Марфа посадница или покорение новгорода: «Марфа-Посадница» за 9 минут. Краткое содержание повести Карамзина

Содержание

«Марфа-Посадница» за 9 минут. Краткое содержание повести Карамзина

Вот один из самых важнейших случаев российской истории: мудрый Иоанн III должен был для славы и силы отечества присоединить область Новгородскую к своей державе: хвала ему! Однако ж и новгородцы сражались за древние свои уставы и права, данные им отчасти самими великими князьями, например Ярославом, утвердителем их вольности. Они поступили безрассудно: им должно было предвидеть, что сопротивление обратится в гибель Новгороду, и благоразумие требовало от них добровольной жертвы…

Продолжение после рекламы:

Звук вечевого колокола позвал всех граждан на Великую площадь. Против древнего дома Ярославова уже собрались посадники с золотыми медалями на груди, тысяцкие с высокими жезлами, бояре со знамёнами, старосты всех пяти концов новгородских с серебряными секирами. Но ещё никого не видно на месте лобном, или Вадимовом, где возвышался мраморный образ сего витязя. Народ криком своим заглушает звон колоколаи требует открытия веча. Делинский, именитый горожанин, восходит на железные ступени, смиренно кланяется народу и говорит, что князь Московский прислал боярина, который всенародно объявит Иоанновы требования. Это князь Холмский, правая рука Иоанна в воинских предприятиях, око его в делах государственных.

«Граждане новгородские! — вещает он. — Князь Московский и всея России говорит с вами — внимайте! Народы дикие любят независимость, народы мудрые любят порядок, а нет порядка без власти самодержавной.

Граждане новгородские! В стенах ваших родилось, утвердилось, прославилось самодержавие земли русской. Здесь великодушный Рюрик творил суд и правду, под державною рукою варяжского героя новгородцы сделались ужасом и завистью других народов…

Брифли существует благодаря рекламе:

Потомство неблагодарное! Внимай справедливым укоризнам! Новгородцы, быв всегда старшими сынами России, вдруг отделились от братий своих. И в какие времена?! Подобно тучам насекомых, явились варвары бесчисленные, пришельцы от стран никому не известных. Храбрые славяне сражаются и гибнут, земля русская обагряется кровью русских, города и села пылают, гремят цепи на девах и старцах. Что ж делают новгородцы! Как древнее племя славянское могло забыть кровь свою?.. Корыстолюбие, корыстолюбие ослепило вас! Русские гибнут, новгородцы богатеют. В Москву, в Киев, во Владимир привозят трупы христианских витязей, убиенных неверными, с плачем и воплем народ встречает их; Новгород же радуется иностранным гостям и чужеземным товарам! Русские считают язвы, новгородцы — златые монеты. О стыд! Потомки славян ценят златом права властителей! Но властители, привыкшие к выгодам торговли, торгуют и благом народа! Князю Московскому известны их дружественные тайные связи с Литвой и Польшей. И скоро с лобного места надменный поляк скажет вам: „Вы — рабы мои!“.

Продолжение после рекламы:

Народ и граждане! Князь Московский, понимая, что разделение государства было причиною бед его, соединил все княжества под своею державою и не остановится, доколе не сокрушит иноземное иго. Такому ли государю не славно повиноваться? Или — внимайте его последнему слову! — храброе воинство, готовое сокрушить татар, явится глазам вашим и усмирит мятежников!.. Мир или война? Ответствуйте!».

Боярин Иоаннов надел шлем и сошёл с лобного места, В наступившем молчании вдруг раздались восклицания: «Марфа! Марфа!». Тихо и величаво она всходит на железные ступени, осматривает бесчисленное собрание граждан и безмолвствует. Скорбь и величие на лице её. Но вот огонь вдохновения блеснул в горестном взоре её: «Жена дерзает говорить на вече, но я родилась в стане воинском; отец и супруг мой погибли, сражаясь за Новгород. Вот право моё быть защитницей вольности! Оно куплено ценою моего счастия…».

«Говори, славная дочь Новгорода!» — воскликнул народ единогласно. «Князь Московский, — вещала Марфа, — укоряет тебя, Новгород, самым твоим благополучием. И правда, цветут области новгородские. Возвращаясь в страну свою, чужеземные купцы говорят: «Мы видели Новгород, и ничего подобного ему не видели!».

Брифли существует благодаря рекламе:

Так мы счастливы — и виновны. Конечно, Русь бедствует — её земля обагрена кровью, веси и грады опустели  Мы виновны, что дерзнули не участвовать в междоусобиях князей, дерзнули спасти имя русское, не принять оков татарских. Свирепый Батый устремился растерзать Новгород, но отцы наши острили мечи свои без робости, ибо знали, что умрут, а не будут рабами!

Иоанн желает повелевать великим градом: неудивительно! Он собственными глазами видел славу и богатство его. Да будет велик Иоанн, но да будет велик и Новгород! Да славится князь Московский истреблением врагов христианства, а не друзей и братьев земли русской! Когда он сокрушит врага, мы скажем ему: «Иоанн! Ты возвратил земле русской честь и свободу, которых мы никогда не теряли».

Новгородцы! Небеса правосудны и ввергают в рабство одни порочные народы. Но если Иоанн говорит истину и гнусное корыстолюбие овладело душами нашими, если мы любим сокровища и негу более добродетели и славы, то скоро ударит последний час нашей вольницы. А с утратой свободы иссохнет и самый источник богатства. Померкнет слава твоя, град великий, и любопытный странник, озирая печальные развалины, в горестной задумчивости скажет: «Здесь был Новгород!».

Страшный вопль народа не дал говорить посаднице: «Нет! Нет! Мы все умрём за отечество! Война, война Иоанну!».

Посол московский желает говорить ещё, требует внимания. Напрасно. Тогда он извлекает меч и, возвышая голос, с душевной скорбью произносит: «Да будет война!».

Посол удаляется, во всех концах города загремел грозный набат в знак объявления войны, а Марфа поспешила к своему деду, благочестивому Феодосию. Семьдесят лет служил он отечеству мечом, а потом удалился от мира в густоту дремучего леса.

Старец выслушивает Марфу, он предвидит бедствия. «Чтобы не укорять себя в будущем, — горячо возражает ему Марфа, — надо благоразумно действовать в настоящем, избирать лучшее и спокойно ожидать следствий…».

Марфа привела с собой юного витязя Мирослава. Она решает доверить войско храброму юноше. «Он — сирота в мире, а Бог любит сирых!». Отшельник благословляет юношу на брань. На следующее утро красноречие Марфы убеждает вече, и Мирослав утверждён вождём.

Предвидя трагический поворот событий, посадница выдаёт свою дочь Ксению за Мирослава, сам епископ совершает венчание в Софийском соборе. Впервые за долгие годы дом Борецких посетила радость. Растроганная Марфа рассказывает новобрачным, какой кроткой и нежной супругой была она, всё своё счастье полагая в семье. Совсем не похожей на теперешнюю посадницу. Что же переменило её? Любовь! После смерти супруга, который «жил и дышал отечеством», она не могла уже оставаться безучастной свидетельницей событий. Перед гибелью муж взял с неё клятву быть защитницей новгородской вольности.

На другой день Новгород не только готовился к битве, но и успел отпраздновать свадьбу. Борецкие угощали народ. «В сей день новгородцы составляли одно семейство, а Марфа была его матерью».

Прибывает гонец — Псков отказался поддержать новгородцев. Брошенный союзниками, Новгород ещё ревностнее вооружается. Пришло известие, что Иоанн уже спешит к великому граду с отборным войском. Полки новгородские выстроились и выступили ему навстречу. Марфа напутствует войско.

Тишина поселилась в великом граде, только храмы отворены с утра до полуночи, священники не снимают риз, свечи не угасают перед образами, все преклоняют колена, не умолкает молебное пение.

Наступил день решительной битвы, и долго не приходило никакого известия. Наконец показалось облачко пыли. С высокого лобного места Марфа следит за ним и не говорит ни слова. Потом вдруг, закрыв глаза, громко произносит: «Мирослав убит! Иоанн — победитель!».

На колеснице, накрытой знамёнами, привозят тело Мирослава. Израненные воины повествуют о жестокой сече. Бывалые ратники признаются, что не видали такого кровопролития: «Грудь русская была против груди русской, и витязи с обеих сторон хотели доказать, что они славяне. Взаимная злоба братий есть самая ужасная!».

«Убиты ли сыны мои?» — спросила Марфа с нетерпением. «Оба», — ответили ей. «Хвала небу! — сказала посадница — Может быть, граждане сожалеют, что не упали на колена перед Иоанном?.. Пусть говорят враги мои, и, если они докажут, что любовь к свободе есть преступление для гражданки вольного отечества, я с радостью кладу голову свою на плаху. Пошлите её Иоанну и смело требуйте его милости!» — «Нет, нет! — восклицает народ в живейшем усердии. — Мы хотим умереть с тобою». И снова закипают жаркие битвы. Не одолев новгородцев в открытом бою, Иоанн переходит к длительной осаде. Отрезанный от житниц Новгород переживает нужду, наступает голод. Всё слышнее голоса противников Марфы. Наконец в отчаянной схватке гибнут последние защитники вольности. Старец Феодосий, покинувший в годину бед молитвенный затвор и снова избранный посадником, вручает Иоанну ключи от города.

Князь Московский въезжает в город, он прощает всех, для примирения сторон ему нужна одна только жертва. Гордая Марфа восходит на эшафот и обращается к народу с последним словом: «Подданные Иоанна! — восклицает она — Умираю гражданкою новгородскою!..».

С древней башни снимают вечевой колокол и отвозят в Москву.

Краткое содержание Карамзин Марфа-Посадница, или покорение Новагорода

Эта историческая повесть рассказывает о событиях тех времен, когда Иван 3 намеревался освободить Русь от власти над ней Золотой Орды. Помехой стал ему в том великий город Новгород, провозгласивший о своей независимости.

От его имени приезжает туда посол и обращается он с речью к новгородцам на вече. Князь Холмский воззвал к совести народа, упрекая его в том, что принимают они в землях своих иностранцев, которых в других землях мечом встречают. Сказал он, что известно о сговоре Новгорода с Польшей. Призывает он их к миру и объединению с прочими землями русскими с целью свержения захватчиков. Говорит и о том, что Иоанн не остановиться ни перед чем на пути к этой цели, пусть если даже и придется пойти ему против своего же народа.

После речи князя новгородцы вызывают свою заступницу, Марфу-посадницу. Она отвечает на речи посла тем, что Новгород был и останется городом свободным и независимым, что не прогнутся новгородцы ни перед татарами, ни перед кем. А причиной желания порабощения города Иоанном называет она желание его завладеть сильными и богатыми землями.

Таков получен был ответ. Обнажив меч, объявляет князь о войне новгородцам. Возвещает о ней и набат, наполнивший своим звучанием весь город.

Марфа отправляется после этого к своему деду. Он живет отшельнической жизнью. Предвидит он горе, которое принесет эта война народу новгородскому. Но, благословляет на бой. Войско вверяет Марфа молодому Мирославу.

Было у нее двое сыновей и дочь Ксения. Отстаивать свободу и независимость земли Новгородской завещал Марфе ее покойный муж. Дочь свою выдала она замуж за Мирослава. А самого витязя утвердили на вече в качестве военного вождя.

Вот и настало время сражения. Войско новгородцев двинулось навстречу противнику, чтобы дать бой за стенами города. Долго известий о исходе битвы ждали новгородцы. Наконец, дождались: показалась на дороге колесница вместе с телом вождя войска. Убиты были и оба сына Марфы.

Прошло еще несколько сражений. Потом был город осажден и начался в нем голод. Все ярые его защитники погибли. Наконец, признали новгородцы свое поражение и сдались князю московскому. Старый отшельник отдал ключи от городских ворот москвичам. Марфу казнили.

Главная мысль

Несмотря на поражение, которого и стоило ожидать, все же люди до последнего сражались. Это служит хорошим примером любви и стремлению  и к свободе, и  к независимости. В повествовании воспевается храбрость, сила духа и честолюбие людей, служащих верой и правдой своему предназначению.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Карамзин. Все произведения

Марфа-Посадница. Картинка к рассказу

Сейчас читают

  • Краткое содержание Зощенко Великие путешественники

    В этом рассказе снова младший Минька и старшая Лёля попадают в необычное положение. Приключение, правда, начинается не по их вине, а по идее Степки – сына их кухарки. Чувствуется, что он начитался приключенческих книг и вот решил отправиться

  • Петрушевская

    Творческая жизнь Людмилы Стефановны Петрушевской началась в школьные и студенческие годы. Она писала рассказы, стихи и в то время еще не планировала становиться писателем.

  • Краткое содержание Странная история Тургенев

    Главный герой приехал по службе на несколько дней в губернаторский город Т. Съездив по всем своим рабочим делам, он решил заехать к старому знакомому своего отца, который к этому времени уже успел овдоветь.

  • Краткое содержание Искандер Возмездие

    Чик находился на базаре, около лавки Алихана. Керопчик, в порыве бурного веселья, опрокинул лавку. Алихан ничем ему не ответил, но он был жутко расстроен произошедшим. Чик впал в ярость, он жаждал отмщения.

  • Краткое содержание Арцыбашев Санин

    Главный герой романа Владимир Санин, он долго жил далеко от семьи. Его сестра Лида красивая девушка, влюблена в офицера Зарудина, с которым она встречалась. Но чувства после встреч у них были абсолютно разными

Марфа-Посадница, или покорение Новагорода — краткое содержание повести Карамзина (сюжет произведения)

«Марфа-Посадница, или покорение Новагорода»,  опубликованная в журнале «Вестник Европы» в 1803 году, стала 2-й исторической повестью Н.М.Карамзина.  Она посвящена событиям  новгородского средневековья.

В повести 3-х части.

В 1-й книге  рассказывается о приезде в Новгород воеводы Холмского, отважного боярина московского посланника от великого Иоанна Грозного. Он появляется на Вадимовом месте и держит речь. Обращаясь к вольным гражданам великого города, вспоминает его великих правителей. Рюрика, примирившего внутренние раздоры. Владимира, построившего первый храм во славу Божью. Ярослава – мудрого законодателя. И удивляется, что новгородцы всегда бывшие надежными сынами России, отвернулись от братьев своих. Варвары разоряют страну и убивают русичей, а потомки Рюрика и Ярослава не спешат на помощь, торгуют, принимают заморских гостей, скоро поляков своими господами нарекут.  Земля Русская возрождается от ига татарского. Радость Иоанна не будет полной, пока Новгород не возвратится в Отечество.

Его сменяет Марфа Борецкая, заступница новгородцев. Она напоминает соотечественникам, что их предки кровью Вадима Храброго завоевали свободу. Народ процветает, потому что не желает участвовать в междоусобных войнах. Несправедливость и властолюбие Иоанна давно известны, понятно его желание завладеть богатой землей. Простые граждане на вече дают клятву защищать свободу и независимость и не вставать под московские знамена.

В следующей книге Марфа приходит к своему деду, отшельнику Феодосию, когда-то знатному новгородскому боярину. Она беседует с ним о судьбе родного города. Вспоминает храброго и решительного Исаака Борецкого. Решает, что вождем многочисленного воинства будет юный Мирослав и объявляет об этом люду новгородскому.

Марфа выбирает своей дочери Ксении супруга, юного Мирослава.

В её доме тайно появляется посол от польского государя Казимира. Он предлагает ей свое покровительство. В случае согласия, польские легионы тут же появятся в Новгороде. Но Марфа отвергает ненадежную помощь лютых врагов России.

Посланный в Псков гонец возвращается с добрыми пожеланиями, но не с войском. Оставленный союзниками Новгород вооружается.

В третьей книге рассказывается о сражениях новгородцев. Настал день битвы. Русские витязи сражались друг с другом. В нескольких боях новгородцы были разбиты, многие погибли. Убиты и сыновья Марфы. Оплакивая погибших воинов, мужественная женщина призывает не сдаваться. Но войско Иоанна уже у стен осажденного города. Начинается голод. Наконец жители признают власть московского князя и сдаются. Старый отшельник отдает ключи от городских ворот.

Иоанн становится государем всея России и Новгорода. Перед домом Ярослава вершится казнь Марфы Борецкой.

Также читают:

Рассказ Марфа-Посадница, или покорение Новагорода (читательский дневник)

Популярные сегодня пересказы

Образ Марфы-посадницы как политического лидера в повести Н. М. Карамзина «Марфа-Посадница, или Покорение Новагорода» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 821.161.1-3(Карамзин Н. М.)

ББК Ш33(2Рос=Рус)5-8,44 ГСНТИ 16.21.

А. Н. Кудреватых Екатеринбург, Россия ОБРАЗ МАРФЫ-ПОСАДНИЦЫ КАК ПОЛИТИЧЕСКОГО ЛИДЕРА В ПОВЕСТИ Н. М. КАРАМЗИНА «МАРФА-ПОСАДНИЦА,

ИЛИ ПОКОРЕНИЕ НОВАГОРОДА» Аннотация. Анализируется повесть Н. М. Карамзина «Марфа-Посадница, или Покорение Нова-города». Рассматривается образ Марфы Борецкой как политического лидера. Особо оговариваются расхождения между трактовкой одних и тех же событий в историческом сочинении («Истории государства Российского») и повести. По мнению ряда исследователей, в повести Марфа одерживает моральную победу, хотя и терпит политическое поражение. Особое внимание уделено ее речи, обращенной к народу. Проделанный анализ позволяет сделать вывод о том, что героиня использует в своей речи приемы демагога, в то время как ее противник обращается к доводам разума и логики. Этим объясняется поражение Марфы в борьбе с царем Иоанном.

Ключевые слова: Карамзин; повесть; демагогия; Новгород; война; народ.

33; 17.82.10 Код ВАК 10.01.01; 10.02.19

А. N. Kudrevatykh

Ekaterinburg, Russia

THE IMAGE OF MARFA THE MAYORESS AS A POLITICAL LEADER IN THE STORY “MARFA THE MAYORESS, OR THE FALL OF NOVGOROD”

BY N. M. KARAMZIN Abstract. The story “Marfa the Mayoress, or the Fall of Novgorod” by N.M. Karamsin is analyzed. The image of Marfa Boretskaya is the image of a political leader. The difference of interpretation of the same events in the historical novel (“History of the Russian State ”) and the story (“Marfa the Mayoress, or the Fall of Novgorod”) are pointed out. Many scholars say that Marfa gains a moral victory in the story, although suffers political defeat. Special attention is paid to her address to people. The analysis makes it possible to conclude that Marfa uses demagogue tricks while her opponent appeals to common sense and logic. This explains the defeat of Marfa in her struggle against Tsar Joann.

Key words: Karamsin; story; demagogue; Novgorod; war; people.

Сведения об авторе: Кудреватых Анастасия Николаевна, кандидат филологических наук, доцент, кафедра русской и зарубежной литературы, Институт филологии, культурологи и межкуль-турной коммуникации.

Место работы: Уральский государственный

About the author: Kudrevatykh Anastasia Nikolayevna, Candidate of Philology, Associate Professor, Department of Russian and Foreign Literature, Institute of Philology, Culture Study and Intercultural Communication.

Place of employment: Ural State Pedagogical University.

педагогический университет.

Контактная информация: 620017, г. Екатеринбург, пр-т Космонавтов, 26, к. 277. e-mail: ш folkloristica@yandex. ru._____________________________________________________

Повесть «Марфа-Посадница, или Покорение Новагорода» (1803) является одним из последних художественных произведений в прозе, написанных Н. М. Карамзиным. Логика ее сюжета определяется развитием исторического конфликта между Московским государством и Новгородом. Повесть рассказывает о великой драме смиряемого русским самодержавием города, о вольности и непокорстве, олицетворенном в образе названной в заглавии героини — сильной и властной женщины, величие которой проявилось в самые тяжкие дни как ее собственной жизни, так и жизни новгородцев.

В литературоведении нет единого мнения о степени глубины карамзинского историзма.

Так, по мнению Г. А. Гуковского, Карамзину не удалось выявить историческую обусловленность человеческого характера [Гуковский 1941: 74]. Персонажи «Марфы-посадницы» мало похожи на реальных нов-

городцев, они больше напоминают античных героев, республиканскими доблестями которых Карамзин восхищается в эстетическом плане: отвлеченная красивость героики увлекает его сама по себе.

Иначе рассуждает Д. Д. Благой. С его точки зрения, произведение Карамзина с полным правом можно назвать исторической повестью, поскольку основное внимание уделено не изображению частной, личной жизни, но историческим событиям, политической проблематике, в произведении доминирует героический пафос [Благой 1955: 425].

В. И. Федоров не столь категоричен, он считает, что историзм в повести носит условный характер, поскольку история используется Карамзиным как «средство решения общественно политических вопросов современности» [Федоров 1957: 109—129]. Позиция этого исследователя близка С. Е. Под-лесовой, по мнению которой, основной в повести является проблема характера, его

© Кудреватевых А. Н., 2014

объяснения с помощью изображения исторических событий [Подлесова 2000: 160].

Одна из причин отмеченных нами разногласий в интерпретации художественного замысла «Марфы Посадницы» заключается в том, что, с одной стороны, исторические события действительно играют в сюжете важную роль. Писатель изначально акцентирует свою установку на их изображение во вступлении, написанном от имени издателя, где читаем следующее: «В наших летописях мало подробностей сего великого происшествия, но случай доставил мне в руки старинный манускрипт, который сообщаю здесь любителям истории и — сказок, исправив только слог его, темный и невразумительный… Все главные происшествия согласны с историею» [Карамзин 1964: 690].

С другой стороны, вопреки утверждениям вступления, изображены эти события не достоверно. Особенно заметна авторская субъективность при сравнении повести с соответствующими главами «Истории государства Российского». П. А. Орлов подробно рассмотрел расхождения между изложением исторических фактов в повести и в историческом сочинении Карамзина [Орлов 1977: 244—245]. Так, он заметил, что различна трактовка общественной жизни Новгорода в последние годы его вольности. В «Истории государства Российского» показана борьба между двумя партиями, из которых одна вполне открыто симпатизировала Москве, другая поддерживала сепаратистские планы Борецких. В «Марфе Посаднице» все выглядит иначе. Новгородцы показаны как дружный воинский стан, сплотившийся вокруг Марфы. Лишь по мере нарастания трудностей, когда на город обрушиваются и военные неудачи, и голод, люди, слабые духом, начинают требовать присоединения к Москве.

В «Истории…» Карамзин неоднократно пишет о тайных переговорах, которые вела Марфа с Литвой с целью окончательного разрыва с Москвой. Текст этого соглашения приводится в примечаниях к VI тому. В повести Борецкая гордо отвергает льстивые предложения литовского посла, предпочитая остаться без помощи, но не запятнать свою совесть изменой. В «Истории… » дважды приводятся примеры вероломства новгородцев в войне с Москвой, когда они, направляя к Иоанну послов для мирных переговоров, внезапно нападали на его войска. В повести военные действия Новгорода отличаются благородством и прямотой. В «Истории…» пятитысячная московская рать одержала победу над сорокатысячным новгородским войском. В повести — совершенно иное соотношение: войско Иоанна значи-

тельно превышает силы новгородцев. Карамзин знал о том, что Иван III не казнил Марфу, а заточил ее в монастырь. В «Истории…» указаны и место ее заключения, и год ее вполне мирной кончины. В повести Борецкая погибает на плахе, обнаруживая при этом большое самообладание. Описание казни насыщено эффектными подробностями. Последние слова Марфы — «Подданные Иоанна! Умираю гражданкою Новогород-скою!..» [Карамзин 1964: 727] — звучат укором растерявшим республиканские доблести новгородцам.

