Критика о «Мертвых душах» — Русская историческая библиотека
Содержание:
Отрицательные отзывы критиков: Булгарин, Сенковский, Полевой
Положительные отзывы критиков: Шевырев, К. Аксаков
Колебания Белинского в отношении «Мертвых Душ»
Н. А. Котляревский о реализме «Мертвых Душ»
Русская критика и в оценке «Мертвых Душ» разошлась коренным образом; впрочем, больше отзывов было восторженных. Тем не менее, русской критикой Гоголь был недоволен, – он желал обстоятельного разбора своей «поэмы», а услышал только ругань, или неумеренные восхваления.
Отрицательные отзывы критиков: Булгарин, Сенковский, Полевой
Булгарин призвал многое в произведении Гоголя забавным и смешным, признал наличность умных замечаний, но заявил, что все эти счастливые частности тонут в странной смеси вздора, пошлостей и пустяков. В общем, «Мертвые души» показались ему произведением не совсем приличным и несерьезным. Гоголя он сравнил с Поль де Коком.
Таково же отношение к «Мертвым Душам» Сенковского, – он не отрицает присутствия в «поэме» легкого остроумия, но не видит серьезной художнической наблюдательности: «стиль его грязен, картины зловонны», – говорит придирчивый критик, – правды русской жизни он в поэме не нашел.
Мертвые души. Анализ и разбор произведения
Полевой, застарелый романтик, не мог переварить гоголевского реализма и признал в «Мертвых Душах» – грубую карикатуру, которая перешла за предел изящного. Произведение это он называет «неопрятной гостиницей», «клеветой на Россию». «Сколько грязи в этой поэме! – продолжает Полевой. – И приходится согласиться, что Гоголь – родственник Поль де Кока. Он – в близком родстве и с Диккенсом, но Диккенсу можно простить его грязь и уродливость за светлые черты, а их не найти у Гоголя».
Положительные отзывы критиков: Шевырев, К.
АксаковКроме таких немногих суровых отзывов о «Мертвых душах», большинство было восторженных. Критики были поражены новизной явления, поражены богатством картин, типов и положений, но никто из них не решался высказаться по существу и с достаточной полнотой определить все значение «Мертвых Душ» для русской жизни, хотя каждый из них и торопился сказать, что эта поэма в общественном смысле явление очень знаменательное (Котляревский).
Из серьезной критики надо указать отзыв Шевырева, который, впрочем, слишком много говорит о будущих русских идеальных героях, обещанных Гоголем. Этот критик указал, между прочим, на торжество реализма в нашем искусстве и на то значение, которое в этой победе сыграли «Мертвые Души».
Константин Аксаков от произведения Гоголя был в таком восхищении, что поставил Гоголя рядом с Гомером и Шекспиром.
Колебания Белинского в отношении «Мертвых Душ»
Это вызвало даже резкую отповедь Белинского, в защиту униженных мировых гениев.
Сам Белинский не посвятил «Мертвым Душам» целой статьи, но несколько раз в разных работах отзывается о них сочувственно. «Мертвые Души», по его словам, «творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни, столь же истинное, сколько и патриотическое, беспощадно сдергивающее покров с действительности и дышащее страстною, нервистою, кровною любовью к плодовитому зерну русской жизни. «Мертвые души», по словам этого знаменитого критика, – творение, необъятно художественное по концепции и выполнению, по характерам действующих лиц и подробностям русского быта и, в то же время, глубокое по мысли, социальное, общественное и историческое». Белинский был живо затронут также лиризмом Гоголя, романтическими порывами его души, его страстным исканием живой русской души. Белинского заинтересовали и обещания Гоголя дать продолжение поэмы с другими лицами, хотя после «славянофильских» восторгов Шевырева и К. Аксакова по поводу этих будущих идеальных русских героев, западник-Белинский стал критически относиться к обещаниям Гоголя.
Он даже прозрел в этих обещаниях опасность, грозящую гоголевскому таланту, и стал печатно убеждать его «не увлекаться такими замыслами, которые не отвечают вполне определившемуся характеру его таланта». По адресу К. Аксакова, Белинский сказал: «истинная» критика «Мертвых Душ» должна состоять не в восторженных криках о Гомере и Шекспире, об акте творчества, о тройке, – нет, истинная критика должна раскрыть пафос поэмы, который состоит в противоречии общественных форм жизни с её глубоким субстанциальным началом, доселе еще таинственным, доселе не открывшимся собственному сознанию и неуловимым ни для какого определения. Увлекавшийся в этого период философией Гегеля Белинский, как и Гоголь, старался определить идеальные стороны народности русской, – то положительное, что она должна внести в сокровищницу человеческой культуры, чтобы завоевать право на почетный титул «исторического» народа. Ясное определение русских идеалов – и искажение этих идеалов в изображенной Гоголем русской жизни, – вот, те основания, на которые рекомендовал Белинский вступить серьезному критику «Мертвых Душ».
Н. А. Котляревский о реализме «Мертвых Душ»
Ярко проявившийся в «Мертвых душах» талант Гоголя помог ему создать школу русского реалистического романа. Позднейший русский критик, Нестор Александрович Котляревский совершенно справедливо характеризует ширину и глубину этого таланта.
Гоголь, «как большой художник, творит людей словами, и они стоят, как живые, перед нами, но, кроме этой жизненности и жизнеспособности, эти люди обладают и еще одним качеством, которым они обязаны тому же таланту автора, но, главным образом, его зоркому и серьезному взгляду на жизнь. Это качество – их типичность. Они все «типичны», т. е. их умственный склад, темперамент, их привычки, образ их жизни не есть нечто случайное, или исключительное, нечто лично им принадлежащее, – весь их внутренний мир, и вся обстановка, которую они создают вокруг себя – художественный итог внутренней и внешней жизни целых групп людей, целых кругов, классов, воспитавшихся в известных исторических условиях; и эти условия не скрыты от вас, а пояснены нам именно благодаря типичности тех лиц, которых автор выставил, как художественный синтез всех своих наблюдений над жизнью.
Возьмем ли мы помещичьи типы, и мы сразу увидим, что в них дана вся патология дореформенного дворянства, с его маниловщиной на чужом труде, с кулачеством Собакевича, не отличающего одушевленного раба от неодушевленного, с ноздревщиной, которая знает, что, в силу дворянского своего положения, она всегда сумеет вывернуться и не погибнет, с самодурством Кошкарева, который учреждал министерства и департаменты в своей усадьбе, мня себя самодержавным, или, наконец, с благомыслием и добродушием Тентетникова, который прел на корню, избавленный от необходимости к чему-либо приложить свою волю и энергию.
Почти в каждом из гоголевских типов можно найти такую типичность. Всегда выведенное им лицо интересно и само по себе, как известная разновидность человеческой природы, и кроме того, как цельный образ, по которому можно догадаться о культурных условиях, среди которых он вырос. В этом смысле Гоголь для своей эпохи был единственный писатель: ничей взор не проникал так вглубь русской жизни, никто не умел придать такую типичность своим образам и, если в оценке художественного рассказа выдвигать на первый план эту способность писателя обнаруживать тайные пружины окружающей его жизни, показывать нам, какими общими течениями мысли, какими чувствами, стремлениями, среди каких привычек живет не одно какое-нибудь лицо, а целые группы лиц, из которых слагается общественный организм, – если эту способность ценить в бытописателе-реалисте, то, бесспорно, историю русского реального романа придется начинать с «Мертвых душ» Гоголя».
Критика по произведению «Мёртвые души» Гоголя Н.В.
1. Д. Н. Овсянико-Куликовский
Герцен писал: «… «Мёртвые души» Гоголя — удивительная книга, горький упрёк современной Руси, но не безнадёжный. Грустно в мире Чичикова так, как грустно на самом деле; и там, и тут одно утешение — в вере и уповании на будущее. Но веру эту отрицать нельзя, и она не просто романтическое упование ввысь, а имеет реалистическую основу…»
«Герцен сразу уловил поэтическую идею Гоголя: действительности, изображённой в чертах резко отрицательных, пошлой жизни, нравственной и умственной темноте противопоставлена «удаль» русского человека, широкий размах «широкой русской натуры».
В образах Ноздревых, Плюшкиных, Маниловых, Собакевичей представлено
«нравственное искажение натуры русского человека». Достоинства, к
которым эти люди стремились, стали карикатурными и, будучи многократно
преувеличены и искажены, превратились в недостатки: Манилов, желающий
быть приятным, воспринимается всеми как слащавый и крайне неприятный
человек, Ноздрёв, общающийся со всеми на-равных, перестаёт кого-либо
уважать и воспринимается просто как грубиян и дебошир и т.
«В дорогу, в дорогу!» — таков живой
лозунг Гоголя… Здесь сквозит стихий-; ное влечение — «в дорогу, в
дорогу». Здесь ясно виден психологический мотив,; который можно назвать
потребностью бежать от своей общественной среды, окунуться в другую,
чужую, где можно быть одиноким, самим собой, где не будет общественных
связей и обязательств.» Если внимательно вчитаться в гоголевские
строки, становится понятно, что серьёзное общение с Маниловыми и
Собакевичами вряд ли возможно. Из этого мира можно лишь убежать,
уехать, как это делает Чичиков. Но Чичиков уезжает не по своей воле, а
под давлением обстоятельств. Не посадили бы Чичикова в тюрьму (откуда
он, впрочем, сбежал), он бы долго странствовал по России.
2. Другие критики (общий обзор)
«Мёртвые души» — это произведение о нашей жизни, о безнадёжной тоске
русского человека по счастью. Главный герой Чичиков комичен, смешон, но в
нём мы видим знамение времени, требующего от человека не силы духа и
воли, не мудрости и любви, а смекалки, хитрости, услужливости. Чичиков
не знал, как иначе он может пробиться в жизни, кроме как обманом. Кому
он сделал зло, предлагая купить по бумагам давно умерших крепостных?
Никому. Если судить с этой точки зрения, то Чичиков лишь себе принёс
несчастья, лишь на свою голову накликал беду, стремясь пустить пыль в
глаза окружающим и стать богатым в их глазах.
Помещики, с
которыми встречается Чичиков, изображены карикатурно. Гоголь ищет и не
находит пусть не идеального, но хорошего помещика, помещика-хозяина,
который бы не считал мёртвые души, а был занят делом.
Что нее мы видим
во время поездок главного героя? Манилов слащав до отвращения, Ноздрёв
груб и необразован, Плюшкин потерял человеческий облик от стремления к
накопительству, забыв, что деньги он зарабатывает не для денег, а для
себя самого, Коробочка старается не продешевить, продавая уже умерших
крестьян, Собакевич лишён всякого чувства не то что прекрасного, но
даже любого намёка на красоту, у него всё рационально, всё удобно и всё
одинаково отвратительно. Что это? Неужели это наша страна, неужели
люди в ней так плохи. Гоголь ищет ответ на этот вопрос. Нет, он не
ненавидит своих героев уже потому, что у каждого из них есть душа.
Мы испытываем жалость к Плюшкину, живущему в одиночестве, отказывающему
себе во всём и имеющему предостаточно денег для нормальной жизни.
Становится понятно, что Манилов слащав, но не от неуважения к людям, а
in какого-то внутреннего страха быть нелюбимым, презираемым, он пытается
угождать всем и вся.
Гоголь сочувствует своим героям, ведь их
карикатурная жизнь — это их беда, а не вина.
А Чичиков? Если что-то и может возмутить в его действиях, то слово «души» и стремление «казаться, а не быть». Чичиков не хочет работать, он зна-с г, что своим умом не дослужится ни до чинов, ни до денег. Он покупает «души», ведь именно так назывались крепостные на Руси.
Собакевич, продавая своих крестьян, расхваливал их, словно они были жимы и могли чем-то пригодиться Чичикову. Злая ирония автора звучит в словах (обакевича.
Россия Гоголя — это страна, в которой возможно приобрести известность i.ik, как сделал это Чичиков, став владельцем мёртвых душ.
Страна-сказка, мифическая страна, где человеческая изворотливость не шает границ, где разум весь обращён к светлому будущему, которое, может быть, так никогда и не придёт, но весь русский человек находится в тягостном ожидании: когда же, когда?
Анализ и критика « Демистификация мертвых душ
soundcloud.com/player/?url=http%3A%2F%2Fapi.soundcloud.com%2Ftracks%2F44912294&width=false&height=false&auto_play=false&hide_related=false&visual=false&show_comments=false&color=false&show_user=false&show_reposts=false»> ***
Transcript of episode, with discussion questions at the end:
Vladimir Nabokov’s Criticism of Dead Souls: the Poshlust of Chichikov and the landowners and Gogol’s groundbreaking style
In 1944 the блестящий, многоязычный писатель и профессор русского происхождения Владимир Набоков опубликовал краткую историческую критику творчества и жизни Николая Гоголя. Около трети книги он посвящает обсуждению «Мертвых душ» и в своей критике излагает некоторые очень убедительные и проницательные идеи относительно гоголевского романа. Этот сегмент нашего подкаста будет посвящен прочтению Набоковым «Мертвых душ».
В начале своего анализа Набоков отвергает два общепринятых прочтения «Мертвых душ».
Набоков посвящает большую часть своего раздела «Мертвым душам», пытаясь определить непереводимое русское слово пошлость на английском языке.
Не справившись с такими квазисинонимами, как «дешевый, поддельный, обыкновенный, грязный, высокопарный, [и] безвкусный», Набоков решает затем дать определение poshlus t через анекдот, однажды рассказанный Гоголем, который мы сейчас перефразируем. :
Находясь в Германии, Гоголь столкнулся с немецким женихом, который пытался ухаживать за женщиной из-под ее балкона. Пока она сидела, наслаждаясь видом и вязала, этот мужчина день за днем раздевался, нырял в озеро и обнимал парочку лебедей, приготовленных им именно для этой цели.
И Гоголь, и Набоков затрудняются определить, что именно должны были символизировать эти лебеди, но уверенность придворного в том, что его действия были «поэтически античны и мифологичны», представляет 
Действия Чичикова на протяжении всего романа источают пошлость . Его движущим мотивом является получение состояния на бумаге, которого даже не существует в действительности, и, несомненно, эта вера в то, что счастье можно купить, даже покупая несуществующие существа, — это именно то, о чем говорил Набоков. Вся его аура «продолжается и символизируется его табакеркой и дорожным чемоданчиком». Его дорожный чемодан (русское слово женского рода, предполагающее брак между Чичиковым и саквояжем) представляет его грязные деловые отношения со всеми окружающими. Набоков охотно указывает на то, что Коробочка, чье имя означает «шкатулка», является единственным крупным женским персонажем в романе, тем самым укрепляя предположение о союзе Чичикова с его финансовой копилкой. Чичиков щедро предлагает свою табакерку, наполненную гнусным табаком и украшенную парой фиалок, каждому встречному, и эта коробочка, и ее подношение одинаково тинятся пошлость . Совершенно посредственный, безобидный, и умственно, и физически округлый и приятный, Чичиков есть воплощение фальши, весь его raison d’être кажется желанием угодить другим, чтобы он мог продвигать свое материальное достояние.
Помещики, которых встречает Чичиков, тоже олицетворяют пошлость, прежде всего Манилов и Собакевич. Манилов, имя которого происходит от русского глагола manit, , означающее соблазнять или привлекать, а также подразумевающий русское слово, обозначающее манеры, является забавным воплощением этой концепции, и его дом наполнен poshlust : «сальная зеленая нечисть на пруду среди сентиментальных прелестей «Английский сад», претенциозные «псевдоклассические» имена его детей и, для Набокова, наиболее вызывающие воспоминания, «аккуратный ряд холмиков, образованный пеплом, которым Манилов вытряхивал свою трубку…» — единственное известное ему художественное наслаждение. ». Сахаристая вежливость и сверхкомпенсирующая вежливость Манилова так же противны проницательному читателю, как и дерзкая, высокомерная и деструктивная позиция Ноздрева, чье имя отвратительно и уместно намекает на ноздри и «всякие дыры и поры» 9 .
0007
Для Набокова пошлость , которую воплощает Собакевич, является самым эпическим и поэтичным из всех персонажей книги. Его комната, нелепо украшенная «литографическими портретами греческих полководцев в полный рост» и массивной мебелью, весьма удачно изображает этого дородного человека, в котором Набоков видит поэта эпических, романтических пропорций. Пища, которую Собакевич прожорливо поглощает, «достойна какого-нибудь неотесанного гиганта», а количество пищи, которое он примитивно поглощает, Набокову кажется гомеровским по своей необъятности. Не нужно далеко напрягать воображение, чтобы увидеть внутри себя Собакевича (имя которого происходит от русского собака , что означает собака, а уменьшительные формы, такие как Миш, означают медведя) Полифем из «Одиссеи» Гомера.
В то время как Набоков, безусловно, какое-то время сосредотачивается на сверхъестественной способности Гоголя изображать мелочную роскошь повседневных персонажей, он также тратит большую часть своей критики на анализ новаторского литературного стиля Гоголя.
Две из многих стилистических особенностей Гоголя, на которых акцентирует внимание Набоков, — это его способность генерировать гипотетические характеры и миры из сравнений и метафор и его беспрецедентная оригинальность в описании.
Набоков утверждает, что Мертвые души созрели «с тем гоголевским смаком и обилием странных деталей, которые поднимают все это на уровень потрясающей эпической поэмы», и приводит множество примеров, когда Гоголь способен рождать жизнь с помощью своего мощного синтаксиса. . Первый пример Набокова, развернутое сравнение, описывающее джентльмена на губернаторском балу, будет дано здесь целиком:
«Черные фраки мелькали и порхали, порознь и кучками, туда и сюда, как мухи порхают над ослепительно белым куски сахара в жаркий июльский день, когда старая домоправительница рубит его и делит на сверкающие комочки перед открытым окном: все дети смотрят, как собираются вокруг нее, с любопытством наблюдая за движениями ее грубых рук, пока воздушные эскадрильи мухи, поднятые легким воздухом, смело влетают, полные хозяйки помещения и, пользуясь слепотой старухи и слепящим ей глаза солнцем, разлетаются по всем лакомствам, то по отдельности, то там густыми рощами».
В этой удивительной фразе Гоголь умеет создать целый дом, наполненный двумя поколениями персонажей, который исчезает, как только он так ярко и красиво представлен. Циклическим образом он начинает с мерцания фраков, порознь и в скоплениях, теряется в созданной им мечтательности и возвращается к идее отдельных и скопившихся мух. Ни один другой писатель, кроме Гомера, никогда не пытался проводить такие сравнения. В своем исследовании обыденных движений бытовых персонажей Гоголь обладает способностью создавать целые миры. Другие подобные пассажи, которые приводит Набоков, — это церковный певчий, созданный Гоголем из лая собак Коробочки, музыкант, рожденный из головы Собакевича, и поручик, всю ночь примеряющий сапоги в конце седьмой главы.0007
Набоков сравнивает то, как Гоголь видел мир в противоположность тому, как видел мир любой другой писатель, и то, как человек видит мир в противоположность тому, как видит мир «фасеточный глаз насекомого». Вместо использования устаревших, заезженных описательных терминов, унаследованных от европейской литературы, таких как небо голубое, заря красная, листва зеленая и т.
д., Гоголь смог обновить литературу, введя желтые и фиолетовые цвета, описывая небо как « бледно-зеленый на восходе» или «снег ярко-синий в безоблачный день» — нововведения, которые «прозвучали бы еретическим вздором для вашего так называемого «классического писателя». В то время как описательные отрывки, такие как гоголевское описание сада Плюшкина, могут показаться современному читателю скучными и чрезмерными, во времена Публикация «Мертвой души » была такой же революционной для русской литературы, как искусство Мане было для французской живописи, утверждает Набоков.
Для Набокова Гоголь был удивительно оригинальным художником, и предпочтение Набокова сосредоточиться на художественных достоинствах Гоголя мешает ему принять «Мертвые души» как реформистское, нравственное произведение с важным посылом. Набоков обсуждает, как мертвые души крепостных «оживают» дважды на протяжении всей книги: один раз Собакевичем, который пытается заставить Чичикова платить за них больше, хвастаясь их заслугами, несмотря на то, что они уже умерли, и снова Чичиковым.
когда он просматривает свои купчие и начинает представлять себе жизнь всех имен перед ним. Набоков полагает, что гоголевское искусство достаточно хорошо в этих отрывках, чтобы оживлять мертвых и что «этические и религиозные соображения могли только погубить мягкие, теплые, толстые существа его [Гоголя] фантазии». Видение Гоголя для второй и третьей частей показалось Набокову нелепым. Он утверждает, что в первой части «Все персонажи… [являются] одинаково недочеловеками, и все живут в лоне гоголевской демонократии, [так что] наплевать, кто кого судит» и что попытка ввести сверхчеловеческое судить о правительстве или обществе во второй и третьей частях испортило бы прекрасное искусство первой части.
Мнение Набокова о «Мертвых душах» интересно и убедительно, но он, безусловно, чрезвычайно высокомерный и самоуверенный человек, и его эго определенно может помешать его идеям. Что вы думаете о его теории о том, что «Мертвые души» можно по-настоящему оценить только за их литературные достоинства, а не за их социальный комментарий? Должно ли иметь значение то, что один великий писатель может сказать о другом писателе?
1 Комментарий Рубрика: Анализ и критика, Мертвые души
soundcloud.com/player/?url=http%3A%2F%2Fapi.soundcloud.com%2Ftracks%2F44911501&width=false&height=false&auto_play=false&hide_related=false&visual=false&show_comments=false&color=false&show_user=false&show_reposts=false»> ***
Расшифровка эпизода с вопросами для обсуждения в конце:
Сексуальность Николая Гоголя и полы в «Мертвых душах» много литературной критики, и его работы продолжают поддаваться новым интерпретациям и по сей день. В, пожалуй, самой противоречивой критике «Мертвых душ» из когда-либо опубликованных «Половой лабиринт Николая Гоголя», впервые опубликованной в 1976, Симон Карлински утверждает, что Гоголь, который никогда не был женат и не имел серьезной подруги или любовницы, был гомосексуалистом. Карлинский, профессор славянских языков и литературы Калифорнийского университета в Беркли, утверждает, что сексуальная ориентация Гоголя, которую он не мог «принять или простить в себе», бессознательно проявляется через его литературу.
Карлинский доходит до того, что говорит, что подавленный гомосексуальность Гоголя является «недостающим ключом к загадке его личности», и объясняет его возможный творческий упадок и саморазрушение.
Карлинский предоставляет некоторую биографическую информацию, но по большей части книга представляет собой «исследование его сексуальности и ее проявлений в его литературном творчестве». Рассматривая все творчество Гоголя через такую призму, Карлинский приходит к выводу, что у Гоголя было «непреодолимое эмоциональное влечение к представителям своего пола и отвращение к физическому или эмоциональному контакту с женщинами». Карлински признает, что его косвенные доказательства могут показаться неубедительными, если их вырвать из контекста, но утверждает, что доказательства «в совокупности действительны, если рассматривать их… в совокупности». Поскольку этот подкаст вращается вокруг «Мертвых душ», мы не будем углубляться в анализ Карлински других работ, а сосредоточимся исключительно на изображении полов в «Мертвых душах».
Когда мы обсуждаем в нашем разделе о прошлом Гоголя, Карлинский начинает свой раздел о «Мертвых душах», указывая, что «один традиционный ингредиент плутовской романной формулы, который явно отсутствует в «Мертвых душах», — это распущенность героя и его обычные многочисленные сексуальные приключения. ». По мнению Карлинского, Чичиков «совершенно лишен какого бы то ни было полового инстинкта» и, как и все герои Гоголя, на протяжении всего романа лишен настоящего любовного или хотя бы вожделения интереса. Когда перед балом он получает письмо от анонимной поклонницы, он реагирует только «простым любопытством», а на балу вызывает «вражду [всех присутствующих женщин] своим неучтивым отсутствием внимания». Карлинский указывает, что и Владимир Набоков, и Андрей Белый выдвинули теорию о том, что единственным любовным увлечением Чичикова является его денежный ящик, в котором он носит свои деньги и деловые бумаги. Слово, которое Гоголь использует для обозначения портфеля, относится к женскому роду, и Гоголь предлагает читателю сравнить коробку с единственным главным женским персонажем повести, Коробочкой, чье имя по-русски означает «коробочка».
Единственным явным контраргументом теории Карлинского в отношении «Мертвых душ» является влечение Чичикова к губернаторской дочери. Тем не менее Карлински указывает на многие отрывки, изображающие это влечение в очень нетрадиционном, женоненавистническом свете. Во-первых, когда Чичиков впервые видит губернаторскую дочку, он понимает, что хотя в молодости она может быть чиста и привлекательна, «она кончится дрянью», как это неизбежно делают все женщины. Единственное счастье, которое она принесет мужчинам, размышляет Чичиков, будет состоять в двухсоттысячном приданом, которое могут предложить ее родители. На балу, когда Чичиков увидит ее в следующий раз, он подходит к ней, но не может заняться ею — он «заикается, отвлекает и становится почти бессвязным», а «девица так скучает, что все зевает». Но что наиболее показательно для Карлинского, так это то, что губернаторская дочь есть конечная причина «гибели и позора» Чичикова. Несмотря на то, что «она — персонаж, на котором держится сюжет и развязка книги», она, по крайней мере для Карлинского, антигероиня, которая ничего не говорит, не имеет имени и «всего лишь растворяется в обоях.
” Если бы этот роман написал кто-то другой, а не Гоголь, утверждает Карлинский, «дочь губернатора была бы той героиней, с которой у главного героя завязывается роман», но вместо этого она просто безликая никем, которая все портит Чичикову.
Из пяти землевладельцев, как отмечает Карлински, только двое женаты. Жена Собакевича в одном из своих единственных появлений в романе дает мужу пинка, когда узнает, что он восхищается Чичиковым, другим мужчиной. Другой женатый помещик, Манилов, описывается как чрезвычайно счастливый в своем браке, однако из-за этого все его хозяйственные дела находятся в полном беспорядке, так как он отвлекается на свою блаженную любовь к жене, которую описывает Гоголь. «с оттенком злого умысла», — утверждает Карлински. Единственный крупный персонаж, связанный с внебрачным, гетеросексуальным сексом, — это Ноздрев, персонаж, конечно, совершенно неприятный. Карлинский утверждает, что Ноздрев — единственный персонаж мужского пола, принадлежащий «в остальном полностью женской коалиции, из-за которой Чичиков впал в немилость».
В эту коалицию входят назойливая Коробочка, продавшая Чичикова в город, уже упомянутая губернаторская дочка и две сплетницы, на которых Гоголь акцентирует внимание в начале IX главы. Для Карлинского Ноздрев — лишь орудие женщин, из-за своего агрессивного влечения к ним, который «предает других мужчин в руки женщин».
Таков итог рассуждений Карлинского по поводу «Мертвых душ»: женщины и половые связи с женщинами не приносят ничего, кроме разрушения, и, как и в жизни Гоголя, здесь нет большого женского любовного интереса. Любопытно, что Карлинский даже не упоминает тот отрывок из «Мертвых душ», который был для меня самым откровенно гомосексуальным во всем романе: когда Манилов и Чичиков «сжались в напряженных объятиях и оставались так сцеплены целых пять минут. Действительно, обменявшиеся поцелуями были настолько сильными, что оба страдали от зубной боли большую часть дня».
Тем не менее, аргумент, представленный Карлинским, безусловно, убедителен, но вызывает некоторый скептицизм.
Во-первых, может ли кто-то действительно сделать справедливое суждение о сексуальности автора, основываясь на содержании его работы? И не читает ли гомосексуал Карлинский в своем анализе произведений Гоголя свои мысли, а не мысли Гоголя, как это легко сделать? Наконец, не преуменьшает ли Карлинский сексуальное влечение Чичикова к дочери губернатора? Когда Чичиков сталкивается в главе V с губернаторской дочерью, Гоголь пишет, что «при всяком состоянии жизни человек может узреть хотя бы раз в жизни видение, не похожее ни на что из виденного им прежде, которое на этот раз возбуждает в нем чувства совершенно в отличие от тех, что ему суждено испытать до конца своих дней». Далее он пишет, что губернаторская дочь внушала бы чувства большой любви и умиления молодому гусару или студенту, но Чичиков был «уже немолод и с осторожным, закаленным характером». Может быть, Чичиков просто неуклюжий парень, который никогда не умел вести себя с женщинами; это не обязательно означает, что он гей или что его создатель был геем.
Может быть, он просто больше озабочен деньгами и статусом, чем женщинами и сексом, потому что он лучше их приобретает. Эти вопросы интересны для рассмотрения, и трудно сказать, является ли критика Карлинского результатом блестящего психологического озарения или псевдоинтеллектуальным постфрейдистским аргументом.
***
Расшифровка эпизода с вопросами для обсуждения в конце:
Широкое влияние Николая Гоголя
из гоголевской «Шинели». Влияние, которое Гоголь оказал на следующее поколение русских писателей Золотого века, невозможно переоценить.
И когда модернизм вошел в картину в начале 20 -го -го века Гоголь оказал мощное влияние на бесчисленное количество русских и нерусских писателей. Стилистические, тематические и тональные элементы, которыми овладел Гоголь, многие из которых, безусловно, можно увидеть в «Мертвых душах», и передать будущим поколениям писателей, включают: склонность к сюрреализму и гротеску, тягу к реалистическим деталям, способность высмеивать абсурд современного общества.
Во многих новеллах Гоголя сюжет принимает странный оборот. В «Носе» мужчина неожиданно просыпается без носа. В «Шинели» встречается призрак. «Вий» и «Невский проспект» также содержат готические, сверхъестественные элементы. Некоторые считают Гоголя частью романтического движения, наряду с такими писателями, как лорд Байрон и Эдгар Аллен По, которые также включали сверхъестественные элементы ужаса, Гоголь обладал сверхъестественной способностью дезориентировать читателя сюрреалистическими рассказами об ужасах.
Хотя этот элемент гоголевского творчества лучше всего виден в рассказах Гоголя, «Мертвые души», безусловно, не лишены гоголевского кошмарного тона. Набоков утверждает, что «сам Чичиков есть просто плохо оплачиваемое изображение дьявола, коммивояжер из ада», и заявляет, что Гоголь «гораздо серьезнее верил в дьявола, чем в Бога». Созданная по образцу Inferno, первая часть может рассматриваться как адская аллегория. Склонность Гоголя к таким сверхъестественно-готическим штрихам оказала огромное влияние на многих писателей: «Метаморфоза» Кафки, в которой Грегор Замза просыпается букашкой, не так уж отличается от «Носа» Гоголя. В «Братьях Карамазовых» Достоевского сам дьявол противостоит среднему брату Ивану, а в булгаковском «Мастере и Маргарите» большая часть сюжета романа сосредоточена вокруг предпосылки посещения Советской России дьяволом, наряду с сожжением автором собственной спорной рукописи (кольцо какие-нибудь колокольчики?Мертвые души, часть вторая?).
Несмотря на свою склонность к странностям, Гоголь в то же время известен своим тщательно проработанным реализмом.
Удивительна его способность создавать живой, дышащий мир (особенно с помощью уподоблений и сравнений, о которых мы поговорим в нашем разделе, посвященном набоковской критике «Мертвых душ»), наполненный бесчисленным множеством вполне правдоподобных деталей. Одним из примеров такого мастерства является тщательно продуманная история капитана Копейкина, рассказанная почтмейстером в главе X, — целая десятистраничная жизнь не относящегося к делу персонажа, который вполне может быть плодом воображения другого вымышленного персонажа, дана с чрезвычайно точными подробностями. Другой такой раздел есть в главе 7, когда Чичиков пересматривает составленные им купчие мертвых душ. Он тратит страницы, воображая жизнь для всех мертвых душ, которые он купил. Представьте себе эту литературную задачу: здесь Гоголь подробно описывает жизнь вымышленных, умерших крепостных, как ее представляет себе еще один вымышленный персонаж. Настоящий гений Гоголя не в том, что эти выдуманные жизни крепостных так правдоподобны, а в том, что они правдоподобны, как чичиковские фантазии крепостных жизней.
Не случайно этот замечательный пассаж появляется сразу после того, как Гоголь представляет одну из самых убедительных защит литературного реализма.
Он начинает со слов: «Счастлив тот писатель, который, избегая скучных и отталкивающих персонажей, а также тех, которые поражают своей болезненной реальностью, обращается к персонажам, воплощающим высшие ценности человечества». Далее он говорит, однако, что такое [счастье] не является уделом «писателя, отважившегося вынести на всеобщее обозрение то, что всегда предстает перед человеческими глазами, все то, чего не замечает равнодушный взор, весь ужасный и шокирующее слизистое месиво из пустяков, засоривших нашу жизнь». Далее Гоголь подробно останавливается на том, как писатель, озабоченный реализмом, неправомерно не получит признания и аплодисментов; его участь обречена быть тяжелой, и одиночество, которое он испытает, будет «горьким», ибо «современное суждение не признает, что телескоп, направленный на солнце, и микроскоп, регистрирующий движения незамеченных насекомых, одинаково прекрасны».
В этом восхвалении реализма нетрудно заметить, что Гоголь пишет исходя из личного опыта; он сильно ценит художественную ценность запечатления реальности во всей ее сущности. Любовь Гоголя к деталям, вплоть до самых обыденных моментов, оказала огромное влияние на русскую литературу (на таких писателей, как Тургенев и Достоевский), и мы можем видеть, как далеко эта идея зашла у Льва Толстого, чьи масштабные произведения, такие как «Анна Каренина» и «Анна Каренина». «Война и мир» идеально отражают реальность во всех ее бесчисленных деталях. Реализм Гоголя также повлиял на французские литературные школы реализма и натурализма, в которые входили такие писатели, как Оноре де Бальзак и Эмиль Золя соответственно.
Хотя многие влиятельные приемы и темы Гоголя можно обсуждать целые страницы, последнее, что мы обсудим, — это его блестящее умение высмеивать абсурдность правительства и бюрократии. Наряду с пьесой «Ревизор» «Мертвые души» считаются величайшим сатирическим произведением Гоголя.
Весь сюжет «Мертвых душ» можно рассматривать как полный абсурд: неуклюжий шут, реализующий несколько блестящий, хотя и совершенно невротический и навязчивый план, использует бюрократическую лазейку, чтобы стать более приемлемым членом общества. История «Мертвых душ» — полное безумие, и, как и многое в «20 9В абсурдистской литературе 90–138 века (таких как «Процесс» Кафки, «В ожидании Годо» Сэмюэля Беккета, «Уловка 22» Джозефа Хеллера) Гоголь способен сообщить нечто трагически-героическое и человеческое о настойчивости главного героя в преследовании абсурдной цели. Уже в 1840-х годах Гоголь сумел увидеть нечто трагически нелепое в человеческом состоянии, и только почти через сто лет эта идея стала популярной в мировой литературе.
Как вы читали «Мертвые души»? Считаете ли вы книгу скорее сюрреалистической работой, частью реалистической фантастики, абсурдной сатирой или смесью всего/некоторых из них? Можете ли вы вспомнить какие-нибудь прочитанные вами книги, которые напоминают вам о приемах, которыми пользовался Гоголь?
Оставить комментарий Рубрика: Анализ и критика, Мертвые души, Без рубрикиDead Souls обзор фильма и краткое содержание фильма (2018)
Рецензии
Саймон Абрамс
Сейчас в эфире:
Powered by Просто посмотри
Если критика — это акт перевода, а я так думаю, то рецензирование великолепного китайского документального фильма «Мертвые души» продолжительностью 8,25 часа — это все равно, что писать «Заметки утеса» для истории антиправого движения Коммунистической партии Китая. чистка 1957-1958 (за это время: любой, кто считался противником партии, мог быть принужден к работе, и во многих случаях умирал в фермерских лагерях). Тем не менее, вот мы здесь, и есть «Мертвые души»: массивная, внушительная работа научно-популярного кино, которая требует внимания, несмотря на то, что это произведение искусства, которое на самом деле не требует нашего внимания, чтобы быть великим. Как монолит, эта штука просто есть. Это также просто здорово, иногда вопреки, а иногда из-за его мега-широты и размаха.
Реклама
Так что, если вы думаете о том, чтобы посмотреть или даже прочитать об этом фильме, знайте, что есть большая вероятность, что он раздавит вас, как букашку, и вам будет некого винить, кроме себя.
Тем не менее, «Мертвые души» — один из лучших фильмов года, независимо от того, нравится он вам или нет (возможно, он даже лучший). Это не совсем рекомендация, но она настолько близка к тому, что я могу сделать, когда пишу о фильме, который, ну, большой.
Вам может быть интересно: каково смотреть «Мертвые души»? Он в основном состоит из длинных, непрерывных дублей. Режиссер Бинг Ван намеренно редко (и показательно) обрывает или прерывает сцену, когда субъекты интервью (в основном выжившие из фермерских лагерей) иногда перебивают друг друга или когда внешние шумы вторгаются из-за кадра. Тем не менее, многие из наиболее поучительных сцен в «Мертвых душах» представляют собой интервью с вдумчивыми пожилыми субъектами, которым разрешено не торопиться, отвечая на нечастые вопросы Вана. Эти сцены интервью часто снимаются в плоских, но широких ракурсах, которые визуально помещают интервьюируемых в их дома или определяющую среду (часто в их многоквартирных домах, но иногда на фабрике, во дворе, на склоне холма и т.
объявляет о своем характере «сделай сам» в рамках продолжающегося «личного» (его выбор слова) проекта Вана. Ваш взгляд (и ваш разум) будут блуждать более чем в одной точке, пока вы смотрите «Мертвые души». Я не думаю, что Ван планировал это, но это, вероятно, все равно произойдет.
Но подождите, кто, по-вашему, сделал эту штуку и почему она такая длинная? Ну, это немного нагруженный вопрос. Режиссер Ван снимает фильмы, чья слоновья продолжительность, кажется, отражает его понимание того, как разговаривают и живут его сложные персонажи из рабочего класса. Но хотя в интервью он сказал, что кинозрители/критики не должны слишком вникать в метафорический смысл его работ, он явно не снимает фильмы, которые его персонажи могут легко использовать в качестве зеркал.
Фильмы Ванга представляют собой неограниченные кинематографические коллажи, очень похожие на фильмы американского документалиста Фредерика Уайзмана. Они улавливают определенное качество и поэтому говорят (и часто довольно хорошо) о проблемах, с которыми сталкиваются их экономически неблагополучные подданные.
Но такие документальные фильмы, как «Мертвые души», в основном предназначены для кинозрителей из высшего среднего класса, которые, как мы надеемся, замешаны в той же мере, в какой они информированы антиинституциональными нарративами Вана. Эти фильмы показывают вам, как в первую очередь поддерживаются экономические и политические системы: посредством наказания, отчуждения труда, который эффективно стирает и/или принижает личности и убеждения отдельных рабочих. Тем не менее, судя по таким фильмам, как «Мертвые души» (и «Горькие деньги», отличный 2,5-часовой документальный фильм, выпущенный Вангом ранее в этом году), кажется, что Ван знает (на каком-то уровне), что его персонажи не из того же экономического класса, что и его зрители, и при этом они не являются монолитной сущностью, определяемой исключительно их соответствующими банковскими счетами. Каждый из его персонажей несчастен по-своему, и это делает его фильмы — и их заведомо усложняющие взгляды на постиндустриальную китайскую жизнь — гораздо более сложными.
Но как попасть в «Мертвые души»? С некоторым усилием, хотя явно не таким, какое требуется, чтобы, скажем, толкнуть перегруженную похоронную тележку с массивным полным гробом вверх по крутому склону в только что вырытую могилу (как мы видим в ранней сцене около отметка 45 минут). В этой сцене есть некоторый фоновый шум; это может быть либо звук взрыва фейерверка, либо громкие стоны гроба, опускаемого в землю. В любом случае: то, что вы видите, это то, что вы чувствуете, это то, что вы получаете. Поэтому, если вы не можете пробиться (или интуитивно войти) в начало этой сцены, вы, вероятно, не сможете попасть в «Мертвые души».
Реклама
Но если потерпеть несколько минут, объекты Вана начинают все больше и больше походить на полностью сформировавшихся персонажей, за которых он в основном и обращается. Один скорбящий (Яньлинь, старший сын Чжинаня, покойного) плачет и пытается прыгнуть в открытую могилу, в то время как двое добровольцев-могильщиков изо всех сил пытаются столкнуть гроб покойного в яму в могиле.
«Ты не можешь так себя вести», — говорит другой скорбящий Яньлиню, все еще над землей. Но вовремя: Яньлинь соскальзывает в могилу своего покойного отца, а пытается проникнуть в плотно заполненную подземную яму внутри могилы, в которой сейчас находится гроб его отца. «Позовите мастера фэн-шуй, чтобы успокоить ситуацию», — говорит встревоженный скорбящий, на этот раз тщетно пытающийся удержать Яньлиня подальше от мини-могилы внутри могилы. Вот жемчужина драмы и человеческого интереса, которую зрители найдут в основе почти каждой сцены в «Мертвых душах». Вы просто должны быть готовы позволить Вану хорошенько покопаться, прежде чем он покажет вам что-то, о чем стоит написать домой.
Саймон Абрамс
Саймон Абрамс — уроженец Нью-Йорка и внештатный кинокритик, чьи работы были представлены в The New York Times , Vanity Fair , The Village Voice, и других изданиях.
Сейчас играет
Фильмы
Мертвые души (2018)
495 минут
Директор
