«Манфред» за 9 минут. Краткое содержание поэмы Байрона
Ставшая дебютом Байрона-драматурга философская трагедия «Манфред», пожалуй, наиболее глубокое и значимое (наряду с мистерией «Каин», 1821) из произведений поэта в диалогическом жанре, не без оснований считается апофеозом байроновского пессимизма. Болезненно переживаемый писателем разлад с британским обществом, в конечном счёте побудивший его к добровольному изгнанию, неотвратимо углублявшийся кризис в личных отношениях, в котором он сам порою склонен был усматривать нечто фатально предопределённое, — все это наложило неизгладимый отпечаток «мировой скорби» на драматическую поэму (скептически относившийся к достижениям современного ему английского театра, Байрон не раз подчёркивал, что писал её для чтения), в которой наиболее зоркие из современников — не исключая и самого великого немца — усмотрели романтический аналог гётевского «Фауста».
Продолжение после рекламы:
Никогда ещё непредсказуемый автор «Чайльд Гарольда», «Гяура» и «Еврейских мелодий» не был столь мрачно-величествен, так «космичен» в своём презрении к обывательскому уделу большинства, и в то же время так беспощаден к немногим избранным, чья неукротимость духа и вечное искательство обрекали их на пожизненное одиночество; никогда ещё его образы так не походили своей отчуждённой масштабностью на заоблачные выси и недоступные хребты Бернских Альп, на фоне которых создавался «Манфред» и на фоне которых разворачивается его действие.
Точнее, финал необычайно широко набросанного конфликта, ибо в драматической поэме, охватывающей, по существу, последние сутки существования главного героя (хронологически оно «зависает» где-то между XV и XVIII столетиями), важнее, чем где-либо ещё у Байрона, роль предыстории и подтекста. Для автора — а, следовательно, и для его аудитории — монументальная фигура Манфреда, его томление духа и несгибаемое богоборчество, его отчаянная гордыня и столь же неисцелимая душевная боль явились логическим итогом целой галереи судеб романтических бунтарей, вызванных к жизни пылкой фантазией поэта.
Брифли существует благодаря рекламе:
Поэма открывается, как и гётевский «Фауст», подведением предварительных — и неутешительных — итогов долгой и бурно прожитой жизни, только не перед лицом надвигающейся кончины, а перед лицом беспросветно унылого, не освящённого высокой целью и бесконечно одинокого существования.
Науки, философию, все тайны
Чудесного и всю земную мудрость —
Я всё познал, и всё постиг мой разум:
Что пользы в том?
Так размышляет разуверившийся в ценностях интеллекта анахорет-чернокнижник, пугающий слуг и простолюдинов своим нелюдимым образом жизни..jpg)
Единственное, чего ещё жаждет уставший искать и разочаровываться гордый феодал и наделённый таинственным знанием запредельного отшельник, — это конца, забвения. Отчаявшись обрести его, он вызывает духов разных стихий: эфира, гор, морей, земных глубин, ветров и бурь, тьмы и ночи — и просит подарить ему забвение. «Забвение неведомо бессмертным», — отвечает один из духов; они бессильны. Тогда Манфред просит одного из них, бестелесных, принять тот зримый образ, «какой ему пристойнее». И седьмой дух — дух Судьбы — появляется ему в облике прекрасной женщины. Узнавший дорогие черты навек потерянной возлюбленной, Манфред падает без чувств.
Продолжение после рекламы:
Одиноко скитающегося по горным утёсам в окрестностях высочайшей горы Юнгфрау, с которой связано множество зловещих поверий, его встречает охотник за сернами — встречает в миг, когда Манфред, приговорённый к вечному прозябанию, тщетно пытается покончить самоубийством, бросившись со скалы. Они вступают в беседу; охотник приводит его в свою хижину.
Но гость угрюм и неразговорчив, и его собеседник скоро понимает, что недуг Манфреда, его жажда смерти — отнюдь не физического свойства. Тот не отрицает: «Ты думаешь, что наша жизнь зависит / От времени? Скорей — от нас самих, / Жизнь для меня — безмерная пустыня, / Бесплодное и дикое прибрежье, / Где только волны стонут…»
Уходя, он уносит с собою источник терзающей его неутолимой муки. Только фее Альп — одной из сонма «властителей незримых», чей ослепительный образ ему удаётся вызвать заклятием, стоя над водопадом в альпийской долине, может он доверить свою печальную исповедь…
С юности чуждавшийся людей, он искал утоления в природе, «в борьбе с волнами шумных горных рек / Иль с бешеным прибоем океана»; влекомый духом открытия, он проник в заветные тайны, «что знали только в древности». Во всеоружии эзотерических знаний он сумел проникнуть в секреты невидимых миров и обрёл власть над духами. Но все эти духовные сокровища — ничто без единственной соратницы, кто разделял его труды и бдения бессонные, — Астарты, подруги, любимой им и им же погубленной.
Мечтая хоть на миг снова свидеться с возлюбленной, он просит фею Альп о помощи.
Брифли существует благодаря рекламе:
«Фея. Над мёртвыми бессильна я, но если / Ты поклянёшься мне в повиновеньи…» Но на это Манфред, никогда ни перед кем не склонявший головы, не способен. Фея исчезает. А он — влекомый дерзновенным замыслом, продолжает свои блуждания по горным высям и заоблачным чертогам, где обитают властители незримого.
Ненадолго мы теряем Манфреда из виду, но зато становимся свидетелями встречи на вершине горы Юнгфрау трёх парок, готовящихся предстать перед царём всех духов Ариманом. Три древние божества, управляющие жизнью смертных, под пером Байрона разительно напоминают трёх ведьм в шекспировском «Макбете»; и в том, что они рассказывают друг другу о собственном промысле, слышатся не слишком типичные для философских произведений Байрона ноты язвительной сатиры. Так, одна из них «…женила дураков, / Восстановляла падшие престолы / И укрепляла близкие к паденью / превращала / В безумцев мудрых, глупых — в мудрецов, / В оракулов, чтоб люди преклонялись / Пред властью их и чтоб никто из смертных / Не смел решать судьбу своих владык / И толковать спесиво о свободе.
..» Вместе с появившейся Немезидой, богиней возмездия, они направляются в чертог Аримана, где верховный правитель духов восседает на троне — огненном шаре.
Хвалы повелителю незримых прерывает неожиданно появляющийся Манфред. Духи призывают его простереться во прахе перед верховным владыкой, но тщетно: Манфред непокорен.
Диссонанс во всеобщее негодование вносит первая из парок, заявляющая, что этот дерзкий смертный не схож ни с кем из своего презренного племени: «Его страданья / Бессмертны, как и наши; знанья, воля / И власть его, поскольку совместимо / Все это с бренным прахом, таковы, / Что прах ему дивится; он стремился / Душою прочь от мира и постигнул / То, что лишь мы, бессмертные, постигли: / Что в знании нет счастья, что наука — / Обмен одних незнаний на другие». Манфред просит Немезиду вызвать из небытия «в земле непогребенную — Астарту».
Призрак появляется, но даже всесильному Ариману не дано заставить видение заговорить. И только в ответ на страстный, полубезумный монолог-призыв Манфреда откликается, произнося его имя.
А затем добавляет: «Заутра ты покинешь землю». И растворяется в эфире.
В предзакатный час в старинном замке, где обитает нелюдимый граф-чернокнижник, появляется аббат святого Мориса. Встревоженный ползущими по округе слухами о странных и нечестивых занятиях, которым предаётся хозяин замка, он считает своим долгом призвать его «очиститься от скверны покаяньем / И примириться с церковью и небом». «Слишком поздно», — слышит он лаконичный ответ. Ему, Манфреду, не место в церковном приходе, как и среди любой толпы: «Я обуздать себя не мог; кто хочет / Повелевать, тот должен быть рабом; / Кто хочет, чтоб ничтожество признало / Его своим властителем, тот должен / Уметь перед ничтожеством смиряться, / Повсюду проникать и поспевать / И быть ходячей ложью. Я со стадом / Мешаться не хотел, хотя бы мог / Быть вожаком. Лев одинок — я тоже». Оборвав разговор, он спешит уединиться, чтобы ещё раз насладиться величественным зрелищем заката солнца — последнего в его жизни.
А тем временем слуги, робеющие перед странным господином, вспоминают иные дни: когда рядом с неустрашимым искателем истин была Астарта — «единственное в мире существо, / Которое любил он, что, конечно, / Родством не объяснялось.
..» Их разговор прерывает аббат, требующий, чтобы его срочно провели к Манфреду.
Между тем Манфред в одиночестве спокойно ждёт рокового мига. Ворвавшийся в комнату аббат ощущает присутствие могущественной нечистой силы. Он пытается заклять духов, но тщетно. «Дух. Настало время, смертный, / Смирись. Манфред. Я знал и знаю, что настало. / Но не тебе, рабу, отдам я душу. / Прочь от меня! Умру, как жил, — один». Гордый дух Манфреда, не склоняющегося перед властью любого авторитета, остаётся несломленным. И если финал пьесы Байрона сюжетно действительно напоминает финал гётевского «Фауста», то нельзя не заметить и существенного различия между двумя великими произведениями: за душу Фауста ведут борьбу ангелы и Мефистофель, душу же байроновского богоборца обороняет от сонма незримых сам Манфред («Бессмертный дух сам суд себе творит / За добрые и злые помышленья»).
«Старик! Поверь, смерть вовсе не страшна!» — бросает он на прощание аббату.
Манфред. Чайковский. Старое и новое
Манфред
Вероятно, Чайковский никогда бы не обратился к мрачной драме Байрона, если бы не Милий Алексеевич Балакирев.
Балакирев — идейный вдохновитель «Могучей кучки» — был одним из самых талантливых музыкантов своего времени Он обладал феноменальной памятью и великолепной музыкальной логикой, что позволило ему впитать в себя богатые музыкальные познания в такие короткие сроки, которые вряд ли бы были достаточны кому-либо другому в России для повторения подобного подвига. Однако обстоятельства жизни — нужда, необходимость добывать средства существования уроками, организаторской и концертной работой, а также перенесенное заболевание энцефалитом, оставившее тяжелый след на всю жизнь, — не позволили ему в полной мере проявить свое дарование. И тем не менее его значение в русской музыке как композитора несомненно, хотя еще больше оно видится в его деятельности как организатора, просветителя и настойчивого борца за внедрение в русскую творческую школу высокой композиторской техники, романтического стиля и национальных элементов. Тяжелый, упрямый, можно сказать, деспотический характер затруднял ему- и без того нелегкую жизнь, но в некоторой мере он помогал добиваться ведущей роли в русской музыкальной среде, в особенности в «Могучей кучке».
Петр Ильич относился к Балакиреву с уважением и признавал его музыкальный талант. Когда вследствие очередных проявлений характера в борьбе за свои принципы Милий Алексеевич был отстранен от дирижерства концертами в Русском музыкальном обществе, Чайковский, не задумываясь, выступил на его защиту с горячим протестом, хотя был хорошо осведомлен, что главную роль в отстранении Балакирева играла великая княгиня Елена Павловна и, стало быть, протест его задевал царскую семью.
Личные отношения между Чайковским и Балакиревым складывались начиная с 1868 года. Из переписки между композиторами ясно проглядывают их характеры. Петр Ильич, изящный и деликатный, нигде не переступает той границы, за которой в откровенных выражениях может проявиться оттенок дерзости.
Милий Алексеевич прям, непосредствен и нисколько не стесняется поругать то, что ему представляется плохим или даже не совсем удачным. Правда, обнаружив мягкость своего коллеги, он все-таки кое-где нашел нужным сдержать свою горячность. Безбожно разделав фантазию Чайковского «Фатум», которой сам только что отдирижировал, он призадумался и отложил грозное письмо. Оно пролежало у него две недели, после чего Милий Алексеевич сочинил другое, тоже жестковатое но несравнимо более сдержанное. В данном случае (и даже в первом ругательном письме) он был, по существу, прав и Петр Ильич с ним согласился, хотя и намекнул, что не плохо было бы хоть что-нибудь и слегка похвалить.
Резкость тона Милия Алексеевича несколько коробила Петра Ильича, и он жаловался брату Анатолию, что сойтись с Балакиревым душа в душу он не может, хотя человек он хороший. Несмотря на эти шероховатости, как раз летом 1869 года Балакирев предложил Чайковскому написать; увертюру «Ромео и Джульетта», и под гипнотическим взглядом вдохновителя «Могучей кучки» Петр Ильич не смог отказаться.
Увертюра была сочинена. Но, получив от Чайковского только главные темы увертюры, Балакирев поспешил нанести по ним свой удар. Посторонний человек, не знающий Балакирева, принял бы его оценку эскизов к «Ромео и Джульетте» скорее за разгром, чем за критику, а Петр Ильич, уже хорошо познавший стиль музыкального вожака, нисколько не обиделся и сумел рассмотреть в его оценке явное одобрение.
Вскоре Милий Алексеевич, испытавший несправедливые гонения и житейские невзгоды, пережил глубокий душевный кризис и отошел от активной музыкальной деятельности. От прежнего его свободомыслия и энергии борца ничего не осталось. Он углубился в религию и мистику. Поведение и образ жизни его сделались столь странными, что среди его друзей даже ходили слухи, что он вообще стал душевнобольным. Переписка с Чайковским прервалась на десять лет.
Инициатива ее возобновления принадлежала Петру Ильичу. Балакирев целый год не отвечал, возможно, потому что письмо не было ему вручено своевременно. Ответ его был, однако, любезным и теплым с похвалами произведений Чайковского, особенно «Бури» и «Франчески да Римини».
В 1882 году Балакирев предложил Чайковскому написать симфоническую поэму на сюжет драмы Байрона «Манфред», который он много лет назад предлагал Берлиозу, зарекомендовавшему себя на программной музыке, но Берлиоз был тогда болен да и стар, а потому отказался. Теперь Милий Алексеевич решил, что Чайковский блестяще справится аким сюжетом. Он прислал Петру Ильичу и программу этого произведения, составленную Стасовым, снабдив ее своими советами о том, как лучше воплотить предложенный сюжет в музыку. Между прочим, в письме, где была изложена программа «Манфреда», Балакирев назвал будущее произведение симфонией, и это название Чайковский сохранил, хотя и считал, что «Манфреду» более подобало бы называться симфонической поэмой. По замыслу Балакирева — Стасова, симфония «Манфред» должна была состоять из четырех частей. В первой части изображается Манфред, блуждающий в Альпийских горах. Жизнь его разбита. Ничего у него не осталось, кроме воспоминаний; неотвязчивые вопросы остаются без ответа.
Такая программа симфонии Чайковскому не понравилась, и он в длинном письме отверг предложение Милия Алексеевича. Чтобы не обидеть сурового музыкального лидера, Петр Ильич раскритиковал самого себя за неспособность создать что-либо замечательное на поприще программной музыки. В то же время Петр Ильич сообщал брату Модесту: «У меня теперь идет довольно курьезная переписка с Балакиревым, им начатая.
Он воспламенился идеей, чтобы я написал большую симфонию на сюжет «Манфреда». Покажу тебе курьезные письма этого чудака». Однако, несмотря на иронию по адресу Балакирева, боевой стиль писем и бесед «этого чудака» заставлял Петра Ильича серьезно задумываться. Так было с «Ромео и Джульеттой», так вышло и с «Манфредом». И мы обязаны Милию Алексеевичу тем, что Чайковский создал эти замечательные произведения, из которых «Манфред» является грандиозной музыкальной поэмой, по своей эмоциональной силе стоящей рядом с Четвертой и Шестой симфониями.
По всей видимости, Петр Ильич «Манфреда» не читал, а если и читал когда-то давно, то совершенно забыл его содержание. По этой причине должного представления о сложном образе героя драмы Байрона у него быть не могло. Балакирев, правда, сопроводил свою программу очень коротким пояснением. «Сюжет этот, — писал он, — кроме того что он глубок, еще и современен, так как болезнь настоящего человечества в том и заключается, что идеалы свои оно не могло уберечь.
Отсюда и все бедствие нашего времени». Бедствие это — разрушение идеалов — было понятно Петру Ильичу. Он и сам любил обращаться к прошлому в поисках идеалов, но давно обнаружил, что в обозримом прошлом каждое поколение сетовало на разрушение идеалов и обращалось к былым временам. Как он писал своему консерваторскому другу Альбрехту, «воспоминание, как луч лунного света, имеет свойство озарять прошедшее как раз настолько, что все худое не замечается, все хорошее кажется еще лучше». Сколь сладким бы ни было временное озарение, при более глубоком проникновении в историю картина проясняется: идеалы-то, может быть, и были и есть, но воплотить их в человеческом обществе, сделать его жизнь хотя бы поближе к идеальному образцу не удавалось ни в какие времена. Общество развивается само по себе. Чайковский, кажется, уверовал в это, и дело было не в том, о чем писал Балакирев по поводу сюжета «Манфреда». Присланная им коротенькая программа и его довольно туманные рассуждения о потере идеалов, конечно, не могли дать серьезной основы для размышлений.
Но эта беседа имела гораздо более важные последствия, нежели религиозное просветление, которое если и оставило какой-то след в душе Чайковского, то лишь на очень короткое время. Петр Ильич торопился уехать в Швейцарию, где в Давосе доживал свои дни его больной туберкулезом приятель Иосиф Котек, тот самый, который очень способствовал развитию интереса к Чайковскому у Надежды Филаретовны фон Мекк.
Поспешность с отъездом, а может быть, и что-то другое не позволили Петру Ильичу еще раз встретиться с Милием Алексеевичем для беседы, о которой Балакирев его очень просил, и, сообщая о своем отъезде, Чайковский дал ему важное обещание:
«Заеду сегодня в книжный магазин и куплю себе «Манфреда». Мне как раз придется быть на Альпийской вершине, и обстоятельства для удачного воспроизведения «Манфреда» были бы очень благоприятны, если бы не то, что я еду к умирающему. Во всяком случае, обязуюсь вам во что бы то ни стало употребить все усилия, чтобы исполнить ваше желание»121.
Вот в чем состояло значение беседы с Балакиревым. Все остальное для Чайковского было лишь проявлением искренних добрых чувств погруженного в свою странную фанатичную веру человека. На пути в Давос он написал Юргенсону о своей встрече с Балакиревым в Петербурге: «С Балакиревым мы опять сошлись дружеским образом. Странный (между нами будь сказано, сумасшедший), но все-таки, в сущности, чудный человек».
В Давосе, несмотря на обязанности и заботы у больного К отека, Чайковский все же нашел время прочитать «Манфреда» и, как он написал оттуда Балакиреву, много думал о нем.
Отныне желание Балакирева стало желанием Чайковского, и Петр Ильич уже твердо обещал, что если останется жив, то «не позже лета симфония будет написана».
Прочтя «Манфреда», Чайковский увидел в этой драме нечто такое, чего и следа не было в куцей программе, составленной Стасовым. Да, конечно, как и все читавшие «Манфреда», он понял, что в этом герое столкнулись могущество и бессилие, познание тайн жизни и невозможность применить знания для осуществления своих идеалов и надежд. Манфред сам говорит об этом:
Скорбь — знание, и тот, кто им богаче, Тот должен бы в страданиях постигнуть, Что древо знания — не древо жизни. Науки, философию, все тайны Чудесного и всю земную мудрость — Я все познал, и все постиг мой разум. Что пользы в том?122
Хотя Чайковский увидел также (о чем не забыл и Балакирев, в его программе это сказано мимоходом), что Манфред ищет забвения. Но важно было понять, что именно он желает забыть, что так тревожит и мучает его. Он вызывает всесильных духов, которые ему подвластны, и просит их помочь найти забвение, но когда духи спрашивают его забвение чего, кого и зачем нужно ему, он не решается сразу дать им ответ:
…Вы знаете.
Того, что в сердце скрыто.
Прочтите в нем — я сам сказать не в силах.
Духи, однако, бессильны дать забвение, ибо даже смерть для Манфреда в их понятии невозможна. «Забвение неведомо бессмертным», — отвечают они Манфреду. Но вот дальше постепенно открывается то, что захватило Чайковского и представилось ему чрезвычайно благодарным для изображения в музыке, поскольку перекликалось с теми чувствами, которые пришлось выстрадать ему самому.
Манфред совершенно подавлен. Духи, оказавшиеся не способными дать ему забвение и тем облегчить его страдания, исчезают. Внимательный читатель драмы не может не обратить внимание на то, что в этот момент голос невидимой женщины произносит проклятие Манфреду, и из этого монолога начинает проясняться уже не великая философская, а сугубо личная причина его страданий:
Сорвала я с уст твоих Талисман тлетворный их — Твой коварно-тихий смех, Как змея пленявший всех. Все отравы знаю я — И сильнее всех твоя. Проклинаю я тебя!.. Мук и горестей земных: Ни забвенья, ни могилы Не найдет твой дух унылый… Без конца томись, страдай И в страданьях увядай.
Итак, можно догадываться, что Манфред мучается угрызениями совести из-за того, что причинил зло любимой женщине. Он уходит на утесы горы Юнгфрау, встречает там охотника за сернами и в беседе с ним еще немного приоткрывает тайну своего прошлого:
Я только тех губил,
Кем был любим, кого любил всем сердцем.
У водопада Манфред решается вызвать фею Альпийских гор. Она спрашивает его о том же, о чем спрашивали его все духи: «Я мук твоих не знаю. Открой мне их». Манфред рассказывает фее о том, что он ни в чем не сходился с людьми, о том, что предался таинственным наукам, что знания будили в нем жажду новых знаний, до тех пор пока… Но как и в беседе с духами, он колеблется поведать фее правду. Наконец он решается:
И лишь одна, одна из всех… Она была похожа на меня — Все родственно в нас было. Я полюбил и погубил ее.
Чайковского, безусловно, тронули страдания Манфреда, выросшие из греха его юности. В этом не может быть сомнений. Через четыре месяца после поездки в Давос он снова возвращается к чтению Байрона.
На этот раз его внимание привлекает стихотворение «Молитва природе» 123. На полях французского издания Собрания сочинений Байрона против этого стихотворения он записывает: «В юношеском стихотворении Байрона нашел свою profession de foi» .
Изложение своей веры, своих убеждений — это сказано сильно и откровенно. Поэтому весьма интересно разобраться в сути мыслей восемнадцатилетнего Байрона, изложенных в упомянутом стихотворении, не забывая при этом, что в свои 18 лет Байрон был напитан мудростью зрелого мужа.
Но при всей мудрости суждений и взглядов в восемнадцать лет слишком горяча кровь, слишком велико стремление утвердить свою цель в жизни, и при всех сомнениях в юной душе всегда живет огромное желание укрепить свои догадки и власть своего разума, доказать, что мысли данного момента есть истина. В этот период — несметное число восторгов и разочарований, и каждый раз с прежней и даже с еще большей силой овладевают этой душой новые идеи, новые чувства и страсти, которые (и только они) принимаются за истину.
Постепенно с накоплением разочарований У горячих и особенно чувствительных натур появляется еще и раскаяние в неразумных поступках и грехах. То, что обычно говорят о Байроне как о ненавистнике тирании, лицемерия, как о романтическом борце за справедливость, — все равно, но, кроме всего этого, он пламенный человек, живущий только одними великими и возвышенными чувствами, и это случалось не раз, им овладевали столь бурные страсти, что внутреннее чувство раскаяния за грехи было вполне естественным даже в его восемнадцать лет, когда появилась «Молитва природе», и это чувство в нем было таким же горячим, как и все другие его страсти.
Главное в «Молитве природе» — обращение Байрона к богу, минуя посредство церкви и священников, которых он обвиняет в ханжестве. Посредники ему не нужны, и это одно тронуло Чайковского, в котором не исчезли пантеистические настроения. Но, кроме чистоты юношеской веры Байрона, в стихотворении звучали и нотки раскаяния:
Мне храм не нужен секты новой.
Ищу лишь правды. Признаю Твой всемогущий суд суровый. Прости ж грех юности. Молю.
И заканчивает Байрон свою длинную исповедь тоже смиренным обращением к богу, благодарностью за все дарованные прошлые милости и надеждой на то, что его грешная жизнь не будет отвергнута всевышним.
Грехи юности не всегда покрываются и заканчиваются раскаянием. Чаще вего они рождают еще более серьезные грехи зрелости. В «Манфреде» к концу драмы все яснее становится, отчего так тяжела жизнь ее героя. Пользуясь своим могуществом, Манфред проникает в чертоги властелина зла и смерти Аримана. Он приходит туда не только для того, чтобы узреть и проклясть тирана, царя царей, сидящего на огненном троне. Это лишь попутно. Теперь же у него только своя личная цель. Он просит, чтобы могущественные адские силы воскресили его возлюбленную Астарту, которую каким-то образом погубила его любовь. Является тень Астарты. Манфред обращается к ней, но Астарта молчит. Он умоляет ее:
Услышь меня, Астарта!
Услышь меня, любимая! Ответь мне!
Я так скорбел, я так скорблю — ты видишь,
Тебя могила меньше изменила, чем скорбь меня.
Астарта не отвечает, и тогда Манфред, пытаясь добиться ответа, напоминает ей о прошлом и открывает свою тайну:
… Безумною любовью Любили мы: нам жизнь была дана Не для того, чтоб мы терзались вечно, Хотя любить, как мы с тобой любили, — Великий грех. Скажи, что ты меня Простила за страданья.
Теперь уже совсем просто догадаться, что Манфреда терзала грешная любовь к Астарте, ставшая трагедией для него самого, для его Астарты и для автора драмы — для Байрона. У поэта была сводная сестра Августа, дочь от первой жены его отца. Любвеобильный Байрон, отличавшийся необычайным разнообразием своих увлечений и двойственной натурой в том, что касается любви, одинаково страстно влюблявшийся в девушек, в замужних женщин, в своих друзей юношей, умевший хранить чистые платонические чувства и с той же силой предаваться пламенным страстям, которые так замечательно описаны в его поэмах «Гяуре», «Абидосской невесте», «Корсаре» и многих других, летом 1813 года вступил в интимную связь с Августой.
Только что отгремел скандал с невесткой лорда Мельбурна Каролиной Лэмб, экстравагантное поведение которой привело в смущение даже повидавшего виды Байрона, и вдруг стал назревать еще один более страшный скандал. Свое спасение Байрон (и все желавшие ему добра) искал в женитьбе. В январе 1815 года он женился на племяннице леди Мельбурн Юдифи Милбэнк. Но спасения не получилось. Августа как-то пришла в дом Байрона, вовсе не желая возмутить спокойствие. И тут Байрон, доведенный до отчаяния долгами, неудовлетворенностью своей семейной жизни и подогретый изрядным количеством вина, стал громко вспоминать о прошлых грехах…
В декабре у Байронов родилась дочь. Через месяц жена с дочерью уехала к родителям. Пошли слухи о связи Байрона с Августой, которые охотно раздувались многочисленными врагами поэта. Вскоре Байрон получил от отца своей жены письмо, извещающее о том, что Юдифь к нему не вернется. Никаких объяснений не последовало. Совершился официальный развод. Травля Байрона продолжалась, и жизнь его в Англии становилась невыносимой.
В 181б году он был вынужден навсегда покинуть свою родную страну 124.
Хотя любить, как мы с тобой любили, — Великий грех. В оригинале сказано еще сильнее — «смертельнейший грех». Нельзя не заметить (но почему-то не замечают или хотят сказать, что заметили) и уже совсем откровенный век Байрона. Рассказывая о прошлой жизни своего хозяина старый слуга Манфреда, Мануэль, в конце драмы вспоминает:
Единственно, кого он, кажется, любил
И должен был любить по кровным узам —
Леди Астарту, свою…
И здесь Байрон умышленно прерывает рассказ Мануэля появлением аббата, пришедшего спасать душу Манфреда. Это, видимо, сделано нарочно, чтобы этой полузагадкой возбудить любопытство читателей и заставить и поискать сходство с собственной судьбой автора.
Клеветой ли были слухи о любви Байрона и Август или правдой, но сам поэт весьма настойчиво повторяет» намеки на эту любовь в своих восточных поэмах и в ocoj бенности в «Манфреде». Ему нужно было, чтобы услышали его романтические пылкие чувства и его страдания и даже его раскаяние.
Знал ли обо всем этом Чайковский — не берусь утверждать. Но то, что он распознал чувства Манфреда и понял силу байроновской трагедии со всеми ее побудительными причинами, — это факт несомненный. Переживания Манфреда оказались созвучными с тем, что пришлось выстрадать самому Петру Ильичу, и это, безусловно, придало симфонии «Манфред» особую силу.
Прочитав «Манфреда», Петр Ильич существенно изменил программу Балакирева — Стасова. Изменения эти коснулись в основном первой части, которая представляет собой главный идейный раздел симфонии. Эти изменения направлены на то, чтобы на первый план выставить не сюжетную. сторону и не описательные красоты драмы, а страдания; Манфреда.
«Томимый роковыми вопросами бытия, — пишет Петр Ильич в новой исправленной программе, — терзаемый жгучей тоской безнадежности и памятью о преступном прошлом, он испытывает жестокие душевные муки. Глубоко проник Манфред в тайны магии и властительно сообщается с могущественными адскими силами, но ни они и ничто на свете не может дать ему забвения, которого одного только он тщетно ищет и просит.
Воспоминание о погибшей Астарте, некогда им страстно любимой, грызет и гложет его сердце, и нет ни границ, ни конца беспредельному отчаянию Манфреда».
Чайковский уже представлял себе, как будет звучать его симфония, где в Манфреде будут воплощены и его собственные чувства. Именно поэтому в балакиревскую программу и были им добавлены:
«Жгучая тоска безнадежности», «память о преступном прошлом», «могущественные адские силы», «воспоминание о погибшей Астарте», некогда страстно любимой Манфреда также «беспредельное отчаяние Манфреда», котором нет ни границ, ни конца».
Но каков же по своему настроению и по философскому содержанию конец симфонии? Это понять важнее всего. Безусловно, потрясает ее первая часть, которую сам Чайковский считал лучшей и где страдания Манфреда изображены с такой силой, что едва ли можно найти что-либо подобное во всей мировой музыке. Ведь это не просто страдания. Их несет в себе человек, обладающий великим могуществом, в котором столкновение чувств выражается не только одними стонами от боли, но и волей, стремящейся победить, найти выход.
Эта особенность трагедии Манфреда гениально передана Чайковским, и впечатление от музыки, олицетворяющей чувства героя, долго не покидает того, кто услышал симфонию «Манфред». Превосходны и фантастические эпизоды с феей Альп и пастораль третьей части, которые служат интермедией перед трудной развязкой трагедии. Конец же этой трагедии не может быть оставлен без внимания, ибо он в симфонии не ограничивается сюжетом Байрона. В нем должны присутствовать и присутствуют мысли самого Чайковского, его отношение к смыслу жизни. В нем должен содержаться вывод, к которому пришел Чайковский в 1885 году, т. е. через восемь лет, после того как в Четвертой симфонии он, несмотря на угрозы дамоклова меча, все же заключил, что «жить еще можно».
Мы оставили Манфреда перед тенью Астарты, когда он просил простить его за принесенные ей страдания. И только после этого Астарта тихо и жалобно произносит его имя, словно прося пощадить ее и не заставлять говорить о, что она не в силах сказать:
«Манфред!»
Как это должно звучать в музыке, с укором, упреком или с печальной нежностью, можно лишь догадываться, что у Чайковского тема Астарты, которая звучала и в первой части, появляется в финале с мягкой печалью и теплотой, смотря на холод, долженствующий исходить от призрака, и то Угодно сердцу тех, кто слушает симфонию: ведь сво Драме Байрона Манфред, услышав из уст Астарты имя, вздрагивает и оживляется с надеждой: твой продолжай же.
Я живу лишь в этих звуках. Это голос. И тогда Астарта, угадывая желание Манфреда, наконец произносит: «Манфред! Завтра придет конец твоим земным страданиям. Прощай!»
Дважды пытается Манфред услышать от Астарты слова прощения и любви, но слышит все то же «Прощай!».
Нежная тема Астарты со скорбными паузами приобретает все более печальный оттенок. Призрак Астарты исчезает, и Манфред возвращается на землю ожидать смерти, дарованной ему властью духов и Астартой, которая больше ничего не могла сделать для него.
Невероятная сила, с которой Чайковский изобразил этот эпизод, заставляет содрогнуться. Передать словами скорбные звуки страдающей души Астарты, снова увидевшей своего Манфреда, немыслимо. За одни только эти строки партитуры «Манфреда», где в финале тема Астарты мотиве, мучений Манфреда, страдальцы всего мира, потерявшие своих любимых, могли бы вечно благодарить Чайковского не только за свои слезы, но и за радость утешения, которую приносит эта магическая музыка, пронизанная высочайшей человеческой любовью.
Но это еще не конец. Манфред еще должен встретиться в своей башне, где он творил заклинания, со всемогущими духами. Зачем? Ведь ему предсказана смерть, столь желанная как средство забвения. Что же еще понадобилось ему от адских сил? Оказывается, надо решить, кому же в конце концов отдаст свою душу этот могущественный человек. Ни Байрон, ни Чайковский не могли быть безразличны к тому, как разрешится трагедия великого грешника Манфреда, какова будет его судьба в вечности, кем останется этот герой в памяти человечества. Надо было определить и свое отношение к добру, которое олицетворялось богом и его представителем на земле аббатом, и к злу, которое олицетворяли адские силы, подвластные Манфреду. Байрон воспевает героическую личность, не пожелавшую покоряться никаким силам, и хоронит Манфреда, не отдавшего душу ни богу, ни дьяволу. Времена «Молитвы природе» прошли, и Манфред с горькой усмешкой отвечает аббату на его последнюю попытку спасти душу:
Старик, смерть вовсе не страшна!
Чайковский принял умиротворенный конец трагедии.
Смерть Манфреда наступает в симфонии под могучее звучание органа. Симфония заканчивается в спокойном светлом мажоре. Звуки оркестра замирают и растворяются в бесконечности, как растворяется и исчезает жизнь, но в нижнем регистре все же звучит настойчивый мотив «Дня гнева», одной из частей заупокойной мессы. Не хотел ли Чайковский отдать героя во власть бога, вопреки замыслу Байрона? Но это даже и неважно. Финал симфонии есть победа героя, который уже оплатил свои грехи земными страданиями и сам выбрал свой конец, не пожелав ни сомнительного божьего прощения, ни похвалы дьявола. Чайковский с явной симпатией отнесся к своему герою, но если он отождествлял себя с ним в страданиях — а это вполне вероятно и очень похоже, — то в самом конце четвертой части симфонии судьбы их разошлись. Смерть Манфреда никак не могла олицетворять какие-либо собственные предчувствия Чайковского. Это лишь символ мужества, с которым человек должен встречать смерть. Сам Чайковский совсем иначе представлял себе свое прощание с жизнью, и это трагическое чувство он нарисовал через восемь лет после создания «Манфреда» в Шестой симфонии.
