Пушкин его родители: Родители Пушкина – когда родились, биография кратко

Содержание

Родители Пушкина: биографии и портреты. Как звали родителей Пушкина

Многие знают, кто такой Александр Сергеевич Пушкин. Его великие произведения волнуют не только российского читателя. И, конечно же, большинство людей хорошо знакомы с биографией поэта, которую все внимательно изучают со школьных времен. Но мало кто помнит, кем были родители Пушкина, знают их имена и уж тем более то, как они выглядели.

Содержание

1 Предки великого гения
2 Мария Алексеевна — бабушка поэта
3 Биография отца, или Сергей Пушкин
4 Отношения Александра с отцом
5 Ведение хозяйства и управление поместьями
6 Надежда Осиповна, или Мама Александра
7 Ссылка старшего сына. Переживания матери
8 Болезнь матери и дальнейшие взаимоотношения с Александром
9 Образы близких Александра, или Рисунки родных
10 Произведения Александра Сергеевича, или Стихи няне

Предки великого гения

Прежде чем перейти к биографии родителей Александра Сергеевича, необходимо упомянуть его предыдущих предков. Это Ганнибал Абрам Петрович, 1696 года рождения, эфиопского происхождения. Он стал известным фаворитом Петра Великого. Император очень тепло отнесся к нему. Он самостоятельно обучил его чтению, письму и различным наукам. Затем его отправили во Францию для получения военного образования.

Когда Абрам Петрович вернулся, Петр назначил его главным переводчиком при дворе, кроме того, он даже преподавал офицерам математику и инженерное дело. Государь умер, и Ганнибал попал в долгую беду. Все изменилось только при воцарении Елизаветы Петровны. Он подарил ему имущество в память об отце. Александр Сергеевич всегда чтил память своего предка и очень уважал его.

Мария Алексеевна — бабушка поэта

важно знать не только, кем были родители Пушкина, не менее интересна биография его бабушки. Звали ее Мария Алексеевна. Она родилась в 1745 году в Нижнем Новгороде. Она была дочерью Алексея Федоровича и Сары Юрьевны Пушкиных. В 1772 г она вышла замуж за О.А. Ганнибала и родила сына Николая и дочь Надежду. Она будущая мать великого поэта.

В 1776 году Ганнибал оставил семью и женился во второй раз. Мария Алексеевна жила в Москве с дочерью и семьей. Она занималась воспитанием маленького Александра Сергеевича. Именно она часто рассказывала гениальному поэту о его великих предках. Включая знаменитого фаворита Петра Великого Авраама.

Биография отца, или Сергей Пушкин

А теперь пора назвать родителей Пушкина. Отец Александра, Сергей Львович, родился в 1770 году. Сначала он служил в Измайловском полку в звании сержанта лейб-гвардии. А потом в Егерское, бывшего капитана-лейтенанта. Когда Сергей Пушкин вышел на пенсию, он был в чине майора. В 1802 году он поселился в Москве и начал свою карьеру статским советником.

В 1796 году он женился на Надежде Осиповне Ганнибал. В браке у них родилось шесть сыновей и две дочери. К сожалению, трое детей умерли в младенчестве. Сергею Львовичу принадлежало два имения: Болдино и Михайловское. Но всю жизнь этот человек был на грани банкротства. Он не занимался сельским хозяйством и управлением недвижимостью. Это его беспокоило. Не интересовался и воспитанием детей Сергея Львовича.

Отношения Александра с отцом

На протяжении всей жизни отношения Александра Сергеевича с отцом были довольно напряженными и сложными. Когда поэт находится в ссылке в селе Михайловское, они становятся практически враждебными. Причиной ссоры между сыном и отцом стало разрешение Сергея Львовича на пристальное наблюдение за Александром в его доме со стороны чиновников.

Три года родители Пушкина практически не общались с сыном. Итак, стараниями Жуковского отец и сын пришли к примирению. После женитьбы Александр Сергеевич взял на себя все заботы не только за семью, но и за отца и мать.

Ведение хозяйства и управление поместьями

Отношения Пушкина с родителями всегда были прекрасными, но, тем не менее, с 1834 года именно он был вынужден заниматься делами своей семьи. Иначе вещь может разориться. Александр Сергеевич самостоятельно управлял запущенным имуществом родителей, благодаря доходу, на который существовала семья.

