Запрограммированная трагедия | Статьи | Известия

В канун столетия событий октября 1917 года газета «Известия» — ровесница революции — провела круглый стол, посвященный юбилею революции. Нужно ли хоронить Ленина? Удалось бы избежать смены строя, если бы Столыпин остался жив? Почему европейские элиты не допустили переворота в своих странах? И когда российское общество придет к единому взгляду на события столетней давности? На эти и другие вопросы «Известий» искали ответы научный руководитель Института всеобщей истории РАН академик Александр Чубарьян, и.о. ректора РГГУ профессор Александр Безбородов и профессор факультета политологии МГУ Александр Кочетков.

 

«Примирение — не обязательно согласие»

 

«Известия»: Осталось совсем немного времени до юбилея революции. Хотелось бы понять — появилось ли за 100 лет какое-то единое мнение по этому событию хотя бы у экспертов? Ведь революция — одна из тем, которые взрывают общество.

Мы это видим и по реакции на фильм «Матильда», и в совершенно полярных оценках того, что произошло 100 лет назад. Один из вызовов, которые эта ситуация создает, заключается в том, что вносится раскол в прогосударственные, патриотические силы. Даже они оказываются абсолютно расколотыми по линии оценки революции. Не говоря уже о традиционном разделении на консерваторов, либералов, государственников, коммунистов.

И хочется понять — возможно ли, чтобы наше прошлое перестало нас раскалывать и начало объединять, возможен ли консенсус по этому вопросу хотя бы в мейнстриме общества? Чтобы было неприлично считать как-то иначе.

Александр Чубарьян: Я хотел бы уточнить: немного осталось до столетнего юбилея одного из этапов революции. И это — один из пунктов разногласий общества. Ведь для кого-то не существует другого названия, кроме «Великая Октябрьская Социалистическая революция».

Между тем три года назад был утвержден историко-культурный стандарт истории нашего отечества. В нем введен термин «Великая российская революция 1917–1922 годов». Взяли за образец Великую французскую революцию, которая рассматривается как не одно событие, а процесс, потому что гражданская война — это органическое следствие и продолжение революции.

Думаю, что одна из главных причин существующего в обществе отрицательного отношения к революции в том, что она привела к такой многомиллионной жертвенной войне, к трагическому расколу общества. 

Консенсуса достичь довольно сложно, учитывая, что наше сегодняшнее общество довольно многополярное в отношении к разным периодам нашей истории. Если наше общество не может прийти к выводу насчет Ивана Грозного, то уж тем более это сложно сделать в отношении революции.

С моей точки зрения, примирение — это не обязательно согласие. Примирение состоит в следующем: все должны признать, что разные точки зрения существуют и их носители имеют право на высказывание. Надо сделать так, чтобы те, кому нравится Колчак, и те, кому симпатичен Ленин и Троцкий, не конфликтовали бы сегодня друг с другом.

Этот юбилей — не праздник. Столетие революции — это дата, и мы подводим некоторый итог пройденного пути.

Александр Кочетков: Для меня революция 1917 года — безусловно, эпохальное событие, которое оказало колоссальное влияние на всю мировую историю. Оно было закономерным и имело сложный комплекс причинно-следственных связей. Я против отождествления революции с каким-то заговором. Конспирологических теорий очень много. Но это ненаучный подход.

Революция 1917 года дает очень богатый материал для осмысления сегодняшнего времени и для того, чтобы не повторилось то, что было в 1917 году. Но принципиальный вопрос, как оценивать революцию: это локомотив истории или крайняя форма разрешения общественных проблем, противоречий, вызовов, во многом носившая негативный характер. Это нужно объективно оценить.

Александр Безбородов: Сейчас мы уходим от резкой поляризации оценок революции 1917 года. Сегодня нет такой остроты социальных противоречий, нет сражений беспринципного свойства в научном сообществе, образовательное пространство может более спокойно воспринимать эту проблематику. В образовательной системе работает стандарт, и это очень важно. Поэтому абитуриент приходит к нам без заидеологизированных штампов по теме 1917 года.

Но всё же большевизм «застрял» в отечественной историографии довольно серьезно, в том числе отголосками классового подхода к этим событиям. В некоторых учебниках это еще просматривается. Его должна заменить научная методология. И без привлечения новых источников по 1917 году нельзя продолжать качественную подготовку учительства, невозможно готовить молодежь к ЕГЭ.

 

«Хрупкость управления империей и кризис либерализма»

 

«Известия»: Есть сегодня четкое понимание истоков и причин революции?

Александр Чубарьян: Нам нужно поставить русскую революцию в контекст общемировых революций. Тогда станет очевидно, что истоки революции имеют довольно глубокие корни. С моей точки зрения, недооценено влияние русского XIX века. Реформа, отмена крепостного права все-таки была половинчатой, и аграрный вопрос остался до 1917 года центральной проблемой в России. Столыпин пытался что-то сделать, но он сам говорил, что для реализации его реформы нужно 20 лет.

Вторая половина XIX века породила взрыв насилия в общественной жизни России. Бесконечные покушения на царя, террористические акты вызвали к жизни идею, что через насилие можно что-то поменять.

Надо обсуждать и другой вопрос: почему был такой глубокий кризис политических элит в России? Императора и сам институт монархии предали все: и кадеты, и октябристы, и дума, и Церковь. Это значит, что это был кризис всей сложившейся системы.

Еще один принципиальный момент — это, как написал один исследователь, хрупкость управления империей. Империи рухнули сразу: и Российская, и Австро-Венгерская, и Османская. В 1916 году произошло восстание в Киргизии, оно показало неумение царского правительства заниматься управлением этими территориями. В мировой истории это и сегодня очень актуальный вопрос: взаимоотношений центра, периферии…

Следующий весьма важный факт — кризис либерализма в России. Либерализм в России проиграл и не стал силой, как во всем мире, где он господствовал в начале XX века. Яркий пример этого кризиса — неспособность и слабость Временного правительства и Керенского.

Теоретически они могли бы стать какой-то силой, но мало что сделали, потому что они, как говорил классик, «были страшно далеки от народа». Они не уловили настроения масс, как это сделали большевики.

Наложилось одно на другое, и случился этот… Как вы напишете в газете: революция или переворот?

Александр Безбородов: Я считаю, что правы те авторы, которые сегодня останавливают внимание на трех крупных проблемах: революция и общество, революция и государство, революция и революционный процесс.

Общество было чрезвычайно разделено, разбито, фрагментировано в 1917 году. Постепенно большевики, рассматривая большевизм как орудие захвата власти в первую очередь, склоняются к безусловному приоритету государства, его переоценке во многом, рассматривая его как демиурга многих изменений, в том числе и на мировой арене.

Сегодня забывают о революционном процессе (речь о событиях начала ХХ века. — Ред.), опоре на международное коммунистическое движение в целом. Между тем Коммунистическая партия Советского Союза — это известный всемирный исторический проект. КПСС опиралась на определенные структуры в течение длительного периода, когда уже началась трансформация революционных событий в более поздние годы. В связи с тем что мировая коммунистическая революция заглохла, советские коммунисты весьма активно и безуспешно пользовались этим суррогатом, называемым «международное коммунистическое движение».

Александр Чубарьян: Надо иметь в виду, что утопические, но очень привлекательные и социальные лозунги большевиков встречали поддержку населения не только в нашей стране, но и в других странах. Другое дело, что Россия стала неким экспериментом для марксизма. Марксизм — это порождение западной мысли. Я сказал французам: «Вы сторонники марксизма, но эксперимент провели на России, а не на себе».

Они обиделись.

Большевики выиграли не только силой. Они предложили определенное социальное переустройство общества. Интеллигенция очень по-особому восприняла революцию. Многие представители русской интеллигенции встретили ее в штыки, но многие — с полным пониманием. Был ведь и Блок, и другие, которые в революции увидели какие-то идеалы, витавшие тогда во всем мире.

Важнейшим катализатором революции стала Первая мировая война. Она способствовала разложению русского общества. Многие сторонники порядка сейчас говорят: «Тогда некому было навести порядок — армии не было уже». Армия разложилась.

Александр Кочетков: Революции не возникают спонтанно. На определенном историческом этапе сложный блок проблем, стоящих перед обществом, длительное время не решается. Решающую роль здесь играет правящая элита — тот, кто находится у власти.

Возвращаясь в российской ситуации конца XIX — начала XX века, мы должны объективно констатировать, что царь и те, кто был у власти, оказались не на высоте. Преобразование абсолютной монархии в конституционную монархию или республику, демократическое преобразование страны практически не осуществлялось.

Дума имела чисто декоративный характер, при малейших движениях вправо-влево ее тут же разгоняли. Наша либеральная интеллигенция, буржуазия не стала реальной политической силой.

Наша трагедия заключалась в том, что к октябрю 1917 года все другие политические партии были отодвинуты, остались две радикальные — эсеры и большевики. Между ними развернулась эта борьба, и все последующие события определялись этими партиями. Я имею в виду начало Гражданской войны, разгон Учредительного собрания. Я не идеализирую ни тех ни других. Обе — радикальные организации, действовавшие жесткими методами.

Раскол элит

 

«Известия»: Как получилось, что российская политическая элита допустила революцию, не попыталась предотвратить ее? Ведь европейские элиты не отдали революционерам свои страны. Но это стало возможным в нашей стране. Оставим в стороне императорский дом, внутри которого тоже был раскол. Главный вопрос — почему элиты Российской империи позволили это сделать со своей страной? Возможно, это связано с тем, что не было механизма для ненасильственного урегулирования общественных конфликтов?

Александр Кочетков: Возьмем для примера Англию. Там веками складывалась традиция переговорного процесса. Она непросто складывалась. При Иоанне Безземельном были кровавые войны, в XVII веке Англия пережила революцию, казнь короля, и постепенно пришли к историческому компромиссу.

Чартистское движение для власти представляло в XIX веке чрезвычайную опасность. Рабочие составляли большинство населения Англии. Но когда лидеры чартистов стали призывать к восстанию, им отвечали: «При чем здесь восстание — давайте пошлем своих представителей в парламент, пусть рабочий класс там скажет свое слово». А у нас не было этой традиции, не было культуры общественного диалога.

Почему-то наши земские соборы считают парламентами. Я с этим не согласен. Они не были органами законотворчества. Их собирали для одобрения определенных царских указов, уложений. У нас не сложилась переговорная традиция, поэтому в острой ситуации конфликт решается силовым путем.

Александр Чубарьян: Да, не было традиции реформизма, а с начала ХХ века была традиция улицы.

«Известия»: У нас не было культуры ведения дискуссий, с парламентом особенно не считались. Но в тот период всё же были яркие личности. Например, Столыпин. Он, с одной стороны, действовал жесткими методами, с другой стороны, вспомним его речи, которые он перед думой произносил. Столыпин явно пытался донести, как сейчас говорят, свой месседж. Дискуссией это сложно назвать — это скорее проповеди-отповеди были с его стороны, порой жесткие, но аргументация была убедительной.

История не знает сослагательного наклонения, но произошла бы революция, если бы не убили Столыпина? Был ли это шанс для России?

Александр Чубарьян: В России все-таки были две фигуры: Столыпин и Витте. У них были разные подходы, часто противоположные.

Столыпин был государственный деятель — это совершенно очевидно. Он пытался привести в порядок самое больное место — российскую деревню. Но я не думаю, что он один мог бы предотвратить революцию. У нас как всегда: раньше «Столыпин — вешатель», а сейчас Столыпин — это просто мессия, который мог спасти Россию.

Осознание того, что он может сделать многое, и привело к убийству. Его просто убрали, если говорить сегодняшним языком.

Витте отодвинули — он был слишком либерален для российской верхушки, а Столыпина просто физически уничтожили. Это совершенно очевидно.

Александр Кочетков: К вопросу о роли правящей элиты и ее отношения к реформам. То, что предлагал Столыпин, — серьезная реформа, изменение России. Получил он поддержку элиты?

Александр Чубарьян: Получил пулю.

«Известия»: При чтении «Записок жандарма» Александра Спиридовича создается полное впечатление, что без поддержки правящих элит вряд ли это убийство было бы возможно. Это не был чисто революционный проект.

Александр Безбородов: Безусловно. Был раскол в обществе, в том числе на уровне элит. Это давало очень серьезную питательную почву, в том числе для расцвета революционизма. Данные процессы связаны. Если бы Столыпин остался жив, могли быть нюансы, коррективы, но всё равно ход исторических событий в России уже в начале XX века во многом был предопределен.

«Должно смениться поколение»

 

«Известия»: Россия уже не одно десятилетие не советское государство. Однако памятники Ленину и главный мемориал — Мавзолей — стоят на своих местах. Почему вообще возник культ Ленина? Будет ли Владимир Ленин когда-нибудь похоронен? И что для этого должно произойти в обществе?

Александр Безбородов: Большевики через культ Ленина, а также через быстро сформировавшийся на его основе культ Сталина предложили вариант «гражданской религии» и сумели заменить в стране монархические небытие. Это создало определенную устойчивость, идеологию или квазиидеологию.

Александр Чубарьян: Я противник того, что в 1990-е годы Ленина совершенно низвели. Один известный историк делал доклад, в котором уверял, что Ленин был малообразованным человеком. Я думаю, что пришло время написать более объективную научную биографию Ленина.

И я за похороны Ленина, но так и в такое время, чтобы это не привело к новому расколу общества.

«Известия»: Видимо, должно смениться поколение.

Сегодня споры в связи с фильмом «Матильда» разделили россиян на два лагеря и сфокусировали внимание на личности Николая II. Если бы была другая фигура царя — решительного, жесткого, что называется, «вешателя революционеров», — можно было бы избежать трагедии?

Александр Кочетков: Вопрос не в его личных качествах, мог бы он, к примеру, вешать решительнее? Вопрос в другом — смог бы он решить стратегические задачи, реформировать страну или нет? Вот в чем дело.

Александр Чубарьян: Вокруг Николая II много всяких споров. Он был, говоря современным языком, приличным, порядочным человеком. Хорошим семьянином. Но как государственный руководитель он проявил и слабость, и неспособность к стратегическим решениям.

Александр Кочетков: Никакой. Как государь — никакой.

Александр Чубарьян: В момент кризиса в обществе всегда нужны другие фигуры. Это должны быть люди другого типа. Николай был «царь-батюшка». А нужен был русский Кромвель. Это не значит, что он должен был вешать, но, по моему мнению, у него не было большой государственной программы реформирования России.

«Известия»: Завершилась ли революция в России? Если война, начатая ею, до сих пор продолжается в умах, то как сделать так, чтобы историческая наука предложила мудрый и взвешенный взгляд на те события. Трактовку, которая приводит к национальному согласию, а не к национальному конфликту.

Александр Безбородов: Участь российской исторической науки — не только исследующей время Николая II, но и всё то, что связано с романовской династией — постоянно, из эпохи в эпоху подвергаться очень серьезным деформациям и корректировке.

Александр Чубарьян: Мне кажется, что процесс осмысления событий 1917 года идет к завершению и должен привести к какому-то примирению в обществе и к выработке сходных или близких оценок. У нас прошло уже два съезда учителей истории, и я вижу по учительству, что они гораздо спокойнее относятся к этим событиям. Пришло новое поколение преподавателей — у них другой взгляд на жизнь, одержимые глаза и интерес. Мне кажется, что они вне этого раскола, хотя и имеют свой взгляд. Это нормально.

Круглый стол провели Арсений Оганесян, Елена Лория, Наталия Осипова

ПОДРОБНЕЕ ПО ТЕМЕ

 

Более 300 человек приняли участие в научной конференции «Октябрьская революция 1917 года в России и ее роль в мировой истории»

Второй день работы конференции был посвящен анализу революционных событий в разных регионах России – в Правительстве Новосибирской области прошло заседание секции «Великая русская революция: губернские сюжеты» с региональными отделениями Российского исторического общества из многих городов страны и муниципальных образований региона. В режиме видеоконференцсвязи состоялся обмен мнениями между учеными из Новосибирской области, Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Красноярска, Республики Крым.

«Русская революция – это поворотный момент в истории не только нашего государства, но и всей планеты. По данным соцопросов, она до сих пор остается одним из знаковых событий в истории. Несмотря на наличие гигантского массива специальной научно-исследовательской литературы, феномен Октябрьской революции нуждается в дальнейшем осмыслении и изучении», – отметил министр региональной политики Новосибирской области Игорь Яковлев.

Министр выразил уверенность, что обсуждение вопросов, связанных с ролью российской революции 1917 года крупнейшими отечественными и зарубежными специалистами, будет иметь не только академическое, но и прикладное значение, а результаты этой конференции станут востребованы в политике, истории, культуре.

В свою очередь, директор АНО «Историческое общество Сибирского федерального округа» Екатерина Болдырева подчеркнула, что  объективное и честное изучение истории становится задачей общенационального масштаба и отметила важность изучения региональных особенностей революции 1917 года. «Именно сейчас необходимо поддержать тенденцию примирения общества с событиями того времени и способствовать популяризации качественного исторического знания для извлечения соответствующих уроков», – отметила она.

Всего в конференции приняли участие более 300 человек – ведущих представителей научного и экспертного сообщества из регионов России и зарубежных стран. Исследователи отметили, что в вопросе анализа российской революции 1917 года важно понять ее подлинные причины и природу, преодолеть романтизацию и героизацию, ликвидировать пробелы на уровне фактов, персоналий и исследовательских проблем, сформулировать новые адекватные оценки и концепции, которые будут способствовать консолидации российского общества.

Для справки

Организаторы научно-практической конференции – АНО «Сибирское историческое общество СФО», Правительство Новосибирской области, Институт управления – филиал РАНХиГС, Институт истории СО РАН, Новосибирский государственный университет.

«Духовные причины революции 1917 года». Светлый вечер с прот. Александром Абрамовым (07.11.2017)

Разговор шел о том, каковы могли быть духовные причины у революции 1917 года и какие последствия она повлекла за собой.

---

А. Пичугин

– В студии светлого радио мы, Лиза Горская…

Л. Горская

– И Алексей Пичугин.

