Киплинг, Редьярд | это… Что такое Киплинг, Редьярд?

Джо́зеф Ре́дьярд Ки́плинг (англ. Joseph Rudyard Kipling; 30 декабря 1865, Бомбей — 18 января 1936, Лондон) — английский писатель, поэт и новеллист.

Его лучшими произведениями считаются «Книга джунглей» (The Jungle Book), «Ким» (Kim), а также многочисленные стихотворения. В 1907 году Киплинг становится первым англичанином, получившим Нобелевскую премию по литературе. В этом же году он удостаивается наград от университетов Парижа, Страсбурга, Афин и Торонто; удостоен также почетных степеней Оксфордского, Кембриджского, Эдинбургского и Даремского университетов.

Богатый язык произведений Киплинга, полный метафор, внёс большой вклад в сокровищницу английского языка.

Содержание 1 Биография 1.1 Детство 1.2 Эпоха путешествий 1.3 Карьера писателя 1.4 Время Первой мировой войны 1.5 Последние дни писателя 2 Масонство 3 Список произведений 3. 1 Переводы на русский 4 Киплинг в советской и российской анимации 5 Влияние 6 Примечания 7 Ссылки

Биография

Детство

Редьярд Киплинг родился в Бомбее, в Британской Индии в семье профессора местной школы искусств Джона Локвуда Киплинга и Алисы (Макдональд) Киплинг. Имя Редьярд он получил, как полагают, в честь английского озера Редьярд, где познакомились родители. Ранние годы, полные экзотических видов и звуков Индии, были очень счастливыми для будущего писателя. Но в возрасте 5 лет вместе со своей сестрой он отправляется на учёбу в Англию. В течение 6 лет он жил в частном пансионе, хозяйка которого (Мадам Роза) плохо обращалась с ним, наказывала. Такое отношение так сильно повлияло на него, что до конца жизни он страдал от бессонницы.

В 12 лет родители устраивают его в частное Девонское училище, чтобы он смог потом поступить в престижную военную академию. (Позже о годах, проведённых в училище, Киплинг напишет автобиографическое произведение «Сталки и компания»). Директором училища был Кормелл Прайс, друг отца Редьярда. Именно он стал поощрять любовь мальчика к литературе. Близорукость не позволила Киплингу избрать военную карьеру, а дипломов для поступления в другие университеты училище не давало. Под впечатлением от рассказов, написанных в училище, отец находит ему работу журналиста в редакции «Гражданской и военной газеты» (Civil and Military Gazette), выходившей в Лахоре (Британская Индия, ныне Пакистан).

В октябре 1882 года Киплинг возвращается в Индию и принимается за работу журналиста. В свободное время он пишет короткие рассказы и стихи, которые затем публикуются газетой наряду с репортажами. Работа репортёра помогает ему лучше понять различные стороны колониальной жизни страны. Первые продажи его произведений начинаются в 1883 году.

Эпоха путешествий

В середине 80-х годов Киплинг начинает совершать поездки по Азии и США в качестве корреспондента аллахабадской газеты «Пионер» («Pioneer»), с которой он заключил контракт на написание путевых очерков. Популярность его произведений стремительно увеличивается, в 1888 и 1889 годах издаются 6 книг с его рассказами, которые принесли ему признание.

В 1889 году он совершает долгое путешествие в Англию, затем посещает Бирму, Китай, Японию. Он путешествует через все США, пересекает Атлантический океан и устраивается в Лондоне. Его начинают называть литературным наследником Чарлза Диккенса. В 1890 выходит его первый роман «Свет погас» (The Light That Failed). Наиболее известными стихами того времени становится «Баллада о Востоке и Западе» (The Ballad of East and West), а также «Последняя песнь Честного Томаса» (The Last Rhime of True Thomas).

О, Запад есть Запад, Восток есть
Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землёй
на Страшный Господень Суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что —
племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу
У края земли встаёт?

Из «Баллады о Востоке и Западе»
Джозефа Редьярда Киплинга
(перевод Е. Г. Полонской)

Карьера писателя

В Лондоне он знакомится с молодым американским издателем Уолкоттом Бейлстиром, они вместе работают над повестью «Наулахка» (The Naulahka). В 1892 Бейлстир умирает от тифа, и вскоре после этого Киплинг женится на его сестре Каролине. Во время медового месяца банк, в котором у Киплинга были сбережения, обанкротился. Денег у четы осталось лишь на то, чтобы добраться до Вермонта (США), где жили родственники Бейлстир. Следующие четыре года они проживают здесь.

В это время писатель вновь начинает писать для детей; в 1894—95 годах выходят знаменитые «Книга джунглей» (The Jungle Book) и «Вторая книга джунглей» (The Second Jungle Book). Опубликованы также стихотворные сборники «Семь морей» (The Seven Seas) и «Белые тезисы» (The white thesis). Скоро рождаются двое детей: Джозефина и Элси. После ссоры со своим шурином, Киплинг с женой в 1896 году возвращаются в Англию. В 1897 году выходит повесть «Отважные мореплаватели» (Captains Courageous). В 1899 году, во время визита в США, от воспаления лёгких умирает его старшая дочь Джозефина, что стало огромным ударом для писателя.

В 1899 году он проводит несколько месяцев в Южной Африке, где знакомится с Сесилом Родсом, символом британского империализма. В 1901 выходит роман «Ким» (Kim), который считается одним из лучших романов писателя. В Африке он начинает подбирать материал для новой детской книги, которая выходит в 1902 году под названием «Сказки просто так» (Just So Stories).

В этом же году он покупает загородный дом в графстве Сассекс (Англия), где остаётся до конца жизни. Здесь он пишет свои знаменитые книги «Пак с Холмов» (Puck of Pook’s Hill) и «Награды и феи» (Rewards and Fairies) — сказки Старой Англии, объединённые рассказчиком — эльфом Паком, взятым из пьес Шекспира. Одновременно с литературной деятельностью, Киплинг начинает активную деятельность политическую. Он пишет о грозящей войне с Германией, выступает в поддержку консерваторов и против феминизма.