Несмотря на то, что родители Пушкина мало общались с сыном, известие о смерти Александра Сергеевича сильно шокировало его отца. Его боль была безграничной. Родители Александра Пушкина всегда гордились талантом сына. В архивах, касающихся биографии поэта, есть много писем, в которых отец и мать выражали свою тревогу и заботу, а также были оскорблены редкими визитами своих детей.

Надежда Осиповна, или Мама Александра

Многие не только не помнят, но даже не знают имени родителей Пушкина. Сергей Львович и Надежда Осиповна, возможно, не были безупречными отцом и матерью, но, тем не менее, необходимо знать их биографию хотя бы для общего развития. Мать Александра Сергеевича родилась в Санкт-Петербурге. После смерти матери Марии Александровны именно она стала хозяйкой Михайловского имения.

После замужества с Сергеем Львовичем это имение использовалось больше как дачное. Семья предпочитала проводить там летние дни. По свидетельствам многих очевидцев, Надежда Осиповна никогда не пыталась так относиться к своим детям. Всегда отдавал предпочтение сыну Левушке и дочери. А с остальными детьми она была строже.

Ссылка старшего сына. Переживания матери

интересно не только, как звали родителей Пушкина, но и многих современников удивляют их отношения с детьми. Несмотря на то, что отношения Надежды Осиповны со старшим сыном Александром никогда нельзя назвать особенно теплыми, когда Пушкин попадает в немилость правителя, он проявляет искреннюю заботу.

Чтобы хоть как-то облегчить участь Александра Сергеевича в изгнании, женщина пишет прошение Александру I к правителю о разрешении его сыну пройти лечение в Риге или другом городе. Но ответа он не получил. Затем Надежда Осиповна отправила И.И.Дибичу еще одно письмо, в котором умоляет его обратиться к царю с просьбой смягчить наказание для сына. Опять же, имея в виду его болезнь. Остальные его петиции также хранятся в архивах. И это действительно было искренней заботой материнского сердца.

Болезнь матери и дальнейшие взаимоотношения с Александром

Когда Надежда Осиповна заболела, за ней ухаживал Александр Сергеевич. Он обеспечил ей хорошее лечение и заботу. Затем его отношения с матерью стали особенно теплыми. Но, к сожалению, Надежде Осиповне осталось жить недолго. Многие современники отмечали, что в то время мать часто сожалела о том, что мало времени уделяла Александру, предпочитая общаться со Львом.

После смерти матери Александр Сергеевич в апреле 1836 года перевез его тело в Петербург. И там его похоронили на семейном кладбище. Также поэт пожаловался на судьбу, которая оставила ему так мало времени на общение с мамой. Как и любому ребенку, лишенному родительской опеки, ему не хватало ее ласки и нежности. И, конечно же, последние несколько лет не наверстали упущенного.

Образы близких Александра, или Рисунки родных

Любые изображения и портреты родителей Пушкина помогают исследователям максимально ясно понять их личности. Проникнуть глубже в атмосферу жизни, которая окружала Александра Сергеевича. Понимание сложных отношений между семьей и поэтом. Часто в этом могут быть полезны небольшие зарисовки, которые поэт оставлял на полях своих рукописей.

Краткая биография родителей Пушкина говорит о том, что они были очень общительными и культурными людьми. Многочисленные свидетельства современников, а также письма, сохранившиеся в архивах, характеризуют Надежду Осиповну как прекрасную хозяйку. Он был душой светского общества. Благодаря восхитительной внешности, первозданной красоте Надежду Осиповну в мире стали называть «красивой креолкой».

Произведения Александра Сергеевича, или Стихи няне

Родители Пушкина, биография которых тщательно изучалась специалистами, были бесконечно счастливы в браке. Многие отметили, что они идеально подходят друг другу. И, конечно же, каждый из них любил своих детей по-своему. Об этом свидетельствуют многие их действия. Возможно, и Надежда Осиповна, и Сергей Львович не всегда могли уделять им много времени, однако это не значит, что дети были для них обузой.

