Краткое содержание платон софист: Платон «Софист» – читать онлайн

Платон — Софист читать онлайн

12 3 4 5 6 7 …22

Платон

Софист

Феодор, Сократ, Чужеземец из Элеи, Теэтет

Феодор. Согласно с вчерашним договором, Сократ, мы и сами пришли, как и следовало, да вот и некоего чужеземца из Элей родом с собою ведем, друга последователей Парменида и Зенона, истинного философа.

Сократ. Уж не ведешь ли ты, Феодор, сам того не зная, не чужеземца, но некоего бога, по слову Гомера который рассказывает, что боги, а особенно бог покровитель чужеземцев, бывают вожатыми у тех, кто имеет правую совесть, чтобы наблюдать как своеволие, так и законные действия людей? Так вот, может быть, это и за тобою следует кто-то из всемогущих богов, некий бог-обличитель, чтобы наблюдать и обличать нас, людей, неискусных в речах.

Феодор. Не таков нравом, Сократ, этот чужеземец, он скромнее тех, кто занимается спорами, и представляется мне вовсе не богом, но скорее человеком божественным: ведь так я называю всех философов.

Сократ. Прекрасно, мой друг. На самом деле, по-видимому, различать этот род немногим, так сказать, легче, чем род богов, ибо люди эти «обходят города», причем другим, по невежеству, кем только они ни кажутся: не мнимые, но истинные философы, свысока взирающие на жизнь людей, они одним представляются ничтожными, другим — исполненными достоинства; при этом их воображают то политиками, то софистами, а есть и такие, которые мнят их чуть ли не вовсе сумасшедшими. Поэтому я охотно порасспросил бы у нашего гостя, если это ему угодно, кем считали и как называли этих людей обитатели его мест.

Феодор. Кого же именно?

Сократ. Софиста, политика, философа.

Феодор. В чем же более всего состоит твое недоумение и как ты замыслил о том расспросить?

Сократ. Вот в чем: считали ли те все это чем-то одним, двумя или же, различая, согласно трем названиям, три рода, они к каждому из этих названий относили и отдельный род?

Феодор. По моему мнению, он не откажет рассмотреть это; не так ли, чужеземец?

Чужеземец. Это так: вам, Феодор, нет отказа, да и сказать-то не трудно, что они признают три рода, однако дать каждому из них ясное определение, что именно он такое, дело немалое и нелегкое.

Феодор. Воистину, Сократ, по счастливой случайности ты как раз затронул вопросы, близкие тому, о чем мы расспрашивали его, прежде чем сюда прийти. А он и тогда отвечал нам то же, что теперь тебе: он говорит, что об этих-то вещах наслушался достаточно и твердо их помнит.

Сократ. Так, чужеземец, не откажи нам в первом одолжении, о котором мы тебя просим. Скажи-ка нам вот что: как ты привык — сам в длинной речи исследовать то, что желаешь кому-нибудь показать, или путем вопросов, как это, например, делал в своих великолепных рассуждениях Парменид, чему я был свидетель, когда был молодым, а тот уже преклонным старцем?

Чужеземец. С тем, Сократ, кто беседует мирно, не раздражаясь, легче рассуждать, спрашивая его, в противном же случае лучше делать это самому.

Сократ. Так ты можешь выбрать себе в собеседники из присутствующих кого пожелаешь: все будут внимать тебе спокойно. Но если ты послушаешься моего совета, то выберешь кого-нибудь из молодых, например вот этого Теэтета или же кого-то из остальных, если кто тебе по душе.

Чужеземец. Стыд берет меня, Сократ, находясь теперь с вами впервые, вести беседу не постепенно, слово за словом, но произнося длинную, пространную, непрерывную речь, обращаясь к самому себе или же к другому, словно делая то напоказ. Ведь в действительности то, о чем зашла теперь речь, не так просто, как, может быть, понадеется кто-то, судя по вопросу, но нуждается в длинном рассуждении. С другой стороны, не угодить в этом тебе и другим, особенно же после того, что ты сказал, кажется мне неучтивым и грубым. Я вполне одобряю, чтобы собеседником моим был именно Теэтет, как потому, что и сам я с ним уже раньше вел разговор, так и оттого, что ты меня теперь к этому побуждаешь.

Теэтет. Сделай же так, чужеземец, и, как сказал Сократ, ты угодишь всем.

Чужеземец. Кажется, об этом не приходится более говорить. Что ж, после всего этого моя речь, по-видимому, должна быть обращена к тебе. Если же для тебя из-за обширности исследования что-то окажется обременительным, вини в том не меня, но вот этих твоих друзей.

Теэтет. Я с своей стороны думаю, что в таком случае я не сдамся; а случись что-либо подобное, то мы возьмем в помощники вот этого Сократа, Сократова тезку, моего сверстника и сотоварища по гимнастическим упражнениям, которому вообще привычно трудиться вместе со мной.

[Первоначальные частичные определения софиста]

Чужеземец. Ты хорошо говоришь, но об этом уж ты сам с собой поразмыслишь во время исследования, вместе же со мною тебе надо сейчас начать исследование, как мне кажется, прежде всего с софиста, рассматривая и давая объяснение, что он такое. Ведь пока мы с тобою относительно него согласны в одном только имени, а то, что мы называем этим именем, быть может, каждый из нас про себя понимает по-своему, меж тем как всегда и во всем должно скорее с помощью объяснения соглашаться относительно самой вещи, чем соглашаться об одном только имени без объяснения.

Однако постигнуть род того, что мы намерены исследовать, а именно что такое софист, не очень-то легкое дело. С другой стороны, если что-нибудь важное должно разрабатывать как следует, то здесь все в древности были согласны, что надо упражняться на менее важном и более легком прежде, чем на самом важном. Итак, Теэтет, я советую это и нам, раз мы признали, что род софиста тяжело уловить: сначала на чем-либо другом, более легком, поупражняться в способе его исследования, если только ты не можешь указать какой-нибудь иной, более удобный путь.

Теэтет. Нет, не могу.

Чужеземец. Итак, не желаешь ли ты, чтобы мы, обращаясь к чему-либо незначительному, попытались сделать это образцом для более важного?

Теэтет. Да.

Чужеземец. Так что же предложить нам — хорошо известное, а вместе с тем и маловажное, но допускающее объяснение ничуть не меньше, чем что-либо важное? Например, рыбак, удящий рыбу, не есть ли он нечто всем известное и заслуживающее не очень-то большого внимания?

Теэтет. Это так.

Чужеземец. Однако я надеюсь, что он укажет нам путь исследования и объяснение, небесполезное для того, чего мы желаем.

Теэтет. Это было бы хорошо.

Чужеземец. Давай же начнем с него следующим образом. Скажи мне: предположим ли мы, что он знаток своего дела, или же скажем, что он в нем неискусен, но обладает другой способностью?

Читать дальше

12 3 4 5 6 7 …22

Софист — читать онлайн бесплатно

Платон

Софист

ЛИЦА РАЗГОВАРИВАЮЩИЕ:

ФЕОДОР, СОКРАТ, ЗЕНОН ЭЛЕЙСКИЙ, ТЕЭТЕТ.

Феод. По вчерашнему[1] условию, Сократ, мы и сами с готовностью[2] пришли, и привели с собой этого иностранца, родом из Элеи, друга последователей Парменидовых и Зеноновых, большего философа.

Сокр. Уж не бога ли какого, под видом иностранца, как говорит Омир, привел ты невзначай, Феодор[3]? По словам Омира, людям, хранящим справедливый стыд, сопутствуют и другие боги, но особенно сопровождает их бог – покровитель иностранцев, с намерением видеть правды и неправды людей. Так, может быть, и с тобою пришел кто-нибудь из существ высших, какой-нибудь бог-обличитель, чтобы взглянуть на нас, слабых в слове, и обличить нас.

