10 ПРОКЛЯТЫХ ЮВЕЛИРНЫХ УКРАШЕНИЙ
Бриллиант «Надежда»
Это, пожалуй, самый известное несчастливое украшение: каждый, кто его когда-то
носил, либо сошел с ума, либо был растерзан дикими собаками (так говорят). Вот
некоторые из людей, которые когда-то владели камнем. Мария Антуанетта и Король
Луи XVI (им отрубили головы), принцесса де Ламбалл (ее до смерти избила
толпа), Жак Коле (самоубийство), Сурбайа (ее насмерть заколол ножом любовник,
который и подарил ей камень) и Симон Монтариде (погиб в дорожной аварии вместе
с семьей).
Черный бриллиант «Орлов»
Камень, который еще называют «Глаз Брахмы», был предположительно украден со
статуи индуистского бога Брахмы в Пондичерри. Это объясняет проклятие, а также
ряд самоубийств, которые совершали его владельцы.
Дж. Перис (это он привез бриллиант в США в 1932 году) прыгнул с небоскреба в
Нью-Йорке. Следующими бриллиантом владели российские княжны Надежда Орлова и
Леонила Галицына-Бариатински, они обе покончили жизнь самоубийством с разницей
в несколько месяцев, спрыгнув со зданий в Риме.
Бриллиант «Кохинор»
Это бриллиант весом в 186 и 1/16 карата можно увидеть в Лондонском Тауэре
вместе с другими королевскими драгоценностями. Его привезли из Индии в 1850
году и подарили королевской семье.
Сейчас он находится на королевской короне Елизаветы II . К счастью для королевы, для нее лично бриллиант безвреден, так как он может навредить только мужчине, который его носит. Каждый из мужчин, кто носил этот камень, будучи королем, вскоре лишался короны.
Настоящее кольцо, которое правит миром.
Золотое кольцо весом в 12 грамм предположительно нашли в 1785 году недалеко от Силчестера, места нахождения древнего римского города Calleva Atrebatum, а в переводе с латыни на кольце написано «Сенициан, живи в мире с Богом».
Это кольцо связывают с Толкиеном еще и из-за другой археологической находки – так называемого «карликового холма» в Глосестершире. Здесь есть табличка, на которой написано о проклятии Сеницианского кольца. Если верить надписи, каждый сеницианец будет проклят, пока вор не вернет кольцо на место.
Пурпурный сапфир из Дели
Камень обнаружил всего 30 лет назад Питер Танди, куратор Национального
Исторического музея в Лондоне. Долгое время камень находился в хранилищах
музеев, охраняемых защитными чарами, причем в коробке было предупреждение:
«Кто бы ни открыл эту коробку, сначала прочитайте это предупреждение, а затем
делайте то, что хочет камень. Я бы посоветовал выбросить камень в море.»
Камень был привезен в Англию в середине 19 века полковником Феррисом, который
вскоре обанкротился, как и его сын.
Затем его приобрел писатель Эдвард
Херон-Аллен, который заявил, что камень приносил ему несчастья. Потом камень
запечатали в шкатулке и отдали управляющему семьи с наказом, что шкатулку
нельзя открывать, пока Херон-Аллен не умрет. Спустя три года после его смерти
управляющий открыл шкатулку и передал камень в музей.
На фото: Эдвард Герон-Аллен
Лидийские сокровища
Лидийские сокровища – это коллекция драгоценностей, посуды и золота. Но
некоторые из экземпляров, а именно брошь и ожерелье, приносили своим
владельцем только несчастья.
Роковое ожерелье Марии-Антуанетты
Ожерелье из бриллиантов на две с половиной тысячи карат. Некая дама – Жанна
Ламотт-Валуа, выдававшая себя за доверенное лицо королевы, обманом принудила
тогдашнего кардинала выкупить ожерелье якобы для Марии-Антуанетты.
Когда по векселям никто не уплатил, ювелиры обратились к королеве. И с
удивлением узнали, что она ничего у них не покупала. Началось судебное
разбирательство.
Но на этом история ожерелья не заканчивается. Судебный процесс спровоцировал недовольство в стране, а так как во Франции уже вовсю зрела революция, то Марию-Антуанетту обвинили в расточительстве и в том, что она покупает баснословно дорогие украшения тогда, когда остальные граждане голодают. Так начиналась Великая французская революция в результате которой коронованных особ отправили на плаху.
Перстень Альфонсо XII
Этот перстень с опалом король Испании Альфонсо XII в 1875 году подарил своей
молодой супруге — принцессе Мерседес. Вскоре случилась так, что королева
умерла через два месяца после свадьбы от туберкулеза. Перстень с опалом
достался сестре короля – инфанте Марии-дель-Пилар, которая тоже скороподстижно
скончалась.
Король решил жениться повторно. Он остановил свой выбор на Марии Кристине
Орлеанской.
К несчастью, и она скончалась от туберкулеза, не дожив до свадьбы.
Когда, наконец, женатый во второй раз король, счастливый отец троих детей,
тоже скончался от туберкулеза, не дожив три дня до своего 28-летия, газеты
запестрили заголовками о таинственном опале, «приносящем несчастье».
Перстень с опалом пожертвовали изображению Пресвятой Девы Альмуденской. В Однако в 1939 году генерал Франсиско Франко забрал перстень и отдал его … Адольфу Гитлеру. Гитлер носил его. Некоторые источники утверждают, что этот перстень был у него на пальце и в день самоубийства — 30 апреля 1945 года.
Бриллиантовые серьги князей Мещерских
В семье князей Мещерских из поколения в поколение передавались серьги с
крупными алмазами, а вместе с ними и родовая легенда, которая гласила: «Если
это украшение наденет неверная супруга, то с ней обязательно что-то случится».
Один из князей поведал эту историю своему другу – Александру Сергеевичу
Пушкину. Поэт верил в мистику, поэтому попросил приятеля дать ему на время эти
серьги.
В начале прошлого века украшение досталось жене Александра Мещерского – Екатерине. Семья не одобряла этот брак, а тетушка князя предсказала юной княгине беды и всевозможные несчастья. Мотивировала она свои пророчества тем, что эти старинные бриллианты могут носить только потомки их рода, а остальных они серьезно наказывают. Так и получилось – скоропостижно скончался князь Александр, а любовник Екатерины отказался жениться на ней, и она потеряла свое положение в обществе. Потом молодой женщине пришлось пережить кошмар октябрьской революции, аресты, унизительные допросы и ссылки.
Бриллиант «Санси»
В Европе индийский алмаз был талисманом герцога Бургундского Карла Смелого.
Однако в битве при Нанси в 1477 году Войско Карла Смелого потерпело поражение,
герцог был убит.
Согласно историческим данным к 1570 году бриллиант приобрел маркиз де Санси. Маркиз крайне дорожил камнем и дал ему свое имя, однако, никто не знает по какой причине маркиз спонтанно решил подарить бриллиант хоть кому-то. Но в архивах отмечено, что «с момента появления алмаза их сиятельство перестали есть, спать и были заняты лишь созерцанием таинтсвенного камня». Так или иначе, но теперь проклятый камень оказался у короля Франции, а вскоре Генрих Третий был убит. Следом за ним взошел на престол Генрих Четвертый, но ему было не на что содержать армию, и он принял решение продать бриллиант Санси, но посланный с камнем нарочный был убит в пути. Каменьнашли. его извлекли из желудка убитого, но спустя несколько дней на короля было совершено покушение и Генрих Четвертый погиб.
Затем кровавый Санси оказался у династии Стюартов. После трагедий в семье
Стюартов камень оказался у Бурбонов. И всюду, где бы не появлялся, владелец
расплачивался жизнью. Следующий его владелец Людовик 16 ый оказался на
эшафоте, и гильотина оборвала его жизнь.
Камень словно желал отыграться на
монархах и всей власти: кровь лилась потоками, страну буквально утопили в
крови перевороты и революции. Потом он появился в России в 1830 году у
уральского заводчика Демидова, подарившего бриллиант своей жене Авроре
Карловне Шернваль.
В начале двадцатого века, пережив череду смертей, потомки Демидова продали Санси. Кому -доподлинно неизвестно. Есть предположение, что роскошный камень, в дорогой оправе из чистейшей платины купил Ричард Бартон для любимой супруги Элизабет Тейлор.
Имена кровавых князей Гардарики
М.Б.: Здравствуйте!
Ф.У.: Добрый вечер!
М.Б.: Поговорим сегодня о традиции династических имён в домонгольской Руси, системе двоимённости и всём, что с этим связано.
В какой момент сложилась традиция, что имена — это не просто так, а что-то важное и особенное? Такое ощущение, что кому-то было нечего делать, он посидел, подумал и для пущего авторитета взял и придумал столь весомую вещь.
Когда это началось?
Ф.У.: Мне кажется, это ложное впечатление, потому что особое отношение к имени, особый язык имён — это вещь исключительно древняя. Настолько древняя, что толком отследить её невозможно. Во-первых, нет культур, где не было бы личных имён. Ясно, что это — ровно то, что объединяет всё население планеты. Во-вторых, в ходе истории люди теряли такое отношение к имени. Мы не знаем где истоки, но начинали они как раз с исключительно сакрального и чрезвычайно высокого уважения к имени. Постепенно, конечно, это терялось. Сакральное постепенно растворялось и делалось всё более доступным. Но я бы сказал, что имена и сейчас играют особую роль.
М.Б.: Я согласна. Не сакральную, но особую. Сакральность — это слишком громкое слово для нынешней ситуации.
Понятно, что с приходом христианства на Русь Церковь приносит с собой целый корпус новых имён — совершенно чужих и ни с чем не ассоциирующихся. А какие имена были популярны до крещения?
Ф.
У.: Многие из этих имён дожили до наших дней, но не все.
М.Б.: А сколько возрождается!
Ф.У.: Это уже новая мода. Если говорить о том, что мне ближе всего, а именно — славянах и скандинавах, там был очень богатый дохристианский именослов. Тут история Руси и история Скандинавии развивалась разными путями, что нетипично для них, так как они во многом очень похожи. Но не в отношении имён. Когда появляется христианство, все имена дохристианского происхождения — Широслав, Добромир, Остромир, Мстислав, Изяслав — никуда не исчезают, но к ним добавляются христианские имена конкретных святых, связанных с церковным календарём. Так появляется система двуимённости. Но пока я бы не называл это системой, это станет системой внутри княжеского рода, где это начинает особым образом обыгрываться и переводиться на язык власти. Вообще у людей сохраняется их родовое имя, связывающее их с историей рода, но плюс к этому добавляется христианское имя, которое они получают при крещении по одной простой причине: церковь полностью игнорировала в восточной традиции языческие имена.
Невозможно было представить ситуацию, чтобы некий Жирослав причащался в церкви под этим же именем.
В Скандинавии с этим всё было иначе. Там церковь как раз сконцентрировалась на других аспектах. Например, на таком принципиальнейшем вопросе как поедание конины.
М.Б.: А почему там так, а у нас по-другому?
Ф.У.: Это разлетание некогда общей традиции. Конечно, в Скандинавии, при том, что они очень много взаимодействовали с Русью и многое переняли от восточного христианства, основной поток христианизации происходит из латинских источников, из западного христианства. Конечно, у них образуется некий причудливый симбиоз, но всё-таки они довольно быстро дрейфуют в сторону западного христианства, в том числе они и формально-бюрократически принадлежат к Гамбургско-Бременской епархии, а это вовсе никакая не Византия. Но так или иначе, они начинают расходиться в разные стороны.
В Скандинавии никакого запрета на языческие имена не было. Есть случаи, когда какие-то люди получали дополнительные христианские имена, но это была редкость.
Есть, например, знаменитый персонаж эпохи викингов Кнуд Могучий, который к крещению стал Ламбертом, но мы об этом как-то случайно узнаём.
А у русских князей тут всё было довольно жёстко и последовательно. Как Владимир Святой стал Василием в крещении, так и всякий князь, обладающий мистическим именем — Мстислав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Ярополк — обязательно получал христианское имя.
М.Б.: Допустим, первое поколение — там понятно, у него было родовое имя, и необходимо было при крещении дать христианское. Но и дальше они придерживались этой традиции вместо того, чтобы просто отказаться от родовых и брать христианские. Какое имя было важнее?
Ф.У.: Интересный вопрос. Ответ на него зависит от того времени, о котором мы говорим. Если мы говорим про XI век, когда христианство на Руси уже укоренилось, но они ещё были неофитами, акцент во многом был всё-таки на родовых династических именах. А вот в XII веке, веке полностью просвещённого христианства на Руси, возможно акцент делался на христианские имена.
Но здесь вопрос, о какой социальной страте мы говорим. Если это князья, то у них, конечно, христианские и родовые имена поначалу употреблялись в разных культурных нишах и регистрах. Если речь шла о власти, то там было важнее династическое имя, по которому видно, чей ты сын или внук. Князь, конечно, с одной стороны был связан с новой верой, которая приходит на Русь, а с другой — он должен всем и вся поддерживать свою укоренённость традиции. Он был и новатором, и архаистом одновременно. Поэтому в церковной жизни христианское имя было важнее.
Сами Рюриковичи, видимо, и то, и другое имя считали одинаково важными. Видимо, там царило немножко наивное убеждение, что чем больше у человека имён, тем лучше.
М.Б.: Он более защищён что ли?
Ф.У.: В одной саге сказано, что чем больше у человека имён, тем больше ему сопутствует удача, без пояснений.