Кажется немного странным, что даже из школьной программы многие читатели помнят огромное количество строк, которые Александр Сергеевич посвятил своей няне Арине Родионовне. Они испытывают безграничную любовь к этой женщине. Но в творчестве поэта нет ни одного произведения, которое он адресовал бы Надежде Осиповне или Сергею Львовичу, своим родителям. К сожалению, этот вопрос останется без ответа. Однако хочу выразить огромную благодарность этим людям, которые приобщили такого великого гения к русской литературе. Его работами будет восхищаться не одно поколение.

Предыдущая записьХудожественные приемы в литературе: виды и примеры
Следующая записьПоэты-символисты и их творчество

Рекомендуем посмотреть

Adblock
detector

Родители Пушкина — Александр Александрович Пушкин

w3.org/1999/xhtml» align=»left»> Родители Пушкина

Отец А.А. Пушкина- Пушкин Сергей Львович.

Сын Льва Александровича Пушкина и его второй жены Ольги Васильевны, урождённой Чичериной. Получил светское, французское воспитание. Записанный сперва в армию, он в 1775 г. был перечислен в гвардию, а с 1777 по 1791 г. числился сержантом Измайловского полка. Затем был произведен в прапорщики, а после и в капитаны. До 1797 г. служил в лейб-гв. егерском полку, откуда вышел в отставку майором, в 1798 г. В 1798 г. переехал в Москву. Состоял в Комиссариатском штате, сперва в Москве (в это время родился поэт). Будучи на службе в Комиссариатском депо, комиссионер 8-го класса с 1802 г., 7-го класса — с 1804 г. («по рачительному исполнении должности»), военный советник с 25.6.1812. В 1811, был награжден орденом св. Владимира.

Затем в Варшаве был начальником Комиссариатской комиссии резервной армии.

В Варшаве, Сергей Львович, в июле 1814 г., вступил в Орден свободных каменщиков, в ложу «Северного Щита», к которой, пройдя четыре предварительных степени, был «присоединен» 10 октября 1817 года. А незадолго перед этим — 12 января — он был уволен вовсе от службы с чином 5 класса. Женился он сравнительно молодым — еще будучи офицером лейб-гв. егерского полка, — в Петербурге, в ноябре 1796 года, на Надежде Осиповне Ганнибал — своей внучатной племяннице, жившей тогда с матерью в Петербурге. Надежда Осиповна была дочерью Осипа Абрамовича Ганнибала, от брака его с Марьей Алексеевной Пушкиной.«Был известен как остряк и человек необыкновенной находчивости. Писал стихи на французском языке, участвовал в спектаклях и хорошо декламировал». Владелец сел Болдино и Кистенево в Арзамасском уезде Нижегородской губернии.

Мать А.А. Пушкина- Ганнибал Надежда Осиповна.

Надежда Осиповна Пушкина (урождённая Ганнибал, 2 июля 1775 — 29 марта 1836), дочь Осипа Абрамовича Ганнибала и Марии Алексеевны Пушкиной, мать А. С. Пушкина.

До замужества жила в Петербурге и в имении Кобрино, полученном её матерью по суду от мужа. Получила хорошее домашнее образование.

28 сентября 1796 года вышла замуж за С. Л. Пушкина. У супругов было семеро детей, из них выжили трое: Ольга, Александр, Лев.

Отношения между Пушкиным и его матерью всегда были прохладными. С детских лет Надежда Осиповна была строга с детьми, любимцем старших Пушкиных был сын Лев. Тем не менее и мать, и отец гордились талантом старшего сына.

Во время последней болезни матери Пушкин сблизился с ней, а после её смерти тяжело переживал утрату. Пушкин единственный из всей семьи сопровождал тело матери для погребения в Святогорский монастырь. Тогда же он купил участок земли рядом с её могилой для себя.

Родословная Пушкина | ФРОНТЛАЙН | ПБС

Хотя подавляющее большинство афроамериканцев незнакомы с пушкинскими монументальные произведения, большинство студентов-литературоведов, по крайней мере, знают о его «Арап Петра Великого», неоконченный роман, повествующий о биографические данные прадеда поэта, Ибрагима Петровича Ганнибала его черный прадед.