И Байрон в своей драме, и Чайковский в симфонии «Манфред» дали яркий пример того, как личная человеческая трагедия в руках гения превращается в великое философское обобщение, из которого люди черпают мудрость сообразно своим чувствам и понятиям. Личные мотивы могут показаться слишком мелкими для таких грандиозных произведений. Но не из этих ли индивидуальных мотивов вообще складывается жизнь человека и всего человечества? В конечном счете все мудрые философии, наука и искусство создаются отдельными личностями и служат также отдельным личностям. Байрон создал символического героя, окруженного такими же символическими персонажами; все они выросли из отдельных вполне реальных образов. Чайковский же вообще пользовался музыкальными символами, которые имеют еще более обобщающее значение, и все же мы и у Байрона и у Чайковского находим нужные нам жизненные мотивы и образы. Именно так этот процесс возвращения к чувствам отдельного человека из символов и обобщений, рожденных искусством, понимал и сам Чайковский, который относительно Манфреда писал:
«Мне кажется, что к Байрону вообще и к «Манфреду» в особенности нельзя прилагать современных художественных требований, т.
е. верного и точного воспроизведения жизни будничной, явлений нам знакомых и испытанных, так или иначе освещенных талантом повествователя. Манфред не простой человек. В нем, как мне кажется, Байрон с удивительной силой и глубиной олицетворил всю трагичность борьбы нашего ничтожества с стремлением к познанию роковых вопросов бытия. Один английский критик говорит, что Манфред, родившись среди горной природы и проведший жизнь в одиночестве, в виду величественных вершин Швейцарии, сам похож на колоссальную горную вершину, господствующую над всем окружающим, но одинокую и печальную в своем величии. Вы совершенно правы, говоря, что всякий честный ремесленник полезнее в тесной сфере своей деятельности, чем этот Эльбрус среди людей, жизнь которого поглощена отчаянием от сознания своего бессилия стать выше человеческого уровня и забыть преступное прошлое, — но ведь Байрон не хотел поучать нас, как следует поступать раскаявшемуся греховоднику, чтобы примириться с совестью; задача его другая, та, на которую я намекал выше, и выполнена она гениально… Впрочем, я напрасно собираюсь разъяснять Вам значение «Манфреда».
Вы сами говорите, что теперь примирились с ним и приписываете это моей музыке. Мне это очень лестно, но по чувству справедливости я должен ограничить себя в Ваших глазах ролью музыкального истолкователя или иллюстратора к гениальному художественному произведению» 25. Это Петр Ильич писал не своей постоянной собеседнице в области философии и музыки Надежде Филаретовне. Он отвечал другой женщине, прослушавшей его симфонию «Манфред» и находившейся под большим впечатлением, — Юлии Петровне Шпажинской.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесБиография джорджа байрона. Байрон джорж, биография, история жизни, творчество, писатели, жзл
ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ БАЙРОНА
Байрону полагалось поступить в аристократическую закрытую школу. Он выбрал школу в Гарроу.
Здесь он глубоко изучал историю, философию, географию, античную литературу (в подлинниках) и много занимался спортом. Несмотря на свою хромоту — вследствие перенесенного в три года полиомиелита Байрон хромал на правую ногу — он хорошо фехтовал, играл в крикет в команде школы, был великолепным пловцом. В 1809 году он переплыл устье реки Тахо, преодолев стремительное течение в момент океанского прилива. В 1810 году за один час и десять минут пересек пролив Дарданеллы из города Абидос в Сестос. Итальянцы назвали его «англичанином-рыбой» после того, как он победил в заплыве в Венеции в 1818 году, продержавшись на воде четыре часа двадцать минут и преодолев расстояние в несколько миль.
Великий поэт Джордж Байрон был хром, склонен к полноте и чрезвычайно любвеобилен — за год в Венеции, по некоторым сведениям, он осчастливил собой, хромым и толстым, 250 дам.
Джордж Байрон приходил в крайнюю степень раздражения при виде солонки с солью.
У Джорджа Байрона имелась удивительная личная коллекция — пряди волос, срезанных с лобков любимых женщин.
В своих юношеских стихах он бравировал во славу любви и кутежа, но издав первую книжечку из 38 стихотворений, тут же ее и уничтожил по совету одного друга семьи, раскритиковавшего за нескромность, чувственность деталей.
Настоящий Байрон начинается с любви к Мэри Энн Чаворт. С ней он познакомился в детстве, в пятнадцать лет горячо полюбил. Потом встретил ее уже замужем и убедился, что чувство к ней не угасло. Тогда и появились стихи, которые многие считают шедеврами поэтического искусства.
Не в силах мы судьбой повелевать,
Но есть один закон, который вечен:
Умей следить, рассчитывать и ждать —
И твой успех на веки обеспечен!
Из стихов Байрона
Стихи, написанные при расставании
О дева! Знай, я сохраню
Прощальное лобзанье
И губ моих не оскверню
До нового свиданья.
Твой лучезарный нежный взгляд
Не омрачится тенью,
И слезы щек не оросят
От горького сомненья.
Нет, уверений не тверди, —
Я не хочу в разлуке
Напрасно воскрешать в груди
Спасительные звуки.
И ни к чему водить пером,
Марая лист несмело.
Что можно выразить стихом,
Коль сердце онемело?
Но это сердце вновь и вновь
Твой образ призывает,
Лелеет тайную любовь
И по тебе страдает.
Лорд Байрон считается самым выдающимся английским поэтом всех времён. Несмотря на хромоту и болезненность, слыл он человеком экстравагантным, мужественным, чуждым всяческих условностей и эксцентричным.
Байрон очень любил животных. Когда он поступил в Кембридж, то попытался привести с собой и любимого пса, но в университете насчёт собак существовал строжайший запрет, специально прописанный в уставе. Байрон умолял, пускал в ход всё своё красноречие — всё без толку. Получив решительный и окончательный отказ, Байрон решил восстановить справедливость другим образом. Он купил где-то медведя и приволок его в Кембридж.
Через несколько минут администрация университета услышала дикий визг, а потом показалась толпа студентов, несущихся с выпученными глазами и криками «Медведь! Медведь!»
Когда Байрона стали отчитывать за эту странную выходку, он невозмутимым тоном попросил показать ему правило, по которому на территорию Кембриджа запрещено приводить медведя.
Никаких подобных правил в уставе не нашлось, и руководству пришлось согласиться с законностью пребывания медведя в университете. Может, испугались, что на следующий день Байрон явится с тигром.
Так он и жил со своим ручным медведем все студенческие годы. А потом ещё вдобавок пытался отстоять право «благонамеренного и честного медведя получить образование в самом лучшем колледже свободной Англии». Но с образованием у косолапого не заладилось, и вскоре Байрон с медведем покинули стены Кембриджа к великой радости администрации.
В Италии поэт познакомился с карбонариями — членами тайной организации итальянских патриотов. Раскрытие их заговора и разгром организации положили предел революционной деятельности Байрона в Италии. От преследований полиции его спасли общеевропейская известность и титул лорда.
* В Афинах Байрон пустился в разгул, вступая в бесчисленные связи с женщинами. В один достопамятный день Байрон встретил группу турок, тащивших к Эгейскому морю мешок, в котором кто-то отчаянно извивался.
Внутри оказалась молодая женщина, осужденная за прелюбодеяние с христианином. По турецкому обычаю губернатор Афин приказал ее утопить. Богатый молодой англичанин подкупил стражников, выпустил женщину и тайно переправил её на свободу.
* В возрасте десяти лет Джордж Гордон стал шестым лордом Байроном. Проникнувшись сознанием собственной важности, юноша стал надменным, своевольным учеником в подготовительной школе Хэрроу, а потом и яростным бунтарем в Кембриджском университете. Но, в то же время, он с невероятной легкостью писал стихи и в 1807 году, будучи еще студентом Кембриджа, опубликовал свой первый поэтический сборник «Часы досуга». В университете же стало ясно, что он обладает необычной способностью приобретать преданных друзей и страстных любовниц. Как и многие молодые дворяне той эпохи, Байрон ничего не делал, а проводил дни за верховой ездой, фехтованием, греблей и стрельбой, а долгие ночи — в пирушках с университетскими друзьями и привезенной из его поместья компанией привлекательных и на все готовых служанок.
Байрон подсчитал, что почти половина всех денег, потраченных им за год проживания в Венеции, ушла на удовлетворение его сексуальных страстей с более чем 200 женщинами. Он писал: «Эта цифра, возможно, неточна. Я их последнее время перестал считать». Оргии приносили и некоторые издержки: Байрону досаждала гонорея, «проклятие Венеры», как он ее называл.
В апреле 1818 года, растолстев и устав от бесконечных любовных приключений и сексуальных излишеств, Байрон познакомился с Терезой Гикко-ли, 19-летней замужней графиней. Они полюбили друг друга. Байрон резко изменился. Он писал другу в письме: «Вот уже почти полгода, как у меня не было ни одной женщины, кроме Терезы». В конце концов, Тереза сумела добиться развода. Байрон прожил с Терезой четыре года до июля 1823 года, когда он уехал в Грецию. Эти четыре года круто изменили характер Байрона. Он стал очень домовитым и полностью отказался от любовных похождений. Друзьям Байрон писал, что считает себя «примером человека, познавшего супружеское счастье».
Склонный к театральности, он после ужина угощал гостей вином из черепа, оправленного в золото. Когда же все расходились спать, лорд писал до рассвета стихи. Став в 21 год членом Палаты лордов, скучающий молодой бездельник отправился в необычайное, полное приключений путешествие по странам Южной Европы с остановками в Португалии, Испании, на Мальте, в Греции и Албании. Он романтически изображал себя «обреченным юношей, осужденным на изгнание» и тотчас же почувствовал себя в своей стихии, ступив на землю Греции.
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
С 1820 года здоровье Байрона пошатнулось. Его донимали приступы эпилепсии, терзала болезнь печени.
В Миссолонги он простудился, но, несмотря на болезнь, продолжал деятельно заниматься делом освобождения Греции. 19 января 1824 г. поэт писал Ганкопу: «Мы готовимся к экспедиции», а 22 января, в день своего рождения, он вошел в комнату полковника Стенгопа, где было несколько человек гостей, и весело сказал: «Вы упрекаете меня, что я не пишу стихов, а вот я только что написал стихотворение», и Байрон прочел: «Сегодня мне исполнилось 36 лет».
Постоянно хворавшего Байрона очень тревожила болезнь его дочери Ады, но, получив письмо, где говорилось о её выздоровлении, он захотел выехать прогуляться. Во время прогулки с графом Гамба пошел сильный дождь, Байрон промок и окончательно захворал. Он слёг 15 февраля, и с этого времени заметного улучшения не наступало до самой смерти. Врач Бруно, лечивший Байрона, однажды поставил ему пиявки, а потом не смог остановить кровотечение. Доктор Миллинен остановил кровь, но медики так и не установили, какая болезнь свалила с ног Байрона. В апреле появилось новое заболева-ние — малярия. Когда температура повысилась настолько, что поэт потерял сознание и начал бредить, ему вновь пустили кровь.
Последними его словами были отрывочные фразы: «Сестра моя! дитя мое!.. бедная Греция!.. я отдал ей время, состояние, здоровье!.. теперь отдаю ей и жизнь!».
У постели Байрона неотлучно находился Флетчер, камердинер, ставший другом поэта.
19 апреля 1824 года поэт скончался. Врачи сделали вскрытие, изъяли органы и поместили их в урны для бальзамирования.
Лёгкие и гортань решили оставить в церкви Святого Спиридония, однако вскоре их оттуда выкрали. Тело забальзамировали и отправили в Англию, куда они прибыли в июле 1824 года. Байрон был погребён в родовом склепе в церкви Ханкелл-Торкард неподалеку от Ньюстедского аббатства в Ноттингемшире.
В Греции после смерти Байрона по приказу главаря повстанцев Маврокордато был объявлен национальный траур, который длился 21 день.
Путешественник, который сейчас посещает Миссолунги, видит в парке героев колонну, на которой начертаны имена героев освободительной борьбы греческого народа. Дань высокого уважения к Байрону выражена и на этом монументе. Страна воздала должное знаменитому английскому поэту отдавшему жизнь за её освобождение.
Иначе отнеслись к смерти великого поэта официальные круги Великобритании. Когда бриг «Флорида» доставил заспиртованное тело Байрона в его родную страну, ему не нашлось места в усыпальнице великих писателей Англии — Вестминстерском аббатстве, где захоронены Джон Мильтон, а после смерти Байрона — Вальтер Скотт, Чарльз Диккенс и другие классики.
Настоятель собора запретил совершить погребение. В сопровождении Хобхауза, Флетчера и других близких поэту друзей похоронная процессия двинулась в сторону замка Ньюстед, некогда принадлежащего Байрону, а затем проданного. Невдалеке от него, в церкви Хэкнелл Торкард было отпевание, а затем тело поэта было погребено в родовом склепе Байронов. Прибыло много поклонников его поэзии, принадлежавших к различным сословиям, среди них делегация из Ноттингема во главе с мэром этого города.
…Незадолго до кончины, в январе 1824 года Поэтом было создано стихотворение «В день, когда мне исполнится тридцать шесть лет». В нём Байрон выразил предчувствие своей смерти. Но в противовес грусти и отчаянию, в стихотворении звучат громовые слова, напоминающие о призыве из «Песни греческих повстанцев»:
Восстань! (Не Греция восстань —
Уже восстал сей древний край)
Восстань мой дух! И снова дань
Борьбе отдай.
На кончину поэта откликнулись многие известные писатели и поэты. В статье «Смерть лорда Байрона»
В.
Скотт писал о невозместимости утраты, которую понесла Англия и весь цивилизованный мир. Не скрывая своих разногласий с Байроном по политическим вопросам, автор статьи пришел к выводу, что заполнить в литературе пробел, образованный смертью Байрона, не представляется возможным:
«Опасаемся, что для этого не хватит одного нынешнего поколения: оно произвело много одарённых людей, но среди них нет всё же никого, кто приближался бы к нему по оригинальности, а ведь именно она является главною чертой гения».
В. Гюго откликнулся на смерть поэта статьёй «О лорде Байроне». Французский романтик высказал мнение во многом сходное с тем, которое высказал В. Скотт. Так, Гюго отметил, что Байрон как поэт обладал неистовым темпераментом: «Когда из глубины сердца его возникает мысль или образ, кажется, что открылось жерло вулкана, изрыгающего пламя». С другой стороны, автор статьи приходит к выводу о всеобъемлющем характере поэзии Байрона: «Страдание человеческое, радости и страсти не имеют для него тайн».
Ни в одной стране творчество, борьба и смерть Байрона не вызвали такого мощного резонанса, как в России. Романтическая программа английского поэта, включавшая действенное свободолюбие, отве-чала идейным устремлениям передовых кругов России, включая поэтов — декабристов К. Рылеева, и В. Кюхельбекера.
А. С. Пушкин в стихотворении «К морю» отметил не только гениальность Байрона, он подчеркнул и трагизм потери, потрясшей, прежде всего, тех, кто разделял вольномыслие поэта, который погиб «оп-лаканный свободой».
К. Рылеев показал, как смерть Байрона была воспринята народом Греции:
Рыдая, вкруг его кипит
Толпа шумящего народа;
Как будто в гробе том свобода
Воскресшей Греции лежит.
АФОРИЗМЫ ПОЭТА
Если бы называть все вещи их настоящими именами, сам Цезарь устыдился бы своей славы.
***
В одиночестве человек часто чувствует себя менее одиноким.
***
Если бы Лаура была женой Петрарки, разве он писал бы ей сонеты всю свою жизнь?
***
В колчане дьявола нет лучшей стрелы для сердца, чем мягкий голос.
***
Печально, если в душах цепенеют
Стремленья, погребенные навек,
Притворство всеми чувствами владеет,
И надевает маску человек.
***
Ночь придает блеск звездам и женщинам.
***
Из всех тропинок, ведущих к сердцу женщины, жалость — самая короткая.
***
В конце концов, что такое ложь? — Замаскированная правда.
***
Высушить одну слезу — больше доблести, чем пролить целое море крови.
Джордж Байрон – известный английский поэт-романтик. Его творчество оказало настолько большое влияние на литературу, что вскоре появилось течение «байронизм», названное в честь поэта.
Произведения Байрона отличались пессимизмом и «мрачным эгоизмом». Он близко к сердцу воспринимал реальный мир и переживал из-за несовершенства людей. Все свои чувства и эмоции он отражал в собственных стихах.
Все эти переживания и чувства неполноценности он опишет в своих будущих произведениях.
Первым учебным заведением в биографии Джорджа Байрона была частная школа.
После этого он продолжил учебу в престижной школе в Харроу, а затем поступил в Тринити-колледж при университете Кембриджа.
Интересно, что изучение разных давалось Байрону нелегко, однако любовь к литературе возрастала у него с каждым днем.
Творчество Байрона
Будучи студентом, Джордж Байрон начал сочинять стихотворения. В 1806 г. он опубликовал свою первую книгу «Стихи на случай». Через год выходит сборник его произведений «Часы досуга».
В целом к творчеству Байрона отнеслись скептически, однако поэт не растерялся и вскоре посвятил критикам саркастическую сатиру «Английские барды и шотландские обозреватели».
В результате это произведение стало гораздо популярнее, чем его предыдущие книги.
В этот период биографии Байрон пристрастился к азартным играм и алкоголю. До определенного момента он занимал для карточных игр, которые потом проигрывал.
В итоге у него накопилось столько долгов, что ему пришлось покинуть , поскольку его всюду преследовали заимодавцы.
В скором времени Джордж вместе с приятелем отправился в путешествие по европейским странам. Благодаря этому ему удалось увидеть множество интересных мест и познакомиться с разными людьми. Во время странствий он делал подробные записи в дневнике.
Все это позволило Байрону сочинить знаменитую поэму «Паломничество Чайльд-Гарольда», написанную в 2-х частях. Интересно, что герой данного произведения обладал многими качествами и манерами самого автора.
Буквально сразу после публикации поэма получила огромную популярность в обществе. Окрыленный таким успехом, Байрон пишет еще 2 поэмы – «Гяур» и «Лара», которые также будут прекрасно восприняты критиками.
В 1816 г. Байрон снова покидает Англию, и вскоре выпускает 3-ю часть «Чайльд-Гарольда». Кроме этого Джордж пишет множество новых стихов. Став одним из самых известных и талантливых поэтов своего времени, он приобретает множество завистников и врагов.
После смерти матери Джордж Байрон продал свое имение, благодаря чему на какое-то время забыл о материальных проблемах.
Он начал жить в Швейцарии в небольшой деревне, где ему никто не мешал заниматься творчеством.
Ньюстедское аббатство, разрушенное во время тюдоровской секуляризации – родовое владение Байронов
Затем в его биографии наступает новый этап, и он переезжает в Венецию, которая сразу же очаровала его своей красотой. В честь этого города Байрон сочинил несколько стихотворений. К тому времени из-под его пера вышла уже 4-я часть «Чайльд-Гарольда».
После этого Байрон садится за написание поэмы «Дон Жуан», которая вышла в свет в 1818 г. Именно это произведение считается главным в его биографии. Люди с упоением читали «Дон Жуана» наслаждаясь высокой поэзией мастера.
Позже Джордж Байрон представил новую поэму «Мазепа», а также массу стихотворений, в каждом из которых присутствовали яркие сравнения и . В этот период биографии он был на пике своей популярности.
Личная жизнь
Личная жизнь Лорда Байрона окутана разными слухами и легендами. Интересно, что первой возлюбленной поэта была его сводная сестра Августа, с которой он имел близкие отношения.
После нее он познакомился с Анной Изабеллой Милбенк и вскоре сделал ей предложение. Однако Милбенк отказалась выйти замуж за Байрона, хотя при этом продолжила с ним общаться. Через год поэт повторно делает Анне предложение, и она, наконец-то, дает согласие.
В 1815 г. они поженились и менее чем через год у них родилась девочка Ада. Интересен факт, что дочь Байрона стала известна созданием описания вычислительной машины и, по сути, стала первым в мире программистом. Именно она ввела в употреблении такие термины, как «цикл» и «рабочая ячейка».
Вероятно, Ада получила свои способности от матери, которая очень увлекалась математикой, из-за чего Байрон называл её «принцессой параллелограммов» и «математической Медеей».
Джордж Байрон и его жена Анна Изабелла Милбенк
Через несколько лет взаимоотношения Байрона и его жены потеряли свой первоначальный пыл. В результате Анна подала на развод и уехала к своим родителям, забрав с собой и дочь.
По ее словам ей надоело терпеть измены Байрона, а также его пристрастие к алкоголю.
Кроме этого Анна обоснованно подозревала супруга в нетрадиционной ориентации.
Тут следует упомянуть один интересный факт. Дело в том, что в 1822 г. Байрон передал Томасу Муру свои мемуары с указанием опубликовать после его смерти.
Однако спустя месяц после его кончины Мур и издатель Байрона Мюррей совместно сожгли записки из-за их беспощадной честности и, вероятно, по настоянию семьи Байрона.
Этот поступок вызвал шквал критики, хотя, к примеру, одобрял его.
Итак, после развода с женой поэт снова отправился в путешествие. В 1817 г. в биографии Байрона произошел мимолетный роман с Клэр Клэрмонт, от которой у него родилась девочка Аллегра. Однако ребенок умер в пятилетнем возрасте.
Спустя 2 года поэт познакомился с замужней графиней Гвиччиоли. Они начали встречаться и вскоре графиня, бросив мужа, стала жить с Байроном. Это был один из самых счастливых периодов в его биографии.
Смерть
В 1824 г. Джордж Байрон поехал в , чтобы поддержать переворот против турецкий властей. В связи с этим ему приходилось терпеть всевозможные лишения и жить в землянках.
С нами всегда интересно!
Джордж Байрон, родившийся в 1788 и умерший в 1824, английский поэт и писатель, ставший невероятно знаменитым при жизни, и положивший начало целому типажу «байроничеких» героев после смерти. В учебниках и литературоведческих статьях он описывается как основатель эгоистического романтизма, свободолюбивый, справедливый, невероятно одаренный человек. Лорд Байрон создал произведения, ставшие сокровищами мировой классической литературы, вдохновленные как красотами и сюжетами востока, так и размышлениями и проблемами запада.
Однако, не уменьшая заслуг Байрона, хочется напомнить о том, что, помимо вышеперечисленного, он был и человеком, прожившим свою жизнь с ее горестями, успехами, падениями и забавными случаями.
Загадки имени
Полное имя поэта – Джордж Гордон Ноэл Байрон . «Гордон» это второе имя, совпадающее с фамилией шотландской родни по матери, на владения и имущество которых претендовали Байроны.
«Ноэл» — фамилия тещи, принятие которой было условием, выполнив которое Джордж Байрон мог получить ее наследство. Однако всеми тремя фамилиями сам поэт никогда не подписывался.
Передается ли талант поэта по наследству?
Существует версия, согласно которой Михаил Юрьевич Лермонтов, русский поэт и лорд Джордж Байрон связаны через одного предка – поэта Томаса Лермонта, жившего в тринадцатом веке и носившем прозвище «Том-Рифмач». Одна ветвь его предков в 17 веке переехала в Россию и приняла православие, став Лермонтовыми, а девушка из другой ветви, Маргарет Лермонт, вышла замуж за одного из Гордонов, чьими родными были Байроны.
Яблочко от яблони…
Как известно, характер человека во многом определяется его детством. Свое детство Джордж Байрон, тогда еще не лорд, провел вместе с матерью, которая увезла сына от его обанкротившегося отца, и у который был весьма непростой нрав. В ответ на выходки сына она бросала в него разные вещи, на что мальчик отвечал насмешками, однако однажды он едва не заколол себя ножом.
Гибкость правил
Лорд Байрон очень любил животных. Узнав, что согласно уставу школы, в которой он учился, в комнате запрещено держать собак, он принес туда медвежонка. Так как о медведях в уставе не упоминалось, законного способа принудить поэта избавиться от зверя не было. За время обучения в школе Байрон держал у себя крокодила, цаплю, барсука, орла и лису.
«Склонен к избыточному весу»
Всем известно, что лорд Байрон родился хромым и был склонен к избыточному весу. Это во многом определило его будущую жизнь – поэт прилагал много усилий, чтобы оставаться в форме и преодолеть свои недостатки: сидел на диетах, голодал и занимался спортом. И неудивительно – по некоторым данным он при росте 172 сантиметра весил 102 килограмма, что для семнадцатилетнего юноши достаточно много.
Любовь к плаванию
Поэт был невероятно умелым пловцом – он преодолел восемь километров и переплыл пролив Дарданеллы, что всю жизнь было предметом его гордости.
Рукописи не горят?
Самую первую свою книгу стихов, «Стихи на случай», Байрон сжег по совету друзей.
Счастливое стечение обстоятельств
Если бы жесткая критика на его второй сборник, «Часы досуга » вышла не спустя год после издания, а раньше, то, мир, вероятно, так и не узнал бы великого поэта. Ко времени издания критической статьи в «Эдинбургском Обозрении» лорд Байрон уже успел написать значительную часть романа и поэмы. Свою сатиру «Английские барды и шотландские критики» он издал еще спустя год в ответ на беспощадную критику, и она имела оглушительный успех, в полной мере отплативший за ущемленное самолюбие молодого поэта.
Одна из причин плохой репутации
После издания первый двух песен «Паломничества Чайлд-Гарольда » Байрон, по его собственному выражению, «проснулся знаменитым». Это позволило ему войти в высший свет. Однако, там поэт прослыл высокомерным – даже во взрослом возрасте он был хром и стеснялся этого, стараясь прикрыть неуклюжесть язвительным поведением.
Причины развода
О личной жизни лорда говорили много, и немало пересудов вызвал его развод с женой вскоре после свадьбы.
Пусть леди Байрон, вскоре после рождения их дочери Ады уехавшая с малышкой к родителям, отказалась назвать причины развода и взяла всю ответственность за расставание на себя, люди не переставали судачить о том, какое именно событие могло разрушить брак. Ответственность возлагали на мужа, считая его развратным и обвиняя в связи с сестрой.
Сила общественного мнения
Одной из причин, по которой лорд Байрон в 1816 году покинул Англию, чтобы никогда туда не вернуться, было то, что общественное мнение относилось к нему крайне негативно. И даже его гениальные произведения не могли этого изменить.
Благородство певца свободы
Несмотря на это, никто не мог отрицать рыцарский характер и стремление поэта к справедливости. С малых лет он вставал на защиту младших товарищей, выступал с либеральными речами в парламенте.
Его стихи проникнуты уважением к борьбе против тирании, а в конце своей жизни лорд Байрон стал национальным героем Греции, сражаясь за независимость страны.
Он на свои деньги снарядил полтысячи солдат и построил корабль. Также большое значение для борьбы имела его способность примирить спорящих руководителей партий.
История, которую не должен увидеть свет
Мемуары Джорджа Байрона, которые он передал своему другу Томасу Муру за два года до своей смерти с просьбой издать их, когда он покинет мир живых, были сожжены, так как Мур не хотел издавать их из-за «беспощадной честности».
Гениальность, передающаяся по наследству
Единственная законная дочь Байрона, Ада, очень любила математику, и ни замужество, ни рождение детей не стали причиной оставить хобби. Она составила описание вычислительной машины Беббиджа, и один из ее комментариев к вычислению на аналитической машине признан самой первой созданной человеком программой, которую можно воспроизвести на компьютере. Таким образом, Ада Лавлейс, в девичестве Байрон считается первым в мире программистом, и именно в честь нее был назван язык программирования «Ада».
Ответ от х [гуру]
При росте в 172 сантиметра Байрон весил 102 килограмма. По этой причине всю свою жизнь Байрон сидел на очень жесткой диете, регулярно постился и употреблял всевозможные лекарства. Лишь изредка Байрон позволял себе употребление небольшого количества мяса или картофеля, когда он уже просто не мог устоять перед таким искушением. Результатом такой слабости моментально становилось расстройство желудка и прибавление некоего дополнительного количества килограммов собственного веса, обычно в области талии. Кроме того, Байрон надеялся, что его спартанский образ жизни также «… остудит его страсти, но этого не произошло. В 1809 году он отправился в двухлетнее путешествие по Европе с Джоном Хобхаузом, а вернувшись, опубликовал «Путешествие Чайлд Гарольда», в котором рассказал об этой поездке. Поэма моментально сделала его знаменитым. Вскоре было опубликовано еще несколько произведений Байрона, в том числе и такие, как «Корсар» и «Осада Коринфа», и его литературная слава стала поистине европейской.
Байрон вынужден был покинуть Англию, когда там стало широко известно о его сексуальной жизни, и перебрался в Италию. Он продолжал создавать талантливые литературные произведения. Из-под пера Байрона вышли в это время «Манфред» (1818), «Беппо» (1818) и «Дон Жуан» (1818-1824). Его заинтересовала политическая ситуация на Балканах, и Байрон отправился в Грецию, чтобы сражаться там против турецкого владычества. Пробыл в Греции Байрон, однако, недолго. В 1824 году он умер от малярии в городе Миссолонги. Еще в 1801 году матери Байрона нагадали, что он умрет на тридцать седьмом году жизни.
Байрона познакомила с сексуальной стороной жизни Мей Грей, служившая нянькой в семье будущего лорда. Три года подряд эта молодая шотландка использовала любой шанс, чтобы забраться к мальчику в постель и «играть с его телом». Она возбуждала мальчика известными ей способами и позволяла ему наблюдать за тем, как она занимается сексом со своими многочисленными любовниками. Байрон, надлежащим образом подготовленный и желающий продолжать свое образование в этой области, с легкостью вошел в мир сексуальных забав во время своей четырехлетней учебы в Хэрроу.
Там он обычно предпочитал компанию блестящих юношей: графа Клэра, герцога Дорсета и других. Возможно, Байрон был бисексуален, но сама мысль о сексе с взрослыми мужчинами была ему отвратительна. Когда, например, Байрон приехал домой из Хэрроу на каникулы, к нему с весьма недвусмысленным предложением обратился 23-летний лорд Грей де Рутин. Это предложение заставило Байрона в ужасе бежать.
В течение трех лет Байрон совмещал не очень напряженную учебу с бурной сексуальной жизнью в Лондоне, что едва не погубило его. Лишь постоянное употребление настойки опия поддерживало его силы. У него в Лондоне было две постоянных любовницы и, кроме этого, через его квартиру прошло великое множество безвестных проституток. Байрон очень любил, когда одна из его любовниц наряжалась в мужскую одежду. Этот маскарад окончился, когда, к неожиданному ужасу служащих отеля, где эта любовница в то время проживала, «у юного джентльмена прямо в гостиничном номере случился выкидыш».
230 лет назад родился один из самых известных английских поэтов Джордж Ноэл Гордон Байрон.
Море комплексов, дурной характер, тщеславие и талант — все это о нем. За несколько лет автор «Паломничества Чайльд-Гарольда» и «Корсара» прошел путь от кумира всего лондонского общества до последнего человека в Англии, но при этом не потерял чувство собственного достоинства.
В XIX века в Европе случилось настоящее помешательство на личности английского поэта-романтика, и Россия не осталась в стороне. Еще Михаил Лермонтов писал:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Все, кто имел хоть какие-то способности к поэзии, считали своим долгом переводить на русский язык строки Байрона, а кто таким талантом не обладал, просто подражали образу разочарованного жизнью гения.
«Вот с этого-то времени и начали появляться у нас толпами маленькие великие люди с печатию проклятия на челе, с отчаянием в душе, с разочарованием в сердце, с глубоким презрением к „ничтожной толпе“», — с сарказмом отзывался о культе личности Байрона уважаемый всеми критик Виссарион Белинский.
Интерес к «властителю дум» подогревался многочисленными сплетнями и мистификациями его биографии, которые появлялись еще при жизни Байрона. Сегодня уже трудно понять, какие факты были частью жизни писателя, а какие всего лишь выдумками его поклонников и недоброжелателей.
Причем сам поэт не собирался мучить загадками потомков, напротив, незадолго до смерти он написал мемуары, которые попросил опубликовать своего друга Томаса Мура посмертно, но тот не сдержал обещание. Вместе с другим приятелем Байрона Джоном Хобхаусом и его издателем Джоном Мюрреем он все сжег. Принято считать, что товарищи ослушались последней воли поэта по настоянию его семьи, так как рукопись оказалась слишком откровенной и «беспощадной к окружающим»
Дурная наследственностьЕще до того, как Байрон стал проявлять свой вызывающий характер «мрачного эгоиста» о нем уже отзывались не самым лицеприятным образом. А все дело в предках, оставивших юноше дурную репутацию.
Вместе с приставкой «лорд» от своего двоюродного дедушки Байрон унаследовал шлейф «убийца» (тот по пьяни убил своего соседа). Отец поэта отличился в другом: сперва женился на разведенной даме, с которой бежал во Францию, а второй раз пошёл под венец только чтобы расплатиться с долгами (промотав состояние жены, он бросил и ее). Мать Байрона по сравнению с остальными родственниками была образцом добропорядочности, но считалась слишком вспыльчивой, а также любила жить на широкую ногу.
Ньюстедское аббатство — родовое владение Байронов. Фото: Википедия
К моменту рождения будущего поэта у его родителей практически не осталось денег. И чтобы иметь хоть какие-то шансы на наследство, лорд год за годом добавлял себе новые имена. Так, «Гордон» — девичья фамилия его матери, которую отец присоединил к имени сына, надеясь на шотландские владения своего тестя, а «Ноэл» — фамилия жены уже самого поэта, благодаря которой он получил имущество от тёщи.
Однако своим полным именем — Джордж Ноэл Гордон Байрон — поэт никогда не подписывался, предпочитая ограничиваться лаконичными «лорд Байрон» или «Ноэл Байрон».
Сегодня уже не секрет, что знаменитое высокомерие и мрачный взгляд «властителя дум» были попыткой прикрыть свои комплексы. Байрон с детства мучился хромотой и излишней полнотой (по некоторым данным, в 17 лет при росте 172 см он весил 102 кг).
Но так как Байрон был слишком тщеславен и всегда интересовался мнением женщин о себе, то активно боролся со своими физическими недостатками. В юности он придумал специальную диету, увлёкся плаванием, ездой на лошадях, что позволило ему всего за несколько месяцев обрести приличную форму. «Я был обязан говорить всякому своё имя, так как никто не мог узнать ни моего лица, ни моей фигуры», — хвалился похорошевший студент Кембриджа после непродолжительных каникул. Однако в распорядке дня лорда были и менее полезные хобби — выпивка и игра в карты — которые отнимали уйму денег. А так как в картах Байрону никогда не везло, чтобы заработать денег, в 1807 году будущий кумир читающей публики решился опубликовать свой первый сборник стихов.
Если бы Байрон жил сегодня, вряд ли смог написать так много. Первая же рецензия на «Часы досуга» оказалась разгромной, но вышла она только через год после публикации сборника. За это время молодой поэт уже поверил в свои силы и написал немало произведений.
«Я сочинил за полгода до появления беспощадной критики 214 страниц романа, поэму в 380 стихов, 660 строк „Босвортского поля“ и множество мелких стихотворений, — хвалился знаменитый автор в письме друзьям. — Поэма, приготовленная мной к печати — сатира». Этой же сатирой — «Английские барды и шотландские критики» — Байрон ответил язвительному критику «Эдинбургского Обозрения» и был поддержан всем лондонским обществом.
Отныне писательское ремесло спасало финансовое положение лорда. В 1812 году только две первые песни про Чайльд-Гарольда за один день разошлись тиражом в 14 000 экземпляров, что поставило автора в ряд первых литературных знаменитостей. Почему же его «бездельник, развращенный ленью» имел у публики оглушительный успех, поэт и сам не понимал: «Однажды утром я проснулся и увидал себя знаменитым».
В перерывах между творчеством и светскими развлечениями Байрон успевал подумать и о «правильной невесте». «Блестящая партия», — писал поэт другу, сделав предложение Анне-Изабелле Мильбанк , дочери богатого баронета, внучке и наследнице лорда Уэнтворта.
Однако «удачный» брак продлился всего год — сразу после рождения дочери супруга поспешила сбежать от пылкого и раздражительного мужа.
Прости! И если так судьбою
Нам суждено — навек прости!
Пусть ты безжалостна — с тобою
Вражды мне сердца не снести.
Настоящие причины развода так и остались загадкой. Байрон говорил, что «они слишком просты, и потому их не замечают», публику же не устраивало что-то прозаичное вроде «разницы в характерах», поэтому о поэте стали выдумывать непристойные небылицы.
«Байрона обвинили во всех возможных и невозможных пороках. Его сравнивали с Сарданапалом, Нероном, Тиберием, герцогом Орлеанским, Гелиогабалом, Сатаной, со всеми гнусными личностями, упомянутыми в священной и светских историях», — писал биограф поэта профессор Никольс.
Те, кто недавно восхищался Байроном, теперь живо обсуждали его многолетний роман с родной сестрой Августой , гомосексуализм, жестокое отношение к супруге и даже «очевидные» психические отклонения… Отныне кумира Лондона предостерегали не появляться ни в театре, ни в парламенте, а на одном из светских вечеров все гости демонстративно покинули зал, в который вошёл «хромой развратник».
Долгое время поэт не отвечал на нападки общества и не опровергал оскорбительных слухов. Он предпочел встретить бурю презрительным молчанием.
«Ничто в мире не заставит меня произнести ни одного слова примирения перед каким бы то ни было существом. Я буду переносить всё, что могу, а что невозможно будет перенести, тому я буду противиться. Самое худшее, что они могут сделать мне, — это исключить меня из своего общества. Но я никогда не заискивал перед этим обществом и никогда не испытывал особенного наслаждения от пребывания в нем; наконец, ведь существует ещё целый мир вне этого общества», — за несколько лет до этого (когда английские консерваторы накинулись на поэму «Корсар» за «религиозный скептицизм» автора) писал гордый Байрон.
Поэт остался верен своим словам и в этой ситуации. Он принял решение уехать из Англии.
Семь лет Байрон жил за границей. В Англии говорили, что его похождения там были похлеще приключений пресыщенного жизнью Чайльд-Гарольда. В это время в Европе стал популярным роман «Гленарвон», написанный общепризнанной царицей высшего света Каролиной Ламб , которую однажды посмел бросить ловелас Байрон. Оскорбленная женщина выставляла поэта в своей книге в самом неприглядном свете, что еще больше отвернуло от него соотечественников.
Байрон же в это время увлекся более серьезными вещами — он решил помочь Греции в войне за независимость. На собственные средства поэт приобрел английский бриг, припасы, оружие, снарядил полтысячи солдат и поплыл вместе с ними добиваться свободы страны. Однако изгнаннику не удалось серьезно повлиять на историю — вскоре он умер от лихорадки. Говорят, что последними словами 36-летнего поэта были: «Сестра моя! дитя мое!.. бедная Греция!.. я отдал ей время, состояние, здоровье!.
. теперь отдаю ей и жизнь!».
«Дон-Жуан», краткое содержание по главам поэмы Байрона
Посвящение
Повествователь посвящает поэму Бобу (Роберту) Саути, поэту-лейкисту, называя его плохим певцом рабов и тронов, смрада и тьмы. Повествователь критикует и других лейкистов, обвиняя их в ограниченности тематики и эстетической системы, лицемерии, корыстолюбии, лести. Лирический герой противопоставляет свою прозаичную музу крылатому коню тех поэтов, которых Байрон ценил.
Песнь первая
Повествователь выбирает своим героем Дон-Жуана как истинного героя своего времени, несмотря на то, что Дон-Жуан – испанский дворянин 18 века. При этом на роль героя не подходят английские полководцы и генералы, потому что их карьера, хотя и началась с блестящих успехов, но окончилась тяжёлыми поражениями. Рассказчик сообщает также о своём творческом методе: «Мой метод – начинать всегда с начала». Потому он начинает рассказ о герое с повествования о родителях.
Отец героя, Дон Хосе, был храбр и ловок.
Он не был безгрешным, этот «беспечный смертный» не любил учёности и изменял высоконравственной жене. Рассказчик называет его славным малым, хотя он «был горяч, игра его пленяла, И страсти он охотно уступал».
Мать героя, донна Инеса, «всех учёных затмевала знаньями». Интеллектуальные достоинства сочетались в ней с величавой жеманностью, высокопарностью, моральностью, большей частью лицемерной. Инеса иронично называется совершенной. Она шпионила за беспутным мужем, обвиняла его в безумье и дурных инстинктах, но при этом надменно соблюдала этикет. Дон Хосе скончался, не вынеся нападок жены и осуждения общества.
Маленький Жуан «был похож на юркую мартышку – хорошенький, кудрявый, озорной». Родители прощали ему шалости и этим портили сына. После смерти мужа мать Жуана воспитывала мальчика так, чтобы он не посрамил чести семьи. Жуан освоил езду верхом, стрельбу и фехтование. Голова ребёнка была забита отвлечёнными науками: классической литературой, которую он читал с купюрами, житиями, поучениями и молитвами.
К 12 годам Жуан перестал шалить, стал унылым и хилым, тихим и скромным, так что казалось, что это его природные качества. К 16 годам Жуан влюбился в 23-летнюю Донну Юлию. Её 50-летний муж Альфонсо ревновал её ко всем, но ни в чём не подозревал Дон-Жуана. Юлия питала к мужу «спокойную и честную любовь». Ходили слухи, что Инеса имела с Альфонсо когда-то преступную связь.
Когда дон Альфонсо пришёл с толпой друзей и слуг в спальню к жене, Юлия с верной служанкой Антонией спрятала любовника между перин, но Альфонсо увидел его башмаки. Дон-Жуан убежал, но Альфонсо развёлся с женой и отправил её в монастырь, а Инеса отправила сына в далёкие края. Юноша уплыл, увозя последнее письмо от Юлии с признанием в вечной любви.
Песнь заканчивается рассуждением лирического героя о замысле, жанре поэмы, манере письма.
Песнь вторая
Лирический герой объясняет поступок героя стеченьем обстоятельств. Дон-Жуан был отправлен в Кадис. Корабль назывался «Тринидад» и шёл в Ливорно.
Жуана сопровождали двое слуг и полиглот-наставник Педрилло. Поднялась буря, и корабль потерял мачту, получил пробоину. Ещё несколько дней корабль держался на плаву благодаря помпам, откачивающим воду. На корабле началась паника, но Дон-Жуан остановил безумство на борту с помощью пистолета.
Некоторые спаслись на катере и потрёпанном баркасе. В катер, который вскоре утонул, поместилось 9 человек. На баркасе было около 30. Дон-Жуан спас своего наставника Педрилло и даже собачку – память об отце.
Через 3 дня баркас попал в глубокий штиль. Провизию съели. На пятый день безветрия съели собачку, несмотря на сопротивление Дон-Жуана. Через 7 дней съели все кожаные шапки и ремни и стали кидать жребий о том, кого съесть. Для жребия у Дон-Жуана взяли письмо любимой. Жребий пал на Педрилло. Но Жуан не прикоснулся к мясу. Многие после этого умерли в страшных мучениях.
Вскоре страдальцы стали получать добрые предзнаменования: появилась радуга, затем белый голубь. Утром показался скалистый берег.
Все оставшиеся в живых спутники Жуана утонули, до берега добрался только он. Юношу нашла гречанка, красавица Гайдэ, и перенесла вместе со служанкой Зоей в пещеру, где трогательно за ним ухаживала и кормила.
Жуан оказался на греческом острове. Отец Гайдэ был пиратом, занимался контрабандой, разбоем, работорговлей, на чём накопил большое состоянье. Гайдэ побоялась, что если она принесёт Жуана в дом, отец продаст его в рабство. Молодые люди полюбили друг друга, их свидания в пещере продолжались месяц. Гайдэ «любила и была любима, Как вся природа диктовала ей». Песнь заканчивается рассуждением о любви, её силе и непостоянстве. Автор поражается тому, что Жуан быстро забыл о донне Юлии, но не осуждает героя.
Песнь третья
Начинается рассуждениями о любви в жизни человека и творчестве поэтов. Гайдэ «не думала о строгости отца», они с Жуаном не были венчаны. Её отец задержался в бурю. Вернувшись домой с деньгами и товарами, Ламбро застал дома праздничный пир. Хозяин осторожно расспросил пьяных гостей о причине пира и узнал, что его, старого хозяина, дочь уже оплакала, но утешилась.
Теперь в доме есть молодой хозяин.
Ламбро был разгневан на дочь, но смог сдержаться. Он вошёл в дом, не узнанный никем, и наблюдал роскошь пира, который быстро истощил бы его деньги. Третья песнь заканчивается лирическим отступлением о том, что слава живших на земле выдающихся людей часто зависит от случая.
Песнь четвёртая
Начинается с рассуждений лирического героя о том, что молодым людям, которым были чужды «унылый мир жестокости и скуки И скорбная печаль», лучше жить вдали от людей.
Ламбро хотел убить Жуана, но Гайдэ закрыла собой возлюбленного. Жуан был с боем взят в плен, раненый посажен на корабль.
В Гайдэ «что-то оборвалось, как струна». Много дней она пролежала без жизни, а когда наконец пробудилась, была похожа на воскресшего мертвеца. Она была равнодушна ко всему, не смотрела в лицо отца, провела 12 дней без пищи, воды, сна и умерла.
Остров, где жил пират с дочерью, опустел, пират вскоре умер, но история Гайдэ стала легендой.
Пленный Жуан познакомился на пиратском бриге с труппой артистов, которых пленили по пути из Ливорно в Сицилию.
Пленных заковали попарно, причём партнёршей Жуана стала «красотка родом из Анконы», на которую он даже не взглянул, потому что «был сердцем верен Возлюбленной своей». Пленных привезли в Константинополь и продали на стамбульском рынке.
Песнь заканчивается лирическим отступлением, в котором повествователь рассуждает о славе, в том числе литературной, и приходит к выводу, что успех произведения зависит от благосклонности умных дам, которых он называет синими чулками.
Песнь пятая
Начинается рассуждениями лирического героя о творческом методе: «Я буду строго факты излагать, Имея поучение в предмете».
Жуан познакомился с англичанином Джонсоном, который попал в плен, служа в русских войсках. Жуан и Джорнсон были куплены евнухом, негром Баба, приведены во дворец, где Жуан получил женское платье, достойное принцессы, которое надел после долгих препирательств. Баба отвёл Жуана к жене султана Гюльбее. 27-летняя женщина была очень хороша собой, как Афродита. Это была настоящая надменная госпожа, лишённая кротости.
Все капризы и желания Гюльбеи, четвёртой жены султана, выполнялись, поэтому она не могла понять, что Жуана не прельщает её красота, «в нём была свежа живая рана: Свою Гайдэ ещё он не забыл». Он смело сказал красавице, что любит другую, что «любовь – удел свободных». Его упорство не могли бы сломить никакие пытки, но почти сломили слёзы Гюльбеи. Когда пришёл султан, Гюльбя одарила его своею лаской, чтобы он не прельстился новой наложницей (Жуаном).
Песнь шестая
Начинается с лирического отступления о роли женщины и любви к женщине в истории.
Жуана отвели в сераль к другим наложницам, а их было 1500. Никто из девушек не понимал, почему их тянет к новой товарке. Жуанне (так он представился) пришлось спать в одной кровати с другой девушкой, потому что лишней постели не было. Выбор «мамаши» пал на самую спокойную, грузинку Дуду.
Ночью Дуду ужасно взвизгнула. Она рассказала, что ей приснился кошмар: её ужалила пчела. Читатель может догадаться о природе такого сна, Байрон его не комментирует, утверждая, что Жуанна спала.
Утром Гюльбея позвала евнуха, и он рассказал, что Жуан достался Дуду. Султанша в гневе велела привести виновных и утопить их. В таком неясном положении повествователь оставил своего героя.
Песнь седьмая
В лирическом отступлении Байрон рассуждает о русских полководцах. Дальше описана хроника взятия Измаила русскими войсками. Для решения трудного боя был назначен фельдмаршал Суворов. Накануне решительного боя казачий разъезд встретил людей полутурецкого вида. Их проводили в штаб, где Суворов узнал Джонсона, служившего в Николаевском полку. С ним были Жуан, две женщины и евнух. Песнь заканчивается антивоенными рассуждениями, в которых Байрон раскрывает замысел военных героев, дурачащих разум молодёжи.
Песнь восьмая
Лирический герой осуждает войну, сравнивая полки со стоглавою гидрой, у которой вырастают всё новые геройские головы. Лирический герой приемлет только войны за свободу, описывает поле боя как ад: «картина боя Правдивая затмит всё зло земное».
Жуан впервые был в бою, но с поля боя не убежал. Потеряв своих, он пошёл вперёд и оказался на передовой, а затем среди тех, кто первым вошёл в Измаил. Пять тысяч мусульман умерли, защищая город: «Да, город пал, но он не сдался – нет! Никто из мусульман не отдал шпаги!»
Жуан спас десятилетнюю девочку, за которой гонялись два казака, в то время как она оплакивала свою семью. Жуан не пошёл в атаку, отказавшись от славы, так как не хотел рисковать ребёнком. Но Джонсон поручил девочку солдатам, а Жуан оказался среди тех, кто сломил сопротивление сыновей хана. Сам хан умер, упав на русские копья. Жуана украсили «Владимиром» и отправили с донесением в Петербург, а он повёз с собой турчаночку Леилу, которую поклялся оберегать.
Песнь девятая
В лирическом отступлении лирический герой осуждает политиков и полководцев за то, что они разоряют отчизну и забывают о человечности.
Дон-Жуан в мундире лейтенанта артиллерии вёз депешу царице. Байрон сравнивает русскую царицу Екатерину с английской королевой Елизаветой в пользу русской царицы, которая «всем давала жить».
Во время приёма Екатерина всем дала понять, что она выделила молодого лейтенанта – Жуана.
Песнь десятая
Жуан стал фаворитом Екатерины, российским дворянином. Он жил «в чаду безумств, балов и баловства». Жуан написал родным в Испанию. Инеса хвалила сына за благоразумное поведение, лицемерно хвалила материнскую любовь царицы и рассказала новости о появлении у Жуана отчима и брата.
Жуан плохо выносил суровый климат. Он заболел и едва не умер. Екатерине пришлось послать Жуана в Англию с дипломатической миссией. Жуан взял с собой пять возков со слугами, а также турчаночку Леилу. Молодой Жуан любил девочку как брат. Леила огорчала Жуана только тем, что не хотела креститься.
В лирическом отступлении лирический герой описывает страны, которые проехал Жуан, подробно останавливается на описании Англии. Байрон называет родную страну тюремщиком наций, и всё же сочувствует её судьбе и любит её.
Песнь одиннадцатая
Жуан воспринимал Англию как страну всеобщего равенства и справедливости, пока не столкнулся с грабителями, одного из которых он убил, защищаясь.
Жуан не раскрыл сути своей миссии, поэтому о нём ходили слухи, что он «герой в делах военных и в делах любовных».
Дон-Жуан в высшем свете «блистал по всем статьям». Он был мастером танцевать, играть в лото и в карты. Зато литературу знал поверхностно, стихов не писал. Он хорошо разбирался в войне, любви и танцах.
По утрам Жуан занимался «почти ничем», потом наступало время «завтраков, визитов, кавалькад». Переодевшись, Жуан мчался к обеду. Лирический герой осуждает образ жизни «высшего света».
Песнь двенадцатая
Лирический герой рассуждает о среднем возрасте, в который, с его точки зрения, нужно умирать, потому что в жизни уже ничего не интересует, кроме золота – истинного властелина.
Дамы в Лондоне стали подыскивать Леиле опекуншу, да и Жуан отдавал себе отчёт, «что в педагоги вовсе не годится». В опекунши была выбрана леди Пинчбек, в которой Леила пробудила тёплое участье. Да и Жуан нравился этой нравственной доброй женщине.
Песнь тринадцатая
Лирический герой рассуждает о том, что некрасивых женщин нет «для всех мужчин моложе средних лет».
Любовь в определённом возрасте сменяется другими интересами. Леди Аделина Амондевилл – знатная красавица. Её муж лорд Генри был доволен собой, гордился любовью жены, уважал Жуана и подружился с ним. Жуан нравился ему «надменной, но изысканной учтивостью».
Миледи Аделина была спокойной и вежливой, не увлекалась кокетством, была любезна и проста. Летом супруги Амондевилл уединились в родовом замке, в который был приглашён блестящий круг знакомых, всего 33 гостя, в том числе Жуан. Мужчины охотились, читали, играли в карты и бильярд, удили рыбу. По вечерам женщины пели, играли на арфах, танцевали. Всё это Байрон называет жизни равномерным теченьем.
Песнь четырнадцатая
Наступила осень, Жуан участвовал в охоте на лису, а после слушал дамские беседы. Жуан нравился женщинам, одной из них была графиня Фиц-Фалк, «красивая блондинка в цвете лет».
Аделина была старше Жуана на месяц. Ей был 21 год, и она взяла героя под материнскую защиту, желая оградить его от связи с графиней.
Она явилась в свет в 16 лет, в 18 вышла замуж, «сияла и царила Без перерыва три зимы подряд». Аделина относилась к Жуану как к приятелю, брату, но лирический герой не ручается, что дружба их была платонической.
Песнь пятнадцатая
Аделина увлекалась «блестящими талантами Жуана». Для его спасения леди решила женить Жуана. Жуан не возражал, но заявил, что «обстоятельства ему мешают». Аделина подобрала Жуану много претенденток, но ему понравилась Аврора Рэби, «прелестная, как светлое виденье, Как фея, как сиянье, как весна». Сирота, воспитанная добрыми опекунами, она была католичкой, как Жуан, но Аделина относилась к ней с предубежденьем. Упрямство Аделины злило Жуана. Сама Аврора была равнодушна к славе Жуана.
Во время обеда, описание блюд которого занимает в поэме 4 страницы, Жуан сидел между Аделиной и Авророй. Равнодушие Авроры задело его самолюбие. Жуан так старался понравиться, что и Аврора увидала в нём особенные свойства, к тому же он был красив.
В лирическом отступлении автор готовит читателя к встрече с привидением.
Песнь шестнадцатая
В лирическом отступлении лирический герой, называя себя умеренным теологом, убеждает читателя верить несбыточному и принять на веру невозможное, потому что «есть в мире ила выше нашей силы, которую сознанье не открыло».
После бала Жуан в своём покое ощущал беспокойство, вспоминая глаза Авроры. В зале среди портретов «давно почивших рыцарей и дам» Жуан увидел тень монаха в тёмной мантии. За утренним чаем Жуан выглядел больным, отвечал невпопад, так что лорд Генри спросил, не монах ли нарушил его покой. Леди Амондевилл спела сочинённую ею балладу о душе монаха, монастырь которого разорил предок Амондевиллов. Жуана немного развеселила эта песенка, но он не признался, что видел призрак.
Рассказчик описывает утренние занятия лорда Амондевилла как помещика, решающего проблемы целой округи.
Во время обеда, на который приехали все соседи, Жуан скучал, был рассеян. Виной тому был увиденный призрак и равнодушие Авроры. Аделина была настоящей хозяйкой вечера, «пленяла всем – и красотой, и грациозной лаской обхожденья».
После ухода гостей Аделина коварно обсудила их и их семейства.
Вечером Жуан ожидал прихода призрака. Призрак действительно пришёл, напугав Жуана, но, сняв капюшон, Жуан увидел графиню Фиц-Фалк.
Песнь семнадцатая
Начинается лирическим отступлением о том, что избалованный ребёнок подобен сироте. Лирический герой не открывает читателю, поддался ли Жуан искушенью, но отмечает, что за завтраком и Жуан, и графиня выглядели так, будто не спали всю ночь.
- «Дон-Жуан», анализ поэмы Байрона
- «Манфред», анализ поэмы Байрона
- «Гяур», анализ поэмы Байрона
- «Манфред», краткое содержание по актам и сценам поэмы Байрона
- «Мазепа», анализ поэмы Байрона
- «Гяур», краткое содержание поэмы Байрона
- «Мазепа», краткое содержание по главам поэмы Байрона
- «Паломничество Чайльд-Гарольда», анализ поэмы Байрона
- «Корсар», анализ поэмы Байрона, сочинение
- «Душа моя мрачна», анализ стихотворения Байрона
- Джордж Гордон Байрон, краткая биография
- «Тьма», анализ стихотворения Байрона
- «Прометей», анализ стихотворения Байрона
По произведению: «Дон Жуан(Байрон)»
По писателю: Байрон Джордж
Джордж Гордон Байрон.
Биография 📕Величественным монументом возвышается фигура Дж. Г. Байрона над культурной жизнью начала XIX в. Каких только восторженных надписей не оставили на нем современники этого столетия! Гениальный художник и самоотверженный борец за свободу, Байрон был в их глазах знаменосцем романтического движения в искусстве, духовным вождем целого поколения, истинным и образцовым героем новой эпохи и даже более того – ее творцом. Недаром в одном из своих стихотворений А. С. Пушкин поставил знак равенства между Байроном и Наполеоном, таким образом выразив мысль
о том, что влияние великого английского поэта на культуру было равноценно влиянию великого французского полководца на историю.Еще дальше пошел В. Г. Белинский, назвавший знаменитого романтика из туманного Альбиона Прометеем века. Это определение отражает самую суть роли, которую играл в духовной жизни своего времени Байрон как художник и как личность.
Впрочем, колоссальный успех был обусловлен не только личными дарованиями и заслугами поэта.
Отчасти он объяснялся также тем, что, весьма своевременно появившись на культурной сцене, Байрон своим творчеством открыл Европе именно то, чего она с нетерпением
И не только через лиру, но и через личность поэта, сотканную из таких противоречий и ими движимую на всех своих путях.
Дж. Г. Байрон родился в Лондоне 22 января 1788 г. в семье, восходившей своими корнями к английским и шотландским королям, однако владевшей уже лишь остатками богатства прадедов.
Отца своего поэт не знал: вскоре после его появления на свет тот бежал от кредиторов во Францию, где спустя несколько лет умер. Воспитанием сына на первых порах занималась мать – женщина с тяжелым характером, доставлявшим немало огорчений близким.
Напряженные отношения с ней омрачали детские годы поэта. Немало страданий причиняла юному Байрону и врожденная хромота, словно отделявшая его от окружающих незримой стеной. Лучшими своими детскими впечатлениями поэт был обязан общению с природой и чтению книг, к которому пристрастился с пяти лет.
До десяти лет Байрон с матерью жил в Шотландии, которую привык считать своей родиной; затем маленькое семейство перебралось в Англию, где обосновалось в поместье Ньюстэд, доставшемся в наследство от двоюродного деда поэта. Кроме поместья, более походившего на развалины, чем на родовое гнездо старинного аристократического рода, дед передал внуку титул пэра Англии, а вместе с ним – и кресло в английском парламенте, которое Байрон мог занять по достижении зрелости.
Так перед мальчиком открылась перспектива парламентской карьеры.
Теперь он должен был получить образование, достойное будущего члена парламента.
В 1801 г. Байрон поступил в закрытую школу в Харроу, где учились отпрыски богатых аристократических семей, преимущественно готовившиеся к политической карьере. Будущий поэт неоднократно обращался к матери с просьбами забрать его из учебного заведения, где он страдал из-за унижений и обид, но уже в тех трудных, а порой нестерпимых для его гордости условиях заявлял: “Я могу пробить себе дорогу в мире, и я это сделаю или погибну. Многие начинали жизнь ни с чем, а кончили великими людьми. Неужели я, обладая достаточным, пусть даже небольшим состоянием, стану бездействовать? Нет, я пробью себе дорогу к Вершинам Славы…”.
Честолюбивые надежды укреплялись примером Наполеона Бонапарта, сумевшего сделать то, о чем смутно мечтал английский подросток. В школьные годы Байрон прятал бюст Наполеона у изголовья и яростно защищал своего кумира от насмешек товарищей.
Много лет спустя, когда после свержения Наполеона, использовавшего революцию для установления собственной тирании, в Европе восторжествовала реакция, двадцатипятилетний Байрон записал в своем дневнике: “Я полагал, что, если он падет, с ним рухнет целый мир, я не думал, что он шаг за шагом отступит в ничтожество; я верил, что все это не просто каприз богов, а прелюдия к дальнейшим переменам и огромным событиям…
И вот мы опять сползаем назад, к дурацкой старой системе равновесия”.
В школе, под гул неодобрительных откликов своих наставников, Байрон начал упражняться в стихосложении, а в годы обучения в престижном Кембриджском университете уже выпустил в свет незрелый, но, бесспорно, отмеченный печатью таланта поэтический сборник “Часы досуга” . Дарование начинающего поэта было отмечено читателями с развитым художественным вкусом, однако критики обрушили на него град насмешек. Байрон не остался в долгу и в следующем году выступил в печати со стихотворным текстом, в котором разделался со своими обидчиками, а заодно облил сатирой чуть ли не всех видных английских и шотландских литераторов.
На этот раз в нем признали сильного литературного бойца, способного заставить считаться с собой любых противников.
В 1809 г. Байрон отправился в двухлетнее путешествие, во время которого посетил Португалию, Испанию, остров Мальту, Албанию, Турцию и Грецию. Странствуя по воспетому романтиками Востоку, поэт открывал для себя не только красоты экзотической природы и своеобразие культурных традиций, но и социально-исторические проблемы жизни народов, находившихся под пятой чужеземных завоевателей. Новые впечатления на несколько лет стали главным источником творчества Байрона.
Они получили непосредственное отражение в двух первых песнях знаменитого “Паломничества Чайльд-Гарольда”, положившего начало богатой серии романтических поэм английского художника.
Опубликовав по возвращении на родину, в 1811 г., готовые части “Паломничества Чайльд-Гарольда”, Байрон, по собственному выражению, проснулся знаменитым. “Весь город, – писал об этом моменте жизни английского поэта А. Моруа, – говорил только о Байроне.
Толпы знаменитейших людей домогались, чтобы быть ему представленными, оставляли свои визитные карточки… В издательстве показывали экземпляр “Чайльд-Гарольда”, который принесла переплести принцесса Шарлотта… На великосветских обедах неумолчно звучало беспрестанно повторяемое “Байр’н, Байр’н”.
В то время в каждом сезоне царил непременно свой политический, военный или литературный лев. На вечерах 1812 года Байрон повсюду был львом, не имевшим соперников”.
На лаврах ранней славы поэт мог безмятежно почивать много лет, но его неукротимая натура требовала решительных действий в общественной сфере. Кресло в палате лордов, казалось, предоставляло ему возможность повлиять на политическую жизнь страны, и Байрон честно предпринял несколько попыток это сделать. Однако, убедившись в безуспешности всех своих начинаний, он вскоре потерял интерес к парламентской деятельности.
С 1813 по 1816 г. Байрон буквально атаковал публику новыми сочинениями. В ряде поэм, написанных по следам его путешествия на Восток, -“Гяуре” , “Абидосской невесте” , “Корсаре” , “Ларе” , “Осаде Коринфа” и др.
– изображались герои-бунтари, вставшие на путь мести, преступления или борьбы во имя защиты свободы. Запечатленные в названных поэмах настроения скорби и отчаяния получили мощное трагическое звучание в сборнике стихотворений “Еврейские мелодии” , где картины библейской истории – великих битв, крушения царств и лишений народа, сохраняющего стойкость в тяжелейших испытаниях, были насыщены духовным опытом современника начала XIX в.
Литературная слава Байрона стремительно росла, все дальше распространяясь за пределами Англии. Вместе с ней вокруг поэта, постоянно находившегося на виду у “большого света”, росли и недобрые слухи, подогреваемые задетыми его дерзостью политиками и литераторами. Когда же в 1816 г. стало известно о развале брака мятежного лорда с Анабеллой Милбэнк, в которой аристократическое общество видело образец идеальной жены, разразился публичный скандал. Одна из газет без разрешения Байрона напечатала его стихотворение “Прости”, предназначенное для жены и заканчивающееся пронзительными строками: “Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай”.
Издатель сопроводил публикацию комментарием, в котором указал, что при оценке политических сочинений Байрона следует иметь в виду его отношение к своему “моральному и семейному долгу”.
Это был сигнал к началу масштабной травли, вынудившей поэта 25 апреля 1816 г. навсегда оставить Англию.
Сначала Байрон осел в Швейцарии, на берегу Женевского озера. Там состоялась чрезвычайно важная для него встреча с талантливейшим английским поэтом-романтиком Перси Биши Шелли – таким же, как и он, добровольным изгнанником, павшим жертвой общественного осуждения. Эта встреча заложила основу тесной дружбы двух поэтов, навсегда поставившей их имена рядом в истории английской литературы.
В Швейцарии Байрон вошел в фазу зрелого творчества, ознаменовавшуюся появлением таких блистательных произведений, как лирические стихи “Стансы к Августе”, поэтическая драма “Манфред”, поэма “Шильонский узник”, третья и четвертая песни “Паломничества Чайльд-Гарольда” и др.
Некоторые из этих произведений были закончены в Италии, куда Байрон переехал в конце 1816 г.
и где включился в деятельность тайной революционной организации, боровшейся за освобождение итальянских земель от австрийского владычества. Поэт ясно сознавал, что карбонарии слабее своих врагов, а потому сомневался в успехе их восстания, но тем не менее помогал итальянским революционерам всем, чем только мог. Романтика жизни в Италии, которую Байрон горячо любил как страну сильных страстей, высоких культурных достижений и неистребимого духа свободы, вдохновила его на замыслы новых художественных произведений.
Там были написаны поэма “Мазепа”, изображавшая одну из колоритнейших фигур украинской истории; поэтическая трагедия “Каин”, представлявшая печально известного библейского персонажа в героическом ореоле “первого бунтаря” на земле; поэма “Беппо”, содержавшая язвительную сатиру на действительность, и др. Там же поэт создал значительную часть поэмы “Дон Жуан”, задуманной им как грандиозная энциклопедия европейской жизни рубежа XVIII-XIX вв. и призванной подвести итог его духовным и творческим исканиям.
К сожалению, довести работу над этим произведением до конца автору так и не удалось.
В 1823 г. Байрон прибыл в Грецию, сражавшуюся за освобождение от османского господства. На личные средства поэт собрал вооруженный отряд и высадился на острове Кефалония, где находился один из центров восстания. На Кефалонии он написал стихотворение, в котором есть знаменательная строка: “Тираны давят мир, – я ль уступлю?”
В качестве одного из организаторов борьбы греков против захватчиков Байрону приходилось решать множество деловых вопросов, вести бесконечные переговоры, терпеть лишения и подвергаться опасностям военно – походной жизни. Весной 1824 г. поэт внезапно заболел и вскоре умер. Ему было всего тридцать шесть лет. В знак глубокой скорби временное греческое правительство объявило национальный траур.
Культурный мир оплакал преждевременную смерть Дж. Г. Байрона как величайшую утрату
Финал этой короткой, но полной великих свершений жизни был поистине героическим. Разочарованный и пресытившийся миром аристократ мог бы коротать остаток своих дней в тиши родового замка.
Поэт общеевропейской известности мог бы прожить отведенный ему судьбой срок, довольствуясь творчеством и восторженным признанием публики. Но Байрон – потомственный лорд и первый поэт своего времени, более всего ценивший свободу и жаждавший действовать во имя ее торжества, – прибыл на окраину Европы, чтобы сразиться на стороне восставшего народа и в конечном счете отдать за его свободу свою жизнь.
Это было достойное завершение великого пути великого романтика к Вершинам Славы.
Манфред, драматическая поэма — Wikisource, бесплатная онлайн-библиотека
«Есть еще вещи на небе и на земле, Горацио,
Чем мечтают в вашей философии.
ДРАМАТИЧЕСКИЕ ЛИЦА
МАНФРЕД
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ
АББАТ СВ. МОРИС
РУЧНОЙ
ГЕРМАН
ВЕДЬМА АЛЬП
АРИМАНЕС
НЕМЕЗИДА
СУДЬБЫ
ДУХИ и т.д.
Место действия драмы находится среди Высоких Альп — частично в замке Манфреда, частично в горах.
ДЕЙСТВИЕ I
СЦЕНА I
МАНФРЕД один. -- Сцена, готическая галерея.-- Время, полночь.
МАНФРЕД. Лампу нужно пополнить, но даже тогда
Он не сгорит, пока я должен смотреть.
Мои сны -- если я сплю -- не сон,
Но продолжение непреходящей мысли,
Которому тогда я не могу сопротивляться: в моем сердце
Есть бдение, и эти глаза, но близко
Смотреть внутрь; и все же я живу и терплю
Аспект и форма дыхания мужчины.
Но горе должно быть наставником мудрых;
Печаль — это знание: те, кто знают больше всех 10
Должен глубоко оплакивать фатальную правду,
Древо Знания — это не Древо Жизни.Философия и наука, и источники
Чудес и мудрости мира,
У меня есть эссе, и я думаю, что
Сила подчинить их себе...
Но они бесполезны: я делал людям добро,
И я встречал добро даже среди людей -
Но это не помогло: у меня были враги,
И никто не смутился, многие пали предо мною — 20
Но это не помогло: добрая или злая жизнь,
Силы, страсти, все, что я вижу в других существах,
Были для меня, как дождь для песков,
С того безымянного часа.У меня нет страха,
И почувствуй проклятие, чтобы не иметь естественного страха.
Ни трепещущей пульсации, что бьется надеждами или желаниями
Или затаившаяся любовь к чему-то на земле.
Теперь к моей задаче.
Таинственное агентство!
О, духи безграничной Вселенной,
Кого я искал во тьме и в свете! 30
Вы, которые обходите землю и живете
В тонкой сущности! йе, кому вершины
Неприступных гор есть прибежища,
И земные и океанские пещеры знакомые вещи--
Я призываю вас написанным очарованием
Что дает мне власть над тобой... Встань! появляться! [Пауза.Они еще не приходят. -- Теперь, судя по его голосу,
Кто из вас первый; по этому знаку,
Что заставляет вас дрожать; по его заявлениям
Кто бессмертен, -- Восстань! появляйся! -- Появляйся! [Пауза. 40
Если это так. -- Духи земли и воздуха,
Вы не ускользнёте от меня так: силой,
Глубже, чем все еще призываемое, тираническое заклинание,
Местом рождения которого была осужденная звезда,
Горящие обломки разрушенного мира,
Блуждающий ад в вечном пространстве;
Сильное проклятие, которое лежит на моей душе,
Мысль, которая во мне и вокруг меня,
Я принуждаю вас к моей воле.Появляться!
[Звезда видна в более темном конце галереи: это
стационарный; и слышен голос поющий.
ПЕРВЫЙ ДУХ.
Смертный! к твоим просьбам поклонился, 50
Из моего особняка в облаке,
Что строит дыхание сумерек,
И закат лета золотит
С лазурью и киноварью
Что смешано для моего павильона;
Хотя твои поиски могут быть запрещены,
По звездному лучу я ехал,
Перед твоим заклинанием поклонился;
Смертный - будь твоим желание avow'd!
Голос ВТОРОГО ДУХА.Монблан — повелитель гор; 60
Они короновали его давно
На троне из скал, в мантии облаков,
С диадемой из снега.
Вокруг его талии стянуты леса,
Лавина в руке;
Но прежде чем он упадет, этот громовой шар
Должен сделать паузу для моей команды.
Холодная и беспокойная масса ледника
Двигается вперед день за днем;
Но я тот, кто предлагает пройти, 70
Или с его ледяной задержкой.
Я дух места,
Мог бы сделать горный лук
И дрожь к его подземному основанию -
И что со мной Ты хочешь?
Голос ТРЕТЬЕГО ДУХА. В голубой глубине вод,
Где у волны нет раздора,
Где ветер незнакомец
И у морского змея есть жизнь,
Где Русалка настилает 80
Ее зеленые волосы с ракушками;
Как буря на поверхности
Пришел звук твоих заклинаний;
Над моим спокойным Коралловым залом
Глубокое эхо катилось...
К духу океана
Твои желания раскрываются!
ЧЕТВЕРТЫЙ ДУХ.
Где дремлющее землетрясение
Лежит подушками в огне,
И озера битума 90
Поднимитесь кипяще выше;
Где корни Анд
Ударь глубоко в землю,
Как их вершины к небу
Стреляйте вперед;
Я покинул место своего рождения,
Твоя просьба подождать -
Твое заклятие покорило меня,
Твоя будет моим проводником!
ПЯТЫЙ ДУХ.Я Всадник ветра, 100
Мешалка бури;
Ураган, который я оставил позади
Еще с молнией тепло;
Чтобы мчаться к тебе, по берегу и по морю
Я подхватил взрыв:
Флот, который я встретил, шел хорошо, и все же
'T утонет, прежде чем ночь пройдет.
ШЕСТОЙ ДУХ.
Мое жилище — тень ночи,
Почему твоя магия мучает меня светом?
СЕДЬМОЙ ДУХ
Звезда, управляющая твоей судьбой 110
Им управлял я, прежде чем земля началась:
Это был мир такой же свежий и справедливый
Как когда-либо вращался вокруг солнца в воздухе;
Его ход был свободным и регулярным,
Космическая грудь не была милее звезды.Пришел час -- и стало
Блуждающая масса бесформенного пламени,
Беспутная комета и проклятье,
Угроза вселенной;
Все еще катится с врожденной силой, 120
Без сферы, без курса,
Яркое уродство на высоте,
Чудовище верхнего неба!
И ты! под его влиянием родился--
Ты червяк! кого я слушаюсь и презираю -
Вынужденный силой (которая не твоя,
И одолжил тебе, но чтобы сделать тебя моей)
Чтобы спуститься на этот краткий миг,
Где эти слабые духи вокруг тебя сгибаются
И вести переговоры с такими, как ты... 130
Что бы ты хотел, дитя глины! со мной?
СЕМЬ ДУХОВ
Земля, океан, воздух, ночь, горы, ветры, твоя звезда,
В твоем распоряжении, дитя глины!
Перед тобой в твоих поисках их духи -
Что ты скажешь о нас, сын смертных?
МАНФРЕД. Забывчивость--
ПЕРВЫЙ ДУХ. Из чего... из кого... и почему?
МАНФРЕД. О том, что во мне; почитай там--
Вы знаете это, и я не могу произнести это.
ДУХ. Мы можем только дать тебе то, что у нас есть:
Спроси у нас подданных, суверенитет, власть 140
Над землей, целой, или частью, или знаком
Который должен контролировать элементы, из которых
Мы господа, - все до единого,
Они будут твоими.
МАНФРЕД. Забвение, самозабвение...
Не можете ли вы вырвать из сокровенных сфер
Вы так щедро предлагаете то, что я прошу?
ДУХ.Это не в нашей сущности, не в нашем умении;
Но... ты можешь умереть.
МАНФРЕД. Подарит ли мне его смерть?
ДУХ. Мы бессмертны, и не забывайте;
Мы вечны; и нам последние 150
Есть, как будущее, настоящее. Ты ответил?
МАНФРЕД. Вы смеетесь надо мной, но сила, которая привела вас сюда
Сделал тебя моей. Рабы, не смейтесь над моей волей!
Разум, дух, прометеевская искра,
Молния моего существа так же ярка,
Всепроникающий и стремительный, как твой собственный,
И не уступлю твоему, хоть и в глине!
Отвечай, или я научу тебя, кто я такой. ДУХ. Мы отвечаем, как мы ответили; наш ответ
Даже в твоих собственных словах.
МАНФРЕД. Почему вы так говорите? 160
ДУХ. Если, как ты говоришь, твоя сущность будет такой же, как наша,
Мы ответили, сказав тебе, что вещь
Смертные называют смерть не имеет к нам никакого отношения.
МАНФРЕД. Напрасно я звал вас из ваших владений;
Вы не можете или не хотите помочь мне.
ДУХ. Сказать;
Что имеем, то и предлагаем; это твое:
Подумай, прежде чем отпустить нас, спроси еще раз...
Царство, и сила, и сила, и долгота дней --
МАНФРЕД.Проклят! какое мне дело до дней?
Они уже слишком длинные. -- Следовательно -- прочь! 170
ДУХ. Но подожди: будь здесь, наша воля сослужила бы тебе службу;
Подумай, неужели нет другого дара
Что мы можем сделать не бесполезным в твоих глазах?
МАНФРЕД. Нет, ни одного: но останься -- на мгновение, прежде чем мы расстанемся --
Я хотел бы увидеть вас лицом к лицу. я слышу
Твои голоса, сладкие и меланхолические звуки,
Как музыка на водах; и я вижу
Постоянный аспект ясной большой звезды;
Но не более того. Приблизься ко мне таким, какой ты есть,
Или один, или все, в ваших привычных формах.180
ДУХ. У нас нет форм, кроме элементов
Из которых мы разум и принцип:
Но выбери форму-- в которой мы появимся.
МАНФРЕД. У меня нет выбора, на земле нет формы
Отвратительно или красиво для меня. Позволь ему,
Кто из вас самый могущественный, прими такой вид
Как ему может показаться наиболее подходящим .-- Приходите!
Седьмой дух (появляющийся в образе красивой женщины)
фигура). Вот!
МАНФРЕД. О Боже! если это так, и ты
Искусство не безумие и издевательство
Я еще мог бы быть очень счастлив - я обниму тебя, 190
И мы снова будем... [Фигура исчезает.Мое сердце сокрушено!
[МАНФРЕД падает без чувств.
(Голос слышен в следующем заклинании.)
Когда луна на волне,
И светлячок в траве,
И метеор на могиле,
И огонек на болоте;
Когда стреляют падающие звезды,
И в ответ ухают совы,
И молчаливые листья все еще
В тени холма,
Будет ли моя душа на твоей, 200
С силой и со знаком. Хотя твой сон может быть глубоким,
Но твой дух не будет спать;
Есть оттенки, которые не исчезнут,
Есть мысли, которые ты не можешь изгнать;
Неведомой тебе силой,
Ты никогда не можешь быть один;
Ты укутан, как саван,
Ты собрался в облаке;
И вечно ты будешь жить 210
В духе этого заклинания.
Хоть ты видишь, что я не прохожу мимо,
Ты почувствуешь меня своим глазом
Как вещь, которая, хотя и невидима,
Должен быть рядом с тобой, и был;
И когда в этом тайном страхе
Ты повернул голову,
Ты будешь удивляться, что я не
Как тень твоя на месте,
И сила, которую ты чувствуешь 220
Будет то, что ты должен скрывать.И волшебный голос и стих
крестил тебя проклятием;
И дух воздуха
опоясал тебя сетью;
На ветру есть голос
Запретит тебе радоваться;
И тебе Ночь откажет
Весь покой ее неба;
И день будет иметь солнце, 230
Что заставит тебя пожелать, чтобы это было сделано.
Из твоих ложных слез я извлек
Сущность, обладающая силой убивать;
Из твоего сердца я тогда вырвал
Черная кровь в своем самом черном источнике;
Из твоей улыбки я вырвал змею,
Ибо там он свернулся, как в тормозе;
Из твоих собственных губ я черпал очарование
Что нанесло всем этим их главный вред;
Доказывая каждый известный яд, 240
Я обнаружил, что самым сильным был твой собственный. Твоей холодной грудью и змеиной улыбкой,
Твоими непостижимыми безднами коварства,
Этим самым кажущимся добродетельным глазом,
Лицемерием твоей замкнутой души;
Совершенством твоего искусства
Что сошло за человеческое твое собственное сердце;
Радуясь чужой боли,
И твоим братством Каина,
Я взываю к тебе! и заставить 250
Себя, чтобы быть твоим настоящим адом!
И на твою голову я выливаю пузырек
Который посвящает тебя этому испытанию;
Ни заснуть, ни умереть,
Будет в твоей судьбе;
Хотя твоя смерть все еще будет казаться близкой
По желанию твоему, но как страх;
Ло! заклинание теперь работает вокруг тебя,
И беззвенящая цепь связала тебя;
Над твоим сердцем и мозгом вместе 260
Было ли слово передано - теперь увядайте!
СЦЕНА II
Гора Юнгфрау.-- Время, утро.--
МАНФРЕД один на Скалах.
МАНФРЕД. Духи, которых я поднял, покидают меня,
Заклинания, которые я изучил, сбили меня с толку,
Лекарство, о котором я думал, пытало меня;
Я больше не полагаюсь на сверхчеловеческую помощь,
Оно не имеет власти над прошлым, и для
Будущее, пока прошлое не погрузится во тьму,
Это не мой поиск. -- Моя мать Земля!
И ты, свежий рассвет, и ты, горы,
Почему ты красивая? Я не могу любить тебя. 270
И ты, светлый глаз вселенной
Который открыт всем и всем
Искусство наслаждение - ты не shin'st на моем сердце.И вы, утесы, на чьем краю
Я стою, и на краю потока внизу
Вот высокие сосны превратились в кусты
В головокружении от расстояния; когда прыжок,
Движение, движение, даже вздох вызывали бы
Моя грудь на каменном ложе
Чтобы отдохнуть навсегда - почему я останавливаюсь? 280
Я чувствую порыв — но не ныряю;
Я вижу опасность — но не отступай;
И мой мозг кружится — и все же моя нога тверда.
На мне есть сила, которая удерживает,
И делает жизнь моей роковой;
Если это жизнь, чтобы носить в себе
Это бесплодие духа и быть
Гробница моей души, ибо я перестал
Чтобы оправдать свои дела перед собой -
Последняя немощь зла.Да, 290
Ты крылатый и рассекающий облака служитель, [Пролетает орел.
Чей счастливый полет выше всего в небо,
Что ж, можешь ты подлететь так близко ко мне -- я должен быть
Твоя добыча и съешь орлят твоих; ты ушел
Где глаз не может следовать за тобой; но твой
И все же пронзает вниз, вперед или вверх,
С всепроникающим видением. -- Красивый!
Как прекрасен весь этот видимый мир!
Как славен в своем действии и сам по себе!
Но мы, называющие себя его государями, мы, 300
Наполовину пыль, наполовину божество, одинаково непригодные
Чтобы утонуть или взлететь, с нашей смешанной сущностью
Конфликт его стихий и дыхание
Дыхание деградации и гордыни,
Борясь с низкими желаниями и высокой волей,
Пока наша смертность не преобладает,
И люди то, что они называют не себе,
И доверять не друг другу.Слушай! заметка,
[Вдалеке слышна пастушья свирель.
Естественная музыка горного тростника
(Ибо здесь патриархальные дни не 310
Пастырская басня) трубит в свободном воздухе,
Смешанный со сладкими колокольчиками прогуливающегося стада;
Моя душа выпьет эти отголоски. -- О, если бы я был
Незримый дух прекрасного звука,
Живой голос, дышащая гармония,
Бестелесное наслаждение -- рожденное и умирающее
С благословенным тоном, который сделал меня!
Введите снизу ОХОТНИКА НА ЗАМШЕ.ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Даже так
Так прыгала серна: ее проворные ноги
сбили меня с толку; мои успехи сегодня будут недостаточными
Отплатите за мой головокружительный труд. -- Что здесь? 320
Кто, кажется, не из моего ремесла, но все же достиг
Высота, которую никто даже из наших горцев
Спасите наших лучших охотников, может получить: его одежда
Хорош, его вид мужествен, и его вид
Гордый, как вольнорожденный крестьянин, на таком расстоянии --
Я подойду к нему поближе.
МАНФРЕД (не замечая другого). Быть таким--
Седые от тоски, как эти проклятые сосны,
Обломки одной зимы, без коры, без ветвей,
Загнивший ствол на проклятом корне
Что, однако, вызывает чувство разложения -- 330
И быть таким, вечно, но таким,
Бывало иначе! Теперь борозды
Морщинами, изрытыми мгновениями, а не годами
И часы -- все замученные веками -- часы
Который я переживу! -- О, опрокидывающие ледяные утесы!
О, лавины, которых влечет дуновение
В горной толпе приди и сокруши меня!
Я слышу тебя мгновенно вверху, внизу,
Сбой с частым конфликтом, но вы проходите,
И падать только на то, что еще будет жить; 340
По молодому цветущему лесу или избушке
И хутор безобидного селянина.ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Туманы начинают подниматься вверх по долине;
Я предупрежу его, чтобы он спустился, или он может случайно
Потерять сразу свой путь и жизнь вместе.
МАНФРЕД. Туманы кипят вокруг ледников; облака
Поднимайся, быстро вьясь подо мной, белый и серный,
Как пена из бушующего океана глубокого Ада,
Чья каждая волна разбивается о живой берег
Наваленный чертовски похожими камешками. У меня кружится голова. 350
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Я должен подойти к нему осторожно; если рядом
Внезапный шаг испугает его, и он
Кажется, уже шатается.МАНФРЕД. Падали горы,
Оставив брешь в облаках, и с ударом
Раскачивая своих альпийских собратьев; заполнение
Спелые зеленые долины с осколками разрушения;
Запрудив реки внезапным рывком,
Которые превратили воды в туман и заставили
Их фонтаны находят другое русло — таким образом,
Так, в старости, гора Розенберг - 360
Почему я не стоял под ним?
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Друг! береги себя,
Ваш следующий шаг может быть роковым! -- для любви
Того, кто сотворил тебя, не стой на том краю!
МАНФРЕД.(не слушая его). Такой был бы для меня
подгонка могилы;
Мои кости тогда успокоились в своей глубине;
Они не были тогда разбросаны по скалам
Ибо игра ветра -- вот так -- вот они будут --
В этом единственном прыжке. Прощайте, открывающиеся небеса!
Не смотри на меня так укоризненно -
Вы не были предназначены для меня -- Земля! возьми эти атомы! 370
[Когда МАНФРЕД пытается спрыгнуть со скалы,
ОХОТНИК внезапно хватает и удерживает его.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ.Стой, безумец! -- хоть и устал от жизни твоей,
Не запятнай наши чистые долины своей виновной кровью!
Прочь со мной - я не оставлю свою хватку.
МАНФРЕД. Я очень болен на сердце -- нет, не хватайте меня --
Я вся немощь - кружатся горы
Вращаюсь вокруг меня -- Я ослепну -- Что ты такое?
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Я отвечу этому анону. -- Прочь от меня!
Облака сгущаются -- вот -- теперь обопритесь на меня --
Поставь ногу сюда-- сюда, возьми этот посох и цепляйся
Минутку этому кусту -- теперь дай мне руку, 380
И крепко держись за мой пояс -- мягко -- хорошо --
Шале будет занято в течение часа.Давай, мы быстро найдем более надежную опору,
И что-то вроде дорожки, которую торрент
Умылся с зимы. -- Ну, это храбро сделано;
Ты должен был быть охотником. -- Следуй за мной.
[Когда они с трудом спускаются по скалам, сцена заканчивается.
АКТ II
СЦЕНА I
Коттедж среди Бернских Альп.
МАНФРЕД и ОХОТНИК ЗА СЕННОЙ.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Нет, нет, еще остановись, ты еще не должен выходить:
Твой разум и тело одинаково непригодны
Довериться друг другу хотя бы несколько часов;
Когда тебе станет лучше, я буду твоим проводником...
Но куда?
МАНФРЕД.Он не импортирует; я знаю
Мой маршрут вполне успешен, и мне не нужны дальнейшие указания.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Твоя одежда и походка говорят о твоем высоком происхождении.
Один из многих вождей, чьи замки на скалах
Взгляни на нижние долины -- какая из них
Может называть тебя Господом? Я знаю только их порталы; 10
Мой образ жизни ведет меня, но редко вниз
Греться у огромных очагов тех старых залов,
Гуляя с вассалами, да тропы,
Которые шагают из наших гор к своим дверям,
Я с детства знаю -- кто из них твой?
МАНФРЕД.Независимо от того.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Ну, сэр, простите меня за вопрос,
И будь веселее. Приходите, попробуйте мое вино;
'Tis древнего урожая; много дней
Теперь мои вены растаяли среди наших ледников.
Пусть это сделает это для твоего. Давай, пообещай мне честно. 20
МАНФРЕД. Прочь, прочь! там кровь на краю!
Неужели он никогда... никогда не утонет в земле?
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Что ты имеешь в виду? твои чувства блуждают от тебя.
МАНФРЕД. Я говорю, что это кровь - моя кровь! чистый теплый поток
Которая текла в венах моих отцов и в наших
Когда мы были в юности, и у нас было одно сердце
И любили друг друга, как не должны любить,
И это было пролито: но все еще поднимается
Раскрашивая облака, которые закрыли меня от неба
Где тебя нет - и меня никогда не будет.30
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Человек странных слов и какой-то полусводящий с ума грех
Что делает людей вакансиями, что бы там ни было
Твой страх и страдание, есть еще утешение -
Помощь святых мужей и небесное терпение...
МАНФРЕД. Терпение и терпение! Следовательно - это слово было сделано
Для вьючных животных, а не для хищных птиц;
Проповедуй это смертным из пыли, подобной твоей, --
Я не из твоего порядка.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Спасибо небесам!
Я не был бы твоим ради свободной славы
Вильгельма Телля; но что бы ни случилось с тобой, 40
Это надо терпеть, и эти дикие старты бесполезны. МАНФРЕД. Разве я не терплю? -- Посмотри на меня -- я живу.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Это судороги, а не здоровая жизнь.
МАНФРЕД. Я говорю тебе, человек! Я прожил много лет,
Много долгих лет, но теперь они ничто
К тем, которые я должен перечислить: векам... векам...
Пространство и вечность -- и сознание,
С яростной жаждой смерти -- и до сих пор неутоленной!
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Почему на твоем челе печать средних лет
Едва ли был установлен; Я твой старший далеко. 50
МАНФРЕД. Думаешь ли ты, что существование зависит от времени?
Это так; но действия - это наши эпохи: мои
Сделали мои дни и ночи нетленными
Бесконечные и все одинаковые, как пески на берегу
Бесчисленные атомы; и одна пустыня
Бесплодный и холодный, о который разбиваются дикие волны,
Но ничто не покоится, кроме туш и обломков,
Скалы и соленые бурьяны горечи.ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Увы! он сумасшедший, но все же я не должен оставить его.
МАНФРЕД. Я бы хотел, чтобы то, что я вижу, 60
Был бы лишь смутным сном.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Что это
Что ты видишь или думаешь, что смотришь?
МАНФРЕД. Я и ты -- крестьянин Альп --
Твои смиренные добродетели, гостеприимный дом
И духом терпеливым, благочестивым, гордым и свободным;
Твое самоуважение, привитое к невинным мыслям;
Твои дни здоровья и ночи сна; твои труды
Опасностью достойным, но невиновным; надежды
Веселой старости и тихой могилы,
С крестом и гирляндой над зеленой травой, 70
И любовь твоих внуков к эпитафии;
Это я вижу -- и затем я смотрю внутрь --
Не беда -- моя душа уже обожжена!
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ.И ты променял бы свою долю на мою?
МАНФРЕД. Нет друга! Я бы не обидел тебя и не променял бы
Моя участь с живым существом: я могу вынести--
Как ни прискорбно, это все еще терпеть--
В жизни то, что другие не могли мечтать,
Но погибнуть в своем сне.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. И с этим--
Это осторожное чувство к чужой боли, 80
Можешь ли ты быть черным от зла? -- Не говори так.
Может ли одна из нежных мыслей отомстить
На своих врагов?
МАНФРЕД. Ой! нет нет нет!
Мои раны обрушились на тех, кто любил меня...
На тех, кого я больше всего любил: я никогда не подавлял
Враг, если не считать моей справедливой защиты. ..
Но мое объятие было роковым.ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Небо дай тебе отдохнуть!
И покаяние возвратит тебя к себе;
Мои молитвы будут за тебя.
МАНФРЕД. Мне они не нужны,
Но может терпеть твою жалость. я ухожу-- 90
'T время - прощай! - Вот золото, и спасибо за тебя;
Нет слов - это твой долг. Не следуй за мной;
Я знаю свой путь - прошлое горных опасностей:
И еще раз я заклинаю тебя, не следуй! [Уходит МАНФРЕД.
СЦЕНА II
Нижняя долина в Альпах. Катаракта.
Входит МАНФРЕД.Еще не полдень - лучи солнца еще выгибаются
Поток с множеством оттенков небес,
И свернуть колеблющуюся колонну листового серебра
Над стремительным отвесом утеса,
И швыряет свои линии пенящейся высоты,
И туда и сюда, как высокий бледный скакун, 100
Гигантский конь, которого Смерть оседлает,
Как сказано в Апокалипсисе. Нет глаз
Но мои теперь пьют это зрелище красоты;
Я должен быть единственным в этом сладком одиночестве,
И с Духом место разделить
Поклонение этим водам.-- Я позвоню ей.
[МАНФРЕД берет немного воды на ладонь и подбрасывает ее в воздух, бормоча заклинание. После паузы АЛЬПИЙСКАЯ ВЕДЬМА поднимается под сводом солнечной арки потока.
Прекрасный Дух! с твоими светлыми волосами,
И ослепительные глаза славы, в чьей форме
Очарование наименее смертных дочерей Земли растет
До неземного роста, по существу 110
Из более чистых элементов; в то время как оттенки юности
(Гвоздика хотела бы щеку спящего младенца
Укачанный биением материнского сердца,
Или оттенки розы, которые оставляют сумерки лета
По девственному снегу высокого ледника,
Румянец земли, обнимающий своим небом)
Окрась свой небесный облик и приручи
Красоты солнечной луки, склонившейся над тобой.Прекрасный Дух! в твоем спокойном ясном лбу,
Где стеклянная безмятежность души, 120
Что само по себе показывает бессмертие,
Я читал, что ты простишь сыну
Земли, кому позволяют непонятные силы
Пообщаться с ними время от времени -- если он
Помоги ему его заклинаниями - чтобы звать тебя так,
И взгляни на тебя на мгновение.
ВЕДЬМА. Сын Земли!
Я знаю тебя и силы, которые дают тебе силу;
Я знаю тебя как человека многих мыслей,
И дела добрые и злые, крайние и в том, и в другом,
Роковой и обреченной в твоих страданиях. 130
Я ожидал этого - что ты хочешь со мной?
МАНФРЕД. Смотреть на твою красоту -- больше ничего.
Лицо земли свело меня с ума, и я
Укройтесь в ее тайнах и проникните
В обители тех, кто управляет ею -
Но они ничем не могут мне помочь. я искал
От них то, что не смогли подарить, и теперь
дальше не ищу.
ВЕДЬМА. Каким может быть квест
Что не во власти самого сильного,
Правители невидимого?
МАНФРЕД. Благо; 140
Но зачем мне это повторять? напрасно.ВЕДЬМА. Я не знаю этого; пусть твои губы произнесут это.
МАНФРЕД. Что ж, хоть это и мучает меня, но это одно и то же;
Моя боль найдет голос. От моей юности вверх
Мой дух ходил не с душами человеческими,
И не смотрел на землю человеческими глазами;
Жажда их честолюбия не была моей;
Цель их существования не была моей;
Мои радости, мои печали, мои страсти и мои силы,
Сделал меня чужим; хотя я носил форму, 150
Я не сочувствовал дышащей плоти,
Ни среди тварей из глины, которые меня опоясывали
Был ли там только один, кто-- но ее анон.Я сказал с людьми и с мыслями людей,
Я провел лишь небольшое причастие; но вместо,
Моя радость была в пустыне, чтобы дышать
Тяжелый воздух ледяной горной вершины,
Где птицы не смеют строить, ни крыло насекомого
Порхать над лишенным травы гранитом; или погрузиться
В поток, и катиться на 160
В быстром вихре новой прибойной волны
Речного ручья или океана в их течении.
В них ликовала моя прежняя сила; или
Чтобы следовать сквозь ночь за движущейся луной,
Звезды и их развитие, или улов
Ослепительные молнии, пока не помутнели мои глаза;
Или смотреть, вглядываясь в разбросанные листья,
Пока осенние ветры были в своей вечерней песне.Таковы были мои развлечения и одиночество;
Ибо если существа, одним из которых я был, -- 170
Ненавидя быть таким, - пересек меня на моем пути,
Я чувствовал себя униженным обратно к ним,
И снова была вся глина. А потом я нырнул,
В моих одиноких странствиях, в пещерах смерти,
Искал причину в следствии и нарисовал
Из иссохших костей, и черепов, и горстки пыли,
Выводы самые запретные. Затем я прошел
Ночи лет в науках, необученных
Сохрани в старину; и со временем и трудом,
И страшное испытание, и такое покаяние 180
Как сама по себе имеет власть над воздухом
И духи, которые обходят воздух и землю,
Пространство и бесконечные люди, я сделал
Мои глаза знакомы с Вечностью,
Таких, как до меня делали волхвы и
Тот, кто из своих родников поднял
Эрос и Антерос в Гадаре,
Как я тебя, - и с моим знанием вырос
Жажда знаний, и сила и радость
Из этого самого яркого разума, пока. .. 190
ВЕДЬМА.Продолжить.
МАНФРЕД. Ой! Я лишь так продлил свои слова,
Обладая этими праздными атрибутами, потому что
Когда я приближаюсь к сердцевине горя моего сердца...
Но к моей задаче. Я не назвал тебе
Отец или мать, любовница, друг или существо
С кем я носил цепь человеческих уз;
Если бы у меня были такие, они мне показались бы не такими...
И все же был один--
ВЕДЬМА. Не жалей себя - продолжай.
МАНФРЕД. Она была похожа на меня чертами лица -- ее глаза
Ее волосы, ее черты, все, до самого тона 200
Даже ее голос, говорили они, был похож на мой;
Но все смягчил и превратил в красоту;
У нее были те же одинокие мысли и скитания,
Поиски скрытых знаний и ума
Постичь вселенную: ни эти
Один, но с более мягкими силами, чем мои,
Жалость, и улыбки, и слезы, которых у меня не было;
И нежность -- но то, что я имел к ней;
Смирение, которого у меня никогда не было.Ее недостатки были моими — ее достоинства были ее собственными — 210
Я любил ее и уничтожил ее!
ВЕДЬМА. Твоей рукой?
МАНФРЕД. Не рукой, а сердцем, которое разбило ей сердце;
Оно посмотрело на мое и увяло. я пролил
Кровь, но не ее -- и все же ее кровь была пролита --
Я видел и не мог остановиться.
ВЕДЬМА. И для этого--
Существо расы, которую ты презираешь,
Порядок, над которым возвысится твой собственный,
Смешавшись с нами и нашими, ты отказываешься
Дары наших великих знаний и отступления
Чтобы возродить смертность-- Прочь! 220
МАНФРЕД.Дочь Воздуха! Говорю тебе, с того часа --
Но слова - это дыхание - посмотри на меня во сне,
Или наблюдай за моими наблюдениями-- Подойди и сядь рядом со мной!
Мое одиночество больше не одиночество,
Но населенный Фуриями, -- я скрежетал
Мои зубы во тьме до возвращения утра,
Потом проклинал себя до заката; я молился
Ибо безумие как благословение - мне отказано.
Я оскорбил смерть, но на войне
Стихий воды от меня отступили, 230
И роковые вещи прошли безвредно - холодная рука
Безжалостного демона удерживал меня,
Вернуться на один волос, который не порвется.В фантазии, воображении, все
Изобилие моей души, которое однажды было
Крез в творении - я погрузился глубоко,
Но, как отливная волна, меня отбросило назад
В бездну моей непостижимой мысли.
Я погрузился среди людей - Забвение
Я искал во всем, кроме того, где его можно найти, 240
И что я должен узнать - мои науки,
Мое давно преследуемое и сверхчеловеческое искусство,
Здесь смертен; Я живу в своем отчаянии -
И жить... и жить вечно.
ВЕДЬМА. Это может быть
Что я могу помочь тебе.МАНФРЕД. Для этого твоя сила
Должен разбудить мертвых или уложить меня с ними на дно.
Сделай так-- в любой форме-- в любой час--
При любой пытке -- да будет последней.
ВЕДЬМА. Это не в моей области; но если ты
Поклянись повиноваться моей воле и сделай 250
Моя просьба, это может помочь тебе в твоих желаниях.
МАНФРЕД. Я не буду клясться-- Повинуйтесь! и кого? духи
Чьим присутствием я повелеваю и буду рабом
Из тех, кто служил мне -- Никогда!
ВЕДЬМА. Это все?
Нет ли у тебя более мягкого ответа? -- Но подумай о себе,
И остановись, прежде чем ты отвергнешь.МАНФРЕД. Я сказал это.
ВЕДЬМА. Хватит! -- Тогда я могу удалиться -- скажите!
МАНФРЕД. Выходить на пенсию! [ВЕДЬМА исчезает.
МАНФРЕД (один). Мы дураки времени и ужаса: Дни
Украсть нас и украсть у нас; все же мы живем,
Ненавидя нашу жизнь и все еще боясь умереть. 260
Во все дни этого ненавистного ига...
Эта жизненная тяжесть на борющемся сердце,
Который тонет от печали или быстро бьется от боли,
Или радость, которая заканчивается агонией или обмороком...
Во все дни минувшие и будущие, ибо
В жизни нет настоящего, мы можем сосчитать
Как мало, как меньше, чем мало, где душа
Предвосхищает жажду смерти, и все же отступает
Как из ручья зимой, хоть стужа
Будь лишь мгновением.у меня один ресурс 270
Все еще в моей науке - я могу призывать мертвых,
И спросите их, чем мы боимся быть:
Самым суровым ответом может быть только Могила,
И это ничего, если они не ответят...
Погребенный Пророк ответил Ведьме
Эндора; и спартанский монарх нарисовал
От неусыпного духа византийской девы
Ответ и его судьба - он убил
То, что он любил, не зная, что он убил,
И умер без помилования, хотя и звал на помощь 280
Фиксийский Юпитер и в Фигалии подняли
Аркадские заклинатели, чтобы заставить
Возмущенная тень, чтобы свергнуть свой гнев,
Или назначь ей срок мести, - ответила она.
Словами сомнительного значения, но исполнившимися. Если бы я никогда не жил, то, что я люблю
Был еще жив; если бы я никогда не любил,
То, что я люблю, все равно было бы прекрасно...
Счастливая и дарящая счастье. Кто она?
Что она теперь? -- страдалица за мои грехи -- 290
Вещь, о которой я не смею думать... или ничего.
Через несколько часов я не буду звонить напрасно--
Но в этот час я боюсь того, на что осмеливаюсь:
До этого часа я никогда не сжимался, чтобы смотреть
О духе, добром или злом, теперь я дрожу,
И чувствую странную холодную оттепель на сердце.
Но я могу действовать даже то, что я больше всего ненавижу,
И защищать человеческие страхи.-- Приближается ночь. [Выход.
СЦЕНА III
Вершина горы Юнгфрау.
Войдите в ПЕРВУЮ СУДЬБУ.
Луна восходит широкая, круглая и яркая;
А тут по снегу, где никогда не бывает 300 человеческих ног
Обыкновенной смертной ступней мы ступаем каждую ночь,
И не оставлять следов; над диким морем,
Стеклянный океан горного льда,
Мы скользим по его грубым выключателям, которые надеваются
Аспект кувыркающейся пены бури,
Застывший в мгновенье — образ мертвого водоворота.
И эта самая крутая фантастическая вершина,
Лепка какого-то землетрясения - где облака
Делайте паузы, чтобы передохнуть, проходя мимо...
Является священным для наших пиршеств или наших бдений; 310
Здесь я жду своих сестер, на нашем пути
В Зал Аримана, на сегодняшнюю ночь
Наш великий праздник - Странно, что они не приходят.Голос снаружи, поющий.
Плененный Узурпатор,
Сброшенный с трона,
Похоронен в оцепенении,
Забытый и одинокий;
Я прорвался сквозь его сон,
Я содрогнул его цепь,
Я связал его с числами - 320
Он снова Тиран!
Кровью миллиона он ответит на мою заботу,
С разрушением нации - его бегством и отчаянием.
Второй голос, без.Корабль плыл, корабль плыл быстро,
Но я не оставил ни паруса, ни мачты;
Нет ни доски корпуса, ни палубы,
И нет несчастного, чтобы оплакивать его крушение;
Спаси того, кого я держал, пока он плыл, за волосы,
И он был предметом моего внимания;
Предатель на суше и пират на море - 330
Но я спас его, чтобы посеять еще больший хаос для меня!
ПЕРВАЯ СУДЬБА, отвечая.
Город спит;
Утро, чтобы оплакивать его,
Пусть рассвет на нем плачет:
Угрюмо, медленно,
Черная чума пролетела над ним -
Тысячи лежат смиренно;
Десятки тысяч погибнут...
Живые улетят из
Больных они должны лелеять; 340
Но ничто не может победить
Прикосновение, от которого они умирают.Печаль и тоска,
И зло и ужас,
Окутать нацию -
Блаженны мертвые,
Кто не видит взгляда
собственного запустения;
Эта работа ночи...
Это крушение королевства... это мое дело... 350
Веками я делал и буду возобновлять!
Войдите во ВТОРУЮ и ТРЕТЬЮ СУДЬБЫ.
Три.
В наших руках сердца людей,
Наши шаги - их могилы:
Мы только даем, чтобы снова взять
Духи наших рабов!
ПЕРВАЯ СУДЬБА.Добро пожаловать! -- Где Немезида?
ВТОРАЯ СУДЬБА. На какой-то большой работе;
Но что я не знаю, потому что мои руки были заняты.
ТРЕТЬЯ СУДЬБА. Вот она идет.
Введите НЕМЕЗИДУ.
ПЕРВАЯ СУДЬБА. Скажи, где ты был?
Мои сестры и ты сегодня медлительны.
НЕМЕЗИДА. Меня задержали за ремонтом разбитых тронов, 360
Жениться на дураках, восстанавливать династии,
Мстя за людей врагам,
И заставить их раскаяться в своей мести;
Доводя мудрых до безумия, от тупых
Формирование оракулов, чтобы править миром
Снова, потому что они устарели,
И осмелились смертные задуматься о себе,
Взвешивать королей на весах и говорить
Свободы, запретный плод.-- Прочь!
Мы просидели час — поднимаемся мы на облака! [Уходит. 370
СЦЕНА 4
Зал АРИМАНА.-- АРИМАНА на своем троне, шаре огня, окруженном ДУХАМИ.
Гимн ДУХОВ
Слава нашему Господину! -- Князь Земли и Воздуха! --
Кто ходит по облакам и водам - в его руке
Скипетр стихий, которые рвут
Сами к хаосу по его высокому повелению!
Он дышит - и буря сотрясает море;
Он говорит - и облака отвечают громом;
Он глядит — от взгляда его бегут солнечные зайчики;
Он движется - землетрясения разрывают мир на части. Под его стопами возвышаются вулканы;
Его тень — Мор; его путь 380
Кометы возвещают сквозь потрескивающие небеса;
И планеты обращаются в пепел от его гнева.
Ему Война приносит ежедневную жертву;
Ему Смерть платит дань; Жизнь его,
Со всей его бесконечной агонией -
И его дух во что бы то ни стало!
Введите СУДЬБЫ и НЕМЕЗИДУ.
ПЕРВАЯ СУДЬБА. Слава Ариманесу! на земле
Его сила увеличилась - обе мои сестры сделали
Его приказ, и я не пренебрегал своим долгом!
ВТОРАЯ СУДЬБА.Слава Ариманесу! мы кланяемся 390
Шеи людей, склонитесь перед его троном!
ТРЕТЬЯ СУДЬБА. Слава Ариману! -- ждем Его кивка!
НЕМЕЗИДА. Повелитель государей! мы твои.
И все, что живет, более или менее наше,
И большинство вещей полностью так; еще увеличить
Наша сила, умножая твою, требует нашей заботы,
И мы бдительны - Твои поздние приказы
Были выполнены до предела.
Входит МАНФРЕД.
ДУХ. Что здесь?
Смертный! -- Ты, опрометчивый и роковой негодяй,
Поклонись и поклонись!
ВТОРОЙ ДУХ. Я знаю этого человека... 400
Маг великой силы и страшного мастерства!
ТРЕТИЙ ДУХ. Поклонись и поклонись, раб! Что, разве ты не знаешь
Твой и наш Государь? -- Трепещите и повинуйтесь!
ВСЕ ДУХИ. Поклонись ниц и своей проклятой глине,
Дитя Земли! или опасаться худшего.
МАНФРЕД. Я знаю это;
И все же вы видите, что я не преклоняю колени.
ЧЕТВЕРТЫЙ ДУХ. Тебя научат.
МАНФРЕД. Этому уже учили, -- много ночей на земле,
На голой земле склонился я лицом,
И посыпал мою голову пеплом; я знал
Полнота унижения, для 410
Я упал перед своим напрасным отчаянием и преклонил колени
К моему собственному опустошению.ПЯТЫЙ ДУХ. Ты смеешь
Отказать Ариману на его троне
Что согласна вся земля, не взирая на
Ужас его Славы - Пригнитесь! Я говорю.
МАНФРЕД. Велите ему поклониться тому, что над ним,
Преобладающий Бесконечный - Создатель
Кто сотворил его не для поклонения -- пусть преклонит колени,
И мы вместе встанем на колени.
ДУХИ. Раздавить червя!
Разорвите его на куски! --
ПЕРВАЯ СУДЬБА. Следовательно! Прочь! -- он мой. 420
Принц Сил невидимый! Этот человек
Не обычный порядок, как его порт
И присутствие здесь обозначают.Его страдания
Имели бессмертную природу, как
Наш; его знание, его сила и воля,
Насколько совместимо с глиной,
Которые засоряют эфирную сущность, были такими
Как глина редко носила; его стремления
Были выше обитателей земли,
И они научили его только тому, что знаем мы... 430
Что знание не счастье, а наука
Но обмен невежества на это
Это другой вид невежества.
Это еще не все; страсти, атрибуты
Земли и неба, от которых ни силы, ни бытия,
Ни дыхание от червя вверх не освобождается,
Пронзили его сердце; и в их следствии
Сделал его вещью, которую я, не жалея,
Но простите тех, кто жалеет.Он мой,
И твое, может быть, так оно или не так, 440
Ни один другой Дух в этом регионе не
Душа, подобная его... или власть над его душой.
НЕМЕЗИДА. Что он здесь делает тогда?
ПЕРВАЯ СУДЬБА. Пусть он ответит на это.
МАНФРЕД. Вы знаете, что я знаю; и без силы
Я не мог быть среди вас: но есть
Силы еще глубже - я иду в поисках
Из таких, чтобы ответить на то, что я ищу.
НЕМЕЗИДА. Что ты хочешь?
МАНФРЕД. Ты можешь не отвечать мне.
Вызовите мертвых - мой вопрос к ним.НЕМЕЗИДА. Великий Ариман, воля твоя говорит 450
Желания этого смертного?
АРИМАНЕС. Да.
НЕМЕЗИДА. Кого бы ты
Раскопать?
МАНФРЕД. Тот, у кого нет могилы - позови Астарту.
НЕМЕЗИДА
Тень! или Дух!
Кем бы ты ни был,
Который все еще наследует
Целое или часть
От формы твоего рождения,
Из формы твоей глины
Который вернулся на землю,-- 460
Вновь появляются в день!
Терпи то, что тебе надоело,
Сердце и форма,
И вид, который ты носил
Избавиться от червя.Появись! -- Появись! -- Появись!
Кто послал тебя туда, требует тебя здесь!
[Призрак АСТАРТЫ поднимается и становится посредине.
МАНФРЕД. Может ли это быть смертью? на ее щеке румянец;
Но теперь я вижу, что это не живой оттенок,
Но странная сутолока - как неестественный красный 470
Что Осень сажает на погибший лист.
Это то же самое! О Боже! что я должен бояться
Смотреть на то же. .. Астарта! -- Нет,
Я не могу с ней говорить, но пусть она говорит...
Прости меня или осуди меня.
НЕМЕЗИДА
Силой, которая сломала
Могила, пленившая тебя,
Говори с тем, кто говорил,
Или те, кто звал тебя!
МАНФРЕД.Она молчит,
И в этой тишине я более чем ответил. 480
НЕМЕЗИДА. Моя сила не простирается дальше.
Князь воздуха! Это зависит от тебя одного - прикажи ее голосу.
АРИМАНЕС. Дух -- подчинись этому скипетру!
НЕМЕЗИДА. Молчать еще!
Она не нашего ордена, но принадлежит
К другим силам. Смертный! твои поиски напрасны,
И мы тоже в недоумении.
МАНФРЕД. Услышь меня, услышь меня...
Астарта! мой любимый! Поговори со мной;
Я столько вытерпел... столько вытерпел...
Посмотри на меня! могила не изменила тебя больше
Чем я изменился для тебя.Ты любил меня 490
Слишком сильно, как я любил тебя: мы не созданы
Истязать таким образом друг друга, хотя бы
Самый смертный грех любить так, как мы любили.
Скажи, что ты не ненавидишь меня, что я терплю
Это наказание для обоих - что ты будешь
Один из блаженных -- и что я умру;
Ибо до сих пор все ненавистные вещи сговариваются
Чтобы связать меня в существовании - в жизни
Что заставляет меня бояться бессмертия. ..
Будущее, как прошлое. Я не могу отдыхать. 500
Я не знаю, чего прошу и чего ищу:
Я чувствую только то, что ты - и то, что я;
И я бы услышал еще раз, прежде чем погибнуть
Голос, который был моей музыкой... Говори со мной!
Ибо я призвал тебя в тихую ночь,
Напугал дремлющих птиц с притихших ветвей,
И разбудил горных волков, и сделал пещеры
Познакомившись с твоим тщетно повторяемым эхом именем,
Что ответило мне -- многое ответило мне --
Духи и люди -- но ты молчал все.510
Но поговори со мной! Я обогнал звезды,
И напрасно смотрел на небо в поисках тебя.
Поговори со мной! Я бродил по земле,
И не нашел твоего подобия -- Говори со мной!
Посмотри на демонов вокруг - они сочувствуют мне:
Я не боюсь их и сочувствую только тебе.
Поговори со мной! хоть бы и в гневе; -- но скажи --
Я не знаю, что -- но позволь мне услышать тебя один раз --
Этот раз-- еще раз!
ПРИЗРАК АСТАРТЫ. Манфред!
МАНФРЕД. Скажи, скажи...
Я живу, но в звуке - это твой голос! 520
ФАНТОМ.Манфред! Завтра кончаются твои земные беды.
Прощание!
МАНФРЕД. Еще одно слово - я прощен?
ФАНТОМ. Прощание!
МАНФРЕД. Скажи, встретимся ли мы снова?
ФАНТОМ. Прощание!
МАНФРЕД. Одно слово о милосердии! Скажи, ты любишь меня.
ФАНТОМ. Манфред! [Дух АСТАРТЫ уходит.
НЕМЕЗИДА. Она ушла и не будет отозвана;
Ее слова сбудутся. Вернитесь на землю.
ДУХ. Он в конвульсиях -- Это должно быть смертным
И ищите то, что находится за пределами смертности.ДРУГОЙ ДУХ. И все же, видите, он овладевает собой и делает
Его пытки подчиняются его воле. 530
Будь он одним из нас, он бы сделал
Ужасный дух.
НЕМЕЗИДА. Есть ли у тебя еще вопрос
Нашего великого государя или его поклонников?
МАНФРЕД. Никто.
НЕМЕЗИДА. Потом на время прощание.
МАНФРЕД. Тогда встретимся! Где? На земле?--
Как хочешь: и по благодати
Теперь я ухожу должником. Прощайте! [Уходит МАНФРЕД.
(Сцена закрывается).АКТ III
СЦЕНА I
Зал в замке Манфреда.
МАНФРЕД и ГЕРМАН.
МАНФРЕД. Какой час?
ГЕРМАН. Он хочет только один до заката,
И обещает прекрасные сумерки.
МАНФРЕД. Сказать,
Все вещи так расставлены в башне
Как я указал?
ГЕРМАН. Все, милорд, готово;
Вот ключ и шкатулка.
МАНФРЕД. Это хорошо:
Ты можешь уйти в отставку. [Уходит, ГЕРМАН.
МАНФРЕД (один). На мне покой --
Необъяснимая тишина! который до сих пор
Не принадлежал к тому, что я знал о жизни.Если бы я не знал философии
Быть из всех наших тщеславий самым пестрым, 10
Самое простое слово, которое когда-либо обманывало слух
Судя по школьному жаргону, я должен
Золотая тайна, искомый «Калон» найден,
И поселился в моей душе. Это не будет продолжаться,
Но хорошо знать это, хотя бы раз:
Он расширил мои мысли новым смыслом,
И я бы в своих планшетах записал
Вот такое ощущение. Кто там?
Снова введите ГЕРМАН.
ГЕРМАН. Милорд, аббат св.Морис жаждет
Приветствовать твое присутствие.
Входит настоятель церкви Св. МОРИС.
АББАТ. Мир графу Манфреду! 20
МАНФРЕД. Спасибо, святой отец! добро пожаловать в эти стены;
Твое присутствие чтит их и благословляет тех,
Кто обитает в них.
АББАТ. Если бы это было так, граф!
Но я хотел бы посоветоваться с тобой наедине.
МАНФРЕД. Герман, уходи. -- Что хотел бы мой почтенный гость?
АББАТ. Таким образом, без прелюдии: -- Возраст и рвение, моя должность,
И добрые намерения должны ссылаться на мою привилегию;
Наш близкий, хотя и незнакомый район,
Также может быть моим вестником.Слухи странные,
И нечестивой природы, находятся за границей, 30
И занят твоим именем; благородное имя
На века: пусть тот, кто носит его сейчас,
Передайте его без помех!
МАНФРЕД. Продолжайте, -- я слушаю.
Аббат. Говорят, ты разговариваешь с вещами
Которые запрещены к обыску человека;
Что с обитателями темных обителей,
Много злых и небесных духов
Которые ходят долиной смертной тени,
Ты общаешься. Я знаю, что с человечеством,
Твои товарищи по творению, ты редко делаешь 40
Обменивайтесь мыслями, и пусть ваше одиночество
Как у отшельника, будь он святым.МАНФРЕД. И кто они, которые говорят об этом?
АББАТ. Мои благочестивые братья, испуганное крестьянство,
Даже твои собственные вассалы, которые смотрят на тебя
С самыми беспокойными глазами. Твоя жизнь в опасности.
МАНФРЕД. Возьми это.
АББАТ. Я пришел спасти, а не погубить.
Я не стал бы совать нос в твою тайную душу;
Но если эти вещи будут тихими, еще есть время
За покаяние и жалость: примирись с тобою 50
С истинной церковью и через церковь на небо.
МАНФРЕД. Я слышу тебя. Это мой ответ, что бы там ни было
Я мог быть или остаюсь между
Небеса и я; Я не выберу смертного
Быть моим посредником.Согрешил ли я
Вопреки вашим постановлениям? докажи и накажи!
АББАТ. Мой сын! Я не говорил о наказании,
Но раскаяние и прощение; с самим собой
Выбор таких остается -- и напоследок,
Наши институты и наша твердая вера 60
Дал мне силу сгладить путь от греха
К более высокой надежде и лучшим мыслям, первый
Я ухожу на небеса - "Месть только моя!"
Так говорит Господь, и со всяким смиренномудрием
Его слуга эхом повторяет ужасное слово.
МАНФРЕД. Пожилой человек! в святых нет силы,
Ни прелести в молитве, ни очищающей формы
Ни покаяния, ни внешнего взгляда, ни поста,
Ни агонии, ни большей, чем все это,
Врожденные муки этого глубокого отчаяния 70
Это раскаяние без страха перед адом
Но в целом достаточно для себя
Сотворил бы ад из рая, -- может изгнать нечистую силу
Из безграничного духа быстрое чувство
О собственных грехах, обидах, терпении и мести
На себя; нет будущего боли
Может вершить правосудие над самоосужденным
Он торгует собственной душой. АББАТ. Все это хорошо;
Ибо это прейдет и сменится
Благоприятной надеждой, которая взглянет вверх 80
Со спокойной уверенностью в это благословенное место
Который все, кто ищет, могут победить, что бы ни было
Их земные ошибки, чтобы они были искуплены:
И начало искупления
Чувство его необходимости. -- Скажи дальше --
И все, чему наша церковь может научить тебя, будет научено;
И все, что мы можем простить тебе, будет прощено.
МАНФРЕД. Когда шестой император Рима был близок к своему последнему,
Жертва нанесенного себе раны,
Чтобы избежать мук публичной смерти 90
Из сенатов когда-то его рабы, некий солдат,
С проявлением верной жалости
Горло хлестало с его назойливой мантией;
Умирающий римлянин оттолкнул его и сказал:
Какая-то империя все еще в его угасающем взгляде...
— Слишком поздно — это верность?
АББАТ.И что из этого?
МАНФРЕД. Я отвечаю Романом--
'Это слишком поздно!'
АББАТ. Никогда не может быть так,
Чтобы примириться со своей душой,
И твоя собственная душа с небом. У тебя нет надежды? 100
Странно — даже те, кто наверху отчаиваются,
И все же сотворить себе какую-нибудь фантазию на земле,
За какую хилую ветку они цепляются, как утопающие.
МАНФРЕД. Ай... отец! У меня были эти земные видения
И благородных стремлений в юности моей,
Чтобы сделать мой собственный ум других мужчин,
Просветитель народов; и подняться
Я не знал, куда... может быть, упасть;
Но падай, как гора - катаракта,
Который, прыгнув со своей ослепительной высоты, 110
Даже в пенящейся силе своей бездны
(Который выбрасывает туманные столбы, которые становятся
Облака льются дождем с вновь вознесенных небес)
Лежит низко, но могущественно.-- Но это прошлое,
Мои мысли ошибались.
АББАТ. А почему так?
МАНФРЕД. Я не мог укротить свою природу; для него
Должен служить тому, кто хотел бы повлиять - и успокоить, и подать в суд,
И смотреть все время, и совать нос во все места,
И быть живой ложью, кем бы стать
Сильный среди подлых, и такой 120
Масса; Я пренебрегал общением с
Стадо, хотя быть вождем-- и волков.
Лев один, и я тоже.
АББАТ. А почему бы не жить и не действовать с другими мужчинами?
МАНФРЕД.Потому что моя природа была против жизни;
И все же не жесток; ибо я бы не сделал,
Но найти запустение. Как ветер,
Красно-горячее дыхание самого одинокого Симума,
Который обитает лишь в пустыне и проносится над
Бесплодные пески, на которых нет кустов, которые можно было бы взорвать 130
И упивается их дикими и засушливыми волнами,
И не ищет, чтобы не искали,
Но быть встреченным смертельно, -- такое было
Ход моего существования; но пришел
Вещи на моем пути, которых больше нет.
АББАТ. Увы!
Я боюсь, что ты уже не можешь помочь
От меня и от моего призвания; еще такой молодой,
Я бы все равно...
МАНФРЕД.Посмотри на меня! есть заказ
Из смертных на земле, которые становятся
Старые в молодости и умирающие до среднего возраста, 140
Без насилия воинственной смерти;
Кто-то гибнет от удовольствия, кто-то от учебы,
Кто-то устал от тяжелого труда, кто-то от простой усталости,
Некоторые болезни, а некоторые безумие,
И некоторые из иссохших или разбитых сердец;
Ибо это последнее - болезнь, которая убивает
Больше, чем в списках Судьбы,
Принимающий все формы и носящий множество имен.
Посмотри на меня! даже из всего этого
Принимал ли я участие? и из всего этого 150
Одного было достаточно; тогда не удивляйся, что я
Я тот, кто я есть, но кем я когда-либо был,
Или, побывав, что я все еще на земле. АББАТ. Тем не менее, послушайте меня еще--
МАНФРЕД. Пожилой человек! я уважаю
Твой порядок, и чту твои годы; я считаю
Цель твоя благочестива, но напрасна.
Считай меня не грубым; Я бы пощадил себя,
Гораздо больше, чем я, избегая в это время
Все дальнейшие разговоры; и так -- прощай. [Уходит МАНФРЕД.
АББАТ. Это должно было быть благородное существо: он 160
Обладает всей энергией, которая сделала бы
Хорошая рамка из славных элементов,
Если бы они были мудро смешаны; как есть,
Это ужасный хаос - свет и тьма,
И ум, и прах, и страсти, и чистые помыслы,
Смешанные и спорящие без конца и порядка,
Все бездействующие или разрушительные.Он погибнет,
И все же он не должен; Я попробую еще раз,
За такие стоит искупления; и мой долг
Осмелиться на все ради праведного конца. 170
Я пойду за ним, но осторожно, хотя и уверенно. [Выйти АББОТ.
СЦЕНА II
Другая палата.
МАНФРЕД и ГЕРМАН.
ГЕРМАН. Мой Господь, ты велел мне ждать тебя на закате:
Он тонет за горой.
МАНФРЕД. Так ли это?
Я посмотрю на него.
[МАНФРЕД подходит к окну холла.
Славный Орб! идол
Ранней природы и энергичной расы
Гигантские сыновья здорового человечества
Из объятий ангелов, с сексом
Прекраснее, чем они, которые тянули вниз
Заблудшие духи, которые никогда не смогут вернуться;
Прекраснейший шар! это было поклонением, прежде чем 180
Тайна твоего творения раскрыта!
Ты самый ранний служитель Всемогущего,
Которые радовали на своих горных вершинах сердца
Халдейских пастухов, пока они не налились
Себя в молитвах! Ты материальный Бог!
И представитель Неизвестного,
Кто избрал тебя своей тенью! Ты главная звезда!
Центр многих звезд! что делает нашу землю
Выносливые и умеренные оттенки
И сердца всех, кто ходит в твоих лучах! 190
Повелитель сезонов! Монарх климатов
И те, кто в них обитает! для ближнего или дальнего
Наши врожденные духи имеют оттенок тебя,
Так же, как наши внешние аспекты; - ты восходишь,
И сиять, и стоять во славе.Прощай!
Я больше никогда тебя не увижу. Как мой первый взгляд
Любви и удивления было для тебя, тогда возьми
Мой последний взгляд: ты не будешь сиять на одном
Кому были дары жизни и тепла
Более фатального характера. Он ушел; 200
Я следую. [Уходит МАНФРЕД.
СЦЕНА III
Горы. -- Замок МАНФРЕДА на некотором расстоянии. -- Терраса перед Башней. -- Время, Сумерки.
ГЕРМАН, МАНУЭЛЬ и другие иждивенцы МАНФРЕДА.
ГЕРМАН. Это достаточно странно; ночь за ночью, годами,
Он проводил долгие бдения в этой башне,
Без свидетеля.Я был в нем,--
Так было со всеми нами часто; но от этого
Или его содержание, было невозможно
Делать выводы абсолютно ни о чем
Его исследования имеют тенденцию. Чтобы быть уверенным, есть
Одна комната, куда никто не входит: я бы отдал
Плата за то, что мне предстоит эти три года 210
Чтобы погрузиться в его тайны.
РУЧНОЙ. 'T были опасны;
Довольствуйся тем, что ты уже знаешь.
ГЕРМАН. Ах! Мануэль! ты стар и мудр,
И не мог сказать много; ты жил в замке--
Сколько лет нет?
РУЧНОЙ.Перед рождением графа Манфреда,
Я служил его отцу, на которого он совсем не похож.
ГЕРМАН. Будет больше сыновей в подобном затруднительном положении.
Но чем они отличаются?
РУЧНОЙ. я говорю не
Черты или формы, но ум и привычки;
Граф Сигизмунд был горд, но весел и свободен. .. 220
Воин и гуляка; он жил не
С книгами и одиночеством, ни ночи
Мрачное бдение, но время праздничное,
Веселее дня; он не ходил по камням
И леса, как волк, ни в сторону
От мужчин и их прелестей.ГЕРМАН. Прощай час,
Но это были веселые времена! я бы такой
Посетил бы старые стены снова; они выглядят
Как будто они их забыли.
РУЧНОЙ. Эти стены
Сначала нужно сменить их вождя. Ой! я видел 230
Какие-то странные вещи в них, Герман.
ГЕРМАН. Приходите, будьте дружелюбны;
Расскажите мне немного, чтобы скоротать наши часы:
Я слышал, как ты мрачно говорил о событии
Что и произошло поблизости, у этой самой башни.
РУЧНОЙ. Это была действительно ночь! Я помню
Были сумерки, как сейчас, и такие
Другой вечер; красное облако, которое покоится
На вершине Эйгера, так отдохнувшей тогда, --
Таким образом, это может быть то же самое; ветер
Был слабый и порывистый, а в горах снега 240
Начала сверкать восходящая луна.Граф Манфред был, как и сейчас, в своей башне, --
Чем заняты, мы не знали, но с ним
Единственный спутник его странствий
И наблюдает за ней, кто из всего земного
Это жило, единственное, что он, кажется, любил, -
Что он и должен был сделать по крови,
Леди Астарта, его. ..
Тише! кто приходит сюда?
Войдите в аббата.
АББАТ. Где твой хозяин?
ГЕРМАН. Вон там, в башне.
АББАТ. Я должен поговорить с ним.
РУЧНОЙ. Это невозможно; 250
Он очень скрытен и не должен быть таким
Вторгся.АББАТ. На себя я беру
Неустойка по моей вине, если вина есть...
Но я должен увидеть его.
ГЕРМАН. Ты видел его однажды
Уже в этот канун.
АББАТ. Герман! Я приказываю тебе,
Постучите и известите графа о моем приближении.
ГЕРМАН. Мы не смеем.
АББАТ. Тогда кажется, что я должен быть глашатаем
Из моей собственной цели.
РУЧНОЙ. Преподобный отец, остановите...
Я прошу вас сделать паузу.
АББАТ. Почему так?
РУЧНОЙ. Но шаг сюда,
А я вам дальше расскажу. [Уходит.260
СЦЕНА 4
Интерьер Башни.
МАНФРЕД один.
Звезды вперед, луна над вершинами
О заснеженных горах. -- Красиво!
Я задерживаюсь еще с природой, на ночь
Был ли мне более знакомым лицом
Чем у человека; и в ее звездной тени
Из тусклой и одинокой прелести,
Я выучил язык другого мира.
Я помню себя, что в молодости,
Когда я бродил, в такую ночь
Я стоял в стене Колизея, 270
Среди главных реликвий всемогущего Рима.Деревья, которые росли вдоль сломанных арок
Махнула темнота в синей полночи, и звезды
Сиял сквозь ренты разрухи; издалека
Сторожевой пес лаял за Тибр; и
Ближе из дворца Цезарей пришли
Долгий крик совы, и, прерываясь,
Из далеких часовых прерывистая песня
Начались и умерли на нежном ветру.
Некоторые кипарисы вне времени - изношенная брешь 280
Казалось, что они огибают горизонт, но они стояли
В пределах выстрела из лука. Где жили цезари,
И живут немелодичные птицы ночи, среди
Роща, которая прорастает сквозь ровные зубчатые стены,
И сплетает своими корнями царские очаги,
Плющ узурпирует место роста лавра;--
Но кровавый Цирк гладиаторов стоит,
Благородная развалина в губительном совершенстве!
В то время как покои Цезаря и залы Августа
Преклоняюсь на земле в невнятном гниении.-- 290
И ты сияла, катящаяся луна, на
Все это, и отбрасывая широкий и нежный свет,
Который смягчил иней суровости
Из-за сурового запустения и переполнения,
Как бы заново, промежутки веков;
Оставив то прекрасное, что было еще таким,
И делая то, чего не было, до места
Стала религией, и сердце забилось
С молчаливым поклонением великим древности, --
Мертвые, но со скипетром правители, которые все еще правят 300
Наши духи из их урн. --
Это была такая ночь!
Странно, что я вспоминаю об этом в это время;
Но я обнаружил, что наши мысли улетают в самый дикий полет
Даже в тот момент, когда они должны построить
Сами в задумчивом порядке.
Войдите в аббата.
АББАТ. Мой добрый Господь!
Я жажду второй благодати для этого подхода;
Но пусть не оскорбляет мое смиренное рвение
Своей резкостью -- все, что в нем есть плохого
Отскакивает от меня; это хорошо в эффекте
Да осветит твою голову -- можно сказать, сердце -- 310
Могу ли я коснуться этого словами или молитвами, я должен
Вспомните благородный дух, который блуждал
Но еще не все потеряно.МАНФРЕД. Ты меня не знаешь;
Мои дни сочтены, и мои дела записаны:
Уходи, иначе не будет опасно... Прочь!
АББАТ. Ты не хочешь угрожать мне?
МАНФРЕД. Не я;
Я просто говорю тебе, что опасность близка,
И сохранил бы тебя.
АББАТ. Что ты имеешь в виду?
МАНФРЕД. Посмотреть там!
Что ты видишь?
АББАТ. Ничего такого.
МАНФРЕД. Смотри туда, я говорю,
И твердо; -- теперь скажи мне, что ты видишь? 320
АББАТ.То, что должно потрясти меня, но я этого не боюсь;
Я вижу сумерки и ужасную фигуру,
Как адский бог из земли;
Его лицо завернуто в мантию, и его форма
Облаченный, как гневными тучами: он стоит между
Ты и я - но я не боюсь его.
МАНФРЕД. У тебя нет причины; он не причинит тебе вреда, но
Его вид может привести к параличу твоих старых конечностей.
Я говорю тебе - Уходи!
АББАТ. И, отвечаю,
Никогда, пока я не сразился с этим извергом: 330
Что он здесь делает?
МАНФРЕД.Почему... да... что он здесь делает?
Я не посылал за ним, -- он непрошеный.
АББАТ. Увы! потерянный смертный! что с такими гостями
Ты должен сделать? Я трепещу за тебя:
Почему он смотрит на тебя, а ты на него?
Ах! он раскрывает свой аспект; на его лбу
Громовые шрамы вырезаны; из его глаз
Ослепляет бессмертие ада --
Прочь! --
МАНФРЕД. Произнесите -- какова ваша миссия?
ДУХ. Приходить!
АББАТ. Что ты, неизвестное существо? ответь! -- говори! 340
ДУХ. Гений этого смертного.-- Приходить! пора.
МАНФРЕД. Я готов на все, но отрицаю
Сила, которая призывает меня. Кто послал тебя сюда?
ДУХ. Ты знаешь, анон... Приди! Приходить!
МАНФРЕД. я приказал
Вещи сущности более великие, чем твоя,
И боролся с твоими хозяевами. Убирайся отсюда!
ДУХ. Смертный! твой час пришел-- Прочь! Я говорю.
МАНФРЕД. Я знал и знаю, что пришел мой час, но не
Чтобы отдать свою душу таким, как ты:
Прочь! Я умру, как и жил - один. 350
ДУХ.Тогда я должен призвать своих братьев. -- Вставайте!
[Другие духи поднимаются.
АББАТ. Прочь! вы, злые! -- Прочь! Я говорю,--
У вас нет силы там, где сила благочестия,
И я обвиняю вас во имя...
ДУХ. Пожилой человек!
Мы знаем себя, нашу миссию и твой порядок;
Не растрачивай свои святые слова на праздное использование,
Это было напрасно; этот человек конфискован.
Еще раз я призываю его-- Прочь! прочь!
МАНФРЕД. Я бросаю вам вызов, хотя я чувствую свою душу
Исчезает от меня, но я бросаю вам вызов; 360
И я не буду отсюда, пока у меня есть земное дыхание
Выдыхать мое презрение к вам - земная сила
Бороться, хоть и с духами; что ты берешь
Должен быть ta'en конечность за конечностью.ДУХ. Невольный смертный!
Это маг, который так проникнет
Мир невидим, и сделать себя
Почти равный нам? -- Неужто ты
Искусство так влюблено в жизнь? сама жизнь
Что сделало тебя несчастным!
МАНФРЕД. Ты лживый демон, ты лжешь!
У моей жизни последний час, -- это я знаю, 370
И не искупил бы момент этого часа.
Я не борюсь со смертью, но с тобой
И окружающие тебя ангелы; моя прошлая сила
Был куплен без договора с твоей командой,
Но высшей наукой - покаянием - смелостью,
И продолжительность наблюдения -- сила духа -- и мастерство
В знании наших отцов, когда земля
Видел людей и духов, идущих бок о бок
И не дал вам превосходства: я стою
На моей силе -- я бросаю вызов -- отрицаю -- 380
Отвернитесь и презирайте вас! --
ДУХ.Но твои многочисленные преступления
Сделали тебя--
МАНФРЕД. Что они для таких, как ты?
Должны ли преступления наказываться другими преступлениями,
А тяжкие преступники? -- Назад в ад!
Я чувствую, что ты не имеешь надо мной власти;
Ты никогда не будешь владеть мной, что я знаю:
Что я сделал, то сделал; я ношу внутри
Пытка, которая не могла ничего выиграть от твоего.
Разум, который бессмертен, делает себя
Возмездие за добрые или злые мысли, 390
Является своим собственным источником болезни и конца,
И свое место и время; его врожденный смысл,
Когда лишен этой смертности, происходит
Нет цвета от мимолетных вещей снаружи,
Но поглощен страданием или радостью,
Рожденный от знания собственной пустыни.Ты не искушал меня и не мог искушать;
Я не был ни твоим обманом, ни твоей добычей,
Но был моим собственным разрушителем, и будет
Моя собственная будущая жизнь. -- Назад, сбитые с толку демоны! 400
Рука смерти на мне, но не на тебе!
[Демоны исчезают.
АББАТ. Увы! как ты бледна - твои губы белые -
И твоя грудь вздымается - и в твоей задыхающейся глотке
Акценты звенят. Воздай свои молитвы небесам -
Молись, хотя и мысленно, но не умирай так.МАНФРЕД. Все кончено -- мои тусклые глаза не могут тебя разглядеть;
Но вокруг меня все плавает, и земля
Вздымается как бы подо мной. Прощай--
Дай мне руку.
АББАТ. Холод--холод-- даже к сердцу--
Но все же одна молитва - Увы! как дела у тебя? 410
МАНФРЕД. Пожилой человек! не так уж трудно умереть. [МАНФРЕД умирает.
АББАТ. Он ушел, его душа совершила свой бесземный полет;
Куда? я боюсь думать; но он ушел.
Мои сны -- если я сплю -- не сон,
Но продолжение непреходящей мысли,
Которому тогда я не могу сопротивляться: в моем сердце
Есть бдение, и эти глаза, но близко
Смотреть внутрь; и все же я живу и терплю
Аспект и форма дыхания мужчины.
Но горе должно быть наставником мудрых;
Печаль — это знание: те, кто знают больше всех 10
Должен глубоко оплакивать фатальную правду,
Древо Знания — это не Древо Жизни.Философия и наука, и источники
Чудес и мудрости мира,
У меня есть эссе, и я думаю, что
Сила подчинить их себе...
Но они бесполезны: я делал людям добро,
И я встречал добро даже среди людей -
Но это не помогло: у меня были враги,
И никто не смутился, многие пали предо мною — 20
Но это не помогло: добрая или злая жизнь,
Силы, страсти, все, что я вижу в других существах,
Были для меня, как дождь для песков,
С того безымянного часа.У меня нет страха,
И почувствуй проклятие, чтобы не иметь естественного страха.
Ни трепещущей пульсации, что бьется надеждами или желаниями
Или затаившаяся любовь к чему-то на земле.
Теперь к моей задаче.
Таинственное агентство!
