Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г.

Депутаты германского Рейхстага!

В течение долгого времени мы страдали от ужасной проблемы, проблемы созданной Версальским диктатом, которая усугублялась, пока не стала невыносимой для нас. Данциг был — и есть германский город. Коридор был — и есть германский. Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно германскому народу. Данциг был отнят у нас, Коридор был аннексирован Польшей. Как и на других германских территориях на востоке, со всеми немецкими меньшинствами, проживающими там, обращались всё хуже и хуже. Более чем миллион человек немецкой крови в 1919-20 годах были отрезаны от их родины.

Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это — ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. За 15 лет до того, как национал-социалистическая партия пришла к власти, была возможность мирного урегулирования проблемы. По свой собственной инициативе я неоднократно предлагал пересмотреть эти невыносимые условия. Все эти предложения, как вы знаете, были отклонены — предложения об ограничении вооружений и, если необходимо, разоружении, предложения об ограничении военного производства, предложения о запрещении некоторых видов современного вооружения. Вы знаете о предложениях, которые я делал для восстановления германского суверенитета над немецкими территориями. Вы знаете о моих бесконечных попытках, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Австрией, потом с Судетской областью, Богемией и Моравией. Все они оказались напрасны.

Невозможно требовать, чтобы это невозможное положение было исправлено мирным путём, и в то же время постоянно отклонять предложения о мире. Так же невозможно говорить, что тот, кто жаждет перемен для себя, нарушает закон — ибо Версальский диктат — не закон для нас. Нас заставили подписать его, приставив пистолет к виску, под угрозой голода для миллионов людей. И после этого этот документ, с нашей подписью, полученной силой, был торжественно объявлен законом.

Таким же образом я пробовал решить проблему Данцига, Коридора, и т.д., предлагая мирное обсуждение проблем. То, что проблемы быть решены, ясно. Нам также ясно, что у западных демократий нет времени и нет интереса решать эти проблемы. Но отсутствие времени — не оправдание безразличия к нам. Более того, это не может быть оправданием безразличия к тем. кто страдает больше всего.

В разговоре с польскими государственными деятелями я обсуждал идеи, с которыми вы знакомы по моей последней речи в Рейхстаге. Никто не может сказать, что это было невежливо, или, что это было недопустимое давление. Я, естественно, сформулировал наконец германские предложения. Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем эти предложения. Я хотел бы сказать всему миру, что только я мог сделать такие предложения, потому что знал, что, делая такие предложения, я противопоставляю себя миллионам немцев. Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, но потом и усиление террора и давления на наших соотечественников и с медленным выдавливанием их из свободного города Данцига — экономическими, политическими, а в последние недели — военными средствами.

Польша обрушила нападки на свободный город Данциг. Более того, Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом, с равноправным отношениям к обеим сторонам, и она не думала о соблюдении её обязательств по отношению к нацменьшинствам.

Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Ни один француз не может встать и сказать, что какой-нибудь француз, живущий в Сааре, угнетён, замучен, или лишен своих прав. Никто не может сказать такого.

В течение четырех месяцев я молча наблюдал за событиями, хотя и не прекращал делать предупреждения. В последние несколько дней я ужесточил эти предупреждения. Три недели назад я проинформировал польского посла, что, если Польша продолжит посылать Данцигу ноты в форме ультиматумов, если Польша продолжит свои притеснения против немцев, и если польская сторона не отменит таможенные правила, направленные на разрушение данцигской торговли, тогда Рейх не останется праздным наблюдателем. Я не дал повода сомневаться, что те люди, которые сравнивают Германию сегодняшнюю с Германией прежней, обманывают себя.

Была сделана попытка оправдать притеснения немцев — были требования, чтобы немцы прекратили провокации. Я не знаю, в чём заключаются провокации со стороны женщин и детей, если с ними самими плохо обращаются и некоторые были убиты. Я знаю одно — никакая великая держава не может пассивно наблюдать за тем, что происходит, длительное время.

Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства. Они не хотят сами вступать в переговоры, а предложили, чтобы Польша и Германия вошли в прямой контакт и ещё раз начали переговоры.