Некоторые ранние критики ошибочно подозревали, что Пушкин пытался возвеличить африканского происхождения этого черного предка, обыгрывая семейную традицию, он был эфиопским принцем. Впрочем, Пушкину уж точно не нужно было приукрасить личную историю своего предка. За достижения г. Ибрагим Петрович Ганнибал являются доказательством того, что любой человек, несмотря на цвет его кожи, мог бы подняться, если бы представилась возможность. К Ибрагиму относились не иначе как член королевской семьи при дворе и, в биографических заметках о нем написанное либо его женой, либо кем-то из ее семьи вскоре после его смерти, делается следующее заявление:

«….он (Петр) хотел привести их в пример и посрамить (русских) убеждая их, что из всякого народа и даже из диких людей — такие как негоры, которых наши цивилизованные нации относят исключительно к классу раб, могут быть сформированы люди, которые благодаря усердию могут получить знание учиться и таким образом стать полезным своему монарху».

Монарху божественных прав, такому как Петр, чье отношение к народу крепостных был полностью патерналистским, ребенок как личный подарок или собственность мог только считаться одним из своих родных и близких. Действительно, в восьмилетнем возрасте крещения Ибрагима, сам император был его крестным отцом, а крестная мать была королевой Польши.

Хотя, как мы теперь понимаем, ни один арап не был ни при одном европейском дворе XVIII века. был просто декоративным, в случае с Ибрагимом ожидания Петра от него были такими же нагруженный ответственностью, как те, которые он имел бы для своего собственного сына. Если он был император, патриотическим долгом которого было тащить Россию духовно и интеллектуально из своей византийской отсталости в будущее Просветления, тогда забота о физическое формирование его приемной страны и его защита ее. В 1717 г. молодой арап был отправлен во Францию для обучения как гражданскому, так и военному делу. инженерия. Он учился в Ecole d’Artillerie of La Fere под руководством блестящий Бернар Форест де Белидор, а затем в Артиллерийской школе. Меца, учреждения, основанного прославленным Себастьяном Ле Престе, маркизом де Вобан.

Помимо образования, которое подготовило его к долгой жизни в правительстве службы, Ибрагим вернулся из Франции с чем-то, что он явно считал так же немаловажно — имя. Как и любой черный ребенок сегодня, возвращающийся во времени чтобы ухватиться за любую историческую соломинку утверждения, до которой он может дотянуться, Ибрагим не только идентифицирован как его модель, но и присвоена его фамилия, что из Карфагенский полководец Ганнибал. Хотя можно было бы утверждать, что как Ганнибал, он знал, что тоже скоро получит генеральский чин, Выбор Ибрагима, вероятно, выдал почти юношеский край расового сознания. неповиновение, учитывая угрозу, которую этот пунический властелин когда-то представлял для Рима. Возможно, для лучшего понимания того, что Ибрагим намеревался подразумевать под своим новым имя можно собрать из того, что мы знаем сегодня об одном из фондовых театров персонажей своего времени.

Софонбисба, родственница исторического Ганнибала, была легко самая популярная из героинь 18-го века. Только в этот период более сорока произведений, будь то оперы или драмы, были написаны с ее участием. центральная история. Казалось бы, гордая африканская королева, сражавшаяся с Римом оккупация до самоубийства стала олицетворением независимости для ряда европейских государств, которые все больше росли раздражен гегемонией Габсбургов.

Еще от Марио де Вальдес-и-Коком
Что могло быть…
В этой статье из журнала Majesty Magazine Вальдес продолжает прослеживать черную родословную Пушкина, перемещавшуюся по королевским семьям Европы. (декабрь 2008 г.)

Учитывая, что определяющей линией в истории семьи была ее отцовская происхождения, как и везде в западном мире, Пушкин озабоченность своим африканским происхождением тем более показательна, что Ибрагим Ганнибал был его прадедом по материнской линии. Кроме того, Надя, его мать, была по матери, потомку того самого Пушкина, от которого ее муж Серж спустился.

Это интересно с генетической точки зрения, поскольку объясняет почему поэт, которого обычно, но ошибочно принимают за окторона, выглядит заметно чернее.

Современная глава о происхождении Пушкина: Маунтбэттены
Хотя большая часть вышеизложенной истории связана с дискуссиями о пушкинской Африканское происхождение, никаких произведений — по крайней мере, переведенных или написанных на английском языке — когда-либо прокомментировал потомок великого поэта. И это, несмотря на тот факт, что Джоэл Роджерс в «Сексе и расе» (частно изданной работе, которая превратилась в культовую классику) проследила линию одной из дочерей Пушкина в Маунтбэттенская ветвь британской королевской семьи.

