Левиафан гоббса – Левиафан (Гоббс) — Википедия

Левиафан. Сущность государства и власти по Томасу Гоббсу

Прежде чем говорить о теории Томаса Гоббса, предлагаем задуматься над тем спектром ассоциаций, которые у вас вызывает фраза «государство как Левиафан». Непременно у большинства читателей возникнут довольно четкие образы и однозначные определения, ведь «Левиафан» в гоббсовском значении этого слова циркулирует даже в публичном политическом дискурсе. Тем не менее, связанные с Левиафаном ассоциации – это не то же самое, а в некоторых случаях и нечто совсем противоположное оригинальной концепции Гоббса. Concepture исследует, что за философские идеи кроются за этим образом.

Философ, которого окружили волки

Прежде всего концепция государства Гоббса – это последовательность рассуждений и идей. Она многослойна и поэтому, чтобы правильно воспринять теорию в целом, нужно ознакомится с её составными частями. Причем, даже если кому-то придется не по вкусу итог, многие из элементов концепта Левиафана можно рассмотреть в отрыве и восхититься по отдельности.  Так, например, эту теорию воспринимают сторонники либерализма, для которых философ Гоббс, с одной стороны, – предтеча и прародитель этого политического течения, а с другой – мыслитель, в какой-то момент сворачивающий в неверную сторону.

Как и положено механицисту, начинает Гоббс с минимальной и фундаментальной составляющей государственного механизма – человека. Это логично, ведь государство – это человеческое творение с довольно специфическими функциями, поэтому мотив и необходимость его создания стоит искать в онтологии. Для этого Гоббс вводит понятие естественного состояния, которое описывает человека не только вне государства, но и вне какого-либо социума, вне договоренностей с другими людьми – по сути, как природное тело среди других тел.

В естественном состоянии человек предоставлен своей природе, ничем не ограниченной. И взгляд Гоббса на эту природу мрачен. По его мнению, чуть ли не единственное к чему она может привести, так это к войне всех против всех. Когда человека ничто не сдерживает, он скорее стремится обобрать и устранить другого, а не наладить контакт и договориться. Причиной такого поведения является страх перед тем, что другой человек может сделать то же самое. Таким образом, страх – это последствие свободы действий и понимания её наличия у других.

Возникает замкнутая система. Человеческая сущность базируется на эгоизме и страхе, которые вынуждают человека ожесточиться, что в свою очередь дает основание для опасения других.

«Пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех».

Казалось бы, что на этой тотальной войне всех против всех и должна была закончится человеческая история, но всё же у человека также есть то, что не позволяет ему снизойти до животного уровня – разум. По Гоббсу, финальная компонента человеческой сущности, подогреваемая страхом, сподвигает людей призадуматься о том, как бы создать нечто, что позволит отсрочить незавидную участь пасть от жестокости другого человека.

Показательным современным примером гоббсовского понимания человеческой сущности является дискурс вокруг полицейской жестокости. В большинстве случаев людей возмущает и пугает не сам институт охраны порядка, а скорее образ его конкретного представителя, который заведомо подготовлен и вооружен. То есть, если гражданин и полицейский внезапно окажутся в естественном состоянии, то преимущество будет на стороне второго – что немаловажно, это чисто теоретическое опасение подкрепляют случаи превышения должностных полномочий, жестокости и судебных ошибок.

В рамках номинализма Гоббса тот конкретный человек, в котором воплощена власть, не лишается своей эгоистической природы. Право не совершает существенной трансформации природы человека, оно дает коррективы поведению, порождая тем самым, по сути, новые формы страха – попасть в тюрьму, лишиться работы, имущества или репутации. Причем присутствие таких страхов обосновано тем, что они имеют позитивную сторону – защиту законом.

Можно заметить, что в действительности к людям у власти применяют куда более высокие моральные стандарты. Считается само собой разумеющимся, что президент куда более обязан быть добродетельным, нежели медийная личность, которой и вовсе позволено быть скандальной. Можно сказать, что по Гоббсу, это скорее специфическое выражения страха перед тем, что правителя в конечном счете ничто не заставляет исполнять предписанные ему добродетели.

Говоря о сущности человеческого страха, Гоббс в том числе предполагает, что важную роль в формировании «бесконечного» ужаса играет Бог, который является непознаваемым и при том фундаментальным. Получается, что человек заворожен и устрашен.

Естественное состояние между тем подразумевает и доюридическое равенство людей ввиду «права на всё».  Каждый индивид примерно с одинаковым успехом может навредить другому. Поэтому равенство для Гоббса естественно, хоть и обременительно.  

Стоит понимать, что в рассуждении Гоббса о естественном состоянии и войне всех против всех важно не то, как это было (или не было), а то, во что это выливается в мирное и стабильное время. Между людьми всегда существует недоверие и ожидание враждебности, которые не только заставляют их закрывать дом на ключ, но и ставить сигнализацию, а на всякий случай ещё и завести собаку. Даже ежедневные, рутинные и бытовые практики полны опасений насчет доброжелательности других людей.

Lupus Sapiens

Разум подсказывает человеку, что избежать постоянного страха можно с помощью договоренности с другими людьми о том, чтобы пожертвовать некоторыми своими правами. В понимании Гоббса общественный договор возникает именно между людьми, которые уже только после этого становятся обществом. Возможно, такой вывод Гоббс делал на основе истории и реалий XVII века, где складывались различные не-государственные общности посредством гласного или не очень соглашения людей – монастырские и рыцарские ордена, цеха и гильдии, торговые сообщества, клубы.

Но, как мы знаем, людям характерно недоверие друг к другу, а поэтому они не могут договориться без некоего внешнего гаранта соблюдения договора. Гоббс поясняет, что в естественном состоянии какое-либо соглашение может быть достигнуто путtм страха применения насилия. Поэтому общественному договору, во-первых, не хватает этого внешнего принудительного элемента, а во-вторых, в чистом виде он может быть легко и безнаказанно нарушен.

В этом можно заметить нечто синонимичное теории игр, которая объясняет человеческое доверие как результат множественных взаимодействий между людьми. Таким образом, незнакомому человеку лучше не доверять и вообще вести так, будто бы он непременно обманет.

Любопытно, что Гоббс сомневается в том, была ли война всех против всех в действительности помимо ситуаций гражданских войн и прочих потрясений. Но вот в отношении общественного договора уверен, что тот, с одной стороны, не может существовать вне государства, а с другой, возникая, он его образует.

Как и в случае с равенством общественный договор двояк. В человеке присутствует рациональное мышление, подсказывающее его исполнять. Также в нем есть и соблазн пойти против него, коль ничто существенное, кроме здравого смысла и легкого страха, не принуждает к исполнению.

К слову, Гоббс немного схитрил и в определенном смысле приравнял общество и государство. В том числе, и чтобы получить своего рода доказательство того, что государство – это не дар Бога, а разумное устроение людей. Кроме того, удревнение государства было общим местом многих тогдашних теорий и идеологий.

Построй в себе государство

Чтобы общественный договор вообще мог возникнуть, Гоббс считает, должны быть условия, в которых его нарушение будет влечь за собой столь серьезные последствия, что, по сути, такой договор можно будет назвать невозможным к нарушению. Другими словами, участники договора (общество) должны контролироваться фигурой извне – сувереном, который обладает уникальными правами и является единственным, за кем сохраняется право на всё (включая право на убийство другого человека в ситуации нарушения договора).

Так, вместо того, чтобы жить в обществе, где каждый сосед может тебя прибить или ограбить, по Гоббсу, люди делегируют эти возможности суверену, который может быть и не одним конкретным человеком, но и парламентом.

Фигура суверена решает довольно важную задачу о принятии конечного решения, формирования понятий законного и незаконного, так как, по большому счету, насчет многих вопросов общественной жизни существует неоднозначность, позволяющая спекулировать на приемлемости или не приемлемости тех или иных вещей.

К примеру, разговор о декриминализации наркотиков, по логике Гоббса, могут вести только люди внутри общественного договора, в то время как суверен принимает какое-то конкретное решение по этой проблеме. И что важно, главное в решении суверена не его обоснованность, а сам факт того, что он может его принять и тем самым каким-то образом разрешить социальную проблему.  В этом плане показательная следующая цитата Гоббса:

«Соглашение, заключенное на законном основании, не может быть законным образом нарушено».

Иначе говоря, суверен становится «последней инстанцией» и одновременно гарантом сохранения выгод от общественного состояния. Ведь для всех остальных общественный договор также может быть представлен как сделка, в которой право на всё (с тотальным страхом) меняется на право на жизнь для законопослушных граждан (со страхом перед законами).

Именно ввиду такого процесса установления власти суверена и возникает государство, «Левиафан» – социальный механизм вокруг фигуры суверена, который заменяет страх своих граждан перед другими на страх перед собой. Как ни странно, но именно это, по Гоббсу, и приносит людям счастье, видимо, потому, что человеку проще переживать и даже не обращать внимание на институциональный страх, нежели на хаос естественного состояния.

Гоббс подчеркивает этот момент, выбирая в качестве яркого образа библейское чудовище Левиафана. А его история гражданской войны получит название другого мифического монстра – Бегемота. Хотя в ставшей канонической иллюстрации Левиафан изображен в виде великана с лицом короля и телом, состоящим из других людей. Возможно, здесь имела место неявная перекличка и с выражением «колосс на глиняных ногах», которое намного лучше выражает идею «государства как смертного бога».

«В этом Левиафане верховная власть, дающая жизнь и движение всему телу, есть искусственная душа, должностные лица и другие представители судебной и исполнительной власти – искусственные суставы; награда и наказание (при помощи которых каждый сустав и член прикрепляются к седалищу верховной власти и побуждаются исполнить свои обязанности) представляют собой нервы, выполняющие такие же функции в естественном теле; благосостояние и богатство всех частных членов представляют собой его силу; salus populi, безопасность народа, – его занятие; советники, внушающие ему все, что необходимо знать, представляют собой память; справедливость и законы суть искусственный разум (reason) и воля; гражданский мир – здоровье; смута – болезнь, и гражданская война – смерть».

В Левиафане люди также находят и коллективную идентичность, он порождает общество и нации, ведь является искусственным телом, построенным людьми, в том числе и с запросом на то, чтобы быть персонифицированными. По Гоббсу, персонификации нельзя найти в Боге или иной метафизической сущности, а только в каком-то реальном теле, которое может приводить слова, законы и соглашения в действия.

Поэтому, в большей мере философ предпочитает монарха как суверена, отождествляющего свою жизнь с государством, а не парламент, который всё еще представляет собой ряд людей с личностными и ситуативными целями. Есть мнение, что концепция персонификации народа создавалась Гоббсом под французский двор, а в последствии стала удобна ещё и сторонникам Вильгельма Оранского (в период и после Славной революции). Стоит также отметить, что для XVII века привычно понимать историю государств через призму персон (императоров, королей и вождей), а не институтов или народов.

Отголоски подобного подхода можно увидеть и в различных современных конституциях, в которых утверждается, что обязанность президента или иного главного правящего лица заключатся в том, чтобы представлять интересы людей его страны на международной арене, а часто и выступать гарантом законности.

Таким образом, в концепции Гоббса государство держится на могуществе, полном всевластии суверена и авторитете, который церковь легитимирует в своей форме (или, если давать современную интерпретацию, любой социальный институт, имеющий влияние на моральные взгляды общества). Это может быть и государственный философ, вроде Гегеля в Пруссии, и массовая культура, транслирующая через супергеройское кино базовые этические установки. Авторитет нужен для того, чтобы смягчить шок от понимания могущества Левиафана, который ничем не ограничен.

Могущество государства вызывает у человека ужас из-за всё того же разума – это понимание того, что он и другие люди отдали Левиафану права, позволяющие делать с ними почти что угодно. Почти, так как право на жизнь остается безусловным приобретением всякого законопослушного гражданина. Нарушение этого права сувереном (например, террор в отношении граждан) ставит под вопрос сам договор и может спровоцировать революцию.

По Гоббсу, люди сами выстраивают авторитарное государство. Хоть оно их и пугает, но они согласны с его существованием, ведь оно помимо всего прочего может быть и демократическим. Поэтому про Левиафана говорят как про смертного Бога, который посредством своей мощи обеспечивает мирную и спокойную жизнь. Что немаловажно, как и Бог, государство, по Гоббсу, часто остается непостижимо, особенно для простого человека, который в такой ситуации может лишь преклоняться перед мощью, авторитетом и мудростью Левиафана.

Подтверждением общественного договора с точки зрения Гоббса является лояльность государству, хотя государство заинтересовано в формировании лояльности граждан.  Таким образом круг замыкается – люди договариваются о том, что возникнет Левиафан, но как бы ввиду негласного общего порыва. При этом большая часть людей оказывается вне этого негласного порыва, уже рождаясь в определенной юридической вселенной, где их «право на всё» ограничено и возврат к нему возможен лишь путем насилия.

«Конечно, правильны оба утверждения: и человек человеку Бог, и человек человеку волк. Первое — в том случае, если речь идет об отношениях между собою сограждан, второе — когда речь идет об отношениях между государствами».

Любопытно, что сами государства между собой, по Гоббсу, находятся в естественном состоянии, что открывает значительно пространство для размышлений. Он, по сути, второй после Макиавелли серьезный критик моральных допущений в отношении политической власти: если первый отметил, что эффективность правителя на зависит от его моральных качеств, то второй показал сущностную сторону государства, а не его фасад.

Государство – это организация (или организм?) в равной степени заинтересованный и вынужденный вселять страх в своих соседей. И не только страх, но и осуществлять реальное насилие. Заинтересованный, потому что ресурсы ограничены, а экстенсивное развитие всегда легче (присоединить территорию, увеличить количество поданных и т. д.). Вынужденный, потому как пакт «общественного договора», дающий минимальные права человеку, имеет силу только в рамках гражданства. Человек без гражданства, равно как и гражданин по отношению к другому государству в состоянии войны, лишены любых гарантий (т. к. не существует гарантов – сверх-суверенов для договоров государств).

Несомненно, Гоббс был знаком с работами Гуго Гроция, но, видимо, к идее международного права и межнациональных организаций относился крайне скептически. Разработкой этих и других гоббсовских вопросов и по сей день занимаются многие философы, социологи и политологи.

Довольно любопытно, что имя Гоббса связывают с либеральной политической мыслью, во многом из-за того, что он вдохновил Локка. Хоть по факту воззрения Гоббса всё же ближе к современной форме консерватизма, который может быть достаточно гибким, но в целом тяготеет к тому, чтобы сохранять существующий порядок.

По сравнению с тем же Локком, у Гоббса общественный договор, в силу понимания человеческой природы, существует почти что случайно – скорее даже не ввиду того, что человек исключительно разумен, а ввиду того, что один страх пересилил другой, и тут пришлось как-то выкручиваться (уже с помощью разума). Вместе с тем Левиафан во многом ориентирован на предотвращение преступлений самого отвратительного гражданина, которым, по мнению Гоббса, может быть и скорее всего будет любой. Та же версия Локка (государство как третейский судья), например, вообще не может объяснить многочисленные реалии жизни в государстве иначе как злоупотребления и искажения идеала.

В целом, сущность и смысл существования государства в теории Гоббса описаны довольно понятно. Если коротко, то он был крайне прогрессивен в том, что указал на функцию государства по регулировке, рационализации и перенаправлению насилия, которое по своей сути всегда является конечным аргументом, в том числе и в вопросах единения и подчинения общим правилам.

Определенная проблема возникает в вопросах генезиса государства, так как в конечном счете всё сводится к человеческой природе, ввиду которой люди не могли поступить по-другому. Кому-то может понравится и такое объяснение, но даже без него, несмотря на все допущения, теория Гоббса имеет серьезную ассоциативную силу – нетрудно найти параллели описываемого англичанином с историческими примерами или явлениями актуальной политической жизни.


Для оформления использованы работы Elisha Capie. На превью – раскрашенный фрагмент фронтисписа Абрахама Босса для оригинального издания «Левиафана» Томаса Гоббса.

concepture.club

Левиафан Гоббса

Гоббс прожил долгую жизнь, вместившую в себя целую эпоху — эпоху английской буржуазной революции XVII в.

Кризис абсолютизма, гражданская война, казнь короля, установление республики, диктатура Кромвеля, реставрация Стюартов — все это происходило на его глазах. Гоббс был свидетелем войн Англии со своими извечными соперниками — Францией, Испанией и Голландией. При нем осуществлялось завоевание Ирландии и покорение Шотландии.

Формирование Гоббса как мыслителя нельзя отделить и от духовной жизни Англии конца XVI и начала XVIIстолетия, где доминировали такие фигуры, как Бэкон, Герберт Чербери, Гарней, Шекспир, Бен Джонсон.

Как не велико было влияние политической и культурной атмосферы Англии на умственное развитие Гоббса, нельзя забывать о его тесных связях и плодотворных контактах с деятелями науки и философии, проживавшими на Европейском континенте. Речь идет в первую очередь о тех мыслителях, с которыми Гоббс был лично

знаком, поддерживал дружеские отношения, находился в переписке. Это — Галилей и Гассенди, Декарт и Мерсенн.

Вслед за основоположниками буржуазной философии Бэконом и Декартом Гоббс продолжил борьбу со средневековой схоластикой, провозгласил необходимость полного освобождения философии и науки от теологии, создал первую в истории философии всеобъемлющую систему механистического материализма, в которой он попытался охватить все известные тогда области научного знания.

Несмотря на то что система Гоббса включала учение о теле, учение о человеке и учение о государстве, в центре его внимания были проблемы социально-политической жизни. Человек же интересовал его не столько как особое физическое тело, сколько как гражданин, частица общественного организма. Гоббс по праву считается одним из основоположников социологии, творцом «политической науки». Его главный политический и социологический труд «Левиафан» стал для многих мыслителей нового времени источником и стимулом к исследованию природы государственной власти, вопросов морали и права.

Имя Гоббса занимает почетное место в ряду представителей буржуазного свободомыслия. Непримиримый противник клерикализма, острый критик церковных установлений, враг религиозного фанатизма, Гоббс внес значительный вклад в философское обоснование атеизма.

Материализм и атеизм Гоббса на протяжении десятилетий были объектом нападок и критики со стороны защитников религии и идеализма, апологетов феодально-абсолютистских порядков. Понятие «гоббизм» стало вXVII в. синонимом неверия, неприятия официальной религии и церкви. Да и в последующее время предпринимались неоднократные попытки дискредитировать Гоббса как мыслителя, обвинить его в аморализме и мизантропии.

Вместе с тем представители передовой философской и общественной мысли всегда с большим уважением писали и говорили о Гоббсе, отмечали его вклад в сокровищницу духовной культуры человечества.

Мировоззрение Гоббса не поддается однозначной оценке. В его философских взглядах есть немало отступлений от материализма в сторону идеализма и субъективизма. Не подлежит сомнению ограниченность механистическо-метафизического материализма Гоббса, его методологии и гносеологии. Противоречива социальная доктрина автора «Левиафана». Не требуется большого труда, чтобы обнаружить в ней наряду с прогрессивными идеями консервативные и даже реакционные моменты, заблуждения и ошибки. Непоследователен, наконец, и атеизм Гоббса.

Отвергая бога, он одновременно требовал его признания и почитания. Критикуя религию, он настаивал на ее сохранении и использовании в интересах государства, правящих классов.

И все же имя Гоббса навсегда вошло в историю философии, историю социальной и политической мысли. Принадлежа далекой от нас эпохе ранних буржуазных революций, Томас Гоббс продолжает привлекать внимание и интерес тех, кто помнит и ценит выдающихся мыслителей прошлого, борцов за торжество научного познания мира.

«…Я зажигаю свет разума» (3, I, 50). Эти слова Гоббса, обращенные к читателям его сочинения «О теле», могли бы послужить эпиграфом ко всем произведениям английского философа, посвященным благородному делу борьбы с «царством тьмы», с невежеством, делу отыскания истины.

 

«Левиафан» и выводы из философии Гоббса

В Библии, в Книге Иова (гл. 40) Левиафан (извивающийся) описан непобедимым чудищем:

Поворачивает хвостом своим, как кедром;

жилы же на бедрах его переплетены.

Ноги у него — как медные трубы;

кости у него — как железные прутья;

Это — верх путей Божиих;

только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой.

Горы приносят ему пишу,

и там все звери полевые играют.

Он ложится под тенистыми деревьями,

под кровом тростника и в болотах.

Тенистые деревья покрывают его своею тенью;

ивы при ручьях окружают его.

Вот, он пьет из реки и не торопится;

остается спокоен, хотя бы Иордан устремился ко рту его.

Возьмет ли кто его в глазах его

и проколет ли ему нос багром?

Можешь ли ты удою вытащить Левиафана

и веревкою схватить за язык его?

Имя «Левиафан» берет Гоббс, чтобы обозначить Государство и символически озаглавить работу, обобщающую всю свою философию. В какой-то момент он хотел дать книге название «Смертный бог», потому что ему — государству — под покровительством бессмертного Бога мы обязаны сохранением мира и нашей жизни. Двойное название в высшей степени знаменательно: абсолютистское государство, созданное им в теории, действительно наполовину монстр и наполовину смертный бог, примером чего служит следующая цитата: «Такая общая власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых друг другу, и таким образом доставить им ту безопасность, при которой они могли бы кормиться от трудов рук своих и от плодов земли и жить в довольстве, может быть воздвигнута только одним путем, а именно: путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан в единую волю. Иначе говоря, для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями; чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителя общего лица. Это больше чем согласие или единодушие. Это реальное единство, воплощенное в одном лице посредством соглашения, заключенного каждым человеком с каждым другим таким образом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передашь ему свое право и санкционируешь все его действия. Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким образом в одном лице, называется государством, по-латыни — civitas. Таково рождение великого Левиафана или, вернее (выражаясь более почтительно), смертного бога, которому мы под владычеством бессмертного Бога обязаны своим миром и своей защитой. Ибо благодаря полномочиям, отданным ему каждым отдельным человеком в государстве, указанный человек или собрание лиц пользуется такой огромной сосредоточенной в нем силой и властью, что внушаемый силой и властью страх делает этого человека или собрание лиц способным направлять волю всех людей к внутреннему миру и к взаимной помощи против внешних врагов. В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которая нуждается в следующем определении: государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты».

Гоббса обвиняли в том, что он написал «Левиафана», чтобы завоевать симпатии Кромвеля, теоретически узаконить диктатуру и благодаря этому вернуться на родину. Но обвинения по большей части не обоснованы, потому что корни политического учения лежат в самих предпосылках онтологического учения о телах, отрицающего духовное измерение, а значит, свободу, равно как объективные и безусловные нравственные ценности, все это характерно для логического «конвенционализма«.

Гоббса обвиняли также и в атеизме. Но, скорее всего, атеистом он не был. Половину его «Левиафана» занимает тематика, в которой религия и христианство стоят на первом плане. Но верно и то, что его материализм, вопреки собственным намерениям и утверждениям, порождал непоследовательное отношение к религии и церкви и приводил если не к отрицанию Бога, то, по меньшей мере, к выражению сомнения в Его существовании.

Источник сложностей в философии Гоббса заключается, прежде всего, в том, что Гоббс механически отрывает одну область знания от другой; эмпиризм и рационализм, индукция и дедукция остаются несвязанными между собой и не переходят одно в другое. Кроме того, применение методов математики и естествознания в философии приводит к возникновению целого ряда апорий, как это случилось с Декартом и, в особенно яркой форме, произойдет с Кантом.

В любом случае, колебания Гоббса характеризуют противоречия большей части современной ему философии, находившейся под влиянием галилеевской научной революции.

http://society.polbu.ru/antiseri_westphilosophy/ch62_i.html

Томас Гоббс родился в семье приходского священника, окончил Оксфордский университет и долгое время состоял при семье Кавендиша, герцога Девонширского, в качестве воспитателя. Гоббс предпринимал длительные путешествия с этой семьей по всей Европе, что способствовало установлению его близких связей с видными европейскими учеными. Его мировоззрение складывалось под влиянием идей английской буржуазной революции и отражало развитие взглядов и интересов прогрессивного дворянства икрупной английской буржуазии.  Особое влияние на Гоббса оказали встречи и беседы с Френсисом Бэконом. Продолжая линию Бэкона, Гоббс развивал дальше принципы эмпиризма и считал главной целью философии и науки практическую выгоду. Выступая против подчинения философии теологии, Гоббс отстаивал необходимость подчинения церкви государству, уничтожив, по словам Маркса, «теистические предрассудки бэконовского материализма». Вместе с тем, он подчеркивал ценность религии как орудия упрочения государственной власти и обуздания недовольства народа.  Философия Гоббса распадается в его трудах на две основные части: философию естественную и философию гражданскую. Первая охватывает предметы и явления как продукты природы, а вторая предметы и явления, возникшие благодаря человеческой воле, в силу договора и соглашения людей. Гражданская философия включает в себя этику, исследующую способности и нравы людей, и политику, трактующую обязанности граждан. Первая работа Гоббса “Элементы законов” вышла в 1640 году. В последующем издается философская трилогия “Основ философии”: “О теле”, “О человеке”, “О гражданине”. Однако наибольшее влияние на политико-правовую мысль Нового времени оказали именно социально-политические взгляды Гоббса, изложенные им в трактате “Левиафан, или материя, форма и власть, государства церковного и гражданского”. О революционности изложенных в нем мыслей говорит уже тот факт, что данный труд был принят настолько враждебно со стороны духовенства, что в 1682 году публично сожжен в Оксфордском университете. Анализ основных положений данного трактата, раскрывающих идеи Томаса Гоббса о происхождении и роли государства в жизни общества, а также оценка значимости «Левиафана» для политической науки Нового времени и для всей истории политико-правовой мысли человечества является целью данной работы.

Учение о государстве в работе Т.Гоббса «Левиафан»

Самое знаменитое произведение Гоббса «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» было опубликовано в 1651 г. в Лондоне. Произведение было задумано Гоббсом как апология абсолютной власти государства. Этой цели служит уже само название книги. Государство уподобляется библейскому чудовищу, о котором в книге Иова говорится, что на свете нет ничего сильнее его. Гоббс, по его собственным словам, стремился «поднять авторитет гражданской власти», с новой силой подчеркнуть приоритет государства перед церковью и необходимость превращения религии в прерогативу государственной власти. Если попытаться охарактеризовать внутреннюю логику философских исследований Гоббса, результатом которых явилось появление «Левиафана», то вырисовывается следующая картина. Проблема власти, проблема генезиса и сущности государственного общежития была одной из центральных философско-социологических проблем, стоявших перед передовыми мыслителями 16 — 17 века в эпоху создания национальных государств в Европе, укрепления их суверенитета и формирования государственных институтов.  В Англии в условиях революции и гражданской войны эта проблема стояла особенно остро. Не удивительно, что разработка вопросов философии и теории государства  привлекала внимание Гоббса. Но он пытался, как и многие другие передовые мыслители той эпохи, объяснить сущность проблемы исходя из принципов человеческой природы и разработка вопросов по теме заставила Гоббса обратиться к изучению человека.  Теория государства Гоббса логически вытекает из его теории права и морали. Основа государства лежит в разумном стремлении людей к самосохранению и безопасности. Разум не всегда требует выполнения законов.  Исполнение этих законов одними и неисполнение другими приводит первых прямо к гибели, а не самосохранению. Отсюда ясно, что для соблюдения естественных законов нужна уверенность в своей безопасности, а для достижения безопасности нет иного пути, как соединения достаточного количества людей для взаимной защиты. Для общего блага, люди, как считает Гоббс, должны договориться между собой отказаться от своих прав на все во имя мира и сохранения жизни и объединиться вместе для выполнения состоявшегося соглашения. Такой договор или такое перенесение прав и есть образование государства.  В «Левиафане» Гоббс дал развернутое определение государства: «Государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их для мира и общей защиты». Из этого определения следуют основные принципы договорной теории государства: 1.       Государство есть единое лицо. «Тот, кто является носителем этого лица, называется сувереном, и о нем говорят, что он обладает верховной властью, а всякий другой является его поданным». Но это не означает, что во главе государства должен обязательно стоять один человек. Суверенная власть может принадлежать и «собранию людей». Но в обоих случаях власть государства едина и нераздельна, она сводит волю всех граждан «в единую волю».  2.       Люди, создавшие государство путем взаимного договора, не только санкционируют все его действия, но и признают себя ответственными за эти действия.  3.       Верховная власть может использовать силы и средства подданных так, как сочтет это необходимым для их мира и защиты. При этом верховная власть не несет какой-либо ответственности за свои действия перед подданными и не обязана отчитываться за эти действия перед ними.  Государство обладает наивысшей возможной властью и оно «безнаказанно может делать все, что ему угодно». Государство, по взглядам Гоббса, это — великая и могучая сила, своего рода «смертный бог», безраздельно властвующий над людьми и возвышающийся над ними. Наделяя государство неограниченной, абсолютной властью, Гоббс существенно ограничивал права подданных. И хотя люди создали эту силу для защиты своей жизни и обеспечения безопасности, т.е. в своих собственных интересах, она действует так, как считает нужным и, ни в чем не зависит от своих поданных, требует от них беспрекословного подчинения и полного послушания. Вместе с тем автор «Левиафана» считает, что если большая масса людей оказала «неправильное сопротивление верховной власти», за что каждого из них ожидает смертная казнь, то они имеют право соединиться «для взаимной помощи и защиты». Здесь Гоббс отталкивается от своего понимания естественного права, которое позволяет каждому человеку «защищать себя всеми возможными средствами». Но, уподобляя государство Левиафану, «который является лишь искусственным человеком, хотя и более сильным, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он создан», Гоббс подчеркивает, что всякий государственный организм может существовать только в условиях гражданского мира. Смута есть болезнь государства, а гражданская война — его смерть. Государство, отождествленное Гоббсом с обществом и народом, рассматривается им как конгломерат людей, имеющих общие интересы и цели. Единство интересов всех граждан он считает абсолютным, постоянным фактором, цементирующим государственное устройство, скрепляющим его организацию. Гоббс при этом полностью игнорировал классовые и социальные противоречия, которые столь бурно проявили себя в эпоху английской буржуазной революции. Верховная власть, выражающая, по его мнению, общие интересы подданных, изображается как надклассовая сила. За ней он не видит ни экономических, ни политических интересов каких-либо социальных групп. Гоббс является противником отделения исполнительной власти от законодательной. Такое разделение властей является для него единственной причиной гражданской войны, бушевавшей тогда в Англии. Государственная власть, как считает Гоббс, чтобы выполнить свое главное назначение — обеспечение мира и безопасности гражданам, — должна быть нераздельной и суверенной. Она должна стоять выше всех и не должна подлежать чьему-либо суду или контролю. Она должна быть выше всех законов, ибо все законы устанавливаются ею и только от нее получают свою силу. Какова бы ни была ее форма, она по существу своему безгранична. В республике народное собрание имеет такую же власть над подданными, как король в монархическом правлении ибо иначе будет продолжаться анархия. Отрицание абсолютной власти, происходит, по мнению Гоббса, от незнания человеческой природы и естественных законов. Из природы верховной власти вытекает, что она не может быть уничтожена волей граждан. Ибо, хотя она происходит от их свободного договора, но договаривающиеся связали свою волю не только в отношении друг к другу, но и в отношении к самой верховной власти, поэтому без согласия самой верховной власти они не могут отступиться от своего обязательства. Гоббс различает три вида государства: монархию, демократию и аристократию. К первому виду относятся государства, в которых верховная власть принадлежит одному человеку. Ко второму — государства, в которых верховная власть принадлежит собранию, где любой из граждан имеет право голоса. Этот вид государства Гоббс называет народоправством. К третьему виду относятся государства, в которых верховная власть принадлежит собранию, где правом голоса обладают не все граждане, а лишь известная часть их. Что касается других традиционных форм правления (тирании и олигархии), то Гоббс не считает их самостоятельными видами государства. Тирания — это та же монархия, а олигархия ничем не отличается от аристократии.  Самой лучшей формой с точки зрения достижения тех средств, ради которых существует государственная власть, является, по мнению философа, монархия. На его взгляд, она наиболее приспособлена для осуществления главной цели государства — обеспечения мира и безопасности народа. Ведь люди, осуществляющие власть, тоже эгоисты, а эгоизм одного легче удовлетворить, чем эгоизм многих. Хотя Гоббс предпочитает монархию другим формам правления, но все его абстрактные доводы равно применимы и ко всем другим формам правления, в которых есть одна верховная власть, не ограниченная юридическими правами других органов власти. Он может примириться только с парламентом, но не с системой, в которой правительственная власть разделена между королем и парламентом. Гоббс говорит, что английская гражданская война произошла потому, что власть была разделена между королем, палатой лордов и палатой общин.  Верховная власть, будь то человек или собрание лиц, называется сувереном. Власть суверена в системе Гоббса не ограничена. Он имеет право цензуры над всяким выражением общественного мнения.  Полагают, что главный интерес суверена заключается в сохранении внутреннего мира и что поэтому он не использует право цензуры, чтобы замалчивать правду, так как доктрина, противоречащая миру, не может быть истиной. Законы собственности должны быть полностью подчинены суверену, так как в естественном состоянии нет собственности и поэтому собственность создана правительством, которое может контролировать свое творение как ему угодно.  Допускается, что суверен может быть деспотичным, но даже худший деспотизм лучше, чем анархия. Кроме того, интересы суверена во многих отношениях совпадают с интересами его подданных. Он богаче, если богаче они, он в большей безопасности, если они послушны законам, и т.д. Восстание неправильно и потому, что оно обычно неудачно, и потому, что, если оно удачно, оно дает плохой пример и учит восставать других. Аристотелевское различие между тиранией и монархией отвергается, «тирания», согласно Гоббсу, это просто монархия, которую употребляющий это слово не любит.  Автором даются различные обоснования того, что правительство монарха предпочтительнее правительства собрания. Допускается, что монарх будет обычно следовать своим личным интересам, когда они сталкиваются с интересами народа, то так же может действовать и собрание. Монарх может иметь фаворитов, но они могут быть и у каждого члена собрания; поэтому общее число фаворитов при монархии, вероятно, должно быть меньше. Монарх может слушать советы от кого-нибудь и секретно, а собрание может слушать только советы от своих собственных членов и публично. Случайное отсутствие некоторых членов в собрании может быть причиной того, что другая партия получит большинство и, таким образом, произведет изменение политики. Кроме того, если собрание разделится на враждебные партии, результатом может быть гражданская война. На основании всего этого Гоббс и заключает, что монархия является наилучшей формой правления.  Во всем «Левиафане» Гоббс нигде не рассматривает возможность влияния периодических выборов для обуздания стремлений собрания пожертвовать общественными интересами ради личных интересов своих членов. По-видимому, он в действительности думает не о демократически избираемых парламентах, а об органах, подобных палате лордов в Англии. Он представляет демократию наподобие античной, предполагающей непосредственное участие каждого гражданина в законодательной и исполнительной власти.  Участие народа, согласно системе Гоббса, полностью исчерпывается первым избранием монарха. Престолонаследование должно определяться монархом, как это практиковалось в Римской империи, когда этому не мешали мятежи. Допускается, что монарх обычно изберет одного из своих детей или ближайшего родственника, если он не имеет детей, но считается, что не должно существовать таких законов, которые мешали бы ему сделать иной выбор.  Межгосударственные отношения, по Гоббсу, могут быть только отношениями соперничества и вражды. Государства представляют собой военные лагеря, защищающиеся друг от друга с помощью солдат и оружия. Такое состояние государств, подчеркивает Гоббс, следует считать естественным, «ибо они не подчинены никакой общей власти, и неустойчивый мир между ними вскоре нарушается». Очевидно, что на взгляды Гоббса большое внимание оказала эпоха, в которую он жил. В то время европейскими государствами велись беспрерывные и кровопролитные войны. Несмотря на это, были мыслители, которые в тех же исторических условиях считали войну не естественным, а противоестественным состоянием человечества. Но каковы права государства? Государство, в силу перенесения на него прав всех обладает всеми правами, принадлежащими человеку в естественном состоянии, как мы видели безгранично, то безграничны и права государства. Нет на земле власти высшей, чем государственная власть, и нет никого, кто бы мог привлечь к ответу эту власть за ее действия, ибо с момента существования государства она обладает всеми без исключения правами всех людей, входящих в него. «Единственное право на земле есть государственный закон, а государственный закон, не что иное, как выраженная внешним образом воля государственной власти. «Так как в государстве единственным определяющим началом для воли отдельного человека становится воля государственной власти, то естественно, что подчинение этой власти должно быть безусловные. Ибо всякое сопротивление государственной власти приводило бы человека к естественному состоянию «войны против всех». Поэтому тот же самый закон, предписывающий человеку желать мира, требует абсолютного подчинения государственной власти. У Гоббса, цель государства — упразднить естественное состояние человека, и водворить порядок, при котором людям была бы обеспечена безопасность и спокойное существование.  Ясно, что при сохранении этого состояния безопасности государственная власть должна быть вооружена соответствующими правами. Эти права следующие:  —        «меч справедливости», то есть право наказывать нарушителей закона, ибо без этого права безопасность не может быть обеспечена;  —        «меч войны», то есть право объявления войны и заключения мира, а также установление количества вооруженных сил и денежных средств, необходимых для ведения войны, ибо безопасность граждан зависит от существования войск, сила же войск зависит от единства государства, а единство государства — от единства верховной власти; —        право суда, то есть рассмотрение случаев, где нужно приложение меча, так как без разрешения споров невозможно охранение одного гражданина от несправедливости со стороны другого гражданина; —        право установить законы о собственности, потому что до установление государственной власти каждому принадлежало право на все, что и было причиной войны против всех, но с установлением государства все должно быть определено, что кому принадлежит; —        право устанавливать подчинение власти, с помощью которых можно было бы осуществлять сбалансированное регулирование всех функций государственной власти; —        право запрещать вредные учения, ведущие к нарушению мира и спокойствия внутри государства, а также направленные на подрыв государственного единства. Все остальные права, по мнению Гоббса, заключаются в вышеприведенных или могут быть логически выведены из них. Если государственная власть вооружена всеми правами, принадлежащими гражданам в естественном состоянии, то зато на ней лежат и те обязанности, которые вытекают из естественных законов; а так как благо народа — высший закон, то они сводятся к повиновениям веления разума, который требует блага всех людей. А так как это благо есть, прежде всего, мир, всякий, кто нарушит мир, тем самым выступает против предписания государственной власти. Впрочем, нужно прибавить, что мир является благом, поскольку он способствует охранению жизни людей; но люди стремятся не просто к жизни, а к счастливой жизни. Следовательно, задачей власти является обеспечение не просто жизни, а счастливой жизни граждан. Но, что такое счастливая жизнь? Счастье, говорит философ, состоит в пользовании различными благами жизни, а для возможности пользования всеми этими благами жизни необходимо следующее: защита от внешних врагов, сохранение мира внутри государства, поднятие благосостояния и богатства и предоставление права каждому гражданину пользоваться свободой без ущерба для других граждан. Государственная власть, следовательно, должна обеспечивать эти четыре условия, необходимые для счастья граждан, живущих в государстве. А для того, чтобы государственная власть выполнила свои обязанности, она должна иметь определенные права. Гоббс вручает государственной власти все права, вытекающие из ее природы: он оставляет за гражданами одно лишь право на физическую жизнь, после выборов первого монарха. Даже в духовных делах он отдает всю власть государству. Государственная власть может установить религию и обряды. Люди неверующие должны, тем не менее, подчиниться законам государства и исполнять все религиозные внешние обряды. Внутренний мир веры и мысли не доступен власти; поэтому она не может предписывать нам верить или не верить. Но если нам предписали бы, говорит Гоббс, в нехристианском государстве, например, «выражать языком или внешними знаками исповедания, противные христианству, то мы должны были бы повиниться законам государства, сохраняя в сердце своем веру в Христа». Каковы должны быть, по теории Гоббса, взаимоотношения между государством и церковью? Гоббс полагает, что церковь есть не простое соединение верующих; соединение верующих без законного разрешения не образует еще церкви. Чтобы соединение верующих стало законным собранием, оно должно получать разрешение государственной власти: только под этим условием оно получает право издавать постановления. Следовательно, только верховная власть своим согласием превращает собрания отдельных лиц в правильное, законное собрание, в церковь. Раз церковь может образоваться только с согласия и при содействии государственной власти, ясно, что из нескольких народов, различных в политическом отношении, не может образоваться единая церковь. Каждая нация есть в тоже время и церковь и государство; разница между церковью и государством есть разница лишь по форме. Тот же союз людей есть государство, поскольку он складывается просто из людей, и церковь, поскольку он складывается из верующих людей, христиан. Из этого соотношения церкви и государства вытекает, что граждане, обязанные безусловным повиновением государственной власти в мирских делах, обязаны повиноваться церкви в духовных делах. Это повиновение должно быть полное. Ибо о догмах веры рассуждать нельзя: они обсуждению не подлежат, «их нужно принимать, — замечает очень едко Гоббс, — как пилюли врача: целиком и не разжевывая». Соответственно, по Гоббсу религия — не как вера, а как вероисповедание — тоже всецело зависит от государства. Согласно Гоббсу религия — это суеверие, признанное государством. Притязание церкви диктовать свою волю государству Гоббс считает вредным, ведущим к анархии и возвращению общества в первоначальное состояние войны против всех. Заключение

studfiles.net

«Левиафан» Т. Гоббса | PSYERA

Английский философ Нового времени Г. Гоббс (1588—1679) более известен как политический мыслитель. В своем главном произведении «Левиафан» он обосновывает необходимость государства. Человек, считал Гоббс, эгоист по природе и пытается добиться удовлетворения своих желаний всеми возможными средствами, не останавливаясь ни перед чем. Гоббс мог бы сослаться на Платона, у которого есть такая фраза, восходящая к Гераклиту: «… все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни, и каждый с самим собой». «Человек человеку — волк», — утверждает Гоббс.

Гоббс писал о «естественном состоянии», которое наступило бы в отсутствие государства. «В таком состоянии нет места для трудолюбия, так как никому не гарантированы плоды его труда, и потому нет земледелия, судоходства, морской торговли, удобных зданий, нет… ремесла, литературы, нет общества, а что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратко-временна».

Гоббс жил в то время, когда после нескончаемых религиозных и гражданских распрей и убийственной апатии люди стремились обрести покой и стабильность. «Дискурс Гоббса о власти отражает обескураживающий опыт смутных эпох — опыт о человеке как о разнузданном, не знающем удержу существе, перманентно склонном к вероломству и насилию над ближними». Причем необязательно, чтобы так вели себя все. Достаточно и нескольких групп, чтобы навести ужас на общество. Впрочем, большинство тоже в такое время н^ прочь поживиться тем, что плохо лежит.

Люди, по Гоббсу, выполняют естественные законы морали (такие, как «золотое правило» этики) только из страха перед внешней силой. Таковой выступает государство. Государство, по Гоббсу, возникло на основе «общественного договора» из «естественного состояния», чтобы преодолеть «войну всех против всех». Вопреки мнению Платона и Аристотеля, государство — это «искусственное тело», призванное внести согласие в сложные человеческие взаимоотношения.

В результате «общественного договора» права отдельных граждан добровольно передаются государству, на которое возлагается функция охраны мира и безопасности в стране. Гоббс был сторонником политического абсолютизма и выступал против верховной власти церкви. По существу, Гоббс исходит из той же предпосылки, что и Макиавелли: люди по природе злы и отягощены пороками. Но если Макиавелли, отправляясь от этого, дает советы государю, как тому удержать власть, то Гоббс печется о том, как обеспечить в этих условиях взаимную безопасность людей, порядок в обществе. Как обеспечить социальный порядок — вот главный вопрос для Гоббса, уверенного, что человек эгоистичен и стремится прежде всего к удовлетворению своих корыстных интересов. Проблема обеспечения порядка, поставленная Гоббсом, одна из основных и в современных социальных исследованиях.

Государство, по Гоббсу, представляет собой «общую власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых друг другу, и, таким образом, доставить им ту безопасность, при которой они могли бы кормиться от трудов рук своих и от плодов земли и жить в довольстве… Она может быть воздвигнута только одним путем, а именно путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан в единую волю».

Гоббс обосновывал в связи с этим принцип представительства, весьма важный в современной политической мысли. Для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями… Это реальное единство, воплощенное в одном лице посредством согласия, заключенного каждым человеком с каждым другим таким образом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передашь ему свое право и санкционируешь все его действия. Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким образом в одном лице, называется государством, по-латыни civitas».

Гоббс дает определение политического государства как государства, которое образовалось в результате «добровольного соглашения людей подчиниться человеку или собранию людей в надежде, что этот человек или это собрание сумеют защитить их против всех других».

Гоббс считал лучшим государственным устройством монархию, потому что полагал, что при любом государственном строе все люди будут стремиться к претворению в жизнь своих эгоистических желаний. Чем меньшее количество людей в состоянии это делать, тем лучшеГПусть это будет разрешено только одному человеку — монарху. «Левиафан» — абсолютистское государство, подчиняющее людей желаемому порядку.

Гоббс обосновывал также суверенитет государства и его монополию на власть. «В политических телах власть представителей всегда ограниченна, причем границы ей предписываются верховной властью, ибо неограниченная власть есть абсолютный суверенитет, и в каждом государстве суверен является абсолютным представителем всех подданных, поэтому всякий другой может быть представителем части этих подданных лишь в той мере, в какой это разрешается сувереном. Но разрешить политическому телу подданных иметь абсолютное представительство всех его интересов и стремлений значило бы уступить соответствующую часть власти государства и разделить верховную власть, что противоречило бы целям водворения мира среди подданных и их защиты». Гоббс дает широкое определение «политического тела». Под это определение подходят и политические партии, которых в то время не было, и любые другие объединения, преследующие цели управления государством.

Проблему государственного суверенитета обосновал французский политический мыслитель Ж. Боден (1530—1596) в полемике с католической церковью, которая претендовала на высшую власть в государстве. Боден считал, что само государство должно обладать самостоятельностью в принятии решений, касающихся государственных дел. За пределами его рассмотрения остается вопрос о том, обладают ли суверенитетом те люди, которые наделены правом принимать политические решения, или же весь народу живущий на данной территории. Ж.-Ж. Руссо, о котором пойдет речь ниже, отвечал ‘— весь народ. Суверенитет делится на внутренний и внешний. «Внутренний суверенитет означает право без чьего бы то ни было вмешательства решать вопросы, касающиеся собственных граждан. Внешний суверенитет означает право заключать имеющие обязательный характер соглашения (договоры) с другими государствами»2. Суверенитет никогда не бывает абсолютным, и в эпоху глобализации он имеет тенденцию к снижению.

psyera.ru

краткое содержание по главам и основные идеи произведения, посвященные проблемам государства

Краткое содержание «Левиафана» Гоббса поможет вам досконально узнать, что хотел сказать автор в своем произведении. Это знаменитый труд английского философа, который был им написан в XVII веке и впервые опубликован в 1651 году. В основном он посвящен проблемам государства.

Кто такой Левиафан

Прежде чем узнать краткое содержание «Левиафана» Гоббса, стоит разобраться, кто такой этот персонаж, который послужил названием трактата британского философа.

Так звали известное библейское чудовище, которое изображалось как сила природы, способная принизить человека и его значение в окружающем мире. Этот символический образ Гоббс использовал для описания силы и могущества государственной машины.

Разрабатывая свою теорию возникновения и происхождения государства, философ основывался на постулате о естественном состоянии людей, который звучит: «Война всех против всех». В то же время Гоббс развивал идею, согласно которой, каждый человек является волком другому.

Английский философ

Сам Гоббс появился на свет в небольшом местечке Вестпорт, расположенном в южной части Англии. Уже к 1608 году он становится выпускником Оксфордского университета, в котором получает блестящее классическое образование. В то же время философ поступает на службу к герцогам Девонширским, на которой остается на протяжении практически 70 лет, за исключением небольшого перерыва, когда он трудится секретарем у Фрэнсиса Бэкона.

На протяжении 25 лет Гоббс отправляется в три достаточно длительных путешествия, исследовав практически всю континентальную Европу. Он всерьез увлекается так называемой натуральной философией, продолжая при этом заниматься политикой и этикой. На исходе 30-х годов пишет философскую трилогию, которая состоит из книг «О теле», «О человеке» и «О гражданине».

Убежище во Франции

В середине XVII столетия в Англии кипит бурная политическая жизнь, философ вынужден искать временное убежище во Франции. Там он создает неофициальный университет, который состоит из поклонников его идей.

В 1642 году в свет выходит его труд «О гражданине», а в 1651-м самая известная книга Томаса Гоббса «Левиафан», краткое содержание которой приведено в этой статье. В том же году философ возвращается в Англию, где дописывает свой труд под названием «О теле». В 1658 году в свет выходит трактат, озаглавленный «О человеке».

Многие труды философа вызывают критику со стороны других ученых, споры с ними Гоббс ведет практически до самой своей смерти. В 1679 году Гоббс умирает. К тому моменту он служил у внуков первых герцогов Девонширских.

Теория власти

Ключевые идеи произведений Гоббса заключались в попытке сформулировать общую теорию власти, он вообще стал первым значимым философом Нового времени, который глубоко интересовался политикой.

Интересно, что практически все свои произведения он публиковал, не придерживаясь логического порядка, при этом они представляли собой составляющие общего замысла, который был тщательно и скрупулезно продуман еще в 1630 году. Практически все сочинения философа можно уложить в единую общую систему, в которой каждое из них занимает строго определенное место.

Через все его произведения проходит тема, посвященная теории власти. Эту проблему он рассматривает под разными углами зрения: антропологии, физики и, естественно, политики.

Определение власти

Рассуждая о власти в книге «Левиафан», Гоббс пользуется параллельно двумя понятиями. Примечательно, что он употребляет латинские термины potentia и potestas. Между ними есть определенное различие. Первый подразумевает власть как эффективный способ влиять на окружающих и в тоже время подвергаться ему. При этом отмечается, что могущество может проявляться в действии, когда результат зависит исключительно от того, что происходит вокруг.

Термин potestas подразумевает, что власть подчиняется исключительно закону, то есть речь идет о политическом влиянии, которое создается искусственно.

Интересно, что для Гоббса сама власть, как понятие, определяется одновременно в качестве объекта, источника и цели познания.

А вот науку о власти философ считает наукой о человеке, противопоставляя ее науке о Боге. Один из постулатов британского ученого заключается в том, что науку, посвященную власти, возможно создать, только с головой погружаясь в человеческое общество. На данной основе предполагается строить любую политическую антропологию, которая сможет объединить все области науки, преимущественно изучая человека.

Структура трактата

«Левиафан» Гоббса, краткое содержание которого приведено в этой статье, это весьма объемный и внушительный труд. Например, в издании на французском языке, которое была весьма популярно в Европе, он занимает 780 страниц.

По структуре книга Томаса Гоббса «Левиафан» разбита на четыре части, которые выпускались как единым изданием, так и отдельно одна от другой. Они назывались «О государстве», «О человеке», «Царство тьмы» и «О христианском государстве».

«О человеке»

Первая часть «Левиафана» Гоббса, краткое содержание которого поможет вам быстро подготовиться к экзамену или зачету, называется «О человеке». Свой философский трактат автор начинает с исследования ощущений. Он описывает их с физиологической и физической точки зрения, а после уделяет внимание психическим аспектам.

По его оценке, внешний объект вызывает движение в органах чувств, которое непосредственно передается в мозг и сердце. Происходит это, как правило, непосредственно через окружающую среду. После этого движение начинается в обратном направлении. Оно представляется человеку некой внешней реальностью.

Томас Гоббс в «Левиафане» (краткое содержание по главам позволяет хорошо ориентироваться в этом произведении) предпринимает попытку объединить между собой сразу три аспекта этого вопроса. Это субъективное подтверждение чувства, механическое объяснение ощущения, а также объяснение возникающего в этот момент восприятия внешней реальности.

В сознании человека, как утверждает Гоббс, ощущение присутствует в форме мысли, образа и даже призрака. Примечательно, что все эти термины философ использует как синонимы. При этом человеческое благоразумие он объясняет фактом эмпирического ожидания, который укореняется в механизме ассоциаций. Как считает Гоббс, благоразумие не похоже на науку, которая базируется на точном расчете, использовании языка исключительно на уровне терминов и определений.

Гоббс считает, что наука — это и есть построение. В качестве примера приводит геометрию, утверждая, что она истинна по своей сути, так как исследователи строит ее из большого количества всевозможных частей, используя заранее определенные условные обозначения. Если же пользоваться геометрической моделью становится невозможно, наука кончается.

Страсти

У Гоббса в «Левиафане» (краткое содержание по главам позволяет составить полноценное впечатление о произведении) отдельная глава посвящена человеческим страстям. Автор утверждает, что жизнь, по сути, является постоянным движением органов тела, которое происходит независимо от желания самого человека.

Это движение философ противопоставляет произвольному и даже хаотичному движению, перемещению с места на место. При этом объекты индивид воспринимает как движения сердца, которые могут способствовать или, наоборот, противодействовать движению.

Радость, которую испытывает человек, является чувством, когда воспринимаемые окружающие объекты соответствуют органическому движению. Наоборот, недовольство возникает, когда между отдельными элементами появляется противоречие. Гоббс уверен, что в связи с этим отвращение и влечение являются незаметными для человека чувствами, которые ведут к избежанию и овладеванию.

Отдельно рассуждает о знании Гоббс в «Левиафане» — краткое содержание книги помогает составить полноценное впечатления по основным проблемам, которые затрагивает автор. Например, он различает историю, которую считает знанием факта, и философию, являющуюся последовательной зависимостью одного факта от другого.

В следующей главе он переходит к понятию могущества. Его Гоббс подразделяет на инструментальное и естественное. Отдельно он рассматривает людские манеры во всем их разнообразии. Он демонстрирует в человеке неустанное и непрекращающееся стремление приобретать как много больше власти. Конец этому может положить только смерть.

Такое объяснение Гоббс находит для войн. Он утверждает, что когда человек становится королем, получает абсолютную власть, то ему все равно кажется этого мало, так как появляется риск всего лишиться. Из-за этого король постоянно пытается приумножить свои владения, провоцируя новый войны.

Отдельно Гоббс рассматривает вопросы взаимоотношения человека и религии. После этого философ переходит к вопросам естественных состояний, законов природы, общественных договоров и соглашений. Отсюда он прокладывает своеобразный логический мостик к тематике второй книги.

Гоббс утверждает, что люди постоянно ведут войну, в естественном состоянии он допускает, что человек имеет право забрать жизнь любого другого индивидуума. По мнению философа, самое благоприятное время для заключения такого общественного договора или соглашения наступает, когда этого явно требует разум.

«О государстве»

Теория государства Томаса Гоббса в «Левиафане» изложена достаточно подробно. Предполагается, что только на основе общественного договора может появиться государство, организоваться общественная жизнь. Этой теме целиком посвящена вторая часть трактата.

Автор выдвигает идею, согласно которой любая партия стартует с демократии, при этом теоретически допускает, что участники, заключившие общественный договор, могут либо разделять власть, либо передавать ее верховному правителю или суверену. По его мнению, именно монархия является наиболее мудрой формой правления. Таковы основные идеи Томаса Гоббса в «Левиафане».

«О христианском государстве»

В предпоследней части трактата утверждается, что церковники должны обязательно подчиняться политической власти. Гоббс доказывает это на текстах Ветхого и Нового заветов.

Например, философ утверждает, что Иисус Христос не препятствовал созданию Царства Божия.

«Царство тьмы»

Заключительная часть трактата является самой короткой. В ней начинается критика католической церкви, которая, как считает Гоббс, присвоила себе исключительное право вмешиваться в дела земных правительств и государств.

fb.ru

«Левиафан» Томаса Гоббса

    

 

 

«Левиафан» — слово, которое у всех на слуху. Для большинства образованных людей Левиафан — это ветхозаветное чудище, а еще — знаменитый философский труд Томаса Гоббса. Даже те, кто никогда не открывал его, знают, что Левиафаном Гоббс называл государство, могущественное и чуть ли не всевластное.

Труд Гоббса, очень объемный, наполовину посвященный не политике, а богословию, привлекает к себе внимание и вызывает споры на протяжении нескольких веков. Разобраться в нем непросто, но странным образом он сохраняет притягательность для широких масс, новых и новых поколений читателей. Попытаемся хотя бы отчасти разобраться в том, о чем в нем говорится.
1. Эпоха «Левиафана»

«Левиафан» появился в болезненное время. Книга вышла в Англии на английском языке в 1651 году. Потом через 16 лет она вышла еще раз на латинском языке, уже в Голландии. В Англии 1649 год — это кровавое завершение Английской революции, казнь короля Карла I. Затем произошло установление диктатуры Кромвеля.

А в континентальной Европе Тридцатилетняя война завершилась Вестфальским миром. Это серия мирных договоров, которые привели к установлению того, что у нас до сих пор по привычке не совсем правильно называют Вестфальской системой. Это система взаимных признаний суверенных государств и, в частности, признания того, что на территории этих государств вероисповедание определяется не кем-то еще, а именно светской суверенной властью. Формула Аугсбургского религиозного мира, так называемая «Чья власть, того и вера», фактически перенесена также и в формулы Вестфальских договоров.

Гражданские войны, сотрясавшие в то время Европу, были тяжелы не просто кровопролитием, но и тем, что сопровождались конфессиональными распрями, а линии разделения часто проходили даже внутри одной семьи. При этом враждующие стороны были совершенно непримиримо настроены. И количество людей с разных сторон, решивших, что именно они являются обладателями последнего откровения, истинного религиозного знания, росло.

С мировоззренческой стороны это эпоха становления новой научной философии, которая резко противопоставляет себя схоластике. В Англии это Фрэнсис Бэкон, которого традиционно считают основоположником английского эмпиризма, а во Франции это, конечно, Декарт.

И сам себя Гоббс тоже считал ученым-философом, который расправляется с тьмой невежества, который опровергает смехотворные построения схоластов, который открывает путь разумному, рациональному научному исследованию, в том числе во всех областях политической науки.

2. Образ Левиафана

Среди ученых до сих пор нет окончательной ясности, почему Гоббс назвал свое сочинение именно таким образом. Удивительно, но в книге, которая называется «Левиафан», Левиафан упоминается считанные разы. И даже в эти считанные разы Гоббс не пускается в подробности, чтобы объяснить, как он выглядит, какие источники нам дают знания о Левиафане.

Когда мы берем в руки книгу, любое издание, мы видим на фронтисписе довольно сложный рисунок с большим символическим значением. Наверху идет надпись по-латыни «Нет на земле власти, которая бы сравнилась с ним». Это из библейской Книги Иова, и слова эти относятся как раз к Левиафану. Во введении Гоббс с самого начала говорит о том, что человек подражает Богу.

Как Бог сотворил своим искусством природу, так же и человек в своем подражании как ремесленник, как искусник создает этого великого Левиафана, который называется государство.

Карл Шмитт, написавший книгу «Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса», предположил, что Гоббс затронул очень глубокие культурно-исторические слои сознания людей, которые интуитивно чувствовали, что от образа Левиафана исходит ужасная угроза, что он — это нечто страшное. Гоббс хотел представить его как могучее и сильное начало. Как говорит Библия, Левиафан рожден бесстрашным. Это буквальная цитата. То есть это тот, кто способен найти управу на любого гордеца. Известно иудейское предание, что в конце времен на Страшном суде Господь будет угощать праведников мясом Левиафана.

Шмитт считал промашкой Гоббса, что его Левиафана восприняли как нечто настолько ужасное и скверное, от чего люди в страхе побегут. Вместо того чтобы создать привлекательный образ государства-защитника, он создал ужасающий символ, который вызвал у всех страх, панику и отвращение. Это одна сторона.

Другая сторона, на которую тоже иногда обращают внимание, — это являлся ли Левиафан морским или сухопутным чудовищем. Как морское существо он должен был отвечать новым английским представлениям о морском владычестве, о владычестве над морскими путями, заморской торговлей, обо всех остальных вещах.

Еще один момент, связанный с символикой Левиафана, — это его противостояние другому мифическому животному, которое именуется в Библии Бегемотом. У Гоббса, помимо прославленного «Левиафана», есть еще памфлет, который называется «Бегемот, или Долгий парламент». Там он пытался сказать, что Бегемот — это тот, с кем борется Левиафан, Бегемот означает смуту, распри и другие плохие вещи, а Левиафан — мир, покой и порядок.

3. Концепция государства-левиафана

Это очень сложная концепция. На первый взгляд она кажется довольно простой. С ней связано множество недоразумений, которые обусловлены именно внешней простотой и внутренней сложностью того, о чем говорит Гоббс.

 

Во-первых, эта сложность связана со словом «государство». У Гоббса в заголовке его книги по-английски написано о commonwealth. Слово commonwealth не очень хорошо переводимо на другие языки. За ним длинная традиция, идущая от латинского res publica, то есть «общее дело». Другое слово, которое часто используется в «Левиафане», — это state, сравнительно новое для того времени. Государство-state и в меньшей степени государство-commonwealth — это нечто такое, что может рассматриваться совершенно отдельно от возглавляющего его суверена, от того, кто им правит. Оно может рассматриваться как некий аппарат, или некоторая машина, или некоторый организм, который не равен ни народу (людям, которые его населяют), ни суверену (князю, начальнику, королю, правителю), который осуществляет политическое правление.

У Гоббса государство появляется в результате общественного договора. Общественный договор — это договор кого с кем? До Гоббса, когда использовались понятия договора, чаще всего исходили из того, что есть некий народ, который может вступить в договорные отношения с каким-то приглашаемым правителем. Гоббс предположил нечто более радикальное. Он предположил, что народ только и возникает в результате договора, а договор — это не договор с каким-то князем или сувереном, а это договор людей между собой. Люди между собой договариваются о том, что у них теперь будет государство, о том, что у них теперь будет common wealth, о том, что у них будет Левиафан, и у этого государства должен быть суверен. Это самое сложное место в гоббсовской аргументации.

Дело в том, что превращение разрозненных людей в граждан государства путем договора означает отказ от некоего права. Главное право, от которого люди отказываются, — это право наказывать смертью других людей за те неприятности, повреждения, за те угрозы, которые они могли бы нам причинить.

4. Война всех против всех

Люди до общественного договора находятся в состоянии, которое Гоббс называет «войной всех против всех». Эти слова очень часто трактуют так, будто бы Гоббс был простой эволюционист. Когда-то, дескать, было такое время, в которое люди воевали-воевали, устали воевать и начали объединяться. И когда они объединились, чтобы больше не воевать, появилось государство. Якобы так рассуждает Гоббс.

Гоббс так никогда не рассуждал. В его сочинениях можно найти прямые указания на то, что такое рассуждение было бы абсолютно неправильным. Скорее, все выглядит совсем по-другому. Не война всех против всех находится в начале всего, а общественное состояние, государственное состояние людей постоянно чревато войной.

Люди в принципе, по Гоббсу, довольно враждебно настроены по отношению друг к другу. Даже в мирном, солидарном состоянии, когда войны нет, когда есть государство, люди таковы, что им приходится скорее опасаться соседа, опасаться другого человека, нежели рассчитывать на то, что он окажется им другом. Во время войны, как говорит Гоббс, «человек человеку волк», а надо, чтобы в состоянии мира человек человеку был Бог. Этого, к сожалению, не происходит. Мы боимся другого человека, мы запираем двери, мы, выходя из дому, берем оружие. Отправляясь в путешествие, запасаемся охраной и так далее. Этого бы не было, если бы мы доверяли другому человеку.

5. Левиафан как гарант

Значит, никакая нормальная жизнь между людьми невозможна, пока договоры, которые они между собой заключают, будут просто договорами, основанными на доверии, в ожидании того, что другая сторона будет просто соблюдать договор.

Что же нужно? Гоббс считает, что нужен такой договор, который невозможно было бы нарушить. Невозможно нарушить только такой договор, у которого есть гарант. Гарантом этого договора не может быть никто из участников договора, потому что они все одинаковые, они одинаково сильны и одинаково слабы. А раз гарантом договора не может быть никто из участников, значит, этот гарант должен появиться откуда-то извне. Но откуда он возьмет силы, откуда он возьмет права, чтобы гарантировать всем остальным участникам? Как это может быть? Только одним способом. Они должны договориться о том, что они ему в процессе договора дают определенного рода права и после этого ему ничего не могут сделать.

Потому что он получает от них те права, которых у них больше нет, именно право смертной казни за нарушение договора.

И он соединяет в себе те силы, которых они лишаются, соединяет в себе те права, которые они в его пользу отчуждают, и он становится тем, кто говорит pacta sunt servanda, «договоры должны соблюдаться». И отсюда берется уже все остальное, все остальные законы. Так появляется суверен.

Благодаря этому устанавливается мир, покой и безопасность — старая формула полицейского государства. И хотя Гоббс не говорит о полиции, он ведет разговор в эту сторону. Он сторонник того, чтобы за счет определенного ограничения прав, свобод и всего остального были установлены мир, покой и порядок. А в остальном, что не угрожает существованию государства, люди абсолютно свободны. Они могут заниматься любыми видами деятельности, могут приобретать собственность, они могут заключать договоры между собой, они могут даже исповедовать любые верования, но с одним ограничением: чтобы это не было во вред государству.

6. Богословская сторона «Левиафана»

Важно упомянуть богословскую сторону «Левиафана». Это рассуждения Гоббса о том, как надо правильно трактовать Священное Писание в отдельных его аспектах. Что такое христианское государство, каково место религии в государстве, как соотносится обещание спасения в христианстве с тем, что верховной властью на земле является суверен, светский властитель; как должен вести себя христианин, больше всего жаждущий именно спасения, по отношению к суверену, который может отдавать ему какие-то приказы, за невыполнение которых ему грозит смерть? Христианину смерть не страшна, потому что благочестивый человек может ожидать воздаяния, вознаграждения на небесах, и спасение души для него важнее, чем все, что может ему дать здесь, на земле, суверен.

Но именно эта позиция, по мнению Гоббса, влечет за собой раздор в государстве, гражданскую войну, самые опасные последствия. Мы можем легко представить, насколько ослаблен бывает суверен, если люди ничего не боятся, если они идут на смерть, ожидая за это воздаяния и спасения.

Поэтому Гоббс считал очень важным обосновать такую богословскую концепцию, в которой было бы не только место абсолютному подчинению светским властям, но и объяснение того, почему никакого воздаяния на том свете за противостояние властям как светским, так и духовным на самом деле быть не может. И все, что человек может получить хорошего или плохого, он получает при жизни, в данном конкретном теле. А после того, как люди умирают, они умирают целиком и полностью. Никакого воздействия церковь и молитвы на судьбу их души, пребывающей, по учению Католической церкви, в чистилище, оказать не могут. То, что будет решено на Страшном суде, будет решено после тотального воскрешения и именно в ходе суда над воскресшими, а вовсе не в промежутке между земной кончиной и последующей загробной жизнью. Это очень важная концепция, то, от чего Гоббс никогда не хотел отказываться. Из-за этого он поссорился с церковниками.

Эта богословская сторона у Гоббса в последнее время актуализируется. Не нужно даже дополнительных рассуждений и сведений, чтобы понять, почему в наше время она снова оказывается настолько важной, почему о ней снова начинают говорить.

Мы слишком хорошо понимаем, что если учение о допустимости лишений и смерти человека ради спасения противоречит постановлениям светских властей, то это становится взрывоопасной темой политической философии. Гоббс ставит эти проблемы с классической ясностью. Именно поэтому он оказывается бессмертным политическим философом.

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

historicaldis.ru

Левиафан (Гоббс) — это… Что такое Левиафан (Гоббс)?

Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского
Leviathan or The Matter, Forme and Power of a Common Wealth Ecclesiasticall and Civil


Титульный лист 1651 г.

Автор:

Томас Гоббс

Язык оригинала:

английский

Носитель:

бумага

«Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» — название сочинения английского философа Т. Гоббса, посвящённого проблемам государства.

Левиафан — библейское чудовище, изображённое как сила природы, принижающая человека. Гоббс использует этот образ для описания могущественного государства («смертного Бога»).

При создании теории возникновения государства Гоббс отталкивается от постулата о естественном состоянии людей «Война всех против всех» (лат. Bellum omnium contra omnes) и развивает идею «Человек человеку — волк» (Homos homini lupus est).

Люди, в связи с неминуемым истреблением при нахождении в таком состоянии продолжительное время, для сохранения своих жизней и общего мира отказываются от части своих «естественных прав» и по негласно заключаемому общественному договору наделяют ими того, кто обязуется сохранить свободное использование оставшимися правами — государство.

Государству, союзу людей, в котором воля одного (государства) является обязательной для всех, передаётся задача регулирования отношений между всеми людьми.

«Левиафан» в своё время был запрещён в Англии; перевод «Левиафана» на русский язык был сожжён.

В 1868 году на русский язык был переведён Автократовым С. П.

Реминесценции

  • В романе Дэна Симмонса «Террор» (2007) Крозье на проповедях иногда читал на память главы из «Левиафана», называя его «Книгой Левиафана».

Литература

  • Юридическая энциклопедия / Отв. ред. Б. Н. Топорнин. — М.: Юристъ, 2001. ISBN 5-7975-0429-4.
  • Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
  • Большая советская энциклопедия. — Издательство «Советская энциклопедия». 1970—1977.
  • Иллюстрированный энциклопедический словарь. Издательство: Большая Российская энциклопедия, Оникс; 2000. ISBN 5-85270-313-3.

dic.academic.ru

«Левиафан» Томаса Гоббса и его значение в истории культуры

[110]

«Левиафан» занимает уникальное место в истории мировой культуры именно потому, что в этом сочинении Томас Гоббс опередил свое время во многих областях, а его оригинальные суждения сразу после публикации трактата в 1651 г. вызвали ненависть церковников всех религиозных взглядов и деятелей всех политических партий. Гоббс в одиночку сражался с многочисленными противниками, проявляя талант полемиста и ученого. В период эмиграции роялисты восстановили против него наследного принца, который впоследствии стал королем Карлом II, и Гоббс вернулся в Англию и признал власть парламента без короля и палаты лордов. Впоследствии во время реставрации «Левиафан» был публично сожжен, а епископы требовали отправить на костер автора. Спасло его покровительство влиятельных роялистов и личное расположение короля к бывшему учителю математики. При жизни Гоббса почти все отклики были резко отрицательными, но в последующие века признано влияние сочинения «Левиафан» на взгляды Спинозы, Бентама, Лейбница, Руссо и Дидро, на философов и экономистов XIX-XX веков.

Первый раздел трактата «О человеке» посвящен анализу и классификации самых различных страстей и интересов, свойственных природе человека. Нельзя согласиться с суждениями оппонентов автора, воспринимающих эту часть трактата как признание изначально эгоистической природы человека. Гоббс ищет естественные причины, порождающие те или иные страсти, как добрые, так и дурные, при этом анализирует стремления, порожденные отношениями в обществе, — честолюбие, достоинство, честь, уважение, — используя методы физиологии и лингвистики, особенно в главах, где исследует причины, порождающие религиозные культы. Если в исследовании психологии Гоббс явился предшественником позднейших теорий, например, когда объясняет понятия «одержимости» естественными причинами, как и явление гипноза, то в анализе религиозных страстей Гоббс исходит из истории науки — с древнейших времен люди искали первопричины вещей (Hobbes Th. Leviathan, with an introd. by A.D. Lindsay. L.-N.-Y., [1920?]. XI, pp. 52-55). Неизвестность порождала страх, а Бог — первопричина, о которой люди не имеют знаний. Однако наука доказывает, что мироздание вечное и бесконечное, а, следовательно, мир не был создан, отсюда обычные определения сущности бога выражены в словах вечный, [111] всемогущий, бесконечный, непостижимый — это попытки человека понять сущность мироздания. На основе тщательного филологического исследования текста Ветхого завета Гоббс доказывает, что нигде «бог» не имеет облика, единственное определение «Я есть». Главная мысль Гоббса в анализе текста Библии сводится к выводу, что везде с древнейших времен ссылки на волю бога служили Аврааму, Моисею, пророкам и царям иудеев для укрепления их власти над народом и эту свою светскую власть они защищали самыми суровыми мерами.

В изучении текста Библии Томас Гоббс явился предшественником ученых XIX и ХХ вв., которые доказывали, что текст библейских книг Книги судей, Руфь, Книги Самуила написаны спустя долгое время после событий, любопытно, что Иова Гоббс считал реальным лицом. Книга Иова написана как трактат на тему: почему порочные люди благоденствуют, а праведники бедствуют, а ссылки невидимого бога на Левиафана символизируют могущество природы и призваны укрепить покорность человека.

Во многих наблюдениях о влиянии языческих верований и обрядов на христианские обряды Гоббс также явился предшественником позднейших научных теорий. Для церковников всех сект еретическими казались не только рассуждения автора о необходимости подчинения церкви государственной власти, но и доказательства, что в Священных текстах нет обязательных обрядов. Гоббс признает ненужными крещение, венчание, соборование, ритуал «изгнания бесов», идолопоклонство, канонизацию святых, процессии с иконами, горящими факелами и свечами. Это остатки языческих обрядов, но они выгодны церкви. Церковники, подобно сказочным феям, лишают массы людей разума. Какого рода деньги в царстве фей, сказки не говорят. Церковники берут те же деньги, что и мы, но расплачиваются канонизациями, индульгенциями и обеднями. Подобные сатирические выпады вызвали такую ненависть, что, следуя инстинкту самосохранения, Гоббс в латинском издании трактата убрал некоторые резкие суждения о церкви.

В критических работах достаточно изучено суждение Гоббса о том. что в силу человеческой природы в обществе возникает «война всех против всех». Однако некоторые пояснения необходимо добавить. Этот тезис приводится и доказывается во второй части трактата, озаглавленной «О государстве», — именно эта часть и привела к тому, что «Левиафан», это библейское чудовище, воспринимается как символ сильной государственной власти. Многочисленные оппоненты Гоббса обвиняли его в искажении природы человека.

Между тем этот тезис не имеет у Гоббса абсолютного значения. Он неоднократно говорит о том, что состояние «войны всех против всех» возникает в те периоды, когда нет государственной власти, где нарушен порядок, например, в эпохи революций и гражданских войн: тогда каждый вынужден защищать свои интересы собственными силами, поскольку он лишен защиты со стороны власти. Вывод о борьбе интересов не предстает как признание изначальной порочности природы, а является закономерным [112] результатом состояния общества в моменты общественных катастроф. И Гоббс не видит в этом преступлений — жестокость при защите своих интересов может быть грехом, но только нарушение закона делает ее преступлением. Между тем бывают периоды, когда законов нет или они не выполняются при слабой государственной власти — исчезают понятия «справедливости» и «права» — подобное состояние общества до появления трактата Гоббса описал Шекспир в знаменитой речи Улисса в драме «Троил и Крессида»: «аппетит», т.е. эгоистические страсти и насилие, заменят прав, исчезнут понятия добра и зла.

Гоббс несколько раз поясняет, что в такие периоды, когда начинается «война всех против всех», люди следуют естественному неотчуждаемому инстинкту самосохранения: неуверенность в будущем, опасение за собственность и жизнь, упадок хозяйства, земледелия, торговли, мореплавания, науки, искусства — жизнь человека — одинокая, грубая, краткая (XII, рр. 63-65). Спасение возможно только в сильной государственной власти. Многие критики воспринимали трактат «Левиафан» как защиту монархии. Между тем, Гоббс утверждал, что при любой форме правления — монархии, олигархии или демократии — может быть сильная государственная власть, если «договор» между властью и народом соблюдается и власть вовремя пресекает и религиозную, и политическую деятельность, если она ослабляет государство. Только единая прочная государственная власть сохраняет государство, обеспечивает мир и безопасность подданных — в этом отношении Гоббс выступал последовательным противником разделения властей и имел немало сторонников в последующие века.

Политическая позиция Гоббса раскрыта более всего в сочинении «Бегемот», где Гоббс, следуя методу Фукидида, анализирует реальные причины возникновения английской революции, ее победу, успехи Оливера Кромвеля, а после его смерти реставрацию монархии. Многие положения трактатов Гоббса восприняли энциклопедисты, его учение о верховной власти государства над церковью разделяли многие политики, а критическое исследование текста Библии нашло подтверждение в ХХ веке.

anthropology.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *