Отмена крепостного права – причины, сущность, итоги и результат в России, кратко в таблице
4.2
Средняя оценка: 4.2
Всего получено оценок: 284.
Обновлено 13 Января, 2022
4.2
Средняя оценка: 4.2
Всего получено оценок: 284.
Обновлено 13 Января, 2022
С 1855 по 1881 год в России царствовал император Александр II, получивший прозвище Освободитель за отмену крепостного права. Она стала первой среди его «великих реформ» в разных сферах жизни общества: судопроизводстве, местном управлении, военном деле, финансах, высшем и среднем образовании. Результатом реформ Александра II стало бурное развитие капитализма в России.
Подготовительный этап
Понимание того, что крепостное право является тормозом развития Российской империи появилось в конце XVIII века.
Рис. 1. Александр II.Расцвет крепостничества пришёлся на царствование императрицы Екатерины II. Император Павел I в 1797 году ограничил барщину тремя днями, но по факту его указ не соблюдался.
В 1803 году император Александр I разрешил крестьянам выкуп по соглашению с помещиком. В результате выкупилось к концу 1850-х около 150 тыс. человек, то есть около 1,5 % всех крепостных.
К 1858 году крепостные составляли 37 % населения России, то есть 23 млн из 62 млн подданных императора. В некоторых губерниях, например, в Прибалтике, Сибири, Средней Азии крепостных не было. Наибольшая доля крепостных в численности населения отмечена в Смоленской губернии — 69 %. К 1850 году 2/3 дворянских имений и крепостных были заложены в обмен на ссуды от государства, поэтому власти имели возможность их национализировать. Идея отмены крепостного права была популярна среди образованных людей, она заключалась в том, чтобы освободить крестьян и заставить их платить за земельные наделы годовые проценты по ссуде, полученной от государства.
Подготовка реформы связана с работой Редакционных комиссий и Секретного комитета по крестьянскому вопросу, который был создан в январе 1857 года. Одновременно выросло количество крестьянских выступлений, что заставило власти поторопиться с реформой.
Основным разработчиком крестьянской реформы стал генерал Яков Ростовцев, который скончался в феврале 1860 года. Согласно его проекту, крестьяне должны были получить личную свободу, но выкупить свой надел во время переходного состояния. Подготовка была закончена в канун полевых работ 1861 года.
Рис. 2. Отмена крепостного права.Суть реформы и её последствия
Манифест об отмене крепостного права был подписан императором 19 февраля 1861 года. Власти обнародовали его 5 марта 1861 года. Одновременно с манифестом было составлено Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. В его состав вошли 17 актов.
Кратко основные положения крестьянской реформы можно представить в таблице:
Полученные крепостными свободы |
|
Обязанности крестьян относительно помещиков и государства |
|
Итоги отмены крепостного права были противоречивыми. Несмотря на получение личной свободы, проблема малоземелья осталась. Средний крестьянский надел составил 3,3 десятины на душу, что даже ниже уровня 1850-х. Свободу получили и дворовые слуги, то есть 6 % крепостных, они фактически остались без средств к существованию. В 1861–1863 годах Российскую империю сотрясли многочисленные крестьянские восстания.
Рис. 3. Отмена крепостного права, 1861 г..Что мы узнали?
Отмену крепостного права, причины, сущность и итоги крестьянской реформы изучают в школьном курсе истории 8 и 10 классов.
Фактически процесс отмены крепостного права растянулся на 45 лет, с 1861 по 1907 год, и манифест императора Александра II привёл к ряду проблем для крестьян, прежде всего, это был земельный вопрос.
Тест по теме
Доска почёта
Пока никого нет. Будьте первым!
Оценка доклада
4.2
Средняя оценка: 4.2
Всего получено оценок: 284.
А какая ваша оценка?
Новые социальные, философские и литературные аспекты эпохи отмены крепостного права в России в книге А. Бурмейстера «Духовность и Просвещение у истоков русского самопознания»
1В деспотическом государстве сословия всегда исподволь становятся «крепостными» и лишь специальные законы освобождают их представителей от рабского состояния. Мало кто знает, что в России не только крестьяне были закрепощены, много «крепостнических» ограничений было наложено и на дворянство и духовенство.
Духовное сословие фактически до 1917 г. просуществовало в окружении целого ряда ограничений, а его иерархи и не стремились к слому ограничений и к засыпанию большой пропасти между духовенством и другими сословиями. В связи с ростом городов к ХIХ веку стало значительно вырастать третье сословие, мещанство. Оно тоже имело целый ряд ограничений, и, может быть, тоже сохранило бы их до ХХ века, если бы не историческая случайность, переродившаяся в необходимость. Николай I, смертельно испугавшийся декабристского движения и восстания 1825 года, явно стал не доверять дворянству и, с другой стороны, понимая, какую в современных государствах роль играют роль промышленность и торговля, издал ряд послаблений и льгот фабрикантам и купцам, что существенно способствовало развитию российских промышленности и торговли, к ХХ веку выведших страну в число самых первых в мировом масштабе (особым образом николаевские идеи отразились на бурном росте русской журналистики).
2Что касается дворянства, то здесь в его «освобождении» немалую роль сыграл случай.
Ведь неизвестно, когда бы потом дворяне получили настоящую вольность. Возможно, при матушке Екатерине, не исключено, что при сумасшедшем Павле, а, может быть, и уже в либеральном XIX веке. Но свершилось это в середине XVIII века. Указ недолговечного императора Петра III «Манифест о вольности дворянства» (1762) позволил дворянам существенно освободиться от государственного ига и создать невиданный взлет дворянской культуры, сформировать русскую интеллигенцию. Если бы освобождение крестьян сотню лет спустя (1861) шло естественно и многолетнее, то Россия показала бы к концу ХХ века не меньший взлет сословия, стоявшего как бы на самой низшей ступени групповой иерархии.
3Уникальность российской ситуации заключалась в двух ипостасях крестьянства: его добрая половина не была закрепощенной, и поэтому уже веками создавались два типа: люди с твердым характером, волей, трудолюбивые и предприимчивые — и (находившиеся в рабстве) ленивые, неинициативные, безвольные. Эти качества формировались уже много веков, из-за почти полного устранения работников от продуктов их труда: зачем работать, если все произведенное будет принадлежать не тебе, а хозяину! Второй тип в русской литературе до реформы 1861 г.
4Надо сказать, что опасения по поводу свершения реформы об освобождении крестьян от крепостного состояния обуревали не только корыстных крепостников, страшившихся реформы как гибели благосостояния. Многие благородные помещики тревожились за судьбу своих крестьян, именно хорошо зная их натуры. Известный славянофил И.В.Киреевский прямо говорил, что власть в деревне захватят энергичные кулаки, которые сделают своих соседей экономическими рабами, да еще и сверху будут вместо помещика властвовать чиновники.
5Однако и конкретные социальные проблемы вокруг рабства и освобождения народа, и более фундаментальные философско-идеологические сферы, серьезно занимавшие умы и чувства русских мыслителей и деятелей искусства и литературы в десятилетия, предшествовавшие реформе 1861 г., нашли свое отражение в лучшей книге о русской гуманитарной интеллигенции средней трети XIX века, книге, названной в заглавии.
6А.Н.Бурмейстер сделал главным своим стержнем соотношение Духовности и Просвещения в истории русской культуры, соединяя их в многоаспектном и длительном рассмотрении мирского и церковного, разума и нравственности, свободы и ответственности, и уводя начало соотношений в философские штудии 1830-х гг. (можно было бы увести еще дальше, к масонам XVIII века, много занимавшимся слиянием Духовности и Просвещения, но для этого надо было бы очень существенно расширить книгу).
7Очень ценно в книге разъяснение многозначности, точнее сказать — двузначности главных терминов заглавия, церковного смысла и светского:
В русском языке современный термин просвещение заимствован из древнеславянской религиозной лексики. Стоит в глаголе просвещать заменить букву «е» буквой «ять», чтобы очутиться в совсем другом измерении, переступить границу между мирским и духовным, между телесным светом и духовным. Духовный свет исходит от Бога, освещает, дарует свет, поучает истинам и добру. Отцы церкви были просветителями. В XVIII веке этот термин секуляризируется, применяется к западной цивилизации, к философии
Просвещения (laphilosophiedesLumières), наряду с подобными терминами Aufklärung и Aufklärer в немецком языке. Просвещение становится эквивалентом «образования». Уваров, министр народного просвещения, вовсе не является духовным просветителем. (с. 96; вариант этого текста см. на с. 345)
8А.