(Возможно, то, что дочь Пушкина Наталья вышла замуж за князя, было слишком ни для большевиков, ни для либеральных интеллектуалов Запада, видевших в пролетарские настроения, которые иногда выражались национальными поэт, духовный источник Революции. Даже если это общеизвестный факт. что Пушкин продал крепостных, доставшихся ему по наследству, чтобы позволить себе избалованной жены, на которой он хотел жениться, стандартная советская доктрина заключалась в том, что он был первый, кто обмакнул перо в красные чернила.)

Поскольку сама она не была царственной, свадьба Натали Пушкиной с князем Николаем Нассау в 1868 г. был официально признан морганатическим браком. Термин «морганатический» — это пережиток более строгого иерархического времени. Этот срок приоритет стал более привычным по мере того, как увеличивалось число европейских королевских к концу прошлого века были вынуждены медленно приспосабливаться к социальным изменения, которые начали влиять на остальной мир. Морганатическое название созданная для Натали была графиней Меренберг с правом носить титул графа или графини Меренберг ее детьми. Хороший показатель просто насколько строгим был старый порядок, видно из того, что хотя ее муж был принцем дома Нассау, когда пришло ее время дочь, в свою очередь, вышла замуж, ее брак с членом Императорской России семья также была объявлена морганатической. Хотя жена великого князя Михаил, Софья и дети, которых она родила ему, были официально известны как Графы и графини де Торби. (Как ни заманчиво было бы приписать это пример расизма в высших кругах, тот факт, что он был отпрыском морганатические отношения, вероятно, помешали брату Софии, Джорджу, после того, как его дядя Вильгельм стал великим герцогом Люксембургским. Столкнувшись с выбор между Джорджем, графом Меренбергом, и отменой Саллийского закона, который исключал женщин из наследования, парламент Люксембурга выбрал последнее позволяет Шарлотте претендовать на трон как великая герцогиня Люксембургская.)

Интересно, что дочь Софьи, Надежда, напротив, вышла замуж. кто-то точно ее собственного социального положения. Джордж Баттенберг был внуком королевы Виктории (имя не будет изменено на Маунтбэттен до тех пор, пока начало Второй мировой войны). Однако он тоже происходил из королевской семьи. морганатическая линия. Баттенберг был княжеством, подаренным графине. Джулия Хауке и ее дети после того, как ее муж, принц Гессенский, был примирился с отцом за то, что сбежал с ней.

В день свадьбы Нади в Королевской капелле Букингемского дворца большинство репортажей, освещавших это событие, истерически указывало на то, что Наджеджа африканского происхождения и ехидно рассуждал о вероятности этой ветви королевская семья рожает черных детей. Следует указать, однако, что «Таймс» сохранила свою целостность и достоинство. Как должно было быть ожидал от журнала таких литературных стандартов тот факт, что невеста была потомок великого русского поэта был упомянут должным образом, но что редакционная статья, которую они делали, вместо этого была сосредоточена на морганатических основах оба супруга.

Имея так много опубликованных воспоминаний и историй Маунтбэттенов, сегодня смущает то, что так мало упоминаний о Наде. Как Маркиза Милфорд-Хейвен, она была не только тетей принца Филиппа, но и на самом деле была его мачехой в период его отрочества. Когда его родители, принц и принцесса Андрея Греции, были сосланы в В начале войны принца Филиппа отправили к Маунтбеттенам в Милфорд. Хейвен со времен маркиза был старшим братом его матери. (Кстати, его титул матери «Греческая принцесса Эндрю» свидетельствует о том, что и ее был морганатическим браком, как и другие, упомянутые выше.)

Любопытно, что немногочисленная опубликованная информация о Наджеде может быть встречается в биографии Глории Вандербильт. Из-за того, что это за работа, Я не могу не подозревать, что те немногие проблески Наджеды, которые мы получаем, очень цветной. Читателю дается не только подробное описание негроидного качество ее волос (крайне неправдоподобное наблюдение, учитывая, сколько поколений, отдаленных от своего абиссинского предка, Наджеда), но, чтобы сделать для очевидно даже более пикантное чтение, она изображается как бисексуалка. Так или иначе, как хочет уверить нас автор, она вместе с мужем были ранее примеры буйных членов королевской семьи, которыми стали «Ферги» и «Ди», должны быть подтверждается, поскольку она также намекает на обширную и бесценную коллекцию эротика, для которой маркиз и маркиза Милфорд-Хейвен якобы были известный. Пока у меня не будет возможности самостоятельно проверить источники, мне, возможно, придется признать, что это, а не то, что я склонен думать, может быть почему о ней так мало говорится в биографических работах о принце Филипп или другие члены клана Маунтбэттен.

Поскольку и ее муж, и его брат Луи, который со временем станет Вице-король Индии, были моряками в первые годы их брака, Надя и ее невестка очень сблизились и вместе делали новости когда они пилотировали двухместный De Haviland в путешествии по Восточной Европе, Ближний Восток и Северная Африка. Несмотря на то, что в прессе, похоже, нет прокомментировал комбинацию в то время, следует отметить, что Алиса представляла собой еще одно расовое дополнение к родословной Маунтбэттен, так как она была внучка лорда Темпла, отпрыск банкирского дома Эшли, который как Хамбро перешли из иудаизма в конце 18 века. Если есть доля правды в предположениях о ее отношениях с Неру, тогда есть третий расовый элемент, который, даже при такой ассоциации, расширяет этнический дух Маунтбэттенов до чего-то почти глобального пропорции.

Принимая во внимание эту конкретную точку зрения на его биографию, мы иметь хотя бы представление о либерализме принца Филиппа возможно на основании. Учитывая как античерные, так и антисемитские настроения, поэтому распространенный в годы его становления, он не мог не знать о какую бы боль или социальные затруднения ни пришлось пережить его семье из-за родословных этих двух тетушек. Многое было сделано о том, как Семьи королевы и его матери были вынуждены изменить свои имена (Дом от Ганновера до Виндзора и от Баттенберга до Маунтбаттена), чтобы справиться с антинемецкая пропаганда времен Первой мировой войны. Но никто не предложил понимание того, как королевская семья могла справиться с двумя этническими напряжениями что, если бы они не были теми, кем они были, несомненно, заставило бы их подвергаться остракизму со стороны тех кругов, которые обладали политической властью.

Если мы будем подыгрывать протоколам, по которым этот слой общества регулировал выбор принца Филиппа шафером на его свадьбе с королевой, можно объяснить тем, что, будучи главой дома Маунтбаттенов, Дэвид, 3-й маркиз Милфорд-Хейвен был его единственным вариантом. Так как 2-й маркиз был уже умерший, Давид, по правилам этой игры, должен был быть признанным главой всей семьи Маунтбэттенов, даже если его дядя Луи превосходство над ним при дворе из-за влиятельного положения, которое он занимал как Вице-король Индии. Однако выбор Филиппа, вероятно, был основан на простом по той причине, что, поскольку он и Дэвид были, по крайней мере часть их подросткового возраста Годы, проведенные вместе, Дэвид был лучшим братом, которого когда-либо знал Филипп. Тем не менее, из-за того, что пресса откашляла его тете и дядиной свадьбе, и из-за пристального внимания участников его собственной свадьбы будущая королева Англии подвергнется, я не могу не подозревать что решение принца Филиппа было также и социально-политическим. Сама идея Маунтбэттены оставляют себя настолько открытыми, как мишени для чего бы то ни было. расовые оскорбления были возможны в начале пятидесятых годов, их нужно было тщательно вычислено.

Учитывая тот факт, что Пушкин прекрасно осознавал, какое влияние его литературный успех мог иметь институт рабства в новом свете, я думаю, мы можем быть вполне уверены, что по тем же расовым соображениям он были очень рады узнать, что ветвь британской королевской семьи сегодня быть причисленным к его потомкам. Как человек 19-го века, он, вероятно, рассматривал любого члена европейской королевской семьи как своего рода генетический дистиллят политического мирового могущества, которое могло бы проследить свое происхождение даже в нескольких редких экземпляров, в Римскую империю.

Наконец, Пушкин нашел бы смешной иронией то, что если бы он только подчеркивал свое царственное эфиопское происхождение, он, возможно, снял клеймо «морганатический» от браков дочери и внучки. За ведь его прадед был эфиопским князем. Кроме того, поскольку Эфиопский царский дом принадлежал династии, основанной Менеликом, сыном ветхозаветного царя Соломона и царицы Савской, эта свадьба от религиозная перспектива могла рассматриваться как особенно благоприятная для это ввело кровную линию Мессии в тесные смешанные браки королевских генофонд Европы.

