Кровавое воскресенье — Colonel Cassad — ЖЖ

Сегодня очередная годовщина «Кровавого воскресенья» и начала Первой Русской Революции.. 9 января 1905 года войска расстреляли демонстрацию шедшую с петицией к царю-батюшке. Позднее было много споров на тему, кто же во всем этом больше все был виноват — Николай II, дуболомы-сатрапы, большевики, поп Гапон, коварные японцы, зловредные англичане или зловещие жЫдо-масоны.

По сути же, данное событие послужило лишь запалом, к взрыву уже давно копившегося недовольства. Именно с выстрелов «Кровавого Воскресенья» по России по настоящему покатилась Революция, которая в три приема привела к ликвидации многовековой Российской Империи и столь же многовековой монархии, попутно оприходовав многих из тех, кто хотел на этой ликвидации поживиться.

Для левых и в первую очередь для большевиков, события запущенные «Кровавым Воскресеньем» стали тяжелым и болезненным уроком, так как наглядно показали, что при всей «гнилости самодержавия», левые еще не были организационно и политически готовы сокрушить своих оппонентов, причем это касалось не только монархии, но прежде всего — буржуазии, которая вполне себе удовлетворилась Царским Манифестом и первой Думой и фактически помогла спустить Первую русскую революцию на тормозах. Примечательно, но именно события «Кровавого Воскресенья», положили начало парламентаризму в России, так как последствия этого расстрела, вызвали ограниченные политические реформы, в результате которых появилась Первая Государственная Дума и на власть монарха накладывались некоторые формальные ограничения. Разумеется в современной России про эту предысторию сегодняшней «демократии» предпочитают особо не вспоминать.

Но даже подавление революции, не прошло даром. Причины социального взрыва не были устранены ни столыпинскими реформами, ни военно-полевыми судами, ни экономическим ростом начала «десятых». Как только внешние причины поколебали видимую «стабильность», все те системные пороки, которые вскрылись после «Кровавого Воскресенье», вылезли вновь, в более запущенном виде.

Ну а о самом событии, с тех пор, никто лучше Ленина не написал. В отличие от Николая II и его окружения, он извлек свои уроки из неудачной революции и в 1917 году выиграл главный приз в своей жизни — возможность строить в России социалистическое государство. Так что ниже, записки революционного практика, который лучше других своих современников понимал природу революционных процессов. Это не историческое исследование, это именно практическая оценка происходящего и что особенно ценно, многие из выводов Ленина, отлично стыкуются с тем,  что происходило в дальнейшем. Причем учитывая позицию наблюдателя которую тогда занимал Ленин сидя в Швейцарии и то, что он писал все это по горячим следам, стоит лишний раз отметить прозорливость Ильича, который видел то, что для многих было не очевидным даже спустя несколько лет после подавления Революции.

ЧТО ПРОИСХОДИТ В РОССИИ?

Бунт или революция? Таков вопрос, который ставят себе европейские журналисты и репортеры, сообщающие всему миру о петербургских событиях и пытающиеся дать их оценку. Бунтовщики или инсургенты эти десятки тысяч пролетариев, против которых победоносно выступило царское войско? И заграничные газеты, имеющие всего более возможности “со стороны”, с беспристрастием летописцев, рассматривать события, затрудняются ответить на этот вопрос. Они сбиваются постоянно с одной терминологии на другую. И неудивительно. Недаром говорят, что революция есть удавшийся бунт, а бунт есть неудавшаяся революция. Кто присутствует при начале великих и грандиозных событий, кто имеет возможность лишь очень неполно, неточно, из третьих рук знать кое-что из происходящего, — тот, разумеется, не решается высказаться определенно до поры до времени. Буржуазные газеты, по-старому говорящие о бунте, мятеже, беспорядках, не могут не видеть, однако, их общенационального, даже международного значения. А именно это ведь и придает событиям характер революции. И пишущие о последних днях бунта нет-нет переходят к речам о первых днях революции. Поворотный пункт в истории России наступил. Это не отрицается самым заядлым европейским консерватором, полным восторга и умиления перед могучей, бесконтрольной властью всероссийского самодержавия. О мире между самодержавием и народом не может быть и речи. О революции говорят не одни какие-нибудь отчаянные люди, не одни “нигилисты”, какими все еще считает Европа русских революционеров, а все и всякий, сколько-нибудь способный интересоваться мировой политикой.

9 января 1905 года. Начало…

Русское рабочее движение за несколько дней поднялось на высшую ступень. На наших глазах оно вырастает в общенародное восстание. Понятно, что нам здесь, в Женеве, из нашего проклятого далека, становится неизмеримо труднее поспевать за событиями. Но, пока мы осуждены еще томиться в этом проклятом далеко, мы должны стараться поспевать за ними, подводить итоги, делать выводы, почерпать из опыта сегодняшней истории уроки, которые пригодятся завтра, в другом месте, где сегодня еще “безмолвствует народ” и где в ближайшем будущем в той или иной форме вспыхнет революционный пожар. Мы должны делать постоянное дело публицистов — писать историю современности и стараться писать ее так, чтобы наше бытописание приносило посильную помощь непосредственным участникам движения и героям-пролетариям там, на месте действий, — писать так, чтобы способствовать расширению движения, сознательному выбору средств, приемов и методов борьбы, способных при наименьшей затрате сил дать наибольшие и наиболее прочные результаты.

В истории революций всплывают наружу десятилетиями и веками зреющие противоречия. Жизнь становится необыкновенно богата. На политическую сцену активным борцом выступает масса, всегда стоящая в тени и часто поэтому игнорируемая или даже презираемая поверхностными наблюдателями. Эта масса учится на практике, у всех перед глазами делая пробные шаги, ощупывая путь, намечая задачи, проверяя себя и теории всех своих идеологов. Эта масса делает героические усилия подняться на высоту навязанных ей историей гигантских мировых задач, и, как бы велики ни были отдельные поражения, как бы ни ошеломляли нас потоки крови и тысячи жертв, — ничто и никогда не сравнится, по своему значению, с этим непосредственный воспитанием масс и классов в ходе самой революционной борьбы. Историю этой борьбы приходится измерять днями. И недаром некоторые заграничные газеты завели уже “дневник русской революции”. Заведем такой дневник и мы.

ПОП ГАПОН

Труп попа Гапона на даче в Озерках.

Что поп Гапон — провокатор, за это предположение говорит как будто бы тот факт, что он участник и коновод зубатовского общества. Далее, заграничные газеты, подобно нашим корреспондентам, отмечают тот факт, что полиция умышленно давала пошире и посвободнее разрастись стачечному движению, что правительство вообще (и великий князь Владимир в особенности) хотело вызвать кровавую расправу при наиболее выгодных для него условиях. Английские корреспонденты указывают даже, что энергичное участие именно зубатовцев в движении должно было быть особенно выгодным для правительства при таком положении дел. Интеллигенция революционная и сознательные пролетарии, которые всего скорее бы, вероятно, запаслись оружием, не могли не чуждаться зубатовского движения, не могли не сторониться от него. Правительство имело таким образом особенно свободные руки и играло беспроигрышную игру: пойдут-де на демонстрацию наиболее мирные, наименее организованные, наиболее серые рабочие; с ними сладить ничего не стоит нашему войску, а урок пролетариату будет дан хороший; повод для расстрела на улице всех и каждого будет великолепный; победа реакционной (или великокняжеской) партии при дворе над либералами будет полная; репрессия последует самая свирепая.

Войска на Дворцовой площади.

И английские и консервативные немецкие газеты прямо приписывают правительству (или Владимиру) такой план действия. Очень вероятно, что это правда. События кровавого дня 9 января замечательно подтверждают это. Но существование такого плана нисколько не исключает и того, что поп Гапон мог быть бессознательно орудием такого плана. Наличность либерального, реформаторского движения среди некоторой части молодого русского духовенства не подлежит сомнению: это движение нашло себе выразителей и на собраниях религиозно-философского общества и в церковной литературе. Это движение получило даже свое название: “новоправославное” движение. Нельзя поэтому безусловно исключить мысль, что поп Гапон мог быть искренним христианским социалистом, что именно кровавое воскресенье толкнуло его на вполне революционный путь. Мы склоняемся к этому предположению, тем более, что письма Гапона, написанные им после бойни 9 января о том, что “у нас нет царя”, призыв его к борьбе за свободу и т. д., — все это факты, говорящие в пользу его честности и искренности, ибо в задачи провокатора никак уже не могла входить такая могучая агитация за продолжение восстания.

Как бы там ни было, тактика социал-демократов по отношению к новому вожаку намечалась сама собой: необходимо осторожное, выжидательное, недоверчивое отношение к зубатовцу. Необходимо во всяком случае энергичное участие в поднятом (хотя бы и зубатовцем поднятом) стачечном движении, энергичная проповедь социал-демократических воззрений и лозунгов. Такой тактики держались, как видно из вышеприведенных писем, и наши товарищи из Петербургского комитета РСДРП. Как бы ни были “хитры” планы реакционной придворной клики, действительность классовой борьбы и политического протеста пролетариев, как авангарда всего народа, оказалась во много раз хитрее. Что полицейские и военные планы повернулись против правительства, что из зубатовщины, как мелкого повода, выросло широкое, крупное, всероссийское революционное движение, — это факт. Революционная энергия и революционный инстинкт рабочего класса прорвались с неудержимой силой вопреки всяким полицейским уловкам и ухищрениям.

ПЛАН ПЕТЕРБУРГСКОГО СРАЖЕНИЯ

Странно, на первый взгляд, говорить о сражении, когда рабочие безоружные мирно шли подавать петицию. Это была бойня. Но правительство рассчитывало именно на сражение и действовало, несомненно, по вполне обдуманному плану. Оно с военной точки зрения обсуждало защиту Петербурга и Зимнего дворца. Оно приняло все военные меры. Оно убрало все гражданские власти и отдало полуторамиллионную столицу в полное распоряжение жаждущим народной крови генералам с великим князем Владимиром во главе.

Правительство нарочно довело до восстания пролетариат, вызвав баррикады избиением безоружных, чтобы подавить это восстание в море крови. Пролетариат будет учиться этим военным урокам правительства. И пролетариат научится искусству гражданской войны, раз он начал уже революцию. Революция есть война. Это — единственная законная, правомерная, справедливая, действительно великая война из всех войн, какие знает история. Эта война ведется не в корыстных интересах кучки правителей и эксплуататоров, как все и всякие войны, а в интересах массы народа против тиранов, в интересах миллионов и десятков миллионов эксплуатируемых и трудящихся против произвола и насилия.

Все сторонние наблюдатели в один голос признают теперь, что в России эта война объявлена и начата. Пролетариат поднимется снова еще большими массами. Остатки детской веры в царя вымрут теперь так же скоро, как скоро перешли петербургские рабочие от петиции к баррикадам. Рабочие будут повсюду вооружаться. Нужды нет, что полиция удесятерит строгости по надзору за складами и магазинами оружия. Никакие строгости, никакие запреты не остановят городские массы, сознавшие, что без оружия они всегда, по любому поводу, могут быть доведены правительством до расстрела. Каждый поодиночке будет напрягать все усилия, чтобы раздобыть себе ружье или хоть револьвер, чтобы прятать оружие от полиции и быть готовым дать отпор кровожадным слугам царизма. Всякое начало трудно — говорит пословица. Рабочим было очень трудно перейти к вооруженной борьбе. Правительство теперь заставило их перейти к ней. Первый, самый трудный шаг сделан.

Расстрел демонстрации 9 января 1905 года.

Характерный разговор рабочих на одной из улиц Москвы передает английский корреспондент. Группа рабочих открыто обсуждала уроки дня. “Топоры? — говорит один. — Нет, топорами ничего не сделаешь против сабли. Топором его не достанешь, а ножом еще и того меньше. Нет, нужны револьверы, по меньшей мере револьверы, а еще лучше ружья”. Такие и подобные разговоры ведутся теперь по всей России. И эти разговоры после “Владимирова дня” в Петербурге не останутся одними разговорами.

Военный план дяди царя, Владимира, распоряжавшегося бойней, сводился к тому, чтобы не пустить пригороды, рабочие пригороды, в центр города. Солдат постарались всеми силами уверить, что рабочие хотят разрушить Зимний дворец (при помощи икон, крестов и петиций!) и убить царя. Стратегическая задача сводилась к охране мостов и главных улиц, ведущих к Дворцовой площади. И главными местами “военных действий” были площади у мостов (Троицкого, Сампсониевского, Николаевского, Дворцового), улицы, ведущие от рабочих кварталов к центру (у Нарвской заставы, на Шлиссельбургском тракте, на Невском), и, наконец, Дворцовая площадь, куда все же таки, несмотря на все скопища войска, несмотря на весь отпор, проникли тысячи и тысячи рабочих. Задача военных действий, разумеется, страшно облегчалась тем, что все прекрасно знали, куда идут рабочие, знали, что существует лишь один сборный пункт и одна цель. Храбрые генералы действовали “с успехом” против неприятеля, который шел с голыми руками, заранее поведав всем и каждому, куда и зачем он идет… Это было самое подлое, хладнокровное убийство беззащитных и мирных народных масс. Теперь массы долго будут обдумывать и переживать в воспоминаниях и рассказах все происшедшее. Единственным и неизбежным выводом этих размышлений, этого претворения “Владимирова урока” в сознании массы будет тот вывод, что на войне надо действовать по-военному. абочие массы, а за ними и массы деревенской бедноты, сознают себя воюющей стороной, и тогда… тогда следующие сражения в нашей гражданской войне будут проходить уже по “планам” не одних только великих князей и царей. Призыв “К оружию!”, раздавшийся в одной толпе рабочих на Невском 9-го января, не может теперь пройти бесследно.

“ЦАРЬ-БАТЮШКА” И БАРРИКАДЫ

Бросая общий взгляд на события кровавого воскресенья, всего более поражаешься этим сочетанием наивной патриархальной веры в царя и ожесточенной уличной борьбы с оружием в руках против царской власти. Первый день русской революции с поразительной силой поставил лицом к лицу старую и новую Россию, показал агонию исконной крестьянской веры в царя-батюшку и рождение революционного народа в лице городского пролетариата. Недаром европейские буржуазные газеты говорят, что Россия 10-го января уже не то, чем была Россия 8-го января. Недаром названная нами выше немецкая социал-демократическая газета вспоминает, как 70 лет тому назад начиналось рабочее движение в Англии, как в 1834 г. английские рабочие уличными демонстрациями протестовали против запрещения рабочих союзов, как в 1838 году около Манчестера вырабатывали они на громадных собраниях “народную хартию” и пастор Стивенс провозглашал, что “всякий свободный человек, который дышит вольным божьим воздухом и ходит по вольной божьей земле, имеет право на свой собственный очаг”. И этот же самый пастор приглашал собравшихся рабочих взяться за оружие.

У нас в России во главе движения тоже оказался священник, который за один день перешел от призыва — идти с мирным ходатайством к самому царю — к призыву начинать революцию. “Товарищи, русские рабочие!”, — писал свящ. Георгий Гапон после кровавого дня в письме, прочтенном на собрании либералов. — “У нас нет больше царя. Река крови протекла сегодня между ним и русским народом. Пора русским рабочим без него начать вести борьбу за народную свободу. Благословляю вас на сегодня. Завтра я буду среди вас. Сегодня я занят сильно работой на наше дело”.

Это не священник Георгий Гапон говорит. Это говорят те тысячи и десятки тысяч, те миллионы и десятки миллионов русских рабочих и крестьян, которые до сих пор могли наивно и слепо верить в царя-батюшку, искать облегчения своего невыносимо тяжелого положения у “самого” царя-батюшки, обвинять во всех безобразиях, насилиях, произволе и грабеже только обманывающих царя чиновников. Долгие поколения забитой, одичалой, заброшенной в медвежьих углах мужицкой жизни укрепляли эту веру. Каждый месяц жизни новой, городской, промышленной, грамотной России подкапывал и разрушал эту веру. Последнее десятилетие рабочего движения выдвинуло тысячи передовых пролетариев социал-демократов, которые вполне сознательно порвали с этой верой. Оно воспитало десятки тысяч рабочих, у которых классовый инстинкт, окрепший в стачечной борьбе и в политической агитации, подорвал все основы такой веры. Но за этими тысячами и десятками тысяч стояли сотни тысяч и миллионы трудящихся и эксплуатируемых, унижаемых и оскорбляемых, пролетариев и полупролетариев, у которых еще могла оставаться такая вера. Они не могли идти на восстание, они способны были только просить и умолять. Их чувства и настроение, их уровень знания и политического опыта выразил свящ. Георгий Гапон, и в этом состоит историческое значение той роли, которую сыграл в начале русской революции человек, вчера еще никому неведомый, сегодня ставший героем дня Петербурга, а за Петербургом всей европейской печати.

Понятно теперь, почему петербургские социал-демократы, письма которых мы привели выше, относились вначале и не могли не относиться с недоверием к Гапону. Человек, носивший рясу, веривший в бога и действовавший под высоким покровительством Зубатова и охранного отделения, не мог не внушать подозрений. Искренне или неискренне рвал он на себе рясу и проклинал свою принадлежность к подлому сословию, сословию попов, грабящих и развращающих народ, этого не мог с уверенностью сказать никто, кроме разве людей, близко знавших Гапона лично, т. е. кроме ничтожной горстки людей. Это могли решить только развертывающиеся исторические события, только факты, факты и факты. И факты решили этот вопрос в пользу Гапона.

Сможет ли социал-демократия овладеть этим стихийным движением? — с тревогой спрашивали себя наши петербургские товарищи, видя неудержимо быстрый рост всеобщей стачки, захватывающей необычайно широкие слои пролетариата, видя неотразимость влияния Гапона на такие “серые” массы, которые могли бы увлечься и провокатором. И социал-демократы не только не поддерживали наивных иллюзий насчет возможности мирного ходатайства, они спорили с Гапоном, они прямо и решительно отстаивали все свои взгляды и всю свою тактику. И история, которую творили рабочие массы без социал-демократии, подтвердила правильность этих взглядов и этой тактики. Логика классового положения пролетариата оказалась сильнее ошибок, наивностей и иллюзий Гапона. Великий князь Владимир, действующий от имени царя и со всей властью царя, взялся своим подвигом палача показать рабочим массам то, и именно то, что социал-демократы всегда показывали и будут показывать им печатным и устным словом.

Массы рабочих и крестьян, сохранившие еще остаток веры в царя, не могли идти на восстание, — сказали мы. После девятого января мы вправе сказать: теперь они могут идти и пойдут на восстание. “Царь-батюшка” своей кровавой расправой с безоружными рабочими сам толкнул их на баррикады и дал им первые уроки борьбы на баррикадах. Уроки “батюшки-царя” не пропадут даром.
Социал-демократии остается позаботиться о возможно более широком распространении вестей о петербургских кровавых днях, о большей сплоченности и организованности своих сил, о более энергичной пропаганде давно уже выдвинутого ею лозунга: всенародного вооруженного восстания.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

Бастующие рабочие Путиловского завода. Январь 1905.

Искрой, которая зажгла пожар, было одно из самых обычных столкновений труда с капиталом, — стачка на одном заводе. Интересно, однако, что эта стачка 12 000 путиловских рабочих, вспыхнувшая в понедельник, 3 января, была больше всего стачкой во имя пролетарской солидарности. Поводом послужило увольнение четырех рабочих. “Когда требование о возвращении их не было удовлетворено, — пишет нам один товарищ из Петербурга от 7 января, — завод стал сразу, очень дружно. Стачка носит вполне выдержанный характер; рабочие отрядили несколько человек охранять машины и прочее имущество от какой-нибудь возможной порчи со стороны менее сознательных. Затем ими была отряжена депутация на другие заводы с сообщением своих требований и предложением примкнуть”. Тысячи и десятки тысяч рабочих стали примыкать к движению. Легальное, зубатовское, рабочее общество, основанное при содействии правительства в целях развращения пролетариата систематической монархической пропагандой, оказало не малую услугу организации движения на его низших стадиях и росту вширь. Случилось то, на что давно уже указывали социал-демократы, говорившие зубатовцам, что революционный инстинкт рабочего класса и дух его солидарности возьмет верх над всякими мелкими полицейскими уловками. Самые отсталые рабочие втянутся в движение зубатовцами, а там уже дальше само царское правительство позаботится толкнуть рабочих дальше, сама капиталистическая эксплуатация подвинет их от мирной и насквозь лицемерной зубатовщины к революционной социал-демократии. Практика пролетарской жизни и пролетарской борьбы пересилит все “теории” и все потуги господ зубатовцев.

Один товарищ, рабочий, член Петербургского комитета Российской социал-демократической рабочей партии, следующим образом излагает свои впечатления в письме к нам от 5-го января:
“Пишу под свежим впечатлением происшедшего только что собрания за Невской заставой рабочих Семянниковского завода. Но прежде всего пару слов о настроения, которое господствует у петербургских рабочих. Как известно, в последнее время здесь начали, возникать или, лучше, возрождаться“зубатовские” организации под руководством попа Гапона. Организации за очень короткое время очень размножились и усилились. Теперь уже существует 11 отделов так называемого “Собрания русских фабричных рабочих”. Как и надо было ожидать, результаты этих собраний должны были быть таковыми, какими они были и на юге.

Теперь, можно с уверенностью сказать, начинается широкое стачечное движение в Петербурге. Почти ежедневно слышно о новой забастовке то на одном, то на другом заводе. Вот уже два дня, как забастовал Путиловский завод. Недели две тому назад бастовала бумагопрядильня Шау на Выборгской стороне. Стачка продолжалась дня четыре. Рабочие ничего не добились. Сегодня-завтра эта стачка снова возобновится. Везде настроение приподнятое, но нельзя сказать, чтобы в пользу социал-демократии. Большая часть рабочих стоит за чисто экономическую борьбу и против политической. Однако надо ожидать и надеяться, что настроение это изменится и рабочие поймут, что без политической борьбы никаких экономических улучшений не добьются. Сегодня забастовал завод Невского судостроительного общества (Семянникова). Местный отдел “Собрания русских фабрично-заводских рабочих” пытается выступить руководителем начинающейся стачки, но это, конечно, ему не удастся. Руководителем будет социал-демократия, несмотря на то, что она здесь страшно слаба.

Вышли листки от Петербургского комитета: два — к прядильной фабрике Шау и один — к путиловским рабочим. Сегодня было собрание рабочих Невского судостроительного завода. Собралось около 500 рабочих. Впервые выступили члены местного отдела “Собрания”. Они отклонялись от политических требований и главным образом выставляли требования экономические. Из толпы раздавались голоса неодобрения. Но тут появился сотрудник “Русской Газеты” Строев, пользующийся большим уважением у петербургских рабочих. Строев предложил резолюцию, как он заявил, выработанную им и представителями социал-демократии. Резолюция эта хотя и подчеркивает противоположность классовых интересов пролетариата и буржуазии, но недостаточно. После Строева говорили товарищи-рабочие социал-демократы, которые защищали эту резолюцию в принципе, подчеркивая, однако, ее ограниченность и недостаточность. Тут началась суматоха, некоторые были недовольны речами социал-демократов и начали срывать собрание. Собрание большинством голосов высказалось против председателя, который был в числе этих срывающих, и выбрало нового председателя, социалиста. Но члены “общества” (зубатовского) не умолкли и продолжали расстраивать собрание. Хотя громадное большинство собрания (90%) и было на стороне социалистов, но собрание в конце концов разошлось ни с чем и отложило решение до завтра. Во всяком случае, можно сказать, что социал-демократам удалось склонить настроение рабочих в свою пользу. Завтра предстоит большое собрание. — Возможно, что будет две-три тысячи человек. — Надо ожидать на днях грандиозной демонстрации, чего-либо подобного июльской на юге в 1903 году. Бастует завод Франко-русского общества — около четырех-пяти тысяч человек. Передают, что началась стачка на бумагопрядильной фабрике Штиглица — около пяти тысяч. Ожидается стачка на Обуховском заводе — пять-шесть тысяч”.

Сопоставляя эти сведения социал-демократа, местного комитетчика (который, разумеется, мог точно знать лишь о событиях в небольшой части Петербурга), со сведениями заграничных, особенно английских, газет, мы должны сделать вывод, что эти последние отличаются весьма значительной точностью.

Стачка росла изо дня в день с головокружительной быстротой. Рабочие устраивали массу собраний и вырабатывали свою “хартию”, свои экономические и политические требования. И те и другие, несмотря на руководство зубатовцев, сводились в общем к требованиям социал-демократической партийной программы вплоть до лозунга: созыв учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права. Стихийный рост невиданной по своим размерам стачки далеко-далеко обгонял планомерное участие в движении организованных социал-демократов. Но предоставим слово им самим.

КАНУН КРОВАВОГО ВОСКРЕСЕНЬЯ

Мы остановились в своем рассказе о ходе движения на том, как по инициативе Гапона назначено было на воскресенье 9-го января шествие рабочих масс к Зимнему дворцу для подачи “петиции” царю о созыве учредительного собрания. Стачка в Петербурге уже в субботу, 8-го января, стала всеобщей. Даже официальные сведения определяли число забастовавших в 100—150 тысяч человек. Россия не видывала еще такого гигантского взрыва классовой борьбы. Вся промышленная, торговая, общественная жизнь гигантского полуторамиллионного центра оказалась парализованной. Пролетариат на деле показывал, что им и только им держится современная цивилизация, его трудом создаются богатства и роскошь, на нем покоится вся наша “культура”. Город оказался и без газет, и без освещения, и без воды. И эта всеобщая стачка носила определенно выраженный политический характер, являлась непосредственным прологом революционных событий.

Вот как один очевидец описывает, в письме к нам, канун исторического дня:

“С 7 января забастовка в Петербурге сделалась всеобщей. Остановились не только все крупные заводы и фабрики, но и многие мастерские. Сегодня, 8 января, не вышло ни одной газеты, кроме “Правительственного Вестника”4 и “Ведомостей С.-Петербургского Градоначальства”5. Руководство движением находится до сих пор в руках зубатовцев. Мы наблюдаем невиданную в Петербурге картину, и сердце сжимается страхом перед неизвестностью, — окажется ли соц.-дем. организация в состоянии взять хотя через некоторое время движение в свои руки. Положение крайне серьезное. Все эти дни происходят ежедневные массовые собрания рабочих во всех районах города в помещениях “Союза русских рабочих”. Перед ними улицы целые дни наполнены тысячами рабочих. Время от времени социал-демократами произносятся речи и распространяются листки. Принимаются они в общем сочувственно, хотя зубатовцы и пытаются устраивать оппозицию. Когда речь коснется самодержавия, они

colonelcassad.livejournal.com

Гапон, Георгий Аполлонович — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Перейти к навигации Перейти к поиску В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Гапон.

Георгий Аполлонович Гапон
Дата рождения	5 февраля (17 февраля) 1870(1870-02-17)
Место рождения

ru.wikipedia.org

Кровавое воскресенье — история провокации | Николай Стариков

Сегодня, 22 (9) января 2016 года, исполнилось 111 лет самой кровавой провокации в истории нашей страны. Она стала прологом смуты, нестабильности, которая с перерывом на 10 лет, все-таки, уничтожила Российскую империю. 

Для меня Российская империя — СССР — Россия — это одна страна, одна история и один народ. Поэтому изучать «кровавое воскресенье» надо внимательно. До сих пор нет ясности, как все случилось. Однозначно, что царь приказа стрелять не отдавал. Но стрельба была, и люди погибли. Революционеры сразу начали «пляски на крови» — число жертв умножили на сто и через час после трагедии раздавали листовки, которые, разумеется, были напечатаны ДО случившегося…

Предлагаю вашему вниманию материал, который я уже размещал год назад… 

Источник: http://nstarikov.ru/blog/48206

Газета «Культура» опубликовала материал о трагедии 9 января 1905 года.
В тот день мирная демонстрация рабочих была разогнана войсками с применением оружия. Почему так произошло, досконально не ясно до сих пор. Вопросов остается масса. Однако не соглашаясь с деталями материала Нильса Йохансена, надо сказать, что суть произошедшего передана верно. Провокаторы- стрелки в рядах мирно идущих рабочих, стреляющие в войска; немедленно появляющиеся листовки с числом жертв во много раз больше реальных; странные (предательские?) действия некоторых облеченных властью фигур, запретивших демонстрацию, но толком не оповестивших рабочих и не принявших мер к невозможности ее проведения. Поп Гапон,отчего-то уверенный, что ничего страшного не произойдет. При этом приглашающий на мирную демонстрацию боевиков эсеров и эсдеков, с просьбой принести оружие и бомбы, с запретом стрелять первыми, но с разрешением стрелять в ответ.

Разве организатор мирного шествия так бы поступил? А захваты церковных хоругвей по дороге в храмах по его распоряжению? Революционерам нужна была кровь и они её получили — в этом смысле «кровавое воскресенье» полный аналог убитых снайперами на майдане. Разнится драматургия трагедии. В частности, в 1905 году полицейские погибли не только от стрельбы боевиков, но и от стрельбы … войск, так как стражи порядка охраняли колонны рабочих и попали вместе с ними под залпы.

Николай II не давал никаких приказов на стрельбу по людям, однако, как глава государства он безусловно несет ответственность за произошедшее. И последнее, что хочется заметить — никаких чисток во власти так и не провели, никого не наказали, не сняли с должности. В итоге в феврале 1917 года власть в Петрограде оказалась совершенно беспомощной и безвольной, произошло крушение страны и погибли многие миллионы.

Трагедия 9 января 1905 года ещё ждет своего исследователя…

Источник: http://portal-kultura.ru/articles/history/78227-lovushka-dlya-imperatora/

«Ловушка для императора.

110 лет назад, 9 января 1905 года, рабочие заводов Санкт-Петербурга пошли к царю искать справедливости. Для многих этот день стал последним: в завязавшейся перестрелке между провокаторами и войсками погибло до сотни мирных демонстрантов, ещё около трехсот были ранены. В историю трагедия вошла как «кровавое воскресенье».

В трактовках советских учебников все выглядело предельно просто: Николай  II не захотел выйти к народу. Вместо этого послал солдат, которые по его приказу всех перестреляли. И если первое утверждение отчасти верно, то никакого приказа открывать огонь не было.

Проблемы военного времени

Напомним обстановку тех дней. В начале 1905-го Российская империя воевала с Японией. 20 декабря 1904 года (все даты — по старому стилю) наши войска сдали Порт-Артур, однако главные сражения были ещё впереди. В стране наблюдался патриотический подъем, настроения простого народа были однозначны — нужно вломить «япошкам». Матросы пели «Наверх, вы, товарищи, все по местам!» и мечтали отомстить за гибель «Варяга».

А в остальном страна жила как обычно. Чиновники воровали, капиталисты получали сверхприбыли на военных госзаказах, интенданты тащили все, что плохо лежит, трудящимся увеличивали продолжительность рабочего дня и старались не платить сверхурочные. Неприятно, хотя и ничего нового, особо критичного.

Хуже всего было в верхах. Тезис Владимира Ульянова о «разложении самодержавия» подкрепился вполне убедительными доказательствами. Впрочем, в те годы Ленина ещё мало знали. Зато информация, которой делились вернувшиеся с фронта солдаты, не радовала. А рассказывали они о нерешительности (предательстве?) военачальников, отвратительном состоянии дел с вооружением армии и флота, вопиющем казнокрадстве. Недовольство зрело, хотя, по мнению простого народа, чиновники и военные просто обманывали царя-батюшку. Что, собственно, было недалеко от истины. «Всем стало понятно, что наше оружие — устаревший хлам, что снабжение армии парализовано чудовищным воровством чиновников. Продажность и алчность элиты впоследствии довели Россию до Первой мировой, в ходе которой понеслась вообще невиданная вакханалия казнокрадства и афер», — резюмирует писатель и историк Владимир Кучеренко.

Больше всего воровали сами Романовы. Не царь, конечно, это было бы странно. А вот его родной дядя, великий князь Алексей Александрович, — генерал-адмирал, глава всего флота, — поставил процесс на поток. Его любовница — французская танцовщица Элиза Балетта, — быстро стала одной из самых богатых женщин России. Так, предназначенные на покупку в Англии новых броненосцев средства князь истратил на бриллианты для импортной профурсетки. После Цусимской катастрофы публика освистала в театре и великого князя, и его пассию. «Князь Цусимский!» — кричали царедворцу, «На твоих бриллиантах кровь наших матросов!» — это уже в адрес француженки. 2 июня 1905 года Алексей Александрович был вынужден подать в отставку, он забрал наворованные капиталы и вместе с Балеттой отправился на ПМЖ во Францию. А Николай  II? «Больно и тяжело за него, бедного», — выводил в дневнике император, негодуя по поводу «травли» своего дяди. А ведь «откаты», которые брал генерал-адмирал, зачастую превышали 100 % от суммы сделки, и все это знали. Кроме Николая…

На два фронта

Если бы Россия воевала с одной только Японией, это не было бы большой проблемой. Однако Страна восходящего солнца являлась лишь инструментом Лондона в ходе очередной антироссийской кампании, которая велась на английские кредиты, английским оружием и с привлечением английских же военспецов-«консультантов». Впрочем, и американцы тогда отметились — они тоже дали денег. «Я был до предела рад японской победе, ибо Япония участвует в нашей игре», — заявил президент США Теодор Рузвельт. Поучаствовал и официальный военный союзник России, Франция, они тоже дали большую ссуду японцам. А вот немцы, что удивительно, отказались участвовать в этом подлом антироссийском сговоре.

Токио получал новейшие образцы вооружений. Так, эскадренный броненосец «Микаса», один из самых совершенных на то время в мире, построен на британской верфи Vickers. Да и броненосный крейсер «Асама», который был флагманом в сражавшейся с «Варягом» эскадре — тоже «англичанин». 90 % японского флота было построено на Западе. На острова шел непрерывный поток вооружений, оборудования для производства боеприпасов и сырья — своего у Японии не было вообще ничего. Расплачиваться по долгам предполагалось концессиями на разработку полезных ископаемых на оккупированных территориях.

«Англичане строили японский флот, обучали морских офицеров. Союзный договор между Японией и Великобританией, открывший для японцев широкую кредитную линию в политике и экономике, был подписан в Лондоне ещё в январе 1902 года», — напоминает Николай Стариков.

Тем не менее, несмотря на невероятную насыщенность японских войск новейшей техникой (прежде всего автоматическим оружием и артиллерией), маленькая страна была неспособна победить огромную Россию. Требовался удар в спину — чтобы гигант пошатнулся, оступился. И в бой запустили «пятую колонну». Согласно данным историков, на подрывную деятельность на территории России в 1903–1905 годах японцы потратили более 10 миллионов долларов. Сумма для тех лет колоссальная. А деньги, естественно, были тоже не свои.

Эволюция петиций

Столь долгое вступление совершенно необходимо — без знания геополитической и внутрироссийской ситуации того времени понять процессы, которые привели к «кровавому воскресенью», невозможно. Врагам России нужно было нарушить единство народа и власти, а именно, подорвать веру в царя. А вера эта, несмотря на все выверты самодержавия, оставалась очень и очень крепкой. Требовалась кровь на руках Николая  II. И ее не преминули организовать.

В качестве повода сошел экономический конфликт на оборонном Путиловском заводе. Вороватое начальство предприятия не вовремя и не в полном объеме оплачивало сверхурочные, в переговоры с рабочими не вступало и всячески препятствовало деятельности профсоюза. Кстати, вполне официального. Одним из лидеров «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга» был священник Георгий Гапон. Профсоюзом руководил Иван Васильев — питерский рабочий, по профессии ткач.

В конце декабря 1904-го, когда директор Путиловского уволил четырех лодырей, профсоюз внезапно решил действовать. Переговоры с начальством провалились, и 3 января завод встал. Через день к стачке присоединились и другие предприятия, а вскоре в Питере бастовало уже более ста тысяч человек.

Восьмичасовой рабочий день, оплата сверхурочных, индексация заработной платы — таковы были первоначальные требования, изложенные в документе под названием «Петиция о насущных нуждах». Но вскоре документ переписали коренным образом. Экономики там практически не осталось, зато появились требования о «борьбе с капиталом», свободе слова и… прекращении войны. «Революционные настроения в стране отсутствовали, а рабочие собирались к царю с чисто экономическими требованиями. Но их обманули — на иностранные деньги устроили им кровавую бойню», — говорит историк, профессор Николай Симаков.

Что самое интересное: вариантов текста петиции встречается великое множество, какие из них подлинные, какие нет — неизвестно. С одним из вариантов воззвания Георгий Гапон ходил к министру юстиции и генерал-прокурору Николаю Муравьеву. Но с каким?..

«Поп Гапон» — наиболее загадочная фигура «кровавого воскресенья». Достоверно о нем известно немного. В школьных учебниках написано, что через год его казнили путем повешения некие «революционеры». Но казнили ли на самом деле? Сразу после 9 января служитель культа оперативно удрал за границу, откуда тут же стал вещать про тысячи жертв «кровавого режима». А когда он якобы вернулся в страну, в полицейском протоколе фигурировало лишь некое «тело человека, похожего на Гапона». Священника то записывают в агенты «охранки», то объявляют честным защитником прав трудящихся. Факты вполне определенно свидетельствуют, что Георгий Гапон работал вовсе не на самодержавие. Именно с его ведома петиция рабочих трансформировалась в откровенно антироссийский документ, в совершенно невыполнимый политический ультиматум. Знали ли об этом вышедшие на улицу простые трудяги? Вряд ли.

В исторической литературе указывается, что петиция составлялась с участием питерского отделения эсеров, поучаствовали и «меньшевики». О ВКП (б) нигде не упоминается.

«Сам Георгий Аполлонович ни в тюрьму не сел, ни во время беспорядков удивительным образом не пострадал. И лишь потом, через много лет, выяснилось, что он сотрудничал с определенными революционными организациями, а также с иностранными разведками. То есть вовсе не был той якобы «независимой» фигурой, какой казался своим современникам», — объясняет Николай Стариков.

Верхи не хотят, низы не знают

Первоначально Николай  II хотел встретиться с выборными представителями рабочих, выслушать их требования. Однако проанглийское лобби в верхах убедило его не идти к народу. Чтобы не сомневался, была организована инсценировка покушения. 6 января 1905 года сигнальное орудие Петропавловской крепости, которое по сей день салютует холостым залпом каждый полдень, выпалило в сторону Зимнего боевым зарядом — картечью. Никто не пострадал. Ведь царь-мученик, погибший от рук злодеев, был никому не нужен. Требовался «кровавый тиран».

9 января Николай уехал из столицы. Но об этом никто не знал. Более того, над зданием реял личный штандарт императора. Шествие в центр города вроде бы запретили, однако официально об этом не объявили. Улицы никто не перекрывал, хотя это было несложно сделать. Странно, не правда ли? Глава МВД князь Петр Святополк-Мирский, который прославился поразительно мягким отношением к революционерам всех мастей, клялся и божился, что все под контролем и никаких беспорядков не случится. Очень неоднозначная личность: англофил, либерал времен Александра  II, именно он косвенным образом виновен в гибели от рук эсеров своего предшественника и начальника — умного, решительного, жесткого и деятельного Вячеслава фон Плеве.

Еще один бесспорный соучастник — градоначальник, генерал-адъютант Иван Фуллон. Тоже либерал, дружил с Георгием Гапоном.

«Цветные» стрелки

С иконами и православными хоругвями празднично одетые рабочие отправились к царю, на улицы вышло около 300 000 человек. Кстати, культовые предметы захватили по дороге — Гапон приказал своим подручным по дороге ограбить церковь и раздать её имущество демонстрантам (в чем он признался в своей книге «История моей жизни»). Такой вот неординарный поп… Судя по воспоминаниям очевидцев, настроение у людей было приподнятое, никто не ожидал какой-либо пакости. Стоящие в оцеплении солдаты и полицейские никому не чинили препятствий, они лишь наблюдали за порядком.

Но в какой-то момент из толпы в них начали стрелять. Причем, судя по всему, провокации были организованы очень грамотно, жертвы среди военнослужащих и сотрудников полиции зафиксированы в разных районах. «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!» — вновь процитируем дневник последнего самодержца.

«Когда все увещевания не привели ни к каким результатам, был послан эскадрон Конно-гренадерского полка, чтобы заставить рабочих возвратиться назад. В этот момент был тяжело ранен рабочим помощник пристава Петергофского участка поручик Жолткевич, а околоточный надзиратель убит. Толпа при приближении эскадрона раздалась по сторонам, а затем с ее стороны были произведены 2 выстрела из револьвера», — писал в донесении начальник Нарвско-Коломенского района генерал-майор Рудаковский. Солдаты 93-го Иркутского пехотного полка открыли огонь по «револьверщикам». Но убийцы прятались за спинами мирных людей и снова стреляли.

Всего во время беспорядков погибло несколько десятков военных и полицейских, ещё не менее сотни попали в больницы с ранениями. Иван Васильев, которого использовали явно «втемную», тоже был застрелен. Согласно версии революционеров — солдатами. Но кто это проверял? Профсоюзный лидер был уже не нужен, более того, он стал опасен.

«Сразу же после 9 января поп Гапон назвал царя «зверем» и призвал к вооруженной борьбе против власти, и как православный священник благословил на это русских людей. Именно из его уст прозвучали слова о свержении монархии и провозглашении Временного правительства», — говорит доктор исторических наук Александр Островский.

Стрельба по толпе и в стоящих в оцеплении солдат — как нам сегодня это знакомо. Украинский майдан, «цветные революции», события 91-го в Прибалтике, где тоже фигурировали некие «снайперы». Рецепт один и тот же. Для того чтобы начались волнения, нужна кровь, желательно невинных людей. 9 января 1905 года она пролилась. А несколько десятков погибших рабочих революционные СМИ и иностранная пресса тут же превратили в тысячи убитых. Что самое интересное — наиболее оперативно и грамотно на трагедию «кровавого воскресенья» отреагировала Православная церковь. «Всего прискорбнее, что происшедшие беспорядки вызваны и подкупами со стороны врагов России и всякого порядка общественного. Значительные средства присланы ими, дабы произвести у нас междоусобицу, дабы отвлечением рабочих от труда помешать своевременной посылке на Дальний Восток морских и сухопутных сил, затруднить снабжение действующей армии… и тем навлечь на Россию неисчислимые бедствия», — писалось в послании Священного Синода. Но официальную пропаганду, к сожалению, никто уже не слушал. Разгоралась первая русская революция.»

---

Теперь мои статьи можно прочитать и на Яндекс.Дзен-канале.

nstarikov.ru

«Кровавое воскресенье» 1905 года в фильме «Пролог». Беседка.ТВ

В 1956 году был снят фильм «Пролог», рассказывающий про попа Гапона, ставшего катализатором первой русской революции 1905 года.

Попробуем разобраться, как это было на самом деле.

Поп Георгий Аполлонович Гапон.

Вкратце история попа Гапона и «кровавого воскресенья» такова.

К 1904 году отрыв российской правящей верхушки от народа достиг пика. Богатые жили богаче, бедные беднее, налоги росли и постоянно вводились новые.

По одной из версий, в 1904 году поп Гапон, с одобрения и при содействии царской администрации и полиции, основал «Собрание русских фабрично-заводских рабочих», которое в попытке охладить пыл недовольного население пыталось воспитывать массы в духе патриотизма и любви к родине.

Гапон на открытии Коломенской секции Союза фабричных рабочих.Ноябрь 1904.

Однако к 1905 году недовольство масс социально-экономическим положением достигло критического уровня, но царь, дума и чиновники жили в другом мире.

Рабочие.

Таким образом, 3 января 1905 г. на Путиловском заводе были уволены четверо рабочих, что привело к забастовке 12 тысяч рабочих завода.

Дальше-больше – 7 января против невозможного положения в стране в стачке участвовало уже 150 тысяч рабочих Петербурга.

Надо отметить, что к этому моменту вера народа в царя, которого обманывают министры, была безоговорочной и достигала 86 процентов.

У Нарвских ворот 9 января 1905 года до начала шествия.

Чтобы донести свои проблемы царю, рабочие составили петицию, в которой говорилось:

«Мы, рабочие г. Петербурга, наши жёны, дети и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей… Мы и терпели, но нас толкают всё дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол… Настал предел терпению. Для нас пришёл тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук…».

Под руководством попа Гапона, с этой петицией, с портретами царя, национальными флагами, иконами и прочей символикой утром в воскресенье 9 (22) января 1905 г. рабочие Петрограда организованными колонами пошли к Зимнему дворцу.

В колонне шло свыше 140 тыс. человек. Во время шествия к Зимнему дворцу рабочие пели гимны, молитвы и размахивали прочей атрибутикой.

Шествие.

Однако царь и правительство приняло решение подавить протестное движение в самом зародыше, для чего Петроград был разбит на участки и оцеплен полицией, чтобы вытеснять людей с улиц, а после чего проводить задержания.

Не обращая внимания на требования властей разойтись, в виду того что митинг и шествие незаконны и несогласованны с мэрией Петербурга, рабочие продолжили шествие к самодержцу.

Тогда полиция, казаки и войска, чтобы не допустить незаконного шествия и не пропустить колоны в город, открыли огонь по рабочим уже у застав.

Войска на Дворцовой площади 9 января 1905 года.

Огонь не остановил жителей Петербурга, и часть колонн все-таки подошла к Зимнему дворцу, где и сидел добрый царь Николай II.

Картина 9 января 1905 года.

 Чтобы поглазеть на сие действие детвора залезла на деревья и фонари. Озверелые полицаи начали снимать детвору с деревьев и фонарей, открывая огонь по несогласным.

Расстрелянные рабочие.

Так, 9 января 1905 года, полицией, армией и казаками была разогнана мирная демонстрация, всего лишь шедшая с петицией к доброму царю.

Расстрел мирной демонстрации. Санкт-Петербург, 9 января 1905г. Архив ТАСС.

В результате разгона в этот день было убито более тысячи рабочих и почти пять тысяч ранено.

Могилы рабочих расстрелянных 9 января 1905 года.

Итогом мирного шествия под предводительством попа Гапона 9 января было уничтожение веры и рейтинга царя даже у отсталых рабочих.

«Нет у нас царя» так говорили в Петербурге в этот день и уничтожали царские портреты, прежде висевшие у них в комнатах.

«На пролетариат всей России смотрит теперь с лихорадочным нетерпением пролетариат всего мира. Низвержение царизма в России, геройски начатое нашим рабочим классом, будет поворотным пунктом в истории всех стран…»
В. И. Ленин

Кстати, не забываем, что в это время шла война между Россией и Японией начавшаяся в 1904 году.

Сам же поп Георгий Аполлонович Гапон после событий 9 января 1905 года становится ярым революционером и начинает писать уже другие воззвания, в которых он уже призывает не верить в доброго царя и говорит о необходимости взрывать дворцы, убивать солдат, чиновников, царя и его окружение.

Поп Георгий Аполлонович Гапон.

В итоге, после 9 чнваря, Гапон ненадолго уезжает заграницу и мечется между революционерами и властями, пока его не убивают в 1906 году.

Жизнь Георгия Аполлоновича Гапона обрывается 28 марта (10 апреля) 1906. 

Труп повешенного Георгия Гапона. 1906 год.

В этом году ему исполнилось 36-лет.

Убили Гапона в пригороде Санкт-Петербурга, дачном посёлке Озерки.

Дом в Озерках,где 28 марта был убит священник Гапон.

Преступление раскрыто не было и до сих пор остается загадкой.

Вскрытие тела священника Георгия Гапона на даче в Озерках.

До сих пор неизвестно кто и за, что убил бывшего попа Гапона.

К тому же, из-за закрытости до сих пор архивов царской охранки, доподлинно невозможно установить действительно ли Гапон был агентом царской охранки. 

tvbesedka.com

Кровавое воскресенье. Поп Гапон мог спасти Россию от революции?

День 9 января 1905 года навсегда вошел в историю как Кровавое воскресенье. События, в результате которых погибло около 200 человек, а ранено и арестовано оказалось почти полторы тысячи, стали одним из катализаторов Первой русской революции. А впоследствии не раз вспоминались и в 1917 году. Хотя все могло сложиться совсем иначе. Шествие рабочих к Зимнему дворцу способно было, наоборот, сохранить российское самодержавие.

Утром 9 января 1905 года с разных концов города к Дворцовой площади двинулись большие толпы народа. Общая численность участников шествия доходила до 140 тысяч человек. Люди шли спокойно, неся перед собой иконы, хоругви и портреты императора Николая II. Целью было вручить монарху петицию с рядом экономических и политических требований. Спустя несколько часов часть этих людей была убита, часть — ранена или арестована. А день получил страшное название — Кровавое воскресенье. Именно тогда Россия безвозвратно вступила на тот путь, который в итоге привел ее к событиям февраля и октября 1917 года.

Рабочий вопрос

Кровавое воскресенье погубило репутацию двух людей. Во-первых, царя Николая II, который в очередной раз проявил свою политическую слабость и допустил кровавую бойню на улицах столицы. Во-вторых — предводителя и инициатора шествия, священника Георгия Гапона, за которым на долгие годы закрепилось клеймо «провокатора». Так ли справедливы эти обвинения?

Для начала стоит поговорить о «попе Гапоне», как его принято было именовать в советских учебниках. С конца XIX века он прославился своими яркими эмоциональными проповедями, в которых говорил о справедливости, о том, что вознаграждение за труд должно быть достойным, и о том, что бедняки заслуживают защиты и помощи.

Сформировавшийся и выросший после отмены крепостного права российский рабочий класс уже достаточно осознал себя, чтобы требовать защиты своих прав. Однако рабочие совершенно не имели для этого возможностей. Власти прекрасно понимали, что такая ситуация создает отличную почву для работы революционных партий, разворачивающих среди пролетариата активную пропаганду. Но вот придумать организацию, которая могла бы реально помогать рабочим и при этом быть лояльной правительству, было сложно. В отличие, к примеру, от Англии с ее профсоюзами, в России не было сформированной традиции.

Человеком, попытавшимся «приручить» рабочий класс, был начальник Особого отдела Департамента полиции Сергей Зубатов. В первые годы XX века он поспособствовал созданию нескольких рабочих обществ, практически в открытую подчиненных полиции. Особого успеха они, понятное дело, не имели и авторитетом среди рабочих не пользовались — их попросту боялись, считая кружками осведомителей. Именно об этом говорил Зубатову Гапон, которого в 1902 году привлекли к созданию легального рабочего движения как популярного проповедника.

Зубатов идеи священника отверг, сочтя их излишне вольнодумными. Однако вскоре был отправлен в отставку из-за ссоры с министром внутренних дел Вячеславом Плеве. Гапон, в свою очередь, повел с министерством довольно хитрую игру, в результате которой смог реализовать свой собственный план и создать «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга». Эта организация быстро набрала авторитет среди пролетариата. А вот власти не очень-то представляли, что происходит на заседаниях «Собрания». И потому события 9 января 1905 года стали для них полной неожиданностью. Точнее, о том, что планируется шествие, полиция узнала за несколько дней, и даже успела объявить Гапона в розыск как бунтовщика. Но вывести такое огромное количество людей на улицу священнику не помешал никто. И кроме него в тот момент, пожалуй, никто в России с этим бы не справился.

Провокатор или нет?

К ярлыку «провокатор», приклеившемуся позднее к Гапону, имеет непосредственное отношение Иосиф Сталин. В «Кратком курсе истории ВКП(б)», изданном под редакцией Сталина, Гапон впервые прямо был назван провокатором, а его организация — созданной полицией. Целью же шествия 9 января 1905 года якобы было «в крови потопить рабочее движение». Проблема в том, что в среде революционеров было принято называть провокатором любого человека, сотрудничавшего с полицией или властями. Гапон же своих связей с правительством никогда не скрывал — более того, всячески подчеркивал то, что занимается организацией именно легального рабочего движения. Но позднее все эти нюансы забылись, а клеймо «провокатора» осталось.

Стоит процитировать еще одного выдающегося революционного деятеля. Владимир Ленин вскоре после событий 9 января писал, что вопрос об искренности Гапона «могли решить только развертывающиеся исторические события, только факты, факты и факты. И факты решили этот вопрос в пользу Гапона».

Ровно так же факты опровергают обвинения в том, что Гапон состоял на содержании у охранки или был английским (французским, германским, японским — каким угодно) шпионом. Разумеется, он не был ангелом и порой проворачивал весьма сомнительные с моральной точки зрения операции для добывания денег. Но эти деньги он все до копейки тратил на организацию работы своего «Собрания».

Шествие 9 января 1905 года было задумано Гапоном как исключительно и подчеркнуто мирная акция. В воспоминаниях современников говорится, что он «грозно, подобно Савонароле, требовал и заклинал — и весь народ громогласно повторял вслед за ним в собраниях эту клятву — не прикасаться к спиртным напиткам, не иметь при себе оружия, даже перочинных ножей, и не применять грубой силы при столкновении с властями». Также его крайне волновала безопасность царя (Гапон верил, что Николай II выйдет пообщаться с народом). Среди рабочих было отобрано около тысячи человек, чьей задачей было следить за порядком во время шествия и предотвращать любые попытки террористических актов.

Впрочем, при всем этом Гапон был готов и к силовому сценарию. В случае если царь откажется выслушать и удовлетворить народные требования, а против народа будут двинуты войска, Гапон призывал начинать открытое восстание, строить баррикады, грабить оружейные магазины и считать, что «у нас нет больше царя». Детали этого плана были подсказаны ему членом партии эсеров Петром Рутенбергом, примкнувшим к организации шествия в процессе. Увы, в реальности все оказалось гораздо сложнее, чем в романтических мечтах о восстании.

Упущенная возможность

Шествие рабочих было стреляно, сам Гапон — ранен. После этого он скрывался за границей, затем вернулся в Россию, окончательно рассорился с революционерами, которые не желали признавать его заслуги, но впали в негодование от того, что священник снова начал сотрудничать с властями (в частности, открыто поддерживал политику премьер-министра Сергея Витте). В конце концов, весной 1906 года Георгий Гапон был убит все тем же эсером Рутенбергом.

Но вернемся к событиям 9 января. Один из самых главных вопросов: насколько оправданным было кровопролитие и можно ли было его избежать? Многие люди, близкие к царю, высказывали мнение, что Николай II проявил недальновидность, отказавшись встретиться с представителями рабочих. Например, генерал Александр Спиридович, служивший в полиции, в том числе и под началом Сергея Зубатова, прямо говорил, что власти «прозевали» возможность создать мощное верноподданническое народное движение. Если бы царь (или хотя бы кто-то из его генерал-адъютантов) принял делегацию и смог бы обратить энергию Гапона в нужное русло, то популярность Николая II выросла бы многократно. Это бы сильно затруднило работу революционеров-агитаторов в рабочей среде. Вместо того чтобы спровоцировать Первую русскую революцию, которая хоть и была подавлена, но сильно пошатнула здание российской монархии, 9 января 1905 года могло предотвратить многие последующие потрясения. Ведь без 1905 года и последующей политической неразберихи не было бы и событий 1917-го.

Барон Николай Врангель так писал о Кровавом воскресенье: «Одно мне кажется несомненным: выйди Государь на балкон, выслушай он так или иначе народ, ничего бы не было, разве то, что царь стал бы более популярен, чем был… Как окреп престиж его прадеда, Николая I, после его появления во время холерного бунта на Сенной площади! Но Царь был только Николай II, а не Второй Николай».

Однако в реальности возобладала точка зрения тех, кто считал, что прямой разговор царя со своим народом — это проявление слабости. Последствия этого решения известны.

Виктор Банев

parallelnyj-mir.com

Николай Стариков: Кровавое воскресенье — история провокации

22 января 2016 года, исполнилось 111 лет со дня самой кровавой провокации в истории нашей страны, которая стала прологом смуты, позже уничтожившей Российскую […]

22 января 2016 года, исполнилось 111 лет со дня самой кровавой провокации в истории нашей страны, которая стала прологом смуты, позже уничтожившей Российскую империю.

Об истории «Кровавого воскресенья», и тайных пружинах русской революции в своём Живом журнале рассказал писатель, публицист и общественный деятель, глава партии «Великое Отечество» и сооснователь движения «Антимайдан» Николай Стариков.

«Для меня Российская империя — СССР — Россия — это одна страна, одна история и один народ. Поэтому изучать «кровавое воскресенье» надо внимательно. До сих пор нет ясности, как все случилось. Однозначно, что царь приказа стрелять не отдавал. Но стрельба была, и люди погибли. Революционеры сразу начали «пляски на крови» — число жертв умножили на сто и через час после трагедии раздавали листовки, которые, разумеется, были напечатаны ДО случившегося…

Предлагаю вашему вниманию материал, который я уже размещал год назад… 

Газета «Культура» опубликовала материал о трагедии 9 января 1905 года.
В тот день мирная демонстрация рабочих была разогнана войсками с применением оружия. Почему так произошло, досконально не ясно до сих пор. Вопросов остается масса. Однако не соглашаясь с деталями материала Нильса Йохансена, надо сказать, что суть произошедшего передана верно. Провокаторы- стрелки в рядах мирно идущих рабочих, стреляющие в войска; немедленно появляющиеся листовки с числом жертв во много раз больше реальных; странные (предательские?) действия некоторых облеченных властью фигур, запретивших демонстрацию, но толком не оповестивших рабочих и не принявших мер к невозможности ее проведения. Поп Гапон, отчего-то уверенный, что ничего страшного не произойдет. При этом приглашающий на мирную демонстрацию боевиков эсеров и эсдеков, с просьбой принести оружие и бомбы, с запретом стрелять первыми, но с разрешением стрелять в ответ.

Разве организатор мирного шествия так бы поступил? А захваты церковных хоругвей по дороге в храмах по его распоряжению? Революционерам нужна была кровь и они ее получили — в этом смысле «кровавое воскресенье» полный аналог убитых снайперами на майдане. Разнится драматургия трагедии. В частности, в 1905 году полицейские погибли не только от стрельбы боевиков, но и от стрельбы … войск, так как стражи порядка охраняли колонны рабочих и попали вместе с ними под залпы.

Николай II не давал никаких приказов на стрельбу по людям, однако, как глава государства он безусловно несет ответственность за произошедшее. И последнее, что хочется заметить — никаких чисток во власти так и не провели, никого не наказали, не сняли с должности. В итоге в феврале 1917 года власть в Петрограде оказалась совершенно беспомощной и безвольной, произошло крушение страны и погибли многие миллионы.

Трагедия 9 января 1905 года еще ждет своего исследователя…

Источник: http://portal-kultura.ru/articles/history/78227-lovushka-dlya-imperatora/

«Ловушка для императора.

110 лет назад, 9 января 1905 года, рабочие заводов Санкт-Петербурга пошли к царю искать справедливости. Для многих этот день стал последним: в завязавшейся перестрелке между провокаторами и войсками погибло до сотни мирных демонстрантов, еще около трехсот были ранены. В историю трагедия вошла как «кровавое воскресенье».

В трактовках советских учебников все выглядело предельно просто: Николай II не захотел выйти к народу. Вместо этого послал солдат, которые по его приказу всех перестреляли. И если первое утверждение отчасти верно, то никакого приказа открывать огонь не было.

Проблемы военного времени

Напомним обстановку тех дней. В начале 1905-го Российская империя воевала с Японией. 20 декабря 1904 года (все даты — по старому стилю) наши войска сдали Порт-Артур, однако главные сражения были еще впереди. В стране наблюдался патриотический подъем, настроения простого народа были однозначны — нужно вломить «япошкам». Матросы пели «Наверх, вы, товарищи, все по местам!» и мечтали отомстить за гибель «Варяга».

А в остальном страна жила как обычно. Чиновники воровали, капиталисты получали сверхприбыли на военных госзаказах, интенданты тащили все, что плохо лежит, трудящимся увеличивали продолжительность рабочего дня и старались не платить сверхурочные. Неприятно, хотя и ничего нового, особо критичного.

Хуже всего было в верхах. Тезис Владимира Ульянова о «разложении самодержавия» подкрепился вполне убедительными доказательствами. Впрочем, в те годы Ленина еще мало знали. Зато информация, которой делились вернувшиеся с фронта солдаты, не радовала. А рассказывали они о нерешительности (предательстве?) военачальников, отвратительном состоянии дел с вооружением армии и флота, вопиющем казнокрадстве. Недовольство зрело, хотя, по мнению простого народа, чиновники и военные просто обманывали царя-батюшку. Что, собственно, было недалеко от истины. «Всем стало понятно, что наше оружие — устаревший хлам, что снабжение армии парализовано чудовищным воровством чиновников. Продажность и алчность элиты впоследствии довели Россию до Первой мировой, в ходе которой понеслась вообще невиданная вакханалия казнокрадства и афер», — резюмирует писатель и историк Владимир Кучеренко.

Больше всего воровали сами Романовы. Не царь, конечно, это было бы странно. А вот его родной дядя, великий князь Алексей Александрович, — генерал-адмирал, глава всего флота, — поставил процесс на поток. Его любовница — французская танцовщица Элиза Балетта, — быстро стала одной из самых богатых женщин России. Так, предназначенные на покупку в Англии новых броненосцев средства князь истратил на бриллианты для импортной профурсетки. После Цусимской катастрофы публика освистала в театре и великого князя, и его пассию. «Князь Цусимский!» — кричали царедворцу, «На твоих бриллиантах кровь наших матросов!» — это уже в адрес француженки. 2 июня 1905 года Алексей Александрович был вынужден подать в отставку, он забрал наворованные капиталы и вместе с Балеттой отправился на ПМЖ во Францию. А Николай II? «Больно и тяжело за него, бедного», — выводил в дневнике император, негодуя по поводу «травли» своего дяди. А ведь «откаты», которые брал генерал-адмирал, зачастую превышали 100 % от суммы сделки, и все это знали. Кроме Николая…

На два фронта

Если бы Россия воевала с одной только Японией, это не было бы большой проблемой. Однако Страна восходящего солнца являлась лишь инструментом Лондона в ходе очередной антироссийской кампании, которая велась на английские кредиты, английским оружием и с привлечением английских же военспецов-«консультантов». Впрочем, и американцы тогда отметились — они тоже дали денег. «Я был до предела рад японской победе, ибо Япония участвует в нашей игре», — заявил президент США Теодор Рузвельт. Поучаствовал и официальный военный союзник России, Франция, они тоже дали большую ссуду японцам. А вот немцы, что удивительно, отказались участвовать в этом подлом антироссийском сговоре.

Токио получал новейшие образцы вооружений. Так, эскадренный броненосец «Микаса», один из самых совершенных на то время в мире, построен на британской верфи Vickers. Да и броненосный крейсер «Асама», который был флагманом в сражавшейся с «Варягом» эскадре — тоже «англичанин». 90 % японского флота было построено на Западе. На острова шел непрерывный поток вооружений, оборудования для производства боеприпасов и сырья — своего у Японии не было вообще ничего. Расплачиваться по долгам предполагалось концессиями на разработку полезных ископаемых на оккупированных территориях.

«Англичане строили японский флот, обучали морских офицеров. Союзный договор между Японией и Великобританией, открывший для японцев широкую кредитную линию в политике и экономике, был подписан в Лондоне еще в январе 1902 года», — напоминает Николай Стариков.

Тем не менее, несмотря на невероятную насыщенность японских войск новейшей техникой (прежде всего автоматическим оружием и артиллерией), маленькая страна была неспособна победить огромную Россию. Требовался удар в спину — чтобы гигант пошатнулся, оступился. И в бой запустили «пятую колонну». Согласно данным историков, на подрывную деятельность на территории России в 1903–1905 годах японцы потратили более 10 миллионов долларов. Сумма для тех лет колоссальная. А деньги, естественно, были тоже не свои.

Эволюция петиций

Столь долгое вступление совершенно необходимо — без знания геополитической и внутрироссийской ситуации того времени понять процессы, которые привели к «кровавому воскресенью», невозможно. Врагам России нужно было нарушить единство народа и власти, а именно, подорвать веру в царя. А вера эта, несмотря на все выверты самодержавия, оставалась очень и очень крепкой. Требовалась кровь на руках Николая II. И ее не преминули организовать.

В качестве повода сошел экономический конфликт на оборонном Путиловском заводе. Вороватое начальство предприятия не вовремя и не в полном объеме оплачивало сверхурочные, в переговоры с рабочими не вступало и всячески препятствовало деятельности профсоюза. Кстати, вполне официального. Одним из лидеров «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г.Санкт-Петербурга» был священник Георгий Гапон. Профсоюзом руководил Иван Васильев — питерский рабочий, по профессии ткач.

В конце декабря 1904-го, когда директор Путиловского уволил четырех лодырей, профсоюз внезапно решил действовать. Переговоры с начальством провалились, и 3 января завод встал. Через день к стачке присоединились и другие предприятия, а вскоре в Питере бастовало уже более ста тысяч человек.

Восьмичасовой рабочий день, оплата сверхурочных, индексация заработной платы — таковы были первоначальные требования, изложенные в документе под названием «Петиция о насущных нуждах». Но вскоре документ переписали коренным образом. Экономики там практически не осталось, зато появились требования о «борьбе с капиталом», свободе слова и… прекращении войны. «Революционные настроения в стране отсутствовали, а рабочие собирались к царю с чисто экономическими требованиями. Но их обманули — на иностранные деньги устроили им кровавую бойню», — говорит историк, профессор Николай Симаков.

Что самое интересное: вариантов текста петиции встречается великое множество, какие из них подлинные, какие нет — неизвестно. С одним из вариантов воззвания Георгий Гапон ходил к министру юстиции и генерал-прокурору Николаю Муравьеву. Но с каким?..

«Поп Гапон» — наиболее загадочная фигура «кровавого воскресенья». Достоверно о нем известно немного. В школьных учебниках написано, что через год его казнили путем повешения некие «революционеры». Но казнили ли на самом деле? Сразу после 9 января служитель культа оперативно удрал за границу, откуда тут же стал вещать про тысячи жертв «кровавого режима». А когда он якобы вернулся в страну, в полицейском протоколе фигурировало лишь некое «тело человека, похожего на Гапона». Священника то записывают в агенты «охранки», то объявляют честным защитником прав трудящихся. Факты вполне определенно свидетельствуют, что Георгий Гапон работал вовсе не на самодержавие. Именно с его ведома петиция рабочих трансформировалась в откровенно антироссийский документ, в совершенно невыполнимый политический ультиматум. Знали ли об этом вышедшие на улицу простые трудяги? Вряд ли.

В исторической литературе указывается, что петиция составлялась с участием питерского отделения эсеров, поучаствовали и «меньшевики». О ВКП (б) нигде не упоминается.

«Сам Георгий Аполлонович ни в тюрьму не сел, ни во время беспорядков удивительным образом не пострадал. И лишь потом, через много лет, выяснилось, что он сотрудничал с определенными революционными организациями, а также с иностранными разведками. То есть вовсе не был той якобы «независимой» фигурой, какой казался своим современникам», — объясняет Николай Стариков.

Верхи не хотят, низы не знают

Первоначально Николай II хотел встретиться с выборными представителями рабочих, выслушать их требования. Однако проанглийское лобби в верхах убедило его не идти к народу. Чтобы не сомневался, была организована инсценировка покушения. 6 января 1905 года сигнальное орудие Петропавловской крепости, которое по сей день салютует холостым залпом каждый полдень, выпалило в сторону Зимнего боевым зарядом — картечью. Никто не пострадал. Ведь царь-мученик, погибший от рук злодеев, был никому не нужен. Требовался «кровавый тиран».

9 января Николай уехал из столицы. Но об этом никто не знал. Более того, над зданием реял личный штандарт императора. Шествие в центр города вроде бы запретили, однако официально об этом не объявили. Улицы никто не перекрывал, хотя это было несложно сделать. Странно, не правда ли? Глава МВД князь Петр Святополк-Мирский, который прославился поразительно мягким отношением к революционерам всех мастей, клялся и божился, что все под контролем и никаких беспорядков не случится. Очень неоднозначная личность: англофил, либерал времен Александра II, именно он косвенным образом виновен в гибели от рук эсеров своего предшественника и начальника — умного, решительного, жесткого и деятельного Вячеслава фон Плеве.

Еще один бесспорный соучастник — градоначальник, генерал-адъютант Иван Фуллон. Тоже либерал, дружил с Георгием Гапоном.

«Цветные» стрелки

С иконами и православными хоругвями празднично одетые рабочие отправились к царю, на улицы вышло около 300 000 человек. Кстати, культовые предметы захватили по дороге — Гапон приказал своим подручным по дороге ограбить церковь и раздать ее имущество демонстрантам (в чем он признался в своей книге «История моей жизни»). Такой вот неординарный поп… Судя по воспоминаниям очевидцев, настроение у людей было приподнятое, никто не ожидал какой-либо пакости. Стоящие в оцеплении солдаты и полицейские никому не чинили препятствий, они лишь наблюдали за порядком.

Но в какой-то момент из толпы в них начали стрелять. Причем, судя по всему, провокации были организованы очень грамотно, жертвы среди военнослужащих и сотрудников полиции зафиксированы в разных районах. «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!» — вновь процитируем дневник последнего самодержца.

«Когда все увещевания не привели ни к каким результатам, был послан эскадрон Конно-гренадерского полка, чтобы заставить рабочих возвратиться назад. В этот момент был тяжело ранен рабочим помощник пристава Петергофского участка поручик Жолткевич, а околоточный надзиратель убит. Толпа при приближении эскадрона раздалась по сторонам, а затем с ее стороны были произведены 2 выстрела из револьвера», — писал в донесении начальник Нарвско-Коломенского района генерал-майор Рудаковский. Солдаты 93-го Иркутского пехотного полка открыли огонь по «револьверщикам». Но убийцы прятались за спинами мирных людей и снова стреляли.

Всего во время беспорядков погибло несколько десятков военных и полицейских, еще не менее сотни попали в больницы с ранениями. Иван Васильев, которого использовали явно «втемную», тоже был застрелен. Согласно версии революционеров — солдатами. Но кто это проверял? Профсоюзный лидер был уже не нужен, более того, он стал опасен.

«Сразу же после 9 января поп Гапон назвал царя «зверем» и призвал к вооруженной борьбе против власти, и как православный священник благословил на это русских людей. Именно из его уст прозвучали слова о свержении монархии и провозглашении Временного правительства», — говорит доктор исторических наук Александр Островский.

Стрельба по толпе и в стоящих в оцеплении солдат — как нам сегодня это знакомо. Украинский майдан, «цветные революции», события 91-го в Прибалтике, где тоже фигурировали некие «снайперы». Рецепт один и тот же. Для того чтобы начались волнения, нужна кровь, желательно невинных людей. 9 января 1905 года она пролилась. А несколько десятков погибших рабочих революционные СМИ и иностранная пресса тут же превратили в тысячи убитых. Что самое интересное — наиболее оперативно и грамотно на трагедию «кровавого воскресенья» отреагировала Православная церковь. «Всего прискорбнее, что происшедшие беспорядки вызваны и подкупами со стороны врагов России и всякого порядка общественного. Значительные средства присланы ими, дабы произвести у нас междоусобицу, дабы отвлечением рабочих от труда помешать своевременной посылке на Дальний Восток морских и сухопутных сил, затруднить снабжение действующей армии… и тем навлечь на Россию неисчислимые бедствия», — писалось в послании Священного Синода. Но официальную пропаганду, к сожалению, никто уже не слушал. Разгоралась первая русская революция.»»

Источник — блог Николая Старикова

Facebook

Вконтакте

Одноклассники

LiveJournal

Google+

pravoslavie.fm

Кто устроил русским «Кровавое воскресенье»? ~ Проза (История) ~ Вещий Олег

Из учебников по истории России мы знаем, что 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге состоялся разгон мирного шествия рабочих к Зимнему дворцу, имевшего целью вручить царю Николаю Второму коллективную петицию о нуждах простого народа. Шествие было организовано священником Георгием Гапоном, который не смог (или не захотел) воспрепятствовать расправе кровавых царских опричников над безоружными людьми. Расстрел народного хода, повлёкший гибель нескольких сотен человек, вызвал взрыв возмущения во всём мире и послужил прологом к т. н. «первой русской революции». А имя «Гапон» стало нарицательным, когда мы говорим о каком-нибудь провокаторе, призывающем идти на баррикады проливать чью-то кровь…

Но не все так ясно в этой темной истории. Начнем с того, что чьей-то заботливой рукой из документов аккуратно вымарывается всякое упоминание о видном деятеле террористического подполья того времени Пинхусе Моисеевиче Рутенберге. А ведь его роль в событиях «Кровавого воскресенья» просто ключевая! Дело в том, что Рутенберг не только организовывал еврейские боевые дружины (готовые по первому сигналу устроить смертоносную заварушку в России) но и являлся, ни много ни мало, идейным вдохновителем и наставником священника Гапона…

В 1904 году профессиональный революционер Рутенберг, который предусмотрительно из Пинхуса превратился в Петра (пройдет совсем немного времени и евреи в массовом порядке начнут отказываться не только от своих имен, но и от родительских фамилий, меняя их на русские – чего не сделаешь ради хорошего гешефта…) устроился разнорабочим на Путиловский завод. Стоит ли говорить, что он не проработал там и дня. Главная его забота заключалась в том, чтобы всеми правдами и неправдами подбить доверчивых и неискушенных в политике рабочих на стачку.Там он и познакомился с Гапоном…

Дабы лучше понять суть описываемых событий, обратимся к книге известного историка и писателя Р. Ключника «Террористическая война в России»: «В 1902 году Аркадий Коц перевёл на русский язык «Интернационал», на случай удачи. Но это мелочи, — необходимо было сделать так, чтобы русские рабочие захотели его запеть и метнуть после этого булыжником в полицейского. А все многолетние «хождения в народ» не давали результата. И отчаявшиеся «мудрецы» решили обмануть русских рабочих с помощью «подсадной утки» в рясе. Условия работы на фабриках и заводах были тяжёлые, как и на всех промышленных предприятиях Европы в то время. И как мы теперь в XXI веке — рабочие века XX хотели за свой труд получать больше денег…

Единственное отличие тех рабочих от современных — они были, как и все крестьяне, людьми очень верующими, православными. И совсем неглупые еврейские лидеры, которые с 1870 года безуспешно пытались поднять против властей народ, прекрасно понимали, что этот народ сам добровольно против властей, например, за Пинхусом Рутенбергом, не пойдёт, а вот за каким-либо батюшкой — пойдёт наверняка. Действительно, одно дело, когда во главе демонстрации русских рабочих по Невскому проспекту идёт кучерявый «интеллигент в очках», и совсем другое — русский поп с крестом… Разница громадная. А ведь важна не слава, а результат…

Многими исследователями была замечена глубокая связь христианских священников, особенно больших иерархов (не только православных) с раввинами — «держателями» Ветхого Завета в Библии. И ответ здесь один — общая на двоих Книга. И этот ответ многогранен, даёт много объяснений. Поэтому Пинхусу Рутенбергу было не сложно найти себе «друга» в рясе — Гапона, который согласился участвовать в авантюрной провокации — пойти религиозным ходом к царю с прошением о лучшей доле своего народа…

Кстати, если уже проводить мудреные коварные операции с «массами», то естественно лучше совсем рядом с логовом врага — в столице России. Чтобы к этому революционному «шоу» присоединились по пути шествия кучи праздно гуляющих городских зевак, которые увеличат массовость и народность восстания — понятно, что необходимо проводить в выходной день — в воскресенье…»

В процессе подготовки кровавой бойни еврейские террористы сопроводили петицию рабочих к царю провокационными листовками, «миролюбивый» характер которых становится ясен с первой же строчки: «Свобода покупается кровью, свобода завоевывается с оружием в руках, в жестоких боях… Не просить царя, и даже не требовать от него, не унижаться перед нашим заклятым врагом, а сбросить его с престола…Долой самодержавие!».Одним словом, «мирная» демонстрация с самого начала имела далеко не мирный характер. Когда ее участники двинулись к Зимнему дворцу, помимо хоругвей над толпами взвились красные знамена и транспаранты с лозунгами «Да здравствует революция!», «К оружию, товарищи!». От призывов быстро перешли к действиям. Начались погромы оружейных магазинов, сооружались баррикады. Еврейские боевики начали нападать на городовых и избивать их, спровоцировав столкновения с полицией и с армией…

Начальник петербургского охранного отделения А. В. Герасимов приводит в своих воспоминаниях слова Гапона о существовавшем плане убить царя: «Внезапно я его спросил, верно ли, что 9 января был план застрелить государя при выходе его к народу. Гапон ответил: «Да, это верно. Было бы ужасно, если бы этот план осуществился. Я узнал о нём гораздо позже. Это был не мой план, но Рутенберга… Господь его спас… Если бы Царь вышел, убили бы в полминут, полсекунд!»… Полиции стало известно об этом заговоре. Поэтому первое лицо тогдашнего МВД настояло на том, чтобы царь не возвращался из Петергофа, где он в это время находился. Заверив российского самодержца в том, что власти полностью контролируют ситуацию…

А теперь, уважаемый мой читатель, давайте на секунду задумаемся: Мог ли вообще Николай Второй отдать приказ на применение оружия против рабочих и устроить кровавую бойню в центре города, прямо у своей резиденции? Готов ли он был преподнести такой роскошный подарок революционерам, которые только и ждали подходящего предлога, чтобы начать вооруженное восстание против законной власти? При всех своих недостатках идиотом последний российский император все-таки не был. Главная цель всех проводимых в тот день мероприятий в Петербурге состояла в том, чтобы, напротив, предотвратить беспорядки и неизбежную панику в результате стечения огромных масс народа на Дворцовую площадь. Царские чиновники хорошо помнили трагедию Ходынки, когда в результате преступной халатности московских властей в давке погибло 1389 человек и около 1300 получили ранения…

«Итак, — пишет историк и профессор А. П. Столешников, - руководитель отряда еврейских боевиков Пинхус Рутенберг, составляет от лица Гапона подстрекательское воззвание к рабочим! Николая в тот день в Петербурге вообще не было и это заведомо стало известно организаторам крупномасштабной провокации. Ясно, что никто в Зимнем Дворце петицию народа принять не мог, но это заговорщикам было как раз и надо, в противном случае царь мог бы выйти к народу и решить все проблемы. Целью же террористов было создать повод для вооружённого мятежа, как в 1825 году делали их предшественники, декабристы. Гапон под личиной православного священника собрал около Зимнего дворца толпу не очень трезвых людей, которую впоследствии органы еврейской дезинформации назовут «демонстрацией рабочих, которые несли петицию царю»…

Как это делается? Очень просто: за деньги заговорщики организовывают для народа бесплатную раздачу горячительных напитков и закусок - это сладкое еврейское слово «халява». Через некоторое время на Дворцовой площади начинает расти толпа желающих выпить и закусить. Потихоньку с толпой смешиваются вооружённые «плохенькими револьверами» боевики с политическими плакатами и православными хоругвями. Появляется Гапон и начинает возбуждать народ. Толпа потихоньку растёт и когда она достигает огромных размеров и так прилично набирается водки, что едва уже стоит на ногах, растворённые в толпе еврейские террористы, вынимают оружие и начинают расстреливать в упор окружающих людей…

Начинается ужас и страшная давка, полиция не знает, что делать и кого хватать, а когда прибывают казаки, они уже не могут придумать ничего лучшего, как только начать разгонять и без того разбегающихся в панике людей. Пользуясь всеобщим замешательством, еврейские боевики ретируются с места преступления. На площади перед Зимним дворцом остаются трупы людей и растерянная полиция. Тут же мировая еврейская пресса обвиняет Николая Второго в чернейшем преступлении перед историей, «расстреле народа и веры в царя»…

Почитаем воспоминания Рутенберга, изданные в Париже в 1909 году… Вот как он описывает события, предшествующие кровавому воскресенью: «Во дворе собралось уже много народу. Ко мне стали обращаться за распоряжениями… Я вынул бывший у меня план Петербурга с приготовленными заранее отметками. Предложил наиболее подходящий, по моему мнению, путь для процессии. Если бы войска стреляли – забаррикадировать улицы, взять из ближайших оружейных магазинов оружие и прорваться во чтобы то ни стало к Зимнему дворцу. Это было принято. Пошли в ближайшую часовню, принесли хоругви и кресты… Гапон так ослабел и охрип, что сказать ничего не мог. Я объяснил, какими улицами идти, что делать в случае стрельбы. Сообщил адреса близлежащих оружейных лавок»…

Как мы видим, Пинхус самолично руководил шествием. Ему не нужна была мирная демонстрация. Ему нужна была кровь! Он, а совсем не Гапон (вся беда которого заключалась в том, что он тщеславен и глуп – не водитесь с евреями, гои!) являлся истинным провокатором…

Православный священник Гапон, ввязавшись в эту авантюру с еврейскими террористами, вероятнее всего рассчитывал на славу перед паствой и своим церковным начальством в ореоле защитника народа. Но едва ли он предполагал, что сотни людей, которые ему поверили, подвергнутся такой смертельной опасности. После кровавой заварушки Гапон укрылся от полиции на квартире у… кого бы вы думали?.. пейсателя Максима Горького! (нет, недаром жиды присудили ему звание основоположника соцреализма советской литературы) Услуги, оказанные Пешковым (настоящая фамилия Горького) еврейскому бандитскому подполью просто беспрецедентны! Достаточно сказать, что половина всех гонораров, вырученных от постановок пьес и книг этого «выдающегося классика» направлялась им в террористическую кассу!..

Гапон воображал, будто это он со своими товарищами делает русскую революцию, а евреи являются у них лишь союзниками. Но когда он впоследствии попал за границу и увидел воочию, кто стоит за всеми этими разрушительными процессами, то изумился и растерялся. Возвратившись в Россию, он издал обращение к рабочим следующего содержания: «Стой пролетариат! Осторожно — засада! Не повтори ошибки французов-коммунаров 1871 года!»…

Вскоре труп Гапона был обнаружен на одной из пустующих дач под Петербургом. Вскрытие показало, что смерть наступила от удушья. Как выяснило следствие, священник подвергся нападению группы лиц, был задушен верёвкой и подвешен на вбитый в стену крюк. Человека, снимавшего дачу, опознал дворник по фотографии. Им оказался Пинхус Рутенберг. «Убийство Гапона» — так откровенно назвал свои хвастливые мемуары этот террорист-убийца…

P. S. На этом, к сожалению, карьера Пинхуса Рутенберга не закончилась. В феврале 1917 года глава Временного правительства назначает его начальником всей полиции Петрограда, максимально облегчив, тем самым, проведение большевистского переворота. По большому счету, пустобрех и демагог Керенский, развалив за короткое время все, что только можно, просто передал государство большевикам (Троцкому). Точно так же, только уже в наше время, либерал Горбачев под присмотром кукловодов сдавал власть разрушителю Ельцину. Как говорят евреи, «оцените красоту игры».Но это уже совсем другая история…

Вещий Олег

www.litprichal.ru