Я должен заявить, что я согласился с этими предложениями, и я готовился к этим переговорам, о которых вам известно. Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет. Вчера вечером они не прислали нам полномочного представителя, а вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё ещё раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское Правительство также сказало, что сообщит Англии своё решение.

Депутаты, если бы Германское Правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такой обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами.

Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу, потому что то время, когда они поступили, прошла внезапная польская всеобщая мобилизация, сопровождаемая большим количеством польских злодеяний. Они повторились прошлой ночью. Недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьёзными. Поэтому я решил прибегнуть к языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев. Эта позиция Рейха меняться не будет.

Я бы хотел, прежде всего поблагодарить Италию, которая всегда нас поддерживала. Вы должны понять, что для ведения борьбы нам не потребуется иностранная помощь. Мы выполним свою задачу сами. Нейтральные государства уверили нас в своём нейтралитете, так же, как и мы гарантируем их нейтралитет с нашей стороны.

Когда государственные деятели на Западе заявляют, что это идёт вразрез их интересам, я только могу сожалеть о таких заявлениях. Это не может ни на мгновение смутить меня в выполнении моих обязанностей. Что более важно? Я торжественно уверил их, и я повторяю это — мы ничего не просим от западных государств и никогда ничего не попросим.

Я объявил, что граница между Францией и Германией — окончательна. Я неоднократно предлагал Англии дружбу и, если необходимо, самое близкое сотрудничество, но такие предложения не могут быть только односторонними. Они должны найти отклик у другой стороны. У Германии нет никаких интересов на Западе, наши интересы кончаются там, где кончается Западный Вал. Кроме того, у нас и в будущем не будет никаких интересов на западе. Мы серьёзно и торжественно гарантируем это и, пока другие страны соблюдают свой нейтралитет, мы относимся к этому с уважением и ответственностью.

Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов. Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом. Любая попытка Запада помешать нам потерпит неудачу.

В то же время я хочу заявить, что это политическое решение имеет огромное значение для будущего, это решение — окончательное. Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. В Москве этому договору рады также, как и вы рады ему. Подтверждение этому — речь русского комиссара иностранных дел, Молотова.

Я предназначен, чтобы решить: первое — проблему Данцига; второе — проблему Коридора, и третье — чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование. Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах.

Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ.

Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. До 5.45 утра мы отвечали огнем, теперь бомбам мы противопоставим бомбы. Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже. Кто придерживается правил гуманной войны, может рассчитывать, что мы сделаем то же самое. Я буду продолжать борьбу против кого угодно, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права.

Прошло шесть лет, как я тружусь на благо германской обороны. Более 90 миллиардов потрачено за это время на вооружённые силы. Они теперь лучше экипированы и несравнимы с тем, какими они были в 1914 году. Моя вера в них непоколебима. Когда я создавал эти силы, и теперь, когда я призываю германский народ к жертвам и, если необходимо, к самопожертвованию, я имел и имею на это право, потому что сегодня я сам полностью готов, как и прежде, принести себя в жертву.

Я не прошу ни от одного немца делать больше того, что я был готов все эти четыре года сделать в любое время. Не будет никаких трудностей для немцев, которым бы не подвергался и я. Вся моя жизнь принадлежит моему народу — более, чем когда-либо. Отныне я — первый солдат германского Рейха. Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражения я не переживу.

Если что-нибудь во время борьбы случится со мной, тогда мой первый преемник — товарищ-по-партии Геринг; если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Герингом, мой следующий преемник — товарищ-по-партии Гесс. Вы будете обязаны подчиняться им как фюрерам с такой же слепой верностью и повиновением, как мне самому. Если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Гессом, тогда в соответствии с законом соберется сенат и выберет из числа членов сената наиболее достойного, наиболее храброго преемника.

Как национал-социалист и как немецкий солдат, я вступаю в борьбу с недрогнувшим сердцем. Вся моя жизнь — лишь бесконечная борьба во имя моего народа, его возрождения, и во имя Германии. Был только один лозунг в этой борьбе — вера в этот народ. Одно слово мне никогда не было знакомо — сдаться. Если кто-нибудь считает, что нас, возможно, ожидают трудные времена, прошу его задуматься над тем, что однажды прусский король вместе со своим до смешного малым государством противостоял крупнейшей коалиции и в ходе всего трёх сражений в конечном счете пришел к победе, ибо у него было верящее и сильное сердце, которое нужно и нам сегодня. А потому я хотел бы сразу заверить весь мир: ноябрь 1918 г. в германской истории больше не повторится никогда!

Будучи сам готов в любой момент отдать свою жизнь ее может взять кто угодно — за мой народ и за Германию, я требую того же и от каждого другого. Ну, а тот, кто думает, будто ему прямо или косвенно удастся воспротивиться этому национальному долгу, должен пасть. Нам не по пути с предателями. Тем самым все мы выражаем приверженность нашему старому принципу. Не имеет никакого значения, выживем ли мы сами, необходимо, чтобы жил наш народ, чтобы жила Германия!

Жертвы, которые требуются от нас, не больше, чем жертвы, которые делали многие поколения. Если мы создадим общество, связанное клятвенными узами, готовое ко всему, решившее никогда не сдаваться, тогда наша воля будет господствовать над любыми трудностями и лишениями. Я хочу закончить теми же словами, с которыми начал борьбу за власть над рейхом. Тогда я сказал: «Если наша воля настолько сильна что никакие трудности и страдания не могут сломить её, тогда наша воля и наша Германия будут превыше всего!».

The British War Blue Book, Misc. No. 9 (1939), Item No. 106, pp. 207-213 @ Milwakee @ «Военная литература» (militera.lib.ru), 2003. Перевод, обработка и оформление: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)

Документ перепечатывается с адреса: http://militera.lib.ru/docs/ww2/chrono/1939/1939-09-01.html

Как всё это начиналось — Офтоп на DTF

История одной операции, развязавшей Мировую войну.

45 580 просмотров

Фрицы ломают шлагбаум на границе с Польшей 1 сентября 1939 года.

Первого сентября 1939 года по всей Германии транслировали речь фюрера:

Данциг был и есть германский город. Коридор [польский] был и есть германский. Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно германскому народу. Данциг был отнят у нас, Коридор был аннексирован Польшей. Как и на других германских территориях на востоке, со всеми немецкими меньшинствами, проживающими там, обращались все хуже и хуже. Более чем миллион человек немецкой крови в 1919–1920 годах были отрезаны от их родины… Если Польша продолжит свои притеснения против немцев… рейх не останется праздным наблюдателем… Недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьезными… Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. До 5:45 утра мы отвечали огнем, теперь бомбам мы противопоставим бомбы.

Я буду продолжать эту борьбу, неважно против кого, до тех пор, пока не будет обеспечена безопасность Третьего Рейха и его права.

Адольф Гитлер, речь 1 сентября 1939 года

Немцы внимательно слушали радиоприёмник: да, похоже нашему фюреру не оставили выбора — война неизбежна. Долго наглела Польша, притесняла немцев на земле, которая исконно была в составе Германии. Поддержка действий Гитлера была само собой разумеющейся позицией среднего бюргера.

В этот день, в 4.45 утра, немецкие войска без объявления войны перешли в наступление с трех направлений: с севера — из Восточной Пруссии, с запада — из Восточной Германии и с юга — из Словакии. Немецкая авиация начала бомбардировку польских городов, аэродромов и коммуникаций, военно-морской флот — обстрел порта Гдыни, полуострова Вестерплатте. Этот день считается началом Второй Мировой войны. 3 сентября Англия и Франция, выполняя оборонительные договорённости с Польшей, вступили в конфликт против фашистской Германии.

Но началось всё не тогда и не так. Началом Второй Мировой войны послужила операция «Гиммлер» или, как её неофициально называли сами немцы, операция «Консервы».

Вернёмся к моменту когда национал-социалистическая партия во главе с Гитлером пришла к власти — 30 января 1933 года. Кратко перечислим деяния фюрера за время до войны с Польшей. Главное направление, которое избрал Адольф Гитлер во внешней политике — реваншизм. Некогда великий Рейх после капитуляции в Первой Мировой войне перестали уважать, навязали невыгодные соглашения, оспорили некоторые территории. Фюрер поставил себе целью восстановление былого величия Германии. А так же наращивание военной мощи и необходимых для ведения войны ресурсов. Быстро оказалось, что в нынешнем состоянии Рейх зависит от внешних поставок сырья, что не годилось для масштабных планов военной экспансии. Значит, необходимо было расширить немецкое «жизненное пространство». Этим Гитлер и занялся, с каждой удачной операцией по расширению территории увеличивая свой рейтинг.

