75 лет битве под Москвой: как выдохся «Тайфун»
- Артем Кречетников
- Русская служба Би-би-си, Москва
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Автор фото, Getty Images
7 января исполняется 75 лет со дня окончания Московской битвы — первой крупной победы советских войск над вермахтом, во многом определившей исход войны.
Главным поворотным пунктом считается все-таки Сталинградская битва. В 1942 году Красная армия еще будет отступать, и терпеть поражения. Но битва под Москвой означала окончательный крах блицкрига, а в затяжной войне проигрыш Германии был, так или иначе, вопросом времени.
Загадки 22 июня 1941 года
Два богатыря: Георгий Жуков и Константин Рокоссовский
Генерал Павлов: виновник поражения или козел отпущения?
«Чудо танкиста Колобанова»: подвиг и несправедливость
«Русская Жанна д’Арк»: как Зоя Космодемьянская стала героиней войны
Насчет самой даты 7 января среди специалистов согласия нет.
Многие рассматривают Ржевско-Вяземскую операцию как продолжение контрнаступления под Москвой и, следовательно, относят завершение битвы на 20 апреля 1942 года.
С чисто военной точки зрения оно, может, и правильно. Но Ржевско-Вяземская операция закончилась для СССР неудачей и огромными потерями, так что говорить в этом случае о «разгроме немцев под Москвой» становится затруднительно. Морально комфортнее ставить точку 7 января, и дальнейшие события рассматривать отдельно.
Не ждали
Так же как к нападению 22 июня и к немецкому наступлению на юге летом 1942 года, к попытке неприятеля захватить Москву осенью 1941 года руководство СССР не готовилось. Превалировало мнение, что накануне зимы противник на масштабные операции не отважится, а постарается, как говорят финансисты, «зафиксировать прибыль».
Лишь 27 сентября на основании данных фронтовой разведки была выпущена директива Ставки о возможности удара на Москву и «жесткой и упорной обороне», однако она не успела дойти до передовых частей.
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Подкаст
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Подкаст
«Советская разведка не выяснила направления главного удара германских войск, расположение резервов фронтов не соответствовало обстановке, артиллерия не была подготовлена к борьбе с танками, глубина обороны составляла всего 15-20 км, сама оборона носила очаговый характер», — указывает современный исследователь Владимир Бешанов.
Между тем, после сентябрьских успехов — пленения 665 тысяч советских солдат и офицеров в котле на территории Полтавской области, захвата Киева и установления блокады Ленинграда — Гитлер не сомневался в возможности выиграть войну в 1941 году. «Я запрещаю говорить мне о зимней кампании!» — заявил он генерал-квартирмейстеру вермахта Фридриху Паулюсу.
До Москвы немцам оставалось пройти 300 километров.
6 сентября фюрер издал директиву № 35 о «решающей операции против группы армий Тимошенко западнее Москвы».
19 сентября командование германских сухопутных сил выпустило соответствующий приказ, в котором операции было присвоено кодовое название «Тайфун».
Гитлер потребовал от начальника генштаба Франца Гальдера перебросить части с Украины и из-под Ленинграда, провести пополнение и перегруппировку и начать наступление в течение 8-10 дней. С этой практически нереальной задачей немцы справились.
Соотношение сил
Германское командование сосредоточило для атаки 77 дивизий, около миллиона человек, 1700 танков, 950 самолетов, более 14 тысяч орудий.
Противостоявшие им Западный, Резервный и Брянский фронты насчитывали 95 дивизий и 14 бригад (в том числе 11 плохо вооруженных и необученных дивизий народного ополчения), более 1 млн 250 тысяч солдат и офицеров, 1400 танков, 680 самолетов, 9600 стволов артиллерии.
В отличие от начала войны, у немцев имелось преимущество в технике. Оно и неудивительно: в 1941 году вермахт потерял на Востоке 3730 танков, а Красная армия — почти вшестеро больше.
Однако, с учетом того что по канонам военной науки наступающей стороне и положено иметь перевес, он был не столь значительным.
Неудачное начало
30 сентября пришла в движение находившаяся на южном фланге 2-я танковая группа Гудериана в составе шести пехотных дивизий и 650 танков. На следующий день она прорвала оборону Брянского фронта, а 3 октября ворвалась в Орел, где, как ни в чем не бывало, ходили трамваи.
«Наше наступление оказалось неожиданным для противника», — указывал в мемуарах Гудериан.
Вторая мировая: Георгий Жуков
Вторая мировая: Константин Рокоссовский
Вторая мировая: Гейнц Гудериан
«Оглядываясь назад, рассматривая теперь обстановку с открытыми картами, приходишь в недоумение: как мы не смогли тогда разгадать намерения противника?» — писал его советский визави, командующий Брянским фронтом Андрей Еременко.
6 октября три советские армии оказались в окружении. 7 октября Еременко издал приказ пробиваться из котла, назвав эти действия «ударами на восток с перевернутым фронтом».
К 17 октября около 50 тысяч советских военнослужащих попали в плен, вышли менее 20% личного состава. Правда, как удовлетворенно отметил член Военного совета 13-й армии Михаил Козлов, в отличие от аналогичных ситуаций начального этапа войны, все коммунисты сохранили партбилеты.
Однако уже тогда стало ясно, что лето 1941 года осталось позади. 6-7 октября на дороге Орел-Тула бригада в составе 49 танков под командой полковника (будущего маршала бронетанковых войск) Михаила Катукова уничтожила из засад 43 немецких танка, потеряв шесть своих.
«Они кое-чему уже научились», — констатировал Гудериан, посетив поле боя.
2 октября началось наступление на центральном вяземском направлении. Руководство СССР узнало о происходящем через два дня из выступления Гитлера по радио.
К 12 октября прекратили существование пять советских армий, немцы захватили 660 тысяч пленных, 1242 танка, 5412 орудий, и продвинулись к Москве на 120 километров.
«Бои против окруженной группировки противника в районе Вязьмы носят прямо-таки классический характер», — записал в своем знаменитом «Военном дневнике» начальник германского генштаба Франц Гальдер.
В 2:30 8 октября Георгий Жуков, посланный Ставкой выяснить обстановку, доложил Сталину: «Бронетанковые войска противника могут внезапно появиться под Москвой».
14 октября пал Калинин (ныне Тверь), спустя сутки Можайск.
Критический момент
Утром 15 октября Сталин сообщил членам политбюро о своем намерении выехать в Куйбышев. На следующий день слух достиг граждан и, вкупе с приостановкой работы метро и большинства предприятий, вызвал в городе трехдневную анархию и массовое бегство.
16 октября 1941-го: когда Москва зашаталась
Судьба столицы, по мнению современников и позднейших исследователей, висела на волоске.
16 октября Сталин приказал командующему Западным фронтом Георгию Жукову и его начальнику штаба Василию Соколовскому втайне даже от ближайших подчиненных «набросать» план отступления за Москву.
18 октября руководителям Ярославской, Ивановской и Горьковской областей показали карту с рубежом обороны, который надлежало создать на вверенных им территориях, если Москва будет сдана.
Большинство историков отдают дань назначенному 13 октября командующим Западным фронтом Жукову, который в тот же «черный день» 16 октября на заданный ему Сталиным «как коммунисту» вопрос: «Отстоим ли Москву?», уверенно ответил: «Отстоим!»
Перелом наступил вечером 19 октября после заседания Государственного комитета обороны, на котором Сталин, задав присутствовавшим риторический вопрос: «Будем ли защищать Москву?» — тут же продиктовал постановление о введении в столице осадного положения.
Как всякий раз, когда во время войны правительство откровенно говорило народу горькую правду, это возымело самый положительный психологический эффект.
«Москва обновилась, переродилась, стала суровая, грозная и спокойная», — вспоминал участник битвы писатель Михаил Коряков.
Исторический парад
Приняв решение остаться в Москве, Сталин продолжил развивать моральный успех и накануне 7 ноября принял рискованное, но оказавшееся удачным решение — провести традиционный военный парад на Красной площади.
К счастью, погода в тот день оказалась не праздничной, и немецкая авиация оставалась на своих аэродромах.
Промаршировав перед Кремлем, части отправлялись прямо на фронт, куда попадали в тот же день.
В колоннах техники, наряду с советскими, были представлены британские танки. Сталин сперва собирался пропагандистски обыграть этот факт — помощь уже идет! — потом передумал и приказал вырезать соответствующие кадры из кинохроники.
Садовый шланг Франклина Рузвельта
Парад, которого никто не ждал, произвел огромное впечатление на армию и общество, а его немногие выжившие участники впоследствии пользовались особым почетом.
«Очень скверно»
В середине октября в докладах и дневниковых записях германских генералов зазвучали тревожные нотки.
«Сложилось критическое положение, ибо, с одной стороны, войска оказались в морозную погоду без зимнего обмундирования и теплых квартир, а с другой — непроходимая местность и упорство, с которым противник обороняется, чрезвычайно затрудняют продвижение наших слабых передовых частей», — констатировал 15 октября командующий 4-й армией Гюнтер фон Клюге.
«Расчленение боевых порядков группы армий и ужасная погода привели к тому, что мы сидим на месте. А русские выигрывают время, чтобы пополнить свои разгромленные дивизии и укрепить оборону, тем более что под Москвой в их руках масса железных и шоссейных дорог. Это очень скверно!» — отмечал его непосредственный начальник, командующий группой «Центр» Федор фон Бок.
Цена успехов вермахта возрастала. Так, 6-я танковая дивизия с 10 по 16 октября лишилась 140 из 200 наличных танков.
Людские потери в ходе операции «Тайфун» до 10 ноября составили 316596 человек, то есть примерно половину всех германских потерь на Востоке с начала войны.
На пределе сил
Из поступавших донесений Гитлер не сделал никаких выводов. 25 октября в беседе с итальянским министром иностранных дел Галеаццо Чиано он заявил, что «Россия находится при последнем издыхании». Видимо, он и впрямь так думал, поскольку распорядился перебросить на Средиземноморский театр большую часть сил 2-го воздушного флота.
Несмотря на замедление темпов наступления, истощение резервов и раннюю зиму, фюрер на совещании в Орше 13 ноября приказал генералам любой ценой в ближайшее время захватить Москву.
По оценкам историков, в этот период обе армии напоминали предельно измотанных поединком боксеров, вцепившихся друг в друга, чтобы не упасть.
Для второй атаки на Москву германское командование создало две группировки на северном и южном фланге в составе 51 дивизии, тысячи танков, 600 самолетов, 10,4 тысячи орудий, которым противостояли 82 советские дивизии, 890 танков, 1138 самолетов.
Начавшаяся 18 ноября атака южной группировки на Тулу и Серпухов больших результатов не дала. Немцы дошли только до Каширы и через 10 дней были остановлены, понеся большие потери.
Главные события развернулись к северо-западу от Москвы, где 15 ноября немцы перешли в массированное наступление в районе ставшего легендарным Волоколамского шоссе.
Подвиг панфиловцев
16-17 ноября там разыгрались события, вошедшие в историю как подвиг панфиловцев.
Количество героев (28 человек) и фантастическую цифру уничтоженных ими немецких танков (48, почти по две машины на бойца), равно как пафосные слова политрука, явно навеянные лермонтовским «Бородино», сочинили не заезжавший дальше штаба дивизии корреспондент «Красной звезды» Кривицкий и главный редактор газеты Ортенберг.
Подвиг панфиловцев: юбилей на фоне дискуссии
Мединский: сомневающиеся в подвигах панфиловцев будут гореть в аду
Авторы некоторых постсоветских публикаций впали в противоположную крайность, объявив историю вымышленной от начала до конца.
Между тем тяжелый оборонительный бой действительно был, только вел его целый 1075-й пехотный полк, потерявший за два дня 1100 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
Непосредственно у разъезда Дубосеково держалась 4-я рота 2-го батальона, в которой из 140 человек геройски пали 115.
Силами всего полка были подбиты 15 немецких танков. Кто скажет, что это мало, пусть повстречает один хотя б, как говорил Василий Теркин.
Остается добавить, что причиной высоких потерь стало то, что дивизия, по приказу вышестоящего командования и всегдашнему обычаю Красной армии, готовилась не обороняться, а наступать, позиции не были подготовлены, вражеские танки появились, как всегда, «неожиданно».
Раньше времени
Излишняя самонадеянность царила в середине ноября по обе стороны фронта. Гитлер считал, что ему по силам взять Москву, советское командование — уже теперь перейти в контрнаступление.
«Оборону осуществлять как оборону активную. Не дожидаться, пока противник ударит, самим переходить в контратаки», — требовал в приказах Жуков.
Любая прибывшая на фронт свежая часть немедленно бросалась на штурм какой-нибудь высоты или деревни, теряла людей и технику, а целей не достигала. Использование этих сил в обороне наверняка принесло бы больший эффект.
15 ноября Жуков приказал командующему 16-й армией Константину Рокоссовскому нанести контрудар в районе Волоколамска силами только что прибывшей с Дальнего Востока 58-й танковой дивизии, дав на подготовку одну ночь.
«Чем руководствовался командующий фронтом, давая такой приказ, мне до сегодняшнего дня непонятно. Мои доводы остались без внимания», — писал в мемуарах Рокоссовский.
Не разведав местности, дивизия пошла в атаку через болото, потеряв 157 машин из 198 и 1731 человека — треть личного состава. Комдив генерал-майор Котляров застрелился, оставив записку: «Виновны высшие штабы.
Спасайте Москву!».
16 ноября Рокоссовский направил в лобовую атаку на немецкие танки и окопавшуюся пехоту шесть тысяч кавалеристов из Средней Азии. Остались в живых около 800 человек.
«Из контрударов ничего серьезного не получилось», — признал после войны Жуков.
Финал
Темпы продвижения немцев на последнем этапе снизились до четырех километров в сутки, тогда как летом составляли 25-50 км.
Тем не менее, 29 ноября их передовые отряды форсировали в районе Яхромы канал Москва-Волга, 1 декабря ворвались на подмосковную станцию Лобня. До центра Москвы оставалось порядка 30 километров.
По оценке маршала Жукова, это был второй критический момент Московской битвы.
«В район Солнечногорска в распоряжение командарма Рокоссовского Военный совет фронта перебрасывал все, что мог», — писал он в воспоминаниях.
Геббельс приказал редакторам газет зарезервировать в номерах за 2 декабря пустые места для экстренного сообщения.
По словам фельдмаршала фон Бока, «создалось такое положение, когда последний батальон может решить исход сражения». Однако новых батальонов у немецкого командования не осталось.
А в тылу у Жукова в это время формировались на батальоны — армии. По состоянию на 5 декабря советские войска западнее Москвы имели 1068 танков — больше, чем в начале ноябрьских боев.
5 декабря Франц Гальдер записал в дневнике: «Фон Бок сообщает: силы иссякли. Завтра он сообщит, есть ли необходимость отвести войска».
В тот же день, не дожидаясь решения фон Бока, Западный, Юго-Западный и Калининский фронты перешли в контрнаступление.
8 декабря Гитлер был вынужден подписать директиву о переходе к обороне.
«Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия оказались напрасными», — резюмировал Гудериан.
7 декабря советские войска отбили у неприятеля Яхрому, 16 декабря Калинин, 19 декабря Тарусу, 20 декабря Волоколамск, 26 декабря Наро-Фоминск, 28 декабря Козельск, 30 декабря Калугу, 2 января Малоярославец, а к 7 января в основном завершили освобождение Московской области.
22 января они заняли последний захваченный противником населенный пункт на ее территории — деревню Уваровку.
В среднем немецкие части были отброшены на 100-130 км к западу и юго-западу. Непосредственная угроза Москве миновала.
Бочка без дна
Солдаты обеих армий дрались храбро и стойко: немцы верили в скорую победу, для русских война сделалась Отечественной.
По матчасти накануне сражения у вермахта имелось небольшое, а в плане профессионализма командного состава безусловное преимущество.
На стороне Красной армии действовали два дополнительных фактора.
Во-первых, огромные материальные и людские резервы СССР, о чем Гитлеру следовало подумать до 22 июня 1941 года.
В первом приказе после вступления в должность командующего фронтом Георгий Жуков заявил, что немцы, исчерпав все резервы, «бросили в наступление мало обученный случайный сброд, пьяниц и дегенератов».
Совинформбюро утверждало, что на стороне противника воюют хромые и одноглазые.
Насчет хромых пьяниц советская пропаганда малость преувеличила, но касательно исчерпания резервов попала в точку.
В начале октября Гитлер передал группе армий «Центр» две последние танковые дивизии, и больше она существенного пополнения не получала.
Сталин, поверив выкладкам разведки о скором нападении Японии на США и Юго-Восточную Азию, перебросил под Москву 10 полнокровных, отлично вооруженных и обученных, не испытавших морального шока летнего отступления дивизий, вошедших в историю как сибирские, но фактически являвшиеся дальневосточными.
О чем предупреждал Рихард Зорге?
16 октября эти части впервые вступили в бой, да не где-нибудь, а под Бородино, и не с кем-нибудь, а с элитной дивизией СС «Райх». Командир дивизии генерал Хауссер был тяжело ранен, а входивший в нее 3-й пехотный полк из-за больших потерь пришлось расформировать.
Вся германская армия на Восточном фронте получила в 1941 году 601 новый танк, а Красная армия — 4742 отечественных плюс 750 британских и 180 американских.
Арктические конвои: сквозь огонь и полярную ночь
Только с 1 по 15 ноября, и только на Западный фронт Жукова были направлены 100 тысяч человек, 300 танков и 2000 орудий.
Генерал Распутица
7 октября, когда немцы замкнули кольцо вокруг «вяземского котла», случилось еще одно, не менее важное событие: выпал первый снег.
«Даже не зима, а осенние дожди положили конец немецкому наступлению. Дождь вперемешку со снегом шел непрерывно, дороги размокли, недостаток боеприпасов, горючего и продовольствия определил оперативную обстановку последующих недель», — вспоминал командующий 3-й танковой группой Герман Гот.
10-я танковая дивизия за три дня потеряла в результате поломок 35 машин.
Грузовики застревали в грязи.
Поскольку буксирных тросов не запасли, пришлось сбрасывать их с самолетов.
Красная армия тоже страдала от стихии, но меньше, поскольку была менее моторизована. В Подмосковье в ее распоряжении имелась густая железнодорожная сеть, а немцы не успели перешить дороги на европейскую колею и зависели от русских грунтовок. Советские самолеты взлетали с бетонных аэродромов, а немецкие с наскоро приспособленных и раскисших площадок.
Видимо, не случайно обе армии до конца войны крупных операций поздней осенью не начинали.
Награды и наказания
16 декабря Гитлер издал знаменитый «стоп-приказ»: «удерживать фронт до последнего солдата… командующим, командирам и офицерам, лично воздействуя на войска, сделать все возможное, чтобы заставить их оказывать фанатически упорное сопротивление». В вермахте вводились штрафные роты.
Советское командование в ходе битвы тоже не скупилось на приказы вроде: «беспощадно расправляться с трусами и дезертирами, не останавливаясь перед полным уничтожением всех, бросивших фронт».
Но в целом Московская битва, несмотря на критическую ситуацию, не отметилась в истории особой жестокостью по отношению к своим. Самые крутые меры были приняты еще летом, а знаменитый приказ № 227 издан в июле 1942 года.
Приказ «Ни шагу назад!»: на краю пропасти
Московское начальство, 16-18 октября бросившее столицу на произвол судьбы, по меркам того времени вообще удивительно легко отделалось.
В 20-х числах декабря Гитлер отстранил от должностей главнокомандующего сухопутными войсками фон Браухича, командующего группой «Центр» фон Бока и командующего 2-й танковой группой Гудериана, лично вступив в командование вермахтом.
Сталину своих военачальников и солдат пристало не наказывать, а награждать, но и здесь он проявил непонятную сдержанность. Командующие ключевыми фронтами Жуков и Конев стали маршалами не за Московскую битву, а позднее. Звезд Героя Советского Союза за спасение столицы раздали меньше, чем за войну с Финляндией.
Некоторые исследователи предполагают, что Верховный оказался в плену аналогий с 1812 годом, и намеревался достойно отметить отличившихся по итогам близкой, как ему представлялось, победы.
История Второй мировой: куда дошли немцы под Москвой? До столицы оставалось 30 километров. Битва за Москву 1941-1942 гг. Историческое значение разгрома немцев под Москвой
История Второй мировой: куда дошли немцы под Москвой? До столицы оставалось 30 километров. Битва за Москву 1941-1942 гг. Историческое значение разгрома немцев под Москвой
Битва под Москвой (1941-1942 гг.) — одно из крупнейших сражений Второй мировой войны как по количеству участников торжеств, так и по территории, на которой они проходили. Значение битвы огромно, Советский Союз был на грани реального поражения, но благодаря доблести солдат и лидерскому таланту генералов битва за Москву была выиграна и миф о непобедимости немцев войска были уничтожены.
Где остановили немцев под Москвой? Ход битвы, сила сторон, а также его результаты и последствия будут рассмотрены далее в статье.
Содержание
- 1 Предыстория сражения
- 2 Силы сторон. Германия
- 3 СССР
- 4 Ход событий
- 5 Оборонительный этап
- 6 Москва в окружении
- 7 Парад на Красной площади
- 8 Ноябрьское наступление гитлеровцев на столицу
- 9 Наступление холодов
- 10 Итоги оборонительного этапа сражения за Москву
- 11 Наступательный этап: советское контрнаступление под Москвой
- 12 Итог битвы за Москву
Предыстория сражения
Согласно генеральному плану немецкого командования под кодовым названием «Барбаросса», Москва должна была быть захвачена через три-четыре месяца после начала войны. Однако советские войска оказали героическое сопротивление. Только битва за Смоленск задержала немецкие войска на два месяца.
Гитлеровские солдаты прибыли в Москву только в конце сентября, то есть на четвертом месяце войны.
Операция по захвату столицы СССР имела кодовое название «Тайфун», согласно которому немецкие войска должны были прикрыть Москву с севера и юга, а затем окружить и захватить. Битва под Москвой проходила на огромной территории, протянувшейся более чем на тысячу километров.
Силы сторон. Германия
Немецкое командование направило огромные силы на захват Москвы. В боях приняли участие 77 дивизий общей численностью более 2 миллионов человек. Кроме того, вермахт имел в своем распоряжении более 1700 танков и самоходок, 14000 орудий и минометов и около 800 самолетов. Командующим этой огромной армией был фельдмаршал Ф фон Бок.
СССР
Для защиты Москвы штаб VKG имел силы на пяти фронтах общей численностью более 1,25 миллиона человек. Кроме того, в советских войсках было более 1000 танков, 10 000 орудий и минометов, более 500 самолетов. Обороной Москвы, в свою очередь, руководили несколько видных стратегов: А. М. Василевский, И. С. Конев, Г. К. Жуков.
Ход событий
Прежде чем узнать, где остановились немцы под Москвой, стоит немного рассказать о ходе боевых действий в этом сражении.
Ее принято делить на две фазы: оборонительную (продолжавшуюся с 30 сентября по 4 декабря 1941 г.) и наступательную (с 5 декабря 1941 г по 20 апреля 1942 г).
Оборонительный этап
30 сентября 1941 года считается началом битвы за Москву, в этот день гитлеровцы атаковали войска Брянского фронта.
2 октября немцы перешли в наступление в направлении Вязьмы. Несмотря на упорное сопротивление, немецким частям удалось перерезать советские войска между городами Ржев и Вязьма, в результате чего войска двух фронтов фактически оказались в котле. Всего было окружено более 600 тысяч советских солдат.
После разгрома Брянска советский командный рубеж обороны был организован в направлении Можайска. Жители города наскоро подготовили оборонительные сооружения: рыли траншеи и траншеи, устанавливали противотанковые ежи.
В ходе стремительного наступления немецким войскам удалось с 13 по 18 октября захватить такие города, как Калуга, Малоярославец, Калинин, Можайск и подойти к советской столице.
20 октября в Москве было введено осадное положение.
Москва в окружении
Еще до фактического введения осадного положения в Москве, 15 октября, Комитет гражданской защиты был эвакуирован из столицы в Куйбышев (нынешняя Самара), на следующий день началась эвакуация всех госструктур, гос-майора и т.д.
Верховный главнокомандующий И. В. Сталин решил остаться в городе. В этот же день жители столицы запаниковали, поползли слухи об заброшенности Москвы, несколько десятков жителей города в срочном порядке попытались покинуть столицу. Только к 20 октября удалось навести порядок. В этот день город подвергся осаде.
В конце октября 1941 года уже шли бои под Москвой в Наро-Фоминске, Кубинке, Волоколамске. Москву регулярно обыскивали немецкие самолеты, которые не причинили большого ущерба, так как самые ценные здания столицы были тщательно замаскированы, и советские зенитчики также хорошо проявили себя. Ценой огромных потерь октябрьское наступление немецких войск было остановлено.
Но они почти приехали в Москву.
Куда удалось немцам подобраться? В этот печальный список вошли пригороды Тулы, Серпухова, Наро-Фоминска, Калуги, Калинина, Можайска.
Парад на Красной площади
Воспользовавшись относительной тишиной на фронте, советское командование решило организовать военный парад на Красной площади. Целью парада было поднять боевой дух советских солдат. Дата была назначена на 7 ноября 1941 г., парад вел С.М.Буденный, парадом командовал генерал П.А. Артемьев. В параде приняли участие части стрелков и мотострелков, краснофлотцы, рыцари, а также артиллерийские полки и танки. С парада солдаты практически сразу вышли на передовую, оставив за собой Москву нетронутой…
Куда делись немцы? В какие города им удалось добраться? Как красноармейцам удалось остановить стройные боевые порядки врага? Пришло время узнать.
Ноябрьское наступление гитлеровцев на столицу
15 ноября после мощного артиллерийского огня начался новый виток немецкого наступления под Москвой.
Упорные бои развернулись на Волоколамском и Клинском направлениях. Затем за 20 дней наступления гитлеровцам удалось продвинуться на 100 км и захватить такие города, как Клин, Солнечногорск, Яхрома. Ближайшим населенным пунктом к Москве, куда немцы подошли во время наступления, была Ясная Поляна — имение писателя Льва Толстого.
Немцы находились примерно в 17 км от границ самой Москвы и в 29 км от стен Кремля. В начале декабря в результате контратаки советским частям удалось выбить немцев с ранее оккупированных территорий в окрестностях столицы, в том числе Ясная поляна.
Сегодня мы знаем, куда прибыли немцы под Москвой, до стен столицы! Но взять город им не удалось.
Наступление холодов
Как уже упоминалось выше, план Барбаросса предусматривал захват Москвы немецкими войсками к октябрю 1941 года. В связи с этим немецкое командование не предусматривало зимнюю форму солдат. Первые ночные заморозки начались в конце октября, а 4 ноября впервые температура опустилась ниже нуля.
В этот день столбик термометра показал -8 градусов. После этого температура очень редко опускалась ниже 0 ° C.
К первым холодам не были готовы не только немецкие солдаты, одетые в легкую форму, но и техника, не рассчитанная на работу при минусовых температурах.
Холод застал солдат, когда они были фактически в нескольких десятках километров от Белокаменной, но их техника не ускользнула от холода и замерзшие немцы под Москвой не захотели воевать. «Генерал Мороз» в очередной раз поспешил на помощь россиянам…
Где остановили немцев под Москвой? Последняя попытка немцев овладеть Москвой была предпринята во время наступления на Наро-Фоминск 1 декабря. В ходе нескольких массированных атак немецким частям удалось за короткое время вбить клин в районе Звенигорода на 5 км, Наро-Фоминска до 10 км.
После переброски резерва советским войскам удалось отбросить противника на исходные позиции. Операция «Наро-Фоминск» считается последней, проведенной советским командованием в оборонительной фазе битвы за Москву.
Итоги оборонительного этапа сражения за Москву
Советский Союз дорого защитил свою столицу. Безвозвратные потери личного состава Красной Армии на этапе обороны составили более 500 тысяч человек. Немецкая армия на этом этапе потеряла около 145 тысяч человек. Но в ходе наступления на Москву немецкое командование использовало практически все свободные резервы, которые к декабрю 1941 г были практически исчерпаны, что позволило Красной Армии перейти в наступление.
Наступательный этап: советское контрнаступление под Москвой
В конце ноября, когда секретные источники узнали, что Япония не планирует нападения на Советский Союз, около 10 дивизий и сотни танков были переброшены с Дальнего Востока в Москву. Войска Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов были укомплектованы новыми дивизиями, в результате чего в начале наступления советская группировка на московском направлении насчитывала более 1,1 миллиона солдат, 7700 орудий и минометов. 750 танков и около 1000 самолетов.
Однако ей противостояла группа немецких войск, не уступающая, а то и превосходящая по численности. Численность личного состава достигла 1,7 млн человек, танков и самолетов было 1200 и 650 человек соответственно.
5 и 6 декабря войска трех фронтов перешли в полномасштабное наступление, и уже 8 декабря Гитлер отдал приказ немецким войскам перейти к обороне. 12 декабря 1941 года советские войска освободили Истрию и Солнечногорск. 15 и 16 декабря были освобождены города Клин и Калинин.
За десять дней наступления Красной Армии можно было отбить противника на разных участках фронта 80-100 км, а также создать угрозу обвала немецкого фронта Центральной группы армий».
Не желая уходить в отставку, Гитлер уволил генералов Браухича и Бока и назначил генерала Г фон Клюге новым командующим армией. Однако советское наступление быстро развивалось, и немецкое командование не могло его остановить. Всего в декабре 1941 года немецкие войска на разных участках фронта были отбиты на 100-250 км, что на деле означало устранение угрозы столице, полное поражение немцев под Москвой.
В 1942 году советские войска замедлили темп своего продвижения и не смогли фактически уничтожить группу армий «Центральный фронт», хотя нанесли немецким войскам тяжелое поражение.
Итог битвы за Москву
Историческое значение разгрома немцев под Москвой неоценимо для всей Второй мировой войны. В этом бою с обеих сторон приняли участие более 3 миллионов человек, более двух тысяч самолетов и трех тысяч танков, а фронт протянулся более чем на 1000 км. За 7 месяцев боя советские войска потеряли убитыми и пропавшими без вести более 900 тысяч человек, немецкие войска за тот же период потеряли более 400 тысяч человек. Можно отметить важные итоги битвы за Москву (1941-1942 гг:
- Советское командование получило незаурядный опыт успешного ведения войны с немецкой армией.
- Разрушенный немецкий план «Блицкрига» — быстрая молниеносная победа, Германии пришлось готовиться к долгой, изнурительной войне.
- После победы в битве под Москвой начала формироваться антигитлеровская коалиция.
- Угроза похищения Москвы перестала существовать.
- Миф о непобедимости немецкой армии был развеян.
- Немецкая армия понесла большие потери передовыми и боеспособными частями, которые должны были быть укомплектованы неопытными новобранцами.
Так продолжалась оборона Москвы, и столь значимые результаты принесла ее положительный исход.
Поделиться:
- Предыдущая записьМаргарита Тюдор: биография и потомки
- Следующая записьСостав политбюро ЦК КПСС при Брежневе: список
×
Рекомендуем посмотреть
Adblock
detector
«Московская гавань» | Национальный музей Второй мировой войны
Статья
Гитлер и его штаб продолжали продвигать немецкие войска к Москве, чтобы побудить имперскую Японию к вступлению в войну.
Верхнее изображение: немецкие войска в России, предоставлено Национальным архивом.
Выдающийся историк Второй мировой войны (и близкий друг Национального музея Второй мировой войны) доктор Герхард Вайнберг часто начинает свои лекции с напоминания аудитории о том, что «земля круглая». Эта банальная мудрость напоминает нам о том, что события на любом одном фронте войны неизбежно оказывали серьезное влияние на все остальные и что невозможно обсуждать различные фронты изолированно.
Если вам когда-нибудь понадобится напоминание о «круглости» земного шара, все, что вам нужно сделать, это оглянуться на первую неделю декабря 1941 года. В тот роковой месяц произошли два великих события: массированная советская контратака перед Москва 5 декабря и удар японцев по Пёрл-Харбору 7 декабря.
Простое совпадение, говорите? В конце концов, от Москвы до Перл-Харбора далеко, около 7000 миль, и это самое большое расстояние, которое вы можете получить на планете Земля.
Как одно из этих событий могло повлиять на другое?
Все просто. Достаточно вспомнить закон Вайнберга. Земля круглая. Поражение немцев перед советской столицей было результатом многих факторов, но, прежде всего, серьезного перенапряжения немцев в материально-техническом обеспечении, когда пополнения отставали от потерь, запасные части и топливо были труднодоступными, а подкрепления вообще отсутствовали. Движение по Москве прекратилось в конце октября, с приходом осенних дождей, возобновилось ненадолго, когда замерзла грязь, а затем застряло из-за сильного мороза и снега середины ноября. Советы даже любили хвастаться двумя из своих самых стойких и героических командиров: генералом Грязью и генералом Винтером. По любым разумным меркам пришло время для
«Генерал Винтер» в России вызвал огромные трудности для немецкой армии, солдаты которой были плохо экипированы для суровой русской зимы.
Фотография предоставлена Отделом искусства, эстампов и фотографий Мириам и Иры Д. Уоллах: коллекция изображений, Нью-Йоркская публичная библиотека. Цифровые коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки, 1942 г.
Но этого не произошло, даже наоборот. Немцы продолжали продвигаться вперед, теряя огромные потери из-за уменьшения выгоды, и сегодня мы знаем одну из причин этого: Гитлер и его штаб продолжали продвигать войска, чтобы побудить японцев вступить в войну.
Фюрер знал, что японцы рассматривают возможность нанесения удара по Соединенным Штатам. Еще в марте он пообещал министру иностранных дел Японии Мацуоке Йосукэ поддержать «Восходящее солнце» в любой войне, которую оно начнет против Америки. К сожалению, японцы отказались прыгать, решив провести год в, казалось бы, бесконечных переговорах с Вашингтоном. Они отказались прыгать в июле, когда Вермахт резал Красную Армию, как жаркое, и вряд ли собирался это делать, если немцы вдруг выглядели проигравшими перед Москвой.
Итак, вермахта долго прошли точку убывающей отдачи, медленно продвигаясь вперед, пока передовые немецкие соединения не оказались смехотворно близко к Москве, всего в 10-12 милях. Однако, добираясь туда, немцы сражались до последнего человека и танка. Немецкие дивизии были размером с батальон, а роты — с отряд. Случались обморожения, а зимней одежды не хватало — не потому, что немцы не знали, что в декабре в России будет холодно, а в результате обдуманного решения отдать приоритет боеприпасам и горючему для последнего броска вперед. Эта армия-призрак стала легкой добычей для обширного советского контрнаступления, начавшегося 5 декабря, и только для этой цели было собрано не менее 17 свежих армий.
Конечно, японцы, наконец, совершили этот долгожданный бросок, два дня спустя, 7 декабря. Они сделали это по собственному графику, по собственным причинам, которые не имели ничего общего с оперативными решениями Гитлера. Но то, что они так долго колебались, было одной из причин того, что немцы продолжали продвигаться вперед, а запоздалое нанесение удара по Перл-Харбору стало одной из ключевых причин немецкой катастрофы перед Москвой.
Как говорит мудрец, Земля круглая.
Переводы и устные переводы на Нюрнбергском процессе
Переводчики и переводчики были негласными героями Нюрнбергского процесса. Их работа в Нюрнберге стала прорывом в области синхронного перевода.
УЗНАТЬ БОЛЬШЕ
Участник
Роберт Ситино, доктор философии
Роберт Ситино, доктор философии, старший историк Сэмюэля Земуррея Стоуна в Институте Дженни Крейг по изучению войны и демократии.
…
Узнать больше
Темы
Восточный фронт
Тихоокеанский театр военных действий
Атака на Перл-Харбор, 7 декабря 1941 г.
Тип статьи
Статья
Операция «Месть: Убийство Исороку Ямамото»
Дешифровщики США, расшифровавшие японские военно-морские сообщения, предоставили возможность отомстить в апреле 1943 года после перехвата планов путешествия главнокомандующего японскими военно-морскими силами, вдохновившего нападение на Перл-Харбор.
Тип изделия
Артикул
Гуадалканал: совместный бой
Хотя кампания ознаменовала собой первую наступательную победу американцев, она обеспечила больше, чем просто моральный подъем и сдерживание японской агрессии. Эта кампания продемонстрировала мощную синергию совместных операций США.
Артикул Тип
Профиль
Техник Льюис Холл и сержант Уильям Фурнье
Техник пятого класса Льюис Холл из Обеца, штат Огайо, родился 2 марта 1895 года, и на момент совершения действия ему было 47 лет.
Уильям Фурнье родился в Норвиче, штат Коннектикут, в 1913 году. Он вырос в Южном Кингстауне, штат Род-Айленд.
Тип изделия
Профиль
Почетные медали Кеннета Грюннерта и Элмера Берра
Во время битвы при Буне два солдата 32-й пехотной дивизии превзошли свой долг.
Тип статьи
Статья
Месяц филиппинской американской истории
В 2009 г. Конгресс США провозгласил октябрь месяцем филиппинской американской истории, месячным чествованием и признанием филиппинского опыта на протяжении всей американской истории, начиная с 1547 года.
Тип статьи
Артикул
Александр А. Вандегрифт до Гуадалканала
Достижения Александра А. Вандегрифта во время Второй мировой войны пришлись на конец почти четырех десятилетий службы в Корпусе морской пехоты США.
Тип статьи
Статья
Призыв к действию и освобождению на Филиппинах
Во время кампании генерала Дугласа Макартура на Лусоне новости о бойне на Палаване вызвали призыв к действию, чтобы спасти тысячи союзных военнопленных и интернированных гражданских лиц от той же участи. При чрезвычайной помощи филиппинских партизан было предпринято четыре смелых рейда в тыл японцев, чтобы освободить эти лагеря.
Тип изделия
Артикул
Выживание, сопротивление и побег на Палаване
Невероятно, но горстке американских военнопленных удалось пережить резню на Палаване и с помощью филиппинских партизан добраться до безопасного места.
Когда немецкая армия приблизилась к Москве, миллионы людей бежали, но некоторые остались сражаться победа. Гитлер не сомневался: армии Сталина будут разбиты. Москва падет в течение нескольких недель. С самого начала его танки продвигались с такой скоростью и уничтожали сталинские армии с такой легкостью, что большая часть остального мира, включая Америку и Великобританию, разделяли ту же точку зрения. К середине сентября танки были более чем на полпути к месту назначения, а советская столица находилась всего в 250 милях впереди.
Советский диктатор Иосиф Сталин держал свой народ в неведении об угрозе. Диета из лжи и полуправды создавала впечатление, что, несмотря на тяжелые бои, «фашистские полчища» неизбежно потерпят поражение. Но безжалостное замалчивание правды Кремлем не могло предотвратить просачивание слухов сквозь защитный барьер официальных новостных каналов. К октябрю эти слухи распространились. Москва была в опасности.
7 ОКТЯБРЯ 1941 Питер Миллер, британский историк, работавший над проектом в Российской академии наук в Москве, отмечал: «Ощущение приближающейся катастрофы витает в воздухе и бесконечные слухи. Настроение сегодня особенно плохое».
Большинство русских солдат на фронте, не желая тревожить свои семьи или опасаясь цензуры, старались избегать описания масштабов кризиса. Но нельзя было сдержаться: «Не верьте ни газетам, ни радио; то, что они говорят, — ложь. Мы все это прошли и все видели, как немцы гонят нас, — наши не знают, куда бежать; нам не с чем бороться; а когда немцы догоняют нас, нашим людям не в чем спасаться. У нас нет горючего, поэтому они бросают наши машины и танки и бегут за ним».
Советский диктатор Иосиф Сталин, изображенный на пропагандистском плакате как управляющий кораблем государства, поначалу мало рассказывал гражданам об угрозе, подпитывая столичные слухи.
(Universal History Archive/Universal Images Group через Getty Images)Партийный функционер Виктор Кравченко стал свидетелем постепенного распада Москвы. «Город, как и человек, может страдать от нервного срыва, — вспоминал он. «Трамваи и автобусы работали урывками. Магазины в основном были пусты, но люди все равно выстраивались в очереди. Дома и офисы не отапливались; вода и электричество были прерывистыми и ненадежными. Впервые за двадцать лет я услышал ругань чиновничества».
Страх, лишения и подавляемое отвращение к советской тайной полиции — НКВД — и другим инструментам репрессивного государства вызвали нечто вроде прогерманской реакции. Нацистская пропаганда, намекавшая на восстановление личных свобод и собственности на землю после того, как еврейско-большевистский заговор был разрушен, осталась без внимания меньше, чем могла надеяться партия. Художник Александр Осмеркин был настолько уверен, что при нацистах все будет хорошо, что упрекнул друга, который пытался покинуть Москву до прибытия их войск.
— Ты сошел с ума? — спросил он. «Извините за грубость, но от кого вы бежите? Вы действительно верите нашей дешевой пропаганде? Они [немцы] ведь самые культурные люди в Европе. Я уверен, что они не будут преследовать таких, как мы с вами». Он так стремился обеспечить свое будущее при нацизме, что вынес из своей квартиры все компрометирующие брошюры, книги, фотографии и «всю остальную грязную большевистскую дребедень».
Однако по большей части даже менее ярые коммунисты относились к перспективе победы нацистов с ужасом. Они с пренебрежением относились к нацистским листовкам, развевавшимся над городом, любезно предоставленным люфтваффе. По словам Кравченко, намекая на то, что Россия снова будет течь молоком и медом под благосклонным надзором Третьего рейха, нацистские пропагандисты поступили «крайне глупо». Такая пропаганда была не только «высокомерной», но и допустила кардинальную ошибку, «смешав любовь к родине с любовью к Сталину». 900:03 Москвичи собираются перед громкоговорителем, чтобы послушать объявление Гитлером войны Советскому Союзу и ответ министра иностранных дел Вячеслава Молотова.
(AKG-images/Voller Ernst/Chaldej)
В конце первой недели октября Кремль внезапно решил, что официальной линии больше не может быть. Вместо объявлений о упорных, но неизбежных победах над гитлеровскими полчищами газета Красной Армии Красная Звезда неожиданно оповестила общественность о том, что «само существование Советского государства находится в опасности». 9 октября, газета призывала каждого советского гражданина «стоять твердо и сражаться до последней капли крови» за спасение нации. В тот же день «Правда », официальная газета Коммунистической партии, призвала москвичей «мобилизовать все свои силы для отражения наступления врага», а на следующий день более мрачно предупредила, что враг пытается «через широкую сеть своих агентов, шпионов и агентов-провокаторов для дезорганизации тыла и создания паники».
Неудивительно, что такие увещевания не достигли желаемого эффекта. Настойчиво тревожа общественность заголовками типа «Родина в серьезной опасности», средства массовой информации лишь стимулировали новые слухи.
Подруга рассказала Ирине Кройзе, медсестре-стажеру, что городских детей эвакуируют из Москвы и что столицу покинули и лидеры страны. «Правда это или нет, — отметила она, — правительство молчит, и это повергает общественность в депрессию. Люди чувствуют себя совершенно потерянными. Вчера я видел на улице человека, который нес пустой гроб. Старушка, остановившая меня в нескольких шагах от него, убежденно сказала: «Какому счастливчику достался этот гроб. Он мертв, и ему не нужно беспокоиться о сражении».
ДЛЯ САБОТАЖА ВРАГА Первый секретарь Московского горкома КПРФ Александр Щербаков приступил к созданию отрядов сопротивления. НКВД должен был контролировать это подпольное движение, управляемое партийными кадрами, набранными из каждого района города. Щербаков, стены его кабинета были увешаны подробными картами города, лично интересовался процессом отбора. Собеседуя с одним кандидатом, он сообщил незадачливому рекруту, что Сталин сам требовал этого последнего неповиновения врагу.
— Ты понимаешь, насколько это серьезно? — спросил он. — Да, Александр Сергеевич. — Ты понимаешь опасность? «Да, если я ошибусь, я окажусь на немецком эшафоте».
Были еще более насущные приоритеты: гигантская задача по демонтажу многих сотен заводов, производящих военные грузы, и транспортировка их на сотни миль в относительно безопасные районы Урала, Поволжья, Западной Сибири, Казахстана или Средней Азии, чтобы быть собран и готов к производству в течение 14 дней. В течение шести недель 498 предприятий вместе с 210 000 рабочих были перевезены в то или иное из этих отдаленных мест. К ноябрю таким образом будет спасено более 1500 заводов — 1,5 миллиона поездов.
Это было возможно только потому, что партийная машина смогла реквизировать огромное количество героически податливых патриотов. Журналист «Правды » в чуть преувеличенных выражениях описал одну типичную сцену: «Земля была подобна камню, промерзшему от наших лютых сибирских морозов. Топоры и кирки не могли разбить каменистую почву.
В свете АРК-ламп люди всю ночь рубили землю. Они взорвали камни и мерзлую землю и заложили фундамент. У них были опухшие от обморожения ноги и руки, но с работы они не ушли. Над схемами и чертежами, разложенными на упаковочных ящиках, бушевала метель. Сотни грузовиков подъезжали со стройматериалами. На 12-й день в новостройки со стеклянными крышами стала прибывать техника, покрытая инеем. Жаровни держали зажженными, чтобы разморозить машины. А через два дня военный завод запустил производство».
Заводы, которые нельзя было демонтировать, должны были быть взорваны, если танки ворвутся в город. Также были подготовлены к уничтожению продовольственные склады и холодильные установки, вокзалы, трамвайные и троллейбусные депо, электростанции. Под мостами разместили заряды взрывчатки. Не обошли вниманием и Большой театр, и монетный двор, и центральный телеграф, и телефонную станцию. Все важные экономические активы должны были быть уничтожены без возможности использования, если немцы прорвут оборону города.
В качестве последнего шага, чтобы не дать немцам зайти так далеко, было приказано построить три концентрических уровня защиты, окружающих город: танковые ловушки, рвы и заборы из колючей проволоки. Шестьсот тысяч москвичей подчинились призыву явиться на задание, вооруженные лопатами и, если они есть, топорами, кирками и ломами. Эта ветхая армия рабочих — мужчин и женщин — работала в бешеном темпе за скудную еду в ухудшающуюся погоду. Пронизывающий ветер и проливной дождь, смешанный со снегом, а также нехватка тяжелого оборудования в совокупности делали их задачу изматывающей. Но они упорствовали. Если патриотизма было недостаточно, они знали, что уклоняться от исполнения обязанностей нельзя и что злодеи столкнутся с полным гневом карательного государства.
Любимец Сталина генерал Георгий Жуков был особенно впечатлен работницами: «Я видел тысячи и тысячи московских женщин, непривычных к тяжелому труду и покинувших свои городские квартиры легко одетыми, работающими на этих непроходимых дорогах, в этой грязи, рытье противотанковых рвов и траншей, возведение противотанковых заграждений и баррикад, таскание мешков с песком.
Грязь прилипала и к их ботинкам, и к тачкам, которыми они возили землю, и добавляла невероятной нагрузки лопатам, незнакомым в женских руках».
К 15 ОКТЯБРЯ напряжение в столице было ощутимым. грохот артиллерийских орудий отчетливо прозвучал вдалеке. Вверху бубнили вражеские самолеты. Слух рос слухом: немцы вышли на окраину города; их шпионы были замаскированы под советских солдат; десантники высадились в ближайшем лесу или на Красной площади; танки скоро будут на улице Горького; город вот-вот должен был пасть; Сталин либо был свергнут, либо уже уехал из Кремля в неизвестном направлении.
Случилось так, что советский диктатор находился в своем кремлевском кабинете с раннего утра того дня, запертый на встречах с высокопоставленными членами высшего политического органа партии, Политбюро. Они согласились, что у правительства нет другого выхода, кроме как эвакуировать правительство в город Куйбышев (ныне Самара), в 660 милях к юго-востоку.
К министру иностранных дел были вызваны послы Великобритании и США. Вячеслав Молотов выглядел измученным. «Я никогда не видел его таким усталым и больным. Очевидно, он не спал всю ночь, и это решение, как видно, ужасно его задело», — отметил британский посол сэр Стаффорд Криппс. Им сказали собрать вещи и той же ночью уехать в Куйбышев. Сотрудники иностранного посольства успели только упаковать свои сумки и сжечь любые файлы и бумаги, которые в противном случае могли бы попасть в руки нацистов, прежде чем поспешили на вокзал. Они обнаружили, что он уже забит огромным количеством русских, стремящихся бежать из столицы.
Некоторые представители большевистской элиты не смогли подать пример, которого можно было бы ожидать от хороших коммунистов. Многие не стали ждать разрешений, чтобы присоединиться к исходу. Лимузины высокопоставленных чиновников и членов их семей прокладывали себе путь сквозь растущий поток тяжело нагруженных конных повозок, крестьян, пасущих крупный рогатый скот и овец, и простых граждан, демонстрирующих свое доверие чиновникам голосованием ногами.
Сотрудник британского посольства написал, что некоторые из этих людей «должны были быть на последней стадии усталости, поскольку мы видели, как многие падали или падали на обочине. Поток машин был непрерывным как ночью, так и на следующий день… Машины гудели, а шоферы ругались во всех направлениях».
Не все думали бежать. Вместе с группой сокурсников 20-летний Андрей Сахаров, впоследствии ставший всемирно известным физиком-ядерщиком и диссидентом, пробрался сквозь толпу к Московскому государственному университету, чтобы посмотреть, не сможет ли он чем-нибудь помочь. Местный партийный секретарь расправился со студентами. «Когда мы спросили, можем ли мы сделать что-нибудь полезное, — писал Сахаров, — он дико уставился на нас и выпалил: «каждый сам за себя». Через несколько дней будущий лауреат Нобелевской премии мира сам получил указание уехать. по железной дороге в Туркмению, где должен был быть воссоздан университет. Он проработал почти всю дорогу медленной 2000-мильной поездки на поезде до Ашхабада: «Я читал книги Якова Френкеля по квантовой механике и теории относительности [и] внезапно пришел к новому пониманию этих предметов».
Уже известный композитор Дмитрий Шостакович был не столь оптимистичен. Он хотел остаться в блокадном Ленинграде, где служил пожарным. Однако в конце сентября ему было приказано покинуть любимый город и отправиться в относительно безопасную Москву. Как только он прибыл, он снова был в движении. 16 октября вместе с небольшой армией писателей, художников, музыкантов и артистов он с семьей ютился на покрытом слякотью перроне в ожидании куйбышевского поезда. Московская культурная элита боролась за места в предназначенных для них вагонах. Стоя с детским горшком в одной руке и швейной машинкой в другой, Шостакович растерялся. В конце концов для великого человека нашлось место в одном из вагонов с реквизитом и персоналом Большого театра. Вскоре после того, как поезд отошел от станции, он понял, что оставил два чемодана на платформе — затруднительное положение, от которого его лишь частично спасла щедрость попутчиков, которые дали ему носки и запасную рубашку, а также другие предметы первой необходимости.
.
В отличие от Сахарова, Шостакович не мог работать в пути. «Как только я сел в поезд, во мне что-то щелкнуло. Я не могу сейчас сочинять, зная, сколько людей гибнет», — сказал он. Тем не менее ему удалось завершить свою знаменитую Ленинградскую симфонию — Симфонию № 7 — через 10 недель.
Будущий лауреат Нобелевской премии мира Андрей Сахаров стал свидетелем бегства граждан из Москвы. Предложив помощь в университете, в котором он учился, Сахарову ответили: «Каждый сам за себя». (Американский институт физики)ТОТ ДЕНЬ, 16 ОКТЯБРЯ , стал известен как день «Великой паники». В утренних сводках радиопередач сообщалось, что «немецко-фашистские войска» бросили «против наших войск большое количество танков и мотопехоты, а на одном участке прорвали нашу оборону». «Правда » предупредила, что «враг угрожает Москве».
В одночасье коммунистическая дисциплина уступила место социальной анархии. Один потрясенный наблюдатель, Николай Вержбицкий, журналист, придерживавшийся партийной линии, когда писал для своей газеты, выразил свое смятение в уединении своего дневника: «В очередях драки, стариков давят, в очередях давки.
, молодежь мародерствует, а милиционеры шатаются по тротуарам группами по два [–] четыре человека, курят и говорят: «У нас нет инструкций» 9 .0003
Как будто дамбу внезапно прорвало, выпустив поток обиды и ненависти к тем начальникам и членам партии, которые оставили свои посты, не думая о своих рабочих. Вержбицкий был ожесточен и обвинял власти: «Истерия наверху дошла до масс. Они стали вспоминать и подсчитывать все обиды, репрессии, несправедливости, давление, бюрократические происки чиновничества, презрение и самонадеянность членов партии, драконовские порядки, лишения, систематический обман масс, самовосхваления газет. Это ужасно слышать. Люди говорят от сердца. Может ли город выстоять, когда он в таком настроении?»
Какое-то время казалось, что нет. В гневе и возмущении обычно законопослушные граждане обратились к самосуду. Некоторые не только искали мести, но и находили удобных козлов отпущения. Произошла уродливая вспышка антисемитизма, само существование которого партия яростно отрицала, но который долгое время скрывался под поверхностью народных настроений.
Он не ограничивался толпой. Время от времени подобные чувства давали волю верным коммунистическим кадрам, разгневанным бежавшими сверстниками.
Как администратор колледжа можно было предположить, что В. Воронков не разделял таких предрассудков, но он был возмущен в день «Великой паники», когда «толпа еврейских «учителей» ворвалась в мой кабинет в утро, а также аспиранты, исследователи, сотрудники и библиотекари. Губы у них дрожали, все они были белые, негодяи. Они были очень счастливы, зарабатывая две тысячи в месяц. Они требовали, чтобы я подписал их документы на эвакуацию. Я отказался от них; Мне было противно это стадо коротконогих толстяков». Злость он направил и на коллег, уже покинувших институт: «Директор угнал машину, заведующие кафедрами оставили двери открытыми, со всеми студенческими работами, незаконченными бумагами. Негодяи, трусы».
К настоящему времени не хватало даже основных продуктов питания. Однажды Воронков провел целый день в очереди за едой, которую он описал как «длинную, как гигантские питоны, и злую, как сотня гиен».
Ему потребовалось два с половиной часа, чтобы купить пару фунтов рогаликов; три часа на один фунт мяса; и, после еще более длительного ожидания масла, он пришел в ярость, когда лавка совсем опустела «из-за проклятых баб, которые изготовили 12-15 «рабочих» карточек и взяли по 2-3 кило [около четырех-семи фунтов] каждая. Я был готов кусать людей».
Была жестоко разоблачена неспособность советского режима общаться со своими подданными, кроме как на языке, способном усугубить тревогу и недоверие. Алексей Шахурин, нарком авиационной промышленности, был ошеломлен, когда группа рабочих, которым было приказано найти дорогу на свой вновь собранный завод на Урале, сообщила ему, что им не заплатили и не посоветовали, как найти жилье, купить продукты, или воспитывать своих детей так далеко от Москвы. Шахурин всячески их успокаивал, но настаивал на том, что приоритетом является постройка новых самолетов. Никто не возражал ему, но одна женщина, расстроенная до слез, подошла к нему и закричала: «Мы думали, что все ушли, а вы нас бросили!» Шахурин возвысил голос над шумом: «Если вы имеете в виду правительство и армию, то никто не ушел.
Все в сборе. Все на своих постах, но мы направляем заводы туда, где они смогут продолжать производить современные самолеты для нашей армии». Это явно успокоило атмосферу.
Анастас Микоян, член Политбюро, ответственный за перемещение ключевых производств, был еще одним министром, который бросил вызов гневу рабочих, пытаясь подавить беспорядки. На автозаводе имени Сталина он застал директора и высокопоставленного профсоюзного деятеля, которые яростно спорили с толпой из нескольких тысяч разгневанных рабочих. Увидев Микояна, рабочие обернулись к нему, требуя: «Почему правительство сбежало?» Микоян пытался их успокоить. «И Сталин, и Молотов здесь, — объяснил он, — министерства уехали, потому что линия фронта приблизилась к Москве. Теперь вы должны быть спокойны. Пожалуйста, прекратите нападать на режиссера и идите домой». Успокоившись наконец, толпа рассеялась.
Солдаты Красной Армии управляют зенитным орудием на крыше гостиницы «Москва» в центре Москвы. Немецкая авиация наносила удары, но последствия были минимальными.
(Олег Кнорринг/Sputnik Архив РИАН)НЕПОСРЕДСТВЕННО ПОСЛЕ паники Сталину было рекомендовано покинуть Москву. Вместо этого он поселился в бомбоубежище станции метро, где для него были подготовлены офис и жилые помещения в наборе кабинок, закрытых от посторонних глаз. Тем временем, предполагая, что он покинет столицу, его команда подготовила специальный поезд, чтобы отвезти его в Куйбышев, где в подземном бункере у берегов Волги была собрана копия его кремлевской квартиры. Четыре самолета Douglas DC-3 находились в резерве на случай, если он предпочтет добраться туда по воздуху. Но в какой-то момент в эти критические часы главнокомандующий Советского Союза ясно дал понять, что останется в Москве.
19 октября Сталин решительно взялся за восстановление дисциплины, введя в столице «осадное положение». Общественности напомнили, что «нарушители порядка будут незамедлительно привлечены к ответственности судом военного трибунала, а провокаторы, шпионы и другие вражеские агенты, пытающиеся нарушить порядок, будут расстреляны на месте».
Это была не пустая угроза. Перед НКВД была поставлена задача защищать не только город от врага, но и своих граждан. Один из ее членов, Михаил Иванович — снайпер, которому поручено охранять Спасские ворота Кремля с насеста на втором этаже ГУМа, — не колеблясь: «Нужно, совершенно необходимо навести порядок. И да, мы расстреливали людей, которые отказывались выходить из магазинов и офисов, где хранились продукты и другие товары».
Это было безжалостно, но сработало. Ирина Краузе испытала большое облегчение. 20 октября она отметила: «Порядок восстанавливается: предприятия работают, полиция очень сосредоточена на проверке паспортов, [а] в магазинах немного еды. Газеты пишут о суде над группой паникеров и дезертиров».
Хаос и беззаконие не утихли в одночасье, но в считанные дни сталинские порядки были восстановлены. В городе не закончились продукты, вновь открылись магазины и киоски, рабочие получили зарплату, трамваи и поезда стали ходить более-менее вовремя, вновь открылись театры и кинотеатры.
Однако это не означало, что столица чувствовала себя в безопасности. Враг все еще приближался. Но когда осень сменилась зимой, продвижение немцев было извилистым, изнурительным и пропитанным кровью. Войска продвигались вперед в ухудшившейся погоде. Постоянные дожди превратили дороги в липкие трясины. А когда выпал снег, температура упала до 20 градусов мороза. Из-за отсутствия соответствующей одежды тысячи немецких солдат умерли от обморожения. Многие погибли.
Парад советских войск на Красной площади 7 ноября 1941 года; в символическом проявлении решимости они двинулись прямо на фронт. (Sovfoto/UIG через Getty Images) Однако погодные явления были не причиной кризиса, с которым столкнулось гитлеровское передовое командование, а симптомом.