Обед у Собакевича в поэме «Мертвые души» (текст эпизода, отрывок, фрагмент)
| Собакевич принимает Чичикова. Художник А. Лаптев |
Обед у Собакевича — это один из ярких эпизодов в поэме «Мертвые души».
В семье Собакевичей настоящий «культ еды»: здесь обычный обед превращается в пир.
За обедом хлебосольный Собакевич угощает Чичикова щами, фаршированным бараньим желудком, бараньим боком, огромными ватрушками, гусем и вареньем из редьки.
Ниже представлен текст эпизода «Обед у Собакевича» из поэмы «Мертвые души» (отрывок из главы V).
Смотрите:
— Все материалы о Собакевиче
— Все материалы по поэме «Мертвые души»
Обед у Собакевича в поэме «Мертвые души» (текст эпизода, отрывок, фрагмент)
«… – Что ж, душенька, пойдем обедать, – сказала Собакевичу его супруга.
– Прошу! – сказал Собакевич.
Засим, подошедши к столу, где была закуска, гость и хозяин выпили как следует по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь, понеслась хозяйка. Небольшой стол был накрыт на четыре прибора. На четвертое место явилась очень скоро, трудно сказать утвердительно, кто такая, дама или девица, родственница, домоводка или просто проживающая в доме: что-то без чепца, около тридцати лет, в пестром платке. Есть лица, которые существуют на свете не как предмет, а как посторонние крапинки или пятнышки на предмете. Сидят они на том же месте, одинаково держат голову, их почти готов принять за мебель и думаешь, что отроду еще не выходило слово из таких уст; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажется просто: ого-го!
– Щи, моя душа, сегодня очень хороши! – сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками.
– У губернатора, однако ж, недурен стол, – сказал Чичиков.
– Да знаете ли, из чего это все готовится? вы есть не станете, когда узнаете.
– Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиные котлеты и разварная рыба были превосходны.
– Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают. Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца.
– Фу! какую ты неприятность говоришь, – сказала супруга Собакевича.
– А что ж, душенька, так у них делается, я не виноват, так у них у всех делается. Все что ни есть ненужного, что Акулька у нас бросает, с позволения сказать, в помойную лохань, они его в суп! да в суп! туда его!
– Ты за столом всегда эдакое расскажешь! – возразила опять супруга Собакевича.
– Что ж, душа моя, – сказал Собакевич, – если б я сам это делал, но я тебе прямо в глаза скажу, что я гадостей не стану есть.
Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа. Возьмите барана, – продолжал он, обращаясь к Чичикову, – это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барских кухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! Это все выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! Нет, это всё не то, это всё выдумки, это всё… – Здесь Собакевич даже сердито покачал головою. – Толкуют: просвещенье, просвещенье, а это просвещенье – фук! Сказал бы и другое слово, да вот только что за столом неприлично. У меня не так. У меня когда свинина – всю свинью давай на стол, баранина – всего барана тащи, гусь – всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует. – Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел все, обгрыз, обсосал до последней косточки.
«Да, – подумал Чичиков, – у этого губа не дура».
– У меня не так, – говорил Собакевич, вытирая салфеткою руки, – у меня не так, как у какого-нибудь Плюшкина: восемьсот душ имеет, а живет и обедает хуже моего пастуха!
– Кто такой этот Плюшкин? – спросил Чичиков.
– Мошенник, – отвечал Собакевич. – Такой скряга, какого вообразить трудно. В тюрьме колодники лучше живут, чем он: всех людей переморил голодом.
– Вправду! – подхватил с участием Чичиков. – И вы говорите, что у него, точно, люди умирают в большом количестве?
– Как мухи мрут.
– Неужели как мухи! А позвольте спросить, как далеко живет он от вас?
– В пяти верстах.
– В пяти верстах! – воскликнул Чичиков и даже почувствовал небольшое сердечное биение. – Но если выехать из ваших ворот, это будет направо или налево?
– Я вам даже не советую дороги знать к этой собаке! – сказал Собакевич. – Извинительней сходить в какое-нибудь непристойное место, чем к нему.
– Нет, я спросил не для каких-либо, а потому только, что интересуюсь познанием всякого рода мест, – отвечал на это Чичиков.
За бараньим боком последовали ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, потом индюк ростом в теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем, что все ложилось комом в желудке. Этим обед и кончился; но когда встали из-за стола, Чичиков почувствовал в себе тяжести на целый пуд больше. Пошли в гостиную, где уже очутилось на блюдечке варенье – ни груша, ни слива, ни иная ягода, до которого, впрочем, не дотронулись ни гость, ни хозяин. Хозяйка вышла, с тем чтобы накласть его и на другие блюдечки. Воспользовавшись ее отсутствием, Чичиков обратился к Собакевичу, который, лежа в креслах, только покряхтывал после такого сытного обеда и издавал ртом какие-то невнятные звуки, крестясь и закрывая поминутно его рукою. Чичиков обратился к нему с такими словами:
– Я хотел было поговорить с вами об одном дельце.
– Вот еще варенье, – сказала хозяйка, возвращаясь с блюдечком, – редька, варенная в меду!
– А вот мы его после! – сказал Собакевич. – Ты ступай теперь в свою комнату, мы с Павлом Ивановичем скинем фраки, маленько приотдохнем!
Хозяйка уже изъявила было готовность послать за пуховиками и подушками, но хозяин сказал: «Ничего, мы отдохнем в креслах», – и хозяйка ушла…»
Конец эпизода.
Это был текст эпизода «Обед у Собакевича» из поэмы «Мертвые души» Гоголя (фрагмент, отрывок).
Смотрите:
Все материалы о Собакевиче
Все материалы по поэме «Мертвые души»
Обед Собакевича в поэме Мертвые души. Какую еду любит помещик, и что никогда есть не будет
История в контексте
109 подписчиков
В русской литературе есть ряд писателей, которые умеют вкусно и аппетитно описывать еду и застолья.
Одним из первых в таком списке стоит Н.В. Гоголь. Практически во всех произведениях этого писателя есть описание еды как украинской кухни, так и русской.
«Мертвые души» — это энциклопедия не только русской жизни, но и своеобразная книга о вкусной еде.
Чаще всего из всей поэмы запоминается обед П. Чичикова у Собакевича.
Кадр из фильма «Мертвые души»Так и представляешь большой стол, на котором расставлены различные блюда, поданные к обеду. И все это вкусно и аппетитно. Так хочется оказаться за столом с Собакевичем, его женой, Чичиковым и еще какой – то дамой.
Кажется, можно ощутить запах тех щей, которые подали на первое Чичикову и Собакевичу. Даже гостю в те времена на первое в обед обязательно подавали суп. Наваристые вкусные супы характерны, пожалуй, только для русской кухни.
После щей гость и Собакевич перешли к блюду, которое называется «Няня» — бараний желудок, начиненный гречневой кашей, мозгами и ножками.
Причем, Н. В. Гоголь пишет, что няню подают всегда к щам. Вот так было заведено у помещиков в те времена.
Няня известна еще со времен Древней Руси. Блюдо было ритуальным у славянских племен. Готовится няня в глиняной посуде – корчаге, несколько часов.
Сколько же мог съесть Собакевич!
Следом за няней:
последовали ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, индюк ростом в теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем…
Н. В Гоголь «Мертвые души»
Десертом стало варенье – редька, сваренная в меду. Часто такое сочетание редьки и меда используют при простудах в современной медицине. А истоки этого народного рецепта надо искать в древнерусской кухне.
Как видим, стол у Собакевича накрыт истинно русскими блюдами. В этом отношении его смело можно назвать патриотом.
Французские деликатесы, которые стали появляться на столах русского дворянства того времени, не понравились Собакевичу.
Для него неприемлемо есть лягушек хоть с сахаром, хоть без сахара. Не будет он есть и устриц. А еще модное блюдо фрикасе тоже не впечатляет Собакевича. Хотя готовили его из кусочков мяса кур, рыбы, кролика и даже из ненавистных устриц и лягушек. Кусочки мяса обжаривали, добавляли овощи. Изюминкой был белый плотный соус.
Рецепты всех этих блюд обеда Собакевича и Чичикова есть в доступе в интернете. И каждый может повторить этот пир из поэмы «Мертвые души».
Н.В. Гоголь – мастер в описаниях вкусных блюд русской кухни.
Спасибо за внимание. До следующей встречи.
Мертвые души Николая Гоголя – Ребекка читает
гнев, человеческий характер, человеческая природа, юмор, Литература: русская, обзоры, русская история, сатира, общество
В России начала девятнадцатого века статус человека определяется в зависимости от того, сколько порабощенных рабочих (крепостных) под своим именем. Точно так же владельцы собственности платят налоги не с земли, а с числа крепостных, закрепленных за ними по последней переписи.
«Мертвые души » Николая Гоголя (опубликовано в 1842 г.) — сложная сатира. И все же якобы Гоголь не предполагал, что это будет сатира. Он со всей серьезностью писал, что эта часть романа (часть 1 была единственной, которую он завершил, часть 2 осталась незаконченной, а часть 3 так и не была начата) была репрезентативной для Данте.0005 Инферно . Для меня это натяжка, но я это вижу. Однако с юмором в тексте я увидел в Dead Souls гораздо больше, чем взгляд на ограбление человеческой души в России после 1812 года. Я воспринял это как забавную сатиру на русское общество в целом.
Очевидно, что если Гоголь пишет о темной стороне души человека, то название кажется уместным по второй причине: он пишет о многообразии «мертвых душ» в обществе. Каждый из помещиков, с которыми сталкивается Чичиков, — разного рода «мертвые». Как мы с моей книжной группой решили, владельцы недвижимости, с которыми сталкивается Чичиков, почти напрямую связаны с семью смертными грехами (подождите секунду, пока я поищу их):
- Коробочка жадность. Она хочет убедиться, что получит свои деньги за свои мертвые души. Она также невежество, но это не один из смертных грехов. Хорошо, потому что тогда мир был бы в беде.
- Собакевич — чревоугодие. Он ест целую свинью за ужином. А потом звонки в пустыню.
- Ноздрев гнев. Он злится на все и даже пытается бороться с Чичиковым. Его имя означает «нос».
- Плюшкин — ленивец. В его доме беспорядок, и он слишком много жалеет копейки.
- Манилов куда сложнее разместить. Несколько сайтов, которые я просматривал, предполагают, что его сцена является гомосексуальной составляющей романа (Чичиков, по-видимому, гомосексуал).
Для меня это не было очевидно, но Манилов мог быть похотью. Его имя означает «заманивать, привлекать». Он первый владелец недвижимости Чичикова, к которому он обращается по поводу покупки мертвых душ.
Для меня это не было очевидно, но Манилов мог быть похотью. Его имя означает «заманивать, привлекать». Он первый владелец недвижимости Чичикова, к которому он обращается по поводу покупки мертвых душ.Чичиков сам на зависть и гордость. Его первыми шагами по приезде в город было выяснить, кто из них важен и у кого есть собственность. Он льстил важным людям. Его имя означает «щебетание маленькой птички» или, может быть, «ахууу», как чихание. Какой смешной человек. И все же, даже если это немного преувеличено, он все еще кажется обычным человеком. В том, что касается улавливания сути грешных людей (имеющих «мертвые души»), Гоголь, я думаю, преуспел.
Предположительно, его усилия по привлечению Чичикова к ответственности в сиквелах, подобных Purgatorio и Paradiso, так и не увенчались успехом. Неполный 2-й том я не читал. Но, видимо, Гоголь перестарался с греховным Чичиковым в этом первом томе. Он не мог искупить его.
Я даже не начал обсуждать юмор в этой книге.
Я думаю, это просто здорово. По большей части я читал перевод Пивира и Волоконского, и это было так легко и приятно читать. Мертвые души много чего происходит. Хотя я бы не сказал, что это переворачивает страницы, тонкий юмор и плутовские сцены стоят того, чтобы их прочитать. Это прекрасный русский роман, и я бы с удовольствием пересмотрел его когда-нибудь. Под поверхностью скрывается гораздо больше.
Вы читали Dead Souls ?
Об авторе
Ребекка Рид
Ребекка Рид учится на дому, мать-домохозяйка стремится превратить процесс обучения на протяжении всей жизни в удовольствие, читая много хороших книг. Ребекка Ридс дает обзоры детской литературы, которой она наслаждалась со своими детьми; научно-популярная литература, улучшающая понимание философии образования, истории и многого другого; и классическая литература, которую Ребекка любит читать.
МЕРТВЫЕ ДУШИ НИКОЛАЯ ГОГОЛЯ
Представьте, что вам кто-то пообещал подарить красивые старинные часы. Зачем кому-то делать такие вещи? Потому что ты того стоишь, конечно; посмотри на себя. Есть, однако, своего рода загвоздка или недостаток, ибо часы, как вам говорят, не работают; отсутствует какая-то существенная часть механизма. К сожалению, вы не разбираетесь в часах и их работе; на самом деле у вас нет никаких знаний по этому вопросу; более того, недостающая часть уже даже недоступна. Тогда исправить это не получится. Чувствуете ли вы в этой ситуации обиду, потому что часы — это еще не все, что могло бы быть? Или вы счастливы иметь все как есть, придерживаясь мнения , что вы приобрели, а не получили отказ, потому что вы не можете потерять то, чего никогда не было и никогда не могло быть?
Ответ на этот вопрос, я бы сказал, не только расскажет вам о вашем отношении к часам, но и отразит ваше отношение к незаконченным романам. Блуждая по Интернету, я часто вижу обзоры и статьи, оплакивающие незавершенность, не-полностью-нереализованность.
Книги вроде Замок , например, или Человек без качеств , или Бравый солдат Швейк , или Николая Гоголя Мертвые души . Для определенного типа читателей эти книги разочаровывают, они неприемлемо ошибочны; некоторые даже утверждают, что их следует вообще избегать. Очевидно, это не то мнение, которое я разделяю. Возвращаясь к моей аналогии с часами, я принадлежу ко второму типу; Я счастлив иметь эти романы в их несовершенном состоянии, чтобы принимать их за чистую монету. Красивые часы остаются красивыми часами, даже если они не могут показывать время. Действительно, я склонен находить эти незавершенные, иногда неотредактированные рассказы очаровательными, как шепелявящая красивая девушка.
Что касается Dead Souls , то у нас есть один полный том и несколько фрагментов второго тома. Говорят, что Гоголь намеревался написать всего три тома, но сжег большую часть того, что он написал после публикации первого, а затем возвысил и умер, не успев собрать воедино ничего, что его удовлетворило.
Однако в рецензируемой здесь книге необычным является то, что первый том был закончен, а — это , способный стоять отдельно, так что, если бы вы читали ее, не зная о намерении сочинять следующие тома, вы не чувствовали бы себя хотя вы были обмануты. На самом деле, я не уверен, почему издатели вообще включили второй том. По моему мнению, это во многом подорвало репутацию книги не потому, что она плоха сама по себе, на самом деле мне она нравится больше, чем большинству, а потому, что она кажется приукрашенной. Более того, и это, пожалуй, более важно, автор стал человеком благочестивым, аскетом, и, как следствие, его работа становилась все более догматичной и дидактической; и столько шутливой шутливости и обаяния [которое Гоголь считал греховным] было высосано из повествования. Прежде чем мы продолжим, я должен указать, что этот обзор в основном касается только первого тома.
[ Сожжение Гоголем рукописи второй части «Мертвых душ» Ильи Репина]
В начале книги в город въезжает бричка, везущая незнакомца, Павла Ивановича Чичикова, и двух его лакеев.
Гоголь подчёркивает заурядность Чичикова; он, пишет он, ни толст, ни худ, ни красив, ни уродлив. Таким образом, на первый взгляд, он посредственный человек, который, кроме того, кажется, не имеет собственной заметной личности. Например, когда он обедает с помещиком Маниловым, эмоциональным и излишне приветливым, Чичиков пытается попадают вместе с ним в , чтобы имитировать его поведение и отношение. Можно, конечно, истолковать это заискивание как желание нравиться, но быстро становится очевидным, что у нашего героя другая цель. Эта цель, этот план и дает роману такое выразительное название [и какое это, между прочим, название], ибо Чичиков намерен скупить или подарить себе все городские мертвые души или крепостных.
Только в конце первого тома выясняется, почему он хочет или что он собирается делать с правами на умерших крепостных. Он говорит Ноздреву, другому помещику, что желает их для того, чтобы произвести впечатление богатого и тем возвысить свое положение в обществе, но мысленно указывает, что это ложь.
Во всяком случае, нет сомнения, что он замышляет недоброе [вариации восклицания что Дьявол ‘ часто произносится по всему тексту, что явно показательно, ибо торговать душами должен только Дьявол] и что Чичиков, далеко не обычный человек, на самом деле является архиманипулятором, презирающим людей, которые он пытается справиться. В свете этого может возникнуть соблазн рассматривать Dead Souls как своего рода нравоучительную сказку, в которой кучка несчастных граждан лишается своей собственности, или как предупреждение вроде: Берегитесь, добрые люди, незнакомцев! Но это было бы довольно упрощенное или поверхностное толкование, потому что никто из помещиков или горожан не является особенно симпатизирующей фигурой [кроме разве что Манилова]; действительно, они гораздо менее сочувствующие, чем сам Чичиков.
Чем больше персонажей вводится, тем яснее становится, что Гоголь издевается над разными русскими типами и слоями общества. Каждый из людей, которых Чичиков встречает на пути скупки мертвых душ, представляет собой одномерный сатирический портрет; например, Плюшкин — скряга, Манилов — сентиментальный дурак, Ноздрев — гедонист и бродяга, бабы — сплетницы и т.
д. Однако, если это все, что может предложить книга, она, безусловно, будет забавной, но не станет великим шедевром, каким я ее считаю. Что дает Мертвые души его глубина и сатира, больше похожая на жало, заключается в том, как он затрагивает вопросы и проблемы, касающиеся хозяев и рабов, бедности и богатства, власти и коррупции. Чтобы докопаться до сути всего этого, надо вернуться к афере Чичикова: он скупает души у богатых помещиков; они, конечно, мертвы, но, тем не менее, обе стороны вовлечены в своего рода работорговлю. В России в то время мужиков можно было купить и переселить; души или крепостные были, следовательно, в рабстве, они не были свободны. Если вы несвободны, вы в некотором смысле перестали быть человеком или, по крайней мере, с вами не обращаются как с таковым.
Я сам не могу сказать, было ли это так, но я читал, что Гоголь не обязательно был против крепостного права, и, конечно, второй том [где говорится об ответственности перед крепостными] является подтверждением этого; и поэтому нужно быть осторожным, чтобы не провозглашать Dead Souls полным осуждением, но бесспорно, что его автор симпатизировал бедным.
Например, в романе есть важное, почти трогательное место, когда Чичиков изучает имена приобретенных им людей и впервые начинает задумываться, кто они, как жили и как умерли; в этот момент они очеловечены.
«Когда он смотрел на эти листы, на мужиков, которые когда-то и в самом деле были мужиками, которые работали, пахали, напивались, водили подводы, обманывали своих хозяев, а может быть, просто были хорошими мужиками, он одержимым странным чувством, которого он сам не понимал».
Кроме того, есть история капитана Копейкина, раненого военного, который добивается пенсии от правительства, но ему неоднократно отказывают, несмотря на его тяжелое положение и услуги, которые он оказал своей стране. Нам также рассказывают истории или анекдоты о сокрытии информации и упоминают о взятках среди чиновников. Бедняки, справедливо только заметим, не остаются совсем одни, не совсем ускользают от критического взгляда автора, ибо пьют и иногда буйствуют, но обо всем этом речь идет почти мимоходом; большая часть романа посвящена жадности и идиотизму помещиков, чиновников и вообще людей с деньгами и властью.
Вы также можете рассмотреть, что говорят переговоры Чичикова о капитализме, в частности принцип, что все имеет цену , что нечто стоит того, что определенный человек готов заплатить за это. Не раз герой ловил себя на том, что торгуется, даже спорит, с помещиками, которые не хотят расставаться со своими мертвыми душами [хотя они и стоят им денег], потому что считают, что если он хочет их, то они должны чего-то стоить. Например, когда Чичиков говорит Собакевичу, что мертвая душа есть нечто никому не нужное, он отвечает, что, наоборот, они вам нужны! А так попытки выжать из него как можно больше денег. В зависимости от вашего чувства юмора, вы найдете переговоры либо веселыми, либо повторяющимися и утомительными. Я один из бывших. Для меня есть что-то чрезвычайно забавное в том, что человек пытается купить, казалось бы, бесполезный предмет, что-то, чего даже на самом деле не существует [или существует только на бумаге]; его разочарование, когда он столкнулся с неспособностью продавца понять, что он не только дает им деньги, но и освобождает их от финансового бремени [налоги должны быть уплачены с душ, пока не будет завершена следующая перепись], особенно забавно.
«Манилову нравились эти последние слова, но он все еще не мог понять самой сделки и за неимением ответа стал так сильно сосать свою глиняную трубку, что она начала хрипеть, как фагот. Он как будто пытался извлечь из нее мнение об этом невиданном деле; а глиняная трубка только хрипела и ничего не говорила.
В то время как идея, лежащая в основе работы, умна и приятна, и можно сделать много социально-политических элементов, самый привлекательный аспект «Мертвые души » — стиль, в котором Гоголь все это проворачивает. Стало своего рода клише, что все русские романы рассказывают идиотские, слегка безумные, почти лихорадочные люди. Неправда, конечно, но есть примечательные примеры этого типа в творчестве Федора Достоевского [ Записки из подполья , Бесы ], Андрея Белого [ Петербург ] и др. Во всяком случае, можно сказать, что Николай Гоголь изобрел этот архетип, а если и нет, то уж точно одним из первых и самых известных, кто им воспользовался; и можно утверждать, что он сделал это лучше, чем кто-либо другой.
Его авторский голос головокружительный, нервный, непредсказуемый и часто абсурдный. Он часто разговаривает со своим читателем, подмигивает ему, подыгрывает ему, напоминая циркового начальника манежа, который перепил на одну-две водки. Как сбежавшая бричка, гоголевское повествование постоянно отклоняется в неожиданные стороны. Он будет рассуждать, скажем, о попытках Чичикова купить души у Ноздрева, сравнит позицию Ноздрева с каким-то военным, а затем потратит несколько добрых абзацев на описание личности и поведения этого воображаемого военного, выходящего далеко за рамки исходная точка сравнения; или Гоголь будет описывать определенный тип лица, а затем давать некую предысторию людям, имеющим этот тип лица. То, как он это делает, действительно волшебно; это придает книге еще более впечатляющую глубину, создает ощущение, что она изобилует личностями. Кроме того, его образы, его метафоры — одни из лучших во всей литературе, даже в переводе. Тараканы описываются как чернослив; ряд чашек подобен веренице птиц вдоль берега; и, один из моих любимых, некоторые люди, как говорят, не являются самими предметами, но подобны пятнышкам на предметах.