Миф о Рафаэлевой мадонне в русской эстетике и критике 1820-1840-х годах (В. Жуковский и В. Белинский)
%PDF-1.6 % 1 0 obj > /Metadata 2 0 R /Pages 3 0 R /StructTreeRoot 4 0 R /Type /Catalog >> endobj 5 0 obj /Author /Creator (Adobe InDesign CC 2014 \(Windows\)) /Keywords /Producer (Adobe PDF Library 11.0) /ModDate (D:20180906134128+06’00’) /Title >> endobj 2 0 obj > stream 2018-09-06T13:41:28+06:002018-09-06T13:39:31+06:002018-09-06T13:41:28+06:00Adobe InDesign CC 2014 (Windows)application/pdf
Belinsky
͌Vײ./:»Jܮ$|RBA,Eԯ ՃcJ
rD#3(jårX$=o7xi:%$[«LDXT
n27i/쨘’v
6t5kM~2xZ}p/{eF{IW2yX|`]}%ى2,L,m[q
UeX}`Письма о Западе. Письмо восьмое. Сикстинская Мадонна Рафаэля / Православие.Ru
Письмо седьмое >>
Вижу, вижу, Друг мой милый, что Ты смеешься уже, прочитав только заглавие моего письма! Тебе смешно самое мое намерение писать о величайшем произведении искусства? Это, конечно, потому, что Тебе хорошо известна моя бездарность во всех отраслях искусства. Именно бездарность. Дара нет. Бог не дал… В живописном художестве я совершеннейший нуль. Сам я убедился в этой печальной истине еще в детстве, когда пытался рисовать домики, лошадок, собачек и подобное. Но, Друг мой, к красоте я никогда не был бесчувственным. Меня только всегда несравненно больше привлекала к себе красота Божьего мира. К красоте картин я почти равнодушен, но некоторые картины все же пробивали стену моего равнодушия, таял пред ними лед моей художественной нечувствительности — и я переживал столь сильные впечатления, что не могу их забыть в течение многих лет.
Сикстинская Мадонна прямо
потрясла меня, и мне хочется поговорить с Тобою, мой
Друг, об этом моем выдающемся переживании на Западе.
Когда сидел я пред Мадонной, я невольно вспомнил Тебя и
мысленно тогда же делился с Тобой своим переживанием.
Помню хорошо, как по возвращении домой при первой
встрече с Тобой я заговорил о Мадонне. Ты, мой Друг,
отнесся тогда к моим речам не только несерьезно, но
даже со смехом. С тех пор прошло уж несколько лет, и я
теперь обращаюсь к Тебе с письмом о Мадонне. После я
старался осмыслить свое непосредственное переживание.
Хочу поделиться с Тобой и мыслями о Мадонне. О Ней
писали многие, писали люди разные. А почему не
попытаться что-нибудь сказать о Ней человеку, который
сколько-нибудь прикосновенен к богословию? Ведь
изображена на этой картине Богородица, предмет нашего
религиозного поклонения и богословского рассуждения. Но
буду вперед говорить о своих впечатлениях… То было в летнюю Казанскую, в светлый и веселый летний
день, когда направился я в Дрезденскую галерею.
Посещать
картинные галереи — это для всех путешественников
своего рода долг. Мне этот долг всегда казался тяжелым. В
этом виновата она же, моя художественная бездарность.
Чего, например, стоило мне обойти безконечные залы
парижского Лувра с их тысячами картин! А ведь иной ходил
бы целые дни и все время был бы в восторге. К Дрезденской
галерее я подходил с мыслью о Мадонне, и притом с мыслью
скептической. «Величайшее произведение
искусства»… Посмотрим! Может быть, вся громкая
слава Мадонны основана на своего рода самовнушении
зрителей! Лишь только вошел в галерею, как пошли обычные целые ряды
зал. Почему-то думалось, что Мадонну увижу сразу и прежде
всего. Один зал, другой, третий… Мадонны нет, а другие
картины как-то не привлекают к себе внимания. Теряю
терпение и обращаюсь к одному из служащих галереи с
вопросом, как найти Сикстинскую Мадонну. Он направил меня
по длинному коридору. Вхожу в небольшую комнату. Вижу
целую толпу людей, но не вижу картины, потому что она ко
входу обращена задом.
Пробираюсь через толпу зрителей и
обращаюсь к картине. Она одна во всей комнате. Все смотрят
здесь только на нее. Сначала что-то вроде разочарования.
Мадонна не поразила сразу. Больше присматриваюсь — и
в душе уж какая-то тревога, которая всегда в ней бывает,
когда видишь что-нибудь особенное, непростое, сразу не
понятное. Еще несколько минут… и — картина будто
пропала. Предо мной Сама Мадонна. Прекрасно сказал В. А.
Жуковский: «Это не картина, а видение». Да, и
я чувствовал, что я смотрю не картину, а вижу чудесное
Небесное видение. Лишь только на диване у противоположной
входу стены освободилось место, я опустился на диван и в
каком-то полузабытьи пробыл не менее часа. Предо мною на
облаках будто плавно и величественно двигалось и в то же
время неподвижно стояло чудное видение. Немного
развевающаяся синяя одежда, будто ветром надутое и сбитое
в сторону покрывало, — создают впечатление движения,
но Сама Богоматерь неподвижна и будто погружена в глубокое
и сосредоточенное размышление.
Папство — символ материализации
христианства; в папстве все грубо, гордо, плотяно. А
Мадонна — вся Небо, вся духовна, вся кротка,
благородна и по-небесному ласкова. Сикст изображен у
Рафаэля в каком-то блаженном умилении. И поэтому как-то не
верится, что это папа. Никого из исторически известных
римских пап я не могу представить в блаженном умилении. Я
могу представить их в сознании и упоении власти и
могущества, но умиление — добродетель и блаженство
нашего церковного Востока. Да и я пред Мадонной переживал
не умиление, а какое-то тихое самоуглубление или
восхищение.В двух верхних углах картины темно-зеленый занавес. Будто этот занавес открыт, и пред тобой предстало дивное виденье. Действительно, когда созерцаешь Мадонну, кажется, что приоткрылась завеса в жизнь иную, в жизнь неземную, в область Неба и Небесных настроений.