А. Пичугин

– Мы фактически продолжаем тот разговор, который мы начали в прошлой программе про революционные события 17-го года. А сейчас в нашей студии протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках. Здравствуйте.

Протоиерей Александр

– Добрый вечер.

А. Пичугин

– И будем говорить уже, наверное, не о фактах, не о том, что же происходило вот непосредственно в эти дни революции в Петрограде, в Москве, вообще в стране, а о том, что происходило в умах людей, о том, что происходило в сердцах людей. И вот с этой стороны попробуем взглянуть на проблему, что же привело-то к революции, сначала к февральской, потом к октябрьской. А если бы мы сейчас говорили, наверное, с исторической точки зрения продолжили говорить, мы бы вспомнили Первую мировую войну, и продовольственную проблему в Петрограде, и еще очень много факторов. А если говорить о настроениях, если говорить о церковной составляющей, что было в то время с Церковью в стране, а особенно в крупнейших городах там – в Москве, Киеве, в Петрограде? Вот как это все, это можно вообще все смешивать, можно ли здесь говорить о нескольких фактах, факторах, которые привели к революции или здесь надо вот скрупулезно изучать все по отдельности?

Протоиерей Александр

– Вот если бы врачу задали вопрос: в чем духовная причина рака? Он бы, если, например, он был бы православным человеком, он бы сказал: грех, грех в тех или иных формах. А если бы его спросили: а в чем картина рака? Он скажет: размножение злотворных клеток и разложение, уничтожение здоровой ткани. Вот то же самое происходило в революционные месяцы и годы: разложение здоровой ткани и увеличение количества болезнетворных клеток. Естественным образом это сказалось и на Церкви. Колоссальная оторванность дворянства от народа – совершенно другие интересы, совершенно другие заботы, пресыщенность, развращенность. Церковь абсолютно оказалась не в состоянии дать этому нравственную оценку в массе своей, и вполне была подвержена революционным воздействиям: архиереи ходили с красными бантами во главе февральских манифестаций, которые шли уже под вполне революционными лозунгами, носили хоругви и пели «Марсельезу». «Марсельеза» – первый такой революционный гимн, который входит в оборот на улицах революционного Петрограда в феврале 17-го года.

А. Пичугин

– А это не может сочетаться? Или, может быть, все-таки у людей это совершенно искренне было: и Марсельеза, и хоругви? Или это просто полный такой вот, как мы бы сейчас сказали, постмодерн в голове.

Протоиерей Александр

– Надо разбираться. Когда архиереи, приносящие присягу, выбрасывают из зала заседаний трон императора и сопровождают это какими-то восхищенными комментариями – здесь серьезные есть вопросы относительно их верности этой присяге и относительно их адекватности, шире говоря.

А. Пичугин

– А это было?

Протоиерей Александр

– Да.

А. Пичугин

– Потому что Алексей Константинович Светозарский, нам с вами хорошо знакомый, говорил вот здесь, кстати, в одной из программ в «Светлом вечере», что это возможно и было, но скорее всего это какое-то такое все-таки преувеличение.

Протоиерей Александр

– Ну многократно встречается в различных упоминаниях. Ну даже если будем считать… Хорошо, можно вычеркнуть этот факт, он несущественен. Достаточно прочитать выступления иерархов различные в феврале – октябре 17-го года, когда начинается, когда включается механизм выборности тех или иных иерархов на местах, когда проходят бесконечные съезды дьячков, псаломщиков, священников, архиереи принимают многочисленные депутации и вполне революционные вещи говорят. Мы сейчас вернемся к вопросу о том, насколько это все было искренне. Первый день революции – уже идущий вовсю Собор, Поместный собор 17-18-го года не отступает от повестки дня. Второй день – не отступает от повестки дня, обсуждает совершенно рядовые вопросы, зачитываются приветствия Собору от села в Ровенской губернии. И только примерно к 29 октября Собор начинает как-то реагировать и реагировать странным образом: берут наиболее смелых иерархов, ну таких действительно, которых голыми руками не возьмешь. В частности, владыку Димитрия (Абашидзе), который при попытке ареста снял панагию, достал нож и сказал, что он зарежет, ну с соответствующими акцентами, того, кто к нему приблизится. И эти люди идут к зданию военно-революционного комитета, который располагался в здании генерал-губернатора бывшего московского для того, чтобы поговорить о святынях Кремля…

А. Пичугин

– Об их судьбе.

Протоиерей Александр

– Об их судьбе, да. Ясно, что первые недели после революции была полная растерянность и неясность, что же делать Церкви. Многие, особенно в среде низшего духовенства, церковнослужителей, всей душой присоединились к революции – это так. Ну а как могут не импонировать идеи справедливости, как могут не импонировать идеи устранения неправды и так далее? Но как обычно и бывает, ну диавол в деталях здесь: скоро эта мысль, скоро эти добрые лозунги будут извращены, сама идеология оседлана совершенно другими людьми. И очень-очень многие иерархи будут озабочены тем, как вписаться в новый ландшафт государственной жизни уже революционной России.

А. Пичугин

– Я вспоминаю опять же Алексея Константиновича Светозарского, который рассказывал, что ну ему когда-то в свое время, я так понимаю, что удалось пообщаться с представителями дореволюционного духовенства или там с их ближайшими потомками. Соответственно те люди, которые прожили долгую жизнь, начинали служить еще при царе и дожили до 60-70-х годов, ну единицы, но были такие. Они говорили, что да, жилось хуже в 30-40-е годы, в конце 20-х, во время большого террора. Но нельзя сказать, что сильно хуже жилось провинциальному сельскому священнику в 60-е годы по сравнению там с 10-ми годами, например.

Протоиерей Александр

– Может быть, 60-е как раз неудачный пример, потому что тогда…

А. Пичугин

– Ну я вольно пересказываю мысль Светозарского, потому что я вот не помню о каком конкретно времени он говорил.

Протоиерей Александр

– Хрущевские годы это, конечно, время попытки экономически удушить Церковь: колоссальные налоги, бесконечные перемещения, власть так называемой «двадцатки» и старосты. А в 70-е годы храмов мало, батюшек мало. И, в общем, конечно, экономически в основном духовенство жило неплохо. В общем-то, в таком их бытовании вернулось время дореволюционное. А дореволюционное время очень, для столичного духовенства, во всяком случае, для московского духовенства, если не брать в расчет Петербург, Петроград, вполне такое безбедное существование. Есть интереснейшие мемуары, рассказывающие о том, как батюшки жили и как проводили свое свободное время. Если, говорит, вы не академист, – рассказывает автор мемуаров, – если вы не академист, то конечно, никогда особых разговоров о богословии не было. В домах у батюшек, как правило, не существовало кабинетов, а проповедки писались не небольшом столике. Свободное время проводилось в игре в винт с хорошей мадерой. Многие из батюшек преуспевающих эту мадеру уже научились заказывать за границей, чтобы не пить плохой воронежский портвейн.

А. Пичугин

– Ну это речь идет о столичном духовенстве. Все-таки ну даже не о столичном, о городском. А провинциальный маленький город N уездный – да там так. А если это село, а если там 50-60 дворов, которые едва-едва выживают. Кстати, что они едва-едва выживают в предреволюционные годы, что они точно также не выживают в конце 20-х, в середине 20-х в военный коммунизм.

Протоиерей Александр

– Тут есть нюансы. Ну конечно, совсем уже сельские приходы порождали духовенство, которое, естественно, было сельскохозяйственным, которое так же сажало картошку, так же ее выкапывало. Было, в общем, совершенно спокойным и добрым односельчанином всем остальным, кто там находился. И тем страшнее, кстати, тот факт, что впоследствии соседи очень часто этих батюшек либо сдавали, либо участвовали в расправах над ними. Но если мы поднимемся чуть выше обычных сел, хотя бы в уездный город, то мы не можем не отметить удивительную закрытую сословность духовенства в то время. Вот если мы возьмем мемуары недавно вышедшие родной сестры покойного митрополита Питирима (Нечаева), то мы увидим рассказ о совершенно небольшом городе Козлове, ныне…

А. Пичугин

– Тамбовской губернии.

Протоиерей Александр

– Тамбовской губернии. По-моему, ныне он город Мичуринск.

А. Пичугин

– Да, по-моему, да.

Протоиерей Александр

– И вот там идет рассказ о том, как дети воспитывались в семье священника. Нас с остальными детьми гулять не пускали – причина в том, чтобы чего дурного не набрались. Папа построил дом большой, в котором даже была своя внутри оранжерея. И вот в этих мемуарах очень и очень прослеживается основной фокус интереса общения внутри духовенства: кого куда переместили, кто какую награду получил. Я не говорю, конечно, о том, что это все было в безвоздушном таком пространстве карьерного интереса. Но то, что духовенство в городах старалось отгородиться и уклониться от проповеди, от любой формы такого внебогослужебного служения, внебогослужебного делания – это факт.

А. Пичугин

– Хорошо, это что касается духовенства. Но у нас же очень сословное общество все равно перед революцией. Крестьянство – ну да, это основа, про крестьянство можно говорить долго и отдельно. Но города, куда, кстати, огромное количество крестьян переходило, там превращалось в рабочих. Вот что было в головах у этих людей, у мещан, у тех, кто стоял у станка? Ведь если приезжаешь в маленький провинциальный город, обязательно до сих пор висит уже там проржавевшая, полуразвалившаяся табличка о том, что советская власть сюда пришла в 18-м году, кстати, там почти на год, на полгода позже, чем она в столице.

Протоиерей Александр

– Ну на несколько месяцев.

А. Пичугин

– На несколько месяцев. Что было в головах у тех людей, к которым эта власть пришла на несколько месяцев после того, как она установилась в Петрограде?

Л. Горская

– И вот опять же: «Свобода, свобода, эх без креста! Тра-та-та!» – это Блок про кого написал?

Протоиерей Александр

– Про народ, а про кого?

Л. Горская

– Ну понятно. Ну вот я дополняю вопрос Алексея. Там же, ну я не думаю, что крестьянство, что крестьяне сняли кресты.

Протоиерей Александр

– Ну а кто их снял?

Л. Горская

– Пролетариат.

Протоиерей Александр

– Пролетариата на всех бы не хватило. Пролетариат маломобилен, он находился в городах, и города не покидал.

А. Пичугин

– Все равно как рабочий у сохи, так пролетариат у станка должен был стоять.

Протоиерей Александр

– Мне кажется, мы должны отказаться от введенного в 90-е годы образа «России, которую мы потеряли». Вот эти все и «хруст французской булки» – этого ни чего не было. А русская деревня к началу XX века представляла из себя фантастическое гнездо порока. Фантастическое. Исследования…

А. Пичугин

– Ну оно и в XIII веке таким же было.

Протоиерей Александр

– Ну просто это к тому, что не надо идеализировать общину и дескать существовавшие там святые устои. По исследованиям…

Л. Горская

– Это в смысле не надо нас пугать хэллоуином, вы еще наших колядок не видели.

Протоиерей Александр

– Нет, я говорю, например, о том, что по имевшимся исследованиям года 14-го, почти не было девочек…

А. Пичугин

– 1914.

Протоиерей Александр

– 1914 года почти не было девочек в возрасте около 12 лет, сохранивших девственность. Так что колядки здесь уже вещь десятая. А что касается…

А. Пичугин

– А какой деревни? Смотрите, отец Александр, ведь деревня…

Протоиерей Александр

– Мы говорим с вами об условной русской деревне Центральной России.

А. Пичугин

– Ну вот то, что мы уже можем изучать даже не с высоты, наверное, а из нашего времени, мы можем себе представить относительно безбедную северную русскую деревню, можем представить не очень богатую деревню центральной нечерноземной полосы и хутора и станицы юга, где опять же ситуация была чуть лучше. Тут даже не в вопросах нравственности скорее, да, а ее экономическое положение.

Протоиерей Александр

– Я предложил бы с другой стороны на этот вопрос посмотреть. Мы, конечно, можем говорить о том, как, например, Север отличается от Юга, как Воронеж отличается от Архангельска в отношении к гражданской войне. Но правда опять состоит в том, что гражданскую войну большевики выиграли. Причем вот у нас, например, рассказывают: вот, казачьи районы сохранили верность Белой армии, там, где были казаки, там всегда была преданность Церкви. Где она была? Казачий конвой сдает Государя Императора. Кто сдал-то? Православные люди и сдали, а не какие там не красные латыши. Когда силы Добровольческой армии иссякли на юге России, те же станицы спокойно, после некоторого нажима, приняли советскую власть и никакого многолетнего сопротивления там не существовало. Я, в общем, веду к очень простой вещи: революция делается корыстными людьми на фоне безучастности остальных. И если остальные получают больше, чем теряют, они к ней присоединяются.

А. Пичугин

– Мы напомним, что протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, гость программы «Светлый вечер» на светлом радио.

Л. Горская

– Такую логику вы сейчас обозначили, на мой взгляд, сомнительную. Как ты в процессе революции там и в начале революции можешь оценить, сколько ты потеряешь и сколько ты приобретешь?

Протоиерей Александр

– Оценить никто не может, естественно. К вам приходят и говорят: вот здесь жил помещик, вот прекрасно поместье Муромцево, где жил выдающийся промышленник своего времени Храповицкий (не путать с митрополитом Антонием) – лесопромышленник, меценат, создатель исполинской коллекции живописи, которая сейчас лежит в основе Владимиро-Суздальского объединенного музея-заповедника. Приходят к крестьянам и говорят: теперь это все ваше. А Храповицкий, который учил ваших детей, он вас эксплуатировал, он ваших детей учил на ваши деньги.

А. Пичугин

– А, это вот поместье Муромцево, да, такое большое.

Протоиерей Александр

– Поместье Муромцево, единственный новоготический памятник в Центральной России. Гоните этого Храповицкого, и занимайте все. Тут ничего не надо оценивать. Когда тебе предлагают взять и разделить – ты берешь и делишь. И весь этот слой твоей условной цивлизованности и православности испытывает очень серьезный вызов, претерпевает очень серьезные испытания. Это же касается и пролетариата. Фантастические возможности движения вверх, так, да, условно говоря, социального лифта. Это потом все накроется. А сейчас ты получаешь безнаказанность, сейчас ты получаешь возможность иметь больше, чем ты имел вчера – участвуй. Это, конечно, не исключает того, что в революцию влились многие и многие идеалисты – они были двигателем этого процесса. Но естественным образом более примитивно организованные неидеалисты взяли верх.

А. Пичугин

– Вы говорите про равнодушие. А равнодушие это присутствовало до поры, то есть до момента получения большевиками власти? Ведь потом все-таки гражданская война, и страна ну неравномерно очень разделилась. Соответственно, все-таки равнодушие было не у всех. Или же это потом, глядя на первые месяцы и полгода, год пребывания большевиков у власти, у людей что-то там перевернулось внутри, и равнодушие это пропало? Или же… Смотрите, ведь все очень горячо шли из одной семьи: кто-то в красную, кто-то в белую, кто-то в одну часть Белого движения, кто-то в другую Мы сейчас тоже очень любим идеализировать это Белое движение, да, а фактически там были, ну ведь вы сами прекрасно, как историк, гораздо лучше меня, наверное, знаете, что разделения внутри самого Белого движения были зачастую идеологически не меньшими, чем между там условными «белыми» и «красными». А ведь люди же горячо туда шли, поддерживая все это. Соответственно, ну вот вопрос-то в том, что было ли, вернее, это равнодушие до 17-го года и почему оно пропало во время гражданской войны?

Протоиерей Александр

– За, естественно, большим числом исключений, но все же народ для правящей верхушки дореволюционной России это тягловый скот.

А. Пичугин

– А все-таки возвращаясь к простому населению городов, именно городов. А что же все-таки у них было в головах к 17-му году? Какое у них было отношение к Государю Императору, какое у них было отношение к Церкви, к тем людям, которые в их представлении были там, наверху, где-то далеко в Петрограде? Насколько я понимаю, даже после революции далеко не сразу во всю огромную страну пришло, после февральской революции, пришло понимание того, что изменилась власть, что больше нет императора. Были же даже уникальные случаи, когда и до 20-х годов люди где-то в глубинке, ну совсем далеко, видимо, за Уралом не знали, что произошла революция, что больше нет царя, что жизнь сильно изменилась.

Протоиерей Александр

– Ну бесспорно для меня, что руководство страны, после Первой мировой войны в особенности, делало все от него зависящее, чтобы ликвидировать монархические сантименты поданных. Совершенно естественным для крестьянской страны является почтение к государю, оно такой нерасчлененный характер, средневековый, цельный носит. Как во Франции средних веков существовала мысль, что прикосновение к государю может тебя обезопасить от оспы и чумы – то есть он и король-правитель, и король-целитель – он все. И вот то, как себя ведет правящая верхушка николаевской России в эти годы, критически важные для страны, расшатывает представление о непогрешимом государе. Бесконечные аферисты у подножия трона, какие-то странные немцы в период ведения войны назначаются на должности министра обороны. Невозможно не видеть… Знаете, как один человек сказал применительно к событиям Второй мировой войны, но то же самое можно сказать и о Первой. Я, говорит, первые два года-то войны генералов и не видел. Понятно, когда какие-то успехи приходят, то одно. А когда вам не из чего стрелять, когда у вас на ходу отваливаются подметки от сапогов в октябре – это очень серьезно отрезвляюще или развращающе действует на человека. Пролетариат. Вот посмотрите, какие талантливые отцы, не исключая и Гапона, кстати, который по-своему был талантлив, идут в рабочие районы, куда вообще боятся люди ходить. Идут в эти рабочие районы, в которые сейчас бы мы сказали, в Гарлем, наверное, менее страшно пойти. С чем они туда идут?

А. Пичугин

– Ну Гарлем не такой страшный.

Протоиерей Александр

– Сейчас – нет. А с чем они туда идут? Они идут с проповедью трезвости, они идут восстановить в некотором смысле достоинство этих людей, которые чувствовали себя совершенно забитыми. Это притом что, например, на Путиловском заводе платили больше, чем на любом крупнейшем европейском предприятии. Но неуважение, унизительность, неясность твоего положения, в конце концов, масса несправедливости – это все готовит почву для того, чтобы слово «бей и гони» оказалось бы услышанным. Кроме этого. Вот мы говорим о миссии Церкви. В 14-м году, когда бытие у исповеди перестало быть обязательным – а в февральскую революцию цифры еще хуже – 69 процентов войск не пошли к исповеди. Две трети людей в феврале, когда в феврале 17-го года, когда уже точно не было необходимо быть у исповеди, две три людей к исповеди не пошли и к причастию не пошли.

А. Пичугин

– А если бы вот эту – простите, что я перебиваю, – если бы вот эти обязаловку отменили на 20 лет раньше, к примеру?

Протоиерей Александр

– Если бы ее на 200 лет раньше отменили, мы могли бы говорить о совершенно другой ситуации. Без всякого внешнего давления сформировалась обстановка устойчивого молчания и недоверия всех ко всем. А что ты делаешь в обстановке недоверия всех ко всем? Ты должен обеспечить себя, свою семью – семеро по лавкам – и ты не видишь, как это можно сделать, потому что этого сделать в этих условиях нельзя. Что осталось? Осталось вас разагитировать: сказать, кто виноват и куда надо идти – и это блестяще и зло гениально было сделано Лениным. Ленин, конечно, для меня, например, совершенно такой бесовской гений оказавшийся, к сожалению, для нашей страны очень в точное время и в точном месте.

А. Пичугин

– Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках. Мы говорим о духовных, о каких-то моральных, общечеловеческих причинах февральской октябрьской революции. А сами революционные события, я напомню, что мы сегодня, 7 ноября, и вспоминаем. Лиза Горская, я Алексей Пичугин, мы вернемся через минуту.

А. Пичугин

– Возвращаемся в студию светлого радио. Здесь сегодня, я напомню, протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках. Мы говорим ну об общечеловеческих, наверное, да, причинах двух революций 17-го года, февральской и октябрьской.

Л. Горская

– Я поэмой «Двенадцать» зачиталась. Мы вспомнили про нее в начале программы, и я вот ее сижу и читаю, не могу оторваться, насколько она все-таки передает атмосферу, наверное, ну вот тоже гениально абсолютно. И мы не имеем возможности в эфире читать Блока вслух, и тем более все, но точнее не скажешь.

А. Пичугин

– Целую программу.

Л. Горская

– Да, поэтому…

Протоиерей Александр

– Видите, вещь ведь завораживающая, да, такая, поэма «Двенадцать». А интересно, что большинство современников, а впоследствии и сам Блок восприняли эту поэму как трагическую ошибку. Именно потому, что «в белом венчике из роз вперед Иисус Христос». Впереди кого, всего этого народа? А куда они идут? Они идут убивать офицеров: с офицерами гуляла, погуляй-ка, погуляй. И вот…

Л. Горская

– Ничего святого, ничего не жаль.

Протоиерей Александр

– Да, и вот это ощущение завьюженности России, когда тот, кто идет впереди, иным мнится как Христос, но на самом деле Христом не является – это совершенно такая ситуация Достоевского. И поэтому Блок потом внутренне очень каялся за эту поэму, которая в то же самое время фантастически напряженно и ярко передает ощущение этого времени. А вот мне нравится, что святитель Тихон – некоторую такую параллель я бы привел его слова, – он сказал, когда многократно его просили благословить и Белое движение. Ясно, что красное движение было не названо по имени анафемой Поместного собора, но тем не менее была ясно сказано, что вне Церкви находятся те, кто посягает на святыни и разрушают храмы. Но и белые ведь неоднократно обращались к патриарху Тихону с просьбой о благословении. И он такого благословения не дал, сказав, что происходящее с нашей страной это бич Божий, пока он не перестанет действовать, ничего не поменяется – ни война против большевиков, ни какое-то активное сопротивление. И мы видим еще один важный фактор, который, конечно, прямо связан с поведением верхушки страны. Белая армия при почтении и уважении к людям, которые в ней были и пришли туда по совести и по ощущению долга, оказалась совершенно импотентной. Она не смогла переступить через свои сословные перегородки: как красные вешали, так и эти вешали, как ЧК пытала и мучила – то, что делала разведка Колчака, ни в сказке сказать, ни пером описать. Красные дали нищим – самым ужасным, поганым, пьяницам, сброду дали надел земли – эти пришли, отняли надел земли. Люди, на территории которых оказывались белые войска, понимали, что все возвращается вот туда, в до 17-го года. А им там нехорошо.

А. Пичугин

– То есть белый террор тоже нельзя отрицать.

Протоиерей Александр

– Он, естественно, является фактом.

А. Пичугин

– У нас сейчас часто говорят, что нет, вот красный-то понятно, белого не было.

Протоиерей Александр

– Конечно, белый террор был и в Добровольческой армии. Одна из причин, по которой Деникин как боевой генерал не востребован как верховный правитель большой территории страны, которая занята Белой армией, именно в том, что он был противником грубого применения карательных мер и физической силы. А вот ныне романтизируемый Колчак…

Л. Горская

– Вот я как раз, извините, хотела вас спросить и придется мне вас перебить, потому что вы сейчас все расскажете. А я хотела спросить: почему всегда вот эта страшная революция, гражданская война, которая кишками наружу, грязная, ужасная, она таким романтическим ореолом окутана? И даже во время, я уже не говорю о том, что после. Как какое наше человеческое качество позволяет нам такие романтические эмоции испытывать?

Протоиерей Александр

– Склонность к мифологизации. Никто не хочет разбираться в том, что было на самом деле. «Вот, Колчак писал такие пронзительные любовные письма той единственной, с которой он соединился перед лицом Бога…» Да никому неинтересно, какие он там писал любовные письма, если вы знаете, что он пред этим подписал приказ о расстреле двадцати или двадцати тысяч людей, то частная история Колчака никак не может – он был, может, прекрасным человеком, – никак не может подменить историческое содержание его деятельности. Гитлер был вегетарианцем, а Геринг возглавлял общество защиты животных – это что? Это факт, да, но только он имеет совершенно частное и малое значение. Мы факт подменяем мифологией, мы любуемся мифологией. Вот как люди любуются кошечками, потому что кошечками всегда легче любоваться, чем помогать людям. «Ах, вот как хорошо, я котенка спас! Вот забрал его себе». Это очень хорошо. Но у нас помимо котят очень много людей.

Л. Горская

– Ну тут я не соглашусь. Потому что ну надо же с чего-то начинать. И если у человека нет возможности помочь человеку, ну он поможет кошке – неплохо.

Протоиерей Александр

– Я согласен. Но в этом случае надо тогда отказаться от романтичности такого рода.

Л. Горская

– Ну это да.

Протоиерей Александр

– У нас была романтичность комиссаров в пыльных шлемах, вот они, потом она сменилась мифологизацией в пользу белых.

А. Пичугин

– А вот возвращаясь к вопросу Лизы про поэму «Двенадцать». Ну тут уже в таком общем ключе. «Серебряный век» – вот мы как-то с вами в этой студии говорили про мать Марию Скобцову, которая тоже ведь плоть от плоти того предреволюционного времени, Гумилев, Ахматова – ну сейчас даже просто по персоналиям не пойдем, но вот эта яркая вспышка культуры, везде: в музыке, в живописи, прозе. Об этом тома написаны, об этом миллионы программ сделаны. А откуда этот тоже своеобразный духовный подъем в то же самое время? И даже русское богословие, если говорить о Церкви. Единственное время, когда мы можем говорить о том, что в нашей стране было богословие это опять же конец XIX – начало XX века.

Протоиерей Александр

– Мне лично кажется, я, конечно, здесь не могу претендовать на какую-то истину, мне кажется, что когда становится совсем плохо, когда в стране темно и страшно, когда такая непогода, цивилизационная непогода – культура претерпевает расцвет, как возможность людям мыслящим и любящим собраться вокруг очага, очаг греет. Потом приходит ужасающая стабильность… Ведь даже революция не переломала, не сломила такой вектор «серебряного века», это все угасло в конце 20-х годов. А, например, такой поэтический конструктивизм – футуризм и так далее, ведь он был очень смелым экспериментом в литературе.

А. Пичугин

– Да, он там до 60-х годов существовал.

Протоиерей Александр

– Ну по крайней мере, до конца 20-х это было очень продуктивно все. Потом все встало на рельс ужасающей стабильности. Таким же образом у нас, в более близкое к нам время, 60-70-е годы – время кухонь и такого пережидания непогоды – дал интереснейшую культуру. И мы много кого можем назвать из литераторов этого времени, из поэтов, из бардов. И не говорю уже об ученых. Вот я недавно узнал о житейской судьбе покойного мужа Мариэтты Чудаковой. Он преподавал в литинституте и вел курс, в такие наихудшие годы вел курс «Медленное чтение Евгения Онегина»…

А. Пичугин

– Это целый курс?

Протоиерей Александр

– Да, где рассказывалось, где в ходе курса анализировалась стилистика произведения, реалии, с ним связанные, заимствования Пушкина и так далее. И вот это все читалось в худшие времена. А когда наступила стабильность, этого человека хулиганы ни за что убили в подъезде его собственного дома. Вот такая история.

А. Пичугин

– Кстати, да, вот, наверное, укладывается в парадигму нашего разговора, потому что время-то было похожее во многом.

Л. Горская

– То есть то, что у нас сейчас как-то все измельчало – и культура, и литература, говорит о том, что у нас стабильность?

Протоиерей Александр

– Ну посмотрите, вот у нас прошло 100 лет с момента революции. Революция бесспорно ключевое событие XX века не только для нас, но и вообще в мире. И у нас абсолютно вялое, унылое, пустынное проживание 2017 года. Море конференций, какие-то частные вопросы обсуждают. Но два пузыря на протяжении всего года всплывают на поверхность общественной дискуссии: никчемная дискуссия о никчемном фильме и разговоры, в который раз, о необходимости перезахоронить Ленина – это все, на что оказалось способно общество сейчас, обсуждая проблему проблем. Пока мы для себя не решим, что это было для нас, пока мы не дадим окончательную, не фальшиво-двусмысленную: «Друзья, ну здесь есть и другой коленкор…» Нету другого коленкора. Надо дать ясную, отчетливую оценку происходящего. Пока этого не будет дано, пока мы будем ходить по улицам Менжинского, пока мы будем проживать в городе Киров, все так и будет.

Л. Горская

– На станцию «Войковская» приезжать.

Протоиерей Александр

– Эти активисты разные, которые так ополчились: какой-то фильм им там не понравился, еще чем-то их обидели. А почему их не обижает жить на улице Войковской? «Блестяще» в кавычках провалился референдум. Даже если считать, что «Активный гражданин» – электронное приложение правительства Москвы – сфальсифицировало результаты голосования, то они были поразительно низкими. Православные цифры не позволили нам даже станцию метро переименовать. Мы должны быть очень реалистичны здесь.

Л. Горская

– Вы знаете, по поводу приложения «Активный гражданин», которым я пользуюсь и за ним наблюдаю, у меня, ну скажем так, действительно складывается впечатление, что очень странно работают эти голосования. Притом что я человек активный, и у меня есть достаточно релевантные средства общества, я вижу настроение общества там по отношению к тому или иному вопросу, я вижу, что почему-то на сайте совершенно другая пропорция в голосовании.

Протоиерей Александр

– Да, это так. Но на улицы тоже никто не вышел в связи со станцией метро «Войковская», и никакого шума мы не услышали.

Л. Горская

– Вот это да, это, конечно, удивляет.

А. Пичугин

– Хороший пример недавно приводили с улицей Кедрова, которая недалеко вот уже здесь, от Ленинского проспекта. Причем говорят, с Войковым как-то все знают, кем был Войков. А живешь на улице Кедрова – вроде бы хорошая такая фамилия…

Л. Горская

– Дерево прекрасное.

А. Пичугин

– Дерево, и человек, наверное, был неплохой. Человек топил баржи с заключенными и баржи с белогвардейцами, баржи с крестьянами, с кем он только баржи не топил.

Протоиерей Александр

– Ну говоря о том, извините…

Л. Горская

– Извините, да, просто я сейчас представила, сколько у нас людей в стране на улице Ленина живут.

Протоиерей Александр

– И 3-го Интернационала. У нас епархиальные управления чаще всего там находится в городах региональных на таких улицах.

А. Пичугин

– Других нет.

Протоиерей Александр

– А Кедров старший, там был еще младший, которого пристрелили несколько позже. Кедров старший, рехнувшись к концу своих дней, ездил по Москве и стрелял по детям из окна автомобиля.

А. Пичугин

– А вот он же и баржи топил, это вот его именем улица названа.

Протоиерей Александр

– Да. Именно, да. И вот мы продолжаем на этих улицах жить. Что, там нет православных людей? Когда нам нужно поднять какой-то шум, мы очень умеем это делать в каких-то, например, жилищно-коммунальных целях.

А. Пичугин

– А почему тогда такой подъем в 91-м? Пошли, уронили памятник Дзержинскому, пошли с флагом по всей Москве, с трехцветным нашим, триколором.

Л. Горская

– Романтическая волна.

Протоиерей Александр

– И некая скоординированность, я полагаю, тоже. У нас ведь очень сильна все-таки идеология за единство: я пойду на этот митинг, потому что туда пошла Таня и Петя. И очень часто за этим не стоит личной позиции. В вещах, связанных с революцией, должна быть, безусловно, дана окончательная и ясная оценка. Вот я слушаю Валентину Ивановну Матвиенко, которая рассказывает о том, почему нельзя сейчас перезахоронить Ленина, и вот у нее тезис такой, она говорит: это ведь вызовет раскол общества, нужно добиться консенсуса. Стоп, подождите, а у нас сейчас консенсус есть относительно того, что Ленин должен оставаться в мавзолее? Ведь нет. У нас по всем опросам большинство считает, что он должен быть перезахоронен. И значит, мы сейчас идем в русле следования идеям меньшинства. И почему вы в ряде других случаев не ждете никакого консенсуса, а делаете так, как надо? Вы его перезахороните, а потом добивайтесь создания общественного консенсуса. И я думаю, что это легко достижимо.

А. Пичугин

– Мы напомним, что протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, в программе «Светлый вечер» на светлом радио. А кстати, вот точная оценка. Но ведь все равно, даже если, предположим, будет эта оценка официально, на государственном уровне дана, абсолютно однозначная, все равно мы должны понимать, что у нас будет большой процент людей, для которых события, о которых мы сегодня вспоминаем, 17-го года будут «Великой Октябрьской социалистической революцией».

Протоиерей Александр

– Это то, что Лиза сказала в нашей дискуссии относительно того, почему романтизируют то или иное время. Те, для кого «Великая Октябрьская социалистическая революция» дала прямые блага – их уже нет, их не существует. Люди ценят «Великую Октябрьскую социалистическую революцию» потому что она близка к тому времени, когда они были молоды, полны надежд, и что-то у них получалось. Хотя, бесспорно, «Великая Октябрьская социалистическая революция», в кавычках, очень изменила социальную среду общества. У меня дед был бурлаком, буквальным бурлаком на Волге. Потом работал котельщиком в Москве. А уже к 36-му году он окончил у Карбышева военно-инженерную академию и войну закончил офицером. Этого никогда бы не случилось, если бы не было революционных событий – это тоже ее слой и пласт. Но это совершенно отделимо от того, чтобы сказать: это трагедия, это преступление, вину за которое нельзя возлагать только на большевиков, но и на ту систему устроения государства, которая существовала, себя дискредитировала. Розанов очень хорошо пишет, не помню, в какой именно из своих вещей, но он говорит: сошла Россия за две недели, с ее банками, церквями и правоведами. Куда это все делалось? Если это прочно, как нам тут рассказывают: это все было очень прочно, освящено многовековыми устоями, – как это могло, как прошлогодний снег, растаять? Неужели большевики так поняли национальный дух? А если они его действительно так поняли, то это еще более трагично.

Л. Горская

– А может быть, лорд Байрон тоже виноват в этой ситуации с романтизацией нами революции по инерции, поехав, возможно, от тоски на революцию в Греции? Но при этом это же лорд Байрон, он же поехал, он же карбонарий. Или нет, или я пытаюсь какие-то мотивы искать…

Протоиерей Александр

– Ну мы же с вами видим, смотрите, очень умные люди из совершенно таких высоких интеллектуалов утратили признаки рассудка, романтизируя и нашу революцию – и там Барбюс, Аргон, Эмиль Людвиг, да кто угодно. А потом Андре Жид. Приезжали и просто в ступор впадали, потому что де осуществляется удивительный социальный эксперимент, нацеленный на справедливость.

А. Пичугин

– Так а их же можно понять: у них есть ростки социального движения, но они сюда приезжают посмотреть на эксперимент.

Протоиерей Александр

– Да.

А. Пичугин

– Это же как в музей прийти, в «Экспериментаниум» какой-нибудь. Это же классно, с той стороны если смотреть.

Протоиерей Александр

– Да и даже изнутри, наверное, если что человек романтический. Ведь очень многие люди, вот совершенно фантастический Дмитрий Быстролетов, да, наш удивительный разведчик, мега-шпион, который передал руководству шифры переписки Муссолини с Гитлером, завербовал половину политической элиты предвоенной Европы…

А. Пичугин

– И Америки еще.

Протоиерей Александр

– Был в 38-м году отозван, мучим, отсидел в лагерях, перенес инсульт, утратил способность видеть в тексте цифры, потом научился заново читать. И в конце жизни пришел к мысли, что Сталин это извращение социализма, но революция развивалась в верном направлении. Таких людей совсем немало, просто он один из наиболее ярких.

А. Пичугин

– Ну если смотреть с определенной долей романтизма из 30-х годов, да, на эти понятно, что ты скорее всего закончишь где-нибудь в Коммунарке.

