«Мастер и Маргарита» история создания романа Булгакова

Введение

Роман Мастер и Маргарита известен во всем мире. По его сюжету созданы кинофильмы и сериалы, а многие кинотеатры считают за честь поставить спектакли по этой удивительной книге.
История создания «Мастер и Маргарита» Булгаковым полна трудностей и переживаний. Это произведение является венцом писателя, его лебединой песней и «закатным» романом, возможно, поэтому Михаил Булгаков отдал ему всю силу своего таланта, мастерство и фантазию.

Идея возникновения произведения

Сейчас уже не известно точно, когда появилась на свет идея произведения и его образы. Известно, что писатель очень любил «Фауста» Гете, в одной из первых версий романа, он называл мастера Фаустом. Возможно, именно гениальное произведение немецкого поэта дало первые ростки задумки для не менее гениального романа Булгакова.

В истории написания «Мастер и Маргарита» присутствует немало «белых пятен». Есть данные, что краткие черновые заметки были сделаны Михаилом Булгаковым еще в 1928-1929 годах. Но в первом романе все 160 страниц рукописи были посвящены истории Христа и прокуратора и искрометному пребыванию в Москве Воланда с его необычными гастролями и разоблачениями алчной публики. Места для мастера и Маргариты здесь не нашлось, хотя именно благодаря им роман стал таким разноплановым и гуманным.

Среди вариантов названия произведения были «Копыто инженера» и «Гастроли Воланда», «Князь тьмы» и «Черный маг», но незадолго до смерти, в 1937 году, Булгаков назовет свое бессмертное произведение «Мастер и Маргарита». Правка написанных глав романом будет длиться, пока будет биться сердце писателя. Потом работа будет продолжена его женой. При жизни писателя, его сильнейшее произведение не будет ни закончено, ни издано.

«Рукописи не горят»

Весна 1930 года была переломной для писателя и его произведения. В порыве недовольства своей работой и под гнетом общественности, Булгаков сжег первый вариант романа.

Позже, в уже написанном произведении, отчаявшийся мастер тоже будет жечь свою рукопись: «Я вынул из ящика стола тяжелые списки романа и черновые тетради и начал их жечь». Мастера остановит пришедшая Маргарита, а рукопись романа позже вернет к жизни Воланд, произнеся ставшую афоризмом фразу – «Рукописи не горят»!

Через два года, найдя уцелевшие части, Михаил Булгаков заново начнет создавать свой роман. В своих письмах другу, он напишет, что «и сам не знает, зачем это делает».

В 1940 году писателя сильно истощит болезнь. Не имея сил встать, он диктовал поправки к роману своей жене, которая, как Маргарита, всецело была поглощена работой над последним произведением мужа.

После смерти писателя, его вдова Елена Сергеевна еще около двух десятков лет будет править роман, и делать попытки издать его. История мастера и Маргариты станет для нее последней волей мужа, и смыслом ее жизни.

Судьба романа

Вложив много сил в редактирование романа, Елена Сергеевна не могла найти ему место в издательствах. Ей отказывали, отправляли в другие конторы и к вышестоящей власти, «опасаясь принимать решение о печати в одиночку».

Одно издательство ответило ей лаконичной фразой «Не время». И действительно, роман был очень прогрессивен для своего чопорного и слишком традиционного времени.
Только через почти три десятка лет после смерти Булгакова роман будет принят в печать и издан журналом «Москва». Случится это в 1967-1968 годах, однако версия будет отредактирована и сильно сокращена. Вырезаны будут как многие монологи Воланда, так и описание дьявольского бала и Маргариты.

Впервые оригинальный вариант романа без ограничений цензуры выйдет в печать издательства «Посев». Это случится в 1969 году в Германии, а Советский союз узнает о судьбе мастера и Маргариты в 1973 году, благодаря разрешению власти издать запрещенные ранее произведения.

«Мастер и Маргарита» сегодня

История создания романа «Мастер и Маргарита» интересна, как и сам роман. Несмотря на гонения властей, разочарование и болезнь писателя, роман был издан и прочтен. Сейчас это произведение входит в списки школьных программ, изучается литературоведческим школами. В нем действительно скрыт особенный, тонкий подтекст. Ирония и сатира здесь сплетаются с трагизмом, библейские рассказы с бытовыми подробностями, вечные страдания с такой же вечной, бессмертной любовью. Роман не однозначен, что подкрепляется и его особенной структурой «Истории в истории»: события происходят и в древнем библейском предке Иерусалима, и в современной Москве. Неизменно одно, духовные ценности, прославленные автором: любовь и милосердие, свода духа и прощение. И пока в людях живут они, будет жить и роман, а с ним и память о гениальном писателе.

Посмотрите, что еще у нас есть:

Тест по произведению

Доска почёта

Чтобы попасть сюда — пройдите тест.

• Забида Сираева

  13/16

• Лариса Пакун

  16/16

• Ольга Ладыгина

  16/16

• Василий Кошкин

  16/16

• Марина Берлад

  16/16

• Саша Колосюк

  16/16

• Нина Стародубровская

  16/16

• Дарья Готовцева

  16/16

• Владислав Дианов

  12/16

• Марина Григорьева

  16/16

О чём на самом деле роман «Мастер и Маргарита» — Ozon Клуб

История создания романа

«Мастер и Маргарита» считается одним из самых загадочных произведений, рассматривать которое стоит в русле магического реализма.

Суть этого литературного направления в наделении фантастического и мистического чертами реального. Фантазийное всегда легче воспринимается читателями разных возрастов, они находят в книге нечто интересное для себя. Литературные критики со всего мира уже полвека пытаются разгадать тайну, заложенную автором.

Первый вариант произведения был сожжен Булгаковым. Вторая версия написана по памяти вопреки запретам правительства. Но роман был напечатан уже после смерти автора благодаря стараниям его жены Елены: она воссоздала все недостающие части по уцелевшим черновикам.

Первыми названиями стали «Копыто инженера» и «Чёрный маг». Интересно, что Мастер и Маргарита как герои появились после нескольких корректировок текста. Именно после того, как роман стал популярным, слово «мастер» стало восприниматься по-другому в русском языке. Мастер – это художник в широком смысле слова, творческий человек.

Литераторы считают, что герои списаны с реальных людей. Например, находят много общих черт между Мастером и Максимом Горьким, Мандельштамом, богочеловеком Иешуа Га-Ноцри. Воланд – антипод Иешуа, похож на Понтия Пилата. Интересную мысль выразил русский писатель Эдвард Радзинский. Он говорил, что образ Воланда списан со Сталина. Но сам Булгаков утверждал, что это – оригинальный герой.

Падший ангел, искуситель, разоритель Азазело позаимствован из Библейских историй. Его поведение в точности повторяет поступки библейского прообраза. Оттуда же появился Бегемот – это имя из ветхозаветных легенд о демоне чревоугодия.

Иван Бездомный напоминает пролетариев с похожими именами. Он пишет богохульный стих, что вполне в стиле соцреалистической пропаганды. Этот образ снова отправляет читателя на поиски сходства с действительностью начала прошлого века.

Образ Маргариты перекликается с реальной женщиной – принцессой, писательницей Маргаритой Наваррской. Также есть внешние сходства с третьей женой Булгакова — Еленой.

О чем книга

1. Советская действительность

По словам Дмитрия Быкова, роман «Мастер и Маргарита» может быть обращением к Сталину – недаром книга была запрещенной. Правительство вполне могло прочитать в образах себя. Послание писателя должно было зацепить болезненную тему репрессий творческих людей, остановить гонения на инакомыслящих. Ведь Мастер – свободный художник, человек искусства, интеллектуальная элита страны.

Вторая трактовка связана с завуалированным портретом двойной жизни советских людей. Днем они – образцовые трудящиеся, которые строили коммунистические идеалы, а вечером развлекались на тайных приемах. Действие романа разворачивается в Москве в 1930-х. Это подтверждает взаимосвязь с историческими событиями прошлого века.

2. Философия мироздания

Больше вопросов оставляет философская составляющая романа «Мастера и Маргариты», который считается одним из самых известных произведений о любви. Кроме того, в нём поднимаются вопросы о развитии и духовном росте человеческой личности. Булгаков считал трусость и страх худшими пороками, ведь они противостоят доброму началу.

Ключевые философские константы романа – добро и зло. Автор доказал, что последнее –неизменно. Оно всегда остается злом, вопреки всем стараниям превратить его в добро. Изначально роман был задуман как осмысление этого качества, а Воланд должен был стать центральной фигурой.

Булгаков изобразил искусителя, который толкает человеческие души на ошибочный путь. Он вечный, как дилемма добра и зла. Но именно персонаж, воплощающий тьму, помогает разоблачить пороки общества.

Булгаков создал «эзотерической абсолют», по сути – один из вариантов мироздания. Критики разделяют сходство с библейскими историями. Но персонажи «Мастера» обладают совсем другими характеристиками. В целом, этот роман остается загадкой автора. Как правильно трактовать смыслы, знал только писатель.

3. Магический реализм

Стоит отметить, что произведения, написанные в русле магического реализма, часто обращаются к древним сюжетам Библии. Люди сравнивают «Мастера и Маргариту» с романом Маркеса «Сто лет одиночества». Библия используется как структурная модель. Мышление Булгакова в его романе можно назвать архетипическим: он рассказывает о вечных темах, не чуждых ни одному человеку.

Картина мира «Мастера» дополняется образами Рая, так автор создает аллюзию на философию творчества. Рай – это дом Мастера, где он пишет роман. Творческий человек становится центральным персонажем, а писатель размышляет над его трагичностью. Эта тематика считается вечной, будет актуальной всегда, даже спустя столетия.

Если говорить об изображении ада, автор отмечает, что его создает сам человек. Зло исходит от каждого из нас, и эта книга – ещё одна попытка разгадать тайну миростроения.

Влияние Булгакова

Австрийский экспрессионист Густав Майринк, автор романа «Белый доминиканец», в своих произведениях выразил идеи, созвучные с булгаковскими. В первую очередь, речь идет об изображении самого процесса как незаменимой части развития. Для Булгакова, как и для Майринка, это становится философской основой.

Также можно отметить сходство с философией Канта, которая говорит о том, что человек имеет задатки добра, но склонен ко злу. Причём доброе – вечное, а злое – случайность.

Но всё-таки Булгаков творит собственную оригинальную философию, которая отличается от каких-либо существовавших учений. Можно говорить о гуманистической, этической, гностической, экзистенциальной составляющих романа.

Роман «Мастер и Маргарита» оказал влияние на некоторых западных известных людей искусства. Поговаривают, что книга изменила мировоззрение Мика Джаггера, британского музыканта. Сходство с философией романа находят в творчестве швейцарского художника Ханса Гигера. Считается, что тематика, образы «Мастера» вдохновили Эндрю Ллойда Уэббера создать рок-оперу «Иисус Христос Суперзвезда».

Фильмы по мотивам романа Булгакова

Фильмография помогает раскрыть идею писателя, но с этим произведением не все складывалось гладко. На пути создания кинолент было много преград. Существовала легенда, будто сам автор не хочет, чтобы его произведение было экранизировано.

В 1994 году после 17 лет съемок был завершен одноименный фильм режиссера Юрия Кары, однако публике его представили только в 2011. Первая сюжетная линия киноленты повествует о визите Воланда, а вторая посвящена процессу написания романа Мастером. Кинокартину относят к «высокому искусству».

По мотивам выпустили целый сериал под руководством Владимира Бортко. Премьера фильмов состоялась в 2005 году, всего снято 10 серий. Сюжет немного изменен сценаристом, но всё же основной идеей было показать, что люди не изменились, остались такими же, какими были прежде – по словам Воланда. Мастер с Маргаритой в этом сериале показаны как люди нового общества, но сюжет представлен доступно для массового зрителя.

Интересным стал немецкий фильм, снятый под руководством поляка Анджея Вайды «Пилат и другие» (1972). Режиссер сконцентрировал внимание только на библейских сценах из «Мастера и Маргариты». Зрители прозвали картину «репортажем с Голгофы». Правда, сами персонажи перенеслись в современный мир на улицы Франкфурта-на-Майне.

В целом, все экранизации подтверждают множественные возможности для рецепции романа Булгакова. Каждый из режиссеров добавлял своё личное виденье сюжета. Но за яркими картинками суть текста теряется. Приблизиться к ней можно только благодаря собственному прочтению и анализу произведения. Книга способствует критическому мышлению, появлению личного взгляда на сложные философские проблемы.

Булгаков Михаил Афанасьевич: Мастер и Маргарита

Роман «Мастер и Маргарита» — самое знаменитое произведение русского писателя, драматурга, театрального режиссёра и актёра Михаила Афанасьевича Булгакова (1891 — 1940), над которым он работал до последних дней своей жизни. Роман из серии «Больше, чем книга» издательства Азбука. Качество печати отличное. Издание коллекционное. Твёрдый переплёт. Суперобложка. Цветные иллюстрации художника-иллюстратора Геннадия Владимировича Калиновского (1929–2006) очень подходят к тексту романа. Бумага качественная, мелованная. Шрифт чёткий, легко читаемый. Размеры книги: 24,2 x 17,5 x 3,7 см. Книга довольно толстая (в ней 480 страниц) и тяжёлая (её масса 1280 грамм). Роман интересный по своему содержанию. Он не поддается никакой классификации и не желает укладываться ни в какие рамки и схемы. Сатирически обрисованный быт, фантастика, мистика, теология, философия, лирика настолько прочно переплелись в нем, что не распутаешь и не отделишь одно от другого. И вряд ли найдется читатель, пусть даже обладающий множеством степеней в культурологии и филологии, который решится утверждать, что понял этот роман до конца и нашел ответы на все таящиеся в нем загадки. Роман известен каждому. Навряд ли в России есть человек, ничего не слышавший о «Мастере и Маргарите». Уверена, что нет. Ведь «Мастер и Маргарита» — это самый известный роман Михаила Булгакова, автора «Собачьего сердца» и «Белой гвардии», классика нашей отечественной литературы, которого его современники звали «попутчиком». Для справки отмечу, что «попутчиками» называли писателей,которым государство запрещало печатать свои работы, но которые, тем не менее, находили путь к сердцам людей, издаваясь в «левых» издательствах, на самой паршивой бумаге. Теперь Булгаков считается нашим национальным достоянием. Данный роман был начат в 1928 году. Среди действующих лиц в первой редакции не было ни мастера, ни Маргариты. В начале 1920 года писатель сжёг свой незаконченный роман, а осенью 1932 года вновь вернулся к работе над главным романом своей жизни. Работа продолжалась с перерывами до последних дней писателя. Роман стал классикой мировой литературы. Он выдержал многомиллионные тиражи у нас и за рубежом. Переведён на многие языки Европы, Америки, Азии. Многократно инсценирован и экранизирован. На его сюжет созданы музыкальные произведения, оперы и балеты. Триумфальное шествие бессмертной сатирической фантасмагории-феерии с гениальной вставной новеллой о Христе и Пилате продолжается до наших дней. Герои в этом произведении очень интересные и необычные. Все они отличаются друг от друга и имеют свои «изюминки». Очень мне понравился Бегемот с его неподражаемым юмором. Героев в романе много: Воланд и его свита, Коровьев он же Фагот, Иешуа, Прокуратор, Мастер, Маргарита, Понтия Пилат, Азазелла, Гелла и другие. Но они не превращаются в серую массу, а являются отдельными частичками. Персонажи все очень разные по характерам: добрые и злые, благородные и трусливые… Они как разноцветные клубочки, с которыми играет котёнок. В самом конце романа понимаешь, что автор медленно и плавно разъединил все клубочки и всё встало на свои места. Все три линии сюжета — Мастер и Маргарита, Проказы Волонда и его шайки в городе и история Понтия Пилата — плавно сливаются в единое целое, дополняя друг друга. В заключение хочу отметить интересный факт, побудивший Михаила Афанасьевича Булгакова к написанию данного произведения. По сохранившимся в архиве многочисленным выпискам из книг видно, что источниками сведений по демонологии для Булгакова послужили посвящённые описываемой в романе теме статьи Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, а также книги российских писателей: Михаила Александровича Орлова «История сношений человека с дьяволом» (1904) и Александра Амфитеатрова «Дьявол в быте, легенде и в литературе средних веков». Роман «Мастер и Маргарита» в России при жизни автора не публиковался. Впервые он вышел в свет только в 1966 году, через 26 лет после смерти писателя, в сокращённом журнальном варианте. Жена писателя Елена Сергеевна Булгакова в течение всех этих лет сумела сохранить рукопись романа. В общем, советую всем, кто не читал, обязательно прочитайте. Впечатление от прочитанного очень и очень положительное. Михаил Александрович — мастер слова. Роман читается на одном дыхании. С этой книгой ты не только задумываешься над смыслом жизни, но и просто отдыхаешь.

«Трижды романтический Мастер»

История публикации романа

Первая редакция

    Время начала работы над «Мастером и Маргаритой» Булгаков в разных рукописях датировал то 1928, то 1929 годом. В первой редакции роман имел варианты названий «Чёрный маг», «Копыто инженера», «Жонглёр с копытом», «Сын В.», «Гастроль». Первая редакция «Мастера и Маргариты» была уничтожена автором 18 марта 1930 года после получения известия о запрете пьесы «Кабала святош». Об этом Булгаков сообщил в письме правительству: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе…». Работа над «Мастером и Маргаритой» возобновилась в 1931 году. К роману были сделаны черновые наброски, причём здесь уже фигурировали Маргарита и её тогда безымянный спутник — будущий Мастер, а Воланд обзавёлся своей буйной свитой.

Вторая редакция

    Вторая редакция, создававшаяся до 1936 года, имела подзаголовок «Фантастический роман» и варианты названий «Великий канцлер», «Сатана», «Вот и я», «Черный маг», «Копыто инженера».

Третья редакция

    Третья редакция, начатая во второй половине 1936 года, первоначально называлась «Князь тьмы», но уже в 1937 году появилось заглавие «Мастер и Маргарита». 25 июня 1938 года полный текст впервые был перепечатан (печатала его О. С. Бокшанская, сестра Е. С. Булгаковой). Авторская правка продолжалась почти до самой смерти писателя, Булгаков прекратил её на фразе Маргариты: «Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?»…

Роман «Мастер и Маргарита»

    Мастер и Маргарита» — это произведение, получившее мировую известность. Исследователи до сих пор не могут точно определить жанр романа в виду его творческой многогранности и присутствии в произведении множества разных жанров и их элементов – сатиры, фарса, фантастики, мистики, мелодрамы, философской притчи. За романом у литературоведов закрепилось и еще одно название «мениппея».

    Особенности повествования в романе послужили причиной того, что его иногда называют «Евангелие от сатаны». Действительно, события, описанные в романе, тесно перекликаются с библейскими сюжетами, конкретно с событиями, которые изложены на страницах Нового Завета. Однако рассказ о событиях идет от лица сатаны, а ему выгодно искажать события и толковать их так, как ему их хотелось бы видеть.
    Есть архивные выписки из книг, которые делал писатель. По ним можно проследить, откуда он черпал информацию о демонах и т.д. Среди источников можно найти и Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, и книгу М. А. Орлова «История сношений человека с дьяволом» (1904), среди других источников указывают книгу писателя Александра Валентиновича Амфитеатрова — «Дьявол в быте, легенде и в литературе средних веков».
    Сюжет романа состоит в следующем. Сатана, который на страницах романа получает имя Воланд, путешествует по миру. В период весеннего полнолуния он оказывается в Москве тридцатых годов, в городе, где победило безбожие, и уже никто не верит ни в Бога, ни в дьявола, ни в существование Иисуса Христа. Однако Воланду известно, что в этом городе есть человек по имени Мастер, который однажды написал роман о последних днях жизни Христа, об отправившем его на казнь римском прокураторе Понтии Пилате. Однако в то время, когда Воланд оказывается в Москве, Мастера держат в психиатрической клинике. Там он оказался и из-за нападок критиков на свое произведение, и из-за собственных душевных страданий.
    Воланд представляется гастролирующим магом и фокусником, его поселяют в квартире на Садовой улице, которая пользуется нехорошей репутацией. Из нее при невыясненных обстоятельствах в разное время исчезло много людей (в этом исследователи видят намек писателя на репрессии тридцатых).
    Сатана путешествует не один, а со свитой. Всех, кто встречается с Воландом впоследствии преследуют события, которые оказываются ни чем иным, как наказанием за их грехи и проступки: эгоизм, взяточничество, жадность, равнодушие, пьянство, ложь, грубость и т.д.
    Здесь же, в Москве, живет женщина по имени Маргарита, которая являлась возлюбленной Мастера. Она потеряла его след как раз тогда, когда его поместили в лечебницу. С тех пор она мечтает только о том, чтобы его найти. Свита Воланда находит Маргариту и предлагает ей встретиться с ним лично. При встрече выясняется, что самая сокровенная мечта Маргариты может исполниться, если она согласится побыть королевой на балу у сатаны. В ночь с пятницы на субботу начинается бал, на который прибывают самые настоящие злодеи и злодейки. По сюжету действие разворачивается в той самой нехорошей квартире, за которой почувствовавшие неладное сотрудники НКВД установили наблюдение. Однако им ничего не удается узнать, и помещение предстает опечатанным и пустым.
    Параллельно с этой развивается и вторая сюжетная линия произведения, которая представляет собой рассказ о событиях, происходивших во времена Понтия Пилата. Это роман мастера, который по сути своей является альтернативным вариантом Евангелия. Здесь повествование сосредоточено на описании событий казни Иешуа Га-Ноцри (это в произведении прообраз Иисуса Христа).
    К концу произведения читатель видит пересечение сюжетных линий: Мастер дает свободу Понтию Пилату, который все это время ждал Иешуа, чтобы возобновить с ним прерванный разговор. В результате они с Иешуа отправляется в бесконечное путешествие по потоку лунного света. А Мастер и Маргарита оказываются вместе в загробном мире и получают покой, но без спасения.
    Для понимания романа важно и то, где и когда разворачивались основные события произведения. В основном повествовании все происходит перед Пасхой. Наиболее точно хронологически с описываемыми событиями совпадает 1935 год. Определяя эту дату, исследователи отталкиваются от следующего: все происходит в мае, а именно на этот месяц в 1935 году выпадала православная Пасха (сам праздник 12 мая по новому стилю). Есть черновики писателя, в которых сначала он намечает временем действия июнь 1935 года, а после переносит его на май.
    Место и время действия событий, описанных в романе Мастера – это римская провинция Иудея в период правления Ирода Антипы и управления Понтия Пилата. События там также разворачиваются перед Пасхой, но только иудейской.

Герои романа «Мастер и Маргарита»

   
Мастер – литератор, написавший роман о Понтии Пилате, в котором интерпретированы события, описанные в Евангелии. Это человек, который оказался не приспособлен жить в том времени, в котором родился. В последствии доведенный до отчаяния литературными критиками мастер оказывается в психиатрической лечебнице.

    Маргарита – красивая женщина, которая живет с нелюбимым мужем. Маргарита страдает от своей хорошей, обеспеченной, но пустой жизни. Случайно на улицах столицы она встречает Мастера, и влюбляется в него. Именно она первой сказала Мастеру о том, что он написал гениальное произведение, которое ждет успех. После того, как Мастер пропал, Маргарита принимает приглашение сатаны стать королевой бала, чтобы иметь возможность его вернуть.

    Воланд – дьявол, который оказывается в Москве и представляется профессором черной магии и историком.
    Фагот (Коровьев) – член свиты Воланда. Рыцарь, который должен постоянно быть в свите сатаны в наказание за то, что однажды отпустил неудачную шутку по поводу света и тьмы. Исследователи свидетельствуют, что на создание этого персонажа Булгакова вдохновила повесть Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели», где одним из героев является некто Коровкин, очень похожий по характеристикам на Коровьева.
    Азазелло – тоже участвует в свите. Это демон, с уродливой внешностью. Его прототипом является падший ангел Азазель.
    Кот Бегемот – дух, который следует за Воландом в составе его свиты. Обычно принимает облик кота, или полного человека, который внешне очень на него похож. Этот персонаж создавался на основе описания демона Бегемота, который был известен распутничеством, обжорством и способностью принимать вид больших зверей.
    Гелла – ведьма-вампир, которая ходила нагой. Она была очень красива, но имела уродливый шрам на шее.
    Берлиоз Михаил Александрович – член МАССОЛИТа, писатель. Довольно образованный и скептически настроенный человек. Жил в нехорошей квартире на улице Садовой. При встрече с Воландом не поверил в предсказание собственной смерти, которая, тем не менее, случилась.
    Бездомный Иван Николаевич – поэт, который занят сочинением антирелигиозной поэмы. Именно ее обсуждение с Берлиозом в парке и привлекло внимание сатаны. Он стал свидетелем смерти Берлиоза и пытался преследовать Воланда, но попал в сумасшедший дом.
    Лиходеев Степан Богданович – директор Варьете, в котором Воланд, назвавшись профессором магии, планирует «выступление». Лиходеев известен как пьяница, бездельник и любитель женщин.
    Босой Никанор Иванович – человек, занимавший должность председателя жилтоварищества на Садовой улице. Жадный вор, который накануне присвоил часть денег из кассы товарищества. Коровьев предлагает ему заключить договор о сдачи «нехорошей» квартиры гастролеру Воланду и дает взятку. После этого полученные купюры оказываются иностранной валютой. По звонку Коровьева взяточника забирают в НКВД, откуда он попадает в сумасшедший дом.
    Алоизий Могарыч – знакомый Мастера, который написал на него ложный донос, чтобы присвоить его квартиру. Свита Воланда выгнала его из квартиры, а после суда сатаны он покинул Москву, оказавшись у Вятки. Позже вернулся в столицу и занял должность финдиректора Варьете.
    Аннушка – спекулянтка. Именно она разбила емкость с купленным подсолнечным маслом на переходе через трамвайные рельсы, что и послужило причиной смерти Берлиоза.
    Фрида – грешница, которую пригласили на бал к сатане. Она убила нежеланного ребенка, задушив платком, и закопала. С тех пор каждое утро ей приносят этот платок.
    Понтий Пилат — Пятый прокуратор Иудеи в Иерусалиме, жесток и властен, но он стал симпатизировать к странствующему философу, приведенному на допрос. Он предпринимал попытки остановить казнь, но не довел дело до конца, о чем жалел всю оставшуюся жизнь.
    Иешуа Га-Ноцри – персонаж, который проводит время в странствованиях и философствовании. Не похож на евангельский образ Иисуса Христа. Отрицает сопротивление злу насилием и не знает, какую цель он преследует в жизни.

Экранизации романа «Мастер и Маргарита»

    Роман «Мастер и Маргарита» хотели экранизировать многие. На сегодняшний день известно восемь экранизаций, которые были созданы в разное время и в разных странах. Среди них фильмы «Пилат и другие» режиссера Анджея Вайда; «Мастер и Маргарита» режиссера Александра Петровича; «Incident in Judea» Пола Брайерса, а также две российские экранизации: «Мастер и Маргарита» Юрия Кары и телесериал «Мастер и Маргарита» Владимира Бортко.

«Мастер и Маргарита» Юрия Кары

    Первой российской экранизацией стал фильм «Мастер и Маргарита» Юрия Кары, картина была снята в 1994 году. В картине в главных ролях снялись такие известные российские актеры, как Виктор Раков; Анастасия Вертинская; Валентин Гафт; Александр Филиппенко; Михаил Ульянов; Николай Бурляев и др.
    Однако из-за конфликтов режиссера, продюсеров и претензий правообладателей С. С. Шиловского и Д. В. Писарчик фильм так и не попал на широкий экран.
    Трудности начались еще тогда, когда выяснялось, что полная версия фильма будет продолжительностью 3 часа и 20 минут. Продюсеры решили, что это слишком много и потребовали сократить картину до двух часов, в результате чего из нее были вырезаны многие сцены и сюжетные линии. Актеры, снимавшиеся в фильме были недовольны таким требованиями, а по мнению критиков, картина получилась скомканной и не отражающей сути художественного произведения.
    Первый и последний закрытый показ сокращённой 118-минутной версии кинофильма был сделан в рамках XXVIII Московского международного кинофестиваля. Однако в декабре 2006 года некоторые фрагменты версии просочились в сеть Интерент, разумеется, их качество оставляет желать лучшего, но количество увидевших творение режиссера увеличилось.
    Следующей препоной на пути к экранизации оказалось сопротивление С. Шиловского. Так как Булгаков завещания не оставил, умер бездетным, а родителей к моменту его смерти тоже не стало, то наследницей стала его жена. Авторские права потом перешли к ее потомкам, сегодня ими владеет внук С.С. Шиловский и его племянница Д.В. Писарчик. А так как роман был издан в 1966 году, а не до 1942 года, то он не может считаться общественным достоянием.

Интересные факты

    В фильме, снятом Ю. Карой, присутствует немало любопытных расхождений с текстом произведения.
    На балу у сатаны помимо прочих приглашенных были В. Ленин, И. Сталин, А. Гитлер. Причем два последних политических деятеля на момент написания романа были еще живы.
    В фильме нет диалога кота Бегемота и Поплавского.
    Начальная сцена фильма позаимствовала эпизод из первой редакции романа: Воланд, нарисовав на песке лик Христа, просит Бездомного его растоптать, поэт отказывается, но после того, как был «обозван» интеллигентом, соглашается и растаптывает изображение.
    Из фильма были исключены такие сцены, как разбивание кувшина на балконе Пилата, встреча Мастера и Маргариты, разгром квартиры Латунского, посещение гастронома иностранцем, а главное, отсутствует финальная сцена, в которой главные герои улетают.

«Мастер и Маргарита» Владимира Бортко

    Второй попыткой российского режиссера экранизировать «Мастера и Маргариту» стало создание телевизионного многосерийного фильма с одноименным названием. Она оказалась более успешной – премьера состоялась 19 декабря 2005 года, для показа был выбран телеканал «Россия». В замысел режиссера входило наиболее полно и точно передать задумку писателя, создавшего роман.

    Среди актеров, снявшихся в главных ролях, были Олег Басилашвили; Александр Галибин; Анна Ковальчук; Александр Адабашьян; Кирилл Лавров; Сергей Безруков; Александр Абдулов; Александр Баширов;Александр Филиппенко и многие другие.
    При съемках фильма использовали и декоративный эффект: столица тридцатых годов предстает в виде черно-белых изображений «сепия», при съемках Ершалаима преобладают желтые и красные тона, а деяния свиты Воланда показаны в самых разных цветах.

Интересные факты

    Некоторые актеры, сыгравшие у Бортко, принимали участие в съемках фильма Юрия Кары. Валентин Гафт, сыгравший Воланда у Кары играет в новой экранизации несколько второстепенных ролей, а Азазелло-Александр Филиппенко сыграл в фильме Кары другого члена свиты Воланда, Фагота.
    Режиссерский замысел проявился и на этапе озвучивания фильма. Так, Иешуа-Сергей Безруков озвучивает не только своего персонажа, но и Мастера. Воланд-Олег Басилашвили тоже озвучил второго персонажа — начальника тайной стражи прокуратора Иудеи Афрания.
    У картины был довольно большой хронометраж, но, тем не менее, некоторые сцены, присутствовавшие в романе, в фильм не вошли. Среди них: оглашение приговора Иешуа; Сон Никанора Павловича; упустили многие детали в сцене полета Маргариты по ночной Москве; кража Аннушкой золотой подковы; разговор Воланда, Коровьева и Бегемота после пожара в Грибоедове.
    С другой стороны, некоторые эпизоды были находкой авторов картины. Так, у Булгакова отсутствует эпизод, в котором Маргарита проходит посвящение в ведьмы. Человек во френче, которого играет Гафт, тоже не был героем романа.
    По роману, Воланду нет и пятидесяти, а сыгравшему его Басилашвили на момент съемок был семьдесят один год. Азазелло должен иметь рыжий цвет волос, а у сыгравшего его А. Филиппенко он темный.
    На съемках фильма все три раза в разных трех сценах участвовал один и тот же трамвай под номером 2424, в настоящее время он работает на одном из маршрутов в городе Санкт-Петербурге.

«Трижды романтический Мастер»
«Собачье сердце»
«Белая гвардия»

Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

Правка: после некоторых дискуссий с другими пользователями решил переписать отзыв в более взвешенном виде. Только вышло всё как в анекдоте: Латыши перевели Камасутру — получилось весело! Но почему-то опять про Советскую оккупацию…Короче, мысль такая же, только добавлю пару пунктов.

Когда я увидел оценку выше девяти — то есть, выше Толкиена, Ролинг, большинства Хайнлайна, Лукьяненко — мои мозги сдвинулись набекрень и мне пришлось долго их поправлять. Если вы испытываете к этому роману нежные чувства, посмотрите сначала мою оценку. По-библейски умываю руки — я предупредил, моё мнение негативное.

Я читал МиМ в средней школе — если не ошибаюсь, она входила в программу необязательного, но рекомендованного внеклассного чтения (я вырос в Чехии и здесь своя подборка «классики»). Почти ничего не понял, книга показалась мутной как болото, персонажи — абстракциями, сюжет — настолько бедным, что в нём просто обязано было скрываться двойное, а то и тройное дно! Я порыскал на форумах (более 10 лет назад, их ещё толком и не было), ища объяснений — ведь это классика! По ней диссеры защищают! (снова волосы дыбом встают от мысли, сколько зелёных лёгких нашей планеты полегло во имя..хм…) Не нашёл — все, кто говорил о книге позитивно, выражались примерно так: «Если Вы достаточно эрудированы, то и сами сможете разгадать тайны этого романа!». Списал всё на свой счёт — не дорос ты ещё, лапочка.

Десять лет спустя ситуация всё та же, только лапочка подросла. Получил высшее образование, да не одно. Испытал горечь побед и радость поражений. В общем, сумма моей экспы значительно выше. Ну, и составил собственное мнение вместо того, чтобы оглядываться на культовый статус. Итак…

Сначала о сюжете.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

В Москве появляется земное воплощение Сатаны, Воланд. Он предсказывает нескольким людям смерть — и она сбывается. Его свита с юмором «разоблачает» советскую действительность, попутно разрушив жизни нескольких ни в чём не повинных людей. Каким-то мутным путём к нему попадает…хм, жена богатого человека, у которой есть любовник — писатель-неудачник, у которого не взяли рукопись. Из-за того, что она содержит религиозные мотивы, ему грозит тюрьма. Она выбивает от Воланда его освобождения ценой полёта голой на метле и приема на его балу, весёлой болтовни с убийцами и насильниками. Они с фанфарами улетают в царство смерти. Всё!

Простите, ещё есть история Иешуа Га-Ноцри — собственно, роман Мастера. Интересная притча, правда, почти полностью совпадающая с евангельскими рассказами. Что ж, мило. Не увидел в ней, правда, ничего глубокого. Например, знаменитая фраза «Нет большего порока, чем трусость»? В чём она, собственно, состоит? В том, что Пилат, как прокуратор, подчинился законам своего времени, как от него и требовала его должность? Неясны причины, следствия, мотивации поступков героев, откуда, собственно, Иешуа взялся, чего он хочет. Пораскинув мозгами, пришёл к выводу, что Иешуа представляет собой образ юродивого из русского канона. Интересная мысль. То бишь, автор создал, выражаясь современным языком, «кавер» Евангелия на вполне традиционные для родной культуры мотивы. Что, конечно, хорошо, только подача мне кажется красивой пустышкой в силу вышеприведённых причин. Даже собственно евангельская история мне видится много содержательнее, чем апокриф Булгакова. Хотя написано вкусно, ну-ну. За неё — 1 балл.

Титульные герои не вызывают у меня никаких симпатий. Поведение и позицию Мастера характеризует выражение, которое я откопал на Lurkmore: «унылое г**но» (по всем статьям, начиная с копипастинга из Евангелия). Жалко, конечно, что он не по своей вине (Алоизий Могарыч) угодил в незаслуженные проблемы, да только он ни черта не делает, чтобы с ними справиться. Единственное, в чём он активно участвует — влюбляет в себя Маргариту. А Маргарита — жена состоятельного человека, которой жизнь наскучила до одури, и которая заполняет свою душевную пустоту привязанностью к непризнанному гению. Единственное, что делает она — спасает Мастера ценой сговора с Воландом. Их образы блеклые, непонятна трактовка их прозвищ, вроде бы имеющих какое-то символическое значение, да и вообще у них нет никаких индивидуальных чёрт, ни истории. Например, как они, вообще, познакомились? Что ждёт их дальше? Получится ли у Мастера опубликовать роман? Похоже, нет — они

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

в конце умирают, если я правильно разобрался во всех языковых выкрутасах автора.

Да уж, позитивный финал…

Любовь Мастера и Маргариты — это не связь двух достойных, внутренне сильных людей, а взаимная зависимость, хуже морфия, который автор годы вливал в свои вены. Она, возможно, кажется красивой в слащавом антураже романа, да только в жизни всё куда хуже. Знакома ситуация, когда русские женщины — в большинстве своём прекрасные, нежные, самоотверженные — таскаются по 20 лет с алкоголиками, лентяями, недовыросшими детьми, потому что «им надо помогать»? Вам э т о кажется красивым? Убрать из романа сатану и весь псевдомистические декорации — и останется истинная трагедия, причём такая, которую герои активно создают.

Вообще, у автора великолепно получилось собрать в одном месте полную коллекцию худших русских стереотипов: сверхчувствительное до болезненности восприятие мира (Мастер), неуверенность в себе (Бездомный), доходящая до крайнего самобичевания (он готов поверить на слово человеку, которого никогда в жизни не видел, что его стихи «ужасные»), мелочную завистливость и стукачество («спекуляция валютой»), раболепную надежду на «высшую силу» без личной инициативы (не могу рассчитаться с обидчиками или просто простить их — за меня это сделает Воланд). Честное слово, лучше бы автор написал своим великолепным слогом про медведей, ушанки и водку. Возможно, в этом один из секретов популярности книги: Булгаков с хирургической точностью вскрывает нарывы общих демонов русской культуры.

Да только…знаете, навязло уже читать про то, какие мы «униженные и оскорблённые». Положительные или просто симпатичные герои романа оказываются полностью раздавлены. Пример — Иван, которого, кстати, на колени ставит не Воланд, а Мастер. Берлиоз, в общем-то, «нормальный мужик», так вообще попадает под трамвай. Иными словами, автор показывает, как хренова жизнь, и не предлагает даже попытки сделать её лучше. Жаль. Очень жаль. С его мастерством владеть словом можно было достичь многого.

В книге есть кое-какая критика НЭП и сатира советского общества тех лет. Много по-театральному хороших сцен со свитой Воланда, которые легко можно представить на сцене. Каламбурный, лёгкий язык («…никого не трогаю, примус починяю…»). Правда, осадочек остался — их было интересно почитать один раз, а потом юмор показался мне прямолинейным и тупым как фанера. Реалий времени не так много. ИМХО, в одной главе «12 стульев» больше остроумия, чем во всём этом опусе. «Крылатые фразы» вроде «Рукописи не горят!» не имеют ни малейшего смысла — что, собственно, Воланд хотел этим сказать? Ну, да, вытащил книгу из огня, хороший фокус, сгодится для сцены или кино, только вот…эх…чего-то не хватает. «Травма мозга была нанесена чем-то тяжелым и тупым…предположительно вопросом» (с).

Похождения Воланда и его компании — целый бассейн жестокости, депрессии, чернухи, пошлости скрытой за высокопарным «литературным» слогом. Возможно, автор и хотел этого добиться, «сатанинские» сцены романа выписаны детально и красиво. Только во всей этой порнографии я не вижу никакой высшей мысли. Пример обратного? Пожалуйста. У Терри Гудкайнда или в Гарри Поттере есть также много сцен насилия, однако они имеют своё символическое значение: например, в Мече Истины то, как Денна мучает Ричарда, учит его терпеть боль (Первое Правило Волшебника) и смирению и прощению (Четвёртое Правило Волшебника). В «Рыцарях Сорока Островов» дети убивают друг друга — тоже невесело, но во всём этом процессе есть символика. Здесь же я вижу только попсу ради попсы.

Приведу пример так называемых «загадок» романа, о которых я писал в начале отзыва. Читал, что какие-то иносказательности скрыты за различными толкованиями прозвища «Мастер». Какие, спрошу я? Автор великого произведения? Вряд ли, ведь это его первая рукопись, если я правильно понял. Знающий какую-то высшую правду? Если так, он ей не очень делится. Просто человек вызывающий уважение? Не сделал ничего, чем бы он его заслужил. Автор выражает своё недовольство проблемами с властями? Уже горячее, ИМХО. И так — по всем пунктам. Причинно-следственных связей почти нет, всё как в тумане. Диалоги, кроме свиты Воланда, скучные, сентиментальные и ни о чём.

Стиль — да, есть. Замечательный. Автор — мастер владеть словом. Легко читается, увлекает, почти как гипноз. Весьма непохоже на нудноватых бородатых классиков. За это второй балл. Было интересно узнать, чем всё закончится. Но общее впечатление — отстой. Не понимаю, на каких правах эта книга причислена к классике и зачем ей пичкают школьников. Возможно, «диссидентская» позиция автора? Вряд ли, её там нет. Запретный плод религии в советское время? Что же в нём запретного, ведь религия в СССР, в отличие от секса, была… Интересно, что же мотивировало МБ написать такую кучу…гм, сомнительного текста. По рассыпанным в тексту намёкам, просто личная фрустрация и недовольство своей (судя по биографии, сравнительно устроенной) жизнью в СССР — красной нитью через книгу проходит жалобный тон: рукопись не берут, мало интима, денег не хватает…Эх, тяжело быть русским, правда?

Возможно, эта книга ценна как документ эпохи — о чём думали представители альфа-касты интеллигенции своего времени, чего боялись, о чём мечтали (МБ, похоже, мечтал уехать из СССР). Но не как искусство в глубоком смысле — нечто обогащающее сознание, имеющее познавательную и образовательную ценность. И, тем более, не как обязательное чтиво — ни в школах, ни вообще в сознании.

Напоследок приведу одно наблюдение. Чехия, где я живу, была когда-то Чехословакией и по-братски дружила с СССР. Из советской и русской литературы выходило много чего — в основном, то, что с а м и россияне выдвигают в классику — Толстые, Достые, Чехов…Из фантастики — Стругацкие, Ефремов. Пару лет назад видел новое издание МиМ. Его здесь много читало поколение моих родителей — те, кому сейчас 45-60. Из фантастики сейчас много издают Лукьяненко (и слава Богу — я не оголтелый фанат, но рад этому).

По произведениям искусства местные люди составляют образ страны и культуры, в данном случае, России. Это, конечно, обобщение, есть и политика, история и прочее, однако культуре и, особенно, литературе (чехи любят читать, не так много, как русские, правда, но страсть есть) принадлежит значительный и важный пласт в формировании образа. Итак, какой образ России предлагает МиМ? Страна, в которой правит бал Зло — Воланд-Путин-КГБ — и люди перед ним беззащитны! Страна, в которой ничего не стоит задавить человека махиной бюрократии, в которой люди не могут повлиять на свою судьбу и от которой никогда не знаешь, чего ждать!

К чему я всё это пишу? Да к тому, что именно люди под 50, впитавшие в себя этот образ, сейчас у власти. Улавливаете связь? Меня вот коробит, когда культуру, в которой я вырос (да и моя профессиональная деятельность на данный момент с ней связана), представляет т а к о е. Это касается большинства русской классики вообще, однако МиМ принадлежит в пантеоне душевного зловредства особое место, потому что, в отличие от бородатых гениев 19-го века, он действительно читается очень легко и его реалии хорошо узнаваемы и относительно понятны. Он популярен, что язык не поворачивается сказать про Толстого и Ко (те — разве что среди изощрённых мазохистов). Тем, кто выдвигает эту книгу в вершины русской литературы, «гениальное произведение», неплохо было бы сначала осознать до конца и последствий, за что они, собственно, ратуют.

P. S. Прежде, чем кидать в меня камнями и минусовать за посягательство на нетленную классику, спросите себя — Вы читали бы эту книгу своему ребёнку, пусть даже подростку? Вы бы хотели учить его жизни на образах голой бабы на метле, которая шляется на балу с убийцами за призрачное обещание освободить её любовника? На мутном, псевдоинтеллектуальном рассказе о несимпатичных, размытых героях? Я — нет. Фтопку!

P. P. S. Видел в отзывах, что роман отчасти недоработан. ОК, я пробовал и другие произведения Булгакова — например, обрёкся на мучения, заставляя себя дочитать Белую Гвардию. ИМХО, ещё хуже. МиМ, по крайней мере, читабелен.

Мастер и Маргарита – Глава 1 — Никогда не разговаривайте с неизвестными

Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй − плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке − был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках.

Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала, а молодой спутник его − поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный.

Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды».

Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера.

Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека. В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, − никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея.

− Дайте нарзану, − попросил Берлиоз.

− Нарзану нету, − ответила женщина в будочке и почему-то обиделась.

− Пиво есть? − сиплым голосом осведомился Бездомный.

− Пиво привезут к вечеру, − ответила женщина.

− А что есть? − спросил Берлиоз.

− Абрикосовая, только теплая, − сказала женщина.

− Ну, давайте, давайте, давайте!..

Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской. Напившись, литераторы немедленно начали икать, расплатились и уселись на скамейке лицом к пруду и спиной к Бронной.

Тут приключилась вторая странность, касающаяся одного Берлиоза. Он внезапно перестал икать, сердце его стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось, потом вернулось, но с тупой иглой, засевшей в нем. Кроме того, Берлиоза охватил необоснованный, но столь сильный страх, что ему захотелось тотчас же бежать с Патриарших без оглядки. Берлиоз тоскливо оглянулся, не понимая, что его напугало. Он побледнел, вытер лоб платком, подумал: «Что это со мной? Этого никогда не было… сердце шалит… я переутомился.

Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск…»

И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок… Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая.

Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необыкновенным явлениям он не привык. Еще более побледнев, он вытаращил глаза и в смятении подумал: «Этого не может быть!. .»

Но это, увы, было, и длинный, сквозь которого видно, гражданин, не касаясь земли, качался перед ним и влево и вправо.

Тут ужас до того овладел Берлиозом, что он закрыл глаза. А когда он их открыл, увидел, что все кончилось, марево растворилось, клетчатый исчез, а заодно и тупая игла выскочила из сердца.

− Фу ты черт! − воскликнул редактор, − ты знаешь, Иван, у меня сейчас едва удар от жары не сделался! Даже что-то вроде галлюцинации было, − он попытался усмехнуться, но в глазах его еще прыгала тревога, и руки дрожали.

Однако постепенно он успокоился, обмахнулся платком и, произнеся довольно бодро: «Ну-с, итак…» − повел речь, прерванную питьем абрикосовой.

Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе. Дело в том, что редактор заказал поэту для очередной книжки журнала большую антирелигиозную поэму. Эту поэму Иван Николаевич сочинил, и в очень короткий срок, но, к сожалению, ею редактора нисколько не удовлетворил. Очертил Бездомный главное действующее лицо своей поэмы, то есть Иисуса, очень черными красками, и тем не менее всю поэму приходилось, по мнению редактора, писать заново. И вот теперь редактор читал поэту нечто вроде лекции об Иисусе, с тем чтобы подчеркнуть основную ошибку поэта. Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича − изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать, − но Иисус в его изображении получился ну совершенно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж. Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем − простые выдумки, самый обыкновенный миф.

Надо заметить, что редактор был человеком начитанным и очень умело указывал в своей речи на древних историков, например, на знаменитого Филона Александрийского, на блестяще образованного Иосифа Флавия, никогда ни словом не упоминавших о существовании Иисуса. Обнаруживая солидную эрудицию, Михаил Александрович сообщил поэту, между прочим, и о том, что то место в 15-й книге, в главе 44-й знаменитых Тацитовых «Анналов», где говорится о казни Иисуса, − есть не что иное, как позднейшая поддельная вставка.

Поэт, для которого все, сообщаемое редактором, являлось новостью, внимательно слушал Михаила Александровича, уставив на него свои бойкие зеленые глаза, и лишь изредка икал, шепотом ругая абрикосовую воду.

− Нет ни одной восточной религии, − говорил Берлиоз, − в которой, как правило непорочная дева не произвела бы на свет бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. Вот на это-то и нужно сделать главный упор…

Высокий тенор Берлиоза разносился в пустынной аллее, и по мере того, как Михаил Александрович забирался в дебри, в которые может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек, − поэт узнавал все больше и больше интересного и полезного и про египетского Озириса, благостного бога и сына Неба и Земли, и про финикийского бога Фаммуза, и про Мардука, и даже про менее известного грозного бога Вицлипуцли, которого весьма почитали некогда ацтеки в Мексике.

И вот как раз в то время, когда Михаил Александрович рассказывал поэту о том, как ацтеки лепили из теста фигурку Вицлипуцли, в аллее показался первый человек.

Впоследствии, когда, откровенно говоря, было уже поздно, разные учреждения представили свои сводки с описанием этого человека. Сличение их не может не вызвать изумления. Так, в первой из них сказано, что человек этот был маленького роста, зубы имел золотые и хромал на правую ногу. Во второй − что человек был росту громадного, коронки имел платиновые, хромал на левую ногу. Третья лаконически сообщает, что особых примет у человека не было.

Приходится признать, что ни одна из этих сводок никуда не годится.

Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой − золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду − лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом − иностранец.

Пройдя мимо скамьи, на которой помещались редактор и поэт, иностранец покосился на них, остановился и вдруг уселся на соседней скамейке, в двух шагах от приятелей.

«Немец», − подумал Берлиоз.

«Англичанин, − подумал Бездомный, − ишь, и не жарко ему в перчатках».

А иностранец окинул взглядом высокие дома, квадратом окаймлявшие пруд, причем заметно стало, что видит это место он впервые и что оно его заинтересовало.

Он остановил свой взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанное и навсегда уходящее от Михаила Александровича солнце, затем перевел его вниз, где стекла начали предвечерне темнеть, чему-то снисходительно усмехнулся, прищурился, руки положил на набалдашник, а подбородок на руки.

− Ты, Иван, − говорил Берлиоз, − очень хорошо и сатирически изобразил, например, рождение Иисуса, сына божия, но соль-то в том, что еще до Иисуса родился еще ряд сынов божиих, как, скажем, фригийский Аттис, коротко же говоря, ни один из них не рождался и никого не было, в том числе и Иисуса, и необходимо, чтобы ты, вместо рождения и, скажем, прихода волхвов, описал нелепые слухи об этом рождении… А то выходит по твоему рассказу, что он действительно родился!. .

Тут Бездомный сделал попытку прекратить замучившую его икоту, задержав дыхание, отчего икнул мучительнее и громче, и в этот же момент Берлиоз прервал свою речь, потому что иностранец вдруг поднялся и направился к писателям.

Те поглядели на него удивленно.

− Извините меня, пожалуйста, − заговорил подошедший с иностранным акцентом, но не коверкая слов, − что я, не будучи знаком, позволяю себе…

но предмет вашей ученой беседы настолько интересен, что…

Тут он вежливо снял берет, и друзьям ничего не оставалось, как приподняться и раскланяться.

«Нет, скорее француз…» − подумал Берлиоз.

«Поляк?..» − подумал Бездомный.

Необходимо добавить, что на поэта иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу скорее понравился, то есть не то чтобы понравился, а… как бы выразиться… заинтересовал, что ли.

− Разрешите мне присесть? − вежливо попросил иностранец, и приятели как-то невольно раздвинулись; иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступил в разговор.

− Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? − спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз.

− Нет, вы не ослышались, − учтиво ответил Берлиоз, − именно это я и говорил.

− Ах, как интересно! − воскликнул иностранец.

«А какого черта ему надо?» − подумал Бездомный и нахмурился.

− А вы соглашались с вашим собеседником? − осведомился неизвестный, повернувшись вправо к Бездомному.

− На все сто! − подтвердил тот, любя выражаться вычурно и фигурально.

− Изумительно! − воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: − Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? − он сделал испуганные глаза и прибавил: − Клянусь, я никому не скажу.

− Да, мы не верим в бога, − чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз. − Но об этом можно говорить совершенно свободно.

Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от любопытства:

− Вы − атеисты?!

− Да, мы − атеисты, − улыбаясь, ответил Берлиоз, а Бездомный подумал, рассердившись: «Вот прицепился, заграничный гусь!»

− Ох, какая прелесть! − вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на одного, то на другого литератора.

− В нашей стране атеизм никого не удивляет, − дипломатически вежливо сказал Берлиоз, − большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о боге.

Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному редактору руку, произнеся при этом слова:

− Позвольте вас поблагодарить от всей души!

− За что это вы его благодарите? − заморгав, осведомился Бездомный.

− За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно интересно, − многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак.

Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное впечатление, потому что он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту.

«Нет, он не англичанин…» − подумал Берлиоз, а Бездомный подумал:

«Где это он так наловчился говорить по-русски, вот что интересно!» − и опять нахмурился.

− Но, позвольте вас спросить, − после тревожного раздумья спросил заграничный гость, − как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять?

− Увы! − с сожалением ответил Берлиоз, − ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.

− Браво! − вскричал иностранец, − браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!

− Доказательство Канта, − тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, − также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.

Берлиоз говорил, а сам в это время думал: «Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски?»

− Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! − совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.

− Иван! − сконфузившись, шепнул Берлиоз.

Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.

− Именно, именно, − закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, − ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».

Берлиоз выпучил глаза. «За завтраком… Канту?.. Что это он плетет?» − подумал он.

− Но, − продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, − отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!

− А жаль! − отозвался задира-поэт.

− И мне жаль! − подтвердил неизвестный, сверкая глазом, и продолжал:

− Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?

− Сам человек и управляет, − поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.

− Виноват, − мягко отозвался неизвестный, − для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, − тут неизвестный повернулся к Берлиозу, − вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома легкого…

− тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, − да, саркома, − жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, − и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье − совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, − тут иностранец прищурился на Берлиоза, − пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет − поскользнется и попадет под трамвай!

Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? − и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.

Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали мучить его. «Он не иностранец! Он не иностранец! − думал он, − он престранный субъект… Но позвольте, кто же он такой?»

− Вы хотите курить, как я вижу? − неожиданно обратился к Бездомному неизвестный, − вы какие предпочитаете?

− А у вас разные, что ли, есть? − мрачно спросил поэт, у которого папиросы кончились.

− Какие предпочитаете? − повторил неизвестный.

− Ну, «Нашу марку», − злобно ответил Бездомный.

Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному:

− «Наша марка».

И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно «Наша марка», сколько сам портсигар. Он был громадных размеров, червонного золота, и на крышке его при открывании сверкнул синим и белым огнем бриллиантовый треугольник.

Тут литераторы подумали разно. Берлиоз: «Нет, иностранец!», а Бездомный: «Вот черт его возьми! А?»

Поэт и владелец портсигара закурили, а некурящий Берлиоз отказался.

«Надо будет ему возразить так, − решил Берлиоз, − да, человек смертен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что…»

Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец:

− Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

«Какая-то нелепая постановка вопроса…» − помыслил Берлиоз и возразил:

− Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич…

− Кирпич ни с того ни с сего, − внушительно перебил неизвестный, − никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью.

− Может быть, вы знаете, какой именно? − с совершенно естественной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый разговор, − и скажете мне?

− Охотно, − отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде:

«Раз, два… Меркурий во втором доме… луна ушла… шесть − несчастье…

вечер − семь…» − и громко и радостно объявил: − Вам отрежут голову!

Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись:

− А кто именно? Враги? Интервенты?

− Нет, − ответил собеседник, − русская женщина, комсомолка.

− Гм… − промычал раздраженный шуточкой неизвестного Берлиоз, − ну, это, извините, маловероятно.

− Прошу и меня извинить, − ответил иностранец, − но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет?

− Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председательствовать.

− Нет, этого быть никак не может, − твердо возразил иностранец.

− Это почему?

− Потому, − ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, − что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится.

Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание.

− Простите, − после паузы заговорил Берлиоз, поглядывая на мелющего чепуху иностранца, − при чем здесь подсолнечное масло… и какая Аннушка?

− Подсолнечное масло здесь вот при чем, − вдруг заговорил Бездомный, очевидно, решив объявить незванному собеседнику войну, − вам не приходилось, гражданин, бывать когда-нибудь в лечебнице для душевнобольных?

− Иван!. . − тихо воскликнул Михаил Александрович.

Но иностранец ничуть не обиделся и превесело рассмеялся.

− Бывал, бывал и не раз! − вскричал он, смеясь, но не сводя несмеющегося глаза с поэта, − где я только не бывал! Жаль только, что я не удосужился спросить у профессора, что такое шизофрения. Так что вы уж сами узнайте это у него, Иван Николаевич!

− Откуда вы знаете, как меня зовут?

− Помилуйте, Иван Николаевич, кто же вас не знает? − здесь иностранец вытащил из кармана вчерашний номер «Литературной газеты», и Иван Николаевич увидел на первой же странице свое изображение, а под ним свои собственные стихи. Но вчера еще радовавшее доказательство славы и популярности на этот раз ничуть не обрадовало поэта.

− Я извиняюсь, − сказал он, и лицо его потемнело, − вы не можете подождать минутку? Я хочу товарищу пару слов сказать.

− О, с удовольствием! − воскликнул неизвестный, − здесь так хорошо под липами, а я, кстати, никуда и не спешу.

− Вот что, Миша, − зашептал поэт, оттащив Берлиоза в сторону, − он никакой не интурист, а шпион. Это русский эмигрант, перебравшийся к нам.

Спрашивай у него документы, а то уйдет…

− Ты думаешь? − встревожено шепнул Берлиоз, а сам подумал: «А ведь он прав!»

− Уж ты мне верь, − засипел ему в ухо поэт, − он дурачком прикидывается, чтобы выспросить кое-что. Ты слышишь, как он по-русски говорит, − поэт говорил и косился, следя, чтобы неизвестный не удрал, − идем, задержим его, а то уйдет…

И поэт за руку потянул Берлиоза к скамейке.

Незнакомец не сидел, а стоял возле нее, держа в руках какую-то книжечку в темно-сером переплете, плотный конверт хорошей бумаги и визитную карточку.

− Извините меня, что я в пылу нашего спора забыл представить себя вам.

Вот моя карточка, паспорт и приглашение приехать в Москву для консультации, − веско проговорил неизвестный, проницательно глядя на обоих литераторов.

Те сконфузились. «Черт, все слышал,» − подумал Берлиоз и вежливым жестом показал, что в предъявлении документов нет надобности. Пока иностранец совал их редактору, поэт успел разглядеть на карточке напечатанное иностранными буквами слово «профессор» и начальную букву фамилии − двойное «В».

− Очень приятно, − тем временем смущенно бормотал редактор, и иностранец спрятал документы в карман.

Отношения таким образом были восстановлены, и все трое снова сели на скамью.

− Вы в качестве консультанта приглашены к нам, профессор? − спросил Берлиоз.

− Да, консультантом.

− Вы − немец? − осведомился Бездомный.

− Я-то?.. − Переспросил профессор и вдруг задумался. − Да, пожалуй, немец… − сказал он.

− Вы по-русски здорово говорите, − заметил Бездомный.

− О, я вообще полиглот и знаю очень большое количество языков, − ответил профессор.

− А у вас какая специальность? − осведомился Берлиоз.

− Я − специалист по черной магии.

«На тебе!» − стукнуло в голове у Михаила Александровича.

− И… и вас по этой специальности пригласили к нам? − заикнувшись спросил он.

− Да, по этой пригласили, − подтвердил профессор и пояснил: − Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист.

− А-а! Вы историк? − с большим облегчением и уважением спросил Берлиоз.

− Я − историк, − подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу:

− Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история!

И опять крайне удивились и редактор и поэт, а профессор поманил обоих к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал:

− Имейте в виду, что Иисус существовал.

− Видите ли, профессор, − принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, − мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения.

− А не надо никаких точек зрения! − ответил странный профессор, − просто он существовал, и больше ничего.

− Но требуется же какое-нибудь доказательство… − начал Берлиоз.

− И доказательств никаких не требуется, − ответил профессор и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал: − Все просто: в белом плаще…

Поддержите проект! Добавьте кнопку или ссылку c вашего сайта. Общаетесь на форуме? Добавьте ссылку или кнопку в подпись. Материал на этой странице. Заранее благодарим за поддержку!

«МАСТЕР И МАРГАРИТА»: великий «закатный» роман. Михаил Булгаков: загадки творчества

«МАСТЕР И МАРГАРИТА»: великий «закатный» роман

Поскольку с весны 1929 года Булгаков всерьез думал о возможности своей временной эмиграции, весьма основательным кажется предположение, что новый роман о дьяволе писался с перспективой его публикации за границей. Тема произведения о Христе и дьяволе была совсем не подходящей для издания в СССР в 1929 году — ведь это был «год великого перелома». Именно его в конце концов выбрал Булгаков как время действия в московских сценах «Мастера и Маргариты».

После сожжения рукописи первой редакции романа в день отправки большого письма Правительству СССР работа над будущим «Мастером и Маргаритой» возобновилась в 1931 году и завершилась в феврале 1940 года, незадолго до смерти писателя.

2 августа 1933 года Булгаков сообщал Вересаеву: «В меня… вселился бес. Уже в Ленинграде, и теперь здесь, задыхаясь в моих комнатенках, я стал марать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман. Зачем? Не знаю. Я тешу себя сам! Пусть упадет в Лету! Впрочем, я, наверное, скоро брошу это». Однако Булгаков уже больше не бросал роман и с перерывами, вызванными необходимостью писать заказанные пьесы, инсценировки и сценарии, продолжал работу над романом практически до конца жизни. Вторая редакция «Мастера и Маргариты», создававшаяся вплоть до 1936 года, имела подзаголовок «Фантастический роман» и варианты названий: «Великий канцлер», «Сатана», «Вот и я», «Шляпа с пером», «Черный богослов», «Он появился», «Подкова иностранца», «Он явился», «Пришествие», «Черный маг» и «Копыто консультанта».

Третья редакция романа, начатая во второй половине 1936 или в 1937 году, первоначально называлась «Князь тьмы», но уже во второй половине 1937 года появилось хорошо известное теперь заглавие «Мастер и Маргарита». В мае-июне 1938 года фабульно завершенный текст впервые был перепечатан. Авторская правка машинописи началась 19 сентября 1938 года и продолжалась с перерывами почти до самой смерти писателя.

Фабульно «Мастер и Маргарита» — вещь завершенная. Остались лишь некоторые мелкие несоответствия вроде того, что в главе 13 утверждается, что Мастер гладко выбрит, а в главе 24 он предстает перед нами с бородой, причем достаточно длинной, раз ее не бреют, а только подстригают. Кроме того, из-за неоконченной правки, часть из которой сохранялась только в памяти Е.С.Булгаковой, а также вследствие утраты одной из тетрадей, куда она заносила последние булгаковские исправления и дополнения, остается принципиальная неопределенность текста, от которой каждый из публикаторов вынужден избавляться по-своему. Различные фабульные нестыковки и спорные текстологические моменты каждый из текстологов вынужден решать по-своему, творчески, поскольку руководствоваться какими-то однозначными формальными критериями в случае с «закатным» булгаковским романом в принципе невозможно. Поэтому в принципе невозможно установить какой-то канонический вариант текста «Мастера и Маргариты». Будет столько вариантов, сколько будет текстологов, готовящих роман к изданию.

15 июня 1938 года, перед завершением перепечатки текста «Мастера и Маргариты», Булгаков писал жене:

«Передо мною 327 машинописных страниц (около 22 глав). Если буду здоров, скоро переписка закончится. Останется самое важное — корректура авторская, большая, сложная, внимательная, возможно с перепиской некоторых страниц.

„Что будет?“ — ты спрашиваешь. Не знаю. Вероятно, ты уложишь его в бюро или в шкаф, где лежат убитые мои пьесы, и иногда будешь вспоминать о нем. Впрочем, мы не знаем нашего будущего.

Свой суд над этой вещью я уже совершил, и если мне удастся еще немного приподнять конец, я буду считать, что вещь заслуживает корректуры и того, чтобы быть уложенной в тьму ящика.

Теперь меня интересует твой суд, а буду ли я знать суд читателей, никому не известно.

Моя уважаемая переписчица (О. С.Бокшанская. — Б.С.) очень помогла мне в том, чтобы мое суждение о вещи было самым строгим. На протяжении 327 страниц она улыбнулась один раз на странице 245-й („Славное море…“) (имеется в виду эпизод со служащими Зрелищной комиссии, беспрерывно поющими хором под управлением Коровьева-Фагота „Славное море священный Байкал…“. — Б.С.). Почему это именно ее насмешило, не знаю. Не уверен в том, что ей удастся разыскать какую-то главную линию в романе, но зато уверен в том, что полное неодобрение этой вещи с ее стороны обеспечено. Что и получило выражение в загадочной фразе: „Этот роман — твое частное дело“(?!). Вероятно, этим она хотела сказать, что она не виновата… Я стал плохо себя чувствовать, и если будет так, как, например, сегодня и вчера, то вряд ли состоится мой выезд (в Лебедянь. — Б.С.). Я не хотел тебе об этом писать, но нельзя не писать… Эх, Кука, тебе издалека не видно, что с твоим мужем сделал после страшной литературной жизни последний закатный роман».

Вероятно, Булгаков, врач по образованию, уже тогда чувствовал какие-то симптомы роковой болезни — нефросклероза, сгубившей его отца. Потому и говорил Михаил Афанасьевич о «закатном романе». И не случайно на одной из страниц рукописи была сделана драматическая заметка: «Дописать, прежде чем умереть!»

Елена Сергеевна так описывала последние месяцы работы смертельно больного мужа над романом:

«Очень плохо было то, что врачи, лучшие врачи Москвы, которых я вызвала к нему, его совершенно не щадили. Обычно они ему говорили: „Ну что ж, Михаил Афанасьевич, вы врач, вы сами знаете, что это неизлечимо“. Это жестоко; наверно, так нельзя говорить больному. Когда они уходили, мне приходилось много часов уговаривать его, чтобы он поверил мне, а не им. Заставить поверить в то, что он будет жить, что он переживет эту страшную болезнь, пересилит ее. Он начинал опять надеяться. Во время болезни он мне диктовал и исправлял „Мастера и Маргариту“, вещь, которую он любил больше всех других своих вещей. Писал он ее двенадцать лет. И последние исправления, которые он мне диктовал, внесены в экземпляр, который находится в Ленинской библиотеке. По этим поправкам и дополнениям видно, что его ум и талант нисколько не ослабевали. Это были блестящие дополнения к тому, что было написано раньше.

Когда в конце болезни он уже почти потерял речь, у него выходили иногда только концы или начала слов».

Трагическая судьба Мастера, обреченного на скорое завершение своей земной жизни, мучительная смерть на кресте Иешуа Га-Ноцри выглядят не так тяжело и беспросветно для читателя в сочетании с по-настоящему искрометным юмором московских сцен, с гротескными образами Бегемота, Коровьева-Фагота, Азазелло и Геллы. Но главным для Булгакова была заключенная в романе оригинальная синтетическая философская концепция и острая политическая сатира, скрытая от глаз цензуры и недоброжелательных читателей, но понятная людям, действительно близким Булгакову.

Писатель не исключал, что политические намеки, содержавшиеся в романе, как и в повестях «Роковые яйца» и «Собачье сердце», принесут ему неприятности. Некоторые наиболее политически прозрачные места романа Булгаков уничтожил еще на ранних стадиях работы. Например, 12 октября 1933 года Е.С.Булгакова отметила, что после получения известия об аресте его друга драматурга Николая Робертовича Эрдмана и пародиста Владимира Захаровича Масса «за какие-то сатирические басни» «Миша нахмурился» и ночью «сжег часть своего романа». Однако и в последней редакции романа осталось достаточно острых и опасных для автора мест.

Первое чтение романа для близких друзей состоялось в три приема: 27 апреля, 2 и 14 мая 1939 года. Присутствовали А.М.Файко с женой, П.А.Марков и В.Я.Виленкин, О.С.Бокшанская с Е.В.Калужским, П.В.Вильямс с женой и Е.С.Булгакова с сыном Женей. Елена Сергеевна передает настроение слушателей в записи, сделанной по завершении чтений на следующий день, 15 мая:

«Последние главы слушали почему-то закоченев. Все их испугало. Паша (П.А.Марков. — Я С.) в коридоре меня испуганно уверял, что ни в коем случае подавать нельзя — ужасные последствия могут быть… Звонил и заходил Файко — говорит, что роман пленителен и тревожащ. Что хочет много спрашивать, говорить о нем».

Такой опытный издательский работник, как бывший редактор альманаха «Недра» Н.С.Ангарский, был твердо убежден в нецензурности романа. Как записала Елена Сергеевна 3 мая 1938 года, когда Булгаков прочитал ему первые три главы, Ангарский сразу определил: «А это напечатать нельзя».

Жанровая уникальность не позволяет как-то однозначно определить булгаковский роман. Очень хорошо это подметил американский литературовед М.Крепс в своей книге «Булгаков и Пастернак как романисты: Анализ романов „Мастер и Маргарита“ и „Доктор Живаго“»:

«Роман Булгакова для русской литературы действительно в высшей степени новаторский, а потому и нелегко дающийся в руки. Только критик приближается к нему со старой стандартной системой мер, как оказывается, что кое-что так, а кое-что совсем не так Платье менипповой сатиры при примеривании хорошо закрывает одни места, но оставляет оголенными другие, пропповские критерии волшебной сказки приложимы лишь к отдельным, по удельному весу весьма скромным, событиям, оставляя почти весь роман и его основных героев за бортом. Фантастика наталкивается на сугубый реализм, миф на скрупулезную историческую достоверность, теософия на демонизм, романтика на клоунаду».

Если добавить еще, что действие ершалаимских сцен — романа Мастера о Понтии Пилате — происходит в течение одного дня, что удовлетворяет требованиям классицизма, то можно с уверенностью сказать, что в булгаковском романе соединились весьма органично едва ли не все существующие в мире жанры и литературные направления. Тем более что достаточно распространены определения «Мастера и Маргариты» как романа символистского, постсимволистского или неоромантического. Кроме того, его вполне можно назвать и постреалистическим романом, поскольку с модернистской и постмодернистской литературой булгаковский роман роднит то, что романную действительность, не исключая и современных московских глав, писатель строит почти исключительно на основе литературных источников, а инфернальная фантастика глубоко проникает в советский быт. По определению же британской исследовательницы творчества Булгакова Дж. Куртис, данном в ее книге «Последнее булгаковское десятилетие: Писатель как герой», у «Мастера и Маргариты» «есть свойство богатого месторождения, где залегают вместе многие еще не выявленные полезные ископаемые».

Как форма романа, так и его содержание выделяют его как уникальный шедевр; параллели с ним трудно найти как в русской, так и в западноевропейской литературной традиции. Михаил Михайлович Бахтин, чью теорию мениппеи часто применяли для интерпретаций «Мастера и Маргариты», впервые ознакомившись с текстом булгаковского романа осенью 1966 года, отозвался о нем в письме Е.С.Булгаковой 14 сентября: «Я сейчас весь под впечатлением от „Мастера и Маргариты“. Это — огромное произведение исключительной художественной силы и глубины. Мне лично оно очень близко по своему духу». Действительно, роман во многом соответствовал признакам Менипповой сатиры (по имени древнегреческого поэта Мениппа). Он представляет собой мениппею, поскольку сочетает смешное и серьезное, философию и сатиру, пародию и волшебную инфернальную фантастику, а столь ценимая Бахтиным карнавализация действительности достигает своей кульминации в сеансе черной магии в Театре Варьете.

Пространственно-временная структура романа

Хронология событий как в московской, так и в ершалаимской части «Мастера и Маргариты» играет ключевую роль в идейном замысле и композиции. В редакции 1929–1930 годов события в большинстве вариантов происходили в июне 1933 или 1934 года (как и в повести «Роковые яйца», дистанция от времени работы над произведением взята в 4 года). В 1931 году в сохранившихся набросках начало действия было отодвинуто в еще более отдаленное будущее — к 14 июня 1945 года. Вместе с тем, уже в редакции 1929 года присутствовала и весенняя датировка московских сцен. Там Иван Бездомный захватил катафалк с телом Михаила Александровича Берлиоза, въехал на Крымский мост, слетел с него, раскинув руки, в воду, а следом за ним свалился катафалк с гробом, причем «ничего не осталось — даже пузырей — с ними покончил весенний дождь».

В самых ранних вариантах романа и московские, и ершалаимские сцены были приурочены к одним и тем же июньским дням. Июньская датировка могла быть связана с христианским праздником Вознесения Господня, отмечавшимся в 1929 году 14 июня. Вероятно, поэтому визит буфетчика Театра Варьете к Воланду с требованием замены поддельных денег настоящими на следующий день после сеанса черной магии происходил в первой редакции 12 июня, а следовательно, сатана со свитой и Мастером оставлял Москву как раз в ночь на 14 июня.

Однако месяц нисан, на который в Евангелиях приходятся события Страстной недели — распятие и воскресение Иисуса Христа, в разные годы соответствовал марту или апрелю юлианского календаря (старого стиля), но никогда — июню. А приуроченность визита Воланда со свитой в Москву к Страстной неделе, несомненно, представлялась Булгакову соблазнительной возможностью. Между тем в XX веке православные Страстная неделя и Пасха ни в одном году не могут приходиться на июнь. Если еще в 1933 году в сохранившейся хронологической разметке глав события в московских сценах в первых главах были приурочены к июню, то в последних Булгаков уже стал исправлять июньскую датировку на майскую, вернувшись к весенней приуроченности действия одного из вариантов 1929 года. В окончательном тексте нет точного указания, когда именно происходит встреча Воланда с литераторами на Патриарших прудах, но, оказывается, эту дату несложно вычислить.

Если исходить из предположения, что московские сцены, как и ершалаимские, происходят на православной Страстной неделе, то требуется определить, когда Страстная среда в XX веке приходится на май по григорианскому календарю (новому стилю), принятому в России с 14 февраля 1918 года. Ведь именно в среду, в «этот страшный майский вечер», Воланд и его свита прибыли в Москву. Выясняется, что только в 1918 и 1929 годах Страстная среда падала на 1 мая. Больше в XX веке такого совмещения, по-своему символического, не было. 1 Мая — это официальный советский праздник, отмечавшийся шумными и многолюдными демонстрациями. 1918 год как время действия московской части «Мастера и Маргариты» отпадает — в романе изображена явно не эпоха военного коммунизма, когда не было даже червонцев, которыми так щедро одаривают спутники Воланда публику в Театре Варьете.

Булгаков, очевидно, будучи знаком и с работой С.Н.Булгакова, и с решением церковного Собора, приурочил начало действия к 1 мая 1929 года, когда праздник международной солидарности трудящихся опять пришелся на Страстную среду. Именно вечером этого дня в Москве появляется Воланд со своей свитой и предсказывает председателю МАССОЛИТа Михаилу Александровичу Берлиозу на Патриарших прудах гибель под колесами трамвая — вероятно, также и за то, что Михаил Александрович в этот скорбный день проводит праздничное собрание правления своей организации.

Показательно, что в правлении МАССОЛИТа двенадцать литераторов. В трактире «На пиру богов» так говорится о поэме Александра Блока «Двенадцать»: «Вещь пронзительная, кажется, единственно значительная из всего, что появлялось в области поэзии за революцию. Так вот, если она о большевиках, то великолепно; а если о большевизме, то жутко до последней степени. Ведь там эти 12 большевиков, растерзанные и голые душевно, в крови, „без креста“, в другие двенадцать превращаются» — в двенадцать апостолов новой веры, ведомых Иисусом Христом. В «Мастере и Маргарите» двенадцать литераторов-коммунистов, «голые душевно» и «без креста», смешны, хотя и страшны тоже, ибо способны загубить любой талант, вроде гениального автора романа о Понтии Пилате. С.Н.Булгаков в «современных диалогах» еще задавался вопросом: «Может быть, и впрямь есть в большевизме такая глубина и тайна, которой мы до сих пор не умели понять?», хотя был убежден, что если большевики и покажут «настоящее христианство», то «только снежное, с ледяным сердцем и холодной душой». При этом он признавался: «Для меня вообще перетряхивание этого старья на тему о сближении христианства и социализма давно уже потеряло всякий вкус». Булгаковские литераторы-массолитовцы охладели и сердцем и душой, не годятся на роль апостолов какого бы то ни было учения и, как признается сам себе поэт Александр Рюхин, заливая водкой тоску в ресторане Дома Грибоедова, не верят в то, что проповедуют, о чем пишут. Дом Грибоедова обречен погибнуть в огне пожара, ибо в нем беззаботно предаются мирским радостям литераторы в скорбные дни Страстной седмицы.

Визит сатаны и его свиты происходит в Москву эпохи нэпа, хотя эпоха эта уже на изломе. Действие может происходить только в 1929 году, когда Пасха приходилась на 5 мая (22 апреля по ст. ст.). Этот год был провозглашен Сталиным «годом великого перелома», призванного покончить с нэпом и обеспечить переход к сплошной коллективизации и индустриализации. Тогда же переломилась и судьба Булгакова: все его пьесы оказались под запретом. Если 1918 год оказался годом Гражданской войны и временем действия первого романа Булгакова «Белая гвардия», то другой год столь же рокового совпадения социалистического праздника и Страстной среды стал хронологическим стержнем «закатного» булгаковского романа. Горькой иронией можно счесть здесь то, что повествование начинается в день международной солидарности трудящихся. Люди в Москве оказываются разобщены еще сильнее, чем прежде. А спешащий на первомайское торжественное заседание председатель МАССОЛИТа Берлиоз давно уже думает только о собственном благополучии и следовании конъюнктуре, а не о свободном литературном творчестве. Ночь же на 1 мая — это знаменитая Вальпургиева ночь, великий шабаш ведьм на Брокене, восходящий еще к языческому древнегерманскому весеннему празднику плодородия. Прямо после Вальпургиевой ночи Воланд со свитой и прибывает в Москву.

В романе есть еще ряд доказательств приуроченности московских сцен к периоду со среды до субботы Страстной недели 1929 года (последний полет Воланда, его товарищей и Мастера и Маргариты происходит в ночь на Пасху, с субботы 4-го на воскресенье 5-го мая). Одно из таких доказательств можно найти в истории Фриды.

В булгаковском архиве сохранилась выписка из книги известного швейцарского психиатра и общественного деятеля, одного из основоположников сексологии Августа (Огюста) Фореля «Половой вопрос»: «Фрида Келлер — убила мальчика. Кониецко — удавила младенца носовым платком». Фрида Келлер, послужившая прототипом Фриды, — это молодая швея из швейцарского кантона Сен-Галлен, родившаяся в 1879 году. Первоначально она зарабатывала всего 60 франков в месяц. Как отмечает Форель, «в погоне за большими заработками она по воскресным дням исполняла обязанности помощницы в кафе, где женатый хозяин упорно приставал к ней со своими ухаживаниями. Она вскоре перешла в новый магазин с ежемесячным окладом в 80 франков, но когда ей было 19 лет, хозяин кафе, который давно уже на нее покушался, увлек ее под благовидным предлогом в погреб и здесь заставил ее ему отдаться, что повторялось еще раза два. В мае 1899 года она разрешилась от бремени мальчиком в госпитале в Сен-Галлене». Ребенка Фрида Келлер поместила в приют, откуда, однако, его необходимо было забрать по достижении пятилетнего возраста.

Форель дает яркую картину душевного состояния Фриды в дни, предшествовавшие трагедии:

«И вот с понедельника Пасхи 1904 года, т. е. с той минуты, когда ребенку предстояло покинуть приют, одна лишь мысль медленно, но зловеще начинает овладевать ее дезорганизованным и объятым страхом мозгом, мысль, кажущаяся ей единственным просветом в ее отчаянном положении, — мысль о необходимости избавиться от ребенка». За несколько дней до визита в приют «ее видели мечущейся по квартире в поисках за каким-то шнурком. Внешний вид ее говорил о придавленном внутреннем состоянии. Наконец она решилась. Сестры ее были извещены, что ребенок ее будет отправлен к тетке из Мюнхена, которая ждет ее в Цюрихе. Схватив ребенка за руку, она отправилась с ним в Гагенбахский лес. Здесь в уединенном месте она долго раздумывала, не решаясь на свое ужасное дело. Но, по ее словам, какая-то неведомая сила подталкивала ее. Вырыв могилку руками, она удавила ребенка шнурком и, убедившись в его смерти, зарыла трупик и обходным путем отправилась в отчаянии домой. 1 июня приют был извещен ею о благополучном прибытии ребенка в Мюнхен, 7 июня трупик после сильного дождя был найден на поверхности земли какими-то бродягами, 11-го того же месяца Фрида заплатила последний долг приюту за ребенка, а 14-го она была арестована. Фрида не переставала объяснять свой поступок неспособностью содержать ребенка, а также необходимостью соблюдать тайну, которая заключала в себе позор ее вынужденного материнства, обусловившего внебрачное рождение. По свидетельству знавших ее, она отличалась кротостью, добротой, любовью к труду, скромностью, любила детей. Заранее обдуманное намерение было признано ей самой, причем она не высказала никаких забот в интересах смягчения своего преступления. Такие случаи по местным законам (ст. 133) заслуживают смертного приговора, который и был ей вынесен. Фрида Келлер при этом потеряла сознание. Верховный Совет Сен-Галленского кантона большинством всех против одного вместо смертной казни назначил ей пожизненное заключение в каторжной тюрьме».

В дополнении, сделанном в 1908 году, Форель рассказал о пребывании Фриды в тюрьме: «Вначале она содержалась в течение 6 месяцев в одиночном заключении. После этого она была переведена в качестве прачки в прачечную при тюрьме и отличалась хорошим поведением. В интеллигентских кругах города Сен-Галлена начинают возрастать в ее пользу симпатии…» Это позволило автору «Полового вопроса» выразить надежду, что «бедную Фриду Келлер» вскоре освободят.

В том же самом дополнении Форель кратко изложил историю 19-летней работницы из Силезии по фамилии Кониецко, которая при аналогичных обстоятельствах 25 февраля 1908 года родила ребенка, «причем она удушила младенца, засунув ему в рот и нос скомканный платок». Суд учел смягчающие вину обстоятельства и приговорил Кониецко к двум годам тюрьмы, что дало Форелю повод для негодующего восклицания: «Как милостиво! Этот верх милосердия звучит злою иронией», поскольку, как справедливо полагал швейцарский ученый, «чаще действительным убийцей является не мать, фактически убившая ребенка, но низкий отец, покинувший беременную или не пожелавший признать ребенка».

Булгаков контаминировал в образе Фриды героинь обеих историй. Фрида, обладая основными чертами биографии Фриды Келлер, убивает своего ребенка еще в младенчестве и при помощи носового платка, подобно Кониецко. Таким образом, это событие оказывается перенесено в май 1899 года — время, когда Фрида Келлер родила ребенка. Тогда утверждение Коровьева-Фагота на Великом балу у сатаны о том, что вот уже тридцать лет камеристка кладет Фриде на стол платок, которым она задушила младенца, оказывается абсолютно точным, если события «Мастера и Маргариты» в московской его части разворачиваются в мае 1929 года. Булгакову важен был именно невинный младенец, его страдания как последняя мера добра и зла. Но писатель, как и Форель, несмотря на весь ужас преступления, устами Маргариты назвал главным виновником насильника — отца ребенка. Булгаков учел и приведенные швейцарским ученым данные о психических отклонениях, имевшихся у Фриды Келлер. В частности, Форель отмечал, что она страдала головными болями из-за перенесенного в детстве воспаления мозга. Платок, который Фрида видит каждый вечер на своем столике, — это не только символ терзающих ее мук совести («и мальчики кровавые в глазах», используя слова из пушкинского «Бориса Годунова»), но и признак наличия у нее болезненной навязчивой идеи.

Фрида Келлер, вероятно, была в конце концов освобождена и, скорее всего, пережила Булгакова. Кониецко же вообще отделалась сравнительно легким наказанием. Однако Булгаков поместил Фриду среди умерших, как если бы вынесенный судом смертный приговор был приведен в исполнение.

Внимание писателя, несомненно, привлек тот факт, что свое преступление Фрида Келлер совершила на пасхальной неделе 1904 года, да еще в мае (здесь речь идет о Пасхе западных христиан, не совпадающей с православной), что соответствовало пасхальной приуроченности действия «Мастера и Маргариты». Не оставил он без внимания и слова о том, что некая неведомая и неодолимая сила подталкивала швею из Сен-Галлена на преступление. У Фореля этой силой выступает психическая болезнь Фриды, для которой ребенок подсознательно стал символом ее несчастья и позора. Автор «Полового вопроса» писал: «Несмотря на любовь к детям, Фрида своего ребенка не любила… она его никогда не ласкала, не баловала, не целовала и, будучи в других случаях доброй и отзывчивой женщиной, весьма безучастно относилась к собственному ребенку». У Булгакова искусителем Фриды является дьявол, который и призвал ее потом на свой бал. Однако Фриде, благодаря милосердию Маргариты, даруется прощение, к которому призывал и Форель в отношении Фриды Келлер. История Фриды также во многом перекликается с историей Маргариты (Гретхен) гётевского «Фауста».

Посещение Воландом Москвы именно в начале мая доказывается и тем, что Степан Богданович Лиходеев, увидев печать на двери Берлиоза, сразу думает о своем разговоре с председателем МАССОЛИТа, происходившем, «как помнится, двадцать четвертого апреля вечером». Разговор этот состоялся недавно, иначе Степа вряд ли бы мог помнить точную дату. Если принять первомайскую датировку начала событий, то разговор с Берлиозом, который вспомнил испуганный исчезновением соседа и печатью на его двери Лиходеев, был недельной давности, и директор Театра Варьете не успел его позабыть.

В одном из вариантов последней редакции, написанной в 1937 году, на предложение поэта Ивана Бездомного отправить Канта годика на три в Соловки Воланд ответствует, что «водрузить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже сто двадцать пять лет находится в местах, гораздо более отдаленных, чем Соловки». Иммануил Кант скончался 12 февраля 1804 года, так что происходящее на Патриарших оказывается однозначно приурочено, принимая во внимание слова о майском вечере, к маю 1929 года. В окончательном тексте Булгаков заменил «сто двадцать пять лет» на «с лишком сто лет», чтобы избежать прямого указания на время действия, но косвенные указания на Страстную неделю 1929 года сохранил.

Присутствуют в «Мастере и Маргарите» и приметы конца эпохи нэпа. Извозчики на улицах еще соседствуют с автомобилями, еще функционируют писательские организации (РАПП, МАПП и т. д.), которые были распущены в 1932 году. Они стали образцом для МАССОЛИТа, вполне процветавшего в момент появления Воланда и его товарищей. В то же время в романе есть и ряд анахронизмов по отношению к 1929 году, например, упоминание троллейбуса, увозящего дядю Берлиоза Поплавского к Киевскому вокзалу, прочь от «нехорошей квартиры». Троллейбусы появились в Москве только в 1934 году, но вошли в роман чисто механически вместе с эпизодом, написанным в середине 30-х годов.

Скрытая датировка действия содержится и в возрасте автобиографического героя — Мастера. Это — «человек примерно лет тридцати восьми», а именно столько Булгакову исполнилось 15 мая 1929 года, через неделю после сдачи в «Недра» главы «Мания фурибунда» и ровно через две недели после того, как Воланд и его компания очутились на Патриарших.

Отметим, что время действия московских сцен «Мастера и Маргариты» непосредственно предшествуют одной важной календарной реформе в СССР. В марте 1930 года традиционная семидневная неделя была заменена на пятидневную, а в ноябре 1931 года — на шестидневную (пять дней рабочих, шестой — выходной), в связи с чем прежние названия дней были заменены казенно-канцелярскими терминами: «первый день шестидневки», «второй день шестидневки» и т. д. Возврат к прежней семидневной неделе и названиям ее дней произошел только в июне 1940 года. Советская власть стремилась порвать с календарем, тесно связанным с христианской религией, Булгаков же своим романом как бы восстанавливал непрерывность культуры в таком важном измерении человеческого бытия, как время.

В «Мастере и Маргарите» отразилась антирелигиозная кампания, развернутая в советских газетах на Страстную неделю 1929 года. Например, в «Вечерней Москве» 29 апреля была помещена статья М.Шеина «Маскарад. Классовый враг под флагом религии». В булгаковском романе упоминается похожая по названию статья «Враг под крылом редактора», направленная против романа Мастера о Понтии Пилате и принадлежащая перу критика Аримана, чей псевдоним заставляет вспомнить носителя злого начала в зороастрийской религии. В статье М.Шеина, в частности, сообщалось, что осенью 1928 года в Брянске «местный православный архиерей в качестве почетного гостя присутствовал на богослужении в еврейской синагоге в праздник „Судный день“». В том же номере газеты в статье Э.Гарда «Зарисовки с натуры в бывшем божьем особняке» рассказывалось о том, как в здании церкви разместилась выставка Наркомздрава. Это вызвало недоумение у старушек, по привычке зашедших в храм, где «на стенах, вместо постных святых, — картины и музейные экспонаты на боевую тему: — Как быть всегда здоровым».

Воланд и его свита, заняв «нехорошую квартиру», служат там «черную мессу», причем Азазелло говорит про Степана Богдановича Лиходеева, что «он такой же директор, как я архиерей!» Пришедший в квартиру буфетчик Театра Варьете Соков застает там как бы церковную атмосферу: свет из окон похож на тот, что бывает в церкви, стоит запах ладана, а стол покрыт церковной парчой. В редакции 1929 года буфетчик после неудачного визита к Воланду отправлялся в храм, который оказался превращен в аукционную камеру по продаже музейных экспонатов, вроде шубы царя Александра III. При этом, как и в заметке Э.Гарда, «ни одного лика святого не было в храме. Вместо них, куда ни кинь взор, висели картины самого светского содержания».

Интересно, что 12 июня 1929 года, как сообщила на следующий день «Правда», в Москве докладами секретаря ЦКК, видного антирелигиозного публициста Емельяна Ярославского и Н.И.Бухарина открылся Всесоюзный съезд безбожников. В редакции 1929 года к 12 июня были приурочены все чудеса, которые последовали за сеансом черной магии в Театре Варьете. В окончательном тексте за ними в тот же день следовал Великий бал у сатаны. Можно предположить, что и в ранней редакции подобный бал или шабаш также непосредственно следовал за чудесами черной магии и приходился на 12 июня, пародируя съезд безбожников.

1 мая 1929 года, судя по газетным сообщениям, в Москве наблюдалось резкое потепление, необычное для этого времени года. Булгаков трансформировал это явление природы в небывало жаркий вечер первого дня, когда Воланд со свитой прибыли в Москву. Здесь писатель учитывал, что сатану традиционно связывали с адским пламенем, и поэтому его приближение вызывает сильную жару.

В редакции 1929 года срок, прошедший с момента суда над Иешуа Га-Ноцри и его казни до появления в Москве Воланда со свитой и извлечения из лечебницы Мастера, был определен точно. Здесь Иешуа говорил Пилату, что «тысяча девятьсот лет пройдет, прежде чем выяснится, насколько они наврали, записывая за мной». Появление в Москве Воланда, рассказывающего свой вариант Евангелия, и Мастера, создающего роман о Понтии Пилате, совпадающий с рассказом сатаны, как раз и означает выяснение истины, открытой Иешуа, но искаженной переписчиками. Если московские сцены датированы 1929 годом, то срок в 1900 лет должен указывать, что ершалаимские сцены относятся к 29 году. В окончательном тексте период между древней и современной частями указан менее точно, чтобы избежать прямого обозначения времени действия. Тут Воланд в финале говорит Мастеру и Маргарите, что Понтий Пилат несет свое наказание уже «около двух тысяч лет». Однако и в последней редакции романа сохранился ряд косвенных указаний на 29 год как на дату ершалаимских сцен, а следовательно, и на 1900-летний промежуток, отделяющий от них московские сцены.

Из чрезвычайно популярной во второй половине XIX и в начале XX века книги французского историка Эрнста Ренана «Жизнь Иисуса», выписки из которой сохранились в подготовительных материалах к «Мастеру и Маргарите», Булгаков знал, что казнь Иисуса была приурочена к иудейской Пасхе, отмечавшейся 14 нисана и падавшей на пятницу. Допрос Пилатом Иешуа и казнь в булгаковском романе происходят именно в этот день, гибель Иуды из Кириафа — в ночь на субботу, 15 нисана, встреча же Пилата с Левием Матвеем приходится на утро субботы. Кроме того, как вспоминает Левий Матвей, в среду, 12 нисана, Иешуа покинул его у огородника в Вифании, затем последовали арест Га-Ноцри и его допрос в Синедрионе, о которых лишь упоминается, чтобы сохранить классическое единство времени (в течение дня) основного действия. Таким образом, все события ершалаимских сцен, как и московских, укладываются в четыре дня Страстной недели, со среды до субботы.

Э.Ренан отмечал, что на пятницу 14 нисана приходилось в 29, 33 и 36 годах, которые, следовательно, могли быть годами казни Иисуса. Французский историк склонялся к традиционному 33 году, считаясь с евангельскими показаниями о трехлетней проповеди Иисуса Христа и принимая, что ей непосредственно предшествовала проповедь Иоанна Крестителя, приходящаяся на 28 год. Ренан отвергал 36 год как возможную дату казни Иисуса, поскольку в этом году еще до Пасхи главные действующие лица — римский прокуратор Понтий Пилат и иудейский первосвященник Иосиф Кайфа лишились своих постов. Возраст же казненного историк оценивал в 37 лет. У Булгакова Иешуа гораздо моложе, а его проповедническая деятельность продолжается короткое время. Данные обстоятельства, если связать их с евангельской датировкой проповеди Иоанна Крестителя — 28 годом (согласно исследованиям историков), указывают на 29 год как на наиболее вероятное время действия в ершалаимских сценах. В романе прямо сказано, что Га-Ноцри — человек «лет двадцати семи».

Проповедовал он явно недолго, потому что, хотя его красноречие оценил сам Пилат, Иешуа успел увлечь за собой единственного ученика, а всезнающий, благодаря начальнику тайной стражи Афранию, прокуратор впервые услышал о Га-Ноцри только после его ареста. По ходу повествования Афраний упоминает, что он «пятнадцать лет на работе в Иудее» и «начал службу при Валерии Грате». Из книги немецкого религиеведа Г.А.Мюллера «Понтий Пилат, пятый прокуратор Иудеи и судья Иисуса из Назарета» Булгаков выписал годы прокураторства как Понтия Пилата, так и Валерия Грата. Последний правил Иудеей с 15-го по 25-й год. Следовательно, если Афраний произносит свою речь в 29 году, то первым годом его службы действительно должен быть первый год прокураторства Валерия Грата — 15-й год н. э.

События московских глав в пародийном, сниженном виде повторяют события ершалаимских через промежуток ровно в 1900 лет. В финале, в пасхальную ночь на воскресенье, московское и ершалаимское время сливаются воедино. Это одновременно и 5 мая (22 апреля) 1929 года, и 16 нисана 29 года (точнее, того года иудейского календаря, который приходится на этот год юлианского календаря) — день, когда должен воскреснуть Иешуа Га-Ноцри, и его видят только что прощенный Понтий Пилат, Мастер с Маргаритой и Воланд со своими помощниками. Становится единым пространство московского и ершалаимского миров, причем происходит это в вечном потустороннем мире, где властвует «князь тьмы» Воланд. Ход современной жизни смыкается с романом Мастера о Понтии Пилате. Оба этих героя обретают жизнь в вечности, как это было предсказано Пилату — внутренним (или божественным?) голосом, говорившим о бессмертии, а Мастеру — Воландом, после прочтения романа о прокураторе Иудеи. Роман о Пилате в сцене последнего полета стыкуется с «евангелием от Воланда», и сам Мастер, прощая прокуратора, в один и тот же миг завершает и собственное повествование, и рассказ сатаны. Затравленный в земной жизни автор романа о Понтии Пилате обретает бессмертие в вечности. Временная дистанция в девятнадцать столетий при этом как бы свертывается, дни недели и месяца в древнем Ершалаиме и современной Москве совпадают друг с другом. Такое совпадение действительно происходит во временном промежутке в 1900 лет, включающем в себя целое число (25) 76-летних лунно-солнечных циклов древнегреческого астронома и математика Калиппа — наименьших периодов времени, содержащих равное число лет по юлианскому и иудейскому календарям. День христианской Пасхи становится днем воскресения Иешуа в высшей надмирности и Мастера в потустороннем мире Воланда.

Три основных мира «Мастера и Маргариты» — древний ершалаимский, вечный потусторонний и современный московский — не только связаны между собой (роль связки выполняет мир сатаны), но и обладают собственными шкалами времени. В потустороннем мире оно вечно и неизменно, как бесконечно длящаяся полночь на Великом балу у сатаны. В ершалаимском мире — время прошедшее, в московском мире — настоящее. Эти три мира имеют три коррелирующих между собой ряда основных персонажей, причем представители различных миров формируют триады, объединенные функциональным подобием и сходным взаимодействием с персонажами своего мира, а в ряде случаев — и портретным сходством.

Первая и наиболее значимая триада — это прокуратор Иудеи Понтий Пилат — «князь тьмы» Воланд — директор психиатрической клиники профессор Стравинский. В ершалаимских сценах события развиваются благодаря действиям Понтия Пилата. В московских сценах все происходит по воле Воланда, который безраздельно царит в потустороннем мире, проникающем в мир московский всюду, где нарушены моральные и нравственные устои. Стравинскому же в его клинике вынуждены беспрекословно подчиняться персонажи московского мира, ставшие жертвами Воланда и его свиты. Свои свиты есть также у Пилата и Стравинского. Пилат пытается спасти Иешуа, но терпит неудачу. Воланд спасает Мастера, но только в своем, потустороннем мире, тогда как Стравинский безуспешно пытался спасти автора романа о Понтии Пилате в мире московском. Власть каждого из трех по-своему ограничена. Пилат не способен помочь Иешуа из-за своего малодушия. Воланд лишь предсказывает будущее тем, с кем соприкасается, и пробуждает дьявольские наклонности у своих жертв. Стравинский же оказывается не в силах предотвратить земную гибель Мастера или вернуть полное душевное спокойствие Ивану Бездомному.

Между персонажами первой триады существует портретное сходство. Воланд — «по виду — лет сорока с лишним» и «выбрит гладко». Стравинский — «тщательно, по-актерски обритый человек лет сорока пяти». У сатаны есть традиционный отличительный признак — разные глаза: «правый глаз черный, левый почему-то зеленый», «правый с золотой искрой на дне, сверлящий любого до дна души, а левый — пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней». Профессор же — человек с «очень пронзительными глазами». Внешнее сходство Стравинского с Пилатом отмечает при первой встрече с профессором Иван Бездомный, живо представляющий себе прокуратора Иудеи по рассказу Воланда. Бездомный обращает внимание и на то, что директор клиники, как и римский прокуратор, говорит на латыни.

Вторая триада: Афраний, первый помощник Понтия Пилата, — Коровьев-Фагот, первый помощник Воланда, — врач Федор Васильевич, первый помощник Стравинского. Связь между Афранием и Фаготом устанавливается на основе замечательного соответствия их имен. В статье «Фагот» Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона указывается, что изобретателем этого музыкального инструмента был итальянский монах Афранио. Между персонажами есть и внешнее сходство. У Афрания «маленькие глаза… под прикрытыми, немного странноватыми, как будто припухшими веками», в них «светилось незлобное лукавство», и вообще начальник тайной стражи «был наклонен к юмору». У Коровьева «глазки маленькие, иронические и полупьяные», и он действительно неистощимый шутник, своими шутками наказывающий тех, кто прогневил Воланда. Афраний же по негласному приказу Пилата карает Иуду из Кириафа за предательство смертью. Сходны и отдельные эпизоды с участием Афрания и Коровьева. Так, Пилат, после того как намеками дал понять, что Иуду надо убить, вспоминает, что однажды Афраний одолжил ему денег одарить толпу нищих в Ершалаиме. Этот эпизод придуман прокуратором, чтобы представить переданное начальнику тайной стражи вознаграждение за будущее убийство возвращением старого долга. Коровьев-Фагот проливает дождь денег в Театре Варьете. Но червонцы, которыми он по воле Воланда одаривает публику, столь же мнимые, как и монеты, будто бы одолженные Афранием Пилату для ершалаимской черни, и превращаются в простые бумажки. У врача Федора Васильевича, третьего члена триады, есть сходство как с Афранием, так и с Коровьевым. Афраний во время казни Иешуа и Федор Васильевич во время первого допроса Ивана Бездомного восседают на одинаковых высоких табуретках на длинных ножках. Коровьев носит пенсне и усы, врач Федор Васильевич — очки и усы с клиновидной бородкой.

Третья триада: кентурион Марк Крысобой, командир особой кентурии, — Азазелло, демон-убийца, — Арчибальд Арчибальдович, директор ресторана Дома Грибоедова. Все трое выполняют палаческие функции, последний, правда, только в воображении рассказчика, когда превращается из директора ресторана в капитана пиратского брига в Карибском море, вздергивающего на рее незадачливого швейцара. «Холодный и убежденный палач» Марк Крысобой имеет своим аналогом в современном мире довольно юмористическую фигуру. Члены данной триады обладают и портретным сходством. Марк Крысобой и Арчибальд Арчибальдович высокого роста и широкоплечи. Кентурион при своем первом появлении закрывает собой солнце, а директор ресторана Дома Грибоедова предстает перед читателями как видение в аду. У Марка Крысобоя и Арчибальда Арчибальдовича широкие кожаные пояса с оружием (у директора ресторана, правда, — только в воображаемом облике пирата). Как у Азазелло, так и у Крысобоя изуродованное лицо и гнусавый голос. И у всех троих палачей есть «смягчающие вину обстоятельства». Марка Крысобоя, по убеждению Иешуа, злым сделали те, кто изуродовал его, и Га-Ноцри не винит кентуриона в своей смерти. Азазелло убивает предателя барона Майгеля в потустороннем мире, заранее зная, что через месяц тому все равно предстоит закончить свой земной путь. Арчибальд Арчибальдович же совершает только воображаемую казнь.

Четвертая триада — это животные, в большей или меньшей степени наделенные человеческими чертами: Банга, любимый пес Пилата, — кот Бегемот, любимый шут Воланда, — милицейский пес Тузбубен, современная копия собаки прокуратора. Банга, единственное существо, сочувствующее Пилату, в московском мире вырождается пусть в знаменитую, но милицейскую собаку. Отметим, что имя Банга — это домашнее прозвище Л.Е.Белозерской, образовавшееся путем эволюции различных уменьшительных имен: Люба — Любаня — Лю-бан — Банга (все эти имена встречаются в письмах Булгакова к Любови Евгеньевне и в ее мемуарах).

Пятая триада — единственная в романе, которую формируют персонажи-женщины: Низа, агент Афрания, — Гелла, агент и служанка Фагота-Коровьева, — Наташа, служанка (домработница) Маргариты. Низа заманивает в ловушку Иуду из Кириафа, Гелла завлекает на гибельный для него Великий бал у сатаны барона Майгеля и вместе с обратившимся в вампира администратором Варенухой едва не губит финдиректора Театра Варьете Римского. В «нехорошей квартире» при Коровьеве-Фаготе она выполняет роль служанки-горничной, поражая своим экстравагантным видом (большой шрам на шее, а из одежды — только кокетливый кружевной фартучек и белая наколка на голове) «неудачливых визитеров». Гелла, по определению Воланда, «расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать». Те же качества присущи и Наташе, пожелавшей сопровождать свою госпожу даже на Великом балу у сатаны.

На этом исчерпываются триады, в которые входят Воланд, Пилат, Стравинский и члены их свит. В этой группе триад персонажи современного мира лишены каких-либо существенных отрицательных черт, да и персонажи потустороннего и ершалаимского миров здесь скорее вызывают улыбку.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Михаил Булгаков, Мастер и Маргарита, 1966

Михаил Булгаков, Мастер и Маргарита, 1966, Чтения.

Этот мастер-класс посвящен шедевру Михаила Булгакова « Мастер и Маргарита » — фантастической истории о дьяволе, пришедшем в Москву и сеющем хаос в советской литературной элите. Написанная в сталинском Советском Союзе между 1928 и 1940 годами, рукопись изначально предназначалась для ящика стола, но в конечном итоге была опубликована в виде тщательно отобранных отрывков в 1960-х годах в советском литературном журнале.Версия без цензуры была опубликована только в 1969 году в Германии.

Отчасти острая сатира на жизнь в стране Советов, отчасти размышление о смысле жизни, отчасти религиозная философия, отчасти фантастический роман, Мастер и Маргарита сложно классифицировать. Этот мастер-класс исследует исторический контекст его создания в условиях довоенного сталинизма, его повествование и многочисленные сообщения, а также то, что он может рассказать нам как исторический источник о Советском Союзе в 1930-х годах.

Профессор Марк Эделе

Во время поездки в Россию в качестве студента в 1990-х Марк Эделе вызвал удивление таможенника, потому что в его багаже ​​была копия романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Сегодня профессор Эдель является историком Советского Союза и его правопреемников, в частности России. Он возглавляет первую кафедру истории Хансена в Мельбурнском университете, а также является заместителем декана факультета искусств. Он получил образование историка в университетах Эрлангена, Тюбингена, Москвы и Чикаго.

Автор семи книг, в том числе Советские ветераны ВОВ (2008), Сталинское общество (2011), Сталинские перебежчики (2017), Советский Союз.Краткая история (2019), Дебаты о сталинизме (2020) и Сталинизм на войне. Советский Союз во Второй мировой войне (2021). Он является главным исследователем двух текущих грантов Австралийского исследовательского совета на открытие: Империя КГБ: Архивы государственной безопасности в бывшем Восточном блоке и Последствия войны: насилие, травмы, перемещение, 1815–1950 . Он преподает историю Советского Союза, Второй мировой войны, диктатуры и демократии в девятнадцатом и двадцатом веках.

Освещенный квест: Мастер и Маргарита

У меня было несколько отличных предложений для серии новелл, поэтому я собираюсь сделать перерыв и прочитать некоторые из них, прежде чем продолжить. А пока я хочу поговорить о «Мастер и Маргарита » Михаила Булгакова. Этот роман — одно из тех захватывающих произведений русской литературы, которые исчезли во времена правления Сталина. В это время в Советском Союзе все произведения искусства подвергались жесткой цензуре, что доставляло многим писателям немало хлопот.Например, уважаемые современники Булгакова Анна Ахматова и Александр Солженицын были соответственно сосланы и отправлены в трудовые лагеря. И все же, хотя Булгаков осознавал риск и даже сжег ранний вариант рассказа, он все же решил написать эту критическую сатиру на СССР, которая затем была опубликована после его смерти.

Я постараюсь изложить историю как можно лучше, но она по своей природе запутана и немного безумна. В начале романа Воланд (подразумевается Сатана) и его команда налетают на Москву и тут же вызывают беспорядки. Ворвавшись в историю с устрашающе точным предсказанием смерти, эта своего рода нечестивая троица захватывает квартиру мертвеца, чтобы на некоторое время расположиться лагерем в Москве и сеять хаос в городе. Их волшебные шалости доводят разных людей как до безумия, так и до смерти. Главные герои — Мастер и Маргарита — входят в историю как любовники, но Маргарита продает свою душу дьяволу в обмен на необузданные эмоции, которые она выражает, летая по городу совершенно голой на своего рода метле.Она также играет хозяйку собрания людей смерти и некоторое время работает на стороне Воланда. Но в то же время значительную часть рассказа составляет роман Мастера о Понтии Пилоте и Иисусе, который он пишет с циничной и атеистической точки зрения. Историю с Маргаритой мы читаем в конце романа, и ее темы прямо совпадают с темами большей истории, которая происходит одновременно.

Вау, я предупреждал вас, что это сбивает с толку! Когда я впервые начал этот роман, должен признать, что меня немного оттолкнул магический реализм. Вообще меня гораздо больше тянет к суровому реализму, чем к фэнтези в литературе. Вначале мы узнаем, что главными героями являются фокусник, наемный убийца, ведьма и ходячая говорящая черная кошка. Когда Маргарита летела голой по небу, а Бегемот (кот) запрыгнул в поезд, как обычный человек, я был немного скептичен. Я знал, что люблю русскую литературу XIX века, но это был совсем другой вкус, и я был немного неуверен. Тем не менее, к концу романа я полностью продался и могу сказать, что люблю эту книгу.

Я обнаружил, что магический реализм — это необыкновенная техника, если ее использовать в умелых руках. Абсурдность этой истории настолько преувеличена, что мы, конечно, должны согласиться с тем, что она абсурдна! Мы должны помнить, что это было написано во время правления Сталина, когда людей арестовывали и ссылали по трудно предсказуемым причинам. Тем не менее, здесь достаточно, чтобы оскорбить целую кучу разных людей! Булгаков намекает, что Сталина следует рассматривать как дьявола, который намеренно портит Москву в своем рассказе. Воланд проносится по Москве с изрядной долей безумия, и трудно угадать, что будет дальше. Из-за этой экстраординарной сцены, которую создает Булгаков, он может сделать что угодно в истории. Одна из самых захватывающих глав во всей книге — это Бал Сатаны, на котором несколько известных мертвецов прибывают и смешиваются, как будто это совершенно естественно. Еще один памятный момент наступает, когда Бегемот воспроизводит уничтоженный роман Мастера, говоря довольно просто и классно: «Рукописи не горят.«Практически отказавшись от всех литературных ограничений, Булгаков творчески создает причудливый текст, который, тем не менее, полный смысла, многослойности и мудрости. Фауст, история человека, продавшего душу дьяволу. Героиня — Гретхен (она же Маргарита), которую Фауст соблазнил на «темную сторону», но в конечном итоге искупил. Булгаковская героиня с таким же именем также поддается дьявола, но несколько искуплена ее врожденной добротой.Но намеки на этом не заканчиваются. Я также вижу кусочки Гоголя, Достоевского и Толстого, вплетенные в эту историю. Общеизвестно, что Булгаков восхищался Гоголем, и их стили повествования очень похожи, хотя Булгаков вносит магический реализм. А атеист и интеллигент Иван, который появляется в начале Мастер и Маргарита , кажется мне прямой связью с Иваном Карамзовым, из последнего шедевра Достоевского. Более того, я не могу читать историю Понтия Пилота и Иисуса в Хозяин , не связав ее с самой известной главой Братья Карамазовы , «Великий Инквизитор.Булгаков даже кивает на Анну Каренину , с комментарием о беспорядочном «доме Облонских».

Мне так интересно, что Булгаков наполняет свое произведение таким количеством аллюзий, , тоже.  Я думаю, что для русских во времена правления СССР должно было быть важно поддерживать чувство национализма через восхищение великой литературой прошлого. У меня просто есть ощущение, что это имело для них особое значение, поскольку они боролись в напряжении сталинского правления.Я также хочу отметить, что Булгаков, должно быть, был большим поклонником классической музыки, потому что его музыкальные ссылки многочисленны. Некоторые из моих любимых композиторов проскальзывают туда как персонажи, такие как Берлиоз и Стравинский. С аллюзиями на Чайковского, Верди и других, я думаю, не хватает только появления несколько угнетенного персонажа по имени Шостакович.

Несмотря на то, что я много написал, я почти не касался поверхности этой книги. Я чувствую, что это может быть самый запутанный и неорганизованный пост, который я когда-либо писал, но я не уверен, как еще его обсудить.Я думал о том, чтобы устанавливать ссылки на мои предыдущие сообщения в блоге каждый раз, когда я упоминал автора, которого уже обсуждал, просто чтобы добавить путаницы с моими ссылками в его ссылках ссылок в этом посте! Однако я решил пощадить тебя. Я надеюсь, что вы смогли следить за ним по большей части, и я хотел бы услышать все, что вы хотите добавить к нему.

МАСТЕР И МАРГАРИТА МИХАИЛА БУЛГАКОВА

Я уже писал ранее о том, как часто сетую на то, что больше не могу читать с открытым сердцем, не оценивая и не анализируя каждый аспект прочитанного. Я стал сверхчувствительным, чрезмерно критичным и, боюсь, возможно, несколько безрадостным. Иногда мне хочется, чтобы я мог каким-то образом вернуться в свои шестнадцать лет, когда мне нравилась почти любая книга, которую я брал в руки, не задумываясь слишком много о том, почему и, конечно же, без безжалостного исследования текста на предмет слабых мест. Однако после перечитывания «Мастера и Маргариты » — знаменитого романа Михаила Булгакова о визите сатаны в Москву — мне напомнили, что быть более взрослым [условно говоря] и более опытным читателем тоже может иметь свои преимущества.

[Один из эскизов к нереализованному полнометражному мультфильму Сергея Алимова по роману Булгакова]

В первый раз, когда я прочитал этот роман, он мне понравился, но я не получил от него столько, сколько получил в этот раз. То есть, конечно, на мне. Точнее, это связано с моим возрастом и, следовательно, с тем, насколько неискушенным было мое чтение на тот момент моей жизни. Я всегда любил русскую литературу, но мои знания о русской культуре и истории, особенно о периоде правления Иосифа Сталина, в наши дни гораздо более обширны.Итак, в тексте есть вещи, которые, да, будучи подростком, я мог просто принять за чистую монету, но которые из-за моего невежества могли поэтому показаться мне легкомысленными или бессмысленными. Однако, когда я начал перечитывать книгу, я обнаружил, что с большим опытом и большими знаниями вещи, над которыми я раньше безмолвно улыбался, я теперь могу правильно оценить.

Например, Мастер и Маргарита начинается с двух мужчин, двух литературных типов, на Патриарших прудах.Во время разговора о несуществовании Иисуса к ним подходит своеобразный джентльмен [Воланд-Сатана], которого они принимают за «иностранца » и, возможно, за « шпиона ». глупость, конечно, но это сардонический подмигивание советской паранойе и самому реальному страху, что, заговорив с кем-то не следует, можно попасть под арест. Точно так же разговор об Иисусе, гордость двух мужчин своим атеизмом, является отсылкой к стремлению коммунизма дискредитировать религиозную веру [обоснование, я думаю, в том, что человек не может иметь что-то — веру в божество — что в смысл заменяет власть диктатора].

Если вас хоть сколько-нибудь интересуют коммунизм и Сталин, вы знаете, к каким последствиям могло привести несоблюдение партийной линии, или просто не то место, и не то время, или высказывание того, что могло быть истолковано как неправильное т.е. вас арестовали, допрашивали, может быть, убили или сослали в Сибирь. В связи с этим мне на этот раз было очевидно, что Мастер и Маргарита , особенно в первых главах, полны доносов и внезапных исчезновений [стоит отметить, что когда кто-то внезапно исчезает, мы часто говорим, что это было ‘ как по волшебству », а исчезновения в тексте, конечно, буквально – результат волшебства].

«И вот два года назад в квартире начали происходить необъяснимые вещи: люди начали бесследно исчезать».

Таким образом, очевидно, что эта книга представляет собой политическую сатиру, часто торгующую сложными аллегориями. Возможно, наиболее хорошо проработанным примером является вторая глава, посвященная Иисусу и Понтию Пилату. Булгаковского Иисуса также арестовывают за то, что он говорит неправильные вещи, и, по сути, его осуждают разные люди, и поэтому его допрашивают и казнят.Точно так же во вступительной главе Берлиоз хочет сообщить о Воланде; а другой персонаж, Степа, фактически сослан в Ялту.

Конечно, страх и паранойя, изгнание и донос были лишь частью советского опыта периода работы Булгакова над романом [1928-1940]. Повсюду он затрагивает множество других тем (одной из них является жилищный кризис) и нападает на различные типы или слои общества, которые он считал алчными или коррумпированными.

«Все знают, как трудно добыть деньги; препятствия к этому всегда можно найти.Но ни разу за свой тридцатилетний опыт бухгалтер не встречал никого, будь то чиновник или частное лицо, которому было бы трудно принимать деньги».

Тем не менее, он, кажется, питает особую антипатию к художникам или тем, кто связан с художественной индустрией. Например, поэты, редакторы и писатели регулярно подвергаются насмешкам и от рук Воланда и его свиты терпят худшие участи. Можно задаться вопросом, что же такого было в этой, казалось бы, безобидной группе, которая заточила шестерни Булгакова.Если бы кто-то был немилосерден, это можно было бы списать на своего рода профессиональную ревность, но было бы чрезвычайно мелочно сочинять целый роман в таком настроении. Если бы мне пришлось угадывать основной источник гнева Булгакова, я бы сказал, что он не любил их за то, что он видел в их соучастии. Подумайте, как быть художнику в России в то время, вероятно, в ваших интересах было самоцензурировать, но было почти невозможно создать что-то, что не могло бы быть сочтено спорным, и поэтому всегда можно было столкнуться с неприятием или осуждением со стороны трусливые редакторы и издатели, руководители театров и т. д.Более того, некоторые художники пошли еще дальше и охотно производили или поддерживали государственную пропаганду, несмотря на то, что знали, что это, ну, не только не в интересах публики [потому что они заслужили правду], но и что это было плохое искусство [это говорит о том, что Бездомный признает, что его стихи ужасны]. Конечно, нельзя требовать от всех открыто и агрессивно бороться с машиной, кому-то просто не до этого, но, с другой стороны, и ей колеса смазывать не надо.

С одной стороны, книга представляет собой своего рода фэнтези о мести.Если вы знаете что-нибудь о жизни автора, вы должны знать, что у него были личные претензии ко многим из его целей. Ряд произведений Булгакова был запрещен, и он тщетно боролся за то, чтобы этот роман был напечатан, и поэтому то, что Дьявол сошел на Москву, чтобы сеять хаос и сеять хаос среди тех людей, которые его отвергли, должно быть, было невероятно приятно. Действительно, важная сюжетная линия в романе связана с писателем-неудачником, Мастером, который тоже не может опубликовать свою рукопись, которого осуждают [опять это слово] в прессе, и который в конечном итоге сжигает сценарий [что также Сам Булгаков сделал с более ранним черновиком].Для меня одной из главных тем Мастер и Маргарита является свобода, как личная, так и творческая. Таким образом, пожалуй, самая трогательная сцена во всем романе — полет Маргариты по Москве на метле; вот она, голая, высоко над городом, абсолютно свободная, и, черт возьми, проводит время в своей жизни.

Одним из сюрпризов для меня на этот раз было то, что книга показалась мне намного смешнее. Все всегда отмечают юмор, и я должен признаться, что раньше он почти полностью проходил мимо меня.Опять же, я думаю, что отчасти это связано с расширением знаний. Например, желание Берлиоза сообщить о сатане не очень смешно, если вы не понимаете что-то в климате того времени; так же и с немедленным обозначением Воланда как иностранца, и всеми вытекающими из этого подозрениями, и опытом дяди Берлиоза, когда он пытается присвоить себе квартиру покойного. Тем не менее, есть также некоторые сцены, которые не полагаются на политический подтекст, чтобы развлечься. Моими любимыми были танцующий воробей в кабинете врача и Иван, появившийся в ресторане Гребоедов в нижнем белье, и Бегемот с позолоченными усами.Тем не менее, сказав все это, я должен признать, что некоторые комедии немного утомительны. В тексте есть отрывки или эпизоды, которые мне показались неряшливыми, или ленивыми, или, конечно, бесхитростными, где у меня сложилось впечатление, что Булгаков считал, что простого присутствия сатаны и его свиты достаточно, чтобы привлечь ваше внимание и вызвать смех, потому что, скажем прямо, любая установка или ситуация становится более увлекательной и забавной, если вы бросите в нее Дьявола или гуляющего и говорящего кота. Ходячий кот! И, знаете, это удивительно… посмотрите, как удивлен этот персонаж… у него глаза на лоб вылезли… -й, да, я бы ухмылялся и продолжал перелистывать страницы, но это был виноватый вид. ухмылки, как если бы кто-то упал.

Это также наводит меня на более серьезную критику, а именно на то, что роман, по крайней мере в первой части, повторяется; это почти одно и то же снова и снова. Сатана или кто-то из его свиты озадачит какого-нибудь чувака, который в результате начнет сомневаться в своем здравом уме, прежде чем исчезнуть или оказаться в сумасшедшем доме. Меня поразило, что именно поэтому я так мало запомнил книгу после первого прочтения. У вас, я уверен, будет свой собственный уровень терпимости, когда речь идет о таких вещах.Мой довольно высокий; Я дважды читал столь же эпизодический и гораздо более длинный « Дон Кихот »; но в отличие от Дон Кихот или Том Джонс , Мастер и Маргарита на самом деле не имеет центрального персонажа, на который можно было бы навесить эти эпизоды, и поэтому временами он кажется несфокусированным и еще более бессвязным. Однако стоит помнить, что Булгаков не закончил свой роман; и поэтому, как и в случае с творчеством Кафки, эта критика кажется несколько подлой. Кроме того что спасает книгу, даже во время лонгёров, так это сочувствие и чуткость автора и манера запоминающейся эпиграммы; вы будете читать главу и думать: «Боже, это брехня», а потом он ударит вас строкой вроде:

«Ударить человека по носу, пнуть старика с лестницы, застрелить кого-нибудь или что-то в этом роде, это моя работа.Но спорить с влюбленными женщинами — нет, спасибо!»

И ты сразу раскаешься. Ах, я не это имел в виду, Михаил, ты замечательный ебарь!

Прежде чем я закончу, я хочу сказать кое-что о переводе. У меня есть достоверные сведения от ряда русскоязычных/читающих, что «Мастер и Маргарита» никогда не переводились на английский язык. Недавно один мой знакомый назвал его по-русски глубоким , и я был весьма шокирован этим.Глубокий? Как бы я ни наслаждался книгой, которая, глубокая, была одним из самых далеких слов от моего разума, когда я перелистывал страницы. Я, конечно, не насмехаюсь над этим описанием романа; на самом деле, я даже не могу оспорить это. Независимо от того, как мы говорим о переводной литературе — т. е. мы инстинктивно хотим сказать, что мы читали Пруста, или Манна, или кого-то еще — реальность такова, что, если мы не имеем доступа к ней в ее первоначальном виде, мы когда-либо читали только чью-то литературу. идея писателя или книги, и этот кто-то в большинстве случаев сам не талантливый писатель.

То, что я не в состоянии точно судить о Булгакове или любом другом иностранном писателе, вызывает у меня крайнее разочарование. Это разочарование усугубляется возможностью, даже вероятностью, что я упускаю что-то удивительное или, ну да, глубокое; но что, кроме изучения русского языка, вы можете с этим сделать? Сладкий ф.а., боюсь. Тем не менее, возникает вопрос, почему эту глубину невозможно передать на английском языке хотя бы в какой-то степени? Одна из проблем заключается в том, что трудно перевести юмор или сатиру, особенно каламбуры, игру слов или слова, имеющие двойное значение, так что чем богаче, многослойнее произведение, тем больше вероятность того, что оно покажется квартира на английском языке. Подумайте только, как Улисс может читаться, скажем, по-французски, и как многое обязательно будет потеряно, и как, будучи лишенным некоторых слоев, оно может показаться французскому читателю не более чем утомительным тралом по Дублину в компании обычного парень.

Вам может быть интересно, к чему я все это клоню. Честно говоря, я сам начинаю удивляться. Я говорю, что вы не должны читать Мастер и Маргарита кроме как на русском языке? Нет, конечно нет; зачем отказывать себе в том, что это потрясающее произведение художественной литературы.Думаю, я больше всего хочу сказать, что выбор наилучшего перевода жизненно важен, что нужно всегда прилагать к этому некоторые усилия, потому что, хотя нельзя получить доступ к настоящему или получить полный опыт , нужно стремиться как можно ближе к нему. Так какой перевод читать? О, даже этот вопрос сложный. Лучше всего на него смогут ответить те, кто читал оригинал и несколько переводов . Тем не менее, поскольку это мой обзор, я все равно выскажу свое мнение. Думаю, к настоящему времени хорошо известно, что у меня есть, мягко говоря, сомнения по поводу современных переводов в целом и культа переводчиков-суперзнаменитостей в частности. Эта группа переводчиков-суперзнаменитостей, в которую входят Майкл Хофманн, Пивер и Волохонски, по моему мнению, позволяют своему эго диктовать, как они должны переводить произведение, под чем я подразумеваю, что каждый из их переводов будет нести свою особую печать, поэтому что вы или я, во всяком случае, могли бы распознать их руку в чем-то, даже не зная, кто это перевел.Исходя из этого, я никогда не читал и никогда не буду читать версию «Мастер и Маргарита » P&V. Однако существует множество других версий, включая раскритикованного Майкла Гленни, нашумевшую Мирру Гинзберг, Бургина и О’Коннора.

Когда я впервые прочитал книгу, я выбрал Бургина и О’Коннора. Мой выбор в то время был продиктован многочисленными отзывами, назвавшими их версию наиболее удовлетворительной. В наши дни, в свете критического успеха P&V, я не буду слепо принимать преобладающее мнение. Для перечитывания я выбрал Гленни, который считается наименее точным из всех переводчиков, принимавшихся за книгу, но чья версия, на мой взгляд, лучше всего звучит на английском языке; но он не работал с полным текстом. Меня привлек перевод Гинзберга, но при сравнении его с переводом Бергина и О’Коннора я обнаружил, что различия были поверхностными, поэтому, принимая во внимание, что Гинзберг также работал с неполным текстом, я решил придерживаться своего первоначального выбора. . Как и при первом прочтении, я нашел стиль несколько плоским и вымученным, чего, я уверен, не бывает в русском языке.Во вступлении дуэт утверждает, что пытался сохранить первоначальный порядок слов и длину булгаковских предложений; и это, я думаю, многое объясняет. Если вы попытаетесь быть слишком буквальным, то в итоге вы получите неэлегантный, иногда сбивающий с толку английский язык, потому что, конечно, нет двух языков, которые следуют одним и тем же правилам. По моему скромному мнению, вместо того, чтобы похлопать себя по спине за то, что они так близко придерживаются оригинала, некоторым переводчикам лучше заняться душой предложений. В заключение, самое большее, что я могу сказать о версии Бургина и О’Коннора, это то, что она профессиональна и удобочитаема и, вероятно, если вам нужен хотя бы полный текст, лучшая из тех, что у нас есть на данный момент.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Родственные

Я прочитал Мастера и Маргариту, что теперь? – Книжный клуб «Скучно до смерти»

В рамках нашего первого книжного клуба года мы обсудили классическую русскую книгу «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова.Это была адская поездка, которая кому-то понравилась больше, чем другим, но это определенно был интересный роман. Идея дьявола, посещающего Москву и создающего хаос, была исполнена несколько хаотично, но кто-то может сказать, что в этом и заключается очарование романа.

Порекомендуем вам еще один роман Булгакова, больше русских странных и дьявольских персонажей. После этого есть несколько вопросов для обсуждения, которые вы можете использовать при обсуждении книги в своем книжном клубе.

Возможно, «Мастер и Маргарита» — самый известный роман Булгакова, но он написал и немало других вещей.Одним из них является «Собачье сердце», в котором богатый, преуспевающий московский профессор подружился с бездомной собакой и впервые пытается стать научным, пересаживая ей яички и гипофиз недавно умершего человека. Создавая гибрид человека и собаки, жизнь профессора превращается в кошмар.

В «Джентльмене» известный поэт, который непреднамеренно продает свою жену дьяволу, а затем набирает группу авантюристов, чтобы спасти ее. Роман забавный и отличный взгляд на дьявола для поклонников Монти Пайтона или П.Г. Вудхаус.

Если вам не хватает русского магического реализма, «Библиотекарь» Михаила Елизарова — хорошее место для начала, если вы хотите идти в ногу со временем. Книга о загадочном писателе с небольшой группой преданных поклонников библиотекарей, которые готовы убить, лишь бы работа не попала в чужие руки. Потому что если вы ее прочтете, вы получите сверхъестественные способности.

• Почему Мастер и Маргарита заслужили покой, а не свет?
• В чем смысл истории Понтия Пилата на протяжении всего романа?
• Булгаков не сам закончил роман, а его жена.Как это повлияло на роман и как вы вообще относитесь к чтению незаконченной работы?

 

Дьявол внутри: рецензия на «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова

«Вы не могли бы рассказать эту историю теми же словами, которыми американцы заказывают пиццу, не говоря уже о маленьких картинках». – Джей Кантор , Great Neck I. Прошлой осенью в американских кинотеатрах начался анонс фильма под названием Мальчик в полосатой пижаме .Маркетинговая команда фильма, без сомнения, заметила, что Октябрь предложил их картине своего рода открытый рынок: летние блокбастеры только что вытеснили из коллективной памяти лауреата премии «Оскар» 2008 года «Фальшивомонетчики » и претендентов на премию 2009 года Читатель и Неповиновение ( и Good и Valkyrie и Adam Resurrected ) еще не были выпущены. Что связывало «Мальчик в полосатой пижаме» с этими конкурентами, так это его исторический фон: почти исчезновение европейских евреев.Сложнее оценить по предварительному просмотру, для чего использовался этот фон. Внешний вид: КОНЦЕНТРАЦИОННЫЙ ЛАГЕРЬ. МОЛОДОЙ НЕМЦ натыкается на ЕВРЕЙСКОГО МАЛЬЧИКА, который сидит за забором из колючей проволоки. ЕВРЕЙСКИЙ МАЛЬЧИК — изможденный, с бритой головой. ЕВРЕЙСКИЙ МАЛЬЧИК: «Солдаты… они забрали всю нашу одежду». НЕМЕЦКИЙ МАЛЬЧИК: «Мой папа — солдат, но не из тех, кто раздевает людей». Смена плана: Дэвид Thewlis , каждый дюйм выглядящий нацистским офицером. Переход к: Монтаж двух мальчиков, ребенка нацистов и ребенка евреев, болтающих и играющих в шахматы, выковывающих ЗАПРЕЩЕНУЮ ДРУЖБУ по разные стороны колючей проволоки. Торжественные диалоги и роскошная операторская работа наводили на благородные кинематографические устремления. И все же было трудно не увидеть «Мальчик в полосатой пижаме », сжатый до двух минут и почти в скобках зажатый между тизерами для последнего Джеймса Бонда и последнего Джадда Апатоу , как просто вариацию столь же общего голливудского продукта. : искупление фильм. К тому времени, когда он появился на афише моего местного кинотеатра, название фильма было сокращено до МАЛЬЧИК В ПИЖАМ (чтобы поместиться между Пила 5 и Тайная жизнь пчел ), и каждый раз, когда я проходил мимо шатер, это раздражало меня, как и превью.Люди погибли, подумал я, настоящие люди, и это лучшее, что вы могли сделать? Теперь я вижу, что слишком остро реагировал; Фильм сам по себе является формой аббревиатуры. Даже 9-часовой документальный фильм Клода Ланцманна , Шоа , ничего не учел. МАЛЬЧИК В пижаме был просто следующим логическим шагом в путешествии, которое начинается всякий раз, когда мы помещаем историю на экран или на страницу: метонимический дрейф, в котором пижама означает одежду заключенного, которая означает потерю свободы, которая означает потеря жизни.Опять же, театр был меньше, чем в квартале от синагоги. И вот, хотя протестовать против заглушения истории мертвой рукой костюмированной драмы казалось несколько поздно, я напрасно ждал, что кто-нибудь хотя бы попросит владельцев кинотеатров восстановить пропущенные буквы в названии фильма. Никому больше не было дела до этого? II. После Холокоста философ Теодор Адорно заявил в 1949 году, что писать стихи стало «варварством». Как и многие заявления Адорно, это лучше всего понимать как призыв к размышлению, а не как доктрину, требующую верности.Поколение писателей, включая Примо Леви и Пауля Целана , нашло способы нарушить букву закона Адорно и при этом выглядело скорее героями, чем варварами. Тем не менее, во второй половине двадцатого века тем, кто представлял Холокост, и тем, кто потреблял эти представления, приходилось, по крайней мере, бороться с духом Адорно. В течение пятидесяти лет почти инстинктивно мы относились к 6 миллионам умерших с почтением, которое исчезало из остальной части культуры.Среди составляющих жестов этого почитания — среди его ритуалов — была попытка отделить Холокост — отдельно от языка, отдельно от клише, отдельно от всегда уже скомпрометированного поля эстетики, отдельно от других массовых убийств. Или связать его только с вполне конкретными историческими нарративами: о страданиях Избранного народа, о пороках умиротворения. Тех, кто не соблюдал свои обряды, широко осуждали. Например, в 1963 году, когда в книге Ханны Арендт Эйхман в Иерусалиме ее предмет был изображен не как трансисторическое и теологическое чудовище, а как морально неполноценный человек, Антидиффамационная лига попросила американских раввинов осудить книгу перед их конгрегациями. .Группа гастролирующих интеллектуалов по найму окрестила Арендт «Розой Люксембург из небытия». Три десятилетия спустя, когда книга Роберто Бегнини Жизнь прекрасна положила начало жанру китча Холокоста, Cahiers du Cinema отказался рассматривать его. Для убежденных свободомыслящих ограниченность благоговения как философской позиции казалась очевидной. («Набожность», когда-то являвшаяся добродетелью, обычно имеет исключительно негативный оттенок среди тех, кто не любит, когда ему указывают, что делать.) Но, в конечном счете, это создало продуктивную тревогу для искусства. Крайняя трудность воздать должное стольким страданиям и стольким смертям перед такой жесткой аудиторией вдохновила не одного писателя на создание лучших произведений; Тревога — это то, что придавало таким сдержанным постановкам, как « Эмигранты » В. Г. Себальда, и таким грубым, как « Продюсеры Мела Брукса» , их этический заряд. (Нет, тревога заставляет меня добавить, что это было какое-то утешение.) Эта тревога сохраняется и по сей день… по крайней мере, на страницах наших ведущих периодических изданий.В The New York Times и The New Republic и The New York Review of Books и Slate яркие и заинтересованные критики, такие как Джейкоб Хейлбрунн, Рут Франклин, Дэниел Мендельсон, и Рон Розенбаум регулярно подумайте, достойны ли новые романы, мемуары и фильмы о Холокосте их серьезной темы. Но нынешнее изобилие эстетизированных холокостов сводит на нет нашу способность судить, не говоря уже о нашей способности возмущаться.Споры по поводу «Ангел у забора » — мемуаров концлагеря, которые в декабре прошлого года оказались фальшивыми, — разгорелись за неделю. Фактически, в 2009 году реальность снова обогнала интеллектуалов, как это периодически имеет тенденцию делать. По мере того, как самые молодые пережившие нацистскую эпоху переживают восьмой десяток лет, уместным становится уже не этический вопрос — как мы должны представлять Холокост, — а антропологический вопрос — как мы это представляем. И похоже, хорошо это или плохо, мы начали представлять Холокост так же, как и все остальное. Новый гигантский роман Джонатана Литтела Добрые , является не только примером; это апофеоз. Одним махом книга стирает линии, которые отделяли Холокост от других литературных тем и связывали его со своими собственными стандартами репрезентации. Таким образом, больше, чем любое другое недавнее культурное событие — более чем Читатель , более чем МАЛЬЧИК В ПИЖАМ — оно дает нам меру того, что мы приобретаем и что мы теряем, когда приносим высший пример человеческого страдания. соприкоснуться с великим мутным потоком массовой культуры.Может показаться несправедливым начинать чтение одного романа с таким большим историческим багажом. После публикации книги на французском языке Литтел сам напомнил Пьеру Нора в Le Débat , что его главная забота заключалась в том, чтобы книга «работала… как литературное средство». Но именно Литтел, написав 975-страничный роман с точки зрения сексуально поврежденного офицера СС, навлек на себя бремя, которое он теперь должен нести. Его работа может достичь своих всеобъемлющих амбиций только в той мере, в какой она исчерпывает каждую грань своего чудовищного предмета.То, что Литтелу удается так полно воплотить трудности поиска нового литературного подхода к своему предмету, таким образом, наоборот, свидетельствует об определенной степени успеха. Ибо Добрые , стремящиеся протащить читателей через сердце исторической тьмы, делают нам хотя бы одну любезность: они приносят нам ценные новости о том, как мы живем сейчас. III. Некоторый успех The Kindly Ones во Франции можно объяснить абсолютной невероятностью его существования. Написано с точки зрения С.Офицер S., написанный на французском языке уходящим в отставку уроженцем Америки, сыном писателя-шпиона Роберта Литтелла — потомка европейских евреев, — книга предлагала прессе множество зацепок и ракурсов. И дело было в его огромных размерах. Если Моби-Дик представляет собой исчерпывающие устремления определенного направления американской фантастики, то современные французские писатели склонны работать в более обтекаемых тенях Дюрас и Камю . Французские читатели получили Littell’s 2.5-фунтовая книга с экстазом освобожденных заключенных, разошедшаяся тиражом около 750 000 экземпляров и присудившая ему Гонкуровскую премию 2006 года. Однако, несмотря на все свои особенности, The Kindly Ones в своей повествовательной арке является почти архетипическим первым романом. . Он прослеживает четыре года жизни молодого человека по имени доктор Максимилиан Ауэ, который за это время совершает путешествие от невинности (своего рода) к опыту. Еще учась на юридическом факультете, Ауэ вынужден присоединиться к СС. Будучи офицером, он становится своего рода фигурой Zelig , сумев запутаться во многих наиболее значительных событиях войны.Воспоминания о взрослении Ауэ и его раннем двойственном отношении к своей военной карьере поначалу распределяются скупо. В основном повествовательное время идет рука об руку с историей. Ауэ прикреплен к айнзатцкомандам , проводящим массовые расстрелы в Бабьем Яру и других местах; перебрасывается на Кавказ в разгар гитлеровской русской кампании; ранен в Сталинградской битве; едет в отпуск в Виши Париж; инспектирует Освенцим; обедает с Эйхманом ; принимает заказы от Гиммлера ; и в конечном итоге выполняет свое предназначение в бункере, когда союзники берут Берлин.Сжатый в один абзац, этот синопсис проверяет границы доверчивости. Тем не менее, одно из замечательных достижений книги — вероятно, самое прекрасное — это то, как она воссоединяет наиболее тщательно документированные фрагменты Холокоста в почти непостижимо обширное историческое целое. На сотнях страниц, посвященных Восточному фронту, Литтел позволяет знаменательным событиям биографии Ауэ смешиваться с повседневностью: еда, болезни, скука, травма, политика. В этом человеческом масштабе ужасы, в которых участвует Ауэ, вырисовываются даже больше, чем с высоты птичьего полета истории. Смерть регистрируется способом, выходящим за рамки статистики, — не только как конечный продукт Окончательного решения, но и как условие существования. Оно не дает покоя и пехотинцам по обе стороны Восточного фронта, и офицерам, и партизанам, и евреям. Столкнувшись с марш-бросками, болезнями, изнасилованиями и убийствами в чем-то, приближающемся к реальному времени, мы начинаем ощущать — в отличие от интеллектуального признания — всепроникающую мрачность тотальной войны. Представление Холокоста в этом контексте также дает читателям более глубокое понимание идеологической механизмы геноцида.Нам позволено видеть, как призывы к военной необходимости закладывают основу в умах эсэсовцев и на языке, на котором они говорят, для окончательного решения. Литтел раскрывает перед нами головокружительный спектр антисемитизма, от апоплексического до антикоммунистического и несколько смиренного. Сами евреи, увы, кажутся по большей части безличной массой, но, возможно, именно такими они кажутся нашему рассказчику. Литтел допускает такую ​​интерпретацию с самого начала, приводя несколько противоречащих ей моментов, например, когда Ауэ лично наблюдает за казнью пожилого еврея-богослова, сдавшегося на Кавказе: Старик упал, как марионетка. чья струна была перерезана сразу.Я подошел к могиле и нагнулся: он лежал на дне, как мешок, с отвернутой головой, еще немного улыбаясь. . . Я дрожал. — Закрой это, — коротко приказал я Ханнингу. После нескольких страниц разговора со своей жертвой Ауэ пришел к тому, чтобы увидеть в нем личность, а не часть массы, и колебался. А почему только замешкался? Промежуток между «дрожащим» и «кратким» содержит тайну, которую книга должна попытаться разгадать. IV. Чего нам не хватает в половине романа, посвященной Восточному фронту, так это достаточного внимания к этой тайне.Или, по крайней мере, не так много, как нас заставили ожидать пролог книги. Там Ауэ, пожилой и живущий под вымышленным именем в послевоенной Франции, обратился к нам прямо, вызывающе… интимно. Теперь, на Фронте, он приобрел плоский адрес камеры. Это движение от внутреннего усложняет попытку Литтела сделать для морали то, что ему удалось сделать для истории: то есть представить Холокост в поле зрения не как сингулярность. , а как часть большего целого. И это, возможно, самый важный из проектов Литтела, поскольку это единственный проект, в котором инструменты писателя превосходят инструменты историка.Главный оставшийся без ответа вопрос о Холокосте — вероятно, одна из причин создания этого романа — не как , а почему . Литтел знает, что игнорирование зла в истории позволяет нам сорваться с крючка. (Я не такой, как вы, Сталин думает, глядя на кинохронику Гитлера. У меня причины .) И так Добрые стремится предположить невероятную сложность и разнообразие сил, которые складываются в геноцид, и как они внедряются в повседневную жизнь людей.«Я такой же, как ты!» — настаивает Ауэ в конце пролога. Однако в моменты, когда эта идентификация имеет наибольшее значение, наш рассказчик становится недоступным. В первый раз, когда мы видим, как Ауэ убивает собственноручно, он говорит о «безмерной, безграничной ярости, я продолжал стрелять в нее, и ее голова взорвалась, как плод, затем моя рука отделилась от меня и сама пошла вниз по земле». овраг, стреляя направо и налево». И тогда мы получаем следующее: У меня в голове пронеслась фраза Честертона: я никогда не говорил, что входить в волшебную страну всегда неправильно.Я только сказал, что это всегда опасно. Так что же такое война, извращенная волшебная страна, игровая площадка сумасшедшего ребенка, который ломает свои игрушки и кричит от смеха, радостно выбрасывая посуду в окно? Как же нам интерпретировать эти банальные метафоры? Как форма интеллектуальной диссоциации? Как фальсификация памяти новоявленным рассказчиком, оглядывающимся с пользой задним числом? Уж точно не как заслуживающий доверия психологический рассказ о человеке, «точно таком же, как мы», который только что совершил первое убийство.А как насчет мрачного кино этого «взорвавшегося плода»? Ауэ на самом деле садист? Шизофреник? Эстет? Мошенничество? Это не загадки, это проблемы. Как правило, мы хотели бы решить их стилем, но в приведенном выше отрывке это вряд ли возможно. Действительно, стиль сам по себе является проблемой, которая растет по мере того, как Добрые грохотают. Акроним Befehlsprache перетекает из диалога в повествование. Описания природы и погоды, предположительно предназначенные для того, чтобы поразить нас своей нелепостью, никогда не поднимаются выше успокаивающего: коровы пасутся, пчелы жужжат, снег покрывает сельскую местность.И серая лень описательного модуса Литтела в присутствии смерти созревает до пурпурного цвета. «Череп упирался в камень, — рассказывает нам Ауэ в какой-то момент, — совершенно чистый, его пустые глазницы кишели жуками, обглоданные губы обнажали желтые зубы, омытые дождем: и череп раскололся, обнажив неповрежденную плоть рот, толстый, почти извивающийся язык, розовый, непристойный. Эти два последних назойливых прилагательных превращают любой эффект, который должна была произвести фраза, в пародию. Кажется, Литтелу не терпелось рассказать нам, что чувствует Ауэ — «безграничная ярость», «смутная боль» — или, в почтенной традиции студенческой литературы, зарегистрировать эти чувства в виде дискомфорта в кишечнике или потери сознания, но он никогда не развивает словарь, чтобы показать нам, в модуляциях точки зрения, как Ауэ меняется или меняется благодаря его работе. Бросается в глаза непрозрачность повествовательного голоса, к которому Литтел привык к середине романа, делает невозможным понимание частых впадает в неуклюжесть как сознательные следствия.Возможно, что-то было утеряно в переводе Шарлотты Манделл — или, возможно, оплошности свидетельствуют о приверженности поэтике Мориса Бланшо — но возникает вопрос, не являются ли они просто плохим письмом, которое мы не привыкли видеть в переводе . связи с Холокостом. Мы могли бы даже не замечать его, если бы работали в жанре исторического романа. Но Литтел настроен на большую игру. ( Я такой же, как ты! ) И поскольку литература не может не иметь эстетического аспекта, недостатки стиля Литтела будут иметь серьезные последствия для второй половины Добрые , где он концентрирует наиболее очевидные эстетические элементы книги: его сюжет, его исследование характера и его самоотрицающая разработка его тем. V. Весь роман — пока могучий по своему масштабу, но неровный по портретности — должен перевернуться, я думаю, на месте 400 с лишним страниц, где Ауэ получает пулю в голову в Сталинграде. Внимательный читатель заметит, что это как раз тот самый момент, когда обильные и тщательно задокументированные проблемы с кишечником Ауэ — его хроническая диарея и буквально тошнота — начинают уменьшаться. Это также знаменует собой переломный момент в его карьерных перспективах. Чувствительность Ауэ тоже меняется. Все, что ослабляло его аппетит к насилию и самораскрытию, по-видимому, было ампутировано.И вот, после долгих лихорадочных фантазий о своей кровосмесительной любви к своей сестре-близнецу, он идет домой, чтобы увидеть ненавистную мать и отчима. В конце его визита они были зарублены. С топором. Название Добрые является намеком на Эсхил ‘ Орестея , и с этим убийством на передний план выходят прежде тонкие параллели. На последних 450 страницах романа, действие которых происходит в основном в Германии и Польше, бегство Макса от своих «Добрых» — А. к.а. его преследующие Фурии – займут центральное место. Даниэль Мендельсон, который знает об этом от Эсхила, привел убедительный аргумент в пользу того, что роман представляет собой размышление о двух очень разных концепциях справедливости: эллинистической и иудео-христианской. И все же подход Литтела ко злу во второй половине книги — частично френология, частично фатализм, частично Фрейд — объясняет ту самую тайну, которая привлекла нас к подвигам Ауэ на Восточном фронте: тайну того, почему. Также Мендельсон упускает из виду вялость, которая теперь пронизывает каждый абзац.Даже если бы орестеанская параллель оправдывала включение мазохистских гомосексуальных контактов Ауэ и его садистских инцестных фантазий, требовала бы она их подробного рассмотрения? Онанистическая оргия в заброшенном загородном доме продолжается на 40 страницах: Матрас был таким же чистым, как простыни. Так что я принялся испачкать его сам, присев на корточки, широко расставив ноги, подо мной было раскрыто призрачное тело моей сестры, ее голова была слегка повернута в сторону, а ее волосы были зачесаны назад, открывая ее маленькое, нежное, круглое ухо, которое я так любил, затем Я провалился в слизь и внезапно уснул, мой живот все еще был липким. Я хотел завладеть этой кроватью, но это кровать владела мной. Это не проступок; это смущение. Смущение не обязательно должно распространяться от автора на рассказчика. Я думаю, что после Сталинграда мы должны увидеть отравленную совесть Ауэ, просачивающуюся наружу и отравляющую его мир, и кое-что из того, что Ауэ представляет как факт, безусловно, является фантазией. Возможно, как и мы, Ауэ не способен жить со своими преступлениями, если не считать полного психического расстройства. Но сюжет зависит от других, столь же коряво переданных элементов (опять же, элементов из «Орестеи» ).Отмахиваться от карикатурности прозы просто как от показателя того, как Ауэ цепляется за реальность, значит привносить в текст эсшеровскую нестабильность. Скорее, то, что, я думаю, мы обнаруживаем во второй половине Добрые , это неизбежная темная сторона. нашей новой эры дискурса Холокоста. Художники, достаточно молодые, чтобы задавать интересные вопросы, скажем, о пищевых привычках и семейной жизни нацистов, — это художники, чьи эстетические стандарты были сформированы не в склепе истории, а в нашей текучей, полиморфно извращенной массовой культуре. Литтел может считать себя учеником парижских мыслителей, но не меньшему он научился в Голливуде. Ибо где еще, как не в городе, который породил термины «шокирующая ценность» и «выстрел денег», грубая шутка регистрируется как самоцель? И где, как не в кино, коммерческая аутоэротика Литтела — вставить сосиску в прямую кишку, вставить пенис в пирог — будет восприниматься как шокирующая? VI. Кажется, мы не можем стереть линию почтения, которая отделяла Холокост от остальной истории, не разрушив также линию, которая сохраняла его незапятнанным остальной частью нашей культуры с ее растущим бесстыдством и эфемерностью.Действительно, это была одна и та же линия. В 1995 году Уильям Х. Гасс монументальный Туннель совершил гораздо менее вопиющие и гораздо более тревожные дискурсивные нарушения; в конечном итоге, тем не менее, книга по-прежнему была привязана к представлениям Адорно о «фашизме сердца», и поэтому она пополняла общий запас литературы, даже несмотря на то, что ее заявления об отходе от этой литературы рухнули. Пятнадцать лет спустя « Добрые» , подлинно вырвавшись из литературного прецедента, теряет ориентиры в стилистическом тумане фильмов ужасов, порнографии и рекламы.Судя по смехотворным последним страницам, копрология Литтела в основном воспринимается как чепуха. Что, как вы заметите, является анаграммой китча. Заметьте также, что мы далеки от разговоров о концентрационных лагерях — профессиональной заботе Ауэ во второй половине Добрые . В прежние времена писать о Холокосте считалось смелым именно потому, что человек был обязан своему предмету также быть хорошим. В соответствии с новым вы можете посвятить свой роман «мертвым», и ваши читатели все равно будут вспоминать в основном фантазии о мастурбации.Если никто не оценит вашу храбрость, то это только потому, что вам удалось уничтожить источник любой опасности, которой вы могли подвергнуться. Такова наша текущая ситуация. Мы перешли от «Эйхман в Иерусалиме» «Спор» к «Ангел у забора» «Суматоха», от «Утопленники и спасенные» к «МАЛЬЧИК В PJS» . Мы преодолели грань между благоговением и «неее». Это движение называется постмодернизмом, и в более умелых руках, чем у Литтелла, оно может оказаться способным находить новые способы говорить о невыразимом.И все же стоит помнить, что его непосредственный предшественник, Фридрих Ницше , призывал не к отказу от всех ценностей, а к их переоценке. Пример Добрые предполагает, что эта переоценка становится более трудной, а не менее, в отсутствие чего-то, против чего можно было бы восстать. Когда нет ничего святого, не может быть и кощунства. Мы могли бы сказать о Литтеле 90 194 après lui, le deluge 90 195, но, конечно, потоп уже начался. С точки зрения этики, «Добрые» — смесь «Жизнь и судьба» и «Американский психопат» — представляет собой не худшее оскорбление, чем серия фильмов «Оскар» этого сезона, в которых Холокост представлен как «Великолепная семерка» , как The Зеленая миля ; как «Жарко для Учителя.Харпер Коллинз заплатила около миллиона долларов за права на перевод книги The Kindly Ones , несомненно, предвидя волну выгодного возмущения со стороны чопорных американских рецензентов. Действительно, обложка романа обещает «провокации и полемику». В конце концов, однако, единственная значимая провокация заключается в том, как мало споров может вызвать эта периодически сильная, неряшливо написанная и морально непоследовательная книга: насколько обыденной она кажется сейчас. Не слишком ли поздно просить вернуть нашу тревогу?

Мастер и Маргарита Михаил Булгаков рецензии на книгу

Москва, 1929 год: город, заблудившийся среди коррупции и страха, населенный людьми, отказавшимися от своей морали и отрекшейся от духовности.Но когда в город прибывает таинственный незнакомец с причудливой свитой, в которую входят гигантский говорящий кот и клыкастый убийца, начинается настоящий ад. Среди тех, кто оказался втянутым в странные и необъяснимые события, происходящие в столице, — Мастер, писатель, чья жизнь была разрушена советскими репрессиями, и его возлюбленная Маргарита. Их приключения раскрывают историю, начавшуюся две тысячи лет назад в древнем Иерусалиме, и ее разрешение решит их судьбу.

Действие романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» происходит в 1930-х годах, и он не был опубликован до его смерти в 1960-х годах.30-е годы были временем смуты в России, когда она становилась бюрократичной и люди начинали следить за соседями. Во времена написания книги люди часто «исчезали» по необъяснимым причинам, и автор высмеял это и основал свой рассказ на этих исчезновениях. Но в данном случае это не потому, что правительство забирает своих граждан, а потому, что Дьявол явился в Москву, чтобы судить души этого атеистического народа.

Книга начинается со случайной встречи в парке между Дьяволом и двумя членами Московского литературного общества, которые спорят о том, что Иисуса не могло быть, с обсуждения истории Понтия Пилата и Иисуса.Поскольку Дьявол существует, то и Бог должен быть его утверждением.

Сама история очень хорошо написана, в ней много неожиданных поворотов и персонажей. Как и во многих русских романах, иногда может возникнуть путаница при отслеживании имен людей, поскольку они будут использовать разные формы в зависимости от того, насколько формальной является ситуация.

Персонажи, которых Дьявол держит вокруг себя, представляют собой разношерстную команду анархистов; его представитель, представившийся бывшим хормейстером Коровьевым, постоянно ставит вопрос перед самим собой; Азазелло; которого описывают как вампира с клыками и косоглазием; Хелла; суккуб и бегемот, большой черный кот, который ведет себя и говорит как человек (который может очень бесить).На протяжении всего романа ощущается угроза, поскольку персонажи вовлечены в события и изгнаны с дороги по прихоти окружения Дьявола.

Главные герои, Мастер и Маргарита, хотя и появляются в первой части книги, становятся центральными в истории только во второй половине. Мы узнаем, что среди всего этого хаоса есть и история любви, о том, как, когда Мастер исчез, Маргарита осталась ему верна и полна решимости не сдаваться… Так она становится центральной фигурой в планах Дьяволов.

В целом, я думаю, что книга показывает вам, как легко стать жадным и циничным, не иметь возможности видеть то, что происходит вокруг вас, а если вы видите это не в состоянии поверить в это. Москвичи — это контраст между тем, что они видят и чего хотят, с Маргаритой, которая по-своему чиста душой.

—

«Мастер и Маргарита» была включена в список 100 лучших книг, которые можно читать, дарить и делиться по версии The World Book Night.

—

Считающийся одним из лучших произведений русской литературы 20-го века, «Мастер и Маргарита» – это удивительное произведение фэнтези, история любви, острая сатира на советскую жизнь и многое другое.Последняя книга и главное достижение Михаила Булгакова, она была написана тайно, сожжена, восстановлена ​​и запрещена на десятилетия. Его автор, работавший над ним до последних дней своей жизни, так и не увидел его в печати. Англоязычные зрители могут в полной мере насладиться шедевром Булгакова.
Amazon

10/10 Считается одним из лучших произведений русской литературы ХХ века.

Мастер, Маргарита и я

Это короткая лекция, которую я прочитал для друзей публичной библиотеки Олбани в сентябре 2014 года. Я благодарю их за возможность поговорить об одном из моих любимых произведений, « Мастере и Маргарите » Михаила Булгакова, книге, которая, на мой взгляд, входит в число лучших в мировой литературе и поэтому заслуживает высокой оценки. более известен, чем он есть.

Если бы меня попросили назвать мой любимый роман, я бы не стал колебаться. Моя любимая книга — советский роман Мастер и Маргарита . Многих из вас этот ответ может удивить, поскольку рядом с великими русскими реалистическими романами Война и мир , Анна Каренина , Преступление и наказание , Братья Карамазовы , Мастер и Маргарита мало известен.И по сравнению с такими известными русскими писателями, как Лев Толстой и Федор Достоевский, автор Мастера и Маргариты Михаил Афанасьевич Булгаков малоизвестен.

Я хорошо помню день, когда впервые открыл для себя Мастер и Маргарита . Это было в середине 1970-х, когда я некоторое время был студентом Государственного университета Болла в Манси, штат Индиана. С многочисленными радостями булгаковского волшебства меня познакомил мой одноклассник Марк Роуз — в одной из нитей романа черт в образе Воланда и чертова свита, в которую входят водочница и черный кот с ружьем. по имени Бегемот (Бегемот), приехавшие в Москву, столицу атеизма, во время сталинского царствования, где они устраивают всевозможные веселые погромы — реалист — вторая нить романа — интенсивно натуралистический пересказ Пилата и Иешуа (Иисуса) история — и романтическая — эта нить повествует о любви Маргариты к Мастеру, автору, как мы узнаем, сказки о Пилате и Иешуа (эта нить, как принято считать, основана на Булгакове и его третьей жене Елене Шиловской, хранившей булгаковское Наследие живых после его смерти — книга.Все три эти нити пересекаются и соединяются, чтобы произвести один из величайших гуманных и сострадательных финалов в истории литературы в конце Мастера и Маргариты . Среди множества тем книги — то, что искусство не умирает и не может умереть даже перед лицом угнетения, жестокости и кажущегося триумфа «художественной» посредственности. Рукописи, как поясняет в книге Воланд, не горят.

Затем я прочитал Мастер и Маргарита , когда жил в Москве в конце 1990-х.Он ожил для меня, когда я нашел дорогу к Патриаршим прудам, где начинается роман, когда я нашел дорогу, с небольшой помощью моих русских родственников, в квартиру на Садовой, где Воланд, дьявол фантастического Фауста, вдохновил нить Мастер и Маргарита и его свита обустроили дом, а так же я нашел дорогу, опять же благодаря родственникам, к дому с подвалом, который был моделью дома Мастера в книге. Во второй раз, благодаря отличному образованию, полученному в Университете Индианы, а также аспирантуре по культурной антропологии и истории, я смог лучше понять русскую литературу и советскую историческую и культурную основу Мастер и Маргарита , все это сделало эту замечательную книга еще более значимая для меня.

Жизнь Михаила Булгакова и написание Мастер и Маргарита сама по себе столь же драматична и трагична, как и сам Мастер и Маргарита . Булгаков, родившийся в Киеве в интеллигентной семье 3 мая 1891 года по старому стилю, 15 мая по новому, выучился на врача и служил таковым в русских палках. Однако больше всего на свете он хотел быть писателем. В начале 1920-х Булгаков переехал в Москву, чтобы стать именно таким.

При жизни Булгаков был более известен своими пьесами, в частности, своей театральной обработкой его частично опубликованного романа Белая гвардия (1929), переименованного в День Турбиных (1925), пьесу, почему-то очень любимую Сталиным.Однако до того, как он стал известен как автор пьес, Булгаков опубликовал серию журналистских зарисовок между 1920 и 1922 годами, позже собранных в неопубликованном «Заметках о манжетах рубашки» , опубликовал новеллу, уэллсовскую антиутопическую сатиру «Роковые яйца» , о благонамеренный научный эксперимент, пошедший наперекосяк из-за научного высокомерия и вмешательства правительства, любимая тема Булгакова, в 1925 году опубликовал несколько рассказов, основанных на его опыте работы врачом, в медицинских журналах между 1925 и 1927 годами (позже собранные в г. ) Молодые врачи Тетрадь ) и опубликовал сборник рассказов под названием Дьяволиада (1925) (заглавный рассказ был опубликован в 1924 году, а другой, «Приключения Чичикова», очень прямо раскрывает явный долг Булгакова перед Гоголем как персонажем Чичиков был главным героем гоголевских « мертвых душ »).Критика работы Булгакова со стороны ведущих большевистских бюрократов, однако, помешала ему опубликовать дальнейшие рассказы и повести, включая его замечательную сатиру 1925 года Собачье сердце / Собачье сердце , в которой ученый пересаживает яички и железы человека в Собака, создающая в процессе нового советского человека, побуждает Булгакова просить Сталина разрешить ему покинуть Советский Союз в 1928 году, поскольку ни одна из его работ не была разрешена к публикации, что лишило его возможности зарабатывать на жизнь.

Сталин отказался разрешить Булгакову покинуть СССР, вместо этого устроив его на работу в знаменитый Московский Художественный театр, где жили известные советские театральные режиссеры Владимир Немирович-Данченко и Константин Станиславский. МХАТ должен был предоставить материал для незаконченного и неопубликованного сатирического романа Булгакова « Театральный роман » (1936). Булгаков продолжал писать пьесы, одни из которых были поставлены, другие — нет. Он также продолжил работу над тем, что в конечном итоге станет его самой известной работой, «Мастер и Маргарита ».Поскольку Булгаков знал, что «Мастер и Маргарита » будет невозможно опубликовать, он написал ее для ящика, написал для потомков между 1928 и 1940 годами. Булгакова при жизни. К сожалению, мастер не смог завершить окончательную редакцию рукописи перед своей смертью 10 марта 1940 года. Таким образом, окончательного авторитетного текста этого великого романа не существует.

Потомство оказалось Мастер и Маргарита и дело рук Булгакова.Вычищенное издание романа было опубликовано в советском литературном журнале Москва в 1966 и 1967 годах, где оно произвело фурор, особенно среди молодежи. На Западе, благодаря переводам Мирры Гинзбург и Михала Гленни, книга стала культовым фаворитом и остается таковым по сей день, поскольку поколение за поколением открывает книгу, и многие из ее читателей объявляют ее своей любимой, среди них Гарри Поттера Дэниела Рэдклиффа. , Безумцы Джон Хэмм и человек эпохи Возрождения Стивен Фрай.Между прочим, Рэдклифф и Хэмм сыграют главные роли в экранизации рассказов Булгакова о врачевании палочками на канале Sky TV, A Young Doctor’s Notebook в 2013 году.

Учитывая культовый статус Булгакова в англоязычном мире, это может Удивите вас, узнав, что было пять переводов Мастер и Маргарита на английский язык. Первое, произведение Мирры Гинзбург, было сделано быстро из цензурированной и вычищенной версии, опубликованной в Москва . Вычищенная версия «Москва » не содержала частей глав, которые представляли собой явно сатирические нападки на НКВД, предшественника КГБ, как и в версии Гинзбурга.Второй, сделанный Майклом Гленни, позже в 1967 году, восстанавливает большинство недостающих литературных фрагментов из вычищенной версии «Москва », но был сделан из русской версии, которая все еще не была завершена и не была основана на лучшем текстовом издании. Перевод Дайаны Бергин и Кэтрин Тирнан О’Коннор для Ardis/Vintage/Picador, перевод Ричарда Пивера и Ларисы Волохонской (изюминка месяца переводов в наши дни) для Penguin, Майкла Карпельсона для Lulu/Wordsworth и Хью Аплина для One World, все на основе превосходных русских текстов, за которыми последовали в 1995, 1997, 2006 и 2008 годах соответственно. Все четверо имеют отличные заметки и биографические данные.

Несколько слов об этих переводах: я до сих пор считаю перевод Мирры Гинзбург, первый, который я когда-либо читал (сначала склонны романтизировать), как перевод, который, на мой взгляд, лучше всего передает юмор, поэзию и лиризм булгаковских произведений. замечательный роман. Однако он не является полным. Если вы ищете полную версию набора «Мастер и Маргарита» , выберите Бургина/О’Коннора, Певеара/Волохонского, Карпельсона или Аплина.У всех есть хорошие заметки, а у Бургина, О’Коннора и Асплина есть отличные биографические и критические приложения, относящиеся к Булгакову и Мастеру и Маргарите , дополнительный материал, весьма полезный для понимания романа. Независимо от того, какой перевод вы выберете — мне очень нравятся Бергин и О’Коннор — выберите один, потому что Мастер и Маргарита , по моему мнению, как я уже сказал ранее, один из величайших романов, когда-либо написанных, и любой, кто любит Великая литература должна быть прочитана.

В заключение было бы упущением не упомянуть несколько адаптаций Мастера и Маргариты в других СМИ. Мик Джаггер, по слухам, написал «Сочувствие дьяволу» после того, как Марианна Фейтфул познакомила его с романом. В 1971 году известный польский режиссер Анджей Вайда перенес реалистическую нить Пилата и Иисуса из Мастер и Маргарита на большой экран в своем фильме Пилат и другие . В 2005 году режиссер Виктор Бортко представил на российском телевидении свою великолепную десятисерийную экранизацию романа.С тех пор он появился на Sky в Великобритании. В 2008 году Анджей Климовски и Дануся Шейбал адаптировали «Мастер и Маргарита » для рынка графических романов. В 2010 году актер и режиссер Саймон Макберни и основанная им театральная компания Complicite представили на лондонской сцене свою адаптацию «Мастер и Маргарита ». В том же году израильский режиссер Терентий Ослябя снял анимационный фильм, дословно повторяющий первую главу романа.

Дополнительная литература :
Мастер и Маргарита
Булгаков Мастер и Маргарита

29 ноября 2010, 20 января 2011, 26 09 марта 2013, 16 09 марта 2013, 14 09 марта 2013, 13 августа 2013 .