Новый «Новый год» по Указу Петра I
- Главная
- Новости
20 декабря 2017 года
Когда-то на Руси начало нового года называлось «первый день во году», и день этот приходился до 1492 года на 1 марта, а после — на 1 сентября. И происходило это до Указа № 1736 Петра I, согласно которому началом года стали считать 1 января. Именно с 1 января 1700 года празднование Нового года стало носить не церковный, а светский характер.
В конце X века Русь приняла христианство. Одновременно с этим к нам перешло летосчисление, применявшееся римлянами,— юлианский календарь (основанный на солнечном годе), с римскими наименованиями месяцев и семидневной неделей. Счёт годов в нём вёлся от «сотворения мира», которое якобы произошло за 5508 лет до нашего летосчисления. Эта дата — один из многочисленных вариантов эр от «сотворения мира» — была принята в VII веке в Греции и долгое время применялась православной церковью.
В течение многих веков началом года считалось 1 марта, но в 1492 году, в соответствии с церковной традицией, начало года было официально перенесено на 1 сентября и отмечалось так более двухсот лет. Однако через несколько месяцев после того, как 1 сентября 7208 года москвичи отпраздновали свой очередной Новый год, им пришлось празднование повторить. Это произошло потому, что 19 декабря 7208 года был подписан и обнародован именной указ Петра I о реформе календаря в России, по которому вводилось новое начало года — от 1 января — и новая эра — христианское летосчисление (от «рождества Христова»).
Петровский указ назывался «О писании впредь Генваря с 1 числа 1700 года во всех бумагах лета от Рождества Христова, а не от сотворения мира». Поэтому в указе предписывалось день после 31 декабря 7208 года от «сотворения мира» считать 1 января 1700 года от «рождества Христова». Чтобы реформа была принята без осложнений, указ заканчивался благоразумной оговоркой: «А буде кто захочет писать оба те лета, от сотворения мира и от Рождества Христова, сряду свободно».
На следующий день после оглашения на Красной площади в Москве указа Петра I о реформе календаря, то есть 20 декабря 7208 года, был оглашён новый указ царя — «О праздновании Нового года».
Считая, что 1 января 1700 года является не только началом нового года, но и началом нового века, указ предписывал отметить это событие особенно торжественно. В нём были даны подробные предписания, как организовать праздник в Москве. В канун Нового года Петр I сам зажёг на Красной площади первую ракету, дав этим сигнал к открытию праздника. Улицы осветились иллюминацией. Начались колокольный звон и пушечная пальба, раздались звуки труб и литавр. Царь поздравлял население столицы с Новым годом, гуляния продолжались всю ночь. Из дворов в тёмное зимнее небо взлетали разноцветные ракеты, а «по улицам большим, где пространство есть», горели огни — костры и пристроенные на столбах смоляные бочки. Дома жителей деревянной столицы принарядились в хвою «из древ и ветвей сосновых, елевых и можжевелевых».
Целую неделю дома стояли украшенными, а с наступлением ночи зажигались огни. Стрельба «из небольших пушечек и из мушкетов или иного мелкого оружья», а также пуск «ракетов» были возложены на людей, «которые золота не считают». А «людям скудным» предлагалось «каждому хотя по древцу или ветве на вороты или над храминою своей поставить». С этого времени в нашей стране установился обычай ежегодно 1 января праздновать день Нового года.
Автор материала: Наталья Бабахина
Что случилось 1 января? 7209 год. В России появился Новый год (спасибо, Петр) Совместный проект «Медузы» и Borjomi — Meduza
Фото: World History Archive / Alamy / Vida Press
1 января — день сложный, а для кого-то и вовсе выпавший из жизни из-за большого количества съеденного и выпитого в новогоднюю ночь. Спонсор 1 января, Borjomi, избавляет уставший организм от лишнего и дарит прекрасное самочувствие. А когда силы на свершения есть — первый день года обязательно случится.
И кто знает, может, именно 1 января 2016-го вы будете с теплом вспоминать много лет. Borjomi совместно с Meduza рассказывает о событиях, случившихся в первый день года и навсегда изменивших мир вокруг нас. Например, не было бы 1 января — не случилось бы, собственно, 1 января.
19 декабря 7208 года от сотворения мира Петр I подписал указ о реформе календаря в России.
Один из самых известных петровских указов вводил новое летоисчисление — от рождества Христова, а также устанавливал новый день для начала года и новый порядок празднования.
Царь отменил наступление нового года 1 сентября и предписал день после 31 декабря 7208 года считать 1 января 1700 года. С этого же дня следовало отсчитывать и все последующие даты согласно указу «О писании впредь Генваря с 1 числа 1700 года». Правда, Петр I разумно позволил в официальных документах указывать оба года, на всякий случай. Так что не будь Петра, праздновали бы мы Новый год в первый день осени: вместо мандаринов ели бы яблоки, вместо елки собирали какие-нибудь кленовые листья.
