футурист | Читать статьи по истории РФ для школьников и студентов

БИОГРАФИЯ

Выдающийся советский поэт Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930) родился в селе Багдады, недалеко от Кутаиси, в Грузии.

В 1910 году студент Строгановского училища живописи, ваяния и зодчества В. Маяковский сблизился с футуристами. Началось становление Маяковского-поэта. Футуристическая эстетика на первых порах наложила отпечаток на произведения молодого поэта – в них много бравады, откровенного эпатажа, нарочитого словесного экспериментаторства.

Маяковский был в числе авторов первых футуристических манифестов «Пощечина общественному вкусу», «Садок судей», «Идите к черту». Однако нигилистическое бунтарство футуристов не могло удовлетворить поэта.

Протест его героя против окружающей буржуазной действительности становится все более социально осмысленным. От гневно-презрительных «Нате!» и «Вам!» он переходит к всесторонней критике современности. Программным произведением в дооктябрьском творчестве Маяковского стала поэма-тетраптих «Облако в штанах» (1914–1915), идейный смысл которой сам поэт определил как лозунговое «Долой вашу любовь! Долой ваш строй! Долой ваше искусство! Долой вашу религию!». К этому тут же прибавился еще клич – «Долой вашу войну!»: начавшаяся мировая война, прославленная ура-патриотами, усилила процесс отчуждения поэта в мире торгашества и насилия.

В лирике Маяковского предреволюционной поры явственно ощутимы две интонации: негодующе-сатирическая, осмеивающая уродливые явления, социальные язвы российской действительности, и трагедийная, связанная с темой гибели человека, носителя светлых идеалов гуманизма и демократии, в условиях «страшного мира». Это роднит Маяковского с другим выдающимся поэтом начала века – Александром Блоком.

Краткая биография Маяковского. Слова. Серебряный век

 

ПОЯВЛЕНИЕ МАЯКОВСКОГО

Русский футуризм с самого начала делится на две группы: эго-футуристическую, проводимую Игорем Северяниным, и футуристическую просто, во главе которой стояли покойный В. Хлебников, Крученых и Давид Бурлюк с двумя братьями. И взгляды, и цели, и самое происхождение у этих групп были различны. Объединяло их только прозвище, заимствованное у итальянцев, но, в сущности, насильно пристегнутое, особенно к северянинской группе, которую, впрочем, мы оставим в покое: она не имеет отношения к нашей теме.

Хлебниковско-Крученовская группа базировалась на резком отделении формы от содержания. Вопросы формы ей представлялись не только главными, но и единственно существенными в поэзии. Это естественно толкало футуристов к поискам самостоятельной, автономной, или, как они выражались, «самовитой» формы, которая именно ради утверждения и проявления своей «самовитости», должна была всемерно стремиться к освобождению от всякого содержания. Это, в свою очередь, вело сперва к внесмысловым словосочетаниям, а затем, с той же последовательностью, к провозглашению «самовитого слова» – слова, освобожденного от смыслового содержания. Такое самовитое слово и было объявлено единственным, законным материалом поэзии. Тут футуризм подошел к последнему логическому своему выводу – к так называемому «заумному языку», отцом которого был Крученых. На этом языке и начали писать футуристы, но довольно скоро соскучились. Обессмысленные словосочетания по существу ничем друг от друга не разнились. После того как было написано классическое «Дыр бул щыл», писать уже было нечего и не к чему: все дальнейшее было бы лишь повторением. К концу 1912 или к началу 1913 г. весь путь футуризма был пройден. В сущности, осталось лишь замолчать.

В ту пору, на вечерах Свободной эстетики, появился огромный юноша, лет девятнадцати, в дырявых штиблетах, в люстриновой черной рубахе, раскрытой почти до пояса, с лошадиными челюстями и голодными глазами, в которых попеременно играли то крайняя робость, то злобная дерзость. Это и был Владимир Маяковский, ученик Школы живописи и ваяния. Он чаще всего молчал, но если раскрывал рот, то затем, чтобы глухим голосом и трясущимися от страха губами выпалить какую-нибудь отчаянную дерзость.

Ходасевич В.Ф. О Маяковском. Возрождение. 1930. 24 апреля

 

ВОСПОМИНАНИЯ О В. МАЯКОВСКОМ

Читал Владимир Владимирович замечательно. Необыкновенно выразительно, с самыми неожиданными интонациями, и очень у него сочеталось мастерство и окраска актера и ритмичность поэта. И если мне раньше в чтении стихов Маяковского по книге был не совсем понятен смысл рваных строчек, то после чтения Владимира Владимировича я сразу поняла, как это необходима и смыслово, и для ритма.

