Владимир Мау,

Ректор Академии народного хозяйства при Правительстве РФ

1. Введение

Основной задачей данной работы является проведение сравнительного анализа конкурентоспособности экономик Финляндии и России. Почему были выбраны именно эти две страны, которые, на первый взгляд, имеют мало общего, для проведения подобного сравнения? Финляндия – это небольшая страна, в то время как территория России – самая крупная в мире. Помимо всего прочего, политические системы этих стран имеют лишь отдаленное сходство. Тем не менее, есть ряд причин, который делает сравнительный анализ, предлагаемый авторами, обоснованным.

В середине XIX в. Финляндия и Россия были в числе тех экономически отсталых стран, которых еще не затронул процесс индустриализации. Финляндия входила в состав Российской империи и находилась на той же стадии развития, что и Россия. Россия и Финляндия стремились достичь экономического уровня западных стран, в чем Финляндия позднее значительно преуспела. Ученые из стран с более благоприятным географическим положением, а также многие российские исследователи часто в качестве объяснения отставания и экономической незрелости России ссылаются на ее неблагоприятное климатическое положение, которое, по их мнению, делает бесполезным и необоснованным ее сравнение с другими странами, например, с государствами Европейского Союза. Что касается географического положения Финляндии относительно других стран Европейского Союза, то оно вряд ли сильно отличается от России. Опыт Финляндии дает возможность усомниться в утверждении, что неблагоприятное географическое положение может служить обоснованием экономической отсталости. Финляндия имеет очень высокий рейтинг конкурентоспособности среди других стран мира, в то время как рейтинг России нуждается в улучшении. Экономический рост обеих стран после Второй мировой войны осуществлялся за счет значительных капиталовложений в промышленность. Однако эти капиталовложения были использованы неэффективно.

В рамках традиционного взгляда на понятие “конкурентоспособность” (в качестве примера можно привести Мировой экономический форум, Международный институт управления и Программу развития Организации Объединенных Наций) большое внимание уделяется таким показателям как НИОКР, образование, налогообложение, экономический рост, затраты на рабочую силу, политическая стабильность, доступность кредитования, минимальный уровень коррупции государственного аппарата и бюрократии. По этим показателям Финляндия демонстрирует очень хорошие результаты в области конкуренции. В данной работе дается описание, как был достигнут такой уровень конкурентоспособности, какие были извлечены уроки, и, в частности, проводится анализ причин нынешнего высокого уровня конкурентоспособности Финляндии с учетом глубокого экономического кризиса, который страна переживала в начале 1990-х гг. При этом особое внимание уделяется развитию страны в начале 1990-х гг.

Положение России в вышеупомянутом рейтинге довольно скромное. В работе проводится анализ конкурентоспособности Российской Федерации, исследуются основные причины ее отставания по этому показателю от ведущих стран мира. Помимо этого авторы пытаются найти истоки этого отставания, а также указать, на каких этапах российской истории они (истоки) возникли.

В настоящее время в дискуссиях о слабых сторонах конкурентоспособности российской экономики преобладают взгляды и мнения, которые неизменны в своей основе и принимаются как должное. Во-первых, считается, что низкая конкурентоспособность и экономическое отставание России являются качествами, присущими этой стране. В данной работе основной акцент сделан на причинах, приведших к слабости России в конкурентной борьбе, для чего проводится сравнительный анализ этапов экономического развития России и Финляндии. Во-вторых, слабая конкурентоспособность России связывается с ее географическим положением. Бытует мнение, что Россия, с точки зрения географического положения, представляет собой нечто чрезвычайно исключительное и ее отличие от других стран настолько велико, что она не может с ними конкурировать. Одна из целей данной работы – оспорить распространенную концепцию географического детерминизма, в соответствии с которой климатические условия России предопределяют ее неблагоприятное развитие.

Географическое положение Финляндии также имеет свою специфику. Страна находится в зоне сурового климата на значительном удалении от европейского центра. Нет сомнения в том, что тривиальный и прямолинейный сравнительный анализ экономик Финляндии и России на основе географического положения не имеет смысла и не позволит получить достоверные результаты. Тем не менее, при описании достижения высокого уровня конкурентоспособности и адаптационных процессов в Финляндии проведенный анализ можно дополнить некоторыми комментариями в рамках заданной темы.

Настоящее исследование имеет следующую структуру. Во втором разделе проводится анализ начального периода (исходной точки) развития Финляндии и России. Дается краткое описание экономического развития Финляндии со второй половины 60-х гг. XIX в.

Значительную часть XIX в. Финляндия входила в состав Российской империи. Справедливости ради необходимо отметить, что Финляндия имела особый статус автономии и особый режим в торговой политике (последнее представляет наибольшую важность для данного анализа), а также возможность самостоятельно создавать некоторые институты. Тем не менее, в тот период у Финляндии и России было много общего: поздняя, но ускоренная индустриализация, периферийное географическое положение и т.д. Обе они были экономически отсталыми по сравнению с другими европейскими странами. В данном разделе авторы стремились ответить на вопрос о степени сходства некоторых элементов в России и Финляндии на начальном этапе их индустриализации.

В третьем разделе дается описание экономического развития Финляндии, начиная с момента обретения независимости и до конца 1980-х годов. В первой части третьего раздела показано развитие Финляндии в 20-х – 30-х гг. ХХ века. Особый акцент сделан на переориентации внешней торговли страны. До 1917 г. основная часть внешнеторговых операций Финляндии приходилась на Россию, в то время как доля внешней торговли страны с Советским Союзом в период с 20-х по 30-е гг. ХХ в. была ничтожной. Основным ориентиром Финляндии во внешней торговле были западные страны. Особое внимание в данном разделе уделяется послевоенному периоду развития двух стран и делается это по двум причинам. Первая состоит в том, что это был период, когда страны активно стремились достичь западного уровня развития. Вторая причина – это был период, когда торговые отношения Финляндии и Советского Союза стали наиболее тесными и интенсивными. Финляндия после Второй мировой войны возобновила торговые отношения с Советским Союзом, которые имели для нее очень важное значение. В то же время Финляндия стремилась достичь уровня индустриальных стран Европы и создать скандинавский вариант страны всеобщего благосостояния. Этот процесс был ускорен высоким уровнем капиталовложений в экономику и активной политикой государства, направленной на поддержку конкурентоспособности лесной и металлообрабатывающей отраслей путем проведения девальвации национальной валюты. Несмотря на это, экономика Финляндии оставалась довольно закрытой, процесс интернационализации на уровне предприятий был ограничен. Наибольшее внимание уделялось двум отраслям экономики – лесной промышленности и машиностроению. В третьем разделе дается представление об основных принципах развития советской экономики. В частности, указывается на тот факт, что международные связи и внешнеэкономическая деятельность советских предприятий и экономики в целом находились на очень низком уровне.

В четвертом разделе основное внимание уделено периоду системного кризиса как в Финляндии, так и в России, а также объясняется, почему Финляндии удалось создать конкурентоспособную экономику, а Россия не смогла приспособиться к новым условиям. Россия и Финляндия испытывали трудности при попытке адаптироваться к условиям мировой экономики, однако применяемые странами стратегии практически не имели сходства. В целом в работе уделяется мало внимания вопросам политического развития, кроме четвертого раздела, где на этом делается акцент для объяснения различий в результатах процесса адаптации.

При исследовании причин экономического кризиса в Финляндии обычно акцентируют внимание на прекращении ее взаимных торговых отношений с Россией. Однако экономический кризис был вызван как внешними, так и внутренними факторами. Плохо управляемое снижение вмешательства государства в финансовую сферу явилось основной причиной экономического кризиса, однако некоторые внешние факторы, включая резкое сокращение внешнеторговых отношений между обеими странами, еще более обострили ситуацию.

В пятом разделе дается описание неудачно реализованного процесса трансформации в России. Проводится сравнительный анализ роли государства в процессах восстановления экономики. Большое внимание уделяется конкурентоспособности Финляндии и России в современных условиях. Представлены основные показатели экономического развития двух стран в условиях “новой мировой экономики”. Финляндия успешно адаптировалась к современным условиям и сумела поднять свою конкурентоспособность на высокий уровень. Сегодня финская экономика характеризуется производством узкоспециализированных товаров с высокой добавленной стоимостью, но эти товары конкурентоспособны и реализуются во всем мире (при этом основная часть сырья импортируется). Большая часть промышленных предприятий Финляндии принадлежит не только отечественным, но и иностранным акционерам.

России не удалось адаптироваться к условиям “новой мировой экономики”. Российская промышленность производит широкий ассортимент продукции в основном для внутренних рынков, используя внутренние мощности и собственное сырье. Экономика ориентируется преимущественно на производство товаров с низкой добавленной стоимостью, а предприятия принадлежат в основном отечественным акционерам.

Особое внимание в работе уделяется группам доминирующих производств в Финляндии и России. Делаются выводы о том, что различия определяются преимущественно ролью государства в стимулировании экономического развития и в создании инфраструктуры, что влияет на конкурентоспособность страны. В течение всего периода развития в Финляндии создавались дееспособные и стабильные государственные структуры управления, в то время как российские государственные структуры неустойчивы и не пользуются доверием в обществе, что препятствует повышению общей конкурентоспособности страны.

В заключительном разделе проводится анализ различий в путях, выбранных обеими странами, и подводятся итоги исследования, выполненного в предшествующих разделах. Делается попытка более широкого взгляда на вопрос конкурентоспособности при проведении сравнительного анализа экономик Финляндии и России. Там же указаны фундаментальные различия в инфраструктуре, которая должна способствовать повышению конкурентоспособности страны.

Особое внимание уделено следующим вопросам. Во-первых, была рассмотрена роль государства в различные периоды развития. Во-вторых, исследован вопрос интеграции экономики в мировую экономическую систему, включая внешнюю торговлю, обмен технологиями и прямые иностранные инвестиции. В-третьих, подчеркивается важность стабильности и понимания того, что такое стабильность. Является ли стабильность чем-то заданным или она создается с помощью сильного лидера?

1 января, 1900 г.

от Николая II до Сталина — Сергей Гуриев — Цена Революции — Эхо Москвы, 11.06.2017

М. Соколов― В эфире «Эха Москвы» программа «Цена революции», ее ведет Михаил Соколов, мы сегодня беседуем в Париже с Сергеем Гуриевым, главным экономистом Европейского банка реконструкции и развития, профессором университета Sciences Po в академическом отпуске. Добрый вечер, Сергей Маратович. И вопрос первый такой, собственно, о России ХIХ века, предреволюционной. Вот видите ли вы как экономист какие-то особенности ее развития, что-то ее отличало от других стран, скажем, индустриальных вот в этом периоде развития?

С. Гуриев― Спасибо большое, Михаил. На самом деле действительно Россия была нормальной развивающейся страной, наверное, лучшие показатели для сравнения – это развитие Японии в то же время. В эти годы Россия развивалась примерно с теми же темпами, как и Япония, примерно находилась на том же уровне развития, отставая, скажем, от Соединенных Штатов лет на сто. Но с другой стороны, многие европейские страны догоняли Соединенные Штаты очень быстро.

Что сказать о модели развития? В те годы, естественно, главный вопрос развития был построение современной промышленности. Каждая страна переходила от аграрного сектора к индустриальному. В России в предреволюционные годы в сельском хозяйстве было занято примерно 85% рабочей силы. По разным оценкам – некоторые оценки дают 80%, некоторые дают 90%, но вот те данные, которые мы используем в нашей работе про индустриализацию России совместно с моими соавторами Антоном Черемухиным, Олегом Цывинским и Михаилом Голосовым, мы предпочитаем использовать данные, которые показывают 85%. При этом в сельском хозяйстве производилось чуть больше половины ВВП. Действительно сельское хозяйство было гораздо менее производительным, чем промышленность и сектор услуг, и поэтому вопрос развития заключался в том, чтобы перевести людей и капитал из сельского хозяйства в промышленность. И, собственно, в этом смысле царская Россия, с одной стороны, развивалась достаточно быстро, промышленность строилась в последние годы в предреволюционной России быстрыми темпами, люди переезжали из деревни в город.

Но на самом деле этот процесс происходил не так быстро, как он мог бы, и часть проблем заключалась, естественно, как это известно, в достолыпинской России была проблема общины, эта проблема, мы считаем, несколько преувеличена, потому что на самом деле в общинах была совсем не вся земля. Тем не менее, это был один из барьеров перераспределения рабочей силы из села в город.

Вторая проблема – это была ограниченная конкуренция. В отличие, скажем, от Соединенных Штатов в России не было антитрастовой политики, более того, политика была против конкуренции, практически официально создавались синдикаты, промышленные ассоциации и объединения, которые контролировали цены.

М. Соколов― … железных дорог государством тоже была.

С. Гуриев― Это как раз положительный фактор, что российское государство строило железные дороги, соединяло рынки, тем не менее, и этого было не так много. Хотя, как ни странно, большинство сегодняшних российских железных дорог было построено до революции.

Тем не менее, главный вопрос, который мы исследуем, это как раз вопрос ограниченной конкуренции. На самом деле в России было трудно зарегистрировать акционерное общество, и в России было в двадцать раз меньше акционерных обществ, чем, скажем, в Великобритании, в несколько раз меньше, чем в Германии. Почему? Потому что царское правительство боялось, что российскую промышленность будут контролировать инородцы.

М. Соколов― И иностранцы.

С. Гуриев― Говоря откровенно, и инородцы, и иностранцы. Инородцы – евреи, российские граждане немцы и поляки, ну, и иностранцы. На самом деле инородцы – это действительно была важная проблема. История дореволюционных реформ – это история министров финансов, которые приходили к царю и говорили: нам нужно отменить эти ограничения, потому что без них не будет экономического роста, и в конце концов царь – тот царь, предыдущий царь, принимал решение: нет, для нас есть более важные вещи, чем развитие промышленности. И как ни странно, и 20 лет назад, и 50 лет назад, и сейчас проводятся исследования, которые показывают, что это был существенный барьер на пути развития российской промышленности.

М. Соколов― А ведь особый юридический статус имели не только инородцы, как вы говорите, там, евреи в черте оседлости, например, но и, например, тот же крестьянин. Крестьянин тоже, в общем, не имел тех прав, которые имел представитель другого сословия. Собственно, в экономическом плане эти юридические ограничения, они для крестьян именно, они существенны? Вот вы сказали, что община – это как бы не такой серьезный тормоз.

С. Гуриев― Община это действительно тормоз, но просто когда говорят о столыпинских реформах, считается, что это единственный тормоз. А с количественной точки зрения, как мы показываем в нашей работе, все-таки главный тормоз – это действительно ограничение входа на рынок, ограничение конкуренции промышленниками.

Что касается прав крестьян, то действительно, для того чтобы провести успешную индустриализацию, нужно обеспечить условия, для того чтобы крестьянин мог переехать в город, община действительно ограничивала это, потому что он не мог свободно продавать землю, которая ему принадлежала, она принадлежала не ему фактически, а общине, поэтому это был серьезный барьер для переезда крестьян в город.

Еще одна проблема – это, конечно, низкий уровень грамотности, это то, что необходимо для грамотности, образования, то, что необходимо для индустриализации. Но, как я уже сказал, другие страны проходили через это изначально и в Европе, и в Японии уровень образования был тоже низким, поэтому я бы сказал, что если вы меня спрашиваете об экономической модели, об отличиях особенностей развития индустриализации России, то в первую очередь, конечно, мы говорим именно о вот этих законах, которые ограничивали создание бизнеса, ограничивали конкуренцию и с точки зрения ограничения учреждения компаний, и с точки зрения сговора на рынках, которые позволяли защищаться от конкуренции как за счет синдикатов, так на самом деле и за счет высоких таможенных пошлин.

М. Соколов― Вы сказали, министры финансов там были – Вышнеградский, Витте, насколько они понимали эту проблему, вот о которой вы говорите, и были ли они эффективными реформаторами?

С. Гуриев― На самом деле действительно, когда мы читаем протоколы совещаний, переписку, обсуждение в правительстве, мы всегда видим один и тот же нарратив, что министр финансов понимает эту проблему, предлагает решить эту проблему, и либо на уровне премьер-министра, либо на уровне царя это не проходит. И в этом смысле все эти люди пытались что-то делать, но тем не менее, это работало не так хорошо именно потому, что царь предпочитал другие приоритеты, скажем так.

М. Соколов― Божья воля – он говорил.

С. Гуриев― Божья воля, да. На самом деле при всем при этом Россия развивалась, развивалась гораздо медленнее, чем могла бы, тем не менее, экономический рост был, промышленность росла, росли и доходы на душу населения, росло производство и в сельском хозяйстве, и в промышленности, и постепенно доля рабочей силы в сельском хозяйстве снижалась.

М. Соколов― Сергей, скажите, а вот золотой стандарт, на который перешла Россия при Витте, это было эффективное решение?

С. Гуриев― На самом деле по тем меркам это было как бы общепринято, это было золотым стандартом денежной политики.

М. Соколов― Другого не было.