Протоиерей Александр

– Ну скорее всего ты закончишь как Троцкий. Потому что Троцкий как раз вот пример такого романтика революции, который до последнего момента считал, что революция обросла жиром, обрюзгла и бюрократизировалась. А если бы мы пошли тем путем, который он и предлагал, распространять революцию по всему миру, то все было бы правильно.

Л. Горская

– Почему с такой легкостью сотни, тысячи людей массово выносят за скобки, как какую-то погрешность, о которой даже не стоит думать, жизни сотен тысяч людей? Вот меня всегда это удивляло. Потому что это же очень кровопролитные все вещи, про которые мы говорим. Искалечены судьбы не каких-то там подонков, подлецов, преступников, достойных кары, а простых людей. И про это даже как-то особо и не говорится во всем этих документах, которые мы вспоминали, во всех этих лозунгах, раскладках, статьях. Почему?

Протоиерей Александр

– Мне кажется, что у нас исторически сниженная ценность единичной жизни. Вот крестьяне рожают тринадцать детей – с какой целью? Про запас. Семь помрут – от болезней, от отсутствия медицинской помощи – ну шесть выживут. Это ведь это не отношение общества, это отношение животного мира. И так во всем. У нас исторически – ну я уже не говорю там о монгольском периоде, о периоде становления абсолютизма, – человек расходный материл. У нас периоды, когда внимание к личности, а не к идее доминирует минимальны. Ну во для меня, например, такой период в XIX веке, бесспорно, время Александра II, который поставил во главу угла не концепцию, идею и институцию, а человека. Вот земский суд – вы можете как человек рассчитывать на справедливость. Вот переустройство образования – вы можете, располагая маломальским талантом, пойти в школу, а дальше и даже в вуз – это касалось всех. Это для человека редчайший случай. Все остальное время это время закапывания человека, растворения его в массе. И вот это растворение человека в массе идея вполне коммунистическая. Ну мы помним с вами и Замятина там, и Олдоса Хаксли, которые очень быстро откликнулись на эту часть революционной утопии – это наше внутреннее созвучие с нашим таким национальным укладом.

Л. Горская

– Это нас от всех стран отличает? В смысле, что в Европе по-другому?

Протоиерей Александр

– Я думаю, что восточная деспотия еще жестче в этом смысле.

А. Пичугин

– Ну если посмотреть на классическую историю там эпохи Просвещения европейскую, если посмотреть на то, как там развивалась наука и что она ставила во главу угла, то там окажется человек. Но они же не одномоментно к этому пришли, не из темного Средневековья они перепрыгнули в эту эпоху Просвещения и поставили человека. Значит, это как-то зрело внутри, а у нас этого…

Протоиерей Александр

– Здесь сложный вопрос. Видите, Лосев, например, говорит о том, что эпоха Возрождения философски подготовила фашизм, потому что…

А. Пичугин

– Это очень сложно просто.

Протоиерей Александр

– Потому что антропоцентризм такой подчеркнутый, усиленный, он дает быстрый мостик к идее сверхчеловека и к оговоркам к тому, что сверхчеловеком может быть только человек, принадлежащий к определенной расе или национальности.

Л. Горская

– Ну и, наверное, последний вопрос: что нам с этим наследием делать теперь? Вот ваш пастырский рецепт.

Протоиерей Александр

– Ну нам надо искать противоядие, верно? Противоядие состоит, на мой взгляд, в том, чтобы быть независимой личностью. Надо не отказывать себе в роскоши думать. Надо исследовать. Игнатий Богоносец говорит: исследуйте обстоятельства времени и ищите Того, Кто выше времени. Нельзя ничего брать на пустую веру. Нельзя примыкать к точке зрения того или иного человека только потому, что эту точку зрения высказывает тот, кто тебе нарвется. Надо все сопоставлять, надо думать. Если ты будешь думать, ты найдешь способ для себя определить, что ты будешь делать в дальнейшем. И все наши разговоры о прошлом, конечно, только ради этого.

А. Пичугин

– Спасибо. Я напомню, что сегодня вместе с нами в программе «Светлый вечер» был протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках. Лиза Горская. ..

Л. Горская

– Алексей Пичугин.

А. Пичугин

– Спасибо и всего хорошего.

Протоиерей Александр

– Всего доброго.

Революция 1917 года: взгляд через столетие | Интервью, выступления, публикации

02.11.2017

Революция 1917 года: взгляд через столетие

2 ноября 2017
Дмитрий Шамко

Революция, произошедшая в России в 1917 году, без преувеличения оказала судьбоносное влияние на ход дальнейшей истории человечества. Этот тезис трудно оспаривать, несмотря на то, что влияние оказалось как положительным, так и отрицательным. Столетний юбилей тех далеких революционных событий – хороший повод  лишний раз поразмышлять на тему о том, что же все-таки произошло в России сто лет назад и какие для этого были причины и предпосылки.

Круглый стол газеты «7 дней», прошедший 27 октября в пресс-центре БелТА, доказал, что интерес к теме революции 1917 года остается на высоком уровне и сегодня. В работе круглого стола приняли участие кандидат исторических наук декан факультета философии и социальных наук Белгосуниверситета Вадим ГИГИН, член Постоянной комиссии по международным делам Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь Виталий МИСЕВЕЦ, директор УП ТРО «Минская волна» Тамара ВЯТСКАЯ, журналист и писатель Яков АЛЕКСЕЙЧИК.

Как, на ваш взгляд, правильно называть то, что произошло 100 лет назад в Петрограде: революция, переворот, вооруженное восстание?

Вадим Гигин:

– До сих пор среди историков и политологов продолжаются споры по этому поводу. Можно использовать все три определения. Когда 25 октября (7 ноября) 1917 года один политический режим был заменен на другой насильственным путем и на смену Временному правительству пришел Совет народных комиссаров – это был типичный государственный переворот. Сами большевики десять лет использовали этот термин, который потом заменили на «Октябрьское вооруженное восстание», что тоже правда – выступления рабочих, солдат и матросов мирными не назовешь. Но и определение «вооруженное восстание» также не полностью соответствует всему комплексу событий, поэтому «государственный переворот» – наиболее подходящее определение. В то же время факт революции нельзя отрицать, ведь дело не ограничивалось лишь захватом власти, было положено начало длительному процессу пре-образований и трансформаций, затронувших все сферы общественной жизни.

Яков Алексейчик:

– Слово «революция» с латинского переводится как «переворот», поэтому принципиального противоречия в постановке вопроса нет. Давать объективные оценки подобным событиям эпохального масштаба просто необходимо. Как сказал один английский историк, прошлое – не в прошлом, а в сегодняшнем. Метко выразился и историк Ключевский, говоря о том, что для того, чтобы увидеть будущее, надо заглянуть в прошлое. Мы все хотим лучшего будущего, но для этого нам необходимо использовать все знания, которые нам преподнесла история. Октябрьская революция 1917 года – величайшее событие XX века, которое  изменило ход мировой истории, и это невозможно отрицать.

Тамара Вятская:

– Сильную власть изнутри государства свергнуть практически невозможно. Это было свержение слабой власти.

Вадим Гигин:

– В последние годы наблюдается тенденция объединять события февраля и октября 1917 года, Гражданской войны в единую Русскую революцию. Иногда к ней относят даже революционные потрясения 1905-1907 годов. Такое мнение, на мой взгляд, выглядит не вполне корректным. По своим целям, причинам, задачам и, самое главное, – по характеру борьбы за власть и степени преобразований общества Октябрьская революция кардинально отличается от Февральской, что было четко засвидетельствовано первыми послеоктябрьскими днями, когда большевики взяли власть в свои руки.

Каковы причины октябрьских событий 1917 года?

Яков Алексейчик:

– К революции в Российской империи привели те, кто управлял этой империей – правящие классы, в особенности дворянство, которое тормозило все объективные реформы, затрагивающие его интересы и благосостояние. Революция была закономерна.

Виталий Мисевец:

– Октябрьские события были неизбежны, но насколько все было тщательно продумано и спланировано большевиками – сегодня сказать трудно. Даже Ленин вскоре после революции, как говорится, развел руками и спросил: «А что же нам с этим всем делать?».

Вадим Гигин:

– Самодержавный политический режим не устраивал всех: экономика России не выдерживала тяжелейшую нагрузку мировой войны, не были решены земельный и национальный вопросы. Совокупность этих проблем и неспособность существовавшего политического режима их разрешить и привела к тому, что Ленин очень точно обозначил – «революционной ситуации».

Почему победили большевики?

Вадим Гигин:

– Лидеры большевиков были гениальными политиками. На мой взгляд, существовало три фактора, за счет чего они победили. Первый: грамотная тактика прихода к власти. Они прекрасно понимали, что Россия – аграрная страна. Но если эсеры боролись за деревню, то большевики вовремя осознали, что власть берется в городах. На кого делать ставку? Конечно, на тех, у кого есть оружие, – на солдат. Например, в Минске в то время солдат было больше, чем гражданского населения. Похожая ситуация сложилась и в Петрограде. Как говорил один из лидеров революции в Беларуси Кнорин, октябрьские события были именно солдатской революцией. Второй фактор: величайшее ленинское изобретение – партия большевиков, которая проанализировала весь предыдущий политический опыт и создала единую централизованную структуру, в отличие от других партий. Третий фактор: идеологическая гибкость. Большинство людей привыкло представлять большевиков как упрямых и несговорчивых фундаменталистов – ничего подобного на самом деле! В течение революции и гражданской войны большевики шли на немыслимые для многих компромиссы, которые малоизвестны и абсолютно не вписываются в стандартные стереотипы.

Яков Алексейчик:

– Большевики были грамотными популистами – они провозгласили лозунги, ставшие очень популярными для большинства населения. Не стоит забывать и о том, что на руку большевикам сыграла, будем говорить, и откровенная неспособность русской монархии управлять ситуацией. Николай II как политик был слаб, его никто уже не поддерживал, даже высший генералитет.

Была ли у Николая II в тот момент возможность повлиять на развитие революционной ситуации?

Вадим Гигин:

– Почему-то так повелось, что в истории, когда назревали революционные ситуации, всегда появлялся один и тот же тип правителя. В Англии – Карл I, во Франции – Людовик XVI, Николай II – в России, Горбачев – в СССР. В случае нормальной и спокойной жизни народ готов был носить таких вождей на руках, но не в случае революционных ситуаций. Так распорядилась история: в те времена не было на политической арене своих Иванов Грозных, Петров I или Сталиных. Император Николай II не был исключением в этом плане и не соответствовал вызовам времени того периода. Царская яркая харизма была утрачена, он уже ни на что не мог повлиять – маховик событий оказался сильнее.

Бытует мнение, что революция была сделана на деньги немецких спецслужб…

Вадим Гигин:

– Германия и Австро-Венгрия выделяли средства на поддержку отдельных революционных групп, – доказанный факт. Но это было далеко не решающим фактором победы большевиков: если бы в России не сложились внутренние условия для этого, никакие финансирования не помогли бы. Февральская революция не финансировалась никем вообще – она произошла стихийно в силу назревания ситуации. Повторюсь, внешний финансовый фактор поддержки существовал, но не был решающим.

Какова роль Ленина в революционных процессах того времени?

Тамара Вятская:

– Величайшая. К сожалению, многие молодые люди сегодня даже не знают, кто это такой. А ведь, по моему глубокому убеждению, Октябрьской революции мы сегодня должны быть благодарны уже только за то, что мы есть: никто не знает, как сложилась бы судьба нашего государства и сложилась бы вообще, если бы история повернула свой ход в другую сторону. Да, на судьбах многих людей революционные процессы отразились ужасающе. Но следует помнить, что для созидания сильного государства это неизбежно.

Вадим Гигин:

– Роль Ленина трудно переоценить. Однако в период перестройки проводилась сознательная политика, когда попытались отодвинуть фигуру Сталина на задний план, мол, он не играл никакой роли в революции. Это элемент фальсификации истории. В Петрограде были три человека, которых можно назвать авторами революции: Ленин, Троцкий и Сталин. Бытует мнение, что Сталин занимал тогда второстепенные должности, например наркома национальностей. Какая же это второстепенная должность, если национальный вопрос был в России ключевым! Сталин входил в политбюро, и когда на историческом заседании Зиновьев и Каменев выступили против вооруженного восстания, именно его позиция оказалась решающей.

Что происходило в Минске?

Вадим Гигин:

– В Минске октябрьский переворот на начальном этапе, в первые дни, потерпел поражение. Был создан комитет спасения революции, и только ко второму ноября большевикам удалось закрепиться у власти. Они провели гениальный маневр: согласились войти в этот комитет вместе с эсерами и меньшевиками, сделали вид, что помирились с ними, а потом привели бронепоезд, свергли политических противников и утвердили свою власть. С Беларусью связан еще один интересный эпизод. Могилев был одним из центров государства – там находилась Ставка. Борьба за Могилев была одним из ключевых этапов Октябрьской революции. Здесь планировали создать российское правительство. Сюда приехали лидеры меньшевиков и эсеров, которые решают подождать Учредительное собрание и не предпринимать никаких мер. Здесь произошло убийство генерала Духонина, захват Ставки, – факты говорят о том, что судьба революции решалась и на белорусской земле.

Кто были главными революционными лидерами  Беларуси в тот период?

Вадим Гигин:

– Между февралем и октябрем – Михаил Фрунзе, отец белорусской милиции, Александр Мясников, лидер северо-западного областного комитета большевиков, Карл Ландер, Вильгельм Кнорин.

Как повлияла Октябрьская революция на Беларусь?

Вадим Гигин:

– Без нее белорусской государственности не было бы – это факт. Сталин сразу же после октябрьских событий встретился с белорусскими лидерами, там были люди разных политических взглядов, и сказал, что хочет кто-то этого или нет, но государственность Беларуси мы дадим. Были выделены деньги на Всебелорусский съезд, который впоследствии был разогнан местными большевиками: Ландером, Кнориным и Мясниковым, которые не хотели делиться властью с национальными социалистами, которых поддерживали Ленин и Сталин. В Петрограде к разгону съезда отнеслись крайне отрицательно и настаивали на созыве второго съезда, который бы состоялся, если бы не началось немецкое наступление. Но даже в таких условиях в Петрограде, в январе 1918 года, был создан белорусский национальный комиссариат, главной задачей которого была подготовка к созданию Белорусской республики. Белорусское национально-демократическое движение было крайне слабым. Большевики в тот период стали единственной геополитической силой, которая рассматривала Беларусь в рамках советской системы, но как потенциально суверенное государство. Именно большевики в 1923 году стали проводить политику белорусизации, и достаточно жестко. Именно они, вопреки сопротивлению местных органов власти, присоединили в 1924 году к Беларуси Могилев, Витебск, а затем в 1926-м Гомель и Речицу, а в 1939 году – Западную Беларусь к БССР.  Нравится это кому-то или нет, но Октябрьская революция и авторитарный советский режим фактически позволили создать основы современной белорусской государственности.

Насколько оправдана была политика «красного террора», когда, например, массово уничтожали священников?

Вадим Гигин:

– Многие революции в истории носили антиклерикальный характер, и Октябрьская революция не стала исключением. Новая власть ненавидела религию: церковь, в особенности православная, воспринималась ею как атрибут русской и имперской государственности. Религия представлялась как ложный тип мировоззрения, который должен быть искоренен из сознания людей. На смену религии выдвигался марксизм, священников воспринимали как врагов. Естественно, происходил и обратный процесс: служители культа благословляли белые войска, переходили полностью на их сторону, выполняя значительную роль в идеологическом обеспечении войск, в особенности деникинских и колчаковских. Это, соответственно, порождало новые волны репрессий против служителей церкви, что, на мой взгляд, являлось абсолютным преступлением. К сожалению, антирелигиозная риторика советской власти на протяжении большей части ее существования, с моей точки зрения, была одной из самых главных причин утраты доверия со стороны населения к этой власти.

Яков Алексейчик:

– Борьба советской власти и Коммунистической партии с религией, и, в частности, с православием, была главной ошибкой.

Виталий Мисевец:

– Эта ошибка привела к тому, что многие люди отвернулись от власти и партии. Россия с далеких времен была в большей степени православным государством, верующие граждане которого очень болезненно воспринимали культивацию и  насильственное насаждение новой идеологии и новых марксистско-ленинских ценностей.

Объективно и взвешенно оценивая последствия Октябрьской революции 1917 года, трудно оспорить тот факт, что на смену Российской империи пришла империя советская. Из аграрной страны Советский Союз превратился в мощную индустриальную державу. Грамотность населения стала всеобщей, а союзная наука достигла наивысших высот. Многие десятилетия СССР вместе с ведущими государствами мира возглавлял мировое сообщество, постоянно конкурируя на политических, экономических, научных, социальных, культурных и военных аренах. В то же время сложно забыть цену, которую заплатили народы за эти достижения: в результате террора и социальных экспериментов погибли десятки миллионов человек, сломано бесчисленное множество судеб, миллионы граждан эмигрировали. Абсолютная централизация экономики и власти не могли существовать вечно: эти факторы, наряду с огромными военными расходами, привели советское государство к отставанию практически по всем направлениям от развитых стран мира, а в конечном итоге, – к распаду СССР.

Споры и дискуссии о том, была ли Октябрьская революция главным событием XX века или трагической ошибкой истории,  продолжаются по сей день. Но допускать нигилизм в оценках нельзя: всегда полезно получать пусть порой и запоздалые, но ценные уроки истории.

Заголовки публикаций в СМИ

Все публикации

Октябрьская революция и особенности прихода к власти большевиков

Октябрьская революция – наиболее масштабное политическое событие ХХ века, которое не только повлекло кардинальную смену политического режима в стране, но и повлияло на расстановку сил во всей Европе.

В этом событии кто-то видит апогей борьбы рода людского за свободу, а кто-то проклинает Октябрь, считая его величайшим преступлением против человечества, кто-то называет его переворотом, а кто-то революцией. Кто прав?

Терминология

В историографии это событие называли по-разному: «переворот», «Октябрьское восстание», «социалистическая революция». Советские историки называли события 1917 годы «революцией».

Формулировка «Великая Октябрьская революция» появилось в научных изданиях с 30-х годов ХХ века, а впервые было использовано во время работы Учредительного собрания. Эта формулировка принадлежит большевикам.

В 20-е годы события 1917 года называли «переворотом» — это определение тоже дали большевики. Термин «переворот» использовал в своей речи В.Ленин, во время выступления на заседании ВЦИК в 1918 году. В трудах Й.Сталина, Д.Фурманова, М.Шолохова, Л.Троцкого также представлена формулировка «переворот», которая не несла в себе негативного подтекста.

Понятие «переворот» свободно использовалось в советской публицистике и документах до 1927 года.

Через некоторое время «переворот» резко переменил значение – эта формулировка стала использоваться для обозначения незаконного захвата власти узким кругом лиц. Термин стал ассоциироваться со временами дворцовых переворотов и перестал использоваться в официальной историографии советского периода. В целях критики советской власти, формулировка «переворот» стала популярной в кругах диссидентов.

На празднование десятилетнего юбилея в обиход ввели термин «Великая Октябрьская социалистическая революция».

В современной историографии представлено несколько мнений о природе событий 1917 года:

• Одна из популярных версий – революция стала неизбежной ступенью развития государственности России и прямым следствием кризисных явлений в экономике.
• Революция была всеобщей катастрофой, которая привела краху сильного государства.
• Некоторые исследователи называют Октябрьскую революцию – прогрессом. Такая идея была более популярной в советские времена.
• В иностранной исторической литературе популярна концепция, что революция соответствовала желаниям народа, но большинство населения не приняло в ней участия.

Место и предпосылки октябрьских событий 1917 года

Историки пришли к выводу, что в России к 1917 году сложились предпосылки, которые повлекли социальный кризис и начало революционных событий: в один момент исторического развития государства совпали кульминация социального напряжения и политический кризис.

В рамках одной революции, в стране произошел ряд событий, который затронул практически все социальные слои:

• Крестьяне: недовольство вызывала нерешенная аграрная проблема, обострился протест крестьян против помещиков, который выражался в форме локальных восстаний.
• Пролетариат: малая часть населения, но именно этот класс стал основной силой революции.
• Национальные меньшинства, которые хотели права на самоопределение и образование суверенных, национальных государств.
• Армия: наблюдались процессы деморализации.

Таким образом, из всех концепций революционных событий сложилось две главные:

• Идея двух революций.

  Это официальная версия, которой придерживалось советское правительство. Сложилась идея после Гражданской войны. Согласно этой версии, февральские и октябрьские события имели разные причины и идеологическую основу. В рамках этой концепции, развивалась идея о том, что февральские события произошли в условиях прямой поддержки Германии.

Уклонение от решения проблем — верный путь к катастрофе

К революционному перевороту подталкивали факторы:

• двоевластия, образовавшегося после Февральской революции, создавшего иллюзию эффективности власти Советов;
• дефицит ресурсов у Временного правительства, для того, чтобы удержать внутриполитическую ситуацию под контролем;
• усиление левого уклона в общественных настроениях;
• активизация националистических движений на окраинах России.

Важным фактором, который ускорил процесс нарастания революции, стала Первая мировая война.

Состояние страны неумолимо переходило в стадию острого политического кризиса. Под давлением внешних и внутренних обстоятельств вызрели причины для революционного переворота.

Восьмимесячное нахождение у власти Временного правительства оказали отрицательное воздействие, не только на международные позиции России, но и сказались на внутреннем состоянии страны, выразившемся в:

1. Финансово-экономическом кризисе;
2. Кризисе политической власти;
3. Нерешенности аграрного вопроса;
4. Росте недовольства работой Временного правительства;
5. Усталостью от затяжной Мировой войны.

Борьба с набиравшими авторитет Советами приобретала все более острый характер. Временное правительство выпускало из рук власть, в этой ситуации большевики сумели возглавить революционную стихию.

Причины революции

• События Первой мировой войны.
• Недовольство экономической ситуацией в стране, нерешенность аграрных проблем.
• Противоречия между устройством экономики и политическим режимом.
• Возрастание популярности социализма и коммунизма.
• Наличие харизматичного лидера большевиков. В.Ленин стал тем лидером, которому удалось повести широкие массы населения за собой.
• Политический кризис монархии.
• Национальные противоречия.
• Кризис двоевластия, который сложился после Февральской революции (после отречения от престола Николая II и ликвидации монархии были образованы Временное правительство – легитимный орган власти, и Петроградский совет – революционное правительство).

Три взгляда на вооруженное восстание

Несмотря на то, что самодержавие было свергнуто и страной управляло Временное правительство, задачи Февральской революции так и не были решены. Политический кризис требовал поиска кардинального пути выхода из сложной ситуации.

В большевистской среде сформировались три точки зрения на вооруженное восстание:

1. Ленинская – без промедления восстание, а следом закрепление съездом Советов захвата власти.
2. Троцкого и Сталина – съезд Советов берет власть, а если не проголосует, то начать восстание.
3. Зиновьева и Каменева – участие в работе предпарламента и против вооруженного восстания.

Подготовка восстания

Так сложилось, что ленинский подход возобладал над другими вариантами и лег в основу подготовительных мероприятий по трем направлениям:

Теоретическое	Организационное	Военно-техническое
Публикация статей В. И. Ленина: «Советы постороннего»; «Марксизм и восстание»; «Большевики должны взять власть» и др.	Создание ВРК при Петроградском Совете – штаба по подготовке переворота; Решение ЦК РСДРП (б) о вооруженном восстании.	Формирование отрядов Красной гвардии; Назначение в части Петроградского гарнизона комиссаров ВРК.

Категорически и открыто против вооруженного восстания выступили с критической статьей в горьковской газете «Новая жизнь» Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев.

Практика важнейший критерий оценки

Любое социальное потрясение, которое ситуационно называют переворотом или революцией, имеет свои глубокие корни, кроющиеся в способности или неспособности отвечать насущным требованиям времени.

Проблема	Временное правительство	Большевики
Отношение власти и народа	Незнание и непонимание основных нужд народа.	Демонстрация знания и понимания народных чаяний.
Политическая решимость	Нерешительность, полумеры и оттягивание разрешения насущных вопросов до Учредительного собрания.	Смелое применение политической воли, отвечающей острым нуждам народа в решающий момент.
Социально-классовая опора	Деятельность в интересах крупного капитала и землевладельцев против рабочих и крестьян.	Пролетариат, крестьянство и все кто устал от войны и бездействия Временного правительства.

Расстановка сил и динамика вооруженного переворота

Восстание в Петрограде легко победило почти, не встретив сопротивления вооруженных сторонников Временного правительства. Соотношение сил было далеко не равнозначным.

Большевики имели значительное влияние на массы, благодаря своим лозунгам – идеи революционных сил были понятны и доступны населению. Подготовительные работы большевики вели на протяжении весны-осени 1917 года – ситуация складывалась в их пользу. На стороне этой политической силы было около 400000 человек.

Вооруженные силы ВРК Петроградского Совета	Вооруженные силы на стороне Временного правительства
Отряды Красной гвардии – 75 тыс. человек. Части и подразделения Петроградского гарнизона и Балтийского флота – 240 тыс. человек.	Офицеры гарнизона и флота – 7-8 тыс. человек. Юнкера военных училищ – 9-10 тыс. человек. Ударные батальоны (георгиевских кавалеров и женщин), добровольческие отряды (студентов и увечных воинов) – 6-7 тыс. человек. Городская милиция и отряды гражданской обороны – 5-7 тыс. человек. Казаки – 3-4 тыс. человек (в момент восстания объявили нейтралитет).
Всего около 325 тыс. человек.	Всего около 35 тыс. человек.

16 октября 1917 года был образован главный орган, который начал немедленную подготовку восстания и революции – Военно-революционный комитет.

24 октября вооруженные отряды ВРК захватили ключевые места жизнеобеспечения и связи столицы. Сторонники Временного правительства (за исключением отдельных отрядов и женского батальона) не защитили законную власть.

25 октября 1917 года большевики успешно совершили революцию, захватив Зимний дворец – резиденцию Временного правительства. Большевики передали власть Съезду Советов, на местах были сформированы Советы рабочих и крестьянских депутатов.

25 октября воззванием «К гражданам России» объявлено о низложении Временного правительства и передаче власти ВРК Петрограда. Открытие II съезда Советов.

В ночь на 26 октября арестовано Временное правительство. На съезде Советов провозглашена победа социалистической революции. Объявлены первые Декреты Советской власти «О мире» и «О земле», начались преобразования большевиков.

Штурм Зимнего дворца

В конце сентября партия большевиков развила агитацию за передачу ответственности за оборону Петрограда в руки Совета. Исполком Петросовета создает 12 октября Военно-революционный комитет, как руководящий орган грядущего восстания. В ПВРК вошли представители наиболее радикальных партий и движений. Постепенно орган подчинил себе весь Петроградский гарнизон и вооруженные формирования Красной гвардии и отряды матросов Балтийского флота.

Немало способствовало приближению революционной бури само Временное правительство, издав приказ об отправке на фронт запасных частей Петроградского гарнизона. Недовольством солдат немедленно воспользовался председатель Петросовета Л. Троцкий, он заявил о начале контрреволюционной реакции. Вышедшее утром 24 октября Предписание №1, предназначавшееся комиссарам ВРК, требовало привести вверенные им части Петроградского гарнизона в полную боевую готовность.

Вечером, того же дня, под предлогом защиты революции и обороны города солдаты гарнизона и матросы флота захватили почтамт, главную электростанцию, революционные отряды проникли в Госбанк и центральный телеграф. Временное правительство попыталось парализовать передвижение по городу формирований ВРК, разведением мостов через Неву. Однако попытка не увенчалась успехом, верные законной власти подразделения юнкеров не удержали мосты и сосредоточились на подступах к Зимнему дворцу, где заседало Временное правительство.

В 21 час 40 минут, выстрел из носового орудия крейсера «Аврора» стал сигналом для штурма Зимнего дворца. Спустя четыре часа дело было кончено, министры Временного правительства были арестованы и препровождены в петропавловскую крепость.

В 10 утра 25 октября ВРК обнародовал «Воззвание к гражданам России», в нем было сообщено о прекращении полномочий Временного правительства и переходе власти в руки II Всероссийского съезда Советов.

Причины победы революционного переворота большевиков

В российском мятежном контексте, события 25 – 26 октября следуют третьей волной революционного процесса, начавшегося в 1905 году. В результате революционных событий власть получили большевики – была установлена диктатура рабочего класса.

Большевики забрали власть в свои руки потому что:

1. Социально-экономические трудности сплелись в неразрешимый узел.
2. Откладывался созыв Учредительного собрания, и это стало серьезной проблемой.
3. Авторитет Временного правительства упал до крайне низких значений.
4. Большевики решительно взялись вывести страну из тупика.
5. Радикальные левые социалистических партий поддержали большевиков.

Итоги и последствия

Главным последствием Октябрьской революции, кроме установления новой власти, стала Гражданская война – масштабный, кровопролитный военный конфликт 1917-1922/23 годов. Главными силами конфликта стали большевики и антибольшевицкие силы.

Временное правительство оказалось бессильным реально облегчить бедственное положение народа России. Разуверившийся во Временном правительстве народ, в большинстве своем поддержал приход к власти большевиков через вооруженное восстание. По форме смена власти в октябре 1917 года была переворотом, а по содержанию и всемирно-историческому значению – революцией. Ее итогом стало появление Советского государства.

Революционный «эффект домино»

Перевернув российскую действительность, Великая Октябрьская социалистическая революция разбила не только вековые цепи угнетения в своей стране. Она положила начало кризису классического капитализма и лежащей в его основе колониальной системе. Волна национально-освободительного движения стала на десятилетия главным содержанием международной политики, ликвидировавшим в итоге, мировые метрополии.

Опыт революции был востребован в последующей истории и многие позитивные события социального бытия в ведущих странах мира были следствием преобразований в СССР.

В итоге мир оказался поделен на два антагонистичных лагеря, противоборство которых направляло ход мировой истории до последнего десятилетия XX века.

Причины октябрьской революции 1917 года и роль Николая Второго в этом событии.

Экономика СССР 1941-45г. Биографии револючионеров Список №1 Список №2 Список №3 Путь Ильича Ленин (Ульянов), Владимир Ильич (22. IV. 1870 – 21. I. 1924), выдающийся политический деятель, развивший идеи марксизма применительно к новым историческим условиям, создатель коммунистической партии, основатель первого в мире рабоче-крестьянского государства. Родился в Симбирске в семье инспектора народных училищ. Старший брат Л. Александр, как революционер-народоволец, казнён за участие в покушении на жизнь царя. По окончании Симбирской гимназии в 1887 Л. поступил на юридический факультет Казанского университета. За участие в студенческих волнениях, вызванных произволом дирекции, арестован и исключён из университета. Увлёкшись марксистским учением, в 1888 вступил в кружок Н. Е. Федосеева в Казани. » Читать И. В. Сталин – факты биографии Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879 – 1953), известнейший политический деятель советской эпохи. Родился в г Гори Тифлисской губернии в семье кустаря-сапожника и крестьянской дочери. Закончив в 1894 Горийское духовное училище, поступил в православную академию. Но вступив в 1898 в РСДРП, полностью отдался партийной работе. За участие в марксистских кружках был исключён из академии. В дальнейшем, ведя жизнь революционера-подпольщика, неоднократно подвергался арестам и ссылкам. Не раз совершал оттуда побеги, стяжав славу «железного» революционера. Находился на нелегальной партийной работе в Тбилиси, Батуми, Баку. В 1912 включён в состав ЦК и Русского бюро РСДРП. Первый номер газеты «Правда» был подготовлен при его непосредственном участии. » Читать Наши контакты: Емайл : [email protected]

Событие, которое произошло в октябре 1917 года, несомненно, относится к числу важнейших исторических моментов, которые затронуло все мировое сообщество, в первую очередь, судьбу России. Ведь именно с момента осуществления революционных действий изменилось правовое положение классов и слоев населений и создалось новый государственный и общестывеенный строй. 16 октября был, принял декрет о мире и о земле. Вслед за ним Советская власть принимает законы о введении контроля рабочих над производством и распределением продуктовой базы в государстве и о рабочем дне, который длится восемь часов. Кроме того, Декларация провозглашала неотъемлемые правила Советской России, в том числе и самоопределение наций вплоть до отделения и формирования суверенного государства и равные права всех граждан в государстве. Октябрьская революция явилась началом глубоких преобразований на всем мировом пространстве. Безвозмездно была отдана земля помещиков в руки трудового крестьянства, а фабрики, заводы, шахты, железные дороги – в руки рабочих, определив их в качестве общенародного достояния.              Если говорить об основных причинах, которые послужили осуществлению столь значимого и масштабного действия коренным образом изменившим судьбу миллионов людей можно назвать следующую ситуацию. Первого августа 1914 года на территории России начались военные действия, которые в истории именуются, как Первая мировая война, которая имела длительность вплоть до середины ноября 1918 года и основной ее причиной стала борьба за сферы влияния в условиях отсутствия единого рыночного европейского и правового механизма на территории России. Россия в этом противоборстве выглядела не лучшим образом, она заняла длительную оборонную, что совершенно не радовало солдат и не поднимало их боевой дух. Кроме того, много солдат гибло и несмотря на то, что Николай второй занял должность главнокомандующего армией, все равно, ситуация не улучшилась. Централизация управления экономикой, которая приобрела значительный рост и которая осуществлялась на фоне дефицита, касающегося топлива и сырья, транспорта и рабочей силы квалифицированного свойства, кроме того, все эти процессы сопровождались размахом спекулятивных явлений и злоупотреблений. В целом все эти явления приводят к тому, что роль регулирования государственного назначения возрастает совместно с негативными факторами в экономике. Происходит рост цен на потребительские товары вследствие преобладания выпуска продукции для военных нужд. Заработная плата рабочих не соответствует тому уровню цен, который был установлен. Ропот нарастает, причем не только в тылу, но и на фронте. Вполне естественно, что недовольство выражается в отношении царя и его приближенных министров. За один год в России сменилось три премьер-министра и еще несколько важнейших должностных лиц государства. Кризис власти был налицо. Кроме того, добавились новые проблемы в лице антагонизма между трудом и капиталом. Буржуазия того времени, которая только становилась как класс не обладала достаточным опытом и не видела опасностей классовых трений, которые, несомненно, назревали. Она просто не смогла предпринять определенных мер к тому, чтобы классовая борьба не принесла таких результатов и не вылилась в огромные масштабы. Дополнительно, к причинам начала и возникновения революционного движения можно отнести и конфликты в деревне, национальные коалиции,  также Мировую войну. Марксистские идеи приобрели широкую популярность в общественной жизни страны, и нашли большой отклик в народе, кроме того, в интеллигенцию. Существование партии большевиков никто не отрицал как движущуюся силу будущего, а неспособность Временного правительства на активные и точные действия значительно закрепило авторитете большевиков. Как бы история не судила Ленина, который как лидер, был великолепен. Он был умен, образован и обладал замечательным ораторским искусством. Итак, изменение в политической жизни страны было предопределено историей. В результате вооруженное восстание в октябре полностью одержало победу в Петрограде более в легкой и доступной степени, чем Февральская революция и практически без крови. Это явилось итогом взаимодействия описываемых факторов. Результатом всех этих действий явилось возникновение Советского государства, в котором многие поколения прожили долгое время. Отзывы о статье :

Другие статьи на эту тему Великая Октябрьская революция 1917 года. Общие положения.                         Значение события, которое будет описано в указанной статье, трудно переоценить. История преподнесла всему миру величайший урок, который оказал самое… Читать Предпосылки революции.                   Исторические процессы, происходившие в любом государстве мирового сообщества, показывают, что основными предпосылками любого события, которое связано с переворотами в государственной жизни… Читать Последствия кровавого воскресенья.                                   Кровавое воскресенье, произошедшее зимой, в частности, 9 января 1917 года, имело большое значение и для народа, и для царя, в частности. Что касается царя, то он потерял… Читать

Революция 1917 года: взгляд через столетие. Круглый стол газеты «7 дней»

Революция, произошедшая в России в 1917 году, без преувеличения оказала судьбоносное влияние на ход дальнейшей истории человечества. Этот тезис трудно оспаривать, несмотря на то, что влияние оказалось как положительным, так и отрицательным. Столетний юбилей тех далеких революционных событий – хороший повод лишний раз поразмышлять о том, что же все-таки произошло в России сто лет назад и какие для этого были причины и предпосылки.

Участники:

Вадим Гигин Председатель правления республиканского государственно-общественного объединения «Белорусское общество «Знание»

Виталий Мисевец Член Постоянной комиссии по международным делам Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь

Тамара Вятская Директор УП «Минская волна»

Яков Алексейчик Журналист, писатель

Дмитрий Шамко Обозреватель газеты «7 Дней»

Дмитрий Шамко: Как, на ваш взгляд, правильно называть то, что произошло 100 лет назад в Петрограде: революция, переворот, вооруженное восстание?

Вадим Гигин:

До сих пор среди историков и политологов продолжаются споры по этому поводу. Можно использовать все три определения. Когда 25 октября (7 ноября) 1917 года один политический режим был заменен на другой насильственным путем и на смену Временному правительству пришел Совет народных комиссаров, это был типичный государственный переворот. Сами большевики десять лет использовали этот термин, который потом заменили на «Октябрьское вооруженное восстание», что тоже правда – выступления рабочих, солдат и матросов мирными не назовешь. Но и определение «вооруженное восстание» также не полностью соответствует всему комплексу событий, поэтому «государственный переворот» – наиболее подходящее определение. В то же время факт революции нельзя отрицать, ведь дело не ограничивалось лишь захватом власти, было положено начало длительному процессу преобразований и трансформаций, затронувших все сферы общественной жизни.

Яков Алексейчик:

Слово «революция» с латинского переводится как «переворот», поэтому принципиального противоречия в постановке вопроса нет. Давать объективные оценки подобным событиям эпохального масштаба просто необходимо. Как сказал один английский историк, прошлое – не в прошлом, а в сегодняшнем. Метко выразился и историк Ключевский, говоря о том, что для того чтобы увидеть будущее, надо заглянуть в прошлое. Мы все хотим лучшего будущего, но для этого необходимо использовать все знания, которые нам преподнесла история. Октябрьская революция 1917 года – величайшее событие XX века, которое изменило ход мировой истории, и это невозможно отрицать.

Тамара Вятская:

Сильную власть изнутри государства свергнуть практически невозможно. Это было свержение слабой власти.

Вадим Гигин:

В последние годы наблюдается тенденция объединять события февраля и октября 1917 года, Гражданской войны в единую Русскую революцию. Иногда к ней относят даже революционные потрясения 1905-1907 годов. Такое мнение, на мой взгляд, выглядит не вполне корректным. По своим целям, причинам, задачам и, самое главное, по характеру борьбы за власть и степени преобразований общества Октябрьская революция кардинально отличается от Февральской, что было четко засвидетельствовано первыми послеоктябрьскими днями, когда большевики взяли власть в свои руки.

Дмитрий Шамко: Каковы причины октябрьских событий 1917 года?

Яков Алексейчик:

К революции в Российской империи привели те, кто управлял этой империей, – правящие классы, в особенности дворянство, которое тормозило все объективные реформы, затрагивающие его интересы и благосостояние. Революция была закономерна.

Виталий Мисевец:

Октябрьские события были неизбежны, но насколько все было тщательно продумано и спланировано большевиками – сегодня сказать трудно. Даже Ленин вскоре после революции, как говорится, развел руками и спросил: «А что же нам с этим всем делать?».

Вадим Гигин:

Самодержавный политический режим не устраивал всех: экономика России не выдерживала тяжелейшую нагрузку мировой войны, не были решены земельный и национальный вопросы. Совокупность этих проблем и неспособность существовавшего политического режима их разрешить и привела к тому, что Ленин очень точно обозначил, – к «революционной ситуации».

Дмитрий Шамко: Почему победили большевики?

Вадим Гигин:

Лидеры большевиков были гениальными политиками. На мой взгляд, существовало три фактора, за счет чего они победили. Первый – грамотная тактика прихода к власти. Они прекрасно понимали, что Россия – аграрная страна. Но если эсеры боролись за деревню, то большевики вовремя осознали, что власть берется в городах. На кого делать ставку? Конечно, на тех, у кого есть оружие, – на солдат. Например, в Минске в то время солдат было больше, чем гражданского населения. Похожая ситуация сложилась и в Петрограде. Как говорил один из лидеров революции в Беларуси Кнорин, октябрьские события были именно солдатской революцией. Второй фактор – величайшее ленинское изобретение – партия большевиков, которая проанализировала весь предыдущий политический опыт и создала единую централизованную структуру, в отличие от других партий. Третий фактор – идеологическая гибкость. Большинство людей привыкло представлять большевиков как упрямых и несговорчивых фундаменталистов. Ничего подобного на самом деле! В течение революции и гражданской войны большевики шли на немыслимые для многих компромиссы, которые малоизвестны и абсолютно не вписываются в стандартные стереотипы.

Яков Алексейчик:

Большевики были грамотными популистами – они провозгласили лозунги, ставшие очень популярными для большинства населения. Не стоит забывать и о том, что на руку большевикам сыграла, будем говорить, и откровенная неспособность русской монархии управлять ситуацией. Николай II как политик был слаб, его никто уже не поддерживал, даже высший генералитет.

Дмитрий Шамко: Была ли у Николая II в тот момент возможность повлиять на развитие революционной ситуации?

Вадим Гигин:

Почему-то так повелось, что в истории, когда назревали революционные ситуации, всегда появлялся один и тот же тип правителя. В Англии – Карл I, во Франции – Людовик XVI, Николай II – в России, Горбачев – в СССР. В случае нормальной и спокойной жизни народ готов был носить таких вождей на руках, но не в случае революционных ситуаций. Так распорядилась история: в те времена не было на политической арене своих Иванов Грозных, Петров I или Сталиных. Император Николай II не был исключением в этом плане и не соответствовал вызовам времени того периода. Царская яркая харизма была утрачена, он уже ни на что не мог повлиять – маховик событий оказался сильнее.

Дмитрий Шамко: Бытует мнение, что революция была сделана на деньги немецких спецслужб…

Вадим Гигин:

Германия и Австро-Венгрия выделяли средства на поддержку отдельных революционных групп – доказанный факт. Но это было далеко не решающим фактором победы большевиков: если бы в России не сложились внутренние условия для этого, никакие финансирования не помогли бы. Февральская революция не финансировалась никем вообще – она произошла стихийно в силу назревания ситуации. Повторюсь: внешний финансовый фактор поддержки существовал, но не был решающим.

Дмитрий Шамко: Какова роль Ленина в революционных процессах того времени?

Тамара Вятская:

Величайшая. К сожалению, многие молодые люди сегодня даже не знают, кто это такой. А ведь, по моему глубокому убеждению, Октябрьской революции мы сегодня должны быть благодарны уже только за то, что мы есть: никто не знает, как сложилась бы судьба нашего государства и сложилась ли бы вообще, если бы история повернула свой ход в другую сторону. Да, на судьбах многих людей революционные процессы отразились ужасающе. Но следует помнить, что для созидания сильного государства это неизбежно.

Вадим Гигин:

Роль Ленина трудно переоценить. Однако в период перестройки проводилась сознательная политика, когда попытались отодвинуть фигуру Сталина на задний план, мол, он не играл никакой роли в революции. Это элемент фальсификации истории. В Петрограде были три человека, которых можно назвать авторами революции: Ленин, Троцкий и Сталин. Бытует мнение, что Сталин занимал тогда второстепенные должности, например наркома национальностей. Какая же это второстепенная должность, если национальный вопрос был в России ключевым?! Сталин входил в политбюро, и когда на историческом заседании Зиновьев и Каменев выступили против вооруженного восстания, именно его позиция оказалась решающей.

Дмитрий Шамко: Что происходило в Минске?

Вадим Гигин:

В Минске октябрьский переворот на начальном этапе, в первые дни, потерпел поражение. Был создан комитет спасения революции, и только к 2 ноября большевикам удалось закрепиться у власти. Они провели гениальный маневр: согласились войти в этот комитет вместе с эсерами и меньшевиками, сделали вид, что помирились с ними, а потом привели бронепоезд, свергли политических противников и утвердили свою власть. С Беларусью связан еще один интересный эпизод. Могилев был одним из центров государства – там находилась Ставка. Борьба за Могилев была одним из ключевых этапов Октябрьской революции. Здесь планировали создать российское правительство. Сюда приехали лидеры меньшевиков и эсеров, которые решают подождать Учредительного собрания и не предпринимать никаких мер. Здесь произошло убийство генерала Духонина, захват Ставки, – факты говорят о том, что судьба революции решалась и на белорусской земле.

Дмитрий Шамко: Кто были главными революционными лидерами Беларуси в тот период?

Вадим Гигин:

Между февралем и октябрем – Михаил Фрунзе, отец белорусской милиции, Александр Мясников, лидер северо-западного областного комитета большевиков, Карл Ландер, Вильгельм Кнорин.

Как повлияла Октябрьская революция на Беларусь?

Вадим Гигин:

Без нее белорусской государственности не было бы – это факт. Сталин сразу же после октябрьских событий встретился с белорусскими лидерами – там были люди разных политических взглядов – и сказал, что хочет кто-то этого или нет, но государственность Беларуси мы дадим. Были выделены деньги на Всебелорусский съезд, который впоследствии был разогнан местными большевиками – Ландером, Кнориным и Мясниковым, которые не хотели делиться властью с национальными социалистами, которых поддерживали Ленин и Сталин. В Петрограде к разгону съезда отнеслись крайне отрицательно и настаивали на созыве второго съезда, который состоялся бы, если бы не началось немецкое наступление. Но даже в таких условиях в Петрограде, в январе 1918 года, был создан белорусский национальный комиссариат, главной задачей которого была подготовка к созданию Белорусской республики. Белорусское национально-демократическое движение было крайне слабым. Большевики в тот период стали единственной геополитической силой, которая рассматривала Беларусь в рамках советской системы, но как потенциально суверенное государство. Именно большевики в 1923 году стали проводить политику белорусизации, и достаточно жестко. Именно они, вопреки сопротивлению местных органов власти, присоединили в 1924 году к Беларуси Могилев, Витебск, а затем в 1926-м Гомель и Речицу, а в 1939 году – Западную Беларусь к БССР. Нравится это кому-то или нет, но Октябрьская революция и авторитарный советский режим фактически позволили создать основы современной белорусской государственности.

Дмитрий Шамко: Насколько оправданна была политика «красного террора», когда, например, массово уничтожали священников?

Вадим Гигин:

Многие революции в истории носили антиклерикальный характер, и Октябрьская революция не стала исключением. Новая власть ненавидела религию: церковь, в особенности православная, воспринималась ею как атрибут русской и имперской государственности. Религия представлялась как ложный тип мировоззрения, который должен быть искоренен из сознания людей. На смену религии выдвигался марксизм, священников воспринимали как врагов. Естественно, происходил и обратный процесс: служители культа благословляли белые войска, переходили полностью на их сторону, выполняя значительную роль в идеологическом обеспечении войск, в особенности деникинских и колчаковских. Это, соответственно, порождало новые волны репрессий против служителей церкви, что, на мой взгляд, являлось абсолютным преступлением. К сожалению, антирелигиозная риторика советской власти на протяжении большей части ее существования, с моей точки зрения, была одной из самых главных причин утраты доверия со стороны населения к этой власти.

Яков Алексейчик:

Борьба советской власти и Коммунистической партии с религией, и в частности с православием, была главной ошибкой.

Виталий Мисевец:

Эта ошибка привела к тому, что многие люди отвернулись от власти и партии. Россия с далеких времен была в большей степени православным государством, верующие граждане которого очень болезненно воспринимали культивацию и насильственное насаждение новой идеологии и новых марксистско-ленинских ценностей.

Объективно и взвешенно оценивая последствия Октябрьской революции 1917 года, трудно оспорить тот факт, что на смену Российской империи пришла империя советская. Из аграрной страны Советский Союз превратился в мощную индустриальную державу. Грамотность населения стала всеобщей, а союзная наука достигла наивысших высот. Многие десятилетия СССР вместе с ведущими государствами мира возглавлял мировое сообщество, постоянно конкурируя на политических, экономических, научных, социальных, культурных и военных аренах. В то же время сложно забыть цену, которую заплатили народы за эти достижения: в результате террора и социальных экспериментов погибли десятки миллионов человек, сломано бесчисленное множество судеб, миллионы граждан эмигрировали.

Абсолютная централизация экономики и власти не могли существовать вечно: эти факторы, наряду с огромными военными расходами, привели советское государство к отставанию практически по всем направлениям от развитых стран мира, а в конечном итоге – к распаду СССР.

Споры и дискуссии о том, была ли Октябрьская революция главным событием XX века или трагической ошибкой истории, продолжаются по сей день. Но допускать нигилизм в оценках нельзя: всегда полезно получать пусть порой и запоздалые, но ценные уроки истории.

Причины успеха большевиков — Октябрьская революция — Причины, события, следствия — 5 Редакция отечественной истории

Экономические трудности

Экономические трудности сыграли большую роль в падении Николая II от власти. Временное правительство не смогло решить эти же проблемы.

• Цены на товары продолжали расти
• Продовольствия не хватало
• Нехватка топлива делала условия жизни невыносимыми, особенно во время суровой русской зимы
• 1vtji7tayym.0.0.0.1:0.1.0.$0.$1.$2.$3″> Правительство не могло гарантировать достаточное количество зерна, боеприпасов или оружия для войск, сражавшихся война.

Правительство не решило земельный вопрос в деревне и желание крестьян получить в свои руки больше земли не было удовлетворено. В результате получили широкое распространение захваты земли у помещиков.

Продолжающийся экономический кризис дискредитировал Временное правительство и усилил привлекательность большевиков.

Продолжение войны

Русский народ хотел, чтобы война закончилась. Однако Временное правительство решило продолжить участие России.Они опасались, что иностранные инвестиции из Великобритании и Франции прекратятся в случае ухода России.

1.0.$0.$2.$2″> В марте 1917 года Петроградский Совет заявил, что больше не будет поддерживать наступательную войну против Германии.

Июньское наступление

Временное правительство продолжало военные кампании. Военный министр Александр Керенский отдал приказ об июньском наступлении 1917 года, попытке отбросить австрийцев. Однако это не удалось и способствовало протестам в июле.

Боевой дух армии еще больше упал, а уровень дезертирства резко увеличился. Солдаты стали больше интересоваться большевистской политикой, и лояльность ряда частей Временному правительству теперь была под вопросом.

Петроградский Совет

Июльские дни

Фабричных рабочих призывают поддержать Петроградский Совет

1vtji7tayym.0.0.0.1:0.1.0.$0.$3.$2.1″> После провала июньского наступления Боевой дух в армии резко упал. Все больше солдат дезертировало.Другие потеряли лояльность к правительству.

Недостача продолжалась, и с 3 по 6 июля в Петрограде были массовые волнения. В городе протестовали моряки из Кронштадта. К ним присоединились солдаты. Вскоре тысячи протестующих ждали указаний от Петроградского Совета и большевиков.

Однако в виде указаний от эсеров было немного. Ленин не воспользовался ситуацией, возможно, потому, что лишь небольшое количество солдат и матросов активно поддерживало большевиков.

Восстание было подавлено верными войсками, введенными Временным правительством. Был арестован ряд большевистских лидеров, в том числе Троцкий. Ленин бежал в Финляндию.

Корниловское восстание

1vtji7tayym.0.0.0.1:0.1.0.$0.$3.$7″> В августе 1917 года русский генерал Лавр Корнилов предпринял попытку захватить власть. Его армия двинулась на Петроград. Временное правительство под руководством Александра Керенского казалось бессильным остановить его. Керенский призвал Петроградский Совет к защите города.Это означало вооружить Советский Союз — шаг, который было бы нелегко отменить.

Генерал Корнилов

Под руководством Троцкого красногвардейцы организовали оборону города. Агенты большевиков проникли в войска Корнилова и призвали их дезертировать. Большевики также устраивали забастовки железнодорожников, нарушая снабжение и связь Корнилова. К концу месяца Корнилов был отстранен от командования и арестован.

Важным результатом корниловского мятежа стал заметный рост поддержки большевиков.Считалось, что они спасли революцию от верного царского генерала. К сентябрю большевики взяли под свой контроль Петроградский Совет.

Октябрьская революция

Возглавляемый Троцким Военно-революционный комитет смог заручиться поддержкой петроградского гарнизона и кронштадтских матросов.

24 октября премьер-министр Керенский попытался ограничить влияние большевиков. Он приказал арестовать многих из их лидеров. В ответ Военно-революционный комитет решил действовать.

Красногвардейцы и кронштадтские моряки взяли под контроль ключевые точки города. Это включало мосты, железнодорожные станции и почтовое отделение.

В ночь на 25-е они выступили против Временного правительства. К этому времени единственными защитниками, оставшимися у правительства, были несколько курсантов и «Женский батальон смерти». Мало кто был готов сражаться за это. Большинство войск остались в своих казармах и ничего не сделали, чтобы остановить большевистский захват власти.

Керенский вышел из Зимнего дворца за помощью. Вечером того же дня дворец был окружен рабочими и солдатами. Их поддержали кронштадтские моряки, прибывшие на борт крейсера «Аврора». 26 октября красногвардейцы вошли в Зимний дворец и арестовали членов Временного правительства. Сражений было немного.

На фотографии изображена коммунистическая реконструкция событий, инсценированная в 1920 году. Настоящие события происходили ночью.

Штурм Зимнего дворца

Июльские дни | История России

Июльские дни , (16–20 июля [3–7 июля по старому стилю] 1917 г.), период русской революции, во время которого рабочие и солдаты Петрограда устраивали вооруженные демонстрации против Временного правительства, приведшие к временному упадку влияния большевиков и в формировании нового Временного правительства во главе с Александром Керенским. В июне недовольные петроградские рабочие и солдаты под большевистскими лозунгами устроили демонстрацию и приняли резолюции против правительства. 3 июля протестующие, частично мотивированные отставкой кадетских (конституционно-демократических) министров правительства, прошли маршем через Петроград к Таврическому дворцу, требуя, чтобы Совет рабочих и солдатских депутатов взял на себя формальную власть. Большевики, поначалу сопротивлявшиеся, попытались предотвратить демонстрацию, но впоследствии решили ее поддержать.

4 июля большевики планировали мирную демонстрацию; но вспыхнули беспорядочные вооруженные столкновения, в результате которых было ранено около 400 человек. Ни Временное правительство, ни Совет не могли контролировать ситуацию. Но Совет отказался взять власть, а большевистская партия воздержалась от фактического восстания. Таким образом, демонстрация лишилась своей политической цели, и к ночи толпы разошлись.

Подробнее по этой теме

Временное правительство России: наступление Керенского и июльские дни

Керенский, ставший военным министром в коалиции 5 (18 мая) 1917 г. , верил в борьбу за новую Россию.Он надеялся…

Чтобы подорвать популярность большевиков и уменьшить угрозу государственного переворота, правительство представило доказательства того, что лидер большевиков Ленин имел тесные политические и финансовые связи с правительством Германии. Началась общественная реакция против большевиков; их избивали и арестовывали, их имущество уничтожалось, их лидеры преследовались. Ленин бежал в Финляндию; но другие, включая Троцкого, были заключены в тюрьму. Временное правительство было реорганизовано, и Керенский стал премьер-министром.Новое правительство, хотя и в значительной степени социалистическое, оказалось лишь кратковременной уступкой требованиям демонстрантов относительно революционного советского правительства. Впоследствии он был свергнут в ходе Октябрьской (ноябрьской) революции.

О русской революции 1917 года из журнала «О России, ее революциях, ее развитии и настоящем» на JSTOR

Перейти к основному содержанию Есть доступ к библиотеке? Войдите через свою библиотеку

Весь контент Картинки

Поиск JSTOR Регистрация Вход

• Поиск
  • Расширенный поиск
  • Поиск изображений
• Просматривать
  • от Субъекта
  • по названию
  • по коллекциям
  • от издателя
• Инструменты
  • Рабочее пространство
  • Анализатор текста
  • Серия JSTOR Understanding
  • Данные для исследований

О Служба поддержки

Наследие Октября | International Socialist Review

95-летие русской революции почти не упоминалось как в основных, так и в альтернативных СМИ США.

Правые уже давно заявляют, что революция была недемократическим переворотом, демонстрирующим, что революции ведут к тирании и что нет альтернативы обществу, в котором мы живем сегодня.

Но за более чем двадцать лет после распада Советского Союза подобные аргументы все чаще принимались многими левыми, большинство из которых полагают, что несостоявшееся советское государство стало воплощением наследия революции 1917 года. Одни приходят к выводу, что лучшее, на что мы можем надеяться, — это мягкие реформы существующей системы, другие — что мы должны найти способ изменить общество, не требующий захвата государственной власти.

Русская революция была далека от того, чтобы быть недемократичной. Она стала первым в истории случаем, когда трудящиеся взяли под свой контроль округ, в котором они жили. Таким образом, революция продемонстрировала потенциал совершенно другого и гораздо более демократического общества. Трагедия заключалась в том, что этот потенциал так и не был полностью реализован, потому что в течение нескольких лет революция была фактически побеждена. Последующая история Советского Союза представляла собой не продолжение революции, а отрицание всего, за что она стояла.

Революций в России в 1917 году было фактически две. Первая произошла в феврале (март по современному календарю) в результате катастрофического участия России в Первой мировой войне и фактического краха российской экономики. Старый царский режим был сметен масштабным восстанием рабочих, крестьян и солдат, начавшимся в Международный женский день и возглавляемым женщинами-текстильщиками в Петрограде.

«Работницы, — писала свидетельница, — доведенные до отчаяния голодом и войной, надвигались подобно урагану, который с неистовством стихийной силы уничтожает все на своем пути.

Но пока не было старого режима, старой классовой структуры не было. Это нашло отражение во Временном правительстве, созданном после падения царя. Его целью было движение к той беззубой конституционной демократии, которая существует сегодня в таких странах, как Соединенные Штаты. Массы могли участвовать в избирательных ритуалах каждые несколько лет, но реальная власть оставалась в руках крошечного меньшинства, контролировавшего богатство страны.

В течение нескольких месяцев баланс сил был непростым.В деревне, где было сосредоточено большинство населения России, обедневшие крестьяне стали захватывать имения помещиков и делить их на отдельные наделы. В городах борьба шла между новыми классами, возникшими в результате попытки России втянуть себя в двадцатый век путем быстрой индустриализации: с одной стороны, работодатели, нажившие огромные состояния на новых крупных производственных предприятиях, с другой небольшой, но чрезвычайно могущественный рабочий класс, созданный на тех же заводах.

В 1905 году рабочие бросили вызов старому порядку серией массовых забастовок, но столкнулись с крестьянской армией, все еще верной царю. В годы, последовавшие за поражением революции 1905 года, российское государство прибегло к новому уровню репрессий. Но рабочие узнали из этого опыта, что они способны управлять повседневным управлением обществом лучше, чем их правители.

В Петрограде в 1905 году они организовали свой собственный рабочий совет или «совет», состоящий из делегатов, избранных от рабочих мест по всему городу.Совет сначала занимался экономическими вопросами, но вскоре начал организовывать политические забастовки в защиту восставших матросов, которым угрожала расстрел. Двадцатишестилетний Лев Троцкий, избранный главой Петроградского совета в 1905 году, дал следующую характеристику его деятельности:

Совет на самом деле является зародышем революционного правительства. Он организует уличные патрули для обеспечения безопасности граждан… Он захватывает… почту, телеграф и железные дороги…. Он постарался ввести восьмичасовой рабочий день … Первая волна следующей революции приведет к созданию Советов по всей стране.

После февральской революции 1917 года по всей России возникли советы. В последующие месяцы между советами и губернским правительством сложилась ситуация «двоевластия». Либо привилегированные классы будут доминировать над старой государственной машиной и советы будут в конце концов разгромлены, либо советы составят основу нового общества, которое разрушит старый государственный аппарат и сметет старый господствующий класс.

Переломный момент наступил в октябре. Временное правительство полностью дискредитировало себя в глазах подавляющего большинства. Она была не в состоянии дать рабочим и крестьянам то, что они хотели: мир, хлеб, землю. Таковы были обстоятельства, позволившие большевистской партии Ленина и Троцкого возглавить вторую революцию, вытеснившую старый правящий класс.

Советы стали основой нового революционного правительства, которое представляло собой гораздо более демократическую систему, чем любая из существовавших ранее или существующих сегодня.«Никогда не было изобретено более чуткого и чуткого к волеизъявлению народа политического органа», — писал американский журналист Джон Рид, наблюдавший за советами в действии. «И это было необходимо, ибо во время революции воля народа меняется с большой скоростью».

Делегаты советов подлежали отзыву избирателями и должны были регулярно объясняться на рабочих массовых собраниях. Массы населения были вовлечены в процесс принятия решений таким образом, который никогда не был возможен в капиталистических обществах.

К тому времени, когда большевики сформировали первое советское правительство, примерно каждый десятый рабочий был членом партии. Учитывая масштабы поддержки большевиков, неудивительно, что старый режим рухнул, как карточный домик. Мартов, один из руководителей меньшевиков, главных политических противников большевиков слева, писал тогда: «Поймите, пожалуйста, что перед нами все-таки победоносное восстание пролетариата — почти весь пролетариат поддерживает Ленина и ожидает своего социального освобождения от восстания.

Революция была инициирована, возглавлена ​​и завершена организованным рабочим классом, увлекающим за собой крестьянские массы. Без поддержки миллионов крестьян в армии рабочие были бы раздавлены, как это было в 1905 году. Поскольку восстание рабочих позволило им захватить и удерживать землю, крестьяне приняли новую советскую власть и господство большевиков, партии большинства в советах.

Впервые в истории власть в стране принадлежала рабочим, и казалось, что начинается новая эра в истории человечества. Итальянский революционер Антонио Грамши заявил тогда: «Русская революция есть торжество свободы. . .создавать себе один за другим органы, которых требует новая общественная жизнь».

Придя к власти, большевики немедленно легализовали крестьянский захват земли в деревне и объявили рабочий контроль над заводами. Чтобы прояснить, что указы не были просто пустыми обещаниями корыстной элиты, они объявили, что правительственным чиновникам будет выплачиваться средняя заработная плата квалифицированного промышленного рабочего.

Новое правительство отменило смертную казнь. Он провозгласил отделение государства и образования от церкви и установил полную свободу вероисповедания, положив конец узаконенному угнетению евреев, существовавшему веками. Образование было сделано бесплатным для всех, и была начата массовая кампания по ликвидации неграмотности. Странам старой Российской империи было предоставлено право на самоопределение. Все старое законодательство, которое служило для угнетения женщин, было сметено. Равная оплата труда была установлена ​​законом.Браки могли быть расторгнуты по требованию любого из партнеров. Незаконнорожденные дети получили равные права с детьми женатых родителей. Все юридические ограничения на аборты были сняты. Государство оказывало социальные услуги матерям и их детям, открывая родильные дома и бесплатные ясли. Самое главное, что во всех районах страны были созданы женские департаменты с целью объединить женщин для того, чтобы играть активную роль в изменении общества. По словам британского писателя Колина Уилсона, «Крестьянки пели песни о том, как они разведутся с мужем, если он их побьет.

гомосексуальность перестал быть преступлением и все упоминания о сексуальных практиках были удалены из уголовного кодекса. О новом подходе рассказал директор Московского института половой гигиены доктор Григорий Баткис:

Советское законодательство. . .декларирует абсолютное невмешательство государства и общества в сексуальные дела, лишь бы не ущемлялись чьи-либо интересы. Что же касается гомосексуализма, содомии и различных других форм сексуального удовлетворения, которые в европейском законодательстве признаются преступлениями против общественной нравственности, то советское законодательство относится к ним совершенно так же, как к так называемым «естественным» сношениям.

Яркость нового общества отразилась в огромном всплеске активности в сфере культуры. Был расцвет художественных усилий в изобразительном искусстве, драматургии, кинопроизводстве и литературе. Виктор Серж, французский анархо-синдикалист, вступивший в партию большевиков вскоре после революции, описал эти аспекты революции в своей книге Год первый русской революции :

Такая жажда знаний зародилась по всей стране. что повсюду создавались новые школы, курсы для взрослых, университеты и рабочие факультеты.Бесчисленные свежие инициативы открыли доступ к неслыханным, совершенно неизведанным областям обучения. И в этот период музеи обогатились за счет конфискации частных коллекций: эта экспроприация художественных богатств отличалась исключительной честностью и заботой. Ни одно сколько-нибудь значимое произведение не было потеряно.

Шаги, предпринятые в первые месяцы и годы революции, были впечатляющими. Тем не менее, как заметил Маркс, люди не творят историю в обстоятельствах по своему выбору.Россия 1917 года была не тем местом, где прежние социалисты ожидали, что рабочие захватят власть. Они предвидели революцию в экономически развитых странах Западной Европы и Северной Америки, где была высокая производительность, современная техника и квалифицированная рабочая сила.

Россия же, напротив, была страной, едва начавшей вытаскивать себя из средневековья. Что еще хуже, война разрушила большую часть экономики страны, оставив железные дороги, связь и промышленность в руинах.К лету 1918 года в Петрограде свирепствовала эпидемия холеры, широко распространился голод. В то же время контрреволюционные элементы стали прибегать к насилию. В результате покушения на Ленина он был тяжело ранен.

И Ленин, и Троцкий ясно понимали, что без международной поддержки революция не выживет в России, где рабочий класс составляет менее двух процентов всего населения. Создание социалистических республик в передовых странах, таких как Германия и Франция, было необходимо.Они могли бы отправить тракторы и технику, чтобы помочь России быстро индустриализироваться. Альтернативой был бы более глубокий кризис, дальнейший дефицит и, в конечном счете, прекращение крестьянской поддержки Советского государства. В марте 1919 года Ленин резко выразился: «Абсолютная истина в том, что без революции в Германии мы погибнем».

Вера в возможность международной революции не была несбыточной мечтой. Миллионы рабочих во всем мире были вдохновлены мужеством и дальновидностью большевиков.Один из ведущих британских активистов позднее писал о влиянии событий на Россию:

В ноябре 1917 года, когда пришли новости о русской революции, каждый революционный рабочий взволнован. . Я набрасывался на все, что касалось русской революции, и сознание того, что такие рабочие, как я, и все, кто меня окружал, завоевали власть, победили класс боссов, поддерживало меня в состоянии растущего энтузиазма.

В Германии и Австрии рухнула монархия и были созданы рабочие, солдатские и матросские советы.В Венгрии, Баварии, Финляндии и Латвии на короткое время к власти пришли советские правительства. Турецкий султан был свергнут. В Италии прокатилась волна фабричных захватов. Национально-освободительное движение в Ирландии остановило борьбу с британской армией, а в самой Британии произошел огромный всплеск активности рабочего класса, когда в Глазго на короткое время были созданы рабочие советы. В Северной Америке прошли всеобщие забастовки в Сиэтле и Виннипеге. Но ни одно из этих движений не было достаточно хорошо организовано, чтобы завоевать власть рабочего класса.Нигде за пределами России не было такой дисциплинированной революционной партии, как у большевиков, заранее созданной.

Поражение этой первой волны революционной активности после русской революции не означало, что капитализм вне опасности. По всему миру создавались коммунистические партии, стремившиеся к революционному захвату власти, и в 1919 году большевики учредили Третий (Коммунистический) Интернационал (Коминтерн), чтобы их объединить. Коминтерн призывал к антиимпериалистическому союзу национальных и колониальных освободительных движений с Советской Россией и движениями рабочего класса, борющимися с капитализмом.

Но большевики не могли просто ждать революции в другом месте. В 1918 году двадцать две иностранные армии из таких стран, как Соединенные Штаты, Великобритания и Франция, вторглись в Россию и вооружили Белые армии свергнутого правящего класса. Советское правительство было вынуждено бросить свои ресурсы на защиту рабочей республики.

Революционная Красная Армия под командованием Троцкого в конце концов разгромила силы контрреволюции, но только ценой огромных человеческих и материальных затрат.К маю 1919 года российская промышленность сократилась до 10 процентов от нормального снабжения топливом. Производство промышленных товаров упало до 13% от уже низкого уровня 1913 года. Семьдесят девять процентов железнодорожной системы вышли из строя. Многие основные товары были недоступны.

Число рабочих в городах сократилось с 3 миллионов до 1,25 миллиона. Тысячи самых преданных бойцов рабочего класса погибли в гражданской войне. Историк Э.Х. Карр сообщает, что нехватка продовольствия привела к «массовому бегству промышленных рабочих из городов и возврату к статусу и занятиям крестьян.К 1921 году Петроград потерял 57,5 ​​процента всего населения, а Москва — 44,5 процента.

Любому завоеванию революции угрожала нехватка ресурсов. Историк Кевин Мерфи показал, что на некоторых фабриках рабочие сохраняли значительный контроль над производством вплоть до 1927 года, добиваясь регулярного повышения заработной платы. Но в других случаях власть рабочих стала не более чем абстрактным лозунгом, а советы стали не более чем разговорными лавками. С 1919 г. выборов в Московский совет не было более полутора лет.

В тяжелых условиях гражданской войны и ее последствий большевики были вынуждены объявить вне закона политические партии, критиковавшие революцию, некоторые из которых открыто встали на сторону контрреволюции. Эта эрозия демократии была прямым результатом вмешательства западных капиталистических держав. Контрреволюционные силы не смогли сокрушить рабочее государство извне, но создали условия для разложения изнутри, выразившиеся в серьезных, а иногда и в ожесточенных трениях между рабочим классом и крестьянством.

Ко времени смерти Ленина в январе 1924 года большевистская партия сильно отличалась от рабочей организации, какой она была в 1917 году. По мере увядания демократических советов партия попала под контроль бюрократии штатных чиновников и оппортунисты. К 1922 г. в октябре 1917 г. в партии состоял только один член из сорока. Главой этой растущей бюрократии был Иосиф Сталин, сыгравший незначительную роль в революции 1917 г., но маневрировавший на посту генерального секретаря вечеринка.В годы после смерти Ленина Сталин побеждал всех своих соперников, пока к 1928 году не стал безраздельно господствовать.

Новая партийно-государственная бюрократия больше не интересовалась мировой революцией. Вместо этого бюрократов больше всего заботили интересы советского государства и их самих как его правителей. В соответствии с этим Сталин и его сторонники выдвинули доктрину «социализма в одной стране». Задачей коммунистических партий других стран была не подготовка революции, а продвижение интересов Российского государства.Коминтерн превратился в инструмент сталинской внешней политики, а отказ от мировой революции стал самоисполняющимся пророчеством.

Последние остатки революции были уничтожены по мере индустриализации страны на спинах рабочего класса и крестьянства. Россия была превращена в один огромный трудовой лагерь, а оставшиеся члены большевистской «старой гвардии» были ликвидированы. Эта сталинская контрреволюция превратила Россию в государственную капиталистическую страну, в которой экономика находилась в собственности государства, но государство контролировалось новым правящим классом, который эксплуатировал своих рабочих точно так же, как частные работодатели в других частях мира.

Вырождение русской революции вовсе не было неизбежным. Если бы революция перекинулась из России в передовые индустриальные страны после 1917 года, то можно было бы избежать ужасов сталинского правления и удержать власть у рабочих.

Даже после того, как первая революционная волна отступила, альтернатива оставалась. Троцкий и Левая оппозиция в России утверждали, что большевики должны продолжать поощрять революции в других местах. Вместо этого левая оппозиция была разгромлена, ее члены исключены из партии, заключены в тюрьмы или сосланы.Тем не менее Троцкий и его последователи поддерживали дело революционного социализма. Они напоминают о том, что путь, по которому пошел Сталин, был полной противоположностью пути, за который выступали Маркс и Ленин.

