Фрэнсис Бэкон – 460 лет со дня рождения философа
«Знание – сила»
«Мы столько можем, сколько знаем»
Ф. Бэкон
Фрэнсис Бэкон (1561-1626) – великий английский философ, родоначальник английского материализма, политик и историк. Основные идеи творчества Бэкона: дать человеку средствами научных открытий и изобретений овладеть силами природы. Фрэнсис Бэкон родился 22 января 1561 года в Лондоне, в семье высшего сановника сэра Николаса Бэкона, занимавшего должность лорда-хранителя печати Англии. Мать Фрэнсиса, Анна Кук, часто бывала при дворе, и маленький Фрэнсис также был представлен королеве.
В 1573 году Фрэнсис приступил к учебе в Тринити-колледж в Кембридже, но схоластическая система образования совсем не нравилась юноше. Тогда отец отправил сына в Париж, где Фрэнсис стал работать в английском посольстве. В 1579 году сэр Николас скончался и Фрэнсис вернулся в Англию. Он снова стал учиться, на этот раз в юридической корпорации, где изучал юриспруденцию и философию.
Успешная практика юриста позволила Бэкону быстро разбогатеть, а блистательное ораторское мастерство сделало его популярным адвокатом. В 1593 году Бэкон был избран на высокий государственный пост в палату общин от графства Мидлсекс.
После смерти Елизаветы I на престол взошел Яков I Шотландский. При нем политическая карьера Бэкона быстро пошла вверх – он получил рыцарское звание и с 1617 года стал, как и его отец, лордом-хранителем печати, а вскоре и лордом-канцлером Англии. Бэкон также получил громкие титулы: барон Веруламский и виконт Сент-Олбанский, но в 1621 году по обвинению во взяточничестве был приговорен к штрафу и лишен полномочий. В дальнейшем Бэкон был помилован королем, но уже не вернулся на государственную службу и последние годы жизни посвятил литературе.
«Фрэнсис Бэкон. Энциклопедия»
Как противник схоластической науки, Бэкон старался развить рациональное мышление, для него было важно опытное познание мира. Бэкон также стал основателем современного индуктивного метода, который он разработал в противоположность дедукции.
Интересно его учение об «идолах», под которыми он понимал плохие привычки ума, предрассудки, приводящие людей к ошибкам. Прежде чем учиться познавать вещи и явления, важно избавиться от этих идолов. Всего Бэкон выделил четыре вида идолов: «рода», «пещеры», «рынка», «театра». Они возникают тогда, когда человек начинает сравнивать природу и наделять ее человеческими качествами, иногда идолы возникают под влиянием условий жизни человека, или при постоянном взаимодействии группы лиц. Наконец, слепая вера в старые авторитеты порождает идолов «театра». Эти идолы особенно опасны, так как старая философская система несет в себе предубеждения и предвзятость.
«Опыты, или наставления нравственные и политические»
В 1597 году вышли эссе Фрэнсиса Бэкона, которые затем легли в основу книги «Опыты, или наставления нравственные и политические». Эссе были разной направленности, большинство посвящены вопросам нравственности, эстетики, экономики, политики и философии. «Опыты» Бэкона неоднократно переиздавались еще при жизни автора, став самым знаменитым его сочинением.
В одних эссе этой книги Бэкон предстает как политик, приобщающий к глубинам государственной мудрости, наставляющий в изощренной стратегии и опыте жизненной борьбы. В других к читателям обращается человек, умудренный житейским опытом, человек дела, подмечающий самые тонкие жизненные детали. В целом же в «Опытах» Бэкон проявил себя как глубокий психолог, знаток человеческих душ, придирчивый и объективный судья людских поступков.
«Новая Атлантида»
Книга была названа по аналогии с работой Платона. В ней описывается мифическое государство, в котором люди посвятили все свои силы изучению природы. По задумке Бэкона уникальное общество, в котором правят ученые, было найдено моряками на одном из островов Тихого океана. Мореплаватели обнаружили, что жители острова подчиняются организации «Дом Соломона», руководители которой – мудрые ученые, разрабатывают способы подчинения природы человеку. Они проводят множество различных опытов, благодаря их работе были созданы электростанции, двигатели, различные механизмы и орудия, здания и сооружения.
С развитием науки отпала необходимость прибегать к физическому труду – эту работу теперь выполняют различные изобретения.
«Новый Органон наук»
В ряде работ, над которыми Бэкон трудился в течение 1603-1612 гг., можно найти идеи, в дальнейшем составившие «Органон». В этой книге Бэкон противопоставляет свой метод познания аристотелевскому «Органону». Основное внимание Бэкон уделял проблемам науки и познания. В мире науки он видел главное средство решения социальных задач общества. Бэкон справедливо считал, что «человеческий разум сам по себе затрудняет работу и не использует должным образом необходимых вспомогательных средств (которыми располагают люди), отчего и происходят многие и разнообразные незнания вещей, а из этого незнания и вытекают неисчислимые потери».
Исходя из этого, он заключил, что «следует изо всех сил стремиться к тому, чтобы обновилось или, по крайней мере, улучшилось соединение между мыслями и вещами».
В «Новом Органоне» дано изложение «новой логики» как главного пути к получению новых знаний и построению новой науки.
С его эмпирической точки зрения, человек есть «слуга и истолкователь природы, который действует и понимает ровно настолько, насколько постиг ее порядок делом или размышлением, а сверх этого он ничего не знает и ничего не может».
Бэкон критикует научные открытия, говоря, что они не соответствуют научному прогрессу и отстают от жизненных потребностей общества. Наука как коллективное знание должна быть усовершенствована так, чтобы она опережала практику, делая возможными новые открытия и изобретения.
«История правления короля Генриха VII»
Эта книга стала первым сочинением Фрэнсиса Бэкона, написанным им после суда и снятия с должности. Находясь в своем поместье Горхэмбери, Бэкон работал с такими трудами, как хроники Фабиана, Полидора Вергилия, Холла, Холиншеда, Стоу и Спида. Эти источники XVI – начала XVII вв. нашли свое отражение в книге Бэкона. Рукопись книги Фрэнсис Бэкон преподнес королю Якову I в 1621 году, а первое издание вышло в марте 1622 года. Если «Новая Атлантида» была утопией, устремленной в будущее, то «История правления короля Генриха VII» явилась идеализацией прошлого.
В ней представлены те стороны правления короля, которые создали условия для процветания ремесел, торговли и предпринимательства.
Литвинова, Елизавета Федоровна. Ф. Бэкон: его жизнь, научные труды и общественная деятельность / Е. Ф. Литвинова. — Москва : URSS : КРАСАНД, 2010. — 79 с.
Для тех, кто хочет больше узнать о великом ученом, советуем обратиться к книге русского математика и историка Е. Ф. Литвиновой «Бэкон: его жизнь, научные труды и общественная деятельность». В предисловии автор отмечает:
«К сожалению, первые двадцать лет жизни Бэкона нам известны мало; но его общественная деятельность, история его падения и другие поступки, пятнающие его имя, переданы во всех сочинениях о Бэконе с самыми живыми подробностями. И не надо иметь большого воображения для того, чтобы они навсегда врезались в память. Мы выбрали из всего имевшегося в нашем распоряжении материала только наиболее достоверное, тщательно избегая излюбленных вариаций на эту тему, которые объясняются тем, что всякий, кто пишет биографию Бэкона, бывает поражен контрастом между его умственной деятельностью и жизнью.
Современники относились к нему снисходительнее, чем потомки, потому что менее высоко ценили его как философа…».
В небольшой по объему книге Елизавете Федоровне удалось раскрыть многое: в первых четырех главах описаны главные события жизни Бэкона, дается его характеристика как общественного деятеля. В пятой главе читатель познакомится в общих чертах с философией и логикой Бэкона, а в шестой найдет краткое изложение его взглядов на различные науки. В последней главе автор проводит параллель между Бэконом-философом и Бэконом-человеком и общественным деятелем.
Приятного чтения!
Резник Марина Васильевна
Как утопия становится наукой – Weekend – Коммерсантъ
Эта работа Фрэнсиса Бэкона издана в 1627 году. Она не дописана. По ироническому замечанию Луиса Мамфорда, эта утопия создана воображением портного — потому что подробнее всего Бэкон успел в ней с большим пониманием предмета описать одежду жителей.
Этот текст — часть проекта «Оправдание утопии», в котором Григорий Ревзин рассказывает о том, какие утопические поселения придумывали люди на протяжении истории и что из этого получалось.
«Прибывший был человек среднего роста и возраста, благообразного вида, с лицом, на котором написано было человеколюбие. На нем было облачение из превосходного черного сукна с широкими рукавами и капюшоном. Нижнее платье из отличного белого полотна доходило ему до лодыжек и было подпоясано кушаком из той же материи; из нее же был и воротник. На нем были искусно сделанные перчатки, шитые драгоценными каменьями, и бархатные башмаки персикового цвета. Шея его была открыта. Головной убор его имел форму шлема или испанской монтеры; из-под него красиво выбивались каштановые кудри Впереди [перед повозкой] шло пятьдесят юношей в широких кафтанах белого атласа, доходивших до икр, в белых шелковых чулках, в башмаках из синего бархата и таких же бархатных шляпах, убранных вокруг тульи красивыми разноцветными перьями. За ними, также впереди повозки, шли два человека с обнаженными головами, в длинных полотняных одеждах, подвязанных поясами, и в синих бархатных башмаках».
Остальное намечено пунктиром.
Рассказ ведется от первого лица очевидца непонятного статуса и рода занятий; понятно, что это европеец, но не обязательно англичанин. Действие происходит на острове Бенсалем (составлено из еврейского «бен» — сын, и «шалом» — мир) в Тихом океане. Страна христианская, хотя есть несколько иудейских родов. Социальный порядок неясен, известно, что центральный институт общества — семья. Главный праздник, который описан,— День семьи; кроме того, специально отмечены патриархальное целомудрие жителей: «нет на земле народа столь целомудренного, как бенсалемцы, и столь чуждого всякой скверны». Тут можно усмотреть связь с Утопией Томаса Мора, который, как и Бэкон, был лордом-канцлером Англии: у того семья — главный институт. Однако идеи отказа от частной собственности Бэкон с Мором, видимо, не разделял, об этом ничего не сказано. Основные установления Бенсалема введены царем Соламоной в глубокой древности и не менялись, отсюда можно заключить, что это монархия, но подробностей мы опять же не знаем.
Это Дом Соломона, названный в честь не местного, а библейского царя, институция научно-технологического свойства. Она имеет отраслевые подразделения, занятые изучением металлургии (прежде всего сплавы), геологии, сельского хозяйства (животноводство), медицины, физики (энергетика, оптика, акустика) и транспорта. Кроме этого, она включает в себя обширные лаборатории, опытные производства, поля, фермы и рудники, а также подразделения научно-технической разведки, тайно собирающей открытия других стран и народов, и общий для всех ученый совет. Дом Соломона не управляет государством, но и государство им не управляет, все решения о направлении исследований, а также о том, о каких открытиях сообщать людям, а о каких — нет, принимаются ученым советом. Каким образом это финансируется, текст не сообщает, но все ученые — уважаемые члены общества, они заметно лучше других одеты.
цитата
Переходя к вопросу о том, каков наилучший характер правления, следует сказать, что это вещь редкая и соблюсти его трудно, ибо всякий порядок, и плохой и хороший, состоит из противоположностей.
Фрэнсис Бэкон
Через сорок лет, в 1660 году, было создано Лондонское королевское общество по развитию знаний о природе — британская академия наук. Его создатели, прежде всего Сэмюэль Гартлиб (автор утопии «Макария»), прямо указывали на Дом Соломона Бэкона как на прообраз. Придуманная Бэконом история сегодня поражает нас прежде всего невероятными предсказаниями по развитию науки и техники — он в 1626 году описывает авиацию, подводные лодки, телефон,— но его невероятная новация состояла прежде всего в изобретении самого института.
Нужно понимать, что в тот момент банальной для позднейшего времени инфраструктуры науки — академия, институты, ученые советы, лаборатории, опытные производства — просто не существовало, великие открытия совершались одиночками, ученые могли работать при университетах, при дворах монархов, в монастырях, но в любом случае случайно, на птичьих правах. Дидро, объясняя замысел «Энциклопедии», писал: «Если мы смогли достичь этого, то нашему успеху мы обязаны главным образом канцлеру Бэкону, который набросал план всеобщего словаря наук и искусств в те времена, когда, в сущности, ни тех, ни других еще не было.
«Новая Атлантида». Титульный лист второго издания, 1628
Фото: Francis Bacon; Printed by J.H. for William Lee
«Новая Атлантида». Титульный лист второго издания, 1628
Фото: Francis Bacon; Printed by J.H. for William Lee
В «Новой Атлантиде» предложен дизайн науки как социального института, и понятно, что его утопия заняла одно из главных мест в истории жанра вообще. Бэкон не завершил свою книгу — она издана после его смерти его секретарем Вильямом Роули. Он создал утопию с открытым финалом, как будто предлагая домыслить то общество, в котором эта Академия могла бы существовать, и такие домыслы появились в течение следующих 30 лет — уже упомянутая «Макария» Гартлиба, где в технологическое преобразование жизни вовлечены не только члены Академии, а широкий круг граждан, «Новая Атлантида, продолженная Р.
Если добавить к этим непосредственным продолжениям прямую пародию в «Путешествиях Гулливера» (летающий остров Лапута) Свифта, а также «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо и «Таинственный остров» Жюля Верна, где герои сами себе академия наук, а далее — везде, поскольку Бэкон открывает жанр научной фантастики, то можно сказать: на этой основе легко представить вообще любые утопические общества. Более существенным оказывается вопрос, почему сам этот остов представлен как утопия. Это подчеркивается — Бэкон полностью следует законам жанра: у него путешествие, буря, кораблекрушение, таинственный остров, туземцы, он ссылается в тексте на Мора и на Платона (не называя имен, но цитируя книги), он создает именно утопию, которая заменяет предыдущие.
Вглядываясь в Бэкона, трудно представить себе что-то более далекое от него, чем утопическое сознание. Сборник его текстов — «Опыты, или Наставления нравственные и политические» — это изумительно глубокие, тонкие, великолепно написанные эссе, которые периодически заставляют вздрагивать от точности мысли. Их сегодня можно печатать как колонки в общественно-политических журналах. Бэкон — главный кандидат на роль Шекспира среди тех, кто считает, что Шекспира не было, и хотя это глупость, но чтобы тебя заподозрили в том, что ты подлинный Шекспир, нужно обладать определенным потенциалом. Люди с таким сознанием, с таким пониманием законов жизни, человеческих мотиваций, мести, веры, величия, мудрости, хитрости, науки и мифа, любви и мести, не увлекаются утопиями с прямолинейной ходульностью их сценариев жизни. У Бэкона не было общественного идеала, во имя которого стоило бы жертвовать яркостью и остротой жизни.
Но дело не только в излишне глубоком для утопии понимании жизни общества.
Дело в том, что любой утопический проект строится на представлении о том или ином метафизическом порядке, пифагорейской гармонии или Небесном Иерусалиме, которому человеческое общество не соответствует, но должно соответствовать. Революция же, которую Бэкон произвел в философии, заключается если не в отмене этого порядка, то в утверждении, что мы не можем к нему апеллировать.
Бэкон — основатель эмпиризма, метода, в соответствии с которым основой любого умозаключения является опытное знание. Одна из самых ярких его идей — доказательство, что человек не может адекватно воспринимать природу и понимать ее законы, известное как учение об идолах. Четыре идола искажают человеческое восприятие — идолы рода, пещеры, рынка и театра. Идолы рода — это искажения, связанные с природой человека как существа, он из-за собственного ума склонен воспринимать бытие более упорядоченным, чем оно есть, видеть только закономерности и отбрасывать исключения из них — и, кроме того, излишне оптимистичен, поскольку строит причинно-следственные связи на основании опыта выживших и отбрасывает опыт погибших.
цитата
Жалок тот, кто ничего не желает и всего опасается; а ведь именно таков обычный удел монархов. Вознесенные превыше всех людей, они не имеют желаний и оттого томятся тоской; зато много воображают опасностей и страхов и оттого утрачивают ясность суждения.
Фрэнсис Бэкон
За исключением идолов рынка, три остальных — это основание утопии. Утопия и есть представление жизни как порядка и отбрасывание случайностей, выстраивание ее на основании какого-то ограниченного опыта (архаической семьи, казармы, монастыря, фабрики) и бесконечное разыгрывание пьесы, написанной Платоном. Бэкон разбивает такое знание вдребезги. С чего вы взяли, что круг — совершенная фигура? С какой стати? Нет ничего совершенного вообще, есть большее или меньшее соответствие конкретным задачам. И все это совершенно верно и для нас по-школьному очевидно, а для Бэкона, отказывающегося от Платона и Аристотеля, было невероятно смелым утверждением. Вопрос лишь в том, что он имел в виду, помещая это утверждение в контекст утопии.
Есть два равноправных ответа на этот вопрос, и, поскольку Бэкон не завершил сочинения, дальнейшее развитие европейской утопии приняло оба варианта.
Фото: Пауль ван Сомер I; Lazienki Palace
Фото: Пауль ван Сомер I; Lazienki Palace
Первый заключается в том, что это полемическое высказывание.
Свое обоснование новой философии, новой логики и новой структуры наук Бэкон назвал «Новый Органон», имея в виду заменить им «Органон» (логику) Аристотеля. Свою утопию он называет «Новая Атлантида», заменяя ей миф об Атлантиде у Платона. Тогда смысл его высказывания — в том, чтобы отменить утопию. Он заявляет: нет совершенного государства, нет совершенного города, есть лишь развитие науки и техники, которое продвигает нас к счастью, а все остальное не достойно рассмотрения. Прогресс спасает всех, неважно, спасаемся ли мы при демократии или при тоталитаризме. Это порождает целое семейство сциентистских утопий, безвредных, но несколько пресных, примечательных в основном мелочным соревнованием, кто первый предсказал.
Второй заключается в том, что это высказывание надежды. Дело в том, что эмпирическая логика Бэкона предполагает такой порядок действий, при котором мы рассматриваем некую группу явлений, находим закономерность, которая их объясняет, и представляем ее в форме уравнения. Но пока не открыты все законы мироздания — а это не наступит никогда,— нет никаких оснований утверждать, что в основе мира лежит математическая гармония, а если она там есть, тогда есть Разум, который ее установил.
Как это определил английский астроном Джеймс Джинс, «Великий Архитектор, по-видимому, был математиком». Это, в свою очередь, вновь открывает платонические перспективы поиска идеальных миров. Что, собственно, мешает нам, экономистам, социологам, юристам, вслед за физиками увидеть жизнь сквозь математику гармонии Великого Архитектора? Утопия превращается в науку. Мы открываем законы, по которым устроено общество, а потом переделываем его в соответствии с этими законами путем репрессии исключений. Это весьма увлекательный и кровавый процесс.
«Выиграть войну так же невозможно, как выиграть землетрясение» // Почему война — это всегда плохо
Подписывайтесь на Weekend в Facebook
Философия науки: бэконовский и картезианский подходы
Обзор Ренессанс и научная революция охватили трансформацию искусства, науки, медицины и философии, а также социальной, экономической и политической жизни Европы. Древним концепциям бросили вызов новые идеи и факты, порожденные исследованием мира, неба и человеческого тела.
Натурфилософы, врачи и хирурги столкнулись с растениями, животными и болезнями, неизвестными древним авторитетам. Хотя Фрэнсис Бэкон (1561-1639 гг.) и Рене Декарт (1596-1650) разработали разные методологии, эти два философа семнадцатого века помогли направить и систематизировать новые науки и определить современный научный метод.
Хотя Фрэнсис Бэкон не внес прямого вклада в научные знания, его помнят как крупнейшего британского философа науки семнадцатого века. Внимательный наблюдатель за великими событиями своего времени, Бэкон говорил, что из всех произведений человеческой изобретательности тремя наиболее значительными являются компас, порох и книгопечатание. Бэкон утверждал, что благодаря совокупному эффекту эти изобретения «изменили внешний вид и состояние всего мира». Сам Бэкон стал руководящим духом новой экспериментальной науки и научных обществ, взрастивших ее. Его влияние на науку произошло благодаря его упору на определение методологии науки, предложению средств обеспечения ее применения, а также поощрению и направлению новых научных предприятий, которые он предсказал.
Бэкон планировал энциклопедию ремесел и экспериментальных фактов, обзор всех отраслей человеческого знания и новые научные учреждения, которые улучшат благосостояние, комфорт и процветание людей. В конечном счете, по Бэкону, наука увеличит человеческие знания, силу и контроль над природой. Бэкон отверг университетскую схоластику и начал открытые нападки на Аристотеля и Платона. Он настаивал на том, что сбор фактов и эксперимент должны заменить бесплодное бремя дедуктивной логики, чтобы естествоиспытатели могли производить новые научные знания.
В книге Бэкона «Развитие обучения» (1605) предложена новая наука наблюдения и эксперимента, которая заменит традиционную аристотелевскую науку. Метод Бэкона, также известный как индуктивный метод, предполагает исчерпывающий сбор частных случаев или фактов и устранение факторов, не сопровождающих исследуемое явление. Обычно подозрительно относящийся к математике, дедуктивной логике и интуитивному мышлению, Бэкон считал, что обоснованные гипотезы должны быть получены из сборки и анализа «таблиц и расположений примеров».
Вместо пассивного сбора фактов ученый должен активно задавать вопросы природе. Ученые будут анализировать опыт «как на машине», чтобы прийти к верным выводам, переходя от менее общих утверждений к более общим. Результатом применения этого научного метода, уверял Бэкон своих читателей, станет великий новый синтез всех человеческих знаний, истинный и законный брак между эмпирической и рациональной способностями. Тем не менее Бэкон, по-видимому, понимал значение того, что сейчас известно как принцип фальсифицируемости, который обычно связывают с философом XX века Карлом Поппером (19).02-1994). Несмотря на свой энтузиазм по поводу сбора фактов, Бэкон понял, что невозможно предоставить абсолютное доказательство индуктивных обобщений, основанное на конечном числе наблюдений. Поскольку несколько «отрицательных случаев» способны опровергнуть индукцию, экспериментальные результаты, противоречащие общей теории, могут открыть больше о природе, чем другие данные, которые, по-видимому, поддерживают теорию.
Как и Бэкон, французский философ Рене Декарт считал, что новая наука приведет к знаниям и изобретениям, которые будут способствовать благосостоянию людей. В отличие от Бэкона, Декарт был одаренным математиком, которого чествовали как изобретателя аналитической геометрии и сторонника дедуктивного математического подхода к наукам. Декарт считал, что его подход к науке позволит людям овладеть и овладеть изобилием природы и создать новую медицинскую науку, способную устранять болезни и увеличивать продолжительность жизни человека. В отличие от Бэкона, работы которого он изучал и критиковал, Декарт поставил априори принципов и подчинил им свои наблюдения и экспериментальные данные. Тем не менее, у него тоже был грандиозный план и задача для натурфилософии. Ан
изучение метода было основной частью его плана по использованию математического метода при разработке общей механической модели работы природы. Хотя экспериментирование играло в системе Декарта роль, оно было второстепенным.
Он считал, что эксперименты должны служить иллюстрацией идей, выведенных из первичных принципов, или должны помогать выбирать между альтернативными возможностями, когда последствия интуитивной дедукции неоднозначны.
Следуя примеру Бэкона, Декарт также выступал против схоластического аристотелизма и призывал к новым подходам к науке и философским исследованиям. Декарт утверждал, что применение его методов к науке, философии или любому другому рациональному исследованию не только разрешит проблемы, но и приведет к открытию полезных философских знаний. Декарт начал с методичных сомнений в знаниях, основанных на авторитете, чувствах и разуме. В конечном счете, он нашел уверенность в интуитивном знании того, что он думал, и, следовательно, он должен существовать. Он выразил это понимание в своем знаменитом заявлении: «Я мыслю, следовательно, существую». Декарт разработал дуалистическую систему, отделившую разум, сущностью которого является мышление, от материи, сущностью которой является протяженность в трех измерениях.
Метафизическая система Декарта интуиционистская, выведенная разумом из врожденных идей, но его физика и физиология, основанные на чувственном знании, механистичны и эмпиричны. Механистическая философия утверждает, что все явления жизни можно полностью объяснить с точки зрения физико-химических законов, управляющих неживым миром. Философия виталистов утверждает, что реальной сущностью жизни является душа, или жизненная сила, и что тело существует для души и посредством души, что непостижимо в строго научных терминах. Сочинения Декарта обеспечили наиболее влиятельную философскую основу для механистического подхода к физиологии. Собственные физиологические эксперименты и тексты Декарта предоставили его последователям полную и удовлетворительную механистическую систему, встроенную в общую систему философии. Фундаментальная платформа механической философии Декарта заключалась в том, что все явления природы можно объяснить исключительно материей и движением. В его «Трактат о человеке» , Декарт расширил свою концепцию Вселенной как машины до объяснения людей как машин, работающих в соответствии с физическими законами.
Картезианская доктрина по существу рассматривала животных как машины, деятельность которых объяснялась чисто механическими терминами движениями материальных частиц и теплом, выделяемым сердцем. Декарт систематизировал механическую философию и обосновал описание человеческого тела как машины. Даже людей можно было рассматривать как земные машины, которые отличались от животных только тем, что обладали разумной душой, управляющей их действиями. Служа агентом мысли, воли, сознательного восприятия, памяти, воображения и разума, разумная душа была единственным существом, освобожденным от чисто механического объяснения. За исключением мыслительных процессов, все физиологические функции человеческого тела были механическими, как часы.
Декарт призвал ученых рассматривать физические и психические аспекты человеческого существа так же, как и все другие научные проблемы. Согласно Декарту, человек есть союз души и тела, двух разнородных субстанций, которые взаимодействуют только в шишковидной железе.
Он рассуждал, что шишковидная железа должна быть точкой соединения, потому что это единственный недвойной орган в мозгу, и двойные отчеты, как от двух глаз, должны иметь одно место для слияния. Он утверждал, что каждое воздействие на органы чувств человека заставляет тонкую материю двигаться по трубчатым нервам к шишковидной железе, заставляя ее отчетливо вибрировать. Эти вибрации порождают эмоции и страсти и заставляют тело действовать. Таким образом, телесное действие является результатом рефлекторной дуги, которая начинается с внешних раздражителей и включает сначала внутреннюю реакцию, как, например, когда солдат видит врага, чувствует страх и бежит. Ум не может напрямую изменить телесные реакции — например, он не может заставить тело сражаться, — но он может изменить вибрации шишковидной железы с тех, которые вызывают страх и бегство, на те, которые вызывают мужество и борьбу.
Несмотря на то, что нервная система выполняла команды разумной души, Декарт дал механическое объяснение нервной системы.
Непосредственное взаимодействие между разумной душой и земной машиной происходило в шишковидной железе, непарном органе, который, как ошибочно считалось, присутствует только у людей. Через каналы в головном мозге духи животных могли проникать в нервы, которые представляли собой полые трубки с гипотетическими клапанами, управляющими потоком нервной жидкости. Тонкие нити по всей длине внутренностей нервов соединяли мозг с органами чувств. Мельчайшее движение по нити дергало участок мозга, где начиналась нить, и открывало поры, через которые животный дух вливался в мышцы. Телесное действие было,
следовательно, результат рефлекторной дуги, которая началась с внешних раздражителей и включала внутреннюю реакцию. Движение тонкой жидкости по нервам в ответ на стимуляцию органов чувств вызывало вибрацию шишковидной железы, что приводило к изменениям в эмоциях и страстях. Хотя разум не мог напрямую изменять телесные реакции на внешние раздражители, он мог воздействовать на характерные вибрации шишковидной железы.
Таким образом, внешние раздражители могли вызвать страх, но разум мог определить, будет ли реакция бегством или борьбой.
Работы Декарта широко читались, подражали и почитались. Он призвал ученых относиться к физическим и психическим аспектам человека так же, как и ко всем другим научным проблемам. Его ученики видели в нем первого философа, который осмелился объяснить все функции человека, даже мозга, чисто механическим способом. Руководствуясь Декартом, многие физиологи XVII века пытались подогнать все жизненные явления под механические аналогии. Таких физиологов называли ятромеханиками, поскольку они считали, что все функции живого организма можно объяснить на основе физических и математических принципов. Напротив, ятрохимики пытались объяснить жизненные явления как химические явления. Философия механики позволяла натуралистам исследовать природу, не полагаясь на виталистическую «душу» и «духов», характерные для античной науки и науки эпохи Возрождения. Осталась только разумная душа человека.
Влияние Декарта на философию, литературу и французскую культуру было одновременно глубоким и тонким. Однако в конце концов именно «метод Бэкона» стал фактически синонимом «научного метода». Тем не менее ни Декарт, ни Бэкон сами по себе не могли служить полным руководством для развития экспериментальной и теоретической науки. Даже некоторые из их современников признавали недостатки чистой системы Бэкона и чистой картезианской системы. Великий математик и физик Христиан Гюйгенс (1629 г.-1687) признал это, когда заметил, что Декарт игнорировал роль экспериментирования, в то время как Бэкон не смог оценить роль математики в научном методе. Нужен был синтез двух подходов или признание того, что не существует одного научного метода, достаточного для постановки и решения всех возможных проблем. Механический поиск фактов, мечты и вспышки интуиции сыграли свою роль в науке, независимо от того, какой формальной доктрине или методу следовали ученые.
ЛОИС Н. МАГНЕР
Дополнительная литература Блазиус В.
, Бойлан, Дж. В.,. и К. Крамер, ред. Основатели экспериментальной физиологии. Munich: Lehmanns, 1971.
Картер, Ричард Б. Медицинская философия Декарта: органическое решение проблемы разума и тела. Балтимор, Мэриленд: Издательство Университета Джона Хопкинса, 1983.
Декарт, Рене. Трактат о человеке (1622 г.). Перевод Т. С. Холла. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 19.72.
Фаррингтон, Бенджамин. Фрэнсис Бэкон, философ промышленных наук. Нью-Йорк: Шуман, 1949.
Холл, Томас Стил. История общей физиологии 600 Б . С . до А . Д . 1900. 2 тт. Чикаго, Иллинойс: University of Chicago Press, 1975.
Ротшу, Карл Э. История физиологии. Нью-Йорк: Роберт Э. Кригер, 1973.
Ши, Уильям Р. Магия чисел и движения: научная карьера Рене Декарта. Кантон, Массачусетс: Публикации по истории науки. 1991.
Уитни, Чарльз.
Фрэнсис Бэкон и современность. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.
Загорин, Перес. Фрэнсис Бэкон. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1998.
Наука и ее времена: понимание социальной значимости научных открытий
Фрэнсис Бэкон против греков
Тенденции
|Мэри Паркер
Как философ, известный как Отец научного метода, боролся с древней армией традиций в эпоху, когда новые открытия оставались без внимания
Фрэнсис Бэкон, родившийся в 1561 году недалеко от Я и король Джеймс I. Он служил генеральным прокурором Англии и Уэльса, а затем лордом-канцлером Англии, не совершая никаких политических действий, имеющих какое-либо значение. Как политик он едва ли заслуживает сноски. Но как философ он известен как отец научного метода.
Я упомянул Бэкона в предисловии к выпуску «Звуков науки» за этот месяц, где я говорил с Антти Нурми, директором по науке исследовательского центра Charles River Discovery Research Services в Куопио, Финляндия, о взаимосвязи между открытой наукой и современной фармацевтикой. Бэкон был великим сторонником того, что мы сейчас называем открытой наукой, или бесплатными общедоступными знаниями. В своем утопическом романе «Новая Атлантида » Бэкон описал общество, которое собирает и хранит данные для общественного пользования, и где люди, приносящие знания, известны как «торговцы светом».
Однако есть еще один аспект современной науки, который мы считаем само собой разумеющимся, – вера в то, что еще предстоит открыть что-то новое. Во времена Бэкона ученые считали, что древние греки знали все и им нечего было открывать. Если ученый думал, что он сделал новое открытие, никто не стал бы его слушать, если бы он не смог откопать малоизвестный древний текст, чтобы поддержать его. Ученые -го -го века считали Аристотеля и Платона первыми и последними совершенными гениями человечества. Даже Николай Коперник, вызвавший в свое время споры тем, что осмелился заявить, что Земля вращается вокруг Солнца, связал свою теорию с малоизвестными отрывками Цицерона и Плутарха.
Фрэнсис Бэкон был одним из первых и самых громких, кто восстал против античной власти. На протяжении всей своей взрослой жизни он писал, что наука подавляется беспрекословным доверием к древним. Соглашаясь с тем, что Аристотель был гением, он утверждал, что не нужно быть выдающимся гением, чтобы внести свой вклад в сумму человеческих знаний, и что даже Аристотель совершал ошибки.
Самый очевидный признак того, что Аристотель ошибался, имел место в критический период развития Бэкона. Всего за год до того, как Бэкон пошел в школу в Тринити-колледже, в небе появилось печально известное открытие астронома Тихо Браге. Согласно Аристотелю, небеса совершенны и неизменны. Каждая звезда была нетленной сферой, неподвижной и неподвижной, в то время как только Земля была прочной и изменчивой из-за заражения человечества. Но к изумлению астрономов всего мира, в ноябре 1572 года в созвездии Кассиопеи появилась новая звезда. Его драматическое появление было омрачено только его необъяснимым уходом в 1574 г.
Теперь мы знаем, что это была сверхновая, термин, приписываемый Браге. Это была яркая вспышка взорвавшейся звезды, ненадолго видимая с Земли, прежде чем окончательно погаснуть. Это явление — обычное явление во Вселенной, которым современные астрономы почти не интересуются. Но в то время эта новая звезда взорвала тысячелетнюю традиционную научную мысль и вдохновила поколение Бэконов подвергнуть сомнению все, что им внушали в свое время. школа. В конце концов, какой подросток мог устоять перед тем, чтобы указать на такую блестящую ошибку на уроках своего профессора?
Таково человеческое любопытство, и мы почти наверняка в конце концов пришли бы к заключению Бэкона. Кто-то должен был указать, насколько ограничивающим было связывание всего с древними, и в любом случае научная революция произошла бы.