По мнению С . Е . Подлесовой , все эти изменения продиктованы авторской задачей: «Писатель не только сумел героизировать Марфу, он стремился объяснить ее характер» [Подлесова 2000: 160]. Психологический анализ в повести, по мнению исследовательницы, оказывается тесно связан с изображением обстоятельств. Драма Марфы обусловлена объективной логикой истории, и чем обаятельнее внутренний облик героини, тем убедительней звучит итоговый вывод: через систему событий, через конфликт и логику развития художественного действия писатель проводит мысль о необходимости сильной, справедливой государственной власти. Однако Марфа одерживает моральную победу, несмотря на то, что потерпела политическое поражение: «В образе Марфы Карамзиным воплощена идея патриотизма, осознаваемая как верность идеалам свободы Новгорода, политические проблемы борьбы „вольного Новгорода“ с Москвой (республика или монархия) и гибель Марфы на эшафоте обретают в повести этический смысл.» [Сигида 2004: 327—344]. В связи с этим возникает вопрос о художественных средствах, позволяющих писателю решить поставленную задачу.

Исторический конфликт между республиканским Новгородом и самодержавной Москвой выражен в повести прежде всего в противопоставлении двух сильных характеров: Марфы и Иоанна. С самого начала заявлено моральное и этическое равновесие борющихся сторон: «Как Иоанн величием своим одушевлял легионы московские, так Марфа в Новегороде воспаляла умы и сердца» [Карамзин 1964: 718]. Однако личного влияния оказывается недостаточно. Персонажи понимают, что для победы им необходима народная поддержка. Поэтому за народное мнение всё время ведется борьба, одним из главных способов которой становится ораторская риторика. Судя по комментарию издателя во вступлении, Марфа проиграла противнику не только как политик, но и как оратор: «И летописи и старинные пес-

ни отдают справедливость великому уму Марфы Борецкой, сей чудной женщины, которая умела овладеть народом и хотела (весьма некстати!) быть Катоном своей республики» [Карамзин 1964: 680—681]. Нам данное замечание представляется принципиально важным для понимания художественной концепции характера Марфы. Марк Порций Катон Старший вошел в историю Древнего Рима не только как крупнейший политический деятель, сумевший завоевать огромный моральный авторитет среди сограждан благодаря последовательному и строгому следованию собственной четкой программе, но и как блестящий оратор, один из создателей теории красноречия, автор первой римской риторики. Его речи, получившие высокую оценку Цицерона, были популярны не только у современников, но обильно цитировались в более позднее время (вспомним хотя бы знаменитое «Cete-rum censeo Carthaginem esse delendam» — «Карфаген должен быть разрушен»). Итак, Марфа попыталась сыграть в жизни Новгорода роль Катона, но неудачно. В чем же причина ее поражения? Ответ на наш вопрос дает сопоставительный анализ двух публичных выступлений, данных в самом начале повести, — князя Холмского (представителя Иоанна) и Марфы. Каждый из говорящих стремится и логикой, и красноречием, и гражданской страстностью склонить на свою сторону народ, и после каждой речи Карамзин сообщает о реакции слушателей.

Князь Холмский в своей речи обращается к разуму и логике новгородцев. Он приводит аргументы в пользу законной власти и величия князей русских: «Великий Новгород всегда был десницею князей великих, когда они славили делами имя русское. Олег под щитом новгородцев прибил щит свой к вратам цареградским. Святослав с дружиною новгородскою рассеял, как прах, воинство Цимисхия, и внук Ольгин вашими предками был прозван Владетелем мира.» [Карамзин 1964: 683]. Но Холмский говорит не только о прошлом. Он подтверждает величие Иоанна его нынешними делами и подвигами: «Иоанн возбудил от сна древнее мужество славян, ободрил унылое воинство, и берега Камы были свидетелями побед наших. Дуга мира и завета воссияла над могилами князей Георгия, Андрея, Михаила. Небо примирилось с нами и мечи татарские иступились. Димитрий, поразив Мамая, не освободил России; Иоанн все предвидит, и, зная, что разделение государства было виною бедствий его, он уже соединил все княжества под своею державою и признан властелином земли русской. Такому ли государю не славно

повиноваться, и для того единственно, чтобы вместе с ним совершенно освободить Россию от ига варваров?» [Там же: 685— 686]. В своей речи боярин аргументированно, с опорой на конкретные факты доказывает политическую перспективность власти Иоанна, цель которого — стремление объединить страну для укрепления ее силы и освобождения от внешнего врага.

Появляется его оппонент — Марфа. И облик, и поведение Борецкой отражают ее внутреннюю силу и величественность: «Вдруг колеблются толпы народные, и громко раздаются восклицания: „Марфа! Марфа!“ Она всходит на железные ступени, тихо и величаво; взирает на бесчисленное собрание граждан и безмолвствует. Важность и скорбь видны на бледном лице ее. Но скоро осененный горестию взор блеснул огнем вдохновения, бледное лицо покрылось румянцем, и Марфа вещала.» [Там же: 687]. Такой мы впервые встречаем ее в повести.

Какие же средства выбирает героиня, чтобы нейтрализовать воздействие Холмского на души и умы новгородцев? Оказывается, что выбор весьма примечателен.

Во-первых, она вроде бы, как и Холмский, обращается к исторической памяти слушателей. Но если ее оппонент оперирует конкретными фактами, достоверность которых задокументирована, то Марфа апеллирует к полулегендарным временам, образам, память о которых плохо сохранилась, а потому есть возможность весьма субъективной их интерпретации: «Вадим! Вадим! Здесь лилась священная кровь твоя, здесь призываю небо и тебя в свидетели, что сердце мое любит славу отечества и благо сограждан, что скажу истину народу новогородскому и готова запечатлеть ее моей кровию. Жена дерзает говорить на вече, но предки мои были друзья Вадимовы, я родилась в стане воинском под звуком оружия, отец, супруг мой погибли, сражаясь за Новгород. Вот мое право быть защитницей вольности! Оно куплено ценою моего счастия.» [Там же: 687]. Как известно, в русских летописях сохранились весьма скудные сведения о Вадиме, суть его конфликта с Рюриком не ясна, а потому возникает возможность придать ему практически любой смысл, а при соответствующей подаче эмоции слушателей могут быть весьма сильно возбуждены. Фактически Марфа таким образом манипулирует сознанием аудитории: «Но когда Рюрик захотел самовольно властвовать, гордость славянская ужаснулась своей неосторожности, и Вадим храбрый звал его пред суд народа. „Меч и боги да будут нашими судиями!“ — ответствовал Рюрик, — и Ва-

дим пал от руки его, сказав: „Новгородцы! На место, обагренное моею кровию, приходите оплакивать свое неразумие — и славить вольность, когда она с торжеством явится снова в стенах ваших.“» [Там же: 688]. Никто из слушателей не был свидетелем гибели Вадима, были ли сказаны им те слова, которые приписывает ему Марфа, — неизвестно, ни доказать, ни опровергнуть данный аргумент невозможно.

Таким образом, мы обнаружили в речи героини прием, который специалистами классифицируется как демагогический. Сошлемся на его характеристику, данную в работе Ю. Л. Нестеренко: «Самый „солидный“ способ „доказательства“ реально бездоказательных утверждений — это приведение ссылок на источники. Источники могут быть неконкретными („иностранные специалисты доказали“), ненадежными („мой сосед говорил“, публикации в бульварной прессе, мнения специалистов в других областях), устаревшими <…> или, в наиболее наглом и злонамеренном случае, просто выдуманными (сюда же относится и ситуация, когда сам источник реален, но якобы цитируемой информации не содержит)» [Нестеренко]. Марфа все свои «исторические» аргументы строит на примерах из древних времен. Свидетелями этих событий не был ни один из присутствующих людей, документальных сведений о них не сохранилось, поэтому доказать или опровергнуть эти факты невозможно.

Еще одна особенность речи Марфы, заметная в процитированном отрывке — стремление воздействовать не столько на разум, сколько на эмоции слушателей. Она стремится побудить народ к протесту против посягательств на независимость, желание отстоять свою вольность. Каким образом она это делает?

Во-первых, она довольно открыто льстит согражданам, подчеркивает достоинство новгородцев и славу их предков: «Потомки славян великодушных! Вас называют мятежниками!.. За то ли, что вы подъяли из гроба славу их? Они были свободны, когда текли с востока на запад избрать себе жилище во вселенной, свободны подобно орлам, парившим над их главой в обширных пустынях древнего мира.» [Карамзин 1964: 687].

Возбуждению аудитории способствует активное использование эмоционально окрашенных терминов: «О воины великодушные! Вы идете спасти отечество и навеки утвердить благие законы его.» [Там же: 709]; «Не мы, о россияне несчастные, но всегда любезные нам братья! Не мы, но вы нас оставили, когда пали на колена пред гордым ханом» [Там же: 690]. Как отмечает

Ю. Л. Нестеренко, данный прием позволяет создать у аудитории предвзятое мнение о доводах противника (реже — о своих собственных) путем использования уничижительных (восхваляющих) терминов вместо нейтральных: «В принципе, все дискредита-ционные приемы так или иначе основаны на апелляции к эмоциям вместо разума, но приемы этого вида реализуют это в наиболее явной форме: напрямую утверждается, что согласиться с аргументами оппонента нельзя по чисто эмоциональным причинам» [Нестеренко].

Еще один прием, позволяющий оценивать речь Марфы как демагогическую, — запугивание слушателей последствиями: «В этом случае демагог обычно даже не пытается отрицать истинности аргументов оппонента — он лишь упирает на то, что признание этой истинности будет якобы иметь неприемлемо тяжелые последствия» [Там же]. Марфа очень эмоционально обрисовывает ужасную картину последствий потери независимости новгородской: «Но если Иоанн говорит истину, если и в самом деле гнусное корыстолюбие овладело душами новгородцев, если мы любим сокровища и негу более добродетели и славы, то скоро ударит последний час нашей вольности, и вечевой колокол, древний глас ее, падет с башни Ярославовой и навсегда умолкнет!.. Тогда мы позавидуем счастью народов, которые никогда не знали свободы. Но знай, о Новгород! Что с утратой вольности иссохнет и самый источник твоего богатства: она оживляет трудолюбие, изощряет серпы и златит нивы. Померкнет слава твоя, град великий, опустеют многолюдные концы твои, широкие улицы зарастут травою, и великолепие твое, исчезнув навеки, будет баснею народов» [Карамзин 1964: 692—693].

Такая перспектива вызывает бурную гневную реакцию новгородцев, звучат возгласы: «„Нет, нет! Мы все умрем за отечество! — восклицают бесчисленные голоса. — Новгород государь наш! Да явится Иоанн с воинством!“» [Там же: 693].

Чтобы усилить эмоциональный эффект своей речи, героиня подкрепляет его выразительными действиями: «Марфа, стоя на Вадимовом месте, веселится действию ее речи. Чтобы еще больше воспалить умы, она показывает цепь, гремит ею в руке своей и бросает на землю: народ в исступлении гнева попирает оковы ногами, взывая: „Новгород — государь наш! Война, война Иоан-ну!“» [Там же: 693].

По сути Борецкая обрисовывает только два возможных варианта развития событий — либо Новгород остается вольным городом,

либо потеряет свою свободу под властью Иоанна и тем самым опозорит себя и будет уничтожен. В данном случае она использует некорректную дихотомию: «Чаще всего некорректная дискретизация <.> встречается в наиболее простой (и, соответственно, „до-ходчивой“) форме дихотомии — разбиения лишь на две альтернативы <.> из всего множества возможных альтернатив отбираются две, как правило — крайние („или полная вседозволенность — или тоталитарная тирания“)» [Нестеренко].

Наконец, Марфа применяет еще один прием демагога — некорректное следствие: «Самый простой вариант некорректного следствия — это конструкция „если А, то Б“, в которой на самом деле Б вовсе не следует из А. Например, „если не будет религии, ничто не удержит людей от аморальных поступков“ (в то время как мораль — социальный институт, совершенно не обязательно завязанный на религию)» [Там же]. Если Новгород подчинится Иоанну, то город ожидают ужасные беды, оскудение, и померкнет слава его.

Таким образом, наш анализ позволил квалифицировать речь Марфы как демагогическую. На определенное время оратор достигает своей цели, воодушевляя новгородцев. Однако заканчивается всё для героини весьма печально: потеряв поддержку сограждан, она терпит поражение в своей борьбе с Иоанном.

Почему же народ оставляет именно того персонажа, дело которого исторически бесперспективно? Ответ на данный вопрос дается в духе просветительской идеологии. Народ, по мысли Карамзина, большая сила, но такая, которая требует постоянного руководства; это исполин, наделенный детской душой и детским разумом. К данной мысли писатель неоднократно возвращается в своей повести. «Народ слаб и легкомыслен, — поучает Марфу ее муж Исаак Борецкий, — ему нужна помощь великой души в важных и решительных случаях» [Карамзин 1964: 703]. На непостоянство и неблагодарность новгородцев жалуется и сама Марфа. «…Давно ли, — думает она, — сей народ славил Марфу и вольность? Теперь он увидит кровь мою и не покажет слез своих…» [Карамзин 1964: 724]. И действительно, когда московское войско вошло в Новгород, «народ, всегда любопытный, забыл на время судьбу Марфы: он спешил навстречу к Иоанну» [Там же: 724].

Причина поражения Марфы в том, что она использует в своей борьбе за народную поддержку весьма сомнительные средства. Фактически Карамзин показывает нам два

типа политиков: демагога (Марфу) и рацио-налиста-практика (Холмского). Приемы демагога (Марфы) оказываются действенными только сиюминутно, находят поддержку аудитории на эмоциональном уровне, но народ отворачивается от такого политика, когда под влиянием новых впечатлений старые эмоции вытесняются новыми, когда в силу вступает разум. Новгородцы, столкнувшись с голодом и смертью, забывают о чувствах, возбужденных в их сердцах пламенной речью Марфы. Посадница оказывается без поддержки горожан и погибает. Почему же эта сильная, яркая, безусловно героическая личность обращается к демагогии? Думается, ответ кроется в объективной логике обстоятельств. Политика Иоанна исторически перспективна. Позиция Марфы исторически проигрышная, героиня вынуждена оперировать сомнительными средствами, поскольку безжалостная логика событий противоречит ее политической позиции. Катоны только тогда становятся духовными лидерами, когда их субъективные усилия совпадают с вектором исторического процесса, но в этом случае они не нуждаются в демагогических приемах.

ЛИТЕРАТУРА

1. Благой Д. Д. История русской литературы XVIII в. — М. : Гос. уч.-пед. изд-во Мин-ва про-свещ. РСФСР, 1955.

2. Гуковский Г. А. Карамзин и сентиментализм // История русской литературы. — М. ; Л. : АН СССР, 1941. Т. 5.

3. Карамзин Н. М. Избр. соч. : в 2 т. Т. 1. — М. ; Л. : Худож. лит., 1964.

4. Нестеренко Ю. Л. Демагогия. Классификация

демагогических приемов с примерами и советами по противодействию. ЦКЬ: http://fan.lib.rU/n/-

nesterenko_j_l/text_0610.shtml (дата обращения: 28.01.2014)

5. Орлов П. А. Повесть Н. М. Карамзина «Марфа-Посадница» // Русская литература. 1968. № 2. С. 199—200.

6. Орлов П. А. Русский сентиментализм. — М. : Изд-во МГУ, 1977.

7. Подлесова С. Е. Исторические повести Н. М. Карамзина «Наталья, боярская дочь» и «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода»: особенности жанра, поэтика : дис. … канд. филол. наук. — Самара, 2000.

8. Сигида Л. И. Об истоках разочарования и скепсиса героев Карамзина // XVIII век: искусство жить и жизнь искусства. — М. : Экон-информ, 2004. С. 327—344.

9. Федоров В. И. Историческая повесть Н. М. Карамзина «Марфа-посадница» // Учен. зап. Моск. гор. пед. ин-та им. В. П. Потемкина / под ред. А. И. Ревякина. — М. : МГПИ, 1957. Т. 47, вып. 6. С. 109—129.

Статью рекомендует к публикации д-р филол. наук, проф. Т. А. Ложкова.

233

Посадница» — краткое содержание повести Н.М. Карамзина


Речь Холмского на вече

В 1803 году в журнале «Вестник Европы» была напечатана повесть 37-летнего поэта и прозаика Николая Карамзина «Марфа-Посадница, или Покорение Новгорода». Автор написал рассказ о событиях, произошедших в 1471 году. Повествование ведется от лица знатного новгородца, чью рукопись якобы нашел писатель.

Повесть состоит из трех глав. Она начинается с появления в Новгороде московского боярина Холмского. Он выступал на вече и читал письмо от Иоанна III следующего содержания:

  • Московский царь стремится освободить Русь от власти Золотой Орды и для этого желает объединить все славянские земли. Холмский призывал новгородцев присоединиться к Московскому государству.
  • Боярин упрекал граждан Новгорода в том, что они отделились от своих братьев. Пользуясь своей отдаленностью от границ, они занимаются торговлей и думают лишь о собственной выгоде.
  • Холмский сообщал, что московскому царю стало известно о сговоре новгородцев с Литвой и Польшей. Он стыдил их тем, что они привлекают к себе иностранцев, которых в других землях встречают мечом.
  • Боярин призывал Новгород объединиться с прочими русскими землями и совместными усилиями выступить против врагов Руси. Если же его жители будут противиться, то русский царь не остановится ни перед чем, чтобы усмирить мятежников.

Краткое содержание: Марфа-посадница, или покорение Новгорода

То были знаменательные времена, когда близилось освобождение Руси от монголо-татарского ига. Великий князь Иоанн III собирал под свои знамена всех, кто жаждал избавиться от гнета Золотой Орды, но встало на пути объединения гордое Новгородское государство, провозгласившее свою независимость. Не предвидели новгородцы, что это противостояние принесет им лишь горе и потери, но не могли они поступиться гордостью.

Вечевой колокол созывал горожан на Великую площадь. Народ стекался со всего города, гул его заглушал звон колокола, люди требовали начать вече. И вот, на лобном месте появляется доверенный Иоанна III князь Холмский, чтобы объявить городу требования великого князя Московского и склонить горожан к миру. К совести людей взывал князь, упрекал их в том, что бросают они братьев-славян на растерзание орде, благоденствуя в свою очередь. Пока на русскую землю льется кровь защитников, города лежат в руинах, а оставшихся в живых заковывают в цепи, новгородцы празднуют. Русские с мечом встречают чужеземцев, а Новгород принимает их с распростертыми объятиями, позарившись на товары и золото. Узнал князь Иоанн о тайном сговоре с Польшей и княжеством Литовским, поработят они новгородцев, возжелавших безрассудно независимости.

В раздробленности причины большинства бед русской земли, понял это великий князь Московский, и он намерен дать отпор татарам, даже если ради этого придется пойти войной против собственного народа. Так что ответит город, изберет он мир, или отправится на братоубийственную войну?

Покидает посланец лобное место. Народ кличет Марфу, защитницу Новгорода. Гордо встает она на железные ступени, грустью наполнен ее взгляд. Но вот загорается воинственный огонек в ее глазах, и ответствует она. Не принимает Марфа упреков посланника в благополучии города. И правда, процветает Новгород, не ввязавшийся в междоусобную войну, отказавшийся прогнуться под мощью татарского войска. Понятно желание Иоанна овладеть столь сильным и богатым городом, как и понятно желание его разбить захватчиков, но город и до, и после изгнания врагов с русской земли был и будет свободным. И если богатство и свобода греховны, то пусть господь заберет их. Взревел народ от возмущения, войну объявляет он Иоанну! Посол пытается привлечь внимание, но тщетно. Тогда он обнажает меч и с печалью объявляет: «Быть войне!».

Город заполнился звуками набата, возвещающего об объявлении войны. Марфа же отправилась к своему деду, ушедшему в аскетизм после семи десятков лет служения Новгороду мечом. Выслушав ее, он предвидел горе, которое принесет им война. Но Марфа упрекнула старика в пассивности, предпочтя действие ожиданию. Пришла Марфа вместе с молодым витязем Мирославом. Именно ему она решилась доверить командование войском. Отшельник благословил его на бой. Утром следующего дня на вече юношу утвердили вождем, чему изрядно поспособствовало красноречие посадницы.

Марфа, предусмотрев печальные последствия принятого новгородцами решения, выдает замуж за Мирослава свою дочь — Ксению, венчание происходит в Софийском соборе. Впервые озарило счастье дом Борецких в темные времена. Посадница рассказывает новобрачным, какой любящей женой и матерью она была, пока не погиб ее муж. И тогда она не могла оставаться в стороне от общественной жизни, уделяя все внимание семье, она должна была встать на защиту свободы Новгорода, как завещал ей муж перед своей смертью.

Следующий день принес новгородцам не только суровые военные будни, но и радость свадебных гуляний. Единство почувствовали горожане, и Марфа вела их.

Гонец приносит печальные известия — Псков встал на сторону московского князя, бросив бывших союзников. Но это лишь ожесточило новгородцев. Приходит весть о стремительном приближении Иоанна с войском к новгородским землям. Войско отправляется ему навстречу, чтобы дать бой вдали от городских стен. И вот, настал час битвы. Не были никаких весточек с поля боя. И вот, появляется на горизонте колесница, на ней — тело Мирослава. Жестоким был бой, кровопролитности которого дивились даже бывалые ратники.

Оба сына Марфы пали в сече. Взывает она к народу, стоят ли жертвы свободы, не сожалеют ли граждане, что не склонились под властью московского князя. Если так, то пусть ее голову отправят Иоанну с мольбами о помиловании. Но народ непреклонен, он готов защищать вольность до последней капли крови. Снова и снова сталкиваются в бою новгородцы и княжеские войска. Поняв, что в поле ему не одолеть мятежный город, Иоанн переходит к осаде. В городе начинается голод. Все убедительнее звучат голоса оппонентов Марфы. Наконец, погибают в последнем бою оставшиеся защитники свободы. Вновь избранный посадником отшельник Феодосий отдает ключи от города победителю. Иоанн не держит зла на новгородцев. Ему нужна лишь одна Марфа. Гордо поднимается она на эшафот. Умирает посадница свободной гражданкой Новгорода. Вечевой колокол, недавно созывавший горожан на братоубийственную войну, снимают и перевозят в Москву.

Автор — Кращенко А.В.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Марфа-посадница, или покорение Новгорода». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

Выступление Марфы Борецкой

После речи боярина на вече наступила тишина. Но вдруг раздались возгласы: «Марфа! Марфа!».После них на лобное место поднялась вдова посадника Марфа Борецкая, известная защитница вольности родного города. Она привела следующие доводы:

  • Новгород был и остается свободным, он никогда не допускал врагов на свои земли и не допустит их впредь.
  • Марфа опровергла обвинения, что новгородцы думают лишь о своей выгоде. Она напомнила, что республика достигла процветания во многом благодаря отказу принимать участие в междоусобицах русских князей.
  • Защитница вольности обвинила царя Ивана в стремлении захватить Новгород из-за его богатств и обширных земель.
  • После этих речей московский боярин объявил войну Новгородской республике. Набат вечевого колокола сообщил об этом всем жителям города. Марфа-Посадница отправилась за советом к своему деду — пустыннику Феодосию. Старый отшельник предрек Новгороду бедствия, но Борецкая сказала, что нужно действовать в настоящем, чтобы не укорять себя в будущем. Она привела с собой молодого воина Мирослава, которому решила доверить войско. Мудрый старец благословил витязя на бой и вручил ему меч своего предка, храброго Ратмира.

    Популярные сегодня пересказы

    • Пятнадцатилетний капитан — краткое содержание романа Жюля Верна
      Действие происходит на шхуне под названием Пилигрим. Судно направляется в город Сан-Франциско. На нем находится большое количество пассажиров и экипаж. Управлением корабля занимается командир Гуль
    • Мой спутник — краткое содержание рассказа Горького
      В одной из гаваней Одессы у меня произошла встреча с каким-то подозрительным человеком. Он был одет в чистую, светлую, модную одежду, а сам имел азиатское происхождение, что было редким случаем
    • Вечер у Клэр — краткое содержание романа Газданова
      Сюжет происходит в конце двадцатых годов прошлого столетия. Герой романа молодой человек, которого зовут Николай, он влюблён во француженку, с капризным характером. Она больна, и повествователь дежурит
    • Краткое содержание рассказа Акварельные краски Паустовского
      Главным героем произведения является художник, который родился в одном городе. Берг, такая фамилия была у художника, абсолютно не был привязан к своей родине и не дорожил родными местами.