Феод. Не такой нрав у этого иностранца, Сократ; он умереннее тех, которые любят заниматься спорами. И мне кажется, этот муж – никак не бог, хотя божественный; потому что такими я объявляю всех философов.

Сокр. Да и прекрасно, друг мой. Впрочем, распознавание этого рода, правду сказать, должно быть не многим легче, как и рода божьего. По невежеству прочих людей, они представляются мужами очень разновидными; часто посещают города, – говорю не о поддельных философах, а о действительных, которые на жизнь дольнюю смотрят сверху, – и одним кажутся людьми ничего не стоющими, а другим – достойными всего; иные воображают их, как политиков, иные – как софистов, а иные думают о них, как о людях совершенно сумасшедших. Впрочем приятно было бы получить сведение от нашего иностранца, если ему угодно: чем почитают и как называют это в тех местах[4]?

Феод. Что такое?

Сокр. Софиста, политика, философа.

Феод. В чем же собственно и какое на этот счет у тебя сомнение, что ты вздумал предложить такой вопрос?

Сокр. Вот что: за одно ли все это принималось, или за два, или, так как здесь три имени, то различаемы были и три рода, и каждому согласно с одним из имен приписывался род?

Феод. Я думаю, он отнюдь не откажется объяснить это. Или как скажем, иностранец?

Ин. Так, Феодор, – отнюдь не откажусь; да и не трудно сказать, что эти-то почитаются тремя, – хотя ясно определить значение каждого порознь, – что такое он, – дело не малое и не легкое.

Феод. К тому же, по счастливому, конечно, случаю, Сократ, ты попал почти на тот самый вопрос, который мы предлагали ему, прежде чем пришли сюда, – и он, что теперь тебе, то именно отвечал тогда и нам: слыхал я об этом, говорит, довольно, и не забыл.

Сокр. Так не откажись же, иностранец; мы просим первого опыта твоей услуги. Скажи нам только: как ты привык, – сам ли по себе, одиночно, длинною речью раскрывать то, что хочешь доказать, или посредством вопросов, – которыми пользуясь, предлагал некогда прекрасные свои рассуждения и Парменид, когда я слушал его, быв еще юношею, а он уже глубоким стариком?

Ин. Если собеседник бывает не раздражителен и сговорчив, то легче говорить с другим, а когда напротив, – самому по себе.

Сокр. Так ты можешь избрать кого угодно из присутствующих; потому что все будут слушать тебя кротко. Впрочем, если послушаешься моего совета, то изберешь кого-нибудь из юношей: Теэтета, например, или кого иного, кто тебе по мысли.

Ин. Ах, Сократ! стыдно только мне что-то, вступая в беседу с вами в первый раз, говорить не понемногу, не слово за словом, а широко повести непрерывную речь, самому по себе, – хотя бы говорил и с другим, – как будто бы, то есть, я хочу показать себя. Ведь на самом деле теперешний вопрос предложен не так просто, как может казаться кому-нибудь, но требует рассуждения очень длинного. С другой стороны, и то опять: не сделать, что угодно тебе и этим, особенно когда ты уже сказал, что сказал, – представляется мне, гостю, неприличием и грубостью. А Теэтета-то я принимаю в собеседники тем более, что и прежде говорил с ним, да и ты теперь велишь мне.

Теэт. Так угодишь ли ты, иностранец, всем, если сделаешь так[5], как сказал Сократ?

Ин. На это-то, должно быть, еще ничего нельзя сказать, Теэтет; а надобно уже, после сего, как видно, обратить свою речь к тебе. Если же от продолжительности труда ты несколько утомишься, вини в этом не меня, а этих своих друзей.

Теат. Но пока пусть будет так, – я не думаю отказываться. Если же случилось бы что такое, – примем этого Сократа; Сократова соименника[6], а моего сверстника и товарища, которому не новость разделять со мною труды.

Ин. Ты хорошо говоришь; но к его помощи в продолжение разговора будешь обращаться особо, а теперь тебе надобно рассматривать дело сообща вместе со мною, и на первый раз начать, как мне представляется, софистом, исследуя и выражая словом, что такое софист. Ведь в настоящее-то время ты и я относительно этого сходимся только в имени, а о самом предмете, который им называется, каждый из нас, может быть, имеет свое особое понятие. Между тем всегда и во всем надобно скорее соглашаться касательно самого предмета, определяя его словами, чем касательно одного имени, без слов. Понять род людей, который мы думаем теперь исследовать, – понять, что такое софист, – не так легко. И опять, чтобы с успехом трудиться в делах великих, все и в древности постановили – сперва заниматься в том же отношении делами малыми и легкими, прежде чем приступать к великим. Поэтому теперь, Теэтет, такой мой совет и нам: находя трудным и неудобопонятным род софиста, наперед предварить его рассмотрением другого, легчайшего, – если ты не укажешь на путь иной, более удобный.

Теэт. Я не укажу.

Ин. Что же? хочешь ли, попытаемся взять пример от одной из вещей маловажных и приложить его к большей?

Теэт. Да.

Ин. Что же бы такое предложить, хотя удобопознаваемое и маловажное, однако ж, требующее не меньшего объяснения, как и предметы великие? Например, рыболов-удочник[7]: не всем ли известно это дело, и не правда ли, что не стоит оно особенно большего и серьезного внимания?

Теэт. Так.

Ин. Между тем самое дело и его объяснение, надеюсь, пригодны будут нам к тому, чего хотим.

Теэт. Это было бы хорошо.

Ин. Пускай. Начнем же так: скажи мне, искусником ли признаем мы его, Или каким-нибудь человеком, чуждым искусства, который, однако ж, имеет иную силу?

Теэт. Всего менее – чуждым искусства.

Ин. Но ведь искусств-то всех почти два вида.

Теэт. Как?

Ин. Земледелие, какое бы то ни было попечение о всяком смертном теле, и о теле сложном, формованном, которое мы назвали сосудом, также искусство подражательное, – все это вместе очень справедливо можно назвать одним именем.

Теэт. Как, и каким?

Ин. Все, чего прежде не было и что потом приводит кто-нибудь к бытию; таково, что приводящее, говорим, производит, и приводимое к бытию производится.

Теэт. Правильно.

Ин. Но то-то все, что мы сейчас только перечислили, своею силою относится к этому.

Теэт. Да, относится.

Ин. Так, заключая перечисленное под общим заглавием, назовем этоискусством производительным.

Теэт. Пусть.

Ин. Но после сего весь вид знания научный, барышнический, состязательный, охотнический, – так как он не мастерит ничего вышеупомянутого, а имеет дело с существующим и бывающим, то овладевая им словами и делами, то не допуская других до овладения, – особенно поэтому, во всех своих частях вместе, прилично может быть назван некоторымискусством приобретательным.

Резюме Софиста — eNotes.com

Скачать PDF PDF Цитата страницы Цитировать Поделиться ссылкой Делиться

Последнее обновление: 19 июня 2019 г., редакция eNotes. Количество слов: 423

Платоновский Софист явно оформлен как продолжение его Теэтета — , происходящее на следующий день и продолжающее предыдущее обсуждение. Два диалога образуют трилогию с Statesman 9.0006 и решить связанные с этим философские проблемы. Эти два произведения считаются одними из «поздних» диалогов Платона и, по мнению многих ученых, были написаны ближе к концу карьеры Платона. Они представляют собой развитую и зрелую мысль Платона, и часто предполагается, что они продвинулись дальше первоначального сократовского способа исследования (присутствующего в ранних диалогах) и «теории форм» средних диалогов к более сложному анализу языка, онтологии и эпистемология.

Писать эссе?


Получить пользовательский контур

Наша лаборатория сочинений поможет вам справиться с любым заданием за считанные секунды, независимо от того, изучаете ли вы Макбета или Американскую революцию. Попробуйте сегодня!

Начать эссе

В отличие от более ранних диалогов Платона, участники не включают предметы сатиры, а вместо этого все замечательные персонажи совместно ищут знания. Основные участники диалога следующие:

Есть элейский незнакомец, безымянный гость из Элеи — дома философов Парменида и Зенона. Он является основным докладчиком диалога и представляет позиции элейской школы философии, особенно ее веру в то, что знание может быть только неизменного бытия, а не изменяющихся явлений или вещей, которые становятся. Диалог довольно благоприятно изображает Парменида и незнакомца.

См. eNotes без рекламы

Начните 48-часовую бесплатную пробную версию , чтобы получить доступ к более чем 30 000 дополнительных руководств и более чем 350 000 вопросов помощи при выполнении домашних заданий, на которые наши эксперты ответили.

Получите 48 часов бесплатного доступа

Уже зарегистрирован? Войдите здесь.

Сократ также является крупным участником. Однако, в отличие от ранних диалогов, Сократ здесь предстает как относительно молодой человек, учащийся у элеатов, а не как центральная фигура диалога.

Второстепенный персонаж — Теодор; он пожилой и выдающийся математик.

Еще один второстепенный персонаж — Теэтет. Этот блестящий молодой математик, который в кадре «Теэтет» изображен умирающим от военных ран, — изображается своего рода идеальным учеником: скромным, умным и энергично стремящимся к знаниям.

Явная повествовательная дуга диалога заключается в поиске определения «софиста», термина, относящегося к профессиональным учителям риторики. Платон противопоставляет софистов, которые торгуют мнениями и предлагают знания в обмен на деньги, философам, которые ищут неизменную истину и не мотивированы деньгами.

Однако основная часть диалога посвящена онтологическим и эпистемологическим основаниям двух субъектов. Считается, что мнения софистов смешивают бытие с небытием и, следовательно, не могут быть истинным знанием, в то время как философ занимается бытием или вечными истинами. Язык рассматривается как проблема в диалоге; один из основных выводов аргумента состоит в том, что для того, чтобы заниматься философией эффективно, необходимо тщательно размышлять о языке и использовать его более точно, чем в обычной речи.

Ссылайтесь на эту страницу следующим образом:

«Софист — Резюме» eNotes Publishing Эд. Редакция электронных заметок. eNotes.com, Inc. eNotes.com 24 января 2023 г.

Примечание: При ссылке на интернет-источник важно указывать все необходимые даты. Цитата выше будет включать 2 или 3 даты.

  • Если есть три даты, первая дата является датой оригинала публикация в традиционной печати. Второе – это дата публикация онлайн или последняя модификация онлайн. Последняя дата сегодня date — дата, когда вы цитируете материал.
  • Если указаны две даты, дата публикации и появления онлайн то же самое, и будет первой датой в цитировании. Второе свидание сегодня date — дата, когда вы цитируете материал.

См. eNotes без рекламы

Начните 48-часовую бесплатную пробную версию , чтобы получить доступ к более чем 30 000 дополнительных руководств и более чем 350 000 вопросов помощи при выполнении домашних заданий, на которые наши эксперты ответили.

Получите 48 часов бесплатного доступа

Уже зарегистрирован? Войдите здесь.

Следующий

Анализ

Софист Платона — Классика — Оксфордские библиографии

Введение

Софист — диалог Платона ( г. р. г. 427–ум. г. ок. г. 347 г. до н. э.), который современная наука единогласно относит к его позднему периоду. Это размещение связывает его с другими более поздними диалогами; а именно, Государственный деятель, Тимей, Критий, Филеб и Законы . Также он тесно связан с предыдущими диалогами переходного периода; а именно, Парменид и Теэтет . Классификация «более поздних диалогов», первоначально предложенная Льюисом Кэмпбеллом в 1867 году, теперь является общепринятым взглядом на платоновскую хронологию. Ученые обычно предполагают, что Платон написал ее после второго путешествия на Сицилию (9 г.0076 с . 366–365 г. до н. э.), когда ему было за шестьдесят. Официальной темой Sophist является исследование и определение Софиста, что было главной заботой Платона со времен более ранних диалогов (например, Апология Сократа, Горгия, Протагора ). Метод деления ( diairesis ), использованный для определения, первоначально предложен в Федр и используется также в Statesman и Philebus . Но исследование Софиста сталкивается с некоторыми трудностями философского значения, касающимися лжи, образа, небытия и бытия. После решения этих трудностей он, наконец, определяет софиста как «подражателя мудрых». Диалог охватывает широкий круг философских тем и известен содержательными дискуссиями по онтологии, эпистемологии, логике и философии языка. Задаются такие онтологические вопросы, как следующие: можем ли мы говорить или думать о небытии? Что такое быть? Экзамен дает основу для логики и эпистемологии в следующих вопросах: Как возникает ложь? Что такое утверждение ( logos ), суждение и явление ( phantasia )? Затем современные ученые задаются вопросом, что такое отрицание и как можно различать различные употребления глагола «быть». Наконец, исследование истинной природы софиста поднимает вопросы образования, этики, политики, риторики, эстетики и космологии. Диалог, вероятно, читался и обсуждался в Академии Платона и поэтому оказал большое влияние на более поздних философов. Аристотель перенял многие достижения исследования, такие как определения «утверждения» и «истина/ложь», и критически использовал метод деления. С середины 20-го века аналитический подход пролил новый свет на логические аспекты диалога (в частности, на ложь, отрицание и глагол «быть»), поэтому необходимо учитывать контекст и развитие научных аргументов. во внимание, в то время как многие более ранние исследования сохраняют свою интерпретационную ценность. Более поздние исследования показывают более широкий спектр подходов к диалогу (отличных от аналитической традиции).

Общие обзоры

Обзор диалогов в платоновских работах доступен в Guthrie 1978 (включая полезные ссылки на научные дискуссии), но с тех пор специализированные дискуссии значительно продвинулись вперед. Вообще, есть два подхода к диалогу. Во-первых, монографии, такие как Cornford 1935, Bluck 1975, Rosen 1983, Benardete 1986, Notomi 1999 и Ambuel 2007, интерпретируют диалог как единое целое, поскольку читателю необходимо иметь общее представление о диалоге, чтобы понять каждую конкретную тему. или аргумент. Каждый автор уделяет особое внимание и представляет последовательную линию интерпретации, основанную на его или ее собственном предположении. Во-вторых, статьи в журналах или сборниках посвящены отдельным частям или темам диалога, часто со ссылкой на другие диалоги. Сосредоточившись на отдельных аспектах, они критически исследуют отрывки и логику этого сложного диалога. Читателям могут понадобиться обе стороны для решения философских вопросов в диалоге, но поскольку крайне важно увидеть, как диалог состоит из различных частей и уровней аргументации, им рекомендуется сначала обратиться к монографиям. До сих пор остается существенным вопрос о том, какое место диалог занимает в философии Платона. Корнфорд 1935, классическое исследование, соединяет Теэтет и Софист , чтобы показать, что знание обсуждается отрицательно и положительно в диалогах близнецов. В то время как Теэтет не может определить, что такое знание, потому что в нем отсутствует какая-либо ссылка на Формы, Софист в конечном итоге решает проблему и представляет существенное рассмотрение форм. Этот взгляд на Theaetetus — «унитарный» или «Чтение А», согласно Майлзу Берньету во введении к The Theaetetus Платона (Indianapolis, IN: Hackett, 1990) — предполагает, что теория Форм среднего периода несколько сохраняется в более поздних диалогах, и помещает Sophist в центр пересмотренной теории, наряду с с Philebus и Timaeus . Многие другие исследования воздерживаются от такой четкой позиции по отношению к Теэтету и склонны интерпретировать Софиста более или менее раздельно (но Кляйн 1977 и Benardete 1986 рассматривают трилогию). «Девелопменталистская» точка зрения склонна видеть явный отход этого диалога от более ранних диалогов в онтологии и эпистемологии. С другой стороны, многие исследования совпадают с исследованиями Фрэнсиса Корнфорда в том, что некоторые теоретические трудности, возникшие и оставшиеся нерешенными в Theaetetus , рассматриваются и окончательно решаются в Sophist ; например, объяснение «ложного утверждения».

  • Амбуэль, Дэвид. 2007. Образ и парадигма у Платона Софист. Лас-Вегас, Невада: Парменидес.

    Книга содержит анализ всего диалога, удобочитаемый перевод и приложение, в котором исследуются некоторые научные дискуссии. Он читает весь диалог как «апоретический», образуя reductio ad absurdum с намерением критиковать Парменида, чья неполная мысль ведет к софистике. Автор также внес свой вклад в Havlíček and Karfík 2011 и Bossi and Robinson 2013 (оба цитируются в сборниках статей).

  • Бенардете, Сет, изд. и транс. 1986. Платона Софист. Чикаго: ун-т. из Чикаго Пресс.

    Первоначально опубликовано как часть II книги «Бытие прекрасного» (Чикаго: University of Chicago Press, 1984), перевода и комментариев к трилогии, Theaetetus , Sophist и Statesman . Редактор, классик со штраусовским прошлым, обеспечивает проницательное и внимательное прочтение всего диалога.

  • Блак, Ричард С. 1975. Платон Софист : Комментарий . Под редакцией Гордона С. Нила. Публикации факультета искусств Манчестерского университета 20. Манчестер, Великобритания: Manchester Univ. Нажимать.

    Комментарий диалога от начала до 259Д, отредактированный посмертно (автор умер в 1963 году). Во введении редактора она сравнивается с тремя недавними работами: И. М. Кромби, . Исследование доктрин Платона, II, (Лондон: Routledge & Kegan Paul, 19).63), Frede 1967 (цитируется в разделе «Отношения величайших видов») и Owen 1971 (цитируется в разделе «Аргументы о небытии»). См. также Bluck 1957, цитируется в разделе Explication of Falsehood.

  • Корнфорд, Фрэнсис Макдональд, изд. и транс. 1935. Теория познания Платона : Теэтет и Софист Платона . Лондон: Кеган Пол.

    Текущий комментарий с переводом двух диалогов. Книга установила стандарт для современной науки на Sophist , даже если интерпретации Конфорда были подвергнуты критическому анализу более поздними комментаторами.

  • Гатри, В. К. К. 1978. Софист . В История греческой философии . Том. 5, Поздний Платон и Академия . У. К. К. Гатри, 122–163. Кембридж, Великобритания: Кембриджский унив. Нажимать.

    Глава в томе позднего Платона по истории греческой философии. Предоставляет стандартный вид диалога и основные ссылки обсуждений диалога до 1978.

  • Клейн, Джейкоб. 1977. Трилогия Платона : Теэтет, Софист и Государственный деятель. Чикаго: ун-т. из Чикаго Пресс.

    Комментарий трилогии начинается с Софиста , продолжается Теэтетом и заканчивается Государственным деятелем . Автор трактует их как драматическое единство для исследования бытия и других понятий.

  • Нотоми, Нобуру. 1999. Единство Платона Софист : Между софистом и философом . Кембриджские классические исследования. Кембридж, Великобритания: Кембриджский унив. Нажимать.

    DOI: 10.1017/CBO9781107297968

    Принимая определение софиста за основную проблему, эта монография исследует отношения центральных вопросов — явления, образа, лжи, небытия и бытия. Он показывает, как важный вопрос о различии между софистом и философом поднимает философские вопросы в едином проекте философского исследования.

  • Розен, Стэнли. 1983. Платон Софист : Драма оригинала и образа .

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *