Норман Стоун — Первая мировая война. Краткая история читать онлайн
12 3 4 5 6 7 …41
Норман Стоун
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ
Каждая страна была уверена в быстрой победе, а в результате Европа погубила себя!
Краткая история
Карты
Предисловие
На стыке девятнадцатого и двадцатого веков Запад, или, вернее, Северо-Запад Европы, переживал научно-технический бум. Открытия следовали одно за другим, и поколение пятидесятых годов, из которого вышло большинство генералов Первой мировой войны, совершило гигантский скачок из прошлого в будущее: от лошадей и повозок к автомобилям, самолетам и телефонам. Другие цивилизации зашли в тупик, значительная часть мира была поглощена империями Запада. Китай, самая древняя цивилизация, распадался, а вице-король британской Индии, лорд Керзон, человек далеко не глупый, заявлял в 1904 году, что Британия должна остаться там «навсегда».
Есть очень известная немецкая книга, которая называется «Война иллюзий», в ней рассказывается об одной из них — иллюзии империи.
За десять лет немалая часть Британской империи превратилась в миллионы акров брошенных земель, неуправляемых или даже негодных для управления. Еще через тридцать лет британцы ушли из Индии и Палестины.
Правительства, развязавшие войну, уверяли, что они действуют в целях национальной обороны, но в мыслях у них была имперская идея. В 1914 году разваливалась последняя великая неевропейская держава — Османская Турция, простиравшаяся юридически от Марокко на атлантическом побережье Африки через Египет до Месопотамии и Кавказа. Уже тогда нефть играла важную роль. Британский флот стал переходить с угля на нефть в 1912 году. Приобрели политический вес Балканы, поскольку находились в буквальном смысле на пути в Константинополь (османские турки называли его Константиние). Так получилось, что я писал эту книгу, иногда сидя в комнате с видом на Босфор, по которому день и ночь шли караваны танкеров, сухогрузов и траулеров. Аорта Евразии была такой же, как и в 1914 году.
Ирония истории: единственным послевоенным долгоживущим государственным образованием, если не считать Ирландию, осталась Турция.
В 1919 году победившие державы пытались ее расчленить, отчасти с помощью местных союзников, таких как греки и армяне. Турки, к всеобщему удивлению, выстояли и в 1923 году восстановили свою независимость. Процесс модернизации, или «вестернизации», как его называли, не был простым, но тем не менее оказался весьма успешным. Случай, принявший облик конференции по Балканам, привел меня сюда, и я здесь остался. И мне бы хотелось выразить особую признательность профессору Али Дограмачи, ректору Билкентского университета. Это был первый частный университет в «европейском пространстве», и он стал образцом для подражания. Меня приняли в Турции радушно, и я вполне понимаю, что побудило почтенного фон дер Гольца-пашу, старшего немецкого офицера в Первой мировой войне, написать через два десятка лет: «Передо мной открылись новые горизонты. Каждый день я познавал что-то новое». В лице профессора Дограмачи я выражаю благодарность всем туркам.
Но есть еще и другие коллеги и друзья, заслуживающие особого упоминания.
С первых дней мне оказывали большую помощь профессора Али Караосманоглу и Дуйгу Сезер. Мне охотно помогали также Айсе Артун, Хасан Али Карасар, Шон Макмикин, Сергей Подболотов (в вопросах турецко-российских отношений), Евгения и Хасан Юналы, просветившие меня в истории Леванта. Руперт Стоун вычитал рукопись и сделал полезные замечания. Мои помощники Кагри Кайя и Баран Туркмен сочетали функции контрольных вычитчиков и менеджеров всего процесса, изучали русский язык и учили меня, как обращаться с пишущей техникой.
Замечание о названиях
И для автора, и для читателя важна достоверность, а не пунктуальность в названиях, которые часто изменяются. Я стремился использовать исторические названия. «Капоретто» в данном контексте более употребительно, нежели современное (словенское) название «Кобарид», в то время как «Константинополь» давно уже вышло из употребления. Я обычно сокращал «Австро-Венгрию» на «Австрию». Для удобства.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Начало
Первый в истории дипломатический договор подписывался перед кинокамерами в белорусском городе Брест-Литовске 9 февраля 1918 года.
Трудно вообразить более сюрреалистические международные переговоры о мире. С одной стороны, за столом сидела делегация Германии и ее союзников: европейские аристократы в смокингах откинулись в креслах с надменно-снисходительным видом, зять австрийского императора принц Леопольд Баварский в мундире фельдмаршала, турецкий паша и болгарский полковник. Другая делегация представляла новое государство, вскоре названное Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой. Кто входил в нее? Евреи-интеллектуалы. Мадам Биценко, недавно выпущенная из тюрьмы, куда она попала за убийство генерал-губернатора[1]. «Делегат от крестьянства», подобранный в последний момент на улице российской столицы «для мебели» (по обыкновению он был пьян). Адмирал и несколько штабных офицеров, выходцев из старого режима, знавших, как заканчивать войну и выводить войска с фронта (один из них обладал чувством черного юмора и вел дневник). Все они с удовольствием позировали перед объективами. Наконец, наступил мир.
Первая мировая война длилась уже почти четыре года. Она погубила миллионы жизней и разрушила европейскую цивилизацию, являвшую собой до 1914 года, когда разразилась военная катастрофа, величайшее творение человечества. Война уничтожила царскую Россию. Большевики в октябре 1917 года захватили власть; они пообещали народам мир. Теперь в Брест-Литовске они его подписали — под диктовку немцев.
Условия мирного договора были составлены очень ловко. Германия не требовала для себя больших территорий. Россия лишь обязывалась «очистить» западные земли и Кавказ, чтобы их народы могли обрести независимость. В результате ее географические очертания стали поразительно похожи на границы, существующие сегодня: призрачную самостоятельность получили государства Балтии (включая Финляндию) и Кавказа. Самым крупным государственным образованием, простершимся от Центральной Европы и почти до Волги, оказалась Украина. Ее выход из состава России означал для Российской империи потерю сорока миллионов жителей и трех четвертей добычи железных руд и каменного угля.
С ее представителями (недоучившимися студентами в помятых костюмах и банкирами-оппортунистами из числа людей, готовых, по словам Флобера, заплатить за то, чтобы их купили) немцы подписали 9 февраля отдельный договор. С большевиками договор был подписан позднее, 3 марта. С Украиной Россия — Соединенные Штаты, без Украины Россия — Канада, меньше солнца и больше снега. Брест-Литовские государства появились вновь после распада Советского Союза. В 1918 году они были сателлитами Германии: герцога Ураха провозгласили великим князем Литовским Миндовгом II, а принца Гессенского сосватали в Финляндию. В наши дни Германия играет важную роль во всех этих странах, но совершенно иную, чем раньше. Тогда Германия стремилась стать мировой империей; теперь, находясь в альянсе Запада, она не ставит такую цель. Напротив, ее трудно вовлечь в международные дела. Сегодня все хотят говорить по-английски, а не по-немецки, как в 1918 году. Современная Европа — это Европа времен Брест-Литовска, но «с человеческим лицом».
Для его обретения нам потребовались и Вторая мировая война, и англо-американская оккупация Германии.
Читать дальше
12 3 4 5 6 7 …41
Мир накануне войны
Мир накануне войныПервая мировая война была вызвана острыми экономическими и геополитическими противоречиями между ведущими мировыми державами: Германии, Великобритании, Франции, России, Австро-Венгрии и ряда других стран. Особую активность в международных отношениях проявляла Германия, стремившаяся к мировому господству и силовому переделу мира. Такая политика привела к враждебным отношениям между Германией, с одной стороны, и Великобританией и Францией (преимущественно из-за колоний), с другой. У России также существовали серьезные противоречия с Германией, прежде всего торгово-экономические, а также геополитические, связанные с вопросом о контроле над средиземноморскими проливами и влиянием в Турции и Австро-Венгрией (из-за господства на Балканах).
В 1907 г.
Поводом к войне послужило убийство в 1914 г. в г. Сараево сербским националистом наследника австро-венгерского престола.
В ответ на это Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, а затем объявила войну. Россия, как гарант независимости Сербии,
приступила к проведению мобилизации. Германия потребовала ее прекращения, но, получив отказ, 19 июля 1914 г. объявила
России войну. 21–22 июля в войну вступили союзники России – Франция и Великобритания. 26 июля было объявлено о состоянии
войны между Россией и Австро-Венгрией. Впоследствии к воюющим сторонам присоединились еще 38 (из 55) государств с населением
в 1,5 млрд.
1. После присоединения Болгарии коалиция получила наименование «Четверной союз» или «Центральные державы».