Интересно, что Ганнибалы не были первой черной дворянской семьей. Россия. Потому что само имя «абах» означает абиссинское, княжеское Дом Абачидзе давно известен как эфиопский по происхождению. С приходом Пааты к политической известности в начале 17 века они вступили в брак с королевскими домами Имеритии и стали прямыми предками и Грузия Кавказа.

Arapov также утверждают, что их название произошло от слова «арап». или араб, русский для негра. Начиная с 1613 г. они заполняли военные должности генералов и такие придворные должности, как губернатор и член Министерство сельского хозяйства.

Еще одна семья, которую традиции и легенды прослеживают до Африки, — это семья Аксаков . Они, видимо, приехали в Москву в сопровождении князя Данила Александрович Суздальский, 1251-1303 гг.

Еще более ранним чернокожим иммигрантом был Чимон Афрканович, приехавший в Россию в начале XI века и поступил на службу к великому князю Ярослав Владимирович Киевский. Ряд его потомков, носивших фамилия, Ислениев , занимал высокие армейские должности. Петр Алексеевич, например, был адъютантом Екатерины Великой.

«Эти сумасшедшие американцы, конечно Пушкин не черный!»

Элизабет (Бетти) Бэнкс

В прошлую пятницу группа ученых собралась в прекрасном пространстве недавно созданного Африканского дома Нью-Йоркского университета, чтобы обсудить различные формы связей между Россией и Африкой.

Мы были весьма разношерстным коллективом, в который входили нигерийский профессор, учившийся в СССР, дочь русской женщины и ангольца, родившаяся в советском Узбекистане, американский историк России, женатый на африканистке, молодой ученый, работающий над рукописью книги о советской афро-азиатской организации писателей, историком Африки, интересующимся глобальным выражением черноты, режиссером-документалистом и студенткой-первокурсником, возможно, нащупывающей свой путь к русско-африканской теме.

Наши докладчики были такими же космополитами: Эллисон Блейкли, написавшая, вероятно, первую монографию об африканцах в России еще в середине 1980-х годов, а сейчас являющаяся директором программы афроамериканских исследований в Бостонском университете; Энн Лаунсбери, специалист по русской литературе Нью-Йоркского университета, исследовавшая отношение Пушкина к афроамериканской прессе; Константин Кацакиорис, недавно защитивший в Париже диссертацию об африканских студентах советских шестидесятых годов; и Питер Гатрелл из Манчестерского университета, который только что закончил книгу о беженцах и смог прокомментировать перемещение людей. Такое широкое разнообразие предыстории и подходов подчеркивает сложность определения, осмысления и локализации связи между Россией и африканцами.

В предисловии к дискуссии Эллисон Блейкли рассказал о том, как он невольно оказался основателем подполя. Блейкли начал изучать русский язык в старшей школе в ответ на запуск спутника в 1957 году, и, сосредоточившись в основном на американской истории в студенческие годы, переключился на Россию во время учебы в аспирантуре, возможно, главным образом потому, что он уже знал русский язык. Проект, который стал его книгой 1986 года « Россия и негр », родился из его собственного опыта расовых предрассудков по обе стороны железного занавеса и личного скептицизма по отношению к заявлениям обеих сверхдержав во время холодной войны. Хотя с тех пор внимание Блейкли сместилось с России на более широкую европейскую черную диаспору, он подчеркнул, что темы идентичности, расы и передвижения людей, рассматриваемые в его первой книге, продолжают влиять на его исследования.

Затем мы услышали от Энн Лаунсбери, которая представила свою статью «’Кровь связана с расой’: Пушкин в афроамериканском контексте». Пушкин, русский национальный поэт, как известно, происходит от африканского раба, его можно найти в отделе «Мулат» кубинских книжных магазинов и бурно обсуждали в афроамериканской прессе конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Лаунсбери утверждал, что афроамериканских литературных критиков Пушкин привлекал не только потому, что он был африканского происхождения — хотя это было критично, — но и по ряду взаимосвязанных причин. Благодаря своему статусу аристократа, друга царя и крепостника, Пушкин предоставил возможность обсудить вопросы доступа к власти и привилегий для лиц африканского происхождения, а также интригующий случай негра, владеющего белым подневольные рабочие. Пушкин поручил афроамериканским писателям обсудить табуированные вопросы расового смешения в то время, когда смешение рас было незаконным в большинстве американских штатов. Возможно, наиболее важно то, что Пушкин считается образцовым русским и отцом-основателем русской литературы, несмотря на его черное происхождение; мог ли когда-нибудь афроамериканский писатель занять такое же место в господствующем американском каноне? Возможно, пессимисты среди нас указали бы на самый распространенный русский отклик на творчество Лаунсбери: «Эти сумасшедшие американцы, конечно же, Пушкин не черный!» Кажется, что Пушкин вовсе не черный русский; мог ли он стать таким важным, если бы был им? Этого мы не знаем. Однако мы знаем, что африканское наследие Пушкина хорошо известно и даже прославлено. Африка занимает центральное место в русском литературном каноне, но, возможно, настолько обычное, что его не замечают, и доказывающее, что Африка не связана автоматически с чернотой, расой или этнической идентичностью.

Многочисленные значения слова «Африка» для русских были освещены в нашей второй статье Константина Кацакиориса, в которой анализировалось насилие Советского Союза по отношению к африканским студентам в эпоху Хрущева. Он утверждает, что это насилие было вызвано оппозицией новой интернационалистской политике Хрущева, а не расизмом как таковым. Отмечая, что число иностранных студентов чрезвычайно выросло в результате расширения дружбы Хрущева с развивающимся миром, Кацакиорис интерпретирует студентов как воплощение этой новой политики и утверждает, что советская реакция на них была публичной реакцией на непопулярную доктрину Хрущева. Ссылаясь на многочисленные утверждения советских людей о том, что иностранные студенты «едят свой хлеб», Кацакиорис утверждал, что советская общественность завидовала привилегиям, которыми пользовались иностранные студенты в СССР, включая более легкий доступ в престижные университеты, более высокие стипендии и освобождение от непопулярных обязательных занятий. курсы марксизма-ленинизма. Африканские студенты оказались мишенью как самые заметные иностранцы, и насилие по отношению к ним обнажило ограниченность интернационализма в советском общественном мнении. В анализе Кацакиориса «расистского» насилия раса не имела к нему никакого отношения. Точно так же, как русские респонденты Лаунсбери не считали Пушкина черным, советская публика Кацакиориса почти не считала африканских студентов африканцами. Чернота на самом деле не имела значения, но гражданство, иностранность и ксенофобия, безусловно, имели значение.

Отвечая на эти статьи и на тему России и Африки в более широком смысле, Питер Гатрелл предполагает, что, учитывая огромную пропасть во взглядах американцев и русских на расы, очевидно, что Пушкин может быть африканцем, но не черным, и русским одновременно Со временем наше понимание африканцев в СССР значительно улучшилось бы, если бы мы сравнили их опыт с опытом неславянских советских студентов, которые учились вместе с ними. Он указывает, что эти студенты часто были так же далеко от дома, как и их египетские, нигерийские и ганские сверстники. Это предложение было поддержано присутствовавшим нигерийским профессором, у которого остались положительные воспоминания об учебе в СССР. Он утверждал, что видел больше дискриминации между советскими людьми разных национальностей, чем между советским человеком и африканцем. Другой респондент также поставил под сомнение идею монолитного, недифференцированного советского народа, враждебно настроенного по отношению к африканцам, и предложил разобраться в советском внутреннем «расизме», при этом осторожно отметив, что советский и постсоветский расизм и представления о расе различаются. Янни Коцонис настоятельно рекомендовал нам заняться советской доктриной дружба народов ( дружба народов) даже при столкновении с реально существующим расизмом.

Гатрелл также обратил наше внимание на огромное количество русскоязычных работ по истории Африки как на еще одно возможное направление исследований. Западные африканцы, как правило, не читают по-русски, а русские, как правило, не читают об Африке — за исключением, может быть, тех из нас, кто сидел в этом зале на прошлой неделе, — так что эти работы остаются неиспользованным ресурсом. Еще одним направлением для дальнейшего расследования является советское расследование перевода африканской литературы плюс советский маркетинг русской культуры в странах третьего мира, включая Африку.