Николай Огарев стихи: Читать стихотворения, произведения Огарева Николая Платоновича

Перейти к контенту

Стихи классиков > Николай Огарев

Отзывы

Николай Огарев является русским поэтом с довольно непростым жизненным путем: то личная жизнь писателя складывалась не лучшим образом, то за свои стихи подвергался аресту и изгнанию.

Стихотворения Огарева являются прекрасным примером рефлекторной поэзии – его работы крайне музыкальны и мелодичны. И это неудивительно, ведь Николай Огарев всегда любил музыку и таким образом пытался выразить свои идеи, чувства и эмоции в стихах. Общественные темы в произведениях поэта практически невозможно найти, даже в тех, которые были изданы в России.

Кроме того, поэту присуща чуть ли не самая женственная лира во всей русской литературе, которая была основным двигателем некоторых сборников стихотворений поэта.

Если до этого момента имя Николая Огарева было для Вас неизвестным, то предлагаем открыть для себя стихи нового писателя на нашем сайте!

---

Все стихи Николая Огарева на одной странице

1. Николай Огарёв — Воспоминания детства

2. Николай Огарев — Exil (Я том моих стихотворений)

3. Николай Огарев — Я сорвал ветку кипариса

4. Николай Огарев — Я помню робкое желанье

5. Николай Огарев — Характер

6. Николай Огарев — Тебе я счастья не давал довольно

7. Николай Огарев — Хандра

8. Николай Огарев — Станция

9. Николай Огарев — Смутные мгновенья

10. Николай Огарев — Свобода

11. Николай Огарев — Весною

12. Николай Огарев — Развратные мысли

13. Николай Огарев — С полуночи ветер холодный подул

14. Николай Огарев — Свисти ты, о ветер, с бессонною силой

15. Николай Огарев — Прощанье с краем, откуда не уезжал

16. Николай Огарев — Проходит день, и ночь проходит

17. Николай Огарев — Проклясть бы мог свою судьбу

18. Николай Огарев — Предисловие к «Колоколу»

19. Николай Огарев — Отцу

20. Николай Огарев — Первая любовь

21. Николай Огарев — Осенью

22. Николай Огарев — В прогулке поздней видел я

23. Николай Огарев — Осеннее чувство

24. Николай Огарев — Опять знакомый дом

25. Николай Огарев — Она никогда его не любила

26. Николай Огарев — Она была больна

27. Николай Огарев — Обыкновенная повесть

28. Николай Огарев — О, возвратись, любви прекрасное мгновенье

29. Николай Огарев — Наташе

30. Николай Огарев — Новый год

31. Николай Огарев — Ночью

32. Николай Огарев — На смерть поэта

33. Николай Огарев — Береза в моем стародавнем саду

34. Николай Огарев — На мосту

35. Николай Огарев — На смерть Лермонтова

36. Николай Огарев — Моя молитва

37. Николай Огарев — Моцарт

38. Николай Огарев — Мой русский стих, живое слово

39. Николай Огарев — Когда тревогою бесплодной

40. Николай Огарев — Кабак

41. Николай Огарев — Как жадно слушал я признанья

42. Николай Огарев — Тучковой

43. Николай Огарев — Расстались мы

44. Николай Огарев — Арестант

45. Николай Огарев — К друзьям

46. Николай Огарев — Звуки

47. Николай Огарев — Зимняя ночь

48. Николай Огарев — Желание покоя

49. Николай Огарев — Я с юных лет знал тяжкие гоненья

50. Николай Огарев — Дорога

51. Николай Огарев — До свидания

52. Николай Огарев — Деревенский сторож

53. Николай Огарев — Дедушка

54. Николай Огарев — Герцену

55. Николай Огарев — Выпьем, что ли, Ваня

56. Николай Огарев — Serenade (Серенада)

57. Николай Огарев — Город

58. Николай Огарев — Героическая симфония Бетховена

59. Николай Огарев — Вырос город на болоте

60. Николай Огарев — Бабушка

61. Николай Огарев — Юноше

62. Николай Огарев — Когда сижу я ночью одиноко

63. Николай Огарев — Америка

64. Николай Огарев — Исповедь

65. Николай Огарев — Итак, с тобой я буду снова

66. Николай Огарев — Gute Gesellschaft

67. Николай Огарев — Друзьям

68. Николай Огарев — На севере туманном и печальном

69. Николай Огарев — В моей комнатке тихо

70. Николай Огарев — Прощание с Италией

71. Николай Огарев — Монологи

72. Николай Огарев — В пирах безумно молодость проходит

73. Николай Огарев — 1849 год

74. Николай Огарев — Я виноват, быть может, в многом

75. Николай Огарев — Сплин

76. Николай Огарев — Сон

77. Николай Огарев — Я наконец оставил город шумный

78. Николай Огарев — Летом

79. Николай Огарев — Деревня

80. Николай Огарев — Зимний путь

81. Николай Огарев — Тюрьма

82. Николай Огарев — Вечер

83. Николай Огарев — Юмор

84. Николай Огарев — Город (Смеркаться начинает)

85. Николай Огарев — Дитятко

86. Николай Огарев — Другу Герцену

87. Николай Огарев — Из края бедных, битых и забитых

88. Николай Огарев — Забытье

89. Николай Огарев — И если б мне пришлось прожить еще года

90. Николай Огарев — Хочу еще письмо писать

91. Николай Огарев — Когда в цепи карет

92. Николай Огарев — Искандеру

93. Николай Огарев — Картины из странствия по Англии

94. Николай Огарев — Кавказскому офицеру

95. Николай Огарев — К подъезду

96. Николай Огарев — К моей биографии

97. Николай Огарев — Марии, Александру и Наташе

98. Николай Огарев — Лизе

99. Николай Огарев — Много грусти

100. Николай Огарев — Мне было скучно в разговоре

Николай Огарев: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.

Стихи Огарёва Н. П. | Читать стихотворения автора

Стихи Огарёва

1. 1849 год
2. Augenblick
3. Aurora musae amica
4. Die Geschichte
5. Exil (Я том моих стихотворений)
6. Gasthaus zur Stadt Rom
7. Gute Gesellschaft
8. Il giorno di Dante
9. Le cauchemar
10. Nocturno
11. Serenade (Серенада)
12. А. А. Тучкову
13. Америка
14. Арестант
15. Бабушка
16. Береза в моем стародавнем саду
17. В моей комнатке тихо
18. В пирах безумно молодость проходит
19. В прогулке поздней видел я
20. Весною
21. Вечер
22. Воспоминания детства
23. Выпьем, что ли, Ваня
24. Вырос город на болоте
25. Героическая симфония Бетховена
26. Герцену
27. Город
28. Город (Смеркаться начинает)
29. Дедушка
30. Деревенский сторож
31. Деревня
32. Дитятко
33. До свидания
34. Дорога
35. Другу Герцену
36. Друзьям
37. Желание покоя
38. Забытье
39. Звуки
40. Зимний путь
41. Зимняя ночь
42. И если б мне пришлось прожить еще года
43. Из края бедных, битых и забитых
44. Искандеру
45. Исповедь
46. Итак, с тобой я буду снова
47. К друзьям
48. К моей биографии
49. К подъезду
50. Кабак
51. Кавказскому офицеру
52. Как жадно слушал я признанья
53. Картины из странствия по Англии
54. Когда в цепи карет
55. Когда сижу я ночью одиноко
56. Когда тревогою бесплодной
57. Летом
58. Лизе
59. Марии, Александру и Наташе
60. Михайлову
61. Мне было скучно в разговоре
62. Много грусти
63. Мой русский стих, живое слово
64. Монологи
65. Моцарт
66. Моя молитва
67. На мосту
68. На севере туманном и печальном
69. На смерть Лермонтова
70. На смерть поэта
71. Наташе
72. Немногим
73. Новый год
74. Ночь
75. Ночь туманная темна
76. Ночью
77. О, возвратись, любви прекрасное мгновенье
78. Обыкновенная повесть
79. Она была больна
80. Она никогда его не любила
81. Опять знакомый дом
82. Осеннее чувство
83. Осенью
84. Отрывки
85. Отступнице
86. Отцу
87. Отъезд
88. Памяти друга
89. Памяти Рылеева
90. Первая любовь
91. Песня
92. Песня русской няньки у постели барского ребенка
93. По краям дороги
94. Полдень
95. Портреты
96. Предисловие к «Колоколу»
97. Проклясть бы мог свою судьбу
98. Проходит день, и ночь проходит
99. Прощание с Италией
100. Прощанье с краем, откуда не уезжал
101. Развратные мысли
102. Разлад
103. Расстались мы
104. С моей измученной душою
105. С полуночи ветер холодный подул
106. Свисти ты, о ветер, с бессонною силой
107. Свобода
108. Сим победиши
109. Смутные мгновенья
110. Сон
111. Сплин
112. Среди могил я в час ночной
113. Среди сухого повторенья
114. Станция
115. Старый дом
116. Сторона моя родимая
117. Студент
118. Тате Герцен
119. Тебе я счастья не давал довольно
120. Тот жалок, кто под молотом судьбы
121. Труп ребенка, весь разбитый
122. Туман над тусклою рекой
123. Тучковой
124. Ты сетуешь, что после долгих лет
125. Тюрьма
126. Удел поэта
127. Упование
128. Хандра
129. Характер
130. Хочу еще письмо писать
131. Шекспир
132. Юмор
133. Юноше
134. Я видел вас, пришельцы дальних стран
135. Я виноват, быть может, в многом
136. Я наконец оставил город шумный
137. Я поздно лег, усталый и больной
138. Я помню робкое желанье
139. Я с юных лет знал тяжкие гоненья
140. Я сорвал ветку кипариса

Стихи других авторов

Обрадович Сергей

Матвеева Новелла

Тихонов Николай

Олейников Николай

«Странник» Н.

П. Огарева (перевод)

В этом году в Кембридже я создал небольшую группу переводчиков русской поэзии. В отличие от моей группы по переводу поэзии на немецкий язык, которая так и не вышла за пределы группового чата в Facebook, я могу назвать русскую группу успешной. Нам еще предстоит встретиться лично, но мы уже видели друг друга в Zoom несколько раз. Это стихотворение Николая Огарева было первым стихотворением, которое я перевела специально для группы.

Наткнулся на него, листая имеющуюся у меня антологию русской религиозной поэзии. Как и в случае с «Галаадом» Мэрилин Робинсон, о котором я писал на прошлой неделе, мне нравится религиозная поэзия, потому что она делает верования людей доступными и придает им индивидуальность. Мы часто уходим от религиозной поэзии, веря в веру, даже если не идем дальше.

Насчет того, почему я перевел стихотворение Огарева, а не одно из сотен включенных, ответ гораздо проще – красиво и коротко! «Странник» — единственное включенное им стихотворение, поэтому вокруг него было много пустого пространства, что дало мне возможность начать перевод.

Впрочем, вот поэма:

 Туманно лежит наша тоскливая долина,
 Облака скрывают небо.
 Грустно веет каждый заунывный вихрь,
 Грустно смотрит каждый глаз.
 
 Хоть блуждаешь, не бойся,
 Хоть эта жизнь и тяжела -
 Мир и молитва всегда рядом,
 Сейф в твоем сердце! 

Мне понравилось переводить это стихотворение, как и читать оригинал. Одно из преимуществ перевода малоизвестного стихотворения (и поэта) заключается в том, что это намного проще, чем что-либо из «великого» поэта. И потому, что поэт неизбежно уже много раз переводился (и уж точно лучше, чем вы могли бы), но и потому, что приятно ощущать некую степень равноправия со своей добычей. Это, конечно, презумпция с моей стороны, но вот так. По оригиналу я не чувствую, что Огарев — фантастический художник, но я чувствовал, что он был достаточно хорош, чтобы быть в состоянии перевести. Подобным ходом мыслей я объясняю свой успех в поэзии Теодора Шторма на немецком языке.

Я не думаю, что само стихотворение нуждается в особых пояснениях. Это своего рода оптимистичный призыв к уверенности в себе, который всегда необходим революционеру (и большинству остальных из нас). Но мне нравится это. Это милое маленькое кредо, из тех, что действительно можно пробормотать перед сном.

Мои удивительно аккуратные попытки перевода «Странника». Вообще гораздо хуже – мне особенно жалко свой экземпляр стихов Фета.

Николай Огарев сейчас наиболее известен своими связями с Александром Герценом, крупным русским радикалом, который большую часть своей взрослой жизни прожил в изгнании в Лондоне. Вместе они печатали газету «Колокол», которая контрабандой ввозилась в Россию и давала гораздо более либеральные взгляды, чем можно было найти в большинстве русских газет из-за царской цензуры. Сегодня существует одноименный сайт из Америки (на английском и русском языках), который дает интересный взгляд на российские дела. Дух критики живет, хотя их мало что связывает.

Спасибо за внимание. Чтобы узнать больше о русской поэзии, посмотрите мой перевод Баратынского.

Автор АнгусОпубликовано 4 января, 2021 4 января, 2021 Рубрики Поэзия, Русская литература, Переводы, Без рубрикиМетки Александр Герцен, Галаад, Мэрилин Робинсон, Николай Огарев, Поэзия, Перевод поэзии, Русская поэзия, Теодор Шторм, Перевод

русских в Лондоне: Александр Герцен, с примечанием о Николае Огареве

При исследовании истории русских в Лондоне Александр Герцен представляет немалую проблему. Он, без сомнения, самый значительный из всех писателей и деятелей, посетивших Лондон в XIX веке, не только потому, что поселился в столице на несколько лет (1852–1864), но и потому, что многие его соотечественники — Тургенев, Чернышевский, Толстой, Достоевский, Некрасов, Павел Анненков, Василий Боткин, Василий Слепцов — специально приезжали к нему. Конечно, можно сказать, что ни его ближайший друг Николай Огарев, ни Бакунин не оказались бы в Лондоне, если бы здесь не было Герцена. Он также является автором одного из величайших мемуаров, когда-либо написанных, Мое прошлое и мысли , который является чрезвычайно важным источником о русской интеллигенции, а также очень интересным чтением. Так что он может показаться идеальным объектом.

Но при всем богатстве подробностей, которые он излагает, сравнительно немного из Мое прошлое и думы посвящено его лондонской жизни, да и в других источниках Герцен в целом дает нам мало комментариев. Возможно, это произошло потому, что он не чувствовал взаимопонимания с англичанами, поэтому ему не удалось завязать настоящих дружеских отношений, как предполагает Исайя Берлин. Возможно, поскольку Лондон был первым постоянным домом, который он обосновался после разочарования и поражения революций 1848 года, он был не в настроении искать новые знакомства. Конечно, его описание первых дней в Лондоне говорит о том, что он предпочитал уединение: «Я отвык от других»; «Нигде у меня не было такого отшельнического уединения, как в Лондоне»; «В мире нет города, более приспособленного для обучения вдали от людей и обучения уединению, чем Лондон» (9). 0027 Мое прошлое и мысли , стр. 445-7). По словам Бернарда Портера ( Exiles , стр. 43), такие негативные чувства по отношению к Британии были распространены среди политических эмигрантов, прибывших после 1848 г. — у большинства из них не было никакого желания здесь находиться.

В Лондоне Герцен жил сначала один, затем со своей семьей, в сопровождении немецкой писательницы Мальвиды фон Мейзенбуг, которая с 1853 года была экономкой, гувернанткой и приемной матерью детей Герцена (подробнее о ней см. эссе Кэрол Дейте в Изгнанники ). В 1856 году окружение расширилось за счет приезда его старого друга Николая Огарева и его жены Натальи Огаревой, а в конечном итоге за счет детей, которых она родила от Герцена.

Во время своего пребывания Герцен довольно много переезжал, и пару его резиденций оказалось довольно трудно разыскать. После первоначального пребывания в отеле «Морли» на Трафальгарской площади («Собрание сочинений», 24, с. 321), к концу августа 1852 года он переехал через Трафальгарскую площадь в дом 4 Весенних садов. Затем он нашел новое жилье в Примроуз-Хилл (9).0027 Мое прошлое и мысли , с. 445), на Барроу-Хилл-плейс, 2 (Соб. соч. 24, с. 356-357), а на обороте письма к Марии Райхель он дает удобный (хотя на самом деле не очень информативный) набросок места. К концу марта 1853 г. он переехал на Юстон-сквер, 25 (Соб. соч. 25, с. 33). Затем он переехал в Ричмонд, сначала поселившись на террасе Святой Елены, 3 (стр. 191) к августу 1854 г., затем в Бриджфилд-виллас, Уиллоуби-роуд, Твикенхэм в октябре (стр. 203), затем в Ричмонд-Хаусе, Твикенхэм в январе 1855 г. (стр. 203). стр. 222), где 9Кинг Стрит сейчас. В конце марта 1855 года он переехал в Чолмондели-Лодж, 1 Чолмондели-Уок, Ричмонд; в своих мемуарах он записал, что доктор Венский, «первый русский, приехавший к нам после смерти Николая [2 марта 1855 г.]… постоянно удивлялся тому, что это пишется так, а произносится как Дружелюбная Ложа» ( Мое Прошлое и Мысли , стр. 531).

В середине сентября 1856 года Герцен вернулся в Лондон, поселившись в Питерборо Виллас, 1, на Финчли-роуд (к северу от того места, где сейчас находится станция метро Swiss Cottage), и в письме Марии Райхель выражает свои искренние надежды на то, что быть его последним переездом в Лондон и что он до сих пор не может привыкнуть к городу из-за «несовместимости духа» (Соб. соч. 25, с. 318). Но к середине сентября 1856 г. он снова был в разъездах, указав свой адрес как «Дом мистера Тинклера, Путни» (Соб. соч., 26, с. 26). С начала февраля 1858 года он использовал адрес Лорел Хаус, Патни. Мне не удалось найти ни один дом. Карр (стр. 189) утверждает, что это одна и та же резиденция, на Хай-стрит, Патни, но если это так, то я удивляюсь, почему Герцен меняет свою манеру адресации писем в последние месяцы своего пребывания. 24 ноября 1858 г. он написал Жюлю Мишле, чтобы сообщить ему, что он переехал в Парк-Хаус, Перси-Кросс, Фулхэм (стр. 226). Перси-Кросс, также известный как Персерс-Кросс, находится, согласно британской истории онлайн, на Фулхэм-роуд между Парсонс-Грин и Уолхэм-Грин. В мае 1860 г. он жил на Альфа-роуд, 10, Риджентс-парк (Соб. соч., 27.1, с. 52). Предположительно, сейчас это тупик под названием Альфа Клоуз, к западу от Риджентс-парка. В ноябре 1860 года менеджеры поселились в доме Орсетт, Вестборн-Террас, недалеко от вокзала Паддингтон. Дом сохранился до сих пор (в какой-то момент его переименовали в Дом Брюнеля), но, хотя снаружи он выглядит так, будто его отреставрировали относительно недавно, он частично заколочен и не дает никаких сведений о его знаменитом бывшем жильце и его посетителях. [Примечание: с тех пор, как я написал, я понял, что у меня фотография не того дома, а дом Герцена на самом деле стоит за углом, с синей табличкой — Полное собрание сочинений делает ту же ошибку, как ни странно, со старой картинкой, которую я предполагалось из бумаг Герцена, и это меня смутило. Я сфотографирую настоящий дом Орсетта, когда буду в Паддингтоне, не спеша на поезд, и выложу это.]

Герцены оставались в Орсетт-Хаусе до июня 1863 г., а затем снова переехали в Элмфилд-Хаус, Теддингтон, где прожили немногим более года (стр. 348). Теперь это зубная практика, и, кажется, довольно точно установлено, что Гарибальди во время своей трехдневной поездки в Лондон в 1864 году посетил там Герцена. Вернувшись в Лондон в сентябре 1864 г., Герцен жил в Танстолл-Хаусе, Уорик-роуд, Майда-Хилл (Соб. соч. 27.2, с. 512) — это Уорик-авеню? Его последний лондонский адрес два месяца спустя — Истборн-Террас, 11, который проходит параллельно Вестборн-Террас, но он был там всего несколько дней (стр. 521–526). Большая семья распадалась, отчасти из-за приезда близнецов к Герцену и Огаревой, и возвращение в Европу становилось неизбежным (Карр, стр. 248-249).). Герцен вернулся на пару недель в конце февраля 1865 года, остановившись у Огарева на виллах Ротсей, 6, в Ричмонде, но уехал навсегда 15 марта 1865 года. Похоже, у него было мало друзей из Англии, хотя вскоре после прибытия в Лондон он искал знакомства с Томасом Карлайлом и посетил дом Карлайлов на Чейн-Роу, 24, Челси (в этом письме Джейн Карлайл от 15 сентября 1852 года упоминается один такой визит, очевидно, довольно экзотический гость, а в предисловии к 27 тому писем Карлайла содержится больше подробностей об их встречах в 1852 году).

Orsett House, Westbourne Terrace

Но его жизнь продолжала проходить в основном в русских кругах. Помимо Огарева, к Герцену приезжало очень много русских во время их европейских путешествий — по воскресеньям в доме Герцена определенно было место. В ближайшие недели я опубликую отдельные сообщения о коротких визитах Толстого (март 1861 г. ) и Достоевского (июль 1862 г.), регулярных пребывания Тургенева в Лондоне во время пребывания здесь Герцена и о годе или около того, что Бакунин провел здесь (декабрь 1861 г. -апрель 1863 г.). Герцен занимает видное место во всех этих рассказах. В числе других литературных деятелей его посетил и Чернышевский в 1859 г.(об этой поездке известно очень мало), Некрасовым, поэтом и редактором журнала «Современник » («Современник»), в 1857 г., а в разные моменты — критиками Павлом Анненковым и Василием Боткиным (Уоддингтон приводит многочисленные подробности, помимо тургеневской -отношения Герцена). Он также регулярно принимал и оказывал помощь целому ряду неимущих русских — история его встреч с князем Юрием Николаевичем Голицыным очень остроумно рассказана в Мое прошлое и мысли (с. 539).-49).

Герцен, несмотря на перемену взглядов после разочарований 1848 года, не покидал революционных кругов и регулярно встречался с живущими в Лондоне товарищами-эмигрантами, такими как Джузеппе Мадзини, Луи Блан и другими приезжими, такими как Арман Барбес ( Мой Прошлое и мысли , стр. 453). Именно благодаря этим фигурам, по словам Карра, Герцен вырвался из изоляции, чтобы выступать на публичных собраниях по своим заветным делам. 29 ноября 1853 г. он выступил в Ганноверских залах (предположительно на Ганноверской площади) в честь годовщины польского восстания 1830 г., а 27 февраля 1855 г. революции. Маркс, питал давнюю антипатию к Герцену, отклонил приглашение на мероприятие, так как не хотел разделять платформу с Герценом (Карр, стр. 139).-40). Однако таких помолвок было немного, и Герцен оставался в основном частной фигурой.

Он принял решение заниматься исключительно интеллектуальной и пропагандистской работой. Это привело к основанию «Свободной русской прессы» с офисами сначала на Джадд-стрит, 2, а затем на Торнхилл-плейс, Каледониан-роуд. Последние конторы посетил журналист «Субботнего обозрения» , пораженный экзотической атмосферой: «комнаты, которые они занимают, пронизаны настолько чисто славянским духом, что посетителю может показаться, что он вдруг перенесся в Москву». или Петербург. Русские книги занимают полки, русские корректурные листы застилают столы, а русские рукописи раскладывают наборщики, говорящие на русском или польском языке» (цит. по Partridge, стр. 460–461).

Из «Свободной прессы» вышли два очень важных издания: альманах «Полярная звезда» («Полярная звезда», 1855-62 и 1869) и журнал «Колокол» («Колокол», 1857-67). «Полярная звезда » было ежегодным изданием, в котором публиковались произведения Герцена и Огарева, а также большое количество произведений декабристов (Рылеева, Бестужева, Лунина и др.), что неудивительно, поскольку это было возрождение альманаха декабристов начала 1820-х гг. и их изображения были на обложке. Были также вклады европейских радикалов и революционеров (Мишле, Мадзини, Прудон) и произведения, которые в то время не могли быть опубликованы в России, такие как Первое философское письмо Чаадаева.

Колокол начинался как приложение к Полярная звезда , но стал более влиятельным изданием. В Мое прошлое и мысли читаем: « Колокол есть авторитет», — говорил мне в Лондоне в 1859 г. был готов признать это, он, должно быть, действительно был очень популярен. В Россию контрабандой ввозились большие тиражи (я встречал упоминания о тиражах в 3000-5000 экземпляров), и ее требовали к прочтению практически все, от радикалов до государственных чиновников самого высокого уровня. В него вошли литературные произведения и статьи о современной ситуации в России — скачать можно здесь. Его влияние стало ослабевать после раскола с либералами, последовавшего за освобождением крепостных, но в действительности оно было ослаблено.0027 Поддержка «Колоколом» польского восстания 1863 года — в результате дружбы с Бакуниным и, вероятно, вопреки здравому смыслу Герцена, — что его популярность действительно пошла на убыль.

Николай Огарев

Огарев (слева) и Герцен, 1861

Я не собираюсь пока писать отдельный пост об Огареве. Это главным образом потому, что его жизнь в Лондоне была тесно связана с Герценом, как в профессиональном плане, так и в их работе над Полярная звезда и Колокол 9. 0028 , а в частном порядке не только в тесноте их дружбы, но и в несчастливой теплице с женой Огарева Натальей, начавшейся вскоре после приезда супругов в Лондон. Таким образом, было бы очень мало различий, чтобы сказать. Но это также отражение того факта, что в науке, как и в жизни, Огарева затмил его более известный друг. Для тех, кому особенно интересно, Карр Романтические изгнанники содержит пару глав об Огареве, хотя я чувствую, что им не помогает его злобная оценка Натальи Огаревой. Возможно, она это заслужила, но хотелось бы немного большей отстраненности.

Тем не менее, стоит отметить несколько деталей. После того, как Наталья Огарева познакомилась с Герценом, положение ее мужа в доме было ненадежным, и Огарев часто снимал квартиру в другом месте, только чтобы вернуться к Герцену, а затем снова съехать. Согласно Карру (стр. 337), он жил в разное время в Ричмонде, Сиденхеме, Патни и Уимблдоне. В 1858 году Огарев влюбился в Мэри Сазерленд, проститутку, которую он встретил в пабе (он всегда много пил). Он поселил ее и ее сына Генри в квартире в Мортлейке и поддерживал их в течение следующих шести лет. Когда он уехал из Лондона в Женеву, Мэри путешествовала с ним, и сначала они жили отдельно, а потом вместе. Они вернулись в Великобританию в 1873 году и жили вместе в «маленьком домике на захудалой улице» в Гринвиче (Карр, стр. 344). Огарев умер в 1877 г. и был похоронен на кладбище Шутерс-Хилл, ныне Гринвичское кладбище (Карр, с. 346). Его могила все еще была видна, когда Карр писал книгу в начале 19 века.30-х годов, но позже его прах был перезахоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Я аннотировал свою карту «Русские в Лондоне» местами, связанными с Герценом и Огаревым (отмечено желтым). Разбросанные указатели, в основном по западному и северо-западному Лондону, довольно поразительны, особенно потому, что большинство из них обозначают места, где жили Герцен и его большая семья. Это говорит мне о постоянном чувстве дискомфорта, о том, что я никогда не чувствую себя как дома и всегда ищу где-нибудь получше. Возможно, в этом и заключалась жизнь в политической ссылке. Для Огарева я смог указать только некоторые очень общие маркеры, так как у меня нет (пока) более подробной информации. Но места, которые мне удалось отметить, находятся именно в пригородах и на значительном удалении от того места, где жил Герцен (и с явным предпочтением Южного Лондона!). Когда Огарев вернулся в Англию в 1873 году, возможно, он решил жить в Гринвиче из-за связей Мэри, как предполагает Карр. Или, может быть, он по-прежнему предпочитал оставаться как можно дальше от Лондона, который ассоциировался у него с другом, даже после того, как последний умер.

Источники

Исайя Берлин , The Great Amateur, New York Review of Books , 14 марта 1968
Э. Х. Карр , Романтические изгнанники: Девятнадцатый век: Портретная галерея Виктора 1933)
Кэрол Дейт , «Занятость в зале ожидания: немецкие писательницы в Лондоне после революции 1848 года, в году Изгнанники из европейских революций: беженцы в середине викторианской Англии », изд. Сабина Фрайтаг (Нью-Йорк и Оксфорд: Berghahn, 2003), 253–74
Елена Драйцхаков , ‘Достоевский I Герцен: Лондонско, Свидани, 1862 Goda’, Канадско-американские славянские исследования , 17,3 (1983), 325-48
A. I. Gertsen , 77.ohrinie Sohridie Sohridie Sohridi. , 1962)
Александр Герцен , Мое прошлое и думы , пер. Констанс Гарнетт (Беркли, Лос-Анджелес и Лондон: University of California Press, 1982)
Моника Партридж , «Александр Герцен и английская пресса», Славянское и восточноевропейское обозрение , 36, вып. 87 (июнь 1958 г.), 453-70
Бернард Портер , «Убежище народов: Британия и беженцы 1848 г.», в Изгнанники европейских революций: беженцы в середине викторианской Англии , изд. Сабина Фрайтаг (Нью-Йорк и Оксфорд: Berghahn, 2003), 43-56
Патрик Уоддингтон , Тургенев и Англия (Лондон и Бейзингсток: MacMillan, 1980)

Выражаю благодарность Кэрол Дэвис Фостер из отдела образования, детей и культуры Services, лондонский боро Ричмонд-на-Темзе, для получения информации о точном местонахождении Richmond House и Bridgefield Villas в Твикенхеме.