Марсий | это… Что такое Марсий?

Хосе де Рибера «Аполлон и Марсий»

Тициан «Наказание Марсия»

Басин П. В. «Фавн Марсий учит молодого Олимпия игре на свирели», 1821

Марсий — в древнегреческой мифологии ^[1]сатир, пастух, наказанный Аполлоном за выигранное состязание. Сын Олимпа (или сын Эагра^[2], или сын Гиагнида^[3]). Миф о нем изложил Меланиппид ^[4].

Афина изобрела флейту (правильнее авлос), но бросила ее как негодный инструмент. Марсий, однако, подобрал флейту ^[5], за что Афина ударила его ^[6].

Марсий непрестанно упражнялся и довёл игру на ней до такого совершенства, что осмелился вызвать Аполлона на состязание. Судьёй был Мидас, который, будучи близким по духу и вкусам Марсию, вынес приговор в его пользу. По другому рассказу, судили Музы, и Марсий победил, но затем Аполлон стал играть на кифаре и петь^[2]

, после чего Марсий проиграл состязание. Тогда Аполлон подвесил Марсия на высокой сосне и содрал с него кожу^[7], а Мидаса за его суд наградил ослиными ушами.

Содранную кожу показывали в Келенах^[8], она начинала двигаться под фригийские напевы ^[9]. Тело похоронил Олимп, ученик Марсия ^[2]. После этого Гермес раскаялся, что изобрел лиру, и разорвал на кифаре струны, на некоторое время отрекся от музыки ^[10]. Источники рек Марсия и Меандра находились в озере над Келенами, где растет тростник, годный для флейт ^[11]. Согласно фригийцам, его кровь превратилась в реку, текущую через Келены ^[12], либо рекой стали слезы, пролитые нимфами и сатирами по Марсию^[13]. Река Марсий унесла флейты в Меандр, они появились в Асопе и, выброшенные на берег у Сикионии, были найдены пастухом и принесены в дар Аполлону^[14]. Ненависть Аполлона к флейтистам прекратилась благодаря Сакаду из Аргоса

[15]. Марсий изображен в Аиде на картине Полигнота в Дельфах^[16].

1. ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.120, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.354-355
2. ↑ ^{1 2 3} Гигин. Мифы 165
3. ↑ Нонн. Деяния Диониса X 232
4. ↑ Меланиппид, фр.2 Пейдж
5. ↑ Алкей Мессенский. Эпиграмма 18 Пейдж; Палефат. О невероятном 47
6. ↑ Павсаний. Описание Эллады I 24, 1
7. ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 4, 2; Овидий. Метаморфозы VI 383—400
8. ↑ Геродот. История VII 26
9. ↑ Элиан. Пёстрые рассказы XIII 21
10. ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 75, 3
11. ↑ Страбон. География XII 8, 15 (стр.578)
12. ↑ Павсаний. Описание Эллады X 30, 9
13. ↑ Первый Ватиканский мифограф II 23, 5
14. ↑ Павсаний. Описание Эллады II 7, 9
15. ↑ Павсаний. Описание Эллады II 22, 9
16. ↑ Павсаний. Описание Эллады X 30, 8

Дерзновение к славе. Марсий и Аполлон

***
Можно только удивляться тому, как своеобразно переплетались в древнегреческих представлениях миф и реальность. Все сохранившиеся о Гиагнисе сведения не дают никаких оснований связывать его с мифологией. Это живой музыкант во плоти, олицетворявший начало эллинской музыкальной истории. Казалось бы мифологическая эпоха должна была закончиться ко времени жизни Гиагниса. Но, как это ни странно, конкретные данные, по которым можно было бы делать какие-либо предположения о художественной деятельности его сына Марсия, полностью отсутствуют. Исключение составляют лишь некоторые мимолетные замечания, разбросанные в источниках. Сообщается, что он, якобы, изобрел форбею, которая, как указывалось, могла иметь различное назначение и, среди прочего, уменьшать или вовсе устранять искажение лица авлета при игре. Плутарх («О подавлении гнева») даже приводит стих неизвестного поэта, посвященный введению форбеи в музыкальный обиход: «Золотом мягким сокрыв раздуваемых щек неприглядность, И на уста наложив ремешок, укрепляемый сзади»

Илайхью Веддер (1836 — 1923). Марсий очаровывает зайцев

Согласно Афинею, Эвфорион, служивший библиотекарем в Антиохии, в своей книге «О музыкантах» утверждал, что сирингу, состоящую из серии трубок, скрепленных воском, изобрел Марсий. Все же остальные свидетельства сконцентрированы в известном мифе. Начало ему положила Афина, которая, попробовав играть на авлосе, заглянула случайно в ручей и, увидев свое искаженное гримасой лицо, с омерзением отбросила инструмент. Говорят даже, что она предрекла многие несчастья тому, кто подымет авлос и будет на нем играть. Так сильна была ненависть богини к инструменту, из-за которого на мгновение было обезображено ее прекрасное лицо.

Сатир Марсий, гуляя по безбрежным полям и лесам родной Фригии, наткнулся на выброшенный Афиной авлос и, снедаемый любопытством, взял его в руки, приложил к устам и начал вдувать воздух в инструмент. Раздались замечательные звуки. Нужно предполагать, что у Марсия, воспринявшего вместе с генами своего отца выдающиеся музыкальные данные, звучание авлоса было более благородным и возвышенным, чем у воительницы Афины, гениальные способности которой были бесконечно далеки от музыки. Что же касается выражения лица Марсия, то здесь нужно учитывать несколько обстоятельств.

Во-первых, Марсий не имел возможности видеть отражения своего лица, так как он не заглядывал, подобно женщине, ежеминутно в ручей.

Никола Пуссен. Олимп и Марсий

Во-вторых, внешний облик силена Марсия ничем не напоминал идеала прекрасного. Апулей («Метаморфозы» III 19) описывает его так: «…смотрит диким зверем, свирепый, косматый, борода в грязи, весь оброс шерстью и щетиной». Другими словами — типичный сатир. Лицо его, конечно, не отличалось утонченностью, нежностью и «правильными» чертами. Поэтому еще одна гримаса, возникшая при опробовании авлоса и увеличившая число морщин, не изменила внешний облик Марсия и не добавила к нему ничего нового.

А может быть, Марсий с самого начала стал использовать изобретенную им форбею? В-третьих — и это самое главное, хотя, к сожалению, ни в одной из версий мифа не отмечается, — Марсий, музыкант-профессионал, по семейным традициям приобщенный к инструменту с детства, не должен был, подобно дилетантке Афине, при игре на авлосе так раздувать щеки, что глаза словно бы наливались кровью и как бы «выкатывались» из орбит. Он, как любой профессионал, должен был знать, что качество звучания не зависит от количества воздуха, собранного во рту, «за щеками», а зависит от многих других причин, хорошо известных музыкантам. Поэтому ему не было никакого смысла наполнять рот воздухом до отказа и раздувать щеки.

Басин П. В. «Фавн Марсий учит молодого Олимпия игре на свирели», 1821

Короче говоря, Марсий не только стал издавать на авлосе замечательные звуки, но и вообще блестяще овладел инструментом, причем его мастерство сделалось таким высоким, что он даже рискнул помериться силами с самим Аполлоном. Марсий думал так: пусть он играет на лире, а я — на авлосе; конечно, это различные по природе инструменты, и мастерство исполнителя на них проявляется по-разному. Но ведь цель любого музыканта — художественное воздействие на слушателя. Так чтобы определить, кто из нас лучше играет, я или Аполлон, разве нельзя оценивать именно степень эмоционального воздействия исполняемой музыки? И Марсий все больше и больше утверждался в желании соревноваться с богом. И вот тогда-то осуществилось роковое предсказание Афины.

Аполлон был взбешен, когда узнал, что никому не известный силен Марсий решил состязаться с ним — с лучшим музыкантом мира. Наглость этого Марсия не имеет пределов. Особенно возмущало Аполлона то, что Марсий вздумал во время соревнования играть не на благородной кифаре, а на низменном и грубом авлосе, пригодном только для сопровождения непристойных танцев и бесстыдных песен распущенной компании Диониса. Ведь это оскорбление для божественной лиры, предназначенной для высоких целей. Кроме того, абсолютно непонятно, как этот фригиец представляет себе соревнование. Обычай требует, чтобы выступления музыкантов оценивались по одним и тем же критериям. Только в таком случае можно выявить лучшего. Но каким образом будут применимы одинаковые критерии к музыкантам, играющим на разных инструментах? Это все равно, что сравнивать шаг черепахи и полет птицы. Исполнитель на лире должен обладать одними качествами, а авлет — другими. Возможно он хочет, чтобы был сопоставлен художественный уровень исполняемых произведений? Неужели он сомневается, что я, Аполлон, создам пьесу, более гениальную, чем он? Ну, что ж, если этот нахал и выскочка Марсий решил действовать вопреки установленным порядкам, если он поставил под сомнение даже авторитет лучшего и главного из музыкантов — то он свое получит сполна.

Michelangelo Anselmi. Аполлон и Марсий. 1540

Затем, смирив гнев, Аполлон все же решил готовиться к состязанию. Как и во всяком конкурсе, необходимо жюри, которое бы вынесло свое беспристрастное решение. Ведь нужно оградить себя от всяческих слухов и злокозненных разговоров. Обязательно появятся те, кто будет нашептывать людям всякий вздор: «Конечно, он бог, все ему подвластно, и он победил в соревновании не благодаря своему искусству, а из-за своего божественного происхождения». Чтобы избежать подобных наветов, на конкурсе нужен судья, чье решение ни у кого не вызвало бы и тени сомнения. Кто же может быть таким судьей? Конечно, для солидности конкурс должны судить музы. Общеизвестно, что никто лучше их не разбирается в творчестве. Их слово будет самым убедительным. Итак, решено: жюри будет состоять из муз. Однако не появится ли у кого-нибудь нехорошая мысль о том, что музы провозгласили победу Аполлона по той причине, что они вместе живут на Олимпе? Безусловно, авторитет муз слишком высок, но все же. .. И Аполлона осенила прекрасная идея: необходимо ввести в жюри кого-нибудь из соотечественников этого проходимца Марсия. Спору нет, превосходство Аполлона для всех будет очевидно. Но если решение муз подтвердит еще земляк Марсия, то тогда уж никакие пересуды невозможны. Для Аполлона не составило труда найти достойного фригийца. Им оказался фригийский царь Мидас, отличавшийся справедливостью своих решений и добродушием.

В назначенный день собралось жюри и бесчисленное множество слушателей. Само состязание продолжалось недолго. Говорят, что после того, как каждый из конкурсантов сыграл, музам сразу же стало ясно превосходство Аполлона. Да разве могло быть иначе? Когда играл Аполлон, музы слушали приятные им звуки лиры, которые они хорошо знали, чувствовали и понимали. Ведь на их родном Геликоне всегда звучала такая музыка. Перед их мысленным взором проходили знакомые места и лица, бесконечно близкие сердцу воспоминания. Они сопереживали музыку, созданную Аполлоном, потому что ее движение соответствовало биению их сердца. Когда же зазвучал авлос, музы словно были вырваны из родной почвы и в одно мгновение оказались в каком-то непонятном для них хаосе звуков, как бы несшихся навстречу друг другу с неимоверной быстротой: звуки сталкивались, разлетались в разные стороны, кружились, выскакивали из образованного ими круга, затем все начиналось сначала, и этому круговороту не было конца. Во имя чего это делалось? Какой смысл был во всем этом стремительном вихре, где нельзя было обнаружить ни начала, ни конца? Да и сам звук авлоса был груб и резок.

В верхнем регистре он гнусавил, а в нижнем — сипел. Для муз не было никакого сомнения в том, что отдавая пальму первенства Аполлону, они, тем самым, утверждают победу высокого искусства. Марсий был осмеян, а Аполлон прославлен.

Штефан Март. Мидас и Аполлон

Однако в самом конце, когда уже жюри и слушатели начали расходиться, вдруг неожиданно попросил слова фригийский царь Мидас. Застенчиво улыбаясь, стесняясь и краснея, он сказал, что ему больше понравилась игра и музыка Марсия, а не Аполлона. Наступила неловкая пауза. Но слова Мидаса не могли повлиять на впечатление муз от состоявшегося конкурса, и тем более невозможно было изменить их решение. Все слушатели продолжали расходиться, возвращаясь к своим каждодневным делам. И когда почти никого не осталось, Аполлон в отместку за столь дерзкое высказывание наградил Мидаса ослиными ушами. Пусть они красуются у него на голове и пусть все знают, что он столько же понимает в музыке, сколько и любой осел. Как гласит пословица: «Излишни для осла звуки лиры». Так и остался Мидас на всю жизнь с этим подарком Аполлона.

Abraham Govaerts. The Judgement of Midas

Можно только представить, как мучился Мидас. Было бы полбеды, если бы он был обыкновенным человеком. Но каково быть с ослиными ушами царю целого народа?! И все произошло только из-за того, что он высказал свое мнение о понравившемся ему исполнении и музыке Марсия. И дело абсолютно не в том, что Марсий его земляк. Просто он играл ту музыку, которую Мидас слышал с детства. И уж кому, как не Мидасу, воспитанному на этой музыке, знать — хорошо или плохо играл Марсий. Мидас был готов поклясться, что он ничего более совершенного не слышал в своей жизни. Даже тогда, когда в музыке Марсия он улавливал знакомые мелодические обороты, то и тогда они звучали как-то по-новому, необычно. У него аж сердце замирало от вихря стремительных звуков, несшихся так, словно они способны были все смести на своем пути. Ему казалось, что он знает, куда несется этот поток, чтобы там найти успокоение и раствориться. Но в самый последний момент музыка делала внезапный поворот, и все начиналось сначала. Эта неожиданность была столь восхитительной, что не прочувствовав ее, невозможно до конца понять весь смысл музыки. Как жаль, что на этом конкурсе, проходящем в самом центре Эллады, не было среди слушателей хотя бы нескольких фригийцев, которые могли бы в полной мере оценить глубину замысла Марсия и мастерство его воплощения.

Андреа Ваккаро. Царь Мидас

Теперь бедному Мидасу не оставалось ничего другого, как прятать ослиные уши под высоким фригийским колпаком и нигде никогда его не снимать. Единственный человек, который был знаком с тайной царя, — его брадобрей. Да и как скрыть от него свое несчастье, когда в обязанности брадобрея входит не только брить царя, но и стричь? Стричься же в колпаке — невозможно, и волей-неволей брадобрей был посвящен в тайну. Но под страхом смертной казни ему было приказано держать язык за зубами.

Как и всякий обыкновенный человек, брадобрей боялся смерти, и поэтому даже старался забыть о секрете, вырвать его из собственной памяти. Однако, к своему великому несчастью, он был безудержным болтуном, и сохранять тайну для него было так же трудно, как, например, Зевсу — не ухаживать за женщинами. Ему очень хотелось сообщить всем, каким потрясающим секретом он владеет. Но он вынужден был молчать, хотя молчание обернулось для него неимоверной пыткой. Оно его мучило и днем, и ночью. Ведь то, что знает он — не знает никто. А как бы все были ошеломлены, когда узнали бы, что у их царя ослиные уши. Вот это тайна! Тайна тайн! Брадобрея переполняла гордость за себя: он один-единственный человек, посвященный в этот секрет.

Нет, дальше так продолжаться не может. Он больше не вынесет пытки молчанием. И обезумевший брадобрей несется на берег моря, кидается на песок, выкапывает ямку и шепчет в нее: «У царя Мидаса ослиные уши!» И сразу же ему становится легче. Он словно освобождается от тяжкого, непосильного для себя бремени, как будто сбрасывает с себя оковы, не дававшие ему возможности двигаться и жить. Он уже предвосхищал, как его измученная душа наконец-то успокоится… Но что это?

На том месте, где только что была вырытая им ямка, стал из песка подниматься тростник, рядом с ним — другой, а там — третий. Брадобрей, как зачарованный смотрел перед собой: из очень маленькой ямки, словно по мановению волшебника, вырос лес тростника. Неожиданно подул сильный ветер. Тростник раскачивался в разные стороны и издавал гул. Затем шум целого тростникового леса слился в единый голос, гремящий на всю округу. Когда брадобрей прислушался, то он различил среди гула отдельные слова. Звучание становилось все громче и громче, а слова яснее и отчетливей. И наконец брадобрей услышал в шуме тростникового леса то, что сам сказал в маленькую ямку: «У царя Мидаса ослиные уши!» Но теперь эти слова были еще усилены эхом окружающих гор. Словно над всем миром летел громоподобный глас: «У царя Мидаса ослиные уши!»

Великая тайна перестала быть тайной, и вся Фригия ее узнала, а за ней — и весь мир. Но все же Мидас пострадал не так сильно, как сам Марсий. Побежденный музыкант был приговорен Аполлоном к страшной смерти: с него живого должны были содрать кожу за то, что Марсий осмелился тягаться в искусстве с богом. Аполлон хотел не только покарать строптивого авлета, но и продемонстрировать всем, какая участь ожидает того, кто когда-нибудь захочет последовать примеру Марсия и вновь попытается оспаривать художественное первенство бога искусства Аполлона.

Тициан. Наказание Марсия

По свидетельству Плиния Старшего (XXXV 66), в римском храме Согласия находилась картина Зевксида, знаменитого греческого художника из Гераклеи (вторая половина V в. до н. э.), изображающая казнь Марсия. Сама эта картина не сохранилась. В нашем распоряжении есть описание другой картины, нарисованной безымянным художником и называвшейся «Марсий». Это описание выполнено Филостратом Младшим (II 3).

По словам писателя, на картине был представлен несчастный Марсий, который уже знает свою судьбу и сознает, какие муки предстоит ему испытать.

(Существует множество картин на этот сюжет)

Хосе де Рибера «Аполлон и Марсий»

Последний раз сыграл в своей жизни великий фригийский музыкант. Больше ему не понадобится его авлос, и он уже не будет воплощать на нем всевозможные человеческие переживания—от скорби до неудержимой радости. Все это позади, как и сама жизнь. Теперь авлос отброшен как ненужная вешь. Сам музыкант стоит у сосны и с покорностью ожидает выпавших на его долю мучений. Искоса посматривает Марсий на варвара с копной спутанных волос, стоящего недалеко от него. Тот точит нож и взирает на обреченного своими злобно горящими глазами. Именно этому варвару предстоит содрать кожу с живого Марсия. Здесь же нарисован Аполлон. Отдыхая, он возлежит на скале. Рядом с ним — лира. Левой рукой Аполлон еще касается ее струн, а правая рука с плектором находится на груди.

Lauri, Filippo — Apollo and Marsyas

Итак, легенда повествует, что Марсий был казнен, а его кожа равешена на сосне, где она висела очень долгое время. Очевидцы говорили, что если кто-либо, проходя мимо этой кожи, играл на авлосе фригийские напевы, то кожа начинала вибрировать (Элиан «Пестрые рассказы» XIII 21). Более того, были люди, утверждавшие, что в таких случаях кожа давала отзвук, подобно натянутой струне.

Van Loo. Marsyas

На родине Марсия его память была увековечена. Вблизи Фригийского города Келен именем Марсия была названа река, которая несла свои воды в Меандр. Она и передала легенду о великом Фригийском музыканте.
Е.В. Герцман

Марсий, играющий на двойной флейте, с Афиной и Аполлоном

Титул

Марсий, играющий на двойной флейте, с Афиной и Аполлоном

Имена

Bineteau, P. (Литограф)

Коллекция

Коллекция изображений дивизии Уоллаха

Музыка — Аллегорическая

Даты / Происхождение

Дата.

Библиотеки

Мириам и Айра Д. Уоллах Отдел искусства, эстампов и фотографий: коллекция изображений

Shelf locator: PC MUSIC-All

Topics

Mythology

Athena (Greek deity)

Torches

Auloi

Apollo (Greek deity)

Music — To 499

Gods & goddesses

Marsyas (греческое божество). (Париж: Леле, 1844–1861) Ленорман, Шарль (1802–1859)), Автор.

Сведения об ответственности: «Lith. de Bineteau» — написано на границе.

Физическое описание

Литографии

Размер: 14 x 20 см

«TII. PL. LXIX.» — надпись на рамке.

Описание

«Аполлон с лавровой ветвью, Марсий играет на двойной флейте. Рядом с ним увитая плющом амфора. Минерва с копьем собирается ударить Марсия рукой. Селаено держит горящий факел. Коллекция Гамильтона.» — написано на границе.

Тип ресурса

Still Image

Идентификаторы

NYPL Каталог ID (B-Number): B17931181

Штрих-код: 33333159448550

Уникальный идентификатор (UUID): 9C7C2DA0-C5555755757.00075577.000777.000777777.00077777.0007777.0007775555557. Заявление о правах

Статус авторского права и смежных прав на этот объект был проверен Публичной библиотекой Нью-Йорка, но мы не смогли сделать окончательное определение относительно статуса авторского права на этот объект. Вы можете использовать этот Объект любым способом, разрешенным законодательством об авторском праве и смежных правах, применимым к вашему использованию.

Хронология событий

• 1844: Выпущено (приблизительно)
• 2014: Оцифровано
• 2023: Найден тобой!
• 2024

Формат MLA

Отдел искусства, эстампов и фотографий Мириам и Иры Д.

Уоллах: коллекция изображений, Публичная библиотека Нью-Йорка. «Марсий играет на двойной флейте с Афиной и Аполлоном» Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки . 1844 — 1861 гг. https://digitalcollections.nypl.org/items/510d47e3-3d3e-a3d9-e040-e00a18064a99

Формат Чикаго/Турабиан

Отдел искусства, эстампов и фотографий Мириам и Иры Д. Уоллах: коллекция изображений, Публичная библиотека Нью-Йорка. «Марсий играет на двойной флейте с Афиной и Аполлоном» Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки. По состоянию на 18 февраля 2023 г. https://digitalcollections.nypl.org/items/510d47e3-3d3e-a3d9-e040-e00a18064a99

Формат АРА

Отдел искусства, эстампов и фотографий Мириам и Иры Д. Уоллах: коллекция изображений, Публичная библиотека Нью-Йорка. (1844 — 1861). Марсий играет на двойной флейте с Афиной и Аполлоном

Получено с https://digitalcollections. nypl.org/items/510d47e3-3d3e-a3d9-e040-e00a18064a99

Цитата из Википедии

{{сайт | URL=https://digitalcollections.nypl.org/items/510d47e3-3d3e-a3d9-e040-e00a18064a99 | название = (неподвижное изображение) Марсий играет на двойной флейте с Афиной и Аполлоном (1844–1861) |author=Цифровые коллекции, Нью-Йоркская публичная библиотека |accessdate=18 февраля 2023 г. |publisher=Нью-Йоркская публичная библиотека, фонды Astor, Lenox и Tilden}}

Снятие кожи с Марсия | artble.com

• Дата создания:
• 1576
• Высота (см):
• 212,00
• Длина (см):
• 207,00
• Medium:
• Oil
• Support:
• Canvas
• Subject:
• Figure
• Art Movement:

• Renaissance

• Created by:

• Titian

• The Flaying of Marsyas Page’s Содержание
• История/тема
• Вдохновение для работы
• Анализ
• Критический прием
• Связанные картины
• Места во времени — Выдающиеся продажи
• Художник
• Период искусства
• Библиография

В греческой мифологии Марсий был сатиром, получеловеком-полукозлом, известным своей игрой на флейте.

Согласно легенде, богиня Афина изобрела флейту, сделанную из Оленьей кости. Она гордилась своим новым изобретением и выступила перед другими богами на пиру на горе Олимп.

Увидев, как щеки Афины неприглядно надулись от дуновения воздуха через флейту, другие богини засмеялись над ней. Растерянная Афина пошла в лес и стала играть у ручья, где смогла мельком увидеть свое отражение. Вид ее пухлых и надутых щек был не очень богоподобным, как безжалостно указывали другие, и она с отвращением отбросила инструмент. Любопытный сатир Марсий прошел мимо и подобрал его.

Его музыкальное мастерство проявилось почти мгновенно — некоторые говорят, что оно было подкреплено последними следами дыхания богини, которые все еще сохранялись в инструменте.

Независимо от того, откуда взялись его способности, Марсий провел много часов, наполняя лес, вероятно, одними из самых чистых и бодрых музыкальных нот, которые когда-либо слышали. Но, как и многие другие прекрасные персонажи греческой мифологии, Марсий попал в ловушку высокомерия.

Он возгордился своими навыками игры на флейте и бросил вызов богу Аполлону на состязание. Аполлон был всесторонним греческим и римским богом, связанным (как минимум) с солнцем, светом, стрельбой из лука, медициной, пророчеством и искусством.

Некоторые говорят, что на самом деле Аполлон бросил вызов Марсию, опасаясь, что навыки сатира действительно превзошли его собственные, и замышляя хитрый трюк, чтобы помешать этой потенциальной музыкальной революции.

В любом случае, задача была поставлена ​​с условием, что победитель получит привилегию делать с проигравшим все, что он захочет.

С Музами в качестве судей заиграли два музыканта — Марсий на своей флейте и Аполлон на своей лире. После одного раунда всестороннего тонального совершенства, сложной аппликатуры и увлекательных мелодий конкурс завершился вничью. Музы не могли определить победителя, поэтому Аполлон предложил им петь во время игры, чтобы об их музыкальности можно было судить как по их инструменту, так и по голосу.

Когда Марсий запротестовал, сказав, что для него невозможно играть на флейте и петь одновременно, Аполлон возразил, что дуть в флейту — это практически то же самое, что петь.

Музы сочли логику Аполлона верной, и, поскольку Марсий не мог конкурировать с Аполлоном в сладком пении и одновременной игре на лире, он проиграл.

В качестве приза Аполлон потребовал, чтобы с Марсия содрали кожу живьем. Говорят, что Аполлон, выступая в роли палача, повесил Марсия на сосне, где он мучительно снял с обреченного сатира кожу.

Весь лес, включая богов и богинь, оплакивал потерю Марсия и жестокость его наказания. Говорят, что их слезы создали реку Марсий во Фригии.

• Плоицы Марсайса

  Тициана

• Плайды Марсаи

  Тициана

• Слейпирование Marsyas

  9005

.3

• 9003 Такие католические традиции, как жертвоприношение, борьба добра и зла, первородный грех и Страшный суд просачиваются из-под поверхностной мифологии.

  Мазок:
  Пожалуй, наиболее яркой чертой «Снятия кожи с Марсия», которая отличает его от более ранних работ Тициана, являются пламенные и яростные мазки.

  Эти хаотичные мазки темно-красного, желтого и коричневого не определяют формы четко, а скорее пробуждают их и их энергию, создавая у зрителя эмоциональное впечатление ужасающе жестокого наказания, происходящего на холсте перед ними.

  Этот уровень шероховатости легко мог быть воспринят людьми эпохи Возрождения как гротеск — манера письма Тициана, использованная в «Снятии кожи с Марсия», была необычной и редко встречалась в работах других художников до более поздних времен, особенно в эпоху Ренессанса. Эпоха импрессионизма.

  Импасто:
  С его яркими мазками тесно связано использование Тицианом импасто, техника живописи, которая включает в себя нанесение краски толстым слоем, что придает изображению более трехмерное качество.

  В итальянском языке слово «impasto» означает «смесь» или может быть связано с глаголом «impastare» , означающим «месить». Эта номенклатура имеет смысл, поскольку такие художники, как Тициан, часто смешивали краску прямо на холсте, почти формируя его в соответствии со своим художественным видением.

  Настроение, тон и энергия:
  Во многом благодаря смелым мазкам Тициана и технике импасто его изображение «Снятие кожи с Марсия» излучает драматическую энергию, а также различные эмоциональные настроения.

  Хаотичная сцена плавает с конечностями и жестами, создавая мешанину активности, окружающую центральное действие перевернутого Марсия, получающего наказание.

  Кажется, ни одна фигура не была особенно рада участвовать в этой казни — возможно, за исключением Пана, держащего ведро и протягивающего руку помощи. На самом деле, некоторые лица намекают на глубокое раскаяние и печаль.

  Человек, сидящий рядом с Паном, — царь Мидас, обладатель золотого прикосновения, который, кажется, погружен в размышления, наблюдая за этим суровым обращением с горьким молчанием. Многие ученые считают, что Мидас также является автопортретом, который Тициан вплел в эту сцену.

  Субъекты:
  Марсий не единственная значимая фигура на этом изображении — Тициан решил сделать каждый из сюжетов важным, добавляя некоторый слой этой истории и изображения. Естественно, сам Марсий, перевернутый и привязанный к дереву, занимает центр картины.

  Неясно, кто эта андрогинная фигура, работающая над его грудью (некоторые считают, что это Аполлон, в то время как другие подозревают, что это один из последователей Аполлона), или кто эта мужская фигура, снимающая кожу с ног Марсия. Но серьезность, с которой они выполняют свою задачу, показывает, что они, вероятно, недовольны происходящим.

  Фуражка стоящей фигуры — фригийская шапка — очень похожа на рог, традиционный головной убор венецианских дожей. Возможно, Тициан использовал это, чтобы тонко символизировать отношение истеблишмента к выполнению своих обязанностей.

  Демоническая фигура, охотно предлагающая деревянное ведро, считается Паном, другим сатиром, богом пастухов и театральной критики, а также известным музыкантом, выступающим за свирели, названные в его честь.