У него был очень сильный, низкий голос, которым он великолепно управлял. Очень взволнованно, с большим темпераментом он передавал свои произведения и обладал большим юмором в передаче стихотворных комедийных диалогов. Я почувствовала во Владимире Владимировиче помимо замечательного поэта еще большое актерское дарование.

[…] Маяковский воспринимал мир, действительность, предметы, людей очень остро, я бы даже сказала — гиперболично. Но острота его зрения, хотя была очень индивидуальна, в отличие от Пастернака, не была оторвана от представлений, мыслей, ассоциаций других людей, очень общедоступна.

У Маяковского все сравнения очень неожиданны, а вместе с тем понимаешь – это именно твое определение, твоя ассоциация, только ты не додумывалась, не умела обозначить именно так мысль, предмет, действие…

А сами его определения так ярки и остры, что понимаешь: это именно так, иначе и быть не может.

Владимир Владимирович в первый раз пришел на квартиру к моей маме. Вошел на балкон. Посмотрел в сад с балкона и сказал:

– Вот так дерево, – это же камертон.

И действительно стало ясно, что это дерево ассоциируется именно с камертоном, что это замечательное определение, а люди, десятки лет смотрящие с этого балкона на дерево, не могли этого увидеть, пока Маяковский этого не открыл.

Если гиперболичность Владимира Владимировича помогала ему в его творчестве, в видении вещей, событий, людей, то в жизни это ему, конечно, мешало. Он все преувеличивал, конечно, неумышленно. Такая повышенная восприимчивость была заложена в нем от природы. Например, Владимир Владимирович приходил ко мне, спрашивал у мамы:

– Нора дома?

– Нет.

Не выслушав объяснения, он менялся в лице, как будто бы произошло что-то невероятное, непоправимое.

– Вы долго не шли, Владимир Владимирович, Нора пошла к вам навстречу.

Сразу перемена. Лицо проясняется. Владимир Владимирович улыбается, доволен, счастлив.

Этот гиперболизм прошел через всю его жизнь, через все его произведения. Это было его сущностью.

Полонская В. Воспоминания о В. Маяковском. Серебряный век. Мемуары.  М., 1990

 

МАЯКОВСКИЙ О БЛОКЕ

Блок честно и восторженно подошел к нашей великой революции, но тонким, изящным словам символиста не под силу было выдержать и поднять ее тяжелые реальнейшие, грубейшие образы. В своей знаменитой, переведенной на многие языки поэме «Двенадцать» Блок надорвался.

Помню, в первые дни революции проходил я мимо худой, согнутой солдатской фигуры, греющейся у разложенного перед Зимним костра. Меня окликнули. Это был Блок. Мы дошли до Детского подъезда. Спрашиваю: «Нравится?» – «Хорошо», – сказал Блок, а потом прибавил: «У меня в деревне библиотеку сожгли».

Вот это «хорошо» и это «библиотеку сожгли» было два ощущения революции, фантастически связанные в его поэме «Двенадцать». Одни прочли в этой поэме сатиру на революцию, другие – славу ей. Поэмой зачитывались белые, забыв, что «хорошо», поэмой зачитывались красные, забыв проклятие тому, что «библиотека сгорела». Символисту надо было разобраться, какое из этих ощущений сильнее в нем. Славить ли это «хорошо» или стенать над пожарищем, — Блок в своей поэзии не выбрал.

Маяковский В. В. Умер Александр Блок. АГИТ-РОСТА. М., 1921, N 14, 10 августа

 

МАЯКОВСКИЙ. «ПРО ЭТО»

«Вот он,

           большелобый

                       тихий химик,

перед опытом наморщил лоб.

Книга –

           «Вся земля», –

                       выискивает имя.

Век двадцатый.

           Воскресить кого б?

– Маяковский вот…

           Поищем ярче лица –

недостаточно поэт красив. –

Крикну я

           вот с этой,

                       с нынешней страницы:

– Не листай страницы!

           Воскреси!

Ваш

           тридцатый век

                       обгонит стаи

сердце раздиравших мелочей.

Нынче недолюбленное

           наверстаем

звездностью бесчисленных ночей.

Воскреси

           хотя б за то,

                       что я

                                   поэтом

ждал тебя,

           откинул будничную чушь!

Воскреси меня

           хотя б за это!

Воскреси –

           свое дожить хочу!

Маяковский, В. В. Сочинения в одном томе. М., 1941.

