жизнь нобелевского лауреата Томаса Манна
Назвать Томаса Манна «важным писателем» – примерно то же, что заметить: «Эверест, в общем-то, гора немаленькая». Спорить с такой сентенцией сложно, но звучит она как явное преуменьшение по сравнению с реальным масштабом вещей. Немецкий писатель, родившийся в Любеке в 1875 году, прожил 80 лет, за которые успел стать национальной звездой и едва ли не главным олицетворением германского творческого духа, получить Нобелевскую премию по литературе (в 1929 году), бежать от нацистов в США, стать «голосом свободы», громящим Гитлера в радиовыступлениях, и триумфально вернуться в Европу. Он успел все, и умер в спокойствии, окруженный большой семьей и великой славой.
«Дом Будденброков» в Любеке, в котором Томас Манн провел свое детство. Сейчас в нем расположен музей семьи Манн. Источник: Wikipedia
Спустя почти 70 лет после смерти Томас Манн, по крайней мере в России, оказался в категории почтенных, слегка пыльных классиков, из тех, чье имя знают все, но чьи книги прочтет не каждый.
Новый роман Колма Тойбина способен исправить эту несправедливость – его Томас Манн предстает перед читателем живым, противоречивым человеком. А история скитаний писателя-консерватора в рушащемся мире раскрывается как универсальная трагедия – негромкая, сдержанная, как сам Томас Манн, но ни капли не утратившая актуальности.
Автор об авторе
Ирландец Колм Тойбин, в России больше всего известный романом «Бруклин» (экранизация вышла в 2015 году), – писатель, совсем не похожий на монументального Томаса Манна, отмечала газета The Guardian: «Его собственные прозрачные рассказы и романы, подобные “Бруклину“, во многом черпают эмоциональную мощь в скромности стиля.
Сложно представить что-то более далекое от беспокойного тона “Доктора Фаустуса“ или размышлений “Волшебной горы“, подобных лабиринтам». Да и сам по себе Тойбин, общительный и острый на язык завсегдатай светских вечеринок, казалось бы, полная противоположность сдержанного немецкого патриарха. И все-таки Тойбин, в 2004 году написавший книгу о другом прославленном авторе прошлого – американце Генри Джеймсе, давным-давно интересовался фигурой Манна.
Томас Манн в 1906 году. Источник: Wikipedia
«Волшебник» – роман художественный, а не документальный, однако, Тойбин основательно подготовился, прежде чем приступил к работе. Еще в 1995 он прочитал «три биографии Манна, каждая –
Ускользающий геройВ отличие от строгих биографий, книга Колма Тойбина не только излагает факты, но и интерпретирует их, пытаясь уловить движения души Манна, – начиная с детских лет, проведенных в богатом доме любекского сенатора, и заканчивая старостью, когда Томас Манн и его жена Катя, потеряв многое, но сохранив себя, возвращаются в послевоенную Европу. За свою долгую жизнь Манн менялся неоднократно, трактовать его внутренний мир – задача нетривиальная. Колм Тойбин это хорошо знает.
«Его сложно было понять. Сама его личность была текучей, – размышляет автор о герое. – Манн о многом молчал и многое скрывал». Все так: Манн никогда не был открытой книгой для окружающих, а жизнь его переполняли парадоксы. Семьянин, отец шестерых детей – никогда до конца не уверенный, нужна ли ему семья вообще. Скиталец, вынужденный бежать от нацистов – при этом привилегированный и богатый человек, никогда не сидевший в тюрьме и не страдавший от безденежья.
Консерватор, в молодости стоявший на националистических позициях, – в зрелые годы ставший голосом демократии, чьи антинацистские речи звучали на весь мир.
Кроме того, Манн не стремился привлекать к себе внимание и строго хранил секреты своей частной жизни – не стесняясь, впрочем, поверять самые интимные вещи дневникам, которые согласно завещанию были опубликованы лишь через двадцать лет после смерти писателя. Впрочем, едва ли не больше дневников и прочих тщательно изученных исторических источников Колму Тойбину помогла манновская манера письма.
