Нос | Театр в кино в Киеве
Действие первоеСанкт-Петербург. Цирюльник Иван Яковлевич бреет коллежского асессора Ковалёва.На следующее утро цирюльник, к своему ужасу, находит в свежевыпеченном хлебе нос. Его жена обвиняет его в том, что он оторвал нос одному из клиентов, и велит избавиться от него. Иван Яковлевич пытается выбросить нос на улице, но ему повсюду попадаются знакомые. Наконец ему удаётся швырнуть нос в реку, тут же к нему приближается квартальный и начинает расспрашивать, что он только что сделал.Ковалёв просыпается и обнаруживает пропажу носа. Недоверие к очевидному факту сменяется шоком, он бросается на поиски. В Казанском соборе он обнаруживает нос: тот стал размером с человека, одет в форму статского советника и горячо молится. Ковалёв пытается вразумить Нос и вернуть его на место, но Нос отрицает свою связь с Ковалёвым, который ниже его рангом. Ковалёв отвлекается на заигрывание с дамой, Нос незаметно уходит.Действие второеСтремясь разыскать пропавший нос, Ковалёв отправляется к полицмейстеру, но того нет дома.
Квартальный завертывает его в бумажку.Квартальный возвращает Ковалёву нос, но тот не может приладить нос обратно к лицу. Доктор также не может помочь. Ковалёв подозревает, что причиной его несчастья может быть штаб-офицерша Подточина, которая навела на него порчу за то, что он отказался жениться на ее дочери. Он пишет ей письмо. Ответ Подточиной убеждает Ковалёва в ее невиновности.По городу распространяются слухи, что где-то гуляет Нос. Толпа перебегает из одного места в другое, общее возбуждение нарастает, начинаются драки. Полиция восстанавливает порядок.Ковалёв просыпается в своей квартире и с радостью обнаруживает, что нос на своем месте. От счастья он танцует польку. Цирюльник Иван Яковлевич, которого недавно выпустили из тюрьмы, приходит брить Ковалёва.Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие. | by PelicanSpb
Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие.
Цирюльник Иван Яковлевич, живущий на Вознесенском проспекте (фамилия его утрачена, и даже на вывеске его — где изображен господин с намыленною щекою и надписью: «И кровь отворяют» — не выставлено ничего более), цирюльник Иван Яковлевич проснулся довольно рано и услышал запах горячего хлеба. Приподнявшись немного на кровати, он увидел, что супруга его, довольно почтенная дама, очень любившая пить кофий, вынимала из печи только что испеченные хлебы.
— Сегодня я, Прасковья Осиповна, не буду пить кофию, — сказал Иван Яковлевич, — а вместо того хочется мне съесть горячего хлебца с луком.
(То есть Иван Яковлевич хотел бы и того и другого, но знал, что было совершенно невозможно требовать двух вещей разом, ибо Прасковья Осиповна очень не любила таких прихотей.) «Пусть дурак ест хлеб; мне же лучше, — подумала про себя супруга, — останется кофию лишняя порция». И бросила один хлеб на стол.
Иван Яковлевич для приличия надел сверх рубашки фрак и, усевшись перед столом, насыпал соль, приготовил две головки луку, взял в руки нож и, сделавши значительную мину, принялся резать хлеб.
Разрезавши хлеб на две половины, он поглядел в середину и, к удивлению своему, увидел что-то белевшееся. Иван Яковлевич ковырнул осторожно ножом и пощупал пальцем. «Плотное! — сказал он сам про себя, — что бы это такое было?»
Он засунул пальцы и вытащил — нос!.. Иван Яковлевич и руки опустил; стал протирать глаза и щупать: нос, точно нос! и еще, казалось, как будто чей-то знакомый. Ужас изобразился в лице Ивана Яковлевича. Но этот ужас был ничто против негодования, которое овладело его супругою.
— Где это ты, зверь, отрезал нос? — закричала она с гневом. — Мошенник! пьяница! Я сама на тебя донесу полиции. Разбойник какой! Вот уж я от трех человек слышала, что ты во время бритья так теребишь за носы, что еле держатся.
Но Иван Яковлевич был ни жив ни мертв. Он узнал, что этот нос был не чей другой, как коллежского асессора Ковалева, которого он брил каждую середу и воскресенье….
Памятник носу майора Ковалева, установленный в Санкт-Петербурге, на Вознесенском проспекте, д.
11, выполнен из цветного мрамора и весит около 100 кг. В 2002 году нос был украден — как шутили в Петербурге, по привычке отправился прогуляться (как известно, нос майора Ковалева мог покидать своего владельца и свободно разгуливать по городу). К счастью, в 2003 году был найден и установлен на прежнее место.
Ещё один памятник Носу установлен 23 мая 2008 года в День филолога и востоковеда во дворе филологического факультета СПбУ, скульптор Тимур Юсуфов.
| / Характеристики героев / Гоголь Н.В. / Нос / Платон Кузьмич Ковалев МАЙОР КОВАЛЕВ — герой повести Н.В. Гоголя «Нос» (1833-1836).    К. на вице-губернаторское место, не соответствующее чину. Образ Носа, таким образом, тождествен другим трагикомическим гоголевским персонификациям социальной неполноценности персонажей: шинели Башмачкина, короны испанского короля Поприщина. Социальный гротеск пронизывает образ М.К. и выражается в том, что Нос одновременно самозванец и вместе с тем может не хуже других занимать ответственный пост (Г.А.Гуковский). Нос М.К. исчезает 25 марта — в Благовещение, в пятницу (день распятия). М.К. распутен, он плоть от плоти веселящегося Петербурга, оскверняющего день поста и праздник Благовещения (в церкви М.К. нацеливается пофлиртовать с тоненькой дамой с полупрозрачными пальцами, но с отчаянием вспоминает про отсутствующий нос). Мистическая пропажа носа и страдания, связанные с ним, забываются М.К. сразу же, едва нос возвращается на место. Смысл образа М.К.— торжество пошлости, вновь обретенный нос только подчеркивает потерю человеческого лица, даруемого Богом (ср. образы Пирогова («Невский проспект»), Чертокуцкого («Коляска»), Ноздрева).  Беме). По повести Гоголя написана опера Д.Д. Шостаковича «Нос» (1928), в которой герой и сюжет были воплощены (под влиянием В.Э.Мейерхольда и его постановки «Ревизора») в приемах трагической буффонады. Добавил: 77793 / Характеристики героев / Гоголь Н.В. / Нос / Платон Кузьмич Ковалев | Смотрите также по произведению «Нос»: |
Имя М.К. заключает в себе двойную семантику образа: с одной стороны, шаблонную и общераспространенную фамилию (укр. коваль — кузнец; ср. поговорку: «кузнец своего счастья»), с другой — имя и отчество (Платон Кузьмич), содержащее одновременно иронический намек на греческого философа Платона и пародийно диссонирующее отчество простоватого Кузьмы, что в тона М.К. не помышляет ни об идеализме, ни о платонической любви. Его философия, как у Хлестакова (и Пирогова), «срывать цветы удовольствия». М.К.— «кавказский» коллежский асессор (чин 8-го класса соответствовал майору в военной табели о рангах). На Кавказе этот чин получить было проще, туда,съезжались за чином молодые титулярные советники. М.К. именует себя майором необоснованно, ибо по указу Екатерины II от 15 -ноября 1793 г. статские не имеют права именовать себя воинскими чинами. Следовательно, сущность образа М.К.— амбиция, самолюбие, сознание иерархического ранга в качестве незыблемого жизненного закона: «Он мог простить все, что ни говорилось о нем самом, но никак не извинял, если это относилось к чину или званию».
Пересказ произведения «Нос» Гоголя Н.В.
План пересказа
1. Цирюльник Иван Яковлевич обнаружил в свежем хлебе нос коллежского асессора Ковалева.
2. Майор Ковалев замечает пропажу носа.
3. Он видит свой нос и наблюдает за его действиями.
4. Майор принимает меры по возвращению носа.
5. Нос появляется на своем месте сам.
6. Дальнейшая жизнь майора Ковалева.
Пересказ
I
25 марта в Петербурге случилось необыкновенно странное происшествие.
Цирюльник Иван Яковлевич проснулся рано утром и почувствовал запах горячего хлеба. Его супруга вынимала из печи только что испеченный хлеб. Усевшись за стол, он принялся резать хлеб. Разрезавши, поглядел в середину и увидел что-то белеющееся. Иван Яковлевич засунул пальцы и вытащил… нос! Супруга начала браниться: «Где это ты, зверь, отрезал нос?» «Но Иван Яковлевич был ни жив ни мертв. Он узнал, что этот нос был не чей другой, как коллежского асессора Ковалева, которого он брил каждую середу и воскресенье». В ту же минуту Иван Яковлевич был выгнан из дому вместе с носом. Он стоял как убитый и не знал, что и думать. Наконец цирюльник, напуганный тем, что придут полицейские, отыщут нос и обвинят его, вышел на улицу. Он хотел подсунуть его куда-нибудь, но на пути все время попадались люди. Иваном Яковлевичем овладело отчаяние, и он решился идти к Исаакиевскому мосту и там попытаться швырнуть нос в Неву. Оказавшись на мосту, он осмотрелся и потихоньку швырнул тряпку с носом. Но это все заметил квартальный надзиратель и стал допытываться, что это он делал, стоя на мосту? Иван Яковлевич побледнел, но что произошло дальше, неизвестно.
II
Коллежский асессор Ковалев проснулся рано и попросил подать небольшое зеркало, чтобы взглянуть на прыщик, вскочивший вчера у него на носу. Но к огромному его удивлению вместо носа было совершенно гладкое место. Он начал щупать рукою, вскочил, встряхнулся: нет носа!.. Тотчас оделся и отправился к обер-полицмейстеру.
Ковалеву нравилось собственное звание коллежского асессора, но, «чтобы более придать себе благородства и веса, он никогда не называл себя коллежским асессором, но всегда майором».
Майор Ковалев любил каждый день прохаживаться по Невскому проспекту. Он приехал в Петербург искать вице-губер-наторского или экзекуторского места в видном департаменте. Не прочь он был жениться и на богатенькой невесте. Представляете, каково было его положение, когда он увидел вместо носа «преглупое, ровное и гладкое место».
Ковалев зашел в кондитерскую, чтобы посмотреть в зеркало, не появился ли у него нос? Выйдя из кондитерской, он остановился как вкопанный: перед подъездом одного изломов остановилась карета, и из нее выпрыгнул господин в мундире, побежав по лестнице вверх.
Ковалев узнал: это был его собственный нос! Вон и прыщик на боку вчерашний… Дрожа, как в лихорадке, майор решил ожидать возвращения носа в карету. Через две минуты нос вышел. «Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага. По шляпе с плюмажем можно было заключить, что он считается в ранге статского советника… Бедный Ковалев чуть не сошел с ума… Как же можно, в самом деле, чтобы нос, который еще вчера был у него на лице, мог ездить и ходить, — был в мундире! Он побежал за каретою, которая, к счастию, остановилась перед Казанским собором». Войдя в церковь, он был в таком состоянии, что не мог молиться, и искал по углам этого господина. Нос спрятал свое лицо в большой стоячий воротник «и с выражением величайшей набожности молился».
Майор Ковалев не знал, как подойти к нему, ведь нос был статским советником. Наконец он решился. Трепеща, теряя дар речи, извиняясь, он пытается объяснить этому господину ситуацию. С чувством собственного достоинства произносит: «Ведь вы мой собственный нос!» На что тот отвечает: «Я сам по себе.
Притом между нами не может быть никаких тесных отношений». В то время как Ковалев загляделся на легонькую даму, нос успел сесть в карету и уехать. Майор решил поехать в газетную экспедицию и опубликовать объявление с описанием всех качеств носа, «дабы всякий, встретивший его, мог в ту же минуту его представить к нему или, по крайней мере, дать знать о месте пребывания». Чиновник в газете был вынужден отказаться: газету и так обвиняют в печатании несообразностей. Затем майор Ковалев отправился к частному приставу. Тот принял его очень сухо, так как собирался заснуть на два часика, а ему помешали. Он не пожелал даже выслушать Ковалева. Уставший и печальный майор возвратился домой. Он опять разглядывал себя в зеркало и все думал: кто же мог сыграть с ним такую злую шутку? Наконец он решил, что это штаб-офицерша Подточина наняла колдуний из-за того, что он отказался жениться на ее дочери.
Ближе к вечеру явился полицейский чиновник. Он рассказал, что нос теперь найден: его перехватили по дороге в Ригу, и что он принес его с собой.
Коллежский асессор был вне себя от радости, но потом понял, что его еще нужно приставить на свое место. Дрожащими руками, сидя перед зеркалом, майор Ковалев приставил нос, но тот никак не хотел приклеиваться, и падал на стол, как пробка. Он послал за врачом. Доктор явился, осмотрел, ничего не смог сделать и стал уверять, что майору так намного лучше. А нос посоветовал заспиртовать или лучше продать. На другой день Ковалев решил писать письмо к штаб-офицерше, чтобы та согласилась «без бою возвратить то, что следует». Прочитав ответ Подточиной на свое письмо, он уверился, что она точно ни в чем не виновата. По Петербургу тем временем поползли разные слухи о носе майора Ковалева. Но 7 апреля нос как ни в чем не бывало очутился опять на своем месте. Иван Яковлевич приходил брить майора. И как трудно ему не пришлось, но он побрил Ковалева, не прикоснувшись ни разу к носу.
После этого коллежский асессор объехал всех своих знакомых, дабы удостоверить их и себя заодно, что нос действительно на месте.
Конец у повести трагикомический. Ковалев, найдя свой нос, обрадовался, «как будто какое великое сокровище нашел», но так ничего и не осознал, ничего в своей жизни не изменил, не догадался, что случилась у него пропажа пострашнее той, что его испугала, — у него пропала душа. «И после того майора Ковалева видели вечно в хорошем юморе, улыбающегося, преследующего решительно всех хорошеньких дам и даже остановившегося один раз перед лавочкой в Гостином дворе и покупавшего какую-то орденскую ленточку, неизвестно для каких причин, потому что он сам не был кавалером никакого ордена».
Где иван яковлевич нашел нос. Николай васильевич гоголь
Название произведения: Нос
Гоголь Николай
Год написания: 1832-1833
Жанр: повесть
Главные герои: Ковалев — майор и колежский асессор, полицмейстер, цирюльник
Сатирическое мастерство Гоголя прослеживается в его цикле петербургских рассказов, а краткое содержание повести «Нос» для читательского дневника поможет познакомиться с одним из самых известных представителей этой серии.
Сюжет
Майор Ковалев пробуждается утром и видит, что у него нет носа — на месте органа обоняния пустота. Герой напуган и потрясен. Как теперь выходить в свет? Ведь он всегда выглядел с иголочки, пользовался успехом у дам и производил хорошее впечатление в обществе. Майор прикрывается платком и идет к полицмейстеру. По пути он видит собственный нос, который в нарядном костюме щеголяет по городу. Ковалев бросается за ним, в погоне он его теряет. Майор думает, что такую гадость ему сделала одна дама, на дочери которой он отказался жениться. Майор возвращается домой и лежит несколько дней в расстройстве чувств. В конце концов, после различных приключений и курьезов, нос возвращается к хозяину.Вывод (моё мнение)
Гоголь высмеял общество своего времени — Ковалев пользовался большим успехом в свете, а когда лишился носа, не мог показаться ни перед друзьями, ни перед коллегами, ни перед дамами, даже полицмейстер и газетщики относились к нему пренебрежительно, никто не хотел помочь ему.
Другой важный вывод: ценить то, что имеешь, и не мнить себя лучше других.» Николая Васильевича Гоголя — произведения, в котором Пушкин усматривал «так много неожиданного, фантастического, веселого и оригинального».
Описанное происшествие, по свидетельству повествователя, случилось в Петербурге, марта 25 числа. Цирюльник Иван Яковлевич, откушивая поутру свежего хлеба, испеченного его супругою Прасковьей Осиповной, находит в нем нос. Озадаченный сим несбыточным происшествием, узнав нос коллежского асессора Ковалева, он тщетно ищет способа избавиться от своей находки. Наконец он кидает его с Исакиевского моста и, против всякого ожидания, задерживается квартальным надзирателем с большими бакенбардами. Коллежский же асессор Ковалев (более любивший именоваться майором), пробудясь тем же утром с намерением осмотреть вскочивший давеча на носу прыщик, не обнаруживает и самого носа.
Майор Ковалев, имеющий необходимость в приличной внешности, ибо цель его приезда в столицу в приискании места в каком-нибудь видном департаменте и, возможно, женитьбе (по случаю чего он во многих домах знаком с дамами: Чехтыревой, статской советницей, Пелагеей Григорьевной Подточиной, штаб-офицершей), — отправляется к обер-полицмейстеру, но на пути встречает собственный свой нос (облаченный, впрочем, в шитый золотом мундир и шляпу с плюмажем, обличающую в нем статского советника).
Нос садится в карету и отправляется в Казанский собор, где молится с видом величайшей набожности.
Майор Ковалев, поначалу робея, а затем и называя впрямую нос приличествующим ему именем, не преуспевает в своих намерениях и, отвлекшись на даму в шляпке, легкой, как пирожное, теряет неуступчивого собеседника. Не найдя дома обер-полицмейстера, Ковалев едет в газетную экспедицию, желая дать объявление о пропаже, но седой чиновник отказывает ему («Газета может потерять репутацию») и, полный сострадания, предлагает понюхать табачку, чем совершенно расстраивает майора Ковалева. Он отправляется к частному приставу, но застает того в расположении поспать после обеда и выслушивает раздраженные замечания по поводу «всяких майоров», кои таскаются черт знает где, и о том, что приличному человеку носа не оторвут. Пришед домой, опечаленный Ковалев обдумывает причины странной пропажи и решает, что виною всему штаб-офицерша Подточина, на дочери которой он не торопился жениться, и она, верно из мщения, наняла каких-нибудь бабок-колодовок. Внезапное явление полицейского чиновника, принесшего завернутый в бумажку нос и объявившего, что тот был перехвачен по дороге в Ригу с фальшивым пашпортом, — повергает Ковалева в радостное беспамятство.
Однако радость его преждевременна: нос не пристает к прежнему месту. Призванный доктор не берется приставить нос, уверяя, что будет еще хуже, и побуждает Ковалева поместить нос в банку со спиртом и продать за порядочные деньги. Несчастный Ковалев пишет штаб-офицерше Подточиной, упрекая, угрожая и требуя немедленно вернуть нос на место. Ответ штаб-офицерши обличает полную ее невиновность, ибо являет такую степень непонимания, какую нельзя представить нарочно.
Меж тем по столице распространяются и обрастают многими подробностями слухи: говорят, что ровно в три нос коллежского асессора Ковалева прогуливается по Невскому, затем — что он находится в магазине Юнкера, потом — в Таврическом саду; ко всем этим местам стекается множество народу, и предприимчивые спекуляторы выстраивают скамеечки для удобства наблюдения. Так или иначе, но апреля
7 числа нос очутился вновь на своем месте. К счастливому Ковалеву является цирюльник Иван Яковлевич и бреет его с величайшей осторожностью и смущением. В один день майор Ковалев успевает всюду: и в кондитерскую, и в департамент, где искал места, и к приятелю своему, тоже коллежскому асессору или майору, встречает на пути штаб-офицершу Подточину с дочерью, в беседе с коими основательно нюхает табак.
Описание его счастливого расположения духа прерывается внезапным признанием сочинителя, что в истории этой есть много неправдоподобного и что особенно удивительно, что находятся авторы, берущие подобные сюжеты. По некотором размышлении сочинитель все же заявляет, что происшествия такие редко, но все же случаются.
Материал предоставлен интернет-порталом briefly.ru, составитель Е. В. Харитонова
Краткий пересказ
«Нос» Гоголь Н.В. (Очень кратко)
25 марта петербургский цирюльник Иван Яковлевич обнаруживает в свежеиспеченном хлебе нос, который он, видимо, накануне отрезал у своего клиента коллежского асессора Ковалева. Иван Яковлевич выходит из дома, всячески пытается избавиться от носа, но ему постоянно указывают, что он что-то уронил. В конце концов он бросает нос вниз с Исакиевского моста.
Ковалев просыпается утром и не находит у себя на лице носа. Он не верит своим глазам, идет в кондитерскую, глядится в зеркало и убеждается в кошмарности произошедшего. На улице он неожиданно встречает собственный нос, который разъезжает в карете и носит мундир и панталоны. Козалев следует за носом в собор, где тот молится. Ковалев пытается вразумить нос и уговорить его вернуться на место, но нос делает вид, что не понимает предмета разговора.
Ковалев отправляется к оберполицмейстеру, но не застает того дома. Ковалев приходит в отдел газетных объявлений с намерением дать объявление о пропаже носа, но ему отказывают, потому что подобное объявление может навредить репутации газеты. Визит к частному приставу также оказывается безрезультатным, поскольку Ковалев приходит в неподходящее время (когда пристав собирается вздремнуть).
Вернувшись домой, расстроенный Ковалев начинает обдумывать, кто из знакомых мог бы сыграть с ним такую злую шутку. Его подозрение падает на штаб-офицершу Подточину, которая хочет женить Ковалева на своей дочери, а он избегает решительного объяснения.
К Ковалеву приходит полицейский, объявляет, что нос найден (он выследил Ивана Яковлевича и поднял брошенный им нос) и вручает находку Ковалеву. Тот горячо благодарит полицейского, дает ему ассигнацию. Ho попытки приставить нос обратно ни к чему не приводят. Даже доктор отказывается помочь, признавая бессилие медицины. Рассерженный Ковалев пишет письмо Подточиной, обвиняя ее в происках против его носа. В ответной записке Подточина искренне удивляется таким странным умозаключениям.
По Петербургу ползут слухи о разгуливающем по улицам носе майора Ковалева. Одна дама даже просит провести экскурсию для своих детей с показом этого редкого феномена.
7 апреля Ковалев просыпается и обнаруживает нос на прежнем месте. Он отправляется бриться к Ивану Яковлевичу, тот бреет его, стараясь не хвататься за нос (что раньше было его привычкой).
Повесть знакомит нас с необыкновенным эпизодом, который произошел с Ковалевым. Как-то завтракая, парикмахер находит в булке хлеба нос, который принадлежал майору. Он всячески пытается освободиться от этого ненужного ему предмета, но у него долго не получается. Наконец-то он выбрасывает нос в реку. А Ковалев, обнаружив пропажу своего носа, сильно страдает. И когда он возвращается к хозяину, то мы видим, как коллежский асессор успокаивается, и жизнь ему кажется совсем уже такой печальной.
Автор пытается разоблачить все пороки петербургской среды, показывая на примере главного героя Ковалеве. Ведь вначале он предстает перед читателями высокомерным человеком со своими привычками, но данная потеря обличает нам майора со всеми его отрицательными качествами. Заставить людей почувствовать окружающую их пошлость — основная цель писателя.
В один из дней некий Иван Яковлевич нашел в хлебе нос, принадлежащий майору Ковалеву. Цирюльник хочет выкинуть необычную вещь, но окружающие не дают ему сделать это. Наконец он бросает его в воду с моста, но полицмейстер делает ему замечание. Параллельно с происходящими событиями мы видим, как коллежский асессор, проснувшись, не видит у себя на лице носа. С ним случается истерика. Как же так? Как он будет жить дальше? Он не сможет теперь появиться в приличных семействах, да и за женщинами он тоже не сможет приударить. А некоторые красавицы Петербурга уже знают его хорошо. А ведь он привык прогуливаться по городу в опрятном мундире и всегда ухоженным мужчиной. Что же подумают они, увидев господина в таком неприличном виде?
Прикрывшись платочком, Ковалев выходит из дома и направляется прямо к обер-полицмейстеру. По дороге он заходит в питейное заведение и желает посмотреться в зеркало. А вдруг все случившееся ему почудилось? Но вместо такого важного органа только пустота. Следуя далее, он замечает, что его собственный нос, весь принаряженный выходит из подъезда соседнего дома и важно направляется к карете. Майор поспешно устремляется за ним. И неожиданно для него, нос прибывает в храм на службу. Ковалев, вначале робко и несмело старался поговорить с ним о возвращении к хозяину, и вначале не мог даже заговорить, но его взгляд перешел на красавицу в шикарном головном уборе. И он и забыл о том, зачем здесь находится. Майор хотел было пофлиртовать с дамами, но вспомнив в каком он положении, хотел было продолжить разговор с носом, но того и след простыл.
Очнувшись от посторонних мыслей, он спешит к обер-полицмейстеру. Торопясь по делу, он встречает на проспекте много знакомых ему людей, но никому из них Ковалев не мог показаться и даже поздороваться. Ему пришлось поехать в повозке. Прибыв в нужный пункт, он не может поговорить с обер-полицмейстером. Тот отсутствует. Тогда Ковалев решается отправиться в редакцию, где он просит сотрудников поместить объявление о пропаже. Зайдя в помещение, он увидел, что там много посетителей, и стоял невыносимый запах. Ему пришлось долго ждать и объяснять всем о своей пропаже. Работники газеты были удивлены такой необычной просьбой. Как же они напечатают такой текст? После такого поступка они просто предстанут в глупом обличье пред жителями Петербурга.
Расстроенный асессор устремляется домой, но при этом желает навестить пристава. Но глава семейства собрался было отдохнуть, и поэтому посетителя своего встретил с недовольным видом. Не найдя поддержки, майор возвращается домой уставший и огорченный. Он подходит к зеркалу, чтобы удостовериться, на самом деле все это с ним произошло. А потом долго думает, кто же сделал ему такую гадость. Через несколько минут у него мелькнула мысль, что потеря связана с именем Подточиной. Она решила отомстить, так как ей не получилось выдать замуж свою дочь за Ковалева. И он уже обдумывал план действий, как призвать ее к ответу за такой поступок, как в это время зашел полицейский и заявил, что нос майора найден. Чиновник сообщил, что вероятно виной всему происшедшему является цирюльник, которого давно подозревали в мошенничестве. Вручив нос хозяину, и получив соответствующее вознаграждение, полицейский ушел, а Ковалев начал приделывать нос, но, увы, у ничего не получалось. Позвав слугу, он отправляет его за врачом. Но лекарь, который прибыл, только развел руками от своей беспомощности и предложил майору поместить нос в спиртосодержащий раствор, а лучше выгодно продать.
Проводив доктора, растерянный Ковалев пишет гневное письмо Александре Григорьевне Подточиной, где настоятельно просит вернуть его нос на место. Ответное письмо дамы заставляет удостовериться майора в честности и благородстве штаб-офицерши. А пока Ковалев находится в удрученном состоянии, в Петербурге начали говорить о похождениях носа майора. То его видели прогуливающимся по проспекту, то как– будто бы тот совершал покупки в магазине. И естественно в тех местах собирается толпа народу, чтобы полюбоваться на такое зрелище.
И может быть все продолжалось бы до бесконечности, и майор лежал бы дома расстроенный. Но, один из апрельских дней, пробудившись ото сна, Ковалев обнаруживает нос на месте. Как же был рад Ковалев этому событию. Он несколько раз просит посмотреть цирюльника, который пришел его брить, нет ли у него прыщика. Приведя себя в порядок, майор решил прогуляться, как делал это обычно. Он встречает Подточину с дочерью, на которую он уже и не держал зла и поздоровался с ней почтительно, слегка заигрывая, посетил своего приятеля, и в контору, где искал себе выгодное место службы. Вот такой случай произошел в Петербурге. И никто не знает, на самом деле произошло это, или же все надумали люди. Но одно известно, что перечитывая страницы, каждый должен задуматься над своим характером.
Николай Васильевич Гоголь известен читателям такими знаменитыми произведениями, как «Ревизор», «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Тарас Бульба». Все они писались в различные периоды творчества писателя. Один из таких моментов – это его жизнь в Петербурге. С первых своих дней пребывания в нем Николай Васильевич записывал все, что окружало его вокруг. Так появились «Петербургские повести», куда вошло одно из интереснейших творений – «Нос».
Картинка или рисунок Нос
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Беляев Вечный хлеб
Рассказ Александра Беляева повествует о, как назвал автор, «вечном хлебе». Действие произведение происходит в маленькой рыбацкой деревушке на острове Фэр.
- Краткое содержание Моэм Театр
Богатая и знаменитая женщина сорока шести лет считается самой известной актрисой Англии. Свои роли Джулия Лэмберт играет в принадлежащем ей театре. Майкл, муж Джулии, является режиссером этого театра
- Краткое содержание Чуковский Краденое солнце
Глянул заинька в окошко, а там темно. Сороки растрезвонили, что это крокодил проглотил солнышко. Все звери потерялись в темноте, воробей плачет, не может найти зернышко. Зайки плачут, сбились с пути, волки воют. Бараны стучали в ворота
- Краткое содержание Горький Несвоевременные мысли
Русскому народу пришло время сбросить бремя угнетавшего его режима и это произошло в ходе событий революции. Но что пришло на смену? Какие люди выдвинулись на первый план и взяли в руки бразды правления обществом?
- Краткое содержание Сигнальщики и горнисты Алексина
Мальчик Петя и его мама жили вдвоём: отец во время войны получил контузию и прожил не долго. Мама Пети работала детским врачом. Все люди из дома, где они жили, и даже из соседних домов обращались к врачу за помощью
Как свидетельствует сам повествователь, данное происшествие случилось 25 марта в городе Петербурге. Иван Яковлевич, цирюльник, кушая поутру свежий хлеб, который испекла его супруга Прасковья Осиповна, нашел в нем нос. В своей находке он сразу же узнал нос коллежского асессора Ковалева и был весьма обескуражен этим событием. Решив избавиться от найденного носа, цирюльник бросает его с Исакиевского моста, но тут же оказывается задержанным квартальным надзирателем с бакенбардами.
А тем временем, коллежский асессор, тот самый Ковалев, проснувшись утром, решает выдавить на носу прыщик и обнаруживает пропажу. Майор Ковалев (так он больше любил себя именовать) очень расстроился, ведь ему просто необходима приличная внешность, поскольку целью его приезда в столицу было устройство на службу в каком-нибудь видном департаменте. Кроме того, в ближайшие планы Ковалева входила женитьба, и он уже завел знакомства в нескольких приличных домах (статская советница Чехтырева, штаб-офицерша Пелагея Григорьевна Подточина). Огорченный Ковалев направляется к обер-полицмейстеру и по дороге встречает собственный нос, одетый в шикарный мундир и шляпу с плюмажем.
Нос усаживается в карету и едет в Казанский собор, где молится с очень набожным видом.
Майор Ковалев преследует свой собственный нос и пытается с ним поговорить, но тот оказывается весьма неуступчивым собеседников, и как только Ковалев отвлекся на даму в шляпке, нос пропадает из виду. Обер-полицмейстера не оказалось дома, и Ковалев направляется в газетную экспедицию, чтобы дать объявление о пропаже. Газетный чиновник сочувствует, но отказывает ему, опасаясь, что издание может потерять репутацию. Далее Ковалев следует к частному приставу, который оказывается не в духе и раздраженно замечает, что приличным людям носы не отрывают. Придя домой, Ковалев задумывается над причиной случившегося и приходит к выводу, что это все дело рук штаб-офицерши Подточиной, на дочери которой он не спешил жениться. Поэтому, видимо, она наняла какую-то бабку-колдунью, чтобы отомстить. Внезапно является полицейский чиновник и приносит нос, завернутый в бумагу, который был перехвачен на пути в Ригу с фальшивыми документами. Ковалев счастлив бесконечно.
Однако радость его оказалась недолгой. Нос не пристал к прежнему месту. Вызванный доктор тоже не смог помочь, лишь посоветовал нос поместить в банку со спиртом и продать за хорошие деньги. Ковалев пишет послание штаб-офицерше Подточиной, в котором угрожает ей и требует вернуть ему на место нос. Ответ Подточиной не заставил себя ждать, и был настолько полон непонимания, что Ковалев окончательно убедился в непричастности штаб-офицерши к происшедшему.
А между тем по столице уже поползли слухи. Нос коллежского асессора видят в самых разных людных местах, народ собирается поглазеть на это чудное явление.
Но седьмого апреля нос вновь очутился на своем привычном месте. Счастливый Ковалев в один день успевает наладить все свои дела и решить все вопросы.
В конце повествования сочинитель заявляет, что в этой истории много неправдоподобного, но происшествия такие иногда действительно случаются.
Пересказ для Вас подготовила nadezhda84
К истолкованию повести «нос» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»
УДК 82.09
DOI 10.17223/18137083/66/6
Л. Ю. Фуксон
Кемеровский государственный университет
К истолкованию повести «Нос»
Статья представляет собой вариант истолкования повести Н. В. Гоголя «Нос». Развернутая в произведении история эмансипации части от целого и столь же необъяснимого восстановления исходной целостности воспринимается читателем как открытие универсального состояния тотальной неустойчивости, шаткости бытия. Осуществляется феноменологическое описание читательского поведения, спровоцированного как историей распада миропорядка в сюжетной плоскости повести, так и демонстрацией подобного распада в плане повествования. Произведение Гоголя последовательно расшатывает саму границу странного и обычного. Тем самым удивление читателя, характерное для восприятия художественных текстов вообще, при рецепции повести «Нос» возводится в более высокую степень. Утверждается важность смеха для истолкования гоголевского произведения -смеха как объекта повествования и смеха как особого способа построения образов. Эту герменевтическую значимость смеха автор статьи объясняет тем, что смех возникает всегда на границе бытия и ничто, и именно колебание этой границы читатель обнаруживает в повести «Нос». Причем смех здесь носит сатирический характер, так как открывает невеселую истину неустойчивости, смысловой необеспеченности жизни.
Ключевые слова: Н. Гоголь, часть, целое, распад, удивление, смех.
Повесть Н. Гоголя «Нос» уже самим своим названием заставляет читателя безотчетно совершить мысленную процедуру деления целого на части и задает тем самым параметры своего ценностно-смыслового напряжения. Как очень точно выразился С. Г. Бочаров, «подразумеваемое отношение носа к лицу и есть смысловой объем загадочной повести и путь для ее понимания» [Бочаров, 1985, с. 128]. Название любого произведения вообще обещает, анонсирует историю. В данном случае — историю эмансипации части от целого. Но при этом сюжет повести, по сути, представляет собой «нулевое» событие: нос внезапно покидает лицо героя, а затем так же необъяснимо возвращается, успев тем не менее обнаружить состояние тотальной неустойчивости, шаткости бытия. Именно как последовательная проблематизация целостности, полноты, связности и строится изображаемая реальность. Дата, с которой начинается повесть («Марта 25 чис-
Леонид Юделевич Фуксон — доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы Кемеровского государственного университета (ул. Красная, 6, Кемерово, 650000, Россия; [email protected])
ISSN 1813-7083. Сибирский филологический журнал. 2019. № 1 © Л. Ю. Фуксон, 2019
ла…»), изоморфна названию: читателю сообщается часть целого (месяц и число, но не год). Согласно тому же мотиву частичности, неполноты в мире произведения выстраивается целый ряд никак не объясняющихся пропаж или недостач, начиная с асимметричного изображения господина «с намыленною щекою» на вывеске цирюльника. Является «утраченной» фамилия Ивана Яковлевича, аналогично нехватке пуговиц в его гардеробе. Пропадает любимая собачка графини, а также черный пудель, оказавшийся впоследствии казначеем «какого-то заведения». Вместе с утратой носа майор Ковалёв осознает потерю своего положения в мире. На крышке табакерки, любезно предложенной чиновником Ковалёву, что тот воспринимает как насмешку, изображен «портрет какой-то дамы в шляпке» [Гоголь, 1977, с. 52] \ В этой символической детали невозможность для потерявшего нос героя нюхать табак соединяется с недоступностью женского общества, что развертывает целый образный ряд потерь: юная дама в Казанском соборе, сравниваемая с «весенним цветочком» (с. 47), «целый цветочный водопад» дам на Невском проспекте (Там же), «очень хорошенькая» дочка Подточиной (с. 51), актриса, «хорошенькая собой», имя которой герой увидел в извещении о спектакле (с. 52). Этот «эротический» ряд представляет мир, от которого герой оказывается отлученным из-за недоступного теперь, после побега носа, соблазна.
Разорванным на части в начале повести «Нос» изображен завтрак — как необъяснимая альтернатива Ивана Яковлевича между хлебом и кофием: «совершенно невозможно требовать двух вещей разом» (с. 40). При этом такая дизъюнкция -модель самих семейных отношений в доме цирюльника: за завтраком муж и жена — каждый за себя, что означает видимость семейного единства. То же самое слышится в возгласе «негодования» супруги Ивана Яковлевича по поводу найденного чужого носа: «Чтобы я стала за тебя отвечать полиции?» Более того, Прасковья Осиповна грозит сама донести в полицию на мужа. Здесь на месте органического целого семьи цирюльника открываются механические связи формального, официального мироустройства. Не случайно «фамилия его утрачена». Аналогична реакция майора Ковалёва на пропажу носа: «полетел прямо к оберпо-лицмейстеру» (с. 43). Отношения человека со своим же носом предполагается улаживать через полицию, как и отношения внутри семьи. Границы приватной и казенной сфер, личности и безличного строя жизни в изображаемом мире размыты. Поэтому лицо оказывается репрезентацией официального звания. Отсюда пассаж повествователя о России как «чудной земле, что если скажешь об одном коллежском асессоре, то все коллежские асессоры, от Риги до Камчатки, непременно примут на свой счет» (с. 43-44), где человек совершенно сливается со своим чином, социальной ролью. Обида коллежского асессора Ковалёва не за себя, а за весь чин (с. 53) показывает, что он сам есть часть, а не целое. Механическая картина жизни охватывает в повести как семейные отношения, так и все государство («от Риги до Камчатки»). Так текст Гоголя развертывает тему распада мира, тотальной бессвязности: часть эмансипируется от целого, все дробится, тяготеет к обособлению: прыщик — нос — лицо — господин — чин — государство. Нос перестает быть частью лица, становясь сначала частью печеного хлеба, а затем — «самим по себе», целым господином, лицо которого становится уже частью части: «Нос спрятал совершенно лицо свое в большой стоячий воротник и с выражением величайшей набожности молился» (с. 46).
Такой обрывочной, теряющей свою целостность изображаемой действительности соответствует обрывочность рассказа о ней: в конце I и II глав происшествия, как говорит повествователь, скрываются «туманом». Аналогично тому, что читатель находит в предметном плане, само построение текста тоже демонстри-
1 Далее цитаты из повести Н. В. Гоголя «Нос» даны по этому изданию с указанием страниц в круглых скобках.
рует нарушения привычных связей: все начинается с находки носа, а не с его потери; нос в виде отвалившейся части лица оказывается сначала в хлебе, затем -в тряпке, потом — в образе господина, наконец, снова «завернутый в бумажке». То он не держится на лице, то в финале вдруг сам возвращается на свое место. Таким образом, непрочность парадигматики части и целого в сюжетной плоскости дополняется шаткостью синтагматики причин и следствий в плоскости повествования.
Кульминацией проблематичности связей в художественном мире повести становится отповедь носа своему хозяину: «…между нами не может быть тесных отношений. Судя по пуговицам вашего вицмундира, вы должны служить по другому ведомству» (с. 46). В этой фразе между человеком и его же носом открываются сугубо казенные, служебные — механические — «отношения» вместо органических, натуральных.
Распад естественных связей в изображенной реальности дополняется образованием связей неорганических и случайных. Например, в описании бакенбард майора Ковалёва повествователь сближает их форму с социальным статусом. При этом сообщается, что такие бакенбарды можно увидеть «вообще у всех тех мужей, которые имеют полные, румяные щеки и очень хорошо играют в бостон» (с. 44). Здесь детали внешности, социальное положение и досужие привычки объединяются механически. Следует заметить, что акцент в таком построении образа человека делается на типичном в ущерб индивидуальному: человек -«один из».
Такие же механические в мире произведения брачные узы: «Ковалёв был не прочь жениться, но только в таком случае, когда за невестою случится двести тысяч капиталу» (Там же). Дважды повторенное слово «случай», «случится» создает контраст с неслучайностью матримониального расчетливого намерения. Собственно, мотив образования семьи здесь вполне объясняет то, что мы уже видели в семье цирюльника: «Пусть дурак ест хлеб; мне же лучше, — подумала про себя супруга, — останется кофею лишняя порция» (с. 40). Эти рассудочные соображения определяют неорганичность брачного союза, в котором каждый из супругов — сам по себе.
Иван Яковлевич никак не может избавиться от чужого носа, в то время как майор Ковалёв, наоборот, вернуть свой собственный. Если в мире произведения часть может незаконно стать частью другого целого («не то») или даже эмансипироваться, превратиться в самостоятельное целое, то можно говорить вообще о расшатанности нормальных отношений между частью и целым: эти отношения в повести становятся зыбкими, случайными. Поэтому одно может легко стать на месте другого. У серой лошади, которая везет дрожки с Ковалёвым, «шерсть была длинная, как на болонке» (с. 49). Это замечание кажется совершенно бессмысленным до тех пор, пока не выясняется пропажа собаки, которая «не стоит восьми гривен… а графиня любит» (Там же). Лошадь оборачивается пропавшей болонкой, как пудель — казначеем (с. 51), а нос — господином: все может оказаться чем угодно — так непрочна, эфемерна реальность мира повести.
В безуспешных попытках героя водворить найденный нос на прежнее место (с. 57) выявляется еще одна важная характеристика — вещественность носа («был как деревянный и падал на стол с таким странным звуком, как будто бы пробка»). Это, по сути, очередная метаморфоза части лица Ковалёва. Описанные в повести приключения носа очерчивают амплитуду неустойчивости его статуса: то это нос, то господин в чине статского советника, то неодушевленная вещь, а позже — товар: доктор, к которому обращается Ковалёв, советует предоставить все «действию самой натуры» (с. 58), а нос продать. «Сама натура» в происшедшем как раз ставится под вопрос.
Повествователь изначально нацеливается на «необыкновенно странное происшествие». Тем самым он сразу приглашает читателя взглянуть на что-то находящееся «в стороне», т. е. выбивающееся из обыкновенного порядка. Причем удивление здесь относится как к субъекту (повествователю) и адресату (читателю), так и к герою повести, будь то Иван Яковлевич, «к удивлению своему» (с. 40) нашедший в печеном хлебе чужой нос, или майор Ковалёв, «к величайшему изумлению» обнаруживший пропажу своего носа (с. 43). Та же тема удивления развертывается в главе II: «изумление», «явление неизъяснимое», «необыкновенное зрелище», «странное происшествие» (с. 45). Причем «основные», образующие сюжет странности повести сопровождаются необъяснимыми явлениями более мелкого масштаба: отчего «вечно воняют руки» Ивана Яковлевича (с. 42), «по какой причине» майор Ковалёв, просыпаясь каждое утро, делал губами «брр…»» (с. 43) или в уже счастливом для себя финале происшествия покупал орденскую ленточку (с. 63)?
Отмеченные нами свидетельства странности и удивления вытекают как раз из основной темы — бессвязности, распада целого. Однако когда герой получает отказ напечатать объявление о пропаже носа, он говорит: «Да чем же это дело несообразное? Тут, кажется, ничего нет такого» (с. 51). В этом диалоге, показывающем шаткость даже самой границы странного и обычного («сообразного»), чиновник приводит пример с пуделем, оказавшимся сбежавшим казначеем. История Ковалёва теряет тем самым свою исключительность, не переставая оставаться «несообразной», «пасквилем» по слову чиновника. Экстраординарное предстает ординарным — особой, искривленной, «пасквильной» упорядоченностью бытия, со своим парадоксальным устройством оптики, благодаря которой нос удается «разоблачить» лишь близорукому.
Для определения кода истолкования этой ситуации существенным моментом является радикальное расхождение читательского видения и состояния героя и мира. Бегство и возвращение носа остается событием, по сути не оставляющим значительного следа в жизни персонажей: герой в финале совершенно доволен собой, что указывает на комическое истолкование, как понимал его, например, Владимир Соловьёв: «Определяя комедию как отрицательное предварение жизненной красоты через типичное изображение антиидеальной действительности в ее самодовольстве, под этим самодовольством мы разумеем, конечно, никак не довольство того или другого действующего лица тем или другим частным положением, а лишь общее довольство целым данным строем жизни…» [Соловьёв, 1988, с. 401] Распад действительности, спрятанное «мертвое» ее состояние (довольства наличным миропорядком) под покровом бойкой активности, предприимчивости становится на какой-то миг видимым в своей сущности, неслучайности лишь читателю. Такова сатирическая интерпретация жизни и человека, что можно заметить и «на периферии» сюжета «Носа».
Перечисление тем объявлений в газете: «кучер трезвого поведения», «малоподержанная коляска, вывезенная в 1814 году из Парижа», прочные дрожки без одной рессоры» (с. 49) и т. п. — демонстрирует иронический (в данном случае -сатирический) формат повести «Нос». Об Иване Яковлевиче сказано: «человек почтенный во всех отношениях» (с. 42), и тут же понятие «почтенный» поясняется: «пьяница страшный», «вечно небрит», «большой циник» с «вечно воняющими руками» (Там же). В таком развертывании понятия «почтенный», как и, например, в отзыве повествователя о супруге цирюльника: «довольно почтенная дама (здесь и далее курсив в цитатах наш. — Л. Ф.)» (с. 40), вырисовывается все тот же смехо-вой модус повествования.
Описание частного пристава сконцентрировано на границе службы и дома. (Повествователь называет его просто «частным», делая тем самым акцент на понятии «часть».) Переход от служебного к домашнему состоянию выражен как
скидывание казенной одежды, названной иронически «военными доспехами» (с. 53), когда герой «после боевой, бранной жизни готовился вкусить удовольствия мира» (то есть поспать после обеда). Налицо комический контраст гегелевских возвышенного «века героев» и «прозаического состояния мира». Приведем еще пример типично сатирической фигуры повествования: «Частный был большой поощритель всех искусств и мануфактурностей, но государственную ассигнацию предпочитал всему» (с. 53). Семантика покровительства, меценатства сдвигается незаметно в сторону вымогательства, благодаря чему возникает колебание между реальным и мнимым планами изображения. Из этого же ряда — упоминание сахарных голов, которые нанесли к нему «из дружбы» купцы (с. 52): механическая связь (взятка) притворяется органической — дружеской. Аналогично иронически построена сцена с квартальным, который «увещевал по зубам одного глупого мужика, наехавшего с своею телегою как раз на бульвар» (с. 56). Мордобой под маской мирного наставления образует, как и во всех подобных случаях, двойственную, колеблющуюся сатирическую структуру образа.
Фамилия Подточина в контексте повести «Нос» напоминает об одном из фразеологизмов, связанных с носом. Этот идиоматический ассоциативный «шлейф», тянущийся за центральным образом, отсылает к готовым форматам, клише поведения и речи, в кругу которых протекает изображаемое странное событие. Обвинение майором Ковалёвым Подточиной в колдовстве («волхвованиях») и угроза «прибегнуть к защите и покровительству законов» аналогично обращению в полицию по поводу пропажи носа, а также намерению жены цирюльника «донести полиции» — «впутать правительство» (с. 61) в личные отношения. Подточина в своем ответном послании истолковывает удивительное обвинение, в котором нос обернулся чиновником, таким образом, что разводит, разделяет части этого странного уравнения. В сообщении майора о носе-чиновнике она видит два сообщения. Чиновника Подточина принимает за соперника, якобы почудившегося Ковалёву, еще одного соискателя руки ее дочери, а упоминание о носе переводит в формат готового клише «оставить с носом». Странность происшедшего тем самым для нее снимается. Однако такое мнимое объяснение, оставляющее героиню в плоскости обыденной повседневности, не отменяет шаткого, «мерцающего» характера изображаемого мира повести для ее читателя.
Возвращение носа (с. 61-63) так же необъяснимо, как и пропажа. (Таковы, как мы уже отмечали, все утраты и обретения в мире повести.) Но удивление Ковалёва непродолжительно — он сразу же спешит показаться в своем привычном виде. Нос, как и вообще внешность, — это именно достояние окружающих, и от того, на месте он или нет, зависят отношения героя с ними. Сначала Ковалёв должен увидеть свой нос в зеркале (как бы глазами других), а затем — в живом зеркале публичных мест: кондитерская, канцелярия, Невский проспект, театр и т. д. Временная утрата героя выявляет внешнюю сторону его существования как главную. Ведь нос репрезентирует «всего» героя. Так мы понимаем его откровение: «…я вам не о пуделе делаю объявление, а о собственном моем носе: стало быть, почти то же, что о самом себе» (с. 51).
Ситуация возвращения всего происшедшего к началу означает иллюзорность описанного события, как в комедиях «Ревизор» и «Женитьба». Такое «превращение напряженного ожидания в ничто» (Кант) сигнализирует о смеховом характере повести. История пропажи носа и его водворения на свое место показала непрочность, призрачность сугубо механического единства мира и человека. Но это невеселое открытие именно для читателя, в отличие от героя, которого в конце произведения мы находим в привычном для него состоянии довольства собой.
Находя иронический (сатирический) способ истолкования мира и человека в повести «Нос», необходимо обратить внимание на смех как предмет ее изображения. Смеющимся читатель застает героя в состоянии самодовольства, которое
подвергается в мире повести испытанию: «С досадою закусив губы, вышел он из кондитерской и решился, против своего обыкновения, не глядеть ни на кого и никому не улыбаться» (с. 45). Сюжет ставит обычно улыбающегося или смеющегося героя в новое для него смешное положение: «Он поспешил в собор, пробрался сквозь ряд нищих старух с завязанными лицами и двумя отверстиями для глаз, над которыми он прежде так смеялся…» (Там же) Герой оказывается на месте осмеиваемого. Как только на лице Ковалёва непроизвольно появляется привычная для него улыбка при виде дамы, он вспоминает, «что у него вместо носа совершенно нет ничего», — улыбку тут же сменяют слезы (с. 47). Или: «…уже лицо его было готово улыбнуться, встретив имя актрисы, хорошенькой собою… но мысль о носе все испортила!» (с. 52) Без носа герой оценивает свой вид как «пасквильный» (с. 54). К этому же относится сетование: «Черт хотел подшутить надо мною!» (с. 50) Намерение майора дать объявление о пропаже носа чиновник понимает сначала как шутку: «Но, впрочем, я замечаю, что вы должны быть человеком веселого нрава и любите в обществе пошутить» (с. 51). Увидев на месте носа Ковалёва «совершенно гладкое» место, чиновник говорит с Ковалёвым уже как с объектом смеха: «Мне, право, прискорбно, что с вами случился такой анекдот…» (с. 52) С другой стороны, майор принимает за насмешку любезное предложение «понюхать табачку»: «Я не понимаю, как вы находите место шуткам…» (Там же) Цирюльник Иван Яковлевич впал было в «отчаяние», но, освободившись наконец от чужого носа, «даже усмехнулся» (с. 42). Усмешка сопровождается здесь облегчением: герой «почувствовал, как будто бы с него разом свалилось десять пуд» (Там же). Так и майор Ковалёв, получив свой нос, «чуть не засмеялся от радости» (с. 56).
Что означает здесь смех как предмет повествования? Во-первых, он указывает на «чувство превосходства» (Т. Гоббс): в кондитерской Ковалёв, убедившись в очередной раз, что нос на месте, «весело оборотился назад и с сатирическим видом посмотрел, несколько прищуря глаз, на двух военных, у одного из которых был нос никак не больше жилетной пуговицы» (с. 62). Во-вторых, способность смеяться возвращается вместе с возвращением исходного беззаботного состояния. Майор Ковалёв, не веря своему счастью после возвращения носа, едет «к другому коллежскому асессору, или майору, большому насмешнику»: «Если и майор не треснет со смеху, увидевши меня, тогда уж верный знак, что все, что ни есть, сидит на своем месте» (Там же). Смех возникает всегда на границе бытия и ничто и является поэтому своего рода тестом на реальность либо мнимость.
Финал повести возвращает героя к исходному пункту, где он снова не объект, а субъект смеха: «И после того майора Ковалёва видели вечно в хорошем юморе, улыбающегося, преследующего решительно всех хорошеньких дам…» (с. 63)
Странность любого произведения — «затвердевшее», объективированное удивление автора, художественный жест, который зовет читателя удивиться. Именно удивление и «производится» в искусстве — удивление чуду мира. Возможность увидеть мир в такой невиданной перспективе (со стороны) как целое — вот зачем вообще художественное творение. Однако в повести «Нос» странность и удивление играют особую роль. Изображаемая жизнь обнаруживает более радикальное отклонение от обычного своего состояния, хотя тут же возвращается в «нормальное» русло. Тем не менее этого колебания оказывается достаточно, чтобы читатель успел заметить, насколько неустойчивы и случайны все связи миропорядка. Поэтому смешные приключения героя повести открывают невеселую в своей сущности истину. Таков обычный для Гоголя «смех сквозь слезы».
Список литературы
Бочаров С. Г. О художественных мирах. М., 1985.
Гоголь Н. В. Нос // Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 7 т. Т. 3. М.: Худож. лит., 1977. Соловьёв В. С. Сочинения. Т. 2. М., 1988.
L. Ju. Fukson
Kemerovo State University Kemerovo, Russian Federation, [email protected]
The interpretation of the story «The Nose»
The paper interprets the story «The Nose» by Gogol. The separation of the part from the whole and unexplained restoring of initial integrity is perceived by a reader as the discovery of the universal state of the total instability and uncertainty of being. The author provides a phenom-enological description of the reader’s behavior provoked by both the story of the disintegration of being that is shown in the plot and the demonstration of this kind of breakdown presented in terms of narration. The Gogol’s story consistently weakens the borders of extraordinary and ordinary. Thereby, the reader’s astonishment, characteristic for the perception of literary texts in general, reaches its higher level when following the story «The Nose.»
The paper emphasizes the significance of laughter for interpreting the Gogol’s work. Laughter as a narrative object and laughter as a unique way of constructing images is considered. This her-meneutic significance is explained by the fact that laughter always arises on the border between being and nothing. It is this boundary fluctuation that the reader finds in the story «The Nose.» This laughter has an apparent satirical nature because it reveals the unhappy truth of the instability and the meaningful insufficiency of life.
Keywords: N. Gogol, part, whole, disintegration, astonishment, laughter.
DOI 10.17223/18137083/66/6
References
Bocharov S. G. O khudozhestvennykh mirakh [On the artistic worlds]. Moscow, 1985.
Gogol’ N. V. Nos [The Nose]. In: Gogol’ N. V. Sobr. soch.: V 7 t. T. 3 [Collected works: in 7 vols. Vol. 3]. Moscow, Khudozh. lit., 1977.
Solov’yev V. S. Sochineniya. T. 2 [The Works. Vol. 2]. Moscow, 1988.
НОС, КОТОРЫЙ ГУЛЯЛ САМ ПО СЕБЕ
Стихи Альберта Хисамова с дополнениями Андрея Лопатина
Представлены на Юбилейном конгрессе Российского общества ринологов в Ярославле
27 сентября 2017 г.
25 марта (по старому стилю) цирюльник Иван Яковлевич
выкинул нос коллежского асессора Ковалёва с Исакиевского моста.
Рассказ известного профессора
Начнётся с чистого листа –
Как нос коллежского асессора
Был брошен в Питере с моста.
В полипах, мёрзнущий от холода —
Ему неделю не прожить,
Его, бродящего по городу,
Квартальный мог бы усмирить.
Но век прошёл без изменения:
Гуляет нос, сопит, течёт,
Страдает, жаждет сожаления,
Мятежный дух его влечёт.
Преображенский и Воячек
Не могут бедному помочь,
Полуживого от болячек
Его повсюду гонят прочь.
«Без заграницы нам не справиться!» —
Геннадий Пискунов сказал,
И в Утрехт к Хойзингу отправился –
Нам Хойзинг помощь обещал.
Карт-бланш мы в Граце получили,
Пройдя оперативный курс,
А после в Курске заключили,
Ринологический союз.
Отбросив страшные кувалды,
Мы взяли в руки эндоскоп,
Расправили халатов фалды,
Сказали радикалам «Стоп!».
Открылись пазухи как двери,
Ринологам явились вдруг
Пути к стремительной карьере,
И стал нам нос и хлеб, и друг.
Как трудно нас оставить с носом!
Как трудно нас водить за нос!
Мы можем выгнуть нос вопросом
И бережём в большой мороз.
К ринологическому съезду
Свербит он так, что спасу нет,
А зачесался нос не к месту —
Так значит вечером банкет.
Пусть рукоплещут Вольфу Манну
И пациенты, и врачи,
Пусть светит золото награды
В руках Метина Онерчи.
Сегодня в Собиновском зале,
Мы воздадим гостям сполна,
Ну, не приехал к нам Пассали*,
Но мы ещё сильнее стали,
Нам аплодирует страна!
И наш пример – другим наука
Россия вспрянет ото сна
И на обломках Калдвелл-Люка
Напишут наши имена.
*Дезидерио Пассали – известный итальянский специалист, в прошлом — президент Международной ассоциации оториноларингологических обществ (IFOS)
25-26 сентября 2017
Нос
Акт I
Сцена 1. Цирюльник Иван Яковлевич во сне или наяву делает свою ненавистную работу в пьяном ступоре.
Сцена 2. Иван Яковлевич и его жена Прасковья опешили, обнаружив нос в булочке.
Сцена 3. Панический цирюльник пытается избавиться от улик.
Сцена 4. Проснувшись утром, майор Ковалев обнаруживает, что у него исчез нос.
Сцена 5. В Казанском соборе майор Ковалев неожиданно встречает нос и пытается с ним заговорить.
Акт II
Сцена 6. Отдел рекламы в газете: Ковалев пытается подать объявление об исчезновении носа. Безуспешно.
Сцена 7. Квартира Ковалева. Лакей майора Иван тихонько расслабляется, и отчаяние Ковалева усиливается.
Акт III
Сцена 8. Постоялый двор. Окружной констебль приказывает своим людям поймать странствующего Носа. Входит процессия путников: мать и отец с двумя сыновьями, Иваном Ивановичем и Петром Федоровичем, пожилая дама в окружении прихлебателей и продавец булочек. Вдруг появляется нос. В суматохе им удается его уловить.
Сцена 9. Квартира Ковалева. Районный констебль приносит Ковалеву его Нос и, получив награду, исчезает.Напрасно майор пытается снова прижать Нос к лицу. Приходит врач, но Ковалеву помочь не может. Ковалев и его друг Ярыжкин подозревают, что виноватой является штабной офицер Подточина, действующая в отместку за неуважение Ковалёва к её дочери. Друзья пишут Подточиной письмо, которое доставляет лакей Иван. Иван возвращается с ответом, и Ковалев понимает, что женщины невиновны.
Сцена 10. Улица. По городу распространяется слух, что Нос Ковалева сбежал.Ужасающая сказка захватила воображение всего города: все, в том числе и именитый купец Хорзев-Мирза, самым оживленным образом обсуждают это событие. Неожиданно к схватке присоединяется майор Ковалев: нос у него именно там, где он должен быть.
Жизненный совет от говорящего носа. О нелепости статуса и… | Леонардо Сальваторе
Более интересная интерпретация истории связана с резкой критикой социальных иерархий.
Класс определял многое в гоголевской России (Российской Империи), особенно в городах.В 1722 году царь Петр I ввел Табель о рангах: официальный список военных, правительственных и придворных должностей. Граждане Империи могли получить престиж и власть через службу ( службы ) царю. Чем больше времени человек служил царю, тем быстрее можно было достичь более высокого ранга и заслужить признание во всей Империи. Теоретически каждый мог подняться по социальной лестнице, но на практике больше всего выиграли аристократы с унаследованными горшками с золотом.
На протяжении двух столетий преемники Петра I часто пересматривали «строгие» требования Таблицы, чтобы получить политическую поддержку со стороны российского дворянства, которое в 1914 году насчитывало около 1 900 000 членов.В 1917 году вновь созданное большевистское правительство приняло Указ об упразднении классов и гражданских чинов и отменило Таблицу раз и навсегда.
В обществе, столь явно сформированном властью и статусом, людям всегда приходилось осторожно демонстрировать свое «низкое» или «высокое» положение. Это означало одержимость внешним видом и первыми впечатлениями, поэтому майор Ковалев так озабочен своим носом. Он еженедельно посещает своего парикмахера, носит блестящие одежды и устраивает расточительные приемы, чтобы продемонстрировать свое богатство.
Он претенциозный сноб, который покупает себе дорогу через загроможденные бюрократические процедуры большими платежами. Он называет женщин проститутками и отказывается делать предложение девушке, с которой неоднократно флиртует, потому что убежден, что может и должен жениться на ком-то с более высоким статусом. Короче он засранец.
Можно спорить, существует ли ген задирчивости, но в любом случае обстоятельства играют большую роль. Я не сомневаюсь, что настоящие коллеги Мейджора были (и остаются) врожденным высокомерием, но также верно и то, что среда, в которой они были созданы, поощряла — и требовала — такое элитарное самомнение.
Сегодня все не так уж и иначе. Конечно, у нас не так много царей и императоров или табелей о рангах. Но широко распространенная одержимость статусом и признанием — не явление прошлого. Мы проводим большую часть наших дней, беспокоясь о следующей акции, привлечении большего количества подписчиков в социальных сетях, получении похвалы за наши героические усилия и стремлении оттолкнуть наших друзей, чтобы обеспечить всеобщее внимание — даже когда мы знаем, что экстаз «большего» будет быстро убывают.
Есть что сказать о биологических корнях иерархий и о том, насколько легко стало налаживать сотрудничество и сообщество в цифровую эпоху.Но для краткости мы могли бы согласиться с тем, что яркие фотографии IG и розыгрыши популярности подтолкнули нас к краю, все дальше от здоровых доз конкуренции и озабоченности своим социальным присутствием.
Как и в Major, многие среды, в которых мы нацелены (корпоративный мир, если назвать одну из них), поощряют — требуют — высокой степени эгоизма, чтобы подняться на вершину.
Одна из причин, по которой это вызывает, — это приоритет наших внешних проекций над нашим внутренним строением.По служебной лестнице можно подняться, набирая очки и наступая на предполагаемых врагов, уменьшая число бывших друзей и удобно забывая о честности, когда появляется возможность обмануть.
То, что было правдой в империалистической России XIX века, сегодня еще более верно. Наша забота о своих носах ни на йоту не пошла на спад.
Нос в бегах — Mundoclasico.com
Гюнтер Папенделл © 2018 Ико Фриз Берлин, суббота, 16 июня 2018 г.Komische Oper Berlin. Дмитрий Шостакович: Нос. Опера в трех действиях по мотивам Николая Гоголя (1930). Барри Коски, режиссер. Гюнтер Папенделл (Ковалев), Лев Штурм (Нос), Йенс Ларсен (Иван Яковлевич), Рози Олдридж (Прасковья Осиповна), Александр Кравец (комиссар полиции), Александр Льюис (Человек в соборе), Иван Туршич (Иван камердинер), Урсула Гессе фон ден Штайнен (Пелагея Подточина), Мирка Вагнер (Дочь Подточины), хор и оркестр Берлинской Komische Oper, дирижер Айнарс Рубикис.0,0002998До середины новой постановки Komische Oper « The Nose » немногие из публики могли бы идентифицировать «носы для чечетки» как нечто, чего не хватало в их жизни. И все же они были там, постукивая, как будто это была самая очевидная вещь в мире. Это был момент чистого вдохновения, захватывающий не только своей хореографией и исполнением, но и гранью неподдельного безумия, которую он привнес в сказку.Публика с трудом сдерживала свой энтузиазм, разрываясь аплодисментами еще до того, как затихал последний удар. Шостакович и даже сам Гоголь, возможно, не одобряли этого.
Хотя ничто не могло сравниться с перерывом с танцующим носом, Барри Коски позаботился о том, чтобы два непрерывных часа ранней оперы Шостаковича были переполнены похожими моментами маниакального излияния. За немногими примечательными исключениями — сонным визитом Ковалёва к газетному предложению и его мучительным монологом дома — уровень визуальных стимулов оставался высоким: команда танцоров-мужчин в увлекательной хореографии Отто Пихлера аккомпанировала энергичным ритмам оркестровых интерлюдий, хорового пения. Массовые сцены, как и следовало ожидать от мистера Коски, были захватывающе анархичными, и даже сдержанные сцены с персонажами были превращены в шокирующие преувеличения, как в субботнем утреннем мультфильме.
Спектакль, созданный в сотрудничестве с Ковент-Гарденом (где он уже появился) и мадридским Театро Реал, действительно был настолько великолепен, что скрыл тот факт, что под поверхностью было очень мало. Хотя нить сказки Гоголя оставалась присутствующей, высококонцентрированному действию адаптации Шостаковича часто позволялось превращаться в сцены блестящего хаоса, визуально захватывающие, но неясные в их отношении к чему-либо еще. Если Гоголь использовал поиск Ковалёва своего пропавшего носа как средство сатирического изображения петербургской жизни, то Коски использовал его как отправную точку для виртуозных декораций.
Die Nase . Производство Барри Коски. © 2018 Ико Фриз.
Мистер Коски, конечно, очень хорош в декорациях: он создает прекрасные моменты из неудобных физических взаимодействий, у него есть талант к комедийным преувеличениям, и он бесспорный мастер сложных массовых сцен. Он также не боится играть прямо перед своей аудиторией; и когда такому удивительному визуальному воображению позволяют разыграться, оторвавшись от массы исходного материала, это может привести к зрелищу ради зрелища.Спектакль имел успех — впечатляюще — как развлечение, но был менее успешным как повествовательная комедия или даже абсурдистская сатира. Пение, танцы и тематический диалог — либретто, спетое Ульрихом Ленцем в новой немецкой версии, содержит несколько специфичных для сайта приколов — все это заставило нас улыбнуться на протяжении всей оперы. И все же театр оставался равнодушным, воспоминания о корчах тел и носах, танцующих чечетку, не могли полностью скрыть отсутствие привлекательных персонажей или значимых действий.
В качестве недавно лишенного носа коллегиального асессора Ковалёва Гюнтер Папенделл оказался в центре многих водоворотов оперы, и его лихорадочное исполнение впечатляло не только своей физической выносливостью, но и вокальным спокойствием. Мистер Папенделл провел большую часть вечера в состоянии безумного замешательства, мучимый отсутствием носа, который, казалось, всегда был на несколько шагов впереди, и именно его преувеличенные действия наиболее ясно передали тему тщеславия и социальной приличия, уступившего место отчаянию.И все же г-ну Папенделлу удалось уравновесить физические требования постановки гибкой формулировкой и напористым тоном.
Die Nase . Производство Барри Коски. © 2018 Ико Фриз.
Персонажи второго плана были оживлены десятками актеров, многие из которых исполняли несколько ролей, и ни один не оставался на сцене более чем на несколько мгновений за раз. Йенс Ларсен был особенно силен в главных басовых партиях, цирюльник Иван Яковлевич, который первым находит нос, и газетный клерк, который отказывается печатать объявление Ковалева об отсутствии носа, но особенно как врач, который идет на все, чтобы объяснить, почему это происходит. лучше всего не прикреплять нос; Урсула Гессе фон ден Штайнен и Мирка Вагнер великолепно (хотя и недолго) играли роль Пелагеи Подточиной и ее дочери.И все же энергия вечера полагалась не столько на отдельных исполнителей, сколько на общую концентрацию ансамбля.
Дирижер Айнарс Рубикис, который в наступающем сезоне должен приступить к работе в качестве музыкального руководителя Komische Oper, провел оркестр через энергичное, интенсивно ритмичное чтение партитуры. Следуя руководству постановкой, г-н Рубикис обнаружил много дерзкого возбуждения в юношеской оркестровке Шостаковича — труба оставалась заметной повсюду, а ударные интермедии имели непосредственность где-то между захватывающим и неудобным — но он так же часто предпочитал сдерживать оркестровую атаку для сцены, требующие большей тонкости.Гипнотическая сцена в редакции газеты и тихая методичная сцена повторного прикрепления носа были навязчивыми моментами спокойствия в вечер ликующего хаоса.
Die Nase . Производство Барри Коски. © 2018 Ико Фриз.
Какие бы опасения ни возникали по поводу уровня визуальной перегрузки, постановка г-на Коски была развлечением высочайшего уровня. «Нос » не может быть музыкальным или драматическим эквивалентом второй и последней оперы Шостаковича « Леди Макбет Мценского района », но это произведение весьма обаятельное и энергичное, и дает возможность увидеть его в столь творческой постановке. это удовольствие, которое перевешивает незначительные оговорки.
Обфускация обоняния и глаз: Нос Шостаковича в Гамбурге
Трудно спорить с очевидным, особенно в эти смутные времена: «Этот мир полон возмутительной ерунды». Таково суждение в рассказе Николая Гоголя «« Нос »», составившем большую часть либретто к одноименной ранней опере Шостаковича. Он написал ее сразу после премьеры своей Второй симфонии в 1927 году, радикальность которой отражена в этой весьма изобретательной и необычной оперной партитуре.
Бо Сковхус (Ковалев) и Бернхард Берхтольд (Нос)© Arno Declair
Это была музыкальная сторона этой новой постановки в Государственной опере Гамбурга, которая затмила все остальное. Кент Нагано направил свои силы размером с камеру с острым чутьем на прозрачность и цвет, достигая тонких эффектов глиссандо от арф и перкуссии, и подчеркивая скользящие контрабасы, которые сопровождают бритье парикмахера. Инструментальная малина была восхитительно взорвана.Как и все хорошие музыкальные сороки, Шостакович собирает хабар из контрастных идей — гротескных маршей, веселых польек, свистов и писков, арии для тенора и балалайки — чтобы обеспечить ритмическое разнообразие и контрастные фактуры. Прежде всего, это девять перкуссионных исполнителей, которые упиваются его многочисленными новинками, а не только ранними пережитками того, что стало известно как «индустриальная музыка», но и гениальным ходом, благодаря которому они заняли центральное место на сцене для виртуозного . антракт ко второй сцене.Одним из примеров чуткого внимания Нагано к деталям было его уговаривание мягких, но зловещих подводных потоков энергии из струн, когда действие было наиболее тревожным.
Это подводит нас к центральному вопросу этой работы. Пенистая смесь глупости и комического абсурда или что-то более волнующее и глубокое? Гоголь явно не сомневался: «Безносый человек — вообще ничто» — таков вывод главного героя, коллежского асессора Ковалёва.Так что это вопрос идентичности. В самом деле, есть небольшой шаг от утверждения Гоголя о том, что человек без носа — это «просто что-то, что можно выбросить из окна», до финала «Метаморфозы » Кафки (опубликовано в 1915 году), где Грегор Замза выметается из квартиры вместе с остальной бытовой хлам.
Бо Сковхус (Ковалев) и Левенте Палл (Иван Яковлевич)© Arno Declair
К сожалению, продакшн разослал слишком много смешанных сообщений. Опера была исполнена на немецком языке, но ария балалайки, поставленная с тонкой лирикой Гидеоном Поппе в роли слуги Ковалёва Ивана, была в оригинале.Были признаки того, что обстановка была перенесена в Веймарскую Германию (но со слишком большим количеством анахронизмов, таких как современные вращающиеся кресла и планшеты, а также солдаты с автоматами Калашникова), хотя и не всегда. На самом деле, ничего не было сделано с особым чувством общей согласованности. Русское слово № , переведенное задом наперед, означает «сон» или «сон», поэтому было некоторое оправдание для введения эпизодов, подобных сновидениям, которые полагались на видеопроекции (даже с несоответствием носа, идущего пешком и любуясь достопримечательностями в современном мире). -день Гамбург), но это резко контрастировало с гусиными выходками и гитлеровскими приветствиями военного режима, далекого от царских времен.Были попытки оживить либретто, в том числе один хитрый каламбур: на одном этапе Ковалев, обращаясь к ужасам gueules cassées , оплакивает свою «денозификацию» (немецкий гораздо ближе по звучанию к «денацификации») и утверждает, что если бы ему на войне сморкнули нос, он, по крайней мере, получил бы медаль.
Андреас Конрад (инспектор полиции) и Левенте Палл (Иван Яковлевич)© Arno Declair
Действие происходило на вращающейся сцене, в которой преобладали металлические конструкции и лестницы, которые простирались до промышленных кухонь, которые служили столами для журналистов, а затем и алтарем при свечах.Гигантское зеркало для бритья служило проекционным экраном для неизбежно парящего глаза, отдельные шесты на краю сцены представляли перевернутый ботинок, спасательный пояс и кусок теста (или, возможно, это была гниющая голова на коле казненного врага. государства?). Пол сцены был усыпан лоскутками красной ткани (осенние листья? Кровь?). Символы, насколько мог видеть глаз, но вместе взятые, они слишком отвлекали визуально. Мудрость, а не угнетение, было посланием, исходящим от военных, чья обесцвеченная форма подчеркивала грудные и задние мышцы, которые, в случае, если сопутствующие сексуальные оттенки не могли быть правильно зарегистрированы, проявлялись в сцене групповой мастурбации.
Опера, в которой речитатив является основным структурным элементом. Бо Сковхус в роли Ковалёва хорошо использовал свой теплый и яркий баритон, чтобы передать травму своей потери, будучи особенно эффективным в его борьбе за помощь полицейского инспектора (исполнено с нужной долей самонадеянности Андреасом Конрадом) а также в его обменах с Левенте Паллом (одновременно выполнявшим обязанности редактора и врача), который ощетинился соответствующим голосовым высокомерием. В произведении, написанном для 26 руководителей и большого хора (часто гиперактивного и в конечном итоге недостаточно мощного), его ансамблевый характер был определяющим впечатлением.
*** 11
9781500688677: Нос: сатирический рассказ (100 лучших классических рассказов) — AbeBooks
100 лучших сатирических рассказов — Нос Николая Гоголя — «Нос» — сатирический рассказ Николая Гоголя. Написанный между 1835 и 1836 годами, он повествует о петербургском чиновнике, чей нос отрывается от лица и живет собственной жизнью. Критики отмечают, что название рассказа на русском языке «Nos» является обратным русскому слову «сон» «Сын».Как отмечает сам ненадежный рассказчик, в рассказе «много чего крайне неправдоподобного», тогда как более ранняя версия рассказа закончилась тем, что Ковалев проснулся и понял, что история действительно была сном. Однако без пробуждения история становится предшественником магического реализма, поскольку нереальный элемент вплетен в реалистичное повествование. Пис также отмечает, что некоторые критики интерпретировали эту историю как относящуюся к комплексу кастрации: удаление Ковалёва носа (и его развитие собственного разума) угрожает как его шансам на получение власти, так и на успех у женщин.В России появилась версия, в которой слово «nos» заменено на «…», чтобы читатель был склонен интерпретировать его как «khui», русское табуированное слово для обозначения пениса. Можно сказать, что Ковалев приравнивает потерю носа к кастрации, кастрации и в определенной степени импотенции. В конце рассказ уносится прочь, и кажется, что Гоголь обращается напрямую к читателю. Никогда не объясняется, почему Нос вообще отвалился, почему он мог говорить и почему он снова прикрепился.Поступая так, Гоголь играл на предположениях читателей, которые могут с радостью искать абсурдные истории, но в то же время все еще желают нормального объяснения. Часть первая 25 марта цирюльник Иван Яковлевич за завтраком обнаруживает нос в хлебе. Он с ужасом узнает в этом носу одного из своих постоянных клиентов, коллежского асессора Ковалёва (известного как «майор Ковалёв»). Он пытается избавиться от него, бросая его в Неву, но его ловит милиционер.Часть вторая В начале «Носа» майор Ковалев просыпается и обнаруживает, что его нос отсутствует, а на его месте остается гладкий плоский участок кожи. Его нос уже притворяется человеком. Он находит его и сталкивается с ним в Казанском соборе, но по его одежде видно, что нос приобрел более высокий статус на государственной службе, чем он, и отказывается вернуться к своему лицу. Ковалев приходит в редакцию газеты, чтобы разместить объявление о потере носа, но ему отказывают. Ковалев возвращается в свою квартиру, где полицейский, поймавший Ивана, находит его и возвращает ему нос (который он поймал на автовокзале, пытаясь бежать из города).Радость Ковалёва прерывается, когда он обнаруживает, что не может снова прикрепить нос, даже с помощью врача. На следующий день Ковалев пишет письмо госпоже Подточиной Григорьевне, женщине, которая хочет, чтобы он женился на ее дочери, и обвиняет ее в краже его носа; он считает, что она наложила на него проклятие за его непостоянство по отношению к ее дочери. Он пишет, чтобы попросить ее снять заклинание, но она неверно истолковывает письмо как предложение дочери. Ее ответ убеждает его, что она невиновна.По городу распространились слухи о деятельности носа, и на его поиски собираются толпы. Но вряд ли он догадался, что нос может быть у волшебного жирафа. Часть третья 7 апреля Ковалев просыпается с перевязанным носом. Цирюльник бережно бреет его, и он счастливо гуляет по городу, чтобы показать свой нос.
«синопсис» может принадлежать другой редакции этого названия.
ГОГОЛЬСКИЙ НОС | Энди Меррифилд
Сегодня, 212 лет назад, в День смеха, на Украине родился писатель Николай Гоголь.Судя по дате его рождения, Гоголь никогда не упускал случая пошутить, и в этом эссе я отдаю дань уважения его, возможно, самой острой сатирической истории «НОС» — сказке для нашего времени.
Вынюхивать глупость и недоброжелательность было великим даром Гоголя. Его самая ольфакторная сказка, что вполне уместно, — это «Нос », комично-гротескная сатира 1836 года — гротеск в смысле ее сюжетной линии: пьяный цирюльник находит нос в своем булочке с завтраком. (Представьте себе отрезанное человеческое ухо, которое мы видим крупным планом в траве, кишащей муравьями, в начале нуара Дэвида Линча «Синий бархат».) Если Портрет преследовал нас этими ужасными глазами, то у собственного портрета Гоголя нос становится заметным, становится носовой силой, уходя от кадра, чтобы взорваться по собственной воле. Вспомните, у Гоголя был шоковый комплекс, что-то вроде носа, особенно его собственного. «Мой нос, — сказал он однажды своей подруге, — явно птичий, заостренный и длинный. Однако, несмотря на свой нелепый вид, это хороший зверь: он никогда не появлялся, он никогда не чихал, чтобы доставить удовольствие моему начальству или властям — короче говоря, несмотря на свои чрезмерные размеры, он вел себя прилично. с большой умеренностью, за что, без сомнения, заслужил репутацию либерала.”
В 1828 году, наивным девятнадцатилетним парнем, униженным приемом его самостоятельно опубликованной поэмы Hans Küchelgarten , копии которой он пытался сжечь, Гоголь отправился эмигрировать в Америку, дойдя до Любека. прежде чем отказаться от призрака. Если бы он добрался до нового мира, ему наверняка сделали бы операцию на носу, он нашел бы пластического хирурга, который изменил бы его. The Nose даже намекает на такую возможность: «Я слышал, что есть определенный тип специалистов, — говорит кто-то, — которые могут поправить вас любым типом носа, который вам нравится.В каком-то смысле Нос — это носовая пластинка Гоголя; он вставляет его в мелкие дела петербургского чиновничества, издеваясь над его рядами, предполагая, что это не совсем правда, что он никогда ни перед кем не сворачивал нос. В конце концов, он делает гораздо хуже: «Майор» Ковалев лишился своего. Гоголь отрезает самодовольному бюрократу нос, чтобы назло его лицу, вырывая его из сопливого самодовольства. Гоголевская сатира всегда была резкой: теперь она была настолько ненасытной, что что-то совсем откусила.
Гоголь был прирожденным сказочником, даже будучи писателем-одиночкой. Когда он писал, он запирался в своей комнате и каракули, стоя за кафедрой. По словам его друзей, которые иногда шпионили за ничего не подозревающим писателем через замочную скважину, прежде чем получить что-либо на бумаге, Гоголь лихорадочно ходил взад и вперед, сочиняя в своей голове, озвучивая диалоги своих персонажей, смеясь про себя, участвуя во всевозможных манерах. телесные искажения, хватание за волосы, странные рожи и размахивание руками.Таким образом, театральный элемент был встроен в его законченные комические декорации, объясняя, почему Гоголь был таким блестящим читателем своих текстов.
Когда дело дошло до «Майора» Ковалева, комедия была беспощадной, беспощадной. Во-первых, Ковалев не настоящий майор, а просто коллежский асессор, который из тщеславия называет себя майором. Для другого это не сон; этот нос действительно появляется однажды утром у Ивана Яковлевича, мусорщика-цирюльника, посреди луковой булочки. И тот узнает, чей это нос, хотя не помнит, чтобы когда-либо отрезал его бритвой, когда несколько дней назад побрил Ковалёва.Прасковья Осиповна, жена цирюльника, говорит, что не может вспомнить, потому что в тот день был мертвецки пьян. В любом случае, она восклицает: «Я слышала, как три покупателя говорили, что, когда они приходят побриться, вы начинаете щипать им носы по этому поводу, и это чудо, что они вообще остаются!» «Я сама хочу заявить о вас в полицию», — говорит она. Цирюльник рассуждает о том, как избавиться от морды, решает сбросить ее в Неве, завернувшись в носовой платок. Но полицейский замечает его на Исаакиевском мосту, наткнувшись на что-то подозрительное, и тащит цирюльника за подозрительное бродяжничество.После этого нос появляется через весь город, «одетый в оплетенную золотом униформу с высоким воротником-стойкой и замшевые брюки».
Между тем, проснувшись рано, ошибки не было: у Ковалёва не было носа. «Он начал ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит, но практически не спал». «Черт!» он кричит. «Что это за уловка?» Хм. Это, конечно, гоголевский трюк: насмехаться над тщеславием parvenu, мстить, может быть, всем тем, кто издевается над его удлиненным клювом, когда он был мальчишкой, воображая, что они, как Ковалев, теряют свой.Безногий Ковалев больше не может придерживаться своей подлой привычки болтать с хорошенькими молодыми девушками. Он также не может выпить и пообедать со своими старыми дружками, или гордо расхаживать по Невскому проспекту, или распоряжаться своими подчиненными в офисе, черт возьми, черт возьми. Теперь, «вместо довольно презентабельного носа разумных размеров», все, что есть у Ковалёва, — это «абсолютно нелепое ровное плоское пространство».
Случайно однажды днем он замечает свой нос, выходя из кареты, и следует за ним в Казанский собор, сталкиваясь с ним внутри: «Неужели ты не понимаешь, — говорит Ковалев, — ты мой собственный нос! ”В носу ничего этого нет.»Что ты хочешь?» — коротко отвечает он. Нос смотрит на Ковалёва сверху вниз, как коллежский асессор смотрел на людей, когда он был прочно прикреплен к его собственному лицу. Он получает прикосновение собственного лекарства, имея , его нос превращается в его . Затем он ускользает, исчезая в толпе. В ярости Ковалев направляется прямиком в штаб полиции, чтобы сообщить о сбежавшем негодяе. Но власти так же ленивы на работе, как Ковалев на своей; Комиссар здесь не о чем; и никого на станции не волнует шальной нос.Поэтому Ковалев решает поставить на петербургскую тряпку рекламу о пропавшей части тела, надеясь, что кто-нибудь ее подаст. Клерк в замешательстве говорит, что такое объявление создаст газете плохую репутацию и станет делом о клевете, как это было на прошлой неделе с пропавшим пуделем. «Мой Бог!» в отчаянии Ковалев. «Что я сделал, чтобы заслужить это?»
Вскоре можно увидеть, как Нос регулярно гуляет по Невскому проспекту, ровно в три часа дня. Сюда стекаются толпы любознательных людей, чтобы посмотреть на зрелище.Через несколько дней его забирают и отвозят Ковалеву. Он взволнован, но не понимает, как снова сунуть нос. Врач ничего не понимает и предлагает опустить его в банку со спиртом; «А еще лучше замочите его в двух столовых ложках кислой водки и подогретого уксуса, и получите за это хорошие деньги. Я сам возьму, если ты не хочешь. В конце концов, нос чудесным образом снова появляется на своем законном месте на лице коллежского асессора, между двумя его щеками, и Ковалев задается вопросом, не было ли все это испытание дурным сном.«Он схватил его рукой, чтобы убедиться, но на этот раз сомнений не было. Ага!»
***
Нос — сказка определенно странная даже по определенно странным меркам Гоголя. Из его писем следует, что он изначально задумал эту историю как сон, но затем решил представить ее в бодрствующей петербургской жизни. Но с Гоголем все не так однозначно. Ничего и никогда не бывает. Ведь его рассказчик говорит нам, что Ковалев «практически не спал». Сомнения вызывает именно «во всех смыслах» .«Возможно, мне это приснилось!» — недоумевает Ковалев, сея семена двусмысленности. «Как я мог быть таким глупым, чтобы потерять нос?» Значит, он это сделал сам? Или это был парикмахер? Но как мог это сделать цирюльник, а Ковалев этого не знал? Как бы то ни было, здесь мы имеем дело не с реализмом. Это эксперимент Гоголя в абсурдистской литературе, его сюрреалистический черный юмор, предвосхищающий на восемьдесят лет «Метаморфозы » Кафки , игриво вытаскивая ковер из-под читателя — или натягивая шерсть на наши глаза — провоцируя нас, насмехаясь над нами, особенно своим отказом от ответственности: «В мире полно самых возмутительных глупостей.Иногда случаются вещи, о которых вы даже не думаете ».
Его последний абзац заставляет задуматься, не было ли это все время первоапрельской шуткой Гоголя: «Все это происходило в северной столице нашей огромной империи! Только теперь, после долгих размышлений, мы можем увидеть, что многое в этой истории очень надумано. Помимо того факта, что маловероятно, что нос так фантастически исчезнет, а затем снова появится в разных частях города в костюме статского советника, трудно поверить, что Ковалев был настолько невежественен, чтобы думать, что газеты примут рекламу о носах. .«С другой стороны, — говорит Гоголь, — в жизни мало что можно найти, что — это не , абсурдная сторона где-то ». «Что бы вы ни говорили, такие вещи действительно случаются в этом мире — я признаю, что редко, но они случаются».
Спустя почти два столетия после публикации, Нос Гоголя все еще высмеивает власти и (не) организованную бюрократию повсюду. Гоголь мобилизует абсурд, чтобы обличить отрицательное, озвучить художника как критика; однако с абсурдностью он также защищает «маленьких людей», тех жертв мелкой власти, которые чувствуют ее несправедливость и самоуспокоенность, которые чувствуют ее, в то время как они испытывают собственное чувство бессилия.Но Гоголь не кровоточащий либерал. Его моральные позиции часто трудно определить, никогда не определятся полностью. Иногда обладатели мелкой власти — это именно его маленькие люди. Гоголь сбивает их с ног в их заискивающем подобострастии, в их стремлении подняться по скользкой дорожке чиновничества. Он знает, насколько власть пугает, потому что она обычна, потому что она очевидно автономна, работает за спиной тех, кто работает под ее руководством, тех, кто работает с ней и хочет ее.
Владимир Набоков в своем блестящем небольшом исследовании Гоголя говорит, что нос Гоголя не является прокси для половых органов или какой-либо фантазией о кастрации — вероятно, именно так это мог прочитать нюхающий кокаин и помешанный на носу Фрейд.Скорее, носовая символика для Гоголя — это скорее повествовательный прием, а не столько словоблудие, сколько скороговорка, порочная уловка, связанная с юмором для носа, столь широко распространенным в русской карнавальной традиции и в сотнях русских поговорок. вращаются вокруг носа. Гоголь их хорошо знал. Нозология и сознание носа были распространены в его дни, и все это, несомненно, привлекало внимание к тому факту, что его собственный клюв был чрезмерно длинным.
«Человек с самым длинным носом, — гласит русская пословица, — видит дальше.Гоголь не просто видел дальше, но, как говорит Набоков, привнес новые запахи в литературу и жизнь. Несомненно, поэтому власти возражали против его ольфактивизма: он вынюхивал ужасную правду об обществе, почуял другие возможности. Когда Гоголь впервые написал «Нос », издателей не заинтересовали. Они отказались от сказки, посчитав ее «грязной». Печатая его, они опасались судебного преследования. Друг Гоголя, Пушкин, в конце концов взял рассказ в свой журнал The Contemporary , но предупредил Гоголя о вероятных грядущих бедах, о последствиях цензуры.Так и было. Первая претензия заключалась в том, что нос решил прыгать в Казанском соборе, священном учреждении. Таким образом, обстановка была оскорбительной, кощунственной и ее пришлось исключить. В более поздних версиях Гоголь превратил встречу Ковалёва с его носом в торговый пассаж, хотя современные репринты восстановили Казанский собор.
Ко времени третьего издания, в 1854 году, через два года после кончины Гоголя, повесть снова попала под нос цензора. «Цель автора, — утверждали они, — неясна и может быть интерпретирована по-разному.Соответственно осуждая сказку, цензоры не лучше свидетельствовали о гении Гоголя, что он был создателем опасной литературы , литературы настолько неоднозначной, что она давала людям всевозможные идеи, может быть, идеи выше их положения. После этого читатели могут следовать своим собственным носам и угрожать статус-кво, бросать вызов властям, как Гоголь призывал нас бросать им вызов. Литература Гоголя пробуждает глубокие чувства множеством способов, непредвиденными способами, способами, недоступными для правительств.
Это не менее веская причина, чем любая другая, почему мы должны продолжать читать его, почему мы должны продолжать смеяться вместе с ним. Большинство из нас знает от Пиноккио, что происходит с детьми, которые лгут. Большие выдумки означали большие носы; милые мальчики, которые соврали и извинились, заставили дятла заклевать им носы до нормального размера. Но это детская сказка. В притче для взрослых рассказчики лжи полностью теряют нос; никакие дятлы им не помогут. «Абсолютно нелепое ровное плоское пространство» будет преобладать как знак позора.Коридоры политической и экономической власти заполонили бы безносых Ковалевых, от мелких мошенников до по-настоящему больших лжецов, несущих чушь о Брексите, о том, как были сфальсифицированы выборы, о том, что пандемии нечего бояться, что все это большая мистификация . Гоголь мог бы переписать сценарий нашего времени, хотя бы на один день, для Первоапрельского Дурака, своего дня, и дать нам витиеватые описания безносых злодеев, отчаянно карабкающихся вокруг, выставленных как злобные лжецы, на всеобщее обозрение. .Что за день! Над фейковыми новостями пренебрегли! Что бы вы ни говорили, такие вещи действительно случаются в этом мире — я признаю, что редко, но они случаются. Не так ли?
Нравится:
Нравится Загрузка …
WM | журнал современного искусства whitehot
Сцена из второго действия оперы Дмитрия Шостаковича «Нос».
Фото: Кен Ховард / Метрополитен-опера, сезон 2009-2010 гг.
The Nose
The Metropolitan Opera
Lincoln Center
New York, NY
11 марта 2010 г.
William Kentridge: Five Themes
The Museum of Modern Art
11 West 53rd Street• Нью-Йорк, штат Нью-Йорк,
, 24 февраля — 17 мая 2010 г.
Спектакль «Метрополитен-опера» «« Нос », в котором художник Уильям Кентридж дебютирует в качестве режиссера, представляет собой визуально стимулирующую, но полностью сбивающую с толку опера. Первоначально чрезвычайно скудный рассказ, написанный в 1836 году Николаем Гоголем, он был поставлен как опера в 1930 году двадцатилетним Дмитрием Шостаковичем. Расположенный в царской России, а затем в сталинском Ленинграде, The Nose был заново интерпретирован в 21 веке.Хотя никто не любит спорить о преимуществах художественного пуризма, и хотя каждое возрождение The Nose добавляло новые элементы к диковинному оригиналу, эти дополнения приносили пользу не каждому медиуму. Представленная MET как междисциплинарная феерия (включая совпадающую выставку Кентриджа под названием Five Themes , показывающуюся в MOMA) и идеальное средство для художественного разнообразия Кентриджа, опера кажется невольным или невольным сотрудничеством между Гоголем, Шостаковичем и наконец Кентридж.Подобно переутомленной картине, The Nose имеет настолько запутанную конечную поверхность, что почти невозможно понять первоначальный замысел. Трудно решить, пытался ли Кентридж спасти скучную оперу от самой себя или создал визуальные эффекты, настолько удовлетворительные, что он лишил своих предшественников их гениальности.
«Отправной точкой, — поясняет Кентридж, — было чтение рассказа Гоголя. Это вызвало отклик в отношении серьезного отношения к абсурду ». История Гоголя описывает, как главный герой, коллежский асессор Ковалев, просыпается однажды утром и обнаруживает, что у него нет носа.Описывая кошмарный день Ковалева, Гоголь тщательно пропускает нас через многие нелепости русской жизни. Писание Гоголя сухо, лаконично и мрачно метафорично. В сердце Нос глубоко критикует бюрократию, титулы, звания и стремление соответствовать социальным стандартам внешнего вида. Подобно басне Эзопа, эта история извиняется за свою нелепость, но, тем не менее, усыпана предупреждениями: «Ничто не длится долго в этом мире, даже радость становится менее яркой в следующий момент» и разочарованием, «фарс действительно случается в этом мире, и а иногда и вовсе без элемента вероятности фарс.
Кентридж, развивая историю, создал дополнительного персонажа для постановки оперы: самого носа Ковалёва. «Сцена принадлежит Ковалеву, а экран — домену . Нос », — заявляет Кентридж. Неудивительно, что Нос — самый юмористический, интересный и доступный персонаж в опере. Появляясь в основном в двухмерных проекциях, шоу-лодки «Нос» разъезжают по городу верхом на лошади, преследуя женщин, освобожденных от социальных ограничений, в которых заключены другие персонажи.Нос — это персонаж, созданный задним числом через исторические и метафорические образы, и он представляет наше коллективное впечатление о России при диктаторах. В то время как Ковалев в исполнении Пауло Сзота является его собственным дебютом в MET, был главным героем Гоголя, Нос — это вдохновение Кентриджа, и два персонажа борются за внимание на протяжении всей оперы. Живя более скучной из двух жизней, неудивительно, что Ковалев Сота выглядит второстепенным персонажем: плаксивым, трусливым и испорченным. Когда Нос наконец пойман и убит в стиле палача чиновником в форме, в восхитительно мощной последовательности анимации, кажется, что самые волнующие моменты оперы и самый значительный персонаж ушли.
Уильям Кентридж, Кадр из Его Величества, Нос из инсталляции «Я не я, лошадь не моя», 2008 г. —
Восьмиканальная видеопроекция, преобразование DVCAM и HDV в видео, 6:01 мин.
Собрание художника. авторское право 2010 Уильям Кентридж. Фото: Джон Ходжкисс, любезно предоставлено художником
По мере того, как характеристики Кентриджа борются с историей Гоголя, он также затмевает оперу Шостаковича. Для Шостаковича, «Нос » был историей, которую просили инсценировать, и он расширил события и разговоры, чтобы записать и поставить свою оперу.То, что Шостакович неизбежно потерял, как и Кентридж столетием спустя, так это основную простоту критической фантазии Гоголя, дав нам взамен оперный мир фантастического хаоса. Однако его величайшим подарком для The Nose является музыкальная партитура, от которой Кентридж извлекает большую пользу. Хотя либретто оперы не слишком увлекательно, музыка обладает той индивидуальностью и своеобразием, которые присущи образам Кентриджа. Энтони Томмазини, главный музыкальный критик New York Times, пишет: « The Nose — это работа молодого человека, стремящегося показать себя.«Дирижирует Валерий Гергиев, сложная и часто диссонирующая партитура — единственная константа этой неровной оперы. Призывая к камерному оркестру, он напоминает « Петр и волк » Прокофьева, где разные инструменты, в зависимости от их эмоционального тона, представляют отдельных персонажей. В партитуре Шостаковича инструменты также представляют эмоции, действия и события. Музыка чудесно драматизирует добавленные художественные работы, где баннеры с текстом читаются как кинематографические слоганы или объяснения немого кино, а неодушевленные объекты в фрагментах анимации остановки неуклюже, но волшебно оживают.В этом, если не в другом, Кентридж и Шостакович отдавали должное друг другу.
Направление Кентриджа The Nose пронизано его собственными произведениями искусства: его нарисованными углем анимациями, его проекциями и короткометражными фильмами, его отрывками и текстовыми коллажами, его газетная бумага высотой восемь футов. Томмазини, критикующий Кентриджа, справедливо заявляет, что он «дал волю своему воображению» над оперой Шостаковича, заявив, что «режиссеры должны помнить, что в пении есть что-то по своей сути драматическое.«Используя разные техники, Кентридж успешно оживляет всю сцену, сверху вниз. Его проекции взаимодействуют с самими актерами, создавая мир, в котором двухмерные изображения существуют в той же среде, что и исполнители, почти как реквизит. Настоящий балкон и певец вдруг становятся проецируемым, или проецируемая лошадь уносит настоящую декорацию. Хотя театральные группы, такие как Pilobolus, были заинтересованы в соединении двухмерных и реальных исполнителей, в фильме The Nose Кентридж создает непреодолимое напряжение между конкретной реальностью оперы и еще одним слоем абсурда.Однако временами эти игривые моменты кажутся слишком манерными и неестественными, становясь комическим облегчением для уже комической оперы. Самые сильные произведения искусства — это простейшие проекции, а короткие фрагменты пленки Кентриджа, рассредоточенные по всему телу, являются законченными и независимо значимыми. Эти фрагменты, однако, поднимают вопрос, действительно ли произведение искусства, созданное Кентриджем для «Нос », в конечном итоге извлекает пользу из оперы или даже нуждается в ней?
Сцена из I действия оперы Дмитрия Шостаковича «Нос»
Владимир Огновенко в роли цирюльника, Иван Яковлевич и Клавдия Уэйт в роли Прасковьи Осиповны.
Фото: Кен Ховард / Метрополитен-опера, сезон 2009-2010 гг.
Это сложный вопрос, но текущая ретроспектива Кентриджа, представленная в MOMA, Five Themes, может дать ответ. На выставке под названием «Я не я, лошадь не моя», российское заявление об «отрицании вины» при Сталине, представлены многие из фильмов, снятых для «Нос ». Эти короткие анимационные ролики, представленные как незавершенные работы, содержат гоголевский элемент тревожной абсурдности. На одной из катушек силуэт похожей на Кентриджа фигуры в огромной маске для носа поднимается по короткой лестнице на самую верхнюю ступеньку только для того, чтобы снова упасть.Эта последовательность повторяется снова и снова, повторяя дадаистскую тщетность цели. Рядом проецируется отредактированная стенограмма следа Николая Бухарина, известного революционера-большевика, которого судили и казнили во время Великой чистки. В еще одном отрывке из оперы, Нос верхом на лошади неуклюже подгоняет лошадь к пьедесталу. Когда лошадь взбирается, падает на колени, борется, падает и сопротивляется, мы в замедленной съемке наблюдаем, как животное принимает позу, которую мы так гордо ассоциируем с героическими лидерами.Метафорически последствия бесконечны, и мы задаемся вопросом, что именно почитается. Явно вдохновленные «Нос » и сильно отсылающие к русской истории, эти произведения обладают прямотой, которой нет в опере.
В то время как «взаимное обогащение» для междисциплинарных художников, таких как Кентридж, кажется полным потенциалом, необходимо понимать, что слишком много разных сред — литературы, музыки, оперы, театра, кино, визуального искусства — сжимаются вместе только силой интереса не всегда дает лучший конечный результат для любого из них.