Образ Молчалина в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»
Лучшие экзаменационные сочинения: 400 золотых страниц.
Персонажи в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума», в полном соответствии с правилами классицизма, наделены «говорящими» фамилиями. Однако здесь совпадение бывает чисто внешним: Молчалин, конечно, бессловесный (Чацкий: «Еще ли не сломил безмолвие печати?..», «Вот он. На цыпочках и не богат словами»; Софья: «При батюшке три года служит, // Тот часто без толку сердит, // А он безмолвием его обезоружит»).
Но молчание – это не столько черта его характера, сколько способ достижения целей («Ведь нынче любят бессловесных»). Молчалин легко и свободно разговаривает с Лизой, раскрывает систему своих взглядов перед Чацким. Следовательно, характер героя не исчерпывается «говорящей» фамилией полностью.
Говорит Молчалин совсем немного, но и тех немногих слов, которые он произносит в диалогах с другими героями, достаточно для того, чтобы раскрыть его характер.
В диалоге с Фамусовым Молчалин предстает тихим, услужливым молодым человеком. Он осознает свою зависимость от Фамусова, поэтому ведет себя очень скромно. Его реплики в этом диалоге поражают вкрадчивостью: «Я слышал голос ваш», «Сейчас с прогулки», «С бумагами-с». Причем стоит обратить внимание на характерную частицу «с», которая появляется в речи Молчалина только тогда, когда он обращается к вышестоящими. В диалогах же с Лизой он гораздо многословнее. Здесь проявляются его чувства и эмоции («Веселое созданье ты! живое!», «Какое личико твое! Как я тебя люблю!»). Он действительно откровенен, здесь нет его показной скромности и угодливости.
Если диалоги с Лизой выявляют чувства Молчалина, то диалог с Чацким раскрывает его общественную позицию. Из их разговора мы узнаем, что Молчалин принадлежит к «веку минувшему»: он разделяет общественное мнение, не смеет иметь своего:
В мои лета не должно сметь
Свое суждение иметь,
он разносит сплетни:
Татьяна Юрьевна рассказывала что-то,
Из Петербурга воротясь,
С министрами про вашу связь,
Потом разрыв…,
он карьерист, хочет, как и все представители фамусовского общества, сделать карьеру нечестным путем:
…Так, частенько там
Мы покровительство находим, где не метим.
Каждый поступок Молчалина разоблачает в нем «низкопоклонника и дельца». Что бы он ни делал, он преследует одну цель: как можно лучше устроиться в жизни. Он всеми силами старается добиться расположения Фамусова, завоевать уважение Чацкого, услужить Хлестовой. Он всем хочет угодить, каждому сделать приятное, но все это только из корыстных побуждений.
При сравнении с Чацким, искренним в своих поступках и словах, Молчалин предстает притворщиком и лгуном. Он лжет всем (кроме Лизы): Фамусову, не знающему о романе с его дочерью, Софье, которую он совсем не любит, а лишь «по должности» разыгрывает роль любовника.
Молчалин и Софья совершенно разные люди, тем удивительнее то, что их «бог свел». Живой ум Софьи никак не сравнить с практическим умом Молчалина, а смелость и решительность ее поступков резко контрастирует с его лакейской покорностью и угодливостью.
В то же время Софья не замечает его недостатков. Она восторгается его душевными качествами, не замечая, что сама разоблачает в нем недалекого человека:
При батюшке три года служит,
Тот часто без толку сердит,
А он безмолвием его обезоружит.
Конечно нет в нем этого ума,
Что гений для иных, а для иных чума,
Который скор, блестящ и скоро опротивит.
Он наконец: уступчив, скромен, тих,
В лице ни тени беспокойства
И на душе проступков никаких
Чужих и вкривь и вкось не рубит.
Чацкий же, напротив, с первой же встречи разгадал Молчалина и по прошествии времени все же не изменил своего мнения:
Ума в нем только мало…
……………………………
Молчалин прежде был так глуп!..
Жалчайшее созданье!
Чацкий отказывает Молчалину в уме, да и вообще считает, что тот не заслуживает никакого внимания. Именно поэтому он так не хочет верить тому, что Софья полюбила этого человека. При этом Чацкий замечает умение Молчалина приспосабливаться, оказываться в нужное время в нужном месте:
Молчалин! – Кто другой так мирно все уладит!
Там моську вовремя погладит,
Тут в пору карточку вотрет,
В нем Загорецкий не умрет!
Муж-мальчик, муж-слуга.
Фамусов, хотя и понимает, что Молчалин близок его обществу, видит сходство их взглядов, все же держит его в доме лишь «затем, что деловой». И эту «деловитость» с величайшим усердием он проявляет только для продвижения по служебной лестнице, он использует Фамусова.
Безусловно, оценка Грибоедовым этого персонажа категорически отрицательна. Автор ярко изображает явление «молчалинщины», а также объясняет сущность и причины этого явления. Очевидно, что по возрасту Молчалин принадлежит к поколению Чацкого. Но сознание в нем осталось от «века минувшего», и он стремится достичь цели наиболее простым способом; поскольку чацких пока единицы, то их способ существования, их желание утвердить себя не представляется легким, а значит, неприемлем для Молчалина.
похожие материалы
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
А кто еще звалась Татьяна?
Подготовил Федор Косичкин
25 января традиционно отмечается Татьянин день — который, с одной стороны, День российского студенчества, потому что домовая церковь первого российского университета, московского, освящена в честь св.
Татьяны, а с другой — день, в который принято поздравлять носительниц этого традиционного русского имени с именинами. В советские годы, как известно, традиция отмечать день ангела практически исчезла, так что отмечающих день рождения сплошь и рядом называют «именинниками». Татьянин день — исключение. Не столько, впрочем, благодаря св. Татьяне университетской, сколько благодаря Татьяне Лариной, на чьи именины выпали самые драматические события в «Евгении Онегине» (еще и подчеркнутые и выделенные в одноименной опере).
Но помимо эмблематической Татьяны Лариной, русская литература богата и другими Татьянами. Вот некоторые из них.
1. Татьяна Юрьевна из «Горя от ума»
Представляя героиню «Евгения Онегина», автор уверяет, что впервые вводит героиню с таким именем на страницы русского романа, и досадует: «Сладкозвучнейшие греческие имена, каковы, например: Агафон, Филат, Федора, Фекла и проч., употребляются у нас только между простолюдинами«. Между тем уже в «Горе от ума» фигурирует какая-то важная барыня по имени Татьяна, которая явно принадлежит к предыдущему поколению.
Впрочем, злоязыкий Чацкий о ее влиятельности отзывается очень иронично, — почти впрямую заявляя, что предпочитает важной барыне хорошеньких девушек.
- Молчалин
- Да это, полно, та ли-с?
- Татьяна Юрьевна!!!
- Известная, — притом
- Чиновные и должностные —
- Все ей друзья и все родные;
- К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам.
- Чацкий
- На что же?
- Молчалин
- Так: частенько там
- Мы покровительство находим, где не метим.
- Чацкий
- Я езжу к женщинам, да только не за этим.
2. Прачка Татьяна из Муму
А вот это как раз Татьяна-крестьянка.
«Татьяна, состоявшая, как мы сказали выше, в должности прачки (впрочем, ей, как искусной и ученой прачке, поручалось одно тонкое белье), была женщина лет двадцати осьми, маленькая, худая, белокурая, с родинками на левой щеке. Родинки на левой щеке почитаются на Руси худой приметой – предвещанием несчастной жизни… Татьяна не могла похвалиться своей участью. С ранней молодости ее держали в черном теле; работала она за двоих, а ласки никакой никогда не видала; одевали ее плохо, жалованье она получала самое маленькое; родни у ней все равно что не было: один какой-то старый ключник, оставленный за негодностью в деревне, доводился ей дядей да другие дядья у ней в мужиках состояли – вот и все. Когда-то оде слыла красавицей, но красота с нее очень скоро соскочила. Нрава она была весьма смирного, или, лучше сказать, запуганного, к самой себе она чувствовала полное равнодушие, других боялась смертельно; думала только о том, как бы работу к сроку кончить, никогда ни с кем не говорила и трепетала при одном имени барыни, хотя та ее почти в глаза не знала».
3. Татьяна Марковна Бережкова из «Обрыва» Гончарова
Еще одна Татьяна-барыня. Хронологически — как раз из поколения Татьяны Лариной.
«Райский вышел из гимназии, вступил в университет и в одно лето поехал на каникулы к своей двоюродной бабушке, Татьяне Марковне Бережковой. <…> У бабушки был свой капитал, выделенный ей из семьи, своя родовая деревенька; она осталась девушкой и после смерти отца и матери Райского, ее племянника и племянницы, поселилась в этом, маленьком именьице. Она управляла им, как маленьким царством, мудро, экономично, кропотливо, но деспотически и на феодальных началах. Опекуну она не давала сунуть носа в ее дела и, не признавая никаких документов, бумаг, записей и актов, поддерживала порядок, бывший при последних владельцах, и отзывалась в ответ на письма опекуна, что все акты, записи и документы записаны у ней на совести, и она отдаст отчет внуку, когда он вырастет, а до тех пор, по словесному завещанию отца и матери его, она полная хозяйка».
4. Чехов. Татьяна Песоцкая из «Черного монаха» и «Татьяна Репина»
У Чехова — две мистические Татьяны. В милой девушке Татьяне Песоцкой, впрочем, ничего мистического нет, но она невольно становится «детонатором», запускающим механизм душевной болезни главного героя, магистра философии Коврина. А вот Татьяна Репина — уже настоящий призрак. Если так можно выразиться.
«Он засмеялся и взял ее за руку. Ее широкое, очень серьезное, озябшее лицо с тонкими черными бровями, поднятый воротник пальто, мешавший ей свободно двигать головой, и вся она, худощавая, стройная, в подобранном от росы платье, умиляла его.
– Господи, она уже взрослая! – сказал он. – Когда я уезжал отсюда в последний раз, пять лет назад, вы были еще совсем дитя. Вы были такая тощая, длинноногая, простоволосая, носили короткое платьице, и я дразнил вас цаплей… Что делает время!»
5. Танюшка из «Малахитовой шкатулки»
Еще одна мистическая Татьяна — но уже совсем в другом роде: «напарница» самой Медной горы хозяйки.
«Вот и росла та девчоночка на примете у людей. Ровно и всамделе гарусинка из праздничного пояса выпала — далеко ее видно. И хоть она не шибко к чужим людям ластилась, а всяк ей — Танюшка да Танюшка. Самые — завидущие бабешки, и те любовались. Ну, как, — красота! Всякому мило. Одна мать повздыхивала:
— Красота-то красота, да не наша. Ровно кто подменил мне девчонку».
6. Есенин. «Хороша была Танюша»…
Самая «народная» из всех литературных Татьян. И неудивительно: народный поэт, Есенин сделал почти что «ремейк» народной песни «Таня-Танюша, Таня белая, да все румёная…», которую потом кто только и как только не исполнял.
- Хороша была Танюша, краше не было в селе,
- Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
- У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру.
- Месяц в облачном тумане водит с тучами игру.
7. Наум Коржавин. Поэма «Танька»
Большое повествовательное стихотворение о согнутой годами несгибаемой коммунистке, написанное в 1967 году одним из самых яростных шестидесятников.
- Седина в волосах.
- Ходишь быстро. Но дышишь неровно.
- Все в морщинах лицо
- – только губы прямы и тверды.
- Танька!
- Танечка!
- Таня!
- Татьяна!
- Татьяна Петровна!
- Неужели вот эта усталая женщина –
- ты?
8. Песня из кинофильма «Карнавальная ночь» – «Ах, Таня, Таня, Танечка»
музыка Анатолия Лепина
слова Владимира Лифшица
Совсем другая Таня — озорная, карнавальная. И страшно популярная. Неудивительно: ведь именно с этого фильма, узаконившего советский «новогодний бал», началась традиция «Голубых огоньков». Остается добавить, что автор бесхитростных стихов Владимир Лифшиц — отец Льва Лосева, одного из самых хитромудрых русских стихотворцев XX века.
- Ах, Таня, Таня, Танечка,
- С ней случай был такой:
- Служила наша Танечка
- В столовой заводской.
9. Песня из кинофильма «Нормандия-Неман»
Совсем другой фильм — совсем другое настроение, ничуть не шутливое. Но в истории об одной из самых трогательных подробностей Великой Отечественной войны — эскадрилье французских летчиков, сражавшейся в составе советских ВВС, хочется вспомнить пушкинское же:
И смело вместо belle Nina
Поставил belle Tatiana
- Слова К. Симонова
- музыка Р. Щедрина
- Разлучились полночью туманною,
- Уводила в бой меня звезда.
- Распрощались с Танею, с Татьяною, с Татьяною,
- Не забыть ее мне никогда, никогда.
10.
«Наша Таня громко плачет…» Агнии БартоНу и бессмертное:
- Наша Таня громко плачет:
- Уронила в речку мячик.
- — Тише, Танечка, не плачь:
- Не утонет в речке мяч.
С именинами, дорогие Татьяны!
Татьянин день — студенческий день
Татьянин день современной русской литературы
Татьянин день Онегина
Журнал Министерства | Гостеприимство, а не покровительство
Иоанн в своем третьем послании преподает важный урок межличностных отношений, который, если бы он был реализован, мог бы решить многие конфликты в наших собраниях и создать благоприятную среду, в которой верующие могли бы чувствовать себя уважаемыми, нужными и любимыми.
Апостол Иоанн написал письмо члену церкви по имени Гай. Он хвалит его за щедрое гостеприимство по отношению к странствующим миссионерам (ст. 3–8). Такое поведение контрастирует с поведением другого члена, Диотрефа, который не принимает письма Иоанна, сплетничает об апостоле, отказывается принимать миссионеров, посланных апостолом, и даже изгоняет их и их гостей из церкви (ст.
9)., 10).
Истинное гостеприимство против покровительства стало главной проблемой.
Когда отношения гостеприимства становятся несбалансированными, они обычно переходят в отношения покровительства. Диотреф, кажется, принадлежал ко второму типу. Христианские церковные собрания в первые пару веков проводились в частных домах. Поскольку Диотреф смог запретить доступ в церковь некоторым лицам, эта местная церковь, вероятно, собиралась в его доме. Послание противопоставляет его склонность к покровительству искреннему гостеприимству Гая.
Иоанн называет дела Диотрефа «злыми» (ст. 11) и предупреждает Гая не следовать им. Затем он хвалит другого члена церкви — Димитрия (ст. 12). Деметрий, кажется, был членом той же церкви, которая практиковала гостеприимство, но Диотреф изгнал его. Иоанн рекомендует Гаю объединить усилия с изолированным Деметрием и продолжить свои дела гостеприимства. Чтобы глубже понять, почему Иоанн рекомендует гостеприимство и осуждает покровительство, нам нужно понять культуру и обычаи того времени.
При гостеприимстве как отношениях хозяин-гость, где хозяева и гости равны, хозяева склонны даже подчиняться желаниям и потребностям гостей. Выраженная в стихе 8 греческим словом хуполамбанеин, идея подчинения требует поддержки посетителей. Фраза требует уважения к другой стороне, предполагая чувство взаимности, при котором роли хозяин-гость могут меняться в будущих встречах, так что гость становится хозяином, а хозяин — гостем. Таким образом, древнее гостеприимство — это отношения, способствующие равенству всех участников.
С другой стороны, патронаж становится отношением неравенства, когда покровитель всегда выше клиента. Отношения также можно охарактеризовать как взаимные в том смысле, что клиент должен что-то дать в обмен на полученные выгоды, но покровитель всегда остается вышестоящим без обмена ролями, как в отношениях гостеприимства. Покровители регулярно ищут личную выгоду, а не то, как принести пользу своим клиентам. Таким образом покровительство перерастает в снисходительное отношение, мотивированное эгоизмом и неравенством.
Почему Иоанн рекомендует гостеприимство вместо покровительства в церковной обстановке? Гостеприимство — это отношения равных, которые привносят позитивный настрой в христианское сообщество. Уважение обеих сторон друг к другу также способствует положительному взаимопониманию между ними. Элемент подчинения нуждам другого, присутствующий в гостеприимстве, приносит дух служения. Взаимность, существующая в гостеприимстве, побуждает членов служить нуждам друг друга в церковной общине. Если бы все члены церкви — богатые и бедные, молодые и старые, влиятельные и не влиятельные — проявляли бы такое гостеприимство, какое возрождение произошло бы в религиозной общине!
С другой стороны, патронаж приводит к отношениям неравенства в церковных общинах. Там, где правит покровительство, всегда найдется кто-то, кто считает себя выше и заслуживает лучшего положения (см. ст. 9). Там, где господствует покровительство, не существует отношения служения и исчезает добровольное подчинение (ст.
Таким образом, Джон представляет гостеприимство как положительную модель для структурирования отношений в поместной церкви и отвергает покровительственные отношения как негативные и вредные. Мы находим центральную мысль Иоанна в стихе 8: «Итак, мы должны оказывать гостеприимство таким людям, чтобы нам вместе трудиться для истины» (NIV). Как вы работаете вместе во имя правды? Проявляя гостеприимство и живя в духе гостеприимства. Как вы работаете против правды? Демонстрируя снисходительное отношение, навязывая свою волю другим и управляя вместо служения.
Служение в Евангелиях
В Евангелиях мы видим, что служение было постоянной проблемой среди учеников. Неоднократно Иисус ловит их на спорах о том, кто из них больше (Марка 9:33–37). Некоторые из них даже осмеливаются просить о высших должностях в Его будущем Царстве (Марка 10:35).
Опыт горницы наиболее ярко демонстрирует необходимость взращивания отношения служения среди верующих (от Иоанна 13:1–17). В новозаветные времена, когда в дом входили гости, хозяин прежде всего омывал им ноги и таким образом проявлял требуемое отношение подчинения. Хозяин проявляет честь и уважение к гостям, кланяясь при подаче. Но в горнице прислуживать было некому. Нужен был слуга. Можно было бы подумать, что ученики узнали бы что-то о необходимом отношении, прожив с Иисусом три с половиной года.
Но никто не думал о равенстве, почтении и гостеприимстве, а скорее о господстве над другими, господстве и покровительстве.
В этой ситуации вмешался Иисус. Он стал хозяином и служил всем, оставив нам пример для подражания. Христианство нельзя охарактеризовать как господствующее положение, как покровители в отношениях покровитель-клиент, но о служении, как хозяева в гостеприимной встрече. Иисус показал нам совершенное служение. Он служил не только в горнице, но и до самого Креста прошел. Даже сегодня Он продолжает служить нам всей Своей жизнью и отношением, сосредоточенным на служении. В Своем гостеприимстве Он приглашает нас к Себе; Он хочет служить нам. Но в то же время Он хочет, чтобы мы проявляли такое же гостеприимство и служили другим.
Сегодня покровительство в церквях часто можно встретить в форме членов, стремящихся навязать свою волю остальной части церковного сообщества. Часто такие покровители материально богаты и считают, что из-за их финансовых взносов в церковь они имеют право неправомерно влиять и решать вопросы, касающиеся церкви, — иногда без учета мнения других.
Такие покровители, возможно, не добились успеха в других сферах жизни и хотят показать свое влияние в религиозном сообществе, навязывая свою волю другим. Всякий раз, когда человек в одиночку или в союзе с другими единомышленниками пытается навязать свою волю остальной части церковной общины, это обнаруживает покровительственное отношение. По своей природе покровительство заинтересовано не в равенстве среди членов церкви, а в господстве, власти и господстве.
С другой стороны, гостеприимство способствует развитию среди членов духа служения и равенства. Среди христиан, которые верят в священство всех верующих, церковные должности не должны использоваться для управления другими. Члены с более высокими должностями обязаны служить больше, а не меньше. Если высшие должности склонны господствовать над другими, тогда дух покровительства и доминирования определяет церковную жизнь, и конфликты неизбежны. Гостеприимство призывает к служению каждого каждому, и такое отношение порождает равенство всех участников.
В такой среде люди будут чувствовать себя нужными, уважаемыми и любимыми.
Стать более гостеприимным
Третье бремя Джона включает следующие два вопроса: Как мне стать более гостеприимным человеком, заинтересованным в отношениях с равными? Как я могу служить другим и распространять это отношение служения в своем окружении? У учеников были трудности с такими вопросами. Если бы не шокирующий опыт Креста, они, наверное, так и не научились бы служить другим. Но Крест определил их. Крест заставил их стать гостеприимными людьми — людьми, которые не заботятся о владычестве, а сосредоточены на служении.
Какое влияние оказывает Крест на нашу жизнь? Насколько сильно Евангелие влияет на нас? Делает ли это нас людьми, готовыми отказаться от личных интересов ради блага других? Третье послание Иоанна учит нас, что в христианской общине нет места покровительству, господству и правлению. Церквам необходимо гостеприимство, равноправные отношения, когда каждый охотно берет на себя роль хозяина и гостя, каждый служит и одновременно получает служение.
Когда церковь движима и мотивирована духом искреннего гостеприимства и служения, нет предела силе и полезности такой церкви. Он станет магнитом для нуждающихся, которые, в свою очередь, будут служить другим и, таким образом, умножать число спасаемых. Нам нужен Гай, а не Диотреф.
Министерство оставляет за собой право одобрять, отклонять и удалять комментарии по нашему усмотрению и не сможет отвечать на запросы об этих комментариях. Убедитесь, что ваши слова уважительны, вежливы и актуальны. Включите JavaScript, чтобы просматривать комментарии с помощью Disqus. комментарии предоставлены Disqus
» 2 Коринфянам 11:5-15 – Когда покровительство идет наперекосяк Джон Марк Хикс
Павел ревнует к чистоте коринфской церкви, как отец к своей помолвленной дочери.
Он намеревается защитить церковь от тех, кто провозглашает другого Иисуса с другим Духом и другим евангелием.
Теперь Павел обращает особое внимание на группу, которая угрожает чистоте коринфской церкви. Он называет их «сверхапостолами» (2 Коринфянам 11:5), но также и «лжеапостолами» (2 Коринфянам 11:13). Эти обозначения говорят нам кое-что об их личности и о том, насколько опасной стала ситуация. Они пришли в Коринф с другим евангелием, проповедуя другого Иисуса с другим духом.
Поскольку «суперапостолы» также являются «лжеапостолами», описание Павла является саркастическим. На самом деле они не «сверхапостолы», разве что в своих собственных глазах, поскольку думают, что они лучше Павла. Они «гиперапостолы» в том смысле, что предполагают, что у них есть полномочия, которых нет у Павла, который сам является апостолом Христа. Но Павел не считает себя ниже этих так называемых апостолов; действительно, его полномочия, которыми он вскоре будет хвастаться, в большей степени сформированы Евангелием, чем их.
Он не только не нижестоящий, но и подлинный, а эти «гиперапостолы» — нет.
Пол признает, что он не похож на них по крайней мере в одном отношении, а именно, что он «не обучен ( идиотов ) в речи». Он не профессиональный оратор, не обученный ритор или оратор. Можно предположить, что некоторые, если не все, были «сверхапостолами». Это их преимущество, видимо. Но это вовсе не преимущество, поскольку служение Павла коренится не в стиле и умении произносить речи, а в «знании». Павел знает тайну Христа; он знает Евангелие. Он знает это не просто в познавательном смысле, но через свое служение в качестве посланника Христа в служении примирения. Он пострадал за Евангелие, как и Иисус, и коринфяне знают это о нем. Служение Павла — это не показное служение, а постоянное страдание ради Евангелия.
Как подготовленные риторы, «сверхапостолы» пользовались и, возможно, просили (а может, и требовали) покровительства. Они ожидали, как это было в греко-римской культуре, вознаграждения за свои навыки и усилия, а коринфяне ожидали покровительства.
Это включало своего рода отношения патрон-клиент, когда были ожидания из-за согласованного финансового обмена. Другими словами, «суперапостолы» ожидали, что им заплатят, и коринфяне ожидали, что заплатят.
Павел обращается к этой ситуации во 2 Коринфянам 11:7-11. Коринфяне так ценили покровительственные отношения, что, похоже, их оскорбляло отсутствие интереса Павла. «Совершил ли я грех, смирив себя?» — спрашивает Павел. Как мы знаем из 1 Коринфянам 9, Павел принял обдуманное решение жить среди коринфян без покровительства и жить на свои средства. Он сделал это, чтобы не «обременять» коринфян.
Что Павел имеет в виду под «бременем»? Это, безусловно, включает в себя финансовое бремя, поскольку Павел «грабил другие церкви, принимая» их поддержку, как, например, в Македонии. Но, кажется, это больше, чем финансовые.
«Бремя» патронажа связано с взаимными обязательствами. Пол готов получать помощь и финансовую поддержку от других мест, как от собраний, так и от отдельных лиц.
Мы знаем, что он получил поддержку от Филипп в Македонии, например, по крайней мере один раз (ср. Филиппийцам 4:15-16). Таким образом, дело не в том, что Павел выступает против финансовой поддержки как таковой . Скорее, это как-то связано с ожиданиями и обязательствами, связанными с покровительством.
Патронаж был, по сути, иерархическим отношением, хотя обязательства были взаимными. Покровитель — тот, кто оказывал финансовую поддержку, — пользовался определенным почетом и уважением, в том числе выполнял указания покровителя. Таким образом, клиенты служили покровителю, часто жили в его доме и были ему верны.
Возможно, Пол хочет избежать путаницы в этом культурном мире покровительства из-за отношений, которые он предполагает и ожидает. Павел не хочет коринфской поддержки, живя в Коринфе, потому что он не хочет таких отношений с церковью. Он отказывается от покровительства, чтобы свободно проповедовать Евангелие Христа из верности Царству Божьему, а не из верности покровителю.
Это хвастовство Пола. В то время как «суперапостолы», возможно, хвастались своей риторикой и покровительством, которое они получили, Павел будет хвастаться своими отношениями с коринфянами, которые не обусловлены и не сформированы покровительством. Скорее, он хочет отношений семьи, а не покровительства. Он отец коринфян, а они его дети. Он не будет обременять их поддержкой и не позволит коринфянам использовать его благовестие своим покровительством. Другими словами, Павел любит коринфян. Они не пешка в его поисках финансовой поддержки, а семья, которую он любит и ищет для них самое лучшее. Эта любовь означает, что он не примет покровительства коринфян.
Это то, чем Павел отличается от «сверхапостолов». Они принимают покровительство и, по-видимому, использовали это как одну из уловок, чтобы заявить, что они равны, если не превосходят Павла. Действительно, они хвастаются своим покровительством и используют его отсутствие у Павла как оружие против него или, по крайней мере, для обострения напряженности между Павлом и коринфянами.
Их хитрое использование покровительства показывает, по словам Павла, что они «лжеапостолы, лукавые делатели, маскирующиеся под апостолов Христа». Они на самом деле не интересуются Евангелием Христа. Они обманывают других и скрывают свои истинные мотивы. Подобно самому сатане, они маскируют свои эгоистичные амбиции ангельскими обличиями. Они маскируются под апостольских «служителей праведности», когда сами являются «лжеапостолами». «Суперапостолы» на самом деле являются «лжеапостолами».
Столь весомые описания «сверхапостолов» — не просто функция покровительства и финансовой поддержки. Скорее, более фундаментальная проблема заключается в том, что они проповедуют «другого Иисуса» с «иным Духом» и «иным Евангелием» (2 Коринфянам 11:4). Евангелие под угрозой.
Покровительство не является злом по своей сути. Пол охотно получает от некоторых финансовую поддержку. Проблема покровительства в римском Коринфе в том, что оно создавало культурные ожидания и обязательства. Пол не хотел быть связанным этими культурными обязательствами.