Германия
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Австро-Венгрия
Выход
Выход
Выход
Франция
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Великобритания
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Россия
В начале войны с Германией С.
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Бельгия
Выход
Выход
Италия
Выход
Выход
США
Выход
Выход
Выход
Выход
Выход
Первая мировая война Джона Кигана: Резюме и обзоры
Джон Киган, один из наших самых выдающихся военных историков, реализует мечту всей своей жизни написать исчерпывающий отчет о Великой войне для нашего поколения.
Первая мировая война создала современный мир. Конфликт беспрецедентной жестокости резко положил конец относительному миру и процветанию викторианской эпохи, выпустив на волю таких демонов двадцатого века, как механизированная война и массовая смерть. Это также способствовало распространению идей, сформировавших наше время, — модернизма в искусстве, новых подходов к психологии и медицине, радикальных взглядов на экономику и общество — и тем самым подорвало веру в рационализм и либерализм, господствовавшую в то время. Европа со времен Просвещения. С Первая мировая война , Джон Киган, один из наших самых выдающихся военных историков, реализует мечту всей своей жизни написать окончательный отчет о Великой войне для нашего поколения.
Исследуя тайну того, как цивилизация на пике своего развития могла втянуть себя в такой разрушительный конфликт, Киган переносит нас за кулисы переговоров между коронованными особами Европы (все они связаны друг с другом кровным родством) и министров и их обреченных усилий по разрядке кризиса.
Но сердце превосходного повествования Кигана, конечно же, его анализ военного конфликта. С непревзойденным авторитетом и проницательностью он воссоздает кошмарные сражения, имена которых стали легендами — среди них Верден, Сомма и Галлиполи — и проливает новый свет на применяемые стратегии и тактики, особенно на вклад географии и технологии. Не менее важным в рассказе Кигана является человеческий аспект. Он знакомит нас с мыслями интригующих личностей, которые руководили трагически ненужной катастрофой, — от глав государств, таких как незадачливый русский царь Николай II, до известных военных деятелей, таких как Хейг, Гинденбург и Жоффр. Но Киган приберегает свою самую трогательную личную симпатию к тем, чьи индивидуальные усилия история не зафиксировала — «безымянным миллионам, неразличимо унылым, одинаково лишенным какой-либо крупицы той славы, которая по традиции делала жизнь вооруженных людей сносной.
К концу войны рухнули три великие империи — Австро-Венгерская, Российская и Османская. Но, как показывает Киган, опустошение охватило всю Европу и до сих пор глубоко влияет на политику и культуру континента. Его блестящему панорамному описанию этого обширного и ужасного конфликта суждено занять место среди классиков мировой истории.
С 24 страницами фотографий, 2 картами на форзаце и 15 картами в тексте.
Европейская трагедия
Первая мировая война была трагическим и ненужным конфликтом. Ненужным, потому что цепь событий, приведших к его вспышке, могла быть прервана в любой момент в течение пяти недель кризиса, предшествовавшего первому столкновению оружия, если бы благоразумие или общая добрая воля нашли голос; трагичны, потому что последствия первого столкновения оборвали жизни десяти миллионов людей, истязали эмоциональную жизнь еще миллионов, разрушили благожелательную и оптимистичную культуру европейского континента и оставили, когда пушки, наконец, замолчали четыре года спустя, наследие политической злобы и расовой ненависти настолько сильное, что никакое объяснение причин Второй мировой войны не может обойтись без ссылки на эти корни.
Прочитать весь отрывок
Бафтон о Грейзеле, «Женщины и Первая мировая война» | H-женщины
Сьюзан Р. Грейзел. Женщины и Первая мировая война. Нью-Йорк и Лондон: Longman, 2002. ix + 193 стр. 15 долларов США (бумага), ISBN 978-0-582-41876-9 .Отзыв Deborah D. Buffton (факультет истории, Университет Висконсин-Ла-Кросс) Опубликовано на H-Women (август 2003 г.)
Женщины и Первая мировая война
Женщины и Первая мировая война
В последние годы возродился интерес к Первой мировой войне, особенно к роли, ожиданиям и использованию женщин в этом конфликте. Работа Сьюзен Грейзел синтезирует широкий спектр таких работ, чтобы предложить взгляд на различные способы, которыми женщины связаны с Первой мировой войной.
Эта книга является частью серии «Семинарные исследования по истории», целью которой является предоставление кратких обзоров текущих исследований по конкретным темам. . Он предназначен для использования в классе колледжа и хорошо работает в качестве введения в предмет. В дополнение к 119страниц текста, книга содержит хронологию событий с 1914 по 1920 год, 30 первичных документов (как визуальных, так и текстовых), глоссарий терминов и организаций, «Кто есть кто» 30 значимых женщин и руководство к дальнейшему чтению ( на английском языке) с разбивкой по темам. Хотя основное внимание уделяется женщинам в основных воюющих странах, некоторое внимание уделяется женщинам в других областях, особенно в британских и французских колониях.
Текст книги разделен на три раздела: «Предыстория», «Опыт войны» и «Последствия войны». В первом излагаются основные аргументы и цели книги, заявляя, что она «стремится выделить моменты общности в опыте женщин за пределами национальных границ», особенно в «публичных дебатах о социальных, культурных и политических ролях женщин, которые вдохновила война.
(с. 4). Грейзел также оспаривает утверждение Джона Кигана о том, что «военные действия — это… единственная человеческая деятельность, от которой женщины, за самыми незначительными исключениями, всегда и везде стояли в стороне»[1]. Оставшаяся часть книги довольно убедительно опровергает эту позицию.
Военный опыт женщин сильно различался в зависимости от класса, расы, национальности и семейного положения. И на протяжении всей войны, как и в мирное время, реальность женских переживаний часто резко расходилась с образами женщин, которые использовались в пропагандистских целях или для определения социальной политики. Например, в пропаганде раннего военного времени правительства часто поощряли призыв мужчин в армию, изображая женщин беспомощными, пассивными жертвами, которых нужно защищать. В то же время женщины вовсе не были беспомощными и пассивными, поскольку они разными способами вносили свой вклад как в военные действия, так и в движения за мир, существовавшие во всех воюющих странах.
Женщины работали на фабриках, присоединялись к вспомогательным вооруженным силам, где это было возможно, и брали на себя ранее «мужские» должности полицейских, водителей автобусов и трамваев, ведения бизнеса и обработки земли, и это лишь некоторые из способов их участия в войне. усилие. Они также служили врачами, медсестрами и водителями скорой помощи в зоне боевых действий и в тылу. Некоторые участвовали в кампаниях «белых перьев» и использовали другие средства, чтобы побудить мужчин поступать на военную службу. Небольшое количество женщин фактически служили солдатами в вооруженных силах, некоторые маскировались под мужчин, а другие служили открыто как женщины (на Восточном фронте). Большинство из них не были официально признаны. Технологии не позволили войне оставаться аккуратно запертой на полях сражений и вернули войну «домой» беспрецедентным образом, поскольку гражданские лица подвергались налетам дирижаблей, подводных лодок и самолетов, заставляя их понимать, что безопасного места нет.
Далекие от того, чтобы быть пассивными, женщины были активны и необходимы для функционирования общества и пропаганды во время войны.
По иронии судьбы, необходимость привлекать женщин к участию в работе, поддерживающей войну, поставила общества в неловкое и неудобное положение в отношении представлений о традиционных ролях женщин. Хотя правительства в той или иной степени стремились побудить женщин брать на себя ранее «мужские» задачи, они не хотели подрывать традиционный идеал «истинных» женских призваний — ведение домашнего хозяйства и материнство. Это был сложный бизнес, потому что, когда мужчины-кормильцы были на фронте или мертвы, женщины часто оказывались в тяжелом экономическом положении, что вынуждало их отказываться от своей роли матерей и домохозяек, чтобы прокормить себя и своих детей. К сложности добавилось распространенное предположение, что женщины, устроившиеся на более высокооплачиваемую работу на фабрике, использовали деньги, чтобы вести экстравагантный и аморальный образ жизни.
Это убеждение подкреплялось тем фактом, что война предоставила женщинам больше возможностей для общения с мужчинами на рабочем месте и в других местах.
Таким образом, мы обнаруживаем, что женщин прославляли как героев за то, что они брали на себя нетрадиционную «военную работу», но также и критиковали за распущенность при этом. Экономические обстоятельства вынуждали их работать, чтобы содержать свои семьи, но их также осуждали за то, что они отказывались от своей надлежащей роли матерей и домохозяек. Кроме того, пропаганда военного времени изображала женщин как сексуальную награду для мужчин, зачисленных на военную службу, в то же время бушевали дебаты по поводу сексуальной распущенности женщин и угроз, которые они представляли для распространения венерических заболеваний.
Война оставила женщинам сложное наследие. Опасения по поводу способности женщин к размножению привели к некоторым прогрессивным реформам на рабочем месте, таким как отпуск по беременности и родам и пункты ухода за больными для фабричных женщин.
С другой стороны, во многих странах в послевоенный период также была введена уголовная ответственность за контроль над рождаемостью и аборты. Война вызвала опасения по поводу увеличения числа «незаконнорожденных» детей и проституции, а также распада брака и сексуальных нравов. Общество задалось вопросом, что делать с потомками союзов между женщинами и «вражескими» мужчинами (будь то такие союзы добровольными или принудительными). Следует ли разрешать женщинам, забеременевшим в результате изнасилования, делать аборт? Был ли ребенок от матери-француженки и отца-немца врагом или союзником? А как насчет «детей войны» — тех, что возникли в результате союзов между незамужними солдатами и женщинами, которые «потеряли голову», пытаясь «поддержать войска»? В то время как общество чувствовало необходимость поддерживать детей солдат, не поощряло ли это также и вознаграждало беспорядочное сексуальное поведение женщин, которые действовали из лучших побуждений, но не контролировались должным образом? Должна ли проституция полностью подавляться или регулироваться для предотвращения распространения венерических заболеваний? И как предотвратить отношения между мужчинами и женщинами разных рас, поскольку азиатские и африканские колониальные поселения и афроамериканцы пришли в Европу воевать? Ни на один из этих вопросов не было простых ответов.
Не все женщины поддержали войну. Ряд активно работал над ее завершением, в том числе, наиболее известно, собрание женщин в Гааге весной 1915 года, что в конечном итоге привело к созданию Международной женской лиги за мир и свободу (WILPF) с Джейн Аддамс в качестве ее первого члена. президент. На более местном уровне ряд женщин участвовали в забастовках по аренде жилья и других антивоенных демонстрациях, а также предлагали помощь лицам, отказывающимся от военной службы по соображениям совести, и пацифистским организациям, особенно после 1917, когда условия войны стали невыносимыми. За свои хлопоты несогласных сажали в тюрьмы и высмеивали в прессе. Некоторые, такие как французская активистка H=n=e Brion, указали на противоречие, заключающееся в том, что государство обвинило ее в политическом преступлении, хотя она не имела политических прав. Женщины также участвовали в революциях в Ирландии, Германии и России.
В поминовении после войны женщин редко узнают в национальных памятниках (Шотландия — заметное исключение), но матери получают особый статус при открытии памятников мужчинам.
Образ скорбящей матери стал общепринятым представлением нации в трауре. В конечном итоге последствия войны для женщин зависели от «класса, нации, региона, этнической принадлежности, возраста, военного опыта и потерь» (стр. 101). Некоторые женщины в западных странах получили новые политические права, а также некоторые новые социальные и экономические возможности. Но многие женщины также оказались в тяжелом экономическом положении. Почти везде в послевоенную эпоху снова стали делать акцент на материнстве как на надлежащей роли женщин.
Трудности примирения с отношениями между женщинами и войной сохраняются и сегодня, и многие из тех же вопросов поднимаются: должны ли женщины быть исключены из боевых действий? Являются ли они сторонниками «естественного» мира? Какова роль матерей на войне? Что означает гражданство для женщин, если военная служба не требуется? Где граница между войной и тылом?
Книга Грейзел предлагает очень полезное введение в опыт европейских женщин во время Первой мировой войны.
Вспомогательные материалы интересны и полезны. Она объединяет очень широкий спектр тем и регионов в управляемый размер. Единственным недостатком, присущим этому подходу, является, конечно, то, что аналогичная информация не всегда доступна для всех охваченных регионов, что в некоторых случаях затрудняет сравнение. Например, раздел об использовании женщин в пропаганде в значительной степени опирается на британскую пропаганду, и гораздо меньше материалов по другим областям. В других случаях информация о той или иной области настолько скудна, что возникает вопрос, зачем она вообще была включена. Например, женские протесты в Китае и Японии обсуждаются слишком кратко, чтобы иметь большую пользу. Тем не менее, широкий круг тем, подборка документов и библиография делают ее очень полезной отправной точкой для студентов бакалавриата.
Примечание
[1]. Джон Киган, A History of Warfare (Нью-Йорк: издательство Knopf Publishing Group, 1993), с. 75.
Версия для печати: http://www.