Надежда

211

Ирина

204

Максим

193

Дарья

203

Милана

293

Григорий

162

Константин

213

Аксинья

37

Анна

124

Татьяна

210

Надежда

220

Сохранить?

Укажите нарушение не указанаОскорблениеМат в текстеМатериал для взрослыхПропаганда наркотиковНасилие / экстремизмПризыв к суицидуСпамДругое

Напишите подробне

стихотворение лермонтова михаила – к божией матери • Православный портал — Моё Небо

К Божией Матери

Я, Матерь Божия, ныне с молитвою
Пред Твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного,
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой Заступнице мира холодного.

Окружи счастьем счастья достойную,
Дай ей спутников полных внимания,
Молодость светлую, старость спокойную,
Сердцу незлобному мир упования.
Срок ли приблизится часу прощальному,
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела – душу прекрасную.

Прослушать: читает актёр театра и кино Евгений Пименов

Источник: http://azbyka.ru/fiction/k-bozhiej-materi-lermontov-mixail/

Молитва (Я, Матерь Божия, ныне с молитвою — Лермонтов)

См. Стихотворения 1837 . Дата создания: 1837, опубл.: 1840 [1] . Источник: Лермонтов М. Ю. Полное собрание стихотворений в 2 томах. — Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение, 1989. — Т. 2. Стихотворения и поэмы. 1837—1841. — С. 13. • Стихотворение №341 (ПСС 1989).

Авторские и издательские редакции текста Править

• Молитва // Отечественные записки, 1840, т. XI, 7 (дореформенная орфография)
• Молитва // Отечественные записки, 1840, т. XI, 7 (современная орфография)
• Молитва странника // Сочинения Лермонтова. Полное собрание в 1 т., 1901 (дореформенная орфография)
• Молитва странника // Сочинения Лермонтова. Полное собрание в 1 т., 1901 (современная орфография)
• Молитва // Полное собрание стихотворений в 2 т., 1989. Т.2

Я, Матерь Божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного, —
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную,
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному

Примечания Править

1. ↑ Впервые — в журнале «Отечественные записки», 1840, том XI, № 7, отд. III, с. 1.

Датировано 1837 г.. Автографы (их два) под заглавием «Молитва странника», в письме к М. А. Лопухиной от 15 февраля. «Посылаю Вам стихотворение, — писал Лермонтов М. А. Лопухиной 15 февраля 1838 г., — которое случайно нашел в моих дорожных бумагах, оно мне довольно-таки нравится, именно потому, что я совсем его забыл» (наст. изд., т. IV). Впервые опубликовано в 1840 г. в «Отечественных записках» (т. 11, № 7, отд. III, с. 1). Возможно, что стихотворение было написано перед отъездом Лермонтова на Кавказ, в ссылку. А. П. Шан-Гирей называет это стихотворение в числе тех, которые создавались поэтом в заключении, во время следствия по делу «О непозволительных стихах.

Источник: http://ru.m.wikisource.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B2%D0%B0_(%D0%AF,_%D0%9C%D0%B0%D1%82%D0%B5%D1%80%D1%8C_%D0%91%D0%BE%D0%B6%D0%B8%D1%8F,_%D0%BD%D1%8B%D0%BD%D0%B5_%D1%81_%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B2%D0%BE%D1%8E_%E2%80%94_%D0%9B%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%B2)

Молитва (Я, матерь божия, ныне с молитвою…)

Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.
Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную.
Ты восприять пошли к ложу печальному

Источник: http://www.culture.ru/poems/37231/molitva-ya-mater-bozhiya-nyne-s-molitvoyu

Михаил Лермонтов — Молитва (Я, матерь божия, ныне с молитвою): Стих

Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в мире безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную —
Ты восприять пошли к ложу печальному

Источник: http://rustih. ru/mixail-lermontov-molitva-ya-mater-bozhiya-nyne-s-molitvoyu/

Молитва (Я, матерь божия, ныне с молитвою…)

Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в мире безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную —
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Анализ стихотворения Михаила Юрьевича Лермонтова «Молитва» (Я, матерь божия, ныне с молитвою…)

Стихотворение «Молитва», написанное в 1839 году, относится к позднему периоду творчества Михаила Лермонтова . Автору всего 25 лет, однако он уже успел побывать в ссылке и переосмыслить собственную жизнь, в которой ему попеременно доводилось играть роль светского льва и дебошира.

Вернувшись с Кавказа в чине корнета лейб-гвардии, поэт осознал, что не в состоянии что-либо изменить в мире, который его окружает. И чувство собственного бессилия заставило его обратиться к Богу, которого, несмотря на классическое религиозное воспитание, Михаил Лермонтов никогда не воспринимал всерьез.

Современники поэта и, в частности, Виссарион Белинский , отмечают, что бурная и деятельная натура Михаила Лермонтова очень часто заставляя его сперва совершать поступки, а после их осмыслять. Бунтарь по жизни, он даже не пытался скрывать свои политические взгляды. Однако несколько месяцев, проведенных на Кавказе, произвели на поэта неизгладимое впечатление. Он был не только поражен восточной мудростью, но и проникся идеями некоего высшего начала, которому подчиняется судьба каждого человека. Оставаясь по-прежнему бунтарем, Михаил Лермонтов , по-видимому, решил для себя, что попытки доказать окружающим их глупость и никчемность – совсем не та миссия, которая предначертана ему свыше. По возвращении в Москву он снова блистает на светских раутах и даже испытывает некоторое удовольствие от внимания к своей персоне со стороны представительниц слабого пола, которых прельщает его слава героя, бунтаря и сорвиголовы. Однако из всех барышень Михаил Лермонтов выделяет юную Марию Щербакову, которая однажды заявляет ему, что только молитва, обращенная к Богу, дает душевное равновесие и помогает в самые трудные минуты жизни.

Конечно, было бы весьма наивно полагать, что человек с задатками атеиста пойдет в храм или же сделает « Псалтырь » своей настольной книгой. Тем не менее, Михаил Лермонтов нашел в словах юной особы некую истину, которая была недоступна его пониманию. И – написал собственную «Молитву», которая стала одним из наиболее светлых и лирических произведений поэта.

В этом стихотворении нет слов, обращенных к Богу, нет просьб, самобичевания и покаяния. Однако поэт признает, что обычные слова могут обладать целебной силой, очищая душу от скорби, тоски и тяжкого бремени, вызванного осознанием собственного бессилия. Но, самое главное, что Михаил Лермонтов действительно следует совету Марии Щербаковой и начинает молиться тогда, когда ощущает себя в ловушке собственных мыслей и переживании. Не менее страшным врагом поэта являются сомнения, которые, впрочем, свойственны всем молодым людям. Однако для Михаила Лермонтова они являются чем-то вроде наказания, так как ставят под сомнение не только образ жизни поэта, но и его цели, желания и стремления. Что, если увлечение литературой является пустым самообманом, а светлые идеалы, отождествляющие равноправие и взаимное уважение людей – лишь вымысел, порожденный богатым воображением? Но ведь есть Пушкин и Вяземский, Белинский и Краевский, которые придерживались подобных мировоззрений. И тогда, чтобы развеять сомнения и найти духовную опору Лермонтов начинает молиться, горячо, со слезами и с чувством раскаянья за то, что допускает даже мысль о том, что его судьба может быть другой.

Стихотворение «Молитва» — это, в какой-то степени, попытка смириться с тем путем, который предначертан поэту. Но, в то же время, это укрепление его веры в собственные силы и, что не исключено, предчувствие скорой гибели. Это – покаяние в стихах, смысл которого заключается в борьбе с собственными слабостями, которые вынуждают Лермонтова постоянно скрывать под маской благопристойности свои истинные чувства и мысли.

Источник: http://poesy.site/poems/1780-molitva-ja-mater-bozhija-nyne-s-molitvoyu.html

Молитва («Я, матерь божия, ныне с молитвою…»)

Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную.
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Источник: http://mihail-lermontov.su/molitva-ya-mater-bozhiya-nyne-s-molitvoyu/

Лермонтов молитва я матерь божия

Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в мире безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную —
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Михаил Лермонтов: молитва.
«Стихи о любви и стихи про любовь» — Любовная лирика русских поэтов & Антология русский поэзии. © Copyright Пётр Соловьёв

Источник: http://stihi-rus.ru/1/Lermontov/72.htm

Стихотворение «Молитва (Я, матерь божия…)» Лермонтов Михаил Юрьевич

Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в мире безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную —
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Еще стихотворения:

Сними с меня усталость, матерь Смерть Сними с меня усталость, матерь Смерть. Я не прошу награды за работу, но ниспошли остуду и дремоту на мое тело, длинное как жердь. Я так устал. Мне стало все равно.

Молитва в лесу Средь многих земных чудес Есть и такое — Листья кружат на ветру, Преображается лес, Нет в нем покоя. Это не страшно, это не навсегда, Настанет покой снежный, А там, глядишь.

Возраст 1 Молодость — время, а старость — место. Каждая вещь имеет названье. Нет против места во мне протеста, Это к успению привыканье. Молодость — двери, а старость — окна, Где.

Молитва Царь Небес! успокой Дух болезненный мой! Заблуждений земли Мне забвенье пошли И на строгий твой рай Силы сердцу подай.

Я думала, старость — румяные внуки Я думала, старость — румяные внуки, Семейная лампа, веселый уют… А старость — чужие холодные руки Небрежный кусок свысока подают. Я думала, старость — пора урожая, Итоги работы, трофеи борьбы….

Молитва (Не обвиняй меня…) Не обвиняй меня, всесильный, И не карай меня, молю, За то, что мрак земли могильный С ее страстями я люблю; За то, что редко в душу входит Живых речей твоих.

За милой встречей вслед на жизненном пути За милой встречей вслед на жизненном пути Как часто близок день утрат и расставанья. И там, где молодость воскликнет: до свиданья! Там старость говорит печальное прости.

Молитва (О боже…) О боже, о боже, хоть луч благодати твоей, Хоть искрой любви освети мою душу больную; Как в бездне заглохшей, на дне все волнуется в ней, Остатки мучительных, жадных, палящих страстей….

Еще молитва И опять пред Тобой я склоняю колени, В отдаленье завидев Твой звездный венец. Дай понять мне, Христос, что не все только тени Дай не тень мне обнять, наконец! Я измучена.

Молитва Клауса фон дер Флюэ Сколько душе ни томиться В мире глухом и немом, — Не перестанет птица Бить о клетку крылом, Не перестанет море Бить о берег волной, — Ascoltaci, о Signore, Abbi pieta.

Молитва Творец! Ниспошли мне беды и лишенья, Пусть будет мне горе и спутник и друг! Но в сердце оставь мне недуг вдохновенья, Глубокий, прекрасный, священный недуг! Я чувствую, Боже: мне тяжко.

Быстро молодость проходит Быстро молодость проходит, дни счастливые крадет. Что назначено судьбою — обязательно случится: то ли самое прекрасное в окошко постучится, то ли самое напрасное в объятья упадет. Так не делайте ж.

Седенький книжный торговец Седенький книжный торговец Хмурые книги раскрыл, Мудростью пыльных пословиц Серое сердце кормил. Так утешительных мало — Только одна и мила: «Если бы молодость знала, Если бы старость могла!».

Впервые в жизни собственным умом Впервые в жизни собственным умом Под старость лишь раскинул я немного. Не осознал себя твореньем бога, Но душу вдруг прозрел в себе самом. Я душу наконец прозрел — и вот.

Молодость 1 Молодость моя! Моя чужая Молодость! Мой сапожок непарный! Воспаленные глаза сужая, Так листок срывают календарный. Ничего из всей твоей добычи Не взяла задумчивая Муза. Молодость моя! — Назад не.

Источник: http://russian-poetry.com/molitva-ya-mater-bozhiya/

Молитва (Я, матерь божия. ) (Михаил Лермонтов)

Молитва (Я, матерь божия. )
Михаил Лермонтов

Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в мире безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную —
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Источник: http://ruspoeti.ru/aut/lermontov/8104/

Я, матерь божия

Текст стихотворения Лермонтова «Я, Матерь Божия…» был написан в 1839 году. Он относится к поздней лирике поэта. В нем Михаил Юрьевич обращается к Богородице. Он просит ее заступиться за девушку с чистым сердцем и доброй душой. Кем девушка приходится лирическому герою неизвестно. Она может быть как его возлюбленной, так и сестрой или даже дочерью. Из контекста произведения ясно только одно: герой очень трепетно и нежно к ней относится. Он хочет, чтобы Матерь Божия оберегала ее. Для себя он у Богородицы ничего не просит. Его жизнь в этом произведении как бы отходит на второй план. Главное для него – это благополучие невинной девушки.

На нашем сайте стих «Я, Матерь Божия» вы можете прочитать онлайн. Кроме того, вы можете бесплатно скачать его на любой гаджет.

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в мире безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную –
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Источник: http://obrazovaka.ru/biblioteka/lermontov/ya-mater-bozhiya-stih

Перед алтарями: поэзия и молитва Мэри Карр

Признаться в своем маловероятном католицизме в Poetry — журнале, частично основанном на безбожных, разочарованных двадцатым веком Дж. Альфреде Пруфроке и его приятелях и для них, — кажется актом извращения, более извращенным, чем любая доминатрикс, владеющая дилдо, могла бы сделать на «Real Sex Extra» канала HBO. Я даже не могу винить в этом то, что я католик с колыбели, какой-то с промытыми мозгами беглец от плиссированной юбки и покрывала для причастия, который после беспутно потраченной юности и столкнувшись с маразмом, подобным Элеонор Ригби, вернулся в исповедальню в какую-то дождливую субботу.

Не жертва, а доброволец, я обратился в 1996 году после целой жизни полнейшего агностицизма. Услышав о моем крещении, приятель прислал мне открытку с надписью: «Ты не в команде Папы. Скажи, что это не так!» Что ж, хотя, вероятно, я не был любимым католиком покойного Папы (и он не был моим любимым папой), я принял благословение и съел преломленный хлеб. И точно так же, как я продолжаю жить в Америке и голосовать, несмотря на свое отвращение ко многим политикам США, я продолжаю наслаждаться таинствами, несмотря на свое горячее отвращение к некоторым доктринам. Назовите меня католиком из столовой, если хотите, но на это я бы сказал: «Кто нет?»

Как ни странно, просьба об этом признании появилась прошлой зимой во время одного из моих самых низких духовных оврагов. Ветер с пикирующих бомбардировщиков второй день подряд держал все винные погреба закрытыми (таким образом лишая жителей Нью-Йорка газет и апельсинового сока), и я нашел — в моем обычно пустом почтовом ящике — письмо с просьбой написать о моем якобы глубоком и неизменная вера. В то самое утро я признался своему духовному наставнику, что, хотя я все еще верил в Бога, он стал казаться Майлзом Дэвисом, каким-то противным гением, хмуро высовывающимся из-под своей шляпы, презирающим мое существование и готовым отмахнуться от меня. меня со сцены за дерьмовую работу, которую я делал. У покойного Уильяма Мэтьюза есть замечательная фраза о Мингусе, который «швырнул» музыканта с трибуны, сказав: «Мы пострадали от diminuendo в персонале…». знак стирания, который я видел в серых небесах.

Любая попытка помолиться в таком состоянии — это медленное вращение на горячем вертеле, но поэзия по-прежнему остается целительным бальзамом, отчасти потому, что она всегда помогала мне чувствовать себя менее одинокой, даже в раннем детстве. Поэты были моими первыми священниками, а сама поэзия — моим первым алтарем. Конечно, было и много других новшеств: первый класс/чат/исповедь. Но самое главное, это был первый источник благоговения для меня, потому что он ослаблял ноющую изоляцию: это была линия, брошенная моему унылому «я» от, казалось бы, великолепных Других.

С самого раннего возраста, когда я читал стихотворение, мне казалось, что горящая свеча поэта касается какой-то обугленной нити в моей грудной клетке, чтобы поджечь меня. Каким-то образом — задолго до того, как я опубликовал — эта связь простиралась от меня вовне. Подняв лицо от страницы, я часто смотрел на своих собратьев с меньшим страхом. Возможно, в одном из них была скрыта боль или нежность, подобная той, которую я только что съел. Как проводник в сообщество, поэзия никогда не подводила меня, даже если поэт, достигший меня, был каким-нибудь беднягой, еще более жалким, чем я. Поэзия никогда не оставляла меня в затруднительном положении, и, будучи атеистом большую часть своей жизни, я полагал, что ее моджо — высокоинтеллектуальная, интеллектуальная версия того, что религия делает с теми более доверчивыми верующими в моей среде — тупыми кроликами, как мне казалось верующим, пока я не стал им.

В техасском нефтяном городке, где я вырос, жестокость побеждала в драках, но я был тонкокожим — немодно книжным ребенком, мощность мозга которого истощалась всепоглощающей внутренней жизнью, бремя которой другие, казалось, не несли. У меня просто было больше кадров в секунду, чем у других детей. К тому же я с самого начала цеплялся за то, что мой клан отличается от наших соседей. Отчасти из-за укоренившегося в моей семье атеизма детям не разрешалось заходить ко мне во двор, а также потому, что моя мать-художница была известна тем, что рисовала женщин с голыми ногами и пила водку прямо из бутылки. Она была обольстительна и непостоянна, склонна к глубокой депрессии и таинственным исчезновениям, и я ничего так не искал, как ее благосклонности. Поэзия была моей первой приманкой. Еще в дошкольном возрасте мне иногда удавалось вывести ее из угрюмого состояния, декламируя произведения Э.Э. Каммингс и А.А. Милн.

В моем безбожном доме стихи были единственными молитвами, которые произносились, и это было ближе всего к священной речи. Я помню, как мама приносила мне из библиотеки стихи Элиота, и она не только падала в обморок от них, она падала в обморок от того, что я падала в обморок от них, что было так близко к тому, что она была на грани того, чтобы упасть в обморок от меня. Даже моя большегрудая и общительная старшая сестра получила Элиота, хотя Лесия предупредила меня, чтобы я не рассказывала детям в школе, что я читала подобные вещи. Лет в двенадцать я помню, как сидела на нашем цветочном покрывале и читала его Лесии, пока она готовилась к свиданию. Прочитайте еще раз , целиком . Ей было четырнадцать лет, она наклонялась к зеркалу с палочкой от Maybelline и говорила: Черт возьми, это здорово … Поэзия была религией семьи. Нас связала красота.

Церковный язык так работает среди верующих, держу пари, будь то молитва или гимн. Произнесение одних и тех же звуков в унисон является частью того, что объединяет собрание (наряду с общими ритуалами, такими как крещение и свадьба, которые в основном состоят из слов). Подобно поэзии, молитва часто начинается с муки, пока интенсивность языка не выковывает форму, достойную обоих ярлыков: «истинной» и «прекрасной». (Только в моих самых глубоких молитвах язык испаряется, и наступает широкая и бессловесная тишина.) Но если вы находитесь в достаточно темном настроении, чтобы отказаться от молитвы, ничто не может облегчить боль так, как мрачное стихотворение. Борьба с корявым или захватывающим языком может не принести покоя сама по себе, но она может занять мозг, выкачивающий плохие новости, как телеграфную ленту, и, таким образом, вернуть вас к предполагаемой рациональности, связанной с человеческим типом.

Так случилось и со мной прошлой зимой — моей последней темной ночью души — когда моя вера была уничтожена песком на несколько недель. Отчасти это было связано с обстоятельствами. Сразу после переезда в Нью-Йорк судьба нанесла мне тройной удар: мой ребенок поступил в колледж, любовь, живущая вместе, закончилась вулканическим образом, а затем болезни, из-за которых я провела в одиночестве несколько недель. В состоянии обжигающей боли, бессонницы и неспособности вызвать надежду на какие-то будущие перспективы, Бог вдруг (это было внезапно, как будто на меня опустилась пелена) показался испаряющимся, как аромат.

Стоять на коленях и молиться в таком состоянии почти физически больно. В лучшем случае это как говорить в ведро. В худшем случае чувствуешь себя болваном, каким-то чокнутым дураком, до сих пор посылающим валентинки хаму. Пока мои друзья уезжали на каникулы, поэзия казалась моим единственным утешением больше месяца. Может быть, несколько раз я заглядывал в псалмы или в книгу Иова. Но чаще я склонялся над «ужасными сонетами» Джерарда Мэнли Хопкинса, чтобы облечь свое отчаяние в форму:

У меня желчь, у меня изжога. Самый глубокий указ Бога
Горько бы мне вкусить: мой вкус был я сам;
Во мне срослись кости, плоть наполнила кровью проклятье.

Самостоятельные дрожжи спиртовые тусклое тесто скисает. Я понимаю
Заблудшие таковы, и бич их быть
Как я свой, их потею сам, но хуже.

Я также читал этого мрачного писака Билла Нотта, чтобы найти горького компаньона, с которым я мог бы выпить свою собственную желчь. Он точно уловил мое духовное состояние в «Брайтон-Роке Грэма Грина», где представляет продолжение книги Грина: отпрыск преступного социопата Пинки Брауна, зачатый перед смертью в теле жалкой Роуз Уилсон, становится подростком в скиффле. группа под названием Брайтон Рокерс. Врожденная боль этого ребенка звучит в гротескной мессе, на которой сидит его мама:

Теперь каждое воскресенье в церкви Кусочки розы

ее безымянный палец на сборной пластине;
когда дьячки соберутся достаточно
части тела от прихожан, достаточно

, чтобы составить целое существо, священник суб-
заменяет это все существо одним
на кресте: Его низвергают во имя

коричневого и розового и розового, грусть
и позор. На его переделанное тело кричат
и заставил постричься, пойти в школу,

учиться, делать каждый день как все остальные
из нас ползут по этому адскому иглу
и посмейтесь над этим, хорошо проведите время с болью,

и прочтите «Брайтон Рок» Грэма Грина.

Этой зимой весь мир и Бог в частности кричали на меня. Ритм последней фразы Нотта говорит сам за себя — «ДЕЛАТЬ каждый ДЕНЬ, как ОСТАЛЬНЫЕ/из нас» — первая фраза — это шаг по лестнице с дополнительным спотыкающимся шагом к концу строки, где она становится обрывом, с которого вы падаете (нет). ОТДЫХ здесь) — «ПОЛЗАТЬ через это Иглу АДА».

Люди обычно (всегда?) приходят в церковь, как и к молитве и поэзии — через страдания и ужас. Нужда и страх. В каком-то Эдемском прошлом наши предки начали формировать жесткие связи, которые на самом деле требуют от нас (я так думаю) издавать звук, достаточно красивый, чтобы возложить его на алтарь Творца/Бога Дождя/Королевы Плодородия. И в молитве, и в поэзии мы используем изящество для возвышения, но мы также просим, ​​огорчаем и трепещем. Мы страдаем и молитвой, и поэзией. Мальчик, мы страдаем.

Неверные претенденты на молитвенное облегчение, которые иногда обращаются ко мне за помощью в молитве (тем не менее шуточное замечание), часто говорят, что кажется лицемерным обращаться к Богу только сейчас, когда какой-либо кризис вынуждает их к этому — ребенок с лейкемией, скажем, муж, потерявшийся в Всемирный торговый центр. Но никто из тех, кого я знаю, никогда не обращался к Богу иначе. Как гласит поговорка, в окопах атеистов не бывает (поэт Стэнли Мосс говорит, что он был исключением). Может быть, святые обращаются к Богу, чтобы возвысить его. Остальные из нас, как правило, появляются, протягивая оловянную чашку. Положи монету своей молитвы в эту прорезь и потяни за ручку — так я сначала подумал, и я думаю, что это типично. Католическая церковь, которую я посещал в Сиракузах, штат Нью-Йорк (Сент-Люси), лучше всего сказала об этом на баннере, растянувшемся на ее фасаде: ГРЕШНИКИ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ.

Вот как я пришел к молитве почти пятнадцать лет назад, через то, что Джеймс Лафлин (через Путешествие пилигрима ) называл «Тряпкой отчаяния», и с годами молитва привела меня к Богу, а Бог привел меня в церковь — путешествие, подпитываемое постепенно нарастающими удобствами и массовыми причудливыми совпадениями.