Активно занимался фюрер и внутренней политикой. Быстро устранял возможных по началу конкурентов, организовал мощнейшую пропагандистскую машину, вскоре запретил любые оппозиционные партии и забастовки. Устранил безработицу, поднял уровень производства товаров народного потребления. Верхушка нацистского государства почитала своего фюрера как полубога, как спасителя нации, ведь диктатура Гитлера принесла им роскошную жизнь.

В 1938 году Гитлер пригрозил Чехословакии войной — там, по его словам, обижали немецких студентов. Войны с Гитлером никто не хотел и европейцы понадеялись усмирить чудовище — отдали Судецкую область Германии. С Англией и Францией было подписано «Мюнхенское соглашение». Им размахивала фашистская пропаганда в качестве доказательства своих миролюбивых намерений.

Польша давно была в планах Гитлера. Пропаганда по его указанию готовила немецкий народ к вторжению в соседнюю страну. В средствах массовой информации несколько месяцев нагнетали ненависть к полякам, обвиняли Польшу в организации «этнических чисток» против немецкого народа, проживающего на их территории.

Нужен был лишь резонансный инцидент, оправдывающий вторжение в мирную Польшу. Вскоре Генрихом Гиммлером был разработан план операции.

Итак, план был таков: в приграничный с Польшей городок Гляйвице направить солдат СС, переодетых в польскую форму. Имитировать вторжение и захват Гляйвицкой радиостанции. Оттуда зачитать на польском и немецком языках заранее подготовленный текст с воззваниями убивать немцев и начать войну с Германией. Отступая, оставить на радиостанции трупы в польской униформе, имитируя погибших польских диверсантов. Трупы — те самые «консервы» — должен был предоставить концлагерь Дахау. Диверсанты СС должны были свободно говорить на польском и ни в коем случае не иметь при себе документов или других опознавательных признаков принадлежности к немецкой армии.

22 августа Гитлер собрал высший генералитет на закрытое заседание.

Я вам даю пропагандистский casus belli. Его правдивость не имеет значения. Победителя не будут спрашивать, правду ли он говорит.

Адольф Гитлер, 22 августа 1939 года

Дату операции утвердили только после подписания пакта о ненападении с Советским Союзом. Пакт «Молотова-Риббентропа» содержал в себе секретный протокол о разделе сфер влияния в Европе, по которому Польша входила в сферу нацистской Германии. Операция была запланирована на 26 августа 1939 года.

Но произошла утечка информации и о планах Гитлера начать войну узнал весь мир. Реакция была незамедлительной — Великобритания заключила оборонительный союз с Польшей, а Муссолини, на которого рассчитывал фюрер, отказался участвовать в войне. Операцию пришлось отложить на несколько дней.

31 августа 1939 в 19.30 была совершена вторая попытка провести операцию и на этот раз успешная. Штурм, провокационная речь, убийство местного 43 летнего фермера — для убедительности, трупы в польской форме, разложенные Генрихом Мюллером, который утром в сопровождении начальника уголовной полиции приехал осматривать место происшествия.

Стоит ли говорить, что он нашёл все «доказательства» преступления и обвинил в нём Польшу?

История двадцатого века содержит множество уроков. Но есть два наиболее очевидных, есть две аксиомы, которые должен усвоить любой цивилизованный человек. Первое — война это преступление. Второе — нельзя верить диктаторам. Ни единому слову. У диктатора нет понятия «честность» и «честь». Ими движут только геополитические, вовсе не человеческие соображения. Они не ставят вопрос — обмануть ли свой народ или нет. Ложь — это естественная среда их существования. Обман — само собой разумеющийся инструмент воздействия на народ. Это — элементарный урок истории.

Первое обращение Гитлера по радио | Перед лицом истории и самих себя

Предыдущий

Вы изучаете:

Прочтите текст первой речи Гитлера к немецкому народу в качестве канцлера, в которой он описывает свое видение будущего Германии.

Последнее обновление: 12 мая 2020 г.

Чтение

Английский — США

• История

• Холокост
• Права человека и гражданские права

1 февраля 1933 года, через два дня после того, как он был назначен рейхсканцлером, Гитлер рассказал по радио немецкому народу о своем видении будущего страны:

Прошло более четырнадцати лет с того несчастливого дня, когда немецкий народ, ослепленный обещаниями, данными теми, кто был дома и за границей, забыл высшие ценности нашего прошлого, Рейха, его чести и свободы, и тем самым потерял все. С тех дней измены Всевышний лишил нашего народа своего благословения. Наступили раздор и ненависть. Преисполненные глубочайшей беды, миллионы лучших немецких мужчин и женщин из всех слоев общества видят, как единство нации распадается в беспорядке эгоистичных политических мнений, экономических интересов и идеологических конфликтов.

Как это часто бывает в нашей истории, Германия с того дня, как вспыхнула революция, представляет собой картину душераздирающей разобщенности. Мы не получили обещанного нам равенства и братства; вместо этого мы потеряли нашу свободу. За распадом единства мысли и воли нашего народа внутри страны последовал крах его политического положения за рубежом.

У нас есть горячее убеждение, что немецкий народ в 1914 году шел в великую битву без всякой мысли о личной вине [за начало войны] и отягощен только бременем необходимости защищать Рейх от нападения, защищать свобода и материальное существование немецкого народа. В ужасной судьбе, преследующей нас с 19 ноября18 мы видим только следствие нашего внутреннего краха. Но остальной мир не меньше потрясен великими кризисами. Историческое равновесие сил, которое в свое время немало способствовало пониманию необходимости солидарности народов со всеми вытекающими отсюда экономическими выгодами, разрушено.

Заблуждение, что одни завоеватели, а другие побежденные, разрушает доверие между народами и тем самым разрушает мировую экономику. Но бедствие нашего народа ужасно! Миллионы голодающего промышленного пролетариата [рабочего класса] стали безработными, а весь средний и ремесленный класс превратился в нищих. Если в этом крахе замешан и немецкий фермер, мы столкнемся с катастрофой громадных размеров. Ибо в таком случае рухнет не только Рейх, но и 2000-летнее наследие высочайших произведений человеческой культуры и цивилизации.

Вокруг нас повсюду симптомы, предвещающие этот срыв. С беспримерным усилием воли и грубой силой коммунистический метод безумия пытается в качестве последнего средства отравить и подорвать внутренне потрясенную и вырванную с корнем нацию. Они стремятся подтолкнуть его к эпохе, которая еще меньше соответствовала бы обещаниям нынешних коммунистов-ораторов, чем эпоха, приближающаяся к концу, обещаниям тех же эмиссаров в ноябре 1918 года.

Начиная с семьи, включая все понятия чести и верности, нации и отечества, культуры и хозяйства, даже вечные основы нашей морали и нашей веры — ничего не щадит эта негативная, тотально разрушительная идеология. . . . Один год большевизма уничтожит Германию. Самые богатые и красивые районы мировой цивилизации превратятся в хаос и груду руин. Даже несчастье последних полутора десятилетий не может сравниться с бедствием Европы, в сердце которой был водружен красный флаг разрушения. Тысячи раненых, бесчисленное количество убитых, которых эта битва уже стоила Германии, могут стать предвестниками катастрофы.

В эти часы огромной заботы о существовании и будущем немецкой нации почтенный вождь мировой войны [президент Пауль фон Гинденбург] призвал нас, мужчин из националистических партий и ассоциаций, снова сражаться под его началом, как когда-то мы делали это в фронта, но теперь преданно объединились для спасения Рейха дома. Уважаемый президент Рейха, с такой щедростью взявшись за руки вместе с нами в общей клятве, мы, националистические лидеры, поклянемся перед Богом, нашей совестью и нашим народом, что мы будем упорно и решительно выполнять миссию, возложенную на нас как национальное правительство.