«Он мог проникнуть в сознание человека [т.е. своего литературного героя] и идти к самой его сути, неустанно и ревностно», – восхищается Тойбин. Поэтому он решил подвергнуть методу Манна самого Томаса – представив, каким мог быть этот скрытный, талантливый, многое претерпевший человек. Каким же вышел портрет?
Волшебник без магии
Волшебник – так Томаса Манна прозвали собственные дети (он любил показывать им фокусы), это слово стало чем-то вроде ласкового и ироничного домашнего имени.
«Томас велел сыну, если он снова увидит того человека во сне, отвести глаза и как можно тверже сказать, что его отец — могущественный волшебник и что человеку с головой под мышкой не место в детской спальне, а еще ему должно быть стыдно за свое поведение».
Томас Манн в 1929 году. Источник: Wikipedia
В этом кратком эпизоде – весь Томас Манн, выходец из старой буржуазной семьи, апологет культуры и порядочности. Сталкиваясь с насилием, безумием и иррациональным ужасом Германии XX века, Томас строго говорит: творящим зло должно быть стыдно за свое поведение, и уж он-то, Волшебник, такого не допустит.
В литературе Манн действительно был кудесником, но было ли в его силах кого-то защитить и спасти? Роман Тойбина местами читается как реестр печальных потерь, начиная со смерти отца Томаса, ушедшего из жизни, когда будущему писателю было шестнадцать.
Покончили с собой обе его сестры, потерпела крушение в 1933 году германская демократия, Томас и его семья потеряли родину и были вынуждены бежать в страхе за свои жизни. Волшебнику Томасу Манну выпало жить в совершенно не волшебное время, и он наблюдает за его бегом несколько растерянно, словно оглушенный грохотом военных машин. Лишь закрывая двери своего кабинета и садясь за письменный стол, Манн вновь обретает силу. Только там к нему вновь возвращается магия, благодаря которой у нас остались его книги.
Тойбин не слишком много пишет о творческом процессе Томаса Манна, предпочитая не вдаваться в подробности того, как он работал над «Будденброками», «Смертью в Венеции» или «Волшебной горой», – магия и есть магия. Читателю представлены мысли и чувства Томаса, которые, в трактовке Тойбина, высекали искры, рождавшие литературное пламя, а дальше – только работа, работа, работа. Куда подробнее Тойбин пишет об отношениях Томаса Манна с его огромной и сложной семьей – Die Manns, кланом Маннов.
Катя Манн и ее шесть детей в 1919 году. Слева направо: Моника, Ангелус (Голо), Михаэль, Катя Манн, Клаус, Элизабет и Эрика. Источник: Wikipedia
В этом контексте едва ли не главным героем книги становится Катя Манн, урожденная Прингсхайм, жена Томаса и мать шестерых его детей. Возможно, женитьба на ней была лучшим шагом в жизни Волшебника – глубокой страсти в их отношениях не было, зато в лице умной, решительной Кати Томас обрел друга на всю жизнь, мудрую советчицу и талантливого менеджера, грамотно распоряжавшегося всем бытом. Томас Манн мог спокойно писать – о делах заботилась жена:
«В разговорах Катя всегда схватывала самую суть и до конца следовала логике спора. Ее не интересовали чужие мнения, скорее форма и порядок дискуссии и то, какие выводы были сделаны. Она не чуралась мелочей, вроде того, должны ли альбомы по искусству лежать на низком столике в гостиной и нужны ли там дополнительные лампы. Так же тщательно она изучала его контракты и банковские счета.
Катя взяла на себя заботу о его делах, словно это не представляло для нее никаких усилий».
Отношения с другими родственниками были куда менее гладкими, взять хотя бы соперничество и споры с братом Генрихом, тоже писателем, возможно, менее талантливым, но более прозорливым. Генрих Манн понял опасность рассуждений о германском национальном духе еще когда Томас Манн писал «Рассуждения аполитичного», клеймившие бездуховную англосаксонскую цивилизацию. И уж точно не было легко Томасу с собственными детьми: в первую очередь леваками Клаусом и Эрикой, ругавшими отца за устаревшие взгляды.
Слева направо: Томас Манн, его дочь Эрика, жена Катя и сын Клаус (1929 год). Источник: Wikipedia
«Эрика с Клаусом, не стесняясь, пользовались именем отца, однако неизменно уверяли интервьюеров, что хотят дистанцироваться от патриархального мира и прославиться собственными достижениями.
— Какая жалость, — сказала Катя, — что за их достижения им не платят.
Если мне попадутся еще несколько таких интервью Эрики, придется обнародовать ее мольбы прислать денег
Едва ли не главной силой Томаса Манна Колм Тойбин видит его практически безграничную способность принимать мир. Обуреваемый противоречивыми чувствами, изгнанный из родной страны, дрожащий на холодном ветру истории – в любой ситуации Томас неизменно сохранял спокойствие. К причудам детей он относился безмятежно, хоть и с некоторым удивлением, не скрывал своих суждений, осуждал зло и никогда не прекращал работать — «делай что должно, и будь что будет».
Возможно, именно этот нехитрый принцип помог сыну любекского сенатора прошагать через самые черные времена мировой истории нетронутым. Не всем везет так, как Томасу Манну, но у него есть, чему поучиться: хотя бы умению меняться и признавать ошибки и спокойствию перед лицом испытаний, ломающих жизни и судьбы. От времени, судьбы и потерь не уйти, но настоящее волшебство – жить так, будто они над тобой не властны.
И сегодня «Волшебник», роман о непростом писателе, умершем десятилетия назад, превращается в актуальную литературу – даже если сам Колм Тойбин его таким не задумывал.
Тайная жизнь Томаса Манна
Колм Тойбин, автор биографического романа «Волшебник», изобразил тайную жизнь Томаса Манна, чтобы показать, как тщательно скрываемые интимные желания писателя не только способствовали созданию великих произведений, но и помогли ему войти в образ публичного интеллектуала, имеющего право говорить от лица своего поколения о судьбах Германии. Об этой книге, готовящейся к выходу на русском языке, — в материале Арена Ваняна.
Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Колм Тойбин. Волшебник. М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2022. Перевод с английского Марины Клеветенко. Содержание
1
Колм Тойбин — хорошо известный на Западе ирландский писатель. Его новый роман, «Волшебник» (2021), посвящен судьбе Томаса Манна и получил разноречивые отклики в западных СМИ — во многом по причине обилия интимных деталей из частной жизни Манна, которая столь трепетно охранялась великим немцем при жизни.
Теперь слегка оскандалившийся роман готовится к выходу в издательстве «Азбука» и в переводе Марины Клеветенко. Важно кое-что заранее оговорить. В нашей переводной литературе часто встречаются случаи самоцензуры и даже проявления гомофобии со стороны переводчиков или редакторов по отношению к ЛГБТ+ темам (самый известный пример — перевод «Часов» Майкла Каннингема). Но «Волшебника» эта печальность участь обошла. Сравнив английский оригинал и русский перевод, читатель убедится, что переводчица выполнила очень добросовестную работу, сохранив не только авторскую интонацию, но и речевую достоверность (когда вы увидите в русском тексте слово «гомосексуал», то имейте в виду, что в английском также было написано «homosexual», а не «gay»).
Предыдущий роман Тойбина, «Дом имен» (2017), ставший переложением эсхиловской «Орестеи», не завоевал успеха у читателей. Возможно, по этой причине ирландец обратился к проверенному историческому жанру. Так, еще в 2004 году вышла его книга «Мастер», посвященная жизни другого прославленного писателя прошлого, — американца Генри Джеймса. Причем с «Мастером» «Волшебника» роднит не только жанр. Известно, что Генри Джеймс, пережив творческий кризис в первой половине 1890-х, изменил не только свою творческую стратегию, но и повседневную жизнь: он спрятался в маленьком городке на юге Англии и посвятил себя написанию нескольких ключевых романов. А главное — главное для Тойбина — переломные годы писателя совпали с его сексуальными поисками и отношениями с мужчинами.
Сексуальная идентичность — важная, если не важнейшая для Тойбина тема в литературе. Он посвятил ей немало книг, но отметим еще одну — сборник эссе «Любовь в темное время» (2002), посвященный судьбам известных ЛГБТ+ персон: от Роджера Кейсмента и Фрэнсиса Бэкона до Элизабет Бишоп и Педро Альмодовара.
Именно в этой книге Тойбин впервые описал перипетии творчества и гендерных поисков и Генри Джеймса, и Томаса Манна.
О том, что Томас Манн был геем, можно догадаться хотя бы при чтении его рассказов или романов. Уже в 1980–1990-е годы были опубликованы его тайные дневники, которые рассеяли последние сомнения; правда, с тех пор не прекращаются попытки ресентимента со стороны левых гуманитариев и активистов, обвиняющих покойного романиста в стигматизации геев или педофилии. А на рубеже 1990-х и 2000-х вышло несколько биографий, закрепивших в интеллектуально-академической среде новый образ писателя; одна из самых известных работ — «Томас Манн: Эрос и литература» Энтони Хейлбата (1997).
Тойбин развивает эту тему, обращаясь к широкой читательской аудитории. Он представляет жизнеописание Томаса Манна, в котором центральное место занимает его сексуальная идентичность. Это художественная биография, и Тойбин часто воображает, как немецкий писатель мог в отроческие годы впервые прикоснуться к телу другого мужчины, впервые заняться сексом с соседом по дому, привести в комнату мужчину из мюнхенской кофейни или пофлиртовать в старости с молодым официантом.
Имелись и реальные эпизоды, о которых пишет Тойбин, — например, дневниковые записи Манна о своем сексуальном влечении к 14-летнему сыну Клаусу, которое писатель в конце концов подавил. Позже, когда эти компрометирующие тетради чуть не попали к нацистам, он их сжег.
Томас Манн. Thomas Mann Archive
2
Это не означает, что под пером Тойбина Манн превращается в озабоченного желанием писателя, склонного к педофилии. Или что намерением ирландца было поднять очередной скандал вокруг канонизированный литературной персоны. Слава богу, все куда сложнее и интереснее.
Стоит начать с названия романа. «Волшебником» Томаса Манна называли его многочисленные дети. Сначала они прозвали его так из-за фокусов, которыми он радовал их в детстве, затем — благодаря магическому умению «представать в разных обличьях» в зависимости от неурядиц или скандальных обстоятельств. А поводов оскандалиться у Манна всегда было вдоволь — упомянутые компрометирующие дневники; газетные очерки времен Первой мировой, в которых он предстает патриотом и сторонником войны; многолетняя ссора со старшим братом; промедление с публичным осуждением гитлеровской Германии в конце 1930-х; дружба с Альмой Малер, известной своим антисемитизмом; «пародия» на Арнольда Шенберга в «Докторе Фаустусе»; отсутствие на похоронах сына; посещение ГДР и подозрения со стороны ФБР.
Но, несмотря на это, Манн ухитрялся магическим образом сохранять репутацию, обводя вокруг пальца своих недоброжелателей. Никто так и не смог нарушить покой его частной жизни или развенчать славу главного немецкого писателя столетия. Хотя для некоторых членов семьи — например, для старшего брата Генриха — он был не волшебником, а самозванцем. И роль Генриха Манна в романе сводится именно к этому — намекать читателю, что «педантичный, отстраненный тон [Томаса], его чопорность и неравнодушие к признанию были масками, скрывавшими истинные желания».
Этим волшебством (или самозванством) Манн пользовался и в личной жизни. В глазах общественности он оставался образцовым семьянином, у которого было шестеро детей и большой дом в Калифорнии. «Я частный человек, — говорит он на страницах романа. — Мои интересы сосредоточены на работе и семье». Но в то же время он рисовал в тетрадях обнаженных мужчин или отдавался эротическим фантазиям; его поклонники обменивались с ним письмами или многозначительными взглядами на чтениях и лекциях; изредка некоторые из них вступали с ним в разного рода эмоциональную или даже сексуальную связь.
Манн держал свою гомосексуальность в строжайшей тайне, боясь бросить на себя малейшую тень. Разителен контраст с его детьми: сразу трое из них — Эрика, Клаус и Голо — были открытыми геями или бисексуалами, причем со скандальной репутацией. Но Манн все равно сохранял перед обществом показную старомодную благопристойность, унаследованную от бюргерских предков. Он «страшился того, что могло выйти из-под контроля, если он отбросит сдержанность и осторожность». Его выбор был зрелым, сознательным и стратегическим.
В решении вести двойную жизнь, по мнению Тойбина, заключается главный секрет эмоциональной, даже иррациональной силы романов Манна. Он искуснейшим образом держал в узде свои «опасные наклонности» в обычной жизни, дабы выпустить их на страницах книг или дневников. «Скрытая власть эротического» стала его творческой напарницей, а не проклятием. Мы не прочитали бы «Смерти в Венеции» или «Лотту в Веймаре», если бы он не сублимировал свою гомосексуальность. «Демоническое следует воспевать в стихах, а не рассуждать о нем», — писал Манн в статье, посвященной Достоевскому.
Посему он намеренно играл перед публикой в «нормального» человека, зато своих персонажей — Томаса Будденброка, Густава фон Ашенбаха, Адриана Леверкюна — делал людьми слабыми, чувственными, зачастую безвольными, готовыми уступить «демоническому» желанию, влечению или страсти. Сегодня писателя осудили бы за такое решение, обвинив в стигматизации; но в 1929 году за это давали Нобелевскую премию.
Клаус Манн. Thomas Mann Archive
Другая важная тема романа — семья Манна. Роман начинается с истории его родителей и родственников, продолжается его собственной внезапной женитьбой (вызванной чувством унижения после ночи с неопрятным офисным клерком), дополняется семейно-брачными историями его братьев и сестер, а затем и детей. Манн в описании Тойбина предстает суховатым отцом и робким мужем; его двойственный характер дал плоды только в творчестве, а семье, напротив, причинял одни страдания. На первый план здесь выходит его жена Катя Прингсхайм, внучка знаменитой феминистки и писательницы Хедвиги Дом.
Мы наблюдаем за ее развитием по ходу сюжета — как она превращается из современной и легкомысленной невесты, заигрывающей с родным братом, в одинокую пожилую женщину, которая знала о подавленном влечении мужа и заключила с ним негласный пакт молчания взамен на семейное благополучие и порядок в доме. К концу романа становится все отчетливее, что семья Маннов очень удачно прикидывалась крепкой и дружной, особенно в СМИ, но в действительности это были глубоко отчужденные друг от друга люди, и эта отчужденность явственнее всего проявилась, когда пришло известие о передозировке Клауса Манна. А одним из виновников случившегося стал, конечно же, отец семейства, так и не научившийся доверительному общению с детьми. Однако, как подчеркивает Тойбин ближе к финалу романа, это не помешало Томасу и Кате прожить вместе до самой старости. Не каждый союз держится на искренней любви супругов; в некоторых семьях первостепенное место занимает соблюдение правил чести и приличий.
Тойбин показывает, как из отношения к сексуальной идентичности сформировались остальные поведенческие установки Манна.
Кроме творчества и семейной жизни, еще одной важной темой романа является роль общественного интеллектуала. С началом Первой мировой Манн долгое время не знал, что сказать широкой публике, и в итоге опубликовал книгу «Размышления аполитичного», в которой предстал патриотом, высокопарно размышляющим «об особой немецкой душе». Но катастрофические последствия войны привели его к переосмыслению своей позиции. Эта эмоциональная ошибка напомнила ему о промахе, совершенном в отроческом возрасте, когда он признался в любви однокласснику. Он никогда больше не допускал такого поведения ни в отношениях с любимыми, ни в публичных выступлениях. Теперь он действовал осмотрительнее при чтении лекций или написании публицистики, сознательно подавляя свои патриотические чувства.
Так, с приближением Второй мировой, уже перебравшись в США, он медлил даже с публичным осуждением Гитлера. С одной стороны, он боялся навредить семье и близким, особенно тем, кто не смог вовремя покинуть Европу; с другой — опасался, что может утратить связь с немецким читателем или больше не вернуться на родину.
В 1936–1938 годах он и вовсе опубликовал статьи («Переписка с Бонном», «Этот мир»), в которых отказывался верить в реальность скорой войны в Европе и считал высказывания Гитлера истерическим популизмом, который скоро будет пресечен самими немцами. Но война началась; Манны потеряли члена семьи, погибшего из-за немецких бомбардировок; их мюнхенский дом был превращен в солдатский бордель, а любекский — полностью разрушен; начался Холокост, о котором Томас узнал уже в Калифорнии. С каждым месяцем ему становилось очевиднее, что той Германии, которую он любил — в романе она символизируется 143-томным собранием сочинений Гёте и старинным канделябром, которые Манн перевозил из Германии в Швейцарию, из Швейцарии в США, а из США обратно в Швейцарию, — так вот, этой Германии, воспетой Гёте и самим Манном, уже нет и не будет, она исчезла.
Показательна и другая сцена романа: близится конец войны, Рузвельт умер, у власти прямолинейный Трумэн, назревает маккартизм, фэбээровцы устраивают допросы всем, кто подозревается в симпатиях к коммунизму.
Настает черед Манна, и его спрашивают на допросе, что он думает о немецких писателях-коммунистах (в первую очередь о Бертольде Брехте) и их планах на послевоенную Германию. «Они, — отвечает Томас, — хотят создать новый мир. А я предпочитаю старый. Поэтому я вряд ли пригожусь».
Но может ли он признаться в своих чувствах перед широкой аудиторией, в печати или по радио? Рассказать о своей тоске по Германии, которую уже не вернуть из-за войны? Нет. Это не в его характере. Вместо этого Манн пишет «Доктора Фаустуса», вкладывая в образ главного героя сентиментальные национальные чувства, а на публике читает статьи, отличавшиеся взвешенностью, иронией и адресованные тем немцам, которые не утратили веру в разум. Самая известная из них — каноническая статья «Германия и немцы» 1945 года, в которой Манн провозгласил, что «нет никаких двух Германий — плохой или хорошей, — есть только одна, и все лучшее в ней было с дьявольским коварством обращено ко злу».
Манн стал одним из ведущих публичных интеллектуалов мира благодаря этой игре в авторитетного и серьезного интеллектуала, предсказывающего трагическую участь Германии.
Но в то же время он успел настроить против себя немецкого обывателя, очнувшегося летом 1945 года в разрушенной и разоренной стране, презираемой всем цивилизованным миром. И с тех пор начинается новая глава в отношениях писателя и Германии. Даже после войны Манн подавлял ностальгию, сохраняя на публике невозмутимость; не считая небольшого турне по Мюнхену и Веймару, он принял решение больше не возвращаться на родину. «На своем веку он повидал не одну Германию. Новая будет развиваться без него».
Томас Манн с семьей на отдыхе. Thomas Mann Archive
3
Такой портрет великого немецкого писателя предложил читателю Колм Тойбин. Очевидно, что многое в этом портрете вымышлено, как не подлежит сомнению и то, что общие фабульные черты — узловые события биографии Манна — вполне достоверны. За деталями стоит обратиться к научным монографиям или дневникам писателя; роман же Тойбина следует рассматривать не как развенчание подлинного Манна, а как литературную интерпретацию влияния сексуальной идентичности на биографию отдельно взятого человека.
Осип Мандельштам в статье «Конец романа» (1922), объясняя истоки возникновения этого жанра, указывал на взаимосвязь судьбы Наполеона, центральной исторической фигуры XIX века, и целого вихря подражательных маленьких биографий, воспроизводивших схожую яркую судьбу. С тех пор прошло больше ста лет, но некоторые писатели по-прежнему пишут классические европейские романы о подобных людях. К их консервативному крылу принадлежит и Тойбин. Он верен старомодной романной традиции и вновь, как и в прошлых книгах, рассказывает про яркую и одаренную волей или талантом личность, а фабулу своего произведения выстраивает в зависимости от его необыкновенной судьбы. Его литературные поиски направлены не на формальные или композиционные эксперименты, а на оттачивание искусства психологической мотивировки персонажей.
Выбрав в герои Томаса Манна, Тойбин показал, как немецкий писатель стремился к тщательному сокрытию подробностей своей частной жизни и верно следовал завету Антона Чехова, учившего, что «каждое личное существование держится на тайне».
Тайна была необходима Манну, по мнению Тойбина, ради осуществления литературного призвания, написания великих гуманистических книг и трансформации одряхлевшей европейской ментальности. Эта смелая задача требовала от него сверхусилий, в том числе облечения себя в новую личность, которую Манн самостоятельно придумал и создал. Можно сказать, что Тойбин предлагает читателям двух Маннов: подлинный, по его мнению, был слабым, глубоко одиноким и сексуально неудовлетворенным человеком, гениально переносящим свои страхи и желания на страницы книг; а другой Манн был искусственно созданным, скрытным, сухим и строгим, но при этом волевым интеллектуалом, в котором остро нуждалось общество тех лет. Венгерский писатель Петер Надаш, рецензируя скандальные дневники Манна, проницательно заметил, что «он не просто оказался блестящим актером, но и до мельчайшей детали, до последнего волоска был именно таким, каким требовала быть избранная роль».
Что же до Колма Тойбина, открытого гея и сторонника ЛГБТ-прав, чье мировоззрение формировалось под воздействием сексуальной революции 1960–1970-х, — то он написал книгу, в котором манновский культ личной тайны окончательно развенчивается.
В наши дни не осталось места секретам; все должно быть прозрачно. Читатель романа как бы подглядывает с позволения автора через окно и видит, как привычки, сформированные Манном в личной жизни, самые сокровенные разногласия его души предопределили характер и судьбу писателя.
Повторюсь, что Тойбин, с одной стороны, написал очень традиционный и откровенно старомодный по современным меркам роман; с другой — он вновь воскресил в общественном сознании противоречивую фигуру великого Томаса Манна, предложив современную, увлекательную и, положа руку на сердце, не такую уж скандальную интерпретацию его жизни.
Подробная информация о 31 MATHESON RD, принадлежащая MANNA, THOMAS R JR
- Нью-Джерси
- Тьюксбери Твп
- 47
- 28
31 MATHESON RD — это блок 47, участок 28 в Тьюксбери Твп, округ Хантердон.
Информация о владельце
MANNA, THOMAS R JR
31 MATHESON RD
WHITEHOUSE STATION NJ, 000000000
Другое имущество по владельцам
Исследуйте данные
Отчеты о продажах Сравнительный отчет о продажах Compare Taxes to Nearby
Property Map
Data on 31 Matheson Rd, Tewksbury Twp
| Type | residential |
|---|---|
| Building Description | 1SF |
| Year Constructed | 1955 |
| Зонирование | R1. 5 |
| Внутреннее пространство (футы 2 ) | 1448 |
| Площадь | 2.3000 |
Последний раз этот объект был продан за 250000 09.03.2022 . См. информацию о продажах 31 Matheson Rd за последние 30 лет.
Документ на Matheson Rd, 31 зарегистрирован клерку округа в книге 2562 на странице 696.
Это имущество было оценено на предмет 255200 . Земля была оценена в
131500 а улучшения имущества были оценены в 386700.
31 Matheson Rd расходы МАННА, ТОМАС Р. МЛ. 0,00 ежегодно по налогам.
Поставщики коммунальных услуг
Электричество предоставляется компанией Jersey Central Power & Light .
Услуги природного газа предоставляются Public Service Electric & Gas .
Это свойство находится в зоне обслуживания канализации General .
Широкополосный Интернет
| Провайдер | Тип | Пропускная способность (Мбит/с) | |
|---|---|---|---|
| СенчуриЛинк | DSL | 7 | 1 |
| Comcast | Кабель | 987 | 35 |
| CenturyLink | DSL | 1,5 | 512 |
Данные поставщика услуг широкополосного доступа с июня 2018 года.
Скачать / Печать
Google Earth Geojson Print
Недавние продажи
Google Earthson Print
0166
3
21.07.2022.
465000 09.08.2022.
510000 12.09.