    Подготовка к битве

    На следующий день собиралось ополчение. Карамзин дает описание небывалого подъема, с которым граждане республики намеревались защищать свою вольность. Борецкая предложила в качестве вождя Мирослава, и новгородцы одобрили ее решение. Граждане 10 вольных немецких городов принесли богатые дары и выставили 700 ратников, готовых сражаться вместе с новгородцами против их врага.

    Воодушевленная Марфа от имени города написала письмо с просьбой о военной помощи соседней Псковской республике.

    Перед трагическими событиями Посадница решила выдать свою дочь Ксению за Мирослава. Венчание происходило в Софийском соборе. Растроганная Марфа рассказала дочери, какой кроткой и нежной супругой была она сама, но после смерти мужа решила отдать все силы борьбе за вольность родного города.

    Весь народ радостно отмечал свадьбу Мирослава и Ксении, а Марфа выставила богатое угощение. Ночью в уединенном тереме Борецкой появился таинственный гость — посланник польского короля Казимира. Он предложил помощь в борьбе против Москвы, но за это Новгород должен будет перейти под власть Польши. Русская патриотка с негодованием отвергла это предложение.

    Вскоре пришел ответ от Псковской республики. Псковичи отказали Новгороду в военной помощи и посоветовали сдаться на милость московского царя. Узнав об этом, новгородцы стали вооружаться еще усерднее.

    Военный конфликт

    Узнав о переговорах Борецкой с польским королем, великий московский князь Иван III пытался урегулировать конфликт дипломатическим путем. Однако Марфа отказалась идти на уступки, и князь объявил войну Новгородской республике. С этого момента события стали разворачиваться стремительно.

    Иван 3 и Марфа, став непримиримыми врагами, не собирались сдавать свои позиции. Великий князь объявил крестовый поход против католического засилья в православном Новгороде, в то время как Борецкая возглавила восстание в родном городе.

    В 1471 году в Шелонской битве схлестнулись московское и новгородское войска, и победа оказалась на стороне великого князя. Дмитрий Борецкий был казнен как политический преступник, однако смерть сына не остановила Марфу Борецкую, которая продолжила борьбу за независимость Новгорода.

    В 1478 году Иван III, возглавивший новый военный поход, окончательно лишил Новгородскую республику всех привилегий, полностью подчинив Москве. Обширные владения Борецких были конфискованы, а сама Марфа, чьи годы жизни были посвящены борьбе против московской экспансии, была пострижена в монахини в Зачатьевском монастыре. Там она и ушла из жизни в 1503 году.

    Речь Марфы

    Дальше еще интереснее закручивает свой сюжет краткое содержание. Марфа-посадница под восклицающие звуки тихо и величаво вошла на железные ступени На ее лице читались скорбь и величие. Она спокойно начала свою вдохновенную речь и сказала, что по праву может быть защитницей вольности, так как именно ее отец и супруг положили голову, сражаясь за этот славный город.

    Народ слушал ее, затаив дыхание. А она продолжала свое выступление тем, что не стоит ее народ упрекать в том, что он не участвовал в и сам отбился от монголо-татарских завоевателей, когда свирепый Батый хотел растерзать их город. Она поминала и отцов, которые знали, что умрут в сражениях, но не станут рабами, и без робости точили свои мечи. Теперь процветает, и многие чужеземные купцы, приезжая к себе домой, рассказывают, что подобного по красоте города не видели больше нигде. И неудивительно, что теперь Иоанн, видя все величие и красоту Новгорода, хочет править им.

    И вот до предела накаляет сюжет даже краткое содержание. Марфа-посадница дальше говорит, что Небеса правосудны, и если корыстолюбие движет ими, а не добродетели и слава, то скоро ударит их вольницы последний час, а при потере свободы иссохнет и источник благосостояния, слава города померкнет, и он превратится в печальные развалины. Народ затрепетал в негодовании и закричал: «Война Иоанну! Мы умрем за наше Отечество и свободу!»

    Посол московский хотел еще что-то сказать, но напрасно — толпа не хотела слушать и чуть не разорвала его. Тогда он с огромной душевной скорбью произнес свои последние решающие слова: «Да будет война!» — и быстро удалился из города со своею дружиною.

    Ожидание

    Грозная тишина поселилась в городе в ожидании, только храмы не затворили свои двери, оставшийся народ встал на колени, звучало молебное чтение. Долго не было известий. В день решительной битвы Марфа с высокого лобного места увидела облако пыли. Закрыв глаза, она произнесла: «Мирослав погиб, Иоанн стал победителем!»

    На колеснице в город привозят тело Мирослава, раненые воины рассказывают о страшных сражениях. Русские были против русских, воины обеих сторон хотели доказать, что они славяне. Взаимная их злоба и есть самое ужасное! Двое сыновей Марфы тоже погибли.

    Но битва продолжалась, Иоанн в прямом столкновении не смог одолеть витязей новгородских, тогда он пошел на длительную осаду. Город начинал голодать, защитники вольности стали гибнуть.

    Старец Феодосий, покинув свой затвор, пришел в город и опять стал посадником, однако после победы сам же вручил ключи от города царю Иоанну и попросил у него пощады для народа, взамен пообещав, что эти люди будут служить ему верой и правдой.

    Анализ повести Марфа-Посадница, или Покорение Новагорода Карамзина

    Произведение по жанровой направленности относится к исторической повести, рассматриваемой в качестве основной темы вопросы свободолюбия, справедливости и борьбы за права своего народа.

    Повествование в повести осуществляется от имени знатного новгородского гражданина, участника происходящих событий, рассказывающих об угнетаемом русским государем богатого российского города, проявляющего непокорность и вольность под предводительством сильной женщины, демонстрирующей величие женского характера. 

    Главной героиней повести является простая русская женщина Марфа Борецкая, представленная писателем в образе редкой представительницы женского пола, отстаивающей интересы своих земляков, поскольку осознает, что царю Ивану III город интересен исключительно в качестве увеличения собственного достатка, а Марфа пропагандирует свободу для благоденствия каждого новгородца. 

    Марфа описывает в повести в качестве мудрой, величественной, великодушной и смелой женщины, отличающейся бледным лицом, покрытым румянцем.

    Героиня понимает, что город в тот период времени достигает своего расцвета и могущества, при этом управление со стороны московских властей для Новгорода не имеет смысла, поскольку приведет лишь к давлению на горожан. Для убеждения прибывшего московского боярина Холмского, представляющегося настоящим чиновником, Марфа использует примеры из русской истории, вспоминая великих древних князей Олега, Владимира, Ярослава, принявших положение Новгорода в качестве вольного града и независимой новгородской республики.

    Речи Марфы Посадницы отличаются ораторскими приемами, в которых присутствует личностный мотив, придающий словам женщины задушевную эмоциональность. В своих выражениях защитница использует контраргументы, антитезисы, позволяющие передать ее волнение в отношении желания государя лишить Новгород вольности, поскольку она понимает, что данное решение приведет к снижению городского благосостояния и славы.

    Писатель, придерживающийся монархических взглядов, приводит в финале произведения главную героиню к драматической развязке в виде ее казни, которую Марфа воспринимает с открытыми глазами, спокойно взойдя на эшафот, подчеркивая свою вольную позицию в готовности к принятию смерти ради собственных убеждений.

    После казни Марфы Новгород оказывается под властью московского царя, желающего в период нашествия монголо-татарских войск к объединению русских земель. Народ молчаливо и неизбежно принимает перемену положения города, надеясь на сохранение городских определенных прав и льгот.

    Другие сочинения:

    Анализ повести Марфа-Посадница, или Покорение Новагорода Карамзина

    Несколько интересных сочинений

    • Сочинение Проблема народного счастья в поэме Кому на руси жить хорошо Некрасова

      Николай Алексеевич Некрасов, один из талантливейших писателей девятнадцатого века, начал поэму в 1863 году и сочинял её до конца своей жизни, до 1877 года.

    • Нигилизм Базарова в романе Отцы и дети Тургенева сочинение с цитатами

      В романе И.С. Тургенева «Отцы и дети» одной из проблем является противоборство барской и демократической России. Евгений Базаров, главный герой произведения, называет себя «нигилистом».

    • Против каких пороков направлена комедия Недоросль Фонвизина сочинение

      Целью классицистической комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» является высмеивание социальных пороков. Только искореняя их, можно было воспитать достойных граждан, что входило в задачи Просвещения.

    • Сочинение на тему Настоящая ответственность бывает только личной

      Какую бы книгу мы в руки не взяли, везде встречается определенный герой, который встает перед выбором. И когда персонаж примет собственное решение, тогда и осознается читателем: ответственный он или нет.

    • Сочинение на тему Что такое подвиг?

      Подвиг — это поступок, героический поступок, совершая который человек проявляет все свои лучшие качества: героизм, отвагу, способность к самопожертвованию.

    ОГБУК Дворец книги — Ульяновская областная научная библиотека имени В.И. Ленина — Ульяновская областная научная библиотека

    Продолжая знакомиться с творчеством Н.М. Карамзина, мы предлагаем вашему вниманию его историческую повесть «Марфа-посадница или Покорение Новагорода».

    В одновременно писавшейся с «Рыцарем нашего времени» повести «Марфа-посадница или покорение Новагорода» (повесть была напечатана в 1803 году) Карамзин задумывается над важнейшим политическим вопросом: какая форма государственного правления предпочтительнее – монархия или республика? К моменту написания повести Карамзин – сложившийся литератор и журналист. Позади – путешествие по Европе, где он был свидетелем событий Великой французской революции, в Северной Америке в то время создавались Соединённые Штаты, в России в 1801 году закончилось царствование Павла I, начиналась эпоха нового монарха – Алекcандра I, от которого ждали перемен в будущем, впереди были ещё войны с Наполеоном, которые требовали от России единства народа и монарха во имя свободы Отечества.

    В «Марфе-посаднице» Карамзин обращается к глубокой древности – к одному из самых драматических эпизодов истории вольного русского города Новгорода – присоединении его к Московскому княжеству. Но мысли, владевшие Карамзиным, были остро современны. Идея свободы, верного государственного устройства России владела тогда русскими вольнодумцами. История Новгорода, управляемого выборными посадниками, была для того времени символом неподкупной вольности и свободы от порабощения. «Вольность и Марфа одно знаменовали в великом граде» – пишет Карамзин. Но не случайно Карамзин предварил «Марфу-посадницу» небольшим предисловием, в котором он называет себя не автором, а лишь издателем повести, безвестным новгородцем, современником изображённых событий. Карамзин-историк мыслит гораздо глубже. Свободой можно и обжечься – предупреждает Карамзин. Свобода в его понимании – это не разобщение, а объединение сил, во имя державного могущества.

    Итак, читаем повесть…

    Музыка

    В наших летописях мало подробностей сего великого происшествия, но случай доставил мне в руки старинный манускрипт, который сообщаю здесь любителям истории и сказок, исправив только слог его, темный и невразу­мительный. Думаю, что это писано одним из знатных новогородцев, переселенных великим князем Иоанном Васильевичем в другие города. Все главные происшест­вия согласны с историею. И летописи и старинные песни отдают справедливость великому уму, Марфы Борецкой, сей чудной женщины, которая умела овладеть народом и хоте­ла (весьма некстати!) быть Катоном своей республики.

    КНИГА  ПЕРВАЯ

    Раздался звук вечевого колокола, и вздрогнули серд­ца в Новегороде.

    «… князь московский прислал в Великий Новгород своего боярина, который желает всенародно объявить его требования… Посадник сходит – и боярин Иоаннов яв­ляется на Вадимовом месте, с видом гордым, препоясан­ный мечом и в латах. То был воевода, князь Холмский, муж благоразумный и твердый — правая рука Иоаннова».

    «Граждане новогородские! — вещает он.— Князь Мо­сковский и всея России говорит с вами — внимайте! Народы дикие любят независимость, народы мудрые любят порядок, а нет порядка без власти самодержав­ной. Ваши предки хотели править сами собой и были жертвою лютых соседов или еще лютейших внутренних междоусобий… Новогородцы, быв всегда старшими сынами России, вдруг отделились от братий своих; быв верными поддан­ными князей, ныне смеются над их властию… и в какие времена? О стыд имени русского! Родство и дружба по­знаются в напастях, любовь к отечеству также…

    Явились варвары бесчисленные…Храбрые славяне, изумленные их явлением, сражаются и гибнут, земля русская обагряется кровью русских, города и села пылают, гремят цепи на девах и старцах,.. Что ж делают новогородцы? Спешат ли на помощь к братьям свои… Нет! Русские и новогородцы не уз­нают друг друга!

    Отчего же такая перемена в сердцах ваших? Как древнее племя славянское могло забыть кровь свою?..

    Вольность!.. Но вы также рабствуете. Скоро, скоро вы соберетесь на звук вечевого колокола, и над­менный поляк скажет вам на лобном месте: «Вы — рабы мои!» Но бог и великий Иоанн еще о вас пекутся.

    Новогородцы! Земля русская воскресает.

    … Иоанн, избранный богом, не опустит державной руки своей, доколе не сокрушит вра­гов и не смешает их праха с земною перстию. Димит­рий, поразив Мамая, не освободил России; Иоанн все предвидит, и, зная, что разделение государства было ви­ною бедствий его, он уже соединил все княжества под своею державою и признан властелином земли русской.

    Но радость его не будет совершенна, доколе Новго­род, древний, Великий Новгород, не возвратится под сень отечества.

    Народ и граждане!..

    Или — внимайте его по­следнему слову — или храброе воинство, готовое сокру­шить татар, в грозном ополчении явится прежде глазам вашим да усмирит мятежников!.. Мир или война? Ответ­ствуйте!»

    С сим словом боярин Иоаннов надел шлем и сошел с лобного места.

    Музыка

    Еще продолжается молчание. Чиновники и граждане в изумлении. Вдруг колеблются толпы народные, и гром­ко раздаются восклицания: «Марфа! Марфа!» Она всхо­дит на железные ступени, тихо и величаво; взирает на бесчисленное собрание граждан и безмолвствует… Важ­ность и скорбь видны на бледном лице ее… Но скоро осененный горестию взор блеснул огнем вдохновения, бледное лицо покрылось румянцем, и Марфа вещала: «… сердце мое любит славу отечества и благо сограждан, что ска­жу истину народу новогородскому и готова запечатлеть ее моею кровию. Жена дерзает говорить на вече, но пред­ки мои были друзья Вадимовы, я родилась в стане воин­ском под звуком оружия, отец, супруг мой погибли, сражаясь за Новгород. Вот право мое быть защитницею вольности! Оно куплено ценою моего счастия…

    Когда Вели­кая Империя, как ветхое здание, сокрушалась под силь­ными ударами диких героев севера, когда готфы, ванда­лы, эрулы и другие племена скифские искали везде добы­чи, жили убийствами и грабежом, тогда славяне имели уже селения и города, обрабатывали землю, наслажда­лись приятными искусствами мирной жизни, но все еще любили независимость…

    Правда, с течением времен родились в душах новые страсти, обычаи древние, спасительные забывались, и неопытная юность презирала мудрые советы старцев; то­гда славяне призвали к себе знаменитых храбростию князей варяжских… Но когда Рюрик захотел самовольно властво­вать, гордость славянская ужаснулась своей неосторож­ности, и Вадим Храбрый звал его пред суд народа…

    Здесь провел юность свою Владимир, здесь, среди примеров народа великодушного, образовался великий дух его, здесь муд­рая беседа старцев наших возбудила в нем желание во­просить все народы земные о таинствах веры их, да от­кроется истина ко благу людей; и когда, убежденный в святости христианства, он принял его от греков, ново­городцы, разумнее других племен славянских, изъявили и более ревности к новой истинной вере…

    Князь московский укоряет тебя, Новгород, самым тво­им благоденствием… чужеземные гости ищут дружбы нашей, удивляются славе великого града, красоте его зданий, общему избытку граждан и, возвратись в страну свою, говорят: «Мы видели Новгород, и ничего подобного ему не видали!»

    …Не мы, о россияне несчастные, но всегда любезные нам братья! не мы, но вы нас оставили, когда пали на колена пред гордым ханом и требовали цепей для спа­сения поносной жизни, когда свирепый Батый, видя сво­боду единого Новаграда, как яростный лев, устремился растерзать его смелых граждан…

    Иоанн желает повелевать великим градом: не удиви­тельно! он собственными глазами видел славу и богатст­во его. Но все народы земные и будущие столетия не пре­стали бы дивиться, если бы мы захотели ему повино­ваться. Какими надеждами он может обольстить нас? Одни несчастные легковерны; одни несчастные желают перемен — но мы благоденствуем и свободны! благоден­ствуем оттого, что свободны!..

    Да будет велик Иоанн, но да будет велик и Новгород! Да славится князь Москов­ский истреблением врагов христианства, а не друзей и не братий земли русской, которыми она еще славится в мире!

    … знай, о Новгород, что с утратою вольности иссох­нет и самый источник твоего богатства: она оживляет трудолюбие, изощряет серпы и златит нивы, она привле­кает иностранцев в наши стены, с сокровищами торговли, она же окрыляет суда новогородские, когда они с бога­тым грузом по волнам несутся…»

    Музыка

    Марфа, стоя на Вадимовом месте, веселится действием ее речи. Чтобы еще более воспалить умы, она показывает цепь, гремит ею в руке своей и бросает на землю: народ в исступле­нии гнева попирает оковы ногами, взывая: «Новгород — государь наш! Война, война Иоанну!»

    Марфа вздохнула свободно. Видя ужасный мятеж на­рода,… сия величавая жена подъемлет руки к небу, и слезы текут из глаз ее. «О тень моего супру­га!— тихо вещает она с умилением.— Я исполнила клят­ву свою! Жребий брошен: да будет, что угодно судьбе!..» Она сходит с Вадимова места.

    Вдруг раздается треск и гром на великой площади… Земля колеблется под ногами… Набат и шум народный умолкают… Все в изумлении. Густое облако пыли закры­вает от глаз дом Ярослава и лобное место… Сильный порыв ветра разносит наконец густую мглу, и все с ужасом видят, что высокая башня Ярослава, новое гордое здание народного богатства, пала с вечевым коло­колом и дымится в своих развалинах… Пораженные сим явлением, граждане безмолвствуют… Скоро тишина пре­рывается голосом — внятным, но подобным глухому сто­ну, как будто бы исходящему из глубокой пещеры: «О Новгород! Так падет слава твоя! Так исчезнет твое величие!..» Сердца ужаснулись. Взоры устремились на одно место, но след голоса исчез в воздухе вместе с словами: напрасно искали, напрасно хотели знать, кто произнес их…

    Между тем настала бурная ночь. Засветились факе­лы; сильный ветер беспрестанно задувал их, беспрестан­но надлежало приносить огонь из домов соседственных. Но тысячские и бояре ревностно трудились с граждана­ми: отрыли вечевой колокол и повесили на другой башне. Народ хотел слышать священный и любезный звон его — услышал и казался покойным. Степенный посадник рас­пустил вече. Толпы редели. Еще друзья и ближние оста­навливались на площади и на улицах говорить между со­бою, но скоро настала всеобщая тишина, подобно как море после бури, и самые огни в домах (где жены но­вогородские с беспокойным любопытством ожидали от­цов, супругов и детей) один за другим погасли.

    музыка

    КНИГА  ВТОРАЯ

    В густоте дремучего леса, на берегу великого озера Ильменя, жил мудрый и благочестивый отшельник Фео­досии, дед Марфы-посадницы, некогда знатнейший из бояр новогородских. Он семьдесят лет служил отечеству мечом, советом, добродетелию и наконец захотел слу­жить богу единому в тишине пустыни…

    Уже давно он жил в пустыне, и только два раза в год могла приходить к нему Марфа, беседовать с ним о судьбе Новагорода или о радостях и печалях ее сердца… Она известила его о происшествии.

    «Судьба людей и на­родов есть тайна провидения,— ответствует Марфа,— но дела зависят от нас единственно… Серд­ца граждан в руке моей: они не покорятся Иоанну, и ду­ша моя торжествует!..

    «Кто ж бу­дет главою войска и щитом Новаграда?» — «Сей юно­ша!» — ответствует посадница, указав на Мирослава… Он снял пернатый шлем с головы своей; заря вечерняя и блеск молнии освещали величественную красоту его. Феодосии смотрел с удивлением на юношу.

    «Никто не знает его родителей,— говорила Марфа,— он был найден в пеленах на железных ступенях Вадимова места и воспитан в училище Ярослава, рано удив­лял старцев своею мудростию на вечах, а витязей — храбростию в битвах…Он — сирота в мире, но бог любит сирых, а Новгород — великодушных. Их име­нем ставлю юношу на степень величия, их именем вру­чаю ему судьбу всего, что для меня драгоценнее в свете: вольности и Ксении!  

    Благослови, муж святой и добродетельный, волю нежной матери, которая более Ксении любит одно отечество! Сей союз достоин твоей правнуки: он заключается в день ре­шительный для Новаграда и соединяет ее жребий с его жребием…»

    Феодосии обнял юношу, называя его сыном своим. Они вошли в хижину, где горела лампада. Старец дрожа­щею рукою снял булатный меч, на стене висевший, и, вру­чая его Мирославу, сказал: «Вот последний остаток мир­ской славы в жилище отшельника! Я хотел сохранить его до гроба, но отдаю тебе: Ратьмир, предок мой, изобразил на нем златыми буквами слова: «Никогда врагу не достанется»…» Мирослав взял сей древний меч с благоговение и гордо ответствовал: «Исполню условие!» Марфа долго ещё говорила с мудрым Феодосием о силах князя московского, о верных и неверных союзниках Новаграда и сказала наконец юноше: «Возвратимся, буря утихла. Народ покоится в великом граде, но для сердца моего уже нет спокойствия!».

    Музыка

    Восходящее солнце озарило первыми лучами своими на лобном месте посадницу, окруженную народом. Она держала за руку Мирослава и говорила: «Народ! Сей ви­тязь есть небесный дар великому граду… Он питомец оте­чества, и сердце его сильно бьется при имени свободы. Вам известны подвиги Мирославской храбрости… (Марфа с жаром и красноречием описала их.) Сограждане! — ска­зала она в заключение.— Кого более всех должен ненави­деть князь московский, тому более всех вы можете верить: я признаю Мирослава достойным вождем новогородским!.. Самая цветущая молодость его вселяет в меня надежду: счастие ласкает юность!..» Народ поднял вверх руки: Ми­рослав был избран!.. Бояре и люди житые осенили его своими знаменами…

    Марфа от имени Новаграда написала убедительное и трогательное письмо к союзной Псковской республике. «Отцы наши,— говорила она,— жили всегда в мире и дружбе; у них было одно бедствие и счастие, ибо они одно любили и ненавидели. Братья по крови славянской и вере православной, они назывались братьями и по духу народ­ному…»

    Трубы и литавры возвестили на Великой площади яв­ление гостей иностранных. Музыканты, в шелковых крас­ных мантиях, шли впереди, за ними граждане десяти воль­ных городов немецких, по два в ряд, все в богатой одеж­де, и несли в руках, на серебряных блюдах, златые слит­ки и камни драгоценные. Народ с живейшею благодарностию принял такие знаки дружеского усердия. Сам Мирослав роздал оружие гостям чужеземным, которые желали составить особенный легион; Марфа назва­ла его дружиною великодушных, и граждане общим вос­клицанием подтвердили сие имя.

    Музыка

    Уже среди шумных воинских приготовлений день скло­нялся к вечеру — и юная Ксения, сидя под окном своего девического терема, с любопытством смотрела на движения народные: они казались чуждыми ее спокойному, кроткому сердцу!.. Воспитанная в простоте древних славянских нравов, Ксения умела наслаждаться только одною своею ангель­скою непорочностию и ничего более не желала; никакое тайное движение сердца не давало ей чувствовать, что есть на свете другое счастие. Если иногда светлый взор ее не­чаянно устремлялся на юношей новогородских, то она краснелась, не зная причины: стыдливость есть тайна не­винности и добродетели. Любить мать и свято исполнять ее волю, любить братьев и милыми ласками доказывать им свою нежность было единственною потребностию сей крот­кой души. Но судьба неисповедимая захотела ввергнуть ее в мятеж страстей человеческих; прелестная, как роза, по­гибнет в буре, но с твердостию и великодушием: она была славянка!..