Это ужасное наследство, которое мы получаем.

Перед нами стоит самая трудная задача, которая когда-либо стояла перед немецкими государственными деятелями на памяти живущих. Но у всех нас безграничная уверенность, ибо мы верим в свой народ и в его вечные ценности. Фермеры, рабочие и средний класс должны объединиться, чтобы внести свой вклад в строительство нового рейха.

Таким образом, национальное правительство будет считать своей первой и высшей задачей восстановление единства мыслей и воли немецкого народа. Он сохранит и защитит основы, на которых зиждется сила нашего народа. Он возьмет под свою твердую защиту христианство как основу нашей нравственности и семью как ядро ​​нашей нации и нашего государства. Стоя над сословиями [группами, составляющими социальную иерархию общества] и классами, она вернет нашему народу сознание своего расового и политического единства и вытекающих из него обязательств. Он хочет, чтобы образование немецкой молодежи основывалось на уважении к нашему великому прошлому и гордости за наши старые традиции. . . . Германия не должна и не будет погружаться в коммунистическую анархию.

Вместо наших буйных инстинктов нашей жизнью будет управлять национальная дисциплина. При этом он примет во внимание все институты, которые являются истинными гарантиями силы и могущества нашей нации.

Национальное правительство выполнит великую задачу реорганизации нашей национальной экономики с двумя большими четырехлетними планами:

• Спасти немецкого фермера, чтобы обеспечить продовольствие нации и, таким образом, жизнь нации.
• Спасение немецкого рабочего массированной и всеобъемлющей атакой на безработицу.

За четырнадцать лет ноябрьские вечеринки разорили немецкого фермера. За четырнадцать лет они создали многомиллионную армию безработных. Национальное правительство будет осуществлять следующий план с железной решимостью и упорным упорством. В течение четырех лет немецкий фермер должен быть спасен от пауперизма. В течение четырех лет безработица должна быть полностью преодолена. . .

. . . Наша забота о хлебе насущном будет в равной степени заботой о выполнении обязанностей общества по отношению к старым и больным. Лучшая защита от любого эксперимента, который может поставить под угрозу валюту, заключается в бережливом управлении, поощрении труда и сохранении сельского хозяйства, а также в использовании личной инициативы.

Во внешней политике Национальное правительство будет видеть свою высшую миссию в сохранении права нашего народа на независимую жизнь и в восстановлении тем самым его свободы. Решимость этого правительства положить конец хаосу в Германии является шагом к интеграции в сообщество наций государства, имеющего равный статус и, следовательно, равные права с остальными. Поступая таким образом, правительство осознает свою огромную обязанность поддерживать в качестве правительства свободной и равноправной нации поддержание и укрепление мира, в которых сегодня мир нуждается больше, чем когда-либо прежде. Пусть все остальные поймут нашу позицию и тем самым помогут обеспечить осуществление этого искреннего стремления к благоденствию Европы и всего мира.

Несмотря на нашу любовь к нашей Армии как к носителю нашего оружия и символу нашего великого прошлого, мы были бы счастливы, если бы мир, ограничив свои вооружения, сделал ненужным любое увеличение нашего собственного оружия.

Но для того, чтобы Германия пережила это политическое и экономическое возрождение и добросовестно выполнила свой долг перед другими народами, требуется решительный акт: мы должны преодолеть деморализацию Германии коммунистами.

Мы, члены этого правительства, чувствуем ответственность перед немецкой историей за воссоздание надлежащего национального тела, чтобы мы могли наконец преодолеть безумие классов и классовой борьбы. Мы не признаем классов, а только немецкий народ, его миллионы фермеров, граждан и рабочих, которые вместе либо преодолеют это бедственное время, либо поддадутся ему.

С решимостью и верностью нашей присяге, видя бессилие нынешнего рейхстага взять на себя задачу, которую мы отстаиваем, мы хотим доверить ее всему немецкому народу.

Поэтому мы обращаемся к немецкому народу с призывом подписать этот акт взаимного примирения. Правительство национального восстания [правительство во главе с нацистами] желает приступить к работе, и оно будет работать. В течение четырнадцати лет он не разрушал германскую нацию; он хочет привести его к вершине. Решено через четыре года возместить долги за четырнадцать лет. Но он не может подчинять работу по восстановлению воле тех, кто несет ответственность за разрушение.