М.Б.: К моменту крещения Руси у Рюриковичей было всего три поколения. Используются скандинавские имена, на русский манер это Олег, Игорь.
Откуда они брали славянские имена? Из церковного свода? Или были другие источники?
Ф.У.: Нет, если говорить о первых Рюриковичах, это был ещё дохристианский период. Там была княгиня Ольга, которая приняла крещение и стала Еленой. Ольга — это скандинавское имя, а Елена — это имя Святой Елены, матери Константина Великого. Но она оставалась правительницей в языческой стране.
Так что как ответить на Ваш вопрос, я не знаю. Потому что мы живём в убеждении, что как пришёл Рюрик, так Рюриковичи и появились на Руси. А на самом деле, видимо, на Руси какое-то время конкурировали несколько разных династий и элит.
М.Б.: Это Вы про какой век говорите?
Ф.У.: Про X век, предкрестильное время. В составе древнейших летописей есть договор Руси с греками, там упоминается «всякое княжьё» и это вовсе не Рюриковичи, а какие-то элитарные фамилии.
М.Б.: Так и сказано «всякое княжьё»?
Ф.У.: Да.
М.Б.: Прелесть какая.
Ф.У.: На древнерусском ничего в этом уничижительного нет. Они явно конкурировали за власть. Или какая-нибудь Рогнеда Полоцкая, которая стала женой Владимира. В Полоцке был некий человек, который пришёл из «заморья», звали его скандинавским именем Рёгнвальд, по-русски — Рогволод. Владимир посватался к его дочери, она отказала, потому что Владимир был сыном рабыни. Потом произошли известные драматичные события, когда он опозорил её на глазах семьи, всю семью вырезал, взял её насильно в жёны. Но потом она, правда, стала прародительницей вообще всех Рюриковичей. Все Рюриковичи из Киева, Чернигова, Турова — это всё потомки Рогнеды.
М.Б.: Стерпится — слюбится.
Ф.У.: Я бы не назвал это браком по расчёту, но это был, безусловно, во многом искусственный брак. Тем не менее, от него пошла вся ветвь русских князей.
М.Б.: Но ведь двуимённость до сих пор сохранилась.
Вы говорите, что она ушла в прошлое, но сейчас если крестится человек с нехристианским именем, ему дают имя при крещении. Считается, что именно в этом сакральность — оно тайное, это имя, которое защищает. Так зачем эти хлопоты? Только для того, чтобы чтить свой род?
Ф.У.: Безусловно. Дело в том, что вся власть русского князя в домонгольское время и все властные полномочия строились только на одном аргументе — на праве крови. Он был сыном русского князя Рюриковича, членом рода Рюриковичей. Эта принадлежность по мужской линии к огромной семье была главным притязанием на власть — некое наследственное право на власть. А, например, у Мстислава Великого в конце XI — начале XII веков было вообще три имени.
М.Б.: А третье откуда?
Ф.У.: Сейчас расскажу. Вряд ли всякий раз, когда он вспоминал, что он Мстислав, он думал: «Ах, языческое имя!» Нет, конечно. Просто это имя было на одном культурном этаже, крестильное имя Фёдор — на другом.
Оно было связано, прежде всего, с церковной жизнью. И, наконец, у него было имя, которое он получил от своей мамы, англичанки по имени Гида, которая была дочерью последнего англосаксонского короля.
М.Б.: Он проиграл Англию?
Ф.У.: Да, он в 1066 году проиграл Англию. Сначала он выиграл её у норвежцев в битве при Стэмфорд-Бридже, а потом проиграл в битве при Гастингсе. Этого короля звали Гарольд Годвинсон. И поскольку его дочь бежала из Англии, побывала в Дании, потом её выдали замуж на Русь за Владимира Мономаха, то её первенец Мстислав получил ещё одно имя — Гарольд, в честь деда по матери.
М.Б.: Там, наверное, так и упоминается?
Ф.У.: В западных источниках он довольно хорошо известен. Он был знаменитый, славный князь и упоминается исключительно как Гарольд, как внук этого Гарольда Годвинсона.
М.Б.: Хорошее имя. Вы знаете о том, что сейчас Святополк и Мстислав — это популярные имена?
Ф.
У.: Да, это очень интересно. Я этим напрямую не занимаюсь, меня больше интересует древность, но это очень интересная тема для социолога, лингвиста — как появляется мода на имена. Почему, например, Святополк становится популярным, а какой-нибудь Ярополк, который ничем не хуже, — нет.
М.Б.: Я думаю, что СВЯТОполк — это понятно и очевидно, а ЯРОполк — это немножко негативный вектор.
Ф.У.: Хотя это связано не с яростью и гневом, а с тем, что мы знаем о солнце как о яриле.
Так или иначе, мода на имена чрезвычайно интересна как на древнем материале, так и на современном.
М.Б.: Ведь всегда есть популярные и непопулярные имена. Когда я была маленькой, все сплошь были Светами и Ленами. Маш было очень мало. Сейчас же всё перевернулось. В своё время было популярным имя Валера, сейчас оно совершенно не популярно.
Ф.У.: Или Валентин и Валентина.
М.Б.: Да. Почему тогда какое-то имя было модным, какое-то — нет? И вообще, можно ли говорить о моде, если одно имя считалось нехорошим, а другое — хорошим?
Ф.
У.: Как в древности была устроена мода на имена, сказать очень трудно, потому что нам не хватает источников. Какие-то замечания на полях сделать можно, потому что есть интересные эпизоды и моменты, которые говорят даже не столько о моде, сколько о силе родовой традиции, которая стоит за всем этим. Например, известный эпизод, когда были убиты два святых мученика — Борис и Глеб. Убил их, по официальной версии, персонаж по имени Святополк Окаянный, который был тут же предан анафеме, ни у кого не было идеи прославить его имя в веках. Но тем не менее, мы видим, что в следующих поколениях имя Святополк осталось. В честь этого Святополка продолжают называть, никаких проблем с этим не испытывая.
М.Б.: Может быть, мы не совсем верно думаем о нём?
Ф.У.: Может быть. Тем более, есть версии о том, что это не он убил, а Ярослав Мудрый руку приложил. Но это предмет отдельного разговора.
Как устроены механизмы сохранения и исчезновения имени — очень интересно и в то же время очень загадочно.
Надо сказать, что княжеские имена и имена простых людей на Руси разделены чёткой границей. Невозможно себе представить даже боярина по имени Мстислав. Эти имена принадлежали только князьям, это было их личное имущество. Имя вообще воспринималось как некий объект. Соответственно, никаких князей по имени Хотимир или Жирослав быть не могло, потому что таких имён у Рюриковичей не было. Мы видим закон, который хорошо известен историкам костюма, к примеру. Многие из них говорят, что то, что в начале столетия носит элита — дворяне, графья — к концу столетия носят их лакеи. То есть мода постепенно спускается вниз. Что-то похожее иногда случалось и с именами Рюриковичей. Например, в XII веке было много родовых княжеских имён — Ярополк, Мстислав. Постепенно часть из них уходит, вытесняясь христианскими. И имена, которые уходят из княжеского обихода, мы начинаем наблюдать у их ближайшего окружения, например, у галицких бояр. Представить себе такое в XI веке было невозможно.
М.Б.: А что сделали бы? Казнили?
Ф.
У.: Вряд ли бы казнили. Просто в голову бы не пришло. Это немыслимая ситуация не из-за нравственной парадоксальности, просто так бы не получалось.
Ещё интересная вещь — это взаимодействие русских и половецких князей. Вы знаете, что половцы в какой-то момент появляются, как саранча, на Руси. Сначала русские князья от них были в ужасе, потому что они набегали, были кровопролитные сражения. Но эти набеги для них тоже бесследно не проходили, потому что за войной всегда следовало примирение, за миром — опять война. Отношения с половцами — это такой строгий ямб или хорей. И в конце XII века мы вдруг видим половцев с именами русских князей. Там вообще много загадок, потому что половцы очень взаимодействовали с русскими князьями. То они воевали, то мирились, и половцы всё это время оставались некрещёнными. А христианам с некрещёнными взаимодействовать нехорошо. Тем не менее, были изобретены какие-то выходы, но русские князья бок о бок жили с половцами, взаимодействовали с ними и военным, и мирным образом.
Если вспомнить неудачный поход князя Игоря на половцев, там главные действующие лица — сам князь Игорь и половецкий князь Кончак, который оказывается его лютым врагом. Вообще-то Игоря и Кончака связывали долгие годы дружбы, они с одного поля битвы бежали в одной ладье, когда их разгромили. Когда читаешь летопись, возникает странное подозрение, что они вообще были чуть ли не побратимы.
М.Б.: А кто такие побратимы?
Ф.У.: Это люди, которые не связаны кровным родством, но они приносят друг другу нечто вроде обета быть друг другу как братья. Это даёт не только массу преимуществ, но и налагает обязательства. Например, за побратима надо мстить, если с ним что-то случится. Я не хочу сказать, что князь Игорь и Кончак точно были побратимами, но подозрения такие есть. И они укрепляются, когда у Кончака родился сын, который известен в летописи как Юрий Кончакович, а князь Игорь в крещении был Георгием, то есть Юрием. То есть такое впечатление, что Кончак назвал своего сына в честь своего русского приятеля.
М.Б.: А как это — мстить, если по заповедям мстить нельзя? И как наши женились на половчанках, если те были некрещёнными?
Ф.У.: Половчанки перед свадьбой обязательно крестились. Немыслимая ситуация, чтобы русский князь взял в жёны язычницу.
М.Б.: А почему они отдавали предпочтение половчанкам? Только из-за рыночных, экономических отношений?
Ф.У.: Красоты ради. Они были очень красивыми. В летописи есть один загадочный эпизод. Конечно, половчанки крестились, когда выходили замуж за русских князей, но есть странный эпизод, когда одна русская княгиня овдовела, а было правило, что после этого она не может выйти замуж за другого русского князя, она бежала в половецкую орду и вышла там замуж за князя Башкорда. Как она вышла, непонятно, потому что она — христианка, а он — язычник. Этот эпизод уникален. Но тут важно другое — этот князь Башкорд помогает пасынку, он приводит полчище своих воинов на помощь маленькому сыну его жены.
М.Б.: А он остался там?
Ф.У.: Да, он остался княжить на Руси.
М.Б.: Вот это история!
Ф.У.: Да, загадочная. Но это — не то же самое, что бросить сына в современной жизни. Он был уже полноценным князем, и его взрослые дяди и прочие кровные родственники всё время пытались отобрать княжество. Так вот этот половецкий отчим присылал огромные полчища половцев, которые его защищали. И ни у кого это никаких возражений не вызывало. Так что этот эпизод необъясним.
М.Б.: Давайте про женщин поговорим. Что известно про их двойственность имён, про крещение?
Ф.У.: Первой приняла крещение женщина — княгиня Ольга. Та система, о которой мы с вами говорим, когда есть родовое и христанское имя, была и у женщин. Другое дело, что у женщин, особенно у дочерей князя, были немного иные функции, нежели у мальчиков. У них, безусловно, были какие-то владения, наследственные права, но им не предстояло княжить.
У них не было такой проблемы сцепки языка имён и языка власти просто потому, что их власть была куда более камерной и локальной. Женщина должна была либо связать две ветви Рюриковичей, либо она выходила замуж за границей. Таких случаев было очень много, весь XI век они выходили замуж за границей — в Венгрии, в Польше, во Франции, в Скандинавии. Везде были русские княжны, которые, кстати, приносили с собой много нового. Знаменитый случай с Анной Ярославовной, дочерью Ярослава Мудрого: она была во Франции замужем за королём, и в этом браке родился мальчик с именем Филипп. Сейчас это имя воспринимается как неотъемлемая часть французской династии, а тот случай был первым. Это греческое имя, явно она с собой его принесла. От этой Анны Ярославовны ведь осталась замечательная подпись — Anna Regina, королева Анна.
Так что у женщин были другие задачи и другая социальная нагрузка. Поэтому вся эта система двуимённости существовала и в женской сфере, но на женщинах можно было экспериментировать.
Например, христианские имена легче и быстрее приживаются именно в женской среде.
М.Б.: Не всё так железобетонно, я это понимаю.
Ф.У.: Да. Поэтому христианские имена очень быстро и легко распространяются в женской среде. А оттуда уже происходит влияние на мужчин.
М.Б.: Не могу не спросить. Почему было удивительно, что она могла автограф оставить? Они образованием не славились?
Ф.У.: Владимир Святой вообще, видимо, был неграмотным человеком. Писать он не умел почти наверняка, читать — тоже сильно сомневаюсь. Он, скорее всего, знал иностранные языки, но на бытовом уровне — греческий, скандинавские. Но грамотным он не был. А с другой стороны, проходит несколько десятилетий, и мы застаём его правнука, Владимира Мономаха, который оставляет завещание своим детям. Это такой невероятный полёт учёности и начитанности для того времени! Это остроумный, очень тонкий коллаж из разных цитат. Это говорит о том, что он был явно одним из самых образованных людей своего времени.
М.Б.: Это можно связать с тем, что Русь крестили?
Ф.У.: Несомненно. Уже в эпоху правления Ярослава Мудрого появляются школы.
М.Б.: «В Чувашии было такое поверье: несколько имён давали ребёнку для того, чтобы смерть долго его искала», — пишет слушатель.
Ф.У.: Это очень интересно. Это было и у славян. Только этот принцип выражался не в том, что давали несколько имён, а в том, что ребёнку могли давать отвратительное имя, например, Гнида, Бздун, именно для того, чтобы злой дух, придя к этому ребёнку и узнав как его зовут, с отвращением отвернулся и не забрал его.
М.Б.: Это было уже второе или третье имя?
Ф.У.: Нет, у простых людей такие имена могли быть основными. Это очень древний принцип, который был не только у славян, но и в самых разных культурах. Это называется апотропеическим именем, когда оно даётся как средство для того, чтобы отгонять злые силы.
М.Б.: Но это не было смешно, раз давали такие имена?
Ф.У.: Ничего смешного нет в том, что тебя зовут Шишка или Гнида.
М.Б.: Откуда учёные узнают о вторых и третьих именах? Они же были тайными.
Ф.У.: Они могли быть тайными. Вообще крестильных имён мы знаем гораздо меньше, чем родовых. Есть летописи, есть печати русских князей. Они устроены интересным образом: на одной стороне изображён святой владельца печати, а на другой — святой его отца. То есть это такое материализовавшееся имя-отчество. Проблема тут в том, как понять где сторона владельца, а где — его отца. Но этому посвящена целая наука, она называется сфрагистика. Начинал её выдающийся учёный Николай Петрович Лихачёв, а продолжил ныне живущий, тоже очень крупный исследователь — Валентин Лаврентьевич Янин.
Кроме летописей есть кое-какие письменные тексты — грамоты, переводные тексты, где писец в конце мог приписать, что эта рукопись написана при правлении такого-то князя.
М.Б.: У нас же практически у одних отчества есть.
Ф.У.: Не только, у исландцев есть. У них нет фамилий. У нас есть триада — фамилия, имя и отчество, а у современных исландцев в паспорте указаны имя и отчество, фамилий нет. Более того, чтобы получить фамилию, надо получить специальное разрешение от комиссии.
М.Б.: Вы серьёзно?
Ф.У.: Абсолютно. Я был в шоке от того, как устроена телефонная книга в Исландии. Людей которых зовут Йон Йонсон, к примеру, огромное количество — из 300 тысяч их будет тысяч 50. И как понять, какой именно тебе нужен, невозможно.
М.Б.: А почему же они не хотят фамилии придумать?
Ф.У.: Это древняя традиция. Когда-то у скандинавов вообще не было фамилий, это довольно позднее явление, связанное с поздним временем. У домонгольских Рюриковичей тоже не было никаких фамилий.
Сейчас не так много культур, где сохранилось отчество, а у нас оно сохранилось во многом благодаря тому, что, видимо, с того момента, как у нас появляется отчество, оно сразу становится инструментом некой элитарности, социального различия.
В эпоху Екатерины были специальные указы кому с каким отчеством именоваться — кто имеет право на отчество на -ич, кто — на -ов, а кто вообще не имеет права на отчество. Это всегда каким-то образом регламентировалось именно потому, что отчество с самого начала ассоциировалось с некой элитарной выделенностью человека. Мы, желая в официальной обстановке обратиться к человеку, называем его по имени-отчеству, это эхо какого-то элитарного статуса.
У князей отчества были, у новгородских бояр. А вот были ли у простых крестьян — большой вопрос. Думаю, что нет.
М.Б.: В связи с какими событиями — решающая битва, свадьба и так далее — обращали внимание на имя? Допустим, тебе, Мария Сергеевна Баченина, не надо идти на эту битву, потому что Марии у нас никогда не побеждали.
Ф.У.: Этот вопрос совершенно закономерен, потому что у каждого имени есть некоторая семантическая аура, оно с чем-то ассоциируется. Известны случаи в династии Рюриковичей XIII—XIV века, когда в княжеских семьях несколько раз подряд рождались мальчики, которых называли Даниилами, и они умирали в младенчестве.
И с какого-то момента это имя на недолгое время исчезло из обихода князей. Потом снова начали так называть и всё было в порядке. Или другой пример: у Владимира Святого был сын, брат Ярослава Мудрого, по имени Судислав, полноценный русский князь. В результате борьбы за власть его посадили в поруб, и там он просидел 30 с чем-то лет. Его вывели из этого поруба племянники, хотя и опасались это делать, потому что он остался старшим в роду. Так вот это имя — Судислав — больше никогда не повторилось в княжеском роду, ни у кого не появилось желание назвать своего наследника этим именем. Оно просто исчезает из княжеского рода, а точнее — опускается на этаж ниже. Русские бояре по имени Судислав вполне встречаются.
М.Б.: Когда невесту привозили из-за рубежа, её крестили и оставляли зарубежное имя и христианское?
Ф.У.: Мы не всё про это знаем. До 1054 года вообще это неважно, потому что это год Великой схизмы. Да и после этого довольно долгое время последствия этой схизмы напрямую не мешали бракам.
И католики, и православные довольно легко и свободно друг с другом взаимодействовали. В том числе, конечно, никто не перекрещивал, католичку не делали православной и наоборот.
Хотя у Ярослава Мудрого была жена Ингигерда, шведка, которая приехала на Русь уже христианкой, но в русских источниках она известна под именем Ирина.
М.Б.: Удобнее так.
Ф.У.: Да, возможно, в этом дело. Имя Ирина просто было семейным в этом роду. Если представить ситуацию и сказать, что князь Мстислав Великий вдруг бы женился в Норвегии, там его бы, конечно, стали звать Гарольдом. Вот и с ней произошло примерно то же самое. Может, у неё была какая-нибудь тётка по имени Ирина где-то в Швеции и она взяла это имя и начала им пользоваться.
М.Б.: Спасибо Вам большое! В гостях у нас был Фёдор Борисович Успенский, доктор филологических наук, профессор РАН, заместитель директора института славяноведения РАН, ведущий научный сотрудник лаборатории медиевистики НИУ «Высшая школа экономики».
Ф.У.: Спасибо!
Очаровательная семья принца Филиппа: русская царица, греческая православная монахиня, изгнанный король и другие . Как отметила его биограф Ингрид Сьюард в книге
«Принц Филипп разоблачил », в его жилах «течет больше голубой крови, чем в его жене, королеве».Среди родственников и предков герцога Эдинбургского были люди, которые наделили его независимостью, упрямством и сильным чувством долга, а также чувством юмора — все это сделало его уникальным образом подходящим для того, чтобы быть принцем-консортом в Великобритании дольше всех. история.
Прапрабабушка: принцесса Алиса, великая герцогиня Гессенская и Рейнская
Третий ребенок королевы Виктории и ее возлюбленного Альберта, принцесса Алиса родилась в 1843 году. В детстве она была известна как добрый миротворец в ее большая семья, интеллектуалка с меланхоличной жилкой мученика. По словам Джеррольда М. Паккарда, автора книги « Дочери Виктории », Алиса часто пыталась разорвать свои «золотые цепи», навещая жильцов в их коттеджах в королевских поместьях и однажды убегая от своей няни в церкви, чтобы посидеть в саду.
скамьи простолюдина.
Будучи подростком, Элис ухаживала за своим отцом Альбертом на смертном одре в 1861 году. Друг семьи прозвал ее «ангелом в доме». Также считалось, что она спасла опустошенную Викторию от полного безумия. . 1 июля 1862 года Алиса вышла замуж за красивого и довольно незамысловатого Людовика Гессен-Рейнского и отправилась начинать новую жизнь в консервативный Дармштадт (ныне часть Германии).
Удивительно прогрессивная для своего времени Алиса была полна решимости встряхнуть все в своем новом доме. «Если никогда не видеть бедности и всегда жить в этом холодном кругу придворных, — многозначительно писала она матери, — у человека иссякают добрые чувства, и мне хочется ходить и делать то малое добро, что в моих силах. ”
Часто встречаясь со своей героиней Флоренс Найтингейл, принцесса Алиса приступила к радикальному изменению системы здравоохранения в Гессене. Со временем она откроет госпиталь Алисы и женскую гильдию принцессы Алисы, готовящую медсестер.
Она также продвигала права женщин (к большому огорчению многих аристократических женщин) с Дармштадтским женским днем и пригласила к себе домой либерального теолога Давида Фридриха Штрауса, что привело к тому, что ее свекровь, императрица Августа, назвала ее «полной атеисткой». !”
Королеве Виктории также угрожала ее прогрессивная дочь, которую она назвала «резкой и величественной и желающей все делать по-своему». По словам Виктории, Алиса осмелилась расспросить сестер об их сексуальной жизни и гинекологическом здоровье, к большому ужасу их матери. После случайной смерти ее любимого сына Фритти в 1873 году ее меланхолия усилилась. «Я хотела бы умереть, — писала она, — и, вероятно, скоро я доставлю маме это удовольствие».
Принцесса Алиса умерла от дифтерии 14 декабря 1878 года, став первым ребенком Виктории и Альберта, умершим. У нее осталось пятеро живых детей — Виктория, Ирэн, Эрнест и обреченные Элла и Аликс, убитые во время русской революции. Подробнее об Элле читайте ниже.
Великая Бабушка: Великая Княгиня Елизавета (Элла) Российская
Канонизированная Русской Православной Церковью как святая, Великая Княгиня Элла Российская окажет огромное влияние на ее семью. Нежная, сострадательная и энергичная, Элла была безответной любовью своего двоюродного брата, будущего кайзера Вильгельма II, который сложил меч достаточно долго, чтобы написать стихи в ее честь.
В 1884 году Элла вышла замуж за гораздо более старшего и чрезвычайно замкнутого великого князя Сергея, московского губернатора. Светская звезда, именно Элла поощряла роман между своей болезненно застенчивой сестрой Аликс и будущим царем Николаем II. Но веселая жизнь Эллы с балами, катанием на санках и благотворительными акциями закончилась в 1905, когда ее муж был убит революционерами. По словам Роберта К. Мэсси, автора книги Николай и Александра :
Самые популярные
проезжая через одни из ворот, когда над ним взорвалась бомба.
Услышав содрогнувшийся взрыв, Элла закричала: «Это Серж» и бросилась к нему. То, что она нашла, было не ее мужем, а сотней неузнаваемых кусков плоти, истекающих кровью в снег. Мужественно Великая Княгиня подошла к умирающему кучеру своего мужа и облегчила его последние минуты, сказав ему, что Великий Князь выжил.
С того дня Элла стала направлять свою мать Алису Гессенскую. Она посетила убийцу своего мужа в тюрьме, прося его помолиться с ней о прощении. Она открыла Марфо-Мариинскую обитель в Москве и стала игуменьей, хотя позаботилась о том, чтобы ее льстивые жемчужно-серые одежды были созданы светским художником Михаилом Нестеровым. Через свой монастырь Элла накормила тысячи и почти столько же вскормила. Элла тоже видела Распутина насквозь и в 1916 году предупредила свою сестру, ныне императрицу Александру, что он уничтожит царскую семью.
Императрица была в ярости и заказала сестре карету. Два обреченных брата и сестры больше никогда не виделись. Во время русской революции любовь детства Эллы, ныне кайзер Вильгельм II, пыталась спасти ее, но безуспешно.
18 июля 1918 года, на следующий день после ужасного убийства Николая, Александры и их пятерых детей, Элла и еще одна группа членов королевской семьи были брошены в заброшенную шахту на Урале. Хотя вслед за ними бросали гранаты, любопытный крестьянин слышал, как жертвы распевали гимны.
Когда позже в том же году их тела были обнаружены Белой армией, голова молодого принца Джона была найдена связанной в носовом платке Эллы.
Мало того, что смерть русской королевской семьи повлияла на его мать, так их судьба также сильно повлияла на Филиппа. В 1957 году он заявил: «Я очень хотел бы поехать в Россию, хотя эти ублюдки убили половину моей семьи». Спустя десятилетия он пожертвовал свою собственную ДНК, которая помогла идентифицировать останки семьи Николая и Александры.
Отец: Принц Эндрю Греческий и Датский
Обаятельный, обаятельный и трагически беспечный принц Эндрю, по словам одного родственника, мог относиться ко всему, что подбрасывала ему жизнь, как к шутке.
Его сын Филипп согласился, заявив, что тусоваться с отцом и дядями было все равно, что смотреть «Братьев Маркс». Это был смех, рожденный великим раздором.
В 1903 году Андрей, сын короля Греции Георга I, женился на красавице Алисе, дочери Виктории (старшей дочери принцессы Алисы и Людовика Гессенских). Это была «свадьба века», оплаченная царем Николаем II и на которой присутствовали сливки королевских особ европейцев. Говорят, что во время медового месяца пары он сказал своей глубоко глухой невесте, что ее свадебным подарком был мотоцикл, из-за чего она расплакалась.
Вскоре начались неприятности. Георг I был убит в 1913 году, а растущая семья Андрея находилась в изгнании. Как командир армии во время греко-турецкой войны 1919-1922 годов, он был обвинен в неподчинении приказам, что привело к уничтожению греческой армии в Смирне. Он предстал перед военным трибуналом и бежал со своей семьей (включая младенца Филиппа) на борту военного корабля «Калипсо», посланного королем Англии Георгом V.
Самые популярные
Публично Эндрю, казалось, воспринял все это спокойно. Без сомнения, думая о своей кровавой семейной истории, он сказал Los Angeles Times в 1923 году: «И так я изгнан на всю жизнь, но лучше быть изгнанным на всю жизнь, чем перестать дышать до конца своей жизни. ” Он также пошутил, что у него достаточно средств и ему не придется «идти в кино или заниматься бизнесом».
Эндрю, Алиса и их пятеро детей в конце концов переехали в арендованный дом в Сен-Клу, Франция. В 1930 сентября он написал свою версию событий, которые привели к военному трибуналу. В том же году семья распалась. Алису отправили в санаторий, всех четырех дочерей выдали замуж, а Филиппа отправили жить к родственникам в Англию.
Вечно нуждаясь в деньгах, Эндрю стал бродягой по реактивным самолетам, время от времени появляясь в жизни Филиппа, чтобы шутить с ним или говорить ему банальности, например: «Чтобы быть принцем, нужно преуспевать, как принц… принц на самом деле всегда должен проявлять себя ».
Последние годы изгнанного принца прошли в Монте-Карло со своей очаровательной любовницей, (одноименной) графиней Андре де ла Бинь. Золотоволосая Андре была известной актрисой и дочерью знаменитой парижской куртизанки Вальтес де ла Бинь. Эндрю умер в 1944 году от сердечного приступа после вечеринки, не имея возможности видеть своих детей из-за войны. Хотя материальные ценности, которые он оставил своему сыну, включали только несколько запонок и расчески с гравировкой, в манере они были очень похожи.
«Он был так похож на него, — вспоминала его дочь Софи. «У Филиппа были те же манеры, движения, манера стоять, ходить и смеяться — колоссальное чувство юмора, он действительно всегда видел забавную сторону вещей и заставлял всех смеяться».
Мать: Алиса Баттенбергская, принцесса Греции Эндрю
В то время как ее отчужденный муж пошел путем плейбоя после беспорядков, которые привели к перемещению их семьи, мать Филиппа, Алиса, впала в другую крайность, движимая религиозным рвением и семейное наследие ухода и обслуживания.
Много написано об эксцентричной Алисе, дочери ее тезки Алисы Гессенской, старшей дочери Виктории. По словам Хьюго Виккерса, автора окончательной книги Алиса: принцесса Греции Эндрю , , после десятилетий войны и перемещения в качестве члена греческой королевской семьи изысканно красивая Алиса стала все более одержимой потусторонними идеями, включая оккультную практику. автоматического письма. К 1929 году ее состояние стало тяжелым. По Виккерсу:
Она стала очень мистической и ложилась на пол, чтобы развить «силу, переданную ей свыше». Она считала, что развила в своих руках способность исцелять, и эффективно использовала ее при ревматизме детской няни… К июню она утверждала, что может останавливать свои мысли, как буддист.
Алису отправили в санаторий в Швейцарии, где ей поставили сомнительный диагноз «невротически-препсихотическое либидинозное состояние» и подвергли ужасающим методам лечения, в том числе «воздействию рентгеновских лучей на гонады, чтобы ускорить менопаузу».
Филиппа иногда водили навестить его больную мать, что его часто пугало.
Самые популярные
Однако трагическая смерть ее дочери Сесилии в 1937 году, похоже, стала поворотным моментом в жизни Алисы. Она настояла на том, чтобы остаться в оккупированных Афинах во время войны, спасая жизнь еврейской семье Коэнов и помогая больным. На вопрос одного немецкого генерала (вероятно, осведомленного о браке ее дочери Софи с видным нацистом), что он может для нее сделать, она ответила: «Вы можете вывести свои войска из моей страны».
В честь своей замученной тети Эллы Алиса основала греческий православный орден христианских сестер Марфы и Марии и начала одеваться как монахиня, не отказываясь от всех земных удовольствий. Как с усмешкой заметила ее мать Виктория: «Что вы можете сказать о монахине, которая курит и играет в канасту?»
Последние годы Алиса провела с сыном в Букингемском дворце. Перед смертью в 1969 году она написала ему письмо: «Дорогой Филипп, будь смелым и помни, что я никогда не покину тебя, и ты всегда найдешь меня, когда будешь во мне больше всего нуждаться».
Похоронена рядом со своей героиней Эллой у подножия Елеонской горы в Иерусалиме. Когда ее дочь Софи возразила, сказав, что это слишком далеко от Англии, Алиса ответила. «Чепуха, там прекрасное автобусное сообщение!»
Тетя и дядя: Джордж и Надежда (Нада) Маунтбеттен, маркиз и маркиза Милфорд-Хейвен
После распада его семьи в 1930 году девятилетний принц Филипп был передан на заботливую заботу брата его матери Джорджа Милфорда Хейвена. Блестящий богемный морской герой, Джордж был женат на авангардистке, путешественнице Наде, внучке поэта Александра Пушкина. Они были членами пропитанной шампанским «дворцовой банды», группы джетсеттеры во главе с Милфорд Хейвенс, братом Джорджа Дикки и его очаровательной женой Эдвиной.0005
В поместье Милфорд-Хейвен в поместье Линден Филип мог свободно заниматься своим джазовым саксофоном, играть в бадминтон на корте, созданном специально для него и его кузена Дэвида, и возиться с миниатюрной железной дорогой дяди стоимостью 60 000 долларов.
Возможно, он также наткнулся на легендарную коллекцию порнографии Милфорд-Хейвен. По словам биографа Барбары Голдсмит, в коллекцию входили книги, посвященные инцесту, зоофилии, рабству и бичеванию, с такими названиями, как « Lady Gay: Sparkling Tales of Fun» и «Fightellation 9».0004 .
Какими бы ни были взрослые грешки супругов, они относились к Филиппу как к сыну, платили за его школу-интернат и осыпали его любовью. В 1934 году Нада попала в заголовки национальных газет, когда ее втянули в бурную битву за опеку над наследницей Глорией Вандербильт. Во время судебного заседания горничная-француженка обвинила мать Маленькой Глории, которую также звали Глория, в том, что она поцеловала свою дорогую подругу Наду в каннском отеле.
«Миссис. Вандербильт лежал в постели и читал газету, а рядом с кроватью стояла леди Милфорд-Хейвен, обнимавшая миссис Вандербильт за шею — леди Милфорд — за шею миссис Вандербильт — и целовавшая ее, как любовник, — настаивала горничная.
Эта история стала международным скандалом, и Милфорд-Хейвенс были вызваны во Дворец для переговоров о кризисе.
Нада осудила заявление как злонамеренную ложь, в то время как старшая сестра Филиппа Маргарита также публично защищала свою тетю и Глорию-старшую. Скандал в конце концов утих, но спокойствие было недолгим. Джордж умер от рака в 1938 году, проложив путь своему брату, легендарному Луи «Дики» Маунтбэттену, который стал доминирующим отцом в жизни Филиппа.
Любимая сестра: принцесса Греции и Дании Сесилия
Филиппа обожали его четыре старшие сестры, Теодора, Маргарита, Сесилия и Софи. Его любимицей была Сесилия, милая, веселая и старше его на десять лет. В 1931 году Сесилия вышла замуж за красивого Георга Донатуса, великого герцога Гессенского, а ее младший брат служил носильщиком поезда.
Самые популярные
Но 16 ноября 1937 года случилась трагедия, когда Журнал TIME , названный «Проклятием Гессена», ударил снова. Донатус и Сесилия, находящаяся на восьмом месяце беременности, направлялись в Англию, чтобы присутствовать на свадьбе своего брата принца Людвига и Маргарет Геддес.
На борту находились двое из их троих детей, а также мать Доната, Элеонора.
Согласно сообщениям, самолет упал недалеко от Остенде, Бельгия, после того, как врезался в дымовую трубу. Оказалось, что пилот пытался совершить аварийную посадку вслепую, и обломки дали понять, почему. Рядом с телом Сесилии находился новорожденный ребенок, что навело следователей на мысль, что у Сесилии начались преждевременные роды в воздухе, из-за чего пилот попытался приземлиться.
Учась в Гордонстоуне, 16-летний принц Филипп был в глубоком шоке, когда ему сообщили о смерти любимой сестры. Он пошел на похороны, проходившие в подконтрольном нацистам Дармштадте, и шел рядом с мужем своей сестры Софи, Кристофом Гессенским, будущим офицером Люфтваффе, одетым в форму СС. Позже он сказал, что Кристоф был «очень мягким человеком», «добрым и с хорошим чувством юмора». Так что на самом деле он был полной противоположностью тому, что вы ожидали».
По словам Ингрид Сьюард, другие члены королевской семьи носили печально известные коричневые рубашки, а толпы простолюдинов отдавали нацистское приветствие, когда проезжал похоронный кортеж.
Последствия нацистских связей его семьи отражались на протяжении десятилетий, даже несмотря на то, что Филипп доблестно служил британцам во время Второй мировой войны. По словам Сьюарда, во время расследования смерти принцессы Дианы и Доди Аль-Файеда в 2008 году Мохамед Аль-Файед заявил, что Филипп никогда не примет Доди в семью. Во время одного допроса Мохамед продемонстрировал свое «доказательство». Сьюард пишет:
«Все это проистекает из вашей веры в то, что принц Филипп не только расист, но и нацист?» Аль-Файед ответил: «Правильно. Пора отправить его обратно в Германию, откуда он приехал. Если вы хотите знать его настоящее имя, оно заканчивается на Франкенштейна». Он начал размахивать фотографией, сделанной в 1937 году на похоронах.
Хотя его сестрам не разрешили присутствовать на его свадьбе в 1947 году из-за их мужей-немцев, они были приглашены на коронацию королевы в 1953 году. Его последняя выжившая сестра Софи, которая, как говорят, была забавной и прямолинейной, часто присоединялась к нему на Королевской конной выставке в Виндзоре.
Она умерла в 2001 году, став последней оставшейся связью Филиппа с его очаровательной семьей.
Еще больше замечательных историй от Vanity Fair
— Шокирующе-меланхоличный доктор Бритни Спирс, о котором вы никогда не слышали
— R.O. Письмо Квона азиатским женщинам, чьи сердца все еще разбиты
— Анджелина Джоли предлагает дать показания против Брэда Питта в затянувшемся разводе
— 14 лучших продуктов с ретинолом для перезагрузки кожи
— Эксперт по британской конституции объясняет, почему члены королевской семьи попали в ловушку
— Раскрытие дела о лондонских акробатических похитителях редких книг
— Как «Парк Юрского периода» «Американские горки» подверглись нападению настоящих хищников
— Из архива: Зловещие признаки убийства Теда Аммона в Ист-Хэмптоне
— Серена Уильямс, Майкл Б. Джордан, Галь Гадот и другие приходят к вам экран 13–15 апреля. Получите билеты на коктейльный час Vanity Fair, Live! здесь.
Алексей Федорович, князь Орлов | Русский князь
Орлов Алексей Федорович Князь
Смотреть все СМИ
- Дата рождения:
- 19 октября 1786 г. Москва Россия
- Умер:
- 21 мая 1861 г. (74 года) Санкт-Петербург Россия
- Роль в:
- Эдирнский договор Договор Хюнкар-Искелеси Парижский договор
Просмотреть все материалы по теме →
Алексей Федорович, князь Орлов , (род. 8 октября [19 октября, Новый стиль], 1786, Москва, Россия — ум. 9 [21 мая] 1861, Санкт-Петербург), военный и государственный деятель, влиятельный советник российских императоров Николая I (годы правления 1825—55) и Александра II. (годы правления 1855–81) как во внутренних, так и во внешних делах.
Орлов был племянником любовника Екатерины II Григория Григорьевича Орлова и внебрачным сыном графа Федора Григорьевича Орлова, который помог Григорию возвести Екатерину на престол (1762).
Он получил образование под общим руководством Екатерины. В 1804 году он поступил в армию и во время наполеоновских войн участвовал во всех русских кампаниях после 1805 года. Но он выступил против радикальных идей, принятых многими русскими офицерами, в том числе его братом генералом Михаилом Федоровичем Орловым, и в 1825 году, став командир кавалерийского полка, помог подавить восстание декабристского движения, надеявшегося установить конституционный строй. В награду Николай I сделал его графом.
Орлов участвовал в русско-турецкой войне 1828-29, дослужился до чина генерал-лейтенанта, возглавлял русскую делегацию, заключившую Адрианопольский мирный договор (1829). Затем участвовал в подавлении польского восстания 1830–31. Став главнокомандующим Черноморским флотом России и послом в Турции (1833 г.), он заключил оборонительный союз с Турцией (Хюнкар-Искелесский договор; 1833 г.), который улучшил обороноспособность России на ее южной границе, но также улучшил отношения России с Францией и Великобритания более напряжена.
Став доверенным советником Николая, Орлов сопровождал императора в его заграничном путешествии в 1837 г., а с 1839 по 1842 г. состоял в тайной комиссии, рассматривавшей и рекомендовавшей мелкие реформы для крестьянства. В 1844 г. он был назначен начальником третьего отдела императорской канцелярии; Таким образом, Орлов стал ответственным за полицию безопасности и, проводя много времени с императором, достиг высокой степени влияния на него и его политику.
В 1854 году, после начала Крымской войны, Николай отправил Орлова с неудачной миссией в Вену, чтобы убедить Австрию сохранять нейтралитет. После войны Орлов присутствовал на мирной конференции и участвовал в заключении Парижского договора (1856 г.). Когда он вернулся в Россию, новый император Александр II сделал его князем, назначил его председателем Государственного совета и Совета министров, а в 1858 г. назначил его председателем комитета для исследования проблем освобождения крепостных. Несмотря на свое большое влияние, консерватор Орлов не смог предотвратить эмансипацию, провозглашенную за несколько месяцев до его смерти.