 

ПОЭТ РЕВОЛЮЦИИ

У Маяковского было, что отдать пролетариату. Если дореволюционная поэзия Маяковского, примерно за восемь лет, вместилась в одном томе, то пореволюционная, за 12 лет, потребовала девяти томов, и это далеко не все, что было написано Маяковским после революции. Революционная атмосфера, органическое участие поэтическим словом в революционной борьбе пролетариата вызвали и бурную, кипящую поэтическую деятельность и многообразие жанров. Мы найдем у Маяковского и революционный плакат, нарисованный поэтом, и поэтическую подпись к нему (см. сборник «Грозный смех»), и политический лозунг, упорядоченный ритмом и обрамленный рифмой («На польский фронт! / Под винтовку! / Мигом: / Если быть не хотите / под панским игом»), и рекламу для советских торгующих организаций в период нэпа («Нигде кроме, как в Моссельпроме»). Он пишет огромнейшее количество агитационных стихотворений (типа «Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума», «Даешь мотор», «О. Д. В. Ф.», «Вот для чего мужику самолет», «О том, как некие сектанты зовут рабочего на танцы», «Нагрузка на макушку» и т. д.), агитпоэм («Сказка о дезертире», «Обряды», «Летающий пролетарий», «Ни знахарь, ни бог, ни ангелы бога – крестьянству не подмога» и т. д.). Он разрабатывает темы детской литературы, где и достигает значительных успехов («Прочти и катай в Париж и в Китай», «Эта книжечка моя, про моря и про маяк», «Что ни страница, то слон, то львица» и др.). Его марши распевают повсеместно юные пионеры нашей страны. Он выдвигает идею создания театра памфлетно-публицистического, политически заостренного, как большевистский лозунг и политический плакат.

Маяковский. Литературная энциклопедия. В 11 т. М., 1929–1939. Т.VII. 1934

 

С ПРЕДЕЛЬНЫМ МАКСИМАЛИЗМОМ

Уже ранний Маяковский, «подступив вплотную к мечте», противопоставил порядку в мире не демонический идеал, а «грубого» земного человека, претендующего на реальную жизнь. Он решительно «опредметил» и этот «порядок», довольно легко расправившись с Богом и сосредоточив свою ненависть на вселенском «жирном». Все подводило к тому, что в этой реальной схватке не должно быть «вечного» (романтического) противостояния, но именно в такой позиции, в конечном счете, остается ранний Маяковский. Достигнув высшего выражения в «Облаке в штанах», его бунтарство затем все больнее и безнадежнее упирается в стену порядка, возведенного «Повелителем Всего». В «Человеке» герой после очередного бунта против «неба» попадает в будущее (за тысячи лет) – и видит там ту же картину. Может быть, это поэтическая гипербола, прием, рассчитанный на максимальное эмоциональное воздействие? Конечно, гипербола, — только не «прием», а выражение внутреннего максимализма Маяковского, его склонности к категорическим обобщениям – и в жизни и в искусстве.

Революцию Маяковский воспринял с предельным максимализмом: «Сегодня до последней пуговицы в одежде жизнь переделаем снова». Это тоже не просто поэтическое преувеличение. История прошлого оборвалась для Маяковского сразу, в новом он не принимал ничего от старого. Само время мыслилось как оковы, и поэт воевал с его постепенностью: «Клячу истории загоним…» Он чувствовал себя как рыба в воде в этот момент, когда «порвалась связь времен», когда наступило время-взрыв. Собственно, это еще не совсем история (подвижный и сложный процесс), это скорее самый фокус ее, решительная смена эпох. В дальнейшем Маяковскому пришлось ощутить и постепенность времени, сложную связь прошлого с настоящим и будущим. И происходило это далеко не безболезненно – через открытие в новом ненавистного «старья».

Альфонсов В.Н. В конфликте с любимым искусством. Слова и краски

 

«ПРО ЭТО»

И странную поэму написал Маяковский за эти два месяца ссылки в уединение. Казалось бы, она действительно «про это», а вчитаешься – все-таки больше про другое. Недаром ее тема впрямую не названа. «Про что, про это?» – спрашивает автор и слово «любовь», подсказанное рифмой, зачем-то заменяет многоточием. Не затем ли, чтоб допустить возможность и другого, нерифмованного ответа?

Если отбросить всю научную фантастику, все картины аллегорических превращений, как всегда, искусно и многословно реализующие каждый речевой оборот, то останется несколько ярких и крепких кусков, где выражены те же основные мотивы, что и в дооктябрьских стихах и поэмах: обида, ревность и ненависть.

Ревность и ненависть. Но к кому? Нет более уклончивого произведения, чем эта, самая конкретная поэма, изобилующая деталями повседневности и иллюстрированная фотографиями.

Карабчиевский Ю.А. Воскресение Маяковского. М., 1990

 

МУЗЕЙ МАЯКОВСКОГО

Маяковский-поэт погибал дважды: первый раз, когда он застрелился в 1930 году, второй – когда его приобщили к лику святых и непогрешимых. Стали пересоздавать заново. В том реконструированном мире Маяковского, который все более утверждался официально, не было места ни для футуристов, ни для Бриков, ни для многого другого. Даже о самоубийстве рекомендовалось поменьше упоминать – оно только искажало, как насмешливо выражался сам поэт, его «постоянно ясный» облик.