Время Первой мировой войны

Литературная деятельность становится всё менее насыщенной. Ещё одним ударом для писателя стала гибель старшего сына Джона в Первую мировую войну в 1915 году. Киплинг вместе с женой работали в военное время в Красном Кресте. После войны он становится членом Комиссии по военным захоронениям. Именно им была выбрана библейская фраза «Их имена будут жить вечно» на обелисках памяти. Во время одной поездки в 1922 году по Франции он знакомится с английским королем Георгом V, с которым потом завязывается большая дружба.

Последние дни писателя

Киплинг продолжал свою литературную деятельность до начала 30-х годов, хотя успех сопутствовал ему всё меньше и меньше. С 1915 года писатель страдал от гастрита, который впоследствии оказался язвой. Умер Редьярд Киплинг от прободения язвы 18 января 1936 года в Лондоне,^[1] лишь на 2 дня раньше Георга V. Похоронен в Уголке поэтов в Вестминстерском аббатстве.

По данным английского журнала «Масонские Иллюстрации», Киплинг стал масоном примерно в 1885 году, за шесть месяцев до обычного минимального возраста (21 год)^[2]. Он был инициирован в Ложу № 782 «Надежда и Настойчивость», расположенную в Лахоре. Позже он написал в лондонской «Таймс»:

Я был секретарём ложи несколько лет…, в которую вошли братья по крайней мере четырёх вероисповеданий. Я был введён [в Ученики] членом Брахмо Сомадж, индусом, повышен [в степень Подмастерья] мусульманином, и возведён [в степень Мастера] англичанином. Наш Привратник был индийским евреем.

Киплинг так любил свой масонский опыт, что запечатлел его как свои идеалы в стихотворении «Материнская Ложа»^[3].

Входил в Ложу «Строители Совершенного Города» № 12, Сан-Омер, Франция^[4].

Список произведений

Основная статья: Библиография Киплинга

Переводы на русский

Первый сборник стихов Киплинга на русском вышел в 1922 году в переводе Ады Оношкович-Яцыны.

Киплинг в советской и российской анимации

1. 1936 — Слонёнок — чёрно-белый
2. 1936 — Отважный моряк — чёрно-белый
3. 1938 — Почему у носорога шкура в складках — чёрно-белый
4. 1965 — Рикки-тикки-тави
5. 1967 — Слонёнок
6. 1967 — Ракша
7. 1968 — Похищение
8. 1968 — Кот, который гулял сам по себе
9. 1969 — Последняя охота Акелы
10. 1970 — Битва
11. 1971 — Возвращение к людям
12. 1981 — Ёжик плюс черепаха
13. 1984 — Как было написано первое письмо
14. 1988 — Кошка, которая гуляла сама по себе

В 1973 году 5 серий «Маугли» были смонтированы в единый мультфильм.

Влияние

• Название книги «Сказки просто так» (1902) было превращено в ироничную характеристику ненаучного теоретического обоснования en:Just-so story в англоязычной академической публицистике.

Примечания

1. ↑  (англ.)Rudyard Kipling’s Waltzing Ghost: The Literary Heritage of Brown’s Hotel, Sandra Jackson-Opoku, Literary Traveler
2. ↑ Mackey, Albert G. (1946). Encyclopedia of Freemasonry, Vol. 1. Chicago: The Masonic History Company.
3. ↑ Mackey, above.
4. ↑ Rudyard Kipling

Ссылки

• Редьярд Киплинг: биография, фотографии, произведения
• Редьярд Киплинг в библиотеке Максима Мошкова
• Сказки Киплинга Редьярда Джозефа
• Книги Киплинга в оригинале
• Киплинг Редьярд — о творчестве писателя
• Книги Киплинга об Индии в библиотеке сайта Индостан. Ру
• Редьярд Киплинг — Стихи на русском языке
• Редьярд Киплинг — Стихи на русском языке (более 250 стихотворений в разных вариантах перевода)
• К.  А. Филатов. Менестрель Детей Марфы (биографический очерк о Р. Д. Киплинге)
• Редьярд Киплинг. Стихи

Библиоинформация: PND: 118562290 | LCCN: n79103792 | VIAF: 7524679 WorldCat

Редьярд Киплинг – все книги, биография, отзывы, цитаты

АзбукаИностранкаКоЛибриМахаонКниги

Закладки

Каталог

Художественная литература

Литература для детей

Non-fiction

Комиксы

Наши авторыСерии

Ничего не найдено

Попробуйте изменить запрос

Главная

Авторы

Редьярд Киплинг

Об авторе

ДЖОЗЕФ РЕДЬЯРД КИПЛИНГ, первый английский писатель, который получил Нобелевскую премию по литературе. Он родился в 1865 году в Индии и большую часть своих произведений посвятил Индии и Востоку. Кто не помнит его книгу про Маугли, который ребёнком попал в волчью стаю и вырос в джунглях среди зверей?! А ведь этой истории уже 120 лет! Она популярна и сегодня и по праву вошла в мировую сокровищницу детского чтения.

• экзотика
• столкновение цивилизаций
• Нобелевская премия
• человек и природа
• начало 20 века
• индейцы
• английская поэзия
• книга джунглей
• суровая природа

Книги

• Маугли

  Джозеф Редьярд Киплинг – известный во всём мире английский писатель, получивший Нобелевскую премию п…

  Подробнее

• Слонёнок и другие сказки

  Первый из британских писателей лауреат Нобелевской премии в области литературы Редьярд Киплинг – явл…

  Подробнее

• Рикки-Тикки-Тави

  Удивительная история из знаменитой «Книги джунглей» Киплинга, в которой рассказывается о маленьком м…

  Подробнее

• Сказки старой Англии

  Редьярд Киплинг — знаменитый писатель, поэт и новеллист, первый англичанин, получивший Нобелевскую п…

  Подробнее

---

Цитаты из книг

• Мальчики, как дикари, невежественны во всем, что выходит за рамки их интересов. И так же, как дикари, проявляют немыслимую изобретательность, если это касается их интересов.

  Сталки и компания

• — Разве этим тупоголовым болванам понять, когда я сравниваю их поступки с поведением персонажей Браунинга? Все прекрасное и серьезное для них — пустой звук.

  Сталки и компания

• Мальчики стали сколачиваться в маленькие союзы и группки, которые собирались в сумерках комнат для занятий, кладовок и коридоров.

  Сталки и компания

Книги

Статьи и подборки

Авторы

Новым авторам

Серии

Архив

О нас

Контакты

Где купить книги

Сертификация

VK

VK: Комиксы

VK: Книги для детей

Азбука. Книгоголики

Азбука. Комиксы. Манга. Фантастика

Youtube

Youtube: Комиксы. Манга

ЯНДЕКС ДЗЕН

Подписаться на рассылку

Нажимая на кнопку , я соглашаюсь на обработку и хранение моих персональных данных

© 2008 – 2023 ООО «Издательская Группа Азбука-Аттикус»

Разработано в AIR Production

Редьярд Киплинг в Америке | The New Yorker

Редьярд Киплинг раньше был нарицательным. Он родился в 1865 году в Бомбее, где его отец преподавал в художественной школе, а затем мальчиком был сослан в Англию. Подростком он вернулся в Индию и быстро зарекомендовал себя как великий летописец англо-индийского опыта. Он был первым британским лауреатом Нобелевской премии по литературе и, вероятно, самым читаемым писателем со времен Теннисона. Люди знали его стихи наизусть, читали его рассказы своим детям. Королева хотела посвятить его в рыцари. Но в последние годы репутация Киплинга пошатнулась настолько, что удивительно, что любой здравомыслящий критик захочет приблизиться к нему сейчас. Киплинга по-разному называли колонизатором, ура-патриотиком, расистом, антисемитом, женоненавистником, правым империалистическим поджигателем войны; и — хотя некоторые ученые утверждают, что его взгляды были более сложными, чем ему приписывают, — в какой-то степени он действительно был всем этим. То, что он также был необычайно одаренным писателем, создавшим бесспорно величие, уже почти не имеет значения, по крайней мере, во многих классах, где Киплинг остается политически ядовитым.

В прологе к книге «Если: нерассказанная история американских лет Киплинга» (Penguin Press) Кристофер Бенфи, профессор Маунт-Холиок, пишет, что некоторые из его друзей, когда узнали, над чем он работает, спросили его, над чем он работает. на земле он думал, и предупредил, что лучше быть готовым защищаться. Лучшей защитой Бенфи оказывается сама книга, в которой не предпринимается полноценная реабилитационная работа. Американист, написавший очень хорошие книги об Эмили Дикинсон и Стивене Крейне, среди прочих, Бенфи в основном избегает политики Киплинга и вместо этого концентрируется на малоизвестной главе жизни Киплинга: четырех годах, которые этот откровенный защитник Британской империи жил недалеко от Брэттлборо, штат Вермонт, где он написал некоторые из своих лучших работ, в том числе «Книгу джунглей» и «Вторую книгу джунглей», «Отважных капитанов» и первый набросок «Ким». Американское пребывание Киплинга едва ли можно назвать «нерассказанной историей» — она фигурирует во всех биографиях, — но Бенфи рассказывает ее хорошо, улавливая нюансы, которые упускают из виду некоторые биографы. Он утверждает, что Киплинг был глубоко изменен своим опытом общения с Америкой, а Америка, в свою очередь, изменилась под влиянием Киплинга. Но вы также можете доказать, что ни один из них не был достаточно изменен. Киплинг так и не научился шутить — или ценить американский юмор и непринужденность, — и Америка, по его мнению, так и не избавилась от упрямства и излишней уверенности в себе.

Киплинг оказался в Брэттлборо, потому что в январе 1892 года, когда ему было двадцать шесть лет, и он уже прославился опубликованными рассказами и стихами об Индии, он женился на жительнице Вермонтера по имени Кэрри Балестье. Их союз был настолько запутанным, что хотелось бы, чтобы Бенфи рассказал о нем поподробнее. Например, он не говорит вам, насколько семья Киплинга и большинство его друзей не любили Кэрри. Они считали ее непривлекательной и самоуверенной, недостаточно женственной. Отец Киплинга сказал, что она была «избалованным хорошим человеком». Большинство биографов Киплинга изображали ее как клячу, харридан, разбивающую мячи. Так что же увидел в ней Киплинг? Больше всего, кажется, он виделся с ее братом, который был другом и литературным агентом Киплинга.

Уолкотт Балестье был проворной, быстрой фигурой, которая, вероятно, заслуживает отдельной книги. Артур Во (отец Эвелин), который некоторое время работал на него, сказал, что он обладал «силой хамелеона в отношении людей». Выйдя из Корнелла, Уолкотт отправился в Колорадо и Мексику в поисках приключений, а затем редактировал скромный нью-йоркский еженедельник под названием Tid-Bits , прежде чем обосноваться в Лондоне, где он стал предприимчивым и амбициозным агентом — Эндрю Уайли. своего времени. Некоторые люди считали его вульгарным, но большая часть литературного Лондона была очарована; Генри Джеймс и Эдмунд Госсе были особенно поражены. Киплинг тоже любил Балестье, и их дружба, если и не была откровенно сексуальной, имела эротический подтекст. Они даже написали вместе — чего Киплинг никогда не делал ни с кем другим — совместную работу над романом «Наулака», приключенческой историей о бесценном индейском ожерелье.

В декабре 1891 года Балестье внезапно скончался от брюшного тифа в возрасте двадцати девяти лет. Киплинг, посетивший Индию, где все еще жили его родители, примчался обратно в Лондон и едва ли через неделю после возвращения женился на младшей сестре Балестье, устроив унылую маленькую церемонию, больше похожую на похороны, чем на свадьбу. Генри Джеймс отдал невесту, хотя позже сказал: «Это союз, будущее которого я не предсказываю». Киплинг для их медового месяца переписал любовное стихотворение, которое он предназначал для ее брата, изменив местоимения и обратившись к ней «Дорогая девушка» вместо «Дорогой парень».

Романтическая жизнь Киплинга к этому моменту, если не считать посещения индийских борделей, состояла в основном из флирта с замужними женщинами постарше и продолжительной лунной привязанности к молодой, которая оставалась далекой и недоступной. Кэрри не была ни тем, ни другим. Кажется вероятным, что она организовала брак, хотя Бенфи задается вопросом, мог ли Балестье на смертном одре заставить свою сестру пообещать выйти замуж за его друга. Биограф Киплинга Мартин Сеймур-Смит предложил с небольшими доказательствами другую теорию: Балестье признался своей сестре, что он и Киплинг были любовниками, и что она предложила выйти замуж за Киплинга, чтобы защитить его репутацию.

В любом случае это не было идеальной парой. Генри Адамс, оказавшийся на лайнере, на котором Киплинги отправились в свой медовый месяц, позже сказал о них: «Каким-то образом Киплинг и американец были не одним целым, а двумя, и их нельзя было склеить». Но Адам Николсон, опубликовавший книгу о Кэрри в 2001 году, предположил, что устойчивое представление о ней как о домашней хулиганке несправедливо. По его словам, с Киплингом — мрачным, угрюмым, склонным к срывам — было далеко не легко жить, и Кэрри делала все возможное, чтобы дать ему покой, в котором он мог писать. Она вела домашнее хозяйство, заботилась о деньгах, отгоняла отвлекающие факторы. Не в последнюю очередь она привезла его в Вермонт после того, как он потерял значительное состояние в результате финансовой паники 189 года.3. На земле, купленной у другого брата Кэрри, Битти, они построили дом Наулаха, названный в честь романа, хотя пишется по-другому. Это было длинное, узкое, покрытое зеленой галькой место с одним концом в форме лука, немного напоминавшее ковчег. Какое-то время Киплинг, который никогда не чувствовал себя как дома ни в Индии, ни в Англии, был там так же счастлив, как никогда раньше. (Наулаха стоит до сих пор и сдается на время отпуска. Однажды я ночевал там, в огромной спальне Киплинга.)

Как и Диккенс пятьдесят лет назад, Киплинг очень одобрял Америку в принципе — ее открытость и свободу, кажущееся отсутствие каст и классов, — но он меньше интересовался самими американцами. Он считал их грубыми, любопытными, чрезмерно любящими алкоголь и опасно склонными к насилию. Однако он был непоколебим в своем восхищении американскими писателями, особенно Марком Твеном. Он даже совершил паломничество, чтобы встретиться с Твеном, начав с Сан-Франциско и путешествуя по американскому континенту, прежде чем, наконец, выследить великого человека в Эльмире, штат Нью-Йорк. Они вместе курили сигары, и позже Твен сказал о своем юном посетителе: «Я считал, что он знает больше, чем любой человек, которого я встречал раньше».

Поселившись в Америке, говорит Бенфи, Киплинг был полон решимости заново изобрести себя как специфически американский писатель и какое-то время считал, что его статус аутсайдера дает ему уникальную возможность изучать американское общество. Он был «единственным живым человеком, — вспоминает его хвастливый друг, — который мог написать «Великий американский роман». Первоначально он планировал написать серию цветных зарисовок в стиле Сары Орн Джуэтт, еще одного автора, которым он восхищался, но отказался от этого плана, вероятно, мудро, и вместо этого начал работать над тем, что станет первой «Книгой джунглей». Сеттинг этих историй вряд ли американский, но даже в этом случае, по словам Бенфи, Киплинг был частично вдохновлен своим окружением в Вермонте и его убеждением, что он живет в беззаконной пустыне. Большая часть напряженности в «Книгах джунглей» возникает из-за конфликта между Законом джунглей — с его упором на иерархию и личную ответственность — и теми, кто стремится подорвать его, особенно тигром Шер-Ханом, одиноким безжалостным хищником, и бездумные, ищущие удовольствий люди-обезьяны. В последующие годы Киплинг никогда не отговаривал читателей находить в «Книгах джунглей» политическую аллегорию. В одной интерпретации Закон Джунглей — это Радж, а Народ Обезьян — несчастные индейцы, которых англичане пришли цивилизовать. Или, как предположил Киплинг, вы могли бы рассматривать «Людей-обезьян» как обвинение американских популистов и их привычку обещать все и ничего не делать.

Еще одна замечательная тема Книг джунглей — это личностный рост через мужественные, полные стресса приключения в дикой природе. Эта идея нашла готового энтузиаста в лице Теодора Рузвельта, тогдашнего комиссара государственной службы в Вашингтоне. Он и Киплинг подружились и вместе посещали зоопарк (где Рузвельт любил наблюдать за медведями, а Киплинг предпочитал бобров). Киплинг также обсуждал свою философию с Уильямом Джеймсом, который посетил Наулаху в 1895 году и, по словам Бенфи, опирался на размышления Киплинга, чтобы сформулировать свое представление о «моральном эквиваленте войны» — предложенном режиме приключений и испытаний, призванном избавить американскую молодежь от их растущей мягкости. Джеймс, в свою очередь, отчасти вдохновил Киплинга на создание одной подлинно американской работы «Отважные капитаны».7 роман о непослушном богатом ребенке, который падает с океанского лайнера, его подбирают рыбаки, плывущие из Глостера, штат Массачусетс, и он учится у них достоинствам ответственности и трудолюбия.

Еще до того, как Киплинг поселился здесь, он пользовался огромной популярностью в Америке. Два города в Мичигане назвали себя в его честь: Редьярд и Киплинг. И идея Киплинга о мире природы как испытательном полигоне и о самой жизни как своего рода дарвиновской борьбе оказала большое влияние на более поздних американских писателей, таких как Джек Лондон, Стивен Крейн и Эрнест Хемингуэй. Но американское приключение Киплинга начало портиться осенью 189 г.5, когда президент Гровер Кливленд, сославшись на доктрину Монро, выступил против Великобритании в пограничном споре, который у нее был с Венесуэлой. Киплинг истолковал дипломатическую ссору как личное оскорбление и почувствовал себя преданным своим приемным домом. Как будто, сказал он другу, в него «нацелили графин через дружеский обеденный стол». Опасаясь, что Великобритания и Америка могут начать войну, он даже планировал бежать в Канаду.

Последняя капля пришла следующей весной, когда Киплинг поссорился со своим шурином Битти Балестье. Если бы он не был американцем и зятем, он был бы персонажем, который очаровал бы Киплинга: он был буйным, но обаятельным пьяницей, банкротом, тунеядцем и болтуном. Но он и Киплинги не ладили — среди прочего, он думал, что его сестра зазналась — и однажды днем ​​пьяный Битти наткнулся на Киплинга, который ехал на велосипеде, и пригрозил вышибить ему мозги. Чрезмерно реагируя, как это часто случалось, Киплинг арестовал его. Последующие слушания привлекли внимание всей страны, репортеры толпились в ратуше Брэттлборо, и, по мнению большинства, шутливый, компанейский местный парень вышел гораздо лучше, чем душный, вспыльчивый англичанин. Киплинг был настолько огорчен, что решил, что у него нет другого выбора, кроме как вернуться в Англию. «Есть только два места в мире, где я хочу жить», — сказал он. «Бомбей и Брэттлборо. И я тоже не могу жить».

Три года спустя Киплинги дали Америке еще один шанс. Они прибыли как раз тогда, когда самое глухое и оскорбительное из всех стихотворений Киплинга «Бремя белого человека» должно было быть опубликовано. Киплинг задумал его как своего рода средство имперского укрепления, призывая Америку колонизировать Филиппины и присоединиться к Англии в деле «цивилизации» якобы отсталых наций. И почти сразу, как только он приземлился в Нью-Йорке, его уже восхваляли и пародировали. Но визит оказался катастрофическим. Еще до того, как они пришвартовались, шестилетняя дочь Киплинга, Жозефина, заболела пневмонией, и через несколько дней он заболел. Жозефина умерла через пару недель, а Киплинг был так болен, что никто не осмелился сообщить ему эту новость. В бреду у него были яркие галлюцинации, и впоследствии он нанял стенографистку, чтобы записать все, что он видел: сон параноидальной лихорадки, в котором он обвиняется в супружеской неверности и, пытаясь сесть на подводную лодку, чтобы посетить Роберта Луи Стивенсона, преследуемая в ночной рубашке толпой линчевателей. Когда он выздоровел, Киплинги вернулись в Англию, и он больше никогда не ступал в Америку.

Отчет Бенфи кратко описывает остальную часть карьеры Киплинга, особенно годы, предшествовавшие Первой мировой войне, когда его слава и богатство возросли, а его политические взгляды стали более радикальными. Брак Киплинга стал еще более отдаленным, и в 1915 году ему был нанесен неизгладимый удар, после того как их младший ребенок, Джон, решил поступить на военную службу. Он был несовершеннолетним и болезненным, с таким же плохим зрением, как у Киплинга, и ему дважды отказали, но его отец дернул за ниточки и устроил его в ирландский полк. Как мог Киплинг не сражаться против гуннов? В свой первый боевой день, в битве при Лоосе, Джон Киплинг был убит, и его родители, терзаемые чувством вины, так и не оправились от этого.

Бенфи заканчивает свою книгу во Вьетнаме. Кажется, что роман Киплинга «Ким» — о мальчике, который ввязывается в Большую игру в Индии, шпионя за русскими для англичан, — был практически настольной книгой для ЦРУ. агентов в Юго-Восточной Азии в 1950-х и 60-х годах. Аллен Даллес, глава агентства, держал копию у своей постели, а Эдвард Лэнсдейл, главный архитектор ранней американской стратегии во Вьетнаме, призывал всех своих оперативников прочитать ее и обратить особое внимание на «подготовку Кима к контрразведке в плане осведомленности о иллюзии». Позже, как выясняется, по мере того, как американцы на родине с нетерпением ждали результатов во Вьетнаме, сторонники войны всегда цитировали — или, скорее, неверно цитировали — малоизвестное стихотворение Киплинга (всего четыре строки, написанные как заголовок главы для «Наулахка»), говоря, что «нельзя торопить Восток». Эта фраза, как пишет Бенфи, «проникла на самые высокие уровни принятия решений». Но на самом деле стихотворение говорит о том, что вы не можете «толкать» Восток, и даже в этом случае, как показывает Бенфей, это слово имело коннотации обмана и обмана. Вы уходите от его книги, думая, что было бы неплохо заткнуть уши всякий раз, когда кто-то из авторитетов начинает ссылаться на Киплинга, если только это не цитата из его «Эпитафий войны»:0003

Если возникнут вопросы, почему мы погибли,
Скажи им, потому что наши отцы лгали.

Когда я учился в школе, мы должны были каждый день произносить «Если» Киплинга, сразу после Клятвы верности: «Если ты сможешь заполнить неумолимую минуту / Шестьдесят секунд бега по дистанции, / Твоя Земля и все, что в нем, / И — что больше — ты будешь Человеком, сын мой!» (Пока я не прочитал отчет Бенфи, я понятия не имел, что Киплинг опубликовал его как послесловие к короткому рассказу о Джордже Вашингтоне.) Я сомневаюсь, что такие декламации имеют место, как и я сомневаюсь, что многие школьники все еще читают «Книги джунглей». . Однако они смотрят фильмы, и можно утверждать, что «Книги джунглей» — самое прочное американское наследие Киплинга, даже если версии фильмов не всегда очень похожи на то, что написал Киплинг. Как ни странно, они кажутся менее верными, чем более реалистичными они становятся. На мой взгляд, что делает недавние переделки живых выступлений такими неудовлетворительными (версия Диснея 2016 года и «Маугли: Легенда джунглей», вышедшая на Netflix в прошлом году), так это то, что весь реализм, усиленный компьютерной графикой, — блестящий мех, сверкающие копыта, дрожащие усы — не могут скрыть того факта, что Балу, Багира, Каа и остальные никогда не воспринимались как настоящие животные. В основном это знакомые типы рубежа веков, типы парней, которых вы встречаете в книгах того периода: суровый директор (Багира), добрый лидер скаутов (Балу), извилистый политик (Каа) и скоро. Это то, что многие старые анимированные «Книги джунглей», особенно классические диснеевские «19».67 версия, на самом деле зарегистрируйтесь лучше, при всей их миловидности и сентиментальности.

В большинстве фильмов запечатлено волшебство киплинговских джунглей, одного из тех заколдованных царств, где происходит так много замечательных детских книг: мир без родителей и очень мало правил. Не нужно быть большим фрейдистом, чтобы прочесть в «Книгах джунглей» попытку Киплинга переписать собственное травмирующее детство, в котором его, по сути, бросили родители и отправили из Индии, единственного места, которое он когда-либо знал, в Англию, где он был помещен в приемную семью, управляемую тираническим распространителем Библии. В книгах главная задача Маугли — воспитать себя, без вмешательства взрослых.

Конечно, есть все эти наставления о соблюдении Закона Джунглей, но в новой диснеевской версии есть и показательный момент, когда Маугли предполагает, что, возможно, из основной формулировки закона можно было бы сочинить песню: «Это Закон о джунглях — старом и верном, как небо; / Волк, который будет хранить его, может процветать, но Волк, который его сломает, должен умереть». Балу (озвучивает Билл Мюррей) поворачивается к нему и презрительно говорит: «Это не песня — это пропаганда». Пренебрежительный тон Мюррея заставляет на мгновение задуматься, насколько Киплинг действительно верил в свое собственное послание. Самые захватывающие отрывки в «Книге джунглей» — дикие, неконтролируемые: погони, охота, похищение Маугли обезьянами, удивительный момент во втором томе, когда Маугли, чтобы наказать сельских жителей, которые преследовали люди, которые заботились о нем, вызывают беспорядки в самих джунглях и зарастают деревней. «Месяц спустя, — пишет Киплинг, — это место представляло собой холмик с ямочками, покрытый мягкой зеленой молодой массой; а к концу дождей на том месте, где всего шесть месяцев назад пахали, стояли ревущие джунгли. В такие моменты начинаешь подозревать, что Киплинг, хотя и напуганный беззаконием и беспорядком, был также наполовину влюблен в них или, по крайней мере, в их невинную, детскую версию: мгновенную передышку от бремени хорошего поведения. .

Америка была местом, где он мог иметь и то, и другое: страна более или менее просвещенная, но также новая, открытая и немного дикая. Возможно, самое американское в «Книгах джунглей» — это то, как они отражают эту двойственность. «Эти четыре года в Америке будут для меня благословением на всю жизнь», — писал Киплинг своему другу, профессору Гарварда Чарльзу Элиоту Нортону, а в другом письме он добавлял: «Это нецивилизованная земля (я все еще поддерживаю ее). но как, черт возьми, он так намотался на струны моего сердца?» ♦

Кем был Киплинг? — Атлантика

Культура

Образец письма из Прошлое Атлантики предлагает широкий спектр взглядов на многочисленные противоречия Редьярда Киплинга.

Дэвид Барбер

Выпуск за декабрь 2007 г.

Потомство, похоже, все еще не может окончательно определиться с Редьярдом Киплингом. Как напомнил нам Кристофер Хитченс в своем эссе «Человек постоянных противоречий» в июньском 2002 г. Atlantic , немногие британские писатели сравнимого уровня пользовались такой же широкой любовью и столь же яростными ругательствами при жизни или продолжали вызывать такие вызвало смешанные чувства у последующих поколений читателей. Тем не менее, если от нас ускользает неопровержимый вердикт о жизни и творчестве Киплинга, предполагает Хитченс, это во многом связано с запутанной амбивалентностью, лежащей в основе собственного темперамента Киплинга:

Если бы кто-то подвел итог явным противоречиям самого Киплинга, он обязательно включил бы его тесную связь с Библией и гимнами, а также его едкий антиклерикализм; его непоколебимый англо-национализм и его чувство, что сама Англия была мелкой и местнической; его неприязнь к небелым людям и его вера в то, что они более честные и смелые; его отношения любви-ненависти с ирландцами; его презрение и глубокое восхищение Соединенными Штатами; его уважение к рабочему классу и его отвращение к рабочему движению; его возвышение империи и его убежденность в том, что ее дела тщетны и преходящи.

Стремясь изучить многогранный характер Киплинга, мы составили собственный балансовый отчет — выборку статей Киплинга и о нем из прошлых выпусков

The Atlantic . Охватывая почти всю писательскую жизнь Киплинга, эти произведения в совокупности подтверждают точку зрения, что мы можем узнать его только по его противоречиям.

Раннее признание Киплинга было основано на коротких рассказах и повествовательных стихах, которые он создавал с головокружительной скоростью, работая редактором и корреспондентом англоязычных газет в северной Индии. Когда The Atlantic напечатал его рассказ «Нарушитель дорожного движения» в сентябре 1891 года, 26-летний автор переехал в Лондон, и его международная известность только начала набирать обороты. Его собрание сочинений, в которое вошли такие известные названия, как Ведомственные частушки (1886 ), Простые сказки с холмов (1888) и короткий роман Неудавшийся свет (1890), уже состояло из нескольких томов, и быстро продавались как в британском, так и в американском изданиях.

Провозглашенный самым популярным «англо-индийским» писателем того времени, Киплинг также пользовался успехом у критиков: Генри Джеймс воспевал его и The Times из Лондона хвалила его в редакционной статье. Однако требования славы и переутомление брали свое. Киплинг провел большую часть 1891 года, путешествуя за границей, а в следующем году он и его новая жена-американка переехали в Браттлборо, штат Вермонт, где они жили в коттедже, купленном у ее отца. Именно там Киплинг напишет «Книги джунглей» , вышедшие в двух томах в 1894 и 1895 годах.История 0052 Atlantic предвещала направление, в котором будет развиваться большая часть его более поздних работ. Действие «Нарушителя дорожного движения», оформленного как история в истории, происходит не на субконтиненте, а на скалах Ла-Манша, рассказанная в основном голосом сварливого смотрителя маяка, который развлекает ошеломленного посетителя поучительной историей из Южные моря об опасностях его торговли. Если эта история не входит в число наиболее искусных произведений Киплинга, она, тем не менее, придает характерный колорит и силу и демонстрирует растущее увлечение Киплинга механическими технологиями, которые обеспечили инфраструктуру (и, в более сложном смысле, чувство права) для британского государства. колониальная власть. Дополнительным интересом является предвосхищение усложняющегося подхода Киплинга к психологии персонажей и технике повествования. Как писал Рэндалл Джаррелл в своем предисловии к 1963 издания рассказов Киплинга в мягкой обложке, «многие, даже большинство лучших рассказов Киплинга — это рассказы об англичанах в Англии», которые показывают, что он был «одним из великих стилистов своего языка, одним из тех писателей, которые могут составить список более интереснее, чем обычное убийство писателя».

В продуктивное десятилетие после возвращения Киплинга в Англию в 1896 году, завершившегося тем, что он был назван первым английским лауреатом Нобелевской премии в 1907 году, несколько его художественных произведений получили почтительные, если не всегда благоговейные, отзывы от Atlantic рецензента. Статья в журнале Contributors’ Club за июнь 1898 года «Р. Киплинг: сравнительный психолог» сообщала читателям, что соблазнительные Книги джунглей не только так восхитительны, как заявлено, но и удивительно поучительны:

Что мистер Киплинг сделал для нас, состоит в том, чтобы заставить нас действительно знать и чувствовать, что большая часть нашего умственного строения состоит из той же субстанции, что и у наших кузенов, животных, с определенной сверхструктурой мыслительной способности, которая позволила нам стать их хозяевами. Г-н Киплинг действительно изложил отношения в психологии животного мира, столь же далеко идущие, как и те, которые Дарвин открыл в его морфологии.

В 1901 году краткая рецензия на роман Ким была лиричной, назвав его «прекрасным противоядием от всех видов болезненности» и лучшим из творений Киплинга на сегодняшний день, книгой, «которая просто поражает доказательством, которое она дает. великолепная многогранность автора». Х. У. Бойнтон, писавший в майском номере 1903 года, нашел повод причислить книгу Киплинга «Простые истории » к высшему классу «книг для молодежи» и поставить ее рядом с «Сказками братьев Гримм» 9.0053 , рассказы Ганса Христиана Андерсена и « Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла в том смысле, что он принадлежит «не просто детской, но и литературе». Единственной кислой нотой среди этого общего хора одобрения была кастрюля Смелых капитанов в декабре 1897 года. Новый роман Киплинга, ворчащий в неподписанной рецензии,

не обладает той силой, которая по праву принадлежит творчеству его создателя. … Некоторые главы плывут по простому описанию и становятся калеками, как океанский лайнер, полагающийся на свои паруса. Сомнительно, чтобы во всех других книгах мистера Киплинга вместе взятых можно было найти столько пустых страниц, сколько здесь.

Atlantic Читатели также были в курсе творчества Киплинга в стихах. В январе 1897 года последний сборник стихов Киплинга, «Семь морей », вызвал восторг у обычно властного гарвардского ученого Чарльза Элиота Нортона, чье уважение к стихам, несомненно, было окрашено его тесной дружбой с семьей Киплинга. (Рассказывают, что дочь Нортона, Салли, спасла из помойки первый набросок патриотической оды Киплинга «Recessional» и уговорила его отправить стихотворение в The Times of London, после чего она была опубликована на той же странице, что и прокламация королевы Виктории по случаю ее Бриллиантового юбилея.) Но хотя щедрая дань уважения Нортона вполне могла иметь определенные добродушные мотивы, очевидно, что пыл и шум баллады молодого Киплинга взбудоражил старого брамина до костей. «Семь морей» , заявил Нортон,

содержит заметное дополнение к небольшой сокровищнице устойчивых английских стихов, дополнение, достаточное, чтобы подтвердить право г-на Киплинга занять место в почетном корпусе тех английских поэтов, которые служили Англии в укрепление основ ее влияния и ее славы.

The Atlantic Оценка следующего сборника стихов Киплинга, The Five Nations , была гораздо более неоднозначной. Рецензируя книгу в декабрьском номере 1903 года, Блисс Перри признала «исключительную силу» искусства Киплинга («Вот стих, написанный одним из самых широко известных авторов англоязычного мира. Многие из этих стихов были переданы по телеграфу через морей и обсуждались как события международного значения»), но питали опасения по поводу его резкого политического подтекста:0003

Короче говоря, «Пять наций» следует рассматривать как блестящую апологию Британской империи или, самое большее, «белого человека». Если подходить к нему с предубеждением в пользу его принципов, то естественно радоваться силе и остроумию аргумента г-на Киплинга. .. В таких дебатах многое зависит от национальной точки зрения. Поучительно отметить, что некоторые из лучших умов на континенте и среди латинских народов — не говоря уже об образованных выходцах с Востока — видят в джингоизме г-на Киплинга скорее угрозу истинной цивилизации, чем ее оплот.

Киплинг отверг попытки стать официальным поэтом-лауреатом Англии в конце 1890-х годов, но благодаря «Recessional» и многочисленным стихам в The Five Nations , посвященным английским боевым силам в англо-бурской войне, он стал упоминается как «Лауреат Империи». В этом вопросе его защитники и недоброжелатели могли согласиться; обо всем остальном, касающемся достоинств Киплинга, видимо, были только основания для споров. Эта озлобленность усилилась с началом Великой войны, и хотя Киплинг писал так же много, как и всегда, волна интеллектуальной моды повернулась против него. Оглядываясь назад на этот период карьеры Киплинга в ее 19 января19 Atlantic В статье «Замечательная правота Редьярда Киплинга» Кэтрин Фуллертон Джерульд оценила его падение: что было непопулярным, и постепенное уменьшение потока его шедевров. Самые тупые люди умно скажут вам, что он «выписан»; самый умный скажет вам, что он был не по годам развитым, но всегда дешевым, если не вульгарным.

Героулд, как видно из ее титула, не согласится с общепринятым мнением. Признавая, что Киплинг «не дает нам столько хороших историй, как когда-то, в полном расцвете своего гения», Герольд считал, что снижение его популярности больше говорит об «английских политических манерах», чем об угасании литературного дара Киплинга. Она полагала, что английская интеллигенция была слишком готова отвергнуть Киплинга как неудачника, потому что давно решила не обращать на него внимания:

Вероятно, есть несколько причин для этого критического презрения. Во-первых, он пишет короткие рассказы, а рассказы еще не так достойны, как романы, если только писатель не Мопассан. Некоторые критики никогда не читали ничего, кроме самого раннего Киплинга. Во многом потому, что у них нет ни малейшего приближения к чосеровскому или шекспировскому пониманию жизни, жизни, хорошей и плохой, высокой и низкой, серьезной и веселой, и они не находят ни очарования, ни «различия» в блаженных, обычная, приземленная английскость английской сцены. Больше всего их не интересует сама универсальность эмоций и событий, с которыми он имеет дело: патриотизм, любовь, детство и отцовство, долг и смерть. У них нет особого вкуса к смеху. Что же касается традиции, то они настолько заняты ее сломом, что не заботятся об иллюстрациях ее преемственности и бессмертия.

В апреле 1936 года, через три месяца после смерти Киплинга в возрасте семидесяти лет, The Atlantic опубликовал подборку писем и выдержек из дневника, написанных Эдмонией Хилл, которые датируются концом 1880-х годов. Хилл была американской женой английского профессора естественных наук, который курировал университетскую обсерваторию в Аллахабаде, Индия, в те годы, когда Киплинг зарабатывал там на жизнь журналистом. В конце концов Холмы приняли его в качестве жильца, и Эдмония стала доверенным лицом преуспевающего молодого писца, которого она с удовольствием называла «Радди». Десятистраничный монтаж под заголовком «Молодой Киплинг» дает живое представление о вундеркинде, вступающем в свои права. «Молодой Киплинг — это, безусловно, все для всех», — писал Хилл. «Он одинаково хорошо разговаривает с судьей Верховного суда или с ученым, и я слышал, что он может первоклассно заняться любовью с последней красавицей в Симле».

Как показывает другой абзац того же письма, Киплинг уже был притчей во языцех в гостиных и столовых по всему Раджу, благодаря его мастерству штамповать живой текст на заказ:

Вскоре он стал известен с одного конца Индии к другому его «оборотами». Первая страница С. и М. [ Гражданский и Военный Вестник ] до последней колонки заполнена рекламой, и для этой колонки Киплинг написал рассказ, поэму, остроумную политическую пародию или что-то в этом роде. поразил его воображение, так что он сделал довольно репутацию. Эти статьи назывались «оборотами», потому что они продолжались до первой колонки второй страницы, после чего следовала передовица.

В последующем письме Хилл свидетельствует (как можно предположить, несколько невольно) о способности Киплинга концентрироваться в пылу сочинения: прекрасное письмо, позволив ему упасть на пол. А. [Муж Хилла, Алек] взял листы, прочитал и передал их мне, наша единственная жалоба заключалась в том, что мы смогли прочитать этот захватывающий рассказ быстрее, чем автор написал его.

В отличие от любовного рассказа Хилла о молодом писателе на подъеме, двухчастный роман Эдмунда Уилсона 9В статье 0052 Atlantic «Киплинг, которого никто не читал» (февраль и март 1941 г.) была предпринята попытка понять, почему к концу его жизни авторитет Киплинга как серьезного художника так резко упал. Для Уилсона именно этот поздний Киплинг, тот Киплинг, который «в каком-то смысле выпал из современной литературы», остался самым непостижимым:

Но кем был Киплинг? Что он выразил? Какова была история этого замечательного таланта, который сделал его как мастера английской прозы одним из немногих подлинных мастеров своего времени? Как получилось, что искусство его коротких рассказов становилось все более искусным и интенсивным, и все же его карьера кажется сломанной?

Рассматривая различные этапы творчества Киплинга, Уилсон утверждал, что основной недостаток Киплинга заключался в том, что ему не хватало темперамента, чтобы изобразить «моральную жизнь человека» с чувством убежденности, которое можно найти в самых устойчивых произведениях литературного реализма:

противопоставление Киплинга Конраду или Крейну должно позволить нам, наконец, добраться до того, что, вероятно, является основным объяснением отказа нерва Киплинга. Ему не хватало веры в призвание художника… Что-то в нем, что-то вульгарное в духе британского среднего класса, что-то, возможно, связанное с методистскими священниками, которые были его дедами с обеих сторон, с традицией, которая понимала проповедь и понимала мастерство, но инстинктивно смотрел на силы, управляющие материальным миром, и никогда не думал ставить художника наравне с ними, — что-то в этом роде в определенный момент мешало Киплингу играть свою роль и выдавало его в том, чтобы посвятить свои таланты прославлению практичного человека.

Тем не менее, заключил Уилсон, сила многих более поздних рассказов Киплинга показывает, что он был виртуозом до конца. В этой фантастике, возможно, не было очарования жизнерадостных рассказов о юности Киплинга, но, по мнению Уилсона, она, возможно, заключает в себе его величайшие триумфы в концентрированной технике повествования: мастерство пропорционально сужению диапазона его драматического воображения. По мере того как его реакции на людей становились все более притупленными, его чувствительность к своему медиуму возрастала.

В одной из последних колонок, которые она написала перед выходом на пенсию в 2000 году, The Atlantic давний книжный критик Фиби-Лу Адамс подвела итог недавней биографии Киплинга Гарри Рикеттсом в кратком обзоре, который следует полностью. :

В благодарственном предисловии к своей великолепной биографии Киплинга мистер Рикеттс описывает его как хамелеона. Салман Рушди однажды определил его как двух человек — Киплинга Сахиба и Радди Бабу. Сам Киплинг благодарил «Аллаха, Который дал мне два / Разделил голову на две стороны!»

Я бы пошел без рубашки и обуви,
Друг, табак или хлеб,
Скорее, чем потерять на минуту два
Разделить бока моей головы!

Вероятно, он имел в виду репортера, который собирал факты о мухах и горах, и писателя-беллетриста, который мог раздуть одно и сгладить другое. Киплинг родился в Индии в семье остроумных родителей, получил образование в Англии, вернулся в Индию молодым журналистом, к двадцати пяти годам стал автором с международной репутацией и направлялся в Лондон через Сингапур, Японию и Соединенные Штаты. Лондонские литераторы были вполне приветливы, но Руд не любил людей, вечно рассуждающих об эстетических принципах и состоянии своей души. Литераторы вскоре стали подозрительно относиться к человеку, писавшему о людях, которых большинство из них никогда не встречало, разве что случайно проходя через залу для прислуги, и к 1910 они уже не считали его серьезным писателем. К 1920 году его настойчивость в благотворном влиянии Британской империи (при правильном управлении), его ненависть военного времени к «гуннам» и его оппозиция Лиге Наций (которая действительно оказалась беззубым дискуссионным обществом) принесли ему ярлык империалист и капризный пережиток. Но люди продолжали читать его (и до сих пор читают), независимо от того, замечали ли они его раннее использование авангардных стилистических приемов, на которые указывает г-н Рикеттс. Широко распространено киплинговское подполье, и если эта биография, полная эпизодов и живых цитат, расширит его, ряд обездоленных обнаружит какое-нибудь замечательное повествование.