    Отворяется дверь уединенного терема, и служанки вхо­дят с богатым нарядом: подают Ксении одежду алую, оже­релье жемчужное, серьги изумрудные, произносят имя матери ее, и дочь, всегда послушная, спешит нарядиться, не зная для чего. Скоро приходит Марфа, смотрит на Ксе­нию, смягчается душою и дает волю слезам материнской горячности… Может быть, тайное предчувствие в сию ми­нуту омрачило сердце ее…

    Долго не может она говорить, прижимая любезную, спо­койную невинность к пламенной груди своей; наконец ук­репилась силою мужества и сказала: «Радуйся, Ксения! Сей день есть счастливейший в жизни твоей, нежная мать избирает тебе супруга, достойного быть ее сыном!..» Она ведет ее в храм Софийский.

    Уже народ сведал о сем знаменитом браке, изъявлял радость свою и шумными толпами провожал Ксению, изум­ленную, встревоженную столь внезапною переменою судь­бы своей… Так юная горлица, воспитанная под крылом матери, вдруг видит мирное гнездо свое, разрушенное вих­рем, и сама несется им в неизвестное пространство; на­прасно хотела бы она слабым усилием нежных крыльев своих противиться стремлению бури… Уже Ксения стоит пред олтарем подле юноши, уже совершается обряд тор­жественный, уже она — супруга, но еще не взглянула на того, кто должен быть отныне властелином судьбы ее.

    Она (Марфа) вышла из храма с детьми своими. Чиновники не дерзали следовать за нею, и народ дал новобрачным дорогу, жены знаменитые усыпали ее цветами до самых ворот посадницы. Мирослав вел нежную, томную Ксению (и Новгород никогда еще не видал столь прелестной че­ты) — впереди Марфа — за нею два сына ее… Граждане забыли опасность и войну, веселие сия­ло на лицах, и всякий отец, смотря на величественного юношу, гордился им, как сыном своим, и всякая мать, видя Ксению, хвалилась ею, как милою своею дочерью. Марфа веселилась усердием народным: облако всегдашней задумчивости исчезло в глазах ее, она взирала на всех с улыбкою приветливой благодарности.

    С самой кончины Исаака Борецкого дом его представ­лял уныние и пустоту горести: теперь он снова украшается коврами драгоценными и богатыми тканями немецкими, везде зажигаются светильники серебряные, и верные слу­ги Борецких радостными толпами встречают новобрачных.

    Марфа садится за стол с детьми своими; ласкает их, це­лует Ксению и всю душу свою изливает в искренних раз­говорах. Никогда милая дочь ее не казалась ей столь лю­безною. «Ксения! — говорит она.— Нежное, кроткое сердце твое узнает теперь новое счастие, любовь супружескую, которой все другие чувства уступают…

    Было время, и вы помните его,— продолжала Марфа,— когда мать ваша жила един­ственно для супруга и семейства в тишине дома своего, боялась шума народного и только в храмы священные хо­дила по стогнам, не знала ни вольности, ни рабства, не зна­ла, повинуясь сладкому закону любви, что есть другие за­коны в свете, от которых зависит счастие и бедствие лю­дей… Кто ныне узна­ет мать вашу? Некогда робкая, боязливая, уединенная, с смелою твердостию председает теперь в совете старейшин, является на лобном месте среди народа многочисленно­го, велит умолкнуть тысячам, говорит на вече, волнует на­род, как море, требует войны и кровопролития — та, кото­рую прежде одно имя их ужасало!.. Что ж действует в душе моей? Что пременило ее столь чудесно? Какая сила дает мне власть над умами сограждан? Любовь!.. Одна любовь… к отцу вашему, сему герою добродетели, который жил и дышал отечеством!..

    Музыка

    Она благословила детей и заключилась в уединенном своем тереме, но сон не смыкал глаз ее. В самую глубо­кую полночь Марфа слышит тихий стук у двери, отворяет ее — и входит человек сурового вида, в одежде нерусской, с длинным мечом литовским, с златою на груди звездою, едва наклоняет свою голову, объявляет себя тайным по­слом Казимира и представляет Марфе письмо его. Она с гордою скромностию ответствует: «Жена новогородская не знает Казимира; я не возьму грамоты». Хитрый поляк хва­лит героиню великого града, известную в самых отдален­ных странах, уважаемую царями и народами. Он уподоб­ляет ее великой дочери Краковой и называет новогород­скую Вандою… Марфа внимает ему с равнодушием. По­ляк описывает ей величие своего государя, счастие союзни­ков и бедствие врагов его… Она с гордостию садится. «Ка­зимир великодушно предлагает Новугороду свое заступле­ние,— говорит он,— требуйте, и легионы польские окружат вас своими щитами!..» Марфа задумалась… «Когда же спа­сем вас, тогда…» Посадница быстро взглянула на него… «Тогда благодарные новогородцы должны признать в Ка­зимире своего благотворителя — и властелина, который, без сомнения, не употребит во зло их доверенности…» — «Умолкни!» — грозно восклицает Марфа. Изумленный пылким ее гневом, посол безмолвствует, но, устыдясь ро­бости своей, возвышает голос и хочет доказать необходи­мую гибель Новагорода, если Казимир не защитит его от князя московского… «Лучше погибнуть от руки Иоанновой, нежели спастись от вашей! — с жаром ответствует Марфа…

    Посол удалился.

    На другой день Новгород представил вместе и грозную деятельность воинского стана, и великолепие народного пиршества, данного Марфою в знак ее семейственной ра­дости. Стук оружия раздавался на стогнах. Везде являлись граждане в шлемах и в латах; старцы сидели на Великой площади и рассказывали о битвах юношам неопытным, ко­торые вокруг их толпились, и еще в первый раз видели на себе доспехи блестящие. В то же время бесчисленные столы накрывались вокруг места Вадимова: ударили в колокол, и граждане сели за них; воины клали подле себя оружие и пировали. Рука изобилия подавала яства. Борецкие уго­щали народ с восточною роскошию. Мирослав и Ксения хо­дили вокруг столов и просили граждан веселиться. Юный полководец ласково говорил с ними, юная супруга его кла­нялась им приветливо. В сей день новогородцы составляли одно семейство: Марфа была его матерью. Она садилась за всяким столом, называла граждан своими гостями любез­ными, служила им, дружески беседовала с ними, хотела казаться равною со всеми и казалась царицею…

    Музыка

    Скоро гонец возвратился из Пскова и на лобном месте вручил грамоту степенному посаднику. Он читал — и с печальным видом отдал письмо Марфе… «Друзья! — ска­зала она знаменитым гражданам.— Псковитяне, как доб­рые братья, желают Новугороду счастия,— так говорят они,— только дают нам советы, а не войско,— и какие со­веты? Ожидать всего от Иоанновой милости!..» — «Измен­ники!»— воскликнули все граждане. «Недостойные!» — повторяли гости чужеземные. «Отомстим им!» — говорил народ. «Презрением!» — ответствовала Марфа, изорвала письмо и на отрывке его написала ко псковитянам: «Добро­му желанию не верим, советом гнушаемся, а без войска вашего обойтися можем».

    Новгород, оставленный союзниками, еще с большею ревностию начал вооружаться. Ежедневно отправлялись гонцы в его области с повелением высылать войско. Жи­тели берегов Невских, великого озера Ильменя, Онеги, Мологи, Ловати, Шелоны один за другими являлись в об­щем стане, в который Мирослав вывел граждан новогород­ских. Усердие, деятельность и воинский разум сего юного полководца удивляли самых опытных витязей. Он встре­чал на коне солнце, составлял легионы, приучал их к стройному шествию, к быстрым движениям и стремитель­ному нападению в присутствии жен новогородских, кото­рые с любопытством и тайным ужасом смотрели на сей образ битвы. Между станом и вратами Московскими воз­вышался холм; туда обращался взор Мирослава, как скоро порыв ветра рассевал облака пыли: там стояла обыкновен­но вместе с матерью прелестная Ксения, уже страстная, чувствительная супруга… Сердце невинное и скромное лю­бит тем пламеннее, когда оно, следуя закону божественно­му и человеческому, навек отдается достойному юноше. Жены славянские издревле славились нежностию. Ксения гордилась Мирославом, когда он блестящим махом меча своего приводил все войско в движение, летал орлом сре­ди полков — восклицал и единым словом останавливал бы­стрые тысячи; но чрез минуту слезы катились из глаз ее. Она спешила отирать их с милою улыбкою, когда мать на нее смотрела. Часто Марфа сходила с высокого холма и в шумном замешательстве терялась между бесчисленными рядами воинов.

    Чтение 2

    Пришло известие, что Иоанн уже спешит к великому граду с своими храбрыми, опытными легионами…

    Мирослав ве­лел войску остановиться на равнине… Марфа явилась посреди его и сказала: «Воины! В последний раз да обратятся глаза ваши на сей град, славный и великолепный: судьба его написана теперь на щитах ваших! Мы встретим вас со слезами ра­дости или отчаяния, прославим героев или устыдимся малодушных. Если возвратитесь с победою, то счастливы и родители и жены новогородские, которые обнимут де­тей и супругов, если возвратитесь побежденные, то будут счастливы сирые, бесчадные и вдовицы!.. Тогда живые позавидуют мертвым! Грядите — не с миром, но с войной для мира! Доны­не бог любил нас, доныне говорили народы: «Кто против бога и великого Новаграда!» Он с вами: грядите!»

    Заиграли на трубах и литаврах. Мирослав вырвался из объятий Ксении. Марфа, возложив руки на юношу, ска­зала только: «Исполни мою надежду». Он сел на гордого коня, блеснул мечом — и войско двинулось, громко взы­вая: «Кто против бога и великого Новаграда!»

    Знамена развевались, оружие гремело и сверкало, зем­ля стонала от конского топота — и в облаках пыли сокры­лись грозные тысячи…

    Еще много жителей осталось в великом граде, но ти­шина, которая в нем царствует по отходе войска, скры­вает число их. Торговая сторона! опустела: уже иност­ранные гости не раскладывают там драгоценных своих товаров для прельщения глаз; огромные хранилища, на­полненные богатством земли русской, затворены; не вид­но никого на месте княжеском, где юноши любили сла­виться искусством и силою в разных играх богатырских — и Новгород, шумный и воинственный за несколько дней пред тем, кажется великою обителию мирного благоче­стия. Все храмы отворены с утра до полуночи; священни­ки не снимают риз, свечи не угасают пред образами, фи­миам беспрестанно курится в кадилах, и молебное пение не умолкает на крылосах, народ толпится в церквах, стар­цы и жены преклоняют колена. Робкое ожидание, страх и надежда волнуют сердца, и люди, встречаясь на стогнах, не видят друг друга… Одни чиновники кажутся спокойными — одна Мар­фа тверда душою, деятельна в совете, словоохотна на Ве­ликой площади среди граждан и весела с домашними. Юная Ксения не уступает матери в знаках наружного спо­койствия, но только не может разлучиться с нею, укреп­ляясь в душе видом ее геройской твердости. Они вместе проводят дни и ночи…

    Первый гонец Мирославов нашел их в саду: Ксения поливала цветы — Марфа сидела под ветвями древнего дуба в глубоком размышлении. Мирослав писал, что вой­ско изъявляет жаркую ревность, что все именитые витя­зи уверяют его в дружбе и всех более Димитрий Силь­ный, что Иоанн соединил полки свои с тверскими и при­ближается, что славный воевода московский Василий Образец идет впереди и что Холмский есть главный по князе начальник. Второй гонец привез известие, что новогородцы разбили отряд Иоаннова войска и взяли в плен пятьдесят московских дворян. С третьим Мирослав напи­сал только одно слово: «Сражаемся». Тут сердце Марфы наконец затрепетало: она спешила на Великую площадь, сама ударила в вечевой колокол, объявила гражданам о начале решительной битвы… Солнце восходило… Уже лучи его пылали, но еще не было никакого известия. Народ ожидал в глу­боком молчании и смотрел на посадницу. Уже наступил вечер… И Марфа сказала: «Я вижу облака пыли». Все руки поднялись к небу… Марфа долго не говорила ни слова… Вдруг, закрыв глаза, громко воскликнула: «Ми­рослав убит! Иоанн — победитель!» — и бросилась в объ­ятия к несчастной Ксении.

    музыка

    КНИГА  ТРЕТИЯ

     

    Марфа с высокого места Вадимова увидела рассеян­ные тысячи бегущих и среди них колесницу, осененную знаменами: так издревле возили новогородцы тела убитых вождей своих…

    Безмолвие мужей и старцев в великом граде было ужаснее вопля жен малодушных… Скоро посадница ободрилась и велела отпереть врата Московские. Бегле­цы не смели явиться народу и скрывались в домах. Ко­лесница медленно приближалась к Великой площади. Вокруг ее шли, потупив глаза в землю — с горестию, но без стыда,— люди житые и воины чужеземные; кровь запеклась на их оружии; обломанные щиты, обрубленные шлемы показывали следы бесчисленных ударов неприя­тельских. Под сению знамен, над телом вождя, сидел Михаил Храбрый, бледный, окровавленный; ветер разве­вал его черные волосы, и томная глава склонялась ко груди.

    Колесница остановилась на Великой площади… Марфа Посадница открыла тело убитого Мирослава… Ксения обливала слезами хладные уста своего друга, но сказала матери: «Будь покойна: я дочь твоя!»

    На щитах посадили витязя, от ран ослабшего, но он собрал изнуренные силы, поднял томную голову, оперся на меч свой и вещал твердым голосом: «Народ и граждане! Разбито воинство храброе, убит полководец великий! Небо лишило нас победы — не славы!..Воинство Иоанново было многочисленнее нашего; необо­зримые ряды его теснились на равнине… Тогда, воскликнув громогласно: «Кто против бога и великого Новаграда?», все ряды наши устремились в битву и сразились… На сей равнине затре­щало оружие, и кровь полилась рекою. Я видал битвы, но никогда такой не видывал. Грудь русская была против груди русской, и витязи с обеих сторон хотели доказать, что они славяне. Взаимная злоба братий есть самая ужас­ная!.. Одни сражались за честь, другие за честь и вольность: мы шли вперед!.. за полководцем на­шим, который искал взором Иоанна. Князь московский был окружен знаменитыми витязями; Мирослав рассек сию крепкую ограду — поднял руку — и медлил. Сильный оруженосец Иоаннов ударил его мечом в главу, и шлем распался на части: он хотел повторить удар, но сам Иоанн закрыл Мирослава щитом своим. Опасность вождя удвои­ла наши силы — и скоро главная дружина московская замешалась. Новогородцы воскликнули победу, но в то же мгновение имя Иоанново гремело за нами… Мы с удив­лением обратили взор: князь Холмский с тылу разил левое крыло новогородское… Димитрий изменил согражданам!.. Не исполнил повелений вождя, завел стражу в непроходи­мые блата, не встретил врага и дал ему время окружить наше войско. Мирослав спешил ободрить изумленных шелонцев: он помог им только умереть великодушнее! Герой сражался без шлема, но всякий усердный воин новогородский служил ему щитом. Он увидел Димитрия среди мос­ковской дружины — последним ударом наказал изменни­ка и пал от руки Холмского, но, падая на берегу Шелоны, бросил меч свой в быстрые воды ее…»

    Музыка

    Тут ослабел голос Михаила, взор помрачился облаком, бледные уста онемели, меч выпал из руки его, он затрепе­тал… и закрыл навеки глаза свои…

    «Убиты ли сыны мои?» — спросила Марфа с нетерпе­нием. «Оба»,— ответствовал Александр Знаменитый 1 с горестию. «Хвала небу! — сказала посадница.— Отцы и матери новогородские! Теперь я могу утешать вас!.. Но прежде, о народ, будь строгим, неумолимым судиею и реши судьбу мою!.. Может быть, граждане сожалеют о том, что они не упали на колена пред Иоанном, когда Холмский объявил нам волю его властвовать в Новегороде; может быть, тайно обвиняют меня, что я хотела оживить в сердцах гордость народную!.. Пусть говорят враги мои, и если они докажут, что сердца новогородские не ответствуют моему сердцу, что любовь к свободе есть преступление для гражданки вольного отечества, то я не буду оправдываться, ибо славлюсь моей виною и с радостию кладу голову свою на плаху…»

    «Нет, нет! — воскликнул народ в живейшем усер­дии.— Мы хотим умереть с тобою!»

    Чиновники поставили стражу и заключились в доме Ярослава для совета с Марфою. Граж­дане толпились на стогнах и боялись войти в домы свои — боялись вопля жен и матерей отчаянных. Утомленные воины не хотели отдохновения, стояли пред Вадимовым местом, облокотись на щиты свои, и говорили: «Побежден­ные не отдыхают!» Ксения молилась над телом Миро­слава…

    Уже легионы Иоанновы приближались к великому граду и медленно окружали его: народ с высоких стен смотрел на их грозные движения. Уже белый шатер кня­жеский, златым шаром увенчанный, стоял пред вратами Московскими — и степенный тысячский отправился пос­лом к Иоанну. Новогородцы, готовые умереть за вольность, тайно желали сохранить ее миром. Марфа знала сердца народные, душу великого князя и спокойно ожидала его ответа. Тысячский возвратился с лицом печальным: она велела ему объявить всенародно успех посольства… «Граж­дане! — сказал он. — Ваши мудрые чиновники думали, что князь московский хотя и победитель, но самою победою, трудною и случайною, уверенный в великодушии нового­родском, может еще примириться с нами… «Покорность или гибель мятежникам! – ответствовал Иоанн…»

    Марфа предвидела действие: народ в страшном озлоб­лении требовал полководца и битвы… Как Иоанн величием своим одушевлял легионы мо­сковские, так Марфа в Новегороде воспаляла умы и серд­ца. Народ, часто великодушный, нередко слабый, унывал духом, когда новые тысячи приходили в стан княжеский. «Марфа! — говорил он.— Кто наш союзник? Кто поможет великому граду?..» — «Небо,— ответствовала посадни­ца.— Влажная осень наступает, блата, нас окружающие, скоро обратятся в необозримое море, всплывут шатры Иоанновы, и войско его погибнет или удалится». Луч надеж­ды не угасал в сердцах, и новогородцы сражались. Марфа стояла на стене, смотрела на битвы и держала в руке хо­ругвь отечества; иногда, видя отступление новогородцев, она грозно восклицала и махом святой хоругви обращала воинов в битву. Ксения не разлучалась с нею и, видя падение витязей, думала: «Так пал Мирослав любезный!». С того времени одни храбрые юноши заступали место вож­дей новогородских, ибо юность всего отважнее. Никто из них не умирал без славного дела. 

    Музыка

    При восходе солнца ударили в вечевой колокол. Граждане летели на Великую площадь, и все гла­за устремились на Вадимово место: Марфа и Ксения вели на его железные ступени пустынника Феодосия…

    «Отечество любезное! Приими снова в недра свои Феодосия!.. В счастливые дни твои я молился в пустыне, но братья мои гибнут, и мне должно умереть с ними…» – ответствовал старец.

    … И Марфа сказала: «О славное торжество любви к отечеству! Старец, которого Новгород уже давно оплакал, как мертвого, воскресает для его служения! Отшельник, который в ти­шине пустыни и земных страстей забыл уже все радости и скорби человека, вспомнил еще обязанности гражданина: оставляет мирную пристань и хочет делить с нами опас­ности времен бурных!.. Возвратился Феодосий: возвратится и благоден­ствие, которым вы некогда под его мудрым правлением наслаждались…»

    Новый посадник, следуя древнему обыкновению, дол­жен был угостить народ: Марфа приготовила великолеп­ное пиршество, и граждане еще дерзнули веселиться! Еще дух братства оживил сердца! Они веселились на мо­гилах, ибо каждый из них уже оплакал родителя, сына или брата, убитых на Шелоне и во время осады крово­пролитной. Сие минутное счастливое забвение было по­следним благодеянием судьбы для новогородцев.

    Скоро открылось новое бедствие, скоро в великом граде, лишенном всякого сообщения с его областями хле­бородными, житницы народные, знаменитых граждан и гостей чужеземных опустели. Еще несколько времени усер­дие к отечеству терпеливо сносило недостаток: народ едва питался и молчал. Осень наступала, ясная и тихая. Граждане всякое утро спешили на высокие стены и виде­ли — шатры московские, блеск оружия, грозные ряды воинов; все еще думали, что Иоанн удалится, и малейшее движение в его стане казалось им верным знаком отступ­ления… Марфа страдала во глубине души, но еще являлась народу в виде спокойного величия, окруженная символами изобилия и дарами земными: когда ходила по стогнам, многочисленные слуги носили за нею корзины с хлебами; она раздавала их, встречая бледные, изнуренные лица — и народ еще благословлял ее великодушие. Чи­новники день и ночь были в собрании. Уже некоторые из них молчанием изъявляли, что они не одобряют упорства посадницы и Делийского, некоторые даже советовали вой­ти в переговоры с Иоанном, но Делийский грозно подымал руку, столетний Феодосий седыми власами отирал слезы свои, Марфа вступала в храмину совета, и все снова казались твёрдыми…

    Музыка

    Наконец ужасы глада сильно обнаружились, и страшный вопль, предвестник мятежа, раздался на стогнах. Несчастные матери взывали: «Грудь наша иссохла, она уже не питает младенцев!» Добрые сыны новгородские восклицали: «Мы готовы умереть, но не можем видеть лютой смерти отцов наших!» Борецкая спешила на Вадимово место, указывала на бледное лицо свое, говорила, что она разделяет нужду с братьями новогородскими и что великодушное терпение есть должность их… В первый раз народ не хотел уже вни­мать словам ее, не хотел умолкнуть; с изнурением телес­ных сил и самая душа его ослабела; казалось, что все по­гасло в ней и только одно чувство глада терзало несчаст­ных. Враги посадницы дерзали называть ее жестокою, честолюбивою, бесчеловечною… Она содрогнулась… Тай­ные друзья Иоанновы кричали пред домом Ярославовым: «Лучше служить князю московскому, нежели Борецкой; он возвратит изобилие Новуграду: она хочет обратить его в могилу!..» Марфа, гордая, величавая, — вдруг упадает на колена, поднимает руки и смиренно молит народ выслу­шать ее. Граждане, пораженные сим великодушным уни­жением, безмолвствуют…

    «В последний раз,— вещает она,— в последний раз заклинаю вас быть твердыми еще несколько дней! Отчаяние да будет нашею силою! Оно есть последняя надежда героев. Мы еще сразимся с Иоан­ном, и небо да решит судьбу нашу!..» Все воины в одно мгновение обнажили мечи свои, взывая: «Идем, идем сра­жаться!» Друзья Иоанновы и враги посадницы умолкли. Многие из граждан прослезились, многие сами упали на колена пред Марфою, называли ее материю новогород­скою и снова клялись умереть великодушно. Сия минута была еще минутою торжества сей гордой жены. Врата Московские отворились, воины спешили в поле: она вру­чила хоругвь отечества Делийскому, который обнял свое­го друга и, сказав: «Прости навеки!», удалился.

    Войско Иоанново встретило новогородцев… Битва про­должалась три часа, она была чудесным усилием храбро­сти… Но Марфа увидела наконец хоругвь отечества в руках Иоаннова оруженосца, знамя дружины велико­душных — в руках Холмского, увидела поражение своих, воскликнула: «Совершилось!», прижала любезную дочь к сердцу, взглянула на лобное место, на образ Вадимов — и тихими шагами пошла в дом свой, опираясь на плечо Ксе­нии. Никогда не казалась она величественнее и спокойнее…

    Музыка

    Новгород отдавал ему (Иоанну) все свои богатства, усту­пал наконец все области, желая единственно сохранить собственное внутреннее правление. Князь московский от­ветствовал: «Государь милует, но не приемлет условий»…

    Солнце восходило — и лучи его озарили Иоанна, си­дящего на троне, под хоругвию новогородскою, среди во­инского стана, полководцев и бояр московских взор его сиял величием и радостию. Феодосий медленно прибли­жался к трону; за ним шли все чиновники великого гра­да. Посадник стал на колена и вручил князю серебряные ключи от врат Московских — тысячские преломили жез­лы свои, и старосты пяти концов новогородских положили секиры к ногам Иоанновым. Слезы лились из очей Феодо­сия… Иоанн дал знак рукою, и Холмский поднял Феодосия. «Суд мой есть пра­восудие и милость! — вещал он.— Милость всем чинов­никам и народу…»

    Друзья Борецких хотели видеть Марфу: она и дочь ее сидели в тереме за рукодельем… «Не бойся мести Иоанновой,—сказали друзья,— он всех прощает». Марфа от­ветствовала им гордою улыбкою — в сие мгновение за­стучало оружие в доме ее. Холмский входит, ставит воинов у дверей и велит боярам новогородским удалиться. Мар­фа, не изменяясь в лице, дружелюбно подала им руку и сказала: «Видите, что князь московский уважает Борецкую: он считает ее врагом опасным! Простите!.. Вам еще можно жить…» Бояре удалились. Холмский с угрозами начал ее допрашивать о мнимых тайных связях с Литвою; посадница молчала и спокойно шила золотом. Видя не­преклонную твердость ее, он смягчил голос и сказал: «Марфа! Государь поверит одному слову твоему…» — «Вот оно,— ответствовала посадница,— пусть Иоанн велит умертвить меня и тогда может не страшиться ни Литвы, ни Казимира, ни самого Новаграда!..» Князь, благородный сердцем, вышел, удивляясь ее великодушию…

    Марфа, заключенная в доме своем, услышала звон ко­локольный и громкие восклицания: «Да здравствует госу­дарь всея России и великого Новаграда!..» — «Давно ли,— сказала она милой дочери, которая, положив голову на грудь ее, с нежным умилением смотрела ей в глаза,— давно ли сей народ славил Марфу и вольность?.. Я могла бы наслаждаться счастием семейственным, удовольствиями доброй матери, богатст­вом, благотворением, всеобщею любовию, почтением, лю­дей и — самою нежною горестию о великом отце твоем, но я всё принесла в жертву свободе своего народа.

    Музыка

    На рассвете загремели воинские бубны… железные запоры упали, и врата Борецких растворились, выходит Марфа в златой одежде и в белом покрывале. Старец Феодосии несет образ пред нею. Бледная, но твердая Ксения ведет ее за руку. Копья и мечи окружают их. Не видно лица Марфы, но так вели­чаво ходила она всегда по стогнам, когда чиновники ожи­дали ее в совете или граждане на вече… Фео­досий благословил ее. Она хотела обнять дочь свою, но Ксения упала; Марфа положила руку на сердце ее — зна­ком изъявила удовольствие и спешила на высокий эша­фот — сорвала покрывало с головы своей: казалась том­ною, но спокойною — с любопытством посмотрела на лоб­ное место… взглянула на мрачное, облаками покрытое небо — с величественным унынием опустила взор свой на граждан…, приближилась к орудию смерти и громко сказала народу: «Подданные Иоанна! Умираю гражданкою новогород­скою!..».

    Не стало Марфы… Многие невольно воскликнули от ужаса, другие закрыли глаза рукою. Тело посадницы одели черным покровом…

    Ударили в бубны — и Холмский, держа в руке хартию, стал на бывшем Вадимовом мес­те…. Он снял пернатый шлем и читал громогласно следующее: «Слава правосудию государя! Так гибнут виновники мятежа и кровопролития! Народ и бояре! не ужасайтесь: Иоанн не нарушит слова: на вас милующая десница его. Кровь Борецкой примиряет вражду единоплеменных; одна жертва, необходимая для вашего спокойствия, навеки ут­верждает сей союз неразрывный. Отныне предадим забве­нию все минувшие бедствия; отныне вся земля русская будет вашим любезным отечеством, а государь великий — отцом и главою. Народ! Не вольность, часто гибельная, но благоустройство, правосудие и безопасность суть три стол­па гражданского счастия: Иоанн обещает их вам пред лицом бога всемогущего…».

    Народ еще безмолвство­вал. Заиграли на трубах — и в единое мгновение высокий эшафот разрушился. На месте его возвеялось белое зна­мя Иоанново, и граждане наконец воскликнули: «Слава государю российскому!».

    Старец Феодосии снова удалился в пустыню и там, на берегу великого озера Ильменя, погрёб тела Марфы и Ксении. Гости чужеземные вырыли для них могилу и на гробе изобразили буквы, которых смысл доныне остает­ся тайною. Из семи сот немецких граждан только пятьде­сят человек пережили осаду новогородскую: они немед­ленно удалились во свои земли. Вечевой колокол был снят с древней башни и отвезен в Москву; народ и неко­торые знаменитые граждане далеко провожали его. Они шли за ним с безмолвною горестию и слезами, как неж­ные дети за гробом отца своего.


    Борецкая, Марфа Ивановна | Encyclopedia.com

    Харизматический лидер новгородского сопротивления московскому господству в 1470-х годах.

    Марфа Борецкая («Марфа Посадница») родилась в политически известной семье Лошинских и вышла замуж за Исаака Андреевича Борецкого, богатого боярина, который был мэром ( посадник ) Новгорода с 1438 по 1439 и в 1453 году. два сына, Дмитрий и Федор. Марфа овдовела в 1460-х годах, но оставалась одним из самых богатых людей Новгорода, владевшим рабами и значительными имениями.Крестьяне на ее землях к северу от Новгорода занимались рыболовством, пушной охотой, животноводством и варкой соли. В ее южных поместьях выращивали съедобное зерно и лен.

    К середине пятнадцатого века отношения между Московским и Новгородским княжествами, долгое время натянутые хроническими спорами о торговле, налогах и судебной юрисдикции, переросли в открытую вражду. Кампания 1471 года якобы была предпринята Иваном III в ответ на попытки партии новгородских бояр вступить в союз с литовским королем Казимиром.В анонимном эссе, сохранившемся в единственном экземпляре Софийской Первой летописи, Марфа обвиняется в заговоре с целью выйти замуж за литовского дворянина Михаила Олелковича и править с ним Новгородом под властью литовского короля. Таким образом, собор Святой Софии, резиденция архиепископов и символ новгородской независимости, перешел бы под юрисдикцию католиков. Никакие другие источники не подтверждают эти обвинения против Марфы, хотя ее сын Дмитрий, который был мэром в 1470 и 1471 годах, воевал против Москвы в решающей битве при Шелоне (14 июля 1471 года) и был казнен по приказу Ивана III 24 июля. , 1471.Другой ее сын Федор также был отождествлен с пролитовской фракцией в Новгороде. Свидетельства его деятельности неоднозначны. Тем не менее в 1476 году он был арестован и сослан в Муром, где и скончался в том же году. После последней кампании 1478 г. Иван III приказал ввести в Новгород московских наместников и выселить и переселить помещичью элиту. 7 февраля 1478 г. Марфа была арестована. Ее имущество было конфисковано, и ее сослали. Дата ее смерти не известна.

    См. Также: собор ул. София, новгород; ivan iii; Московия; новгород великий; посадник

    библиография

    Ленхофф, Гейл и Мартин, Джанет. (2000). «Марфа Борецкая, Посадница Новгорода: переосмысление ее легенды и ее жизни». Славянское обозрение 59 (2): 343–368.

    Гейл Ленхофф

    Переосмысление ее легенды и ее жизни

    Великий Новгород был одним из выдающихся городов средневековой Европы.Он стоял особняком от других городов средневековой Руси из-за своего «особого политического строя и фактической автономии церковного управления». Вместо создания местной княжеской династии в Новгороде было вече с довольно бурной и бурной политической средой. Легендарное богатство города от торговли мехом означало, что самые могущественные князья Руси соперничали за контроль над ним, но ни один из них не смог установить наследственный титул или контроль над городом. Вместо этого номинальный новгородский князь — начиная с XIII века он почти всегда был князем Владимирским — обычно уезжал в Орду или в свой родной город (обычно в Тверь или Москву).В его отсутствие аристократия, составленная из самых могущественных местных кланов, монополизировала выборные должности посадника (мэра) и тысяцкого («тысячника»), деля власть с вече, если не контролируя ее. В церковном отношении Новгород также отличался от других епископских епископов Руси. Начиная с 1156 года, его архиепископ часто выбирался на местном уровне, часто по жребию, а не назначался митрополитами или великими князьями, как другие епископы Руси. С момента возведения канцелярии до архиепископского сана в 1165 году Новгород был почти единственным архиепископом в Русской церкви до конца 14 века, когда ростовские и суздальские епископы также были возведены в архиепископское достоинство.Некоторые ученые утверждали, что титул архиепископа сделал Новгород автокефальным от Киева, но Ярослав Щапов отвергает это утверждение: Этот титул был хорошо известен в христианской церкви, поскольку даровался тем епископским кафедрам, которые в силу исторических условий или каких-то особых отношений с Патриархатом не подчинялись географически ближайшему митрополиту и находились непосредственно под рукой патриарха. Перечисление архиепископств XII века перечисляет от 40 до 50 престолов, которые обладали этим преимуществом.Но ни в этих, ни в более поздних перечислениях Новгород не значился как архиепископство, потому что единственное архиепископство на Руси было просто титульным, почетным архиепископством, чьи отношения с вышестоящими центрами не избавляли его от подчинения Киеву. Действительно, присутствие новгородских архиепископов в синодальных документах (появляющихся сразу после митрополита), их посвящение митрополитом и другие свидетельства ясно указывают на их продолжающееся подчинение митрополитам в Киеве, Владимире или Москве.Помимо своего почетного места в Русской Церкви, архиепископы стояли среди светских правителей Великого Новгорода и обладали гражданской или светской властью, которую обычно не видели у православных епископатов. Действительно, их мощь внутри страны, их часто антагонистические отношения с великими князьями и митрополитами Москвы и их роль во внешних отношениях Новгорода заставили ряд ученых утверждать, что они были реальной властью в Новгороде. Ряд общих исследований русской истории воспользовался экономической, социальной, культурной и политической властью архиепископов, чтобы доказать, что архиепископы в некотором роде походили на князей-епископов Запада.Так, в своих лекциях по истории России Василий Ключевский утверждал, что архиепископ был «постоянным президентом Совета господа», или Совета лордов, который Генрик Бирнбаум определил как «делегированный и исполнительный орган веча». . » Совет действовал как исполнительный комитет (или Политбюро, если хотите) веча и выполнял повседневные обязанности правительства, когда вече не созывалось, и обычно он собирался в палатах архиепископа, а затем во Дворце Грани.Действительно, Ключевский утверждал, что архиепископ, «возглавив Совет лордов … занял первое место в светской иерархии города». Георгий Петрович Федотов вторил Ключевскому и писал, что архиепископ был «президентом магистерского совета» (т. Е. Советского господства), поясняя: «Фактически, он был тем, кто был« президентом »республики, чтобы нарисовать современная аналогия … Архиепископ стоял выше партий и выражал единство республики ». Эдуард Сокол ссылался на «всесильного архиепископа, номинального главы государства», в то время как Бирнбаум утверждал, что, «председательствуя в Совете лордов», «архиепископ» может считаться формальным главой государства республики…

    «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода»

    Это были тяжелые и тяжелые времена для Руси, которая боролась с нашествием монголо-татарского ига. Именно об этом периоде и будет рассказано краткое содержание этой работы. «Марфа Посадница, или Покорение Новагорода» — это исторический рассказ, в котором рассказывается, сколько невинной человеческой крови пролилось по всей Русской земле. Чтобы не допустить этого, великий московский князь Иоанн III стал объединять русские княжества и собирать под своим знаменем всех тех, кто больше не мог выносить жестокого гнета Золотой Орды.Однако гордое Новгородское государство отказалось от повиновения, провозгласив независимость.

    Это будет описано более подробно в кратком изложении. «Марфа-посадница» в своем рассказе содержит интересные факты о том, что новгородцы когда-то боролись за свои древние уставы и права, которые отчасти были им переданы великими князьями. Например, виновником их свободы был князь Ярослав.

    Карамзин: «Марфа Посадница», краткое содержание сюжета

    Новгородцы предвидели, что такое противостояние принесет им много горя, но не могли пожертвовать своей гордостью.И вот уже вечером городской колокол призывает всех горожан немедленно собраться на Большой площади.

    Сюда со всех сторон устремились люди, встревоженные грохотом, заглушавшим звон колокола. Народ собрался и стал требовать начала вече.

    Напротив, в белокаменном доме Ярославова собрались посадники с медалями на груди, бояре со знаменами, старцы с серебряными топорами и многие другие.

    Вдруг на фасаде появился гонец, или, наоборот, Вадим, где возвышалось мраморное изображение Витязя Вадима — вверенного царю Иоанну князя.

    Посол

    Князь Холмский должен был объявить новгородцам, что они должны мирно подчиняться требованиям великого князя Московского и не доводить конфликт до кровопролития. Он им сказал, что только дикие люди любят независимость, а мудрые — порядок, которого невозможно добиться без самодержавия в государстве.

    Он продолжил, что в стенах Новгорода зародилось и утвердилось самодержавие земли Русской.Щедрый Рюрик начал здесь создавать двор и правда, благодаря этому варяжскому богатырю, другие люди стали бояться Новгорода.

    Речь посла была очень пламенной и жестокой, он призывал людей к совести и упрекал их в том, что они бросили русских братьев на уничтожение Орды, а сами они процветают и погребены в роскоши. Москва, Киев, Владимир пролили кровь своих защитников. Русские, вооруженные мечом, встречают чужеземцев, а алчные новгородцы берут их в свои объятия, взглянув на их изысканные товары, золото и серебро.

    Главные герои произведения «Марфа-посадница, или Покорение Новгорода» очень активно обращаются к людям своими речами. Краткое содержание продолжается тем, что князь Иоанн также узнал о тайном сговоре новгородских правителей с вражескими княжествами Литвой и Польшей и предупредил, что эти иностранцы поработят их, потому что это всегда происходит с теми, кто по глупости требует независимости от своих братьев. . Он считает, что больше нельзя допускать фрагментацию российского государства, поскольку все его беды исходят именно отсюда.Закончив свою речь, Холмский вышел из-за фронта и потребовал ответа, чтобы люди предпочли выбирать между миром и войной.

    Выступление Марты

    Тогда еще интереснее перевернуть свой рассказ. Марфа-посадница за возгласами тихо и величественно звучала на железных ступенях парадной площадки. На ее лице читались печаль и величие. Она спокойно начала свою вдохновенную речь и сказала, что по праву может быть защитницей свободы, поскольку именно ее отец и ее муж сложили головы, сражаясь за этот славный город.

    Люди слушали ее, затаив дыхание. И она продолжила свою речь, сказав, что ее народ не следует упрекать за то, что он не участвовал в междоусобных войнах и отбился от монголо-татарских завоевателей, когда свирепый Батый хотел снести их город. Она также вспомнила отцов, которые знали, что они умрут в битве, но они не станут рабами и без робости будут точить свои мечи. Сейчас Великий Новгород процветает, и многие иностранные купцы, приходя к ним домой, говорят, что нигде не видели такой красоты в городе.И неудивительно, что теперь Иоанн, видя все величие и красоту Новгорода, хочет ими править.

    А сейчас до предела накаляется сюжет даже при кратком содержании. Марфа Посадница далее говорит, что Небеса правы, и если ими движет алчность, а не добродетели и слава, то их вольные скоро будут поражены в последний час, и с потерей свободы источник благополучия увянет, слава города исчезнет, ​​и он превратится в унылые руины. Народ дрожал от возмущения и кричал: «Война Иоанну! Мы умрем за Отечество и свободу!»

    Посол Москвы хотел сказать еще что-то, но тщетно — толпа не хотела слушать и чуть не разорвала.Затем он произнес свои последние решительные слова с великой душевной скорбью: «Да будет война!» — и быстро удалился из города со своей дружиной.

    Война

    Интересно описывает подготовку к войне рассказ «Марфа Посадница», краткое содержание рассказа далее повествует о том, что когда прозвенел звонок, люди начали готовиться к последней битве. И Марфа тут же поспешила к благочестивому праведному старцу Феодосию, который после 70 лет служения отечеству удалился из шумного мира в густой лес.Это он сказал ей о неминуемой катастрофе, но Марта была непреклонна. Она привела с собой мальчика Мирославу и хотела получить от старца благословение на войну. После этого Марта спешила выдать его замуж за свою дочь Ксению. Перед битвой сыграли свадьбу, а сам епископ короновал молодых в Софийском соборе. Так Мирослав стал предводителем новгородских героев.

    Марфа надеялась, что Псков не останется в стороне, станет союзником и отдаст свое войско, но они отказались поддержать мятеж новгородцев.Вскоре пришло известие, что Иоанн с лучшей армией значительно продвинулся вперед. Полки Мирославы двинулись им навстречу.

    Ожидание

    Страшная тишина воцарилась в городе в ожидании, только храмы не закрывали свои двери, оставшиеся люди становились на колени, читалась молитва. Долгое время новостей не было. В день решающего сражения Марта увидела с высокого лобового места облако пыли. Закрыв глаза, она сказала: «Мирослав умер, Иоанн стал победителем!»

    На колеснице в город привезли тело Мирослава, раненые воины рассказывают об ужасных боях.Русские были против русских, солдаты обеих сторон хотели доказать, что они славяне. Их взаимная злоба самая ужасная! Двое из сыновей Марфы также умерли.

    Но битва продолжалась, Иоанн в прямом противостоянии не смог победить новгородских героев, после чего пошел на длительную осаду. Город начал голодать, защитники свободы стали гибнуть.

    Старший Феодосий, оставив засов, пришел в город и снова стал посадником, но после победы сам передал ключи от города царю Иоанну и попросил у него пощады для народа, взамен пообещав, что эти люди будут служить ему верой и правдой.

    Помилование

    Князь Московский решает помиловать новгородцев, но на этом кратким изложением не заканчивается. Марфа-посадница и ее дочь Ксения до сих пор не выдерживают страшной кары. Для них вскоре строят эшафот, на котором гордо встает Марфа и объявляет людям, что она умирает как новгородка, в то время как они стали подданными Иоанна.

    В это же время колокол снимают с древней башни и увозят в Москву.

    В собственном уникальном произведении «Марфа-посадница, или Покорение Новгорода». Аннотация, к сожалению, не может передать тот яркий древний слог и необычную окраску, поэтому лучше прочитать это произведение полностью.

    Поэма «Вечерний колокол», поэт Мэй Лев. Новгородский вечевой колокол

    Иван III, « собиратель земель русских » , первый из московских властителей стал называть себя « государь всея Руси » , и у него были на то веские причины: через год после присоединения к престол, он выкупил владения ярославских князей, затем совершил поход на Новгород и Псков, в результате чего Московия захватила часть новгородских земель, затем предприняла второй поход на Новгород, а местный « вольница. » признана властью Москвы; в 1485 году была присоединена Тверь, через четыре года — Вятка, а через год — в составе Смоленского княжества.

    Градусная книга рассказывает об итогах второго похода на Новгород .

    Благочестивый мудрец, ревнивец, достойный противник, победитель и собиратель исконного отечества, данного ему Богом Великим князем Иваном Васильевичем Владимирским и Новоградским и всея Руси, самодержец вернулся в Москву с великой победой, поэтому все его братья, и князья, и бояре, и все воеводы, и все их войско поступали с большим эгоизмом … Великий князь прибыл в свой славный город Москву, разгромив своих противников, казнил тех, кто выступал против него и не хотел повинуйтесь ему, жестокие отступники Новоградска; он привел их всех в свою волю с помощью Бога, и получил много богатства, и приобрел великую славу… Когда Великий Князь Всея Руси Иван Васильевич Великий Новоград полностью внес всю свою волю, то … честные мощи великого чудотворца Петра Митрополита были перенесены … парящие, накрыв мощи святителя, и так невидимо стало … И церковь Благовещения Пресвятой Богородицы воздвигнута и освящена во дворе великого князя.

    В подтверждение « смирения » Новгород Иван Васильевич лишил город его символа — вечевого колокола, который перевезли в Москву .

    И велел (великому князю. — Ред. .) Опустить вечный колокол и разорить вече … Ни градоначальника, ни тысячи, ни вече не будет в Новгороде, и вечевой колокол забрали. вниз и увезли в Москву … на площадь, звенят с другими колокольчиками.

    С транспортировкой этого колокола, которая прошла неплохо, существует легенда о происхождении валдайских субдукционных колоколов. Как будто « колокол » он так и не добрался до Москвы: на склоне Валдайских гор сани, на которых его везли, скатились, колокол отвалился и разлетелся вдребезги.Однако случилось чудо — небольшие фрагменты стали превращаться в колокольчики, которые местные жители подобрали и стали отливать по своему образу. В другой версии легенды упоминаются конкретные имена — валдайский кузнец Фома и странник Иоанн. Вечеринский колокол, упав с горы, раскололся на мелкие части. Томас, собрав горстку обломков, отлил из них звонкий колокольчик. Странник Иоанн выпросил этот колокол у кузнеца, надел ему на шею и на своем посохе облетел всю Россию, распространяя весть о новгородском вольнице и прославляя валдайских мастеров.

    Поэт К. А. Случевский пересказал легенду в стихах :

    Да, над людьми были казни …

    Концы горели шесть недель!

    Обратно в Москву в поход

    Собрались царские лучники.

    Чтобы люди рассмешили оцепеневшие

    Иван послал епископа,

    Чтоб, сидя на белой кобыле,

    Он бил в бубны и забавлялся.

    И новгородцы, не переходите,

    Они были похожи на бледную толпу,

    Как медный колокол с веча

    По воле царя сняты!

    Сияют копья тернистого леса,

    Несут царскую карету;

    За ней мелодичный колокольчик

    На гнутых шестах несут.

    Холмы и болота! Лесная глушь!

    А то размылось … Как тут быть?

    И царь, дойдя до Валдая,

    приказал: сломать колокол.

    Сломал колокол, сломался!

    Валдай зачерпнул медный мусор

    И колокола отлили

    И отливают еще …

    И истину старую пророческую,

    В тишине степей, в пустыне леса

    Тот колокол, томящийся,

    Гудящий и бьющийся под дугой.

    На самом деле позже новгородский вечевой колокол поставили на звонницу колокольни Ивана Великого, а в 1673 году, как гласит легенда, вылили в « тревожный » , иначе « тревожный . » звонок в колокол, предупреждающий о пожаре. Спустя восемь лет колокол был сослан в Николаевско-Карельский монастырь, потому что его ночной звон испугал царя Федора Алексеевича.

    Это «голос» России. Звучит то романтическим вечерним звоном, то тревожным звонком, то радужным посланием.У каждого русского колокола своя судьба, своя история. К сожалению, от многих из них до нас дошли только «отголоски». А некоторым, по преданию, еще предстоит возвещать великое возрождение земли Русской …

    Вечевой Новгородский колокол

    О судьбе вечевого колокола ходят легенды. В 1478 году Иван III с войском подошел к Владыке Великому Новгороду и осадил его. В то же время московский князь со всей остротой поставил вопрос о вечевом устройстве.Те события описаны в анналах буквально по дням. 8 февраля «великий князь приказал спустить вечный колокол и загубить вече». В ознаменование ликвидации новгородских вольников Вечева колокол сняли с колокольни и перевезли в Москву. Народная молва не желала соглашаться с таким решением судьбы самого вольного колокола России. Так родилась легенда, что ветеринар «не за позор поехал в московский плен». Достигнув пределов новгородской земли, резко выбрал холм, подкатился под него и, ударившись о камни, покончил с собой, крича умирая: «Воля!».И кто-то слышал, что он кричал «Валда». Валдой (Валдай) и стал называть тех дрок. А обломки Вечника превратились в маленькие колокольчики … Но летописи говорят, что до Москвы колокол благополучно добрался. Там, на колокольне Успенского собора, подавляя гордость, он запел в один голос с другими русскими колоколами. Есть предположение, что в 1673 году он был преобразован в московский «Набатный» или «Всполошный» и помещен в полубашню у Спасских ворот. А в 1681 году по указу царя Федора Алексеевича якобы он был сослан в Николо-Карельский монастырь за то, что напугал его своим звонком в полночь.

    Угличский сигнальный звонок

    До 1591 года в Угличе на колокольне Спасского собора висел ничем не примечательный обыкновенный тревожный колокол, который к тому времени, как говорится в летописях и устных преданиях, прожил триста лет. Но 15 мая 1591 года, когда был убит царевич Дмитрий, колокол вдруг «неожиданно заявил о себе». Это согласно легенде. По исторической версии, по приказу Марии Нагои в этот колокол громко позвонил пьяный Федот Огурец, возвещающий о смерти цесаревича.Угличи расплатились с предполагаемыми убийцами наследника престола. Царь Борис Годунов сурово наказал не только участников этого линчевания, но и колоколом. Тревожный колокол, зазвонивший в честь убитого князя, был брошен со Спасской колокольни, ему вырвали язык, отрезали ухо, публично на площади наказали 12 ударами плетью. Вместе с угличанами они отправили его в ссылку в Сибирь. Целый год они на себе под конвоем стражи тянули колокол в Тобольск.Тогда тобольский губернатор князь Лобанов-Ростовский приказал запереть ушастый колокол в командной избе, сделав на нем надпись «Первый неодушевленный неодушевленный из Углича». Затем колокол повесили на колокольню храма Спаса Всемилостивого. Оттуда ее перенесли на колокольню Софийского собора. А в 1677 году, во время большого тобольского пожара, он «растаял, зазвенел бесследно». Так что волею судьбы «вечное изгнание» не было вечным.

    Блаженный колокол Саввино-Старожевского монастыря

    Евангелисты, самые тяжелые из церковных колоколов, издревле определяли своим голосом характер звонка той или иной церкви или монастыря.В середине XVII века усердием почитателя преподобного Саввы государя Алексея Михайловича в Саввино-Сторожевском монастыре появился его «Царь-колокол». Государь-пушечный и колокольный мастер Александр Григорьев отлил самый знаменитый монастырский колокол — Большой Благовещенский — весом 2125 пудов (около 35 тонн). Колокол имел необычайно глубокий и красивый звон, аналогов которому не было в России, и, по легенде, его слышали даже в Москве. Это было уникальное явление в литье колоколов — это «колокол, настроенный сам по себе».Необычайная чистота сплава колоколов до сих пор удивляет специалистов. Благовещенский колокол отличается не только звуком, но и внешним видом. Никаких общепринятых для колоколов украшений (изображения Спасителя, Богородицы, святых, царских гербов и регалий) не было, кроме надписи, покрывающей его стены в девять рядов. Из них три нижних — секретные письма, составленные самим Императором. . Криптография была открыта только в 1822 году.Из этого следовало, что колокол был отлит в знак особого расположения к монастырю царя Алексея Михайловича — «от любви души моей и по желанию сердца». В 1930-е гг. Все колокола монастырской звонницы были сняты и разбиты. Последним «упал» в октябре 1941 года самый мелодичный колокол в России — Большой Благовест. Скорее всего, переплавили его для военных нужд. В наши дни сохранилась только часть языка, который есть в монастыре.

    Соловецкий плененный колокол

    Летом 1854 года британские корабли заблокировали порты Белого моря.6 июля к Соловецкому монастырю подошли два шестидесятипушечных фрегата «Бриск» и «Миранда». После отказа архимандрита Александра сдать монастырь начался неравный бой. Всего две шестифутовые монастырские пушки против ста двадцати орудий фрегатов. Беспримерное мужество и ожесточенное сопротивление защитников монастыря заставили англичан отступить. Спустя пятьдесят лет, в 1908 году, Соловецкий монастырь посетил член Лондонской торговой палаты Эдвард Келарт.Затем один из монахов сообщил ему о краже русского колокола англичанами в 1854 году. Келарт отнесся к этой истории с подозрением, потому что монастырь не был взят. Мы сделали запрос. Оказалось, что в Портсмуте действительно был колокол, взятый из Белого моря. Весом 139 килограммов, с изображением иконы Казанской Божией Матери. Надпись на нем гласила: «В 1852 году этот колокол отлили в Вятской губернии города Слободского братьями Бакулевыми». Предположительно, его вывели из Никольской церкви на Ковде.Соловецкий колокол вернули только в 1912 году. 4 августа бывшего узника на монастырском пароходе привезли на Соловки. Его братья-колокольчики приветствовали его радостными раскатами. Сотни паломников и монахов заполнили берег. «Возвращающего» повесили на Царской колокольне рядом с «Благовестом» — еще одним символом чудотворного спасительного монастыря.

    Царь-колокол

    «Царь-колокол» относится к героям-тысячелистам. Такие колокола отливают с 16 века.В 1533 году мастер Николай Немчин отлил первую «тысячник», установленную на специальной деревянной колокольне Московского Кремля. В 1599 году в Москве отлили Большой Успенский колокол весом более 3 тысяч пудов. Он умер в 1812 году, когда французы взорвали колокольню при колокольне Ивана Великого. Но в 1819 году литейщик Яков Завьялов воссоздал этот колокол. При весе уже 4 тысячи пудов, он сохранился до наших дней, находится на звоннице Кремля. В XVII в. Вновь отличились русские колокольни.Андрей Чохов, отливший знаменитую Царь-пушку, в 1622 году завершил работу над реутским колоколом в 2 тысячи пудов, который сейчас находится на колокольне Ивана Великого. В 1655 году Александр Григорьев отлил за год колокол на 8 тысяч пудов. По словам очевидцев, для того, чтобы качать 250-килограммовый язык, требовалось 40-50 человек. Колокол звонил в Кремле до 1701 года, когда он упал и разбился во время пожара. Императрица Анна Иоанновна вознамерилась воссоздать самый большой колокол в мире, увеличив его вес до 9 тысяч фунтов.Отливку ордена взяла на себя известная династия колоколов Моторины. В ноябре 1735 года постройка колокола была успешно завершена. Он весил 12327 пудов (около 200 тонн) и носил название «Царь-колокол». Весной 1737 г. во время очередного пожара загорелся деревянный сарай над колокольней, где находился колокол. От костра он светился, а при попадании воды в яму треснул. От колокола откололся «маленький» кусок весом 11,5 тонн. И только в 1836 году, сто лет спустя, «Царь-колокол» был поднят и установлен на особом постаменте возле колокольни Ивана Великого, где он и находится до сих пор.

    Колокола Ростова Великого

    В 1682 году мастер Филипп Андреев отлил первый, не самый большой, колокол для колокольни, весом «всего» 500 фунтов, названный «Лебедь». В следующем году — «Полиэлео» весом 1000 пудов. Лил ему такой же хозяин. А в 1688 году Флор Терентьев налил самый большой колокол — 2000 пудов под названием «Сысой». Его качают два человека, и по сей день он считается одним из самых красивых по звучанию. «Голодар» («Постный») наливали трижды (последний раз в 1856 г.), он весит 172 фунта и назван так потому, что был вызван в Великий пост для определенных богослужений.Самый старый колокол звонницы Успенского собора «Баран» (80 пудов). В 1654 году он был отлит в Ростове московским мастером Емельяном Даниловым, умершим в том же году от чумы. Остальные колокола от 30 фунтов и ниже. У двух есть названия: «Рыжий» и «Коза». Эти колокола датируются 17 веком. К звоннице в одну линию подвешено девять больших колоколов, поперек — четыре меньших, всего 13 колоколов. Идея была гениальной — об этом свидетельствует результат: ростовские колокола до сих пор считаются самыми красивыми в России.Здесь родились и сохранились до наших дней Ионинский, Егорьевский, Акимовский (Иоакимовский), Калязинский колокола.

    Колокола Троице-Сергиевой Лавры

    Колокольня Троице-Сергиевой лавры — одна из самых высоких и красивых в России. 88-метровую ажурную белокаменную красавицу иногда сравнивают с русской березой. Его начали строить в 1740 году, а завершили строительство к 1770 году, при Екатерине II. Колокольня Лавры была известна на всю Россию как древнейшая и имела красивое гармоничное звучание.Самые ранние из сохранившихся колоколов Троице-Сергиевой лавры — «Чудотворцы», отлитые в 1420 году при игумене Никоне — преемнике преподобного Сергия Радонежского. «Лебедь», или «Полиелейн» был отлит для Лавры в 1594 году на средства Бориса Федоровича Годунова. В 1602 году из Москвы в монастырь был доставлен еще один колокол, подаренный Годуновым. В Троицком монастыре за ним последовал «Царь и великий князь Всея Руси и с Царицей Борис Федорович». Позже, в 1683 году, в мастерских самой Лавры отлили «Корноухий» (названный так потому, что у него были не медные, а железные ушки), или «воскресный» колокол весом 1275 фунтов.А в 1759 году на колокольне был поднят уникальный колокол «Царь» на сумму 4 000 пудов. Только его язык весил 88 фунтов! Зимой 1930 г. были уничтожены исторические колокола «Корноухий», «Годуновский» и «Царь» — шедевры колоколов. Свидетельства об этой трагедии сохранились в дневниках М.М. Пришвина: «11 января Корноухой скинули. Как по-разному умирали колокола … Большой Царь поверил людям, что они не сделают ему ничего плохого, уступил, приземлился на рельсы и покатился с огромной скоростью.Затем он глубоко зарылся головой в землю. Корнеухий, казалось, был недобрым и не сдавался с самого начала, потом он раскачивался, потом ломал домкрат, потом треснуло дерево под ним, потом порвалась веревка. А по рельсам ходить неохотно, его тащили на веревках … Когда он упал, его разнесло вдребезги. Царь-колокол все еще лежал на своем месте, и в разные стороны от него по белому снегу быстро разбегались осколки Корнеухого. « 16 апреля 2004 года на звонницу Троице-Сергиевой лавры был поднят новый Царь-колокол, самый большой в России.Этот гигантский колокол весит 72 тонны и имеет высоту более четырех с половиной метров.

    Вечевой Новгородский колокол

    О судьбе вечевого колокола ходят легенды. В его судьбе, помимо явно выдуманной, фантастической или сильно переосмысленной на протяжении веков, есть много реального, исторически оправданного. В 1478 году, желая лишить Новгород независимости и стремясь присоединить его огромные владения к Москве, Иван III подошел к Владыке Великому Новгороду с войском и осадил его.При этом московский князь со всей остротой поставил вопрос о вечевом устройстве: «колокола не будет … не быть, мэра быть не должно, а мы все государство сохраним …» королю. Как писал Н.М. Карамзин: «Бояре не стояли ни за вечевой колокол, ни за градоначальника, а стояли за свои имения».

    События этого времени в летописях описываются буквально днем.

    14 декабря, как сообщает 2-я Софийская летопись, «новгородские послы учили бить бровями, а на вечере откладывали колокол, чтобы государь сложил свое сердце и отказался от своей неприязни, а не ученик отступления, и он не будет кусать их владения в землях и водах, и в их животы.их ».

    Летописец указывает также цену, которую требовали новгородские бояре за отказ от вечевого колокола, — неприкосновенность поместий, отказ «уйти» с Новгородской земли, освобождение от пограничной службы.

    10 января 1478 г., приняв эту «зарплату», Иван III потребовал от новгородцев освобождения Ярославовского двора, где располагались вечевые и вечевые учреждения.

    18 января вожди бились лбами о служении московскому государю, и документ, подтверждающий это, принимается уже не на вече, а на совете хозяев, при Владычном дворе.Летописец отмечает: «В тот день вечера не будет в Новгороде».

    «5 марта князь великий прибыл в Москву … И после себя князь велел великого из Новгорода и его вечный колокол привезти в Москву, и быстро привезли и отнесли на колокольню на ул. площадь с звоном других колоколов ».

    Но народная молва не желала соглашаться с таким решением судьбы вольного колокола России. И родилась легенда (а точнее, множество легенд) о том, что новгородский вечерник, посланный в Москву, там вопреки воле государя не явился — он разбился на валдайском обрыве и дал жизнь знаменитым валдайским колоколам, которые, с момента своего чудесного рождения суждено вечно блуждать по долгим русским дорогам, петь о свободе, то тревожить души людей, то утешать, и ждать времени, чтобы вернуться к ним в Новгород (а они будут вернуться только тогда, когда воля не доходит до России), чтобы снова слиться в одно, в вечевой колокол.Тогда над Россией поплывет свободный звонок, и все наши беды и неприятности закончатся.

    Что такое легендарный вечевой колокол?

    На миниатюре из Хронической обсерватории изображен вечевой колокольчик, связанный веревками (как арестанта), погруженный в сани и подготовленный к отправке в Москву. Вверху панорама Новгорода с Софийского собора и Софийской колокольни, колокола которой затмевает голова с крестом. Рядом находится звонница с единственным колоколом — Софиевским вечевым колоколом, над которым нет креста, так как он был гражданским, светским, а не церковным.На миниатюре изображены два вечевых колокола. И в этом нет ничего странного, потому что в Новгороде было две партии: на Ярославовском дворе и на Софийской стороне.

    На другом снимке из Древнего Летописца Свода Лицевой летописи видно одновременное созыв двух вечевых собраний, на каждом из которых звучит свой вечевой колокол. При всей условности рисунка все же видна особенность звонка в качающийся колокольчик. Качались оба вечевых новгородских колокола.

    В принципе, эти два колокола внешне мало что различали. Правда, дворовый колокол был, по-видимому, более ранним и популярным — летописные известия о нем встречаются постоянно с XII по XV века. и гораздо чаще, чем о Софии.

    Исследователи XIX века называли вечевой колокол «корсунским вечником», подчеркивая не только то, что он был отлит европейским мастером, но и техника звона, такая же, как и в Европе.И сама традиция использования гражданских колоколов наряду с церковными колоколами — европейская. Постепенно она ослабла в России в связи с разрушением вечевой системы управления, усилением единой централизованной государственной власти и особой роли в ней Православной Церкви, но главное в связи с выработкой собственного неповторимого взгляда на природу. колокола.

    О судьбе вечевого колокола ходят легенды. В его судьбе, помимо явно выдуманной, фантастической или сильно переосмысленной на протяжении веков, есть много реального, исторически оправданного.В 1478 году, желая лишить Новгород независимости и стремясь присоединить его огромные владения к Москве, Иван III с войском подошел к Владыке Великому Новгороду и осадил его. При этом московский князь со всей остротой поставил вопрос о вечевом устройстве: «колокола не будет … не быть, мэра быть не должно, а мы все государство сохраним …» королю. Как писал Н.М. Карамзин: «Бояре не стояли ни за вечевой колокол, ни за градоначальника, а стояли за свои имения.«

    События этого времени в летописях описываются буквально днем.

    14 декабря, как сообщает 2-я Софийская летопись, «новгородские послы учили бить бровями, а на вечере откладывали колокол, чтобы государь сложил свое сердце и отказался от своей неприязни, а не ученик отступления, и он не будет кусать их владения в землях и водах, и в их животы. их ».

    Летописец указывает также цену, которую требовали новгородские бояре за отказ от вечевого колокола, — неприкосновенность поместий, отказ «уйти» с Новгородской земли, освобождение от пограничной службы.

    10 января 1478 г., приняв эту «зарплату», Иван III потребовал от новгородцев освобождения Ярославовского двора, где располагались вечевые и вечевые учреждения.

    18 января вожди бились лбами о служении московскому государю, и документ, подтверждающий это, принимается уже не на вече, а на совете хозяев, при Владычном дворе. Летописец отмечает: «В тот день вечера не будет в Новгороде».

    «5 марта князь великий приехал в Москву… А вслед за собой князь велел привезти великих новгородцев и их вечный колокол в Москву, а быстрый привезли и отнесли на колокольню на площадь с остальными колоколами ».

    Но народная молва не желала соглашаться с таким решением судьбы вольного колокола России. И родилась легенда (а точнее, множество легенд) о том, что новгородский вечер, посланный в Москву, там вопреки воле государя не явился — он разбился на валдайском обрыве и дал жизнь знаменитым валдайским колоколам, которые, с момента своего чудесного рождения суждено вечно блуждать по долгим русским дорогам, воспевая о свободе, то тревожа души людей, то утешая, и ожидая времени, чтобы вернуться им в Новгород (а они будут возвращаюсь только когда не придет воля) снова слиться воедино, в вечевом колоколе.Тогда над Россией поплывет свободный звонок, и все наши беды и неприятности закончатся.

    Что такое легендарный вечевой колокол?

    Миниатюра лицевого летописного кода. XVI век

    На миниатюре из Хронической обсерватории изображен вечевой колокольчик, связанный веревками (как арестанта), погруженный в сани и подготовленный к отправке в Москву. Вверху панорама Новгорода с Софийского собора и Софийской колокольни, колокола которой затмевает голова с крестом.Рядом находится звонница с единственным колоколом — Софиевским вечевым колоколом, над которым нет креста, так как он был гражданским, светским, а не церковным. На миниатюре изображены два вечевых колокола. И в этом нет ничего странного, потому что в Новгороде было две партии: на Ярославовском дворе и на Софийской стороне.

    На другом снимке из Древнего Летописца Свода Лицевой летописи видно одновременное созыв двух вечевых собраний, на каждом из которых звучит свой вечевой колокол.При всей условности рисунка все же видна особенность звонка в качающийся колокольчик. Качались оба вечевых новгородских колокола.

    В принципе, эти два колокола внешне мало что различали. Правда, дворовый колокол был, по-видимому, более ранним и популярным — летописные известия о нем встречаются постоянно с XII по XV века. и гораздо чаще, чем о Софии.

    Исследователи XIX века называли вечевой колокол «корсунским вечником», подчеркивая не только то, что он был отлит европейским мастером, но и техника звона, такая же, как и в Европе.И сама традиция использования гражданских колоколов наряду с церковными колоколами — европейская. Постепенно он ослабевал в России в связи с разрушением системы вечевого управления, усилением единой централизованной государственной власти и особой роли в ней Православной Церкви, но главное в связи с выработкой собственного своеобразного взгляда на характер колокола.

    Вечеринский колокол звонил с земли, что было очень удобно во время вечевого собрания.

    Подниматься на колокольню не нужно было, достаточно было натянуть веревку, один конец опускался почти до земли, другой привязывали к рычагу, закрепленному на балке, который при движении качал колокол.

    Звон «по-старому» в вечевом колоколе на Ярославовском дворе виден и на миниатюре Голицынского тома лицевого летописного кода.

    Этот вечный, видимо, был отправлен в Москву, но «опальный московский узник» не пошел, как гласит легенда, а достигнув пределов Новгородской земли, выбрал холм повыше (а они самые крутые в Валдай), подкатился под нее и, ударившись о камни, был убит насмерть, крича умирающему: «Воля!».И кто-то слышал, что он кричал «Валда». Валдой (Валдаем) и стали называть те горы, около которых погибла последняя русская вольность. Осколки старика упали на землю и превратились в маленькие колокольчики. Кучеры, оказавшиеся на дороге, быстро схватили их, и весть о свободе разнеслась по всему миру.

    На каждого из них ушло много колокольчиков. И сколько взял, повесил в упряжке. С тех пор считается ненормальным, если в обвязке звучит один колокольчик (валдайские колокольчики звучат не одни, они звучат только в комплекте).Это великий урок соборности и единства: мы ничто поодиночке, какими бы гордыми, богатыми, могущественными ни были — стоит подняться на жизненную «гору», и они тут же «скатятся» вниз, как вечевой колокол. В России выжить можно только в единстве …

    О вечевом колоколе ходят легенды, но летописи говорят, что колокол на Валдае не сломался, а благополучно добрался до Москвы, поднялся на колокольню «с остальными колоколами», то есть забыв о гордость, он запел в один голос с другими русскими колокольчиками.

    Однако нет единого мнения о том, как сложилась его дальнейшая (московская) судьба. Разные исследователи приводят разные версии.

    Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского» говорит, что в Москве новгородский вечевой колокол висел на колокольне Успенского собора.

    Исследователь новгородской старины А.А. Навроцкий сообщает, что колокол висел в Кремле, в пристенном шатре, справа от Спасских ворот. Сюда входили русские цари после коронации, чтобы явиться людям, собравшимся на Красной площади.В 1583 году колокол был преобразован и стал московским тревожным звонком или тревожным звонком. В 1681 году, напугав царя Федора Алексеевича неожиданным полуночным звонком, он был сослан в Николаевский Корельский монастырь в 34 верстах от Архангельска.

    М.И. Полянский, изучавший историю вечевого колокола в начале ХХ века, утверждал, что этот колокол на протяжении двух столетий служил колоколом в Московском Кремле у Спасских ворот. В 1713 году он разбился во время пожара.

    Петр I, учитывая его большую историческую ценность, приказал собрать фрагменты колокола и отлить его в старом виде и хранить в Московской Большой Сокровищнице (Оружейной палате), где колокол находится до сих пор.Речь идет о колоколе И. Моторина 1714 г., весом 108 фунтов. Полянский цитирует сделанную на нем в XVIII веке надпись: «В июле 1714 года, на 30-й день, этот тревожный колокол вылился из старого тревожного колокола, который разбил Кремль города до Спасских ворот …». О вечевом колоколе и речи не идет, вечевой колокол вряд ли мог быть такого размера, уж точно не мог иметь такой формы и декора (а речь шла о точном повторении сломанного колокола) …

    Правда, в 1917 году на вопрос Новгородской городской думы о судьбе вечевого колокола и возможности его возвращения в Новгород Московское археологическое общество ответило, что колокол переделан в XVIII веке и хранится в Оружейной палате, т. Е. колокол И.Моторин.

    М.И. Пыляев в «Старых годах», рассказывая о судьбе этого колокола, добавляет, что во время бунта 1771 года его вызвали бунтовщики, созвав народ на Красную площадь, за что Екатерина II приказала удалить с него язык. Спустя 32 года Александр I вернул язык на место.

    В 1812 г. Колокол был вывезен из Москвы как одна из главных реликвий, а по возвращении навсегда помещен в Оружейную палату.

    Одна из народных легенд гласит, что вечевой колокол был брошен в реку Тверцу, на берегу которой в Млевско-Троицком монастыре была похоронена легендарная защитница Вечевого Новгородского монастыря Марфа Борецкая.

    Разнообразие представлений о вечевом колоколе и его роли в жизни не только новгородцев, но и русских позволяет предположить, что крах Новгорода, как никакое другое событие в русской истории XV века, вызвал огромное множество откликов и глубокие мысли.

    КОЛОКОЛЬЧИК НОВГОРОДА.
    (Легенды и реальность)

    Все, что связано с Новгородской вечевой республикой, вече, вечевым колоколом до сих пор будоражит воображение и обрастает легендами.Цель представленного материала — попытаться воссоздать в картинах историческую фантастику и исторические реалии. Материалы публикуются с соблюдением всех правил публикации исторических документов, за исключением жестких знаков в написании слов и изменения их окончаний (не затрагивая цитируемые тексты).

    EVER BELL.

    Среди исторических имен и исторических реликвий, которые история Русской земли оставила потомкам, удельный вес двух из них, далеко не большой, и имя, и мощи, несомненно, имели довольно большую известность.

    Кто не знает имени и реликвии, о которых я говорю? — Это Марфа Борецкая, вдова одного из бывших мэров Новгорода, более известная под именем Марфа Посадница, а реликвия — вечевой колокол.

    Каковы были особые причины, по которым историческое бессмертие отразилось почти одинаково и неразрывно на этих двух, далеко не больших, исторических ценностях? Почему эти ценности так ярко запечатлелись в нашей общей памяти?

    События, с которыми связаны эти исторические ценности, относятся к 15 веку, очень далекому от нас и далеко не яркому в истории Русской земли.Весь этот век был довольно бесцветным, без исторических рельефов, за которые легко цепляется человеческая память и уносит их с собой к бессмертию; Четырнадцатый век дал нам более выдающиеся исторические рельефы; 16-я тоже, и даже очень шустрая. В 14 веке видны такие исторические события, как Куликовская битва, нашествие Тохтамыша и Тамерлана. В XVI веке они рельефно выделяются на общем фоне истории Русской земли: завоевание Астраханского царства, взятие Казани — эти последующие свидетели господства на Русской земле татарского ига, появление на Русской земле татарского ига. Русская земля печатного станка, легендарное покорение Сибирского царства такими же легендарными историческими личностями (Ермак, Ринг).

    Ничего подобного, видимо, не представляет 15 век, столь громкий в истории всего мира (мученичество Гуса, сожжение Иоанны д’Арк, начало полиграфического дела, открытие Америки , морской путь Васко де Гамы; и сколько ярких имен! В истории русской земли этот век — полная бесцветность.

    Но из этой бесцветности явно вырисовывается только одно событие — покорение Новгорода и фокус этого события яркими точками являются те две исторические ценности, которые я назвал выше.Вряд ли кто-то будет спорить, что эти две, сравнительно небольшие, даже незначительные, ценности в нашем воображении затмевают такую, несомненно, очень большую ценность в истории русской земли, как великий князь Московский Иван Васильевич III, покоритель Новгорода. На вершину исторического бессмертия подтолкнула и эта самая Марфа, и этот ничтожный колокол, который теперь казался бы жалким в любой русской деревне.

    Но все же причина такой яркости нам до сих пор не ясна.Что это такое? Это в нашем воображении, в наших исторических рефлексах. Но почему наше воображение не останавливается на покорении Пскова? Ведь его судьба сложилась не менее трагично, как судьба Владыки Великого Новгорода. Не трогает ли крик летописца о гибели своего города? — «О самом славном городе Пскове Великом. И отвечая прекрасному городу Пскову: как мне не горевать, как я могу плакать и оплакивать свое опустошение? Прилетел ко мне много крылатый орел, набил его крылом львиных гвоздей и забрал у меня три ливановских кедра — и мою красоту, и богатство, и моих детей, признаюсь Богу в наших грехах, и я сделал земля пуста, и наш город разрушен, и мой народ пленителен.И я выкопал рынки, и вымел другие рынки с конскими фекалиями, а наш отец и наши братья были разведчиками, где наши отцы, деды и прадеды не посещали, и наши отцы, наши братья и наши друзья были в обвинения, а наши мамы и сестры возмутились Дашей. А некоторые в городе постригли, как Черни, и жен в чернике, и пошли в монастыри, даже не для того, чтобы полностью перейти из своего города в другие города »(Псков, лет [опись] I, 287).

    А пока этот трагический момент остается в тумане, и этот же момент в жизни Новгорода привлекает и наше воображение, и наши симпатии.

    Почему воображение художника останавливается именно над последним, и его карандаш рисует эту седую Марту, жалкую старуху, и этот жалкий колокольчик, несущийся на бревнах? Почему кисть художника не воспроизводит суровый образ самого торжествующего, в победном шествии которого в хвосте этого торжественного шествия затащили и эту седую старуху, и этот опальный колокол, превратившийся в позорное место Москвы? Водитель?

    Не ошибусь, как мне кажется, если позволю себе утверждать, что в ранней юности мы все оплакивали судьбу этой бедной старухи и этого опального колокола, и если не плакали, то глубоко тем не менее сочувствовал им.

    Кто не читал однажды «Марту Посадницу» Карамзина? «Вот где, на наш взгляд, источник популярности и несчастной посадницы, и колокола -« вечного колокола », как его называет летописец.

    Несомненно, никто не посмеет отказать Карамзину в обширных, монументальных знаниях истории Русской земли, ее исторического и бытового колорита. Тот, кто вывел все наше историческое прошлое из мрака архивов на свет дня, кто десятилетиями имел со своими собеседниками выцветшие время от времени листы летописей и архивные свитки, не мог не проникнуться духом этой далекой жизни и не впитывать ее живую, для нас мертвую, речь…

    А между тем заставляет Марфу-градоначальницу произнести такое ораторское слово:
    «Скоро час нашей свободы настанет, и вечевой колокол своим древним голосом упадет с Ярославовой башни и замолчит навсегда! .. Тогда мы будем завидовать счастью людей, никогда не знавших свободы. Его грозная тень явится нам бледным трупом и мучит наши сердца бесполезным раскаянием! .. Но знай, о Новгород! что с потерей свободы иссякнет самый источник вашего богатства: он возрождает трудолюбие, точит серпы и делает поля золотыми; он привлекает иностранцев к нашим стенам торговых сокровищ; Также она дает крылья новгородским кораблям, когда они мчатся по волнам с богатым грузом… Бедность, нищета накажут недостойных граждан, не умевших сохранить наследие отцов! Твоя слава угаснет, Великий город, твои многолюдные концы останутся пустыми; широкие улицы зарастут травой, и навсегда исчезнувшее великолепие станет сказкой народов. Напрасно любопытный странник среди унылых развалин захочет искать место, где собиралось вече, где стоял дом Ярославов и мраморное изображение Вадима: никто не укажет ему на них.Он подумает печально и только скажет: здесь был Новгород! ..

    В другом месте, во время похорон новгородцев, павших в битве при Шелоне, Карамзин произносит в уста Марфы Посадницкой следующую витиеватую речь:

    «Честь и слава храбрым! Позор и поругание робких! Вот знаменитые рыцари, их дела свершились, они успокоились в могиле и ничего не должны родине, но Отечество им вечно благодарно».О новгородские воины! кто из вас не позавидует этой партии? Умирают храбрые и малодушные; Блажен тот, о ком сожалеют верные сограждане и чьей смертью они гордятся! Посмотрите на этого старика, родителя Михайлова: измученный годами и болезнями, бездетный в конце жизни, он благодарит небеса, потому что Новгород хоронит своего великого сына. Взгляните на эту молодую вдову: брачное пение соединилось для нее с гимнами смерти; но она тверда и щедра, потому что ее муж умер за отечество… Люди! приятно ли Всевышнему сохранить ваше существо; Разве грозное облако разнесется над нами и солнце еще будет освещать торжество свободы в Новгороде, тогда это место будет для вас священным! Знаменитые жены украшают его цветами, как я теперь украшаю могилу самого дорогого из моих сыновей … (Марта разбрасывает цветы) … и храброго рыцаря, некогда врага Борецких; но его тень примирилась со мной: мы оба любили отечество! .. Пусть старцы, мужчины и юноши прославляют здесь гибель героев и проклинают память предателя Деметрия »!..

    Как бы сентиментально все это ни было и как бы фальшиво в смысле цвета того времени, в котором совершалось описываемое, однако, возможно, именно поэтому именно из-за этого и выступали Пахнущая романтизмом Марфа Посадница и трагическая судьба вечевые колокола неизгладимо врезались в души юных читателей, и от этого Марфа Посадница и Вечеринка стали, можно сказать, достоянием общественной симпатии, пожалуй, больше, чем исторической. события и лица гораздо более высокого порядка.

    Считаю излишним вспоминать в памяти читателя все перипетии трагической борьбы Новгорода за свою автономию. Напомню только исход этой борьбы.

    Конечной целью завещания великого князя Ивана Васильевича III, «Собирателя земли русской», было — уничтожение последних остатков местных автономий, которые в то время еще находились в Новгороде и Пскове. И он умело вел это дело. Воспользовавшись личной неприязнью двух знатных новгородцев.Захар Овинов и подвой Назара, приехавшие в Москву судиться, Иван Васильевич показал вид, что считает их послами со всего Новгорода. Новгород протестовал. Тогда великий князь послал против него войско, но, чтобы не заподозрить его в насилии, в нарушении извечных прав могущественной республики, он ловко вытеснил из Новгорода то, что хотел.

    Думая, что признание отвлечет от них грозу, новгородцы переложили вину Назара и Захара на весь Новгород.

    — Мы виноваты в этом, — сказали новгородские послы во главе с владыкой Феофилом, — что они прислали Назара и Захара.
    — И если бы ты, Владыка и все мое Отечество, Великий Новгород, перед нами, великие князья, были виноваты, Иван Васильевич ответил: «Отечество Великий Новгород, как у нас в Москве.

    Новгородцы ни о каком государстве не спрашивали!

    Вече отправляет новое посольство — умилостивить великого князя повышенной данью. Но Ивану Васильевичу это не нужно: дань его не оставит.И ему нужно, чтобы новгородцы называли его своим государем, а не владыкой, как они называли его до сих пор.

    «Я же сказал вам, — повторил он новому посольству, — что мы хотим такое государство, как в нашей низине — в Москве.

    Новгородцы все еще не хотели понимать, что от них требуется. Потом прямо заговорил Иван Васильевич.

    — Вы меня лбом бьете, чтобы я вам показал, каким может быть наше государство на нашей Родине (то есть в Новгороде). Так что знай! — состояние у нас такое: вечера и колокола не будет в Новгороде! мэру — не быть! а землю, которая позади тебя — отдать нам, чтобы все это было нашим.

    Тогда последний крик отчаяния раздался в Новгороде.

    — В бой! Умрем за Святую Софию!

    Но было уже поздно. Измученный голодом и осадой, Новгород сдался. 15 января 1478 г. новгородцы присягнули великому князю, и вскоре начались аресты наиболее видных представителей новгородского общества. Всех их в цепях увезли в Москву.

    С вечевой башни сняли вечевой колокол, вскоре взяли и Марту Посадницу.

    На сопроводительных рисунках художника А.П. Рябушкина изображены: на заглавной виньетке — снятие колокола с башни, а на отдельном листе — поезд колокола и Марфы Борецкой, увезенный по заснеженной дороге в Москву.

    Что особенно бросается в глаза в этом событии, так это необычайно суровый тон, с которым современники москвичи обращались с Новгородом, и его бессильные попытки сохранить хотя бы слабую тень былой автономии. Чтение Новгородской и Софийской летописей, которые тогда заменили общественное мнение и тогда еще не существовавшую прессу, — летописей, страницы которых полны беспощадных обвинений новгородцев в «измене», «латинизме», «безбожии» — вы не верьте, что это написано благочестивыми монахами, и нельзя не задаться вопросом, почему этих желчных филиппиков называют «новгородскими» и «софийскими» летописями.На протяжении всего тона видно, что и московская рука, и московское сердце водились пером летописца. Кое-где только в московском тексте летописей как бы случайно оказались робкие вставки из летописей, действительно написанных в Новгороде, причем написанных не желчью, как московские, а слезами. В одном месте Софийской 1-й летописи эти слезы как бы невольно вылились из глаз новгородца, и только по недосмотру московского летописца остались не стертыми: Москва и захват Новгородской земли… иначе я бы что-то написал, а мне писать нечего из-за множества жалоб »(Софийск I, 19).

    Бессмертный Карамзин, изучая летописи своего бессмертного труда, по инстинкту художника угадал, на чьей стороне правда, — и поэтому отдал все свои симпатии Новгороду в своем тоже бессмертном рассказе «Марфа Посадница».

    По существу, в чем же тогда москвичи обвиняли Новгород вообще и Марту Борецкую в частности? Если перевести язык летописи на современный язык, то окажется, что Москва тогда обвиняла Новгород в том, в чем теперь обвиняет Киев — в сепаратизме.Но если это действительно так, то беспристрастность обязывает нас утверждать, что Новгород был вынужден сделать это Москвой, причем с нескрываемым, хотя и замаскированным, намерением. В том, что московские обвинения неискренни, гораздо раньше Карамзин высказывался людьми, которые были почти современниками тех событий, о которых идет речь, — людьми, которым не было никакого расчета ни льстить Новгороду, который давно перестал существовать политически, ни клеветать на Москву. и его люди, с которыми они лично и досконально ознакомились.В этом случае свидетельство Герберштейна приобретает значение исторической важности большого масштаба. Он говорит: «Navagardia gentem guogue peste moscovitica, duam eo Commantes mosci secum invexerunt, correcissima est». «Московская зараза, которую занесли москвичи на новгородскую землю, превратила этих самых гуманных и честных людей в самых развратных», — сказано очень сильно.

    Повторяю — сколько бы трагедий ни было в истории последних лет существования Вечевого Новгорода, однако эти трагические годы, несомненно, остались бы одной темной, бесцветной страницей в истории собирания земли Русской, если бы не за художественный гений Карамзина.

    В самом деле, что рассказывают нам летописи об этих агонических годах одной из блестящих республик славянского севера? — Очень мало, особенно местные хроники. В них сама Марта Борецкая — совершенно бесцветный человек. Они как бы боятся говорить о ней или, если не боятся, то мало говорят, потому что считали ненужным говорить о человеке, который был слишком хорошо всем известен. Так что о самом пленении знаменитого новгородца летописцы говорят как бы мимоходом.Один: …. «И Марфа Исакова с внуком повели ее (великого князя) в Москву». Об этом говорится в 1-й Софийской летописи. Летописец II Софии сказал еще немного: «В тот же день (2 февраля), в понедельник, в Новгороде великий князь приказал Марфе Исакове ухаживать за новгородской дворянкой» (II Соф., 220). Только день ареста Борецкой был точно определен — понедельник; Этот понедельник был поистине тяжелым для Марты.

    За это московский обвинитель не пожалел красок, чтобы очернить несчастную женщину, которая в борьбе за священные права Родины потеряла двух взрослых сыновей-героев и осталась только с одной внучкой.Наиболее ругательные эпитеты он приписывает ее лицу: по его словам, это демон-баба, который как бы повернул весь Новгород на свою опасность, и бесу (вероятно, московскому) от радости, которая как бы склоняла всех на латыни, да еще — замуж хотел — старуха! — князю Михаилу Олельковичу одновременно княжить в Новгороде и Киеве, так как после смерти киевского князя Симеона Олельковича киевский престол перешел к его брату Михаилу.

    Следовательно, летописи дают нам только отрицательную, а точнее осуждающую оценку известной русской женщины.И, вопреки всем филиппикам московского Демосфена, личность Марфы перешла в память отпрысков от самых отзывчивых; даже более того — одна она скрасила неприглядные страницы истории 15 века Русской земли.

    Летописцы тоже мало говорят о Вечернем колоколе, но в этом немногое было столько трогательного.

    А светодиод; (Великий князь), — говорит один летописец, опусти вечный колокол и разрушь вече »… (Софийская I, 33).

    … «не быть в Новгороде, — говорит другой летописец, — ни градоначальника, ни тысецкого, ни вече, ни вечного колокола не сняли с долин и не привезли в Москву» … (Соф [ ийская] I, 19).

    Но особенно трогательно упоминание о дальнейшей судьбе этой святыни Господа Великого Новгорода:

    … »и привезли быстро (это колокол) в Москву, и отнесли на колокольню, на ул. квадрат, с остальными колокольчиками звенят «…

    » Колокола с остальными! » — Но и в Новгороде таких «других колоколов» было много; но их не взяли и повесили не с ними в вечевой колокол, а с московскими.Вот от чего истекает кровью новгородское сердце, и летописец не может писать сквозь слезы — «по многим жалобам».

    Надеюсь, что сейчас мысль, которую я высказал выше, становится более убедительной — идея о том, что закреплению в нашей социальной памяти исторических событий и людей очень помогает не одна история, а ее «внебрачный ребенок» — исторический Роман.

    Самый одаренный из русских историков Карамзин блестяще доказал это своей «Марфой Посадницей» и вечевым колоколом, неотделимым от ее имени.Это неудивительно: «внебрачное дитя истории» — дитя любви прекрасной Клеа.

    Д. Мордовцев.

    2 февраля 1918 года члены Новгородского общества любителей старины собрались на очередное собрание в библиотеке Новгородского губмузея. В повестке дня был вопрос целиком, и один из них назывался: «Послание П. Гусева« Вечевой колокол ». Лишь четыре года спустя (в 1922 г.) это сообщение появилось на страницах второго номера провинциального журнала пост-медицины. революционный Новгород — «Новгородское вече».Но загадкой стала не только статья, но и имя ее автора.

    Оказывается, П. Гусева мало кто знал и видел. Вопрос о нем возник в 1975 году в переписке новгородских историков и музейщиков Николая Григорьевича Порфиридова — первого директора Новгородского губернского музея (20-30 годы ХХ века) и Сергея Михайловича Смирнова, друга и соратника Порфиридова в музей. Вот что Н.Г. писал о П. Гусеве. Порфиридов: «То, что вы цитируете о П.Л. Гусев из своей статьи действительно несколько странно: «человек — это загадка», «никто никогда не видел его изображения и мы даже не знаем, как расшифровываются инициалы его имени и отчества».

    Для нас милый, характерный Петр Львович, заведующий Библиотекой археологического института, постоянный «дачник» Новгорода каждое лето, член обоих новгородских дореволюционных научных обществ — живая, конкретная фигура, со своим длинным -секс старомодный «редиполь», длинный «полуметровый» мундштук.У меня также есть его фотография где-то в холле Хранилища Древних, но я думаю об этом — но никогда не встречал ее. биографические сведения о нем, где и когда он родился? Что так крепко связывало его с Новгородом? Наверное, теперь уже не от кого узнавать. »(ОПИ НГОМЗ. Ф. 11. Оп. 1. Блок 45. Л. 1.об. — 2.)

    П. Гусев — член Новгородского общества любителей старины.

    Новгородский вечевой колокол.
    Исторический справка

    В домонгольский период вечевые собрания, по-видимому, были широко распространены во всех княжествах русских славян.По крайней мере, знаменитое место в Лаврентьевской летописи под 1176 годом определенно свидетельствует о том, что «новгородцы с самого начала, и смольнане, и кияны, и полоцкие, и вся власть как бы на думы, на вече». Но под влиянием нарастающей княжеской власти эти собрания постепенно теряли свое значение повсюду, кроме Новгородской земли, в которой конституция 1017 г. (письма Ярослава), напротив, давала вечевому учреждению преимущество перед княжеской властью.Таким образом, только в Новгороде вечевые собрания впоследствии приобрели силу постоянно действующего государственного учреждения.

    Как любое заведение, имеющее жизненное начало, Новгородское вече на протяжении четырех с половиной веков своего существования пережило свою эволюцию. Он не сразу оформился в тех формах, которые мы видим значительно развитыми в XIV-XV веках. То же можно предположить и о моменте созыва собрания, то есть о предмете, по которому наша информация будет интерпретироваться.

    В 1-й Новгорской [Одесской] летописи, которая является для нас наиболее авторитетной, поскольку она сохранилась большей частью в синодальном списке времен независимости, о созыве вече впервые говорится в разных выражениях: иногда инициатива собрания исходит от князя, например [эр]: «Мстислав (Удалой) сзво вече (1214 г.), Мстислав ествари вече (1215 г.), Ярослав (Всеволодович) есвари вече (1228, 1230 г.)»; а иногда новгородцы независимо друг от друга: «ествориша вече (1209), ествориша вече (1228), ествориши вече (1291)».Ничего не сказано об использовании колокола для оповещения граждан. Но впервые в той же летописи под 1270 годом написано: «созвонились на вече в Ярославском дворе», а потом, в XIV веке, «Федор и Ондрешко позвонили на другое вече» (1342), новгородцы назвали вече (1346 г.). Значит ли это, что новгородцы только во второй половине XIII в. они начали использовать колокол для созыва собрания, и до того, как они собрали граждан посредством устного уведомления, этого нельзя утверждать, но можно предположить.С этим нельзя спорить, потому что церковные колокола были уже в Новгороде в XI веке: Всеслав Полоцкий снимает колокола с Софии в 1066 году. Но, с другой стороны, вечевой колокол был особенным, не церковным, а колокольным. всего один во всем Новгороде, принадлежность к вечевому обряду на Ярославовском дворе, хотя рядом стоял Свято-Николаевский собор, у которого был свой колокол, а не вечевой колокол … И именно этот особый, ритуальный колокол мог были ранены не с самого начала независимости Новгорода, а позже, с развитием вечевого института в целом.

    Церковные колокола были заимствованы новгородцами не из Византии, где колоколов вообще не было (вместо них использовались колокола), а с Запада, возможно, из Германии. Напомним, что святой Антоний Римлянин в начале XII века, по легенде, принес с собой колокол. Колокола на Руси не лили до XIV века [лет], и когда архиепископ Василий Новгородский в 1342 г. планировал вылить свой колокол для святой Софии, то «привезти мастера из Москвы» (II и III Новгородская летопись. [isi]), а этим мастером, согласно Никоновской летописи, был римлянин Борис.Это означает, что вечевой колокол был западного, католического типа и поэтому не очень большого размера. Даже сам обычай созывать собрание людей, звонящих в знаменитый колокол, мог быть привезен с Запада, так как мы знаем, что, например, в Лондоне (новости есть в книге Следа) народное собрание созывалось во дворе дома. Святой Павел при ударе большого колокола.

    Каким был вид Новгородского вечевого колокола? и как они его назвали? Об этом у нас археологический памятник не очень высокого качества, это миниатюра «Царского летописца» конца XVI века, воспроизведенная в Собрании Новгорского общества любителей древности.2-й, рис. 8-е, где показано, как в 1342 г. Онзифор и Матфей звонили на вече в Софии (вверху), а Федор и Андрей звонили в вече на Ярославском дворе (внизу). Видно, что звон в колокола производился не за счет раскачивания языка, как сейчас, а за счет раскачивания самого колокола, как сейчас звонят в Западной Европе … Было бы заманчиво предположить, что созыв вечеринки проводились таким образом путем звонка, качания самого колокола; тогда такой звон резко отличался бы от церковного звона раскачивания языка.Но дело в том, что кое-где в России до сих пор сохранились церковные колокола, приводимые в движение качанием, и даже в том же лицевом «Царском летописце», отчасти посвященном окончанию правления Василия Ивановича и началу его правления. время правления Ивана Васильевича Грозного, есть, кстати, рисунок, копия которого прилагается к статье Ф.И. Буслаев. «К истории русской живописи 16 века». (Исторические очерки народной литературы и искусства, т.II, стр. 312, рис. 13). Эта цифра поясняется текстом: «Тогда я начал праздновать вечерню весной 3 июня, и я отломил уши у колокола евангелиста, и упал с деревянной колокольни, и не сломался. И благословенный царь велел ему прикрепить к нему железные уши; и приделал ему уши после большого огня, и поставил его на ту же деревянную колокольню, на том же месте, под колоколами святого Ивана и звенящим голосом по-старому. «(Царская книга, по списку патриаршей библиотеки г. Св.СПб. 1769, с. 136-137). Здесь также звонят с помощью специального деревянного рычага, прикрепленного к балке, на которой висит колокол, которая, согласно западному обычаю, качается вместе с язычком. Оказывается, повсюду на Руси, до постройки больших колоколов, которые уже нельзя было раскачивать, в маленькие колокольчики звонили не языком, а раскачиванием всего колокола. Это правда, что все иллюстрации огромного кодекса, известного как «Царственный летописец», являются исключительно ручной, шаблонной работой, вероятно, мастерами царской школы иконописцев в Москве.Извлекали дьявола из быта даже в Москву XVI века. этих иллюстраций очень сложно, но для более древнего периода совершенно опасно. Поэтому, отвечая на поставленный нами вопрос, мы можем только сказать, что вечевой колокол был небольшого размера, видимо, висел на особой колокольне, и звонили, раскачивая сам колокол вместе с язычком; Чем отличается его звук от колоколов других городских церквей, в настоящее время определить невозможно.

    С упразднением вечевого ордена в Новгороде в 1478 г. сохранились летописи о колоколе.«8 февраля на сходе великий князь велел спустить вечный колокол и загубить его на вече» (Соф [иская] I [летопись]) и далее: «5 марта князь Велико прибыл в Москву в четверг на 5 недель поста. . А вслед за собой князь велел Велики из Новгорода, а их вечный колокол доставить в Москву; и принесли, и отнесли его на колокольню на площади, где звенят другие колокола. (Соф [Ийская] II [Хроника]). Карамзин воспринял эту новость несколько иначе.«Привезли славный вечевой колокол Новгородской в ​​Москву, — говорит он, — и поставили на колокол Успенского собора, на площади» (История государства. Русский Сийский. VI, 81).

    Дальнейшая история колокола основана уже на легендах и неясных документах. Предположения возможны, но ничего определенного.

    Согласно одной из легенд, вечевой колокол был отлит в Грозном и поставлен не на колокольне Успенского собора, а в Кремле, а на стене у Спасских ворот, в специальной башенке и служил для сигнализации. а затем был отправлен в Николо царем Феодором Алексеевичем.Корельский монастырь в 34 верстах от Архангельска.

    Эта традиция основана на свидетельствах Истории Русской Иерархии. Там в описании Корельского Николаевского монастыря при перечислении царских грамот к монастырю сказано: кроме того, этот государь (то есть Федор Алексеевич) подарил монастырю колокол со следующей надписью: «В Летом 7182 июля, в день 25-го, прозвучит этот тревожный колокол. Кремль у Спасских ворот весит 150 пудов.Под этой надписью вырезано: «Марта 7189 года в 1-й день по Имени Великого Государя и Великого Князя Феодора Алексиевича вся великая и малая и белая Россия, самодержец, по указу, отдадут этот колокол морю в Николаевский Корельский монастырь за долгосрочное здоровье Государства и по словам его Государя родителям в вечной памяти неотчуждаем при игумене Арсении ». — В этом документе нет упоминания о новгородском вечевом колоколе, и вся догадка, по всей видимости, возникла из Дело в том, что колокол был отправлен в Корельский монастырь, основанный неким двинским боярином Марфой, которую до недавнего времени отождествляли со знаменитой Марфой Борецкой.

    Другая легенда связана с литым колоколом, который до сих пор находится в Оружейной палате Москвы.

    Еще Карамзин в 182-й сноске к 6-му тому своей истории отмечал, что «в Кремлевском Арсенале показывают тревожный колокол, отлитый в 1714 году из старого тревожного колокола: уверяют, что последний был новгородским вечевым колоколом. «.

    В описи Московской Оружейной палаты (часть VII, т. 10 Москва, 1893 г.), в разряде «разные предметы», под №9434 зарегистрировано: «Тревожный звонок» с надписью: «В 1714 (июль?) 30-го дня этот тревожный звонок, который разбился, вылился из Кремлевского города к Спасским воротам. Весит 108 килограмм». поступил в Палату из Московского Арсенала в 1821 году. Несмотря на официальный характер этой описи, достоверности приведенной здесь надписи нельзя доверять. М.И. Полянский в своей «Памятке» (ст. 6. Вечевой и старинные церковные колокола, с. 57) уверяет, что лично видел на колоколе надпись в следующем виде: «30 июля 1714 г. из старых наатнаго вылили те самые колокола, которые сломались.Кремль города до Спасских ворот. Он весит 108 фунтов. Lil this kol about k about lm aster Iv an M o to r in ».

    Не имея возможности точно установить преемственность колокола, отлитого в 1714 году от древнего новгородского вечевого колокола, тем не менее, приходится признать, что этот колокол имеет наибольшие права на происхождение новгородского.По крайней мере, в Москве, в самом начале прошлого века, до 1812 года, в Арсенале еще Карамзину подарили этот колокол для отливки из новгородского вечевого.

    Сообщение П. Гусева — Новгород. «Вечерний колокол» прозвучал на заседании Новгородского общества любителей старины 2 февраля 1918 года.

    Октябрь | 2015 | Оружие и война

    Осенью 1845 года Фремонт отправился в свою вторую исследовательскую экспедицию в Калифорнию.

    июнь 1846 г. — январь 1847 г.

    Когда Соединенные Штаты объявили войну Мексике в мае 1846 года, военная стратегия президента Джеймса К.Полк и его советники должны были занять столицы северных мексиканских провинций и выступить на сам Мехико. Полк надеялся, что две кампании приведут к быстрому окончанию войны. Он поручил задачу завоевания Нью-Мексико и Калифорнии Армии Запада под командованием бригадного генерала Стивена Кирни. Весной 1846 года Кирни собрал свои силы в форте Ливенворт. Под его командованием находились триста обычных драгунов и пятьсот молодых мормонов во главе с подполковником Филипом Ст.Джордж Кук, который был завербован из их лагеря в Каунсил-Блаффс, штат Айова, где Бригам Янг строил планы переехать на запад, в Дезерет. Кирни также сопровождал полк пехоты и поезд из телег. Пограничники и новобранцы Миссури довели общую численность личного состава под его командованием до двадцати семи сотен.

    Марш в Санта-Фе

    30 июня 1846 года эта армия двинулась в Санта-Фе, пройдя по тропе Санта-Фе восемьсот миль, сначала к форту Бентс на реке Арканзас, а затем на юг, в Нью-Мексико.На окраине Санта-Фе Кирни узнал, что три тысячи мексиканцев под командованием Мануэля Армийо, губернатора Нью-Мексико, заняли стратегический каньон, через который должны были пройти люди Кирни. Вместо того чтобы рисковать военным столкновением, Кирни прибег к дипломатии, отправив вперед агента разведки Джеймса Магоффина, который, действуя по секретным инструкциям Полка, сумел убедить Армийо бежать на юг.

    Полковник Хуан де Арчулета, заместитель командира Армийо, оказался труднее и не будет выводить мексиканскую армию до тех пор, пока Кирни не пообещал, что он оккупирует только часть Нью-Мексико, оставив остальное Арчулете.Затем армия Кирни без сопротивления вошла в Санта-Фе, но, проигнорировав свое обещание Арчулете, Кирни издал прокламацию, в которой объявлял о намерении США аннексировать весь Нью-Мексико. Он пообещал жителям демократическое правительство и свод законов и назначил губернатором Чарльза Бента. Когда поселенцы на юге Нью-Мексико подвергли сомнению его действия, Кирни отправил отряд вниз по Рио-Гранде, чтобы обеспечить лояльность мексиканских деревень.

    Когда первая фаза кампании завершилась, Кирни продолжил свою программу, разделив свою армию на три части.Один он оставил в Нью-Мексико, чтобы удерживать провинцию. Другой, состоящий из трехсот добровольцев из Миссури под командованием полковника Александра Донифана, направился на юг через Эль-Пасо, чтобы занять город Чиуауа. Магоффин, посланный вперед, чтобы обеспечить мирную оккупацию, не увенчался успехом. Войскам Донифана пришлось сражаться в битве при Бразито, прежде чем занять Эль-Пасо, и им пришлось отбросить четырехтысячную мексиканскую армию в городе Чиуауа. 25 сентября 1846 года Кирни вывел третий отряд из трехсот драгунов из Санта-Фе и направился в Калифорнию.

    Кирни сопровождали лейтенант Уильям Эмори и другие офицеры инженеров-топографов, которые занимались наблюдением за осуществимостью вагонных и железнодорожных маршрутов. Экспедиция быстро двинулась вниз по реке Рио-Гранде, а затем на запад вдоль реки Рио-Хила. Там он встретил отряд во главе с Китом Карсоном, который принес на восток новости о том, что Калифорния находится в руках Соединенных Штатов. Предполагая, что военная кампания на побережье не понадобится, Кирни приказал двум третям своих войск вернуться в Санта-Фе и приказал сопротивляющемуся Киту Карсону, теперь лейтенанту армии Соединенных Штатов, вести его и сто драгун на запад.

    Подразделение сил Кирни было удачным для интересов Соединенных Штатов, потому что отряд, вернувшийся в Нью-Мексико, прибыл вовремя, чтобы подавить восстание Таос, возглавляемое недовольным Арчулета, в результате которого были убиты губернатор Бент и другие официальные лица. Революционеры укрылись там в глиняной церкви, и американским войскам пришлось штурмовать стены и убить многих мексиканских лидеров, прежде чем восстание подошло к концу и власть США была восстановлена.

    Борьба за Калифорнию

    В то же время Соединенные Штаты распространили свою власть на Калифорнию.Прежде чем была объявлена ​​война между Соединенными Штатами и Мексикой, Томас О. Ларкин, консул США в Калифорнии, надеялся, что сможет осуществить мирную передачу мексиканской провинции Соединенным Штатам. Однако надежды Ларкина не оправдались из-за событий, связанных с появлением Джона К. Фремона в Калифорнии в период с декабря 1845 г. по июнь 1846 г. рядом с любыми населенными пунктами.Невыполнение Фремонтом соглашения побудило Кастро потребовать от Фремона отъезда из Калифорнии. Временно избегая боевых действий, Фремонт медленно повел свой отряд вверх по долине реки Сакраменто, пока его не настиг на озере Кламат лейтенант Арчибальд Гиллеспи из морской пехоты США, несший конфиденциальные сообщения и документы от правительства США и от родственников. Точное содержание этих сообщений осталось неизвестным; однако Фремонт вернулся в Калифорнию, несмотря на приказ Кастро уехать, и направился в окрестности Сономы.Там, в июне, он сразу же стал участвовать в восстании поселенцев из Соединенных Штатов, восстании, известном как восстание медвежьего флага, названного так в честь флага с символами красной звезды и медведя, который повстанцы приняли в качестве своего стандарт.

    Национальная репутация Фремонта как героя в завоевании Калифорнии пошла на убыль, когда восстание Медвежьего Флага сравнили с усилиями Ларкина по мирному обеспечению Калифорнии для Соединенных Штатов, и когда стало известно, что война с Мексикой, предписывающая U.Южное завоевание Калифорнии было объявлено до восстания Медвежьего Флага. Критики осудили Фремона за то, что он провокационно поставил под угрозу отношения между Соединенными Штатами и Мексикой в ​​то время, когда Фремон не мог знать о состоянии войны. Историки отмечают, что восстание под медвежьим флагом не имело большого значения для завоевания Калифорнии США, потому что первым официальным актом завоевания коммодора Джона Слоута было отплытие в залив Монтерей и поднятия флага Соединенных Штатов над таможней 7 июля, за двенадцать дней до этого. Прибытие Фремона в Монтерей.

    События Восстания Медвежьего Флага слились с завоеванием войск Соединенных Штатов. Первый этап операций, с 7 июля по 15 августа 1846 года, привел к временной оккупации всех важных поселений в Калифорнии, включая Сан-Франциско, форт Саттера, Монтерей и Лос-Анджелес. Это было известие об этом успехе, которое Кит Карсон нес на восток, когда встретил Кирни. Едва Карсон уехал, как 22 сентября в Лос-Анджелесе вспыхнуло местное восстание, и войска США под командованием Гиллеспи были вынуждены отступить в тихоокеанский порт Сан-Педро, оставив южную Калифорнию снова в руках мексиканцев.Коммодор Роберт Ф. Стоктон, командующий военно-морскими силами США, уехал из Монтерея на юг.

    Завоевание

    Тем временем мексиканцы, узнав о приближении Кирни к Сан-Диего, вышли ему навстречу недалеко от современного Эскондидо, штат Калифорния. В последовавшей за этим битве при Сан-Паскуале войска Соединенных Штатов сильно пострадали, но сумели прорваться к Сан-Диего. Затем Кирни присоединился к силам Стоктона в успешном марше в Лос-Анджелес. Тем временем Фремонт неторопливо двинулся вдоль побережья Калифорнии.Мексиканские лидеры, нарушившие условно-досрочное освобождение, сделанное во время первой капитуляции, боялись возмездия со стороны Кирни или Стоктона и поэтому разыскали Фремон в горах к северу от Лос-Анджелеса, где они сдались в Кауэнге 13 января. 1847.

    Завоевание Юго-Запада, наконец, было завершено. Затем между Стоктоном и Кирни завязалась ожесточенная ссора из-за того, кто командовал в Калифорнии. Фремонт встал на сторону Стоктона, но Кирни обратился к Вашингтону, Д.С., и получил подтверждение своих полномочий. Из-за дипломатических осложнений подписание Гваделупского идальского договора было отложено до февраля 1848 года, то есть более чем через год после прекращения боевых действий в северных мексиканских провинциях. В результате договора Соединенные Штаты приобрели все или часть будущих штатов Калифорния, Невада, Юта, Колорадо, Нью-Мексико и Аризона. Коренные американцы и мексиканцы перешли под сюзеренитет Соединенных Штатов.

    Нравится:

    Нравится Загрузка…

    % PDF-1.2 % 800 0 объект > эндобдж xref 800 128 0000000016 00000 н. 0000002838 00000 н. 0000002895 00000 н. 0000004840 00000 н. 0000004961 00000 н. 0000005486 00000 н. 0000005508 00000 н. 0000006028 00000 н. 0000006051 00000 н. 0000014020 00000 п. 0000015102 00000 п. 0000016183 00000 п. 0000017957 00000 п. 0000018150 00000 п. 0000020250 00000 п. 0000020273 00000 п. 0000022430 00000 н. 0000022623 00000 п. 0000024723 00000 п. 0000024746 00000 п. 0000026747 00000 п. 0000026945 00000 п. 0000029045 00000 п. 0000029068 00000 н. 0000031659 00000 п. 0000031852 00000 п. 0000033254 00000 п. 0000033277 00000 п. 0000035614 00000 п. 0000035812 00000 п. 0000037214 00000 п. 0000037237 00000 п. 0000038850 00000 п. 0000039048 00000 н. 0000041199 00000 н. 0000041222 00000 п. 0000043087 00000 п. 0000043280 00000 п. 0000045431 00000 п. 0000045454 00000 п. 0000046694 00000 н. 0000046887 00000 п. 0000049038 00000 п. 0000049061 00000 п. 0000050147 00000 п. 0000052467 00000 п. 0000052661 00000 п. 0000053961 00000 п. 0000053984 00000 п. 0000055287 00000 п. 0000055485 00000 п. 0000056793 00000 п. 0000056816 00000 п. 0000058043 00000 п. 0000058251 00000 п. 0000059559 00000 п. 0000059582 00000 п. 0000060793 00000 п. 0000060990 00000 н. 0000061994 00000 п. 0000062016 00000 н. 0000063240 00000 п. 0000063448 00000 п. 0000065556 00000 п. 0000065579 00000 п. 0000066857 00000 п. 0000067054 00000 п. 0000068464 00000 п. 0000068487 00000 п. 0000069703 00000 п. 0000069911 00000 н. 0000071321 00000 п. 0000071344 00000 п. 0000072777 00000 п. 0000072970 00000 п. 0000074372 00000 п. 0000074395 00000 п. 0000076656 00000 п. 0000076849 00000 п. 0000077845 00000 п. 0000077867 00000 п. 0000079655 00000 п. 0000079853 00000 п. 0000080849 00000 п. 0000080871 00000 п. 0000082233 00000 п. 0000082436 00000 п. 0000084536 00000 п. 0000084559 00000 п. 0000086369 00000 п. 0000086567 00000 п. 0000087867 00000 п. 0000087890 00000 н. 0000089229 00000 п. 0000089429 00000 п. 0000090731 00000 п. 0000090754 00000 п. 0000092650 00000 п. 0000092843 00000 п. 0000093837 00000 п. 0000093859 00000 п. 0000095429 00000 п. 0000095627 00000 н. 0000096621 00000 п. 0000096643 00000 п. 0000098020 00000 п. 0000098213 00000 п. 0000099207 00000 п. 0000099229 00000 н. 0000100304 00000 н. 0000101581 00000 н. 0000101770 00000 н. 0000103872 00000 н. 0000103895 00000 п. 0000104983 00000 н. 0000106187 00000 п. 0000106384 00000 п. 0000108492 00000 н. 0000108515 00000 н. 0000109716 00000 п. 0000109907 00000 н. 0000112015 00000 н. 0000112038 00000 н. 0000113311 00000 н. 0000113504 00000 н. 0000114500 00000 н. 0000004143 00000 п. 0000004818 00000 н. трейлер > startxref 0 %% EOF 801 0 объект > эндобдж 802 0 объект > эндобдж 926 0 объект > ручей xKTQBj «Q% YTPVPB 62 {ˠ4E2 & I! / o ؛ ס B.3 霟) BxJE%,% Pd ‘p {c10 = r’2 {.UBL18E ۋ,> VMLgx9S0Ң \ Gr) .M! W9B’ ({~ «BR $ 4» 43r] jgiUL \ PVPgMOHU) B / t B’Fc9Y ~ O & 2hԪAh Икс конечный поток эндобдж 927 0 объект 586 эндобдж 803 0 объект > эндобдж 804 0 объект > / XObject> >> эндобдж 805 0 объект 438 эндобдж 806 0 объект > ручей xN0KV / Q! * Q އ6 Rӂqv [E29 |

    Н. Карамзин. Historisk Historia sammanfattning: «Марфа Посадник, eller erövringen av Novagorod»

    Dessa var svåra och svåra tider for Ryssland, som kämpade med invasionen av det mongol-tatariska oket.Det handlar om denna period att sammanfattningen för detta arbete kommer att berätta. «Марфа-Посадня, только покорение Новагорода» är en Historisk Historyia som beskriver Hur mycket oskyldigt mänskligt blod spilldes i hela ryska landet. För att förhindra detta började den stora Moskva prinsen John III att förena de ryska styrkorna och samla под hans banderoller alla som inte kunde bära den grymma förtryck av Gyllene Horde. Det stolta Novgorod-staten, som förklarade sitt oberoende, vägrade dock att lägga fram det.

    Detta beskrivs mer detaljerat nedan. «Марфа-Посадня» в сюжете innehåller intressanta fakta som på ett och samma gång folgerna в Новгородской кампании для sina antika lagar och rättigheter, som delvis gavs dem av de stora prinsarna. Дет вар тилль эмпель принс Ярослав сом вар mästare av deras friheter.

    Карамзин: «Марфа-Посадня», en sammanfattning av tomten

    Новгородцы förutsåg att en sådan konfrontation skulle ge dem mycket sorg, men de kunde inte offra sin stolthet.Och så kallar veche city bell alla medborgare att omedelbart samlas på Stora torget.

    Människorna från hela landet rusade där, oroade av ljudet av hans drunknade bältessignalen. Народные самлады и började kräva att starta veche.

    Mittemot Yaroslavovs vitstenshus var posadniks med medaljer på sina kistor, pojkar med banderoller, äldste med silver axlar och många andra människor.

    Plötsligt, på frontalen, eller annars på Vadimov, den plats där marmorbilden av riddaren Vadim trollade, kom en budbärare fram — prinsen anförtrotts tsar John.

    Посол

    Det var prins Kholmsky, som skulle förklara for Novgorods invånare att de fridfullt skulle upppfylla kraven i storhertigen i Moskva och inteve konflikten до blodsutgjutning. Хан berättade для дем атт бара en vild nation älskar självständighet och en vis — en ordning som är omöjlig att uppnå i staten utan autokrati.

    Han fortsatte att det ryska landets autokrati föddes och bekräftades i Novgorods väggar. День великодушный Рюрик här började skapa domen och sanningen, tack vare denna Varangian hjälte började andra nationer frukta Novgorod folket.

    Ambassadörens tal var mycket angelägen och rasande, han appellerade till folkets samvete och hävdade dem för att kasta de ryska bröderna till Horde att bli sönderdelade, medan de då blomstrade sig och drunknade i lyx. Москва, Киев, Владимир kasta blodet av sina försvarare. Ryssarna, beväpnade med ett svärd, möter främlingar, medan legosoldaterna Novgorodier tar dem i sina armar och tittar på sina utsökta varor, guld och silver.

    Huvudpersonerna и arbetet «Martha-posadnitsa, eller Conquest of Novgorod» påverkar starkt folket med sina prestationer.Sammanfattning fortsätter vidare med det faktum att prinsen John lärde sig om Novgorod-härskarnas samverkan med Litauens och Polens fiendskapsprinciper och varnade för att dessa utlänningar skulle förslava demäberdönder sigärödér Han tror att det inte längre är möjligt att förhindra fragmentering av den ryska staten, för att alla dess problem kommer härifrån. Efter att ha avslutat sitt tal slog Kholmsky framsidan och krävde ett svar, så att folk hellre skulle välja mellan fred eller krig.

    Марфа Тал

    Ytterligare mer intressant vrider sin sammanfattande sammanfattning. Marfa-posadnitsa lyssnar tyst och statligt in i järnvägsstegen på fronten. Hennes ansikte var fylld av sorg och storhet. Hon började lugnt sitt inspirerade tal och sa att hon med rätta kan vara frihetsskyddare, eftersom det var hennes pappa och man som lade huvudet kämpa för denna härliga stad.

    Folk lyssnade på henne med andedräkt. Och hon fortsatte sitt tal med det faktum att det inte är nödvändigt att skylla hennes folk för att han inte deltog i interncine-krig och kämpade för de mongol-tatariska erövrarna när den hårda Batu villeras rivada ihop der.Hon firade också fäder som visste att de skulle dö i strider, men skulle inte bli slavar och skärpa sina svärd utan rädsla. Nu blomstrar Veliky Novgorod, och många utländska köpmän, som kommer hemma, säger att de inte har set en sådan vacker stad någon annanstans. Och det är inte överraskande att nu, när John ser Novgorods storhet och skönhet, vill han styra dem.

    Och till och med till gränsen glöder Historien även en kort sammanfattning. Martha Posadzade säger vidare att himlen är bara, och om självintresse driver dem, inte dygder och ära, då kommer frälsarna att slå sin sista timme, och om de förlorar sin frihet, kommer rikedadeomskällan att förschomnas sorgliga ruiner.Folket fladdrade i ilska och ropade: «Krig mot John! Vi kommer att dö för vårt fäderland och frihet!»

    Moskva-ambassadören ville säga något annat, men förgäves — publiken ville inte lyssna och nästan sönder det ifrån varandra. Sedan utropade han med sin stora andliga sorg sina sista avgörande ord: «Låt det bli krig!» — och snabbt avbröts from staden med sin retinue.

    криг

    Berättelsen «Marfa-Posadnya» предлагает поиск по запросу krig på ett utomordentligt intressant sätt.Sammanfattningen av plot berättar vidare att när klockan ringde på alarmklockan började folket förbereda sig för den slutliga striden. Och Martha skyndade sig genast till den fromma rättfärdige äldste Theodosius, примерно через 70 евро до ситт фостерлэнд и пенсии от ден livliga världen до en tät skog. Det var han som berättade för henne om nödsituationen, men Martha var fast. Hon tog med sig en ung pojke, Miroslav, och ville få en välsignelse från den gamle mannen för strid. Efter detta hade Martha bråttom att Gifta sig med sin dotter Ксения.Före striden hade de ett bröllop, och biskopen själv crowned de unga в Софийском соборе. Så Miroslav blev ledare för Novgorod riddare.

    Marfa hoppades att Pskov inte skulle stå undan, skulle bli hans allierade och ge sin armé, men de vägrade att stödja Novgorod-upproret. Snart kom nyheterna att John med den bästa armén avancerade till den stora staden. Regionerna av Miroslav avancerade för att möta dem.

    förväntan

    Förskräcklig tystnad bosatte sig i staden i väntan på att bara Templen inte stängde sina dörrar, resten av folket knäckte, böneläsningen lät.Under lång tid fanns det inga nyheter. På dagen för det avgörande slaget såg Martha från en hög frontal plats ett moln av damm. När hon stängde ögonen sa hon: «Мирославская собака, Джон блев виннаре!»

    På vagnen kommer Miroslavs kropp till staden, de sårade soldaterna berättar om fruktansvärda strider. Ryssarna var mot ryssarna, stridarna på båda sidor ville bevisa att de var slavar. Deras ömsesidiga illvillighet är det värsta! Твå сыновья Марта Дог окса.

    Men striden fortsatte, John i en direkt kollision kunde inte besegra riddarna в Новгороде, då gick han på en lång belägring.Staden började svälta, frihetsförsvaret började dö.

    Äldste Theodosius lämnade sin bult, kom till staden och blev igen en posadnik, men efter segern lämnade han själv nycklarna till staden до царя Иоанна и почтения, ом barmhärtigäch.

    нет

    Prins av Moskva bestämmer sig for att förlåta Novgorod, men detta slutar inte sammanfattningen. Марта посадница оч hennes dotter Xenia undviker fortfarande inte deras hemska straff.För dem byggs en byggnadsställning snart, där Marfa stolt stiger upp och meddelar till folket att hon dör en civilist в Новгороде, medan de blev inlämnade av John.

    Samtidigt avlägsnas klockan från det gamla tornet och tas до Москвы.

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *