Дело давнее. Кто такие печенеги и половцы и почему они боролись с Русью? | История | Общество
На заре своей истории Древнерусское государство, основу которого составляли земледельцы и ремесленники, столкнулось с типичной для той эпохи проблемой — его территория регулярно подвергалась нападениям со стороны соседей-кочевников. Среди тех, кто досаждал русичам, выделялись печенеги и половцы.
Гости из Средней Азии
Можно сказать, что вторые были продолжателями дела первых — как только князьям удалось справиться с «печенежской проблемой», ей на смену пришла «половецкая угроза».
Печенеги представляли из себя союз кочевых племён, образовавшийся в результате объединения потомков тюркских, сарматских и угро-финских народов. Объединение их произошло в VIII–IX веках. Двигаясь из Средней Азии под влиянием климатических условий и давления других племенных союзов, печенеги форсировали Волгу и обосновались на новых территориях.
Подъем печенегов произошел после того, как в 960-х годах князь Святослав разгромил сильно ослабевший к тому времени Хазарский каганат.
После этого печенеги стали контролировать территории между Киевской Русью, Венгрией, Дунайской Болгарией, Аланией, территорией современной Мордовии и населявшими Западный Казахстан огузами. Усиление печенегов привело к тому, что на контролируемых ими территориях пришли в упадок племена, склонявшиеся к переходу на оседлый образ жизни.
В отличие от хазар, печенеги не сформировали собственной государственности. Главой племени был великий князь, рода — меньший князь. Выбор князей осуществлялся путем племенного или родового собрания. В основном власть передавалась по родству.
Печенеги не стремились к масштабным битвам с противником. В молниеносном набеге они старались захватить как можно больше ценностей и пленников, с которыми стремились уйти обратно в степь.
«Нас чуть было не взяли печенеги»
Первое полномасштабное вторжение печенегов на Русь произошло еще в 915 году, однако его удалось отразить без серьезного ущерба. Вообще до падения Хазарского каганата печенегов в русских землях серьезной проблемой не считали.
Но уже в 968 году печенеги осадили Киев, воспользовавшись тем, что князь Святослав, думавший больше о походах, чем о внутреннем развитии собственного княжества, вместе с войском ушёл в поход на Болгарское царство. Осада была крайне тяжёлой для Киева. Согласно Ипатьевской летописи, мать Святослава
княгиня Ольга, находившаяся в столице вместе с внуками, отправила сыну письмо со словами: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придёшь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?» Святослав успел вернуться вовремя и отогнал печенегов.Надо сказать, что русские то воевали с печенегами, то заключали с ними временные союзы для борьбы с «третьей силой». Князь Святослав поступил так, отправившись в поход на Византию. Уже после того, как был заключен мирный договор с Константинополем, князь-воитель погиб. У Днепровских порогов возвращения дружины Святослава ждали печенеги во главе со своим предводителем по имени
По мнению ряда историков, нападение печенегов на Святослава спровоцировали византийцы, желавшие раз и навсегда избавиться от опасного противника.В марте 972 года дружина Святослава была разбита и полностью уничтожена печенегами. Из черепа погибшего русского князя по приказу Кури была сделана чаша, из которой пили во время пиров.
Печенеги убивают Святослава Игоревича. Public DomainПоследний удар Ярослава
Князь Владимир Святославич для борьбы с набегами приступил к строительству оборонительных валов — линий, задачей которых была защита границ Руси от набегов степняков. Сеть укреплений опиралась на новые города, исполнявшие функции пограничных застав. На валах через определённую дистанцию устанавливались дозорные вышки, с которых должны были подаваться сигналы тревоги в случае обнаружения противника. Подобные укрепления лишили печенегов возможность совершать мелкие вылазки — прорваться теперь они могли только крупными силами. А такие набеги проще заметить на ранней стадии и собрать войско для их отражения.
В 990 году большое войско печенегов предприняло попытку нашествия, но было разбито дружиной князя Владимира Святославича. Ещё одни поход печенегов закончился аналогичным провалом в 992 году. Однако в августе 996 года в сражении под Василевом дружина Владимира потерпела поражение, причём самому князю с трудом удалось спастись от гибели. Система оборонительных рубежей не позволила печенегам дойти до Киева, но эта победа вселила в них уверенность в своих силах, и война разгорелась с новой силой.
«Печенежский вопрос» был окончательно решен при Ярославе Мудром. В 1036 году у стен Киева он нанес кочевникам сокрушительное поражение. Многие из них погибли при отступлении, утонув при форсировании реки Сетомли.
Силу набирали более успешные союзы кочевников. Часть печенегов влилась в них, другие поступили на службу Византии, а третьи остались на княжеской службе на Руси.
Время для половцев
Покой русичам, однако, только снился. На роль «врага номер один» вместо печенегов выдвинулись половцы.
Половцы, которые в арабо-персидских источниках называются кипчаками, имеют тюркские корни. Предки кипчаков — сиры — кочевали в IV–VII веках в степях между монгольским Алтаем и восточным Тянь-Шанем, а в VII–VIII веках были частью Восточно-Тюркского каганата.
В начале XI века кипчаки вплотную придвинулись к северо-восточным границам Хорезма, вытеснив огузов из низовьев Сырдарьи и заставив их переселиться в Среднюю Азию и степи Северного Причерноморья. К середине XI века кипчакам подчинялась почти вся территория Казахстана, за исключением Семиречья. Восточная граница их осталась на Иртыше, западные пределы достигли Волги, на юге — района реки Талас, а северной границей служили леса Западной Сибири.
Как разгром русичами хазар освободил степи для печенегов, так и поражение самих печенегов дало «зеленый свет» половцам.
Половцы, как и их предшественники-печенеги, не создавали своего государства. Половецкий народ разделялся на несколько родов, носивших названия по именам их предводителей. Роды объединялись в крупные племенные союзы, центрами которых были примитивные города-зимовья. Каждая кочевая орда имела зимние и летние «базы», между которыми был выстроен чёткий кочевой маршрут. Во главе орд стояли ханы. К началу XII века существовало около 15 половецких орд, каждая из которых контролировала территорию до 100 тысяч квадратных километров. Численность одной орды, по мнению историков, достигала 40 000 человек.
На время набегов на Русь у половцев формировался союз орд, во главе которого становился один из ханов. Добыча, захваченная в походах, доставалась представителям половецкой знати, в то время как рядовые воины получали при дележе лишь минимальную её часть. Половцы были прекрасными степными наездниками и имели свой военный строй. Главным занятием половцев, помимо набегов, было скотоводство.
Представители половецкой знати вели роскошную жизнь, в то время как обычные кипчаки питались и одевались крайне скромно. Половцы были язычниками, исповедовавшими тенгрианство — культ Тенгри-хана (Вечного Синего Неба).
Суровые меры Владимира Мономаха
После смерти Ярослава Мудрого Древнерусское государство подошло к периоду феодальной раздробленности. Обособление княжеств лишало возможности оперативно собрать военные силы в единый кулак, что крайне удобно было для кочевников, которым не грозила встреча с превосходящим по силам противником.
Начиная с 1061 года, когда конфликт русичей и половцев впервые закончился вооружённым столкновением, набеги кипчаков и сражения с ними становятся регулярными. Нередко половцы оказывались втянуты и во внутренние распри русичей. Князья охотно привлекали половцев для борьбы с соперниками, поэтому города, включая Киев, зачастую осаждались половецким войском не по собственной инициативе, а «по приглашению».
Ситуацию изменил князь Владимир Мономах.
В 1096 году ему вместе со Святополком Изяславичем удалось нанести половцам сокрушительное поражение в битве на реке Трубеж. На Долобском съезде 1103 года, в котором принимали участие киевский князь Святополк Изяславич и Мономах, в тот момент являвшийся переяславским князем, было принято решение о походе на половцев.
4 апреля 1103 года в битве на реке Сутени русские дружины разбили половцев, впервые за период полувекового противостояния нанеся им поражение в ходе наступательного похода.
Став Великим князем Киевским, Мономах совершил серию походов против половцев, оттеснив их в предгорья Кавкаха.
Но полностью проблема снята не была. После смерти Мономаха набеги половцев вновь участились. Действия же русских князей далеко не всегда были успешными.
Накал вражды ослабили свадьбы
«Слово о полку Игореве» рассказывает как раз о военном провале — в 1185 году новгород-северский князь Игорь Святославич без поддержки Великого князя Киевского предпринял авантюрный поход против половцев, в результате чего был разбит в сражении с основными силами половецкого хана Кончака и попал в плен.
Плен, правда, был для князя не самым тяжелым испытанием. С Кончаком они давно знали друг друга. Хан создал князю условия соответственного его статусу, и Игорь Святославич даже женил попавшего вместе с ним в плен сына Владимира на дочери хана Кончака.
Вообще к началу XIII века противостояние между русскими и пловцами ослабло из-за многочисленных браков «VIP-персон». На дочери половецкого хана Аепы был женат Юрий Долгорукий, сын князя Всеволода Большое Гнездо Ярослав (отец Александра Невского) был женат на дочери половецкого хана Юрия Кончаковича, князь Андрей Владимирович Добрый был женат на внучке половецкого хана Тугоркана и т. д.
Половцы практически перестали совершать самостоятельные набеги на Русь, участвуя лишь в качестве приглашенной силы в междоусобицах князей. Часть половецкой элиты приняла христианство, что еще более укрепило отношения двух народов.
Ордынская катастрофа
В 1223 году русские и половцы на реке Калке совместно потерпели тяжелое поражение от одного из корпусов армии Чингисхана.
Для обоих народов это стало предзнаменованием надвигающейся катастрофы.
Русь после ордынского нашествия пережила без малого три века ига, совершенно изменившего историю страны. Но для половцев поход Батыя оказался и вовсе фактическим концом истории — они буквально растворились среди других народов Золотой Орды.
Многие половцы, оказавшиеся под ордынским владычеством, были обращены в рабство и проданы в Египет. Там из юношей-кипчаков формировали военные подразделения мамелюков, отличавшиеся высокими боевыми качествами. Мамелюки сумели войти в правящую элиту, более того, ряд египетских султанов имели половецкие корни.
Есть другая теория, согласно которой половцы в Золотой Орде фактически ассимилировали монголоязычные племена, благодаря чему язык кипчаков лёг в основу крымскотатарского, татарского, башкирского, казахского, карачаево-балкарского и других современных языков.
С уверенностью можно сказать, что потомки русичей, печенегов и половцев сегодня мирно живут вместе в Российской Федерации, создают семьи, растят детей, верят лучшее и сообща борются с коронавирусом. А что было раньше, то давно прошло.
Как печенеги и половцы Русь терзали
Прежде, чем исчезнуть с подмостков истории, печенеги и половцы пережили с русскими многое: от взаимной резни до династических браков. Это была настоящая степная «Санта-Барбара» — долгая, во-многом однообразная, но полная ярких страстей история.
Фото: Украина.руУкраина.ру
Появление Руси на историческом театре народов, ее первые шаги по пути создания единого государства, из которого впоследствии вы тесно связано с целым рядом кочевых народов. Преимущественно, тюркоязычных.
Видео дня
Восточные славяне успешно привязали к себе мелкие народы — торков, берендеев, черных клобуков старых летописей. Но больше других мы помним два огромных племени, которые, сменяя друг друга, в течение двух с половиной столетий были соседями русов.
Соседями беспокойными, часто опасными, жадными.
Это были печенеги и, сменившие их в русской истории, половцы.
Смерть приходит с востока
Ученые-востоковеды считают, что печенеги были частью одного из самых крупных тюркских союзов племен — огузов. То есть, их прямыми родственниками были предки нынешних турок, азербайджанцев, туркмен.
Печенеги появились по соседству с Русью в начале X века. Теснимые половцами (иначе именуемые кыпчаками или куманами), они в свою очередь, гнали на запад кочевников-венгров.
Племенной союз печенегов делился на две части. Первые кочевали в междуречье Волги и Днепра, а вторые кормились в степях между Днепром и Дунаем. Впервые русские с ними познакомились в пограничье, если верить летописям, в 925 году. Еще через 20 лет они пришли на Русь. Но набеги на славянские земли пошли сплошной волной примерно в 60-х годах того же века.
Надо сказать, печенеги вели себя, как и большинство живущих разбоем, просто — пришли, увидели, награбили, убежали.
Ничего другого от соседей им не было надобно. Хороших воинов-степняков быстро оценили. Стали приглашать в союзники.
Смотрите: в 968 году знаменитый киевский князь Святослав разгромил печенежские орды на подступах к Киеву. А двумя годами позже взял их со собой в большой поход на Дунай, где безуспешно воевал против византийцев. В битве при Аркадиополе (970) печенеги, державшие правый фланг русского войска, были заманены в ловушку и истреблены византийцами.
Примечательно, что другие печенеги, сидевшие на днепровских порогах, занимались тем же, чем несколько веков спустя займутся запорожские казаки.
Согласно «Всеобщей истории, обработанной «Сатириконом», и первые, и вторые «жили на берегах Днепра, воевали с татарами и с проезжими на большой дороге, били всякого, кто подвернулся под руки».
Эти степные пираты ухитрились угробить Святослава, возвращавшегося с малой дружиной из болгарского похода. Их хан Куря отличался своеобразным вкусом — узнав, кого он убил, приказал сделать из черепа грозного князя чашу, из коей и потреблял кумыс на пирушках.
Били, били — не добили
Печенегов приструнил сын Святослава Ярополк, но ненадолго. Как только его место на киевском княжем столе занял его сводный брат Владимир Великий, степняки начали чуть ли не жить под стенами русских городов.
Никоновская летопись утверждает, что в 990 году печенеги в большом количестве вторглись в русские пределы и «и много зла сотворили», но были наголову разбиты собранным Владимиром большим войском. По сообщению той же летописи, — мало кому из них удалось бежать.
Владимир воевал с ними упорно — в 992, 996, 998 годах разбивал наголову, но нельзя же окончательно покорить было себе всю степь, которая была огромным домом печенегов. Кроме того, их было невероятно много для тех скудных пищей веков. Поэтому хитроумный креститель Руси сумел уговорить печенегов делать набеги за Днестр и Дунай — дескать у болгар и венгров злата-серебра поболее будет. Опять же Византия под боком.
Беда наступила после смерти равноапостольного правителя Киева. Его многочисленные сыновья устроили такую междоусобную резню, что очень скоро привели в полное расстройство скудную экономику Древней Руси.
Чем не преминули воспользоваться нарезающие круги над полумертвым государством, степные хищники.
Все проходит, прошли и печенеги
Печенеги годами осаждали многие города, раз за разом приходя за данью. На счастье к 1036 году, когда ханы решили привести к Киеву просто громадное войско, город защитил Ярослав Мудрый, пришедший из Новгорода. Он нанес налетчикам такое жестокое поражение, от которого те едва оправились.
Вскоре остатки орд печенегов ушли на запад, где в 1091 году были окончательно разгромленный византийско-половецким войском. И не просто разгромлены — по утверждению дочери византийского императора Анна Комнин, победители пустили под меч не только пленных печенегов, но и их семьи.
Этот геноцид и болезни сделали некогда грозный народ величиной, которой история могла пренебречь. Что она и сделала. Считается, что потомками печенегов могут считаться гагаузы, отчасти крымские татары и урумы или греко-татары, живущие на юге Донбасса.
Родственники-грабители
Печенегов из степей Придонья и Приднепровья выгнали половцы-кыпчаки — знаменитый народ давший имя Великой евразийской степи — Дэшт-ы-Кыпчак — «Половецкая степь».
С ними у русских тоже были непростые отношения. Еще более кровавые битвы и более тесные союзы, вплоть до родственных. Половецкие княжны были матерями многих русских князей, включая самого известного бойца, сразившегося с этим племенем, новгород-северского князя Игоря Святославича, оставшегося в истории благодаря летописям и «Слову о полку Игореве».
Попав в плен к своему родственнику хану Кончаку, Игорь женил на его дочери своего сына Владимира.
Половцы сыграли для раннесредневековой Руси примерно туже роль, что немцы для Российской империи, начиная с царствования Екатерины II. Их дочери были традиционно женами русских властителей всех калибров, а также купцов, дружинников. А сами половцы не раз были надежной опорой князей в качестве вспомогательного войска. Иной раз в битвах сходились русские дружины, а в составе обеих были половецкие наемники.
Эта коллизия сохранится в Южной Руси до XVII века, в котором казацкие и польские гетманы привычно нанимали в качестве подмоги татарскую конницу из Крыма.
Иногда татары, не дождавшись билета на войну, шли просто грабить и жечь Русь. Все, в общем, по старому, печенежско-половецкому рецепту. Не дождались поворота истории
Половцы были куда более культурным народом, чем печенеги. Они принесли русским множество новшеств из военного дела, особенно, в деле изготовления доспехов и оружия для тяжелой конницы. Собственно говоря, вся Европа, начиная с Византии именно у тюрков переняла этот вид войска.
Поэтому биться ними было трудней. Ведь половцы не только кочевали, но и строили крепкие укрепленные пункты на берегах рек, крепости, некоторые из которых несли в себе признаки постоянных населенных пунктов. Грубо говоря, тыл у половцев обеспечивался надежней.
Если бы они пожили в юго-восточном подбрюшье Руси еще столетие-другое, возможно, они стали оседлыми и основали государство в пределах скажем, Херсонской, Запорожской, Днепропетровской, Харьковской, Донецкой, Луганской, Ростовской, Волгоградской, Воронежской областей.
Бились жестоко
Первое столкновение русских и половцев датируется 1061 годом.
Жертвой кочевников стало Переяславское княжество. С этих пор кочевники стали совершать частые набеги в пределы Руси.
Одно из крупнейших половецких вторжений на Русь произошло в 1068 году. На половцев пошли войной Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи, правивших практический всей Русью. Увы, их войско потерпело сокрушительное поражение на реке Альте.
Две половецких армии атаковали русские княжества по обоим берегам Днепра. Под самим Киевом появился хан Боняк, а Тугоркан и хан Куря осадили Переяславль. Последних и ждало первое крупное поражение от русских.
19 июля 1096 года на реке Трубеж войско князей Святополка Изяславича и Владимира Мономаха разгромило неприятеля. Узнав о поражении Тугоркана, Боняк, уже успевший пограбить окрестности Киева и сжегший Печерский монастырь, спешно ушёл в степь.
Непрерывные войны шли около двадцати лет. Современный историк пишет:
«В 1107 году кочевники вновь перешли в наступление. В мае хан Боняк со своими конниками вторгся в пределы Переяславского княжества и осадил город Лубен.
Мономах снова вынужден был защищать свою вотчину. Вместе со Святополком он пришёл на помощь осаждённым и на реке Суле атаковал половцев. На этот раз Боняк и его воины сопротивлялись недолго: они бежали, бросив обоз и добычу. Очередной раз был заключён мир, скреплённый двумя династическими браками: на дочерях хана Аепы женились сын Владимира Юрий и сын Олега Святославича Святослав.
Перемирие длилось недолго. Половцы готовили новый удар по Руси, но в этот раз Мономах их упредил. Благодаря вылазке в степь рати под началом воеводы Дмитра выяснив, что несколько половецких ханов собирают воинов в большой поход на русские земли, переяславский князь предложил союзникам самим напасть на врага.
На сей раз выступили зимой. 26 февраля 1111 года Святополк Изяславич, Владимир Мономах и их союзники во главе большой армии двинулись вглубь половецких кочевий. Войско князей проникло так далеко в степи, как никогда ранее — до самого Дона. Были захвачены половецкие города Шарукань и Сугров. Но основные силы хан Шарукан вывел из-под удара.
26 марта, надеясь на усталость русских воинов после долгого похода, половцы обрушились на союзную армию на берегах речки Салницы. В кровопролитной и ожесточённой битве победа вновь досталась русским».
Торговля решила их судьбу
Затем в истории Древней Руси началась очередная «замятня», в которой активное участие приняли вооруженные соседи.
С попеременным успехом русские князья нанимали половецких ханов для войны друг с другом несколько десятков лет.
В период с 1130 по 1170 годы половецкие орды приходили на Русь вполне легально. Условием участия на стороне того или иного князя была доля в добыче, право на взятие рабов. Обычная практика того времени по всей Европе.
А в 1170-1180 годах Киев принялся наводить порядок в экономике. Торговля на великом пути «из варяг в греки», а также через Волгу с арабским и персидским миром, приносила столь очевидную выгоду, что русские реши «подвинуть» половцев с торговых путей, на которых они сидели примерно также, как и их наследники, татары, позже.
Даже на тех же местах — Изюмский шлях, Муравский шлях, Кальмиусская сакма.
Понятное дело, половцы рассчитывали на совсем другую жизнь. И понеслась вскачь последняя русско-половецкая война. Походы объединенных сил русских князей в 1180, 1181, 1184 годах нанесли половцам значительные потери, сдвинув из с части позиций в великой степи.
Одним из эпизодов этой войны был несчастный поход Игоря Святославича в 1185 году. Единственный несчастный из походов того времени. По итогам войны Русь отодвинула половцев (то, что от них осталось) за Донец и Дон.
Часть половцев откочевала в Крым, где с остатками печенегов, приняла участие в этногенезе тамошних татар. Другая часть на Кавказ, где, осев, они дали начало кумыкам и карачаевцам.
На поле Калки
Последний раз в русской истории половцы прозвучали на горьком поле битвы на реке Калке в нынешнем Донбассе. К тому времени, степняки серьезно «обрусели». Сказались многие династические браки. Достаточно сказать, что из четырех половецких ханов, пришедших на Калку, двое были православными христианами, а третий крестился в канун битвы.
Но степной характер трудно спрятать: половцы первыми побежали под напором монголов Джебе и Субудая. Великий хан Котян побежал, бросив на произвол судьбы своего зятя Мстислава Галицкого, вместе с другими князьями умерщвлённого монголами после битвы.
Сам Котян в 1237 году с ордой в 40 тысяч сабель ушел к венграм. Там он и его воины приняли католицизм, но через два года неудачливый хан был убит подозрительными мадьярами. В ответ половцы отреклись от новой веры и перешли под руку болгарского царя Коломана, став каплей в крови будущего болгарского народа.
Печенеги и половцы сыграли заметную роль в истории древних русов. Они приучили его воевать и заставили ценить единство. Эти тюркские народы задолго до турок принесли в русский язык множество тюркских слов, ставших со временем частью русской исторической лексики.
Экраны Академии | ASEEES
«Наша страна много раз выносила серьезные испытания: ее терзали и печенеги, и половцы. Россия со всем справилась, и мы победим эту коронавирусную инфекцию».
— Владимир Путин
«Элиот, вместе мы переживем эти трудные времена». — Электронное письмо от отдела продаж Toyota Motor
«Если человек останется положительные, будут здоровы». — Александр Лукашенко
«Опять ты! Опять ты!» — Масяня
«Я уверен, вас не удивит, что мы откладываем вашу лекцию», — электронное письмо от коллеги из X University.
«Беспроводная перезаряжаемая машинка для стрижки волос и триммер Wahl Color Pro временно отсутствует на складе».—Amazon.com
Примечание автора: обратите внимание, что это эссе было написано до убийства Джорджа Флойда и последовавших протестов и протестов полиции. насилие, и не отражает боли и беспорядков, вышедших на первый план.
Несколько недель назад меня пригласили написать это эссе для июньского номера NewsNet. Это было лестно (мне легко льстить), поэтому я согласился. Мой график поездок только что превратился из двухнедельных нападений на глобальный климат на случайные, но захватывающие прогулки в продуктовый магазин вниз по улице.
Разговаривать асинхронно с большой группой, возможно, воображаемых людей, разделенных огромными расстояниями, — кульминация моего дня.
Предложенная тема была что-то вроде «Славянские исследования во время глобальной пандемии», но трудно претендовать на какой-то конкретный опыт. Если ты славист, и если ты либо работаешь, либо переживаешь из-за того, что не работаешь, то ты делаешь это во время пандемии. Мы все в одной лодке, даже если это чумной круизный лайнер со многими из нас в качестве управляющего.
Меня спросили из-за некоторых общественных мероприятий, в которых я участвовал с тех пор, как мы все перешли в онлайн, но их описание, хотя, возможно, и полезное, немного похоже на вопиющие призывы к повышению производительности, которым удалось сделать убежище на месте еще более напряженным («Выучи язык! Открой гравитацию! Напиши «Короля Лира»!»). Я был продуктивен, но в то же время я среднего возраста, штатный, патологически регламентированный в своем рабочем процессе и смущающе буржуазный.
Мои дети в основном уже взрослые (или, в случае с моим умственно отсталым младшим сыном, настолько взрослые, насколько он собирается стать). И я принимаю удивительно эффективный коктейль из антидепрессантов, оплачиваемый моей страховкой. Да, я преувеличиваю, но если глобальный кризис и должен нас научить чему-то двум, так это тому, что мы должны снять клеймо, окружающее психическое здоровье, и тому, что отгородить личную жизнь от работы — бессмысленное занятие.
В моей пожизненной тяге к тому, что Томас-Паровозик называет «очень полезным паровозом», я обучил своих нью-йоркских коллег пользоваться Zoom за неделю до того, как нас всех отправили домой, создал группу в Facebook (совместно с Шеннон Донналли Спасова) для преподавателей, приспосабливающихся к дистанционному обучению («Советы по онлайн-обучению для тех, кто не боится чумы»), создал клуб асинхронной книги на платформе Discord («Книжный онлайн-клуб, избегающий чумы») [1], а также еженедельно проводил сольный онлайн-курс.
цикл лекций для Иорданского центра перспективных исследований России («Русские интернет-мемы: краткий курс»). [2]
Я сделал это не потому, что я очень амбициозен или невыносимо тщеславен; мои амбиции и тщеславие, я надеюсь, достаточно терпимы. Я сделал это как механизм выживания. Бешеная активность (в сочетании с вышеупомянутыми лекарствами) — это то, что удерживает меня от неподвижного лежания на диване, созерцая вирусный апокалипсис, приветствуемый президентским культом смерти. Многие из нас потратили годы на фантазии о конце света; конечно, русская и славянская культуры не дают недостатка в зерне для этой конкретной мельницы. [3]
В любом случае, я хочу подчеркнуть, что некоторые из моих забот здесь зависят от глупой удачи (получить работу, а не не получить ее) и неоспоримой привилегии (легкая жизнь профессора в университете R1). Ни в коем случае они не представляют собой наиболее насущных проблем большинства ученых, но они имеют разветвления для того, как эта область видит себя.
За две недели до того, как все остановилось, я ходил взад и вперед по продуктовым рядам, чтобы запастись всем необходимым (СМС моей жене: «Нам нужен сыр апокалипсиса сегодня, или он может подождать до пятницы?»). Меня охватило отчаяние, которое я могу назвать только сверхъестественным: я видел этот фильм столько раз, и теперь это происходит на самом деле. Все должно было стать мрачным. Даже если бы я выжил, люди, которых я знал, вероятно, умрут. Так и сделали: старший коллега-пенсионер с диагнозом COVID и моя 37-летняя племянница (мы будем месяцами ждать заключения переутомленного судмедэксперта). В стране, опустошенной отсутствием планирования, по крайней мере, мое горе показало дальновидность.
Размышляя о пандемии, я не могу быть единственным, кто удивлен и не удивлен одновременно. Укрытие на месте породило пресловутое чувство безвременья не только из-за нарушения еженедельных графиков, но и из-за шока от ужасной фантазии, которая стала реальностью. Слишком много знакомых нарративов, на которые все это похоже, и мы боимся браться за какой-то из них.
Я пишу эти слова во вторую неделю мая; к тому времени, как вы их прочтете, мы все еще можем быть в гуще событий (мое пессимистическое предположение), или мы все можем устать от вскрытий первой волны пандемии. В лучшем случае любые идеи, которые я мог бы предложить для продолжения нашего обучения и исследований во время вспышки COVID, будут слишком поздними. Но даже в этом случае это упражнение стоит сделать. Один из уроков двух месяцев безвременья должен включать размышления о недавнем прошлом, чтобы перестроить наше ближайшее будущее.
В великолепном романе Дона Делилло 1985 года «Белый шум» беспрецедентная экологическая катастрофа — это подарок судьбы одному из бюрократов, предположительно помогающих жертвам: только подумайте, насколько полезными будут эти данные для их следующей симуляции! Нам не нужно быть такими циничными, но маловероятно, что это последний раз, когда общественная жизнь будет приостановлена из-за пандемии. Итак, что мы можем сделать лучше? Как нам не удивиться тому, чего мы все это время ожидали?
В Facebook (мой единственный дом вдали от дома) было несколько законных возмущенных реакций на глухие электронные письма от администраций университетов, в которых предлагалось или требовалось, чтобы у факультетов был запасной план на случай, если преподаватели заболеют (или похуже).
. Сообщение выглядит так: «Сожалею, что вы можете умереть, но, пожалуйста, убедитесь, что кто-то сдал ваши оценки».
Тем не менее, давайте представим почти невообразимый мир, в котором преподаватели и администрация работают вместе для достижения общих целей, выражая сочувствие и избегая корпоративного двуличия. Вопросы не такие бинарные. Дело не только в том, чтобы найти кого-то, за кого можно будет сражаться после того, как ты положишь свою жизнь на каком-нибудь высшем учебном холме: а что, если ты просто болен? Или скорбит? В начале каждого занятия в Zoom я всегда проверял, как дела у моих учеников. Одна из них сказала, что другой ее профессор болен, и она беспокоится. Но она также не знала, как выразить свою озабоченность или получить информацию, поэтому просто беспокоилась сама по себе.
Имеются веские причины не предоставлять посторонним доступ к LMS (системе управления обучением) вашего класса. Но почему бы не создать систему друзей по отделам, где каждый из нас добавляет в систему одного доверенного коллегу, чтобы они могли облегчить общение, когда мы не можем? Если мы организуем это, мы можем выбрать солидарность и сотрудничество, а не слежку.
Теперь, когда мы получили представление о том, насколько плохими могут быть дела, департаменты и программы должны создать структуры, которые облегчат переход в онлайн, когда начнется следующая волна или следующая пандемия. Нам нужны антикризисные планы, возможно, человек, находящийся в кризисной ситуации, и нам нужно знать, что мы делаем и как мы это делаем, прежде чем мы потеряем прямоту личного общения. И, нравится нам это или нет, мы должны настаивать на том, чтобы наши коллеги проходили обучение и были в курсе всех LMS, которые принимает наше учреждение, а также платформы, которая в конечном итоге заменит Zoom, Microsoft Teams или что-то еще, что мы используем сейчас. . Есть много причин не доверять образовательным технологиям, и если бы я учился в государственной школе с недостаточным финансированием, я был бы очень обеспокоен стремлением превратить кризис в норму. Но быть луддитом больше не просто вопрос личного выбора; коллективная ответственность требует базового уровня профессионализма, даже если мы решим не использовать ни один из этих инструментов в некризисных условиях.
Мы также должны признать, что большинство колледжей и университетов имеют гораздо более мощную инфраструктуру для поддержки студентов бакалавриата, чем для выпускников. Студенты в общежитиях кампуса, помимо того, что они являются смыслом существования колледжа, рассматриваются как часть сообщества с момента зачисления, в то время как аспиранты раздроблены. Аспиранты гораздо больше зависят от преподавателей в плане советов и рекомендаций, даже несмотря на то, что они также с большей вероятностью будут полностью состоявшимися (а не начинающими) взрослыми. Преподаватели должны быть осторожны, чтобы не воспроизвести ту самую динамику, которая нам не нравится в сообщениях, которые мы получаем от администрации.
В первые несколько недель пандемии я увидел, что некоторые славянские аспиранты объединяются онлайн в группу поддержки диссертаций, и я спросил, есть ли способ, которым заинтересованные преподаватели могут быть полезны, и могут ли факультеты что-то делать разные. Ответы были очень вежливыми и благодарными, но главный вывод был: не могли бы вы, преподаватели, перестать заваливать нас бессмысленными электронными письмами с выражением поддержки, но лишенными содержания? Мне тут же напомнили обо всех бессодержательных сообщениях, которые я получил почти от каждой корпорации, с которой я когда-либо взаимодействовал (самое загадочное: Rubberstamps.
com). Линии связи должны быть открыты, но мы должны убедиться, что мы не просто удовлетворяем нашу собственную потребность чувствовать себя полезными, а не оказываем реальную помощь.
Большая часть общественного внимания и беспокойства по поводу высшего образования в условиях пандемии справедливо сосредоточена вокруг вопросов преподавания. В конце концов, какими бы ни были наши личные приоритеты, именно преподавание является причиной того, что у большинства из нас есть работа (если у нас вообще есть работа). Очень немногим преподавателям платят только за то, чтобы они мыслили великими мыслями.
Более того, переход на дистанционное обучение отнимает столько времени и нервов, что у немногих из нас есть свободное время, чтобы подумать о наших исследованиях, кроме постоянного беспокойства о том, что они не будут выполнены. Для профессорско-преподавательского состава это вопрос жизни или смерти, и те институты, которые автоматически задержали часы пребывания в должности, демонстрируют уровень базовой человечности, который не должен вызывать удивления (но часто случается).
Я могу говорить только за гуманитариев, поскольку мне повезло, что я могу держаться подальше от эмпирических данных, мокрых лабораторий и (содрогаюсь) людей. Теоретически нам проще, чем многим нашим коллегам, поскольку многие из нас могут заниматься своими исследованиями, не выходя из дома (или им посчастливилось собрать достаточное количество архивных материалов на долгое время). Это отличная профессия для интровертов и мизантропов. И все же…
И все же получается, что при всей нашей эрудиции мы все еще гоминиды, которые ценят личное общение лицом к лицу и чувствуют, что без него чего-то не хватает. Когда дело доходит до связи с людьми за пределами наших домашних учреждений, этот тип контактов уже оказался под угрозой. Бюджеты сокращались задолго до того, как наш мир стал напоминать первые 100 страниц «Противостояния» Стивена Кинга. Все больше и больше собеседований при приеме на работу переходят от конференций к скайпу из-за ограниченности ресурсов, доступных соискателям, и нежелания администрации университета тратить деньги на проезд и проживание.
Однако была и положительная сторона: если на заре дистанционного собеседования сеансы по скайпу часто были неловкими катастрофами, то, как только практика стала более стандартной, все больше и больше людей научились приспосабливаться к ограничениям телеконференций.
Это будущее конференций и симпозиумов? В краткосрочной перспективе, возможно, и это печально. Как ни пафосно это звучит, конгрессы — это светское событие моего года, и большая часть интеллектуальной и профессиональной выгоды получена от общения в холлах и ресторанах, а не на дискуссиях. Это явно будет большой потерей.
Но так же, как мы научились проводить собеседования при приеме на работу в Skype, нам может быть полезно выяснить, как лучше всего использовать возможности, предлагаемые Zoom и его конкурентами. Это одна из причин, по которой я сделал серию лекций «Русские интернет-мемы». Иорданский центр перспективных исследований России при Нью-Йоркском университете с самого начала пытался объединить преимущества личных мероприятий с онлайн-присутствием, которое должно было быть чем-то большим, чем второстепенным.
Джордан-центр живет в обоих мирах; с одним из них «на паузе», почему бы не посмотреть, что мы можем сделать в другом?
Оказывается, мы можем многое, но по-прежнему неловко. По гуманистическим меркам я технарь, но я потратил уйму времени на лекции в поисках нужного окна, которое должно открываться, когда я делюсь экраном, или разговаривал по видео на YouTube только для того, чтобы обнаружить, что меня никто не слышит. Хуже того, я, наконец, прибегла к этому ужасному клише, когда попросила помощи у своего сына-студента.
С другой стороны, у лекций была гораздо большая аудитория, чем если бы они читались лично (более 100 человек на первую, от 50 до 70 на следующие пять). Я рассматриваю это как меру успеха не столько из-за просто количества, сколько потому, что это означает, что мы все видим лица друг друга и напоминаем себе, что существует большой мир, который разделяет наши научные интересы. Я надеюсь, что лекции имели достаточно интеллектуального содержания (в конце концов, они являются частью моей подготовки к книге на ту же тему), но их цель не столько академическая, сколько терапевтическая.
Когда у меня заканчиваются темы, у меня возникает соблазн посмотреть, хотят ли люди просто встречаться каждую пятницу, пить кофе «вместе» и просто болтать. Звучит смешно, но после еще нескольких месяцев коронавируса это может даже показаться привлекательным.
Лекции также хранятся в онлайн-архиве, и я думаю, что это здорово. Но они тоже своего рода. Я бы никогда не подумал представить кого-либо из них в их нынешнем виде, если бы меня пригласили выступить с докладом в кампусе; они условны, легки и слишком склонны в сторону развлечения. Если они не созреют к тому времени, когда попадут в мою готовящуюся к выходу книгу о русских мемах, то книга не заслуживает публикации.
А как насчет замены разговоров в кампусе лекциями в Zoom? Затем мы возвращаемся к той же проблеме, что и с конференциями Zoom, усугубляемой тем фактом, что относительная близость посещения кампуса предоставляет возможности для реального интеллектуального обмена с преподавателями и студентами, которого иначе не произошло бы.
И если мы сохраняем их в Интернете, мы сталкиваемся с другой проблемой.
К тому времени, как выйдет это эссе, я, вероятно, выступлю с докладом в Zoom в Северо-Западном университете, чтобы заменить визит, запланированный еще в те дни, когда социальное дистанцирование выглядело как антиобщественное. Никто не просил выложить его в сеть (пока), и если бы они это сделали, я бы, вероятно, сказал «да». Но это книжный разговор, связанный с моей монографией 2019 года Заговоры против России . Для меня это представляет собой исследование, которое давно позади. Но что, если бы это был один из моих текущих проектов? Тогда у меня были бы некоторые сомнения. Меня беспокоит то, что Zoom и YouTube могут сделать с посещаемыми лекциями то же, что Craigslist сделал с личной рекламой: кому нужны несколько локальных площадок, когда у вас есть одна глобальная точка доступа, находящаяся всего в одном щелчке мыши?
Ни один из этих вопросов не может быть легко решен, но мы должны ответить на них.
2020 год показал, что обстоятельства имеют тенденцию настигать нас. Я говорю это не как помешанный на гаджетах экранный наркоман, которым я являюсь, а как человек, сочувствующий опасениям, что технология может быть принята слишком быстро и слишком с энтузиазмом для нашего же блага. Если мы будем избегать этих вопросов, на них ответят за нас другие. И я могу почти гарантировать, что какими бы ни были эти ответы, они нам не понравятся.
Примечания
[1] Мы читаем Волшебная гора , и вы можете присоединиться в любое время.
[2] Возможно, к тому времени, когда вы получите этот информационный бюллетень, эта серия будет по-прежнему актуальна; в любом случае, лекции заархивированы на канале Джордан-центра на YouTube.
[3] Если вы еще не читали рассказ Людмилы Петрушевской «Гигиена» 1990 года или «К озеру (Вонгозеро)» Яны Вагнер, то, наверное, и не стоит.
Элиот Боренштейн — профессор русского и славистики в Нью-Йоркском университете.
Internal Struggle
Vladimir Svyatoslavich ‘s reigning was the period of political stability in Russia when there was a structure of uniform early феодальных государственных и влияние печенегов на южных рубежах было нейтрализовано. В 1016 г. против Святополка, прозванного Окаянным, выступил Ярослав Владимирович, княж. В битве под Любечем победил Ярослав. Святополк бежал в Польшу к тестю — Польский король Болеслав Храбрый. В 1018 году Болеслав выступил в походе против Руси , победил Ярослава, занял Киев и вернул престол Святополку. Затем он приехал обратно в Польшу, имея заповедные западные пригороды русские земли . Ярослав, бежавший после битвы в Новгород, снова получил поддержку новгородцев, что дало средства для найма новой дружины варягов, и снова отправился в Киев. На этот раз Святополк, потеряв польскую помощь, бежал из Киева, не приняв бой и в 1019 подошел к столице на этот раз с печенегами силами . Но внутренняя борьба не прекратилась. В 1021 г. Ярослав воевал с нэпнепом Брячиславом Изяславичем, княжавшим в Полоцке. Он подал за Новгород, но потерпел поражение и вынужден был заключить мир с киевским князем. Князь Мстислав Владимирович выступил в 1024 г. против Ярослава. Незадолго до этого Мстислав укрепил княжество , подчинив северное кавказское племя касогов: он выиграл поединок с касогским князем Редедей и получил свою землю по праву победителя; воины Редеди присоединились к отряду Мстислава. Ярослав был в Ростовской земле, когда Мстислав отправился в путь. Узнав о действия брата, он нанял варяжскую дружину во главе с Якуном и направился на юг. Бой между братьями произошел у Листвена, Ярослав ввел в бой команду Якуна, а свою команду оставил в резерве. Наконец братья заключили договор, по которому Мстиславу достался левый банк Днепра с капиталом в Чернигове. В 1037 году произошло последнее крупное сражение с печенегами: они были разгромлены под Киевом и после этого не представляли никакой опасности для Руси . В 1066 году была Междоусобная война между Ярославичами и их двоюродным племянником полоцким князем Всеславом Брячиславичем. Наконец, Всеслав был вероломно схвачен во время переговоров и заточен в Киеве. В 1068 г. в большом походе на Русь были поставлены половцы (кипчаки, куманы) — тюркский кочевой этнос, сменивший печенегов и тюрков в 9 в.0099 Черный Морские степи. Трое ярославичей потерпели поражение в бою на реке Альта и бежали к своим городам . Всеслав находился у власти 7 месяцев, а младшие Ярославичи в это время признали его лидерство . Святослав разбил значительную часть половецких сил и взял в плен Шарукан-хана. В 1078 г. в политическую стачку г. Руси вошли как самостоятельные князья представители следующего поколения — внуки Ярослава. Тмутараканский князь Роман Святославич вместе с половецким войском выступил в 1079 году против Всеволода. Киевскому князю удалось заключить мир с половцами, после чего они убили Романа. Олег был схвачен агентами Византии и отправлен в ссылку на Родос Остров в Эгейском море. Оттуда он вернулся и стал Тмутараканским князем в 1083 г. В 1095 году Владимир уничтожил отряды ханов Итлара и Кытынского войска под Переяславлем. В 1096 году орда Тугоркана была сокрушена, а он (тесть Святополка) убит. Олег в том же году был изгнан из Чернигова и перенес междоусобную войну на северо-восток России . Здесь, под Муромом, в битве с ним сын Владимира Мономаха — Изяслав был убит, но старший брат Мстислав, князь новгородский, победил Олега в Ростовской волости, после чего вынужден был пойти на переговоры с двоюродными братьями Святополком и Владимир. В 1097 году на съезде князей в Любече договор был составлен , по которому Святополк, Владимир и Олег с братьями Давыдом и Ярославом Святославичами должны были владеть «очинами» — земель которые по 9009 воле 9009 Ярослава Мудрого принадлежали их отцам Изяславу, Всеволоду и Святославу (с центрами соответственно в Киеве, Переяславле и Чернигове). Давыд Игоревич , внук Ярослава, получил Владимир-Волынский, а внуки старшего сына Владимира — Володар и Василько — соответственно Перемышль и Теребовль (Юго-Западный Россия ). Князья договорились о совместных действиях по защите России . Но сразу же после съезда разгорелась новая кровавая междоусобица. Давыд Игоревич по сговору со Святополком Изяславичем схватил в Киеве Василек Ростиславич Теребовльский и ослепил его. После этого он попытался захватить Василекову волость, но потерпел поражение от своего брата Володара и был вынужден отпустить пленника. Тем временем Владимир Мономах с Олегом и Давыдом Святославичами выступили против Святополка. В битве потерпел поражение В битве при Перемышле (1099 г.) половцы применили характеристику к кочевникам приема «ложного уклонения». Окруженная армия Кальмана была разбита и бежала в беспорядке, с огромными потерями. Не удалась и попытка Святополка закрепить за собой Владимир-Волынский. В 1100 году состоялся княжеский съезд в Уветичах, который привел к трехлетней войне. Давид Игоревич как зачинщик междоусобиц был лишен Владимира-Волынского и поставлен на княжение в Бужске (менее значительный г. Западная Россия ). Последующие годы отмечены отсутствием междоусобных войн и организацией Владимиром Мономахом и Святополком Изяславичем нескольких удачных походов в Половецкую степь с участием многих русских князей в 1103, 1117 и 11107; ханы Шарукан (возглавлявший поход на Русь г. г. в 1068 г. |
После Владимира смерти в 1015 лютых началась борьба за власть между его преемниками. Туровский князь Святополк захватил киевский престол и организовал вероломное убийство своих братьев Бориса , Глеба и Святослава.
Войско Ярослава победило, Святополк добежал до западных пределов Руси и умер в дороге.
Только после смерти Мстислава в 1036 г. Ярослав стал « самодержавием » русской земли .
Весной 1069 г. Изяслав с помощью польских войск вернулся на киевский престол, вынудив Всеслава бежать в Полоцк.
Так что он вынужден был пойти в поход против Давыда Игоревича и изгнать его из Владимиро-Волынского княжества.