О, духи безграничной Вселенной,
Кого я искал во тьме и в свете! 30
Вы, которые обходите землю и живете
В тонкой сущности! йе, кому вершины
Неприступных гор есть прибежища,
И земные и океанские пещеры знакомые вещи--
Я призываю вас написанным очарованием
Что дает мне власть над тобой... Встань! появляться! [Пауза.Они еще не приходят. -- Теперь, судя по его голосу,
Кто из вас первый; по этому знаку,
Что заставляет вас дрожать; по его заявлениям
Кто бессмертен, -- Восстань! появляйся! -- Появляйся! [Пауза. 40
Если это так. -- Духи земли и воздуха,
Вы не ускользнёте от меня так: силой,
Глубже, чем все еще призываемое, тираническое заклинание,
Местом рождения которого была осужденная звезда,
Горящие обломки разрушенного мира,
Блуждающий ад в вечном пространстве;
Сильное проклятие, которое лежит на моей душе,
Мысль, которая во мне и вокруг меня,
Я принуждаю вас к моей воле.Появляться!
[Звезда видна в более темном конце галереи: это
стационарный; и слышен голос поющий.
ПЕРВЫЙ ДУХ.
Смертный! к твоим просьбам поклонился, 50
Из моего особняка в облаке,
Что строит дыхание сумерек,
И закат лета золотит
С лазурью и киноварью
Что смешано для моего павильона;
Хотя твои поиски могут быть запрещены,
По звездному лучу я ехал,
Перед твоим заклинанием поклонился;
Смертный - будь твоим желание avow'd!
Голос ВТОРОГО ДУХА.Монблан — повелитель гор; 60
Они короновали его давно
На троне из скал, в мантии облаков,
С диадемой из снега.
Вокруг его талии стянуты леса,
Лавина в руке;
Но прежде чем он упадет, этот громовой шар
Должен сделать паузу для моей команды.
Холодная и беспокойная масса ледника
Двигается вперед день за днем;
Но я тот, кто предлагает пройти, 70
Или с его ледяной задержкой.
Я дух места,
Мог бы сделать горный лук
И дрожь к его подземному основанию -
И что со мной Ты хочешь?
Голос ТРЕТЬЕГО ДУХА.
В голубой глубине вод,
Где у волны нет раздора,
Где ветер незнакомец
И у морского змея есть жизнь,
Где Русалка настилает 80
Ее зеленые волосы с ракушками;
Как буря на поверхности
Пришел звук твоих заклинаний;
Над моим спокойным Коралловым залом
Глубокое эхо катилось...
К духу океана
Твои желания раскрываются!
ЧЕТВЕРТЫЙ ДУХ.
Где дремлющее землетрясение
Лежит подушками в огне,
И озера битума 90
Поднимитесь кипяще выше;
Где корни Анд
Ударь глубоко в землю,
Как их вершины к небу
Стреляйте вперед;
Я покинул место своего рождения,
Твоя просьба подождать -
Твое заклятие покорило меня,
Твоя будет моим проводником!
ПЯТЫЙ ДУХ.Я Всадник ветра, 100
Мешалка бури;
Ураган, который я оставил позади
Еще с молнией тепло;
Чтобы мчаться к тебе, по берегу и по морю
Я подхватил взрыв:
Флот, который я встретил, шел хорошо, и все же
'T утонет, прежде чем ночь пройдет.
ШЕСТОЙ ДУХ.
Мое жилище — тень ночи,
Почему твоя магия мучает меня светом?
СЕДЬМОЙ ДУХ
Звезда, управляющая твоей судьбой 110
Им управлял я, прежде чем земля началась:
Это был мир такой же свежий и справедливый
Как когда-либо вращался вокруг солнца в воздухе;
Его ход был свободным и регулярным,
Космическая грудь не была милее звезды.Пришел час -- и стало
Блуждающая масса бесформенного пламени,
Беспутная комета и проклятье,
Угроза вселенной;
Все еще катится с врожденной силой, 120
Без сферы, без курса,
Яркое уродство на высоте,
Чудовище верхнего неба!
И ты! под его влиянием родился--
Ты червяк! кого я слушаюсь и презираю -
Вынужденный силой (которая не твоя,
И одолжил тебе, но чтобы сделать тебя моей)
Чтобы спуститься на этот краткий миг,
Где эти слабые духи вокруг тебя сгибаются
И вести переговоры с такими, как ты... 130
Что бы ты хотел, дитя глины! со мной?
СЕМЬ ДУХОВ
Земля, океан, воздух, ночь, горы, ветры, твоя звезда,
В твоем распоряжении, дитя глины!
Перед тобой в твоих поисках их духи -
Что ты скажешь о нас, сын смертных?
МАНФРЕД.
Забывчивость--
ПЕРВЫЙ ДУХ. Из чего... из кого... и почему?
МАНФРЕД. О том, что во мне; почитай там--
Вы знаете это, и я не могу произнести это.
ДУХ. Мы можем только дать тебе то, что у нас есть:
Спроси у нас подданных, суверенитет, власть 140
Над землей, целой, или частью, или знаком
Который должен контролировать элементы, из которых
Мы господа, - все до единого,
Они будут твоими.
МАНФРЕД. Забвение, самозабвение...
Не можете ли вы вырвать из сокровенных сфер
Вы так щедро предлагаете то, что я прошу?
ДУХ.Это не в нашей сущности, не в нашем умении;
Но... ты можешь умереть.
МАНФРЕД. Подарит ли мне его смерть?
ДУХ. Мы бессмертны, и не забывайте;
Мы вечны; и нам последние 150
Есть, как будущее, настоящее. Ты ответил?
МАНФРЕД. Вы смеетесь надо мной, но сила, которая привела вас сюда
Сделал тебя моей. Рабы, не смейтесь над моей волей!
Разум, дух, прометеевская искра,
Молния моего существа так же ярка,
Всепроникающий и стремительный, как твой собственный,
И не уступлю твоему, хоть и в глине!
Отвечай, или я научу тебя, кто я такой.
ДУХ. Мы отвечаем, как мы ответили; наш ответ
Даже в твоих собственных словах.
МАНФРЕД. Почему вы так говорите? 160
ДУХ. Если, как ты говоришь, твоя сущность будет такой же, как наша,
Мы ответили, сказав тебе, что вещь
Смертные называют смерть не имеет к нам никакого отношения.
МАНФРЕД. Напрасно я звал вас из ваших владений;
Вы не можете или не хотите помочь мне.
ДУХ. Сказать;
Что имеем, то и предлагаем; это твое:
Подумай, прежде чем отпустить нас, спроси еще раз...
Царство, и сила, и сила, и долгота дней --
МАНФРЕД.Проклят! какое мне дело до дней?
Они уже слишком длинные. -- Следовательно -- прочь! 170
ДУХ. Но подожди: будь здесь, наша воля сослужила бы тебе службу;
Подумай, неужели нет другого дара
Что мы можем сделать не бесполезным в твоих глазах?
МАНФРЕД. Нет, ни одного: но останься -- на мгновение, прежде чем мы расстанемся --
Я хотел бы увидеть вас лицом к лицу. я слышу
Твои голоса, сладкие и меланхолические звуки,
Как музыка на водах; и я вижу
Постоянный аспект ясной большой звезды;
Но не более того.
Приблизься ко мне таким, какой ты есть,
Или один, или все, в ваших привычных формах.180
ДУХ. У нас нет форм, кроме элементов
Из которых мы разум и принцип:
Но выбери форму-- в которой мы появимся.
МАНФРЕД. У меня нет выбора, на земле нет формы
Отвратительно или красиво для меня. Позволь ему,
Кто из вас самый могущественный, прими такой вид
Как ему может показаться наиболее подходящим .-- Приходите!
Седьмой дух (появляющийся в образе красивой женщины)
фигура). Вот!
МАНФРЕД. О Боже! если это так, и ты
Искусство не безумие и издевательство
Я еще мог бы быть очень счастлив - я обниму тебя, 190
И мы снова будем... [Фигура исчезает.Мое сердце сокрушено!
[МАНФРЕД падает без чувств.
(Голос слышен в следующем заклинании.)
Когда луна на волне,
И светлячок в траве,
И метеор на могиле,
И огонек на болоте;
Когда стреляют падающие звезды,
И в ответ ухают совы,
И молчаливые листья все еще
В тени холма,
Будет ли моя душа на твоей, 200
С силой и со знаком.
Хотя твой сон может быть глубоким,
Но твой дух не будет спать;
Есть оттенки, которые не исчезнут,
Есть мысли, которые ты не можешь изгнать;
Неведомой тебе силой,
Ты никогда не можешь быть один;
Ты укутан, как саван,
Ты собрался в облаке;
И вечно ты будешь жить 210
В духе этого заклинания.
Хоть ты видишь, что я не прохожу мимо,
Ты почувствуешь меня своим глазом
Как вещь, которая, хотя и невидима,
Должен быть рядом с тобой, и был;
И когда в этом тайном страхе
Ты повернул голову,
Ты будешь удивляться, что я не
Как тень твоя на месте,
И сила, которую ты чувствуешь 220
Будет то, что ты должен скрывать.И волшебный голос и стих
крестил тебя проклятием;
И дух воздуха
опоясал тебя сетью;
На ветру есть голос
Запретит тебе радоваться;
И тебе Ночь откажет
Весь покой ее неба;
И день будет иметь солнце, 230
Что заставит тебя пожелать, чтобы это было сделано.
Из твоих ложных слез я извлек
Сущность, обладающая силой убивать;
Из твоего сердца я тогда вырвал
Черная кровь в своем самом черном источнике;
Из твоей улыбки я вырвал змею,
Ибо там он свернулся, как в тормозе;
Из твоих собственных губ я черпал очарование
Что нанесло всем этим их главный вред;
Доказывая каждый известный яд, 240
Я обнаружил, что самым сильным был твой собственный.
Твоей холодной грудью и змеиной улыбкой,
Твоими непостижимыми безднами коварства,
Этим самым кажущимся добродетельным глазом,
Лицемерием твоей замкнутой души;
Совершенством твоего искусства
Что сошло за человеческое твое собственное сердце;
Радуясь чужой боли,
И твоим братством Каина,
Я взываю к тебе! и заставить 250
Себя, чтобы быть твоим настоящим адом!
И на твою голову я выливаю пузырек
Который посвящает тебя этому испытанию;
Ни заснуть, ни умереть,
Будет в твоей судьбе;
Хотя твоя смерть все еще будет казаться близкой
По желанию твоему, но как страх;
Ло! заклинание теперь работает вокруг тебя,
И беззвенящая цепь связала тебя;
Над твоим сердцем и мозгом вместе 260
Было ли слово передано - теперь увядайте!
СЦЕНА II
Гора Юнгфрау.-- Время, утро.--
МАНФРЕД один на Скалах.
МАНФРЕД. Духи, которых я поднял, покидают меня,
Заклинания, которые я изучил, сбили меня с толку,
Лекарство, о котором я думал, пытало меня;
Я больше не полагаюсь на сверхчеловеческую помощь,
Оно не имеет власти над прошлым, и для
Будущее, пока прошлое не погрузится во тьму,
Это не мой поиск.
-- Моя мать Земля!
И ты, свежий рассвет, и ты, горы,
Почему ты красивая? Я не могу любить тебя. 270
И ты, светлый глаз вселенной
Который открыт всем и всем
Искусство наслаждение - ты не shin'st на моем сердце.И вы, утесы, на чьем краю
Я стою, и на краю потока внизу
Вот высокие сосны превратились в кусты
В головокружении от расстояния; когда прыжок,
Движение, движение, даже вздох вызывали бы
Моя грудь на каменном ложе
Чтобы отдохнуть навсегда - почему я останавливаюсь? 280
Я чувствую порыв — но не ныряю;
Я вижу опасность — но не отступай;
И мой мозг кружится — и все же моя нога тверда.
На мне есть сила, которая удерживает,
И делает жизнь моей роковой;
Если это жизнь, чтобы носить в себе
Это бесплодие духа и быть
Гробница моей души, ибо я перестал
Чтобы оправдать свои дела перед собой -
Последняя немощь зла.Да, 290
Ты крылатый и рассекающий облака служитель, [Пролетает орел.
Чей счастливый полет выше всего в небо,
Что ж, можешь ты подлететь так близко ко мне -- я должен быть
Твоя добыча и съешь орлят твоих; ты ушел
Где глаз не может следовать за тобой; но твой
И все же пронзает вниз, вперед или вверх,
С всепроникающим видением.
-- Красивый!
Как прекрасен весь этот видимый мир!
Как славен в своем действии и сам по себе!
Но мы, называющие себя его государями, мы, 300
Наполовину пыль, наполовину божество, одинаково непригодные
Чтобы утонуть или взлететь, с нашей смешанной сущностью
Конфликт его стихий и дыхание
Дыхание деградации и гордыни,
Борясь с низкими желаниями и высокой волей,
Пока наша смертность не преобладает,
И люди то, что они называют не себе,
И доверять не друг другу.Слушай! заметка,
[Вдалеке слышна пастушья свирель.
Естественная музыка горного тростника
(Ибо здесь патриархальные дни не 310
Пастырская басня) трубит в свободном воздухе,
Смешанный со сладкими колокольчиками прогуливающегося стада;
Моя душа выпьет эти отголоски. -- О, если бы я был
Незримый дух прекрасного звука,
Живой голос, дышащая гармония,
Бестелесное наслаждение -- рожденное и умирающее
С благословенным тоном, который сделал меня!
Введите снизу ОХОТНИКА НА ЗАМШЕ.ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Даже так
Так прыгала серна: ее проворные ноги
сбили меня с толку; мои успехи сегодня будут недостаточными
Отплатите за мой головокружительный труд.
-- Что здесь? 320
Кто, кажется, не из моего ремесла, но все же достиг
Высота, которую никто даже из наших горцев
Спасите наших лучших охотников, может получить: его одежда
Хорош, его вид мужествен, и его вид
Гордый, как вольнорожденный крестьянин, на таком расстоянии --
Я подойду к нему поближе.
МАНФРЕД (не замечая другого). Быть таким--
Седые от тоски, как эти проклятые сосны,
Обломки одной зимы, без коры, без ветвей,
Загнивший ствол на проклятом корне
Что, однако, вызывает чувство разложения -- 330
И быть таким, вечно, но таким,
Бывало иначе! Теперь борозды
Морщинами, изрытыми мгновениями, а не годами
И часы -- все замученные веками -- часы
Который я переживу! -- О, опрокидывающие ледяные утесы!
О, лавины, которых влечет дуновение
В горной толпе приди и сокруши меня!
Я слышу тебя мгновенно вверху, внизу,
Сбой с частым конфликтом, но вы проходите,
И падать только на то, что еще будет жить; 340
По молодому цветущему лесу или избушке
И хутор безобидного селянина.ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Туманы начинают подниматься вверх по долине;
Я предупрежу его, чтобы он спустился, или он может случайно
Потерять сразу свой путь и жизнь вместе.
МАНФРЕД. Туманы кипят вокруг ледников; облака
Поднимайся, быстро вьясь подо мной, белый и серный,
Как пена из бушующего океана глубокого Ада,
Чья каждая волна разбивается о живой берег
Наваленный чертовски похожими камешками. У меня кружится голова. 350
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Я должен подойти к нему осторожно; если рядом
Внезапный шаг испугает его, и он
Кажется, уже шатается.МАНФРЕД. Падали горы,
Оставив брешь в облаках, и с ударом
Раскачивая своих альпийских собратьев; заполнение
Спелые зеленые долины с осколками разрушения;
Запрудив реки внезапным рывком,
Которые превратили воды в туман и заставили
Их фонтаны находят другое русло — таким образом,
Так, в старости, гора Розенберг - 360
Почему я не стоял под ним?
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Друг! береги себя,
Ваш следующий шаг может быть роковым! -- для любви
Того, кто сотворил тебя, не стой на том краю!
МАНФРЕД.(не слушая его). Такой был бы для меня
подгонка могилы;
Мои кости тогда успокоились в своей глубине;
Они не были тогда разбросаны по скалам
Ибо игра ветра -- вот так -- вот они будут --
В этом единственном прыжке.
Прощайте, открывающиеся небеса!
Не смотри на меня так укоризненно -
Вы не были предназначены для меня -- Земля! возьми эти атомы! 370
[Когда МАНФРЕД пытается спрыгнуть со скалы,
ОХОТНИК внезапно хватает и удерживает его.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ.Стой, безумец! -- хоть и устал от жизни твоей,
Не запятнай наши чистые долины своей виновной кровью!
Прочь со мной - я не оставлю свою хватку.
МАНФРЕД. Я очень болен на сердце -- нет, не хватайте меня --
Я вся немощь - кружатся горы
Вращаюсь вокруг меня -- Я ослепну -- Что ты такое?
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Я отвечу этому анону. -- Прочь от меня!
Облака сгущаются -- вот -- теперь обопритесь на меня --
Поставь ногу сюда-- сюда, возьми этот посох и цепляйся
Минутку этому кусту -- теперь дай мне руку, 380
И крепко держись за мой пояс -- мягко -- хорошо --
Шале будет занято в течение часа.Давай, мы быстро найдем более надежную опору,
И что-то вроде дорожки, которую торрент
Умылся с зимы. -- Ну, это храбро сделано;
Ты должен был быть охотником. -- Следуй за мной.
[Когда они с трудом спускаются по скалам, сцена заканчивается.
АКТ II
СЦЕНА I
Коттедж среди Бернских Альп.
МАНФРЕД и ОХОТНИК ЗА СЕННОЙ.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Нет, нет, еще остановись, ты еще не должен выходить:
Твой разум и тело одинаково непригодны
Довериться друг другу хотя бы несколько часов;
Когда тебе станет лучше, я буду твоим проводником...
Но куда?
МАНФРЕД.Он не импортирует; я знаю
Мой маршрут вполне успешен, и мне не нужны дальнейшие указания.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Твоя одежда и походка говорят о твоем высоком происхождении.
Один из многих вождей, чьи замки на скалах
Взгляни на нижние долины -- какая из них
Может называть тебя Господом? Я знаю только их порталы; 10
Мой образ жизни ведет меня, но редко вниз
Греться у огромных очагов тех старых залов,
Гуляя с вассалами, да тропы,
Которые шагают из наших гор к своим дверям,
Я с детства знаю -- кто из них твой?
МАНФРЕД.Независимо от того.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Ну, сэр, простите меня за вопрос,
И будь веселее. Приходите, попробуйте мое вино;
'Tis древнего урожая; много дней
Теперь мои вены растаяли среди наших ледников.
МАНФРЕД. Разве я не терплю? -- Посмотри на меня -- я живу.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Это судороги, а не здоровая жизнь.
МАНФРЕД. Я говорю тебе, человек! Я прожил много лет,
Много долгих лет, но теперь они ничто
К тем, которые я должен перечислить: векам... векам...
Пространство и вечность -- и сознание,
С яростной жаждой смерти -- и до сих пор неутоленной!
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Почему на твоем челе печать средних лет
Едва ли был установлен; Я твой старший далеко. 50
МАНФРЕД. Думаешь ли ты, что существование зависит от времени?
Это так; но действия - это наши эпохи: мои
Сделали мои дни и ночи нетленными
Бесконечные и все одинаковые, как пески на берегу
Бесчисленные атомы; и одна пустыня
Бесплодный и холодный, о который разбиваются дикие волны,
Но ничто не покоится, кроме туш и обломков,
Скалы и соленые бурьяны горечи.ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Увы! он сумасшедший, но все же я не должен оставить его.
МАНФРЕД. Я бы хотел, чтобы то, что я вижу, 60
Был бы лишь смутным сном.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Что это
Что ты видишь или думаешь, что смотришь?
МАНФРЕД.
Я и ты -- крестьянин Альп --
Твои смиренные добродетели, гостеприимный дом
И духом терпеливым, благочестивым, гордым и свободным;
Твое самоуважение, привитое к невинным мыслям;
Твои дни здоровья и ночи сна; твои труды
Опасностью достойным, но невиновным; надежды
Веселой старости и тихой могилы,
С крестом и гирляндой над зеленой травой, 70
И любовь твоих внуков к эпитафии;
Это я вижу -- и затем я смотрю внутрь --
Не беда -- моя душа уже обожжена!
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ.И ты променял бы свою долю на мою?
МАНФРЕД. Нет друга! Я бы не обидел тебя и не променял бы
Моя участь с живым существом: я могу вынести--
Как ни прискорбно, это все еще терпеть--
В жизни то, что другие не могли мечтать,
Но погибнуть в своем сне.
ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. И с этим--
Это осторожное чувство к чужой боли, 80
Можешь ли ты быть черным от зла? -- Не говори так.
Может ли одна из нежных мыслей отомстить
На своих врагов?
МАНФРЕД. Ой! нет нет нет!
Мои раны обрушились на тех, кто любил меня...
На тех, кого я больше всего любил: я никогда не подавлял
Враг, если не считать моей справедливой защиты.
..
Но мое объятие было роковым.ОХОТНИК НА ЗАМШЕ. Небо дай тебе отдохнуть!
И покаяние возвратит тебя к себе;
Мои молитвы будут за тебя.
МАНФРЕД. Мне они не нужны,
Но может терпеть твою жалость. я ухожу-- 90
'T время - прощай! - Вот золото, и спасибо за тебя;
Нет слов - это твой долг. Не следуй за мной;
Я знаю свой путь - прошлое горных опасностей:
И еще раз я заклинаю тебя, не следуй! [Уходит МАНФРЕД.
СЦЕНА II
Нижняя долина в Альпах. Катаракта.
Входит МАНФРЕД.Еще не полдень - лучи солнца еще выгибаются
Поток с множеством оттенков небес,
И свернуть колеблющуюся колонну листового серебра
Над стремительным отвесом утеса,
И швыряет свои линии пенящейся высоты,
И туда и сюда, как высокий бледный скакун, 100
Гигантский конь, которого Смерть оседлает,
Как сказано в Апокалипсисе. Нет глаз
Но мои теперь пьют это зрелище красоты;
Я должен быть единственным в этом сладком одиночестве,
И с Духом место разделить
Поклонение этим водам.-- Я позвоню ей.
[МАНФРЕД берет немного воды на ладонь и подбрасывает ее в воздух, бормоча заклинание.
После паузы АЛЬПИЙСКАЯ ВЕДЬМА поднимается под сводом солнечной арки потока.
Прекрасный Дух! с твоими светлыми волосами,
И ослепительные глаза славы, в чьей форме
Очарование наименее смертных дочерей Земли растет
До неземного роста, по существу 110
Из более чистых элементов; в то время как оттенки юности
(Гвоздика хотела бы щеку спящего младенца
Укачанный биением материнского сердца,
Или оттенки розы, которые оставляют сумерки лета
По девственному снегу высокого ледника,
Румянец земли, обнимающий своим небом)
Окрась свой небесный облик и приручи
Красоты солнечной луки, склонившейся над тобой.Прекрасный Дух! в твоем спокойном ясном лбу,
Где стеклянная безмятежность души, 120
Что само по себе показывает бессмертие,
Я читал, что ты простишь сыну
Земли, кому позволяют непонятные силы
Пообщаться с ними время от времени -- если он
Помоги ему его заклинаниями - чтобы звать тебя так,
И взгляни на тебя на мгновение.
ВЕДЬМА. Сын Земли!
Я знаю тебя и силы, которые дают тебе силу;
Я знаю тебя как человека многих мыслей,
И дела добрые и злые, крайние и в том, и в другом,
Роковой и обреченной в твоих страданиях.
130
Я ожидал этого - что ты хочешь со мной?
МАНФРЕД. Смотреть на твою красоту -- больше ничего.
Лицо земли свело меня с ума, и я
Укройтесь в ее тайнах и проникните
В обители тех, кто управляет ею -
Но они ничем не могут мне помочь. я искал
От них то, что не смогли подарить, и теперь
дальше не ищу.
ВЕДЬМА. Каким может быть квест
Что не во власти самого сильного,
Правители невидимого?
МАНФРЕД. Благо; 140
Но зачем мне это повторять? напрасно.ВЕДЬМА. Я не знаю этого; пусть твои губы произнесут это.
МАНФРЕД. Что ж, хоть это и мучает меня, но это одно и то же;
Моя боль найдет голос. От моей юности вверх
Мой дух ходил не с душами человеческими,
И не смотрел на землю человеческими глазами;
Жажда их честолюбия не была моей;
Цель их существования не была моей;
Мои радости, мои печали, мои страсти и мои силы,
Сделал меня чужим; хотя я носил форму, 150
Я не сочувствовал дышащей плоти,
Ни среди тварей из глины, которые меня опоясывали
Был ли там только один, кто-- но ее анон.Я сказал с людьми и с мыслями людей,
Я провел лишь небольшое причастие; но вместо,
Моя радость была в пустыне, чтобы дышать
Тяжелый воздух ледяной горной вершины,
Где птицы не смеют строить, ни крыло насекомого
Порхать над лишенным травы гранитом; или погрузиться
В поток, и катиться на 160
В быстром вихре новой прибойной волны
Речного ручья или океана в их течении.
В них ликовала моя прежняя сила; или
Чтобы следовать сквозь ночь за движущейся луной,
Звезды и их развитие, или улов
Ослепительные молнии, пока не помутнели мои глаза;
Или смотреть, вглядываясь в разбросанные листья,
Пока осенние ветры были в своей вечерней песне.Таковы были мои развлечения и одиночество;
Ибо если существа, одним из которых я был, -- 170
Ненавидя быть таким, - пересек меня на моем пути,
Я чувствовал себя униженным обратно к ним,
И снова была вся глина. А потом я нырнул,
В моих одиноких странствиях, в пещерах смерти,
Искал причину в следствии и нарисовал
Из иссохших костей, и черепов, и горстки пыли,
Выводы самые запретные. Затем я прошел
Ночи лет в науках, необученных
Сохрани в старину; и со временем и трудом,
И страшное испытание, и такое покаяние 180
Как сама по себе имеет власть над воздухом
И духи, которые обходят воздух и землю,
Пространство и бесконечные люди, я сделал
Мои глаза знакомы с Вечностью,
Таких, как до меня делали волхвы и
Тот, кто из своих родников поднял
Эрос и Антерос в Гадаре,
Как я тебя, - и с моим знанием вырос
Жажда знаний, и сила и радость
Из этого самого яркого разума, пока.
.. 190
ВЕДЬМА.Продолжить.
МАНФРЕД. Ой! Я лишь так продлил свои слова,
Обладая этими праздными атрибутами, потому что
Когда я приближаюсь к сердцевине горя моего сердца...
Но к моей задаче. Я не назвал тебе
Отец или мать, любовница, друг или существо
С кем я носил цепь человеческих уз;
Если бы у меня были такие, они мне показались бы не такими...
И все же был один--
ВЕДЬМА. Не жалей себя - продолжай.
МАНФРЕД. Она была похожа на меня чертами лица -- ее глаза
Ее волосы, ее черты, все, до самого тона 200
Даже ее голос, говорили они, был похож на мой;
Но все смягчил и превратил в красоту;
У нее были те же одинокие мысли и скитания,
Поиски скрытых знаний и ума
Постичь вселенную: ни эти
Один, но с более мягкими силами, чем мои,
Жалость, и улыбки, и слезы, которых у меня не было;
И нежность -- но то, что я имел к ней;
Смирение, которого у меня никогда не было.Ее недостатки были моими — ее достоинства были ее собственными — 210
Я любил ее и уничтожил ее!
ВЕДЬМА. Твоей рукой?
МАНФРЕД. Не рукой, а сердцем, которое разбило ей сердце;
Оно посмотрело на мое и увяло.
я пролил
Кровь, но не ее -- и все же ее кровь была пролита --
Я видел и не мог остановиться.
ВЕДЬМА. И для этого--
Существо расы, которую ты презираешь,
Порядок, над которым возвысится твой собственный,
Смешавшись с нами и нашими, ты отказываешься
Дары наших великих знаний и отступления
Чтобы возродить смертность-- Прочь! 220
МАНФРЕД.Дочь Воздуха! Говорю тебе, с того часа --
Но слова - это дыхание - посмотри на меня во сне,
Или наблюдай за моими наблюдениями-- Подойди и сядь рядом со мной!
Мое одиночество больше не одиночество,
Но населенный Фуриями, -- я скрежетал
Мои зубы во тьме до возвращения утра,
Потом проклинал себя до заката; я молился
Ибо безумие как благословение - мне отказано.
Я оскорбил смерть, но на войне
Стихий воды от меня отступили, 230
И роковые вещи прошли безвредно - холодная рука
Безжалостного демона удерживал меня,
Вернуться на один волос, который не порвется.В фантазии, воображении, все
Изобилие моей души, которое однажды было
Крез в творении - я погрузился глубоко,
Но, как отливная волна, меня отбросило назад
В бездну моей непостижимой мысли.
Я погрузился среди людей - Забвение
Я искал во всем, кроме того, где его можно найти, 240
И что я должен узнать - мои науки,
Мое давно преследуемое и сверхчеловеческое искусство,
Здесь смертен; Я живу в своем отчаянии -
И жить... и жить вечно.
ВЕДЬМА. Это может быть
Что я могу помочь тебе.МАНФРЕД. Для этого твоя сила
Должен разбудить мертвых или уложить меня с ними на дно.
Сделай так-- в любой форме-- в любой час--
При любой пытке -- да будет последней.
ВЕДЬМА. Это не в моей области; но если ты
Поклянись повиноваться моей воле и сделай 250
Моя просьба, это может помочь тебе в твоих желаниях.
МАНФРЕД. Я не буду клясться-- Повинуйтесь! и кого? духи
Чьим присутствием я повелеваю и буду рабом
Из тех, кто служил мне -- Никогда!
ВЕДЬМА. Это все?
Нет ли у тебя более мягкого ответа? -- Но подумай о себе,
И остановись, прежде чем ты отвергнешь.МАНФРЕД. Я сказал это.
ВЕДЬМА. Хватит! -- Тогда я могу удалиться -- скажите!
МАНФРЕД. Выходить на пенсию! [ВЕДЬМА исчезает.
МАНФРЕД (один). Мы дураки времени и ужаса: Дни
Украсть нас и украсть у нас; все же мы живем,
Ненавидя нашу жизнь и все еще боясь умереть.
260
Во все дни этого ненавистного ига...
Эта жизненная тяжесть на борющемся сердце,
Который тонет от печали или быстро бьется от боли,
Или радость, которая заканчивается агонией или обмороком...
Во все дни минувшие и будущие, ибо
В жизни нет настоящего, мы можем сосчитать
Как мало, как меньше, чем мало, где душа
Предвосхищает жажду смерти, и все же отступает
Как из ручья зимой, хоть стужа
Будь лишь мгновением.у меня один ресурс 270
Все еще в моей науке - я могу призывать мертвых,
И спросите их, чем мы боимся быть:
Самым суровым ответом может быть только Могила,
И это ничего, если они не ответят...
Погребенный Пророк ответил Ведьме
Эндора; и спартанский монарх нарисовал
От неусыпного духа византийской девы
Ответ и его судьба - он убил
То, что он любил, не зная, что он убил,
И умер без помилования, хотя и звал на помощь 280
Фиксийский Юпитер и в Фигалии подняли
Аркадские заклинатели, чтобы заставить
Возмущенная тень, чтобы свергнуть свой гнев,
Или назначь ей срок мести, - ответила она.
Словами сомнительного значения, но исполнившимися.
Если бы я никогда не жил, то, что я люблю
Был еще жив; если бы я никогда не любил,
То, что я люблю, все равно было бы прекрасно...
Счастливая и дарящая счастье. Кто она?
Что она теперь? -- страдалица за мои грехи -- 290
Вещь, о которой я не смею думать... или ничего.
Через несколько часов я не буду звонить напрасно--
Но в этот час я боюсь того, на что осмеливаюсь:
До этого часа я никогда не сжимался, чтобы смотреть
О духе, добром или злом, теперь я дрожу,
И чувствую странную холодную оттепель на сердце.
Но я могу действовать даже то, что я больше всего ненавижу,
И защищать человеческие страхи.-- Приближается ночь. [Выход.
СЦЕНА III
Вершина горы Юнгфрау.
Войдите в ПЕРВУЮ СУДЬБУ.
Луна восходит широкая, круглая и яркая;
А тут по снегу, где никогда не бывает 300 человеческих ног
Обыкновенной смертной ступней мы ступаем каждую ночь,
И не оставлять следов; над диким морем,
Стеклянный океан горного льда,
Мы скользим по его грубым выключателям, которые надеваются
Аспект кувыркающейся пены бури,
Застывший в мгновенье — образ мертвого водоворота.
Город спит;
Утро, чтобы оплакивать его,
Пусть рассвет на нем плачет:
Угрюмо, медленно,
Черная чума пролетела над ним -
Тысячи лежат смиренно;
Десятки тысяч погибнут...
Живые улетят из
Больных они должны лелеять; 340
Но ничто не может победить
Прикосновение, от которого они умирают.Печаль и тоска,
И зло и ужас,
Окутать нацию -
Блаженны мертвые,
Кто не видит взгляда
собственного запустения;
Эта работа ночи...
Это крушение королевства... это мое дело... 350
Веками я делал и буду возобновлять!
Войдите во ВТОРУЮ и ТРЕТЬЮ СУДЬБЫ.
Три.
В наших руках сердца людей,
Наши шаги - их могилы:
Мы только даем, чтобы снова взять
Духи наших рабов!
ПЕРВАЯ СУДЬБА.Добро пожаловать! -- Где Немезида?
ВТОРАЯ СУДЬБА.
На какой-то большой работе;
Но что я не знаю, потому что мои руки были заняты.
ТРЕТЬЯ СУДЬБА. Вот она идет.
Введите НЕМЕЗИДУ.
ПЕРВАЯ СУДЬБА. Скажи, где ты был?
Мои сестры и ты сегодня медлительны.
НЕМЕЗИДА. Меня задержали за ремонтом разбитых тронов, 360
Жениться на дураках, восстанавливать династии,
Мстя за людей врагам,
И заставить их раскаяться в своей мести;
Доводя мудрых до безумия, от тупых
Формирование оракулов, чтобы править миром
Снова, потому что они устарели,
И осмелились смертные задуматься о себе,
Взвешивать королей на весах и говорить
Свободы, запретный плод.-- Прочь!
Мы просидели час — поднимаемся мы на облака! [Уходит. 370
СЦЕНА 4
Зал АРИМАНА.-- АРИМАНА на своем троне, шаре огня, окруженном ДУХАМИ.
Гимн ДУХОВ
Слава нашему Господину! -- Князь Земли и Воздуха! --
Кто ходит по облакам и водам - в его руке
Скипетр стихий, которые рвут
Сами к хаосу по его высокому повелению!
Он дышит - и буря сотрясает море;
Он говорит - и облака отвечают громом;
Он глядит — от взгляда его бегут солнечные зайчики;
Он движется - землетрясения разрывают мир на части.
Под его стопами возвышаются вулканы;
Его тень — Мор; его путь 380
Кометы возвещают сквозь потрескивающие небеса;
И планеты обращаются в пепел от его гнева.
Ему Война приносит ежедневную жертву;
Ему Смерть платит дань; Жизнь его,
Со всей его бесконечной агонией -
И его дух во что бы то ни стало!
Введите СУДЬБЫ и НЕМЕЗИДУ.
ПЕРВАЯ СУДЬБА. Слава Ариманесу! на земле
Его сила увеличилась - обе мои сестры сделали
Его приказ, и я не пренебрегал своим долгом!
ВТОРАЯ СУДЬБА.Слава Ариманесу! мы кланяемся 390
Шеи людей, склонитесь перед его троном!
ТРЕТЬЯ СУДЬБА. Слава Ариману! -- ждем Его кивка!
НЕМЕЗИДА. Повелитель государей! мы твои.
И все, что живет, более или менее наше,
И большинство вещей полностью так; еще увеличить
Наша сила, умножая твою, требует нашей заботы,
И мы бдительны - Твои поздние приказы
Были выполнены до предела.
Входит МАНФРЕД.
ДУХ. Что здесь?
Смертный! -- Ты, опрометчивый и роковой негодяй,
Поклонись и поклонись!
ВТОРОЙ ДУХ.
420
Принц Сил невидимый! Этот человек
Не обычный порядок, как его порт
И присутствие здесь обозначают.Его страдания
Имели бессмертную природу, как
Наш; его знание, его сила и воля,
Насколько совместимо с глиной,
Которые засоряют эфирную сущность, были такими
Как глина редко носила; его стремления
Были выше обитателей земли,
И они научили его только тому, что знаем мы... 430
Что знание не счастье, а наука
Но обмен невежества на это
Это другой вид невежества.
Это еще не все; страсти, атрибуты
Земли и неба, от которых ни силы, ни бытия,
Ни дыхание от червя вверх не освобождается,
Пронзили его сердце; и в их следствии
Сделал его вещью, которую я, не жалея,
Но простите тех, кто жалеет.Он мой,
И твое, может быть, так оно или не так, 440
Ни один другой Дух в этом регионе не
Душа, подобная его... или власть над его душой.
НЕМЕЗИДА. Что он здесь делает тогда?
ПЕРВАЯ СУДЬБА. Пусть он ответит на это.
МАНФРЕД. Вы знаете, что я знаю; и без силы
Я не мог быть среди вас: но есть
Силы еще глубже - я иду в поисках
Из таких, чтобы ответить на то, что я ищу.
НЕМЕЗИДА. Что ты хочешь?
МАНФРЕД. Ты можешь не отвечать мне.
Вызовите мертвых - мой вопрос к ним.НЕМЕЗИДА. Великий Ариман, воля твоя говорит 450
Желания этого смертного?
АРИМАНЕС. Да.
НЕМЕЗИДА. Кого бы ты
Раскопать?
МАНФРЕД. Тот, у кого нет могилы - позови Астарту.
НЕМЕЗИДА
Тень! или Дух!
Кем бы ты ни был,
Который все еще наследует
Целое или часть
От формы твоего рождения,
Из формы твоей глины
Который вернулся на землю,-- 460
Вновь появляются в день!
Терпи то, что тебе надоело,
Сердце и форма,
И вид, который ты носил
Избавиться от червя.Появись! -- Появись! -- Появись!
Кто послал тебя туда, требует тебя здесь!
[Призрак АСТАРТЫ поднимается и становится посредине.
МАНФРЕД. Может ли это быть смертью? на ее щеке румянец;
Но теперь я вижу, что это не живой оттенок,
Но странная сутолока - как неестественный красный 470
Что Осень сажает на погибший лист.
Это то же самое! О Боже! что я должен бояться
Смотреть на то же.
.. Астарта! -- Нет,
Я не могу с ней говорить, но пусть она говорит...
Прости меня или осуди меня.
НЕМЕЗИДА
Силой, которая сломала
Могила, пленившая тебя,
Говори с тем, кто говорил,
Или те, кто звал тебя!
МАНФРЕД.Она молчит,
И в этой тишине я более чем ответил. 480
НЕМЕЗИДА. Моя сила не простирается дальше.
Князь воздуха! Это зависит от тебя одного - прикажи ее голосу.
АРИМАНЕС. Дух -- подчинись этому скипетру!
НЕМЕЗИДА. Молчать еще!
Она не нашего ордена, но принадлежит
К другим силам. Смертный! твои поиски напрасны,
И мы тоже в недоумении.
МАНФРЕД. Услышь меня, услышь меня...
Астарта! мой любимый! Поговори со мной;
Я столько вытерпел... столько вытерпел...
Посмотри на меня! могила не изменила тебя больше
Чем я изменился для тебя.Ты любил меня 490
Слишком сильно, как я любил тебя: мы не созданы
Истязать таким образом друг друга, хотя бы
Самый смертный грех любить так, как мы любили.
Скажи, что ты не ненавидишь меня, что я терплю
Это наказание для обоих - что ты будешь
Один из блаженных -- и что я умру;
Ибо до сих пор все ненавистные вещи сговариваются
Чтобы связать меня в существовании - в жизни
Что заставляет меня бояться бессмертия.
..
Будущее, как прошлое. Я не могу отдыхать. 500
Я не знаю, чего прошу и чего ищу:
Я чувствую только то, что ты - и то, что я;
И я бы услышал еще раз, прежде чем погибнуть
Голос, который был моей музыкой... Говори со мной!
Ибо я призвал тебя в тихую ночь,
Напугал дремлющих птиц с притихших ветвей,
И разбудил горных волков, и сделал пещеры
Познакомившись с твоим тщетно повторяемым эхом именем,
Что ответило мне -- многое ответило мне --
Духи и люди -- но ты молчал все.510
Но поговори со мной! Я обогнал звезды,
И напрасно смотрел на небо в поисках тебя.
Поговори со мной! Я бродил по земле,
И не нашел твоего подобия -- Говори со мной!
Посмотри на демонов вокруг - они сочувствуют мне:
Я не боюсь их и сочувствую только тебе.
Поговори со мной! хоть бы и в гневе; -- но скажи --
Я не знаю, что -- но позволь мне услышать тебя один раз --
Этот раз-- еще раз!
ПРИЗРАК АСТАРТЫ. Манфред!
МАНФРЕД. Скажи, скажи...
Я живу, но в звуке - это твой голос! 520
ФАНТОМ.Манфред! Завтра кончаются твои земные беды.
Прощание!
МАНФРЕД. Еще одно слово - я прощен?
ФАНТОМ. Прощание!
МАНФРЕД. Скажи, встретимся ли мы снова?
ФАНТОМ. Прощание!
МАНФРЕД. Одно слово о милосердии! Скажи, ты любишь меня.
ФАНТОМ. Манфред! [Дух АСТАРТЫ уходит.
НЕМЕЗИДА. Она ушла и не будет отозвана;
Ее слова сбудутся. Вернитесь на землю.
ДУХ. Он в конвульсиях -- Это должно быть смертным
И ищите то, что находится за пределами смертности.ДРУГОЙ ДУХ. И все же, видите, он овладевает собой и делает
Его пытки подчиняются его воле. 530
Будь он одним из нас, он бы сделал
Ужасный дух.
НЕМЕЗИДА. Есть ли у тебя еще вопрос
Нашего великого государя или его поклонников?
МАНФРЕД. Никто.
НЕМЕЗИДА. Потом на время прощание.
МАНФРЕД. Тогда встретимся! Где? На земле?--
Как хочешь: и по благодати
Теперь я ухожу должником. Прощайте! [Уходит МАНФРЕД.
(Сцена закрывается).АКТ III
СЦЕНА I
Зал в замке Манфреда.
МАНФРЕД и ГЕРМАН.
МАНФРЕД. Какой час?
ГЕРМАН. Он хочет только один до заката,
И обещает прекрасные сумерки.
МАНФРЕД. Сказать,
Все вещи так расставлены в башне
Как я указал?
ГЕРМАН. Все, милорд, готово;
Вот ключ и шкатулка.
МАНФРЕД. Это хорошо:
Ты можешь уйти в отставку. [Уходит, ГЕРМАН.
МАНФРЕД (один). На мне покой --
Необъяснимая тишина! который до сих пор
Не принадлежал к тому, что я знал о жизни.Если бы я не знал философии
Быть из всех наших тщеславий самым пестрым, 10
Самое простое слово, которое когда-либо обманывало слух
Судя по школьному жаргону, я должен
Золотая тайна, искомый «Калон» найден,
И поселился в моей душе. Это не будет продолжаться,
Но хорошо знать это, хотя бы раз:
Он расширил мои мысли новым смыслом,
И я бы в своих планшетах записал
Вот такое ощущение. Кто там?
Снова введите ГЕРМАН.
ГЕРМАН. Милорд, аббат св.Морис жаждет
Приветствовать твое присутствие.
Входит настоятель церкви Св. МОРИС.
АББАТ. Мир графу Манфреду! 20
МАНФРЕД. Спасибо, святой отец! добро пожаловать в эти стены;
Твое присутствие чтит их и благословляет тех,
Кто обитает в них.
АББАТ. Если бы это было так, граф!
Но я хотел бы посоветоваться с тобой наедине.
МАНФРЕД. Герман, уходи. -- Что хотел бы мой почтенный гость?
АББАТ. Таким образом, без прелюдии: -- Возраст и рвение, моя должность,
И добрые намерения должны ссылаться на мою привилегию;
Наш близкий, хотя и незнакомый район,
Также может быть моим вестником.Слухи странные,
И нечестивой природы, находятся за границей, 30
И занят твоим именем; благородное имя
На века: пусть тот, кто носит его сейчас,
Передайте его без помех!
МАНФРЕД. Продолжайте, -- я слушаю.
Аббат. Говорят, ты разговариваешь с вещами
Которые запрещены к обыску человека;
Что с обитателями темных обителей,
Много злых и небесных духов
Которые ходят долиной смертной тени,
Ты общаешься. Я знаю, что с человечеством,
Твои товарищи по творению, ты редко делаешь 40
Обменивайтесь мыслями, и пусть ваше одиночество
Как у отшельника, будь он святым.МАНФРЕД. И кто они, которые говорят об этом?
АББАТ. Мои благочестивые братья, испуганное крестьянство,
Даже твои собственные вассалы, которые смотрят на тебя
С самыми беспокойными глазами.
Твоя жизнь в опасности.
МАНФРЕД. Возьми это.
АББАТ. Я пришел спасти, а не погубить.
Я не стал бы совать нос в твою тайную душу;
Но если эти вещи будут тихими, еще есть время
За покаяние и жалость: примирись с тобою 50
С истинной церковью и через церковь на небо.
МАНФРЕД. Я слышу тебя. Это мой ответ, что бы там ни было
Я мог быть или остаюсь между
Небеса и я; Я не выберу смертного
Быть моим посредником.Согрешил ли я
Вопреки вашим постановлениям? докажи и накажи!
АББАТ. Мой сын! Я не говорил о наказании,
Но раскаяние и прощение; с самим собой
Выбор таких остается -- и напоследок,
Наши институты и наша твердая вера 60
Дал мне силу сгладить путь от греха
К более высокой надежде и лучшим мыслям, первый
Я ухожу на небеса - "Месть только моя!"
Так говорит Господь, и со всяким смиренномудрием
Его слуга эхом повторяет ужасное слово.
МАНФРЕД. Пожилой человек! в святых нет силы,
Ни прелести в молитве, ни очищающей формы
Ни покаяния, ни внешнего взгляда, ни поста,
Ни агонии, ни большей, чем все это,
Врожденные муки этого глубокого отчаяния 70
Это раскаяние без страха перед адом
Но в целом достаточно для себя
Сотворил бы ад из рая, -- может изгнать нечистую силу
Из безграничного духа быстрое чувство
О собственных грехах, обидах, терпении и мести
На себя; нет будущего боли
Может вершить правосудие над самоосужденным
Он торгует собственной душой.
АББАТ. Все это хорошо;
Ибо это прейдет и сменится
Благоприятной надеждой, которая взглянет вверх 80
Со спокойной уверенностью в это благословенное место
Который все, кто ищет, могут победить, что бы ни было
Их земные ошибки, чтобы они были искуплены:
И начало искупления
Чувство его необходимости. -- Скажи дальше --
И все, чему наша церковь может научить тебя, будет научено;
И все, что мы можем простить тебе, будет прощено.
МАНФРЕД. Когда шестой император Рима был близок к своему последнему,
Жертва нанесенного себе раны,
Чтобы избежать мук публичной смерти 90
Из сенатов когда-то его рабы, некий солдат,
С проявлением верной жалости
Горло хлестало с его назойливой мантией;
Умирающий римлянин оттолкнул его и сказал:
Какая-то империя все еще в его угасающем взгляде...
— Слишком поздно — это верность?
АББАТ.И что из этого?
МАНФРЕД. Я отвечаю Романом--
'Это слишком поздно!'
АББАТ. Никогда не может быть так,
Чтобы примириться со своей душой,
И твоя собственная душа с небом. У тебя нет надежды? 100
Странно — даже те, кто наверху отчаиваются,
И все же сотворить себе какую-нибудь фантазию на земле,
За какую хилую ветку они цепляются, как утопающие..jpg/400px-Verteidigungsminister_Dr.Manfred_W%C3%B6rner_(4909819218).jpg)
МАНФРЕД. Ай... отец! У меня были эти земные видения
И благородных стремлений в юности моей,
Чтобы сделать мой собственный ум других мужчин,
Просветитель народов; и подняться
Я не знал, куда... может быть, упасть;
Но падай, как гора - катаракта,
Который, прыгнув со своей ослепительной высоты, 110
Даже в пенящейся силе своей бездны
(Который выбрасывает туманные столбы, которые становятся
Облака льются дождем с вновь вознесенных небес)
Лежит низко, но могущественно.-- Но это прошлое,
Мои мысли ошибались.
АББАТ. А почему так?
МАНФРЕД. Я не мог укротить свою природу; для него
Должен служить тому, кто хотел бы повлиять - и успокоить, и подать в суд,
И смотреть все время, и совать нос во все места,
И быть живой ложью, кем бы стать
Сильный среди подлых, и такой 120
Масса; Я пренебрегал общением с
Стадо, хотя быть вождем-- и волков.
Лев один, и я тоже.
АББАТ. А почему бы не жить и не действовать с другими мужчинами?
МАНФРЕД.Потому что моя природа была против жизни;
И все же не жесток; ибо я бы не сделал,
Но найти запустение.
Как ветер,
Красно-горячее дыхание самого одинокого Симума,
Который обитает лишь в пустыне и проносится над
Бесплодные пески, на которых нет кустов, которые можно было бы взорвать 130
И упивается их дикими и засушливыми волнами,
И не ищет, чтобы не искали,
Но быть встреченным смертельно, -- такое было
Ход моего существования; но пришел
Вещи на моем пути, которых больше нет.
АББАТ. Увы!
Я боюсь, что ты уже не можешь помочь
От меня и от моего призвания; еще такой молодой,
Я бы все равно...
МАНФРЕД.Посмотри на меня! есть заказ
Из смертных на земле, которые становятся
Старые в молодости и умирающие до среднего возраста, 140
Без насилия воинственной смерти;
Кто-то гибнет от удовольствия, кто-то от учебы,
Кто-то устал от тяжелого труда, кто-то от простой усталости,
Некоторые болезни, а некоторые безумие,
И некоторые из иссохших или разбитых сердец;
Ибо это последнее - болезнь, которая убивает
Больше, чем в списках Судьбы,
Принимающий все формы и носящий множество имен.
Посмотри на меня! даже из всего этого
Принимал ли я участие? и из всего этого 150
Одного было достаточно; тогда не удивляйся, что я
Я тот, кто я есть, но кем я когда-либо был,
Или, побывав, что я все еще на земле.
АББАТ. Тем не менее, послушайте меня еще--
МАНФРЕД. Пожилой человек! я уважаю
Твой порядок, и чту твои годы; я считаю
Цель твоя благочестива, но напрасна.
Считай меня не грубым; Я бы пощадил себя,
Гораздо больше, чем я, избегая в это время
Все дальнейшие разговоры; и так -- прощай. [Уходит МАНФРЕД.
АББАТ. Это должно было быть благородное существо: он 160
Обладает всей энергией, которая сделала бы
Хорошая рамка из славных элементов,
Если бы они были мудро смешаны; как есть,
Это ужасный хаос - свет и тьма,
И ум, и прах, и страсти, и чистые помыслы,
Смешанные и спорящие без конца и порядка,
Все бездействующие или разрушительные.Он погибнет,
И все же он не должен; Я попробую еще раз,
За такие стоит искупления; и мой долг
Осмелиться на все ради праведного конца. 170
Я пойду за ним, но осторожно, хотя и уверенно. [Выйти АББОТ.
СЦЕНА II
Другая палата.
МАНФРЕД и ГЕРМАН.
ГЕРМАН. Мой Господь, ты велел мне ждать тебя на закате:
Он тонет за горой.
МАНФРЕД. Так ли это?
Я посмотрю на него.
[МАНФРЕД подходит к окну холла.
Славный Орб! идол
Ранней природы и энергичной расы
Гигантские сыновья здорового человечества
Из объятий ангелов, с сексом
Прекраснее, чем они, которые тянули вниз
Заблудшие духи, которые никогда не смогут вернуться;
Прекраснейший шар! это было поклонением, прежде чем 180
Тайна твоего творения раскрыта!
Ты самый ранний служитель Всемогущего,
Которые радовали на своих горных вершинах сердца
Халдейских пастухов, пока они не налились
Себя в молитвах! Ты материальный Бог!
И представитель Неизвестного,
Кто избрал тебя своей тенью! Ты главная звезда!
Центр многих звезд! что делает нашу землю
Выносливые и умеренные оттенки
И сердца всех, кто ходит в твоих лучах! 190
Повелитель сезонов! Монарх климатов
И те, кто в них обитает! для ближнего или дальнего
Наши врожденные духи имеют оттенок тебя,
Так же, как наши внешние аспекты; - ты восходишь,
И сиять, и стоять во славе.Прощай!
Я больше никогда тебя не увижу. Как мой первый взгляд
Любви и удивления было для тебя, тогда возьми
Мой последний взгляд: ты не будешь сиять на одном
Кому были дары жизни и тепла
Более фатального характера.
Он ушел; 200
Я следую. [Уходит МАНФРЕД.
СЦЕНА III
Горы. -- Замок МАНФРЕДА на некотором расстоянии. -- Терраса перед Башней. -- Время, Сумерки.
ГЕРМАН, МАНУЭЛЬ и другие иждивенцы МАНФРЕДА.
ГЕРМАН. Это достаточно странно; ночь за ночью, годами,
Он проводил долгие бдения в этой башне,
Без свидетеля.Я был в нем,--
Так было со всеми нами часто; но от этого
Или его содержание, было невозможно
Делать выводы абсолютно ни о чем
Его исследования имеют тенденцию. Чтобы быть уверенным, есть
Одна комната, куда никто не входит: я бы отдал
Плата за то, что мне предстоит эти три года 210
Чтобы погрузиться в его тайны.
РУЧНОЙ. 'T были опасны;
Довольствуйся тем, что ты уже знаешь.
ГЕРМАН. Ах! Мануэль! ты стар и мудр,
И не мог сказать много; ты жил в замке--
Сколько лет нет?
РУЧНОЙ.Перед рождением графа Манфреда,
Я служил его отцу, на которого он совсем не похож.
ГЕРМАН. Будет больше сыновей в подобном затруднительном положении.
Но чем они отличаются?
РУЧНОЙ. я говорю не
Черты или формы, но ум и привычки;
Граф Сигизмунд был горд, но весел и свободен.
.. 220
Воин и гуляка; он жил не
С книгами и одиночеством, ни ночи
Мрачное бдение, но время праздничное,
Веселее дня; он не ходил по камням
И леса, как волк, ни в сторону
От мужчин и их прелестей.ГЕРМАН. Прощай час,
Но это были веселые времена! я бы такой
Посетил бы старые стены снова; они выглядят
Как будто они их забыли.
РУЧНОЙ. Эти стены
Сначала нужно сменить их вождя. Ой! я видел 230
Какие-то странные вещи в них, Герман.
ГЕРМАН. Приходите, будьте дружелюбны;
Расскажите мне немного, чтобы скоротать наши часы:
Я слышал, как ты мрачно говорил о событии
Что и произошло поблизости, у этой самой башни.
РУЧНОЙ. Это была действительно ночь! Я помню
Были сумерки, как сейчас, и такие
Другой вечер; красное облако, которое покоится
На вершине Эйгера, так отдохнувшей тогда, --
Таким образом, это может быть то же самое; ветер
Был слабый и порывистый, а в горах снега 240
Начала сверкать восходящая луна.Граф Манфред был, как и сейчас, в своей башне, --
Чем заняты, мы не знали, но с ним
Единственный спутник его странствий
И наблюдает за ней, кто из всего земного
Это жило, единственное, что он, кажется, любил, -
Что он и должен был сделать по крови,
Леди Астарта, его.
..
Тише! кто приходит сюда?
Войдите в аббата.
АББАТ. Где твой хозяин?
ГЕРМАН. Вон там, в башне.
АББАТ. Я должен поговорить с ним.
РУЧНОЙ. Это невозможно; 250
Он очень скрытен и не должен быть таким
Вторгся.АББАТ. На себя я беру
Неустойка по моей вине, если вина есть...
Но я должен увидеть его.
ГЕРМАН. Ты видел его однажды
Уже в этот канун.
АББАТ. Герман! Я приказываю тебе,
Постучите и известите графа о моем приближении.
ГЕРМАН. Мы не смеем.
АББАТ. Тогда кажется, что я должен быть глашатаем
Из моей собственной цели.
РУЧНОЙ. Преподобный отец, остановите...
Я прошу вас сделать паузу.
АББАТ. Почему так?
РУЧНОЙ. Но шаг сюда,
А я вам дальше расскажу. [Уходит.260
СЦЕНА 4
Интерьер Башни.
МАНФРЕД один.
Звезды вперед, луна над вершинами
О заснеженных горах. -- Красиво!
Я задерживаюсь еще с природой, на ночь
Был ли мне более знакомым лицом
Чем у человека; и в ее звездной тени
Из тусклой и одинокой прелести,
Я выучил язык другого мира.
Я помню себя, что в молодости,
Когда я бродил, в такую ночь
Я стоял в стене Колизея, 270
Среди главных реликвий всемогущего Рима.Деревья, которые росли вдоль сломанных арок
Махнула темнота в синей полночи, и звезды
Сиял сквозь ренты разрухи; издалека
Сторожевой пес лаял за Тибр; и
Ближе из дворца Цезарей пришли
Долгий крик совы, и, прерываясь,
Из далеких часовых прерывистая песня
Начались и умерли на нежном ветру.
Некоторые кипарисы вне времени - изношенная брешь 280
Казалось, что они огибают горизонт, но они стояли
В пределах выстрела из лука. Где жили цезари,
И живут немелодичные птицы ночи, среди
Роща, которая прорастает сквозь ровные зубчатые стены,
И сплетает своими корнями царские очаги,
Плющ узурпирует место роста лавра;--
Но кровавый Цирк гладиаторов стоит,
Благородная развалина в губительном совершенстве!
В то время как покои Цезаря и залы Августа
Преклоняюсь на земле в невнятном гниении.-- 290
И ты сияла, катящаяся луна, на
Все это, и отбрасывая широкий и нежный свет,
Который смягчил иней суровости
Из-за сурового запустения и переполнения,
Как бы заново, промежутки веков;
Оставив то прекрасное, что было еще таким,
И делая то, чего не было, до места
Стала религией, и сердце забилось
С молчаливым поклонением великим древности, --
Мертвые, но со скипетром правители, которые все еще правят 300
Наши духи из их урн.
--
Это была такая ночь!
Странно, что я вспоминаю об этом в это время;
Но я обнаружил, что наши мысли улетают в самый дикий полет
Даже в тот момент, когда они должны построить
Сами в задумчивом порядке.
Войдите в аббата.
АББАТ. Мой добрый Господь!
Я жажду второй благодати для этого подхода;
Но пусть не оскорбляет мое смиренное рвение
Своей резкостью -- все, что в нем есть плохого
Отскакивает от меня; это хорошо в эффекте
Да осветит твою голову -- можно сказать, сердце -- 310
Могу ли я коснуться этого словами или молитвами, я должен
Вспомните благородный дух, который блуждал
Но еще не все потеряно.МАНФРЕД. Ты меня не знаешь;
Мои дни сочтены, и мои дела записаны:
Уходи, иначе не будет опасно... Прочь!
АББАТ. Ты не хочешь угрожать мне?
МАНФРЕД. Не я;
Я просто говорю тебе, что опасность близка,
И сохранил бы тебя.
АББАТ. Что ты имеешь в виду?
МАНФРЕД. Посмотреть там!
Что ты видишь?
АББАТ. Ничего такого.
МАНФРЕД. Смотри туда, я говорю,
И твердо; -- теперь скажи мне, что ты видишь? 320
АББАТ.То, что должно потрясти меня, но я этого не боюсь;
Я вижу сумерки и ужасную фигуру,
Как адский бог из земли;
Его лицо завернуто в мантию, и его форма
Облаченный, как гневными тучами: он стоит между
Ты и я - но я не боюсь его.
МАНФРЕД. У тебя нет причины; он не причинит тебе вреда, но
Его вид может привести к параличу твоих старых конечностей.
Я говорю тебе - Уходи!
АББАТ. И, отвечаю,
Никогда, пока я не сразился с этим извергом: 330
Что он здесь делает?
МАНФРЕД.Почему... да... что он здесь делает?
Я не посылал за ним, -- он непрошеный.
АББАТ. Увы! потерянный смертный! что с такими гостями
Ты должен сделать? Я трепещу за тебя:
Почему он смотрит на тебя, а ты на него?
Ах! он раскрывает свой аспект; на его лбу
Громовые шрамы вырезаны; из его глаз
Ослепляет бессмертие ада --
Прочь! --
МАНФРЕД. Произнесите -- какова ваша миссия?
ДУХ. Приходить!
АББАТ. Что ты, неизвестное существо? ответь! -- говори! 340
ДУХ. Гений этого смертного.-- Приходить! пора.
МАНФРЕД. Я готов на все, но отрицаю
Сила, которая призывает меня. Кто послал тебя сюда?
ДУХ. Ты знаешь, анон... Приди! Приходить!
МАНФРЕД. я приказал
Вещи сущности более великие, чем твоя,
И боролся с твоими хозяевами. Убирайся отсюда!
ДУХ. Смертный! твой час пришел-- Прочь! Я говорю.
МАНФРЕД. Я знал и знаю, что пришел мой час, но не
Чтобы отдать свою душу таким, как ты:
Прочь! Я умру, как и жил - один. 350
ДУХ.Тогда я должен призвать своих братьев. -- Вставайте!
[Другие духи поднимаются.
АББАТ. Прочь! вы, злые! -- Прочь! Я говорю,--
У вас нет силы там, где сила благочестия,
И я обвиняю вас во имя...
ДУХ. Пожилой человек!
Мы знаем себя, нашу миссию и твой порядок;
Не растрачивай свои святые слова на праздное использование,
Это было напрасно; этот человек конфискован.
Еще раз я призываю его-- Прочь! прочь!
МАНФРЕД. Я бросаю вам вызов, хотя я чувствую свою душу
Исчезает от меня, но я бросаю вам вызов; 360
И я не буду отсюда, пока у меня есть земное дыхание
Выдыхать мое презрение к вам - земная сила
Бороться, хоть и с духами; что ты берешь
Должен быть ta'en конечность за конечностью.ДУХ. Невольный смертный!
Это маг, который так проникнет
Мир невидим, и сделать себя
Почти равный нам? -- Неужто ты
Искусство так влюблено в жизнь? сама жизнь
Что сделало тебя несчастным!
МАНФРЕД. Ты лживый демон, ты лжешь!
У моей жизни последний час, -- это я знаю, 370
И не искупил бы момент этого часа.
Я не борюсь со смертью, но с тобой
И окружающие тебя ангелы; моя прошлая сила
Был куплен без договора с твоей командой,
Но высшей наукой - покаянием - смелостью,
И продолжительность наблюдения -- сила духа -- и мастерство
В знании наших отцов, когда земля
Видел людей и духов, идущих бок о бок
И не дал вам превосходства: я стою
На моей силе -- я бросаю вызов -- отрицаю -- 380
Отвернитесь и презирайте вас! --
ДУХ.Но твои многочисленные преступления
Сделали тебя--
МАНФРЕД. Что они для таких, как ты?
Должны ли преступления наказываться другими преступлениями,
А тяжкие преступники? -- Назад в ад!
Я чувствую, что ты не имеешь надо мной власти;
Ты никогда не будешь владеть мной, что я знаю:
Что я сделал, то сделал; я ношу внутри
Пытка, которая не могла ничего выиграть от твоего.
Разум, который бессмертен, делает себя
Возмездие за добрые или злые мысли, 390
Является своим собственным источником болезни и конца,
И свое место и время; его врожденный смысл,
Когда лишен этой смертности, происходит
Нет цвета от мимолетных вещей снаружи,
Но поглощен страданием или радостью,
Рожденный от знания собственной пустыни.Ты не искушал меня и не мог искушать;
Я не был ни твоим обманом, ни твоей добычей,
Но был моим собственным разрушителем, и будет
Моя собственная будущая жизнь. -- Назад, сбитые с толку демоны! 400
Рука смерти на мне, но не на тебе!
[Демоны исчезают.
АББАТ. Увы! как ты бледна - твои губы белые -
И твоя грудь вздымается - и в твоей задыхающейся глотке
Акценты звенят. Воздай свои молитвы небесам -
Молись, хотя и мысленно, но не умирай так.МАНФРЕД. Все кончено -- мои тусклые глаза не могут тебя разглядеть;
Но вокруг меня все плавает, и земля
Вздымается как бы подо мной. Прощай--
Дай мне руку.
АББАТ. Холод--холод-- даже к сердцу--
Но все же одна молитва - Увы! как дела у тебя? 410
МАНФРЕД. Пожилой человек! не так уж трудно умереть. [МАНФРЕД умирает.
АББАТ. Он ушел, его душа совершила свой бесземный полет;
Куда? я боюсь думать; но он ушел.
Манфред | Мэри Шелли Вики
«Манфред и Астарта» 1892 Литографский оттиск: Эта картина гравирована по картине К.Лиска. Оригинальная печать появляется на экслибрисе из 1-го американского издания романтических, художественных и драматических зарисовок персонажей Э. Кобэма Брюэра. 1892, Нью-Йорк, Сельмар Хесс.
Манфред
Драматическая поэма Лорд БайронЛорд Байрон считается одним из самых блестящих и знаменитых британских поэтов и считается одной из ведущих фигур романтического движения начала 19 века.
Родившийся в 1788 году в семье капитана Джона Байрона и Кэтрин Гордон из Шотландии, Байрон вел привилегированную жизнь и получил образование.В возрасте десяти лет Джордж Гордон Ноэль Байрон унаследовал титул своего двоюродного деда, Уильяма Байрона, и отныне был известен как лорд Байрон. В возрасте двенадцати лет он поступил в школу Харроу в Лондоне, где впервые прославился своими сексуальными похождениями. Позже он учился в Тринити-колледже и Кембриджском университете, где и начал свою писательскую карьеру. Из-за своего экстравагантного образа жизни и многочисленных сексуальных связей он рано приобрел печально известную репутацию.
С 1809 по 1811 год Байрон предпринял свое первое путешествие по Европе.Вернувшись в Англию, он стал известен как поэт. Вскоре после своих первых публикаций в 1812 году он стал знаменитостью и получил доступ к самым эксклюзивным обществам Англии. В апреле 1816 года его обвинили в сексуальном романе со своей сводной сестрой Августой Ли. Он отправился в изгнание и предпринял несколько путешествий, во время которых подружился с Мэри и Перси Шелли, а также со сводной сестрой Мэри Шелли Клэр Клермонт, от которой у него родилась дочь. После путешествия в Швейцарию он написал свою драматическую поэму « Манфред ».Лето 1816 года Байрон провел с Мэри и Перси Шелли в своем особняке в Италии. Эти летние каникулы прославились тем, что вдохновили Мэри Шелли на ее всемирно известный роман « Франкенштейн, или Современный Прометей ». Книга Байрона « Манфред » была опубликована в 1817 году.
После нескольких лет скандального образа жизни и поэзии лорд Байрон умер в 1824 году в возрасте 36 лет во время войны за независимость Греции.
СводкаГлавный герой Манфред воплощает собой классического романтического или байронического героя, живущего в уединении в готическом замке в Бернских Альпах.Хотя он чувствует свое превосходство над всеми своими собратьями, а также над силами природы и духовного мира, он не может обрести покой. Движимый безымянной невыносимой виной, его единственное желание — забыть, но ни его знания, ни его магические заклинания не могут исполнить его единственное желание. После монолога, размышляющего о своем положении, Манфред вызывает семь духов, которые олицетворяют силы природы (земля, небо, вода, горы, ветер, ночь) и его собственную судьбу.
После третьего заклинания появляются духи и соглашаются исполнить его желание.Манфред желает забвения и забвения, но духи говорят ему, что это желание выше их сил и что он должен желать чего-то другого. Безразличный ко всем другим подношениям духов, преобладает его презрение, и он приказывает духам показать ему свою истинную форму. Седьмой дух, дух его судьбы, повинуется и является ему в образе молодой красивой женщины. Узнав лицо женщины, Манфред теряет сознание.
В то время как бесчувственный голос накладывает чары на Манфреда, говоря ему, что его единственное спасение — в смерти, но что он будет проклят, чтобы жить и терпеть свою вину.
Полный решимости умереть Манфред поднимается на самую высокую вершину горы Юнгфрау и хочет броситься со скалы, но приближается охотник за сернами и спасает его. Во время разговора Манфред рассказывает охотнику, что он был влюблен в Астарту, но они любили друг друга так, как не должно было быть. Неявно говорится, что эта любовь является причиной смерти Астарты и, как следствие, отчаяния Манфреда. Кроме того, выбор слов Манфредом подразумевает кровосмесительные отношения и поэтому часто интерпретируется как автобиографическая отсылка к Байрону и его отношениям со сводной сестрой.
На берегу озера Манфред вызывает Альпийскую ведьму. Он желает смотреть на нее и обрести покой в красоте природы. Ведьма предлагает свою помощь в обмен на его послушание. Манфред отказывается. Не желая отдавать свою свободную волю или силу какой-либо сверхъестественной силе, он делает последнюю попытку положить конец своему несчастью и входит в волшебное царство Ариманес. Ариман вызывает призрак Астарты для Манфреда, и Манфред умоляет ее о прощении. Прежде чем ее призрак исчезнет, Астарта уверяет Манфреда, что его страдания скоро закончатся.Тем не менее, она никогда явно не прощает Манфреду его поступки.
Вернувшись в свой замок, священник навещает Манфреда, но Манфред не может найти утешения в религии. Наконец, Манфред умирает в компании священника после того, как на него напал демон. В смерти он может обрести покой.
Основные темы Романтический геройМанфред демонстрирует типичные черты байронического или романтического героя. Способности и знания Манфреда превосходят способности и знания любого другого человека.Он кажется гением в своей сфере деятельности. Он знаком с материей метафизического мира и царствами духовного и сверхъестественного. Тем не менее, он не может найти в этом удовольствия. Движимый одной непреодолимой эмоцией, он вынужден посвятить все свое время своей единственной цели — забыть свои прошлые и прежние дела. Он признает красоту и силу природы, но в то же время пытается властвовать над ней и манипулировать ею.
Манфред считает себя выше других и поэтому отделяет себя от остального общества.Его единственная возможная спутница, его родственная душа, Астарта, которую он описывает как обладающую «теми же одинокими мыслями и блужданиями, / Поисками скрытого знания и разума / Чтобы постигнуть вселенную» (Байрон; Акт II, с. 2 т. 115-118) умирает в результате своих собственных действий и оставляет его скорбящим и одиноким в мире, где ему, наконец, приходится столкнуться со своими собственными границами.
ВинаВина представляет собой главную тему всей поэмы. Вина Манфреда — это то, что движет им и мотивирует все его действия.Хотя источник его вины остается тайной на протяжении всей поэмы, читатель узнает, что Манфред чувствует себя ответственным за смерть своей возлюбленной Астарты. Интересно, что он в первую очередь ищет забвения, а не прощения. В самом конце, когда он встречает призрак Астарты в царстве Ариман, он умоляет ее простить его, но до этой сцены он направляет все свои силы на достижение забвения и забвения. Более того, остается воображению читателя, действительно ли Астарта прощает Манфреда, предсказывая ему конец его «земной болезни» (Байрон; Акт II, с.4 т. 171, 172) или нет.
Одна из возможных интерпретаций может заключаться в том, что он действительно получает отпущение грехов, когда просит прощения. Желание Манфреда забыть о своей вине вместо того, чтобы показать действительное раскаяние, можно рассматривать как результат его гордыни и чувства превосходства, которые в первую очередь стали причиной смерти Астарты и отчаяния Манфреда. После того, как Манфред пытается заставить семь духов исполнить его желание, бестелесный голос проклинает его жить дальше с чувством вины, которое он не может забыть, но вместо этого после того, как он умоляет о прощении, демон может убить его.
ОдиночествоЕще одной преобладающей темой Манфред является склонность главного героя оставаться в избранном им одиночестве. Манфред отворачивается от общества, предпочитает жить в уединении в своем замке в Альпах и избегает человеческого общения. Он верит, что достиг уровня знаний, который отличает его от других людей и поднимает его в более высокую сферу существования. Его гордость и высокомерие делают его равнодушным к людям, пытающимся утешить его (охотник за сернами, священник), и оставляют его наедине со своими решениями и их последствиями.
Преодоление границНа протяжении всей поэмы Манфред пытается преодолеть границы на разных уровнях. Его знания побуждают его думать о непобедимости, и поэтому он не проявляет никакого уважения к сверхъестественным существам, с которыми сталкивается. Он, как человек, пытается повелевать силами природы в виде семи духов и, как следствие, без чувств падает на землю и получает проклятие. Он пытается преодолеть границы времени, пытаясь изменить свое прошлое, а затем, наконец, войдя в магическое царство Аримана, он преодолевает даже метафизические границы.
I
воздействие на Франкенштейна Мэри ШеллиПомимо того факта, что оба литературных произведения, « Манфред » лорда Байрона, а также « Франкенштейн » Мэри Шелли, относятся к готической литературе 19 века, тексты демонстрируют сходство в отношении их главных героев и того, как они переживают жизнь. Известно, что Мэри Шелли и Байрон находились в тесном контакте в тот период времени, когда были созданы оба литературных произведения, и что Манфред оказал большое влияние на Франкенштейна.
Действительно, между Виктором Франкенштейном и персонажем Манфредом есть замечательные параллели. Оба литературных деятеля могут быть описаны как фаустовские персонажи. В своем стремлении к более глубоким знаниям оба готовы выйти за все границы, чтобы достичь своих целей.
Параллели между Виктором Франкенштейном и МанфредомОба персонажа считают себя выше всех остальных человеческих существ и поэтому проявляют высокомерие и самомнение, которые в конечном итоге приводят к их падению.Они отделяют себя от остального общества и остаются в избранной ими изоляции. В результате Виктору Франкенштейну и Манфреду не хватает человеческого корректива, и все их решения принимаются с их собственной радикальной, но ограниченной точки зрения. Как следствие, они не могут предвидеть долгосрочные последствия своих действий не только для себя, но и для своих близких.
Еще одна распространенная тема в этих литературных произведениях — вина и то, как Виктор Франкенштейн и Манфред решают с ней справиться.
В тот момент, когда существо оживает и Виктор Франкенштейн понимает, что он сделал, он просто выбегает из комнаты:
«Я усердно работал над этим почти два года с единственной целью — вдохнуть жизнь в неодушевленное тело. За это я лишил себя отдыха и здоровья. Я желал этого с пылом, который далеко превышал умеренность; но теперь, когда я кончил, красота сна исчезла, и затаившее дыхание ужас и отвращение наполнили мое сердце.Не в силах вынести облик созданного мною существа, я выбежал из комнаты и еще долго бродил по своей спальне, не в силах настроиться на сон». (Шелли 35, 36)
Виктор отказывается иметь дело с последствиями своей работы и остается в отрицании почти следующие два года, пока существо не решит приблизиться к нему. Однако его нечистая совесть проявляется в его болезни и кошмарах.
Манфред тоже отчаянно хочет забыть, что он сделал с Астартой.Вместо того, чтобы признать свои ошибки и попытаться двигаться дальше, он решает пренебречь законами природы и манипулировать своей памятью. Он отказывается признать свою неудачу и вместо этого пытается исправить ее с помощью духов. Как следствие, духовный мир проклинает его.
И загадочную болезнь Виктора Франкенштейна, и проклятие Манфреда можно рассматривать как результат отрицания своих неправильных поступков. Это также можно интерпретировать как расплату природы за попытку обойти ее правила.
Другие общие темы в Франкенштейн и МанфредВ общем, все основные темы, упомянутые выше, также можно найти в Франкенштейн .
Помимо сходства личностей Виктора Франкенштейна и Манфреда, очень важным вопросом в обоих литературных произведениях являются человеческие границы и последствия для тех, кто осмелится их пересечь. Оба персонажа пытаются совершить поступки, выходящие за рамки человеческих действий. В то время как попытка Манфреда манипулировать своими воспоминаниями терпит неудачу, Виктор Франкенштейн достигает своей цели создания жизни, но, тем не менее, ему приходится сталкиваться с последствиями предательства природы. Существо становится воплощением сомнительной победы Виктора над природой, которая начинает преследовать и наказывать его за дерзость.В этом смысле существо в Франкенштейн равно бестелесному голосу в Манфред. Оба представляют собой воплощение расплаты природы за попытку превзойти границы человечества.
Виктор Франкенштейн и Манфред становятся «людьми с привидениями», отчаявшимися, но неспособными отменить свои поступки и бессильными контролировать события, которые происходят в результате их проступков. В то время как Манфред после смерти Астарты просто вынужден столкнуться с последствиями для себя в виде проклятия, которое не дает ему совершить самоубийство, Виктор Франкенштейн должен стать свидетелем того, как существо по крупицам уничтожает всю его семью.
Ссылки и рекомендации для дальнейшего чтения и Первичные источники:Байрон, Лорд. «Манфред», Антология британской литературы Лонгмана. 4-е изд. Дамрош, Дэвид и Кевин Дж. Х. Деттмар. Нью-Йорк: Pearson Education Inc., 2009. 712-47. Распечатать.
Шелли, Мэри Уолстонкрафт. Франкенштейн; или Современный Прометей. Нью-Йорк: Pearson Education, 2003. Печать.
«Лорд Байрон». био. Телевизионные сети A&E, 2015.Веб. 08 марта 2015 г. http://www.biography.com/people/lord-byron-21124525
Рекомендации:
МАНФРЕД, исповедальня. https://britlitsurvey2.wordpress.com/2013/11/10/manfred-a-confessional/
МАНФРЕД И ВИКТОР И ТЕМНЫЕ ГЛУБИНЫ ОДИНОЧЕСТВА https://britlitsurvey2.wordpress.com/2013/11/08/manfred-and-victor-and-the-dark-depths-of-solitude/
Предоставил: И. Стримитцер
Манфред
Первое издание 1817 г., Джон Мюррей, Лондон.Манфред — драматическая поэма, написанная в 1816–1817 годах лордом Байроном. Он содержит сверхъестественные элементы, что соответствует популярности историй о привидениях в Англии того времени. Это типичный пример романтической драмы в шкафу. Манфред был музыкально адаптирован Робертом Шуманом в 1852 году в композиции под названием Манфред: Драматическая поэма с музыкой в трех частях , а затем Петром Ильичом Чайковским в его Симфонии Манфреда . Фридрих Ницше был впечатлен изображением сверхчеловека в стихотворении и написал для него музыку.Байрон написал эту «метафизическую драму», как он ее назвал, после того, как его брак провалился из-за скандала из-за обвинений в сексуальных нарушениях и кровосмесительной связи между Байроном и его сводной сестрой Августой Ли. Подвергнутый нападкам прессы и подвергнутый остракизму лондонским обществом, Байрон бежал из Англии в Швейцарию в 1816 году и больше не вернулся. Поскольку Манфред был написан сразу после этого и поскольку Манфред считает главного героя мучимым собственным чувством вины за неприемлемое преступление, некоторые критики считают Манфреда автобиографичным или даже исповедальным. [1] [2] Считается, что безымянный, но запретный характер отношений Манфреда с Астартой отражает отношения Байрона с его сводной сестрой Августой. Байрон приступил к этой работе в конце 1816 года, всего через несколько месяцев после знаменитых сеансов рассказов о привидениях, которые послужили первоначальным импульсом для «Франкенштейна» Мэри Шелли. Сверхъестественные ссылки проясняются на протяжении всего стихотворения. Например, в одной из сцен (Акт III, Сцена IV, Интерьер Башни) Манфред вспоминает путешествие во времени (или путешествие в астральной проекции) к дворцу Цезаря, «и заполняя, Как будто заново, пробелы». веков…».
Участок
Манфред — фаустовец, живущий в Бернских Альпах. Внутренне терзаемый какой-то таинственной виной, связанной со смертью его самой любимой, Астарты , он использует свое мастерство языка и колдовства, чтобы вызвать семь духов , от которых он ищет забвения. Духи, управляющие различными компонентами материального мира, не могут контролировать прошлые события и, следовательно, не могут удовлетворить просьбу Манфреда. Некоторое время судьба мешает ему уйти от вины через самоубийство.В конце Манфред умирает, бросив вызов религиозным искушениям искупления от греха. На протяжении всей поэмы ему удается бросить вызов всем авторитетным силам, с которыми он сталкивается, и он предпочитает смерть подчинению духам высших сил. Манфред обращается с последними словами к Аббату , отмечая: «Старик! Умереть не так уж и трудно».
Биографическая значимость
Манфред был написан вскоре после провала брака Байрона с Аннабель Миллбэнк, которая, скорее всего, обвинила его в кровосмесительной связи со своей сводной сестрой Августой Ли.В то время он навсегда покинул Англию и жил на вилле Диодати в Швейцарии. Большая часть Манфреда была написана во время путешествия по Бернским Альпам в сентябре 1816 года. Третий акт был переписан в феврале 1817 года, поскольку Байрону не понравилась его первая версия.
Манфред демонстрирует некоторое влияние гетевского Фауста , который Байрон читал или слышал только в переводе, но это ни в коем случае не простая копия.
В исполнении
Манфред изначально не предназначался для сцены; она была написана как драматическая поэма, или, как назвал ее Байрон, «метафизическая» драма.
«Манфред » привлек гораздо больше внимания на сцене своими музыкальными обработками Чайковского и Шумана, чем собственным драматическим оформлением. Байрон, возможно, предназначал главную роль Эдмунду Кину. Позже его классно сыграл Сэмюэл Фелпс. В Британии двадцатого века нет записанных полных постановок, но чтения более популярны, отчасти из-за сложности постановки пьесы, действие которой происходит в Альпах. Исключительный размер роли Манфреда также затрудняет подбор актеров.Однако в 1988 году на BBC Radio 3 была постановка, в которой Рональд Пикап играл Манфреда в главной роли.
символов
- Манфред Тринчек
- Охотник за сернами
- Аббат Святого Мориса
- Мануэль
- Герман
- Ведьма Альп
- Ариман
- Немезида
- Судьбы
- Семь духов
Сцены
- АКТ I
- СЦЕНА I: МАНФРЕД один. — Сцена, готическая галерея.— Время, полночь.
- СЦЕНА II: Гора Юнгфрау. — Время, утро. — МАНФРЕД один на Скалах.
- АКТ II
- СЦЕНА I: Коттедж среди Бернских Альп. МАНФРЕД и ОХОТНИК ЗА СЕННОЙ.
- СЦЕНА II. Нижняя долина в Альпах. Водопад.
- СЦЕНА III: Вершина горы Юнгфрау.
- СЦЕНА IV: Зал АРИМАНА. — АРИМАНА на своем троне, огненном шаре, окруженном ДУХАМИ.
- АКТ III
- СЦЕНА I: Зал в замке Манфреда.
- СЦЕНА II: Другая комната. МАНФРЕД и ГЕРМАН.
- СЦЕНА III: Горы. — Замок МАНФРЕДА на некотором расстоянии. — Терраса перед Башней. — Время, Сумерки. ГЕРМАН, МАНУЭЛЬ и другие иждивенцы МАНФРЕДА.
- СЦЕНА IV: Интерьер Башни.
Манфред в литературе
Интересно отметить, что персонаж Манфред был упомянут Александром Дюма-отцом в его романе Граф Монте-Кристо , где граф заявляет: «Нет, нет, я хочу покончить с той загадочной репутацией, которую вы имеете. Дайте мне, мой дорогой виконт, утомительно постоянно изображать из себя Манфреда.Я хочу, чтобы моя жизнь была свободной и открытой.»
Действительно, граф Монте-Кристо очень похож на Манфреда в том, что он хочет сохранить свое прошлое в секрете, чувствует себя выше социальных условностей и следует программе, которая идет вразрез с общественными нравами.
На странице 61 книги Томаса Пинчона « Плач лота 49 » Ди Прессо, кажется, называет (возможно, случайно) Мецгера Манфредом.
Часто цитируемая речь Манфреда из сцены 1 Акта II, начинающаяся словами «Думаешь ли ты, что существование зависит от времени?» цитируется на странице 351 книги «Мастера одиночества » Марвина Кея и Парка Годвина.
Федор Достоевский упоминает стихотворение в « Записках из подполья », когда рассказчик заявляет: «Я получил бесчисленные миллионы и тут же раздал их на благо человечества, в тот же миг исповедавшись перед толпой во всех своих гнусностях, что, конечно, были не просто гнусностью, но и содержали в себе богатство «высокого и прекрасного» чего-то Манфредоподобного» (Достоевский, стр. 57. Bantam Books 2005)
Манфред в балете
«В поэме Байрона герой, сверхчеловеческий персонаж, обречен судьбой уничтожить тех, кого любит.Напрасно он пытается найти Астарту, свой идеальный дух, который один способен смягчить одержимое им чувство вины.
Аргумент в пользу Манфреда в хореографической версии дает волю воображению, используя эту основную тему, с которой связаны отсылки, заимствованные из других автографических стихотворений Байрона. Вдохновение также было взято из либретто, которое Чайковский написал из оригинального произведения.
Персонажи и события, составляющие сюжетную линию, происходят из жизни самого Байрона. манфред-джордж-гордон-ноэль-лорд-байрон
Внешние ссылки
| |||||||||||
Манфред — Broadview Press
Квинтэссенция изображения байронического героя сопровождается в этом издании обширной подборкой контекстуальных материалов, включая первоначальный байроновский набросок концовки пьесы; влияния на стихотворение, такие как Потерянный рай , Фауст Гёте и Ватек ; дальнейшие примеры байронического героя из других произведений поэта; подборка современных обзоров; и отрывок из Man-Fred , драматической пародии, в которой главный герой переосмыслен как трубочист.
Комментарии
«Благодаря резкому введению, профессионально аннотированному тексту и исключительному набору контекстуальных материалов (включая редко встречающиеся отрывки из черновиков рукописи) это издание Broadview Manfred является превосходным изданием для обучения и чтения одной из самых влиятельных работ Байрона». — Гарриет Крамер Линкин, Государственный университет Нью-Мексико
«Это издание Manfred представляет собой учебное пособие, идеально подходящее как для студентов, так и для выпускников.Примечания ясны и рассудительны, их не слишком много и не слишком мало, а введение является образцом учености, предлагая жизненно важную информацию в ясной прозе. В общем, долгожданное дополнение к этой области». — Эмили Бернхард Джексон, Эксетерский университет
«Это издание станет подарком как учителям, так и ученикам, заинтересованным в том, чтобы испытать темный шедевр Байрона «ментального театра» в контексте круга Байрона-Шелли, готики, романтического сатанизма и прометеанства, а также рукопись пьесы, прием и театральные истории.Доступное и живое введение представляет собой увлекательный очерк биографии Байрона и готовит читателя к встрече с радикальной автономией байронического героя в этом драматическом исследовании изоляции, инцеста и безбожия в поэме». — Дэн Уайт, Университет Торонто
«Это ясно аннотированное издание Байрона «Манфред » с основными документами, отражающими композицию пьесы, литературное прошлое и прием, даст студентам именно то, что им нужно, чтобы оценить этот богатый и печально известный иконоборческий текст.— Алан Ричардсон, Бостонский колледж.
Введение
Манфред, Драматическая поэма
В контексте
Наша редакция:
Джозеф Блэк, Университет Массачусетса
Леонард Конолли, Университет Трента
Кейт Флинт, Университет Южной Калифорнии
Изобель Гранди, Университет Альберты
Рой Лиузза, Университет Теннесси
Джером МакГанн, Университет Вирджинии
Энн Прескотт, Колледж Барнарда
Барри Куоллс, Университет Рутгерса,
Клэр Уотерс, Университет Вирджинии,
Манфред лорда Байрона
ПРОПОВЕДЬ САМОУБИЙСТВА С ВЕРШИНЫ ГОРЫПоэма странна тем, что это драматическая поэма, многоголосая, а потому очень театральная.Различные голоса проясняются в стихах, от свободного стиха для самого Манфреда и некоторых выдр до стихотворного вклада других, таких как духи и сверхъестественные существа. Большинство этих духов идентифицируются по тому, что они говорят, за исключением тех, у кого есть какие-то имена. Первые семь духов, названных Манфредом, — это духи «земли».
ПРОПОВЕДЬ САМОУБИЙСТВА С ВЕРШИНЫ ГОРЫПоэма странна тем, что это драматическая поэма, многоголосая, а потому очень театральная.Различные голоса проясняются в стихах, от свободного стиха для самого Манфреда и некоторых выдр до стихотворного вклада других, таких как духи и сверхъестественные существа. Большинство этих духов идентифицируются по тому, что они говорят, за исключением тех, у кого есть какие-то имена. Первые семь духов, названных Манфредом, — это духи «земли, океана, воздуха, ночи, гор, ветров и звезды [Манфреда]». У нас есть в этом открытии сверхъестественные духи вещей, увиденные в очень романтическом подходе, все в мире духовно.Каждый природный элемент одушевлен особым духом. Мы в Фаусте, мы в Вертере. Идеальное продолжение. Но семь — это, конечно, христианское понятие, Страстная неделя, генезис мироздания, но оно имеет и более широкое духовное значение во многих культурах. Это все же очень романтично, потому что один дух для «ветров» находится в полном противоречии со всеми мифологиями, для которых всегда есть четыре ветра, определяемые четырьмя сторонами света. Для другой традиции, буддийской, воздух и ветер — это только один элемент, потому что воздух — это движение из-за ветра.И ветер тогда в единственном числе. Дух гор определенно находится в фазе с другими восточными или индейскими мифологиями, хотя такое оживление гор, вероятно, связано со старыми верованиями и мифологиями до ледникового периода в Европе.
Среди этих духов три Судьбы представляют собой одну идентичность тройственной богини, которая имеет множество форм от Эриний до Гарпий и, конечно же, знаменитой тройственной богини в греческой и германской традициях. Но когда все духи, а также Немезида и Ариман собираются вместе, мы получаем в общей сложности двенадцать сверхъестественных существ, что также очень распространено во многих мифологиях и имеет решающее значение в христианстве.Но Манфред ломает этот символизм — так же, как он отказывается от заступничества епископа — вызывая и привнося в это собрание тринадцатый дух, дух Астарты. Название удивительно, поскольку она является олицетворением какой-то богини войны на Ближнем Востоке и среди кельтов. Но мы понимаем, что она и есть та «она», о которой Манфред говорит во втором акте, второй сцене, которую он обвиняет в убийстве и которую он призывает и выводит на сцену позже в поэме. Она женщина, которую он любил, и он втянул ее в свою попытку завоевать сверхъестественный мир за поверхностью вещей, и он считает это преступлением, которое непростительно, и эта Астарта, воспитанная в его присутствии им самим, отказывается оставаться, говорить и говорить что угодно.Она отвергает его из-за его вины.
Он не Фауст, потому что он не может путешествовать во времени, кроме как через иллюзию какой-то галлюцинации. Он не Фауст, потому что втянул любимую женщину в свои попытки завоевать потусторонний мир, потусторонний мир, подземный мир, и она умерла от этого, как от болезни (обратите внимание на аллюзию на черную чуму, «черная смерть», в 14-15 вв.). Он уничтожил женщину, которую любил, но очень извращенным образом, с помощью сверхъестественных волшебных сил.Он не Фауст, потому что не встречает прощения у женщин присяжных на небесах. Он не Фауст, потому что не находит никакой спасательной миссии на земле, и более того, он более фатален или смертоносен для людей, которых встречает, чем настоящее проклятие на них. Что касается этого, сколько бы он ни был графом, он не граф Дракула, потому что у него нет вечности. Вечность для него чистая дискурсивная иллюзия.
Что же он за человек? Это человек, которому наскучила будничная аристократическая праздная жизнь с множеством слуг и даже рабов.Это человек, который пытается развлечь свою скуку магическими, если не колдовскими действиями. Он самоубийца, потому что ухаживание за смертью развлекает его праздный аристократический ум, если мы можем назвать его растревоженное сознание разумом или душой. Он точно психопат. «Другой», — говорит он, неспособный интегрировать реальный мир, неспособный принять реальный мир таким, какой он есть, он хочет жить в своем собственном другом мире и, таким образом, убежать от реального мира, и на какое-то время, как он считает, это заставит его избежать смерти.На самом деле он находится на грани шизофрении, скорее параноидальный, чем просто невменяемый. Как у него развилась эта паранойя не сказано и трудно представить? И это делает его склонным к суициду до такой степени, что он фактически умирает, мысленно убивая себя. Это банально сегодня, когда мы знаем, что происходит с некоторыми людьми, которые вдруг совершенно покидают мир, предаются смерти и позволяют себе умереть, заставить себя умереть. Есть, конечно, и множество других суицидальных концовок, в том числе путем самоотравления алкоголем или наркотиками.А Байрон знал все, что нужно было знать о наркотиках и опиуме.
Это стихотворение чрезвычайно пессимистично в отношении отдельного животного, называемого человеком. Изолированный в башне, в замке, в социальном аристократическом гетто, в горах, которые не что иное, как ведьма, этот отдельный человек в конечном итоге покончит с собой, будь то только с диабетом из-за переедания (ожирения) и потребления слишком много сахара любого типа, включая обычный картофельный крахмал. Другими словами, эта драматическая поэма — совершенный памфлет в пользу самоубийства и смерти — или против нее: у человечества нет будущего, потому что у его индивидуумов, особенно у его элиты, нет будущего, кроме самоубийства в той или иной мере.
Прекрасная поэзия и трагический драматический завораживающий призыв к самоубийству.
Доктор Жак КУЛАРДО
Лорд Байрон: человек, миф, легенда
Лорд Байрон: человек, миф, легенда
Байронический герой обычно описывается как высокомерный и замкнутый, но при этом соблазнительный и загадочный. Часть тайны персонажа обычно связана с его скрытым темным прошлым. Нашими современными байроническими героями были бы Эдвард Каллен в «Сумерки », Тони Старк в «Железный человек » и Брюс Уэйн в «Бэтмен ».Ни один из этих персонажей не мог сравниться с человеком, вдохновившим и популяризировавшим использование байронического героя в готической романтической литературе, лордом Байроном.
Байрон отличался от всех других канонических романтиков тем, что он был или, по крайней мере, производил хорошее общественное впечатление экономически состоятельного человека. Он также был известен; на момент смерти самый известный писатель Европы.
Курт Хайнзельман
Плейбой восемнадцатого века Джордж Гордон, лорд Байрон, родился в Лондоне в 1788 году в семье Джона «Безумного Джека» Байрона и Кэтрин Гордон, шотландской наследницы.В возрасте до одного года отец Байрона потратил все состояние Екатерины, ее и Байрона, чтобы постоять за себя. Этот опыт сильно сказался на матери Байрона. Екатерина Гордон начала возмущаться
Сводная сестра Байрона Августа
Байрон и оставил его на попечение медсестры, которая, по словам Байрона, «рано пробудила его сексуальность» (Damrosch and Dettmar 708). В возрасте тринадцати лет Байрона отправили в школу Харроу; Говорят, что примерно в то же время Байрон познакомился со своей сводной сестрой Августой.
Лорд Байрон впервые появился как писатель в 1807 году, в возрасте девятнадцати лет, когда были опубликованы часа праздности . Книга Байрона « часа безделья, » потрясла литературный мир, спровоцировав рецензию в «Эдинбургском обозрении», которую Байрон позже высмеивал, приобретая все большую известность. С 1810 по 1811 год Байрон побывал в Лиссабоне, Испании, Греции и Албании. Он вернулся домой в Лондон в июле 1811 года. Байрон работал в парламенте, но вскоре его затмила его вторая работа, «Паломничество Чайльд-Гарольда ».За этой поэмой последовало несколько «восточных» рассказов, вдохновленных путешествиями Байрона в 1810 и 1811 годах.
Помимо литературы Байрона, он был известен как «игрок». У Байрона было много разных любовников, как мужчин, так и женщин, и он экспериментировал со всем, что попадалось под руку, то есть с опиумом. Эксцентричный образ жизни Байрона, увенчанный его произведениями, привлек к нему внимание английских писателей. Одним из крупнейших скандалов начала девятнадцатого века был роман Байрона со своей сводной сестрой Августой.Ходили слухи, что у лорда Байрона и Августы был, возможно, продолжительный роман с 1801 по 1814 год. Затем Байрон решил, что лучший способ отвлечь публику от своего кровосмесительного романа — это сделать предложение
.Аннабелла Милбэнк
наследнице Аннабелле Милбэнк. Вскоре после их свадьбы и рождения дочери Августы Ады в 1815 году Милбэнк узнал о прошлом Байрона и ушел от него. Этот скандал — одна из главных причин популярности произведений лорда Байрона, таких как « Манфред » (1817).
Лорд Байрон Манфред рассказывает историю человека, страдающего от потерянной любви, Астарты, кровосмесительной языческой богини. Имя возлюбленной Манфреда вновь разожгло слухи о романе Байрона с его сестрой Августой. Самонавязанная вина Манфреда приводит его к призыву семи духов природы, которым он просит забыть о своем прошлом (Байрон 716). Из-за того, что он не уважает природу или духов, Манфред проклят жить в своих страданиях (Байрон 718). Читатели того времени не могли не увидеть лорда Байрона в образе Манфреда.Многие задавались вопросом, была ли эта драматическая поэма просто повествовательным произведением или исповедью Байрона.
Но беспорядочные связи Байрона не ограничивались его романом с Августой или стихотворением Манфред . Покинув Англию, Байрон переехал в Женеву, где жил со своей возлюбленной, сводной сестрой Мэри Годвин, Клэр Клермонт. Позже Клермонт родила в Англии дочь Аллегру, а в октябре Байрон уехал в Венецию. Находясь в Венеции, у Байрона было много сексуальных выходок, и он закончил Манфред. Байрон также написал много сексуальных стихов, в том числе Беппо и Дон Жуан. Байрон продолжал выходить за рамки своих статей, в которых обсуждались «сексуальные, политические и религиозные» темы (Damrosch and Dettmar 709). В апреле 1819 года Байрон познакомился и женился на девятнадцатилетней графине Терезе Гамба Гвиччоли. В то время Байрону был тридцать один год. Благодаря этому браку Байрон стал членом Карбонари, организации, которая хотела независимости Италии от Австрии (Дамрош и Деттмар, 709 г.).В этот период Байрон написал больше исторических драм, основанных на вещах, которые он пережил, находясь вне карбонариев, таких как Марино Фальеро , Сарданополус и Два Фоскари .
В конечном итоге Байрону пришлось вести семейную жизнь, когда его жена Тереза и ее семья были сосланы из-за участия в радикальной революции. В июле 1823 года Байрона отправили на Кефалонию в качестве агента, чтобы помочь Греции обрести независимость. Байрон обнаружил, что полностью посвятил себя этому делу.Байрон основал, оказал финансовую помощь и обучил бригаду солдат для поддержки этих усилий. После всех путешествий, литературы и политических усилий Байрон умер в возрасте тридцати шести лет. Байрон оставил неизгладимое впечатление на литературу и популярную культуру, поскольку он считается одним из первых знаменитостей.
В конечном счете, загадочность и обаяние лорда Байрона — вот что привело его в центр внимания английской литературы. За свою короткую жизнь Байрон успел стать одним из самых влиятельных писателей своего времени.Использование Байроном героя с измученной душой было основным и продолжает оставаться популярным архетипом.
Работы цитируются
Байрон, Лорд. «Манфред». Антология британской литературы Лонгмана , под редакцией Дамроша, Дэвида и Деттмара, Кевина Дж. Х., Пирсона, 2012 г., стр. 712–722.
Дамрош, Дэвид и Деттмар, Кевин Дж. Х. — Джордж Гордон, лорд Байрон. Антология британской литературы Лонгмана , под редакцией Дамроша, Дэвида и Деттмара, Кевина Дж.Х., Пирсон, 2012, 708-710.
Дамрош, Дэвид и Деттмар, Кевин Дж. Х. «Манфред, драматическая поэма». Антология британской литературы Лонгмана , под редакцией Дамроша, Дэвида и Деттмара, Кевина Дж. Х., Пирсона, 2012 г., стр. 711–712.
Филлипс, Томас. Портрет Джорджа Гордона, шестого барона Байрона Рочдейльского в албанском платье, 1813 г. (холст, масло) . 1813. Британская библиотека , https://www.bl.uk/collection-items/byron-portrait. По состоянию на апрель 2017 г.
Хейтер, Чарльз. Энн Изабелла Милбэнк в 1812 году . 1812. Википедия , https://en.wikipedia.org/wiki/Anne_Isabella_Byron,_Baroness_Byron. По состоянию на апрель 2017 г.
Хайнцельман, Курт. «Лорд Байрон и изобретение знаменитости». Southwest Review , vol. 93, нет. 4, 2008 г., стр. 489–501., http://www.jstor.org/stable/43472933.
Августа Мария Ли . Википедия , https://en.wikipedia.org/wiki/Anne_Isabella_Byron,_Baroness_Byron. По состоянию на апрель 2017 г.
Нравится:
Нравится Загрузка…
Родственные[PDF] Джордж Гордон Байрон — Скачать PDF бесплатно
Скачать Джордж Гордон Байрон…
Джордж Гордон Байрон1788 – 1824
Составители: Васильева Анна & Чешко Ирина 9 «V» класс Школа № 328 Учитель: Щербинина Н.М. родился 22 января 1788 г.Он был сыном капитана Джона Байрона и его второй жены, бывшей Кэтрин Гордон. Его отдали в частную школу в Далвиче, а в 1801 году — в Харроу. Там он написал несколько стихотворений. После школы он поступил в Тринити-колледж в Кембридже.
Биография
Августа Ада Байрон
Мисс Милбенк В январе 1815 года Байрон женился на мисс Анне Изабелле Милбенк. 10 декабря 1815 года она родила дочь Августу Аду, а затем, взяв с собой малышку, переехала в Лестершир, чтобы навестить родителей.Через несколько недель она сказала, что не вернется к мужу.
Биография
В 1816 году Байрон покинул Англию. Жил в Швейцарии, Венеции. В это время были написаны некоторые произведения: «Пророчество Данте», несколько частей «Дон Жуана», «Вернер», «Остров» и многие другие.
В 1823 году он уехал в Грецию после начала там восстания. Затем Байрон простудился и в апреле 1824 года скончался.
Романтизм Романтизм — сложное художественное, литературное и интеллектуальное течение, зародившееся во второй половине 18 века в Западной Европе и набравшее силу в результате промышленной революции.Герои всех произведений экстремисты, они до последнего момента отстаивают свободу любви и человека, выбирая смерть, если победа недостижима. Таинственно и прошлое героев, и конец их судеб.
Творчество Джорджа Гордона Байрона — одного из величайших английских поэтов-романтистов. Его жизнь и творческий путь можно разделить на три этапа:
1788-1809 1809-1816 1816-1824
1788-1809
1809 – 1816 гг. .Для молодого поэта это было время созревания души и таланта. В этот период Байрон опубликовал серию романтических стихов, отражающих его собственные впечатления от двухлетнего путешествия по Европе. После публикации двух песен «Паломничества Чайльд-Гарольда» Байрон стал известным человеком.
«ОДНАЖДЫ УТРОМ Я ПРОСНУЛСЯ И ОБНАРУЖИЛ СЕБЯ ИЗВЕСТНЫМ» Джордж Байрон.
1816 – 1824 Этот период (Итальянский период) характеризуется величием Байрона как поэта и человека. В это время было издано множество стихотворений, таких как «Дон Жуан», последние песни «Чайльд Гарольда», пьесы «Манфред» и «Каин», созданные под влиянием истории и культуры Италии.
«Манфред»
1. 2.
Философская симфония Трагедия «Манфред» — программная трагедия «Манфред», симфония которой стала дебютом Байрона П. Чайковского как драматурга в 1885 году. Манфред и многозначительный написан лордом Байроном. Произведение Это состоит поэта из 4-х частей: жанровой, грустной, диалоговой. Он ленто написал его в 1817 году. Vivace Con Spirito
Andente Con Moto
4.
4.
Allegro Con Fuoco
Памятки о поэт
Памятники Byron
Советский Союз
Ссылки http: // ан.