С. Гуриев― Да, другого качественного способа проведения денежной политики практически не было, поэтому это было важно для обеспечения макроэкономической стабильности. В целом опять-таки Россия отставала от других стран по степени развития финансовых рынков, но тем не менее, она пыталась их догнать, рынки создавались, инвестиции, в том числе иностранные, так или иначе привлекались в конце концов, в том числе через финансовые рынки, в том числе через облигации, для того чтобы иностранцы инвестировали в российские активы, конечно, золотой стандарт был крайне полезен.

М. Соколов― Какова роль была иностранного капитала? Вот все эти кредиты, мы с вами в Париже, тут до сих пор можно купить разнообразные облигации, так сказать, с не отрезанными купонами, а не отрезаны они обычно с декабря 1917 года.

С. Гуриев― Да, это очень хороший вопрос. На самом деле в первую очередь в такой стране, как Россия, которая проходила этап индустриализации, доступ к иностранным инвестициям был критически важен, в том числе потому что технология была в первую очередь за границей, и деньги в том числе тоже были за границей. Потому что государство занималось, естественно, строительством дорог, а для того чтобы инвестировать в промышленность, нужно было привлекать деньги откуда-то. Часть этих денег была привлечена изнутри страны, но, безусловно, нужны были иностранные деньги.

Но в первую очередь, конечно, нужны были иностранные технологии, потому что вся промышленность, она не могла возникнуть ниоткуда. И до революции и после революции российская промышленность была, как это делалось и в любой другой развивающейся стране, любая промышленная революция, любая индустриализация была основана на иностранных технологиях.

М. Соколов― А доступ на российский рынок, он не был ограничен, собственно, от государственного вмешательства? Или не забирало ли государство основную долю иностранных кредитов? Скажем, я смотрю по мемуарам Витте, там все время возникает тема: государство займет, там, на войну, государство займет на после японской войны и так далее.

С. Гуриев― Да, безусловно, это было важное ограничение, особенно в последние годы царской России, когда государство выходило на рынок заимствований, и тем самым вытесняло частных заемщиков. Это, безусловно, важная проблема.

Но еще раз скажу, самая главная проблема – это действительно тот факт, что царь лично хотел одобрять устав каждого акционерного общества, это действительно ограничение экономического развития, когда каждому инвестору, каждому предпринимателю понятно, что приоритетом является не экономическое развитие, а вот такая ложным образом понимаемая безопасность.

М. Соколов― Вот вы сравнили Россию с Японией, а почему именно вы берете, как такой вариант другого развития, именно Японию? Потому что Россия проиграла ей в войне, или есть какие-то другие факты?

С. Гуриев― Нет, это очень хороший вопрос, дело не в войне, а дело в уровне развития. Если посмотреть на то, с кем можно сравнить Россию, Россия отставала лет на 30-50 от крупных европейских стран, лет на 90-100 от Соединенных Штатов по уровню развития. И была примерно на том же уровне развития, как и Япония.

М. Соколов― Это в каком году?

С. Гуриев― Во все последние дореволюционные годы. Данные в России начинаются примерно с 1885 года, собраны относительно неплохие данные, которые продолжаются до 1913 года. Это данные Пола Грегори, который сейчас работает в Стэнфордском университете. Есть данные, недавно собранные, с 1913 по 1928 год моим коллегой Андреем Маркевичем и Марком Харрисоном, который работает в Уорвикском университете, ну и данные по советской России на самом деле существуют достаточно давно, с 50-60-х годов, это данные Бергсона, данные Монсона Паула и так далее. Но в целом, если говорить о последних двадцати-тридцати годах царской России, то уровень развития и темп развития примерно соответствуют японским. Если вы спросите: с кем еще можно сравнить? Ну на самом деле больших стран, для которых есть данные в тот период, не так много.

М. Соколов― Италия, Австро-Венгрия, например.

С. Гуриев― Да, Италия, Австро-Венгрия были немножко впереди, Германия была существенно впереди, Америка была далеко впереди, а Япония была как раз на этом уровне развития.

М. Соколов― А их стратегия и тактика чем отличалась от российской? Вот в развитии экономическом.

С. Гуриев― Все делали примерно одно и то же, но действительно, как я уже сказал, в Германии в разы было больше корпораций, в Англии было еще больше корпораций, потому что эти страны не так сильно хотели контролировать бизнес.

М. Соколов― А Япония?

С. Гуриев― Япония – это хороший вопрос. Да, в Японии действительно был приоритет милитаризации, с другой стороны, конечно, после эпохи Мэйдзи, естественно, был именно по причине того, что они хотели резко сократить отставание, безусловно, был приоритет привлечения инвестиций и технологий. Естественно, там были свои феодальные институты, и, например, есть целый ряд исследований, который говорит о том, что большим барьером были феодальные институты, в том числе для создания среднего класса, в какой степени члены семьи феодалов могли или не могли перейти в современную экономику.

М. Соколов― То есть, меньшая мобильность?

С. Гуриев― Меньшая мобильность, так скажем, образованной рабочей силы.

М. Соколов― На ваш взгляд, насколько существенным фактором было несоответствие политических институтов достигнутому уровню экономического развития в России? То есть, все боролись в то время, имеется в виду, партии, группы либеральные, не либеральные, за политическое представительство, за Думу, Конституцию и так далее, если посмотреть глазами экономиста, можно ли было без этого обойтись, имело ли самодержавие возможность развивать страну и без этого?

С. Гуриев― Да, это очень важный вопрос. Если говорить в терминах марксизма и ленинизма, это несоответствие производственных отношений и производительных сил. На самом деле, как ни странно, в современной экономике тоже есть такой, извините за выражение, нарратив, теория институциональной экономики, когда действительно речь идет о том, что нам нужны политические институты, которые способствовали созданию правильных экономических институтов. И во многом, если почитать книгу Асемоглу Робинсона, которая переведена сейчас на русский язык, «Why Nations Fail», там говорится именно об этом, что если у вас неправильные политические институты, то очень вероятно, что экономическое развитие будет заторможено.

В царской России, вот с нашей точки зрения, с точки зрения наших исследований, главным барьером было именно это, что царское правительство было устроено таким образом, что оно останавливало принятие решений по либерализации рынка, по созданию условий для развития бизнеса. Можно ли бы это было сделать без демократизации? Такие примеры есть, в том числе есть примеры и в поствоенном развитии мировой экономики. Например, сегодняшняя Южная Корея сначала смогла провести индустриализацию, а потом провела демократизацию. Но с другой стороны, вот есть вполне конкретные барьеры, которые царское правительство вполне сознательно оставило на месте и в некоторых случаях даже усилило, несмотря на то, что эти барьеры оказали существенное влияние на развитие экономики, отрицательное влияние.

М. Соколов― К 1905 году какие это могли быть барьеры?

С. Гуриев― Это барьеры о регистрации бизнеса, это отсутствие антитрастовой политики. В эти годы уже в Америке не было никаких сомнений, что антитрастовая политика нужна, что синдикаты и трасты вредны. Тем не менее, царское правительство вполне сознательно не позволяло проводить либеральную экономическую политику. И в этом смысле если бы в России был парламент, который отражал бы мнения предпринимательского сообщества и образованных профессионалов, интеллигенции, то, безусловно, такой парламент голосовал бы за реформы. Мы видели, что на самом деле столыпинское правительство услышало эту неудовлетворенность, и некоторые реформы были проведены, но, как выяснилось, это было слишком поздно.

М. Соколов― А вы можете оценить, собственно, влияние столыпинской реформы на развитие России в этот момент? Кстати говоря, Дума все-таки четыре созыва проработала, но два бестолково, а два, в общем, что-то они довольно серьезное принимали.

С. Гуриев― Да, безусловно. Но, как я уже сказал, к сожалению, реформы начались слишком поздно, и поэтому трудно оценить их влияние на развитие экономики. В нашей работе мы на самом деле оцениваем влияние такого рода реформ на развитие и мы показываем, что если бы удалось убрать эти барьеры, то российский ВВП рос бы гораздо быстрее. Но есть опять-таки работа моего коллеги Андрея Маркевича с авторами Полом Кастанедой Дауэром и Евгенией Черниной, которая показывает, что столыпинские реформы действительно привели к повышению мобильности и производительности в сельском хозяйстве, и в этом смысле столыпинские реформы были нужны, другое дело, что, к сожалению, после того, как уже началась война, очень трудно честно оценить их эффект на экономический рост, в том числе и в промышленности. Но в целом то, что была реформирована община, то, что повысилась мобильность крестьян, естественно, привело к доступу промышленных предприятий к более дешевой рабочей силе, к мобильности труда и тем самым к росту в промышленности.

М. Соколов― Вы сказали слово «гораздо», это такое не экономическое слово, гораздо быстрее, а, собственно, как быстрее могла бы развиваться экономика? Вот в цифрах есть что-то?

С. Гуриев― Да, у меня есть цифры, и прямо вот честно вам скажу, что вот если бы не было этих монопольных искажений, то наша цифра такая: 55%, российский ВВП был бы на 55% выше. Но, понимаете, все эти цифры относительно абстрактные, потому что они зависят от ваших предположений о том, как именно устроены были бы эти барьеры, как именно развивалась бы экономика – ну вот такие оценки есть в нашей статье. И, безусловно, это было важной проблемой. И так как ваша программа называется «Цена революции», сразу скажу, что когда мы говорим о постреволюционной экономической политике, то устранение этих барьеров было очень важной составляющей постреволюционной экономической политики.

М. Соколов― Если все было не очень хорошо, а местами даже плохо, за счет чего тогда Россия вышла, как пишут – может быть, я ошибаюсь – на второе место по темпам экономического развития к 1913 году в мире?

С. Гуриев― Вы знаете, темпы сами по себе, естественно, выше у стран, которые в большей степени отстают. И в этом смысле более богатые страны всегда растут более медленными темпами. Но вот за эти 28 лет между 1885 и 1913 годом, за которые существуют данные, Россия с точки зрения ВВП на душу населения росла темпами 2% в год, даже 1,8% в год. Это темпы роста хорошие по тем временам, но не являющиеся чем-то невозможным или слишком впечатляющим. При этом промышленное производство росло, естественно, быстрее, сельскохозяйственное тоже росло, но медленнее. Но тем не менее, это высокие темпы по тем временам, но ничего сверхъестественного. При этом, еще раз скажу, это была нормальная развивающаяся страна с искажениями, с проблемами, но страна, которая, наверное, в конце концов стала бы развитой страной.

М. Соколов― Скажите, а вот фактор аграрного перенаселения, о котором пишут, и всякий голодный экспорт и прочее, вы это учитываете? Вот есть такая теория, что Россия вывозила зерно в ущерб собственному населению.

С. Гуриев― Вы знаете, как устроена индустриализация? Если у вас есть огромный сельскохозяйственный сектор, и вы хотите построить промышленность, вам нужно закупать оборудование. Чтобы закупать оборудование, нужно что-то экспортировать. Так как вы ничего больше, кроме сельскохозяйственной продукции, не производите, вы экспортируете сельскохозяйственную продукцию так или иначе. И все страны прошли через это, и никакого другого способа догоняющей индустриализации просто нет.

Поэтому Россия должна была вывозить зерно. Ну, не только зерно, но и другие сельскохозяйственные продукты. Но действительно в России был в том числе и голод, когда бы неурожай в 1891 году, и это такой парадокс, что страна, у которой голод, вывозит зерно, действительно это большая проблема. Но в целом вывоз зерна был единственным способом провести индустриализацию. Естественно, в голодные годы нужно кормить свое население и вывозить меньше зерна, но в целом в среднем уровень жизни в России рос, производство и в сельском хозяйстве, как я уже сказал, и в промышленности росло, поэтому нельзя сказать, что это было что-то сверхъестественно катастрофически плохое.

М. Соколов― Вот Первая мировая война, как вы ее учитываете в тех тенденциях, которые были? Во всех практически странах был очень сильный тренд на государственное регулирование экономики, вот что с российской экономикой случалось?

С. Гуриев― Сразу вам скажу, что в нашей работе мы рассматриваем период 1885-1913 года, а потом уже сразу переходим к индустриализации 1928-1940.

М. Соколов― Это самое интересное.

С. Гуриев― Мы самое интересное пропустили, опять-таки, порекомендую работу Маркевича и Харрисона, которая смотрит именно на 1913-1928 год. И причина для нас заключается в том, что нам нужны достаточно детальные экономические данные, для того чтобы делать наши оценки, которых за этот период просто нет – ни за период войны, ни за период новой экономической политики. И как раз Маркевич и Харрисон собирают эти данные…

М. Соколов― … военного коммунизма или новой экономической политики?

С. Гуриев― И военного коммунизма, и новой экономической политики. То есть, для новой экономической политики есть отрывочные данные, которых, к сожалению, недостаточно для того, что мы делаем. Но скажу сразу, что во время гражданской войны и военного коммунизма российский ВВП на душу населения снизился примерно на 40%. Это оценки Маркевича и Харрисона.

М. Соколов― А вот интересно, к 1917 году насколько он снизился? Собственно, имеется в виду поводы для революции были экономические?

С. Гуриев― Да, были, безусловно, были. И нижней точкой был 1918 год, самой нижней точкой. В оценках Маркевича и Харрисона самая нижняя точка – это 1918 год, ну вот снижение было к 1917 году, насколько я помню, процентов на 30, но вот такого рода величины. Тем более, эти оценки, естественно, являются приблизительными, потому что к этому моменту уже были введены каточки, рационирование, и поэтому когда вы говорите об уровне жизни в каких-то ценах, то у вас возникает проблема, как учитывать дефицит.

А наоборот 20-е годы – это был период феноменального роста, самое успешное десятилетие, ну, не десятилетие, семилетие в российской истории.

М. Соколов― Вот вы уже сказали, Сергей, о экономическом росте 20-х годов, но все-таки давайте мы напомним еще раз слушателям об экономическом разрушении, которое происходило в период военного коммунизма и так далее. Вы сказали, что довольно мало данных.

С. Гуриев― Ситуация была отчаянной. 40% — это большой спад. Я вам так скажу, что во время великой депрессии спад был гораздо менее существенным, было примерно 25%.

М. Соколов― Великая депрессия?..

С. Гуриев― В Америке. Ну, и в Европе тоже, но в Европе я не помню данные. При этом могу вам сказать, что с точки зрения спада в России в 90-е годы тоже, в принципе, если вы посмотрите на ВВП на душу населения, спад был 40%. При этом надо сразу сказать, что, конечно, когда вы говорите о сравнении до перехода к рынку и после перехода к рынку, естественно, уровень жизни снизился не на 40%, потому что часть ВВП – это государственные инвестиции, которые являются абсолютно не эффективными и не вносят, особенно в конце советского периода вклада в уровень жизни.

М. Соколов― Это на изготовление всяких танков и так далее.

С. Гуриев― Да. Когда реформаторы пришли к власти, они обнаружили, что танков достаточно, чтобы провести примерно три мировых войны. Но тем не менее, если говорить серьезно, вот если смотреть просто на уровень ВВП на душу населения, то он в середине 90-х годов был на 40% ниже, чем в 90-м году, при этом спад начался еще до перехода к рынку. Ну, не будем слишком много об этом говорить, просто 40% — это огромная величина.

И, безусловно, это был повод для революции в том смысле, что люди понимали, что правительство не может справиться ни с вызовами безопасности, ни с вызовами экономического спада. При этом до войны, как я уже сказал, развитие продолжалось, пусть более медленными темпами, чем могло бы, но тем не менее, Россия росла, в ней строилась промышленность, поэтому если бы не было войны и революции, то, наверное, действительно мы говорили бы о стране, которая была бы нормальной европейской страной.

М. Соколов― Мы продолжим наш разговор с Сергеем Гуриевым после недолгих объявлений.

РЕКЛАМА

М. Соколов― В эфире программа «Цена революции», ведет ее Михаил Соколов. Мы в гостях у Сергея Гуриева, профессора университета Sciences Po.

Вот новая экономическая политика, которую вводят большевики в ответ на крестьянские восстания, каковы были возможности сохранения этой системы в течение такого относительно длительного времени? Есть разные оценки, там, всерьез и надолго или не всерьез и надолго – что вы об этом думаете, что вам цифры подсказывают?

С. Гуриев― Есть книга британского историка Боба Аллена, которая называется «Farm to Factory», мне кажется, она тоже переведена на русский язык, которая говорит в целом о том, что это был самый хороший шанс советского правительства на экономическое развитие, он делает экстраполяции того, что было бы с экономикой, если бы новая экономическая политика продолжалась, и говорит о том, что новая экономическая политика действительно была очень разумной экономической политикой, если мы примем за данность то, что у власти остается правительство, которое ненавидит рынок, не принимает идеи о том, что крупной промышленностью может владеть частный бизнес.

Но потом, очевидно, новая экономическая политика была свернута не по экономическим, а по политическими причинам, и опять-таки, я бы хотел порекомендовать книги выдающегося историка Олега Хлевнюка, который, собственно, обсуждает то, как принимались решения в сталинском Политбюро, и показывает, что Сталину хотелось колебаться то влево, то вправо в зависимости от того, кого он воспринимал в этот самый момент как своего внутреннего политического врага. И в 1928-1929 году ему нужен был левый разворот, который он, собственно, и осуществил.

М. Соколов― А у этой системы была возможность, что называется, я бы сказал так, окрестьянивания? Вот была такая утопия Александра Чаянова известного экономиста, который считал, что Россия может развиваться как нормальная такая аграрная крестьянская страна с элементами демократическими, постепенно возникающими. Ну и, кстати говоря, многие страны Восточной Европы в то время шли по этому пути, провели там разнообразные аграрные реформы, практически не было исключений, чтобы они нигде не проводились, там и Польша, и Чехословакия, и Венгрия, и Болгария, все они немножко уменьшили крупные землевладения и дальше двигались по пути такого эволюционного развития. Вот такой шанс у России мог быть?

С. Гуриев― Россия была и оставалась крупной аграрной страной, и действительно здесь что бы ни делало советское правительство, даже в конце сталинской индустриализации в 1939-1940 году по нашим оценкам примерно 65% рабочей силы было в сельском хозяйстве, после всех этих драконовских мер и так далее. Поэтому, безусловно, сельское хозяйство оставалось важнейшим фактором развития России. Другое дело, что если речь идет о повышении производительности в сельском хозяйстве, вам нужны тракторы. Тракторы крестьянин производить сам не может, поэтому нужна промышленность. Поэтому любое развитие, с приоритетом сельского хозяйства или без, должно было подразумевать ускоренное развитие промышленности.

Другое дело, как вы правильно говорите, что к земельной реформе подход может быть разный. То, что сделало советское правительство, оно лишило крестьян собственности на землю – будем называть вещи своими именами – репрессировало самых успешных крестьян – речь идет о репрессиях в отношении миллионов людей. И в этом смысле, конечно, это не могло не повлиять самым отрицательным образом на производительность труда в сельском хозяйстве. По нашим оценкам производительность в сельском хозяйстве снизилась в годы индустриализации настолько сильно, что даже к 1940 году, когда она немного восстановилась, она была существенно ниже тренда, если мы проведем тренд от царских времен, этот тренд был по-прежнему выше того, что мы наблюдали в сталинской системе.

М. Соколов― То есть, в принципе, здесь был идейный фактор, то есть, большевики не хотели дать возможности сложиться, как они выражались, базе капитализма, скажем, в деревне в виде этих крепких крестьянских единоличных хозяйств. Поэтому было принято решение о коллективизации, ну, и как инструмент – изъятие зерна тоже у колхозов.

С. Гуриев― Безусловно. Был еще очень важный фактор. В принципе, в 20-е годы в Советском Союзе возникло экономическое обоснование такого рода политики. Есть так называемая модель Фельдмана-Преображенского, для своего времени это была передовая экономическая наука и с точки зрения методов, и с точки зрения подхода к экономическому анализу вообще. Советские экономисты Фельдман и Преображенский сказали, что для того, чтобы провести индустриализацию, необходимо изъять то, что называется сельскохозяйственный излишек. То есть, лишнее зерно у сельского хозяйства нужно изъять, нужно, естественно, продать на экспорт, купить оборудование, инвестировать в промышленность.

М. Соколов― А Сталин их осудил, объявил троцкистами, а через некоторое время эту идею осуществил, но в другом немножечко жесточайшем варианте.

С. Гуриев― Именно так, Михаил, как я уже сказал, я всячески рекомендую прочитать книги Олега Хлевнюка, который показывает, что в данный конкретный год с точки зрения политической целесообразности для Сталина было важно бороться с левым уклоном, тогда он осуждал левых и говорил, что нужно проводить правую политику. После чего, так как советское правительство в то время было не очень компетентно во всех вопросах, эта политика проваливалась, он назначал за это ответственных, занимал противоположную позицию и проводил другую политику. И таких колебаний было достаточно много, и, как вы правильно говорите, практически каждый политический конкурент Сталина был в тот или иной момент раскритикован, в некоторых случаях осужден и расстрелян, и в этом смысле не нужно думать, что у Сталина была какая-то идеология. Сталин был политик, который хотел удержаться у власти, и для консолидации власти в течение нескольких лет он колебался от самых левых до самых правых позиций и обратно.

М. Соколов― А был ли реальный вариант провести индустриализацию без репрессий, без разрушения сельского хозяйства? При том, что мы, предположим, принимаем задачу, которую ставил все-таки перед собой Сталин – быстрое создание военно-промышленного комплекса в течение несколько лет, пользуясь низкими ценами на мировом рынке на оборудование и снятием ряда барьеров как раз на ввоз этого оборудования в советскую Россию из США, например, тогда этот Альберт Кан проектировал десятки заводов.

С. Гуриев― Безусловно такой вариант был, и действительно, когда люди говорят о советской политике, они действительно забывают о том, насколько огромный ущерб был нанесен и сельскому хозяйству, и промышленности. Надо сказать, что советское правительство было крайне некомпетентно и с точки зрения создания промышленности, производительность труда в промышленности была крайне низкой, производительность труда в сельском хозяйстве была естественным образом разрушена. Действительно если мы посмотрим опять-таки на Японию, там индустриализация происходила, происходила достаточно быстрыми темпами, без расстрелов сотен тысяч, миллионов людей, без голода.

Естественно, что если мы подумаем о том, как производилась коллективизация – ну, нельзя себе представить, что отбор собственности на землю, доведение до голодной смерти миллионов людей может быть рациональной экономической политикой.

Например, вот даже если вам наплевать на жизни миллионов людей, которые погибли от голода, стоит подумать хотя бы о том, что голодные крестьяне, естественно, съели всю тягловую силу. И несмотря на всю индустриализацию в 1939 году количество лошадиных сил в сельском хозяйстве было существенно ниже, чем в 1927 году, потому что всех лошадей и быков съели до такой степени, что даже те тракторы, которые были созданы и поставлены в сельское хозяйство, были недостаточны для того, чтобы компенсировать этот удар.

И, естественно, если говорить о голодных смертях, о нехватке человеческого капитала, о разрушении возможностей по образованию, которые тоже были необходимы для индустриализации, первая пятилетка была действительно катастрофой.

М. Соколов― А если вернуться чуть-чуть назад, может быть, я тут пропустил, вы где-то сказали, что у революции были некие плюсы, были сняты определенные барьеры. А можно назвать эти – как это сказать – благодеяния революции? Как, по-моему, Олеша писал.

С. Гуриев― Действительно прежде чем говорить об этом, я бы хотел сказать, что, что бы мы сейчас с вами ни обсуждали с точки зрения экономических причин и факторов, нет никаких цифр, которые могли бы оправдать то, что было сделано советским правительством с точки зрения репрессий, доведения до голода миллионов людей, это действительно преступления, которые не имеют оправдания.

Что касается экономических факторов. Я уже упомянул книгу Асемоглу Робинсона, который пишет фактически про историю развития всех стран и каждой страны в отдельности. И как раз про советскую индустриализацию они пишут, что барьеры, которые существовали между сельским хозяйством и промышленностью, Сталин сломал жестокими, но эффективными методами. Что это значит? Это значит, что то, о чем мы говорили с вами, до революции, что недостаточна была мобильность между деревней и городом, в сталинские годы все-таки гораздо быстрее люди переезжали из деревни, где нечего было есть, в город, где что-то можно было все-таки есть. И вот те цифры, с которых мы начали наш разговор, 85% рабочей силы в сельском хозяйстве к концу сталинской индустриализации превратились в 65%.

И вот еще раз скажу: что такое индустриализация в те годы? У вас есть два сектора в экономике – низкопроизводительное сельское хозяйство и высокопроизводительная промышленность. Поэтому экономический рост, он устроен так: вы хотите, чтобы выросла производительность в сельском хозяйстве, вы хотите, чтобы выросла производительность в промышленности и вы хотите перевести рабочую силу из сельского хозяйства в промышленность. Сам процесс перевода ресурсов из сельского хозяйства в промышленность по определению увеличивает совокупную производительность в экономике.

Что сделал Сталин? Сталин перевел, как я уже сказал, 20% рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность, и это привело к повышению производительности в экономике. Но при этом некомпетентность, жестокие методы и экспроприация привели к тому, что и в сельском хозяйстве производительность была ниже, чем она могла бы быть, и в промышленности производительность была ниже, чем она могла бы быть. И в этом смысле вот из этих трех факторов, которые заключаются в росте производительности в каждом из двух секторов, а также в переводе ресурсов из низкопроизводительного сельского хозяйства в более производительную промышленность, Сталин действительно внес свой вклад в перевод труда в промышленность, но действительно внес отрицательный вклад в рост производительности в каждом из этих двух секторов.

М. Соколов― А что можно сказать об экономике ГУЛАГа, собственно, которая была составной частью этой всей системы, была ли она каким-то тормозом развития, или там опять же были какие-то плюсы, как теперь любят некоторые доказывать – там, мобильность рабочей силы, возможность обеспечивать какие-то великие стройки в отдаленных местах и так далее?

С. Гуриев― Ну как вам сказать, я бы вспомнил великого писателя Войновича, который описывал переговоры Чонкина с председателем колхоза Голубевым. Когда Голубев сказал, что, конечно, от рабского труда, как нас учат классики марксизма-ленинизма, небольшая выгода, но в нашем положении и от малой выгоды отказываться грех. После чего согласился на то, что Чонкин привел ему плененных чекистов, для того чтобы они работали в его колхозе.

Я бы сказал об этом именно так, что, безусловно, человека, который занимается сколь угодно свободным трудом, трудно назвать сталинского рабочего свободным человеком, но тем не менее, безусловно, он является гораздо более производительным, чем человек, который работает в лагере. И, безусловно, нет никаких аргументов, которые могли бы сказать, что с точки зрения страны в целом репрессивный труд является более производительным, чем свободный.

И, как я уже сказал, действительно Сталин перевел многих крестьян в промышленность, часть из этих крестьян работали не в городах, а в лагерях, это с точки зрения экономики все равно не сельское хозяйство, а промышленное производство, строительство и так далее, но, безусловно, это гораздо менее производительный труд, чем труд рабочих в городах. Поэтому я не могу себе представить никаких экономических аргументов, которые могли бы это подтвердить. Мы не так много знаем о производительности экономики ГУЛАГа, но все что мы знаем, это, конечно, то, что производительность в ГУЛАГе была существенно ниже, чем производительность в промышленности в городах.

М. Соколов― Сергей, можно ли доверять сталинской статистике? Вот вы используете те цифры, которые давала официальная статистика, но вот мы знаем, что, например, одну перепись населения признали неправильной, поскольку не понравились данные исчезновения населения из-за голодомора и репрессий, значит, сделали вторую. Вот как с экономической статистикой?

С. Гуриев― Это очень правильный вопрос, мы в том числе ведь используем и переписи тоже, для того чтобы понимать, кто работал в каком секторе. И к счастью, в конце 80-х – в начале 90-х годов вышли работы демографов, которые получили доступ к переписи 39-го года, и я так понимаю, что некоторые из этих исследователей были и в вашей программе. Но в целом американские исследователи безусловно давно переживали по этому поводу, и начиная с 50-60-х годов пытались делать кое-какие поправки.

М. Соколов― Я помню, Игорь Бирман, у него была книга «Лукавая цифра», по-моему, что-то такое.

С. Гуриев― Мне кажется, Григорий Ханин. И Бирман тоже, да. Мы общались на самом деле с Ханиным, и он заслуживает всяческого уважения, и некоторые из его альтернативных оценок мы тоже используем и показываем, что наши результаты не сильно меняются от этого. На самом деле есть целый ряд проблем, некоторые из них являются объективными, потому что когда у вас идет такое огромное преобразование структуры экономики, то на самом деле даже трудно понять, какие именно индексы цен использовать и так далее и тому подобное, то что называется проблема Гершенкрона. Есть субъективные проблемы, связанные действительно с подделкой данных, но в целом в конце концов экономика тех лет была относительно простой, и в этом смысле, если мы знали количество тонн стали, угля, произведенных в промышленности, это давало достаточно неплохие оценки того, насколько растет промышленность вне зависимости от того, как устанавливались цены.

Тем не менее, наш анализ, честно скажу, что наш анализ относительно грубый, мы используем двухсекторную модель, современные американские исследователи, когда они смотрят на развитие американской экономики, они всегда используют трехсекторную модель, у них гораздо лучше данные. Но тем не менее мы считаем и мы показываем, что наши результаты достаточно устойчивы по отношению к ошибкам в данных, мы используем разные альтернативные источники данных, мы получаем примерно одни и те же результаты. В целом еще раз хочу сказать, что мы, когда делали эту работу, мы очень много сил потратили на это, и мы очень гордимся тем, что мы создали вот эту базу данных, которая покрывает 1885-1913 год до революции и 1928-1940 после революции, и мы призываем всех исследователей использовать эти данные.

М. Соколов― Скажите, а как оценить уровень жизни вот в этот сталинский период, условно говоря, после индустриализации, после коллективизации, есть ли оценки роста, падения?

С. Гуриев― Да, это очень хороший вопрос, потому что действительно уровень жизни – это совершенно другая проблема. Оттого, что вы производите больше танков, необязательно это означает, что растет ваш уровень жизни. И мы пытаемся разными способами оценивать потребление на душу населения. Уже упомянутый мной Боб Аллен пытается оценивать и количество калорий, и среднюю заработную плату, и в целом надо сказать, что все эти оценки, естественно, относительные, в том числе и потому, что еще нужно учитывать, что те люди, которые пережили репрессии, это не репрезентативная выборка, потому что слишком много людей попало в тюрьму или погибли от голода и репрессий.

Я думаю, что самый хороший показатель уровня жизни – это как раз данные демографов, которые говорят о продолжительности жизни, и в том числе те данные, которые меня потрясли. Как раз это работы Андреева и соавторов, это продолжительность жизни в 30-е годы. Например, в 1932 и в 1934 году продолжительность жизни была примерно 39-40 лет, насколько я помню. Ну, это нормальная величина для такого уровня развития, немножко ниже, чем должна была быть, но тем не менее. Но в 1933 году продолжительность жизни по их данным была 10 лет. Это означало, что в 1933 году погибло очень много маленьких детей. И, безусловно, это катастрофические данные, и когда вы начинаете думать об этом, то говорить о количестве стали или квадратных метрах на душу населения становится гораздо труднее.

М. Соколов― Скажите, а вот черный рынок можно подсчитать в связи с этим? Он существовал всегда, и при Временном правительстве, и при Ленине, и при Сталине тоже, несмотря на все мифы о борьбе с коррупцией.

С. Гуриев― Безусловно, был и черный рынок, и коррупция, и при Ленине, и при Сталине. Мы на самом деле детально не исследуем этот вопрос, и как раз есть целый ряд работ, которые смотрят на коррупцию в сталинские годы, как раз вот я еще раз сошлюсь на своего коллегу Андрея Маркевича, который в том числе смотрит на то, как Сталин «пытался» бороться с коррупцией – пытался в кавычках – бороться с коррупцией ротацией членов ревизионных контрольных комиссий. Но в целом, безусловно, черный рынок существовал, безусловно, если посмотреть на расхождения между ценами в магазинах и ценами на рынке, то, особенно в начале 30-х годов, были расхождения, естественно, в разы. И это в том числе и в работах Боба Аллена показано, насколько это были разные показатели, в том числе если говорить об уровне жизни, если вы смотрите на реальное потребление, поправленное на ценах в магазинах, или на реальное потребление, поправленное на ценах на черном рынке. Ну и там нормальные последствия – регулирование цен, модели коммунистического подхода к тому, что нужно простому человеку.

М. Соколов― На ваш взгляд, могут ли ваши исследования интерпретироваться в плюс к Сталину? Скажем, какая-нибудь фраза: страна превратилась из аграрной в промышленную – за нее нынешние адепты Сталина ухватятся и скажут, что, вот видите, мы достигли больших успехов благодаря Иосифу Виссарионовичу и большевистской партии. Ну, я понимаю, что есть актуальные сегодня задачи, почему за это хватаются, но тем не менее.

С. Гуриев― Я действительно не хочу говорить о сегодняшних политических реалиях, но скажу следующее, что наше исследование, и мы делаем аналогичное исследование сейчас для Китая, например, где тоже были те же самые вызовы и проблемы, мы делали оценки и для Китая современного после 1978 года, но основные наши результаты, они для Китая Мао Цзэдуна.

М. Соколов― То есть, и террор, и голод…

С. Гуриев― И террор, и голод, и так далее. И надо сказать, что при всех проблемах Мао Цзэдуна, и при том, что голод был больше, даже Мао был не таким жестоким индустриализатором. То есть, он перемещал людей из деревни в город более медленными темпами, в том числе и потому, что его партия была партией крестьян, а не партией рабочих или бюрократов. И голод в Китае был очевидно не запланированным, а просто следствием некомпетентности. В то время, как голод в Советском Союзе был просто сознательной политикой – нужно было изъять зерно у крестьян, для того чтобы его экспортировать и купить оборудование.

Значит, точно отвечая на ваш вопрос, скажу следующее. Вот если сформулировать наши результаты в нескольких словах. Во-первых, царская экономика была неэффективной и могла бы развиваться быстрее. Она развивалась, она росла, но она могла бы развиваться быстрее.

Во-вторых, сталинская экономика действительно провела индустриализацию, но эта индустриализация могла пройти бы и быстрее, и менее жестокими темпами, что показывает в том числе пример Японии. Вот, собственно, основные результаты нашей работы. При этом сталинская экономика превысила дореволюционный царский тренд очень не намного и только в самые последние годы 30-х годов.

Ну и более такой детальный взгляд на наш результат – это взгляд как раз на то, что Сталин своими методами уничтожил и производительность в сельском хозяйстве, и на самом деле производительность в промышленности. При этом то, что он сделал для развития страны, это был огромный скачок с точки зрения перевода сельского населения в город. Ну, или в лагеря. Вот, собственно, такой более детальный взгляд.

Но в целом, если говорить, что Сталин построил промышленность – это так. Можно ли было эту промышленность построить по-другому, без жестоких методов и такими же темпами или более быстрыми темпами? Ответ: можно. Другие страны это сделали. И в этом смысле нет причин считать, что Сталин был эффективный менеджер. Если уж и оценивать его управленческие качества, то, конечно, он был человек с экономической точки зрения некомпетентный и неэффективный. Как политик он был, безусловно, крайне успешный политик с точки зрения того, что он смог консолидировать свою власть и остаться у власти.

М. Соколов― Спасибо. В эфире «Эха Москвы» была программа «Цена революции», ее вел Михаил Соколов, а нашим гостем был главный экономист Европейского банка реконструкции и развития, профессор Sciences Po в академическом отпуске Сергей Гуриев.

Почему промышленная революция началась именно с Англии

Технический прогресс всегда был призван улучшать жизнь людей, но редко когда эти изменения происходили безболезненно

Индустриальную революцию отсчитывают обычно с первой трети XVIII века, родиной ее называют Англию, а поводом — технические изобретения, обеспечившие переход от ручного труда к машинному.

Существует множество взглядов на этот процесс. Сам термин появился лишь в XIX веке. Есть авторы, считающие, что промышленная революция началась в XIII веке с распространением мельниц. Уже в конце XV века в Англии заработали первые доменная печь, печатный станок и шахтный водяной насос. В 1482 году английский парламент установил, что шляпы, изготовленные «человеческими усилиями», превосходят те, что сделаны сукновальными машинами. Видимо, машин было уже достаточно для создания конкуренции ручному труду и конфликт был масштабным, раз дело дошло до парламента.

Язвы отечества и поющие ткачи

Чтобы лучше понять природу промышленной революции и заложенные в ней противоречия, надо согласиться с тем, что дело не в простой механизации труда. Механические новинки были известны еще в античности. Экономические взлеты до XVIII века переживали и Нидерланды, и Германия, и Италия — многие английские достижения были результатом лишь промышленного шпионажа. Не меньше колоний, чем у Англии, было у Испании. Промышленная революция — нечто большее; она была и причиной, и следствием, и частью социальных перемен.

Металлургический завод в Барроу. Гравюра, XIX век

В Англии конец XV века — это период завершения феодальных войн и начала экономического подъема. «Король-купец» Эдуард IV стал первым за 200 лет монархом, не оставившим после себя долгов. В Англии появились «новые дворяне», джентри, которые не просто получали ренту, а вели активную экономическую деятельность. Они делали ставку на овцеводство и сукноделие, изгоняя тысячи крестьян со своей земли.

Массовое бродяжничество вызывало негодование властей. «По причине обращения под пастбище земель, которые обычно находились под пашней… в некоторых деревнях, где раньше двести человек находили занятие, теперь заняты два или три пастуха, а прочие впадают в праздность», — разгневанно вещал парламентский билль от 1489 года. Мануфактурная обработка шерсти распространялась в сельской местности, приводя к упадку ремесленные центры в городах.

В XVI веке процесс приобрел размах. Толпы бедняков стали настоящим бичом. «Что им остается другое, как не воровать и попадать на виселицу или скитаться и нищенствовать?» — сокрушается Томас Мор, автор «Утопии», критикуя аристократов-овцеводов. Обнищавшим крестьянам зачастую ничего не оставалось, кроме найма на мануфактуры или шахты. Бедность оказалась, можно сказать, первородным грехом индустриализации. Она боролась с бедностью и порождала ее.

Впрочем, кто-то воспринимал происходящее позитивно. Писатель Томас Делонэ (1543–1600) в романе «Джек из Ньюбери» описывает крупную мануфактуру: «В большой и широкой мастерской стояло двести станков, и двести человек работали за этими станками. Рядом с каждым из этих рабочих сидел хорошенький мальчик и весело управлял челноками. В другой зале двести веселых кумушек изо всей своей силы чесали шерсть и, работая, все время пели». В следующем зале работают «двести молодых девушек в красных юбках с белыми платками на голове» — они прядут целый день, «никогда не прерывая своей работы», и тоже постоянно поют «нежными голосами подобно соловьям». Далее следуют дети бедняков, сортирующие шерсть, — они получают по пенсу в день, «не считая того, что их кормили в продолжение всего дня, и это было для них огромной помощью».

Фабрика. Гравюра, XIX век

Красильщики, сукновалы, гладильщики — все сплошь хорошо сложенные и постоянно поют. Идиллия выглядит неправдоподобной с учетом того, что мы знаем об условиях труда в то время, современный читатель обратит внимание и на детский труд, и на беспрерывную работу прядильщиц, но автор сам был ткачом и знает, о чем пишет. Видимо, положение на крупном предприятии приводит его в восторг по сравнению с тем, что творилось в мелких мастерских.

Переплавка сознания

Революции нужна подготовка; на протяжении полутора веков Европа, и Англия в особенности, рвала с феодализмом. Старая аристократия уходила — уже не было показателем престижа число крепостных, мерилом успеха становились деньги. Простой люд с землей терял и корни. Крестьянин, глава большой семьи, вряд ли захотел бы менять род занятий, но лишенные всего люди становились склонны к риску, восприимчивы к новому и более терпимы.

Под давлением новой сельской промышленности ломалась старая цеховая организация, хотя гильдии еще долго оставались оплотом реакции. Так, лентоткацкий станок был изобретен в Данциге в 1579 году, но изобретателя, по легенде, утопили; заново этот станок изобрели спустя четверть века в Голландии. Через полтора века Джон Кей, придумавший «летучий челнок» для ткацкого станка — один из символов промышленной революции, — был вынужден бежать во Францию от гнева коллег-ткачей. Таких примеров много.

Женщины, работающие на станках Американской шерстяной компании, Бостон, 1912 год

Новые промышленники игнорировали гильдейские правила, например об ученичестве будущих мастеров. Городские ремесленники охраняли, как сейчас бы сказали, права малого и среднего бизнеса. А сминал их парадоксальный, вынужденный альянс нарождающейся олигархии и пролетариата.

Перековка сознания средневекового жителя шла полным ходом — церковная Реформация, Ренессанс, освоение Нового Света. Их общим знаменателем было освобождение менталитета людей. Человек учился в принципе быстро и охотно приспосабливаться ко всему новому, включая еду, менять условия жизни, быть мобильным, обмениваться информацией.

Символической вершиной стала Английская революция, когда в 1649 году был казнен Карл I, — впервые народ лишил жизни своего монарха, и этот пример важен, чтобы увидеть, до какой степени дошла у англичан готовность отрекаться от традиций. Ученые спорят о том, почему промышленная революция состоялась именно на острове — не исключено, что именно политические инновации стали «философским камнем».

В Китае, к примеру, абсолютизм со своей тягой к стабильности лишил общество динамики прогресса. В исламском мире к достижениям «неверных» относились вовсе нетерпимо. «Вследствие того, что в Европе технические изменения осуществлялись усилиями частных лиц в децентрализованном, политически конкурентном окружении, они могли происходить на протяжении долгого времени, делать большие скачки и не терять своего импульса», — указывает историк Джоэль Мокир.

Европа перенимала изобретения у Востока — но не наоборот, и в широком смысле промышленная революция обеспечила еще и европоцентричность мира. Цинизм оказался обратной стороной тяги к личной свободе — активно разрослась работорговля. Империи начали спор за колонии, бурно росла торговля, а значит, развивались кораблестроение, страхование; строились каналы и платные дороги. Начало XIX века — старт железнодорожной эпохи, и пионером снова становится Англия.

Вход в тоннель в Уотфорде. Раскрашенная гравюра. Томас Талбот Бери, 1837 год

Большими скачками

Население в Британии неуклонно росло с XVI века, увеличивая, с одной стороны, безработицу и бедность, но с другой — потребление. Сельскому хозяйству пришлось сделать большой скачок; мелкие собственники балансировали, становясь либо крупными фермерами, либо наемными рабочими. Власти выпускали закон за законом, обязывавшие трудоспособных бедняков работать. Стремительно возникает индустрия добычи угля — горняки, в основном как раз лишенные земли крестьяне-переселенцы, находились в самом низу социальной лестницы.

Развитие торговли вело к росту городов, который стал лавинообразным. Бедняки концентрировались в работных домах, формируя то, что Карл Маркс назовет «промышленной резервной армией». Скоро она хлынет на фабрики.

Алексис де Токвиль в 1835 году описывает, к примеру, Манчестер как настоящий ад: население города выросло в десять раз с 1760 по 1830 год, достигнув 180 тыс. человек. По большей части все это был рабочий пролетариат, иммигранты, жившие скученно и скудно. Им, так же как женщинам и детям, можно было почти не платить.

Вид на Манчестер. Томас Кресвик, XIX век

Остановиться было уже невозможно. Появлялись все новые вызовы; так, колонизация Индии спровоцировала поток дешевых тканей, местная промышленность должна была ответить своим удешевлением, достигаемым за счет технических новаций. Изобретательство плюс развитие идей собственности порождает развитие патентной системы (она берет свое начало еще в XV веке в Венеции) — новаторы уже могли зарабатывать.

Нормой стали ранние браки, что индуктировало новый всплеск демографии. Люди требовали благосостояния, новых товаров — промышленность же могла сделать их дешевыми лишь за счет экономии на труде.

К периоду, который условно называют «вторая промышленная революция» (вторая половина XIX — начало XX века), углубились и новаторские, и социальные тенденции. Был прорыт Суэцкий канал, по дну Атлантики пролег телеграфный кабель — но копился и негатив. Механический ткацкий станок с приводом от паровой машины (power loom) стал «настоящим социальным бедствием», как оценивает его историк Фернан Бродель: «На улицу были выброшены тысячи безработных, заработная плата упала настолько, что сделавшаяся ничтожной стоимость рабочей силы продлила за пределы разумного ручной труд несчастных ремесленников».

Неудивителен всплеск движения луддитов, пытавшихся разрушать машины. Однако прогресс делал свою работу: зарплата рабочих все равно неуклонно росла, из массы обездоленных выделялись фракции синих воротничков, части «среднего класса», который выигрывал от индустриализации. Второй этап промышленной революции выделяет не только изобретение электричества и бензина, но и то, что население, цены, ВНП и зарплата начинают расти в промышленных странах примерно в одном темпе.

Положение европейских рабочих улучшалось в том числе за счет появления новых центров дешевой рабочей силы в Азии. И тем не менее если неравенство между обществами росло, то внутри общества оно сглаживалось. Впрочем, слишком медленно, и вот в середине XIX века возникают тред-юнионы и вскоре — лейбористские и социал-демократические партии. Второе важное движение — стремление государств не отставать в развитии от соседей приобретает характер соревнования и приводит к развитию национализма. Оба этих процесса сойдутся в итоге в точке Первой мировой войны и революций.

Революции и глобализация

Глобализация — вот что обеспечивало бурное развитие в это время. В первой половине XX века, эпохе войн, обособления и деколонизации, тренд оказался подорванным. Пауза, вероятно, была необходима для выравнивания последствий социальных кризисов — но одновременно она подчеркнула пропасть между странами. Бывшие колонии по большей части не могут преодолеть технологический разрыв до сих пор.

Хлопковая плантация. Гравюра, XIX век

Только в 1980-х годах, с падением либо трансформацией коммунистических режимов, глобализация возобновилась. Страны Азии, согласившись влиться в фарватер Запада, получили экономический рост. Компьютеры и мобильные телефоны наверняка были бы изобретены все равно, но без глобализации это не приобрело бы характера революции. И снова мы видим те же причины и те же следствия: свобода как локомотив развития, глобальное расслоение, рост городов с армиями подсобных рабочих, обеспечивающих передовые практики (как курьеры — онлайн-торговлю), растворение мелких предпринимателей, подрыв трудовых отношений и так далее. Прогресс повышает качество жизни для всех, но тем самым задирает и планку требований — снова актуальными становятся низовые социальные движения.

Если считать Индустрию 4.0 логическим продолжением процесса, то прежними остаются и страхи: ведь роботы могут оказаться таким же социальным бедствием, как некогда power loom. А выиграют только немногочисленные работники передовых секторов экономики.

Прибыль выигравших должна на этот раз оказаться заметно выше потерь проигравших, с тем чтобы ее хватило на компенсацию. В противном случае человечество рискует снова сорвать тормоз, как в начале XX века. Впрочем, это наверняка станет лишь очередной приостановкой, но не концом прогресса.

Подписывайтесь также на Telegram-канал РБК Тренды и будьте в курсе актуальных тенденций и прогнозов о будущем технологий, эко-номики, образования и инноваций.

ОБ ИСТОРИИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РОССИИ

Хотя европейская часть Российской империи была богата сырьем, ее индустриализация началась поздно, в основном из-за нехватки рабочей силы и капитала, вызванной многовековой крайней эксплуатацией крепостных и отсутствием у дворянства интерес к инновационным экономическим проектам. Таким образом, задача развития экономики ложилась исключительно на государство.

Царь Петр Великий инициировал первую волну индустриализации в начале 18 века с целью укрепления своей империи в военном отношении.В Санкт-Петербурге были открыты верфи и заводы, а на Урале началась добыча медных и железных руд, которые выплавлялись с использованием древесного угля, добываемого в местных лесах. Город Екатеринбург был основан в 1723 году постройкой крупного металлургического завода. В Ишевске на Западном Урале металлургический завод привел к созданию оружейного завода, который действует до сих пор, а также в Туле, под Москвой, царь заложил традицию производства оружия. Расцветало и текстильное производство.В Иваново, впоследствии известном как «Русский Манчестер», процветало производство льна, первая хлопкопрядильная машина была введена в эксплуатацию в Шлиссельбурге в конце века, а в 1805 году была введена в эксплуатацию первая паровая машина в Санкт-Петербурге.

С другой стороны, бум производства чугуна прекратился в середине 19 века, и правительство попыталось стимулировать экономику путем строительства железных дорог. Линия от Санкт-Петербурга до Летнего дворца в Зарском Селе открылась в демонстрационных целях в 1837 году, и по ней проходило сообщение между Варшавой, находившейся тогда под властью России, и австро-венгерской границей.С 1851 года курсировали поезда между Петербургом и Москвой. Эти линии финансировались в основном за счет иностранного капитала, и поскольку отечественная металлургическая промышленность не могла удовлетворить спрос на рельсы, локомотивы и вагоны, их пришлось импортировать.

Александр II окончательно отменил крепостное право в 1861 году, но это не привело к экономическому росту, потому что крестьяне остались в зависимости от дворян-помещиков, а на уральских рудниках, которые работали крепостные, производство железа даже сократилось. Однако расширение железнодорожной сети помогло значительно увеличить экспорт зерна через порты Балтийского и Черного морей.Теперь правительство начало направлять финансирование в тяжелую промышленность, производство каменного угля увеличилось, как и производство чугуна и стали, и к концу 19 века Российская империя пережила первую фазу индустриализации. Однако условия жизни рабочих часто были даже более простыми, чем при раннем капитализме на Западе.

В этот начальный период роста правительству удалось стабилизировать рубль с помощью импортных тарифов и привлечения иностранных инвестиций.Строительство Транссибирской магистрали началось в 1892 году — в основном по стратегическим соображениям — и было завершено в 1916 году. Санкт-Петербург превратился в центр машиностроения, в то время как текстильная промышленность особенно процветала в Москве. Тем не менее, за пределами этих двух быстрорастущих мегаполисов Россия все еще была аграрной страной, когда большевики захватили власть в 1918 году.

С 1929 года Сталин начал заменять ленинский эксперимент либеральной «новой экономической политики» экспериментом бескомпромиссной индустриализации.Производство стали и угля — на бывшей советской Украине и в Сибири — увеличилось в 4 раза. На Южном Урале в 1932 году был основан Магнитогорск — первый из многочисленных «пробирных» городов. В рекордно короткие сроки в Ростове-на-Дону возведен крупнейший в Европе комплекс сельхозтехники, началось производство на Сталинградском (ныне Волгоградском) тракторном заводе. в середине 1930-х годов и в Горках (ныне Нижний Новгород) автомобильный завод ГАЗ выпускал легковые и грузовые автомобили. Один из самых инновационных производителей самолетов в мире вырос из московского офиса конструктора Андрея Николаевича Туполева.Также в Москве в 1932 году начал работу Александровский радиозавод, а после Второй мировой войны он начал массовое производство телевизоров. Новые электростанции поставляли электроэнергию, новые каналы и железные дороги облегчали транспортировку, а экономическое развитие Сибири продолжало расти. Однако такое быстрое продвижение по служебной лестнице в великих индустриальных странах было достигнуто ценой вопиющего пренебрежения к сельскому хозяйству, острой нехватки потребительских товаров и постоянного страха перед безжалостной властью государства.

Индустриализация России | Россия ХХ век

Фотография выше «Интерьер фабрики с электрическими генераторами» из коллекции Прокудина-Горского, сделанная на реке Мургаб около 1910 года. Эти генераторы были импортированы из Венгрии, что помогает составить представление о возможностях индустриализации России в начале 1900-х годов.

До Крымской войны у России была очень слабая экономика с небольшой индустриализацией по сравнению с западноевропейскими державами.Отчасти это было из-за крепостного права и жадной верхушки. Однако после Крымской войны Александр II провел различные реформы, включая освобождение от крепостного права. Это открыло бы России путь к началу процесса индустриализации. Настоящая индустриализация началась в России только в конце 1800-х годов с реформ царя Николая II и министра финансов Сергея Витте. В период с 1890 по 1910 год экономика России заметно выросла, отчасти из-за увеличения экспорта природных ресурсов и расширения Транссибирской магистрали.«Экономический прогресс России за одиннадцать лет пребывания Витте на посту министра финансов был во всех отношениях замечательным. Возраст железнодорожных путей практически удвоился, добыча угля на юге России подскочила со 183 миллионов фунтов стерлингов в 1890 году до 671 миллиона фунтов стерлингов в 1900 году (Ллевеллин).

Экономический и промышленный рост в этот период станет основой России в конце века. Однако, когда дело касалось индустриализации и ее побочных эффектов, у России все еще оставалось множество проблем. Одним из негативных побочных эффектов индустриализации стал приток населения в российские города.В отличие от других промышленно развитых стран, города России не росли, чтобы приспособиться к их растущему населению. Рабочие в городах испытывали плохие и антисанитарные условия жизни, а также долгие часы с небольшой оплатой. Из-за прошлой истории крепостничества в России было мало технологических достижений и людей, способных создавать технологии для промышленной революции. В результате Россия пострадала и в конечном итоге стала полагаться на другие страны в плане оборудования и технологий, необходимых для поддержания роста революции.Генераторы, приведенные выше, являются примером того, как в основе промышленной революции в России лежали другие страны. Россия также столкнулась с такими проблемами, как давление внешних рынков и типичные международные экономические колебания. Другие проблемы включали нехватку венчурных капиталистов и низкую производительность труда, а также трудности на внутреннем рынке из-за значительной бедности населения (Freeze, 217). Несмотря на то, что в России произошла промышленная революция с множеством связанных с ней проблем, экономический рост был чем-то новым, в котором нуждалась Россия, что помогло бы проложить путь для будущих достижений России.

Цитированных работ:

Фриз, Григорий Л. Россия: История . 3-е изд. Оксфорд: Oxford UP, 2009. Печать.

Ллевеллин Дж. «Русская революция». Русская революция . Альфа-история, без даты. Интернет. 31 августа 2014 г. .

Индустриализация, советская | Encyclopedia.com

Индустриализация Советского Союза шла быстрыми темпами в период между двумя мировыми войнами, начавшимися в 1929 году.За исторически короткий период, составляющий двенадцать-пятнадцать лет, экономически отсталая аграрная страна достигла быстрого экономического роста, создала более современный промышленный сектор и приобрела новые технологии, которые изменили его экономику с аграрной на индустриальную.

На рубеже веков Императорская Россия отставала от западных соседей практически во всех аспектах экономического развития. Ослабленная Первой мировой войной и последовавшей за ней гражданской войной, Россия в 1918 году была в руинах.Коммунистическая партия, захватившая власть после большевистской революции 1917 года, изначально провозгласила своей целью мировую революцию. Первая социалистическая революция произошла в России, самом слабом звене среди мировых капиталистических государств. Однако более поздние неудачи в пропаганде коммунистического правления в Германии, Венгрии и Польше продемонстрировали, что экспорт революции требует не идеологической догмы, а мощной экономики и военной мощи. Оба требовали мощной индустрии.

Советская индустриализация была организована по пятилетним планам.Первый пятилетний план был запущен советским диктатором Иосифом Сталиным в 1928 году. Он был разработан для индустриализации СССР в кратчайшие сроки. План, который безжалостно претворялся в жизнь, был нацелен на обеспечение самодостаточности СССР и делал упор на тяжелую промышленность за счет товаров народного потребления. Первый план охватывал период с 1928 по 1933 год, но официально считался завершенным в 1932 году, хотя его достижения были сильно преувеличены. Однако одна цель плана была достигнута: преобразование сельского хозяйства из преимущественно индивидуальных хозяйств в систему крупных коллективных хозяйств.Коммунистический режим считал, что ресурсы для индустриализации можно выжать только из сельского хозяйства. Более того, они считали, что коллективизация повысит продуктивность сельского хозяйства и даст достаточные запасы зерна, чтобы прокормить растущую городскую рабочую силу, вызванную притоком крестьян, ищущих работу в промышленности. Принудительная коллективизация также позволила партии расширить свое политическое господство над крестьянством, исключив возможность возрождения рыночных отношений в сельском хозяйстве.Традиционная русская деревня была разрушена и заменена колхозами ( колхоз, ) и совхозами ( совхоз, ), что оказалось крайне неэффективным.

Хотя первая пятилетка предусматривала коллективизацию только 20 процентов крестьянских дворов, к 1940 году около 97 процентов всех крестьянских дворов были коллективизированы, а частная собственность в торговле была практически ликвидирована. Принудительная коллективизация помогла Сталину достичь своей цели быстрой индустриализации, но человеческие потери были огромны.Особую враждебность Сталин проявлял к зажиточным крестьянам или кулакам. Начиная с 1930 года, около миллиона кулацких семей (около пяти миллионов человек) были депортированы и никогда больше о них не слышали. Принудительная коллективизация большинства оставшихся крестьян привела к катастрофическому нарушению сельскохозяйственного производства и катастрофическому голоду в 1932 и 1933 годах на Украине, одном из самых богатых сельскохозяйственных регионов мира, унесшим миллионы жизней. Обоснованием коллективизации в Советском Союзе со всеми ее негативными последствиями была его историческая необходимость в коммунистических терминах: России пришлось приступить к быстрой индустриализации, чтобы создать крупную тяжелую промышленность и впоследствии мощные современные вооруженные силы.

Вторая пятилетка (1933–1937) продолжила и расширила первый, хотя и с более умеренными промышленными целями. Третий план (1938–1942) был прерван Второй мировой войной. Институт пятилетнего плана был усилен в 1945 году, и пятилетние планы продолжали публиковаться до конца Советского Союза.

С самого начала индустриализации Коммунистическая партия делала основной упор на развитие тяжелой индустрии, или, как это называли в советской литературе, «производства средств производства».«Металлургические заводы, которые включали всю технологическую цепочку от переработки железной руды до печей и металлопрокатных и перерабатывающих предприятий, были построены или построены вблизи основных месторождений угля и железной руды в Украине, на Урале и в Сибири. Аналогичным образом, заводы по производству алюминия и Цветные металлы строились быстрыми темпами. Обеспечено электроснабжение за счет строительства десятков гидроэлектростанций и топливных электростанций, одна из которых, Днепровская, была канонизирована как символ советской индустриализации.Железные дороги и водные пути были модернизированы и построены для обеспечения бесперебойного движения ресурсов. Автомобильная и авиационная промышленность создавались с нуля. Целые заводы были закуплены на Западе, в основном в США, и введены в эксплуатацию в Советском Союзе. Сталинградский тракторный завод и Горьковский автомобильный завод начали производство в начале 1930-х годов. Многие американские инженеры были соблазнены обещаниями высокой заработной платы работать на этих заводах и способствовали быстрой передаче технологий в Россию.

Разработаны и запущены в производство новые системы вооружения за счет товаров народного потребления.Накануне Второй мировой войны Красная Армия имела более двадцати трех тысяч танков — в шесть раз больше, чем фашистская Германия. Аналогичные соотношения применимы к артиллерии, самолетам, военным кораблям и стрелковому оружию. Значительные ресурсы были материализованы и заморожены в запасах оружия. Тем не менее Вторая мировая война началась не по планам Сталина. СССР не был готов к гитлеровскому вторжению.

В первый период войны значительная часть европейской территории была потеряна Германии.Во второй половине 1941 — начале 1942 годов промышленные предприятия были перенесены на восток (за Волгу и Урал) из европейской части России, Центральной и Восточной Украины (включая крупные промышленные центры Харькова, Днепропетровска, Кривого Рога, Мариуполя. Никополь, Донбасс), а также промышленные районы Москвы и Ленинграда; это перемещение считается одним из самых сложных организационных и человеческих достижений Советского Союза во время Второй мировой войны. Промышленный фундамент, заложенный между 1929 и 1940 годами, оказался достаточным для победы над фашистской Германией во Второй мировой войне.

См. Также: индустриализация; индустриализация, стремительная

библиография

Грегори, Пол Р. и Стюарт, Роберт К. (2001). Экономические показатели и структура России и СССР. Бостон, Массачусетс: Эддисон Уэсли.

Нове, Алек. (1965). Советская экономика: введение, изм. изд. Нью-Йорк: Praeger.

Пол Р. Грегори

Советский Союз и индустриализация Азии

Революция, ускорившая индустриализацию России, совпала с началом столь же нового этапа в истории соседних азиатских стран: Турции, Ирана, Афганистана, Синьцзяна ( Китайский Туркестан) и Внешняя Монголия.Преобразования, произошедшие в этих странах в течение десятилетия после советской революции, значительно облегчили контакты между ними и новой Россией. Сильно националистические правительства, склонные к вестернизации, заняли место султана, шаха и амира.

Турция, например, при Мустафе Камале Ататюрке инициировала Пятилетний план индустриализации, который является не меньшей реальностью, чем более широко разрекламированный и зловещий Пятилетний план Советской России.Иран ежегодно в течение последних семи лет отправлял за границу сто студентов для освоения западной науки и технологий, и, как Турция, предпринимает схемы индустриализации. Изменения в Афганистане также показывают, в какую сторону дует ветер в этой части мира. Фанатическая оппозиция, сорвавшая прогрессивные планы Амануллы в 1928-1929 годах, теперь утихла, и нынешние правители страны более осторожно проводят ряд интересных реформ. Рядом с Кабулом строятся важные общественные работы, в том числе беспроводная станция, которая, как ожидается, будет стоить 29 000 фунтов стерлингов; ^[i] , в то время как коммерческая деятельность недавно основанного Афганского национального банка, несомненно, произведет революцию в средневековых методах торговли страны.

Итак, Советская Россия, хотя и сама не вышла из ученичества, теперь находит чрезвычайно благоприятные условия для участия в экономическом развитии своих южных и восточных соседей. Ее козырная карта в этих контактах — география, за исключением тех случаев, когда политические соображения оказываются неблагоприятными. ^[ii] Взгляд на карту показывает, насколько сравнительно легко сообщение между азиатской Россией и многими точками в несоветской Азии, в противном случае труднодоступными, такими как северный Афганистан, северный Иран (в ожидании завершения Трансиранской железной дороги) и Синьцзян через Илийский перевал.

Изучение советской политики в этом регионе покажет ее большую приспособляемость к особым условиям, встречающимся на каждом участке границы.

II. ТУРЦИЯ

В целом, экономические вопросы не имели первостепенного значения для Османского правительства; следовательно, под властью султанов ни сельскохозяйственные, ни минеральные богатства Турции не использовались, и страна оставалась почти полностью неразвитой в промышленном отношении. До войны политическое недоверие препятствовало сотрудничеству с Россией в использовании турецкого сырья.Но сегодня правительство Ангоры активно участвует в разработке турецких ресурсов, и с 1932 года действует Пятилетний план индустриализации. ^[iii] В результате страна за короткое время стала самодостаточной в угле, сахар и цемент, ранее входившие в список импорта. Она также предприняла шаги для удовлетворения внутреннего спроса на хлопковые ткани. Создание этой турецкой хлопковой промышленности является одним из главных достижений пятилетнего плана, и в этом процессе советские технические специалисты объединились.Турецкая экономическая миссия посетила США в 1933 году, чтобы осмотреть советские фабрики и закупить необходимое оборудование для нового турецкого текстильного комбината. Группа советских экспертов по текстилю вернулась в Турцию с этой миссией, чтобы контролировать выполнение этих планов, и первая фабрика, оснащенная российским оборудованием, была построена в 1934 году в Кайсери в самом сердце Анатолии. На этой фабрике работает около 1500 рабочих, на ней 33000 веретен и 1080 ткацких станков. Вторая турецкая текстильная фабрика, которая будет оснащена советским оборудованием, находится в городе Назилли, к юго-востоку от Смирны.Он должен открыться в 1937 году и будет специализироваться на производстве тонких тканей. Эти фабрики используют все большее количество выращиваемого дома хлопка, качество которого значительно улучшается управляемым Америкой научно-исследовательским институтом хлопка недалеко от Аданы.

Хлопок — не единственная область развития, в которой Турция стремилась к сотрудничеству с США. В Пятилетнем плане индустриализации Турции была выделена специальная сумма в размере 550 000 фунтов стерлингов для обучения технических специалистов в России.Можно предположить, что по возвращении в Турцию эти специалисты отдадут предпочтение российской технике. Готовность Советского правительства пойти навстречу Турции, согласившись на полубартерную основу расчетов по этим контрактам, была, конечно, главным фактором в пользу России, учитывая чрезвычайно жесткие валютные ограничения, которые в последние годы задушили турецкую иностранную валюту. торговля с другими странами. Советское правительство быстро осознало, что лучший способ увеличить свою долю в торговле Турции — это предложить ей более выгодную сделку, чем она могла бы получить где-либо еще.По случаю визита генерала Исмет-паши в Москву в мае 1932 года Советы предложили Турции кредит в размере 8000000 долларов на покупку российской сельскохозяйственной и промышленной техники (нововведение в советской технике внешней торговли, поскольку США обычно являются должником в таких сделках). Турецкой миссии также были представлены 10 тракторов, 5 танков, 2 грузовика и моторный автобус. ^[iv] Не требовалось процентов по ссуде, которая должна быть погашена в течение двадцати лет за счет турецкой продукции.Это неплохой бизнес для турок, при условии, что советская техника в Турции лучше, чем у себя дома.

Нота крайней сердечности проходит во всех официальных советских ссылках на Турцию, очевидно, как результат преднамеренной политики. Между двумя правительствами были моменты напряженности, возникающей во многих случаях из-за торговых споров между турецкими купцами и советскими торговыми органами. Турция никогда не боялась озвучивать эти разногласия, хотя в советской прессе они всегда замалчивались.

III. ИРАН

С тех пор, как нынешний шах вступил на престол в 1925 году, идея индустриализации Ирана на основе его собственного сырья неуклонно продвигалась вперед. Роль Советской России в раннем индустриальном развитии Ирана сильно отличалась от той, которую она играла в Турции. Воспоминания о проникновении царя еще свежи в Тегеране. Россия, советизированная или нет, остается для Ирана большим злобным медведем на Каспии, максимально эксплуатирующим свою зависимость от российского рынка и ожидающим возможности захватить одну из своих беззащитных провинций.После многих

торговых споров за последние годы, возможно, это залог лучших дней, что она направила в СССР торгово-экономическую миссию в 1935 году. В августе того же года был подписан новый советско-иранский договор взамен прежнего. коммерческий договор, срок действия которого только что истек. В то же время были приняты меры по организации сквозного железнодорожного сообщения между двумя странами, и были начаты переговоры с советским торговым представительством по различным промышленным контрактам.

Непосредственная тенденция индустриализации Ирана в конечном итоге нанесет ущерб традиционным направлениям ее торговли с Россией. Основными предметами российского экспорта в Иран всегда были хлопчатобумажные ткани, сахар, нефтепродукты и спички; тем не менее, это первые товары, которые последний производит с помощью машин. Кроме того, согласно условиям новой англо-иранской нефтяной концессии, продажа местных нефтепродуктов активно продвигается в Мазандеране, Гиляне, Азербайджане и Хорасане, куда ранее поступала только российская нефть.В результате импорт советской нефти упал с 65 426 тонн в 1932 году до 32 801 тонны в 1935 году. С другой стороны, в Иране растет новый рынок промышленного оборудования и автомобилей. Советы еще не получили многих из них, но их доля растет. Импорт из России теперь включает промышленное железо и сталь, швейные машины, весы, сельскохозяйственную технику различных типов (кроме тракторов), жестяную пластину, железные прутки и т. Д. Таким образом, стоимость советского технического экспорта в Иран, новая особенность этой торговли, увеличилась с 376 000 рублей в 1933 году (когда возник торговый тупик между двумя странами) до 980 500 рублей в 1934 году.С учетом рельсов экспорт составил 2 799 700 руб. В 1933 г. и 22 21 400 руб. В 1934 г. ^[v]

В прикаспийских провинциях, ближайших к России, оборудование было импортировано из Англии, Германии, Чехословакии и Франции для фабрик по производству шелка, хлопка, сахара, джута и табака, которые там создаются. Сталь для местных мостов привозили из Швеции. Только в случае рельсов для Трансиранской железной дороги выгодное географическое положение России было адекватно капитализировано.Сообщается, что Советы отказались снабжать северный участок железной дороги, где из-за удаленности от Персидского залива они были наиболее предпочтительными конкурентами, если только они не получили контракт на всю линию протяженностью 950 миль. Иран придает большое значение этой линии как средству доставки продукции своих северных провинций на другие рынки, помимо российского, хотя трезвый анализ ситуации указывает на то, что Россия является единственным стабильным рынком сбыта ее излишков шерсти, риса и хлопка, железной дороги. или нет железной дороги.В связи с этим может показаться, что в будущем Иран будет все больше и больше увеличивать свои закупки советских машин и промышленного оборудования вместо сокращающегося импорта российских нефтепродуктов, хлопчатобумажных тканей, спичек и т. Д. Это подтверждается первыми плодами нового соглашения, заключенного с Россией в августе 1935 года. Вскоре после подписания этой конвенции контракт на создание крупного продовольственного комбината, который будет построен недалеко от Тегерана, был заключен с советской Экспортстрой. В составе комбината будут элеватор, мельница мощностью 200 тонн муки в сутки, механизированная пекарня, макаронная фабрика и станция корма для животных. Все планы по этой схеме готовит Всесоюзный завод пищевого машиностроения. В то же время Экспортстрой получила другие контракты на строительство 20 элеваторов, 5 рисовоочистных и 2 шерстяных фабрик в течение следующих двух лет. Эти предприятия будут спроектированы, построены и введены в эксплуатацию советскими инженерами, а оборудование будет полностью изготавливаться на советских заводах.Сельскохозяйственные орудия, которыми обычно пользуются иранские крестьяне, чрезвычайно примитивны. Советский Союз имеет уникальный опыт передачи современной сельскохозяйственной техники в руки миллионов малограмотных крестьян и обучения их использованию. Этот опыт может быть полезен в Иране. В любом случае русские страстно желают снабдить своего южного соседа тракторами, молотилками и т. Д. Широкое знакомство жителей северного Ирана с русским языком должно способствовать техническому сотрудничеству в этой области.

Тем не менее, страх перед советской политической пропагандой может поставить под угрозу любой такой план. Немногие места в мире имеют более жалкое, страдающее лихорадкой население, чем та, которая обрабатывает пышные рисовые и хлопковые поля на севере Ирана и которая сейчас втягивается в новые фабрики на берегу Каспийского моря. Эти подающие надежды отрасли — это, по сути, капиталистические предприятия старейшей школы, в которой игнорируются социальные требования труда. Искра из-за советской границы может со временем легко вызвать проблемы среди промышленного пролетариата, которые вскоре должны появиться в Иране.Пока что фабричные рабочие — это в основном крестьяне, стоящие одной ногой на земле, и они слишком отсталые, чтобы иметь хоть какое-то представление о революционном движении как таковом. Но если Советы преуспеют в течение второго десятилетия своего правления в повышении уровня жизни своих сельскохозяйственных и промышленных рабочих так же эффективно, как они устранили старый режим во время своего первого, такое изменение не может не повлиять на статус масс в приграничных районах. провинции Азербайджана, Гилян и Мазандеран.

IV. АФГАНИСТАН

Это знак того, что в Центральной Азии крупные международные нефтяные компании установили бензозаправочные станции в Афганистане. ^[vi] Это также дань хорошей работе, проделанной правительством Афганистана на основных магистралях. Но Афганистан по-прежнему является по сути сельскохозяйственной и пастушеской страной, производящей излишки хлопка, шерсти, шкур и ценных каракульских шкур, модно известных как персидский ягненок. ^[vii] Полезные ископаемые были обнаружены в нескольких районах: железо в Афганистане, Туркестан, нефть около Герата, медь и золото около Бамиана.Эти месторождения в настоящее время разрабатываются только для местных нужд, но правительство проконсультировалось по поводу них с иностранными экспертами и, похоже, планирует вскоре начать их разработку либо на концессионной основе, либо самостоятельно.

Еще в 1924 году Советское правительство проявило свой экономический интерес к Афганистану, направив коммерческую миссию, которая оставалась там до 1927 года. Ее главными результатами были значительное улучшение советско-афганской торговли ^[viii] и воздушное соглашение для эксплуатация линии Ташкент — Кабул.

Начало индустриализации в Афганистане восходит к 1885–1887 гг., Когда британские инженеры создали арсенал в Кабуле. Тем временем этот арсенал превратился в крупнейшую фабрику в стране, разнородное государственное предприятие, производящее огнестрельное оружие, военное снаряжение, одежду, мыло — все под одной крышей. В окрестностях Кабула также производят цемент, спички и стекло. По всей стране разбросано несколько небольших электростанций. При арсеналах в Герате, Масари-Шерифе и Кандагаре есть ремонтные мастерские.В Герате есть хлопкоочистительный комбинат, Масар-и-Шериф — маслобойный и мыловаренный завод, Кандагар — ледяной завод, а в Джелалабаде — небольшая лесопилка. Правительство принимает активное участие в развитии и субсидировании этих малых предприятий. Иностранные капиталисты могут участвовать в торговле и промышленности при условии, что они подчиняются тем же законам, налогообложению и юридическим процедурам, что и афганские граждане.

В результате активных продаж количество и разнообразие советских товаров, продаваемых на афганских базарах, после войны очень сильно увеличилось.Раньше Британская Индия имела фактическую монополию на торговлю на юге Афганистана, а довоенный импорт из Индии почти вдвое превышал импорт из России. Сейчас импорт из Великобритании и России практически сравнялся:

Советская центральноазиатская железнодорожная система касается северной афганской границы в Кусхе и Термезе, а несколько новых дорог, пересекающих горные районы, в значительной степени способствовали проникновению советской экономики в южные части страны.Станция британо-индийской железной дороги находится в Пешаваре, на южной границе Афганистана. Среди проектов короля Амануллы — соглашение с французской финансовой группой (в которой участвовал немецкий капитал) о строительстве трансафганской железной дороги. Этот план был отложен, когда король пал, оставив большой разрыв между двумя враждебными железнодорожными системами — и провоцирующий вызов международным железнодорожным компаниям, стремящимся завоевать новые миры. Когда придет время строить эту железную дорогу, Советы, безусловно, будут такими же острыми конкурентами за контракты, как сейчас в Иране.

В. СИНЬКИАНГ

Хотя очень сомнительно, что хотя бы один процент жителей Синьцзяна чувствует необходимость изменить свои древние привычки, советские политэкономы давно решили, что здесь необходимы далеко идущие перемены и что именно они . На самом деле, если изменения должны произойти, маловероятно, что они могут произойти из какой-либо другой стороны. Китай слишком занят, чтобы создать провинцию за тысячу миль от Пэйпина. ^[ix] Единственный другой близкий сосед — Британская Индия; но прямое вмешательство в экономические дела Синьцзяна — не ее дело.Более того, горная граница будет, как и в прошлом, эффективным препятствием для импорта крупного британского промышленного оборудования. ^[x]

В 1934 году в Советском Казахстане были открыты приграничные рынки для торговли с купцами из Синьцзяна. ^[xi] Торговцы привозят на эти рынки различные товары из Синьцзяна, включая шерсть, овчины и крупный рогатый скот, и обменивают их на продукцию советских производителей. На границе с Индией, конечно, нет ничего подобного. В качестве дополнительного рычага экономического и политического влияния в Синьцзяне Советы значительно улучшили дороги между ним и своей среднеазиатской территорией.В 1930 году впервые началось регулярное советское автомобильное сообщение между Сергиополем, на железной дороге Турк-Сиб в центральном Казахстане, и Чугучаком, откуда дорога до Урумчи, главного города на севере Синьцзяна, занимает около 48 часов часы. В том же году русские построили дорогу через перевал Или, ведущую из южной части центрального Казахстана в центральный Синьцзян, и еще одну дорогу вдоль более высокого перевала южнее, ведущую прямо в Кашгар. Также планируются ответвления Тюрк-Сиб от Алма-Аты до Кульджи и от Сергиополя до Чугучака, но насколько далеко они продвинулись, точно не известно. ^[xii]

Советские экономические исследования Синьцзяна подчеркивают примитивный характер производства хлопка, шелка и шерсти, а также несомненные запасы нефти. Поэтому они призывают к развитию Синьцзяна по образцу смежных республик советской Средней Азии, где индустриализация сейчас идет быстрыми темпами. Согласно секретному коммерческому соглашению, заключенному (но не опубликованному) в октябре 1932 года между Советским правительством и губернатором Синьцзяна: (а) советские эксперты должны были иметь право исследовать минеральные и нефтяные ресурсы провинции; (б) Советское правительство обещало сотрудничать с Синьцзяном в разработке его природных ресурсов.Советские предприятия по очистке хлопка и шерсти в Кашгаре, первые машинные предприятия в стране, являются шагом к этому экономическому сотрудничеству. Помимо любых политических целей, у русских будет благодатное поле для действий в Синьцзяне, если они ограничатся лишь ознакомлением тюрков с современной сельскохозяйственной техникой для обработки фруктов, шерсти, хлопка, шелка и т. Д. в настоящее время поставляется в Синьцзян, а также в Иран и Афганистан с Ворошиловского завода в Ташкенте.

VI. ВНЕШНЯЯ МОНГОЛИЯ

С того дня, как Советский Союз создал революционное правительство во Внешней Монголии, проникнуть через его границы было трудно. Те немногие люди, которые могут утверждать, что знают что-либо из первых рук о том, что там происходит, утверждают, что «молодые монголы» решительно поддерживают правительство, вдохновленное Москвой, и что армия полностью монгольская. ^[xiii] Следует, однако, отметить, что Пакт о взаимопомощи, подписанный двумя странами в марте 1936 года, существенно изменяет независимый статус новой монгольской армии, поскольку в случае нападения руководство операциями может быть передано красным Армейский штаб.Некоторая интересная информация о правительстве Монголии и его целях была недавно раскрыта в докладе премьер-министра Монголии Великому хуралу, русский перевод которого был опубликован в Московском обозрении Тихий океан ( Тихий океан ). ^[xiv] Согласно этому документу страна теперь является «национально-революционной, антиимпериалистической, антифеодальной, буржуазно-демократической республикой нового типа».

Далее в отчете описывается промышленный прогресс, достигнутый во Внешней Монголии при содействии США.ССР «Главным достижением промышленности», — говорится в нем, »было строительство (при сотрудничестве СССР) промышленного комбината в Улан-Баторе и паровой шерстоочистительной установки в Чат-Чиле. Эти предприятия, особенно промышленный комбинат закладывают настоящий фундамент нашей национальной промышленности, чтобы сырье и товары можно было готовить и обрабатывать дома ». Практически вся внешняя торговля страны ведется с Советской Россией, поскольку британские, американские и другие торговые агенты, которые имели обыкновение иметь дело с монгольской шерстью, мехами, волосами, кожей и т. Д., давно были вытеснены. По словам премьер-министра Монголии, «благодаря Советскому Союзу наша страна снабжена необходимыми товарами … Мы очень извлекаем из этого выгоду, поскольку, таким образом, не подвергаемся капиталистической эксплуатации. не соответствовали нашему импорту. Мы должны предпринять шаги, чтобы исправить этот дисбаланс, увеличив экспорт крупного рогатого скота, сырья и т. д. » Замена товарного рубля в 1934 году золотым рублем может сама по себе автоматически сократить объем советского экспорта, который в течение нескольких лет лился через границу.Статистика российской торговли за 1935 год показывает, действительно, очень значительное сокращение этой торговли: ^[xv]

Каким бы энтузиазмом некоторые группы «молодых монголов» не были по поводу развития своей страны, даже отдаленно невозможно рассматривать там какую-либо далеко идущую индустриализацию в ближайшие годы.Страна адаптирована к производству ограниченного числа производств на основе своих пастырских продуктов, таких как грубая шерстяная ткань, обувь и сапоги, мыло, колбасы. ^[xvi] Геологические ресурсы Монголии все еще окутаны тайной, а добыча полезных ископаемых находится в зачаточном состоянии. Уголь добывается на Налайче под Улан-Батором. Золото добывает Монгольская компания. Есть также ценные девственные леса в районе между реками Селенга и Орхон, которые в конечном итоге могут стать новым источником богатства для страны в виде пиломатериалов, целлюлозы и целлюлозы.Когда монголы начнут использовать свои леса, у них будут отличные технические консультанты в пределах легкой досягаемости в Сибири.

Советы контролировали Монголию с тех пор, как они устроили там революцию в 1921 году. Их политика в этой стране, в отличие от их действий в советской Средней Азии, показала значительную гибкость и разум. То, как они справились с ситуацией, возникшей в результате восстаний 1930-1931 годов, указывает на то, что они не намерены пренебрегать монголами, как они часто поступали с инакомыслящими Хиргизи и туркменами внутри У.Сам С.С.Р. Оуэн Латтимор, пристальный наблюдатель за делами в этой части мира, считает, что под эгидой Советского Союза Внешняя Монголия может пойти далеко. «Еще может быть, — говорит он, — что мы увидим Монголию, в которой монголы вернут себе контроль над своей судьбой; в которой старый кочевой коллективизм превратился в новый, но все еще монгольский коллективизм и в котором Новые экономические силы в шахтах и ​​промышленности, железных дорогах и машинах будут укомплектованы не инопланетными завоевателями, которые довели монголов до американо-индийской деградации, а свободными монголами.Именно эта возможность сегодня является единственным действующим эталоном для сравнения отношений между Советским Союзом, монголами и Китаем или монголами и Японией ». ^[xvii]

Когда Советы вторглись во Внешнюю Монголию, суверенитет Китая был не более чем правовой формулой, и в любом случае китайцы были заинтересованы только в продвижении своей грабительской торговли. Если бы японское господство было навязано, природные ресурсы Монголии, несомненно, были бы развиты, и индустриализация началась; но монголы были бы сведены к политическим шифровкам в своей собственной стране, как корейцы и маньчжуры.Таким образом, учитывая все обстоятельства, мечта Латтимор о «либерально» коллективизированной монгольской Монголии, вероятно, является лучшей судьбой, которая могла постигнуть ее, поскольку в настоящее время не может быть и речи о ее независимости.

Там же, конечно, идет энергичный процесс индустриализации на отсталых азиатских территориях России. Смелость и размах советских планов в республиках Средней Азии напоминают древнюю волшебную палочку. Ташкент, например, стал центром производства хлопка, а на безлюдном берегу озера Балхаш строится огромный медный комбинат.На огромной, но малонаселенной территории около 900 000 квадратных миль, которые составляют советский Дальневосточный регион, суровый климат, нехватка людей и оборудования, а также зависимость от внешних запасов продовольствия до сих пор сдерживали освоение ценных природных ресурсов. Но, несмотря на многие трудности, индустриализация идет вперед.

Эта индустриализация азиатской России, однако, не привела к советской коммерческой экспансии в Тихом океане. Торговля с Китаем, Японией и Голландской Индией относительно невелика.Усилия Советской России на Востоке пока сосредоточены на развитии ее рыболовства, лесов, шахт и нефтяных месторождений. Эти сокровища составляют основу ее будущего могущества на Тихом океане — и никогда не ценились на Востоке больше, чем сегодня.

^[i] Oriente Moderno , апрель 1935 г., стр. 170; Май 1935 г., с. 221.

^[ii] Правительство Афганистана, например, поручило выполнение своих крупных ирригационных схем, строительство дамб, дорог и мостов по всей стране, обучение в артиллерийской школе и технический надзор за арсеналом. Итальянским инженерам, а не специалистам из соседней Британской Индии или Советской России. Oriente Moderno , апрель 1935 г., стр. 170.

^[iii] Герхарт Бартч: «Die Industrialisierung der Türkei», Geographische Wochenschrift , 28 июля 1935 г., стр. 665-672.

^[iv] Лондон Times , 20 апреля 1932 г.

^[v] Обзор экономики США , Торговая палата США, ноябрь-декабрь 1935 г., стр. 18.

^[vi] Г. Ф. Стрикленд: «Экономическое развитие Афганистана», The Contemporary Review , июнь 1933 г., стр.716-722.

^[vii] Шкуры каракуля составляют по стоимости половину всего экспорта Афганистана. Эта торговля — полугосударственная монополия. В соответствии с соглашением, подписанным в 1934 году между Национальным афганским банком и Сов-Афганторг , первый согласился импортировать 15 000 тонн советского сахара в течение 1934 и 1935 годов с оплатой в шкурах каракуля. Ср. Oriente Moderno , май 1934 г., стр. 231. Афганистан должен благодарить Советы за этот случайный источник богатства, поскольку туркмены, владевшие лучшими отарами каракульских ягнят, бежали в Афганистан из российского Туркестана после начала большевистской революции.

^[viii] Подробнее о советско-афганской торговле см. Авторскую книгу «Советская экономическая политика на Востоке». Лондон: Oxford University Press, 1933.

^[ix] С целью улучшения сообщения между столицей и Синьцзяном китайское национальное правительство в 1935 году поручило известному шведскому исследователю Свену Хедину составить карту автомобильной дороги от Пейпина до Кашгара. В результате его исследований теперь доступны все данные, необходимые для строительства такой магистрали, хотя реализация такого дорогостоящего проекта крайне проблематична.

^[x] Несмотря на естественные ограничения этой торговли, она, очевидно, вызывала беспокойство советника посольства Х. Б. М. сэра Эрика Тайхмана во время его недавнего путешествия из Пейпина в Индию через Кашгар. По этому поводу лондонская газета Times отметила: «Остается надеяться, что предприимчивый путь британского дипломата принесет плоды в устранении ненужных и часто незаконных препятствий, которые ставят на пути британо-индийской торговли местные китайцы. властям, а у российских трейдеров таких препятствий нет.Относительная близость российских железных дорог в Средней Азии к Кашгару и Урумчи дала бы преимущества российским импортерам более дешевых товаров, даже если бы политическое влияние Советской России было менее сильным в Китайском Туркестане ». Times Weekly Edition , 16 января , 1936.

^[xi] Обзор экономики США, loc. соч. , стр. 45.

^[xii] Уолтер Дюранти: «Россия смотрит не только на Запад, но и на Восток», Азия , февраль 1936 г., с.85.

^[xiii] Оуэн Латтимор: «О зле бытия кочевников», Asia , October 1935, p. 605.

^[xiv] январь-март 1935 г., стр. 250-267.

^[xv] Внешняя торговля (Статистика внешней торговли США) за 1934-35 гг.

^[xvi] И. И. Серебренников: «Советский спутник: Внешняя Монголия сегодня», ИНОСТРАННЫЕ ОТНОШЕНИЯ, апрель 1931 г., с. 513.

^[xvii] «О зле бытия кочевников», loc.соч. , стр. 605.

Загрузка …
Пожалуйста, включите JavaScript для правильной работы этого сайта.

Ответы России и Латинской Америки на индустриализацию …

Глобализация индустриализации началась в Великобритании, распространилась по всей континентальной

Промышленное и сельскохозяйственное развитие России (1860-1905)

Индустриализация России

Освободив около 20 миллионов крепостных, царь Александр II надеялся создать огромный новый рабочий резерв мобильных русских.Вместо того, чтобы быть привязанным к земле и более или менее вынужденным обрабатывать одни и те же участки каждый год, он ожидал, что крепостные будут способствовать индустриализации России. Чтобы конкурировать на европейском и мировом рынках, России пришлось развивать новые отрасли и внутреннюю транспортную систему. Страна также нуждалась в профиците экспорта и в стабилизированной российской денежной единице рубль для заимствования иностранного капитала.

В то время как мобильность крепостных не оправдала ожиданий царя Александра II, русская промышленность начала расти, особенно в Москве, Санкт-Петербурге.Петербург и области теперь входят в состав Украины и Польши. Между 1860 и 1890 годами промышленное использование угля выросло более чем на 1200%! К 1890 году в России было более 32000 километров железных дорог, поскольку промышленники спешили соединить свои новые заводы с рынками по всей стране. Стабилизируя рубль, страна также смогла занять деньги, необходимые для развития новых отраслей промышленности и Транссибирской магистрали , , которая открыла России выход к Тихому океану.

Несмотря на такой быстрый рост, Россия оказалась позади Великобритании, Германии, США и других стран, которые начали индустриализацию намного раньше.В 1880-х годах российское производство требовало государственных субсидий и высоких тарифов, прежде чем промышленные товары страны могли конкурировать на мировом рынке.

Сельское хозяйство

Теоретически эмансипация крепостных, хотя и велика, вызвала головную боль как у землевладельцев, так и у крестьян. Около двух третей земли помещики оставляли себе, а земля, выделенная только что освобожденному крестьянству, была худшего качества. Без крепостных у многих бывших помещиков произошло сокращение сельскохозяйственного производства.Некоторым из них даже пришлось продать свою землю, чтобы остаться на плаву.

Чтобы помочь крепостным покупать землю у их помещиков, правительство ввело практику выплаты выкупа , посредством которой правительство компенсировало землевладельцам землю. Взамен крепостные должны были выплатить государству 49 ежегодных платежей. Иногда эти выплаты производились зерном, собранным с недавно купленной земли, потому что у крепостных не хватало денег. Хотя формально они были свободны, многие крепостные остались жить в деревенской общине, или мир , вместо того, чтобы устремляться в промышленные центры России.

При царе Александре II городские и местные советы, известные как думы и земства , состоявшие из представителей разных сословий, заменили исключительную власть дворянства. Тем не менее, владельцы собственности продолжали играть важную роль в советах, которые курировали, среди прочего, вопросы, связанные с поставками продуктов питания, рабочей силой, дорогами и налогами. Но, несмотря на спад производства, вызванный изменениями в законодательстве и социальными потрясениями, сельское хозяйство оставалось крупнейшим сектором экономики России; к 1900 году примерно две трети населения все еще работало на полях.Сельское хозяйство оставалось центральным элементом российской экономики до быстрой и форсированной сталинской индустриализации Советского Союза в 1920-х и 1930-х годах.

Резюме урока

Хотя Россия все еще отставала от своих европейских соперников по объемам промышленного производства и сельскохозяйственного производства в 1905 году, ее экономика была намного более конкурентоспособной, чем в 1860 году. Хотя фермеры все еще использовали старомодное оборудование и технику, Россия была один из крупнейших экспортеров пшеницы в этот период.Это позволило России создать профицит экспорта и заимствовать иностранный капитал, необходимый для финансирования новых отраслей промышленности и транспортных систем.

Хотя освобождение царем Николаем II крепостных в 1861 году изменило жизнь в России, многие крепостные остались в мир , или деревенской общине, и купили свою землю за счет выкупа платы . В результате большие имения дворянства больше не имели доступа к бесплатному труду, которым они традиционно пользовались, а бывшие помещики увидели, что их власть несколько уменьшилась из-за дум или земств .Несмотря на царские реформы и социальные потрясения, почти две трети россиян по-прежнему работали в сельском хозяйстве в 1900 году.

Хотя и не столь драматично, как индустриализация, имевшая место в Германии, Великобритании и США, использование угля Россией В период с 1860 по 1890 год промышленность выросла на 1200%. Страна также использовала заемный капитал для строительства Транссибирской магистрали , которая предоставила стране внутренний способ перемещения товаров, а также выход к Тихому океану.Основные центры промышленности — Москва, Санкт-Петербург, Польша и Украина.

4: Политическое развитие Российского государства

Истоки современного Российского государства

В то время как современная нация Германия не возникла как единое территориальное государство до 1870 года, территория, сопоставимая с современной Россией, существовала к середине 17 века. Именно при Иване III (Великом) и Иване IV (Грозном) Россия расширилась, включив в нее части современной Польши и Украины, а также большую часть ее постсоветской территории.Иван IV объявил себя царем в 1547 году и укрепил контроль над феодальным дворянским классом в России с помощью жестоких репрессий. Петр Великий правил с 1689 по 1725 год; он модернизировал государство и вооруженные силы, и Россия стала могущественной державой в формирующейся системе государств в Европе.

В течение этих периодов консолидации и более широкого территориального контроля Россия приобрела несколько характеристик великой державы, которые имели важные последствия для развития ее государства в течение следующих нескольких столетий, а также в 21 веке.В то время как Петр Великий модернизировал государство путем создания более сильной бюрократии, государственные должности были сосредоточены в небольшой знатной элите страны. В отличие от Великобритании и Германии, земельная элита России не была богатой. Индивидуальные владения, как правило, были небольшими и оставались в условиях феодализма до освобождения русских крепостных в 1861 году. Петр и последующие цари стремились держать дворян в зависимости от скромной заработной платы их государственных должностей.В то время как земельные элиты в Германии и Великобритании стали важными источниками богатства и инвестиционного капитала, которые подпитывали индустриализацию, царское правление сдерживало подобное развитие. Таким образом, торговые силы и силы, которые преобразовывали Западную и Центральную Европу, в основном отсутствовали в России. Среди великих держав Европы XVIII и XIX веков Россия была мощной в военном отношении из-за своего размера и населения, но экономически слабой; так оно и осталось до настоящего времени.В то время как Европа урбанизировалась, Россия оставалась преимущественно феодальным обществом. Небольшие элиты в Москве и Санкт-Петербурге взаимодействовали с сетями и процессами более широкой европейской культуры, но подавляющее большинство населения составляли неграмотные крестьяне, заключенные в крепостное право. Хотя он сохранил свой статус великой державы, со временем он все больше отставал от остальной Европы.

Еще одним значительным источником культурного и государственного единства была Русская Православная Церковь. Россия считала, что это «третий Рим» или истинный центр христианства после падения Рима и Византийской империи.Православное христианское учение было официальной религией Российского государства и центральным способом узаконивания царской власти своей власти. Он стал центральной объединяющей силой, с помощью которой некоторые русские лидеры и интеллектуалы провели четкое различие между «западной» цивилизацией и уникальной и отдельной российской идентичностью. Западная городская элита сопротивлялась этим природоохранным силам, создавая напряженность между «западниками» и «славянофилами». «Большинство реформаторских движений, включая декабристов 1830-х годов и более радикальные социалистические и коммунистические движения позднее в 19 веке, исходили от небольшого городского населения.У царя была своя тайная полиция, чтобы искоренить эти либеральные и радикальные реформаторские движения. Огромный культурный разрыв между этой элитой и массой неграмотных крепостных очень затруднял создание поддержки среди масс для таких движений. Даже после того, как царь Александр (1855–1881) освободил крестьян в 1861 году, крестьяне были привязаны к земле. Несмотря на юридическую свободу от своих помещиков, крепостные по закону были обязаны платить земельный налог в сверхурочную работу лордов, что в конечном итоге привело к праву собственности на землю.Однако крепостные зарабатывали мало денег и им все же приходилось обрабатывать землю, чтобы выжить. Эти так называемые выкупные выплаты не отменялись до 1907 года. Крестьяне продолжали жить в небольших деревенских кооперативах, которые не обеспечивали основы для расширения производства и торговли в сельском хозяйстве.

Игра в догонялки: модернизация / индустриализация

До середины XIX века большая часть усилий по модернизации, предпринятых царем, была сосредоточена на военных и административных реформах, но феодальная социально-экономическая структура России прочно закрепилась среди обширного сельского населения страны.Главным катализатором индустриализации и экономического развития России стала потеря британцами Крымской войны в 1854-1856 годах. Война ясно подчеркнула серьезную экономическую слабость российского государства, что подорвало его военную готовность. Как и в «Опиумных войнах» против Китая, британцы продемонстрировали технологическое превосходство, отражающее влияние индустриализации.

В ответ царь Александр II искал путь быстрой индустриализации. Он начал с освобождения крепостных на частных землях в 1861 году и на государственных землях в 1866 году в надежде освободить их для коммерческого сельского хозяйства или промышленного использования.Как и в случае с Германией, страна пыталась «догнать» Британию. Однако, в отличие от Германии, в России не было эквивалента юнкерсов, прусской земельной элиты, богатство которой способствовало быстрой и успешной индустриализации Германии. Цари держали свою земельную элиту в зависимости от государственной занятости в бюрократии. Таким образом, от России, как и от многих других стран, стремившихся к индустриализации в 20 веке, требовалось искать иностранные инвестиции, которые в основном поступали из Великобритании и Франции.России также мешала ее классовая структура; в нем был очень небольшой средний класс, а условия в деревне по-прежнему связывали многих крестьян с их деревнями. В то время как быстрое развитие торгового сельского хозяйства в Великобритании и Германии вынудило крестьян переезжать в города и работать на фабриках, феодальные структуры России продолжали сдерживать этот процесс. Учреждение общинного землевладения, известное как мир , оставалось значительной частью общественного устройства России и глубоко укоренилось в их повседневной жизни даже после формального конца феодализма.

Политика индустриализации была сосредоточена на крупномасштабном производстве таких товаров, как уголь, текстиль, нефть и железо. Строительство Транссибирской магистрали открыло возможности внутренней торговли. Хотя эта политика привела к значительному экономическому росту, внутренние социальные и политические слабости России ограничили ее влияние. Увеличился культурный и экономический разрыв между городскими и сельскими районами. Многие крестьяне не хотели или не могли уехать в поисках возможностей в города.Промышленный рабочий класс действительно сформировался, но рабочие быстро стали недовольны тяжелыми условиями труда и ограниченными правами, что привело к частым забастовкам. Царские силы жестоко подавили эти усилия, заключив в тюрьмы или сослав лидеров, некоторые из которых впоследствии возглавили Русскую революцию. Пределы этих усилий и расстояние, которое России еще предстоит преодолеть, чтобы догнать своих конкурентов, стали унизительно очевидными после русско-японской войны. Восточноазиатская страна, проводящая политику по образцу Великобритании и Германии, также пережила процесс быстрой экономической модернизации после 1868 года.Война показала плоды этого процесса, когда России пришлось сдаться и согласиться с расширением японского влияния в Северо-Восточной Азии.

В ответ на это шокирующее военное поражение недовольные рабочие и военнослужащие, подстрекаемые радикальными движениями, возглавили неудавшуюся революцию в 1905 году. Широко распространенные забастовки в это время еще больше замедлили индустриализацию. В ответ на это царь Николай II создал конституционную монархию и почти через 700 лет после того, как Великая хартия вольностей привела к созданию английского парламента, учредил Думу как парламентский орган.Правила выборов давали право голоса всем мужчинам старше 25 лет, и появился широкий спектр политических партий, хотя большинство наиболее радикальных партий, включая коммунистических большевиков, бойкотировали выборы. Однако Николай II и его премьер-министр распустили Думу через 73 дня. Царь разрешил выборы во вторую Думу в 1907 году, и на этот раз радикальная партия приняла участие и получила места; ему удавалось продлиться 103 дня, пока у царя не закончилось терпение, когда законодатели пытались вырвать реальную власть у российского монарха.Этот цикл выборов, за которым последовал роспуск Думы, повторился еще дважды перед началом Первой мировой войны в 1914 году.

Если бы не началась война, возможно, что Николай II постепенно развил бы большую терпимость к парламентской власти. Важно отметить, что Дума была создана в эпоху, когда всеобщее массовое голосование было ожидаемым. Хотя участие всего крестьянства оставалось ограниченным, выборы в Думу в целом были сопоставимы по уровню участия с выборами в других странах Европы, включая Великобританию.(В 1215 году в Англии этого не было). Премьер-министр Петр Столыпин действительно провел реформы, которые освободили крепостных от некоторых оставшихся пережитков феодализма. Он надеялся таким образом стимулировать развитие класса мелких фермеров и более сильные коммерческие сельскохозяйственные рынки. Россия могла бы остаться более слабой, но растущей экономикой, неграмотные крестьяне могли бы в конце концов начать делать некоторые реальные успехи, и более либеральная политическая система могла бы постепенно утвердиться. Возможно также возникновение другого революционного движения, как в 1905 году, но до этого момента подавление радикализма было единственной вещью, в которой царские режимы неизменно преуспевали.Радикалы могли попытаться закрепиться в политической системе за счет расширения своего участия в Думе. Революции всегда кажутся неизбежными в ретроспективе, и победители формируют повествование, чтобы укрепить это. Однако революции — это сложные процессы, которые никогда полностью не контролируются никаким движением, поэтому они относительно редки.

Однако война все же пришла, а вместе с ней и разрушение русской монархии и созданного ею политического и экономического порядка. Задача борьбы с превосходящей в технологическом и военном отношении немецкой армией оказалась слишком сложной.К началу 1917 года царское государство распалось. Солдаты без продовольствия и боеприпасов дезертировали массово человек. Отказавшись признать реальность и договориться о прекращении огня с кайзеровскими силами, Николай II отрекся от престола в феврале 1917 года. «Временное правительство», состоящее из умеренных партий и монархистов, пыталось сплотить страну, продолжая вести войну против Германии. . Если бы лидеры этого правительства стремились к миру и сосредоточились на стабилизации страны, вполне возможно, что русская революция никогда бы не произошла.Силы, которые революция привела к власти, изначально были слабыми и имели ограниченную политическую базу. Но это медленно изменилось по мере того, как продолжался крах государства и образовался политический вакуум. Этот вакуум сделал революцию возможной.

Революция в России

Революционные движения были частью российского общества большую часть XIX века. Первые революционные движения начали развиваться по мере того, как молодые элиты становились все более образованными. Эти люди обычно выезжали за пределы России для получения образования и возвращались с более широким взглядом на необходимость политических и экономических реформ.Эти элиты стали основой небольшой интеллигенции, полностью осведомленной о политических идеологиях, возникающих в остальной Европе. Первый призыв к революции прозвучал от декабристов в 1825 году, когда они безуспешно потребовали конституционной монархии.

Более поздние революционеры опирались на идеи широкого круга социалистических и анархистских мыслителей Европы, включая Карла Маркса и Фредерика Энгельса. Маркс и Энгельс выступали за коллективную собственность на средства производства посредством социалистических и коммунистических революций.Они предположили, что капиталистическая экономика будет свергнута социалистической революцией, а затем коммунизм выйдет из социалистического общества. Первая марксистская группа образовалась в 1883 году и назвала себя « Рабочая группа по освобождению» . Они считали, что западные стили индустриализации вызывают разочарование в рабочем классе и что западные фабрики по своей сути несправедливы. В 1903 году Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП) разделилась на две фракции.Эти две фракции были большевиками или большинством; и меньшевики, или меньшинство. Владимир Ильич Ленин стал лидером партии большевиков. Большевики, и в особенности Ленин, стремились адаптировать идеи Маркса, развитые со ссылкой на события в Великобритании и Германии, к гораздо менее экономически развитому контексту России.

Эта цель поставила ряд непосредственных теоретических и практических задач. Маркс считал капитализм исторически необходимым. Во-первых, установление капитализма приведет к беспрецедентным производственным мощностям и богатству.Это будет происходить путем концентрации собственности и интенсивной эксплуатации промышленного рабочего класса или пролетариата. Сконцентрировавшись в огромных промышленных центрах, эти рабочие осознали бы, что являются настоящими производителями этого богатства. В результате они свергнут своих хозяев революцией, установившей коммунизм. Этого не произошло в Великобритании или Германии XIX века, но Ленин видел другую возможность: поскольку иностранные империалисты доминировали в капиталистическом секторе России, он был особенно репрессивным и не подлежал некоторым реформам в стиле государства всеобщего благосостояния, проведенным в Великобритании и Германии.Это сделало Россию уязвимой для свержения. Ленин утверждал, что если в России произойдет революция, она вызовет революционную волну, которая захлестнет Европу и освободит рабочий класс. Самое слабое звено в цепи начало бы процесс ее разрыва.

Однако российская тайная полиция эффективно удерживала эти группы под контролем и сослала Ленина в Сибирь в 1895-1897 годах. Он жил в Европе до восстания 1905 года, а в 1907 году снова был вынужден покинуть страну.После того, как царь отрекся от престола и сформировано Временное правительство, Германия стремилась вывести Россию из войны, помогая Ленину и другим большевистским лидерам вернуться в 1917 году. В атмосфере нарастающего хаоса рабочие советы или Советы начали брать под контроль промышленные предприятия. Крестьяне начали захватывать поместья. Великий политический организатор Ленин ухватился за два лозунга: «Вся власть Советам» и «Земля, мир, хлеб». Эти лозунги нашли большой отклик у измученного войной населения, и в ноябре 1917 года к власти пришли большевики.Почти сразу же большевики заключили Брест-Литовское мирное соглашение с Германией, положившее конец участию России во Второй мировой войне. Началась гражданская война между Красной Армией большевиков и другими революционными силами и Белой Армией Временного правительства, реформаторами и монархистами. Силы Белой армии получали поддержку извне, но к 1921 году большевики все еще преобладали, и 28 декабря 1922 года был создан Союз Советских Социалистических Республик.

Что делать? Восстановление государства

Победив своих внешних и внутренних врагов, новое правительство теперь должно было создать коммунистическое государство в разоренной войной полуфеодальной стране. Задача четко сформулирована в названии брошюры Ленина 1902 года: Что делать? В нем Ленин объяснил свою точку зрения на роль Коммунистической партии как авангардной партии . Ленин отвергал либеральную демократию как форму правления и представительства, потому что капиталистически ориентированные партии неизбежно использовали бы кооптацию и контроль для сохранения своей власти.Рабочий класс нуждался в представительстве, которое могло бы понять, что для него лучше, и действовать как защитник. Ленин назвал свое решение «демократическим централизмом» и утверждал, что оно представляет истинные интересы масс. В этом суть того, что известно как марксизм-ленинизм : союз Марксова видения бесклассового общества, свободного от частной собственности, и ленинского видения однопартийного государства, необходимого для реализации этого видения. Другие коммунистические революции в Китае, Вьетнаме, Кубе и других странах будут основываться на подходе Ленина.Действительно, во многих отношениях Ленин оказал гораздо большее влияние на действия коммунистических лидеров, чем Маркс.

Однако, придя к власти, большевики столкнулись с рядом проблем. Коммунисты не были прочно закреплены среди населения во время гражданской войны и изо всех сил пытались удержать власть. Многие из их самых преданных рабочих кадров погибли во время гражданской войны, и лидеры Советского Союза столкнулись с проблемой консолидации политического контроля и стимулирования индустриализации среди населения, которое мало о них знало.Лидеры партии противостояли этим вызовам, закрепив ленинскую концепцию демократического централизма с Коммунистической партией в роли авангарда. Структуры коммунистической партии и государства сливались все более и более тесным образом. Партия распустила учредительное собрание и запретила политические партии в попытке централизовать власть. Они ограничили роль профсоюзов в разъяснении роли партии и приняли правила, запрещающие членам партии собираться группами перед собраниями.Постепенно, но твердо партия ликвидировала пространство для разногласий и роста оппозиции с партией. В 1919 году Центральный комитет партии учредил Секретариат и Политбюро как главные органы принятия решений. После смерти Ленина в 1924 году эти процессы углубились под руководством Иосифа Сталина; к 1929 году голоса инакомыслия или оппозиции Сталину были практически подавлены. Секретная полиция, ГПУ, играла все более активную роль в отслеживании и наказании любой оппозиции.

Что делать? Индустриализация и крестьянство

Новое правительство также столкнулось с огромными экономическими проблемами. Как указывалось ранее, сочинения Маркса не были особенно полезными. Он предполагал, что коммунизм возникнет после капитализма. Коммунистические революции, согласно Марксу, начались с капитализма в городском обществе, а не в сельском, как в России. Капитализм будет производить богатство, а коммунизм будет видеть, что все получают от него одинаковую выгоду и без эксплуатации.Итак, как революционеры устанавливают коммунизм в обществе, которое на самом деле не пережило капитализм на постоянной основе? Многие тома сочинений Маркса не содержат теории о том, как индустриализация могла бы произойти при коммунистической политической системе. Маркс полагал, что капитализм уже сделал это. Ленин надеялся, что революция в России вызовет другие социалистические революции по всей Европе, но восстание рабочих в Германии провалилось в 1918 году и не пошло дальше. Репрессии против левых партий убедили Ленина в том, что Советский Союз сам по себе.Во время войны очень строгая программа «военного коммунизма» под руководством Льва Троцкого дала партии полный контроль над производительными силами. Государство насильно реквизировало зерно и другие сельскохозяйственные товары. Это служило целям войны, но оставило недовольство в деревне.

Пытаясь решить эту проблему, партия в 1921 году сделала выбор в пользу умеренности коммунистических экономических структур. Новая экономическая политика (НЭП) требовала, чтобы крестьяне выполняли производственную квоту, передаваемую государству; Тогда они могли делать с излишками все, что хотели.Хотя это, казалось, компрометирует коммунистические принципы, разрешая свободный рынок в сельском хозяйстве и накопление небольшого уровня частного богатства, партийные лидеры рассматривали это как способ укрепить доверие крестьян к партии и ее целям. НЭП ограничил способность государства использовать сельское хозяйство в качестве источника капитала для индустриализации. Критики этой политики, в первую очередь Лев Троцкий, утверждали, что государство должно закупать больше продукции и продавать ее на международных рынках для финансирования индустриализации.Следует поощрять крестьян вступать в кооперативы и быстрее переходить к полностью коммунистической экономике. Состоятельные производители должны облагаться более высокими налогами.

На протяжении этих дебатов Сталин поддерживал нэп и критиковал тех, кто его оспаривал. Он сосредоточил свои усилия на консолидации личного контроля над партией, а значит и над государством, и использовал оппозицию Троцкого, своего наиболее значительного политического соперника, и других членов партии НЭПу как доказательство их нелояльности к партии.Партия изгнала Троцкого в 1927 году и принудила его к изгнанию в 1928 году. Советские агенты убили Троцкого в Мексике в 1940 году. Как только Сталин устранил Троцкого и укрепил свой полный контроль над партией и советским государством, он изменил свою позицию и внезапно положил конец НЭПу. в 1929 г.

Коллективизация и террор

С окончанием нэпа в 1929 году экономический прагматизм уступил место стремлению к полному контролю над экономикой посредством процесса коллективизации .Экономические структуры, возникшие после 1929 года, должны были оставаться на месте до конца 1980-х. Эта политика создала команду экономику , в которой государство принимает все решения о том, что будет производиться, в каких количествах и по какой цене. Частной собственности и свободных рынков нет. Одним из официальных оправданий коллективизации было устранение сельского неравенства и освобождение крестьян от эксплуатации более зажиточных крестьян, известных как кулаки. Однако эта политика натолкнулась на значительное сопротивление крестьян, которым она должна была принести пользу.Поля и скот были сожжены и забиты, а не переданы государству. Некоторые регионы Советского Союза пережили массовый голод: только на Украине погибло от 3 до 4 миллионов человек. По оценкам некоторых ученых, общее число смертей превысило 10 миллионов. Общий объем производства снизился, но для Сталина было важно то, что государство контролировало практически все производство. Производственные ресурсы страны и ее граждан теперь находились под полным контролем Советского государства и могли использоваться для прокормления рабочих в городах или приобретения компонентов индустриализации через торговлю.

Сталинская система, пожалуй, самый точный пример тоталитарного режима . Все аспекты социальной, экономической и политической жизни находились под полным контролем. Государство исключило любое пространство для независимой мысли или организации. Политическое участие было возможно только через государственные и партийные организации. Отказ от участия хотя бы в некоторых из этих организаций стал свидетельством нелояльности. Тайная полиция следила за каждой организацией, местом работы и семьей, даже детей поощряли сообщать об «антисоветском» или «антисоциальном» (это было одно и то же) или поведении.Как только Сталин установил контроль над экономикой, он приступил к устранению любых оставшихся остатков оппозиции или даже самых умеренных сомнений в ортодоксальности. Серия «показательных процессов» между 1936 и 1938 годами вынудила членов партии, в том числе некоторых из первых большевиков, признаться в политических грехах, которых они не совершали до казни. Руководящие члены ЦК и офицеры, которых Сталин подозревал в малейшей нелояльности, были задержаны, обвинены и убиты; в этих чистках погибли десятки тысяч членов партии.

Великая Отечественная война

Поскольку рост Третьего Рейха вызвал напряженность по всей Европе, Сталин надеялся уберечь СССР от европейской войны. Он подписал пакт о ненападении с Германией в 1939 году. Договор Молотова-Риббентропа фактически разделил Польшу на зоны немецкого и советского контроля. Верна ли старая шутка о том, что «единственный человек, которому Сталин когда-либо доверял, был Гитлер», это соглашение не сработало, как надеялся Сталин; Германия напала на Советский Союз в июне 1941 года.Их первоначальный блицкриг приблизил немецкие войска к победе в Москве, но затем увяз в долгих и кровопролитных осадах, которые в конечном итоге привели к отступлению и поражению. Однако, несмотря на то, что пятилетние планы Сталина были расточительными и неэффективными, индустриализация позволила стране сдержать нацистов, хотя и ценой огромных человеческих потерь. В то время как его чистки наносили ущерб качеству его офицерского корпуса, его призыв к народу защищать родину помог спровоцировать то, что русские до сих пор называют Великой Отечественной войной.Вступление Соединенных Штатов в войну и вторжение в Нормандию в июне 1944 года помогли завершить эту ужасную войну, война на Восточном фронте стала решающим поворотным моментом. Потери немцев превысили 4 миллиона человек; почти в 4 раза больше, чем на Западном фронте. Немецкая армия убила почти 7 миллионов советских солдат, а еще более миллиона погибли в качестве военнопленных. 3-4 миллиона советских граждан умерли от голода и других причин, связанных с войной.

Память о войне и о тех огромных потерях и страданиях, которые она причинила, оставалась неизгладимой частью политической культуры Советского Союза и России после 1991 года.Он обеспечил более прочную основу для легитимности советского государства, чем любое другое достижение за 70 лет его существования. Идеология марксизма и его советские версии, возникшие под руководством СССР, представляли коммунизм как силу, выходящую за пределы национализма и других более ограниченных форм сообщества. Национализм Первой мировой войны был объявлен идеологической дымовой завесой, как и религия в прежние времена, чтобы помешать рабочим осознать свое истинное братство.Тем не менее, в борьбе с геноцидным национализмом нацистов именно воля защищать «матушку-Россию» стала основной мотивацией, приведшей к победе. Советское государство нашло много способов напомнить об этом людям в течение следующих нескольких десятилетий.

Холодная война

Какой бы разрушительной ни была война для Советского Союза, страна вышла из войны гораздо более могущественной в мировом масштабе. Европа была в руинах, и Советская армия оккупировала восточную часть Германии. Вскоре стало очевидно, что военный союз был брак по расчету, поскольку две возникающие сверхдержавы расходились во мнениях по широкому кругу вопросов от Центральной Европы до Корейского полуострова.Сталин быстро бросил вызов независимым некоммунистическим правительствам Польши, Чехословакии и остальных стран Восточной Европы. Возник биполярный мировой порядок, в котором два идеологически противоположных врага боролись за господство. Они избегали прямой войны, но сражались друг с другом на самых разных фронтах и ​​уровнях: стремление к ядерному оружию, шпионаж и прокси-войны от Вьетнама до Сальвадора.

В годы сразу после Второй мировой войны в Советском государстве по-прежнему господствовал Сталин. Его смерть в 1953 году привела к борьбе за лидерство, в которой Никита Хрущев стал самым могущественным.Хрущев и другие партийные лидеры начали процесс десталинизации . Выступая на съезде партии в 1956 году, Хрущев раскритиковал «культ личности» вокруг Сталина и попытался восстановить контроль со стороны Коммунистической партии, возродив Центральный комитет и Политбюро как органы, принимающие решения. Система не стала более демократичной с точки зрения участия граждан, но стала более стабильной и предсказуемой. Коллективное принятие решений партийным руководством, а не прихоти одного человека, стало основной политикой, определяющей силу.Этот упор на организацию, процесс, стабильность и предсказуемость характеризовал политику в Советском Союзе до 1980-х годов. Тем самым партия подтвердила ленинскую идею авангардной партии. Тайная полиция также была возвращена под контроль государства, а широко распространенный террор и убийства диссидентов прекратились. Какое-то время в конце 1950-х годов Хрущев допускал немного более широкий диапазон культурной свободы.

Экономические структуры, созданные Сталиным в 1930-х годах, остаются устойчивыми, но Хрущев уделял больше внимания повышению продуктивности сельского хозяйства.Улучшилось производство предметов потребления. К началу 1960-х годов советская жизнь стала своего рода новой нормой, в которой постепенно улучшающийся уровень жизни сосуществовал со строгим контролем политической деятельности, а также информации. Для многих советских граждан жизнь была намного проще, чем в любой другой период ХХ века. Основное — еда, здравоохранение, образование, жилье — было доступно большинству. Положение рабочего в этом «рабочем государстве» оставалось под жестким контролем партии. Широко распространялись прогулы, пьянство, воровство и черный рынок ценных товаров.Известная шутка гласила: «Вы делаете вид, что платите нам, а мы делаем вид, что работаем».

После кубинского ракетного кризиса в 1962 году Центральный комитет отстранил Хрущева от занимаемой должности в 1964 году. Это положило конец большинству небольших политических и культурных открытий последнего десятилетия. Под руководством Леонида Брешнева руководство партии сосредоточило внимание на дальнейшей стабильности. Скромные усилия по повышению производительности никогда не доходили до экономических структур и оставались под контролем бюрократии партийных чиновников, которые использовали свое положение для сохранения своей власти.Политических диссидентов больше не казнили без судебного разбирательства, а помещали под домашний арест, подвергали психиатрическому заключению или заключали в трудовой лагерь.

Все эти годы советская формула легитимации своей власти оставалась неизменной. Поражение нацизма в Великой Отечественной войне оставалось центральной темой, а улучшение доступа к образованию и потребительским товарам, а также ограниченный доступ к информации о внешнем мире заставили многих рассматривать свое положение как улучшение. Холодная война пошла на спад в начале 1970-х годов, когда советские лидеры заключили соглашения о контроле над вооружениями с У.S президент Ричард Никсон и Джимми Картер. К концу 1970-х годов эти оттепели «холодной войны» уступили место новым конфликтам. Революции в Иране и Никарагуа свергли лидеров, поддерживаемых США, и привели к обвинениям в том, что президент Картер «потерял» две страны из-за советского влияния, которое помогло избрать Рональда Рейгана в 1980 году. Восстание против советского союзника в Афганистане, в свою очередь, привело к советскому военному вмешательству. в декабре 1979 года. В Польше рабочие организовали независимый профсоюз под названием «Солидарность», который бросил вызов поддерживаемому Советским Союзом руководству страны, которая была членом Варшавского договора.Стареющее руководство страны изо всех сил пыталось справиться с этими проблемами и тем стрессом, который они оказывали на страдающую экономику страны. Затем в ноябре 1982 года умер советский лидер Брежнев. Его преемник Юрий Андропов повторно ввел скромные программы по повышению производительности труда, но он умер через год пребывания у власти. Его преемник умер менее чем через год пребывания у власти. В последовавшей за этим борьбе за лидерство Михаил Горбачев стал новым лидером страны.