Историк
Мог ли Наполеон выиграть роковую для себя кампанию в России, если бы пообещал свободу русским крепостным? Этот вопрос активно обсуждался современниками Отечественной войны 1812 года, а позднее – ее исследователями. Однако не менее важен вопрос: приняли бы русские крестьяне свободу из рук такого врага?
Схватка русского крестьянина с французскими солдатами. Худ. И.Ф. Тупылев. 1813–1814 (Фото предоставлено М. Золотаревым)
Судя по многочисленным источникам, в изобилии сохранившимся от той в общем-то не слишком удаленной от нас эпохи, накануне войны обращение императора французов к русским крестьянам с вестью об освобождении рассматривалось как вполне реальная возможность по обе стороны будущего фронта. Этот шаг охотно обсуждали в окружении Бонапарта, и о нем не без тревоги говорили дворяне в России. Например, генерал Николай Раевский писал супруге: «Я боюсь не врага, но прокламаций и вольности, которую Наполеон может обещать крестьянам».
«Безмолвствующее большинство»
Любопытно, что во всех рассуждениях на эту тему, звучавших как до войны 1812 года, так и после нее, совершенно не принималась и не принимается во внимание точка зрения самих крестьян. Почему-то представляется очевидным, что свободу из рук Наполеона они приняли бы с радостью, если бы только он решился ее «даровать». Однако прежде чем рассматривать различного рода альтернативные сценарии, хорошо было бы поинтересоваться сначала мнением главной заинтересованной стороны обо всем тогда происходившем.
Насколько осуществима подобная задача? Несмотря на обилие оставшихся от той эпохи письменных источников, все они вышли из-под пера людей грамотных, в основном дворян и мещан, а следовательно, эти документы отражают представления достаточно узкого слоя общества, ибо более 85% населения России начала XIX века грамоты не ведало.
Бесценным источником для историка здесь является фольклор – тексты устной литературы, создававшиеся народом и отражавшие его мировосприятие. По счастью, их письменная фиксация была поставлена на регулярную основу российскими этнографами именно в первой половине XIX века, когда еще живы были очевидцы наполеоновского нашествия. Соответственно, в нашем распоряжении имеются многочисленные записи фольклорных текстов о войне 1812 года, полученных от ее современников. Обратившись к произведениям устного народного творчества, мы и попытаемся понять, как сами крестьяне воспринимали приход на их землю Великой армии.
Безымянные авторы фольклорных произведений описывали наполеоновское нашествие в тех же самых образах и при помощи тех же самых топосов, которые их предшественники использовали для изображения неприятельских вторжений далекого прошлого.
Так, в исторической песне о Бородинском сражении при рассказе о перестрелке между русскими и французами возникает образ покатившихся с плеч голов, который был вполне органичен при описании средневековых сражений вроде Мамаева побоища, но в батальной сцене эпохи огнестрельного оружия выглядит уже довольно странно.
Как ударили из пушек, братцы,
Из винтовочек –
Покатилися с могучих плеч
Головушки…
Фольклорные произведения о войне 1812 года изобилуют подобными анахронизмами: Наполеон предваряет вторжение в Россию таким же письмом русскому императору, какое «татарский» Калин-царь пишет былинному князю Киева; реакция Александра I на вражеское нападение описывается в тех же выражениях, что и поведение в аналогичной ситуации Владимира Красно Солнышко, а генерал Матвей Платов повторяет подвиги Ильи Муромца.
Такое смешение примет и сюжетов разных времен вполне объяснимо. С предшествующего неприятельского вторжения на территорию собственно России (в период Смуты) минуло уже два столетия. Русские крестьяне начала XIX века не имели до 1812 года личного опыта соприкосновения с иноземными завоевателями (а часто и с иностранцами вообще), а потому воспринимали французов через тот образ пришедшего на их землю врага, который издревле бытовал в устной традиции. При описании событий этой войны анонимные авторы новых исторических песен использовали привычные и хорошо знакомые топосы устной литературы.
Разбойники, людоеды и нехристи
Существовавший к тому времени в русском фольклоре образ иностранного неприятеля, вобравший в себя за многие столетия черты различных иноземных захватчиков, носил собирательный, синкретичный характер. Он не имел сколько-нибудь ярко выраженной этнической идентичности: в разных вариациях одного и того же произведения врагов могли именовать и «татарами», и «панами», и «литвой», и «турками».
Словом, в очень похожих текстах встречаются этнонимы, характеризующие народы, с которыми русские воевали в разные времена.
Вместе с тем фольклорный образ врага обладал рядом вполне определенных, повторявшихся из произведения в произведение характеристик. В первую очередь всегда подчеркивалась грабительская, разбойная сущность захватчиков. Во всех произведениях устной литературы иноземцы, приходящие войной на Русь, неизменно жгут и грабят, убивают и насилуют.
Другая характерная черта фольклорного образа врага – утрированная жестокость, обнажающая нечеловеческую природу завоевателей. Иноземные захватчики сжигают или поедают русских детей, они способны из корысти выпить кровь собственного ребенка или совершить любое другое самое невероятное злодейство.
И наконец, важнейшей характеристикой завоевателей является их непримиримая враждебность к христианству. Если русские богатыри защищают Святую Русь и веру православную, то их неприятели грозят погибелью тому и другому. Иноземные недруги, изображенные в произведениях русского фольклора, используют любую возможность нанести вред христианской церкви.
«Наступила сила французская…»
Образ солдат Великой армии и самого Наполеона в устной литературе о войне 1812 года в полной мере соответствует этому традиционному архетипу захватчика. Безымянные авторы песен не жалели красок, расписывая хищнические повадки французов:
Ахти горе великое,
Печаль-тоска несносная!
Поднималась туча грозная
Что на матушку Москву.
Наступила сила французская.
Она жжет ее и палит,
Весь народ пленит.
Пожгла ряды с товарами,
Домы барские, купечески…
*
Француз Москву разоряет,
С того конца зажигает,
В полон девок забирает…
По отношению к французам, так же как и к завоевателям из фольклорных произведений о незапамятной старине, применялся дегуманизирующий их дискурс. Иноземцам приписывалась столь крайняя жестокость, какая для манеры ведения войн в XIX веке была уже практически немыслима.
Француз силу нашу бьет,
Он и силу нашу бьет,
Во полон живых берет,
Во полон живых берет,
Да с живых кожу дерет.
Однако определяющей архетипической чертой фольклорного образа французов как иноземного врага все же является их антихристианская сущность. В воображаемом диалоге Наполеона с русскими казаками предводитель французов обещает:
«Ах вы русские казаки,
Я в ногах вас истопчу,
Да в камену Москву зайду,
С церквей главы сниму,
В церкви коней заведу!»
Любопытно, что некоторыми своими действиями французские солдаты, возможно сами того не подозревая, подтверждали свое сходство с традиционным для русского фольклора образом захватчика.
«По церквам лошадушек заведу…»
Еще в русских былинах безбожная сущность иноземных нехристей обнажалась в описании столь чудовищного святотатства, как превращение храмов в конюшни.
Между тем французские солдаты, пришедшие в Россию, действительно часто становились в церквах на постой, вводя туда и своих лошадей. Они не вкладывали в подобные действия какого-либо антирелигиозного смысла, а просто следовали принятой у них практике: во французской армии палатки не использовались, а потому военнослужащие либо устраивали бивуак под открытым небом, либо занимали имевшиеся в наличии нежилые помещения, обычно церкви или монастыри.
Точно так же французы вели себя и во время военных кампаний на территории западноевропейских стран. Однако в 1812 году эти их действия были восприняты в России как наглядное подтверждение той антихристианской сущности неприятеля, которой он собственно и должен был обладать согласно архетипическим представлениям «безмолвствующего большинства» об иноземном завоевателе. Один из офицеров Великой армии позднее с горечью признавал: «Наполеон… не давал должных указаний войскам о сохранении церквей и охране духовенства и тем навлек ненависть народа на французов.
В глазах русских они хуже мусульман, потому что обращают церкви в конюшни».
В Успенском соборе. Худ. В.В. Верещагин. 1887–1895. Из серии картин, посвященных Отечественной войне 1812 года (Фото предоставлено М. Золотаревым)
Очевидно, такое поведение французов произвело на русских крестьян чрезвычайно сильное впечатление, поскольку в устной литературе о войне 1812 года мотив превращения церквей в конюшни звучит практически непрерывно. Так, в одной из народных песен император французов хвастается:
«Ай да я добрых коней своих я расставлю
Все по Божьим вот я по церквам…»
Та же тема поднимается и в воображаемом диалоге Наполеона, угрожающего Михаилу Кутузову:
«А российского генерала
Во ногах его стопчу,
Во ногах его стопчу,
Кременну Москву возьму,
По соборам, по церквам
Лошадушек заведу».
Не менее настойчиво звучит в произведениях устного народного творчества мотив преднамеренного разрушения французами православных церквей: именно эту цель вторжения вражеский предводитель обычно провозглашает основной.
В одной из песен он угрожает русским генералам:
«Генералы, генералы,
Я возьму вашу Москву,
Я со ваших со церквей
Кресты-главы пособью!»
Широко распространенная и сохранившаяся в многочисленных вариациях песня о пребывании Наполеона в Москве рассказывает о том, как подобные намерения реализовывались.
Направлял француз ружья светлые,
Он стрелял-палил в матушку Москву.
Оттого Москва загорелася,
Мать сыра земля потрясалася,
Все Божьи церкви развалилися,
Златы маковки покатилися.
На защиту православной веры
То, что в фольклорных текстах врагам неизменно приписываются именно такие антихристианские намерения, показывает, что в основе этого вооруженного конфликта, согласно народным представлениям, лежал религиозный мотив. Как говорилось в «Сказке о Палеоне», французский правитель решил идти войной на Россию, «завидуя благочестивой жизни нашего батюшки-государя Олександры Павловича».
Соответственно, поражение Наполеона представало в коллективном воображаемом Божьей карой за совершенные святотатства.
Наперед идут князья, бояре,
Впереди их идет Александра-царь,
Наголо несет он саблю вострую:
«Ты злодей, шельма, Наполеон-король!
Ты зачем приходил в кременную Москву
И разорил ты наши все церкви Божии?
За то на тебя Господь Бог прогневался,
Да и я, государь, рассердился».
При подобном восприятии конфликта нас уже едва ли удивит широкое применение по отношению к французам эпитета «басурмане» в фольклорных текстах, ранее использовавшегося при описании нехристианских вражеских народов, преимущественно мусульманских.
В представлении «безмолвствующего большинства» вторгшиеся в Россию французы оказались в одном ряду с врагами-иноверцами, которые до того приходили войной на Русь и обобщенный образ которых сложился в исторической памяти народа.
Причем если характеристику французов как грабителей, насильников и мародеров еще можно объяснить многочисленными реальными фактами личного опыта столкновения с неприятелем тех русских людей, которым выпала такая доля в 1812 году, то восприятие этого вооруженного конфликта как конфликта религиозного не имело под собой никаких объективных оснований и определялось исключительно архетипическим образом врага, укорененным в глубинах коллективной памяти.
Русские мужики поднялись на войну против «нехристей-басурман», в коих видели смертельную угрозу для своей веры. Выступая перед партизанами, их вожак Герасим Курин говорил: «Вы народа веры русской, вы крестьяне православны, вы старайтесь за веру, умирайте за царя. Для чего мы есть крестьяне, чтоб за веру не страдать. Для чего же мы православны, чтоб царю нам не служить».
Вологодские крестьяне в прошении от 2 сентября 1812 года писали: «Мы все, которые в силах, желаем к самому государю идти в воинскую службу за Отечество православной христианской веры с усердием нашим».
Этот разрыв между объективным содержанием конфликта и его восприятием простым людом просвещенные современники отмечали с нескрываемым изумлением. Например, дворянин Л.А. Лесли писал в дневнике, что крестьяне готовились «в полной мере защищать Отечество от нахлынувших врагов-басурман, нехристей, как они сами перетолковывали, хотя им иначе объясняли».
«Продлить страдания басурман»
Для борьбы с недругом, ставшим воплощением традиционного архетипа, вполне подходили те же средства, которые в глубокой древности защитники Святой Руси успешно применяли против ее врагов.
Именно такой экстраполяцией былинных сюжетов на события 1812 года, вероятно, и была обусловлена чрезвычайная популярность в народе песни о допросе Кутузовым (в некоторых вариантах Платовым) французского майора. Там русский генерал сначала расспрашивает пленного, а затем собственноручно избивает его, поскольку полученные показания не устроили допрашивающего. Подобная ситуация, совершенно немыслимая в действительности, оказывалась вполне естественной для коллективного воображаемого, поскольку воспроизводила былинную фабулу о допросе «татарищи» Ильей Муромцем.
Впрочем, придуманными сюжетами дело не ограничивалось. То, как поступали русские крестьяне с захваченными в плен французами, заставляло просвещенных современников вспоминать о самых мрачных страницах средневековой истории. В представлении народа антихристианская и дегуманизированная природа завоевателей ставила их вне сострадания, вне обычных морально-нравственных правил, допуская и даже предписывая по отношению к ним такое поведение, которое с подобными себе христианин вряд ли бы себе позволил.
По свидетельству находившегося в рядах русской армии английского генерала Роберта Томаса Вильсона, крестьяне старались максимально продлить страдания пленников, подвергаемых моральным и физическим мучениям, поскольку быстрая и легкая их смерть стала бы «оскорблением русского Бога Возмездия». Более того, по мнению крестьян, в противном случае они могли бы «лишиться его покровительства».
Интересно, что мотивы такой жестокости народной массы по отношению к врагу были вполне понятны Кутузову.
В частности, известен его разговор с французским парламентером генералом Лористоном, состоявшийся 5 октября 1812 года и зафиксированный тем же Вильсоном: «Лористон поначалу жаловался на варварское обращение русских с французами, но ему было указано на невозможность за три месяца цивилизовать нацию, которая почитает неприятеля худшим врагом, нежели грабительская орда Чингисхана. Лористон возразил на сие, что «все-таки здесь есть некоторое отличие». «Может, оно и так, – отвечал Кутузов, – но отнюдь не в понятиях народа»».
Наполеонова гвардия под конвоем старостихи Василисы. Худ. А.Г. Венецианов. После 1812 (Фото предоставлено М. Золотаревым)
Идолище Поганое
Впервые за 200 лет столкнувшись с неприятельским нашествием, обитатели русской деревни, до того знавшие о вторжениях иноземных «нехристей» лишь по произведениям устного народного творчества, прибегли в борьбе с противником именно к тем средствам, которыми когда-то пользовались их предки.
Русские мужики не просто подняли, если снова вспомнить образ Толстого, «дубину народной войны», что само по себе уже не сулило неприятелю ничего хорошего, – они подняли ее в конфликте религиозном, со всем присущим ему истребительным, тотальным характером.
Таким образом, анализ представлений «безмолвствующего большинства» о сущности развернувшегося на полях России великого противостояния 1812 года полностью снимает с повестки дня вопрос, открывающий эту статью: мог ли Наполеон выиграть «русскую кампанию», обещав свободу крепостным? Русские крестьяне просто не восприняли бы в качестве своего «освободителя» того, кто был для них «хуже грабительской орды Чингисхана», того, кто стал в один ряд с такими врагами Святой Руси, как Идолище Поганое и Батый Батыевич.
Александр Чудинов,доктор исторических наук
Александр Чудинов
Наверх
Вернуться назад
Следующая статья
1811-1812 Доверенное лицо императора Александра I, война с Наполеоном | М.
К.ОгинскийКраткая хронология Отечественной войны 1812 года от сражения в Смоленске до пожара в Москве.
1812, 3 августа — соединение армий Барклая до Толли и Багратиона под Смоленском
1812, 4-6 августа — Сражение у Смоленска
В 6 часов утра 4 августа Наполеон приказал начать общую бомбардировку и штурм Смоленска. Разгорелись яростные бои, длившиеся до 6 часов вечера. Корпус Дохтурова, защищавший город вместе с дивизией Коновницына и принца Вюртембергского, сражался с изумлявшей французов храбростью и упорством. Вечером Наполеон призвал маршала Даву и категорически приказал на другой день, чего бы это ни стоило, взять Смоленск. У него появилась уже раньше, а теперь окрепла надежда, что этот смоленский бой, в котором участвует якобы вся русская армия (он знал о состоявшемся, наконец, соединении Барклая с Багратионом), и будет той решительной битвой, от которой русские до сих пор уклонялись, отдавая ему без боя огромные части своей империи.
5 августа бой возобновился. Русские оказывали геройское сопротивление. После кровавого дня наступила ночь. Бомбардировка города, по приказу Наполеона, продолжалась. И вдруг раздались среда ночи один за другим страшные взрывы, потрясшие землю; начавшийся пожар распространился на весь город. Это русские взрывали пороховые склады и зажигали город: Барклай дал приказ об отступлении. На рассвете французские разведчики донесли, что город оставлен войсками, и Даву без боя вошел в Смоленск
1812, 8 августа — Вместо Барклая де Толли главнокомандующим назначен Кутузов
1812, 23 августа — Лазутчики донесли Наполеону, что русская армия остановилась и заняла позиции уже за два дня перед тем и что близ деревни, виднеющейся вдали, также сооружены укрепления. На вопрос, как называется деревня, лазутчики ответили: «Бородино»
1812, 26 августа — Бородинское сражение
Кутузов знал, что Наполеона погубят невозможность длительной войны в нескольких тысячах километров от Франции, в пустынной, скудной, враждебной громадной стране, недостаток продовольствия, непривычный климат.
Но еще более точно знал, что отдать Москву без генеральной битвы не позволят и ему, несмотря на его русскую фамилию, как не позволили сделать это Барклаю. И он решил дать эту битву, ненужную, по его глубочайшему убеждению. Излишняя стратегически, она была неизбежна морально и политически. В 15 часовую Бородинскую битву с обеих сторон выбыло более 100000 человек. Наполеон впоследствии говорил: «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми…»
1812, 1 сентября — совет в Филях. Кутузов приказал оставить Москву
1812, 2 сентября — русская армия прошла через Москву и вышла на Рязанскую дорогу
1812, 2 сентября — Наполеон в Москве
1812, 3 сентября — начало пожара в Москве
1812, 4-5 сентября — пожар в Москве.
5 сентября утром Наполеон обошел Кремль и из окон дворца, куда бы ни посмотрел, император побледнел и долго молча смотрел на пожар, а потом произнес: «Какое страшное зрелище! Это они сами поджигают… Какая решимость! Какие люди! Это — скифы!»
Князь Михаил Илларионович Кутузов (1745 -1813) — великий русский полководец.
Граф, светлейший князь Смоленский. Генерал-фельдмаршал. Главнокомандующий Русской армией во время Отечественной войны 1812 года. Его жизнь прошла в сражениях. Личная храбрость принесла ему не только множество наград, но и два ранения в голову — оба считались смертельными. То, что он оба раза выжил и вернулся в строй, казалось знаком: Голенищев-Кутузов предназначен к чему-то великому. Ответом на ожидания современников стала победа над Наполеоном, прославление которой потомками возвысило фигуру полководца до былинных величин. Участник русско-турецких войн 18 века, отличился при штурме Измаила. В русско-австро-французскую войну 1805 года командовал русскими войсками в Австрии и искусным маневром вывел их из-под угрозы окружения. В русско-турецкую войну 1806-1812 главнокомандующий Молдавской армией (1811-1812), одержал победы под Рушуком и Слободзеей, заключил Бухарестский мирный договор.
В Отечественную войну 1812 М. Кутузов был главнокомандующим русской армией (с августа), разгромившей армию Наполеона.
В январе 1813 года армия под командованием Кутузова вступила в пределы Западной Европы. Когда русская армия, сдав Москву, стояла в Тарутино, начштаба Бенигсен настрочил донос — мол, Кутузов всё время спит, причём «постель ему греет некая молдаванка». Резолюция была такой: «Это не наше дело. А что спит, то пусть спит. Каждый час сна этого старца приближает нас к победе». В 1813 году Михаил Кутузов возглавил союзные русско-прусские войска. Предшествующее напряжение сил, простуда и «нервическая горячка, осложненная паралитическими явлениями», привели к его кончине 16/28 апреля. Его забальзамированное тело было перевезено в Петербург и похоронено в Казанском соборе. До смерти к нему приехал Александр I и просил прощения за свое неправильное отношение к полководцу. Кутузов ответил: «Я прощаю, государь, но вот простит ли Россия?»
Михаи́л Илларио́нович Кутузов, 1812г.
War’s Impact — Национальная историческая тропа, усыпанная звездами (Служба национальных парков США)
Война 1812 года расчистила путь для экспансии Соединенных Штатов на запад, как это представлено в аллегорической картине «Американский прогресс». Колумбия, олицетворение США, ведет за собой американских поселенцев, протягивая телеграфный провод по ее следу, в то время как американские индейцы и животные бегут.Джон Гаст, Библиотека Конгресса Что изменила война? Это зависит от точки зрения. Гентский договор официально положил конец войне, но мало что изменил. Ни одна из сторон не теряла и не получала территорию или другие уступки. Великобританию устраивает статус-кво. На протяжении большей части войны он одерживал верх, включая успешное вторжение в Мэриленд и оккупацию столицы США. Британия сохранила свои владения в Северной Америке и фактически приобрела новую лояльность в Канаде, где война объединила франкоязычные и англоязычные колонии против американской агрессии. Утомленные войной десятилетиями боевых действий в других местах, британцы решили, что победа над далекими Соединенными Штатами не стоит затрат. Для Верхней и Нижней Канады война 1812 года была победой. Британские североамериканские колонисты объединились с Великобританией и союзниками американских индейцев, чтобы противостоять попытке Соединенных Штатов завоевать своего северного соседа. История американских индейцев, большинство из которых вступили в союз с британцами, была совсем другой. Они пережили одни из самых жестоких боев войны вдоль западных и южных границ и в Верхней Канаде. Их великий лидер Текумсе погиб в битве, и вместе с ним умерло видение конфедерации коренных народов, объединившихся для защиты своей территории и традиционного образа жизни. Гентский договор ничего не сделал для восстановления индийских земель, и с окончанием войны они потеряли своих британских союзников. Ничто не могло остановить разрушительную волну экспансии на запад, последовавшую за войной. Для Соединенных Штатов Америки война была взрослением. Молодая нация-выскочка была разделена политическими и междоусобными спорами, когда в 1812 году она дерзко объявила войну Великобритании. За почти три года она сильно пострадала в тылу, но в 1815 году стала более сильной и сплоченной нацией. «Эра добрых чувств», которая последовала за войной 1812 года в Соединенных Штатах, придала нации энергию. Его вновь обретенная уверенность стимулировала развитие производства, транспорта, центрального банка, национальной обороны и особенно территориальной экспансии. Война также принесла молодому народу новое уважение со стороны многих более старых и могущественных наций мира. Стоимость войны невозможно подсчитать. Для нации, навсегда изменившейся опытом, преимущества были бесценны. PRIDE OF BALTIMORE II, почти копия машин для стрижки Baltimore, которые служили каперами во время войны 1812 года, сегодня бороздит океаны в качестве посла доброй воли города Балтимор штата Мэриленд. Предоставлено Джейсоном Коппом Для Чесапикского региона восстановление после войны было не таким уж легким. Больше всего пострадал Южный Мэриленд. Имущественные потери исчислялись миллионами долларов. Многие домовладельцы округа Сент-Мэри уехали из штата, чтобы начать новую жизнь в Кентукки или других местах. Население сократилось и в других округах. Для Мэриленда в целом белое население сократилось почти на 35 000 между 1810 и 1820 годами. В качестве стратегии войны британцы пообещали свободу порабощенным афроамериканцам, которые покинут плантации и присоединятся к британцам. Несколько тысяч бывших порабощенных бежали на британские корабли и в лагеря, и многие помогали британцам в качестве колониальных морских пехотинцев и разведчиков. Хотя Чесапикский регион пострадал больше всего, он особенно гордился исходом войны. В результате успешной обороны Балтимора появились два символа новых Соединенных Штатов: . Два других символа наследия Чесапика в войне 1812 года сохранились до наших дней. Pride of Baltimore II , который плавает по морям в качестве посла доброй воли Мэриленда, является точной копией Chasseur , одного из самых смелых и успешных каперов в войне в открытом море. И День защитников продолжает отмечаться в Мэриленде каждый сентябрь в честь мужчин и женщин, которые защищали Балтимор и нацию в войне 1812 года. |
Война укрепила связи колониальной Канады с Великобританией, вдохновив движение, которое в конечном итоге привело к созданию независимой Канадской Конфедерации.
Граждане стали называть себя американцами, а не гражданами определенного штата, такими как жители Вирджинии или Мэриленда. В их стране появились новые герои, новые символы, новые истории патриотизма и новое поколение лидеров.
Регион начал ощущать влияние на свою экономику раньше, чем другие части страны, когда британцы блокировали Чесапикский залив в начале 1813 года. Блокада фактически закрыла регион от рынков сбыта табака и других товаров. Что еще хуже, британцы нападали на города, грабили плантации и поджигали табачные магазины по всему региону в течение 18-месячной кампании террора. Чесапик претерпел больше вражеских набегов и потерь имущества, чем любой другой регион во время войны.
Для бывших рабов, уехавших с британцами в новые дома в Новой Шотландии, Вест-Индии или других частях Британской империи, война 1812 года стала пропуском на свободу.Последнее обновление: 16 октября 2020 г.
10 фактов: Война 1812 года
Война 1812 года | Статья
Война 1812 года — один из самых недооцененных конфликтов в истории Соединенных Штатов.
Вот десять фактов, которые вам нужно знать о «Забытой войне».
Факт №1: Война между Великобританией и США велась с 1812 по 1815 год.
Война 1812 года велась между Соединенными Штатами и Великобританией при поддержке их канадских колоний и союзников из числа коренных американцев. Только 29Спустя годы после американской войны за независимость Великобритания и Соединенные Штаты снова оказались втянутыми в конфликт. 1 июня 1812 года американский президент Джеймс Мэдисон направил в Конгресс список претензий, а через четыре дня они приняли объявление войны. Мэдисон подписал декларацию 18 июня 1812 года, официально начав войну. Война длилась два года и восемь месяцев и закончилась в феврале 1815 года
. Президент Джеймс МэдисонФакт № 2: было много причин, по которым Великобритания и Соединенные Штаты начали войну.
Война 1812 года стала результатом нарастания напряженности и глобального политического конфликта.
Американский торговый флот увеличился вдвое за первое десятилетие XIX века, и британские граждане искренне опасались возможности быть превзойденным американским торговым судоходством. В 1807 году в рамках войны с Францией Великобритания ввела торговые ограничения, запрещающие нейтральным странам торговать с Францией. Соединенные Штаты увидели в этом вопиющее нарушение закона о международной торговле, особенно направленное против растущей экономики Америки. Наряду с ограничением американской торговли англичане активно захватывали американские корабли и моряков. В течение многих лет Великобритания захватывала американских солдат и заставляла их служить в королевском флоте, эта практика была известна как впечатление. Британское правительство оправдало эту практику, утверждая, что британские граждане не могут стать натурализованными американскими гражданами, и поэтому взяло в заложники многие американские корабли, захватив в заложники американских граждан британского происхождения, заставив их служить в королевском флоте.
Истоки конфликта существовали не только среди морской практики обеих стран; это также был конфликт явной судьбы. Британцы поддерживали индейские племена на Северо-Западной территории, в то же время многие американцы хотели расширяться на запад. Предшественник Мэдисона, Томас Джефферсон, внушал американскому населению, что континент принадлежит им.
Факт №3: Ни одна из сторон не была готова к войне.
Хотя многие американцы и Конгресс подали прошение о войне против британцев, Америка не была готова к конфликту. Вся армия Соединенных Штатов в то время насчитывала всего около 12 000 человек. Несмотря на то, что Конгресс разрешил расширение вооруженных сил, суровые дисциплинарные условия и низкая заработная плата привели к отсутствию роста в вооруженных силах Соединенных Штатов.
Британцы тоже были не готовы. Британцы уже были втянуты в войну с Наполеоном, и многие солдаты сражались в Испании и Португалии. В результате войны с Францией подавляющая часть их флота оказалась в блокаде Франции.
В то время как у Британии было 6034 солдата, размещенных в Канаде, британцы не могли пощадить еще многих из своей войны с Францией.
Факт № 4: Президент Джеймс Мэдисон считал, что Соединенные Штаты могут легко захватить Канаду.
Первой целью Мэдисона в войне было захватить Канаду. Мэдисон, как и многие американцы, полагали, что захватить Канаду не составит труда. Томас Джефферсон однажды заметил: «Приобретение Канады будет простым маршем». Однако ситуация, которую американцы обнаружили в Канаде, оказалась не такой, как ожидалось. 7000 американских солдат, участвовавших во вторжении, были неподготовленными, плохо руководимыми и корыстными. Вторжение потерпело полный провал. Всего за несколько месяцев британцы оттеснили американцев и захватили все, что тогда было территорией Мичигана.
Факт № 5: Война 1812 года вдохновила на создание усыпанного звездами знамени.
Во время переговоров об обмене пленными Фрэнсис Скотт Ки находился на британском корабле на протяжении всей битвы при Балтиморе.
Со своего места на корабле ему был виден американский форт Мак-Генри, ставший центром атак англичан. Ки нервно наблюдал, надеясь увидеть развевающийся американский флаг в конце обстрела, означающий, что американские войска все еще удерживают форт. Когда атака завершилась, вид большого американского флага, развевающегося над фортом, вдохновил Ки, и на обороте письма он написал первый набросок стихотворения под названием «Оборона форта М’Генри». После войны стихотворение было положено на музыку Джоном Стаффордом Смитом. В 1931 декабря президент Вудро Вильсон официально признал «Звездно-полосатое знамя» национальным гимном Америки.
Факт №6: Многие известные американцы сражались и служили во время войны 1812 года.
Многие выдающиеся военные лидеры впоследствии стали видными американцами. Уильям Генри Харрисон, знаменитый герой Типпекану в 1811 году, получил большую известность во время войны 1812 года, руководя успешными кампаниями против британцев и коренных американцев на северо-западе.
Виги использовали его репутацию сурового генерала и пограничника, несмотря на то, что на самом деле он принадлежал к элитной аристократии Вирджинии, чтобы обеспечить себе кандидатуру президента в 1841 году, но всего через месяц на посту он умер от пневмонии.
Генерал Уинфилд Скотт впервые получил военный опыт в войне 1812 года, сражаясь на границе с Ниагарой. После того, как он столкнулся с плохо обученными гражданскими ополчениями войны 1812 года, он работал над созданием постоянной обученной американской армии. В 1821 году Скотт написал Общие положения для армии , первый американский свод систематических военных уставов. Позже он руководил кампанией по захвату Мехико во время американо-мексиканской войны, а также разработал план Анаконды для гражданской войны.
Пожалуй, наибольшую известность на войне получил американец Эндрю Джексон. Джексон служил генерал-майором ополчения Теннесси во время войны 1812 года, впервые сражаясь в Крикской войне. После принятия капитуляции Крика в 1814 году он получил командование Новым Орлеаном и был произведен в генералы.
В битве при Новом Орлеане в январе 1815 года, после подписания Гентского договора, Джексон решительно остановил британцев. Эта победа сделала Джексона национальным героем; он стал известен как спаситель Нового Орлеана. Его национальное признание и военный послужной список помогли ему победить на оспариваемых президентских выборах 1828 года.0006
Британцы сжигают Вашингтон, округ Колумбия.
Факт № 7: Капитолий Соединенных Штатов в Вашингтоне, округ Колумбия, был сожжен во время войны.
После битвы при Бладенсбурге британский генерал Роберт Росс захватил столицу страны и сжег основные центры американского правительства. Британские солдаты подожгли город, специально нацелившись на Особняк исполнительной власти (Белый дом) и здание Капитолия. Менее чем через сутки пожары были потушены сильной грозой, и англичане эвакуировали город. Британцы удерживали округ Колумбия всего 26 часов; однако это единственный раз, когда иностранный враг захватил Вашингтон, округ Колумбия
Факт №8: Гентский договор официально положил конец войне.
Гентский мирный договор был подписан 24 декабря 1814 года, хотя официально ратифицирован не был до 17 февраля 1815 года, что официально положило конец войне. Несмотря на то, что Великобритания добилась явных успехов во время войны, многие в британском правительстве и вооруженных силах, включая премьер-министра и герцога Веллингтона, выступали за мирный договор без требований о территории. Герцог Веллингтон утверждал, что, хотя в конечном итоге они могут получить территорию, нынешнее «состояние [наших] военных операций, каким бы похвальным оно ни было, не дает [нам] права требовать чего-либо». Американцы также хотели завершения войны, поскольку конфликт привел к огромному внешнему долгу Америки. Обе стороны согласились по существу на status quo ante bellum соглашение, восстанавливающее границы в том виде, в каком они были до войны. Хотя Америка не защитила свои морские права, после завершения британской войны с Наполеоном Королевский флот не нуждался в том количестве человеческих ресурсов, которое они требовали во время войны, и практике впечатления пришел неофициальный конец.
Факт № 9: Почти все участвующие группы вышли из войны победителями.
После окончания войны как американские, так и британские официальные лица и гражданские лица остались довольны окончанием войны. Американцы выиграли последнюю битву войны, битву за Новый Орлеан, и видели в ней решающее поражение, укрепляющее Америку как действительно независимую нацию. В то время как многие в Великобритании рассматривали эту войну как часть более значительных войн с французами, которые британцы решительно выиграли при Ватерлоо. Канадцы также испытывали чувство гордости за войну. Пережив американское вторжение, он возродил канадское чувство гордости. Единственной группой, которая действительно проиграла войну, были коренные американцы, которые потеряли своих могущественных британских союзников и вскоре были сокрушены американскими поселенцами.
Факт №10: Многие поля сражений войны 1812 года существуют и сегодня.
Войну 1812 года называют «Забытой войной Америки». Она изучена гораздо меньше, чем Американская революция или Гражданская война, в результате чего многие ее поля сражений игнорируются для разработки.