В 1947 году секретарем ЦК КПСС становится Михаил Суслов. Ему отдается культура в полное и почти безраздельное распоряжение. Прежде, в 20-е и 30-е годы, регулярно проводилась «партийная чистка» – исключались классово чуждые и враждебные элементы. То, что делали с Маяковским, его творчеством, биографией, тоже было «чисткой». Суслов бдительно следил за тем, как она проходила. […]

Раньше в Доме-Музее в Гендриковом переулке были закрыты только две […] комнатки – теперь же был фактически ликвидирован весь музей и начато сооружение нового музея в проезде Серова у Лубянской площади (там была рабочая комната поэта). Здесь предстояло экспонировать Маяковского «очищенного», исправленного, полностью освобожденного от всего, что не соответствовало последним указаниям «свыше».

Паперный З. О Лиле Брик – спутнице жизни и стихов Владимира Маяковского. Знамя. 1998. № 6 

 

ФЕНОМЕН МАЯКОВСКОГО

Интерес к феномену поэта, не утраченный и в настоящий момент (к сожалению, только среди профессионалов), выявил несколько подходов к его исследованию:

Первый – ортодоксальный советский взгляд на творчество поэта как наиболее точное воплощение «линии партии» (сразу же оговоримся, что в нашей работе мы акцентируем как раз критичность поэта по отношению к бюрократическому, властному диктату, приведшему к вырождению ростков подлинного социализма).

Второй расценивает творчество этого Художника как трагическую попытку примирения советской действительности и нереализовавшихся футуристических мечтаний поэта. (Но ведь именно в творчестве социализма поэт видел диалектическое снятие футуризма.)

Третий подход восходит к религиозным мотивам. Ряд авторов считает, что душа поэта тосковала по вере в годы разгула «сатанинского футур-большевизма» и царства «коммунистического антихриста». И именно разрыв между его латентной религиозностью (в поэзии) и его сатанизмом (в практике) как раз и стал основой его трагедии (в жизни) как некоего законного возмездия.

И авторский: ключ к пониманию сущности феномена Маяковского как ярчайшего представителя коммунистического mainstream советской культуры содержится в анализе историко-логического развертывания противоречий феномена «Советская культура» и самого советского социализма со всеми его противоречиями.

Булавка Л.А. Коммунизм возвращается. Маяковский. Альтернативы, 2006 г., № 2

украинец, русский и татарин — Журнал «Магариф»

(Тематическая экскурсия. VIII – XI классы)

 Целью экскурсии является популяризация деятельности поэтов-футуристов в Казани, показ дружеской связи поэтов разных национальностей: украинца, русского и татарина, раскрытие взаимной поддержки в творчестве, привлечение внимания современников к достопримечательностям города.

Экскурсия автобусная. Предполагаются остановки у объектов, в которых
поэты учились, выступали на творческих встречах перед горожанами. 

Данная работа предлагается для педагогических работников и старшеклассников, увлекающихся экскурсоводческой дея­тельностью.

Маршрут экскурсии

Площадь Саид-Галеева
(железнодорожный вокзал) –
ул. Г.Тукая – ул. Татарстан –
ул. Пушкина – ул. М.Горького –
 ул. К.Маркса – площадь
Свободы – ул. Кремлевская.

 Ход экскурсии

Экскурсовод. Здравствуйте, я – ваш экскурсовод. Мы совершим тематическую экскурсию «Три поэта-футуриста в Казани: украинец, русский и татарин». Она продлится 2 часа, предполагаются выходы. Завершится экскурсия у главного здания К(П)ФУ.

Футуризм – это «хулиганский» жанр искусства, который официально существовал с 1909 до начала 1920 года. Умирает одна эпоха, и рождается другая. Этот период был бурным, поэты славили внешние безобразия, считалось, что они таили множество невидимых красот!

В творчестве футуристов был отказ от старых норм, традиций. Впервые представители этого жанра появились в Италии. В России первым футуристом был Давид Бурлюк – украинец по происхождению. Для русского поэта Владимира Маяковского Давид Бурлюк был учителем. А татарский поэт Хади Такташ учился стихосложению у Маяковского. Этих трех поэтов объединяло то, что они были в Казани, здесь получали вдохновение к творчеству и дарили городу
теплые слова.

Площадь Саид-Галеева (железнодорожный вокзал)

Перед нами истинное украшение города: торжественное, великолепное двухэтажное здание, выполненное из красного кирпича. Огромные арочные окна в два ряда, купола со стержнем. В оформлении фасада присутствуют лепные розетки и герб г.Казани – зилант. Это здание Казанского железнодорожного вокзала построено в 1896 году архитектором Г.Рушем. Первоначально здесь были изображения гербов 16 губерний. Через эти губернии проходила железная дорога и осуществляла связь столицы России с Уралом и Сибирью. Вокзал – главные ворота в город Казань и свидетель исторических событий. В разные годы он гостеприимно встречал многих гостей, в т.ч. и поэтов-футуристов.

