Миф. Греческие мифы в пересказе
1053 ₽
В наличии 4 шт.
В корзину
↻
Условия доставки
| Автор | Фрай С. |
|---|---|
| Издательство | Фантом-Пресс |
| Год издания | 2018 |
| Переплет | Твёрдый |
| Страниц | 544 |
| Формат | 145х215 мм |
| Язык | Русский |
| Переводчик | ШАШИ МАРТЫНОВА |
| ISBN | 978-5-86471-787-5 |
| Артикул | 1094557 |
- О книге
- Об издательстве
Ну, для начала, следует сказать, что это Стивен Фрай.
Для тех, кто читал что-то – или всё – из Фрая, о стиле и подаче можно больше ничего не рассказывать. Эта книга игрива, живописна, богата на эпитеты, балагуриста и педантична в деталях. И как всегда, Фрай влюблен в то, о чем пишет, он не скатывается в клоунаду и комикование, хотя в такой хрестоматийной, как греческие мифы, теме, есть все возможности устроить пошловатое шапито. Ни пошловатости, ни шапито в этой книге нет. Кто-то скажет, дескать, зачем нам стотыщпицотый пересказ греческих мифов и сказаний. Во-первых, старые истории живут в пересказах, т.е. не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности – художников, скульпторов, поэтов – порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорОво воспринимать мифы древних греков, без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому как не Стивену Фраю сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории.
Собственно, история…
…началась в 1991 году, когда Алла Штейнман прочитала иронический детектив польской писательницы Иоанны Хмелевской под названием «Что сказал покойник».
По признанию Аллы, эта книга помогла ей пережить непростой период в жизни, и она загорелась идеей издавать в России книги Хмелевской – вдруг они помогут кому-то еще? Она отправилась в Польшу, в издательство Phantom Press, со смелым планом и горящими от энтузиазма глазами. Все сработало – уже совсем скоро в Москве было основано русское издательство «Фантом Пресс», первое время действовавшее под крылом польского побратима. Первые издания «Фантома» – это как раз детективы Хмелевской «Роман века» и «Дом с привидениями». Причем польский Phantom не изъявлял большого желания издавать Хмелевскую, поэтому за правами на книги Штейнман пришлось самой отправиться в Варшаву и тайком знакомиться с писательницей. Прямо детективная история, достойная нескольких сотен страниц! Еще одна улика в нашем детективе: посмотрите, как дама с обложек этих романов похожа на Аллу Штейнман! Совпадение?
Постепенно издательский портфель пополнялся лотами с американских, французских и английских литературных полей, отечественный «Фантом» становился все самостоятельнее, а к 1996 году польский Phantom и вовсе закрылся.
Сейчас издательскую политику «Фантом Пресс» определяют все так же Алла Штейнман и Игорь Алюков, занимающий должность главного редактора (особенно мы любим посты Игоря в соцсетях с его собачками и книгами «Фантома»!), а издательский портфель пополнился зарубежной прозой абсолютно различных тематик (от зарубежной классики до чиклита). Но какую бы новинку ни выпускал «Фантом», мы всегда твердо уверены в высоком качестве перевода: издательство с момента основания сотрудничает с лучшими отечественными переводчиками.
Что же дальше?
«Фантом Пресс» проделал долгий путь от «издательства одного автора» до признанного мастодонта российского книжного рынка с безупречной репутацией. С наступлением нового тысячелетия в издательстве начала действовать книжная серия «Зебра», в рамках которой впервые в России появились Стивен Фрай (ставший другом издательства и отказавший ради «Фантома» всем остальным русским издателям), Джонатан Коу, Сью Таунсенд, Уильям Сатклифф и многие другие.
Начав с «иронической литературы» Иоанны Хмелевской, издательство какое-то время поддерживало выпуск подобных изданий серией «PHANTIKI», ориентированной на более легкое и непринужденное чтиво, но постепенно перешло на имена знаменитые и важные. А это Элизабет Боуэн, Фэнни Флэгг («Фантом Пресс» издал все романы писательницы), Ричард Руссо, Халед Хоссейни (с его сенсационным «Бегущим за ветром»), Абрахам Вергезе, Тана Френч, Мишель Бюсси… Такие разные авторы и такие разные судьбы, но объединяет их одно: до появления в «Фантом Пресс» они были практически неизвестны русскому читателю.
Вот за что любим!
Именно благодаря «Фантому» мы держим современность в узде, зачитываясь вышедшими в издательстве новинками, а еще – услаждаем их детективами свои пуаро-фибры. Зная вкусы и интуицию издательства, как-то сразу верим, что даже если тот или иной изданный ими писатель поначалу кажется странным и непонятным, то это лишь означает, что нужно переждать, осмыслить и довериться – и вот уже совершенно все иначе!
Подписка на рассылку
Раз в месяц будем присылать вам обзоры книг, промокоды и всякие-разные новости
Спорная книга: Стивен Фрай, «Миф.
Греческие мифы в пересказе»Стивен Фрай. Миф
М.: Фантом Пресс, 2018
Наталья Кочеткова в обзоре «Беспорядочные связи и дефицитный сервелат» («Лента.ру») отмечает натуралистичность описания жизни олимпийцев: «Совершенно не важно, читали ли вы в детстве “Легенды и мифы Древней Греции” Куна и “Занимательную Грецию” Гаспарова. Если да, то считайте, что вас ознакомили с синопсисом. Если нет — ничто не помешает свежести восприятия греческой темы в исполнении великого и ироничного Стивена Фрая. Даже человеку совсем уж от античности далекому понятно, что боги были не ангелы (ангелы, как известно, из другой мифологии) — они влюблялись, расставались, ссорились, вступали в беспорядочные половые связи и обращались с детьми так, что современные органы опеки не одобрили бы. Но боги Фрая совсем как люди, они потеют, мочатся, их тошнит с перепоя. В общем, не боги горшки обжигают, и боги тоже иногда, от нечего делать».
Данил Леховицер в обзоре «5 книг, которые мы читаем в мае» («Esquire») отдает должное рискованным шуткам Фрая: «“Миф” Стивена Фрая — не первая попытка переделки древнегреческих мифов на современный лад, но его книга заслуживает внимания и как блестящий образец классического английского юмора. Комик, актер и писатель пересказывает “Золотого осла” Апулея, “Теогонию” Гесиода и другие сочинения античных авторов с интонацией, с которой̆ ваш приятель рассказывает о школьном спектакле с участием собственного ребенка. Попутно иронизируя над сексуальными пристрастиями обитателей Олимпа, а заодно и над их именами (конечно, досталось богу Урану (англ. — Uranus)».
Галина Юзефович в обзоре «Три книги в жанре нон-фикшн: последние русские аристократы, “звезды” времен Вольтера и греческие мифы в пересказе Стивена Фрая» («Медуза») подчеркивает мастерство Фрая в деле рассказывания историй: «Главным козырем Стивена Фрая, конечно, остается его особая, обаятельная и остроумная, манера рассказчика.
Отнести “Миф” Стивена Фрая к литературе нон-фикшн — значит пойти на некоторое упрощение. В сущности, эта книга — сборник совершенно самодостаточных рассказов, повестей и новелл, читая которые едва ли кто-то всерьез задумается об интеллектуальной «питательности» прочитанного. С другой стороны, а как еще расширять свой кругозор в области греческой мифологии, если не таким — неконвенциональным, неутомительным и в высшей степени приятным — способом».
Михаил Визель в обзоре «Древнегреческие мифы, викторианская палеонтология и украинская женщина-собака» («Год Литературы») предлагает обратить внимание в первую очередь на точные и остроумные наблюдения автора: «Стивен Фрай — настоящий швец, жнец и на дуде игрец, или, выражаясь по-ученому, полимах.
Неудивительно, что после описания странствий по Америке и собственной мятежной юности он обратился, так сказать, к юности европейской цивилизации — и взялся пересказать греческие мифы. Издатели обещают, что знаменитый актер, писатель и борец за права меньшинств сделает это как-то “по-взрослому”. Но не обольщайтесь; скабрезностей в его пересказе не меньше, но и не больше, чем в любом изложении древнего мифа, от библейского до индийского, где все герои без конца друг от друга зачинают и несут, невзирая на родство и пол. Чем отличается книга Фрая — фирменной авторской иронией и такой же фирменной, хотя и не так бросающейся в глаза, глубиной. “С развитием каждого следующего поколения и с возникновением и дальнейшим воспроизводством новых сущностей прирастала и сложность — пишет Фрай. — Те древние первобытные стихии‑основы преобразились в формы жизни еще большего многообразия, пестроты изобилия… Выражаясь компьютерным языком, жизнь словно сделалась двухбитной, затем четырехбитной, далее восьми‑, шестнадцати‑, тридцатидвух- шестидесятичетырехбитной и так далее”.
И подобные замечания гораздо важнее шуточек про Кроноса и Геру».
Михаил Эдельштейн в материале «Греческие мифы, немые отшельники и убийства в котельной» («Литературно») подчеркивает — автор умело вписывает богов и героев в современный культурный контекст: «“Греческие мифы… самодостаточны просто как истории”, — уверяет Стивен Фрай и честно следует этому принципу. На протяжении пятисот с лишним страниц он именно что пересказывает классические мифологические сюжеты — от сотворения мира до Филемона и Бавкиды. На Геракла, Тесея, Персея и прочих аргонавтов, увы, не хватило места. Впрочем, простой пересказ — это, конечно, не для Фрая. Куна и Овидия он изрядно модернизирует и дополняет гэгами из арсенала стендап-комика. В результате Крон у него напоминает одновременно Ганнибала Лектера и Моррисси из “The Smiths”, а Зевс будит Прометея словами “Подъем и айда”. Кажется, это самая необязательная из книг Фрая, в полной мере наделенная, впрочем, фирменным фраевским обаянием».
Сергей Кумыш в обзоре «Мемуары книготорговца и внутренняя Япония: лучшие книжные новинки июня» («Posta Magazine») рассуждает о переводе книги Стивена Фрая: «Покупатель (глядя на переплет): “Это настоящая кожа?” Блэк: “Это настоящий Диккенс!” Не скажут, так подумают — в общем, давайте с этого и начнем. Перевод зарубежных текстов на русский язык во многом напоминает озвучивание фильмов: мы волей-неволей привыкаем к определенным голосам, и вот уже практически невозможно представить себе, например, Роберта Дауни-младшего, если за него не говорит при этом Владимир Зайцев; или, там, Ди Каприо без спайки с Буруновым. Точно так же Стивен Фрай для многих отечественных читателей трудно представим без моментально распознаваемой интонации его российского переводчика Сергея Ильина, ушедшего в 2017 году. Однако вот она, новая книга, и вот он, тот самый, настоящий Фрай, превращающий мифы Древней Греции, внешне вроде бы вообще никак в них не вмешиваясь, а просто пересказывая, в исключительно фраевскую литературу, с первых же строчек оборачивающуюся захватывающим языковым приключением.
И как раз таки язык, что для нас важнее всего, здесь тоже — тот самый. В этом смысле перевод Шаши Мартыновой — абсолютнейшее чудо перевоплощения».
И наконец Константин Мильчин в рецензии «Боги, наверно, сошли с ума» («Известия») размышляет, в чем заключается уникальный опыт интерпретации античного мифа Стивеном Фраем: «Конечно, кому еще пересказывать мифы, как не Стивену Фраю, который одной ногой стоит в английской классической традиции (все-таки он окончил Кембридж, хоть, по собственному утверждению, за все годы учебы был всего на нескольких лекциях), но при этом безусловный герой массовой культуры и живет в ней, он, собственно, и есть массовая культура. Что же он делает? Во-первых, он показывает, как по-другому читать мифы. Наше представление о любой вере испорчено доступной нам оптикой, в которой всё кажется подобным современным религиям. Вот и возникает искушение сравнить греческий политеизм с застывшей зафиксированной верой, базирующейся на священном тексте, в правильности которого сомневаться не следует, а речь идет лишь о его трактовках.
Греческий миф был гораздо гибче, и потому там к богам относились по-другому. <…>
Фрай показывает тот момент, когда сюжет мифа, в котором, несмотря на чудеса и превращения, речь идет о понятных всем вещах (безумной страсти, смертельной обиде, черной зависти, всепожирающей ревности, ярости матери, которая потеряла сыновей), превращающихся из чувств в нечто вечное. Ведь как обычно мы воспринимаем античность? Были персонажи, любили и страдали, их то трагическая, то счастливая история наконец подошла к концу, и вдруг они становятся мраморными статуями из музея, которые нам показывает бездушный и уставший экскурсовод. Иное дело Фрай — он экскурсовод с волшебной палочкой, у него статуи заново становятся живыми. Одеревеневшие за тысячелетие бесконечных повторов сюжеты он делает более пронзительными, вернее, возвращает им ту первоначальную свежесть, которая была во времена, когда эти истории пересказывали слепые сказители».
Ранее в рубрике «Спорная книга»:
• Рута Ванагайте, Эфраим Зурофф, «Свои»
• Джордж Сондерс, «Линкольн в бардо»
• Алексей Сальников, «Отдел»
• Олег Зоберн, «Автобиография Иисуса Христа»
• Гузель Яхина, «Дети мои»
• Евгений Эдин, «Дом, в котором могут жить лошади»
• Владимир Данихнов, «Тварь размером с колесо обозрения»
• Сергей Зотов, Дильшат Харман, Михаил Майзульс, «Страдающее Средневековье»
• Филип Пулман, «Книга Пыли.
Прекрасная дикарка»
• Наринэ Абгарян, «Дальше жить»
• Лора Томпсон, «Представьте 6 девочек»
• Инухико Ёмота, «Теория каваии»
• Июнь Ли, «Добрее одиночества»
• Алексей Иванов, «Тобол. Мало избранных»
• Ханья Янагихара, «Люди среди деревьев»
• Борис Акунин, «Не прощаюсь»
• Энди Вейер, «Артемида»
• Антон Долин, «Оттенки русского»
• Дэн Браун, «Происхождение»
• Гарольд Блум, «Западный канон»
• Мария Степанова, «Памяти памяти»
• Джонатан Сафран Фоер, «Вот я»
• Сергей Шаргунов, «Валентин Катаев. Погоня за вечной весной»
• Александра Николаенко, «Убить Бобрыкина»
• Эмма Клайн, «Девочки»
• Павел Басинский, «Посмотрите на меня»
• Андрей Геласимов, «Роза ветров»
• Михаил Зыгарь, «Империя должна умереть»
• Яна Вагнер, «Кто не спрятался»
• Алексей Сальников, «Петровы в гриппе и вокруг него»
• Ольга Славникова, «Прыжок в длину»
• Тим Скоренко, «Изобретено в России»
• Сергей Кузнецов, «Учитель Дымов»
• Виктор Пелевин, «iPhuck 10»
• Ксения Букша, «Рамка»
• Герман Кох, «Уважаемый господин М.
»
• Дмитрий Быков, «Июнь»
• Эдуард Веркин, «ЧЯП»
• Антон Понизовский, «Принц инкогнито»
• Джонатан Коу, «Карлики смерти»
• Станислав Дробышевский, «Достающее звено»
• Джулиан Феллоуз, «Белгравия»
• Мария Галина, «Не оглядываясь»
• Амос Оз, «Иуда»
• А. С. Байетт, «Чудеса и фантазии»
• Дмитрий Глуховский, «Текст»
• Майкл Шейбон, «Лунный свет»
• Сборник «В Питере жить», составители Наталия Соколовская и Елена Шубина
• Владимир Медведев, «Заххок»
• Ю Несбе, «Жажда»
• Анна Козлова, «F20»
• Хелен Макдональд, «Я» — значит «ястреб»
• Герман Садулаев, «Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях»
• Галина Юзефович.
«Удивительные приключения рыбы-лоцмана»
• Лев Данилкин. «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»
• Юрий Коваль, «Три повести о Васе Куролесове»
• Андрей Рубанов, «Патриот»
• Шамиль Идиатуллин, «Город Брежнев»
• Фигль-Мигль, «Эта страна»
• Алексей Иванов, «Тобол. Много званых»
• Владимир Сорокин, «Манарага»
• Елена Чижова, «Китаист»
Что греческие мифы могут рассказать нам об опасностях ИИ
Мы могли бы подумать, что концепция роботов, ИИ и автоматических машин — это современное явление, но на самом деле эта идея уже появилась в западной литературе почти 3000 лет назад. . Задолго до того, как Айзек Азимов изложил «Законы робототехники» (1942 г.) и Джон Маккарти ввел термин «искусственный интеллект» (1995 г.
), мифы древних греков были полны историй о разумных гуманоидах.
Тот факт, что эти мифические гуманоиды соответствуют критериям современных определений робототехники и ИИ, впечатляет сам по себе. Но что еще более удивительно, так это то, что эти старые сказки могут дать нам ценные учения и понимание нашего современного дискурса об искусственном интеллекте.
Такие истории, «увековеченные на протяжении тысячелетий, являются свидетельством стойкости размышлений и разговоров о том, что значит быть человеком и что значит имитировать жизнь», — пишет историк Эдриэнн Майор в своей книге « Боги и роботы: мифы». Машины и древние мечты о технологиях .
Откройте для себя технологии будущего!
Присоединяйтесь к нам на конференции TNW 15 и 16 июня в Амстердаме
Присоединяйтесь сейчас
Другими словами, желание выйти за пределы людей и создать небиологическую жизнь, наделив машины разумом, кажется врожденной частью нашей природы. И именно поэтому мы можем найти мудрость, чтобы наполнить современный дискурс вековыми мифами.
Через ужас, надежду и моральные дилеммы, которые они выражают, эти истории могут предоставить нам альтернативный способ решения некоторых из самых насущных вопросов, касающихся интеллектуальных машин: как далеко мы должны зайти с ИИ? И каковы надвигающиеся моральные и практические последствия этой технологии?
Чтобы вернуться к этим вопросам, мы рассмотрим трех разумных гуманоидов в греческих мифах: Золотых Дев, Талос и Пандору.
Золотые девы: неотъемлемая потребность в трудосберегающих технологиях
Золотые Девы были построены Гефестом, богом огня. Их описывают как женщин-помощниц, сделанных из золота, которые выглядят как живые молодые женщины и могут предвидеть и реагировать на потребности своего создателя.
Но самое главное, «они наделены отличительными чертами человека: сознанием, интеллектом, обучением, разумом и речью», — отмечает Майор в своей книге.
Киликс с изображением Гефеста, подносящего Фетиде доспехи для ее сына Ахиллеса. Божественный кузнец держит молот в одной руке и шлем в другой.
Картина иллюстрирует сцену из 9 гомеровской поэмы.0007 Илиада . Предоставлено: ArchaiOptix через WikimediaМежду древним мифом и современным обществом можно провести прямую параллель: одна из основных причин создания интеллектуальных автоматизированных машин — экономия или, скорее, трудосбережение.
Идея о том, что роботы и самодействующие устройства могут действовать как слуги (или рабы), также подчеркивалась известным греческим философом Аристотелем. В первой книге своей « Политики, » он размышляет:
Если бы каждый инструмент мог выполнять свою работу, подчиняясь или предвосхищая потребности других, […] и если бы […] челноки могли ткать, а кирки могли играть на лире, себя, то ремесленникам не нужны были бы слуги, а хозяевам не нужны были бы рабы.
Идея, хотя и намного опередившая свое время, на самом деле очень проста: общество, в котором люди не должны выполнять тяжелую работу, а вместо этого делегируют ее машинам.
И хотя функционирование греческого общества зависело от института рабства, мы теперь создаем новый класс механических слуг.
Подумайте о роботах-пылесосах, которые могут ходить по вашим этажам, о хирургических роботах, выполняющих сложные хирургические процедуры, или о военных роботах, предназначенных для обезвреживания бомб.
Однако тут возникает интересный вопрос. Хотя у нас есть персональные роботы, которые могут помочь нам с небольшими задачами, настоящее богатство автоматизации придет, когда целые отрасли будут разрушены и заменены бесплатными работниками. Подумайте, например, о беспилотных автомобилях, которые избавляют дальнобойщиков от работы. Но если деньги, полученные от таких шагов, не пойдут обездоленным, привилегированные и богатые (то есть те, кто похож на Гефеста) выиграют больше всего.
Эта идея исследуется в продолжающихся мифах.
Талос: разумные машины в руках тиранов
В отличие от Золотой Девы, Талос был создан, чтобы причинять вред (как и Пандора, но об этом позже).
Талос был гигантским бронзовым роботом, снова созданным Гефестом. Он был подарен Зевсом своему сыну Миносу, мифическому царю Крита, для охраны и защиты острова.
Робот-хранитель бросал огромные камни в приближающиеся к острову иностранные корабли, а врагам удавалось выбраться на сушу, он обнимал их и сжигал заживо благодаря способности нагревать свое бронзовое тело.
Серебряный статер с изображением Талоса с крыльями и камнями на каждой руке. 5 век до н.э. Предоставлено: Museum of Fine Arts BostonТалос, кажется, не обладает человеческим уровнем интеллекта, но он может взаимодействовать с окружающей средой и выполнять различные задачи.
На самом деле, некоторые мифологические вариации его смерти в значительной степени намекают на возможность того, что он осознает свое существование и что у него есть своего рода агентство.
Как отмечает Мейор, «в этих версиях Талос изображается восприимчивым к человеческим страхам и надеждам, обладающим своего рода волей и интеллектом».
Если посмотреть на соответствующий мифологический корпус, то можно заметить, что все такие машины, используемые для причинения вреда, принадлежали тираническим правителям; в нашем примере царь Минос с Крита и Зевс, отец богов и людей, в случае с Пандорой.
В этих историях есть заметная мораль: передовые технологии могут помочь контролировать ситуацию.
Подумайте, например, о военных роботах, которые использовались со времен Второй мировой войны. Чтобы привести более свежий пример, война на Украине стала крупнейшим испытательным полигоном для автономных и неуправляемых боевых машин с искусственным интеллектом, что подчеркивает волнение военачальников по поводу потенциальной полезности технологии искусственного интеллекта.
И не только на войне ИИ может служить тем, кто у власти.
Он также может использоваться авторитарными режимами для отслеживания граждан, влияния на поток информации и маргинализации инакомыслящих, как показывает пример Китая.
В то же время широта применения ИИ (в здравоохранении, финансах, электронной коммерции и т.
д.) формирует новое поле битвы за геополитическую власть — как это исторически происходило с крупными технологическими прорывами.
Но достаточно ли эти последствия обсуждались регулирующими органами стран или компаниями, которые в настоящее время разрабатывают ИИ?
«Я думаю, что Силиконовая долина, крупные технологические компании и миллиардеры настолько сильно контролируют повествование об ИИ, что это оставляет мало места для такого рода дебатов, которые необходимы для технологий, которые так быстро развиваются», — Джордж Заркадакис, инженер ИИ, футуролог, и писатель, рассказал TNW.
Если инструменты ИИ не контролируются, не регулируются законом и не удаляются от человека, они не принесут обществу той пользы, которую мы себе представляем. И опасность того, что они попадут в руки гнусных деятелей, которые могут использовать их для утверждения своего господства, подчеркивается в следующем мифе, в котором страх Зевса перед потерей своей правящей власти привел к созданию опасного оружия: Пандоры.
Пандора: выход за пределы
Пандора была создана как инструмент наказания. После того, как титан Прометей (его имя означает «предвидение») украл огонь у богов и дал его человечеству, чтобы помочь ему в создании технологий, Зевс приказал Гефесту изготовить Пандору.
Мифический гуманоид был задуман как зло, замаскированное под дар, что-то, что заставит человечество платить за приближение к божественному уровню, поскольку до этого огонь и технологии были уникальными привилегиями богов.
Гефест изготовил Пандору, превратив землю и воду в форму красивой женщины.
Она также была наделена предательством, обманом и обольщением. В конце Зевс подарил ей таинственный кувшин.
После ее завершения Пандора была отправлена к брату Прометея, Эпиметею (его имя означает «задним числом»), который забыл предупреждение никогда не принимать подарок от Зевса. Оказавшись на Земле, Пандора открыла кувшин, высвободив все виды зла, которые будут вечно преследовать человечество. Следуя инструкциям Зевса, она запечатала банку прямо перед тем, как надежда успела вырваться, заперев ее внутри.
Чашечный кратер, изображающий изготовление Пандоры. В верхнем ряду Пандора стоит посередине лицом вперед, стойка, обычно используемая для неживых существ. Слева от нее стоят Афина и Посейдон, а справа стоит Арес, оглядывающийся на Гермеса. В нижнем ряду хор сковородок. 5 век до н.э. Фото: The Trustees of the British Museum «Неясно, способна ли Пандора учиться, выбирать или действовать автономно», — отмечает Мэр. «Ее единственная миссия — открыть банку всех человеческих несчастий».
Говоря современным языком, «она делает то, на что запрограммирована».
Существует насущный вопрос, который мы можем исследовать, используя этот мифологический контекст: страдаем ли мы комплексом бога? А что касается ИИ, работающего с элементами, которые мы просто не понимаем?
Неотъемлемым элементом греческой мифологии, который полностью выражен в мифе о Пандоре, является понятие гордыни. Это относится к действию, которое нарушает естественный порядок, игнорируя установленные Богом ограничения на человеческую деятельность в космосе. За таким поступком всегда следует ниспосланное Богом наказание для восстановления равновесия, как в случае с кувшином Пандоры.
По словам Заркадакиса, в ИИ тоже много высокомерия.
«Я думаю, что цель Бога — напомнить людям, что они сами не боги. И знаете, в отсутствие богов у нас есть такая проблема, верно? Мы думаем, что мы боги, потому что мы больше не нуждаемся в Боге. Поэтому мы создаем своих собственных богов, которые станут нашими богами в будущем», — объяснил он.
И машины, которые было бы почти невозможно отличить от человека, могли бы также быть бесконечно умнее, «они были бы как боги», добавил он.
Заркадакис считает, что древние мифы пытались помешать нам пойти по этому скользкому пути; но мы все равно идем туда.
Это напоминает предупреждение Стивена Хокинга о потенциальной опасности ИИ. «Развитие полноценного искусственного интеллекта может означать конец человеческой расы», — сказал он в интервью BBC. «Он взлетит сам по себе и будет переделывать себя со все возрастающей скоростью. Люди, которые ограничены медленной биологической эволюцией, не могут конкурировать и будут вытеснены».
Арибаллос (парфюмерная баночка), изображающий Хоуп, запертую в банке. 7 век до н.э. Фото: Museum of Fine Arts BostonИтак, стоит ли нам открывать банку Пандоры?
Наш выбор не слишком отличается от того, что пришлось сделать Эпиметею. Подобно древнему гуманоиду, ИИ имеет черный ящик, на котором основано машинное обучение систем Deep Neural Networks (DNN).
Это означает, что, хотя ученые имеют доступ к входным и выходным данным, которые использует ИИ, они не знают, как работает его процесс принятия решений.
Мы не знаем, что внутри черного ящика, точно так же, как Эпиметей не знал, что внутри банки. Мораль мифа ясна: думай, прежде чем действовать, или действуй, прежде чем думать, и страдай от последствий. И чтобы связать это с нашими современными дебатами, если мы серьезно не рассматриваем возможные негативные последствия, опасно спешить с созданием чего-то, что мы не полностью понимаем, только потому, что мы можем.
Чтобы не открывать банку по неосторожности, Заркадакис предлагает поставить насущный вопрос, подкрепленный этическими и философскими соображениями: «Какова конечная игра?» И исходя из этого, «каковы могут быть стоимость и последствия технологии?»
«Машина, обладающая полной автономией и обладающая сознанием, означает, что она полностью свободна, может думать как угодно и, следовательно, может быть потенциально опасной», — пояснил он.
«Риск номер один — это вымирание, и в теории это достаточно плохо, чтобы попытаться создать такой ИИ и посмотреть, что произойдет».
Заркадакис заметил, что причина, по которой мы полностью автономны, заключается в том, что как биологические социальные существа мы наделены этикой и моралью.
Но обучение этике и морали систем ИИ пока безуспешно. Подумайте о расистских скандалах с Тэем из Microsoft и Ли Лудой из ScatterLab. Или, совсем недавно, «Галактика Меты».
Заркадакис считает, что на самом деле нам не нужен сознательный ИИ. «Я думаю, что нам, как человеческому обществу, нужно жить лучше, и иметь больше свободного времени — большая цель для этого», — добавил он.
«Искусственный интеллект очень полезен, чтобы помочь нам достичь этой точки. Что нам нужно для ИИ, так это социальная интеграция, и мы должны абсолютно переосмыслить автономию машин и пересмотреть их манифест».
При таком подходе ИИ мог бы фактически стать противоположностью Пандоры — демократическим инструментом, который поможет сделать нас и мир лучше. И разве это не должно быть миссией технологии?
От мифа к реальности
Тысячи лет назад эти три мифа пролили свет на потенциал разумных машин, способных служить благим целям (как в случае с Золотыми девами) или причинять вред (как в случае с Талосом и Пандорой). — потенциал, который мы уже наблюдаем сегодня.
Однако наиболее примечательно то, что они поднимают ряд вопросов, жизненно важных для нашего стремления к ИИ: чьим чаяниям он будет служить, у кого он будет учиться, каким мы хотим, чтобы он был, и как далеко мы должны зайти в этом направлении. это до превышения пределов?
В конечном счете, ИИ очень похож на таинственный кувшин Пандоры. Мы не знаем, что внутри, и можем предположить, что внутри есть и добро, и зло. В конце концов, все зависит от роли, которую мы будем играть: будем ли мы, как Прометей, и продемонстрируем необходимое предвидение, или мы будем, как Эпиметей, и будем действовать, прежде чем изучить последствия?
Древнегреческий миф поведал нам об опасностях ИИ, теперь мы должны прислушаться.
Греческие мифы и греческая мифология greekmyths-greekmythology.com
Греческая мифология
Греческая мифология; жуткий и неземной мир Богов, божеств, героев, слабых мужчин и женщин, борющихся за общее благо, монстров, существ из неведомого мира. Греческая мифология – это…
Греческие мифы
Греческие мифы всегда были неотъемлемой частью греческого менталитета и культуры; с древних времен греки создавали мифы, чтобы оправдать и объяснить все, чего они не могли понять,…
Эзоп и басни Эзопа
Эзоп был древнегреческим писателем, жившим в VI веке до нашей эры в Афинах, Греция. Эзоп (Aisopos по-гречески, Αίσωπος) известен мифами, которые он написал, упоминал…
Пантеон греческих богов
Вы немного запутались, читая о греческих мифах и всех историях греческой мифологии? Вы потеряли счет, кто чей отец, мать, сын? Вот…
Греческие мифы
Миф о Психее и Эроте
Миф о Психее и Эроте, вероятно, один из самых красивых греческих мифов; это рассказывалось и пересказывалось в нескольких различных версиях…
Миф об Аиде и Персефоне
Миф об Аиде и Персефоне — один из самых известных греческих мифов.
Аид был братом Зевса и богом…
Миф об Афродите и Адонисе
Миф об Афродите и Адонисе — один из самых популярных греческих мифов, так как он напрямую связан с любовью и Эросом. Даже не…
Миф о безмятежности – Безмятежные дни
Древнегреческий миф о безмятежности – это нежная история любви и преданности, которая объясняет безмятежные солнечные дни со спокойными морями и ветрами….
Миф о Европе
Миф о Европе — увлекательный миф греческой мифологии, вдохновивший писателей, историков, художников и политиков, давших ее имя монетам,…
Миф о Нарциссе
Миф о Нарциссе один из самых известных греческих мифов из-за его уникальности и нравственного рассказа; Нарцисс был сыном реки…
Миф о ящике Пандоры
Миф о ящике Пандоры считается одним из наиболее описательных мифов о человеческом поведении в греческой мифологии.
Древние греки использовали этот миф не…
Ясон и аргонавты
Ясон, герой одного из самых известных греческих мифов, часто известного как «Ясон и золотое руно» или «Ясон и аргонавты», был…
Греческий Боги и герои
Греческие боги любви
Греческие боги любви и желания играют очень важную роль в греческой мифологии. Крылатый или нет, сердечный или…
Пегас, крылатый конь
Пегас, крылатый конь из греческой мифологии, фигурировал в самых интригующих сказках того времени. From…
Цербер, хранитель Аида
Цербер был одним из самых известных монстров в греческой мифологии. Цербер был чудовищным псом, хранителем Аида…
Герои греческой мифологии
Греческая мифология и греческие мифы наполнены впечатляющим набором греческих героев, у каждого из которых есть свои…
Аид, греческий бог подземного мира
Аид был греческим богом подземного мира, правителем мертвых.