Да, Друг мой, впечатление мое от Мадонны было очень
сильно. Когда я вышел в соседний зал и увидел целый ряд
Мадонн, мне они показались жалкими и бедными, недостойными
внимания, и скоро я совсем ушел из галереи.
А образ
Сикстинской Мадонны живет во мне и теперь и нередко
выплывает в сознании. Не думай, что о Мадонне можно судить
по копиям или по снимкам. Тому, кто Мадонны не видал, они
ничего не скажут. Ведь и я раньше снимков видел немало, но
оставался совершенно равнодушен. Теперь же я равнодушным
быть не могу. Всем существом я почувствовал, что здесь
какое-то чудо, которое может привлекать к себе издалека.
Когда я был в другой раз сравнительно недалеко от Дрездена
(хотя и в пределах Австро-Венгрии), я очень колебался, не
поехать ли опять в Дрезден только затем, чтобы взглянуть
на Мадонну и тотчас уехать из города. Уже и расписание
поездов посмотрел, да и билет даже был до Дрездена. Но
видеть вторично Мадонну мне не было суждено. Однако я не
счел бы пустою и глупою эксцентричностью, если бы кто
доехал, например, от Москвы до Дрездена, посмотрел там
Мадонну и тотчас вернулся бы обратно. Нет, Мадонна этого
заслуживает. Я даже запретил бы делать с Мадонны и копии,
и снимки.
Я привел Тебе, мой Друг, эти не особенно почтительные
отзывы о Мадонне только затем, чтобы показать, насколько
люди бывают различны, друг на друга непохожи. Думается
мне, Мадонна не существует для рационалистов, у кого
подавлен, как бы засыпан сухим песком рационалистических
понятий, живой родник мистики.
А в Мадонне Рафаэля я и усматриваю нечто, как сказали бы философы, иррациональное, сверхразумное, мистическое. В ней есть какая-то тайна. Рафаэль писал Мадонн, кажется, без числа, но многие ли из них известны широким кругам, а не одним только, всегда тесным, кружкам людей, сведущих в искусстве и даже в истории искусства? И в то же время, кому не известна одна его Мадонна — Сикстинская! Сколько картин существует на свете, по галереям и музеям! Но многие ли из них оживают пред зрителем и как бы превращаются в видение? Есть великое множество картин, живо написанных. Иной художник живо схватит на полотно уличную сценку. В морских видах Айвазовского так и катятся волны и будто так же прозрачна их бирюза, как на самом морском просторе. Но здесь видения еще нет. Видение начинается там, где приоткрывается завеса таинственного и невидимого. Всякое видение непременно Небесно. Мадонна и была для меня видением Небесным.
Часто задаются вопросом: что хотел выразить Рафаэль своей
Мадонной? Я думаю, что он ничего не хотел выразить, но
прямо выразил, может быть, и для себя непонятную, и самим
не осознанную тайну.
Есть предание, что Рафаэлю и самому
было именно видение, и ему удалось рассказать всему миру и
целым векам о своем видении.
Видение всегда неуловимо в своей сущности. Оно не бывает отчетливо. В видении именно только приоткрывается завеса в область невидимого, и сквозь небольшое отверстие лишь смутно чувствуется, что за видимой частью стоит еще целая бесконечность.
Но что же выразил Рафаэль в Сикстинской Мадонне? Что Она
такое? Многие на это отвечают: это — мать! Но если
Она — только мать, то этот образ не относится к
Богоматери. Ведь сущность и тайна Богоматери не в том
только, что Она — мать. Мне кажется, что Мадонна
отражает идею не матери только, но и Богоматери. А чем
Богоматерь отличается от матери? На этот вопрос может дать
ответ одно православное богословие, а рассудку и неверию
здесь остается только замолчать. Здесь тайна великая,
тайна единственная, потому особенно и привлекающая. Более
того, эта тайна Богоматери, как говорит наше богословие,
необходима человечеству, жаждущему спасения.
Когда я вспоминаю Сикстинскую Мадонну, мне приходят на память слова акафиста Пресвятой Богородице: «Радуйся, противная в тожде собравшая; радуйся, девство и рождество сочетавшая». Девство и рождество противны друг другу по нашим понятиям, но в Пресвятой Богородице побеждаются нашего греховного человеческого естества уставы: девствует Ее рождество. Она — Мать и Дева. В этом сочетании противоположностей, в преодолении этой, скажу по-мудреному, антиномии — тайна Пресвятой Девы, тайна, нам необходимая и нам любезная. Человеку дорого имя «мать», а человечеству нужна «Дева». Вот почему бесконечно нам дорога Мария — Дева и Мать.
Мать… Не знаю другого слова в лексиконе, которое так потрясало бы человека, так затрагивало бы самые глубокие слои нашего существа. У нас теперь лучше всех, кажется, умеет говорить о матери (иногда!) В. В. Розанов: «Ведь что такое “песня Ангела”, которую “слышал и полузабыл, но забыл не вовсе” человек до своего рождения?! Конечно, это только настроения матери, особо передающиеся ребенку! Ребенок, еще из темной могилки своей, видит душу матери с такой особой стороны, какая никому не открыта, да и она сама о себе всего не знает.
Все, что мы именуем “врожденными идеями”,
довременными предчувствиями — Бог, загробный мир,
последний суд, грех и правда, идеалы терпения и подвига
— все “врожденное” и есть просто
переживания матери, думы и песенки ее, песенки и
молитвы, своеобразно отразившиеся на плоде в ее чреве,
толкнувшие его, обласкавшие его, согревшие».
Прекрасные слова! Ты, Друг, замечал, конечно, что с
матерью человек как-то особенно связан. Эта связь
лежит, несомненно, в мистических глубинах нашей
природы. Отец — не мать. У Тебя есть и отец, и
мать. С кем ты ближе, роднее? Ведь с матерью? Ты, мой
дорогой, знаешь, что я уже почти двадцать лет назад
потерял мать. В то время ощущал я свое сиротство, так
сказать, практически, в смысле житейском, а теперь
порою я болезненно ощущаю свое сиротство мистически.
Так хочется видеть и любить родившую меня мать! Так и
мать как-то особенно связана с рождением своим. Видел
ли Ты, мой Друг, мать, теряющую ребенка? Ведь прямо
ощущается потрясенность материнского существа до самых
его глубин, видится, как оружие пронзает материнское
сердце и как терзается утроба материнская.
Что-то в
мистических глубинах надрывается… Пресвятая Богородица — наша общая Мать, потому что
Она родила «нового Адама» и «новое
человечество» от нее произошло. Ведь теперь естество
человеческое иное, нежели в Ветхом Завете; теперь в нашем
естестве есть «Божественное примешение». К
Богу стремилось человечество целые тысячелетия, чтобы с
Ним соединиться и тем возродиться. Мария — чистейший
плод нашего естества; Она — «Избранная от всех
родов», как бы вершина человечества, достигшая
Небесного Царя. Через Нее род человеческий вступил в
родство с Богом. Если в нас живет Христос — в нас
живет и Матерь Его. Но эта Матерь должна была пребыть
Девой. Утверждая приснодевство Богородицы, богословие наше
говорит только о том, что нам необходимо. Порча естества
нашего коснулась самого рождения нашего. Умножая умножу
печали твоя и воздыхания твоя: в болезнех родиши чада, и к
мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет
(Быт. 3, 16). Это из уст Божиих услышала древняя Ева,
родоначальница ветхого человечества.
В беззакониях я
зачат, и во грехах родила меня моя мать (см.: Пс. 50, 7).
Порча естества в самом его корне — в рождении.
Обращение жены к мужу, его обладание женой и болезни
рождения — вот признаки природной
«растленности»!
Она небес не забывала,
Но и земное все познала,
И пыль земли на ней легла, —
можно сказать и о матери.
Воссоздание естества — а в этом воссоздании и состоит спасение — и должно было начаться с преодоления законов естественного рождения. Бог послал Сына Своего… рождаемого от Жены (см.: Гал. 4, 4), рождаемого без обращения к мужу, без обладания мужа, без болезней рождения. Дева родила и Девой пребыла,
…вечная женственность ныне
в теле нетленном на землю идет.
Воистину и несомненно это —
то, чего ждет и томится природа,
потому что в этом начало спасения твари, с надеждой
ожидающей откровения сынов Божиих, когда и она освобождена
будет от рабства тлению и придет в свободу славы чад
Божиих.
И мы сами в себе воздыхаем, ожидая всыновления,
избавления нашему телу, которому недостает целости и
нерастленности, как и всему естеству нашему недостает
целомудрия (см.: Рим. 8, 19–23).
Так для нашего спасения необходимо приснодевство Марии.
Божественное достоинство Спасителя необходимо для
действительного спасения и обновления твари, а это
обновление с того и началось, что Мать пребыла Девой.
Божество Христа и приснодевство Марии связаны неразрывно,
и без них нет спасения, то есть нет никакого смысла жизни.
Западные еретики протестанты так усиленно нападают на
истину приснодевства Марии, несравненно настойчивее,
нежели древние антидикомарианиты, нападают с самыми
усовершенствованными научными орудиями. У меня целая полка
их хульных на Богородицу книг. Понятно! Ведь лютеранам
нужен учитель, вроде их скучных пасторов. Ну, а разве нам
важно, кто была мать нашего учителя! Приснодевство
Богородицы необходимо тому, кто живет идеей обожения.
Запад отрекся от этой идеи.
Протестанты и наши несчастные
сектанты только и поют об Иисусе, а Марию Приснодеву
забыли. Православие — носитель идеала обожения.
Подумай, как у нас прославляется Пресвятая Дева! Ведь,
пожалуй, не менее половины песнопений в наших
богослужебных книгах посвящено Божией Матери. Открой
Октохи, Минеи — всюду и целые каноны Богородице, и
повсюду отдельные Богородичны. Сколько у нас праздников в
честь Богоматери! Сколько храмов! Сколько Ее чудотворных
икон! А ведь наше богослужение создалось в монастырях; не
миряне его составляли, но монахи. Монахи-то особенно и
чтут Пресвятую Деву и Матерь. Вот гора Афонская, куда не
ступает нога женщины, где живут одни монахи! Но эта гора
— земной удел Богоматери. Божия Матерь является
преподобному Сергию и говорит ему об умножении
впоследствии монахов его обители. Значит, это умножение
монахов желательно Пречистой Матери! Она Сама —
Покровительница монашества. Монашество есть самое
громогласное исповедание той истины, что люди бедны и
грешны, что в мире незапятнанным ничто не осталось,
начиная с человека при самом его рождении.
Мир так часто
не хочет вовсе знать о том, что грех и смерть царят на
земле. Текущая жизнь считается подлинно ценной, настоящей
жизнью. Монахи — исповедники и проповедники духовной
нищеты человека, с признания которой и начинается процесс
спасения человека. Сами дети своих матерей, они прибегают
к покрову Матери Девы и Ее именуют столпом девства, не
веруя обманчивому миру.
Мое письмо о Сикстинской Мадонне, дорогой Друг, как-то
невольно обратилось в богословское рассуждение о Пресвятой
Богородице, о Ее месте и значении в деле нашего спасения и
возрождения. Основная и спасительная тайна Божией Матери в
том, что Она Мать и Дева. И вот, кажется мне, что Рафаэль
в своем вдохновении сумел красками сказать на полотне об
этой именно тайне Богородицы, совместить в Ее дивном и
привлекательном лике две земные противоположности —
девство и материнство. По крайней мере, такое впечатление
произвела великая картина на меня, и отрешиться от этого
впечатления я не могу.
Из всех Мадонн Рафаэля Сикстинская более похожа на икону.
Однако это — не икона. Это картина, на которую лишь
упал луч Неба. Мне кажется просто невозможным вынести ее
на середину православного храма, поставить пред ней
подсвечник с лампадами и свечами, пропеть пред ней
величание, совершить вокруг нее каждение. Неловко было бы
и просто молиться пред Сикстинской Мадонной. В ней все же
много человеческого для того, чтобы стать предметом
благочестивого поклонения. У католиков она могла стоять в
храме, потому что католики чувственны в своих храмах. У
них Мадонны, написанные с натурщиц, у них — статуи,
иногда одетые чуть ли не в модное платье. Не знаю, Друг
мой, как Ты, но я органически не мог бы молиться пред
мраморной статуей. Наши иконы — не картины, и наше
поклонение поэтому духовно. Наши иконы — символы
идей, символы существ. Когда мы взираем благоговейно на
темный лик Иверской или Казанской иконы Божией Матери,
ведь мы не представляем себе, что такой именно Она и была.
Нам даже нет и нужды знать, каков был в исторической
действительности Ее вид. Для нас Она — Матерь Божия,
Мать и Дева, Заступница и Ходатаица. Икона дорога нам не
своими собственными достоинствами, но только потому, что
«взирающии на оныя подвизаемы бывают воспоминати и
любити первообразных» и «поклоняющийся иконе
поклоняется существу, изображенному на ней». Наши
иконы не задерживают нашего внимания на земле и дают
полный простор нашему молитвенному возношению на Небо.
Но как религиозная картина, Сикстинская Мадонна, единственное и неповторяемое произведение художественного гения. Пережитое мною пред Мадонной впечатление это как бы тихое и возвышенное видение, остается у меня лучшим воспоминанием о Западе.
Пишу Тебе, Друг, в великий богородичный праздник Введения
во храм. Воспоминанием о Мадонне Рафаэля и рассуждениями о
Пресвятой Деве кончаю свои письма Тебе, мой чистый и
светлый Друг. Прими их как небольшую дань моего сердца,
Тебе преданного и Тебе всякую мысль свою и всякое чувство
свое поверяющего.
Я знаю, как Ты, и не будучи монахом,
любишь Пресвятую Деву, как молишься Ей, Чистой и кроткой,
как Она миром, чистотой и радостью озаряет Твою прекрасную
душу, полную звуков Небес. Она, Мать и Дева, да покроет
Тебя от всякого зла Своим честным омофором!
Многие лица Мадонны Рафаэля
от Уильяма Клосса, независимого историка искусства
Систин Мадонна от Рафаэля (изображение: Рафаэль/Общественный домен)Рафаэль
Мадонна Великого ГерцогаМадонна дель Гранд. великий князь) , написан примерно в 1504–1505 гг. Это мрачная поясная фигура поразительно высокого формата.
Мадонна дель Грандука , Рафаэль(нажмите, чтобы увеличить)
(Изображение: Raphael/Public domain)
Традиционная красная туника и синий плащ Марии переданы с такой чистотой и гармонией, что они поют. Марию часто окрашивают в эти цвета, которые являются символическими атрибутами ее статуса Богородицы. Синий означает, что она Царица Небесная, а красный означает жертвенную кровь Христа; она — мост между божественным и человечеством.
Узнать больше о Мадоннах и портретах
На этой картине Рафаэль подчеркивает свою скромность опущенными глазами, которые бросаются в глаза на этом овальном лице. Когда мы встречаемся взглядом с ребенком, кажется уместным, что он одновременно мягко человеческий и торжественно «другой», более чем человек.
Почти все изображения младенца Христа в искусстве итальянского Ренессанса так или иначе «предсказывают» его жертву. Здесь именно черный фон намекает на «мрак по всей земле» при Распятии. Название, под которым известна картина, относится к великим герцогам Тосканы, правившим Флоренцией в середине 16 века. Эта картина попала в великокняжеское собрание в конце 18 века.
Символизм
Мадонна со щеглом Мадонна со щеглом , Рафаэль (нажмите, чтобы увеличить)(Изображение: Рафаэль /общественное достояние)
Еще один известный пример Мадонны — Мадонна со щеглом , вероятно, нарисованная ок. 1505 г., ныне во Флоренции в Уффици.
Мадонна со щеглом (панель, масло) состоит из группы фигур в полный рост на фоне пейзажа: Мадонна, которая, возможно, сидит на камне, младенец Иисус перед ней и младенец Иоанн Креститель. Слева.
Щегол из титула, который Иисус предлагает Иоанну, является символом человеческой души, которая улетает после смерти. В средневековых и ренессансных картинах много символизма. Говорят, что щегол получил свое красное пятно от капли крови с терновой головы Христа.
Когда на голову Христа возложили терновый венец, пролетела птица, схватила шип, и капля крови упала ей на голову, отсюда и легенда о ее связи с младенцем Христом.
Группа размещена на переднем плане мягкого пейзажа и составлена в виде пирамиды. Этот тип композиции во многом обязан своим дизайном Леонардо да Винчи.
Узнайте больше об исторических картинах Рафаэля
Это стенограмма из серии видео Великие художники итальянского Возрождения . Смотрите прямо сейчас на Wondrium.
Форма
Альба Мадонна Альба Мадонна , Рафаэль (щелкните, чтобы увеличить) (Изображение: Рафаэль /общественное достояние) семья, которая владела им на протяжении поколений. Это одна из самых почитаемых «Мадонн» Рафаэля и всех композиций тондо.Тондо, или круглая картина или скульптура, является идеальной формой, тесно связанной с искусством эпохи Возрождения. Символический потенциал круглой формы заключается в ее цельном совершенстве, которое можно рассматривать как напоминание о Боге. Он одновременно и центр, и окружность вселенной, в центре всего и вокруг всего. В этой концепции Бог вездесущ.
Мадонна, сидящая на земле, вместе с младенцем Христом и младенцем Иоанном Крестителем составляют утонченную композицию. Ее передняя нога, ее плечо и расположение их голов создают ромбовидную форму, которая вписана в круглое поле и закреплена на месте красивой модулированной линией горизонта пейзажа позади.
Мягкая голубая дымка далеких холмов также создает атмосферную перспективу и убеждает зрителя в глубине пространства позади Мадонны.
Это требует некоторого убеждения, потому что золотой середины нет. Зритель переходит от доминирующей группы на переднем плане к холмам, между которыми нет большого расстояния; он полагается на это ощущение атмосферного расстояния, чтобы убедить нас, что мы пересекли его визуально. Голова Марии в тюрбане необычна, а ее взгляд устремлен на тростниковый крест, который держат между собой Иоанн Креститель и младенец Иисус. Ее голова напоминает голову сивиллы — вроде тех, что Микеланджело нарисовал в Сикстинской капелле, — пророчицы, предвидящей распятие.
Узнайте больше о Микеланджело и потолке Сикстинской капеллы
Кроме того, поза младенца Христа напоминает воскресшего Христа, держащего знамя. Это не случайность. Его полустоячая поза предназначена для ожидания конца, Воскресения.
Рафаэля
Сикстинская Мадонна Сикстинская Мадонна Рафаэля(нажмите, чтобы увеличить)
(Изображение: Рафаэль /общественное достояние) Это величественно; стоящая фигура является вершиной треугольной группы фигур, включая Святую Варвару справа, в красивых цветах золота, синего и зеленого; и святой Сикст слева в плаще с красной подкладкой.
Они представлены в виде coup de Theatre, видимого задернутыми занавесками; карниз наверху дополняет иллюзию, как будто занавес отодвигается, открывая это видение. Заполненное облаками пространство, в котором они обитают, должно быть бесконечным, на что прекрасно указывают неотразимые маленькие ангелочки внизу, которые опираются руками на нижний край этого отверстия, «как дети в плавательной ванне», как однажды выразился английский писатель. Это. Они очаровательны; это грациозное мастерство Рафаэля, которое сохраняет очарование только по эту сторону слащавости.
Картина, вероятно, была заказана папой Юлием II для церкви св. Сикста в городе Пьяченца. Святой Сикст был очень почитаемым раннехристианским папой и мучеником, а также покровителем семьи делла Ровере. На картине святой Сикст имеет черты Юлия II в честь покровителя, заказавшего работу. Папа Юлий умер в 1513 году до того, как эту картину удалось установить в Пьяченце. Хотя он, вероятно, никогда не видел его на месте, он, возможно, видел его завершенным.
Рафаэль, известный своим уникальным стилем, придал этим христианским фигурам сложность и глубину. Характеристики цвета, символизма и использования близости и глубины сделали его мощные изображения Мадонны и младенца Христа достойными прославления и вдохновили многих подражателей.
Общие вопросы о Мадонне Рафаэля
В: Кто такая Мадонна на картинах Рафаэля?
Мадонна на картинах Рафаэля — это Богородица, появляющаяся с младенцем Иисусом.
В: Какой символизм представляет Мадонна?
Мадонна и цвета, которые она носит, являются символом добродетели, девственности, невинности и чистоты духа.
В: Чем больше всего известен Рафаэль?
Рафаэль наиболее известен своим уникальным стилем в картинах Мадонны, особенно Сикстинской Мадонны для Ватиканского дворца.
В: Принимал ли Рафаэль участие в росписи Сикстенской капеллы?
Рафаэль не расписывал потолок Микеланджело в Сикстинской капелле, но ему было поручено сделать гобелены для капеллы.
Статья обновлена 18 сентября 2019 г.
Продолжить чтение
Влияние Древнего Рима на итальянское Возрождение
Макиавелли: жестокость по назначению
Воспитание в эпоху Возрождения
Выставка Рафаэля в Пушкине Адрес. Портретная картина Рафаэля выставлена в ГМИИ. Сколько стоят билеты
«Рафаэль. Поэтический образ. Работы из Галереи Уффици и других собраний Италии» — проект-событие. Хотя экспозиция небольшая. Как — ни в коем случае не нужно принимать решение о выпуске даже восьми гастрольных картин и трех картин этого художника. В 2020 году мир будет отмечать 500-летие со дня смерти Мастера Высокого Возрождения и ГМИ им. Пушкин впервые вписался в череду будущих событий. Первая выставка работ Рафаэля была инициирована послом ИТАЛИИ в России Чезаре Марией Рагалини и проходит под патронажем президентов России и Италии, а также при спонсорской поддержке «Роснефти».
До этого Пушкинский показал «Сикстинскую Мадонну» в 1955 году, перед возвращением немецкой коллекции в рамках «Выставки Дрезденской галереи».
В 1989 году на Магонке побывала «Донна Вела» из Флорентийской Палатинской галереи, а пять лет назад — «Дама с единорогом» из Римской галереи Боргезе.
Все работы открывшейся выставки, размещенные в одном зале, сразу же можно охватить взглядом: пространство довольно камерное, сильно затемненное, только лучи света выхвачены темно-фиолетовым, приглушенным тоном драгоценной работы Фальстена. И юношеский «Автопортрет» и «Мадонна Грандук». Состояние лирического созерцания таково, что кажется, что нынешнюю выставку хотели придать и на уровне экспозиционного решения (которым занимался архитектор Даниэла Ферретти), и на уровне концепции (кураторы проекта — главные научный сотрудник ГМИА, хранительница итальянской живописи Виктория Маркова и заведующая кабинетом и гравюрной галереей Уффици Марсия Файетти).
А так как живопись Рафаэля многих привлекала своей поэтичностью, и поскольку многие — от Рафаэлева современника, писателя Бальдасса Кастильоне до Пушкина — с восхищением отзывались о его картинах, организаторы выставки решили разместить работы художника в контекст поэтического увлажнения сделал его.
Включая здесь, кстати, стихотворение самого главного персонажа.
37 лет — трагическое для многих гениев число, и Рафаэль (1483-1520) из их числа. За недолгую жизнь он, искавший гармонии в живописи, успел прославиться и встать в один ряд с Леонардо и Микеланджело. «Поэты образа» ретроспективой не назовешь — да и цель показа иная, но пунктирно проследить хронологию творчества Рафаэля здесь все же можно.
Искусство уроженца Урбино делится на три этапа. Предположительно в 1497 году Рафаэль поступает в мастерскую Перуджино в Перудже (часто пишут, что это произошло около 1500-го, но выставочная биографическая справка приводит более раннюю дату). Самое раннее здесь находится — и вообще чуть ли не самое раннее из задокументированных — «Голова Анжелы» (1501, Брешиа, пинакотека Тосио Мартиненго). Она была частью алтаря для церкви Сант-Агостино в Читта-ди-Кастелло, позже, за исключением нескольких фрагментов, погибших от землетрясения. Милный, розоватый ангел с золотыми волосами, чью золотистость Рафаэль дополнительно подчеркивает, расхаживая с более светлыми локонами по Русим Прамес.
Он ищет картины спокойные и гармоничные. Образцом здесь можно считать в том числе и его «автопортрет» (датируемый уже флорентийским периодом, 1505 г., но, как указано в каталоге, возможно, созданный в Урбино), всего несколько тонов, создающих образ и задумчивость, и невероятно нежный (Флоренция, Галерея Уффици, Галерея статуй и картин). Не зря эта картина настолько переделана, что даже в свое время даже на итальянском Лире, о чем вспоминает посол Чезаре Мария Рагалини.
В 1504 году художник переезжает во Флоренцию, где его живопись постепенно становится, если хотите, более структурной или скульптурной, что можно увидеть на парных портретах супруг Аноло и Маддалена (1505-1506, Флоренция, галерея Уффици), где жест последнего напоминает жест Леонарда Джокона. Но в то же время от Леонардо Рафаэль уловил и мягкую дымку Сфумато, придававшую особую интонацию светлой печали Марии с младенцем в знаменитой «Мадонне Грандук» (1504–1508, Флоренция, галерея Уффици, Палатинская галерея) . Эта работа дошла до Москвы вместе с подготовительной выкройкой, по которой видно, как в итоге изменилась композиция произведения.
Лиричность, хрупкость образа такова, что Рафаэль будет развиваться в «Немой» (1507, Урбино, Национальная галерея Марка), смотрящей на зрителя, и в то же время сквозь него, погруженной в свои размышления.
Наконец, в 1508-м имени Рафаэля в Риме ко двору папы Юлия II и при содействии архитектора Брамте (после смерти которого Рафаэль назначит главным архитектором собора св. Петра), где он прославится в первую очередь картинами ватиканских станов. У Пушкинского имеется одна работа покойного Рафаэля — «Экстаз Цецилии со святым Павлом, Иоанном Евангелистом, Августином и Марией Магдалиной» (ок. 1515, Болонья, Национальная пинакотека). Здесь не только поэзия, но и музыкальность его живописи почти буквально, через сюжет и, соответственно, прослушивание небесной музыки главной героини мученицы.
Портреты и Мадонны относятся к основным линиям искусства Рафаэля, и то, как он искал линию гармонии и красоты для этих частей, видно на двух рисунках с женскими профилями. В одном образе, более обобщенном, в другом — более подробном, но и там, и там есть главное для художника, абис человека — одновременно скульптурно-резкий и очень гладкий.
Экспозиция «Рафаэль. Поэтический образ. Работы из галерей Уффици и других собраний Италии» работает до 11 декабря.
Итальянское искусство для ГМИ им. Пушкин относится к числу приоритетных. Музей уже показывал работы Караваджо, Тициана и Лоренцо Лотто, а этой осенью продемонстрируют сразу 11 работ «Титана» эпохи Возрождения. Всего Б. ГМИИ Привезли восемь картин и три рисунка мастера. И, по словам посла Италии в России Чезаре Марии Рагалини, стоимость этих работ художника оценивается в €500 млн. Все они предоставлены итальянскими музеями, в том числе Флорентийским галерея УФФА .
Именно из Уффициан в Москву вышел знаменитый «Автопортрет» Рафаэль. Его художник написал в 22 года. Правильные черты юношеского лица Рафаэля гармонируют с элегантностью одежды. Этот образ не раз вдохновлял художников последующих столетий на создание своих интерпретаций. На выставке Б. ГМИИ основное внимание уделено портретной живописи Рафаэля.
Художник создал новый тип ренессансного портрета: его герой, наделенный узнаваемыми чертами конкретного человека, предстает как обобщенный образ своего времени.
В конце 1504 года, после приезда Рафаэля во Флоренцию, его популярность начала расти. Он получил множество орденов святых. Художник создал около 20 образов Мадонны. В Москве покажут «Мадонну Грандук» , написанную в 1505 году. Композиция полотна, ставшая своеобразным эталоном образа Богоматери в творчестве Рафаэля, отражает влияние Леонардо да Винчи. Два великих художника познакомились во Флоренции. А Рафаэль тщательно изучал технику Леонардо. На выставке Б. ГМИ им. Пушкин Также показан подготовительный рисунок, раскрывающий один из этапов работы Рафаэля над «Мадонна Грандук» .
Выставка работ Рафаэля продлится до начала декабря. А перед открытием экспозиции директора ГМИ им. Пушкин Марина Хотоз напророчила на нее очереди. «Мы подготовились, и есть онлайн-билеты. Но все равно очередь будет, я верю в нашего зрителя.
Он будет стоять в очередях так же, как мы стоим, придя куда-то, чтобы увидеть что-то важное для себя», — сказал Конь. В музее также введены ограничения по времени посещения выставки. Сеансы будут длиться 45 минут.
Рафаэля Наряду с Леонардо да Винчи и Микеланджело называют одним из «Титанов» эпохи Возрождения. Еще при жизни современники наделяли его эпитетом «Божественный», а в его друге Бтембо Эпитафия писала его другу в римском Пантеоне: «Здесь покоится Рафаэль, в жизни которого мать всего сущего — природа — я был боится потерпеть поражение, и после его смерти ей казалось, что она умирает вместе с ним». По словам куратора выставки Виктории Марковой, Рафаэль «абсолютно ассоциируется с эпохой, а Эпоха связана с Рафаэлем».
Когда Баратынский читал пушкинского «Евгения Онегина», он писал: «Какая слоговая, живая и кисть! живописца маляра.» Кто из нас и сегодня не хотел бы видеть этот рис? А скорее репродукции и редкие встречи с отдельными произведениями! В Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина началась выставка нескольких работ Рафаэля Санти, того самого, кто победил природу природы, по словам Лодовико Дольче.
Восемь живописных работ и три графических. Вроде бы цифра не должна впечатлять. Но не в этом случае. Когда пять лет назад в Пушкинском показали рафаевскую «Даму с единорогом», выстроилась очередь из желающих увидеть, как она моет музей. Но, конечно, дело не в количестве работ и не в эффекте. Эта выставка тоже подборка, это Рафаэль-портретист.
Рафаэль прибыл, чтобы произвести впечатление и ошеломить. И всему увиденному прежде назначать новую цену. Какие бы формы не принимало искусство, с ним, Рафаэлем, искусствоведы сравнивали и будут сравнивать все, что создавали краски и творят живописцы.
«Для меня, как для директора галереи Уффици, это особенный момент. Стоя перед вами, я счастлив открыть эту прекрасную выставку», — объявил директор галереи Уффици Шмидт.
«Вот если бы привезли какое-то количество вещей Рафаэля, конечно, и этого было бы достаточно. Но тут действительно много смыслов, что относятся к Рафаэлю и к Эпохе, и к его влиянию на мировую культуру в целом и русскую в частности, «директор ГМИА.
Пушкина Марина Хасп.
Этот выставочный проект готовился очень долго. В Пушкинском музее даже засомневались — неужели сразу три итальянских музея расстанутся со своими шедеврами на четыре месяца. И вот они в Москве. Дорогой, почти бесценный. Это подчеркивает посол ИТАЛИИ в России Чезаре Мария Рагалини.
«Страховая стоимость картины, которая находится у меня за спиной, составляет 100 миллионов евро. Идея такой большой выставки Рафаэля — это попытка посольства выйти на высший уровень из всей серии показов Итальянская живопись, которую мы проводили последние годы. Это и Тициан, и Караваджо, и Беллини, и Мантени. Нынешняя выставка отмечает высшую точку этого счастливого ряда», — прокомментировал Чезаре Мария Рагалини.
Один из главных шедевров выставки, который непременно будет отмечен посетителями, это, безусловно, «Мадонна Грандук». Картина считается эталонным образом Богоматери в творчестве художника. А вот на автопортрете Рафаэлю 23 года. Большая часть из 37 лет осталась отпущенной Богом.
Рафаэль пользовался почетом и преклонением перед гением. Сегодня даже странно, что когда-то Маяковский мог написать такие строки: «А Рафаэль забыл? Растрелли забыли вы? Время пулями на стене музеев тени». Написано было в 1918.
«Все, что касалось прежнего мира, им было не нужно. Они мешали. Но при этом не говорят, что мы отрицаем эпоху Возрождения, мы отрицаем Микеланджело, Леонардо. Они использовали одно имя — Рафаэль. Следовательно , Рафаэль даже в момент отрицания остается метафорой, и он заменяет собой целую эпоху, целый мир, целую культуру», — рассказала куратор выставки Виктория Маркова.
Интерес к Рафаэлю Беспрецедентная выставка. Поэтому в Пушкинском музее приняли решение Соломона: чтобы посетители элементарно не снесли произведения Великого итальянца, доступ был ограничен, а сами билеты будут продаваться на сеансы продолжительностью 45 минут. Однако в Пушкинском музее уверяют: со временем он не будет так пристально смотреть на руку посетителей, которые смотрят на великое полотно Рафаэля, не выведет из зала зрителей.
ИТАЛИЯ Посол в России Чезаре Мария Рагалини на официальном открытии выставки
Фото: Пресс-служба ГМИ им. В КАЧЕСТВЕ. Пушкин
Музей Пушкина, где открылась
Одна из самых ожидаемых выставок этого года «Рафаэль. Поэзия образа» приглашает зрителей в мастерскую итальянского гения.
В зале №17 приглушенный свет и почти полная тишина. Около. Звуковая установка Андрея Гурьянова и Антона Курышева мгновенно переносит куда-то в другое измерение, идеальный мир возрождения немного вымышлен, как и все, от которого нас отделяет время, и в то же время осязаем. Здесь откуда-то слева пугается еле цепляющий скрип холста, он прерывается, сменяется шорохом кисти, звуком шагов — то размеренным, то более энергичным. Вы находитесь в мастерской художника. Сам Рафаэль Санти. ТСК! Не отвлекайте его от работы. Давай просто посмотрим.
«Ангел» 1500 лет. Кудри светлых локонов, слегка склоненная голова, мягкий абис ликов — юность, дева? Рафаэль только записался в ученики к Пьетро ди Христофоро Вануччи, знаменитому Перуджино, в мастерской которого он напишет свою первую Мадонну — «Мадонну Солли».
Именно от него молодой художник унаследует плавность линий, ясность и поэтичность образов. Ему суждено пережить своего ученика и завершить фрески-незаконченные росписи в церкви Перуджи.
А вот и сам Рафаэль. Обернулся, услышав твои шаги за спиной, и почему-то взглянул. «Автопортрет» 1506 года. У него здесь 22. На два года он оставил мастерскую своего учителя и на два года живет и работает во Флоренции, с увлечением изучая творчество старших современников: Фра Бартоломео, Микеланджело и Леонардо да Винчи, обладающего пластической выразительностью.
Здесь в 1505-1506 годах были созданы парные портреты известного коллекционера Анололо Донона и его жены Маддалены, написанные вскоре после их свадьбы. Это был его первый флорентийский орден, обративший на него внимание богатых горожан. Рафаэль до сих пор находится под сильным впечатлением от «Джоконды», которую Леонардо да Винчи закончил совсем недавно, в 1504-м. Никто из этих двоих не знает, как пристально будут изучать искусствоведы, сколько стихотворений будет заблокировано, какими миллионами оно будет обращено по всему миру.
Даже то, что через пятьдесят лет она попадет на «жизненный путь» вазари. Все это в будущем — но пока Рафаэль четко и обдуманно повторяет песню «Мона Лиза» в образе Маддалены Дони: те же руки, поворачивающие корпус, тот же взгляд, устремленный на публику одновременно и скользящий по нему. Но, в отличие от леонардовской сдержанности и даже аскетичности, здесь совершенно иной колорит и подчеркнутый интерес к декоративным деталям модели костюма – массивной подвеске на шее, кольцам, дорогим тканям. Отчасти вынужденно – каждый изображаемый стремился запечатлеть в портрете свой социальный статус, но в то же время отражая формирование собственной манеры Рафаэля.
Все тот же 1505 год. Молодой Рафаэль Санти педантично исследует возможности придуманной да Винчи техники Sphumato. «Мадонна Грандука» — одна из первых его флорентийских мадонн, эталон рафаевского бога, вариациями которого впоследствии станут малые «Мадонна Копье» и «Мадонна Темпи». Перугиновская Самоуверенность и Хисурити и Леонард, укоренившиеся в этой, нашей жизни.
Его тёмный фон — о происхождении которого, впрочем, у искусствоведов нет единого мнения. Наносится поверх исходной композиции с окном в сад — эскиз пейзажа виден и на подготовительной фигуре, расположенной на соседней стене. Была ли написана предыстория самого Рафаэля или появилась на картине после его смерти усилиями Духовного художника XVII века Карло Дольха, которому она принадлежала, точно неизвестно.
1515-й. За плечами 35-летнего Рафаэля «Афинская школа» для Ватиканского дворца и «Сикстинская Мадонна». Он главный архитектор в Риме собора Святого Петра и прославленный на всю Италию живописец с собственной мастерской и многочисленными учениками. По заказу кардинала Лоренцо Пуччи для одной из болонских церквей Рафаэль пишет «Экстаз святой Цецилии», которому суждено встать в один ряд с его главными шедеврами. И Цецилия, изображенная в сопровождении св. Павла, Иоанна Богослова, Августина и Марии Магдалины, с легкой руки Рафаэля станет покровительством церковной музыки и канонически у этой святой.
Никто уже не сможет так правдоподобно передать это состояние транса, пребывания между землей и небом и звуком безмолвного пения.
На открытии выставки:
ПАНЕТЫ ПАНЕТА ПАНЕТИ Рафаэля Санти на выставке «Рафаэль. Поэзия образа», которая продлится до 11 декабря.
Долгожданный гость
Экспозиция выставки состоит из восьми живописных работ и трех графических рисунков, принадлежащих кисти Великие мастера, которые обычно хранятся в различных галереях и музеях Италии, в основном в галерее Уффици и Национальной картинной галерее в Болонье.
Несмотря на скромное количество экспонатов (всего 11 картин), выставку по праву называют самой масштабной: раньше работы Рафаэля появлялись в России, но в то же время в таком объеме — никогда. Кураторами выставки выступили хранитель итальянской живописи в ГМИИ Виктория Маркова и руководитель отдела рисунка и гравюры галереи Уффици Марси Файетти.
Посетители у картины «Святая Цецилия» на открытии выставки «Рафаэль. Поэзия образа» в ГМИ им. Пушкина
«Выставка очень важна, потому что она первая, потому что она должна помочь понять Рафаэля. Очень важно, чтобы она напомнила вам, что мы должны уважать, любить, переживать и не забывать нашу собственную классику, за которую Рафаэль был легкомысленно «, — сказала Виктория Маркова на открытии выставки.
Рафаэль в контексте русской культуры
Главной идеей экспозиции стала взаимосвязь русской культуры и литературы с творчеством Рафаэля. По словам Марковой , художник оказал огромное влияние на многих классиков, начиная с Александра Пушкина и заканчивая Федором Достоевским.Воспоминания современников свидетельствуют о том, что созерцание Сикстинской Мадонны (1513 г., ныне хранится в галерее старых мастеров в Дрездене) возродило автора «Преступление и наказание», отпустившее мрачную бездну человеческой природы, к жизни, подарило ему свет и надежду.
Пушкину увидеть зарубежные шедевры не довелось.
Так как он никогда не выезжал за пределы Российской империи, то довольствовался Малым: в то время в Эрмитаже хранились четыре картины художника, в том числе «Мадонна Конкреат», «Святое семейство» (1506 г., второе название живописи). картина «Мадонна с Иосифом Безборном»), «Святой Георгий, воздействующий на дракона» (1503–1505) и композиция в круге «Мадонна Альба» (1511). Последние две картины были проданы за границу, сейчас они хранятся в коллекции Национальной художественной галереи в Вашингтоне.
Гость с автопортера художника Рафаэля Санти на открытии выставки «Рафаэль. Поэзия образа» в ГМИИ. Пушкин
Несмотря на это, Александру Пушкину удалось через малое познать великое, понять живопись Рафаэля, духовные устремления его творчества и воплотить в своих произведениях неизгладимое впечатление. Имя художника возникает в стихах поэта на протяжении всей его жизни.
В пространстве экспозиции связь двух творцов прослеживается особенно четко. Стены зала, оформленные в сине-винных тонах, украшают поэтические ряды Пушкина.
Также внимательный зритель заметит произведения Гавриила Державина и некоторых итальянских поэтов.
«Осознавая эти связи, мы должны четко понимать, что русская культура имеет европейские корни, что мы европейцы, что нашей литературы без соприкосновения с Рафаэлем, выразившим сущность европейской культуры, у нас не было бы», — сказал Марков.
Живой портрет
Экспозиция состоит из восьми картин, среди которых парные портреты Маддалены и Аноло Донона (1504-1507), написанные по заказу богатой четы во Флоренции, «Молчаливый» (ок. 1507) на глухом черном фоне , «Мадонна с младенцем», также известная как «Мадонна Грандук» (1504-1508), в которой отразилось влияние Леонардо да Винчи, портрет Элизабетты Гонзага (1506), а также изысканный автопортрет самого Рафаэля (1505 г.).
Рафаэль Санти. Мадонна Грандука, 1505 г., Палаццо Питти, Флоренция
Центральным образом выставки становится «Экстаз святой Цецилии со святыми Павлом, Иоанном Евангелистом, Августином и Марией Магдалиной» (1515 г.
). Это самая поздняя картина художника в экспозиции, которая считается одной из классических работ.
«Рафаэля называют первым современным художником, потому что он подвел нас к живому человеку. Он попытался убрать из него человеческую сущность, при этом наделив его чертами, которые были присущи ренессансному образу. Это абсолютно живые люди. Рафаэль все принял, воспринял и усовершенствовал. Он сделал работу в пределах своей, выдав собственное открытие в области лучшего», — сказала директор Музея Марина Соз, добавив, что внутренняя целостность художника обратился к целостности образов, которые он воплощал.
Также на выставке представлены три графических рисунка Рафаэля: эскиз к портрету Элизабетты Гонзаг и два профиля молодых женщин.
По словам куратора Виктории Марковой, Рафаэль выразил суть Высокого Возрождения, ее стремление к идеальному, соединяющему земное и высшее. Именно поэтому герои его произведений при всей человечности не теряют божественного света.
Узнай Рафаэля
Выставка «Рафаэль.