26 августа 1899 года никому не известный семнадцатилетний Давид Бурлюк, сын небогатого агронома, в сопровождении матушки впервые приехал в Казань, чтобы учиться в художественной школе. В руках были рисунки для показа директору школы. В 1901 году он во второй раз приехал, чтобы продолжить учебу, а в 1914 году – руководителем делегации литераторов страны, совершавших турне. В составе группы был начинающий поэт Маяковский, ему 21 год. Владимир вспоминал о Давиде: «Мой действительный учитель, Бурлюк сделал меня поэтом… Выдавал ежедневно 50 копеек. Чтоб писать, не голодая». Они приехали на гастроли в Казань читать лекции о футуризме и свои стихи. На вокзальной площади их ждали поклонники и официальные представители. Позже, в 1927–1928 гг., признанный В.Маяковский второй и третий раз приезжал в Казань знакомить читателей со своими творчеством. Бурлюк не принял революцию, эмигрировал в США, но не прерывал переписку с казанцами.

Татарский поэт Хади Такташ после учебы в Коммунистическом университете трудящихся Востока и слушания выступлений Маяковского в Москве навсегда приехал в Казань, на последнее место жительства. Это были 20-е годы XX века. За его спиной – публикации стихов, редакторская деятельность. Он считал, что в Казани люди лучше поймут его, чем в г.Москве. Он был прав, его творчество действительно казанцы полюбили.

 Мы, туристы, отправимся в ту часть города, которую видели три поэта-футуриста.

 

Улица Г.Тукая, улица Татарстан

 Справа – Старо-Татарская слобода, место компактного проживания татар с XVI века. Татарская слобода – «осколок Казанского ханства», веками была очагом национальной культуры. В ней сохранились особняки татарской знати, изящные старинные мечети, с минаретов которых голоса муэдзинов продолжают звать на намаз. Восток на Русской равнине. Мухамметхади Хайруллович Такташев любил гулять по улочкам, по набережной загадочного озера Кабана, общаться с жителями и получать вдохновение к творчеству. Здесь рождались идеи, рифмы, сюжеты. Скоро появлялись в свет стихи и пьесы за подписью автора –
Хади Такташ.

Биография поэта тесно связана с историей страны. Такташ о себе рассказывал мало: родился 1 января 1901 года в деревне Сургодь Спасского уезда Тамбовской губернии (ныне Торбеевский район Республики Мордовия) в многодетной татарской крестьянской семье. Первоначальное образование получил в медресе в родной деревне, затем в соседнем селе Пишля. 

Шла первая мировая война, в стране – революция. В 1915 году о? н уехал в Бухару на заработки к родственнику-купцу. В газете «Великий Туркестан» («Олуг Төркстан»), издаваемой в г. Ташкенте, в 1918 году опубликовано его первое стихотворение «В пустынях Туркестана». В 1921 году вернулся в Ташкент, работал ответственным секретарем журнала, преподавателем татарского языка в Туркестанском рабоче-дехканском коммунистическом университете.

Летом 1922 года в Москве поступил в Коммунистический университет трудящихся Востока. Стихи Такташа студенты знали наизусть уже на следующий день после написания, произведения переписывались и передавались из рук в руки. Поэту природа дала безграничный талант в чтении стихов. Он посещал выступления Мая­ковского, очень хотел быть похожим на него. И удалось! Вскоре Хади переехал в Казань. В 1927 году вышел в свет первый поэтический сборник
«Сыны Земли».

В короткую тридцатилетнюю жизнь поэта вместилась империалистическая война, революция, гражданская война. Бунтарь по натуре, поэт-гражданин по призванию, романтик по душевному настрою – Такташ мастерски заявил о своей «поэтической декларации» в поэме «Утешение»: «Я родился, чтоб таинственным звоном песен моих разнестись по стране, чтоб мир потрясти!. .» Такие строки в 20 лет мог написать только гений. Его лирические стихи звучат гимном человеку
труда:

Земля, преображу тебя я в рай,

Пустыни покорю, сотру межи!

Футурист ли он? Подражатель Г.Тукая, В.Маяковского. Он – поэт всей евразийской России! Его творения читали в домах, в театре.

Улица М.Горького, дом 13

Перед нами двухэтажное прямоугольное и ассиметричное здание со сдержанной роскошью. Со стороны входа в верхней части здания купол со шпилем, над входом – навес. Здание построено в 1912 году. В настоящее время – это Татарский государственный театр драмы и комедии им. К.Тинчурина. Он назван в честь татарского писателя, актёра, драматурга и прозаика, одного из основоположников профессионального татарского театра и драматургии, современника Хади Такташа. Первоначально в здании находились правительственные учреждения и общественные организации.

На сцене театра зрители увидели постановку «Камиль» по произведению Такташа. А 20 января 1927 года русский поэт Владимир Маяковский делился мыслями в этом же зале! Желающих посетить творческую встречу было чрезвычайно много. Удивительно, но Маяковский не мог попасть на свой собственный вечер! Милиция помогла ему извлечься из толпы. Помятому Маяковскому долго не давали начать: шквал аплодисментов не мог остановить ни его поднятая рука, ни призывы.

Улица М.Горького, дом 16

Справа от дороги – двухэтажное здание на высоком цоколе. В настоящее время здесь располагается гимназия №3.
На фасаде – мемориальная доска, на которой написано, что здесь учился украинский поэт-футурист Давид Бурлюк, есть его барельеф. Имя поэта в городе увековечено. Здание построено в 1856 году, в части женской гимназии находилась художественная школа. Бурлюк трижды был в Казани (1899–1900, 1901–1902, 1914 гг.). Здесь он учился рисовать, дружить, писать и декламировать свои стихи. Не окончив курс, он уехал к родителям в Одессу, скучал по Казани, в 1901 году вернулся и продолжил учебу. Это про него в шутку говорили, что он «бурлюкает». В художественной школе он рисовал и писал стихи.

Звуки на «а» широки и просторны,

Звуки на «и» высоки и проворны,

Звуки на «у», как пустая труба,

Звуки на «о», как округлость горба,

Звуки на «е», как приплюснутость мель,

Гласных семейство смеясь просмотрел.

В 1914 году знаменитый Давид Бурлюк с группой поэтов исколесил 28 городов страны, включая Казань, с целью научить «собратьев по цеху» новому направлению авангарда, красоте отклонения от привычных норм стихотворной речи, путям общения с народом. Он читал лекцию о культе техники, индустриальных городов, отрицании традиций, изменении вкусов общества и норм стихотворной речи. Бурлюк восторженно читал, надеялся, что анархичность мировоззрения, выражение массовых настроений толпы будут двигателями в творческих направлениях, и общество должно футуристов высоко
оценить.

Улица К. Маркса, площадь Свободы (Ратуша)

20 февраля 1914 года в Колонном зале здания Ратуши Давид Бурлюк читал знаменитую лекцию о футуризме. И это здание под стать его стихам, рядом.

Дворец роскошный, изысканный, торжественный, симметричный, каменный с сдвоенными арочными окнами на втором этаже. В настоящее время здесь проходят значимые мероприятия города и респуб­лики. Трехэтажным он стал в 2005 году после подготовки его к 1000-летию города. Здание построено в 1854 году архитекторами И.Ефимовым и М.Коринфским
в стиле итальянского палаццо, являлось Дворянским собранием. Здесь проходили балы, играли музыкальные произведения, читали стихи и лекции.

Для усиления чувств восприятия доклада Давид Бурлюк выступил с раскрашенным лицом. В детстве он лишился глаза из-за шалости с братом и имел стеклянный глаз. Необычная внешность, авангардистские стихи и художественные работы вызывали повышенный интерес в широких кругах населения и способствовали его известности. Он знакомил слушателей с новой поэзией, ломкой традиционных представлений о стихосложении и это считал привлекательным.

Выступал и молодой Владимир Маяковский, который к тому времени имел 30 опубликованных стихов. И мечтательно восклицал:

Я хочу быть понят родной страной,

а не буду понят –

                что ж?!

По родной стране

                пройду стороной,

как проходит

                косой дождь.

Позже, в 1927 и 1928 годах, известный русский поэт Владимир Владимирович Маяковский вновь посетил
Казань.

Улица Кремлевская (КФУ)

Он читал произведения студентам в здании Казанского университета.

Уважаемые туристы, эта постройка перед вами: симметричная двухэтажная с трехчастной композицией, с двенадцатью колоннами по центру и шестью по окраинам. Колонны придают ей величественность и привлекательность. Здание построено в 1825 году по проекту П.Пятницкого и является главным зданием университета. Именно таким его видел В.Маяковский. «Университет –
горделивость Казани», – заметил поэт Маяковский. И действительно, сложно переоценить значение одного из старейших учебных заведений страны. Его авторитет поднимали ученые с мировыми именами Н.Лобачевский, Н.Зинин, А.Бутлеров, И.Симонов, В.Бехтерев… Следующие строки В.Маяковский посвятил университету:

Смотрю в затихший и замерший зал:

      Здесь

                каждый десять на сто.

Его повадкой щурят глаза

и так же, как он,

                скуласты.

И смерти

      коснуться его

                не посметь,

стоит

      у грядущего в смете!

Внимают

      юноши строфам про смерть,

И сердцем слышат: бессмертие.

21 января 1927 года в университете поэт делился мыслями об огромной ответственности писателя, поэта, художника перед народом, рассказывал о впечатлениях заграничной поездки, вдохновенно читал свою поэму «Владимир Ильич Ленин». Покидая Казань, он еще раз обещал приехать сюда. И сдержал свое слово. 23 января 1928 года В.В.Маяковский выступил с докладом о современной литературе, читал поэмы.

Город ему запомнился многонациональностью, дружелюбием. На публичные выступления
В.Маяковский часто надевал желтую коф­ту. Внешний вид усиливал его бунтарский характер. Имя Маяковского увековечено в городе: в его честь названа улица
Маяковского и кафе «Желтая кофта».

Завершая экскурсию, скажу о том, как три поэта-футуриста высказались о нашем городе.

«О Казани – люльки своего искусства, я всегда вспоминаю с улыбкой», – с гордостью сказал Давид Бурлюк. Русский поэт украинского происхождения Давид Бурлюк умер в Америке в 1967 году на 85-м году жизни (пережил В.Маяковского и Х.Такташа).

Маяковский писал: «Когда у меня не будет ни копейки, я обязательно приеду в Казань». Его здесь хорошо принимали, билеты на выступления раскупались очень быстро. «Добрый город» и сегодня продолжает заложенные традиции в глубокой древности.

«Татарский Маяковский» – так любовно называли Хади Такташа, и он был горд таким сравнением.

Трех поэтов-футуристов объединяло то, что жили в одно бурное время, писали произведения в одном жанре и литературно увековечили город Казань. В 20-х годах XX века футуризм вышел из моды, и этот период истории русской культуры вошел в состав «Серебряного века». 

Гульсина АБАЙДУЛЛОВА,

педагог дополнительного образования объединения «Юные экскурсоводы» Дома детского и юношеского туризма и экскурсий г.Казани

 Миляуша
КАМАЛОВА,

учитель I квалификационной категории татарского языка гимназии №17
им.Г.Ибрагимова г.Казани

Итальянский футуризм, 1909–1944 гг.: реконструкция Вселенной

• Ф. Т. Маринетти, Занг Тумб Тууум: Адрианополь, октябрь 1912 г. ; Words-in-Freedom ( Zang Tumb Tuuum: Adrianopoli ottobre 1912; Parole in libertà ). Книга (Милан: Edizioni futuriste di Poesia , 1914) (фрагмент)

  Ф. Т. Маринетти, Занг Тумб Тууум: Адрианополь, октябрь 1912 г. ; слов на свободе ( Zang Tumb Tuuum: Adrianopoli ottobre 1912; Условно-досрочное освобождение ). Книга (Милан: Edizioni futuriste di Poesia , 1914), 20,2 x 14 см. Исследовательский институт Гетти, Лос-Анджелес © Общество прав художников (ARS), 2014 г., Нью-Йорк/SIAE, Рим

• Джакомо Балла, Трельси. . . . Трельно , 1914 (фрагмент)

  Джакомо Балла, Трельси. . . . Trelnò , 1914. Бумага, тушь, 27 x 20 см. Частная коллекция © 2014 Artists Rights Society (ARS), Нью-Йорк/SIAE, Рим. Фото: Лука Карра

• Francesco Cangiullo, Большая толпа на площади Пьяцца дель Пополо ( Grande folla на площади Пьяцца дель Пополо ), 1914 (фрагмент)

  Francesco Cangiullo, Большая толпа на площади дель Пополо ( Grande folla на площади дель Пополо ), 1914 год. Бумага, акварель, гуашь и карандаш, 58 x 74 см. Частная коллекция © 2014 Artists Rights Society (ARS), Нью-Йорк/SIAE, Рим

• FT Marinetti, Air Raid (n. 67) ( Bombardamento aereo [n. 67] ), 1915–16 (фрагмент)

  FT Marinetti, Air Raid (n. 67) ( Bombardamento aereo [n. 67] ), 1915–16. Бумага, тушь, карандаш, 21,5 х 27,5 см. Коллекция Люси Маринетти, Рим © 2014 Artists Rights Society (ARS), Нью-Йорк/SIAE, Рим. Фото: Studio Boys, Рим

• Франческо Канджулло, Пьедигротта . Книга (Милан: Edizioni futuriste di Poesia , 1916) (фрагмент)

  Франческо Канджулло, Пьедигротта . Книга (Милан: Edizioni futuriste di Poesia , 1916), 26,5 x 18,8 см. Исследовательский институт Гетти, Лос-Анджелес © Общество прав художников (ARS), 2014 г., Нью-Йорк/SIAE, Рим

• Benedetta (Бенедетта Каппа Маринетти), Spicologia 1 Man ( Spicologia di 1 uomo ), 1919 (фрагмент)

  Benedetta (Benedetta Cappa Marinetti), Spicologia of 1 Man ( Spicologia di 1 uomo ), 1919. Бумага, тушь, 16 × 16 см. Частная коллекция © Бенедетта Каппа Маринетти, используется с разрешения наследников Виттории Маринетти и Люси Маринетти. Фото: Лука Карра

В одном из своих ключевых изобретений футуристы придумали стиль свободной визуальной поэзии, названный

parole in libertà , или «слова в свободе». Следуя примеру Ф. Т. Маринетти, футуристы освободили слова и буквы от условного представления, разрушив синтаксис, используя глаголы в инфинитиве, исключив прилагательные и наречия, упразднив пунктуацию, вставив музыкальные и математические символы и применив звукоподражания. Стихотворения «слова в свободе» читались как литература, воспринимались как изобразительное искусство и исполнялись как драматические произведения. Футуристы опубликовали их в нескольких форматах и ​​продекламировали на Futurist 9.0005 серате (перформативные вечера).

В то время как Маринетти представил форму, многие футуристы внесли свои собственные интерпретации. В революционный период 1910-х годов зародилась группа изобразительных, устных и слуховых зарисовок для слова в свободе (называемая

tavole parolibere ). Джакомо Балла изобрел фоновизуальные конструкции, а Фортунато Деперо изобрел абстрактный язык звуков, который он назвал ономалингва . Франческо Канджулло Большая толпа на площади Пьяцца дель Пополо (1914) затрагивает темы города, толпы и потрясений. Круговая структура книги Карло Карра «Хроника миланской ночной совы » (1914) отражает чувственный вихрь голосов, звуков и фигур, с которым он столкнулся во время ночной прогулки по Милану.

СВОБОДНЫЕ СЛОВА

АРХИТЕКТУРА〉

〈 «ГЕРОИЧЕСКИЙ» ФУТУРИЗМ

ФУТУРИЗМ: УРБАНИЗМ И ФУТУРИСТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВЛАДИМИРА МАЯКОВСКОГО | Мутталеб

Главная > Том 15, № 1 (2022) > Мутталеб

ФУТУРИЗМ: УРБАНИЗМ И ФУТУРИСТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВЛАДИМИРА МАЯКОВСКОГО

Фуад Абдул Мутталеб

Abstract

В статье анализируется поэзия русского поэта Владимира Маяковского (1893-1930) , известный как главная фигура русского футуристического движения. Исследование впервые знакомит с футуристическим движением в литературе, которое имело место в начале двадцатого века, и помещает его в формулистскую теорию. Затем он останавливается на характеристиках футуристической поэзии, поскольку этот жанр больше всего интересовал футуристов. Исследование приближается к своей основной цели, исследуя два характерных стихотворения «Утро» (1912) и «Небоскреб в разрезе» (1929), имея в виду тему урбанизма, распространенную в футуристическом литературном движении. Этот анализ пытается доказать, что Маяковский использовал тему урбанизма для критики современной городской жизни, в отличие от других футуристов, которые использовали эту тему для ее прославления. В исследовании также будет рассмотрен важный аспект стихотворения Маяковского «Об этом», в котором он представляет себе жизнь в будущем. Для проведения данного тематического исследования используется критически-аналитический и описательный метод.

Ключевые слова

Владимир Маяковский; Футуризм; Урбанизм; Современная русская поэзия; Формалистская теория

Полный текст:

PDF

Ссылки

Болл, А. (2004). Воображая Америку: влияние и образы в России ХХ века. Rowman & Littlefield Publishers.‏

Brown, EJ (2015). Маяковский: Поэт в революции. Издательство Принстонского университета.

Беруэлл, Т. (2016). На пути к небоскребу будущего. Карлтонский университет.

Эдвард, Дж. Б. (2015). Маяковский: Поэт в революции. Издательство Принстонского университета.

Янгфельдт, Б. (2014). Маяковский: биография. (HD Watson, Trans.). University of Chicago Press.‏

Палмер, Х. (2014). Делёз и футуризм: манифест бессмыслицы. Bloomsbury Publishing.‏

Рейни, Л. С., Поджи, К., и Виттман, Л. (ред.). (2009). Футуризм: Антология. Издательство Йельского университета.

Рихтер, В. (1998). Литературный примитивизм: его функция в раннем творчестве Владимира Маяковского и других и других русских кубофутуристов. [Докторская диссертация, Университет Торонто].

Троцкий, Л. (1925). Литература и революция. (Р. Струнский, Пер.). Книги Хеймаркет. (Оригинальная работа опубликована в 1924 г.