классические образы комедии в современной интерпретации

    В комедии Грибоедова «Горе от ума» представлены два поколения, резко противопоставленных и враждующих друг с другом. Важно, что эти поколения отличаются не только и не столько возрастом, сколько взглядами на жизнь, мироощущением, законами, по которым они существуют. Одно из них, многочисленное, сильное и, казалось бы, неискоренимое – консервативное старомосковское общество. Ему в комедии противостоят «новые» люди, прогрессивные и образованные. 
    Одним из самых ярких представителей фамусовского общества в «Горе от ума» является Алексей Степанович Молчалин. Я думаю, его роль в произведении сопоставима с ролью главного героя — Чацкого. Как и Чацкий, Молчалин — участник и любовного, и общественно-идеологического конфликта. Он не только достойный ученик Фамусова, но и «соперник» Чацкого в любви к Софье, третье лицо, возникшее между бывшими влюбленными. 
    Если Фамусов, Хлёстова и некоторые другие персонажи комедии – это «живые обломки» «века минувшего», то Молчалин — человек одного с Чацким поколения.

Но, в отличие от главного героя, Молчалин — убежденный консерватор. По своему внутреннему состоянию он, несомненно, представитель старой Москвы, поэтому диалог и взаимопонимание между ним и Чацким невозможны. Больше того, между ними неизбежен конфликт, ведь жизненные идеалы, нравственные принципы и поведение в обществе у этих героев абсолютно противоположны. Так, например, Чацкий не может понять, «зачем же мнения чужие только святы». Молчалин же, как и Фамусов, считает зависимость «от других» основным законом жизни. 
    Молчалин — посредственность, не выходящая из общепринятых рамок, это типичный «средний» человек: и по способностям, и по уму, и по притязаниям. Но у него есть «свой талант, Алексей Степанович гордится своими качествами — «умеренностью и аккуратностью». 
    Мировоззрение и поведение Молчалина строго регламентируется его положением в служебной иерархии. Он скромен и услужлив, потому что «в чинах… небольших», не может обойтись без «покровителей», даже если ему приходится всецело зависеть от их воли.  
    Зато, в отличие от Чацкого, Молчалин органично вписывается в фамусовское общество. Это « маленький Фамусов », ведь у него много общего с московским « тузом », несмотря на большую разницу в возрасте и общественном положении. Например, отношение Молчалина к службе — чисто «фамусовское»: он хотел бы «и награжденья брать, и весело пожить». Общественное мнение для Молчалина, как и для Фамусова, свято. Некоторые его высказывания («Ах! злые языки страшнее пистолета», «В мои лета не должно сметь Свое суждение иметь») напоминают фамусовское: «Ах! боже мой! что станет говорить Княгиня Марья Алексевна!». 
    Молчалин — антипод Чацкого не только по убеждениям, но и по характеру отношения к Софье. Главный герой произведения искренне влюблен в девушку, выше этого чувства для него ничего не существует, по сравнению с ним «мир целый» Чацкому «казался прах и суета». Молчалин же лишь умело притворяется, что любит Софью, хотя, по собственному признанию, не находит в ней «ничего завидного».  
    Отношения с Софьей целиком определяются жизненной позицией Молчалина: так он держится со всеми без исключения людьми, это его жизненный принцип, усвоенный с детства. В последнем действии Алексей Степанович рассказывает Лизе, что ему «завещал отец» — «угождать всем людям без изъятья». 
    Молчалин — влюбленный «по должности», «в угодность дочери такого человека», как Фамусов, «который кормит и поит, / А иногда и чином подарит…». 
    Важно, что утрата любви Софьи не означает поражения Молчалина. Хотя он и совершил непростительную оплошность, ему удалось выйти сухим из воды. Знаменательно, что не на «виноватого» Молчалина, а на «невиновного» Чацкого и оскорбленную, униженную Софью обрушил свой гнев Фамусов. 
    В финале комедии Чацкий становится изгоем: общество его отторгает, Фамусов указывает на дверь и грозится «огласить» его мнимый разврат «во весь народ». Молчалин же не попадает под «основной удар». Вероятно, он удвоит усилия, чтобы загладить свою вину перед Софьей. Но, в любом случае, остановить карьеру такого человека, как Алексей Степанович Молчалин, невозможно — таков смысл авторского отношения к этому герою. Чацкий еще в первом действии заметил, что Молчалин дойдет до «степеней известных». Финальная сцена комедии подтвердила горькую истину: общество отвергает Чацких, зато «Молчалины блаженствуют на свете». 
    Таким образом, Чацкий и Молчалин – люди одного возраста — по своим жизненным устремлениям и взглядам принадлежат к двум разным поколениям. Если Чацкий — представитель передовой молодежи, прогрессивных веяний, то Молчалин – продолжатель традиций старой консервативной Москвы. Он «молодой старик», принадлежащий «веку минувшему». И, несмотря на его сиюминутную жизненную победу, будущее за взглядами Чацкого. В этом убежден автор комедии «Горе от ума».

Молчалины блаженствуют на свете? (по комедии А. С Грибоедова «Горе от ума») — СОЧИНЕНИЕ НА ЛИТЕРАТУРНУЮ ТЕМУ — школьное сочинение — лучшее экзаменационное сочинение — сочинение по русской литературе

Новейшие сочинения по русской литературе.

Все темы 5-9 классы

Молчалины блаженствуют на свете? (по комедии А. С Грибоедова «Горе от ума»)

План

I. Имя, ставшее нарицательным.

II. Радости и трудности молчалиных.

1. Молчалин – персонаж пьесы А. С. Грибоедова.

2. Современные молчалины.

III. Счастье невозможно без внутренней свободы.

Вот он, на цыпочках и не богат словами…

А. С. Грибоедов

Имя Алексея Степановича Молчалина, героя пьесы А. С. Грибоедова «Горе от ума», стало нарицательным. Многократно осмеяны и превратились в поговорки его афористичные высказывания, обнажающие убогую жизненную философию, мелкую душу: «Ведь надобно ж зависеть от других», «Частенько там мы покровительство находим, где не метим», «Ваш шпиц – прелестный шпиц»… Но умница Чацкий сформулировал то ли закон, то ли проблему, актуальную и сегодня: «Молчалины блаженствуют на свете!» Так ли это? Счастливы ли, блаженствуют ли люди, подобные Молчалину?

В пьесе судьба Молчалина, действительно, складывается удачно. В точности следуя заветам отца, учившего сына угождать «всем людям без изъятья», Алексей Степанович проживает и служит секретарем в доме Фамусова, «дружбу всех он в доме приобрел». И, как предрекает Чацкий, «он дойдет до степеней известных: ведь нынче любят бессловесных!» Софья Фамусова, неглупая, интересная девушка полюбила Молчалина, наделив его достоинствами, которых у него никогда не было, и готова выйти за него замуж против воли отца. И он талантливо разыгрывает роль влюбленного, «в угоду дочери такого человека». Молчалин умеет все просчитать и предусмотреть: отправляясь на ночное свидание с Софьей, он берет с собой бумаги для доклада на случай, если неожиданно появится Фамусов. Алексей Степанович усвоил негласные правила служебного успеха; несомненно, он добьется всего, о чем мечтает: чинов, богатства, связей. И пусть такие, как Чацкий, его презирают, и ничего, что всю жизнь придется носить маску, не смея сказать ни слова своим настоящим голосом – Молчалин готов забыть, каков он, его настоящий голос.

Главное – он умеет всех обойти, перехитрить, добиться успеха.

В наши дни волшебное слово «успех» заставляет порой забыть о том, какими путями следует к нему идти. Общество, в котором преобладают потребительские интересы, ставит успех на первое место в шкале жизненных ценностей, квалифицируя его как умение всех обойти, любой ценой достичь достатка, а лучше богатства, славы, власти. Легко ли в наш век молчалиным? Легко, если они сумели приспособиться к новым условиям, если могут не только угодливо молчать, но и возвысить голос, когда это необходимо. Современные молчалины стремятся понравиться не всем, а лишь тем, кто полезен, и не размениваются на поглаживание мосек и карточные партии «на всякий случай». Смолчать, когда при тебе совершается злое дело, не заступиться за обиженного, произнести пламенную речь, где и когда это необходимо – и добиться вожделенного успеха по службе, и служить не делу, а лицам, и, в конечном счете, устроить свою жизнь – вот в чем их удобная, хотя и убогая философия.

Современные молчалины страшнее грибоедовского персонажа: они научились скрывать свою сущность, умеют держаться надменно и даже делают вид, что имеют чувство собственного достоинства, совесть, честь. Они профанируют высокие идеи, прикрываясь ими для достижения собственных мелочных целей, притворяясь порой Чацкими. Они успешны. Но счастливы ли?

Молчалины много добиваются, но счастливыми их не назовешь. Всю жизнь приспосабливаться, угодничать, подличать, прятать свои мысли, чувства, чтобы в один прекрасный день забыть, как выглядит твое подлинное лицо под вечной маской, – разве можно таким путем добиться «блаженства»? Счастье невозможно без внутренней свободы – чувства, незнакомого и опасного для молчалиных…



А.С.Грибоедов. Горе от ума. Действие III

Явление 1

Чацкий, потом София

Чацкий
Дождусь ее, и вынужу признанье:
Кто наконец ей мил? Молчалин! Скалозуб!
Молчалин прежде был так глуп!..
Жалчайшее созданье!
Уж разве поумнел?. . А тот –
Хрипун, удавленник, фагот, [2]
Созвездие маневров и мазурки!

Судьба любви, играть ей в жмурки,
А мне…
(Входит София)
Вы здесь? я очень рад,
Я этого желал.

София (про себя)
И очень невпопад.

Чацкий
Конечно не меня искали?

София
Я не искала вас.

Чацкий
Дознаться мне нельзя ли,
Хоть и некстати, нужды нет,
Кого вы любите?

София
Ах! боже мой! весь свет.

Чацкий
Кто более вам мил?

София
Есть многие, родные.

Чацкий
Все более меня?

София
Иные.

Чацкий
И я чего хочу, когда всё решено?
Мне в петлю лезть, а ей смешно.

София
Хотите ли знать истины два слова?
Малейшая в ком странность чуть видна,
Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота готова,
А сами вы.

..

Чацкий
Я сам? не правда ли, смешон?

София
Да! грозный взгляд, и резкий тон,
И этих в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.

Чацкий
Я странен, а не странен кто ж?
Тот, кто на всех глупцов похож;
Молчалин например…

София
Примеры мне не новы;
Заметно, что вы желчь на всех излить готовы;
А я, чтоб не мешать, отсюда уклонюсь.

Чацкий (держит ее)
Постойте же. (В сторону) Раз в жизни притворюсь.
(Громко)
Оставимте мы эти пренья,
Перед Молчалиным не прав я, виноват;
Быть может он не то, что три года назад;
Есть на земле такие превращенья
Правлений, климатов, и нравов, и умов;
Есть люди важные, слыли за дураков:
Иный по армии, иный плохим поэтом,
Иный… Боюсь назвать, но признано всем светом,
Особенно в последние года,
Что стали умны хоть куда.
Пускай в Молчалине ум бойкий, гений смелый;
Но есть ли в нем та страсть? то чувство? пылкость та?
Чтоб кроме вас ему мир целый
Казался прах и суета?
Чтоб сердца каждое биенье
Любовью ускорялось к вам?
Чтоб мыслям были всем, и всем его делам
Душою – вы? вам угожденье?..
Сам это чувствую, сказать я не могу,
Но что теперь во мне кипит, волнует, бесит,
Не пожелал бы я и личному врагу,
А он?.. смолчит и голову повесит.
Конечно смирен, все такие не резвы;
Бог знает, в нем какая тайна скрыта;
Бог знает, за него что выдумали вы,
Чем голова его ввек не была набита.
Быть может качеств ваших тьму,
Любуясь им, вы придали ему;
Не грешен он ни в чем, вы во сто раз грешнее.
Нет! нет! пускай умен, час от часу умнее;
Но вас он стоит ли? вот вам один вопрос;
Чтоб равнодушнее мне понести утрату,
Как человеку вы, который с вами взрос,
Как другу вашему, как брату
Мне дайте убедиться в том;
Потом
От сумасшествия могу я остеречься;
Пущусь подалее простыть, охолодеть,
Не думать о любви, но буду я уметь
Теряться по свету, забыться и развлечься.

София (про себя)
Вот нехотя с ума свела!
(Вслух)
Что притворяться?
Молчалин давиче мог без руки остаться,
Я живо в нем участье приняла;
А вы, случась на эту пору,
Не позаботились расчесть,
Что можно доброй быть ко всем и без разбору;
Но может истина в догадках ваших есть,
И горячо его беру я под защиту:
Зачем же быть, скажу вам напрямик,
Так невоздержну на язык?
В презреньи к людям так нескрыту?
Что и смирнейшему пощады нет!.. чего?
Случись кому назвать его:
Град колкостей и шуток ваших грянет.
Шутить! и век шутить! как вас на это станет! –

Чацкий
Ах! боже мой! неужли я из тех,
Которым цель всей жизни смех?
Мне весело, когда смешных встречаю,
А чаще с ними я скучаю.

София
Напрасно: это всё относится к другим,
Молчалин вам наскучил бы едва ли,
Когда б сошлись короче с ним.

Чацкий (с жаром)
Зачем же вы его так коротко узнали?

София
Я не старалась, бог нас свел.
Смотрите, дружбу всех он в доме приобрел;
При батюшке три года служит,
Тот часто без толку сердит,
А он безмолвием его обезоружит,
От доброты души простит;
И между прочим
Веселостей искать бы мог;
Ничуть; от старичков не ступит за порог;
Мы резвимся, хохочем,
Он с ними целый день засядет, рад не рад,
Играет…

Чацкий
Целый день играет!
Молчит, когда его бранят!
(В сторону)
Она его не уважает.

София
Конечно нет в нем этого ума,
Что гений для иных, а для иных чума,
Который скор, блестящ и скоро опротивит,
Который свет ругает наповал,
Чтоб свет об нем хоть что-нибудь сказал;
Да эдакий ли ум семейство осчастливит?

Чацкий
Сатира и мораль, смысл этого всего?
(В сторону)
Она не ставит в грош его.

София
Чудеснейшего свойства
Он наконец: уступчив, скромен, тих,
В лице ни тени беспокойства
И на душе проступков никаких;
Чужих и вкривь и вкось не рубит, –
Вот я за что его люблю.

Чацкий (в сторону)
Шалит, она его не любит.
(Вслух)
Докончить я вам пособлю
Молчалина изображенье.
Но Скалозуб? вот загляденье:
За армию стоит горой
И прямизною стана,
Лицом и голосом герой…

София
Не моего романа.

Чацкий
Не вашего? кто разгадает вас?

Явление 2

Чацкий, София, Лиза

Лиза (шёпотом)
Сударыня, за мной, сейчас
К вам Алексей Степаныч будет.

София
Простите, надобно идти мне поскорей.

Чацкий
Куда?

София
К прихмахеру.

Чацкий
Бог с ним.

София
Щипцы простудит.

Чацкий
Пускай себе…

София
Нельзя, ждем на вечер гостей.

Чацкий
Бог с вами, остаюсь опять с моей загадкой.
Однако дайте мне зайти, хотя украдкой,
К вам в комнату на несколько минут,
Там стены, воздух, всё приятно!
Согреют, оживят, мне отдохнуть дадут
Воспоминания об том, что невозвратно!
Не засижусь, войду, всего минуты две,
Потом подумайте, член Английского клуба,
Я там дни целые пожертвую молве
Про ум Молчалина, про душу Скалозуба.
(София пожимает плечами, уходит к себе и запирается, за нею и Лиза)

Явление 3

Чацкий, потом Молчалин

Чацкий
Ах! Софья! Неужли Молчалин избран ей!
А чем не муж? Ума в нем только мало;
Но чтоб иметь детей,
Кому ума недоставало?
Услужлив, скромненький, в лице румянец есть.
(Входит Молчалин)
Вон он на цыпочках, и не богат словами,
Какою ворожбой умел к ней в сердце влезть!
(Обращается к нему)
Нам, Алексей Степаныч, с вами
Не удалось сказать двух слов,
Ну, образ жизни ваш каков?
Без горя нынче? без печали?

Молчалин
По-прежнему-с.

Чацкий
А прежде как живали?

Молчалин
День за день, нынче как вчера.

Чацкий
К перу от карт? и к картам от пера?
И положенный час приливам и отливам?

Молчалин
По мере я трудов и сил,
С тех пор, как числюсь по Архивам,[3]
Три награжденья получил.

Чацкий
Взманили почести и знатность?

Молчалин
Нет-с, свой талант у всех…

Чацкий
У вас?

Молчалин
Два-с:
Умеренность и аккуратность.

Чацкий
Чудеснейшие два! и стоят наших всех.

Молчалин
Вам не дались чины, по службе неуспех?

Чацкий
Чины людьми даются;
А люди могут обмануться.

Молчалин
Как удивлялись мы!

Чацкий
Какое ж диво тут?

Молчалин
Жалели вас.

Чацкий
Напрасный труд.

Молчалин
Татьяна Юрьевна рассказывала что-то,[4]
Из Петербурга воротясь,
С министрами про вашу связь,
Потом разрыв…

Чацкий
Ей почему забота?

Молчалин
Татьяне Юрьевне!

Чацкий
Я с нею не знаком.

Молчалин
С Татьяной Юрьевной!!

Чацкий
С ней век мы не встречались;
Слыхал, что вздорная.

Молчалин
Да это полно та ли-с?
Татьяна Юрьевна!!! Известная,– притом
Чиновные и должностные
Все ей друзья и все родные;
К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам.

Чацкий
На что же?

Молчалин
Так: частенько там
Мы покровительство находим, где не метим.

Чацкий
Я езжу к женщинам, да только не за этим.

Молчалин
Как обходительна! добра! мила! проста!
Балы дает нельзя богаче,
От рождества и до поста,
И летом праздники на даче.
Ну, право, что бы вам в Москве у нас служить?
И награжденья брать и весело пожить?

Чацкий
Когда в делах, я от веселий прячусь,
Когда дурачиться: дурачусь;
А смешивать два эти ремесла –
Есть тьма искусников, я не из их числа.

Молчалин
Простите, впрочем тут не вижу преступленья;
Вот сам Фома Фомич, знаком он вам?

Чацкий
Ну что ж?

Молчалин
При трех министрах был начальник отделенья,[5]
Переведен сюда…

Чацкий
Хорош!
Пустейший человек, из самых бестолковых.

Молчалин
Как можно! слог его здесь ставят в образец,
Читали вы?

Чацкий
Я глупостей не чтец,
А пуще образцовых.

Молчалин
Нет, мне так довелось с приятностью прочесть,
Не сочинитель я…

Чацкий
И по всему заметно.

Молчалин
Не смею моего сужденья произнесть.

Чацкий
Зачем же так секретно?

Молчалин
В мои лета не должно сметь
Свое суждение иметь.

Чацкий
Помилуйте, мы с вами не ребяты;
Зачем же мнения чужие только святы?

Молчалин
Ведь надобно ж зависеть от других,

Чацкий
Зачем же надобно?

Молчалин
В чинах мы небольших.

Чацкий (почти громко)
С такими чувствами! с такой душою
Любим!.. Обманщица, смеялась надо мною!

Явление 4

Вечер. Все двери настежь, кроме в спальню к Софии. В перспективе раскрывается ряд освещенных комнат, слуги суетятся; один из них, главный, говорит:

Эй! Филька, Фомка, ну, ловчей!
Столы для карт, мел, щеток и свечей!
(Стучится к Софии в дверь)
Скажите барышне скорее, Лизавета:
Наталья Дмитревна, и с мужем, и к крыльцу
Еще подъехала карета.

(Расходятся, остается один Чацкий)

Явление 5

Чацкий, Наталья Дмитриевна, молодая дама

Наталья Дмитриевна
Не ошибаюсь ли!.. он точно, по лицу…
Ах! Александр Андреич, вы ли?

Чацкий
С сомненьем смотрите от ног до головы,
Неужли так меня три года изменили?

Наталья Дмитриевна
Я полагала вас далеко от Москвы.
Давно ли?
Чацкий
Нынче лишь…

Наталья Дмитриевна
Надолго?

Чацкий
Как случится
Однако, кто смотря на вас не подивится?
Полнее прежнего, похорошели страх;
Моложе вы, свежее стали;
Огонь, румянец, смех, игра во всех чертах.

Наталья Дмитриевна
Я замужем.

Чацкий
Давно бы вы сказали!

Наталья Дмитриевна
Мой муж, прелестный муж, вот он сейчас войдет,
Я познакомлю вас, хотите?

Чацкий
Прошу.

Наталья Дмитриевна
И знаю наперед,
Что вам понравится. Взгляните и судите!

Чацкий
Я верю, он вам муж.

Наталья Дмитриевна
О нет-с, не потому;
Сам по себе, по нраву, по уму.
Платон Михайлыч мой единственный, бесценный!
Теперь в отставке, был военный;
И утверждают все, кто только прежде знал,
Что с храбростью его, с талантом,
Когда бы службу продолжал,
Конечно был бы он московским комендантом.

Явление 6

Чацкий, Наталья Дмитриевна, Платон Михайлович

Наталья Дмитриевна
Вот мой Платон Михайлоч.

Чацкий
Ба!
Друг старый, мы давно знакомы, вот судьба!

Платон Михайлович
Здорово, Чацкий, брат!

Чацкий
Платон любезный, славно.
Похвальный лист тебе, ведешь себя исправно.

Платон Михайлович
Как видишь, брат:
Московский житель и женат.

Чацкий
Забыт шум лагерный, товарищи и братья?
Спокоен и ленив?

Платон Михайлович
Нет, есть-таки занятья:
На флейте я твержу дуэт[6]
А-мольный…

Чацкий
Что твердил назад тому пять лет?
Ну, постоянный вкус! в мужьях всего дороже.

Платон Михайлович
Брат, женишься, тогда меня вспомянь!
От скуки будешь ты свистеть одно и то же.

Чацкий
От скуки! как? уж ты ей платишь дань?

Наталья Дмитриевна
Платон Михайлоч мой к занятьям склонен разным,
Которых нет теперь; к ученьям и смотрам,
К манежу. .. иногда скучает по утрам.

Чацкий
А кто, любезный друг, велит тебе быть праздным?
В полк, эскадрон дадут. Ты обер или штаб?[7]

Наталья Дмитриевна
Платон Михайлоч мой здоровьем очень слаб.

Чацкий
Здоровьем слаб! Давно ли?

Наталья Дмитриевна
Всё рюматизм и головные боли.

Чацкий
Движенья более. В деревню, в теплый край.
Будь чаще на коне. Деревня летом рай.

Наталья Дмитриевна
Платон Михайлоч город любит,
Москву; за что в глуши он дни свои погубит!

Чацкий
Москву и город…. Ты чудак!
А помнишь прежнее?

Платон Михайлович
Да, брат, теперь не так…

Наталья Дмитриевна
Ох! мой дружочек!
Здесь так свежо, что мочи нет,
Ты распахнулся весь, и расстегнул жилет.

Платон Михайлович
Теперь, брат, я не тот. ..

Наталья Дмитриевна
Послушайся разочек,
Мой милый, застегнись скорей,

Платон Михайлович (хладнокровно)
Сейчас.

Наталья Дмитриевна
Да отойди подальше от дверей,
Сквозной там ветер дует сзади!

Платон Михайлович
Теперь, брат, я не тот…

Наталья Дмитриевна
Мой ангел, бога ради
От двери дальше отойди.

Платон Михайлович (глаза к небу)
Ах! матушка!

Чацкий
Ну, бог тебя суди;
Уж точно стал не тот в короткое ты время;
Не в прошлом ли году, в конце,
В полку тебя я знал? лишь утро: ногу в стремя
И носишься на борзом жеребце;
Осенний ветер дуй, хоть спереди, хоть с тыла.

Платон Михайлович (со вздохом)
Эх! братец! славное тогда житье-то было.

Явление 7

Те же, Князь Тугоуховский и Княгиня с шестью дочерьми

Наталья Дмитриевна (тоненьким голоском)
Князь Петр Ильич, княгиня, боже мой!
Княжна Зизи! Мими!

(Громкие лобызания, потом усаживаются и осматривают одна другую с головы до ног)

1-я княжна
Какой фасон прекрасный!

2-я княжна
Какие складочки!

1-я княжна
Обшито бахромой.

Наталья Дмитриевна
Нет, если б видели, мой тюрлюрлю[8] атласный!

3-я княжна
Какой эшарп[9] cousin мне подарил!

4-я княжна
Ах! да, барежевый.

5-я княжна
Ах прелесть!

6-я княжна
Ах! как мил!

Княгиня
Сс! – Кто это в углу, взошли мы, поклонился?

Наталья Дмитриевна
Приезжий Чацкий.

Княгиня
От-став-ный?

Наталья Дмитриевна
Да, путешествовал, недавно воротился.

Княгиня
И хо-ло-стый?

Наталья Дмитриевна
Да, не женат.

Княгиня
Князь, князь, сюда.– Живее.

Князь (к ней оборачивает слуховую трубку)
О! хм!

Княгиня
К нам на вечер, в четверг, проси скорее
Натальи Дмитревны знакомого: вон он!

Князь
И-хм! (Отправляется, вьется около Чацкого и покашливает)

Княгиня
Вот то-то детки;
Им бал, а батюшка таскайся на поклон;
Танцовщики ужасно стали редки!..
Он камер-юнкер?[10]

Наталья Дмитриевна
Нет.

Княгиня
Бо-гат?

Наталья Дмитриевна
О! Нет!

Княгиня (громко, что есть мочи)
Князь, князь! Назад!

Явление 8

Те же и Графини Хрюмины: бабушка и внучка

Графиня внучка
Ах! grand’maman! Ну, кто так рано приезжает?
Мы первые!
(Пропадает в боковую комнату)

Княгиня
Вот нас честит!
Вот первая, и нас за никого считает!
Зла, в девках целый век, уж бог ее простит.

Графиня внучка (вернувшись, направляет на Чацкого двойной лорнет)
Мсьё Чацкий! вы в Москве! как были, всё такие?

Чацкий
На что меняться мне?

Графиня внучка
Вернулись холостые?

Чацкий
На ком жениться мне?

Графиня внучка
В чужих краях на ком?
О! наших тьма без дальних справок
Там женятся, и нас дарят родством
С искусницами модных лавок.

Чацкий
Несчастные! должны ль упреки несть
От подражательниц модисткам?
За то, что смели предпочесть
Оригиналы спискам?

Явление 9

Те же и множество других гостей. Между прочим Загорецкий. Мужчины являются, шаркают, отходят в сторону, кочуют из комнаты в комнату и проч. София от себя выходит, все к ней навстречу.

Графиня внучка
Eh! bon soir! vous voilà! Jamais trop diligente,
Vous nous donnez toujours le plaisir de l’attente.[11]

Загорецкий
На завтрашний спектакль имеете билет?

София
Нет.

Загорецкий
Позвольте вам вручить, напрасно бы кто взялся
Другой вам услужить, зато
Куда я ни кидался!
В контору – всё взято,
К директору – он мне приятель,–
С зарей в шестом часу, и кстати ль!
Уж с вечера никто достать не мог;
К тому, к сему, всех сбил я с ног;
И этот наконец похитил уже силой
У одного, старик он хилый,
Мне друг, известный домосед;
Пусть дома просидит в покое.

София
Благодарю вас за билет,
А за старанье вдвое.

(Являются еще кое-какие, тем временем Загорецкий отходит к мужчинам)

Загорецкий
Платон Михайлоч…

Платон Михайлович
Прочь!
Поди ты к женщинам, лги им, и их морочь;
Я правду об тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи. Вот, брат (Чацкому), рекомендую!
Как эдаких людей учтивее зовут?
Нежнее? – человек он светский,
Отъявленный мошенник, плут:
Антон Антоноч Загорецкий.
При нем остерегись: переносить горазд;[12]
И в карты не садись: продаст.

Загорецкий
Оригинал! брюзглив, а без малейшей злобы.

Чацкий
И оскорбляться вам смешно бы,
Окроме честности есть множество отрад.
Ругают здесь, а там благодарят.

Платон Михайлович
Ох, нет, братец, у нас ругают
Везде, а всюду принимают.

(Загорецкий мешается в толпу)

Явление 10

Те же и Хлёстова

Хлёстова
Легко ли в шестьдесят пять лет
Тащиться мне к тебе, племянница, мученье!
Час битый ехала с Покровки, силы нет;
Ночь – светапреставленье!
От скуки я взяла с собой
Арапку-девку[13] да собачку. –
Вели их накормить, ужо, дружочек мой;
От ужина сошли подачку.
Княгиня, здравствуйте! (Села)
Ну, Софьюшка, мой друг
Какая у меня арапка для услуг,
Курчавая! горбом лопатки!
Сердитая! все кошачьи ухватки!
Да как черна! да как страшна!
Ведь создал же господь такое племя!
Чёрт сущий; в девичей[14] она;
Позвать ли?

София
Нет-с; в другое время.

Хлёстова
Представь: их как зверей выводят напоказ…
Я слышала, там… город есть турецкий…
А знаешь ли, кто мне припас?
Антон Антоноч Загорецкий.
(Загорецкий выставляется вперед)
Лгунишка он, картежник, вор.
(Загорецкий исчезает)
Я от него было и двери на запор;
Да мастер услужить: мне и сестре Прасковье
Двоих арапчонков на ярмарке достал;
Купил, он говорит, чай в карты сплутовал;
А мне подарочек, дай бог ему здоровье!

Чацкий (с хохотом Платону Михайловичу)
Не поздоровится от эдаких похвал,
И Загорецкий сам не выдержал, пропал.

Хлёстова
Кто этот весельчак? Из звания какого?

София
Вон этот? Чацкий.

Хлёстова
Ну? а что нашел смешного?
Чему он рад? Какой тут смех?
Над старостью смеяться грех.
Я помню, ты дитёй с ним часто танцевала,
Я за уши его дирала, только мало.

Явление 11

Те же и Фамусов

Фамусов (громогласно)
Ждем князя Петра Ильича,
А князь уж здесь! А я забился там в портретной.
Где Скалозуб Сергей Сергеич? а?
Нет; кажется, что нет. – Он человек заметный –
Сергей Сергеич Скалозуб.

Хлёстова
Творец мой! оглушил, звончее всяких труб!

Явление 12

Те же и Скалозуб, потом Молчалин

Фамусов
Сергей Сергеич, запоздали;
А мы вас ждали, ждали, ждали.
(Подводит к Хлёстовой)
Моя невестушка, которой уж давно
Об вас говорено.

Хлёстова (сидя)
Вы прежде были здесь… в полку… в том… в гренадерском[15]?

Скалозуб (басом)
В его высочества, хотите вы сказать,
Ново-землянском мушкетерском.[16]

Хлёстова
Не мастерица я полки-та различать.

Скалозуб
А форменные есть отлички:
В мундирах выпушки, погончики, петлички.

Фамусов
Пойдемте, батюшка, там вас я насмешу,
Курьезный вист у нас. За нами, князь! прошу.–

(Его и князя уводит с собою)

Хлёстова (Софии)
Ух! я точнехонько избавилась от петли;
Ведь полоумный твой отец;
Дался ему трех сажень удалец,
Знакомит, не спросясь, приятно ли нам, нет ли?

Молчалин (подает ей карту)
Я вашу партию составил: мосьё Кок,
Фома Фомич и я.

Хлёстова
Спасибо, мой дружок.
(Встает)

Молчалин
Ваш шпиц, прелестный шпиц; не более наперстка;
Я гладил всё его; как шелковая шерстка!

Хлёстова
Спасибо, мой родной.
(Уходит, за ней Молчалин и многие другие)

Явление 13

Чацкий, София и несколько посторонних, которые в продолжении расходятся

Чацкий
Ну! тучу разогнал…

София
Нельзя ль не продолжать?

Чацкий
Чем вас я напугал?
За то, что он смягчил разгневанную гостью,
Хотел я похвалить.

София
А кончили бы злостью.

Чацкий
Сказать вам, что я думал? Вот:
Старушки все народ сердитый;
Не худо, чтоб при них услужник знаменитый
Тут был, как громовой отвод.
Молчалин! – Кто другой так мирно всё уладит!
Там моську во-время погладит,
Тут в пору карточку вотрет,
В нем Загорецкий не умрет!..
Вы давиче его мне исчисляли свойства,
Но многие забыли? – Да?
(Уходит)

Явление 14

София, потом Г. Н.

София (про себя)
Ах! этот человек всегда
Причиной мне ужасного расстройства!
Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!

Г. Н. (подходит)
Вы в размышленьи.

София
Об Чацком.

Г. Н.
Как его нашли, по возвращеньи?

София
Он не в своем уме.

Г. Н.
Ужли с ума сошел?

София (помолчавши)
Не то, чтобы совсем…

Г. Н.
Однако есть приметы?

София (смотрит на него пристально)
Мне кажется.

Г. Н.
Как можно в эти леты!

София
Как быть!
(В сторону)
Готов он верить!
А, Чацкий! любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить?
(Уходит)

Явление 15

Г. Н., потом Г. Д.

Г. Н.
С ума сошел!.. Ей кажется, вот на!
Недаром? Стало быть… с чего б взяла она!
Ты слышал?

Г. Д.
Что?

Г. Н.
Об Чацком?

Г. Д.
Что такое?

Г. Н.
С ума сошел!

Г. Д.
Пустое.

Г. Н.
Не я сказал, другие говорят.

Г. Д.
А ты расславить это рад?

Г. Н.
Пойду, осведомлюсь; чай кто-нибудь да знает.
(Уходит)

Явление 16

Г. Д., потом Загорецкий

Г. Д.
Верь болтуну!
Услышит вздор, и тотчас повторяет!
Ты знаешь ли об Чацком?

Загорецкий
Ну?

Г. Д.
С ума сошел!

Загорецкий
А! знаю, помню, слышал.
Как мне не знать? примерный случай вышел;
Его в безумные упрятал дядя-плут;
Схватили, в желтый дом,[17] и на цепь посадили.

Г. Д.
Помилуй, он сейчас здесь в комнате был, тут.

Загорецкий
Так с цепи стало быть спустили.

Г. Д.
Ну, милый друг, с тобой не надобно газет,
Пойду-ка я, расправлю крылья,
У всех повыспрошу; однако чур! секрет.

Явление 17

Загорецкий, потом Графиня внучка

Загорецкий
Который Чацкий тут? – Известная фамилья.
С каким-то Чацким я когда-то был знаком.–
Вы слышали об нем?

Графиня внучка
Об ком?–

Загорецкий
Об Чацком, он сейчас здесь в комнате был.

Графиня внучка
Знаю.
Я говорила с ним.

Загорецкий
Так я вас поздравляю:
Он сумасшедший…

Графиня внучка
Что?

Загорецкий
Да, он сошел с ума!

Графиня внучка
Представьте, я заметила сама;
И хоть пари держать, со мной в одно вы слово.

Явление 18

Те же и Графиня бабушка

Графиня внучка
Ah! grand’maman, вот чудеса! вот ново!
Вы не слыхали здешних бед?
Послушайте. Вот прелести! вот мило!..

Графиня бабушка
Мой труг, мне уши залошило;
Скаши покромче…

Графиня внучка
Время нет!
Il vous dira toute l’histoire…* [Он расскажет вам всю историю (франц.)]
Пойду, спрошу…
(Уходит)

Явление 19

Загорецкий, Графиня бабушка

Графиня бабушка
Что? что? уж нет ли здесь пошара?

Загорецкий
Нет, Чацкий произвел всю эту кутерьму.

Графиня бабушка
Как, Чацкого? Кто свел в тюрьму?

Загорецкий
В горах изранен в лоб, сошел с ума от раны.

Графиня бабушка
Что? к фармазонам в клоб?[18]
Пошел он в пусурманы!

Загорецкий
Ее не вразумишь.
(Уходит)

Графиня бабушка
Антон Антоныч! Ах!
И он пешит, все в страхе, впопыхах.

Явление 20

Графиня бабушка и Князь Тугоуховский

Графиня бабушка
Князь, князь! ох, этот князь, по палам, сам чуть тышит!
Князь, слышали?–

Князь
А! хм?

Графиня бабушка
Он ничего не слышит!
Хоть мошет видели, здесь полицмейстер пыл?

Князь
Э, хм?

Графиня бабушка
В тюрьму-та, князь, кто Чацкого схватил?

Князь
И, хм?

Графиня бабушка
Тесак ему, да ранец,
В солтаты! Шутка ли! переменил закон!

Князь
У-хм?

Графиня бабушка
Да!.. в пусурманах он!
Ах! окаянный волтерьянец![19]
Что? а? глух, мой отец; достаньте свой рожок.
Ох! глухота большой порок.

Явление 21

Те же и Хлёстова, София, Молчалин, Платон Михайлович, Наталья Дмитриевна, Графиня внучка, Княгиня с дочерьми, Загорецкий, Скалозуб, потом Фамусов и многие другие

Хлёстова
С ума сошел! прошу покорно!
Да невзначай! да как проворно!
Ты, Софья, слышала?

Платон Михайлович
Кто первый разгласил?

Наталья Дмитриевна
Ах, друг мой, все!

Платон Михайлович
Ну, все, так верить поневоле,
А мне сомнительно.

Фамусов (входя)
О чем? о Чацком, что ли?
Чего сомнительно? Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!
Попробуй о властях, и нивесть что наскажет!
Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монаршиим лицом,
Так назовет он подлецом!..

Хлёстова
Туда же из смешливых;
Сказала что-то я: он начал хохотать.

Молчалин
Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.

Графиня внучка
Меня модисткою изволил величать!

Наталья Дмитриевна
А мужу моему совет дал жить в деревне.

Загорецкий
Безумный по всему.

Графиня внучка
Я видела из глаз.

Фамусов
По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница с ума сходила восемь раз.

Хлёстова
На свете дивные бывают приключенья!
В его лета с ума спрыгнул!
Чай пил не по летам.

Княгиня
О! верно…

Графиня внучка
Без сомненья.

Хлёстова
Шампанское стаканами тянул.

Наталья Дмитриевна
Бутылками-с, и пребольшими.

Загорецкий (с жаром)
Нет-с, бочками сороковыми.

Фамусов
Ну вот! великая беда,
Что выпьет лишнее мужчина!
Ученье – вот чума, ученость – вот причина,
Что нынче, пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

Хлёстова
И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних
От пансионов, школ, лицеев, как бишь их;
Да от ланкарточных взаимных обучений.[20]

Княгиня
Нет, в Петербурге институт
Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:[21]
Там упражняются в расколах и в безверьи
Профессоры!![22] у них учился наш родня,
И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи.
От женщин бегает, и даже от меня!
Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,
Князь Федор, мой племянник.[23]

Скалозуб
Я вас обрадую: всеобщая молва,
Что есть проект насчет лицеев, школ, гимназий;
Там будут лишь учить по нашему: раз, два;
А книги сохранят так: для больших оказий.

Фамусов
Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы, да сжечь.

Загорецкий
Нет-с, книги книгам рознь. А если б, между нами,
Был ценсором назначен я,
На басни бы налег; ох! басни смерть моя!
Насмешки вечные над львами! над орлами!
Кто что ни говори:
Хотя животные, а всё-таки цари.

Хлёстова
Отцы мои, уж кто в уме расстроен,
Так всё равно, от книг ли, от питья ль,
А Чацкого мне жаль.
По-христиански так, он жалости достоин,
Был острый человек, имел душ сотни три.

Фамусов
Четыре.

Хлёстова
Три, сударь.

Фамусов
Четыреста.

Хлёстова
Нет! триста.

Фамусов
В моем календаре…

Хлёстова
Всё врут календари.

Фамусов
Как раз четыреста, ох! спорить голосиста!

Хлёстова
Нет! триста, уж чужих имений мне не знать!

Фамусов
Четыреста, прошу понять.

Хлёстова
Нет! триста, триста, триста.

Явление 22

Те же все и Чацкий

Наталья Дмитриевна
Вот он.

Графиня внучка
Шш!

Все
Шш!
(Пятятся от него в противную сторону)

Хлёстова
Ну как с безумных глаз
Затеет драться он, потребует к разделке!

Фамусов
О господи! помилуй грешных нас!
(Опасливо)
Любезнейший! Ты не в своей тарелке.
С дороги нужен сон. Дай пульс. Ты нездоров.

Чацкий
Да, мочи нет: мильон терзаний
Груди от дружеских тисков,
Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,
А пуще голове от всяких пустяков.
(Подходит к Софье)
Душа здесь у меня каким-то горем сжата,
И в многолюдстве я потерян, сам не свой.
Нет! недоволен я Москвой.

Хлёстова
Москва вишь виновата.

Фамусов
Подальше от него.
(Делает знаки Софии)
Гм, Софья! – Не глядит!

София (Чацкому)
Скажите, что вас так гневит?

Чацкий
В той комнате незначащая встреча:
Французик из Бордо,[24] надсаживая грудь,
Собрал вокруг себя род веча,
И сказывал, как снаряжался в путь
В Россию, к варварам, со страхом и слезами;
Приехал, и нашел, что ласкам нет конца;
Ни звука русского, ни русского лица
Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями;
Своя провинция. – Посмотришь, вечерком
Он чувствует себя здесь маленьким царьком;
Такой же толк у дам, такие же наряды…
Он рад, но мы не рады.
Умолк. И тут со всех сторон
Тоска, и оханье, и стон:
Ах! Франция! Нет в мире лучше края! –
Решили две княжны, сестрицы, повторяя
Урок, который им из детства натвержен.
Куда деваться от княжон! –
Я одаль воссылал желанья
Смиренные, однако вслух,
Чтоб истребил господь нечистый этот дух
Пустого, рабского, слепого подражанья;
Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,
Кто мог бы словом и примером
Нас удержать, как крепкою возжой,
От жалкой тошноты по стороне чужой.
Пускай меня отъявят старовером,
Но хуже для меня наш Север во сто крат
С тех пор, как отдал всё в обмен, на новый лад,
И нравы, и язык, и старину святую,
И величавую одежду на другую
По шутовскому образцу:
Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем,
Рассудку вопреки, наперекор стихиям;
Движенья связаны, и не краса лицу;
Смешные, бритые, седые подбородки!
Как платья, волосы, так и умы коротки!..
Ах! если рождены мы всё перенимать,
Хоть у китайцев бы нам несколько занять
Премудрого у них незнанья иноземцев;
Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя по языку нас не считал за немцев.
«Как европейское поставить в параллель
«С национальным, – странно что-то!
«Ну как перевести мадам и мадмуазель?
«Ужли сударыня!!» – забормотал мне кто-то…
Вообразите, тут у всех
На мой же счет поднялся смех.
«Сударыня! Ха! ха! ха! ха! прекрасно!
«Сударыня! Ха! ха! ха! ха! ужасно!!» –
Я рассердясь и жизнь кляня,
Готовил им ответ громовый;
Но все оставили меня.–
Вот случай вам со мною, он не новый;
Москва и Петербург, во всей России то,
Что человек из города Бордо;
Лишь рот открыл, имеет счастье
Во всех княжен вселять участье;
И в Петербурге и в Москве,
Кто недруг выписных лиц[25], вычур, слов кудрявых,
В чьей по несчастью голове
Пять, шесть найдется мыслей здравых,
И он осмелится их гласно объявлять,
Глядь…

(Оглядывается, все в вальсе[26] кружатся с величайшим усердием. Старики разбрелись к карточным столам)

Театр на Покровке — УСПЕШНЫЕ ГАСТРОЛИ В ТВЕРИ

Гастроли были успешными.  Публика оказала московским артистам теплый прием, а критики сошлись на том, что у сотрудничества двух театров большие перспективы.

«Несколько актеров «Театра на Покровке» явно стали любимцами тверской публики. Несомненно, это Сергей Ищенко, он выступил в ролях Подколесина и полковника Скалозуба, в «Горе от ума» каждый его выход вызывал восторг публики; обязательно – Владимир Щербаков (Фамусов, Яичница и Царь), Сергей Загребнев (Анучкин, Молчалин), Михаил Сегенюк (Кочкарев, Репетилов), Владислава Ермолаева (Лизанька, Дуняшка и Марья, боярская дочь), Наталия Дербенева (царевна-лягушка, Софья Фамусова) и другие замечательные артисты теперь хорошо известного жителям Твери театра» — написала в своей рецензии Марина Шандарова. — Газета «Вся Тверь», Марина Шандарова

О «Женитьбе»

«Сергей Ищенко своей игрой удивительно точно передаёт характер этого рохли – мечтательная белозубая улыбка, распушённые волосы, тёплые нотки в голосе. Актёр изображает такую растерянность в глазах, оказываясь наедине с дамой, что ему невозможно не верить. Даже крепостной разговаривает с ним вполоборота, через губу». — Портал «Тверской дайджест» (otveri.info), Степан Каменев

«–Владимир Щербаков, да простит меня исполнитель, в роли экзекутора с фамилией Яичница очень органичен – даже в плане «причёски» – этакий Шалтая-Болтай. Временами актёр комично приседает, будто в фильме «Кин-дза-дза», тем самым демонстрируя свою природу – одни и те же заученные действия». — Портал «Тверской дайджест» (otveri.info), Степан Каменев

Про «Горе от ума»

«Горе от ума» по пьесе А.С. Грибоедова. Мы часто видим этот спектакль в театре, но не устаем его смотреть. И хочется вновь отметить ее актуальность на все времена. Посмотрев этот спектакль, по-новому смотришь на мотивы Софьи, она перестает казаться глупой избалованной девочкой, совершающей поступки исключительно из собственной недальновидности, и становится коварной, мстящей из обиды на Чацкого хитрой женщиной». — Портал «Inform 69» (inform69.ru)

«Андрей Сумцов, исполняющий главную партию в спектакле «Горе от ума» берёт всем – от яркой внешности, идеально подходящей дворянину-вольнодумцу – аккуратно зачёсанные волосы, идеальная выбритость, безупречный костюм, поджатые временами в размышлениях губы и… пронзительный взгляд до звучного голоса, уверенных жестов и упора на базаровскую аскетичность в образе мыслей». — Портал «Тверской дайджест» (otveri.info), Степан Каменев

«Главным оппонентом Чацкого из фамусовского болота выглядит всё-таки Молчалин. Сергей Загребнев всей психофизикой передаёт повадки человека мерзкого и трусливого – лёгкая сутулость, походка чуть ли не на полусогнутых, противная, слегка жеманная улыбка. В одном явлении на артисте яркого цвета костюм, который, благодаря мастерству исполнителя, делает его обладателя абсолютно незаметным». — Портал «Тверской дайджест» (otveri.info), Степан Каменев

«Для «Театра на Покровке» важно сохранение классического театра. Там невозможно увидеть современные постановки, пошлые, порой бессмысленные, однодневные. Широкий репертуар театра включает в себя большое количество классических произведений, бессмертных не теряющих актуальности с годами. Таким же курсом идет и Тверской академический театр драмы, на сцене которого невозможно увидеть вульгарных современных постановок. В связи с этим сотрудничество культурных учреждений, начало которому было положено приездом гостей, продолжится. В скором времени тверские актеры отправятся с гастролями на сцену московского театра. А в следующем году мы увидим премьеру Театра драмы, постановкой которой займется режиссер «Театра на Покровке». — Портал «Inform 69» (inform69.ru).

Сборник идеальных эссе по обществознанию

Почему Софья, героиня комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума», по выражению автора, — «девушка, сама не глупая, предпочитает дурака умному человеку»?

Показать текст целиком

---

Комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» — из тех произведений, которые наиболее точно отражают быт и нравы общества того времени, в котором жил автор. Но многое из того, о чем говорит Грибоедов, можно наблюдать и в современном мире. В свете этого очень интересно порассуждать о том, почему же Софья предпочла Молчалина Чацкому или, как это сказано, «дурака умному человеку».
Софья — несомненно девушка неглупая и находчивая. Мы можем видеть это уже в самом начале произведения: она умело скрывает свою любовную привязанность к Молчалину и их свидания у нее в комнате от своего отца. Так же примечательно и то, как Софья пытается манипулировать своим отцом. «По смутном сне безделица тревожит; сказать вам сон: поймете вы тогда», — так тонко, под видом небылицы, Софья пытается открыть отцу свои чувства, подвести его к нужной мысли. У нее не выходит, но сама попытка достойна восхищения. 
Так почему же объектом привязанности такой исключительно умной для того времени Софьи стал именно Молчалин? Для ответа давайте сначала обратим свое внимание на Чацкого. Чацкий умен, намного умнее Софьи, хотя и в совершенно ином плане. Он принципиальный, своенравный и дерзкий. Такого сложно одурачить, таким сложно манипулировать, рядом с таким невозможно поч

Вы видите только 35% текста. Оплатите один раз,
чтобы читать целиком более 6000 сочинений сразу по всем предметам

Доступ будет предоставлен бессрочно, навсегда.

Критерии

• 1 из 3К1Соответствие сочинения теме и её раскрытие
• 2 из 3К2Привлечение текста произведения для аргументации
• 2 из 2К3Опора на теоретико-литературные понятия
• 3 из 3К4Композиционная цельность и логичность
• 3 из 3К5Соблюдение речевых норм
• ИТОГО: 11 из 14

Готовые сборники сочинений и эссе от экспертов

✅ 46 идеальных эссе по истории

✅ 30 образцовых эссе по обществознанию

✅ 55 сочинений по литературе от эксперта

✅ Подготовка к ЕГЭ по литературе для ленивых

Судьба неординарного чиновника, сохраненного в Истории кистью Репина — Российская газета

Вглядимся в грандиозную картину Ильи Репина «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года». На втором плане, слева, у колонны, над стариками в лентах мы увидим еще сравнительно молодого человека в раззолоченном мундире камергера. Это помощник статс-секретаря Государственного совета Дмитрий Николаевич Любимов (1863-1942), чьи обстоятельные воспоминания «Русское смутное время. 1902-1906» в 2018 году напечатало издательство «Кучково поле».

Почему обычный чиновник, человек свиты удостоился чести быть увековеченным на полотне?

---

Консультант Репина

Любимов, служивший в Государственной канцелярии (то есть канцелярии Государственного совета), обладал несомненным литературным даром и бесспорным светским тактом. Ему и поручили написать краткий очерк истории Государственного совета. Роскошно изданный том был поднесен Николаю II. Царь остался доволен — и пожаловал автору звание камергера Высочайшего двора, промолвив: «Поздравляю вас, вы, как Пушкин, получили придворное звание за литературные труды!»¹

Не остался в долгу и Репин, которого консультировал Любимов: «в благодарность за сотрудничество»² он запечатлел чиновника на «Торжественном заседании», фактически даровав патент на бессмертие. А тот в свою очередь отблагодарил художника, оставив воспоминания о работе Репина над знаменитой картиной:

«На ней постепенно, в течение почти года стал появляться рисунок. Обстановка и люди стали оживляться: сперва контуры, драпировки, столы, затем мундиры, наконец, лица.

Великий князь (Михаил Николаевич, сын Николая I и младший брат Александра II. — Авт.), председатель, следивший за появлением рисунков, сказал Репину: изумительно, под вашей волшебной кистью, как бы из ничего, рождается целый мир; да это совсем как в Книге Бытия…

У всех, бывших на юбилейном заседании, получилось впечатление, что вся обстановка заседания каким-то чудом отразилась в гигантском зеркале, запечатлелась в нем и навсегда застыла. Так жизненны были лица, так характерны позы, так точно была воспроизведена окружающая обстановка» ³ .

Любимов запомнил и сохранил для потомства множество драгоценных подробностей. Но этим его заслуги перед отечественной культурой не исчерпываются.

---

Сценарист Куприна

Добрый приятель Александра Куприна, с которым находился в отдаленном родстве, камергер Любимов подарил писателю сюжеты для «Гранатового браслета» (1911), «Встречи» (1925), «Тени императора» (1928)⁴ . Не удивительно, что в одном из рассказов писатель дал яркую характеристику Дмитрия Николаевича: «Он был (впрочем, и остался) самым очаровательным собеседником и самым прелестным рассказчиком изо всех, кого я слушал в жизни. В нем совмещались такт и вежливость, а это не всегда случается. Он был любезен, внимателен и добр, и никогда он не обнадеживал понапрасну и не обещал более того, что может» ⁵ .

Не правда ли, становится еще понятнее, отчего именно Любимову начальство поручило сопровождать Репина во время работы над эпическим полотном?

При этом Любимов отнюдь не довольствовался ролью человека свиты. При пяти последовательно сменявшихся министрах внутренних дел он управлял канцелярией МВД, шесть лет (1906 — 1912) занимал губернаторский пост в Вильно. Куприн с восторгом пишет об административных талантах друга:

«Поистине: усидеть столько времени на столь шатком и валком месте мог только государственный муж, обладающий одновременно мудростью змия, кротостью агнца, силою слона и мужеством льва. С изумлением и радостью мы убедились, что за все время, пока губернаторствовал Л., в литовской сатрапии не было слышно ни о погромах, ни о карательных экспедициях, ни о покушениях, ни о вооруженных усмирениях. Литва была каким-то тихим островом среди колыхающегося мертвой зыбью всероссийского моря»⁶ .

По словам Куприна, он «не имел за своей спиной никакой сильной подпоры, сделав свою карьеру исключительно трудолюбием, умом, знанием и выдержанным характером»⁷ . Любимову были присущи воистину молчалинские таланты — «умеренность и аккуратность», — помогавшие ему делать карьеру⁸ . Но если (вспомним Грибоедова) молчалинская деловитость была поводом для насмешек в чиновничьем мире Москвы, то дарования Любимова сразу получили достойную оценку в кругу высшей бюрократии.

Почему?

---

Последователь Молчалина

Мой герой с легкой иронией взирал на то, как МВД собирает сведения о лицах «несоответствующего видам правительства образа мыслей» ⁹ . Но баловню судьбы прощали даже его всем известный юмор. Причину очень точно объяснил Лев Дмитриевич Любимов, сын мемуариста:

«Но юмор этот, ирония его, часто направленная против порядков, в поддержании которых он сам участвовал, уживались лишь в условиях того мира, где дед мой завоевал прочное положение и куда отец вступил уже твердой ногой. Вне этого мира, который подлинно стал для него родной стихией, где знал он чуть ли не каждого и чуть ли не каждый знал его самого, сама жизнь как бы теряла для него всякий смысл» (Курсив мой. — Авт.)¹⁰ .

Вот почему никому из современников не приходило в голову соотнести Любимова с Молчалиным, хотя такое сопоставление кажется очевидным. Лишь один из его сослуживцев, сын генерал-фельдмаршала Владимир Иосифович Гурко, также увековеченный Репиным, неодобрительно отметил присущее Дмитрию Николаевичу «циничное по откровенности стремление проложить себе путь к «степеням известным» …Природная любезность и готовность всякому помочь, всем услужить подкупали решительно всех, с кем он имел дело. …Он с милой улыбкой заявлял, что ему лишь бы попасть к начальству и поговорить с ним полчаса, чтобы обеспечить дальнейшее к себе благоволение» ¹¹ .

Любимов родился в пореформенной России. Его детство, отрочество и юность совпали со временем решительного разрыва «молодой России» с недавним имперским прошлым отцов. Распалась связь времен. Нигилизм царил в еще не сформировавшихся умах, и дети отвергали «преступное и позорное» прошлое отцов, не желая иметь с ним ничего общего. История развивалась по спирали. Так уже было в прошлом, в Золотой век русской культуры, когда Чацкий бесповоротно порвал с миром Фамусовых, Скалозубов, Репетиловых…

Лишь один герой «Горя от ума», Молчалин, не стеснялся декларировать укорененность в прошлом и желание жить по заветам отца:

Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья;
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.

Пушкинская эпоха была чужда умеренности во всех ее проявлениях. Еще 20 августа 1820 года, то есть за четыре года до того, как Грибоедов завершил свою комедию, князь Вяземский четко сформулировал основную стилевую тенденцию эпохи: «Наполеон приучил людей к исполинским явлениям, к решительным и всеразрешающим последствиям. «Все или ничего» — вот девиз настоящего. Умеренность — не нашего поля ягода» ¹² .

Воспитанная еще на школьной скамье и укорененная в нашей системе ценностей стойкая неприязнь к деловому чиновнику Молчалину с его «умеренностью и аккуратностью», сформировавшаяся уже у первых читателей «Горя от ума», очень сильно исказила наше восприятие хода Истории. Такова была устойчивая, почти что двухвековая традиция: русское образованное общество сопереживало всем «лишним людям», произносящим обличительные монологи, и с негодованием взирало на бессловесного Молчалина.

Быть может, если бы всегда и всем недовольная русская интеллигенция не брала пример с Чацкого, а пошла вслед за Молчалиным, если бы чиновников, подобных Любимову, было на порядок больше, может, не случилось бы Русской смуты?

---

Антипод Хлестакова

В кругу либеральной интеллигенции Дмитрий Николаевич никогда не скрывал собственных взглядов: «…я монархист не только по службе, но и по убеждениям, и по традициям моих предков! Скажу даже, если хотите, — левый, либеральный монархист, в духе, скажем, сподвижников реформ Александра II» ¹³ .

Он принадлежал к едва ли не последнему дворянскому поколению, искренне поэтизировавшему, даже «обожавшему», саму личность монарха. «Время ли наступило другое, обстановка ли сложилась иная, были ли другие причины, но вся эта поэзия царства постепенно бледнела и уходила куда-то… В 1917-м ее уже не было» ¹⁴ .

С явным сочувствием Любимов цитирует слова своего патрона — министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве (1846 — 1904), убитого эсером Егором Созоновым:

«Я много раз от него слышал, что та часть нашей общественности, в общежитии именуемая интеллигенцией, имеет одну, преимущественно ей присущую особенность: она принципиально, и притом восторженно воспринимает всякую идею, всякий факт, даже слух, направленные к дискредитированию государственной власти, — ко всему остальному в жизни страны она индифферентна» ¹⁵ .

Судя по всему, управляющий канцелярией Плеве разделял взгляды своего шефа.

«Революция у нас будет искусственная, необдуманно сделанная так называемыми образованными классами, общественными элементами, интеллигенцией. У них цель одна: свергнуть правительство, чтобы самим сесть на его место, хотя бы только в виде конституционного правительства. У царского правительства, что ни говори, есть опытность, традиции, привычка управлять. Заметьте, что все наши самые полезные, самые либеральные реформы сделаны исключительно правительственной властью, по ее почину, обыкновенно даже при несочувствии общества» ¹⁶ .

Разумеется, «либеральному монархисту» Любимову было не по пути с русской либеральной интеллигенцией. Он был убежден, что даже самые отъявленные «городничие» лучше «хлестаковых». И прекрасно осознавал ценность своих жизненных наблюдений для Истории:

«…Я был близок к центру власти и мог наблюдать события не со стороны, как большинство, а, так сказать, изнутри. …Я видел на местах результаты и последствия смуты. …Время это еще ждет своего беспристрастного историка. Поэтому каждое свидетельство очевидца важно для его освещения» ¹⁷ .

---

P.S.  22 июня 1941 года Любимов находился в Париже, в эмиграции. Узнав, что немцы напали на Россию, экс-сенатор зарыдал. «Он стоял в дверях и судорожно крестился, повторяя сквозь слезы:

— Господи! Господи! Спаси Россию!

…Накипи многолетних эмигрантских расчетов в нем уже не было никакой. В этот час он помнил только одно: он русский» ¹⁸ .

---

<sup>1. Любимов Л.Д. На чужбине. М.: Советский писатель, 1963. С. 15.
2. Любимов Д.Н. Русское смутное время. М.: Кучково поле, 2018. С. 5. Слова Льва Любимова — сына мемуариста.
3. 3 декабря 1930 года. Государственный совет в изображении Репина (Из далекого прошлого) // Любимов Д.Н. Русское смутное время. С. 409, 411.
4. Прославленный «Гранатовый браслет» основан на реальных событиях из жизни четы Любимовых. Мелкий чиновник весьма навязчиво преследовал своими письмами красавицу, вскоре ставшую женой Дмитрия Николаевича, а однажды даже прислал ей в подарок гранатовый браслет, который был возвращен Любимовым прежнему владельцу. Лишь после этого назойливые ухаживания прекратились, а сам чиновник навсегда исчез из жизни Любимовых. Его самоубийство — это плод авторской фантазии Куприна.
5. Куприн А.И. Встреча // http://kuprin-lit.ru/kuprin/proza/vstrecha.htm
6. Куприн А.И. Встреча // http://kuprin-lit.ru/kuprin/proza/vstrecha.htm
7. Куприн А.И. Встреча // http://kuprin-lit.ru/kuprin/proza/vstrecha.htm
8. Любимов Л.Д. На чужбине. С. 15.
9. Любимов Д.Н. Русское смутное время. С. 31, 47. Министр Плеве нелицеприятно отзывался об этих патентованных фрондерах: «История повторяется: это те же ничему не научившиеся, ничего не забывшие, наши старые бояре Смутного времени, которые затеяли 300 лет тому назад великую смуту, от которой прежде всего и более всего пострадало само боярство» (Там же. С. 251).
10. Любимов Л.Д. На чужбине. С. 18.
11. Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М.: НЛО, 2000. С. 234-235.
12. Остафьевский архив князей Вяземских. Т. II. Переписка князя П.А. Вяземского с А.И. Тургеневым. 1820-1823. СПб. 1899. С. 50.
13. Куприн А.И. Встреча // http://kuprin-lit.ru/kuprin/proza/vstrecha.htm
14. Любимов Д.Н. Русское смутное время. С. 112.
15. Там же. С. 65.
16. Там же. С. 78-79.
17. Там же. С. 35.
18. Там же. С. 30.</sup>

Характеристика Молчалина в «Горе от ума» (с цитатами)

Среди героев «Горя от ума» (см. краткое содержание, анализ и полный текст) Фамусов стоит на верхних ступенях служебной и общественной лестницы. Молчалин, находясь на нижних ступенях той же лестницы, старается взобраться по ней, следуя принципам и жизненным правилам своего начальника. Распространённые в фамусовском обществе низкопоклонство, угодливость были ему привиты с детства:

 

«Мне завещал отец,

 

говорит Молчалин,

 

Во-первых, угождать всем людям без изъятья;
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платье,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собачке дворника, чтоб ласковей была».

 

Можно сказать, что Молчалин действительно исполняет завещания отца! Мы видим, как он старается угождать знатной старухе Хлестовой, как хвалит и ласкает ее собачку; и хотя Хлестова относится к нему очень свысока («Молчалин, вот чуланчик твой!»), однако же, она позволяет ему вести себя под руку, играет с ним в карты, зовет «мой дружок», «родной», и наверное не откажет ему в покровительстве, когда это ему понадобится. Молчалин уверен, что идет правильным путем и советует и Чацкому съездить «к Татьяне Юрьевне», так как по его словам «частенько там мы покровительство находим, где не метим».

 

Характеристика Молчалина. Видеоверсия этой статьи

 

Сам Молчалин признает в себе два «таланта»: «умеренность» и «аккуратность», и нет сомненья, что с такими свойствами «он дойдет до степеней известных», как замечает Чацкий, прибавляя: «ведь нынче любят бессловесных». Молчалин действительно – бессловесный, так как не только не высказывает, но даже и не имеет собственного мнения, – недаром Грибоедов назвал его «Молчалиным»:

 

«В мои лета не должно сметь
Свое суждение иметь», –

 

говорит он. Зачем рисковать «иметь свое сужденье», когда настолько проще и безопаснее думать, говорить и поступать так, как это делают старшие, как делает княгиня Марья Алексеевна, как «все»? Да и может ли Молчалин иметь свое мнение? Он несомненно глуп, ограничен, хотя и хитер. Это – мелкая душа. Мы видим низость и подлость его поведения с Софьей. Он притворяется, что любит ее, потому что думает, что это может ему быть выгодным, и в то же время заигрывает с Лизой; он подло ползает на коленях перед Софьей, вымаливая ее прощенья, и сразу после этого спешит спрятаться от гнева Фамусова, как настоящий трус. Жалкий тип Молчалина изображен Грибоедовым с беспощадным реализмом.

 

Читайте также статью Герои «Горя от ума».

 

Гордость и предубеждение Джейн Остин: Глава 18 (продолжение)

Глава 18 (продолжение)

«Значит, вы говорите по правилам, когда танцуете?»

«Иногда. Понимаешь, надо немного поговорить. Это выглядело бы странно молчать вместе полчаса; и все же для преимущество НЕКОТОРЫХ, беседа должна быть устроена так, чтобы чтобы они не могли сказать как можно меньше «.

«Вы учитываете свои чувства в данном случае, или вы думаете, что доставляете мне удовольствие? »

«И то и другое», — лукаво ответила Элизабет; «ибо я всегда видел великое сходство в повороте наших умов.Каждый из нас асоциальный, неразговорчивый характер, нежелание говорить, если мы не ожидаем сказать то, что поразит всю комнату и будет передано для потомков со всем эклатом из пословицы. «

«Это не очень разительное сходство с вашим собственным характером, Я уверен, — сказал он. — Как близко это может быть от МОИ, я не могу делать вид, что сказать. ВЫ, несомненно, думаете, что это верный портрет ».

«Я не должен принимать решение о собственной производительности».

Он не ответил, и они снова замолчали, пока не ушли. вниз в танце, когда он спросил ее, если она и ее сестры не очень часто хожу в Меритон.Она ответила утвердительно: и, не в силах устоять перед искушением, добавил: «Когда вы встретили нас там на днях у нас как раз завязывалось новое знакомство ».

Эффект был мгновенным. Распространяется более глубокий оттенок высокомерия черты его лица, но он не сказал ни слова, а Элизабет, хотя винить себя в собственной слабости не могла. В Дарси заговорил и сдержанно сказал: Уикхэм наделен такими счастливыми манерами, которые могут обеспечить его ЗАНИМАЙТЕСЬ друзьями — сможет ли он в равной степени УДЕРЖАТЬ их, менее определенно.«

«Ему так не повезло, что он потерял ВАШУ дружбу», — ответил Элизабет с акцентом «и таким образом, который он, вероятно, страдает всю свою жизнь ».

Истинный Джордж Вашингтон: Общественная жизнь: Юмор

Вышеупомянутый намек на разговор Вашингтона, несомненно, справедлив. Все, кто встречался с ним, формально говорили о нем как о неразговорчивом, но это не было естественным качеством. Джефферсон заявляет, что «в кругу своих друзей, где он мог быть безоговорочно безопасным, он свободно участвовал в разговоре», и Мэдисон сказала Спарксу, что, хотя «Вашингтон не был ни беглым, ни готовым к разговору, и был склонен к тому, чтобы молчалив в обществе, «все же» в компании двух или трех близких друзей он был разговорчив, а когда немного взволнован, иногда бегло и даже красноречиво »« История, которую он так часто повторял о том, что он никогда не смеялся, — сказал Мэдисон, — была «Совершенно неверно; казалось, что ни один мужчина больше не любит веселые разговоры, хотя сам он не принимал в них особого участия.Он был особенно доволен шутками, хорошим юмором и весельем своих товарищей ».

Вашингтону определенно понравилась шутка. Нелли Кастис сказала:« Иногда я заставляла его смеяться от души, сочувствуя моему радостному и экстравагантному настроению », и многие другие случаи его смеха записаны. Он сам написал в 1775 году о побеге некоторых британских солдат: «Мы смеемся над его идеей погони за королевскими стрелками с припасами. Считает ли он их неодушевленными или сокровищами? »Когда британцы в Бостоне разослали пачку с речью короля,« достаточно фарсовую, мы обрадовали их (я имею в виду красные мундиры), не зная и не желая этого. ; потому что в тот день, день, который дал жизнь новой армии (но до того, как прозвучало объявление), мы подняли флаг Союза в знак уважения к Соединенным Колониям.Но вот, это было воспринято в Бостоне как знак глубокого впечатления, которое эта речь произвела на нас, и как сигнал подчинения ». уже упоминавшийся случай Джека. «Без чеканки монет, — писал он, — или если не будет остановлено вырезание и вырезание денег, наши доллары, фуражки и т. д. будут конвертированы, как говорит Тиг, в . пять кварталов . «Когда демократы обвиняли федералистов в краже из казны, он написал одному из членов кабинета министров:« И молитесь, мой добрый сэр, какую часть от 800 долларов.000 пришли на вашу долю? Поскольку вы занимаете высокие посты, я надеюсь, что вы не позорили себя, приняв ничтожную взятку — возможно, 100 000 долларов ». Однажды он даже попытался сыграть в шутку, написав:« Наше предприятие будет разорено, и нас остановят. этой зимой Лорел Хилл; но не для того, чтобы собирать лавры (кроме тех, которые покрывают горы) ».

Вероятно, самым аккуратным поворотом был его курс в одном случае с генералом Трайоном, который послал ему несколько британских прокламаций с просьбой,« что с помощью ваших средств, офицеры и солдаты под вашим командованием могут быть ознакомлены с их содержанием.Вашингтон сразу ответил, что он дал им «бесплатную валюту среди офицеров и людей под моим командованием», и приложил к Трайону большую часть контрпровозглашения, прося его «способствовать распространению его содержания, насколько это возможно. быть в вашей власти лицам, которые являются объектами его работы. Доброжелательная цель, на которую он призван ответить, смогу ли я убедить себя, достаточно рекомендовать это вашей откровенности.

Поэтессе, приславшей ему несколько хвалебных стихов о себе, он выразил свою благодарность и добавил: Сама жизнь и Душа Поэзии? Все Поэты и Поэтессы были преданы свободному и бесспорному ее использованию, вне всякого сомнения.И обязать вас написать такое прекрасное стихотворение на эту тему без каких-либо материалов, кроме тех, которые имеют простую реальность, было бы столь же жестоко, как указ фараона, который заставлял детей Израиля производить кирпичи без необходимых ингредиентов ». он пошутил о своей смерти. «Как я слышал, — сказал он после поражения Брэддока, — с тех пор, как я прибыл в это место, подробный отчет о моей смерти и предсмертной речи, я пользуюсь этой ранней возможностью, чтобы опровергнуть первое и о уверяю вас, что я еще не сочинил последнего.«Много лет спустя, составляя письмо для своей жены, он написал:

:« Я теперь по желанию генерала добавляю несколько слов от его имени; то, что он желает, может быть выражено следующими словами, то есть: отчаяние услышать то, что можно сказать о нем, если он действительно сойдет с ума от апоплексии, или любого другого приступа (поскольку он думает, что все подходит к этому вопросу) в смерти хуже, чем припадок любви, приступ смеха и многие другие виды, которые он мог бы назвать)? Он рад заранее услышать , что о нем скажут в этом случае; полагая, что ничего лишнего не произойдет между , и , а затем , чтобы изменить его характер к лучшему или к худшему.И, кроме того, поскольку он заключил соглашение … не покидать этот мир до 1800 года, может полагаться на , что никакое нарушение контракта не должно быть на него возложено, кроме случаев крайней необходимости. сделай это, пусть все его усилия обратятся. В том же самом он будет надеяться, что они поступят с ним так же, как он поступит с ними — извините. В настоящее время, кажется, нет опасности, что он таким образом ускользнет от них, поскольку ни его здоровье, ни настроение никогда не были в большом потоке, несмотря на это, добавляет он, он спускается и почти достиг подножия холма; или другими словами оттенки ниже.В связи с вашими особенными добрыми пожеланиями по этому поводу он просит меня сказать, что он чувствует себя в высшей степени обязанным и что он отвечает им взаимностью с большой сердечностью «.

СКУЛЬПТУРА МАРКА ЛИНДКВИСТА

Mark Lindquist
Silent Witness # 6 ~ Dh0: \ Taciturn
(Post Totemic Series)

1991-95
черный орех, смешанная техника и смешанные металлы
84 «H x 24 «D
Смитсоновский музей американского искусства
Дар Альянса Джеймса Ренвика в память
о гибели нашей страны 11 сентября 2001 г.

Монтаж Фото (любезно предоставлено J.Гованец

2002 )

(Нажмите на фото, чтобы увеличить изображение)

Заявление о «Молчунья»
Я занимаюсь разработкой инструментов и техник с 1985 года, когда я почти пережил автомобильная авария со смертельным исходом, позволившая мне работать на крупномасштабных работах несмотря на мои физические недостатки. Эти методы включают использование робототехника для помощи и помощи в погрузочно-разгрузочные работы и размещение работ в творческом процессе.я интересовались компьютерной революцией с самого ее начала и особенно аспекты морального износа, поскольку это происходит в такой головокружительной скорость, в то время как новые технологии вытесняют предыдущие.

Молчаливый самая последняя из моих Totemic Series штук, и фактически является первым в новой серии «Post-Totemic» . На изготовление ушло 5 лет — самый длинный из всех тотемий и использует смешанную технику, элементы которой имеют Особенно меня интересовала разработка моего робототехнического оборудования. По иронии судьбы, Taciturn использует выброшенные жесткие диски от губернатора Мартинеса. администрации, когда он находился на сроке в штате Флорида (я купил оборудование на государственном аукционе излишков оборудования). Диски больше не могут использоваться, поскольку технологии больше не существует, но информация несомненно, до сих пор хранится на них, поэтому название «Молчунья», буквально означает намеренно не говорить.

Остальная часть названия Dho: \ TACITURN относится к обозначению жесткого диска в компьютерной терминологии, т.е.е., диск, хард, ноль и имя, Taciturn. В на мой взгляд, это произведение того, что я бы назвал «неофутуристическим фольклорным искусством» поскольку он использует высокотехнологичные аспекты компьютерной эры в сочетании с ссылки на Бранкузи и токарную обработку древесины на ее нынешнем высшем уровне технологии (и в этом отношении, я полагаю, на несколько лет вперед). Футуристические элементы гармонируют / конфликтуют с древними элементами Модерна, Африканские и фовистские скульптурные идеологии и современный Hi-Craft обеспокоенность.

Подобно древним артефактам многих культур, Молчун скрывает / защищает буквальный код (и кодификация) потерянных цивилизаций в какофонии скользящие указатели.

Марк Линдквист, 03.12.2001

Тихий свидетель №6 ~ Dho: \ TACITURN (КРУПНЫЙ ПЛАН 1)

Тихий свидетель №6 ~ Dho: \ TACITURN (КРУПНЫЙ ПЛАН 2)

Тихий свидетель №6 ~ Dho: \ TACITURN (КРУПНЫЙ ПЛАН 3)

Тихий свидетель №6 ~ Dho: \ TACITURN (ПОЛНЫЙ ПРОСМОТР 1)

Тихий свидетель №6 ~ Dho: \ TACITURN (фотографии малого размера)

(ДОМ.)

I

В котором Филеас Фогг и Паспарту принимают друг друга, один как хозяин, другой как мужчина

Mr.В 1872 году Филеас Фогг жил в доме № 7 на Сэвил-Роу, Берлингтон-Гарденс, в доме, в котором Шеридан умер в 1814 году. Он был одним из самых заметных членов Клуба реформ, хотя, казалось, всегда избегал привлечения внимания; загадочный персонаж, о котором мало что было известно, за исключением того, что он был знатным светским человеком. Люди говорили, что он был похож на Байрона — по крайней мере, его голова была байронической; но он был бородатым спокойным Байроном, который мог прожить тысячу лет, не дожив до старости.

Конечно, англичанин, было более сомнительно, что Филеас Фогг был лондонцем.Его никогда не видели ни на Смене, ни в Банке, ни в счетных комнатах «Сити»; никакие корабли никогда не заходили в лондонские доки, владельцем которых он был; у него не было государственной работы; его никогда не заходили ни в одну из придворных гостиниц, ни в Темпл, ни в Линкольнс Инн, ни в Грейс Инн; его голос никогда не звучал ни в канцелярии, ни в казначействе, ни в королевской скамье, ни в церковных судах. Он определенно не был производителем; он не был ни купцом, ни фермером-джентльменом.Его имя было странным для научных и образованных обществ, и он никогда не был известен как принимавший участие в мудрых обсуждениях Королевского или Лондонского института, Ассоциации ремесленников или Института искусств и наук. Фактически, он не принадлежал ни к одному из многочисленных обществ, кишащих в английской столице, от Гармонического до общества энтомологов, основанных в основном с целью уничтожения вредных насекомых.

Филеас Фогг был членом Реформы; вот и все.

Путь, которым он получил доступ в этот эксклюзивный клуб, был достаточно простым.

Его рекомендовал Бэрингс, у которого у него был открытый кредит. Его чеки регулярно оплачивались по предъявлении с его текущего счета, который всегда был нулевым.

Был ли Филеас Фогг богатым? Несомненно. Но те, кто знал его лучше всего, не могли представить, как он заработал состояние, а мистер Фогг был последним, к кому обратился за информацией. Он не был ни щедрым, ни, напротив, скупым; ибо всякий раз, когда он знал, что деньги нужны для благородной, полезной или доброжелательной цели, он предоставлял их тихо, а иногда и анонимно.Короче говоря, он был наименее общительным из мужчин. Он очень мало говорил и казался тем более загадочным из-за своей молчаливости. Его повседневные привычки были вполне доступны для наблюдения; но все, что он делал, было в точности тем же самым, что он делал всегда раньше, что любопытные были изрядно озадачены.

Путешествовал ли он? Это было вероятно, поскольку никто, казалось, не знал мир более знакомо; не было места настолько уединенного, чтобы он, казалось, не имел с ним близкого знакомства.Он часто поправлял, несколькими ясными словами, тысячу предположений, выдвинутых членами клуба относительно заблудших и неслыханных путешественников, указывая на истинные вероятности и, казалось бы, обладая своего рода вторым зрением, как часто происходили события. оправдать его прогнозы. Должно быть, он всюду путешествовал, по крайней мере, в духе.

По крайней мере было очевидно, что Филеас Фогг не уезжал из Лондона много лет. Те, кто удостоился чести познакомиться с ним лучше, чем остальные, заявили, что никто не может притвориться, что когда-либо видел его где-нибудь еще.Его единственными развлечениями были чтение газет и вист. Он часто побеждал в этой игре, которая, как тихая, гармонировала с его характером; но его выигрыши никогда не попадали в его кошелек, а оставались на благотворительные нужды. Мистер Фогг играл не ради победы, а ради игры. Игра была в его глазах состязанием, борьбой с трудностями, но при этом неподвижной, неутомимой борьбой, отвечающей его вкусам.

У Филеаса Фогга не было ни жены, ни детей, которые наверняка могут быть у честных людей; либо родственники, либо близкие друзья, что еще реже.Он жил один в своем доме на Сэвил-роу, куда никто не проник. Одной домашней прислуги хватило, чтобы обслужить его. Он завтракал и обедал в клубе, в определенное по математике время, в той же комнате, за одним столом, никогда не обедая с другими членами, не говоря уже о том, чтобы привести с собой гостя; и пошел домой ровно в полночь, чтобы сразу же лечь спать. Он никогда не использовал уютные покои, которые Реформа предоставляет своим избранным. В Сэвил-Роу он провел десять часов из двадцати четырех, то ли спал, то ли мыл туалет.Когда он выбрал прогулку, она была с обычной ступенькой в ​​вестибюле с мозаичным полом или в круглой галерее с куполом, поддерживаемым двадцатью красными порфировыми ионическими колоннами и освещенными окнами, выкрашенными в синий цвет. Когда он завтракал или обедал, все ресурсы клуба — кухни и кладовые, масло и молочные продукты — помогали заполнять его стол самыми сочными магазинами; его обслуживали самые строгие официанты во фраках и туфлях на подошве из лебединой кожи, которые предлагали яства из особого фарфора и на тончайшем полотне; в клубных графинах потерянной плесени были его херес, его портвейн и его кларет, приправленный корицей; в то время как его напитки были освежающе охлаждены льдом, доставленным за большие деньги из американских озер.

Если жить в этом стиле — значит быть эксцентричным, надо признать, что в эксцентричности есть что-то хорошее!

Особняк на Сэвил-Роу, хоть и не роскошный, но был чрезвычайно удобен. Привычки его обитателя были таковы, что мало что требовали от единственного домашнего человека; но Филеас Фогг требовал от него почти сверхчеловеческой быстроты и регулярности. 2 октября он уволил Джеймса Форстера, потому что тот неудачливый юноша принес ему воду для бритья с температурой восемьдесят четыре градуса по Фаренгейту вместо восьмидесяти шести; и он ждал своего преемника, который должен был быть в доме между одиннадцатью и половиной первого.

Филеас Фогг сидел прямо в своем кресле, его ноги были близко друг к другу, как у гренадера на параде, его руки лежали на коленях, его тело было прямым, его голова поднята; он пристально смотрел на сложные часы, которые показывали часы, минуты, секунды, дни, месяцы и годы. Ровно в половине двенадцатого мистер Фогг, согласно своей повседневной привычке, покидал Сэвил-Роу и возвращался к реформе.

В этот момент раздался стук в дверь уютной квартиры, где сидел Филеас Фогг, и появился Джеймс Форстер, уволенный слуга.

«Новый слуга», — сказал он.

Подошел молодой человек лет тридцати и поклонился.

«Я полагаю, вы француз, — спросил Филеас Фогг, — и вас зовут Джон?»

«Жан, сударь, если угодно, — ответил новичок, — Жан Паспарту, фамилия, которая мне прижилась, потому что у меня есть естественная склонность переходить из одного дела в другое. Я считаю, что честно, мсье, но, откровенно говоря, у меня было несколько сделок. Я был странствующим певцом, наездником цирка, когда прыгал, как Леотар, и танцевал на веревке, как Блонден.Затем я стал профессором гимнастики, чтобы лучше использовать свои таланты; а затем я был сержантом пожарного в Париже и помогал во многих крупных пожарах. Но я уехал из Франции пять лет назад и, желая попробовать сладости семейной жизни, пошел служить камердинером здесь, в Англии. Оказавшись не на своем месте и услышав, что мсье Филеас Фогг был самым строгим и солидным джентльменом в Соединенном Королевстве, я пришел к месье в надежде прожить с ним спокойную жизнь и забыть даже имя Паспарту.

«Паспарту мне подходит, — ответил мистер Фогг. «Вы мне очень рекомендую; Я слышал хороший отчет о тебе. Вы знаете мои условия? »

«Да, месье».

«Хорошо. Который сейчас час?»

«Двадцать две минуты одиннадцатого», — ответил Паспарту, вытаскивая из глубины кармана огромные серебряные часы.

«Вы слишком медлительны», — сказал г-н Фогг. «Простите меня, месье, это невозможно…»

«Вы медлите на четыре минуты. Не важно; достаточно упомянуть об ошибке.Теперь, с этого момента, через двадцать девять минут одиннадцатого утра, в среду, 2 октября, ты в моих услугах ».

Филеас Фогг встал, взял в левую руку свою шляпу, автоматическим движением надел ее на голову и молча ушел.

Паспарту однажды услышал, как закрылась уличная дверь; это выходил его новый хозяин. Он услышал, как она снова закрылась; в свою очередь ушел его предшественник Джеймс Форстер. Паспарту остался один в доме на Сэвил-роу.

II, в котором Паспарту убежден, что наконец-то нашел свой идеал.

«Вера», — пробормотал Паспарту, несколько взволнованный, — «Я видел людей в музее мадам Тюссо такими же живыми, как мой новый хозяин!»

«Люди» мадам Тюссо, можно сказать, из воска, и их часто посещают в Лондоне; речь — это все, что хочет сделать их людьми.

Во время короткой беседы с мистером Фоггом Паспарту внимательно наблюдал за ним. Он казался мужчиной лет сорока, с прекрасными красивыми чертами лица и высокой стройной фигурой; его волосы и бакенбарды были светлыми, лоб плотным и без морщин, лицо бледным, зубы великолепными. Его лицо обладало в высшей степени тем, что физиогномисты называют «отдыхом в действии», — качеством тех, кто действует, а не говорит. Спокойный и флегматичный, с ясным взглядом господин.Фогг казался совершенным типом того английского хладнокровия, которое Анжелика Кауфманн так умело изобразила на холсте. На разных этапах своей повседневной жизни он дал идею о том, что он идеально сбалансирован, так же точно отрегулирован, как хронометр Леруа. Филеас Фогг действительно был олицетворением точности, и это проявлялось даже в выражении его рук и ног; ибо у людей, как и у животных, сами конечности выражают страсти.

Он был настолько точен, что никогда не торопился, всегда был наготове и бережно относился как к своим шагам, так и к движениям.Он никогда не делал слишком большого шага и всегда шел к месту назначения кратчайшим путем; он не делал лишних жестов, и никто не видел, чтобы он двигался или волновался. Он был самым осмотрительным человеком в мире, но всегда добирался до места назначения в нужный момент.

Он жил один, так сказать, вне всяких социальных отношений; и поскольку он знал, что в этом мире необходимо учитывать трение, и это трение замедляется, он никогда не трогал никого.

Что касается Паспарту, то он был настоящим парижанином.Поскольку он покинул свою страну и перебрался в Англию, приняв службу камердинером, он тщетно искал хозяина по сердцу. Паспарту ни в коем случае не был одним из тех дерзких болванов, которых Мольер изображал с дерзким взглядом и высоко поднятым носом; он был честным парнем, с приятным лицом, слегка выпуклыми губами, мягким и услужливым, с хорошей круглой головой, какой любят видеть на плечах друга. Глаза у него были голубые, цвет лица румяный, фигура почти полная и хорошо сложенная, тело мускулистое, а физические силы полностью развились благодаря упражнениям его юных дней.Его каштановые волосы были несколько взлохмачены; ибо в то время как древние скульпторы, как говорят, знали восемнадцать методов укладки локонов Минервы, Паспарту был знаком лишь с одним способом укладки собственных волос: три удара гребешком с большими зубьями завершали его туалет.

Было бы опрометчиво предсказывать, насколько живой характер Паспарту согласуется с мистером Фоггом. Невозможно было сказать, окажется ли новый слуга столь же методичным, как того требовал его хозяин; только опыт мог решить вопрос.Паспарту в ранние годы был чем-то вроде бродяги, а теперь жаждал покоя; но пока ему не удалось его найти, хотя он уже служил в десяти английских домах. Но он не мог пустить корни ни в одном из них; с досадой он находил своих хозяев неизменно капризными и нерегулярными, постоянно бегающими по стране или в поисках приключений. Его последнего хозяина, молодого лорда Лонгферри, члена парламента, после ночей в тавернах Хеймаркета слишком часто привозили домой на плечах полицейских.Паспарту, желая уважать джентльмена, которому он служил, осмелился высказать умеренное возражение против такого поведения; который был плохо принят, он попрощался. Услышав, что мистер Филеас Фогг ищет слугу, и что его жизнь была непрерывной, что он не ехал и не оставался дома на ночь, он был уверен, что это будет то место, которое он искал. Он представился и был принят, как мы видели.

Ожидание выздоровления

Гарольд и его жена переехали сюда из другого штата за последние несколько месяцев, но им еще предстояло организовать местное медицинское обслуживание.Именно при таких обстоятельствах я обнаружил, что сижу напротив них в нашей клинике сортировки, отчаянно ища поддержки.

«Он очень болен, доктор. Переезд сюда действительно прояснил это. Дома его просто держали вместе, но здесь у него нет поддержки. Пожалуйста, вы должны ему помочь! »

Гарольд в основном хранил молчание, похоже, смирившись со своей меланхолией. Мрачный и замкнутый, он сгорбился на стуле, тупо глядя в пустоту, расположенную где-то в глубине между его коленями и полом.Лишенный eros , Гарольд просто существовал.

В начале своего обучения я увидел перед собой больного человека, который еще не получил психиатрической помощи. Я могу ему помочь! Самым сострадательным голосом, который я мог придумать, я развеял их беспокойство, заверив Гарольда и его жену, что их ждет множество поддерживающих услуг. Медикаментозное лечение, групповая и индивидуальная терапия, телефонные звонки социальных работников, социальная активность — каждый ресурс был предложен Гарольду и его жене с энтузиазмом продавца автомобилей, превозносящего достоинства контрастной вышивки на итальянских кожаных сиденьях.«Это изменит ваше восприятие жизни», — сказал я.

С таким количеством ресурсов, конечно, Гарольд вылечит! Мне никогда не приходило в голову, что, предоставив ему все эти ресурсы, я мог также дать ему обязательство — немедленное ожидание прогресса. Я снабдил Гарольда психотропными препаратами и пожелал ему и его жене удачи на их пути к благополучию.

Через несколько недель, в разгар особенно загруженной недели ночного плавания, мне позвонили.«Приходите, пожалуйста, осмотрите пациента, у которого была передозировка психиатрических препаратов. Он находится в отделении интенсивной терапии, в настоящее время интубирован ». Абсурдность того, что меня советуют поговорить с кем-то, неспособным к сознанию, а тем более к речи, была лишь мимолетной мыслью в моей голове. Это возможность делать добро, лечить!

Приоткрыв занавески, я взглянул на Гарольда. Каким бы жалким он ни выглядел, лежа на спине на каталке с большим количеством трубок, чем человеческих, проникающих в его тело, вид его жены ранил меня глубже.Когда мы встретились глазами, выражение ее лица сменилось с печали на ярость. «Вы дали ему те таблетки и сказали, что он поправится!»

К счастью, Гарольд полностью выздоровел без серьезных физиологических повреждений, выйдя из больницы самостоятельно, прежде чем я закончил свой ночной плавание. То, что первоначально считалось моим изгнанием в ночной мир медицины, быстро превратилось в мой кокон, оправдание, чтобы не обсуждать случай, по поводу которого я не чувствовал ничего, кроме стыда и неудач.Я дал надежду, как считал нужным. Я лечил так, как меня учили. Но больной все равно страдал, чуть не умер.

Сострадательный руководитель, чье сочувствие и талант я часто жаждал, пришел, чтобы предложить поддержку. «Вы сделали все, что могли, и все, о чем вас могли попросить». Несомненно, ее слова предназначались для того, чтобы успокоить мое разбитое эго. Но вместо этого они пробудили скрытый страх: Было ли мое лучшее не достаточно для этого пациента?

Так началась знакомая история: врач, который заблуждается и позволяет своей жизни поглотить небезопасность.Мне нужно было больше читать, больше учиться, больше исследовать — чтобы стать больше. Поступая так, я мог подтвердить, что моих лучших результатов никогда не было недостаточно. Я понял, что мои мысли, движимые дискомфортом моего супер-эго в связи с перспективой моей несостоятельности, были иррациональными. Однако мой страх неудачи часто пересиливал меня в тот момент. Постепенно величина этого страха уменьшалась, и хотя какая-то часть меня предполагала, что это связано с моими недавно приобретенными знаниями, я знал, что простое течение времени также играет роль.

Не прошло и 18 месяцев, как я столкнулся с похожей ситуацией. У Бенджамина, моего амбулаторного пациента, ухудшились симптомы, и, несмотря на все мои попытки справиться с его декомпенсацией, его поместили в больницу. Я посетил Бенджамина, позвонил его семье, сотрудничал с его стационарной командой и позаботился о том, чтобы он получил своевременное наблюдение в амбулаторных условиях, при этом сохраняя мое спокойствие. Ситуация хорошо обработана и одобрена моими руководителями, Бенджамином и его семьей. Где было мое самобичевание? Мой пациент страдал, и мой план лечения провалил его, как и Гарольда.Несмотря на схожесть этих двух случаев, мое отношение к ним не могло быть более разным.

Польза от опыта

За время, прошедшее между Гарольдом и Бенджамином, было бесчисленное количество случаев с пациентами в различных состояниях дистресса, каждый из которых помогал мне понять огромную силу психических заболеваний. В ходе своего обучения, без моего ведома, я начал соглашаться с тем фактом, что я не мог быть доминирующей силой в здоровье и благополучии моих пациентов.Решение стать врачом часто коренится в каком-то варианте . Я достоин держать жизни других в своих руках. И хотя эта вера может дать нам силу воли вынести суровую медицинскую подготовку и побудить нас защищать интересы наших пациентов, она также может толкнуть нас в опасные места.

Согласование этого основного убеждения с реальностью медицины — что мы не можем ни понять, ни спасти каждого из наших пациентов — является необходимым шагом в нашем обучении. Но на этом пути все же случаются.Как Гарольд, возможно, стал жертвой своего предполагаемого обязательства исцелить, так и я стал жертвой своего предполагаемого ожидания исцелить Гарольда.

Принятие моих ограничений как врача было самым сложным аспектом моей подготовки. Обладаю ли я энциклопедическими знаниями или способностью на уровне Карла Роджерса проявлять эмоции с моими пациентами, я начал понимать, что я подчиняюсь силам, находящимся вне моего контроля. Мое путешествие в медицину началось с простого желания облегчить страдания, как я пытался сделать для Гарольда через сочувствие и вмешательство.Попутно случаи, подобные случаю Бенджамина, научили меня, что я всего лишь один из агентов перемен в жизни моих пациентов, и что для того, чтобы быть по-настоящему успешным в качестве врача, я должен осознавать ограничения не только своих пациентов, но и своих собственных.

Примечание редактора: это эссе получило «почетное упоминание» в конкурсе авторов, в котором читателям предлагалось написать об одном единственном пациенте, который сделал их психиатром лучше.

Раскрытие информации:

Автор не сообщает об отсутствии конфликта интересов относительно предмета этой статьи.

Пост-тест по английскому языку для 9–10 классов

Выдержка из Вокруг слова за 80 дней Жюль Верн

В 1872 году мистер Филеас Фогг жил в доме № 7, Сэвилл-Роу, Берлингтон-Гарденс. Он был одним из самых заметных членов Клуба реформ, хотя, казалось, всегда избегал привлечения внимания; загадочный персонаж, о котором мало что было известно, кроме того, что он был знатным светским человеком …

Безусловно, англичанин, было более сомнительно, что Филеас Фогг был лондонцем.Его никогда не видели в Банке, никакие корабли никогда не заходили в лондонские доки, владельцем которых он был; у него не было государственной работы… Он определенно не был производителем; он не был ни купцом, ни фермером-джентльменом. Его имя было непривычно для научных и образованных обществ … Фактически, он не принадлежал ни к одному из многочисленных обществ, кишащих в английской столице …

Филеас Фогг был участником Реформы, вот и все.

Путь, которым он получил доступ в этот эксклюзивный клуб, был достаточно простым.

Его рекомендовали Баринги, у которых у него был открытый кредит. Его чеки регулярно оплачивались по предъявлении с его текущего счета, который всегда был нулевым.

Был ли Филеас Фогг богат? Несомненно. Но те, кто знал его лучше всего, не могли представить, как он заработал состояние, а мистер Фогг был последним, к кому обратился за информацией. Он не был щедрым и, наоборот, потому что, когда знал, что деньги нужны для благородных, полезных или доброжелательных целей, он предоставлял их тихо, а иногда и анонимно.Короче говоря, он был наименее общительным из мужчин. Он очень мало говорил и казался тем более загадочным из-за своей молчаливости. Его повседневные привычки были вполне доступны для наблюдения; но все, что он делал, было в точности тем же самым, что он делал всегда раньше, что любопытные были изрядно озадачены.

Он путешествовал? Это было вероятно, поскольку никто, казалось, не знал мир более знакомо; не было места настолько уединенного, чтобы он, казалось, не имел с ним близкого знакомства.Он часто поправлял, несколькими ясными словами, тысячу предположений, выдвинутых членами клуба относительно заблудших и неслыханных путешественников, указывая на истинные вероятности и, казалось бы, обладая своего рода вторым зрением, как часто происходили события. оправдать его прогнозы. Должно быть, он всюду путешествовал, по крайней мере, в духе.

У Филеаса Фогга не было ни жены, ни детей, что может случиться с самыми честными людьми; либо родственники, либо близкие друзья, что, конечно, более необычно.Он жил один в своем доме на Сэвилл-Роу, куда никто не проник. Одной домашней прислуги хватило, чтобы обслужить его. Он завтракал и обедал в клубе, в определенное по математике время, в той же комнате, за одним столом, никогда не обедая с другими членами, не говоря уже о том, чтобы привести с собой гостя; и пошел домой ровно в полночь, чтобы сразу же лечь спать. Он никогда не пользовался уютными комнатами, которые Реформа предоставляет своим избранным членам. Он провел десять часов из двадцати четырех на Сэвилл-Роу … Когда он выбрал прогулку, это была обычная ступенька в вестибюле с мозаичным полом или в круглой галерее с куполом, поддерживаемым двадцатью красными … колоннами , и освещенные окнами, выкрашенными в синий цвет… Если жить в этом стиле — значит быть эксцентричным, надо признать, что в эксцентричности есть что-то хорошее.

1. Прочтите предложение из отрывка. Всякий раз, когда он знал, что деньги нужны для благородных, полезных или доброжелательных целей, он предоставлял их тихо, а иногда и анонимно. Что означает слово доброжелательный?

Внутри кольцевой дороги

Майкл С. Любелл, директор по связям с общественностью APS

В постклинтоновскую эпоху нужно больше, чем стринги и сигара, чтобы дребезжать по клеткам официального Вашингтона. Но именно это произошло, когда обычно молчаливый житель Новой Англии, сенатор Джеймс Джеффордс от Вермонта, объявил, что покидает республиканскую лоно.

Впервые в истории Америки политическая партия получила контроль над палатой Конгресса посредством действия, не связанного с исходом выборов. Республиканской партии потребовалось более полувека, чтобы одновременно захватить Белый дом, Сенат и Палату представителей, и это длилось менее пяти месяцев.

Повлияет ли смена контроля над Сенатом на научную политику, является проблематичным. Мы внимательно рассмотрим это через минуту, но сначала идет отчет о политических обвинениях.

Как только Джеффордс объявил о своих намерениях, оба конца Пенсильвания-авеню активизировали свои PR-операции. На фоне обвинений в нечувствительности, просчетах и ​​некомпетентности ошеломленный президент Буш громогласно отрицал, что консервативная программа его администрации оттолкнула Джеффордса. И внезапно уменьшившийся лидер сенатского большинства Трент Лотт (R-MS) набросился на демократов, поскольку он в целом отверг предпосылку о том, что руководство Республиканской партии заморозило умеренные взгляды Джеффордса.

В обоих отречениях была доля правды. Дело в том, что Джеффордс на протяжении многих лет отдавал свои голоса и свою судьбу демократам по многим ключевым вопросам. Он был единственным республиканцем, проголосовавшим против снижения налогов Рейганом два десятилетия назад, и его позиции по абортам, противоракетной обороне и образованию все больше расходились с политикой Республиканской партии.

В Сенате 50 на 50, где одно-единственное отступничество республиканцев привело к темблору, искушение расстаться со своей партией, чья философия давно не соответствовала его собственной, в конце концов просто оказалось слишком сильным.Джеффордс сбежал, и Вашингтон был потрясен.

Без сомнения, политический ландшафт изменится к 107-му Конгрессу. Но вряд ли эти изменения серьезно повлияют на науку. Вот почему.

Контроль над Сенатом передает демократам выбор председателей комитетов и управление законодательной повесткой дня. Но это все. Поскольку состав Сената остается неизменным, и поскольку требуется 60 голосов, чтобы сломить пирата — сверхбольшинство, которое ни одна из сторон не может собрать в одиночку, — принятый закон в конечном итоге должен будет получить поддержку обеих партий.

Сенатские демократы, несомненно, будут использовать свою недавно обретенную власть для освещения своих проблем: образование, билль о правах пациента и повышение минимальной заработной платы. И они будут использовать свой контроль над Судебным комитетом, чтобы заблокировать назначение наиболее консервативных кандидатов в президенты на федеральную скамью.

Но они будут осторожны, когда дело дойдет до блокирования большей части повестки дня президента. С политической точки зрения, их нельзя воспринимать как обструкционистов, как это были республиканцы, когда палата представителей Ньюта Гингрича вызвала общественное осуждение за «закрытие правительства».»

И им будет чрезвычайно трудно продвигать свое собственное законодательство, поскольку республиканцы по-прежнему контролируют Палату представителей и Белый дом.

Вот как могут быть затронуты четыре ключевые проблемы APS. , в основном в результате снижения налогов на 1,35 триллиона долларов, ожидаемого увеличения расходов на оборону и четырехпроцентного ограничения роста дискреционных расходов, введенного Белым домом. Хотя четырехпроцентное увеличение покрывает инфляцию и рост населения, увеличение военных расходы оставят оставшуюся часть дискреционного бюджета в значительной степени в яме.

Недавний анализ также предсказывает, что в течение двух лет федеральное правительство снова столкнется с растущим дефицитом, если, как многие ожидают, Конгресс продлит верхний предел альтернативного минимального налога, срок действия которого намечен на 2004 г. налоговый счет только что принят.

По национальной противоракетной обороне Белый дом теперь должен будет ответить Карлу Левину (D-MI) вместо Джона Уорнера (R-VA) в качестве председателя Комитета по вооруженным силам и Джозефу Байдену (D-DE) вместо Джесси Хелмс (R-NC) в качестве председателя комитета по международным отношениям.Это, несомненно, задержит развертывание. Но это не убьет его, поскольку Левин и Байден поддерживают значительные расходы на НИОКР по программе.

Что касается НИОКР в области энергетики, то уже наблюдается растущая двухпартийная поддержка восстановления большей части 30-50-процентного сокращения энергосбережения и возобновляемых источников энергии, содержащегося в президентском запросе.