Н.Бурмейстер обращается к современному читателю, который и просвещение, и свет знает с буквой «е», а не с «ятем» (просвђщение). Надо бы еще добавить, что до революции 1917 г. в русском лексиконе сливались церковное и мирское понятия просвещения. В Толковом словаре В.И.Даля слово «просвещение» трактуется именно слитно: «свет науки и разума, согреваемый чистою нравственностию; развитие умственных и нравственных сил человека». Важно подчеркнуть, что русское понимание просвещения содержало нравственный, религиозный смысл, в то время как западные термины несравненно более светские. Французское lumière означает просто свет; просвещение в духе XVIII века именуется только во множественном числе (lumières), но этот термин означает не только просвещение, но и обычную осведомленность, познания. А немецкое Aufklärung означает тоже разъяснение и даже военную разведку, помимо просвещения. Этот термин происходит от простого слова klar — ясный, чистый, прозрачный. Свет же в немецком языке имеет совсем другие названия (das Licht и der Schein).
9Многозначно было и понятие духовности. Религиозные мыслители разделяли душу и дух: душа — бессмертное существо, дающее жизнь плоти; дух — высшая ступень бессмертия, обладающая умом и волей. В мирском понимании они фактически сливались. По Далю, духовный — «бесплотный, нетелесный; из одного духа и души состоящий; все, относящееся к Богу, церкви, вере» (к ХХ веку понятие изменилось, оно стало означать комплекс умственной деятельности человека, а «все, относящееся к Богу», ушло в другую область). А.Н.Бурмейстер использует термин в его понимании XIX веком.
10Одной из важнейших новаций автора стало включение в главный проблемный круг не только частных лиц, но и «официального» чиновничьего мира во главе с графом П.Д.Киселевым, который с молодых лет был противником крепостного рабства и много сделал для ростков крестьянской свободы. В книге хорошо показана борьба Киселева за законность как хранителя прав человека от произвола и как путь к самоуправлению.
И вообще крестьянская реформа 1861 г. совершалась явно по инициативам сверху, начиная с императора.
11А главные персонажи книги — замечательные русские мыслители и литераторы, в трудных условиях николаевского царствования страстно стремившиеся к многозначному свету, к развитию Просвещения и Духовности: Станкевич, Белинский, Бакунин, Тургенев, Герцен.
12Отрадно, что А.Н.Бурмейстер сделал главными героями второй половины книги Тургенева и Герцена, оказавшимися на социально-политическом и культурном распутьи уже следующего, александровского царствования, хорошо показал весь драматизм, даже трагизм неразрешимых споров либерала и демократа. При этом особо подчеркнуты консервативные думы Герцена последних лет его жизни, когда он очень осторожно стал относиться ко всем разрушительным идеям, в том числе и к идее о немедленном разрушении государства (автор книги приводит замечательный образ у Герцена: если женщина беременна, то это не значит, что ей уже завтра следует родить — с.
560). Знаменательно, что у прежде достаточно радикального деятеля вдруг стали прорываться совершенно либеральные «карамзинские» идеи, которые сблизили его с Тургеневым:
Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освободились внутри. Как ни странно, но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы. (с. 561)
13В конце книги хорошо и подробно показан общий неразрешимый трагизм пути Герцена, Огарева и даже Бакунина, которые для циничных и бессовестных революционеров типа Нечаева, как раз захватывавших верховные места в радикальной иерархии, выглядели устаревшими и отжившими. Выдающийся болгарский революционер Иван Хаджийский в своих автобиографических очерках колоритно рассказал, как бескорыстные романтики-революционеры, в страданиях, в жертвах здоровьем и даже жизнью, совершали социально-политические перевороты, а потом бессердечные циники умудрялись захватывать власть.
Наверное, рассказы Хаджийского о болгарской истории типологичны, могут иметь аналогии и у других народов. В России, конечно, не только Герцен и Бакунин, но и более жизненно реалистичные Чернышевский и Добролюбов в случае победы были бы нагло вытеснены Нечаевым и подобными ему; в ХХ веке Россия показала миру уже не в сослагательном наклонении наглядный пример эволюции и перемен в среде ведущих революционеров.
14В этой связи несколько странно звучит проходящая сквозь всю книгу идея о либеральной революции, терминологически именуемой просветительская революция (то снизу, то сверху — от П.Д.Киселева). Автор всюду употребляет этот термин с большой буквы: Просветительская (см. с. 432, 502, 542). Мне кажется, просветитель и либерал не может быть революционером (ибо революция это коренной переворот в данном мире), и даже коренные преобразования в стране мыслятся мирными и не разрушающими фундаменты (и сам ведь автор говорит на с. 510 о мирном курсе реформ при Александре II).
При отнесении революции в либеральный лагерь все реальные революционеры (революционные демократы, народники, радикальные партийцы ХХ века) оказывались для А.Н.Бурмейстера контрреволюционерами. Как-то это звучит очень индивидуально, коренным образом расходясь с укоренившимися историческими понятиями.
15Жаль, что вне книги оказались выдающиеся «либералы» религиозного толка, особенно профессора архимандрит Феодор (Бухарев) и Н.П.Гиляров-Платонов, изгнанные митрополитом Филаретом из Московской духовной академии как раз за попытку соединить Просвещение и Духовность, засыпать глубокий ров между церковью и мирской жизнью. На с. 336-337 А.Н.Бурмейстер говорит о недовольстве митрополита Московского Филарета вялостью православной философской мысли в кругу московских богословов и о его просьбе к профессору Ф.А.Голубинскому опровергнуть учение Гегеля, хотя бы частично, а Голубинский отказался, мотивируя тем, что Гегеля надо либо принять целиком, либо полностью отвергнуть (кстати, а почему бы не отвергнуть полностью?!).
Но студент Московской Духовной академии Гиляров-Платонов написал курсовую работу о философии Гегеля, полностью ее отвергая за пантеизм, об этом интересно было бы рассказать.
16Из частных недочетов в книге остановлюсь на ошибке с двумя Толстыми. Эта ошибка много лет существовала в трудах российских марксистов, переходя из статей в комментарии и обратно. Она перешла и в книгу А.Н.Бурмейстера (см. с. 390-391). В 1846 г. в Париже Маркс и Энгельс познакомились с несколькими русскими, сблизившимися с французскими и немецкими радикальными кругами, прежде всего познакомились с Бакуниным и Анненковым. Среди них оказался и некий помещик Толстой, пожелавший продать свои имения и подарить средства западным революционерам. Неожиданно революционный Париж был потрясен разоблачением: полуэмигрант Я.Н.Толстой оказался агентом петербургского III отделения. Маркс с Энгельсом тут же решили, что это и есть тот самый их знакомый Толстой, после чего они и Анненкова назвали русским шпионом, и Бакунина подвели под сильное подозрение.
Быстро возникшая ошибка с легкой руки Маркса и Энгельса просуществовала целое столетие, пока К.И.Чуковский не доказал в статье «Григорий Толстой и Некрасов. К истории журнала “Современник”» («Литературное наследство», т. 49/50, кн. 1. М., 1949, c. 365-396), что казанский помещик Григорий Толстой, обещавший средства на революцию, никакого отношения к шпиону Якову Толстому не имеет (кстати, деньги он потом дал не Марксу, а Некрасову для создания журнала «Современник»).
17Книга написана живо и легко, но обстоятельно и скрупулезно, автор стремится подробно анализировать социально-политические, философские, эстетические воззрения (и эволюцию воззрений) своих персонажей, однако не забывает и бытовую сторону их жизни: см., например, главу 5, «Смерть Идеи и воцарение Отрицания», в большей своей части посвященную последним дням жизни Станкевича. Некоторые бытовые детали надолго запоминаются, соревнуясь с идеологическими черточками: см., например, описание эпизода, когда Красов усмирил разбушевавшуюся хозяйку с помощью зеркальца, обращенного к ней (с.
69).
18Хочу подчеркнуть и деликатную мягкость описаний, отсутствие резких эпитетов даже по отношению к явлениям, явно не симпатичным автору. Кажется, единственный случай, когда А.Н.Бурмейстер не удержался от срыва, это его характеристика Шевырева: «В жалком поведении “лже-любомудра” Шевырева уже отмечаются омерзительные черты грядущего поколения черносотенцев» (с. 293). Да, Шевырев жалок, труслив, раболепен, но все-таки не стоит его тянуть к черносотенцам!
19Многотемность книги создает иногда нарочитую контрастность, далековатые сближения, которые особенно ярко демонстрируют сложность, запутанность жизни. Глава 1, «Московский университет и кружок Станкевича», начинается с рассказа о «пришествии» в Россию в 1830 году холеры (с Востока), которая как бы сталкивается с идущей с Запада «революционной чумой», волной революций, дошедшей до Польши (с. 40).
20Большее сожаление вызывает почти полное незнакомство российской гуманитарной интеллигенции с превосходной книгой А.
Н.Бурмейстера. Изданная в Тюмени в количестве 1000 экземпляров, она вполне могла бы для начала насытить университетские библиотеки и книжные магазины больших городов, но обширные изъяны книжной торговли и библиотечного обмена мешают распространению хорошей книги. Надо будет компенсировать эти изъяны рецензиями в главных журналах и рекламой.
Русское крепостное право и американское рабство
Будучи специалистом по американистике, я нашел книгу Питера Колчина Происхождение и консолидация несвободного труда абсолютно увлекательной. Цель Колчина во вступлении, которое мы читаем, состоит в том, чтобы очертить сходства и различия между причинами и реалиями русского крепостничества и американского рабства. Колчин начинает с подробного описания происхождения русского крепостного права. Изначально у крепостных была свобода передвижения по стране; однако в шестнадцатом и семнадцатом веках это право было ограничено и в конечном итоге отменено, потому что миграция крепостных вызвала слишком много разрушений и, следовательно, уменьшила объем выполняемого сельскохозяйственного труда.
В Америке в конце семнадцатого / начале восемнадцатого века африканцы, привезенные работорговлей, заменили английских наемных слуг в качестве основного источника рабочей силы. Поскольку рабы работали всю жизнь и размножались, они были более выгодны с экономической точки зрения, чем наемные слуги, которые работали всего несколько лет, чьи дети не становились автоматически порабощенными, и поэтому их всегда приходилось заменять.
Затем Колчин приводит обсуждение , почему возникло рабство, утверждая, что, по крайней мере, в России и Америке избыток земли и небольшое количество рабочих заставляли землевладельцев заставлять людей работать на них. Колчин, наконец, приводит два основных отличия американского рабства от русского крепостничества: во-первых, американские рабы были «чужаками», другой национальности, расы и религии по отношению к своим господам, в то время как русские крепостные были почти всегда одной национальности и имели сходные обычаи; и, во-вторых, американские рабы выполняли всю свою работу за своих господ, ничего им не платя и получая взамен некоторое пропитание, тогда как русские крепостные платили своим лордам ренту, работали неполный рабочий день на них , а неполный рабочий день обрабатывали свою землю.
Мне показалось очень интересным замечание Колчина о том, что русские крепостные в расовом отношении не отличаются от своих лордов. Он объясняет, что в то время как многие американцы представляли Соединенные Штаты без черных, Россия зависела от своих аутсайдеров, определяя их не как аутсайдеров, а как «народ». Тем не менее, по мере того как крепостное право сохранялось на протяжении столетий, классовые границы между дворянами и крепостными ужесточались, так что «дворянин и крестьянин казались такими же отличными друг от друга, как белый и черный, европеец и африканец» (Колчин 45). Это означает, что различие между крепостным и дворянином стало считаться врожденным, а не просто следствием того, кому принадлежала земля. Для меня этот раздел поднимает вопрос расы. «Раса» была социально сконструирована, чтобы оправдать жестокое обращение с некоторыми людьми, которые отличались от других — в зависимости от цвета кожи, разреза глаз и т. д. Интересно, считались ли когда-нибудь русские крепостные «расой», отличной от дворян (подобно тому, как африканцы были «расой», отличной от европейцев), в качестве оправдания порабощения.
