Левиафан. Как рождается чудовище власти (Томас Гоббс)

Купить офлайн

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

В 2015 году в России с большим успехом прошел фильм Андрея Звягинцева «Левиафан». В этом фильме библейский образ «Левиафана» используется как метафора государственной власти. Подобное отождествление впервые использовал английский философ Томас Гоббс, который в своем произведении сравнил государственную машину с Левиафаном («смертным Богом»). .В книге, представленной вашему вниманию, приводится этот знаменитый трактат Гоббса. Оппонентом английского философа выступает Элиас Канетти — австрийский мыслитель, лауреат Нобелевской премии. Опираясь на фрейдистскую теорию, Канетти показывает, как происходит подчинение массы ее руководителям, и проводит параллель между руководством и паранойей.

.

Описание

Характеристики

В 2015 году в России с большим успехом прошел фильм Андрея Звягинцева «Левиафан». В этом фильме библейский образ «Левиафана» используется как метафора государственной власти. Подобное отождествление впервые использовал английский философ Томас Гоббс, который в своем произведении сравнил государственную машину с Левиафаном («смертным Богом»). .В книге, представленной вашему вниманию, приводится этот знаменитый трактат Гоббса. Оппонентом английского философа выступает Элиас Канетти — австрийский мыслитель, лауреат Нобелевской премии. Опираясь на фрейдистскую теорию, Канетти показывает, как происходит подчинение массы ее руководителям, и проводит параллель между руководством и паранойей. .

Алгоритм

На товар пока нет отзывов

Поделитесь своим мнением раньше всех

Как получить бонусы за отзыв о товаре

1

Сделайте заказ в интернет-магазине

2

Напишите развёрнутый отзыв от 300 символов только на то, что вы купили

3

Дождитесь, пока отзыв опубликуют.

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Книга «Левиафан. Как рождается чудовище власти» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Томас Гоббс «Левиафан.

Как рождается чудовище власти» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.

Читать книгу «Левиафан. Как рождается чудовище власти» онлайн полностью📖 — Томаса Гоббса — MyBook.

Побеждают революции, один за другим возникают новые режимы, устои прошлого рассыпаются в прах, остается неизменным лишь стремительное возвышение вождей. Они, разумеется, всегда играли какую-то роль в истории, но никогда ранее она не была столь решающей, никогда потребность в вождях не была такой острой.

Сразу возникает вопрос: совместимо ли такое стремительное восхождение с принципом равенства (основой всякого правления в цивилизованных странах), с всеобщим прогрессом военных сил и культуры, с распространением научных знаний? Неужели оно является неизбежным следствием всех тех особенностей современного общества, с которыми оно, казалось бы, несовместимо? Ведь поначалу, когда большинство захватывает власть, она временно переходит в руки меньшинства, но только до того момента, пока один человек не отнимет ее у всех остальных. Этот исключительный человек теперь воплощает собой закон. По приказу вождя толпа его приверженцев беспрекословно идет на преступления, потрясающие воображение, совершает бесчисленные разрушения.

Такая власть не может осуществиться, не лишив людей ответственности и свободы. Более того, она требует их искренней вовлеченности. Хотя нам не привыкать к таким парадоксальным эффектам и их накопление даже притупляет нашу впечатлительность, тем не менее они продолжают нас удивлять, а порой шокировать, заставляя думать, что мы сами становимся их причиной.

Мы полагали, даже считали аксиомой, что единоличное господство, наконец, изживет себя, и о нем будут знать только понаслышке. Оно должно было бы стать какой-то диковиной, как культ героев или охота на ведьм, о которых пишут в старинных книгах. Кажется, трудно сказать что-то новое на эту старую тему. Но, не внося никаких новаций, мы довели до предела совершенства то, что в иные времена с их тиранами и цезарями начиналось в зародыше. Мы создали модель и превратили опытный образец в систему. Давайте признаем, что, пронизывая многообразие культур, обществ и групп, поддерживаемая ими, установилась однотипная система власти, в которой утверждает себя личность – власть вождей.

* * *

Экономические или технические факторы, несомненно, содействуют обретению вождями их могущества. Но есть одно магическое слово, обозначающее ту, самую единственную действительную причину: это слово «толпа», или, еще лучше, «масса». Его часто упоминают в разговорах еще со времен Французской революции. Однако нужно было дождаться двадцатого века, чтобы уяснить его смысл и придать ему научное значение. Ведь масса – это временная совокупность равных, анонимных и схожих между собой людей, в недрах которой идеи и эмоции каждого имеют тенденцию выражаться спонтанно.

Толпа, масса – это социальное животное, сорвавшееся с цепи. Моральные запреты сметаются вместе с подчинением рассудку. Социальная иерархия ослабляет свое влияние. Стираются различия между людьми, и люди выплескивают, зачастую в жестоких действиях, свои страсти и грезы: от низменных до героических, от исступленного восторга до мученичества. Беспрестанно кишащая людская масса в состоянии бурления – вот что такое толпа. Это неукротимая и слепая сила, которая в состоянии преодолеть любые препятствия, сдвинуть горы или уничтожить творения столетий.

Разрыв социальных связей, быстрота передачи информации, беспрерывная миграция населения, ускоренный и раздражающий ритм городской жизни создают и разрушают человеческие сообщества. Будучи разрозненными, они воссоздаются в форме непостоянных и разрастающихся толп. Это явление приобретает невиданный прежде размах, из чего следует его принципиальная историческая новизна. Именно поэтому в цивилизациях, где толпы играют ведущую роль, человек утрачивает смысл существования так же, как и чувство «Я». Он ощущает себя чуждым в скоплении других людей, с которыми он вступает лишь в механические и безличные отношения. Отсюда и неуверенность, и тревога у каждого человека, чувствующего себя игрушкой враждебных и неведомых сил. Отсюда же его поиск идеала или веры, его потребность в каком-то образце, который бы ему позволил восстановить ту целостность, которой он жаждет.

* * *

Выделяясь на фоне людской массы, которая расточает ему всяческие хвалы и курит фимиам, вождь зачаровывает ее своим образом, обольщает словом, подавляет, опутывая страхом. В глазах такого раздробленного людского множества индивидов он является массой, ставшей человеком. Он дает ей свое имя, свое лицо и свою активную волю.

Это позволяет ему требовать необходимых жертв. Первая жертва состоит в отказе массы от контроля над властью и того удовлетворения, которое дает свобода, для того, чтобы сторонники и соратники вождя могли бы лучше управлять и были более управляемыми благодаря максимально сокращенным и ускоренным управленческим ходам. Любые выборы, любые повседневные дела, работа, любовь, поиск истины, чтение газеты и т. д. становятся плебисцитом по его имени. Ведь его влияние, было ли оно получено с согласия масс или вырвано в результате переворота, основывается на всеобщем одобрении, то есть принимает вид демократии…

Существует какая-то мистерия масс. Правда, наша любознательность охлаждается скромными достижениями современной общественной мысли. Но зато чтение произведений классиков ее пробуждает. Сколько бы ни умалчивали ее, сколько бы ее ни искажали или даже забывали о ней, невозможно ее совершенно проигнорировать, тем более уничтожить. Русский философ Зиновьев писал в своем труде «Без иллюзий»: «В целом эти феномены психологии масс ускользают от историков, которые принимают их за вторичные элементы, не оставляющие никакого видимого следа. А на самом деле их роль огромна». Лучше и лаконичнее не скажешь.

* * *

На каждом шагу нам открывается, мягко говоря, не слишком лестная картина общественной жизни с ее лидерами и массами. Здесь неизбежно обнаруживаются все те черты, которые делают власть невыносимой; в неменьшей степени приводит в уныние облик толп, жаждущих повиновения, становящихся жертвой собственных импульсивных действий и по природе своей лишенных сознания.

Для того чтобы избежать ловушек слишком сильных оценок и показаться здравым, наилучшее средство – последовать максиме философа Брэдли: «Когда что-то плохо, то надо хорошо представлять себе худшее». И, во всяком случае, не строить никаких иллюзий.

(Из книги С. Московичи «Век толп». Перевод с французского Т. Емельяновой).