Несмотря на возможное поражение русской революции, достижения большевиков не должны быть забыты. Мы должны праздновать революцию, но, что более важно, извлечь из нее многочисленные уроки, чтобы усилить нашу сегодняшнюю борьбу против капиталистической системы, которая оказывается все менее и менее способной удовлетворить даже самые основные потребности.

Мнение | Русская революция: тогда и сейчас

Многие люди, пишущие о 100-летии русской революции в этом году, обычно вынуждены делать паузу в начале своей работы, чтобы объяснить, почему Февральская революция была в марте, а Октябрьская — в ноябре. Причина проста — Россия в то время находилась в другом календаре, — но эта назойливая непоследовательность дает представление о необычайной степени, в которой перспектива формирует факты, мифы и политические нарративы переворота, который продолжает формировать историю сегодня.

В белорусском эмигрантском мире, в котором я родился, русская революция была страшным катаклизмом, уничтожившим нашу Святую Русь и установившим демонический, кровавый режим. Во многих семьях висели на стене портрет царя Николая II, часто работы Валентина Серова, рядом с иконами и выцветшей фотографией старого господского дома. Старики, многие из которых были ветеранами кровавой бани Первой мировой войны, часто впадали в «а что, если бы» — что, если бы царь не отрекся от престола, что, если бы гвардия прибыла вовремя, что, если бы.… Другие эмигранты, как старые ссыльные социалисты в Нью-Йорке, бесконечно спорили о том, что Дума, временное правительство или меньшевики должны были сделать по-другому.

В Советском Союзе, куда я приехал в 1980 году в качестве корреспондента, эти дебаты были официально закрыты, и поднять их рисковал визитом в КГБ. Февральская революция, в которой монархия уступила место Временному правительству, считалась «демократически-буржуазной» интермедией Великой Октябрьской социалистической революции, открывшей дорогу «новой эре в истории человечества».Октябрьская революция, 7 ноября (25 октября по юлианскому календарю), день свержения Временного правительства, был национальным праздником, отмеченным военными показами на Красной площади под массивными портретами Маркса, Энгельса и Ленина.

Теперь, когда новая эра в истории человечества подошла к концу, у хозяев в Кремле возникла проблема. Как сообщил из Москвы корреспондент The Times Нил Макфаркуар, ни Февральская, ни Октябрьская революции не вписываются в представления президента Владимира Путина о себе или истории России.Народные восстания на Украине и в Грузии заставили его опасаться любых революций, и ни свержение православного царя в феврале, ни победа Ленина в октябре не вписываются в излюбленный г-ном Путиным нарратив о неизменном величии и важности России. Нелегко переписывать историю, чтобы создать новую российскую идентичность из противоречивых нарративов царизма, большевизма и посткоммунистических мук.

Но ведь ни одна нация, пережившая революцию, никогда не перестанет вникать в ее причины, мифы и уроки.Даже не Америка. В армию меня призвали в конце 1960-х, в разгар антивоенных и общественных движений. Базовая подготовка включала пропагандистские фильмы, один из которых был об американской революции. Наряду со стандартными историями о минитменах, свободе и демократии, в фильме утверждалось, что лоялисты также были хорошими людьми и что революция — как и то, что происходило в Америке в то время — не всегда хорошо. Большинство моих товарищей-стажеров проспали фильм, но он продемонстрировал, как национальные истории требуют внимания даже в зрелых демократиях.

Однако великие исторические события способны противостоять идеологическим манипуляциям. Советская версия революционной истории оказалась на той же исторической свалке, куда они отправили своих противников. И как бы г-н Путин ни хотел приуменьшить значение революции, он не может помешать россиянам продолжать исследовать событие, последствия которого до сих пор отражаются во всем мире. Михаил Зыгарь, бывший главный редактор независимого новостного телеканала «Дождь» в России, например, изо дня в день воссоздает события 1917 года в обновлениях в стиле Facebook, используя отрывки из дневников и архивных материалов, которые он и его сотрудники изучили.Для многих россиян, следящих за его проектом, книга не закрыта.

Офицерский корпус и высшее командование сталкиваются с революцией

Из всех факторов, приведших к судьбоносным событиям 1917 года в России, военная обстановка была одним из самых значительных. Первая мировая война сформировала исторический фон и катализатор революции. Неэффективная политика правительства, провал ряда военных операций, колоссальные материальные и человеческие потери, огромное напряжение функционирования страны, вызванное мобилизацией вооруженных сил и экономики, вызвали широкое недовольство широких слоев населения. население.В этой ситуации армия стала представлять собой мощную общественную силу, а высшее военное командование стало влиятельным участником политических процессов. После Февральской революции вопрос о войне и мире стал одной из самых сложных проблем, стоявших перед Временным правительством, и именно нерешенность этого вопроса привела к новому государственному перевороту. Решение продолжить войну и мобилизовать многомиллионную армию способствовало быстрой эскалации политического конфликта, который в конечном итоге перерос в затяжную и кровопролитную гражданскую войну.

Современные историки выпустили перспективные исследования по этой обширной и актуальной теме, существенно расширившие проблемное поле истории русской революции 1917 года. Эти исследования предоставили специалистам возможность использовать новые подходы, и они, в частности, выявили участников революционного процесса, определили роль и судьбу отдельных социальных групп в революции, выявили особые виды политической деятельности, в которых они участвовали (в том числе вне политических партий).Изучение места армии и профессиональных воинов в революционных событиях продвинуло наше понимание таких аспектов темы, как рост оппозиционных настроений в военной среде накануне революции, участие высшего командования и представителей военная элита в Февральской революции 1917 г., основные причины распада армии и основные действующие лица, которые пострадали, раскол внутри офицерского корпуса и развитие в нем течений, которые повлияли на разногласия офицеров по поводу революции , и так далее.

В этом номере журнала представлены переводы статей доктора исторических наук, профессора Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина Игоря Николаевича Гребенкина. Он является одним из ведущих специалистов по истории русской армии ХХ века, членом Российской ассоциации историков Первой мировой войны, участником всероссийских и международных научных конференций по этой теме. Автор монографий « Добровольцы и Добровольческая армия: на Дону и Ледяном походе» (Рязань, 2005), Долг и выбор: Долг и выбор: Русский офицер в годы Первой мировой войны и революции, 1914–1918 гг. [Долг и выбор.Русский офицер в годы мировой войны и революции. 1914–1918 гг.] (М., 2015), а также многочисленные публикации, посвященные истории Первой мировой и Гражданской войн в России. Гребенкин считает субъектом процесса модернизации русскую армию революционной эпохи. Его особенно волнуют общественно-политический облик армии и динамика ее развития, трансформация вооруженных сил страны в годы гражданской войны, проблема разрыва и преемственности воинских традиций в России.

В первой статье сборника описывается эволюция политических взглядов русского офицерства в годы Первой мировой войны. Гребенкин отмечает существенные изменения, происшедшие в армии в результате массовой мобилизации. Одним из ее результатов стало появление нового социального явления: офицерского корпуса военного времени, в рядах которого объединялись представители всех сословий и социальных групп, в том числе люди разных взглядов и верований. Политизации офицерского корпуса способствовал ход военных событий, а также нарастание общего кризиса в России.Гребенкин выделяет наиболее типичные репрезентативные модели, определившие оппозиционный характер политических настроений офицерства, особенно в конце 1916 — начале 1917 гг. Он утверждает, что главной причиной роста недовольства в армии была слабость правительства и утрата им своего авторитета. последние остатки власти в обществе, что угрожало профессиональным интересам офицерского корпуса.

Во второй статье исследуется роль высшего военного командования в Февральской революции 1917 года.Гребенкин уделяет особое внимание характеру взаимоотношений Ставки Верховного Главнокомандующего с представителями различных политических сил, возникновению и развитию конфликта между командующими армиями и руководством страны в годы Первой мировой войны, который заставил руководителей Ставки искать взаимопонимания с думской оппозицией. Гребенкин рассматривает принятие решений основными центрами военного руководства на начальных этапах столичного восстания.Он анализирует действия, предпринятые командующими действующей армией для организации отречения Николая II от престола. На позицию военных элит повлияли миф о полной недееспособности правительства, происки «темных сил», виновных в неудачах армии, и надежда на то, что политические перемены в стране приведут к победам на передний. Однако в то же время военачальники с тревогой наблюдали за ростом влияния революции, так как такое восстание могло разрушить все расчеты на успешное завершение войны.

В третьей статье представлен анализ такого сложного социально-политического и институционального явления, как разложение русской армии, происходившее в последний год войны одновременно с развертыванием революционных событий 1917 и начала 1918 годов. Гребенкин подчеркивает, что Императорская Армия уже была уязвима перед разложением в силу определенных ранее существовавших социальных особенностей, и признаки этого процесса наблюдались и усиливались в ходе войны. Армия стала ареной столкновения пропагандистских усилий различных политических движений, что значительно увеличило вероятность конфликта внутри вооруженных сил.Гребенкин демонстрирует новый подход к проблеме. Значительную долю ответственности за развал армии он возлагает на высшее командование, которое, стремясь сохранить контроль над войсками, поощряло создание как легальных, так и тайных офицерских организаций и союзов, а также формирование добровольческих и национальных единицы. По мнению Гребенкина, распад армии привел не только к прекращению ее статуса как вооруженной силы государства, но и к формированию в ее составе конкурирующих контингентов, что подготовило почву для гражданской войны.

Главный герой четвертой статьи — один из самых узнаваемых военных деятелей революционной эпохи, вставший во главе Белого движения на начальном этапе его становления: генерал Лавр Корнилов. Гребенкин указывает, что эта фигура неизменно трактовалась в историографии как символ военной контрреволюции и до сих пор не изучена всесторонне и глубоко. Он исследует основные этапы карьеры Корнилова, в том числе его становление в качестве профессионального офицера, его участие в боевых действиях, его становление как генерала и его политический подъем в 1917 году.Центральное место в статье занимает анализ роли Корнилова как лидера антидемократической оппозиции офицерства, противостоявшего Временному правительству, и как первого главнокомандующего Добровольческой армией, возглавившей антибольшевистское сопротивление на юге России. Оценивая жизнь и политическую судьбу Корнилова, Гребенкин подчеркивает глубокую противоречивость и трагизм этой незаурядной личности.

В итоговой статье исследуется участие офицерского корпуса русской армии в революционных событиях и гражданской войне.Гребенкин тщательно анализирует, что мотивировало политический выбор и поведение офицеров во время государственного переворота и развертывания гражданского конфликта. Он утверждает, что офицерский состав Белого движения отражал тот факт, что белые не получали безоговорочной поддержки класса профессиональных кадровых офицеров, лояльность которых была расколота, как и другие социальные группы. Он приходит к оригинальным выводам о том, как удалось сохранить преемственность воинских традиций в условиях революционного кризиса.Многие профессиональные офицеры перешли на сторону большевистского режима из патриотических настроений, которые были распространены в офицерской среде, поскольку они рассматривали новую власть как наследников Российского государства. Бывшие офицеры сыграли выдающуюся роль в создании новой армии и организации обороны Советского государства.

Статьи номера дают представление о степени влияния военного фактора на характер и темпы тех глубоких изменений, которые пережила Россия в начале ХХ века.Гребенкин исследует трансформацию военно-профессионального сообщества и судьбы его виднейших представителей в эти знаменательные годы, освещает участие армии и военных в целом в конкретных исторических событиях. Он исследует проблему войны и революции на основе анализа социальных, политических и институциональных процессов той эпохи.

Идеал потерпел неудачу? Интерпретация Октябрьской революции в современной России — AIIA

На этой неделе исполняется столетие Октябрьской революции, и это время хорошо подходит для размышлений о последствиях событий 1917 года, изменивших мир.Как изменилась Россия и забыты ли идеалы революции?

По мере приближения 100-летия русской революции происходит особое явление. В шквале комментариев в западном мире задается множество близоруких вопросов, в основе которых лежит одна идея: была ли революция 1917 года неудачным экспериментом, который лишь показал превосходство того, против чего она выступала? к? Ответ неизменно «да», о чем свидетельствует капитализм сегодняшней России.

Вопрос, однако, упускает из виду революцию 1917 года. Это была идеальная попытка укорениться в идеалистическом государстве, порожденном пеплом империи, которая сама себя разрушила. Это был идеал, который предполагал, что подлинно новое общество может быть построено угнетенными и эксплуатируемыми массами, термины, которые звучат легкомысленно и идеологически, но в историческом контексте того времени были значимыми и полными надежды. Это был идеал, который привел Россию в современную эпоху быстрее и на какое-то время успешнее, чем где-либо еще в мире, создавая при этом образованное население.То, что он провалился в качестве эксперимента, не имел ничего общего с идеалами главных героев революции и во многом был связан с авторитаризмом, жестокостью, казнями и голодоморами, к которым они прибегали, чтобы добиться этого, и, конечно же, с коррупцией, порожденной системой. . Его неудача также не имеет ничего общего с превосходством того, что пришло ему на смену, поскольку капитализм, как на Западе, так и теперь в России, оказывается далеко не образцовым.

Россия это понимает. Существует больше мнений о том, что значит революция на огромном пространстве российской истории и как ее следует отметить, чем количество дней в семи десятилетиях коммунистического правления.Если и есть что-то общее, что они разделяют, так это то, что революцию следует рассматривать как более тонкое событие, чем то, которое позволило Западу одержать победу над Россией. Новая Россия, дико капиталистическая, одержимая потребительством и индивидуализмом, может и до сих пор скорбит об утрате идеала, в то время как она сетует на отвратительное неравенство, коррупцию и жестокость, которые она породила. Даже старики не считают Ленина великаном. Но они, несмотря на возрастную демографию, которая помнит СССР, задаются вопросом, что могло бы быть, если бы не жадность и коррупция, которые убили идеал и которые теперь являются частью их повседневной жизни.Для тех, кто не помнит СССР, а их число растет и становится все громче, революция — это урок того, как не править.

Это отражено в любом количестве опросов Левады, которые показывают, что 56% верят, что Ленин сыграл положительную роль в истории России (22% считают, что он этого не делал), хотя лишь 6% гордятся Октябрьской революцией. Опрос 2016 года показал, что более 50% россиян считают распад Советского Союза в 1991 году плохим событием, хотя большинство считают его восстановление невозможным, и примерно столько же заявили, что были бы недовольны, если бы это произошло.

Критики скажут, что опросы, проведенные Левадой, не имеют значения, потому что авторитарные методы президента Владимира Путина лишили россиян способности мыслить независимо (читай: в соответствии с западными взглядами), вне рамок Кремля. Мне всегда было трудно принять этот последний аргумент. Несмотря на то, что количество независимых СМИ сильно уменьшилось, они не были уничтожены полностью, даже если к ним труднее получить доступ. Россияне по-прежнему путешествуют, а дома у них свободный доступ в интернет.Сидя на Западе, легко думать о России как о нации овец, охваченных страхом, не желающих рисковать жизнью, сопротивляясь кремлевской ортодоксии. Реальность на земле ощущается совершенно по-другому.

Президент Путин явно не в восторге от пышных празднований революции. Он зациклен на том, что считает более важным для России, — на президентских выборах в следующем году и на будущем, когда он все еще будет у руля. Путин обнаруживает, что справляется с этой непростой годовщиной, незаметно избегая конкурирующих чувств: между теми, кто считает Ленина и его товарищей злом за то, что они кроваво устранили царя и его семью, и теми, кто вполне восхищается Лениным за его «идеалы»; между теми, кто пользуется плодами русского капитализма, и теми (большинством), кто продолжает трястись и страдать под его тяжестью; и между теми, кто видит в самом Путине реинкарнацию идеологически движимого деспота, и теми, кто не видит ничего плохого в том, чтобы доверить ему Кремль еще на четыре года хотя бы ради сохранения мира.

Путин играет в Швейцарию.

А пока, как обычно, на улицах городов, поселков и сел и в музеях страны россияне занимаются своими делами.

Местные музеи строят проекты, пропитанные не идеологическими спорами, а культурными и художественными достижениями «идеала». Мало кто спонсируется Кремлем или даже санкционируется им. В Москве прошла недавняя ретроспектива Аристарха Лентулова, нарисовавшего новую революционную Россию так, как ее написал его друг Владимир Маяковский.Были выставки архивных материалов в Ленинской библиотеке и Государственной Третьяковской галерее, а также в Государственном музее политической истории, где была представлена ​​выставка «Женщины и революция» — почти ироническое восхваление того, что революция сделала для женщин ( ничего такого). В Санкт-Петербурге Распутин, кажется, загнал в угол юбилейное воображение, несмотря на то, что его смерть не имела ничего общего с большевиками. Эрмитаж отнесся к юбилею более серьезно, чем многие другие. Театры, в основном маленькие, но есть и большие, ставили спектакли о красном терроре, украинском голоде и, конечно же, о несостоявшемся идеале.

Общей чертой празднования годовщины страны, хотя и тихого, является то, что это был неверный идеал. Для молодежи смысл, возможно, в том, что Ленин и его кадры являются предупреждением Владимиру Путину и его группе о том, что русские могут подвергаться жестокому обращению со стороны своих лидеров на протяжении десятилетий, но в конце концов они поднимаются, чтобы с ними считаться.

Для Запада, решившего продолжить свой танец на могиле СССР, революция должна стать уроком того, что происходит, когда отсутствует плюрализм мыслей.Капитализм породил поколения бесправных людей: вспомните Brexit, Трампа и альтернативных правых. Могут быть различия между бесправными в России примерно в 1917 году и бесправными на Западе сейчас, но катализатор изменений, вдохновленных каждой группой, один и тот же — отдельные голоса, громко провозглашающие неминуемый приход нирваны.

Моника Аттард ОАМ — австралийская журналистка, обладательница пяти премий Уолкли, включая Золотую премию Уолкли 1991 года.