Новую манеру Петр заимствовал в Европе и ссылался на опыт других православных — валахов, сербов и греков. Традиции новогодних торжеств пошли оттуда же. На Красной площади об этом зачитали указ «О праздновании Нового года». Царь велел украшать жилье хвойными ветками, палить из орудий и жечь ночами огни.
Царь любил фейерверки и шутихи и первую ракету на Красной площади подпалил сам. Правда, сохранились свидетельства, что прусскому посланнику Акселю фон Мардефельду Петр говорил, что через увеселительные огни он собирался приучить подданных к огням вполне себе не увеселительным, а военным.
Кроме пиротехнических забот домовладельцам предписывалось украсить ворота и дома сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветвями — в Гостином дворе даже были устроены образцы. Впрочем вся эта суматоха удачно совпала в народном воображении с большими зимними святками — так что карнавалы, фейерверки, ряженые, ледяные горы, катание в санях и хвойные украшения пришлись очень кстати.
Надо, конечно, вспомнить, что в том же 1699 году Петр I отдельным указом уже повелел носить европейское платье — за образец были взяты короткие венгерские кафтаны.
А еще годом ранее император насильно брил боярские бороды и ввел налог «с бороды». Так что новогодние увеселения с первого января — как раз на излете рождественского поста — должны были сделать Россию еще чуть-чуть более похожей на Европу.
Европа, правда, вела себя вероломно — новый стиль в католических странах был введен папой Григорием XIII еще в 1582 году, а затем изменения коснулись стран протестантских. Именно с 1700-го года на григорианский календарь перешли обожаемые Петром Голландия, Дания, Германия и заодно Швейцария. 1 января по юлианскому календарю, которым пользовались в России, теперь не совпадало с западным новым годом по календарю григорианскому.
Эта несправедливость была исправлена лишь после революции: Совет Народных Комиссаров принял декрет о введении в Российской республике западноевропейского календаря — после 31 января наступило сразу 14 февраля 1918 года.
Впрочем, петровские нововведения в стране прижились: и празднование Нового года 1 января, и украшения еловыми ветвями, и фейерверки в новогоднюю ночь пережили и императора, и империю.
Прозорливый Петр I даже отметил в указе, когда следует выносить елку: «… а стоять тому украшению Генваря по 7-й день». Так что до марта хранить елку на балконе совершенно необязательно.
Питер Кастор | Департамент истории
Просмотреть всех людейПрофессор Кастор изучает пересечение политики, принятия политических решений и культуры в течение полувека после обретения независимости США. Он читал многочисленные курсы по президентству, начиная от программ для первого года и заканчивая семинарами для старших.
Питера Кастора особенно интересует то, как разные народы Северной Америки — правительственные чиновники Соединенных Штатов и европейских империй, европейско-американские поселенцы, индейцы, рабы, свободные цветные люди и люди смешанной расы — представляли, какими должны быть Соединенные Штаты и как лучше построить общественную жизнь в рамках этого государства. Он преподает в бакалавриате как историю, так и программу изучения американской культуры. Он также обучает аспирантов американской истории.
Профессора Кастора особенно интересуют функциональные реалии управления. До сих пор большая часть исследований Кастора была направлена на изучение этих вопросов в рамках конкретной географии западных окраин. Его текущий книжный проект под предварительным названием Создание федерального правительства выходит за рамки географического фокуса Запада, чтобы взглянуть на формирование политики с национальной точки зрения. Это исследование предложит всесторонний анализ того, как действовало федеральное правительство в первые десятилетия своего существования. В процессе написания Создание федерального правительства Кастор также создает большой цифровой архив, который реконструирует возможности и масштабы раннего федерального правительства. Он будет содержать полный список федеральных чиновников, как гражданских, так и военных, и позволит пользователям анализировать карьеру этих чиновников как на индивидуальном, так и на совокупном уровне. Создание федерального правительства продолжает приверженность Кастора междисциплинарным исследованиям, преодолевая разрыв между историей и политологией, затрагивая вопросы политического развития Америки, президентской истории и институционального поведения.
Помимо своей научной работы, профессор Кастор регулярно пишет и выступает перед аудиторией по различным вопросам американской истории. Постоянный гость Общественного радио Сент-Луиса, он говорил с многочисленными медиа-организациями об истории американской политики и писал для таких изданий, как The Washington Post , The Huffington Post , The Conversation и Fortune .
Преподавание профессора Кастора включает различные программы профессионального развития для федеральных, государственных и местных агентств. Он преподает в рамках программы Brookings Executive Education Вашингтонского университета в партнерстве с Brookings Institution, которая обеспечивает постоянное развитие карьеры для новых лидеров в федеральном правительстве. Он также руководил образовательными программами для государственных школ Сент-Луиса, Национального агентства геопространственной разведки и Военно-воздушного колледжа.
Избранные публикации
Текущие проекты
Создание федерального правительства, 1789-1829 .
Книжный проект и цифровой архив в настоящее время находятся в разработке.
Книги
Правительство Вашингтона: государственное строительство для новой нации . Макс Эдлинг и Питер Дж. Кастор, ред. Шарлоттсвилль: University of Virginia Press, 2021. Соредактор и автор книги «Рабочие силы Вашингтона: реконструкция федерального правительства в момент его создания», стр. 57–85.
Французский город в колониальной Северной Америке . Джей Гитлин, Питер Дж. Кастор и Роберт Моррисси, ред. Линкольн: University of Nebraska Press, 2021.
Что мы так гордимся: очерки современного значения войны 1812 года . Пьетро Нивола и Питер Дж. Кастор, ред. Вашингтон: Brookings Institution Press, 2012. Соредактор тома и автор эссе под названием «Война против федерализма: конституционные сражения в войне 1812 года», стр. 122–49..
Мир Уильяма Кларка: описание Америки в эпоху неизвестности . Нью-Хейвен: Издательство Йельского университета, 2011.
Редактор. Борьба Америки с Империей: документальная история . Вашингтон: CQ Press, 2009.
Империи воображения: трансатлантические истории покупки Луизианы . Питер Дж. Кастор и Франсуа Вейль, ред. Серия Джефферсонианская Америка. Charlottesville: University of Virginia Press, 2009. Соредактор тома, соавтор введения и автор эссе под названием «Все они французы: история и нация в эпоху трансформации», стр. 239.-267.
Горнило нации: покупка Луизианы и создание Америки . Нью-Хейвен: Издательство Йельского университета, 2004.
Покупка Луизианы: возникновение американской нации. Washington: Congressional Quarterly Press, 2002. Редактор, автор введения и автор эссе под названием «Dehahuit and the Question of Change in North America», 74–89.
Рецензируемые статьи
«Каковы преимущества приобретения?»: Изобретение экспансии в ранней Американской республике. American Quarterly 60 (2008): 1003-35.
«Простуда Сакагавеи: беременность и письменные отчеты об экспедиции Льюиса и Кларка». Соавтор с Коневери Валенсиус. Вестник истории медицины 82 (2008): 276-309.
«Молодые люди и незнакомцы»: институты, сотрудничество и конфликты на территории Луизианы». Западный журнал 43 (2004): 23-32.
«Мотивы особой срочности»: местная дипломатия в Луизиане, 1803–1821 гг. The William and Mary Quarterly 3d. сер., 58 (2001): 819-48.
«Справедливые права и привилегии»: разделенная лояльность округа Вашингтон, штат Вирджиния, во время сепаратистского кризиса Франклина». Исторический и биографический журнал Вирджинии 105 (1997): 193–226.
«К« только морской войне »: вопрос о военно-морской мобилизации, 1811–1812 гг.». Военно-исторический журнал 61 (1997): 455-80.
Разделы очерков и книг
«Многонациональная история государственности Миссури и переосмысление политики Северной Америки». В Огненный колокол в прошлом: кризис в Миссури, 200 , Джеффри Л.
Пэсли и Джон Крейг Хаммонд, ред. Колумбия: University of Missouri Press, 2021, Vol. 2.
«Картографирование приграничных городов и потеря приграничных городов». В Frontier Cities: Encounters at the Crossroads of Empire . Адам Аренсон, Барбара Берглунд и Джей Гитлин, ред. Филадельфия: University of Pennsylvania Press, 2012: 165–89., 2013.
«Много западов Томаса Джефферсона». В году мы снова видим Джефферсона: в его время и в наше время. Джон М. Боулз и Рэндал Л. Холл , ред. Шарлоттсвилль: Издательство Университета Вирджинии: Издательство Университета Вирджинии, 2010: 66–102.
«Адаптировано к нынешней системе правления»: правовые изменения, национальная реорганизация и Сборник гражданского права Луизианы». Tulane European & Civil Law Forum , 24, (2009): 137-159.
«Написание истории для исследования: что стало с Томасом Фрименом и Питером Кастисом?» В экспедиции Фримена и Кастиса на Ред-Ривер 1806 года: двести лет спустя. Лоуренс М.
Харди, изд. Бюллетень Музея наук о жизни XIV , Университет штата Луизиана в Шривпорте, 2008: 325-44.
«Стражи и привратники: Льюис и Кларк и покупка Луизианы». В В поисках Льюиса и Кларка: старые следы, новые направления . Джеймс Ронда и Нэнси Тистад Купал, ред. Пьер: Историческое общество штата Южная Дакота, 2004: 25–44.