У марксистских партий [политических партий, включая социал-демократов] и их последователей было четырнадцать лет, чтобы доказать свои способности. В результате — груда развалин. Теперь, немцы, дайте нам четыре года, а потом судите нас.

Начнем, верные приказу фельдмаршала. Пусть Всемогущий Бог благоволит к нашей работе, формирует нашу волю в правильном направлении, благословляет наше видение и благословляет нас доверием нашего народа. У нас нет желания бороться за себя; только для Германии. ¹

1. Как Гитлер рисует Германию? Какими словами он описывает страну?
2. Что он говорит о прошлом? Как он описывает будущее?
3. Как Гитлер описывает работу, которую необходимо выполнить? Какие слова или фразы он использует, чтобы описать это?
4. Почему люди в Германии в 1933 году могли счесть его послание привлекательным?
5. Основываясь на этой речи, кого Гитлер помещает внутри и вне сферы обязательств Германии? Как вы думаете, почему Гитлер решил не упоминать евреев в этой речи?

• 1Джереми Ноукс и Джеффри Придхэм, ред. , Нацизм 1919–1945: читатель документальных фильмов, том. 1: Приход к власти 1919–1934 (Ливерпуль, Великобритания: Издательство Ливерпульского университета, 1998), 131–34.

Больше подобных Учебные ресурсы Обучение и события

Ресурсы, которые я получаю от своих коллег через Facening History, просто бесценны.

— Клаудия Баутиста, Санта-Моника, Калифорния,

Дениц сообщает о смерти Гитлера (май 1945 г.)

Адольф Гитлер: Содержание|Биография|Хронология событий

Федеральная комиссия по связи

ДИКТОР: Немецкое радио передает серьезные, важные новости для немецкого народа.

(Слышны три барабанных боя.)

ДИКТОР: Из штаба дер фюрера сообщают, что наш фюрер Адольф Гитлер, сражавшийся до последнего вздоха против большевизма, пал за Германию сегодня днем ​​в своем оперативном штабе в рейхсканцелярии. .

901:07 30 апреля дер Фюрер назначил гросс-адмирала Деница своим преемником. Великий адмирал и преемник Дер Фюрера теперь обращается к немецкому народу.

ДЕНИТЦ: Немецкие мужчины и женщины, солдаты вооруженных сил: пал наш фюрер Адольф Гитлер. В глубочайшей скорби и уважении склоняется немецкий народ.

Он рано осознал страшную опасность большевизма и посвятил свое существование этой борьбе. В конце его борьбы, его непоколебимой прямой дороги жизни стоит его геройская смерть в столице германского рейха. Его жизнь была единственной услугой для Германии. Его деятельность в борьбе с большевистским ливнем коснулась не только Европы, но и всего цивилизованного мира.

Дер Фюрер назначил меня своим преемником.

Полностью осознавая ответственность, я беру на себя руководство немецким народом в этот роковой час.

Моя первая задача — спасти Германию от разрушения наступающим большевистским врагом. Только ради этой цели продолжается военная борьба. Пока и до тех пор, пока достижению этой цели мешают англичане и американцы, мы будем вынуждены вести оборонительную борьбу и против них. Однако при таких условиях англо-американцы будут продолжать войну не за свои народы, а исключительно за распространение большевизма в Европе.

То, что немецкий народ добился в боях и перенес на родине в борьбе этой войны, является уникальным в истории. В грядущее время нужды и кризиса нашего народа я постараюсь установить сносные условия жизни для наших женщин, мужчин и детей, насколько это в моих силах.

Для всего этого мне нужна твоя помощь. Дай мне свою уверенность, потому что твоя дорога и моя. Поддерживать порядок и дисциплину в городе и деревне. Пусть каждый исполняет свой долг на своем посту. Только так мы облегчим страдания, которые принесет каждому из нас грядущее время; только так мы сможем предотвратить крах. Если мы сделаем все, что в наших силах, Бог не оставит нас после стольких страданий и жертв.