«Кровавое воскресенье»: как раскачивали лодку в 1905 году
Почему затея с вручением рабочей петиции Николаю II была обречена на трагический финал
Началом первой русской революции 1905-1907 годов традиционно считают именно эту трагедию, разыгравшуюся в Санкт-Петербурге 22 (9 по ст. ст.) января 1905 года. «Кровавое воскресенье», как немедленно окрестили его современники, стало точкой невозврата в усугублявшихся противоречиях между российской властью, стремившейся сохранить статус-кво, и обществом, требовавшим все больших и больших политических уступок и свобод. А расстрелянные рабочие в большинстве своем оказались, как это нередко случается, заложниками и жертвами чужих политических устремлений и целей.
Столкновение манифестантов с войсками у Троицкого моста 22 (9) января 1905 года. Рисунок неизвестного художника, начало ХХ века
Источник: livejournal.com
От кружка по интересам до политической организации
История, как известно, не знает сослагательного наклонения, а потому бессмысленно пытаться представить себе, насколько неизбежной была трагедия «Кровавого воскресенья», если бы во главе «Собрания русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга» стоял кто-то другой, а не священник Георгий Гапон.
Именно его считают главным инициатором и организатором шествия, которое начиналось как мирная попытка вручить рабочую петицию императору Николаю II, а закончилось расстрелом манифестации и сооружением первых баррикад на Васильевском острове. Но если допустить, что «Собрание» возглавлял бы другой человек, то придется признать, что, вероятнее всего, развитие событий мало отличалось бы от той версии, которая реализовалась в 1905 году.
Хотя Георгий Гапон, по воспоминаниям современников, и отличался явным стремлением стать главой рабочего движения Санкт-Петербурга, а затем и всей России, он, как и многие подобные руководители, оказался заложником ситуации. Созданное как организация, главной целью которой было отвлечение рабочих от обсуждения наиболее острых политических и экономических вопросов, «Собрание» очень быстро переросло формат «кружка по интересам» и превратилось в настоящую рабочую организацию, многие члены которой видели свою главную задачу в отстаивании своих интересов. К тому же по-настоящему революционные организации и партии России (прежде всего эсеры и социал-демократы) не оставляли это объединение рабочих без внимания, хотя оно и не всегда адекватно воспринималось.
К концу 1904 года на общероссийской волне требований либеральных изменений в жизни страны фокус интересов «Собрания русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга» окончательно сместился с организации совместного досуга на отстаивание прав и свобод рабочих. Оставалось совсем немного: найти подходящий повод для того, чтобы во весь голос заявить о своих требованиях. И он нашелся в первые дни января 1905 года.
Священник Георгий Гапон зачитывает январскую петицию рабочим в одном из отделений «Собрания русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга». Рисунок неизвестного художника, начало ХХ века
Источник: livejournal.com
Петиция с запретными требованиями
Поводом для написания рабочей петиции, которую и собирались вручить императору Николаю II участники шествия 22 (9) января, стал конфликт между рабочими и администрацией Путиловского завода: незаконное увольнение и представление к расчету четверых работников. Этот спор быстро вылился в забастовку, к которой вскоре присоединились рабочие других петербургских заводов.
В общей сложности к 8 января в городе бастовали свыше 400 крупных и мелких предприятий, а общее число забастовщиков превысило 110 тысяч человек. Подавляющее большинство забастовщиков знали о том, что руководство «Собрания» готовит какую-то петицию на имя императора, но вряд ли представляли себе, что изложенные в ней основные требования давно превратились из экономических в политические. Когда же окончательный вариант обращения стали зачитывать в местных отделениях «Собрания» и на бастующих предприятиях, ее одобряли просто как факт, не слишком вникая в то, что главными пунктами документа стали требования созыва Учредительного собрания, предоставление основных гражданских свобод и амнистия политическим заключенным.
Ограничься организаторы акции включением в петицию исключительно экономических требований, пусть даже самых невероятных, и весьма возможно, они добились бы успеха: их обращение дошло бы до Николая II, пусть даже и не из рук в руки. Но политические требования вкупе с полученной полицией информацией о том, что рабочей манифестацией, назначенной на 9 января, намерены воспользоваться радикально настроенные революционные партии, привели к прямо противоположному результату.
Опасаясь, что мирное шествие быстро перерастет в беспорядки, а принятая петиция с «политическим» уклоном покажет слабость императорской власти, кабинет министров принял решение использовать армию для того, чтобы остановить движение рабочих колонн. По действовавшему на тот момент законодательству, военные могли открывать огонь по толпе, если она не реагирует на их требования и приближается на расстояние, меньше допустимого. И это гарантировало, что по демонстрантам откроют огонь: остановиться сразу тысячная толпа не могла по определению.