«Идентификация под любым другим именем: привязанности в эпоху расширения». В г. Покупка Луизианы и ее народы: перспективы конференции в Новом Орлеане . Пол Э. Хоффман, изд. Лафайет: Историческое общество Луизианы, 2004: 161–170.
«« Луизиана наша! »: покупка Луизианы и новые проблемы американской внешней политики, 1803–1815 гг.». Избранные статьи Консорциума революционной Европы , Кайл О. Эйдал, Дональд Х. Ховард и Джон Северн, ред. Таллахасси: Издательство государственного университета Флориды, 1998: 280-8.
В средствах массовой информации
«Как создать нацию», Центр гуманитарных наук Вашингтонского университета, 29Ноябрь 2021 г.
«Брак в Белом доме», The Common Reader, 19 ноября 2021 г.
Подкаст American Democracy Lab, 15 февраля 2021 г.
«Лекции по истории», C-SPAN, 19 ноября 2020 г. и 18 октября 2017 г.
«Смена президента, новые традиции» (совместно с Джоуи Веттианкалом), Центр гуманитарных наук Вашингтонского университета, 14 октября 2020 г. Преподаватели Вашингтонского университета отказывались от онлайн-занятий — до коронавируса. Вот как они переключились», Washington Post , 18 июня 2020 г.
«После удаления Колумба кому из Сент-Луиса следует удостоиться нового статуса в парке Тауэр-Гроув?», Предварительный просмотр подкастов Apple Сент-Луис в прямом эфире , 18 июня 2020 г.
«Барак Обама меняет то, что значит быть бывшим президентом», Fortune.com, 12 сентября 2017 г.,
, «Как дети Трампа бросают тень на его президентство», Fortune.com, 24 июля 2017 г.,
, «Страх и ненависть в Сент-Луисе». Луи», Huffington Post, 13 октября 2016 г.
«Трамп против Клинтон: три ключевых момента второй дискуссии», The Conversation, 10 октября 2016 г.
«Ни Клинтон, ни Трамп не идеальны для формата ратуши», Huffington Post, 9 октября 2016 г.
Стипендии и гранты
Летний исследовательский грант факультета, Вашингтонский университет, 2015 г.
Грант «Инновации в классе», Вашингтонский университет, 2014 г.
Стипендия в области цифровых инноваций, Американский совет научных обществ (2013–2014 гг.).
Грант академического венчурного фонда (совместно с Пьетро Нивола), совместное сотрудничество Вашингтонского университета и Института Брукингса, 2011–2012 гг.
Грант академического венчурного фонда (совместно с Пьетро Нивола), совместное сотрудничество Вашингтонского университета и Института Брукингса, 2011–2012 гг.
Грант для программ центра (совместно с Гейл Фриц), Вашингтонский университет в Сент-Луисе, 2007–2008 гг.
Исследовательский грант факультета, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, 2007 г.
Научный сотрудник Центра гуманитарных наук Вашингтонского университета, 2006 г.
Арчибальд Ханна-младший, научный сотрудник Библиотеки редких книг и рукописей Бейнеке, Йельский университет, 2005–2006 гг.
Стипендия по истории картографии, Библиотека Ньюберри, 2005–2006 гг.
Исследовательский грант факультета, Центр управления, политики и политической экономии Вайденбаума, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, 2004–2005 гг.
Научно-исследовательское общество Цинциннати, 1993 г.
Стипендия Дюпон, 1992-93 гг.
Награды и призы
Премия Маргарет В. Росситер за историю женщин в науке (совместно с Коневери Болтон Валенсиус), присужденная Обществом истории науки за статью «Простуда Сакагавеи: беременность и письменные отчеты об экспедиции Льюиса и Кларка», 2012.
Премия Emerson за выдающиеся достижения в области преподавания, 2011 г.
Почетное упоминание, единый том справочника/гуманитарных и социальных наук, Ассоциация американских издателей, за борьбу Америки с империей: документальная история, 2011 г.
Книжная премия Кемпера и Лейлы Уильямс, Историческая ассоциация Луизианы / Коллекция исторического Нового Орлеана, для The Nation’s Crucible, 2005. Nation’s Crucible, 2005.
Премия факультета Совета ArtSci, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, 2002 и 2004 гг.0003
Советник года по искусству и науке, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, 2002 г.
Премия Phi Alpha Theta Advisor, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, 2001 г.
Премия К. Коулмана МакГи, Историческое общество Вирджинии, 1998 г.
Последние курсы
«Американцы и их президенты», Программа для выпускников по изучению американской культуры, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, весна 2008 г. — настоящее время.
«Просеминар: введение в аспирантуру по американской истории до 1865 года», исторический факультет Вашингтонского университета в Сент-Луисе, осень 2007 г. — настоящее время.
«Свобода, гражданство и создание американской жизни», исторический факультет Вашингтонского университета в Сент-Луисе, осень 2006 г.
— настоящее время.
«Льюис и Кларк и мантия точности», программа для выпускников по изучению американской культуры, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, осень 2004 г.
«Американская культура: традиции, методы, видения», программа изучения американской культуры, Сент-Луис, весна 2002 г. – настоящее время.
«Исследования второкурсников в области изучения американской культуры», Программа изучения американской культуры, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, осень 2000 г. — настоящее время.
«Коллоквиум для выпускников по изучению американской культуры», Программа изучения американской культуры, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, лето 2000 г. 1999-настоящее время.
«Льюис и Кларк и американский вызов», Программа изучения американской культуры, Вашингтонский университет в Сент-Луисе, осень 1998–2003 гг.
в новостях:
Кастор получает грант на воссоздание истории основания США
Как создать нацию
Питер Кастор на KMOX: Что бы отцы-основатели Америки подумали о сегодняшних протестах?
Подробнее новости
Империи воображения
Питер Кастор
Империи воображения считает покупку Луизианы отправной точкой для новой убедительной дискуссии о взаимодействии между Францией и Соединенными Штатами. В дополнение к первому содержательному синтезу этих трансатлантических отношений собранные здесь эссе предлагают новые интерпретации тем, жизненно важных для предмета, от политической культуры до межкультурных контактов и этнической идентичности. Они охватывают культурную широту территорий, охваченных покупкой Луизианы, исследуя не только французский и англо-американский опыт, но и опыт коренных американцев и афроамериканцев.
Покупка Луизианы
Питер Кастор
Покупка Луизианы объединяет документы и аналитические очерки, приуроченные к двухсотлетию в 2003 году.
Этот своевременный сборник объяснит, как и почему Соединенные Штаты приобрели огромную территорию, которая более чем вдвое превышает размер страны, глубокие социальные и политические изменения, произошедшие после покупки, ее влияние на такие далеко идущие темы, как Конституция, рабство, федерализм, политическое поведение, национальное строительство, транспорт, СМИ и глобальные дела, и как крупные исторические фигуры, такие как Томас Джефферсон, Аарон Берр и Джеймс Мэдисон, находились под влиянием Покупки.
Горнило нации
Питер Кастор
В 1803 году Соединенные Штаты приобрели Луизиану у Франции. Это, казалось бы, простое приобретение принесло с собой огромную новую территорию, а также первое в стране большое население ненатурализованных американцев — коренных американцев, афроамериканцев и жителей франкоязычных стран. То, что станет с этими людьми, доминировало в национальных делах в последующие годы. В этой книге рассказывается о том спорном периоде с 1803 по 1821 год, когда люди предлагали многочисленные видения будущего для Луизианы и Соединенных Штатов.
Покупка Луизианы оказалась горнилом американской государственности, утверждает Питер Кастор. Присоединение Луизианы было одной из самых важных задач для поколения федеральных политиков. Это также изменило то, как люди определяли, что значит быть американцем.
Борьба Америки с империей: документальная история
Автор Питер Кастор
Этот увлекательный новый справочник, основанный на широком спектре первоисточников, уделяет беспрецедентное внимание истории попыток США управлять иностранными территориями и негражданами. С помощью вступительных очерков и пояснительных заголовков в томе исследуется, как эти встречи рассматривались американцами и как они сформировали отношения между Соединенными Штатами и остальным миром. В томе исследуется, как демократическая республика, провозглашающая приверженность личной и национальной независимости, управляла чужой территорией и иностранным народом.
Мир Уильяма Кларка
Питер Кастор
Уильям Кларк, один из капитанов знаменитой экспедиции Льюиса и Кларка, посвятил свою взрослую жизнь описанию американского Запада.
Но эта задача породила сложную проблему: как лучше всего оживить неизвестный континент для молодой республики? На примере жизни и карьеры Кларка эта книга исследует, как Запад вошел в американское воображение. Хотя он никогда не называл себя писателем или художником, Кларк, тем не менее, рисовал карты, выпускал книги, составлял отчеты, исследовал ландшафты и писал журналы, в которых Запад понимал смысл новой нации, очарованной потенциалом региона, но также опасающейся его опасностей. «Мир » Уильяма Кларка представляет новый взгляд на повествование о явленной судьбе и на то, как Запад формировался в национальном воображении в начале девятнадцатого века.
Что мы так гордо приветствовали
Автор Питер Кастор
Что мы так гордо приветствовали отчасти рассматривает войну 1812 года через призму современной Америки. Эта провокационная книга, посвящённая двухсотлетию того формирующего, но в значительной степени забытого периода в истории США, задаёт вопрос: чему американцы научились — и не научились — из этого опыта? Какие поучительные параллели и различия можно провести с более поздними событиями? Как это сформировало нацию?
Зачем изучать историю? (1998) | AHA
В 2020 году Питер Н.
Стернс пересмотрел свою статью «Зачем изучать историю? (1998)» эссе «Зачем изучать историю? Revisited» в Взгляды на историю. Питер Н. Стернс
Люди живут настоящим. Они планируют и беспокоятся о будущем. История, однако, изучает прошлое. Учитывая все требования, предъявляемые к жизни в настоящем и предвидению того, что еще впереди, зачем беспокоиться о том, что было? Учитывая все желательные и доступные отрасли знаний, зачем настаивать — как это делают большинство американских образовательных программ — на хорошей части истории? И зачем призывать многих студентов изучать историю еще больше, чем от них требуется?
Любой предмет исследования нуждается в обосновании: его сторонники должны объяснить, почему он заслуживает внимания. Наиболее широко распространенные предметы — и история, безусловно, является одним из них — привлекают некоторых людей, которым просто нравится информация и способ мышления. Но аудитория менее спонтанно обращается к теме и более сомневается в том, зачем беспокоиться о необходимости знать, какова цель.
Историки не проводят пересадку сердца, не улучшают дизайн дорог и не арестовывают преступников. В обществе, которое совершенно справедливо ожидает, что образование будет служить полезным целям, функции истории могут показаться более сложными для определения, чем функции техники или медицины. История на самом деле очень полезна, на самом деле необходима, но продукты исторического изучения менее осязаемы, иногда менее непосредственны, чем продукты некоторых других дисциплин.
В прошлом история оправдывалась причинами, которые мы больше не принимаем. Например, одна из причин, по которой история занимает свое место в современном образовании, заключается в том, что прежние лидеры считали, что знание определенных исторических фактов помогает отличать образованных от необразованных; человек, который мог назвать дату норманнского завоевания Англии (1066 г.) или имя человека, который придумал теорию эволюции примерно в то же время, что и Дарвин (Уоллес), считался вышестоящим — лучшим кандидатом на роль юридическую школу или даже продвижение по службе.
История помогает нам понять людей и общества
Во-первых, история предлагает кладезь информации о том, как ведут себя люди и общества. Понять действия людей и обществ сложно, хотя некоторые дисциплины пытаются это сделать. Исключительная опора на текущие данные напрасно ослабила бы наши усилия. Как мы можем оценивать войну, если нация находится в мире, если мы не используем исторические материалы? Как мы можем понять гениальность, влияние технологических инноваций или роль, которую убеждения играют в формировании семейной жизни, если мы не используем то, что знаем о прошлом опыте? Некоторые социологи пытаются сформулировать законы или теории о человеческом поведении.
Но даже эти средства зависят от исторической информации, за исключением ограниченных, часто искусственных случаев, в которых могут быть разработаны эксперименты для определения того, как люди действуют. Основные аспекты деятельности общества, такие как массовые выборы, миссионерская деятельность или военные союзы, не могут рассматриваться как точные эксперименты. Следовательно, история должна служить, пусть и несовершенно, нашей лабораторией, а данные из прошлого должны служить нашим самым важным доказательством в неизбежном стремлении выяснить, почему наш сложный вид ведет себя именно так, как он ведет себя в социальной среде. По сути, именно поэтому мы не можем оставаться в стороне от истории: она предлагает единственную обширную доказательную базу для размышлений и анализа того, как функционируют общества, а людям нужно иметь некоторое представление о том, как функционируют общества, просто чтобы управлять своей жизнью.
История помогает нам понять изменения и то, как возникло общество, в котором мы живем
Вторая причина, по которой история неизбежна как предмет серьезного изучения, тесно связана с первой.
Прошлое вызывает настоящее, а значит и будущее. Всякий раз, когда мы пытаемся понять, почему что-то произошло — будь то сдвиг в доминировании политических партий в американском Конгрессе, серьезное изменение уровня самоубийств среди подростков, война на Балканах или Ближнем Востоке, — мы должны искать факторы, которые привели к формировать раньше. Иногда достаточно недавней истории, чтобы объяснить важное событие, но часто нам нужно заглянуть еще дальше, чтобы определить причины изменений. Только изучая историю, мы можем понять, как все меняется; только через историю мы можем начать понимать факторы, вызывающие изменения; и только через историю мы можем понять, какие элементы института или общества сохраняются, несмотря на изменения.
Значение истории в нашей собственной жизни
Эти две фундаментальные причины для изучения истории лежат в основе более конкретного и весьма разнообразного использования истории в нашей собственной жизни. Хорошо рассказанная история прекрасна.
Многие из историков, наиболее привлекательных для широкой читающей публики, знают о важности драматического и искусного письма, а также о точности. Биография и военная история привлекательны отчасти из-за рассказов, которые они содержат. История как искусство и развлечение служит реальной цели, как с эстетической точки зрения, так и на уровне человеческого понимания. Хорошо сделанные истории — это истории, которые показывают, как на самом деле функционировали люди и общества, и побуждают к размышлениям о человеческом опыте в другие времена и в других местах. Те же эстетические и гуманистические цели побуждают людей погружаться в попытки реконструировать весьма отдаленное прошлое, далекое от непосредственной, сегодняшней полезности. Изучение того, что историки иногда называют «прошлым прошлым» — способов, которыми люди в далекие века строили свою жизнь, — включает в себя чувство красоты и волнения и, в конечном счете, другой взгляд на человеческую жизнь и общество.
История способствует пониманию нравственности
История также предоставляет почву для нравственного созерцания.
Изучение историй отдельных лиц и ситуаций в прошлом позволяет изучающему историю проверить свое моральное чутье, отточить его против некоторых реальных сложностей, с которыми люди столкнулись в трудных условиях. Вдохновением могут послужить люди, пережившие невзгоды не только в художественном произведении, но и в реальных исторических обстоятельствах. «Преподавание истории на собственном примере» — это одна из фраз, описывающая такое использование изучения прошлого — изучение не только достоверных героев, великих мужчин и женщин истории, которые успешно преодолевали моральные дилеммы, но и более обычных людей, которые обеспечивают уроки мужества, усердия или конструктивного протеста.
История обеспечивает идентичность
История также помогает идентифицировать себя, и это, несомненно, одна из причин, по которой все современные нации поощряют ее преподавание в той или иной форме. Исторические данные включают свидетельства того, как формировались семьи, группы, институты и целые страны и как они развивались, сохраняя целостность.
Для многих американцев изучение истории собственной семьи является наиболее очевидным использованием истории, поскольку оно предоставляет факты о генеалогии и (на несколько более сложном уровне) основу для понимания того, как семья взаимодействовала с более крупными историческими изменениями. Личность семьи установлена и подтверждена. Многие учреждения, предприятия, сообщества и социальные единицы, такие как этнические группы в Соединенных Штатах, используют историю для аналогичных целей идентификации. Простое определение группы в настоящем меркнет по сравнению с возможностью формирования идентичности, основанной на богатом прошлом. И, конечно же, нации также используют историю идентичности, а иногда и злоупотребляют ею. Истории, которые рассказывают национальную историю, подчеркивая отличительные черты национального опыта, призваны способствовать пониманию национальных ценностей и приверженности национальной лояльности.
Изучение истории необходимо для хорошего гражданства
Изучение истории необходимо для хорошего гражданства.
Это наиболее распространенное обоснование места истории в школьных программах. Иногда защитники истории гражданства надеются просто продвигать национальную идентичность и лояльность через историю, приправленную яркими историями и уроками личного успеха и морали. Но важность истории для гражданства выходит за рамки этой узкой цели и даже может в некоторых моментах бросить ей вызов.
История, закладывающая основу для подлинного гражданства, в некотором смысле возвращает нас к существенному использованию изучения прошлого. История предоставляет данные о появлении национальных институтов, проблем и ценностей — это единственное доступное значительное хранилище таких данных. Он также предлагает доказательства того, как нации взаимодействовали с другими обществами, предоставляя международные и сравнительные перспективы, необходимые для ответственного гражданства. Кроме того, изучение истории помогает нам понять, как недавние, текущие и предполагаемые изменения, влияющие на жизнь граждан, возникают или могут возникнуть, и каковы их причины.
Что еще более важно, изучение истории способствует развитию склада ума, который жизненно важен для ответственного общественного поведения, будь то национальный или общественный лидер, информированный избиратель, петиционер или простой наблюдатель.
Какие навыки развивает студент, изучающий историю?
Чему должен научиться хорошо подготовленный студент-историк, обученный работать с прошлыми материалами и с примерами социальных изменений? Список управляем, но он содержит несколько перекрывающихся категорий.
Способность оценивать доказательства . Изучение истории накапливает опыт работы с различными свидетельствами и их оценки — тех свидетельств, которые историки используют для создания наиболее точных картин прошлого, какие только могут. Умение интерпретировать заявления прошлых политических лидеров — один из видов доказательств — помогает сформировать способность отличать объективность от корыстных заявлений, сделанных сегодняшними политическими лидерами.
Умение комбинировать различные виды доказательств — публичные заявления, частные записи, числовые данные, визуальные материалы — развивает способность выдвигать последовательные аргументы на основе различных данных. Этот навык также может быть применен к информации, встречающейся в повседневной жизни.
Способность оценивать противоречивые интерпретации . Изучение истории означает получение некоторого навыка в сортировке разнообразных, часто противоречащих друг другу интерпретаций. Понимание того, как устроено общество — центральная цель исторического исследования — по своей сути является неточным, и то же самое, безусловно, справедливо для понимания того, что происходит в наши дни. Умение выявлять и оценивать противоречивые интерпретации является важным навыком гражданственности, для которого история, как часто оспариваемая лаборатория человеческого опыта, обеспечивает обучение. Это одна из областей, в которой все преимущества исторического исследования иногда сталкиваются с более узким использованием прошлого для построения идентичности.
Опыт изучения прошлых ситуаций дает конструктивно-критический смысл, который можно применить к пристрастным заявлениям о славе национальной или групповой идентичности. Изучение истории никоим образом не подрывает лояльность или приверженность, но учит необходимости оценивать аргументы и дает возможность участвовать в дебатах и достигать точки зрения.
Опыт оценки прошлых примеров изменений . Опыт оценки прошлых примеров изменений жизненно важен для понимания изменений в современном обществе — это важный навык в том, что нам регулярно говорят, как о нашем «постоянно меняющемся мире». Анализ изменений означает развитие некоторой способности определять величину и значение изменений, поскольку одни изменения более фундаментальны, чем другие. Сравнение конкретных изменений с соответствующими примерами из прошлого помогает изучающим историю развивать эту способность. Способность определить преемственность, которая всегда сопровождает даже самые драматические изменения, также исходит из изучения истории, как и умение определять вероятные причины изменений.
Изучение истории помогает выяснить, например, является ли один главный фактор, такой как технологическая инновация или какая-то преднамеренная новая политика, причиной изменения или, как это чаще бывает, несколько факторов объединяются, чтобы вызвать фактическое изменение. что происходит.
Исторические исследования, в общем, имеют решающее значение для продвижения этого неуловимого существа, хорошо информированного гражданина. Он предоставляет основную фактическую информацию об истории наших политических институтов, а также о ценностях и проблемах, влияющих на наше социальное благополучие. Это также способствует нашей способности использовать доказательства, оценивать интерпретации и анализировать изменения и преемственность. Никто и никогда не сможет справиться с настоящим так, как историк имеет дело с прошлым — нам не хватает перспективы для этого подвига; но мы можем двигаться в этом направлении, применяя исторические привычки мышления, и мы будем действовать как лучшие граждане в этом процессе.
История полезна в работе
История полезна в работе. Его изучение помогает создавать хороших бизнесменов, профессионалов и политических лидеров. Количество явных профессиональных профессий для историков значительно, но большинство людей, изучающих историю, не становятся профессиональными историками. Профессиональные историки преподают на различных уровнях, работают в музеях и медиа-центрах, проводят исторические исследования для бизнеса или государственных учреждений или участвуют в растущем числе исторических консультаций. Эти категории важны — и даже жизненно важны — для того, чтобы поддерживать работу основного предприятия истории, но большинство людей, изучающих историю, используют свое образование для более широких профессиональных целей. Студенты-историки считают, что их опыт имеет прямое отношение к работе в различных сферах деятельности, а также к дальнейшему обучению в таких областях, как право и государственное управление. Работодатели часто намеренно ищут студентов с такими способностями, которые продвигает историческое изучение.
Причины нетрудно определить: изучая разные фазы прошлого и разные общества в прошлом, студенты-историки приобретают широкую перспективу, которая дает им диапазон и гибкость, необходимые во многих рабочих ситуациях. Они развивают исследовательские навыки, способность находить и оценивать источники информации, а также средства для выявления и оценки различных интерпретаций. Работа в области истории также улучшает базовые навыки письма и разговорной речи и имеет прямое отношение ко многим аналитическим требованиям в государственном и частном секторах, где способность выявлять, оценивать и объяснять тенденции имеет важное значение. Историческое изучение, несомненно, полезно для различных рабочих и профессиональных ситуаций, хотя для большинства студентов оно не ведет так же непосредственно к конкретной должности, как некоторые технические области. Но история особенно готовит студентов к долгому пути в их карьере, ее качества помогают адаптации и продвижению за пределы работы начального уровня.
Нельзя отрицать, что в нашем обществе многие люди, увлекающиеся историческими исследованиями, беспокоятся об актуальности. В нашей меняющейся экономике есть опасения по поводу будущего работы в большинстве областей. Однако историческая подготовка — это не баловство; это применимо непосредственно ко многим профессиям и может явно помочь нам в нашей трудовой жизни.
Зачем изучать историю? Ответ заключается в том, что мы фактически должны получить доступ к лаборатории человеческого опыта. Когда мы изучаем его достаточно хорошо и таким образом приобретаем некоторые полезные привычки ума, а также некоторые базовые данные о силах, влияющих на нашу собственную жизнь, мы приобретаем соответствующие навыки и повышенную способность к информированному гражданству, критическому мышлению и простому осознанию. . Использование истории разнообразно. Изучение истории может помочь нам развить некоторые буквально «ходовые» навыки, но ее изучение не должно сводиться к самому узкому утилитаризму. Некоторая история, ограниченная личными воспоминаниями об изменениях и преемственности в ближайшем окружении, необходима для функционирования после детства.