Великая Майя – мать Будды

Махамайа, Майя Деви, Махадева – все это имена царицы Майи, матери Сиддхартхи Гаутамы Шакьямуни Будды. Миллионы буддистов по всему миру поклоняются этой женщине, ежедневно упоминая её имя в молитвах. Кем была эта женщина? Реальным человеком или Великой Иллюзией? Ведь именно так переводится её имя с санскрита…

По преданиям, принцесса Махамайя родилась в царственной семье. Ещё пять сестер воспитывались вместе с ней. Повзрослев, Майя была выдана замуж за племянника её отца – раджу Шуддходану, главу племени Шакьев из рода Гаутамов. В мире и согласии жили молодые супруги. Но годы шли, а детей у них все не было… Двадцать лет спустя Майа увидела пророческий сон: чудесный белый слон вошел с её правый бок. Брахманы истолковали сновидение, как предвестие рождения великого мужа. И, действительно, спустя 10 месяцев, на 44 году жизни Махамайя родила сына. Едва родившись, младенец издал львиный рык и самостоятельно пошел. Сомнений не было – великий учитель пришел на Землю, чтобы спасти миллионы людей. И имя ему – Будда Шакьямуни.

Дух снизошёл и в чрево к ней вошёл,
Коснувшись той, чей лик — Царица Неба.
Мать, матерь, но свободная от мук,
Свободная от заблуждений Майя…

Спустя семь дней после рождения ребенка, царица Махамайя покидает свою земную обитель и отправляется на небо, к богам Дэвалока. Она исполнила своё предназначение. Теперь свое последнее воплощение на Земле предстояло пройти её сыну – принцу Сиддхартхи… Так гласят жизнеописания Будды.

После смерти матери заботиться о маленьком принце стали бабушка и вторая жена его отца. Они окружили Сиддхартху Гаутаму любовью и нежной заботой. В писаниях упоминается о том, что Будда до конца своей жизни чтил память о своей матери и очень её любил. Живя на Земле, он подал людям пример того, чтобы все почитали своих матерей. На Тибете и по сей день Мать считают выше богов. Национальный девиз государства Непал звучит так: «Мать и Родина дороже небесного царства».

Рождение Будды

Возмужав, молодой принц отказался от сытой и безмятежной жизни во дворце. Он покинул отчий дом и пустился на поиски себя. Шесть лет он посвятил аскетическим духовным практикам, но они не принесли результата. В момент полного отчаяния, когда Будда едва не умер от полного истощения, мать Махамайя явилась к нему. Она напомнила сыну о том, что тело – это драгоценный сосуд и путем его умерщвления Пробуждения не достигнуть. Будда внял матери и восстановил свои силы, утолив жажду и поев. Осознав, что крайности не ведут к желаемой цели, он начал искать золотую середину. Всего несколько суток медитации знаменитым деревом Бодхи понадобилось Будде, чтобы достигнуть Просветления. На тот момент ему было 35 лет.

Через шесть лет Сиддхартха Гаутама отправляется в мир богов Дэвалока, где воплотилась Махамайя, чтобы отдать дань почтения своей матери и посвятить её в постигнутое им учение. В итоге Махамайя достигла освобождения от замкнутого круга смертей и рождений сансары благодаря учению своего горячо любимого Сына.

Сильна, спокойна в мыслях, как Земля,
Чиста по духу, словно водный лотос,
Определить ее — никак нельзя,
Ее же имя, имя-образ – Майя.

Вот такая вот древняя-древняя история… Любопытно в ней то, что семантически имя великой царицы совпадает с индуистским понятием Майи – иллюзорности бытия и Махамайи – основополагающей силы, которая очаровывает и отвлекает сознание от видения своей истинной природы. Это совпадение может символизировать то, что, будучи рожденным из иллюзии, Будда, тем не менее, нашел способ от нее освободиться, причем именно благодаря ей.

Мы с вами тоже живем в плену иллюзий своего ума. Будьте осознаннее, живите «здесь и сейчас». В каждом из нас скрыта природа Будды и быть Буддой – это, на самом деле, намного проще, чем кажется.

Другие статьи блога «Знаменитые женщины» на Уфамаме:

Маргарет Найт – «Эдисон в юбке».
Флоренс Найтингейл. Две женщины – одно имя.
Хеди Ламарр: голливудская изобретательница.
Светлана Савицкая. Покорительница открытого космоса.
Ада Августа Лавлейс — женщина, придумавшая программирование.

Теги: Махамайя , Великая Майя , мать Будды , Сиддхартха Гаутама Шакьямуни Будда , царица Махамайя , просветление , пробуждение , сансара , иллюзия

Найдена древнейшая буддийская святыня

26 ноября 2013 14:20 Ася Горина

Согласно религиозным текстам, Будда Гаутама родился под деревом
(иллюстрация Wikimedia Commons).