Войска на Дворцовой площади незадолго до появления здесь первых манифестантов, 22 (9) января 1905 года
Источник: livejournal.com
Армия против рабочих
К утру 22 (9) января в Санкт-Петербурге были сосредоточены порядка 40 000 военных и полицейских, чьей единственной задачей было не допустить рабочие колонны к Дворцовой площади, остановив их в начале движения. Но полностью выполнить эту задачу не удалось.
Уже после того, как прозвучали первые залпы — сначала у Нарвских ворот, а затем у Троицкого моста, часть разбежавшихся участников манифестации начала группами пробираться в центр города, в том числе и по льду Невы. В итоге к двум часам дня у ограды Александровского сада, примыкающего к Дворцовой площади, скопилось несколько тысяч человек, многие из которых были уже не рабочими, разъяренными первыми жертвами, а просто гуляющими, решившими посмотреть на необычное собрание. Как и в других местах, манифестанты отказывались выполнять требование военных разойтись, и в третьем часу дня выстрелы прозвучали и возле Зимнего дворца.
Итогом столкновений манифестантов с воинскими заставами стала гибель как минимум 130 человек, включая и тех, кто умер от ранений в больницах. Такие данные были оглашены правительством. В реальности это число должно быть несколько больше: в полицейские сводки попали только те раненые и погибшие, кто был доставлен в городские больницы, а по свидетельствам очевидцев, многих везли к частным врачам из опасения возможных арестов и допросов.
В общественном же сознании число погибших было как минимум на порядок больше. В советской историографии с опорой на статью Владимира Ленина «Революционные дни» закрепилось число 4600 погибших, проникшее в революционные издания из иностранных газет. А некоторые говорили и о 20 тысячах погибших, хотя такое колоссальное число сразу стали подвергать сомнению. Но гораздо важнее для общества, как ни цинично это звучит, стало не количество жертв «Кровавого воскресенья», а сам факт, что император Николай II отказался принять рабочую петицию, а его солдаты и офицеры открыли огонь по манифестантам. Мало кто задумывался о том, как эта манифестация выглядела с точки зрения официальной власти и чем она могла закончиться, если бы нашлись желающие использовать ее для организации беспорядков.
«9 января 1905 года на Васильевском острове». Картина художника Владимира Маковского, 1905 год
Источник: livejournal.com
Нужен ли был повод для первой русской революции?
«Кровавое воскресенье», независимо от того, намеревался кто-то использовать рабочую манифестацию в этом качестве или нет, превратилось в спусковой крючок революционного механизма в стране.
Возмущение расстрелом было столь велико, что охватило даже те социальные слои, которые до того времени оставались в стороне от политической жизни России — рабочих и крестьян. Агитаторы революционных партий умело использовали это, делая упор на экономических требованиях непринятой петиции и лишь во вторую очередь упоминая о политических, хотя именно они и были основными пунктами обращения. В итоге вслед за первыми баррикадами, наспех возведенными рабочими на Васильевском острове уже 9 января, по стране прокатилась волна забастовок, потом 14 июня взбунтовалась команда броненосца «Князь Потемкин-Таврический», через неделю грянуло восстание в польской Лодзи, и в конце концов 7 декабря грянуло вооруженное восстание в Москве.
Но если бы даже затея священника Георгия Гапона и его товарищей удалась, а петиция все-таки попала бы в руки императора Николая II, избежать такого развития вряд ли удалось бы. Ведь к началу 1905 года в обществе действительно сформировался острый запрос на либерализацию политической и экономической жизни в России, отсутствие реакции на который неизбежно накаляло обстановку в стране.
Этим активно пользовались революционные партии, которые не скрывали своих намерений вести не мирные переговоры с правительством, а вооруженную борьбу. И если бы вдруг «Кровавое воскресенье» не грянуло, нашелся бы другой повод организовать и возглавить народное недовольство, причем с теми же последствиями.
Могилы погибших участников рабочего шествия 22 (9) января 1905 года на Преображенском кладбище под Санкт-Петербургом
Источник: livejournal.com
Обложка: pinterest.com
Смотрите также:
Воспоминание участника демонстрации 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге, рабочего Путиловского завода К.Л. Кошкина
«Кровавое воскресенье» 1905 года: как власть сделала революцию неизбежной
Революция 1905-1907 годов: заноза истории
День, когда караул устал
Философия мировых революций: они приходят сами, когда надо
«Кровавое воскресенье» — трагедия, ставшая знаменем — Татьянин день
Порою и те, кто знает, что
царя не было в Санкт-Петербурге, утверждают, будто он сознательно «скрылся от
народа», а «обязан был приехать и принять петицию».
Для многих, даже среди
православных, мысль о 9 января не совмещается с мыслью о святости царя.
Ответствен ли царь?
В «Материалах, связанных с вопросом о канонизации царской семьи» (изданных Синодальной комиссией по канонизации святых в 1996 году, далее они упоминаются как «Материалы») трагедии 9 января посвящена отдельная обстоятельная статья, в заключении к которой говорится: «Государь нес бремя нравственной ответственности перед Богом за все события, происходившие во вверенном ему государстве», таким образом, доля ответственности за трагические события 9 января 1905 года лежит на императоре. Государь, как мы увидим, и не ушел от нее. Стоит иметь в виду, что «Материалы» вышли отдельной книгой: «Он всех простил… Император Николай II. Церковь о царской семье». СПб, 2002 г.
«Однако, —
говорится в «Материалах», — эта доля ответственности не идет ни в какое
сравнение с той нравственной и исторической виной за вольную или невольную
подготовку или непредотвращение трагедии 9 января, которая ложится на таких
исторических деятелей, как, например, извергнутый из священнического сана Г.
Гапон или отправленный в отставку с поста
министра внутренних дел П.Д. Святополк-Мирский». В назначении последнего на
указанный пост или в том, что этот человек не был отстранен от своего поста
своевременно, можно упрекнуть Николая II. Лишь бы
такой упрек не был — набившим оскомину — знанием за царя, как тот должен был
поступить.
| 9 января 1905 г. Группа демонстрантов, блокированная войсками |
Министр «доверия»
В
середине июля 1904 года террористом был убит министр внутренних дел В.К. Плеве.
Государь не сразу принял решение о том, кто его заменит. Назначение состоялось
лишь в конце августа 1904 года. Со стороны императора оно, очевидно, было
маневром, поскольку, в отличие от консерватора Плеве, П.Д. Святополк-Мирский
был известен своим либеральным настроем. И осень 1904 года вошла в историю
либерализма в России как «весна Святополк-Мирского», открыто заявлявшего о
необходимости доверительных отношений между правительством и обществом.
Это
было время социального брожения в России. Всюду в «обществе», под теми или
иными предлогами, звучали речи о необходимости изменений, о необходимости
конституции. В Петербурге прошел земский съезд, не получивший разрешения на
свое открытие у Николая II и
получивший… негласное разрешение П.Д. Святополк-Мирского, давшего понять
съехавшимся делегатам, что будет смотреть сквозь пальцы на его проведение. Съезд единодушно принял либеральную
декларацию и представил ее, к большому смущению последнего, «своему» министру. Государь был возмущен, но
отставки министра не принял.
Когда уже
было известно, что намечается небывалая по размаху манифестация, министр
внутренних дел успокаивал себя и других словами, что достаточно будет
разъяснения: царя нет в столице. И народ тогда мирно разойдется… А помощь войск,
мол, нужна только чтоб не допустить давки в центре города. Вечером 8 января
1905 года П.Д. Святополк-Мирский приезжает в Царское Село и докладывает царю о
ситуации в столице.
| 9 января 1905 г. У Нарвских ворот до начала шествия |
Подходящая фигура
Трагедия была неизбежной. Ибо, благодаря вдохновенной (хочется сказать: инфернально-вдохновенной) деятельности Георгия Гапона в предыдущие дни десятки тысяч рабочих собрались назавтра идти к царю как к единственному заступнику…
| Георгий Гапон. 1905 год |
Имя Георгия Гапона долгое время соединялось с ярлыком
«провокатор», его личность считалась недостойной внимания.
И «Материалы», и
книга И. Ксенофонтова «Георгий Гапон: вымысел и правда» (М., 1997), и недавно
вышедшая книга М. Пазина «Кровавое воскресенье.
За кулисами трагедии» (М., 2009) представляют священника Г. Гапона как личность
весьма незаурядную и одаренную. С юных лет он испытывал сострадание к
трудящимся людям и думал о том, как помочь им делом. Такие стремления были у Георгия
Аполлоновича искренними, сострадание — неподдельным, иначе он не умел бы так
привлекать сердца, как, несомненно, умел. Но, увы, его лучшие чувства
сочетались с тщеславием и непомерным честолюбием. Обладая к тому же
артистическим даром, он умел завоевывать доверие к себе как у самых простых
людей, так и у высокопоставленных лиц. Милосердный и вдумчивый взгляд на этого
человека выразил современный православный историк отец Василий Секачев,
опубликовавший в журнале «Нескучный сад» к 100-летию «Кровавого воскресенья»
статью «Трагедия священника Гапона».
Главным детищем Гапона
было «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга»,
легальная организация, созданная для осуществления взаимной помощи между рабочими
и проведения разнообразных культурно-просветительских мероприятий для рабочих.
Не совсем справедлив был историк С. Ольденбург, однозначно считавший Гапона
вставшим на сторону революции. Гапон не знал, чего хочет, он не был лоялен ни
по отношению к власти, ни по отношению к революционерам, проникавшим в его
окружение (то-то эсеры и убили его в 1906 году), он просто хотел быть на виду,
отчего с неизбежностью «левел». Некая
«тайная пятерка», руководившая «Собранием», состояла из оппозиционно
настроенных людей, связанных и с социал-демократами, и, возможно, с эсерами.
Идея шествия к царю
Тем не менее шествие 9
января вряд ли можно считать провокацией, планомерно подготовленной
революционерами. Была и подготовка, была и спонтанность. Другое дело, что в
сентябре 1904 года в Париже уже состоялся (на японские деньги!) съезд
оппозиционных сил Российской империи, одним из решений которого было
использовать всякий кризис для создания революционной ситуации. Однако такой
«подарок» левым силам, как «расстрел царем мирной демонстрации», стал возможен
во многом благодаря вдохновенной активности Георгия Гапона. Концентрация
внимания на царе, возбуждение общих надежд на царя, «загороженного чиновниками»
от народа, обращение лично к царю… — все это было творческой демагогией Гапона.
В результате простодушные люди шли «увидеть царя», одевшись в чистое, взяв с
собою детей… Никто из активистов революционного движения не только не любил
(естественно) царя, но и не обращал внимания на любовь к нему и веру в него
простого народа.
| 9 января 1905 г. Шествие одной из колонн |
В упомянутой книге И Ксенофонтов приводит воспоминания Карелина, одного из членов «тайной пятерки», социал-демократа, относящиеся к осени 1904 года: «Мы глухо внедряли идею выступления с петицией на каждом собрании в каждом отделе» (речь идет об отделах «Собрания фабрично-заводских рабочих»). Тот же Карелин свидетельствовал, что Гапон вначале относился к идее выступления негативно. Но в начале ноября 1904 года он понял, что должен выбирать. На вопросы «Когда же выступим?» он отвечал, что необходима большая забастовка, что нужно дождаться падения Порт-Артура, и, возможно, его ответы были для него самого отговорками, оттяжками того, что предчувствовал…
| Георгий Гапон среди рабочих |
А в конце декабря возник и повод к большой забастовке: на Путиловском заводе
были якобы уволены четверо рабочих, членов «Собрания». Из рабочих фактически
был уволен только один (!), но ложь наворачивалась на ложь, возбуждение росло,
и требования, касавшиеся товарищей по работе, становились уже «экономическими требованиями», среди
которых были заведомо невыполнимые, как-то 8-часовой рабочий день (немыслимый в
военное время на заводе, выполнявшем военные заказы) или бесплатное медицинское
обслуживание не только рабочих, но и членов их семей. Забастовка разрасталась,
то стихийно, то отнюдь не стихийно. Активисты бастовавшего предприятия являлись
на работавшее предприятие и вынуждали работавших (например, угрозами избиений)
бросить работу. О том, как это происходило, подробно рассказано в упомянутой
книге М. Пазина, а также в книге П. Мультатули «Строго посещает Господь нас
гневом Своим… Император Николай II и
революция 1905–1907 гг.К 6 января бастовало несколько десятков тысяч рабочих. Текст петиции был уже, в основном, готов, в этот день Гапон ездил из одного отдела «Собрания» в другой и произносил речи, разъясняя рабочим суть требований, которые формулировались от их имени. Он выступил не менее 20 раз. Именно в этот день он высказал идею идти в воскресенье к царю «всем миром». Рабочие приняли ее с воодушевлением.
Петиция или ультиматум?
Текст петиции приведен в
книге М. Пазина. Стоит познакомиться с ней, чтобы понять, почему Государь
оставил ее без внимания и прямо говорил о мятеже. Это только в учебниках по
истории России пишут до сих пор, что рабочие хотели донести до царя «свои нужды
и чаяния». Написанная в неприглядном стиле «плача», петиция вначале содержит
описание отверженности рабочих со стороны их хозяев, утверждение, что законы
ограждают лишь бесправие трудящихся, что Россия гибнет при «чиновничьем
правительстве» и т.
п. Далее следует
такой, например, пассаж: «Разве можно жить при таких законах? Не лучше ли
умереть нам всем, трудящимся? Пусть живут и наслаждаются капиталисты и
чиновники». Далее: «Это-то и привело нас к стенам твоего дворца. Тут мы ищем
последнего спасения. Не откажи в помощи своему народу, выведи его из могилы
бесправия…и т.д.». В чем же видится «рабочим» выход? В Учредительном собрании,
не больше, не меньше, ибо, как говорится в петиции, «необходимо, чтобы сам
народ помогал себе и управлял собой». Царю предлагается: «Немедленно повели
созвать представителей земли русской… Повели, чтобы выборы в Учредительное
Собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов. Это
самая наша главная просьба, в ней и на ней зиждется все, это главный и
единственный пластырь для наших ран». Далее следовали еще тринадцать пунктов:
все свободы, ответственность министров «перед народом», политическая амнистия,
отмена всех косвенных налогов, и даже — «прекращение войны по воле народа».
Петиция завершалась словами: «Повели и поклянись исполнить их … А не повелишь,
не отзовешься на нашу просьбу — мы умрем здесь на этой площади перед твоим
дворцом». Дьявольская «фактура» пронизывает весь этот «плач». Мы почувствуем ту
же фактуру и в описании выступлений Гапона, предполагавшего (вот мечта!) лично
войти во дворец к царю и вручить ему особый, напечатанный на лучшей бумаге,
экземпляр петиции: «Ну вот подам я царю петицию, что я сделаю, если царь примет
ее? Тогда я выну белый платок и махну им, это значит, что есть у нас царь. Что
должны сделать вы? Вы должны разойтись по своим
приходам и тут же выбрать своих представителей в Учредительное собрание.
Ну а если царь не примет петиции, что я тогда сделаю? Тогда я подниму красное
знамя, это значит, что нет у нас царя, что мы сами должны добыть свои права»…
Вот так мирное шествие! Здесь уже, предваряя дальнейший рассказ, уместно
заметить, что одна из колонн в шествии 9 января была просто революционной, в
ней шли не с портретами царя, а с красными флагами.
| Шествие 9 января 1905 года. Демонстранты несут портрет Императора |
Было по-разному
В манифестации приняло
участие около 150 тысяч человек. С разных концов шли к центру города колонны,
их встречали преграждавшие путь войска, несмотря на это, колонны продолжали
идти, после третьего предупреждения войска начинали стрелять, и только тогда
народ разбегался. Есть воспоминания о том, что предупредительный рожок слышен
не был. Но есть воспоминания и о том, что колонна продолжала движение не только
после предупреждений, но и после первых выстрелов. Это означало наличие в ней
«аниматоров», побуждавших к дальнейшему движению. Более того, бывало, что из
колонны кто-то первым стрелял в войска. Это также были не рабочие, а
внедрившиеся в колонну революционеры или студенты. Особенно серьезным было
сопротивление войскам на Васильевском острове.
Здесь строили баррикады. Здесь
бросали кирпичи в войска из строящегося дома, также и стреляли из него.
| К. Маковский. Этюд к картине «9 января 1905 года на Васильевском острове» |
В образовавшейся ситуации многое зависело от конкретных людей.
Зачастую (тому много подтверждений можно найти в книгах М. Пазина и П.
Мультатули) войска вели себя очень сдержанно. Так известнейший этюд К.
Маковского к картине «9 января 1905 года на Васильевском острове», где человек
одухотворенного вида раздирает на себе одежду, предлагая стрелять в него, имел
прообраз в действительности, только тот человек, раздиравший одежду, вел себя
истерически и кричал бессмысленно, никто не стрелял в него, отнеслись
добродушно. Бывало (например, на Московском проспекте или возле
Александро-Невской Лавры), что колонна спокойно останавливалась перед войсками,
внимала уговорам и расходилась.
Были примеры ожесточения со стороны военных.
Есть воспоминания Е. Никольского о полковнике Римане, по приказу которого без
предупреждения стреляли в людей, не имевших отношения к шествию, и вообще о
страшных впечатлениях того дня. Но известно и поведение капитана Литке, рота
которого пыталась воспрепятствовать скоплению бушующей толпы в районе
Казанского собора. В его солдат бросали камни, палки, куски льда, их осыпали
оскорблениями. Литке, однако, сдерживал своих подчиненных и предпочитал
отступать в укромное место, не пытаясь решать проблемы силой. Не сразу удалось
ему очистить Невский проспект, разгоняя толпу прикладами «вследствие ее
упорства и озлобления», как он писал в донесении. Особенно агрессивной
была толпа, собравшаяся у решетки
Александровского сада, тут выкрикивали оскорбления в адрес военных, кричали,
свистели, на предупреждения о выстрелах кричали «стреляйте». После
неоднократных мирных попыток и трех предупреждений горна, поданных с
промежутками, выстрелы были сделаны, толпа разбежалась, на месте осталось около
30 человек убитых и раненых.
По данным официальной статистики, всего было убито 128 человек (включая полицейского) и 360 ранено (включая военнослужащих и полицейских). По сведениям большевика-историка В. Невского, бывшего свидетелем событий 9 января 1905 года, убито было от 150 до 200 человек. И некоторые авторы (например, Эдвард Радзинский), и в учебниках по-прежнему пишут, что жертв были тысячи.
Царь узнал вечером
Николай II записал в дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего Дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!».
Государь нашел человека,
который восстановил, хоть и не сразу, порядок в столице. Это был Д.Ф. Трепов,
ставший генерал-губернатором столицы. 18 января состоялось совещание министров
по поводу происшедших событий под председательством Витте. Было выдвинуто
предложение манифеста, в котором выражались бы скорбь и ужас в связи с
трагедией 9 января, а также указывалось бы, что Государь не знал о
предполагавшемся шествии народа к дворцу и что войска действовали не по Его
приказу.
Однако Государь согласился с мнением графа Сольского, сказавшего на
совещании, что войска не могут действовать не по приказу царя. Император не
хотел снимать с себя ответственности и отверг идею манифеста. Он поручил Д.Ф.
Трепову собрать делегацию рабочих из разных заводов, которую принял 19 января.
«Вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей Родины, — сказал Государь. — … Знаю, что нелегка жизнь рабочего. Многое надо улучшить и упорядочить. Но мятежною толпою заявлять Мне о своих нуждах — преступно». По инициативе императора была создана комиссия для выяснения нужд рабочих при участии выборных из их среды. Выборщики собрались и… выставили ряд политических требований! Комиссия так и не приступила к работе.
Торжество искавших повода
В своей книге «На рубеже
двух эпох» епископ Вениамин (Федченков) писал о 9 января: «Тут была подстрелена
(но еще не расстреляна) вера в царя.
Я, человек монархических настроений,
<…> почувствовал в сердце своем рану <…> очарование царем упало.
<…> Пала вера и в силу царя, и этого строя». Что же говорить о людях, не
настроенных монархически? Лозунг «Долой самодержавие!» и так уже был, что
называется, на слуху. Теперь же клевета на царя могла достигнуть и достигла
своего апогея. Никто не верил (и сейчас, бывает, не верит!), что Государь 9
января не был в столице. Хотелось считать и считали, что царь сам не захотел
принять мирной делегации от рабочих с мирным изложением их нужд и чаяний, но
отдал приказ стрелять в народ. Такое изложение событий стало настолько
общепринятым, что до сих пор так учат (автор настоящей статьи знает это от
хорошо знакомого молодого итальянца) в итальянских школах. Тогда же французский
левый сатирический журнал «L’Assiette au Beurre» (буквально «тарелка масла», «доходное место»)
опубликовал карикатуру на Николая II, где
царь держит на руках более чем годовалого цесаревича (которому, в
действительности, было пять месяцев) и с удовольствием показывает ему Дворцовую
площадь с массой расстрелянных людей.
| Карикатура из журнала L’Assiette au Beurre |
Осип Мандельштам для одной провинциальной газеты написал, к 17-й годовщине трагедии, т.е. в 1922 году, статью под названием «Кровавая мистерия 9 января». В этой статье есть такая фраза: «Любая детская шапочка, рукавичка, женский платок, жалко брошенный в этот день на петербургских снегах, оставались памяткой того, что Царь должен умереть, что Царь умрет». Вряд ли поэт помнил при этом о расстрелянных царских детях или испытывал злорадное удовлетворение от сбывшейся мести, он писал, скорей, о «мистерии воздаяния».
Никому и дела не было ни
до встречи царя с рабочими, ни о выделении царем крупной суммы денег (50.000
руб) на нужды семей, пострадавших 9 января, ни до правительственной комиссии о
нуждах рабочих, ни до того, что в журнале «Былое» уже в 1906 году (N1) появилась статья c правдивым и обстоятельным изложением событий 9
января 1905 года.
Будем надеяться, что хотя бы сейчас есть люди, желающие знать
правду о тех событиях.
| 9 января 1905 г. У Зимнего дворца |
| 9 января 1905 г. У Зимнего дворца |
| Обложка февральского номера L’Assiette au Beurre 1905 года |
Российская Империя | История, факты, флаг, расширение и карта
Российская Империя
Смотреть все СМИ
- Дата:
- 2 ноября 1721 г. — 15 марта 1917 г.
- Основные события:
- Русская революция Русско-японская война Русско-турецкие войны Русская революция 1905 года Крымская война
- Ключевые люди:
- Петр I Екатерина Великая Сергей Юльевич, граф Витте Константин Петрович Победоносцев династия Романовых
- Похожие темы:
- славянофил Манифест освобождения декабрист западник
- Похожие места:
- Россия Москва Санкт-Петербург Киев
Просмотреть весь связанный контент →
Российская Империя , историческая империя, основанная 2 ноября (22 октября по старому стилю) 1721 года, когда Российский Сенат пожаловал Петру I титул императора (императора) всея Руси.
Отречение Николая II март 15 декабря 1917 года ознаменовался концом империи и ее правящей династии Романовых.
Узнайте о могущественном царском правлении огромной Российской империи, покрывающей одну шестую поверхности Земли
Посмотреть все видео к этой статье Империя зародилась, когда русское дворянство искало новую родословную для своей монархии. Они нашли его в Михаиле Романове, молодом боярине (дворянине), избранном царем в 1613 году. Ранние Романовы были слабыми монархами. Коронованный в 17 лет, Михаил разделил престол в решающие годы своего царствования со своим отцом, патриархом Филаретом. Сын Михаила Алексис взошел на престол в 1645 году в возрасте 16 лет; он находился под сильным влиянием сначала Бориса Ивановича Морозова, а затем патриарха Никона. Федор III, которому на момент восшествия на престол в 1676 году было всего 14 лет, также уступил много власти фаворитам. Несмотря на это, все трое были народными царями, оставившими после себя хорошую репутацию в народе и которых славянофилы XIX в.
ХХ века идеализировали русских монархов как образец. Правительство в этот период обычно находилось в руках лиц, которые по тем или иным причинам пользовались личным влиянием на царей. Народное недовольство обычно оборачивалось против этих фаворитов, а не против самого царя, например, во время городских восстаний (1648–50), приведших к ссылке Морозова, и великого крестьянского восстания (1670–71) под предводительством казака Стеньки Разина.
Теоретически русская монархия была неограниченной, да и вообще не было никаких гарантий, ни юридических, ни экономических, против произвола царской власти. На практике, однако, степень контроля, который он мог осуществлять над империей, была фактически ограничена размером страны, неадекватностью администрации и в целом несовременной концепцией политики. Вследствие этого подавляющее большинство жителей редко ощущало на себе тяжелую руку государства, которое ограничивало собственные полномочия поддержанием порядка и сбором налогов. Некоторые из мнимых подданных царя, такие как жители Сибири и казаки, жили вполне автономными общинами, лишь номинально подчиняясь царской власти.
Челобитная царю «Кровавое воскресенье» (1905)
В январе 1905 года петербургские сталевары во главе с Георгием Гапоном составили петицию с требованием улучшения условий и проведения некоторых политических реформ. Петиция «Кровавое воскресенье» вызвала расстрел нескольких сотен рабочих у Зимнего дворца:
Государь!
«Мы, рабочие и жители города Санкт-Петербурга, члены различных сословий, наши жены, дети и беспомощные старики-родители, пришли к вам, Государь, просить справедливости и защиты. Мы бедны и угнетены, мы обременены работой и оскорблены. С нами обращаются не как с людьми, [а] как с рабами, которые должны терпеть горькую участь и молчать. И мы страдали, но нас все глубже и глубже погружали в бездну нищеты, невежества и бесправия.
Нас душит деспотизм и произвол, мы задыхаемся. Государь, у нас не осталось сил. Мы достигли предела нашего терпения. Мы подошли к тому страшному моменту, когда лучше умереть, чем продолжать невыносимые страдания.
И вот мы ушли с работы и заявили нашим работодателям, что не вернемся к работе, пока они не выполнят наши требования.
Мы не просим многого; мы хотим только того, без чего жизнь есть каторга и вечное страдание. Наша первая просьба заключалась в том, чтобы наши работодатели вместе с нами обсудили наши потребности. Но они отказались сделать это; они отказали нам в праве говорить о наших потребностях, на том основании, что закон не дает нам такого права. Незаконными были и другие наши требования: сократить рабочий день до восьми часов; чтобы они устанавливали заработную плату вместе с нами и по соглашению с нами; изучить наши споры с нижестоящими администраторами фабрики; повысить заработную плату чернорабочим и женщинам до одного рубля в день; отменить сверхурочную работу; внимательно и без оскорблений оказывать медицинскую помощь; строить магазины, чтобы в них можно было работать и не умереть от страшных сквозняков, дождя и снега.
Наши работодатели и фабричная администрация считали все это незаконным: каждая наша просьба была преступлением, а наше стремление улучшить свое положение клеветнической наглостью.
Государь, нас здесь тысячи; внешне мы люди, а на деле ни нам, ни русскому народу в целом не предоставлены никакие права человека, даже право говорить, думать, собираться, обсуждать свои нужды, принимать меры к улучшению своего условия. Они поработили нас и сделали это под защитой ваших чиновников, с их помощью и с их помощью. Они сажают в тюрьму и отправляют в ссылку любого из нас, кто имеет мужество говорить от имени интересов рабочего класса и народа. Наказывают нас за доброе сердце и отзывчивый дух, как за преступление. Жалеть забитого и замученного бесправного человека — значит совершить тяжкое преступление.
Все трудящиеся и крестьяне подвергаются произволу бюрократической администрации, состоящей из казнокрадов и воров, не только совершенно не заботящихся об интересах русского народа, но вредящих этим интересам. Бюрократическая администрация довела страну до полного разорения, втянула ее в позорную войну и все дальше ведет Россию к разорению. Мы, рабочие и народ, не имеем права голоса в расходовании огромных сумм, собираемых с нас.
Государь! Согласуется ли все это с законом Бога, милостью Которого ты царствуешь? И можно ли жить по таким законам? Не лучше ли было бы нам, трудящимся всей России, умереть? Пусть живут и развлекаются капиталисты — эксплуататоры рабочего класса — и бюрократы — казнокрады и грабители русского народа.
Повелитель, это то, с чем мы столкнулись, и это причина, по которой мы собрались у стен вашего дворца. Здесь мы ищем наше последнее спасение. Не отказывайтесь прийти на помощь своему народу; выведи его из могилы нищеты, невежества и бесправия; дайте ему возможность определить свою судьбу и избавьте его от невыносимого ига бюрократов. Снесите стену, отделяющую вас от вашего народа, и пусть она правит страной вместе с вами.
Государь, рассмотри наши просьбы внимательно и без всякого гнева; склоняются не ко злу, а к добру, и для нас, и для вас. Наш голос не дерзости, а осознания того, что мы должны выйти из невыносимой для всех ситуации. Россия слишком велика, ее потребности слишком разнообразны и многочисленны, чтобы ею управляли только бюрократы. Нам нужно народное представительство; необходимо, чтобы народ помогал себе и управлял собой. Ведь только народ знает его истинные нужды… Пусть там будет и капиталист, и рабочий, и бюрократ, и священник, и врач, и учитель. Пусть каждый, кем бы он ни был, избирает своих представителей. Пусть все будут свободны и равны в своем избирательном праве, и с этой целью распорядитесь, чтобы выборы в Учредительное собрание проводились при всеобщем, тайном и равном голосовании…
Необходимо следующее:
I.
1. Немедленная свобода и возвращение домой всем пострадавшим за свои политические и религиозные убеждения, за забастовочную деятельность, за крестьянские беспорядки.
2. Немедленное провозглашение свободы и неприкосновенности личности, свободы слова и печати, свободы собраний и свободы совести в вопросах религии.
3. Всеобщее и обязательное народное образование за государственный счет.
4. Подотчетность министров перед народом и гарантия законного управления.
5. Равенство всех перед законом без исключения.
6. Отделение церкви от государства
II. Меры против бедности населения
1. Отмена косвенных налогов и замена их прямым прогрессивным подоходным налогом.
2. Отмена выкупных платежей, дешевый кредит и постепенная передача земли народу.
3. Контракты Морского министерства должны выполняться в России, а не за границей.
4. Прекращение войны по волеизъявлению народа.
II. Меры против угнетения труда капиталом
1. Упразднение должности фабричного инспектора.
2. Учреждение на фабриках и заводах избираемых рабочими постоянных комиссий, которые совместно с администрацией должны расследовать все жалобы, поступающие от отдельных рабочих. Рабочий не может быть уволен иначе как по решению этой комиссии.
3. Свободу производственно-потребительским кооперативам и рабочим профсоюзам сразу.
4. Восьмичасовой рабочий день и регулирование сверхурочной работы.
5. Немедленная свобода труда в борьбе с капиталом.
6. Регулирование заработной платы, сразу.
7. Гарантированное участие представителей рабочего класса в разработке закона о государственном страховании рабочих, немедленно.
Вот, Государь, главные наши нужды, о которых мы к тебе пришли… Дайте приказ, поклянитесь удовлетворить эти нужды, и вы сделаете Россию и счастливой, и славной, и имя ваше утвердится в наших сердцах и сердцах нашего потомства на все времена.
И вот мы ушли с работы и заявили нашим работодателям, что не вернемся к работе, пока они не выполнят наши требования.
Мы даже не знаем, куда идут деньги, собранные с нищих людей. Народ лишен всякой возможности высказывать свои пожелания и требования, участвовать в установлении налогов и в их расходовании. Рабочие лишены возможности объединяться в союзы для защиты своих интересов.
Ты поставлен [на трон] для счастья людей; бюрократы, однако, вырывают это счастье у нас из рук, и оно никогда не доходит до нас; мы получаем только горе и унижение.
Меры против невежества русского народа и против его бесправия
