ПЕРВОЕ ЛЕТОПИСНОЕ УПОМИНАНИЕ О НОВГОРОДЕ
AdminИстория, РюриковичиПервое летописное упоминание о Новгороде относится к 859 году.
По мнению историков, первоначально город находился несколько южнее ныне существующего, но в X веке был перенесен на современное место, с чем, по некоторым версиям, и связано его название. Новгород был вторым по значению центром Киевской Руси, а в 1136-1478 годах – столицей Новгородской республики. Со второй половины XIV века город стал называться Великий Новгород.
Архитектурный ансамбль города уникален. В числе памятников древнерусского зодчества комплекс Новгородского кремля – «Детинец», новгородский Софийский собор, построенный в 1045-1050 годах, церковь Федора Стратилата на Ручью (1360 год), церковь Спаса Преображения на Ильине улице (1374 год).
НОВГОРОД ВЕЛИКИЙ — один из древнейших русских городов, расположенный неподалеку от о. Ильмень, на р. Волхов, вытекающей из Ильменя и впадающей в Ладожское озеро.
Впервые Новгород упоминается в летописи под 859 г. По мнению ряда ученых, город возник в результате слияния трех племенных поселений — славян, мери и чуди. В кон. X в. он стал вторым по значению городом Киевской Руси, а в XII-XV вв. — столицей Новгородской республики. К XIII в. Новгород превратился в один из крупнейших русских и европейских городов.
Располагаясь на обоих берегах Волхова, Новгород делился на две стороны: Софийскую (древнейшую) — на левом берегу реки и Торговую — на правом. На Софийской стороне находилась городская крепость — Дегинец (кремль). В нем был построен поначалу деревянный, а в сер. XI в. — каменный собор Св. Софии, считающейся небесной покровительницей Новгорода. Торговая сторона получила свое название от древнего новгородского Торга на правом берегу Волхова.
Стороны делилась на «концы», во главе которых стояли выборные «кончанские старосты». На Софийской стороне к XIII в. было три конца — Людин (или Гончарный), Неревский и Загородский. На Торговой стороне к XIV в. располагалось два конца — Славенский и Плотницкий. Городские концы состояли из улиц во главе с «уличанскими старостами».
Важнейшие вопросы решались на городском вече (собрании). В каждом конце проводились свои кончанские веча. Господствующее положение в Новгороде занимали бояре, составлявшие Совет господ. В руках Совета находилась городская казна.
В городе находились торговые дворы иностранных купцов.Сотни найденных археологами берестяных грамот свидетельствуют о широком распространении среди новгородского населения грамотности. Новгород не пострадал от монголо-татарского нашествия, но платил Орде дань, откупаясь от разорительных набегов.
В 1478 г. Новгород вошел в состав Русского государства, став третьим по численности населения, после Москвы и Пскова. В сер. XVI в. здесь проживало 35 тыс. человек.
В 1611 г. Новгород был захвачен войсками шведского короля Густава II Адольфа. По Столбовскому миру 1617 г. возвращен России.
автор статьи В. Воронин
Первое летописное упоминание о Новгороде
Легендарный, воистину Великий Город! Великий Новгород неповторим среди городов русских. Город претендует на звание самого древнего города Руси. Великий Новгород — «отец» русской государственности и первое «окно в Европу».
Здесь княжили Ярослав Мудрый и Александр Невский. Это самый культурный город средневековья – улицы Новгорода стали мостить гораздо раньше, чем в Париже и Лондоне, а горожане вели между собой оживленную переписку на берестяных грамотах.
Первое летописное упоминание Новгорода датируется 859 годом. Великий Новгород начинает жизнь как небольшое укрепленное поселение у реки Волхов и озера Ильмень.
По Волхову, Ильменю и Мсте пролегает оживленный Волго-Балтийский водный торговый путь, по которому идут многочисленные караваны скандинавских ладей. Воинственные «варяги» не брезгуют и разбоем, сильно притесняя мирные племена кривичей и словен.
В 862 году вожди местных племен приглашают скандинавского князя Рюрика для свершения справедливого суда, сбора дани варягам и правления над разрозненными племенами. Именно Рюрик станет основателем династии Рюриковичей – будущих правителей России в течение семи с половиной веков.
Благодаря выгодному расположению города в центре торговой водной артерии и демократическому вечевому правлению Великий Новгород становится самым крупным торговым, политическим и культурным центром всей Северо-Западной Руси.
С X века именно из Новгорода славянские князья со скандинавскими дружинами идут походами на юг, прокладывая великий путь «из варяг в греки».
В конце X века в Новгороде принимается христианство и закладывается монументальный тринадцатиглавый деревянный Собор святой Софии Премудрости Божией. Великий Новгород становится мощным духовным центром Древней Руси, а в течение десяти лет Новгород – еще и фактическая столица русских земель. Именно здесь живет и отсюда правит великий Ярослав Мудрый.
Великий Новгород – один из немногих русских городов, избежавших непосредственного разорения во времена татаро-монгольского нашествия. Новгород сыграет значительную роль в защите северо-западных рубежей во время шведской и немецкой экспансии. На льду Чудского озера во время знаменитого Ледового побоища именно новгородцы под предводительством князя Александра Невского вместе с владимирской дружиной разгромят рыцарей Тевтонского ордена.
После присоединения в XV веке Новгорода к Москве и опустошительного разорения шведами в 1611-17 годах, мощь и величие новгородской земли уходят в прошлое.
Современный Великий Новгород – туристическая столица, город древних легенд и преданий. И каждую легенду можно не только услышать, но буквально к ней прикоснуться, прочувствовать, приобщиться… «Горбатый мост» через Волхов делит город на две стороны – Торговую и Софиийскую.
Знакомство с городом начинается с левой, Софийской стороны, где высятся толстенные башни Новгородского Кремля, древнее название которого – Детинец. Детинец – одна из главных достопримечательностей Новгорода. Именно здесь, в Кремле, собиралось знаменитое Новгородское вече. Заложен Детинец Ярославом Мудрым в 1044 году, и это самое древнее в России оборонительное сооружение. До наших дней сохранились 9 из 13 башен Кремля и некоторые участки стен. Башни защищали Владычный двор – резиденцию архиепископов и «крепость в крепости». Самым монументальным и значительным сооружением Владычного двора является Грановитая палата. Здесь проходили заседания Совета Господ, принимались иностранные посольства и проводились парадные торжества.
Здесь находится Золотая кладовая Великого Новгорода – шедевры древнерусских ювелиров из собрания Новгородского государственного музея-заповедника. Это уникальные иконы письма XII века, драгоценные кратиры (сосуды для вина), церковная утварь, усыпанная самоцветами, оклады икон, церковные облачения золотого шитья, древние монеты, памятники письменности. Крупнейшее собрание ювелирных шедевров во всей России!
Экскурсия в Новгород – уникальная возможность полюбоваться Софийским собором Новгородского Детинца. Собор заложен Ярославом Мудрым еще в 1045 году на месте сгоревшего деревянного собора. Белокаменный красавец становится главным собором всей Руси и символом Великого Новгорода. Здесь сохранились уникальные фрагменты первоначальной росписи на центральном куполе и в Мартирьевской паперти. Главные святыни собора – древние чудотворные иконы Божией матери Знамение, икона София Премудрость Божия, Тихвинская икона Божией матери.
Еще одна из достопримечательностей Великого Новгорода, которую обязательно нужно увидеть, – памятник «Тысячелетие России», который возвышается здесь же, на территории Кремля. Монументальный памятник знаменитого скульптора Микешина (в соавторстве со Шредером) торжественно открыт в 1862 году. На нем изображены все великие личности России с древнейших времен.
Любят и ценят свою историю новгородцы! На радость туристам в Новгородском Детинце устраиваются театрализованные представления и интерактивные программы. Посадник Господина Государя великого Новгорода Сбыслав ведет веселый рассказ о легендах и былях Новгородского Кремля.
Поехать в Новгород и не увидеть Ярославово дворище и древний Новгородский Торг – невозможно! Это замечательный архитектурный ансамбль и кусочек того, древнего города, по улицам которого гулял Садко-Богатый гость, где звенел вечевой колокол да разносился по округе громкий бас Васьки Буслая… Здесь находятся древнейшие архитектурные памятники Великого Новгорода – Николо-Дворищенский собор, церковь Прокопия, церковь Жен-мироносиц, церковь Параскевы Пятницы, церковь Успения, церковь Георгия, церковь Ивана на Опоках и Воротная башня Гостиного двора.
Ориентироваться в великом Новгороде можно по куполам! Уникальный храм Спаса Преображения, или церковь Спаса на Ильине – изящный древний храм, изнутри расписанный знаменитым византийским живописцем Феофаном Греком. И сейчас каждый сможет полюбоваться неповторимой манерой изображения великого мастера!
Всего в трех километрах от Великого Новгорода золотятся купола красивейшего белокаменного Свято-Юрьева монастыря. Юрьев монастырь был своеобразными воротами города на пути «из варяг в греки» и самой значимой обителью на Руси после Киево-Печерской лавры.
Музей деревянного зодчества в Витославлицах – замечательная из достопримечательностей Новгородской области. Здесь собраны уникальные подлинные деревянные строения – церкви, избы, хозяйственные постройки. Для гостей силами работников музея и энтузиастов проводится фольклорно-развлекательная программа «А у нас в деревне…», которая весело и интересно знакомит туристов с бытом наших далеких предков.
Еще из Великого Новгорода удобно попасть в уникальный природный парк Саблинские пещеры.
Здесь находится десять красивейших пещер с подземными анфиладами, озерами и водопадами. Так что, приехав на выходные в Новгород, можно совершить еще и спелеологическую экскурсию.
А совсем недалеко от Великого Новгорода, среди живописных холмов и вековечного леса, на берегу хрустального озера стоит древний город Валдай. Кстати, озеро Валдай входит в десятку мировых озер с самой чистой водой. Поездка на выходные в Великий Новгород и Валдай – отличная возможность знакомства с удивительными городами и замечательный отдых в одном из самых экологически чистых мест планеты – на берегу озера Валдай.
От Москвы до Великого Новгорода пусть неблизкий – 530 км, поэтому однодневные экскурсии в Новгород из Москвы не проводятся. Так что лучшая возможность познакомиться с древним городом – многодневные туры в Великий Новгород и Новгородскую область. Экскурсии в Великий Новгород – это прикосновение к самой истории.
Ссылка на источник: http://www.magput.ru/?id=828
Анналист Определение и значение — Merriam-Webster
летописец ˈa-nə-list
: летописец : летописец
летописный
ˌa-nə-li-stik
имя прилагательное
Синонимы
- летописец
- историк
Просмотреть все синонимы и антонимы в тезаурусе
Примеры предложений
новая книга самого известного в Америке летописец Гражданской войны
История слов
Первое известное использование
1569, в значении, определенном выше
Путешественник во времени
Первое известное использование летописца было
в 1569 г.
Посмотреть другие слова того же года аннал
летописец
анналы
Посмотреть другие записи поблизости
Процитировать эту запись «Летописец».
Словарь Merriam-Webster.com , Merriam-Webster, https://www.merriam-webster.com/dictionary/annalist. По состоянию на 22 ноября 2022 г.Copy Citation
Детское определение
летописец
летописец ˈan-ᵊl-əst
: летописец : историк
летописный
ан-ᵊл-ис-тик
имя прилагательное
Еще от Merriam-Webster о летописце
Britannica.
com: Энциклопедическая статья о летописце
Подпишитесь на крупнейший словарь Америки и получите тысячи дополнительных определений и расширенный поиск без рекламы!
Merriam-Webster без сокращений
львиный
См. Определения и примеры »
Получайте ежедневно по электронной почте Слово дня!
Слова, названные в честь людей
- Тезка купальника Жюль Леотар какой профессии был?
- Акробат Пожарный
- Хирург Судить
Проверьте свой словарный запас с помощью нашей викторины из 10 вопросов!
ПРОЙДИТЕ ТЕСТ
Ежедневное задание для любителей кроссвордов.
ПРОЙДИТЕ ТЕСТ
Слова в игре
Каждое письмо молчит, иногда
Когда каждую букву видно, но не слышно
Большой список красивых и бесполезных слов, Vol. 1
Некоторые могут быть более полезными, чем другие.
«Отменено» или «Отменено»?
Одна л или две?
Когда впервые были использованы слова?
Найдите любой год, чтобы узнать
Спросите у редакторов
Буквально
Как использовать слово, которое (буквально) приводит некоторых людей в.
..«Нет» — единственное или множественное число?
Или оба? Или ни то, ни другое?
Лэй против лжи
Редактор Эмили Брюстер разъясняет разницу.
Завершение предложения предлогом
Старомодное правило, с которым мы больше не можем мириться.
..Игра слов
Как ты меня только что назвал?
Посмотрим, сможешь ли ты отличить оскорбление от комплимента…
пройти тест
Сложные слова SAT
20 вопросов, которые помогут вам набрать 1600 баллов
Пройди тест
Насколько силен ваш словарный запас?
Проверьте свой словарный запас с помощью нашей викторины из 10 вопросов!
Пройди тест
Орфографическая викторина
Сможете ли вы превзойти прошлых победителей конкурса National Spelli.
..Примите участие в викторине
..Письма летописца за полвека — 1834 Письмо летописца класса
Томас Аллен Кларк
Доставлено: июнь 1884
Я смущаюсь, когда пишу. Хотя письмо подразумевает простоту повествования, название «Летописец» вызывает сомнение относительно точного периода, в течение которого эти анналы могут быть уместными. Если я ограничусь тремя годами жизни в колледже между 1831 и 1834 годами, я должен откровенно признать, что мой давний друг, мистер Сьюард, исчерпал этот предмет — на год старше меня — вы знаете, насколько велика дистанция в жизни колледжа. Я и теперь еще не оправился от этого чувства уважения, я бы даже сказал благоговения, к тем, кто сидел в часовне на скамьях передо мной. Как мое перо может передать такое благоговейное чувство?
Его мизансцена столь же совершенна, как те, что приписываются великому драматическому художнику Ирвингу, а повествование столь же графично, как шедевры нашего американского Ирвинга.
Почему наш друг не дал более широкому кругу хотя бы свои «лазейки отступления», чтобы смягчить и просветить? Если да, то под анонимным именем; но я не нахожу ни одного из них с его характерным вкусом. Разве Чарльз Лэмб никогда не «хлопал его по плечу»?
Я мог бы остаться здесь, но уважение к вашей просьбе и толпа воспоминаний давят на меня. Есть много прецедентов, когда в качестве подготовки к раскрытию какой-то великой темы читатель переносится в далекие периоды, где ход событий приводит к непосредственному прояснению событий. Я не собираюсь вдаваться в мировую историю, чтобы подготовить вас к впечатлениям, которые я даю о трех годах жизни в колледже, хотя меня искушает этот основополагающий принцип, столь лаконично выраженный: «В грехопадении Адама мы все согрешили, «, что особенно применимо к отношениям преподавателей и учеников на курсах колледжа. Однако я чувствую себя вправе вернуться к истокам жизни Коллегии, особенно потому, что моя собственная жизнь и ее жизнь равны — они родились незадолго до появления первого из многочисленных потомков.
Моим первым впечатлением было то, что я увидел здания колледжа с концерта моей матери-инвалида на одном из тех возвышенностей недалеко от Утики. Несомненно, многие путешественники на этом главном пути между могавками и озерами и долинами запада — по большей части жители Новой Англии — увидев эти здания, вспомнили миссионерскую деятельность Сэмюэля Киркланда и его индийских друзей и тому подобное. работать по соседству с их великими колледжами дома. Они думали о преимуществах, которые их дети могли бы получить в этих стенах, и воодушевлялись выполнять свою пионерскую работу. Моя идея заключалась в том, что там готовили проповедников.
Большая группа мальчиков примерно моего возраста, кто-то старше, кто-то моложе, росла под влиянием колледжа. Они слышали, как о нем говорили, о нем молились и ожидали его великих благословений. Они частично приняли идею, что это памятник Гамильтону; что государство заинтересовано в его интересах; что студенты, носящие великие имена, прибыли издалека, Ключ из Мэриленда, связанный с Усеянным звездами знаменем его дяди; Лерой, сын крупного торговца из Нью-Йорка; Клинтон, сын губернатора Клинтона; Хейг, умный парень из Нью-Джерси.
Я не могу назвать список имен заинтересованных друзей Колледжа, близких и далеких; они остаются в памяти мальчика.
Начало было торжественным для жителей окрестностей. Они превзошли по интересу к «юношам и девицам» эти волнующие «общие тренировки» былых времен. Я вижу один передо мной сейчас. Меня посадили в уже переполненный дилижанс, чтобы рискнуть на коленях или встать между юными красавицами, а места были заполнены красавицами и кавалерами. Когда мы сошли, процессия формировалась, играл оркестр; с обеих сторон я был сбит с толку встречными достопримечательностями. Справа, у двери генерала Фута, среди толпы двигался генерал Комсток; слева, в задней части старой церкви, перед палаткой огромный имбирный пирог, знак хороших вещей для маленьких мальчиков. Но мое внимание снова отвлек звук рожка, и тут я увидел, как появился человек в, как мне показалось, огромной шляпе, в черном платье и в короткой одежде с блестящими пряжками. Это оказался президент Дэвис, и с длинной вереницей людей во главе с генералом Комстоком они прошли по лужайке к передней части церкви и вошли.
До сих пор я обращал внимание на движущуюся массу, но эта лепешка завоевала господство, и я полагаю, что у нее была привлекательность, чтобы яростно бороться с массами в течение всего дня за интеллектуальную трапезу в церкви.
Это были простые дни; все медленно и тихо двигалось. Студент на улице привлек внимание. Красивые лица выглядывали из окон, чтобы поймать взгляд. Маленькие мальчики перестали играть, чтобы посмотреть на чудо. Если он останавливался, они собирались вокруг него, чтобы с открытым ртом слушать его снисходительную речь. Униформа, которую некоторые носили недолго, добавляла привлекательности. Что удивительного в том, что со всеми этими наглядными уроками, не говоря уже о словах матерей из Новой Англии, большая группа мальчиков надеялась стать, в свою очередь, центрами притяжения, если не чудесами мудрости и учености.
Мое представление о цели Колледжа существенно изменилось с течением времени. Я обнаружил, что это не остановило путь смерти, поскольку я был свидетелем похорон Чарльза К.
Лотропа, внука основателя, чья смерть бросила сильную тень на жилище дорогих друзей.
И вот однажды пришло страшное известие, что одно из зданий колледжа было взорвано, а горожанин Уильям Киркланд едва спасся. Волнение было сильным; эти матери Новой Англии смотрели косо. Я не знал, что в то время катастрофа приписывалась доктору Нойесу, профессору химии; но факты таковы, что в ходе своих лекций он рассказывал об определенных комбинациях, в том числе о порохе. Некоторые из его учеников уловили китайское полупредставление о том, что его офис — это шум, а количество и компактность дают результат. То ли врач небрежно показал, то ли его ученики узнали, что при этих качествах важна прочность сосуда. В результате здание было частично взорвано; и Колледж превратился по этому случаю почти в полное крушение. Хотя это и имело место, крушение не было необходимым логическим следствием, как я обнаружил из письма, находящегося передо мной, написанного другом из Йельского университета и датированного 17 декабря 1832 года.
За несколько лет до этого профессор Силлиман совершил подобную ошибку и трапеза была взорвана; но он не был уволен, и Колледж особенно не пострадал.
Последовала большая дискуссия, в которую вступили многочисленные стороны — многие злоумышленники. Я не буду вдаваться в суть или обсуждать задействованный принцип. Вы не просили послания; если бы вы это сделали, я бы отказался от этой чести, не желая подражать Горацию в этом отношении и, прежде всего, Святому Павлу, когда он говорил «не по заповеди». У меня большой опыт как администратора, так и члена факультета, но, чтобы вступить в дело, я должен обсудить эту важную тему, объявленную в отношении Адама. Извините меня.
Достаточно того, что Колледж пришел в упадок под клеветническим влиянием и что большие группы молодежи, о которых я упоминал, порвали со своими естественными родственными связями; и хотя впоследствии Колледж, казалось, выздоравливал, многие перешли в другие учебные заведения, близкие и дальние. Если бы не это разделение, Колледж мог бы теперь похвастаться другими именами, теперь известными в интеллектуальном мире, среди своих выпускников.
Осенью 1831 года многие из моих юных товарищей учились в колледже; многие другие поступили в два низших класса. Количество учеников достигало почти 100 человек. В моем классе (второкурснике) их было более 30. Старший класс был невелик. Дальнейшая карьера некоторых из них была примечательной. Я вспоминаю их всех с уважением.
Так и с младшими. Мы не слишком трепетали перед ними, и они позволяли нам фамильярно обращаться к ним. Я бы написал о каждом из них, но не могу вкратце различить. Об одном из них я должен упомянуть, Орен Рут — ученый, добрый друг. Я думаю о нем как о наставнике, готовом оказать помощь и дать совет, который регулировал, если не сдерживал мою юношескую порывистость; большинство из вас были его учениками, и я знаю, что присоединюсь ко мне, моля его сейчас, в вечер его жизни, о самых лучших благословениях небес.
Про одноклассников особо писать не буду; Я коснусь нежной струны; все они были людьми, насколько я их помню, достойными уважения; по большей части прилежный, добрый, щедрый и свободный от ревности.
Некоторые как ученые были вне критики; другие, хотя и несовершенные в одних областях, превосходили другие, без сомнения, в значительной степени благодаря своим подготовительным преимуществам или недостаткам.
Подготовительные школы моего времени носили разнообразный характер; некоторые были тщательны во всех отделах; некоторые из них, названные классическими, вовсе не заслуживали этого названия. Я бы не стал оспаривать честность инструкторов; они учили, как их учили. Большая часть классического и исторического обучения заучивалась наизусть; синтаксис был выучен наизусть, без каких-либо предварительных знаний о его объекте или применении или значении его слов. Таким образом, мы выучили язык и переводы Цицерона, Вергилия и т. д. без изучения современной истории. Подумайте об изучении тайтлеровской Всеобщая история , сокращенно, наизусть!
Такой же способ обучения был в моде в Англии в течение 300 лет, а в то время, о котором я пишу, по свидетельству главного мастера Регби Бентли, в его время, это было около 1830 года.
Вы можете, поэтому представьте себе, как быстро исчезло бы тщеславие одного из тех учеников, которые полагали, что имеют право получить какое-либо звание при поступлении в колледж. Помню на своем уроке витиеватую композицию, которая «взорвала дом» своей аллюзией «на пламенного Талли», противопоставленную «гладкому и струящемуся Цицерону». Я не буду называть автора, чтобы не заставить краснеть эту газету.
Два ранних литературных общества процветали; соперничество было щедрым, хотя и настороженным. Они были очень полезны для всех; их библиотеки были довольно респектабельными, достаточными для справок по истории и общей литературе. Собрания представляли собой прекрасную площадку для наклона; они вызывали бдительность, поощряли самообладание и заставляли думать и читать, превращая библиотеки в привлекательные курорты. Они также помогали задавать тон общественной жизни. Другой был сформирован в нашем выпускном классе, названный в честь Вашингтона Ирвинга. Это казалось необходимым. Он просуществовал едва ли год, собрав около шестисот томов.
Оно и его сокровища были поглощены одним из других обществ.
В 1831 году несколько студентов носили нагрудные булавки с греческими буквами Sigma Phi, а вскоре после этого другие с Alpha Delta Phi. Любопытство было возбуждено, но неудовлетворено; владельцы молчали. Различия, по-видимому, не указывали на враждебность, поскольку носившие по большей части были друзьями и оставались таковыми в мое время. Во время моего долгого отсутствия в этой части страны я заметил связь с той или иной из этих кабал в государственной печати, изысканных обедах у Дельмонико, пароходных экскурсиях и литературных фестивалях с такими именами в качестве спонсоров, как Джон Т. Хоффман, Филлипс Брукс, Джон Джей и профессор Т.В. Дуайт. Я также видел нападки на них, некоторые в очень резких выражениях; Я никогда не видел защиты. Поле боя было в тени. Иметь Иллюминаты вошли в эту землю свободы? Стремятся ли они своими иностранными символами внедрить чужие принципы и ниспровергнуть институты нашей страны?
Нашими первыми учителями были репетиторы Кэтлин и Уэдон.
У них была трудная задача, но они подошли к ней с терпением и серьезностью, и во всем были верны и добры; ценя тех, кто вошел полностью подготовленным, и побуждая и помогая тем, кто обременен бременем несовершенного способа подготовки. Наставник Кэтлин никогда не терял дара речи; нет и да не нуждались в оправдании. Он был краток и ясен; его цифры были математическими; у него не было речи, и он не ценил последнего.
Репетитор Дэниел Д. Уидон был разительным контрастом; полный поэзии, с большой тонкостью ума, его воображение играло вокруг каждого предмета с удовольствием для себя и своих учеников. Он любил аллитерацию. Помню, как он в нашем виде спорта, без чувства неуважения, прибавлял к своему, освежался и прибавлял сил. Теперь он входит в число самых опытных ученых самой многочисленной религиозной секты в стране. Он единственный выживший из учителей нашего времени.
Профессор кафедры математики и натурфилософии Джон Х. Латроп был признан всеми в мое время обладателем очень высоких умственных способностей — он был хорошо подготовлен для своей работы.
Он сочетал в себе в поразительной степени те качества, которые вызывают уважение и работают со стороны его класса. С достоинством, без чопорности, взглядом, который в тот момент, когда он вошел в комнату, казалось, не только смотрел на общую сцену, но и смотрел в каждый другой глаз; все повернулись к нему. Каждый был готов на пределе своих возможностей. Завоевать уважение, если не аплодисменты профессора, было целью. Он не требовал в ответ точного языка текста. Если он находил разумный ответ, то показывал это симпатической оценкой во взгляде; в противном случае, и он чувствовал, что усилие учиться было сделано от души, без унижения, он переформулировал ответ, как если бы это был просто вопрос фразеологии, придав полную ясность. Пренебрежение или невнимательность вознаграждались движением его карандаша и повторением вопроса другому. Но так велико было внушаемое уважение, что редко случались полные неудачи. Он не казался очень сочувствующим, однако он был так увлечен своей работой и командовал собой с таким уравновешенностью, что вы чувствовали, что это лучшее сочувствие к хорошим делам.
Никто не выходил из класса без сознания прогресса или огорчения тем, что не оправдал разумных ожиданий. Некоторые ранние ассоциации позволили мне увидеть его в его доме и засвидетельствовать радость, с которой он царил там. Двадцать девять лет назад в этом месяце, в компании с одним из его учеников в Йельском университете, который добился самых высоких наград в требовательной профессии, я посетил его в его доме в Висконсине. Мы оба видели, хотя от него не слышно ни слова о том, что он осуждает свою нынешнюю работу, что должность канцлера университета нового штата была окружена скорее угнетающим, чем воодушевляющим влиянием. Я все время думал, что в адвокатуре, в самой высокой сфере ее действия, он навсегда добился бы высочайшей репутации и влияния.
Профессор Симеон Норт был любим всеми. Застенчивый в манерах, он редко смотрел вам в лицо. Он был опечален недостатком. Он помог спотыкающемуся нежной рукой. Любые ошибки в переводе были бы замечены только колеблющимся: «Да, или, возможно, это чтение было бы более ясным или убедительным», давая свое собственное.
Он был и казался полон сочувствия к своим юным ученикам. Его появление на кафедре всегда встречалось с удовлетворением, а его речи, полные духа той веры, которой он дорожил, оставляли неизгладимое впечатление. Серьезный, оживленный, ясный, с меткими и элегантными иллюстрациями, он держал внимание до конца.
Президент Дэвис выступил с прощальной речью на выставке для младших классов моего класса. Мы не получили никакой пользы от его наставлений в классе и редко слышали его проповедь, но это прощание и речи, которые мы слышали, были выслушаны с восхищением и наставлением. У меня нет воспоминаний о нем, кроме тех, которые приятны. Я знал его еще до того, как поступил в колледж, и был встречен им с теплотой и обещанием всяческой помощи в его силах, а также просьбой прийти к нему за советом в любой чрезвычайной ситуации. Меня огорчил и позабавил впоследствии пример быстрой индукции с его стороны. Некоторые студенты попали в так называемую «драку». Доктор Дэвис вызвал одного из подозреваемых и, предположив, что он виновен, и произнес здравые наставления (как обычно в таких случаях), сказал, что такое поведение иногда влияет на здоровье тех, кто участвовал.
— В деревне мистер К. болен. Студент ответил: «Но мистера К. там не было». Я предполагаю, что президент был доволен тем, что таким образом получил (возможно, благодаря своей проницательности) признание от настоящего любителя правды и справедливости.
Старший год познакомил нас с новым классом занятий. Каков бы ни был недостаток в фактическом достижении знаний по математике и классике, дисциплина ума в целом была эффективной. Все стали бдительны и самоуверенны; некоторые из самых несовершенных ранее, продвигаются к высоким стандартам. Помощь доктора Дуайта, нового президента, была несколько скачкообразной, болезнь или отсутствие по делам колледжа лишали нас его присутствия; но когда он присутствовал, казалось, что он компенсировал все. Локк был учебником, а причудливость стиля и заумность предмета стали захватывающими и яркими, когда президент с ясным языком и серьезным выражением представил предмет нашему взору.
Профессор Латроп в своем отделе был дома. Год был счастливым для всех.
Средний балл стал почти равным, и класс закончил 26 человек, с назначениями для всех, большей частью с речами. Доктор Дуайт был популярен как инструктор, красноречив и назидателен как проповедник и, казалось, полностью симпатизировал своим ученикам.
Дисциплина Колледжа хорошо сохранилась. Не было никаких царапин, достойных памяти. Тот шпионаж, который предполагает в юношестве студенческого возраста склонность к отступлению от разумных правил и который часто поощряет, если не вызывает неподчинения, был очень слабым и едва заметным. Было много полезного пренебрежения. Моральный тон был превосходным, поддерживаемым наставниками и влиянием всех обществ.
Я знаю только один вид невоздержанности; за это профессорско-преподавательский состав был ответственен и подавал пример. Безудержный ранний подъем, в час задолго до рассвета зимним утром, когда термометр ниже нуля, бегство полураздетым по сугробам в плохо освещенную и совершенно не отапливаемую часовню для молитв мало рассчитано на то, чтобы внушать то благоговение, которое это было предназначено, чтобы показать, и это не было полезно для здоровья; затем чтение в перегретом классе не способствовало точному обучению; затем, через два часа после подъема, к завтраку.
После таких привычек неудивительно, что двое лучших ученых рано ушли в могилу, и странно, что кто-то из них выжил в эту годовщину.
Религиозные настроения были спокойными, но всепроникающими, как реакция на некоторые экстравагантности, которые были разыграны незадолго до этого. На самом деле никакой неверности не было, хотя у некоторых было легкое притворство, а скорее утверждение мнимой независимости суждений, столь свойственное молодежи. Тогда еще не было времени, когда Иисусу Христу покровительствовало признание истинности Его истории и учений и возвышение Его характера, но, тем не менее, делая Его лжецом, отвергая Его существенные требования.
Поздравляю вас с тем, что дорогое всем нам учреждение было основано в этой тогда почти пограничной стране; прикосновение к Индии с ее ранними влияниями, освященными ее основателем-миссионером; что его молитвы были полностью услышаны; что его жизнь и процветание так полностью гарантированы. Я поздравляю вас с тем, что в прошлом это было, и мы уверены, что оно останется верным в своем влиянии и учениях той вере, которая придерживается личного Бога, явленного в пророках, апостолах и, прежде всего, в Иисусе Христе, Его единственный Сын, наш Господь.