Или раса просто не была такой большой «проблемой» в России, как в Америке?
Твитнуть этот пост
Великие реформы | Encyclopedia.com
На момент воцарения Александра II в 1855 году около двадцати двух миллионов русских крестьян были крепостными; их положение было похоже на рабство. Так же были ограничены и «государственные крестьяне». В 1861 году было отменено крепостное право. Затем последовали другие реформы. Вместе они называются «великими реформами». Как они вышли из консервативного режима? Как они относились друг к другу? Каково их влияние на развитие России?
Наиболее часто приводимые объяснения отмены крепостного права не работают. Поражение России в Крымской войне сделало режим дискредитированным и обнищавшим, неспособным бросить вызов крепостнической элите. Режим считал, что крестьянские восстания скорее были результатом реформ. Он ожидал экономического роста в случае отмены крепостного права, но опасался экономических потрясений. Оно понимало, что крепостное право устарело, но вроде работало.
Когда в августе 1857 г. тайный комитет заявил, что «не только крестьяне, но и само правительство не готовы ко всеобщему освобождению» крепостных, Александр выразил удовлетворение.
Через три месяца правительство приступило к реформе крепостного права. Переворот произошел потому, что крепостное право было слабым. Крепостники зависели от государства, которому они заложили две трети своих крепостных и на которое они полагались, чтобы держать крепостных в подчинении. У них не было политического опыта. Большинство из них разделяли культуру, ориентированную на Западную Европу, где крепостное право исчезло. Ни один членораздельный голос в России не мог восхвалять крепостное право. Благодаря цензуре в печати не появлялось ничего критического или поддерживающего крепостничество. У России не было ни гарнизона, ни Калхуна; крепостное право не имело идеологии.
Прорыв принял форму директив генерал-губернаторам трех северо-западных провинций. Эти бессвязные документы были побочным продуктом заброшенной инициативы, но их публикация обязала правительство провести реформу крепостного права.
И они содержали зародыш разрешения ключевой проблемы. Правительство считало дворянскую землю неотъемлемой частной собственностью; крестьяне верили, что земля принадлежит им, потому что они ее возделывали. Свобода без земли была бы с крестьянской точки зрения чудовищной несправедливостью. Отдать частную землю крестьянам было бы с элитарной точки зрения не менее чудовищно. Директивы подтвердили право собственности крепостных, но предоставили крестьянским хозяйствам право пользования земельными наделами.
Якобы знать каждой провинции должна была участвовать в разработке проекта реформы. Правительство узнало, что дворянство не потерпело бы никакого вздора. Он дал ряд обещаний знати и отозвал или проигнорировал каждое из них. Дворяне почти не реагировали, уверенные в себе, потому что большинство высших постов в правительстве занимали люди, столь же враждебно настроенные к реформам, как и они сами.
Закон об отмене смертной казни был создан не этими сановниками, а группой ревностных реформаторов, собравшихся в Редакционную комиссию.
Они обладали огромной энергией и хитростью. Им удалось убедить Александра, что их критики на самом деле оспаривают его автократические прерогативы.
Законодательный процесс был воплощен в жизнь, когда проект комиссии был представлен Государственному совету в начале 1861 года. Совет состоял из друзей и доверенных лиц Александра. Он проголосовал против каждого раздела проекта с большим отрывом. Члены рассчитывали на симпатии императора и его недоверие к реформаторам. Однако эти высокопоставленные лица не смогли предложить вразумительной альтернативы. Кроме того, совет не был законодательным органом. В каждом разделе проекта император использовал свою прерогативу, чтобы поддержать позицию меньшинства, и версия Редакционной комиссии стала законом без существенных изменений. Результатом стала осторожная реформа, которая, тем не менее, оказалась гораздо более радикальной, чем предполагалось кем-либо из властей.
Условия закона, обнародованного 19 февраля 1861 года, варьировались от провинции к провинции.
Реформаторы хотели угодить дворянству. Следовательно, на Севере наделы земли, закрепленные за бывшими крепостными, были относительно большими, но дорогостоящими; поскольку земля была малоценной, помещики предпочитали наличные деньги. Южнее, где земля была ценной, наделы были меньше, но не так дорого. Сложность законодательства усугубляется особыми случаями, в некоторых из которых участвуют миллионы крестьян. Коммуна была неизвестна в Украине и не навязывалась там. С государственными крестьянами обращались более щедро, чем с крепостными, когда на них распространялась реформа в 1866 году; режим был более готов поступиться своими интересами, чем интересами крепостных. Если ориентироваться на большинство великорусских крепостных, можно понять реформу, сравнив ее с крепостным строем.
(1) Власть: Суть крепостного права заключалась в подчинении крепостных произволу их хозяина или госпожи. Крепостники могли покупать и продавать крепостных и подвергать их физическому или сексуальному насилию.
Законы, ограничивающие полномочия помещиков, были расплывчатыми и редко соблюдались. Эта произвольная власть дворян-крепостников была совершенно упразднена законодательством 1861 г. Бывшие крепостные, однако, оказались по-новому подчинены дворянам как классу, ибо они господствовали над местной администрацией. И большинство бывших крепостных зависели в качестве арендаторов, наемных рабочих или издольщиков от помещика по соседству.
(2) Приписка: Вторым элементом крепостного права была приписка, или закрепление. Реформа оставила крестьян приписными, но передала полномочия по регулированию их приезда и отъезда от помещика к сельской общине, которая теперь выдавала паспорта, которые позволяли крестьянам искать наемную работу. Правительство сохранило приписку в качестве меры безопасности.
(3) Экономика: Именно экономические элементы реформы наиболее сильно ограничивали свободу бывших крепостных. Большинство крестьян получали (через коммуну) надел земли и должны были выполнять повинности, которые шли с наделом.
Распоряжаться наделом было практически невозможно. Немногие крестьяне, которые хотели поднять ставки и начать все заново, могли это сделать.
Крепостное земледелие было связано с переделом общины. Пашня принадлежала общине и подлежала периодическому переделу между дворами. Целью передела было согласование землевладения с рабочей силой каждого домохозяйства, поскольку община распределяла и перераспределяла бремя, такое как налоги, а также пашню. Реформа, как и ранее крепостные, ввела систему круговой поруки. Если одно домохозяйство не выполняло свои обязательства, остальные должны были компенсировать разницу. Община была заинтересована в том, чтобы у каждого двора была пашня, пропорциональная его рабочей силе.
Характерной чертой рабовладельческой экономики было также «внеэкономическое принуждение». При крепостном праве не рынок, а произвол крепостников определял размеры крепостных наделов и подати, которые они должны были платить. После реформы их определял не рынок, а закон.
Эти характеристики рабовладельческой экономики постепенно разрушались, потому что, чтобы свести к минимуму разрушения, реформаторы взяли за отправную точку элементы крепостничества. Размер наделов, установленный законом, вытекал из размера при крепостном праве. В интересах безопасности реформаторы сохранили коммуну, хотя она и мешала сельскохозяйственному прогрессу. Уставы стремились свести к минимуму экономическую зависимость бывших крепостных от их бывших хозяев. Они предусматривали, что крестьяне могли выкупить свои наделы в течение сорока девяти лет. Выкуп повлек за собой соглашение между помещиком и его бывшими крепостными, которого было трудно достичь. Пока в деревне не начался процесс выкупа, бывшие крепостные находились в состоянии «временной повинности», подчиненной вчерашнему крепостнику. В пределах, установленных законом, они должны были выплачивать взносы наличными или трудом в обмен на свои наделы.
Отмена крепостного права скорее урегулировала, чем изменила, но регулирование представляло собой огромную перемену: произвольная власть крепостника была сущностью крепостного права.
Реформа не могла дать немедленного стимула экономическому развитию. Стабильность, благополучие дворянства, благополучие крестьянства режим ставил выше, чем развитие. Он боялся хаоса больше, чем стремился к прогрессу. Таким образом, это установило стабильность и открыло путь для медленного выхода из структур крепостничества.
Утверждается, что другие великие реформы последовали за отменой крепостного права, но крестьянская реформа изменила русскую деревню, в то время как другие реформы касались противоположного конца социального спектра. Например, реформа образования (1863 г.) восстановила автономию российских университетов, позволив ректору и преподавателям управлять ими; однако министр образования имел широкие полномочия для вмешательства. Он также предусматривал технические средние школы. Однако в университеты могли поступать только выпускники традиционных, классических школ; режим полагал, что греческий и латынь действуют на молодежь отрезвляюще. Реформа также дала новые полномочия, но мало денег, местным агентствам для открытия начальных школ.
Наконец, женщинам разрешалось некоторое образование при условии, что они получат образование, «соответствующее будущей жене и матери».
Цензура была реформирована в 1865 году. При старой системе цензор просматривал каждое слово в книге или журнале, удаляя или изменяя все подрывное. Эта система поддерживала крепостное право, но мешала полезным изданиям, а предцензура не мешала распространению радикальных идей. Император хотел, чтобы знания процветали, но с подозрением относился к интеллектуалам. Он заметил: «Есть тенденции, которые не согласуются с взглядами правительства, их необходимо пресечь». Реформа цензуры сделала это. Это устранило цензуру перед публикацией книг и большинства журналов. Однако редакторы и издатели несли ответственность за все, что они печатали, и подвергались крупным штрафам, уголовным наказаниям и закрытию периодических изданий. Режим понимал, что издатели опасаются финансовых потерь. Результатом стала самоцензура, более строгая, чем прецензура.
Судебная реформа (1864 г.
) не была тесно связана с отменой крепостного права, так как крестьяне обычно не подчинялись новым судам. При старой системе правосудие было чисто бюрократической деятельностью. Не было ни присяжных, ни публичных процессов, ни адвокатуры. Коррупция и задержки были печально известны. Коммерческие кредиты были доступны только на короткие сроки и под высокие проценты, поскольку суды не могли защитить интересы кредиторов.
Новая система предусматривает пожизненное назначение независимых судей; суд присяжных по уголовным делам; устные и публичные судебные процессы; и организованная коллегия адвокатов для укомплектования этой враждебной системы. Крестьяне формально имели право входить в состав присяжных, но имущественный ценз для присяжных исключал всех, кроме нескольких крестьян. Здесь, как и везде, различия, связанные с системой сословий королевства ( сословия ) были сохранены другими способами.
Реформа судов давно обсуждалась. Чиновники, разделявшие подозрительность императора к адвокатам и присяжным, не могли предложить никакой реальной альтернативы тому хаосу, который они знали.
Таким образом, задача разработки новой системы перешла к группе молодых людей с высшим юридическим образованием. Вместе с задачей пришли полномочия по принятию решений. Реформаторы действовали в духе космополитического правового духа, который они приобрели в процессе обучения. Они, единственные из составителей законов о реформах, открыто следовали западным образцам и провели самые основательные реформы.
Реформа земства или местного самоуправления (1864 г.) предусматривала выборные собрания на уездном и губернском уровнях; электорат делился на три курии: помещичью (преимущественно дворянскую), крестьянскую общину и городскую. Право голоса было пропорционально стоимости недвижимости, принадлежащей каждой курии, но ни одна курия не могла иметь более половины членов.
В ведение земства входили содержание дорог, страхование от пожаров, образование и здравоохранение. Помещики и их бывшие крепостные заседали в собраниях вместе, если не пропорционально их доле в населении. Общественные помещики находили сферу деятельности в правлениях, избираемых собраниями.
Эти советы, в свою очередь, нанимали медицинских работников, учителей и других специалистов. Земство представляло собой арену государственной службы помимо государственной бюрократии, где взаимодействовали либеральные помещики и диссиденты. Достижения земства были замечательны, учитывая их ограниченные ресурсы и государственный контроль над ними. Губернский губернатор мог приостановить любое решение, принятое земством. Земство имело лишь ограниченные полномочия по взиманию налогов, и до половины собираемой суммы шло на функции, выполняемые для государства.
Почему правительство не сделало больше? Он лелеял самодержавие и понимал, что подлинные конституционные изменения принесут пользу богатым и образованным, а не крестьянам; многие дворяне искали национальное земство в качестве компенсации за свои предполагаемые потери. Самое главное, чтобы передать полномочия судьям, присяжным, редакторам и другим лицам, не находящимся под прямой бюрократической дисциплиной, требовалось доверие, которого не хватало режиму.