Левиафан: Полное резюме работы | SparkNotes

Левиафан строго утверждает, что гражданский мир и социальное единство лучше всего достигаются путем создания содружества на основе общественного договора. Идеальное содружество Гоббса управляется суверенной властью, ответственной за защиту безопасности содружества и наделенной абсолютной властью для обеспечения общей защиты. Во введении Гоббс описывает это содружество как «искусственную личность» и как политическое тело, имитирующее человеческое тело. Фронтиспис к первому изданию Левиафан, , который Гоббс помог разработать, изображает Содружество как гигантскую человеческую форму, построенную из тел своих граждан, с сувереном во главе. Гоббс называет эту фигуру «Левиафаном», слово, происходящее от древнееврейского «морского чудовища» и имени чудовищного морского существа, фигурирующего в Библии; образ представляет собой окончательную метафору идеального правительства Гоббса. Его текст пытается доказать необходимость Левиафана для сохранения мира и предотвращения гражданской войны.

Левиафан состоит из четырех книг: «О человеке», «О государстве», «О христианском государстве» и «О царстве тьмы». Книга I содержит философскую основу для всего текста, в то время как остальные книги просто расширяют и развивают аргументы, представленные в начальных главах. Следовательно, Книге I уделяется наибольшее внимание в последующих подробных резюме. Гоббс начинает свой текст с рассмотрения элементарных движений материи, утверждая, что каждый аспект человеческой природы может быть выведен из материалистических принципов. Гоббс изображает естественное состояние человечества — известное как естественное состояние — как изначально жестокое и наполненное страхом. Естественное состояние есть «война всех людей против всех», в которой люди постоянно стремятся уничтожить друг друга. Это состояние настолько ужасно, что люди естественным образом стремятся к миру, а лучший способ достичь мира — создать Левиафана посредством общественного договора.

Книга II подробно описывает процесс возведения Левиафана, обрисовывает в общих чертах права суверенов и подданных и описывает законодательную и гражданскую механику Содружества. Книга III касается совместимости христианской доктрины с философией Гоббса и религиозной системой Левиафана. Книга IV занимается разоблачением ложных религиозных верований и утверждает, что политическая реализация Левиафанового государства необходима для достижения безопасного христианского содружества.

Философский метод Гоббса в Левиафане смоделирован по образцу геометрического доказательства, основанного на первых принципах и установленных определениях, и в котором каждый шаг аргументации делает выводы, основанные на предыдущем шаге. Гоббс решил создать философский метод, аналогичный геометрическому доказательству, после встречи с Галилеем во время его длительных путешествий по Европе в 1630-х годах. Заметив, что выводы, полученные с помощью геометрии, бесспорны, поскольку каждый из составляющих шагов бесспорен сам по себе, Гоббс попытался разработать столь же неопровержимую философию в своем сочинении 9. 0003 Левиафан.

100 лучших научно-популярных книг: № 94 – «Левиафан» Томаса Гоббса (1651) | Книги по философии

Согласно историку и сплетнику XVII века Джону Обри, Томас Гоббс «часто говорил, что если бы он читал столько же, сколько другие люди, то знал бы не больше, чем другие люди». Как великий мыслитель, Гоббс олицетворяет английский здравый смысл и любительский дух и тем более привлекателен тем, что черпает свою философию из своего опыта ученого и литератора, современника и случайного соратника Галилея, Декарта и молодого Чарльза Стюарта. , принц Уэльский, до Реставрации.

Сам Гоббс родился елизаветинцем и любил говорить, что его преждевременное рождение в 1588 году было вызвано тревогой его матери перед угрозой испанской армады:

… это была моя дорогая мать
Родила близнецов в раз, и я, и страх.

На протяжении всей своей долгой жизни Гоббс никогда не был далек ни от опасности времени (в частности, тридцатилетней войны и гражданской войны в Англии), ни от опасности, вызванной задумчивым реализмом и прагматической ясностью его философии. Что, спрашивал Гоббс, было той формой политики, которая обеспечила бы безопасность, к которой стремились он и его современники, но которой всегда отказывали?

Знаменитый фронтиспис Левиафана. Фотография: Alamy

Subtitled

The Matter, Forme and Power of a Commonwealth Ecclesiasticall and Civil , Левиафан впервые появился в 1651 году, во времена Кромвеля, с, пожалуй, самым известным титульным листом в английском каноне, гравюрой всемогущего гигант, состоящий из множества крошечных человеческих фигур, возвышающихся над пасторальным пейзажем с поднятыми мечом и посохом.

Таким образом, в английский лексикон вошло слово «левиафан» (суверенная власть), и гоббсовское видение человека не как существа, по своей природе социального, одушевленного уважением к обществу, а как чисто эгоистичное существо, движимое личной выгодой, сгустилось в его прославленное краткое изложение существования человечества как «одинокого, бедного, отвратительного, жестокого и короткого».

Гоббс утверждал, что для улучшения этих условий человек должен принять определенные «Законы природы», по которым человеческому обществу будет запрещено делать «то, что разрушительно» для жизни, посредством чего добродетель будет средством «мирного, общительная и комфортная жизнь.»

Первый закон природы гласит: «Каждый человек должен стремиться к миру». Он утверждает, что это будет трудная цель: общая склонность всего человечества — это «постоянное и беспокойное желание власти за властью, которое прекращается только со смертью». Второй закон природы гласит: «Человек [должен] быть готов, когда другие тоже… отказаться от своего права на все вещи; и довольствоваться такой свободой по отношению к другим людям, какую он позволил бы другим людям по отношению к себе». Третий закон природы гласит: «Люди исполняют заключенные ими Заветы».

Это, по сути, составляет общественный договор Гоббса, навязанный внешней силой. Соответственно, члены гражданского общества должны заключить договор, чтобы передать свою власть и силу «одному Человеку или Собранию людей… После этого Множество, объединенное таким образом в одном Лице, называется Содружеством».

Для Гоббса заключение такой власти является единственной гарантией мира и процветания: «Пока люди живут без общей власти, держащей их всех в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной; и такая война, как каждый человек против каждого человека ».

Будучи свидетелем английской революции, Гоббс больше всего боится войны. Социальная война раскрывает самые темные стороны человечества: «Сила и мошенничество — две главные добродетели на войне».

Гоббс не менее ироничен в своем отношении к человеческому аппетиту к «правительству». Он видел слишком много дебатов до и после казни Карла I об отношениях между гражданином, церковью и государством, чтобы быть чем-либо иным, кроме как прагматическими: «те, кто недоволен монархией, называют ее тиранией; а те, кто недоволен аристократией, называют ее олигархией; так и те, кто огорчается демократией, называют ее анархией, что означает отсутствие правительства; и все же я думаю, что никто не верит, что отсутствие правительства — это какой-то новый вид правления».

Для Гоббса «политическое сообщество» имеет первостепенное значение, и люди должны сдаться ради собственной дальнейшей и лучшей защиты: «тот, кто жалуется на оскорбление со стороны своего суверена, жалуется на то, что он сам является автором; и поэтому не должен обвинять никого, кроме самого себя; нет ни себе травмы; потому что причинить себе вред невозможно».

Как отмечают многочисленные комментаторы, Левиафан является основополагающим документом «теории общественного договора», которая в конечном итоге расцветет в западной интеллектуальной традиции. Это также величественный памятник английской прозы XVII века, одновременно живой и яркой:

Богатство, знание и честь — всего лишь несколько видов силы.

Гоббс также освещает свой аргумент многими восхитительными дополнениями:

Папство есть не что иное, как призрак умершей Римской империи, восседающий в короне на ее могиле.

Это сравнение папства с царством фей («то есть с английскими бабьими баснями о привидениях и духах») напоминает о выдающемся уме и воображении философа. В сочетании с экономией, откровенностью и иронией Левиафан в целом выделяет Гоббса как одного из поистине великих писателей английского литературного канона. Но он также гигант западной философии, чье влияние можно найти в работах Руссо и Канта.

Не то чтобы его современники это понимали. «Хоббизм» стал позорным термином, «Левиафан » был публично сожжен как подстрекательский документ, а сам Гоббс провел многие свои последние годы в страхе за свою жизнь. Он умер в 1679 году от болезни Паркинсона. По словам Ванбру, на смертном одре он сказал, что ему «9 лет».Я годами искал дыру, чтобы выбраться из этого мира, и наконец нашел ее». Его апокрифическими последними словами были: «Я собираюсь отправиться в свое последнее путешествие, совершить большой прыжок во тьму».

В таком состоянии [Варре] нет места для Промышленности; потому что плод его ненадежен; и, следовательно, нет Культуры Земли; ни судоходство, ни использование товаров, которые могут быть ввезены морем; нет просторного здания; никаких инструментов для перемещения и удаления таких вещей, требующих большой силы; нет Знания лица Земли; нет счета Времени; нет искусств; нет букв; нет общества; и что хуже всего, постоянный страх и опасность насильственной смерти; и жизнь человека одинокая, бедная, скверная, жестокая и короткая.