Мать Будды Гаутамы, царица Майя Деви
(фото Wikimedia Commons).

Раскопки велись в действующем храме в присутствии монахов и паломников
(фото Ira Block/National Geographic).

Учёные не мешали монахам совершать ежедневные молитвы и медитировать
(фото Ira Block/National Geographic).

Под непальским храмом Майя Деви, который был построен на месте рождения Будды Шакьямуни, легендарного основателя буддизма, археологи обнаружили фрагменты древесины. Как гласят священные буддийские тексты, духовный учитель был рождён под деревом. Теперь же это научно подтверждено.

Местом рождения Будды Шакьямуни, легендарного основоположника буддизма, считается поселение Лумбини в Непале. Там был построен храмовый комплекс, который сегодня является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО в Азии.

Археологические раскопки, которые проводились непосредственно в храме Майя Деви, подтвердили факты биографии Будды, изложенные в древних религиозных текстах. Духовный учитель родился в VI веке до нашей эры под деревом: учёные обнаружили корни священного растения, возраст которого составляет не менее 26 веков.

С подробным описанием находки можно ознакомиться в статье журнала Antiquity.

«Подтвердив, что Будда родился в VI веке до нашей эры, мы можем лучше понять социальную, экономическую и политическую обстановку того времени и места. Во время его жизни наблюдались резкие изменения: вводилась система оплаты монетами, устанавливались представления о государстве и урбанизации, расширялся купеческий и средний социальные классы», — рассказывает один из ведущих авторов исследования Робин Конинхэм (Robin Coningham) из Даремского университета.

Вместе со своими коллегами Конинхэм применил комбинацию радиоуглеродного анализа и методик оптически стимулированной люминесценции для установления возраста фрагментов угля и песка в древесной структуре. Геологический анализ также подтвердил наличие корней древнего дерева под центральной частью храма.

Согласно легенде, царица Майя Деви, мать Будды, родила своё дитя под деревом в саду Лумбини, который располагался на полпути между владениями её родителей и родителей её мужа. Первый храм был построен вокруг этого дерева.

«Большинство научных исследований, касающихся истории буддизма, посвящены временному периоду с начала царствования императора Ашоки, который правил в III веке до нашей эры. Эта фигура также имеет очень большое значение для буддистов, поскольку Ашока занимался распространением учения от территории Афганистана до Бангладеш и Шри-Ланки», — рассказывает Конинхэм в пресс-релизе университета Дарема.

Сегодняшнее открытие древнейшей святыни указывает на то, что буддизм распространялся ещё задолго до рождения великого императора.

Тот факт, что древний храмовый комплекс был построен на месте рождения Будды задолго до появления его первых изображений, порождает новые представления о первых способах распространения религиозного учения.

Лумбини является одним из ключевых мест, связанных с биографией Будды. Также известны такие точки, как город Бодх-Гая, где, по легенде, Будда достиг просветления, Сарнатх, место первых проповедей духовного учителя, и, наконец, город Кушинагар, где Будда Гаутама умер, а точнее, перешёл в состояние паринирваны.

Примечательно, что археологи вели раскопки в действующем храме. Учёные работали по соседству с медитирующими монахами и поклоняющимися паломниками.

Министр культуры, туризма и гражданской авиации Непала Рам Кумар Шреста (Ram Kumar Shrestha) подчеркивает важность открытия для полумиллиарда буддистов со всего мира. Научные подтверждения религиозных текстов, по словам политика, лишь укрепляют людей в их вере.

Также по теме:
В Афганистане найден древний буддийский храм
В Китае рядом с терракотовой армией обнаружили древний дворец
В пустыне Гоби нашли буддийские сокровища
Захоронения возрастом более трёх тысяч лет обнаружены в Пакистане
В Китае обнаружена крупнейшая сеть древних пещер

культура новости

Ранее по теме

• Люди научились готовить на 600 тысяч лет раньше, чем считалось

• Каннибалы и любители искусства: какими были древнейшие жители Британии

• Доисторическая могила младенца поведала трогательную историю

• Могила воина-сармата с богатыми заупокойными дарами найдена на Ставрополье

• 76 скелетов детей с вырезанными сердцами найдены в Перу

• «Китайская Венеция»: археологи обнаружили в Поднебесной древний город на воде

Смерть Матери Будды

Уроки буддийского сострадания и непостоянства были ярко продемонстрированы, как и молчание ее отца.

. . увековечило более глубокое культурное замалчивание нежелательных беременностей и изнасилований.

Стирание информации о смерти Майи также проливает свет на молчание, которое до сих пор окружает материнскую смерть в Индии. Впервые я узнал, как смерть при родах может быть странным образом замалчивается в контексте современного буддизма, в 1994 году. Я работал антропологом в индийском гималайском регионе Ладакх, который был буддистским с первого века нашей эры. Одна из моих сверстниц, двадцатидевятилетняя Ангмо, была незамужней, когда ее изнасиловал Пунцог, женатый сосед с тремя сыновьями, служивший помощником (9).0007 khotwal ) своему отцу, деревенскому старосте. Как и многие женщины в Ладакхе и других странах мира, Ангмо так стыдилась изнасилования, что никому не рассказала об изнасиловании. Она скрывала свою последующую беременность от своей семьи и общества. Как и большинство беременных женщин в Ладакхе, она продолжала работать до того дня, когда у нее начались роды, но, в отличие от замужних беременных женщин, у нее не было дополнительного питания или передышки от некоторых из самых непосильных обязанностей, учитывая, что ее семья не знала об этом.

она была беременна. После того, как однажды вечером у нее резко отошли воды, она выдержала десять часов родов, прежде чем родила мертворожденного сына. Когда ей не удалось отделить плаценту, вызвали двух местных тибетских врачей, но у них не было критических акушерских навыков, чтобы вручную удалить оставшуюся плаценту, из которой хлынула кровь в опасных количествах. На мой взгляд, сохранение Ангмо плаценты символизировало болезненную тайну, которую она так долго скрывала.

Хотя Ангмо назвал имя насильника незадолго до ее смерти в полдень, ее отец отказался уволить помощника, изнасиловавшего его дочь. После смерти дочери ее отец ввел обычный штраф за изнасилование, который должен был заплатить Пунцог, а именно: приношение на деревенском алтаре для очищения деревенского бога и набор одежды и масла для будущего младенца, который насильник должны семье беременной женщины в качестве оплаты. В то время как отец Ангмо немедленно отправил масло и одежду в монастырь в качестве подношения за заслуги перед перерождением дочери, он, казалось, привнес почти невообразимую невозмутимость в ситуацию работы с Пунцогом. Я никогда не забуду, как отец и насильник работали бок о бок на том самом фестивале, где Ангмо был изнасилован годом ранее. Отец Ангмо не выказал и следа злобы по отношению к Пунцогу, разнося деревенские подношения во время ежегодного обряда поминовения жителей деревни, погибших той зимой, включая его дочь. Уроки буддийского сострадания и непостоянства были ярко продемонстрированы, даже несмотря на то, что молчание отца Ангмо о смерти его дочери увековечило более глубокое культурное молчание в отношении нежелательных беременностей и изнасилований.

За последние два десятилетия я слышал в Ладакхе гораздо больше историй о нежелательной беременности и материнской смерти. Постепенно я начал понимать, как молчание вокруг материнской смерти может отражать бессознательное поиски жертвы в качестве козла отпущения, чью смерть можно списать на ее карму. Точно так же молчание об изнасиловании или незаконной беременности также отражает обвинение женщин, чьи «неправильные» действия привели к этим несчастным случаям. Как и везде в мире, вина ложится на женщину — за ее действия, одежду или поведение, — а не на насильника. Когда дело доходит до гендерного насилия во многих традиционных буддийских общинах, кармическая вина женщин ставится на первое место, в то время как мужская карма в значительной степени закрывается. Молчаливое клеймение материнской смерти в буддийском и индийском контексте связано с более глубоким взглядом на несчастное и часто пассивное женское тело. Смерть Майи может помочь нам лучше понять эту идеологию.

 

Самые ранние рассказы о рождении и смерти Майи развиваются в тандеме с ростом буддизма как основной религии. Buddhacarita , эпическая поэма, написанная на санскрите во втором веке нашей эры Ашвагошей, поэтом-брахманом, принявшим буддизм, предлагает одно из самых ранних описаний зачатия и рождения Будды:

Этот правитель людей, играющий со своей королевой,
Наслаждаясь, так сказать, суверенной мощью Вайшраваны,
Свободная от греха, тогда она произвела плод своего чрева,
Как и знание, объединенное с трансом.

До зачатия она видела во сне
Короля белых слонов
Входящего в ее тело, но не
При этом не чувствовала боли. ⁵

Буддачарита ясно подразумевает, что Майя зачала во время «забавы» с королем после того, как ей приснился слон, врезавшийся в ее бок. Напротив, биографии Будды пятого и шестого веков подразумевают, что ее беременность началась с непорочного зачатия. Более поздние биографии Будды, такие как Лалитавистара и Махавасту предполагают, что Майя зачала во сне, при этом сохраняя десять добродетелей, включая целомудрие. ⁶ Этот повышенный акцент на целомудрии и чистоте Майи в более поздних текстах может коррелировать с усиленной брахманской критикой буддийских взглядов на чистоту и загрязнение. В брахманском дискурсе, как тогда, так и сейчас, рождение и менструация считаются сильно оскверняющими, хотя это ироническая инверсия ведического акцента на плодородии, женской силе и созидании, воплощенном в женской концепции Шакти.

Каноническая Ачарья-аббхута Сутта предлагает подробное перечисление чистоты и добродетели Майи во время ее беременности:

Когда Бодхисаттва [будущий Будда] спустился в утробу своей матери, четыре юных божества пришли охранять его в покои, чтобы ни люди, ни не-люди, ни вообще кто-либо не мог причинить вред Бодхисаттве или его матери. . . .

Когда Бодхисатта спустился в утробу матери, она стала внутренне добродетельной, воздерживаясь от убийства живых существ, от взятия того, что не дано, от проступков в чувственных удовольствиях, от лживой речи, а также от вин, ликеров и опьяняющих веществ,
, которые являются основанием халатности. . . .

Когда Бодхисатта сошел в утробу матери, в ней не возникло чувственной мысли о мужчинах, и она была недоступна ни одному мужчине, имеющему похотливый ум. . . .

Когда Бодхисатта сошел в утробу матери, в ней не возникло никакого недуга; она была блаженна и свободна от телесной усталости. . . . Она увидела Бодхисаттву в своем лоне со всеми его членами, без недостатка способностей. . . . ⁷

Эти строфы подтверждают добродетель матери Будды во время ее беременности, что, в свою очередь, должно охранять здоровье Будды и ее собственное. Мать Будды блаженна и свободна от страданий и телесной усталости. Перечисление добродетелей Майи — то, что она соблюдала пять заповедей: не убивать, не красть, не лгать, не допускать сексуальных домогательств и не принимать одурманивающие вещества — можно рассматривать как риторическую попытку отогнать подозрения в том, что ее собственные действия стали причиной ее смерти. Отсутствие у нее чувственных мыслей может быть истолковано как гарантия того, что ее матка и тело остались незапятнанными после зачатия Будды.

Подробное описание беременности, родов и смерти Майи может быть предназначено для того, чтобы развеять подозрения в том, что смерть Майи была случайной, а не духовно значимой.

Lalitavistara идет еще дальше, наделяя беременную Майю силой исцелять все виды болезней и расстройств с помощью ее прикосновения или с помощью целебных растений, заявляя, что «женщины и девушки, которые пострадали от одержимости от демонов или от безумия» были излечены Майей. ⁸ Как Махавасту , так и Лалитавистара записывают длинную дискуссию, в которой боги на Небесах Тушита обсуждают тип лона, в котором родится Будда, с указанием эпохи, континента ( джамбудвипа ), страны ( магадха ), каста ( кшатрий ) и королева. Боги решают, что Бодхисаттва должна спуститься в утробу Майи, потому что она единственная королева, наделенная тридцатью двумя благоприятными качествами, которыми должна обладать мать Бодхисаттвы, включая отсутствие недостатков, родовитость, стройность, бездетность, отсутствие унаследованных качеств. недостатки со стороны матери и наделены благородными качествами. Лалитавистара изо всех сил старается подчеркнуть тот факт, что Майя обладает идеальными физическими, психологическими, эмоциональными и духовными качествами, чтобы принять бодхисатту в своем чреве.

Тем не менее, вскоре после заверения читателя в том, что во время беременности Майи не могло произойти никакого вреда, Ачарья-аббхута Сутта резко объявляет, что Майя умерла вскоре после рождения Будды, но не уточняет:

Через семь дней после рождения Бодхисаттвы его мать умерла и вновь появилась на небесах Тусита. . . .

Другие женщины рожают после вынашивания ребенка в утробе матери в течение девяти или десяти месяцев, но не мать Бодхисаттвы. Мать Бодхисаттвы родила его после того, как носила его в своей утробе ровно десять месяцев. . . .

Другие женщины рожают сидя или лежа, но не мать Бодхисаттвы. Мать Бодхисаттвы родила его стоя. . . .

Когда Бодхисатта вышел из чрева своей матери, он вышел незапятнанным, незапятнанным ни водой, ни влагой, ни кровью, ни какой-либо нечистотой, чистым и незапятнанным. . . . ⁹

Точные детали, использованные для описания беременности и родов Майи: что мать Будды была защищена божествами от любого вреда, была добродетельна, соблюдала пять обетов, воздерживалась от похотливых мыслей, не испытывала болезней или усталости во время беременности, видела Бодхисатту неповрежденным в ее чреве, вынашивала его десять месяцев, а не девять, родила стоя, умерла через семь дней после родов и, наконец, что Будда вышел незапятнанным водой, кровью или другими нечистотами — дословно повторяется в другом каноническом источнике, Махападана Сутта . Однако в этой сутте речь идет о Бодхисаттве в предыдущем воплощении в виде принца Випасси. В тексте поясняется, что эти детали касались всех предыдущих рождений Бодхисаттвы. Эта текстовая ловкость рук — преобразование переживаний Майи во время беременности и родов в ритуальные правила для всех предыдущих рождений Бодхисатты — превращает трагическую смерть Майи в парадигматическую необходимость. Этот текстовый «уловка бога», по выражению Донны Харауэй, оправдывает смерть Майи с точки зрения всезнающего и всемогущего буддийского рассказчика, который без дальнейших комментариев связывает смерть Майи со всеми предыдущими рождениями Будды. ¹⁰ Тем не менее, это все еще оставляет некоторые сомнения относительно того, что означала смерть Майи и почему она была необходима.

 

Весьма показательно, что акушерские подробности в отрывке из Ачарья-аббхута сутты — о том, что Майя носила Будду десять месяцев, что она родила стоя, и что он родился незапятнанным водой, соками или кровью — могли следует читать как список предотвращенных материнских осложнений . Десять месяцев предполагают, что Будда не родился слишком рано или стремительно; описание стоящей Майи может подразумевать легкий, беспрепятственный труд; наконец, роды, «незапятнанные» кровью или водой, позволяют предположить, что у Майи не было кровотечения или преждевременного разрыва плодных оболочек. Преждевременные роды могут вызвать осложнения у матери даже сегодня, а два других состояния — затрудненные роды и кровотечение — остаются ведущими причинами материнской смертности. ¹¹ Подробное описание беременности, родов и смерти Майи может быть предназначено для того, чтобы отвести подозрения в том, что смерть Майи была случайной, а не духовно значимой.

Как перечисление добродетелей Майи, так и изображение Будды как незапятнанного при рождении, возможно, послужили оплотом против опасений, что смерть Майи была вызвана ее недостойностью. Делая смерть Майи необходимой и характер Майи безупречным, повествование, кажется, рассеивает сомнения относительно того, почему доброжелательный и ненасильственный Будда родился в результате процесса, убившего его мать. Длинное перечисление в тексте безупречных действий Майи во время беременности и ее идеального рождения незапятнанного Будды можно рассматривать как попытку предотвратить замешательство по поводу ее внезапной и необъяснимой смерти. ¹²

Под этими описаниями образцовой беременности и смерти Майи скрывается глубокая тревога по поводу рождения и смерти. В начале Buddhacarita рождение Майи описывается как событие, вызывающее не только восторг, но и страх и опасение:

Увидев чудное рождение сына,
царь, хотя и был непоколебим, сильно смутился,
и от любви его хлынули два потока слез,
поднявшись от опасения и восторга.
Королева была охвачена страхом и радостью,
как смешанный поток воды, горячей и холодной,
и потому, что сила ее сына была иной, чем человеческая,
и из-за природной слабости матери.

Не сообразили благочестивые старухи,
видя только поводы для тревоги,
очищаясь и совершая обряды на удачу,
просили богов на удачу. ¹³

Здесь есть два важных момента. Во-первых, потребность в очищении подразумевает, что рождение считалось оскверненным даже для божественного Будды. Во-вторых, потребность в обрядах благословения подразумевает неминуемую опасность, возможно, для Майи или Будды. «Благочестивые старухи», которые начали совершать обряды на удачу после того, как были встревожены состоянием Майи, возможно, были предшественниками современных помост , послеродовые работники и акушерки, которые сегодня проводят много родов на дому по всей Северной Индии. Как отверженные женщины, находящиеся в нижней части как кастовой, так и гендерной иерархии в индийском обществе, они перерезают пуповину и проводят обязательное избавление от плаценты и другие очистительные обряды, которые реинтегрируют женщину и новорожденного в касту и общество. ¹⁴

Хотя неясно, что подразумевается под «естественной слабостью матери», это может относиться к уязвимому состоянию Майи или новорожденного Будды после рождения. Общеизвестно, что и мать, и новорожденный подвергаются наибольшему риску смертности и заболеваемости в первые часы и дни после родов. ¹⁵ Buddhacarita далее развивает опасность при родах, называя роды «временем опасности для тела» и сравнивая его с «периодом вооруженного конфликта» — язык, который ясно сигнализирует о смертельной угрозе, с которой сталкиваются беременные женщины. Хотя рождение Будды описывается как результат периода, когда женщины во всем королевстве могли безопасно рожать — «с большой легкостью и в положенный срок… . . здоров и свободен от болезней» — тревога вокруг рождения ощутима. ¹⁶ Возникает чувство надежды и страха, когда великий мудрец Асита приходит осмотреть новорожденного Будду, отмечая многообещающее значение некоторых его черт (перепончатые ступни и пальцы ног, следы от колес на подошвах его ног и оболочка вокруг гениталий). Когда Асита начинает плакать, царь предполагает, что новорожденному Будде суждена смерть. Однако мудрец объясняет, что он плачет, потому что не доживет до того, чтобы услышать учение Будды. Облегченный царь совершает надлежащие очистительные обряды для рождения Будды, после чего вся семья (король, королева и новорожденный Будда) возвращается во дворец в Капилавасту из семейного дома Майи в Лумбини.

Но королеве Майе осталось недолго. Buddhacarita описывает смерть Майи после возвращения в Капилавасту в краткой эллиптической строфе:

Но когда царица Майя увидела безмерную мощь
Своего сына, как у провидца божественного,
Она не могла вынести восторга, который это ей доставило;
Итак, она отправилась жить на небеса. ¹⁷

Здесь Buddhacarita предлагает возможный мотив смерти Майи: Майя предпочла смерть невыносимой радости, которую ей принесет духовная сила ее сына. Современные ученые предполагают, что Майя предпочла смерть тому, чтобы увидеть, как ее сын отказывается от дома, чтобы стать монахом. ¹⁸ Однако эта интерпретация кажется странной, учитывая универсальный опыт большинства матерей, когда дети растут и уходят из дома, что редко приводит их — особенно таких просвещенных, как Майя — к самоубийству. Если темперамент Майи действительно таков, что она полна доброжелательности и преданности и свободна от всякой зависти, ревности, интриг, недостатков и обмана, почему она предпочла смерть тому, чтобы увидеть, как ее сын станет Буддой? Более поздние текстовые источники сообщают нам, что Майя слышала учения Будды на Небесах Тушита, однако неясно, почему Майя предпочла услышать учения своего сына после ее смерти, чем дожить до того, чтобы увидеть, как ее сын станет Буддой. ¹⁹  Отсутствие упоминания о погребальных обрядах Майи предполагает замалчивание печального события, а не события, предопределенного всеведущим Буддой, как нас уверяют более поздние Lalitavistara . Как отмечает Вишвапани Бломфилд, краткое упоминание о смерти Майи «вызывает диссонанс, как будто неудобный, но важный факт каким-то образом уцелел в перечне чудес». ²⁰

Buddhacarita сообщает нам, что Майя была на пути к своей родной семье, когда «печаль и усталость заставили ее посетить эту безупречную рощу [Лумбини]». ²¹ В тексте рассказывается о том, как Майю одолевали родовые схватки в роще, где она родила Будду стоя, держась за ветку священного дерева сал. Современные авторы, такие как Андре Баро, утверждают, что упоминание о роще Лумбини отражает желание включить местные культы богинь в раннюю и все еще хрупкую буддийскую религию. Тем не менее многие современные буддийские ученые упускают из виду значение желания Майи вернуться домой на поздних сроках беременности.

 

Как и Майя, некоторые женщины в буддийских Гималаях и в Северной Индии все еще путешествуют в свои родные дома во время своей первой беременности, где их балуют лучшей едой и заботой, чем в доме их родственников. Помимо критического взгляда своих свекровей, эти дочери получают передышку от сельскохозяйственных работ и получают заботу от своих родственниц, когда рожают. Однако буддийские и брахманские идеологии часто обвиняют женщин в неблагоприятных исходах, если они рожают за пределами супружеского дома.

В буддийских Гималаях и в Северной Индии рождение и менструация считаются оскверняющими событиями, которые символически лишают роженицу силы, но требуют ритуального управления со стороны мужчин-буддийских монахов или брахманов. И буддийские, и брахманские верования определяют рождение и женскую фертильность как угрозу процессу очищения, управляемому мужчинами, предположительно склоняющимися к местным божествам. В буддийских Гималаях роды считаются осквернением местных божеств-защитников, в том числе клановых божеств-хранителей (9).0007 pha lha ), деревенские боги (yul lha ), боги домашнего очага ( thab lha ) и божества плодородия ( klu ). ²² Это загрязнение можно сдерживать, пока женщина остается в уединении в доме своего мужа и пока буддийские монахи проводят необходимые обряды очищения в первые недели после родов. Если женщина рожает в больнице или в своем родовом доме, ее отсутствие уединения в семейном доме угрожает местным божествам-защитникам, которые могут нанести вред матери, ребенку и благополучию семьи. С феминистской точки зрения, патриархальные обычаи и традиции угнетают женщин, рассматривая женскую фертильность и роды как сильно загрязняющие события, требующие мужского ритуального управления. В Ладакхе эти традиции могут заставить женщин неохотно рожать в больницах, даже когда они делают козлами отпущения тех женщин, у которых плохой исход, используя карму как окончательное и неопровержимое объяснение.

Как и в случае других материнских смертей в Ладакхе, в смерти Тендзин виновата ее карма, а не плохо организованный уход за ней.

Буддийский дискурс о загрязнении родов может воспроизвести культуру вины, в соответствии с которой женщины несут ответственность за свою смерть, вместо того, чтобы помещать причину в структурное насилие — коррупцию, бедность и отсутствие доступа к хорошему здравоохранению — которое делает рождение так опасно в Индии сегодня. Для женщины по имени Тендзин, чью историю я услышал в 2006 году, дискурс о загрязнении родов оказался фатальным. Тендзин была на седьмом месяце беременности, когда у нее впервые началось кровотечение в ее родовом доме в районе Зангскар в Ладакхе. Она обратилась в ближайший общественный медицинский центр (CHC), где ей был назначен постельный режим на несколько недель из-за отслойки плаценты, ошибочно диагностированной как предлежание плаценты. Хотя главврач и две акушерки убеждали ее остаться рядом с ЦГБ в квартире с отцом, мать умоляла ее вернуться домой, чтобы она могла ухаживать за ней. Когда Тендзин снова начала истекать кровью через несколько дней после возвращения домой, ее мать была убеждена, что оскорбила свое натальное божество-хранитель, а не поняла, что ее дочери не следовало таскать воду из деревенского насоса. По совету матери Тендзин решила не возвращаться в клинику. Вместо этого она пошла по крутому утесу к дому своих родственников, полагая, что ее защитит божество-хранитель ее мужа. Тендзин родила мертворожденного сына и умерла от потери крови вскоре после того, как добралась до дома своих родственников. Как и в случае других материнских смертей в Ладакхе, в смерти Тендзин обвинили ее карму, а не плохой уход за ней.

Я был глубоко потрясен рассказом Тендзина, потому что двумя годами ранее моя первая беременность закончилась дородовым кровотечением, вызванным отслойкой плаценты, состоянием, при котором плацента преждевременно отделяется от матки. Как и Тендзин, я хотел верить, что все будет хорошо, и, как и Тендзин, я был не в своем семейном доме, а в гостях у своей матери в Вермонте, когда у меня началось кровотечение. В отличие от Тендзина, у меня была сестра, которая работала в родильном отделении во время своей службы в Корпусе мира в Узбекистане и подозревала, что у меня серьезное кровотечение, тем самым спасая жизни моих близнецов и, возможно, мою собственную. Позже я узнал, что среднее время от начала до смерти при невылеченном интранатальном кровотечении составляет шесть часов. В то время как Тендзин тихо истекла кровью в доме своей свекрови, моя сестра отвезла меня всю ночь в Дартмут-Хичкок, ближайшую крупную больницу, где мне по ошибке дали магний, чтобы замедлить роды, прежде чем лечащий акушер понял, что у меня подтекают амниотические жидкость. Один врач предупредил меня, что смертность и заболеваемость сильно различаются среди новорожденных с экстремально низкой массой тела при рождении, к которым вскоре присоединятся мои близнецы. Внезапно я понял, что их шансы на выживание невелики и что пройдут месяцы, прежде чем они вернутся домой из отделения интенсивной терапии в больнице.

Мои глаза затуманились, когда я подумал о том, что однажды сказал мне один из моих буддийских учителей в Индии: «Слезы бесполезны для мертвых». Он объяснил, что чрезмерное горе может вернуть сознание умершего человека в тот самый мир, который он стремится превзойти. Сознание связывает каждый момент с последующим, так же как смерть с новым рождением, двумя этапами в буддийском континууме взаимозависимого происхождения. Я начал читать тибетскую мантру, которую выучил, чтобы отгонять страх: «Всеведущая, благородная Тара, защити меня от всех видов страха и страдания».

Я использовал эту молитву всего несколько раз в своей жизни — обычно в моменты крайней опасности, такие как преодоление тонких уступов или скал в Индийских Гималаях, где падение могло быть смертельным. Я часто повторял молитву в течение второго и третьего дня пребывания в больнице. Мое кровотечение замедлилось, но схватки не прекращались. После еще более вопиющей врачебной ошибки — осмотра с помощью зеркала, когда я находилась на постельном режиме, и введения бактерий, из-за которых мои роды ускорились, а не замедлились, — мои близнецы родились естественным путем в двадцать шесть недель. Хотя мои роды были организованы неправильно — как у Тендзина и Ангмо, — в моем случае врачебные ошибки вряд ли были фатальными, хотя они и способствовали раннему рождению близнецов. Мое кровотечение тщательно контролировалось, и оно никогда не становилось опасным для жизни, и моим близнецам была оказана жизненно необходимая помощь в отделении интенсивной терапии новорожденных. Они бы никогда не выжили, если бы родились в Ладакхе в то раннее время.

Мы никогда не узнаем, была ли у Майи кровь во время или после родов. Но мы можем подозревать, что Майя, как и Тендзин, была отчасти виновата в своей смерти. Местные акушерки и врачи в Ладакхе обвинили Тендзин в том, что он отказался оставаться в клинике, даже несмотря на то, что они не признали свой ошибочный диагноз. Замалчивание материнской смертности и сопутствующих ей ошибок имеет последствия как в Соединенных Штатах, так и в Индии, и я остро осознал это после того, как мне едва не поставили диагноз подтекания амниотической жидкости. По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний, в настоящее время в Соединенных Штатах один из самых высоких показателей материнской смертности в промышленно развитых странах, и более половины всех материнских смертей являются предотвратимыми ошибками. Тем не менее, у нас нет полного обзора каждой материнской смерти, как это происходит, например, в Соединенном Королевстве и Нидерландах.

В то время как семья Тендзин искала утешения в идеологии кармы, чтобы понять ее смерть, я провел последующее десятилетие, более глубоко читая акушерство, медицину матери и плода и неонатологию, чтобы лучше понять, как и почему женщины и новорожденные умирают сегодня в США и Индии. Хотя буддийский дискурс ищет значение кармы, ритуалов и оскорбленных местных божеств, меня больше интересует медицинская причинность, которая не может обеспечить надлежащую, спасительную помощь, когда это необходимо. Теоретически эти два дискурса не исключают друг друга. Но на практике буддийская идеология осквернения родов в Индии может скрыть продолжающиеся неудачи медицинской помощи. Молчание и скорбь вокруг материнской смерти универсальны, но обсуждение и запоминание этих смертей может помочь улучшить материнскую заботу, а также внести свой вклад в буддийский дискурс зависимого происхождения, в котором все действия связаны. Хотя записи о материнских смертях не могут вернуть Майю или Тендзин к жизни, они могут дать утешение родственникам, оплакивающим своих потерянных матерей. ²³

Ким Гутшоу — адъюнкт-профессор Центра современных индийских исследований и Института антропологии Геттингенского университета в Германии, а также преподаватель кафедры антропологии и религии в Уильямс-колледже. Она является автором удостоенной наград книги по этнографии « Быть буддийской монахиней » (Harvard University Press, 2004) и двадцати эссе о буддизме, рождении, материнском здоровье и социальной власти в Гималаях.

Сон Королевы Маха Майи (Часть 1)

(часть One) 1. Сон королевы Маха Майи

Подробнее чем 2500 лет назад жил царь по имени Суддходана. Он женился на красивой колийской принцессе по имени Маха Майя. Супруги правили Сакья, племенем воинов, живущим рядом с племенем Колия, на севере Индии, в каком теперь известен как Непал. Столица страны Сакья располагался в предгорьях Гималаев и называется Капилаваттху.

Королева Маха Майя была дочерью царя Колий Анджаны. Такова была ее красота, что имя Майя, означающее «видение», было дано ей. Но это были достоинства и таланты Майи это были ее самые замечательные качества, ибо она была наделена с высочайшими дарами ума и благочестия. Король Суддходана действительно был достоин своей прекрасной жены. Он сам был назван «Царем Закона», потому что правил согласно к закону. Среди сакьев не было другого человека более почитаем и уважаем. Король восхищался своей знатью и придворными, а также домовладельцами и купцами. Такова была благородная семья, из которой должен был выйти Будда. возникают.

Один ночь полнолуния, спящая во дворце, королева яркий сон. Она чувствовала, что увлекается четыре дэва (духа) к озеру Анотатта в Гималаях. После купания ее в озере дэвы облачили ее в небесными тканями, помазал ее благовониями и украсил ее божественными цветами. Вскоре после белого слона, держа в хоботе цветок белого лотоса, появился и трижды обошел ее, войдя в утробу ее через ее правая сторона. Наконец слон исчез, а Королева проснулась, зная, что ей доставили важное сообщение, так как слон является символом величия в Непале. На следующий день, рано утром, королева сказала король о мечте. Король был озадачен и послал за некоторые мудрецы, чтобы узнать значение сна.

мудрецы сказали: «Ваше величество, вам очень повезло. дэвы выбрали нашу королеву как мать Чистейшего и ребенок станет очень великим существом».