Князь Мышкин — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Авторский рисунок главного героя в набросках романа «Идиот»Князь Лев Никола́евич Мы́шкин — главный герой романа Фёдора Михайловича Достоевского «Идиот».
…молодой человек, тоже лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с легонькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь. Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное…
Главная мысль романа — изобразить положительного прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь. Все писатели, не только наши, но даже все европейские, кто только ни брался за изображение
В романе князь Мышкин описан как человек тихий, простой, смиренный; другим он кажется чудаковатым. Будучи взрослым человеком, он сохранил мироощущение ребёнка. Его доброта, нравственность, смирение противопоставляют Льва Николаевича другим персонажам романа; фактически он является воплощением христианской добродетели или даже олицетворением Иисуса Христа. По словам Достоевского, главное устремление князя — «восстановить и воскресить человека».[1]
Отдельные черты образа Мышкина и детали его биографии взяты Достоевским из собственной жизни. В частности, Мышкин, как и сам писатель, болен эпилепсией.
ru.wikipedia.org
Князь Мышкин — биография, образ и характер, цитаты, актеры
История персонажа
Главный герой романа «Идиот» авторства Федора Достоевского, а также ряда экранизаций. Молодой человек дворянского происхождения, болен эпилепсией. Закончив курс лечения в швейцарской клинике, прибыл в Петербург, где тут же попал в водоворот трагических событий, которые привели героя обратно в швейцарскую клинику.
История создания
Создавая образ князя Мышкина, Достоевский, по собственному заявлению писателя, пытался изобразить «положительно прекрасного человека». Писатель находил эту задачу чрезвычайно трудной по причине того, что образ идеального героя, на взгляд Достоевского, не выработан ни в российской культуре, ни в европейской.
Федор ДостоевскийДостоевский описывает Мышкина как простого и смиренного человека с тихим нравом, который, однако, кажется другим персонажам чудаком. Мироощущение Мышкина сродни мироощущению ребенка. Доброго и высоконравственного князя Достоевский противопоставляет другим персонажам. В образе Мышкина Достоевский пытается создать героя, который воплощал бы добродетель в христианском понимании.
Отдельные детали биографии Мышкина писатель позаимствовал из собственной жизни. Как и Мышкин, Достоевский был подвержен приступам эпилепсии. Писатель проводит также очевидные параллели между Мышкиным и Иисусом Христом. Некоторые эпизоды романа похожи на сцены Евангелия. Третьим прототипом героя считают образ Дон Кихота из романа Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский».
Сюжет
Внешность князя МышкинаКнязь Лев Мышкин проходит четырехлетнее лечение в швейцарской психиатрической клинике, после чего возвращается домой, в Петербург. В поезде герой сводит знакомство с неким Рогожиным, купеческим сыном и обладателем громадного состояния, которое досталось тому после смерти отца.
Прибыв в город, князь останавливается в доме дальних родственников Епанчиных. У генерала Епанчина есть супруга и три молодые дочери, а еще секретарь Ганя Иволгин. Этот Ганя собирается жениться. Будущая жена Гани — Настасья Филипповна Барашкова, женщина со сложной судьбой и характером.
В семь лет героиня потеряла родителей и оказалась под опекой в доме некоего господина Тоцкого, который сделал из девушки любовницу и содержанку, когда той было только четырнадцать. Теперь Настасья Филипповна мнит себя падшей женщиной и сводит с ума окружающих мужчин. Ганя хочет жениться на героине, потому что господин Тоцкий выплатит той щедрые отступные.
Настасья Филипповна БарашковаКнязь Мышкин также проникается интересом к Настасье Филипповне и влюбляется в героиню. В князя при этом влюбляется дочка генерала Епанчина Аглая, которая считает Настасью соперницей и собирается бороться с той за любовь Мышкина.
Сам князь – человек с тонкой душевной организацией. Герой пробуждает в окружающих лучшие чувства, но сам при этом не в состоянии ничего изменить к лучшему. В конечном счете Настасью Филипповну на почве ревности убивает Рогожин, тот, с которым князь познакомился в поезде. А сам Мышкин, не вынеся эмоционального напряжения, снова лишается рассудка и отправляется назад в Швейцарию, в психиатрическую клинику.
Рогожин и МышкинВнешне герой выглядит как молодой мужчина лет 26-27, чуть выше среднего роста, худой, с густыми белокурыми волосами, большими внимательными голубыми глазами и тонким, но бесцветным лицом. Подбородок князя украшает маленькая острая бородка.
Экранизации
В 2003 году вышел на экраны телевизионный сериал «Идiотъ», снятый режиссером Владимиром Бортко. Роль князя Мышкина там сыграл актер Евгений Миронов. Бортко известен экранизациями русской классики. В 2005 году режиссер снял сериал по мотивам романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». А актер Евгений Миронов, что забавно, сыграл в 2011 году роль писателя Федора Достоевского в мини-сериале «Достоевский». В сериале «Идiотъ» – 10 пятидесятиминутных эпизодов.
Евгений Миронов в образе князя МышкинаЭкранизации «Идиота» дважды выходили в Японии. Первый фильм, черно-белую драму, снял режиссер Акира Куросава в 1951 году. Фильм воспроизводит сюжет романа, но в японских реалиях.
Главного героя зовут Киндзи Камада, роль исполняет актер Масаюки Мори. Герой несколько лет провел в плену, после чего вернулся на Хоккайдо. В поезде Киндзи знакомится с неким господином Акамой, который едет на Хоккайдо, чтобы получить наследство. У господина Акамы есть пламенная страсть — это женщина по имени Таэко Насу. Акама показывает герою фотографию этой роковой барышни, и Киндзи принимается плакать, испытывая к ней сострадание.
Кадр из японского фильма «Идиот»На Хоккайдо героя ждет семейство Оно. Это дальние родственники, которые, пока Киндзи был в плену, распродали его наследство. Теперь эти Оно определили Киндзи в гостиницу. Герой знакомится с Таэко Насу и влюбляется в нее, однако сама барышня считает, что не имеет права на любовь. Таэко пытается свести Киндзи с младшей дочерью господина Оно, а сама живет с господином Акамой, к которому не испытывает никаких чувств. В конечном счете Акама решает убить женщину.
Второй фильм под названием «Настасья» — совместного японо-польского производства. Режиссер фильма Анджей Вайда, в роли князя Мышкина снялся японский актер Бандо Тамасабуро V. Лента вышла в 1994 году и снята в стилистике японского театра кабуки. Тамасабуро там играет одновременно и князя, и его возлюбленную Настасью Филипповну.
Бандо Тамасабуро в образе князя МышкинаДело в том, что в театре кабуки женские роли традиционно исполняют мужчины. Есть специальное амплуа оннагата — «женский стиль», и господин Тамасабуро как раз принадлежит к нему, то есть играет исключительно женщин. Актера пришлось уговаривать три года, прежде чем тот согласился исполнить роль князя Мышкина.
Фильм начинается с того, что князь ведет Настасью Филипповну под венец, а та бежит от алтаря с Рогожиным. Мышкин заявляется в квартиру Рогожина и спрашивает, куда подевалась Настасья. Затем герой видит труп невесты, который лежит на кровати. Князь вместе с Рогожиным проводят ночь, предаваясь воспоминаниям, которые здесь же в квартире обыгрывают.
Мышкин рассказывает о том, как лечился от болезни и потерял состояние, а Рогожин вспоминает эпизод, связанный с Настасьей Филипповной. По рассказам Мышкина выходит, что бегать из-под венца Настасье Филипповне свойственно, и такое происходило уже дважды. У фильма закольцованный сюжет — в финале все снова приходит к убийству Настасьи.
Кадр из фильма «Шальная любовь»В 1985 году экранизация «Идиота» вышла во Франции под названием «Шальная любовь». Фильм снял польский режиссер Анджей Жулавский, а в роли главного героя, которого на французский манер назвали Леоном, снялся актер Франсис Юстер. Местом действия становится Франция 80-ых годов ХХ века, а главный герой, которого недавно выпустили из психиатрической лечебницы, называет себя потомком венгерского принца.
В 2001 году режиссер Роман Качанов снял по мотивам романа «Идиот» черную комедию «Даун Хаус» с Федором Бондарчуком в роли князя Мышкина и Иваном Охлобыстиным в роли Рогожина. События фильма разворачиваются в современном мире, в России 90-ых годов прошлого века.
Федор Бондарчук в роли князя МышкинаОсновная сюжетная линия романа сохраняется, но при этом на экране мелькают «новые русские» и автомобили-внедорожники «Hummer», герои употребляют тяжелые наркотики и т.д. Музыку к фильму писал DJ Грув. Князь Мышкин в фильме занимается программированием, слушает музыку хаус и страдает галлюцинациями.
Цитаты
Высказывания князя Мышкина стали афоризмами.
«Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества».
«Меня тоже за идиота считают все почему-то, я действительно был так болен когда-то, что тогда и похож был на идиота; но какой же я идиот теперь, когда я сам понимаю, что меня считают за идиота?»
«Знаете, я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его?»
«От детей ничего не надо утаивать, под предлогом, что они маленькие и что им рано знать. Какая грустная и несчастная мысль! И как хорошо сами дети подмечают, что отцы считают их слишком маленькими и ничего не понимающими, тогда как они все понимают».
«Этот человек был раз взведен, вместе с другими, на эшафот, и ему прочитан был приговор смертной казни расстрелянием за политическое преступление. Минут через двадцать прочтено было и помилование, и назначена другая степень наказания; но однако же в промежутке между двумя приговорами, двадцать минут или по крайней мере четверть часа, он прожил под несомненным убеждением, что через несколько минут он вдруг умрет».
«У всех нас есть возможность оценить, сколько времени мы потеряли безвозвратно в нашей жизни. И часто откуда-то из глубины сознания приходит мысль: уже поздно что-то менять, времени почти нет».
24smi.org
Персонаж романа Достоевского «Идиот» — князь Мышкин
Персонаж романа «Идиот» (князь Мышкин) — это вечный образ «идеального» человека. Человека, вовлеченного по какой-то жестокой ошибке в безумную светскую жизнь, которая заставила его по-иному посмотреть на окружающий мир.
Князь Мышкин является главным героем одного из лучших произведений Ф.М. Достоевского — «Идиот». В этом романе автор подводит итог своим многочисленным размышлениям, связанным с христианством вообще, личностью самого Иисуса Христа и влиянием его учения на окружающий мир. Как говорил писатель, целью этого произведения было представить читателям положительно прекрасного со всех сторон человека. И такой личностью для Достоевского являлся Христос.Если посмотреть значение слова «идиот» в толковом словаре Даля, то можно обнаружить, что это «тупой, юродивый, убогий, малоумный человек». Князь Мышкин в романе наделен автором «неосмысленностью с рождения». Он приезжает в Россию без гроша, без каких-либо знаний о России, о своем будущем, но он полон энтузиазма и любопытства к своей родине. Князь Мышкин – открытая книга для каждого встречного, и так же много он готов принять от этого мира, как и поделиться своим внутренним миром. Он похож на наивного, доверчивого ребенка, и в то же время в голове этого героя происходят серьезные мыслительные процессы. Князь Мышкин видит в каждом встречном «человека», то есть он не ориентируется на положение человека в обществе, его материальное благосостояние или иные предрассудки. И в этом он умнее всех, он мог относиться ко всем одинаково, и именно это вызывало недоумение многих людей: некоторые считали его сумасшедшим, некоторые – крайне глупым, неприспособленным к общественной жизни. Образ Мышкина крайне выделяется на фоне описанного тогдашнего корыстного общества. Люди не верят его искреннему состраданию, потому что они сами на такое не способны, а ведь известно, что все, что не подвластно тебе, кажется невозможным и для остальных.
Истина, в которую уверовал князь Мышкин, состояла в том, что сострадание – основа бытия. Все мы страдаем, но редкие из нас наделены искусством сострадания, в которое мало кто из нас верит. В романе «Идиот» миссией Мышкина является наблюдение за жизнью Настасии Филипповны, Епанчиных и Ипполита. Все герои романа немного дети, и каждому из них нужна забота, и в то же время все они чувствуют себя в роли родителей. Герой романа наделен проницательностью, способной раскрывать человеческие души.Впервые увидев портрет Настасьи Филипповны, Мышкин был поражен ее неземной красотой в сочетании с гордым страданием. Единственным человеком, которого волновала судьба девушки, был именно Мышкин. Князь влюбился в этот страдальческий образ, лечению которого он посвятил свою жизнь. Мышкин невинен и не знает иной любви, кроме высшей и непорочной. И именно это становится тяжелым испытанием для Настасьи Филипповны – простой любящей женщины.
Весь роман пропитан развращенностью светского общества, где преступления и поступления собственной совестью ради денег являются само собой разумеющимися факторами. Князь Мышкин и Настасья Филипповна – единственные, кто не вписывался во все это. Они наделены высокой духовностью и в то же время гложущим страдающие сердца одиночеством. В конце концов хитросплетения общественной жизни и сложность в отношениях с женщинами подорвали и без того слабое здоровье Мышкина, так что ему вновь пришлось лечиться в швейцарской лечебнице. Конец произведения пропитан глубочайшей трагичностью. Невольно князь Мышкин способствовал этому: пытаясь показать людям новый мир, он лишь больше озлобил их и восстановил против себя.fb.ru
«Князь Мышкин — выродок даже среди высоких людей Достоевского»
У читателей «Идиот» с самого начала вызвал большой интерес, а вот критики и коллеги по перу далеко не всегда ограничивались восторженными откликами. Недоволен романом остался и сам писатель, охарактеризовавший свое творение в письме к В. М. и С. А. Ивановым довольно сурово:
«Случилось же так, что все лопнуло. Роман вышел неудовлетворителен, но, кроме того, вышло и то, чего я не мог даже и предвидеть прежде: вышло то, что я, долго быв вне России, потерял возможность даже и писать как следует, так что даже и на новое произведение какое-нибудь надеяться не могу. (…) хоть „Идиот” и не удался, но за 2-е издание его несколько книготорговцев готовы были дать и давали хоть и небольшие, сравнительно, деньги, но все же значительные, полторы и две тысячи».
Близкий друг Достоевского Аполлон Майков сразу после выхода в свет первых семи глав романа высоко оценил его, но позднее добавил к бочке меда ложку дегтя:
«…впечатление вот какое: ужасно много силы, гениальные молнии (напр<имер>, когда Идиоту дали пощечину и что он сказал, и разные другие), но во всем действии больше возможности и правдоподобия, нежели истины. Самое, если хотите, реальное лицо — Идиот (это вам покажется странным?), прочие же все как бы живут в фантастическом мире, на всех хоть и сильный, определительный, но фантастический, какой-то исключительный блеск. Читается запоем, и в то же время — не верится».
Майков при этом не мог не понимать, что автор к фантастике нисколько не стремился: «некоторые характеры просто портреты», — писал Федор Михайлович в ответ доброжелательному критику.
Известный критик Николай Страхов собирался написать об «Идиоте» статью, но так и не осуществил этот замысел. В письме к Достоевскому от 12 апреля 1871 года он нахваливал выходивших тогда «Бесов» и ругал роман про князя Мышкина:
«…Вы загромождаете Ваши произведения, слишком их усложняете. Если бы ткань Ваших рассказов была проще, они бы действовали сильнее. Например, „Игрок”, „Вечный муж” произвели самое ясное впечатление, а все, что Вы вложили в „Идиота”, пропало даром».
Согласно жене Достоевского, Анне Григорьевне, Виктора Буренина он считал самым отзывчивым своим критиком, который «наиболее понимал его мысли и намерения», однако «Идиот» Буренину пришелся совсем не по вкусу:
«Лица, группирующиеся вокруг князя Мышкина, тоже если не идиоты, то как будто тронувшиеся субъекты. Тринадцатилетние мальчики у г. Достоевского говорят не только как взрослые люди, но даже на манер публицистов, пишущих газетные статьи, а взрослые люди, женщины и мужчины, беседуют и поступают, как десятилетние ребята. Словом, роман можно было бы не только „Идиотом” назвать, но даже „Идиотами”: ошибки не оказалось бы в подобном названии».
Николай Лесков, опубликовавший свою рецензию под псевдонимом, тоже был не в восторге от романа, герои которого «все, как на подбор, одержимы душевными болезнями»:
«Некоторые видят в романе „Идиот” проведение автором такой идеи: честная простота и бесхитростность, откровенная, непоколебимая правдивость, соединенная с глубокою гуманностию и пониманием человеческой души, а главное, правдивая простота во всех отношениях с людьми, честность и любовь к ним есть всепобеждающее, гигантски сильное средство к достижению каких бы то ни было общественных или частных целей. Не знаем, насколько такой взгляд верен, потому что роман еще далеко не кончен; из того, что напечатано, подобное заключение вывести довольно смело».
И Салтыков-Щедрин не стал миндальничать, от него Достоевскому досталось за политическую близорукость и специфический подход к изображению характеров:
«Укажем хотя на попытку изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия, положенную в основание романа „Идиот” (…) И что же? Несмотря на лучезарность подобной задачи, поглощающей в себе все переходные формы прогресса, г. Достоевский, нимало не стесняясь, тут же сам подрывает свое дело, выставляя в позорном виде людей, которых усилия всецело обращены в ту самую сторону, в которую, по-видимому, устремляется и заветнейшая мысль автора. Дешевое глумление над так называемым нигилизмом и презрение к смуте, которой причины всегда оставляются без разъяснения, — все это пестрит произведения г. Достоевского пятнами совершенно им несвойственными и рядом с картинами, свидетельствующими о высокой художественной прозорливости, вызывает сцены, которые доказывают какое-то уже слишком непосредственное и поверхностное понимание жизни и ее явлений. (…) С одной стороны, у него являются лица, полные жизни и правды, с другой — какие-то загадочные и словно во сне мечущиеся марионетки, сделанные руками, дрожащими от гнева…»
Критики Серебряного века «Идиота» тоже особо не жаловали (в отличие, скажем, от «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых»), отдельных разборов ему почти не посвящали и отзывались о нем чаще всего вскользь — как, например, Иннокентий Анненский в статье «Достоевский в художественной идеологии»:
«…роман [„Преступление и наказание”] не загроможден, подобно „Идиоту”, вставочными сценами, в которых драма так часто у Достоевского не то что получала комический оттенок, а прямо-таки мешалась с водевилем. … Ну, какая там игра была в „Бедных людях”?.. Одна струна, да и та на балалайке. С „Идиотом” тоже ведь плохо, хотя и совсем по-другому. Там душа иной раз такая глубокая, что страшно заглянуть в ее черный колодец».
gorky.media
Мышкин Лев Николаевич (князь Мышкин)
(«Идиот»)
Главный герой романа, «идиот». Повествование начинается со сцены встречи в вагоне поезда Парфёна Рогожина с князем, который возвращается из Швейцарии в Россию. «На нём был довольно широкий и толстый плащ без рукавов и с огромным капюшоном, точь-в-точь как употребляют часто дорожные, по зимам, где-нибудь далеко за границей, в Швейцарии, или, например, в Северной Италии, не рассчитывая, конечно, при этом и на такие концы по дороге, как от Эйдкунена до Петербурга. Но что годилось и вполне удовлетворяло в Италии, то оказалось не совсем пригодным в России. Обладатель плаща с капюшоном был молодой человек, тоже лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с лёгонькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжёлое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь. Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное, а теперь даже досиня иззябшее. В руках его болтался тощий узелок из старого, полинялого фуляра, заключавший, кажется, всё его дорожное достояние. На ногах его были толстоподошвенные башмаки с штиблетами, — всё не по-русски…» Тут же вскоре он объясняет Рогожину и другому попутчику — Лебедеву — своё происхождение: «…князей Мышкиных теперь и совсем нет, кроме меня; мне кажется, я последний. А что касается до отцов и дедов, то они у нас и однодворцами бывали. Отец мой был, впрочем, армии подпоручик, из юнкеров. Да вот не знаю, каким образом и генеральша Епанчина очутилась тоже из княжон Мышкиных, тоже последняя в своем роде…»
«Дороманная» биография князя вкратце такова (он рассказывает о себе генералу Епанчину): «Остался князь после родителей ещё малым ребёнком, всю жизнь проживал и рос по деревням, так как и здоровье его требовало сельского воздуха. Павлищев доверил его каким-то старым помещицам, своим родственницам; для него нанималась сначала гувернантка, потом гувернёр; он объявил впрочем, что хотя и всё помнит, но мало может удовлетворительно объяснить, потому что во многом не давал себе отчёта. Частые припадки его болезни сделали из него совсем почти идиота (князь так и сказал: идиота). Он рассказал, наконец, что Павлищев встретился однажды в Берлине с профессором Шнейдером, швейцарцем, который занимается именно этими болезнями, имеет заведение в Швейцарии, в кантоне Валлийском, лечит по своей методе холодною водой, гимнастикой, лечит и от идиотизма, и от сумасшествия, при этом обучает и берётся вообще за духовное развитие; что Павлищев отправил его к нему в Швейцарию, лет назад около пяти, а сам два года тому назад умер, внезапно, не сделав распоряжений; что Шнейдер держал и долечивал его ещё года два; что он его не вылечил, но очень много помог; и что наконец, по его собственному желанию и по одному встретившемуся обстоятельству, отправил его теперь в Россию…»
Прибыв в Россию, князь Мышкин отправляется первым делом в дом Епанчиных и там в разговоре с девицами Епанчиными и их матушкой Елизаветой Прокофьевной Мышкин сам себя характеризует наиболее точно и ёмко, сообщая мнение о себе швейцарского доктора: «Наконец, Шнейдер мне высказал одну очень странную свою мысль, — это уж было пред самым моим отъездом, — он сказал мне, что он вполне убедился, что я сам совершенный ребёнок, то есть вполне ребёнок, что я только ростом и лицом похож на взрослого, но что развитием, душой, характером и, может быть, даже умом я не взрослый, и так и останусь, хотя бы я до шестидесяти лет прожил. Я очень смеялся: он, конечно, не прав, потому что какой же я маленький? Но одно только правда: я и в самом деле не люблю быть со взрослыми, с людьми, с большими, — и это я давно заметил, — не люблю, потому что не умею. Что бы они ни говорили со мной, как бы добры ко мне ни были, всё-таки с ними мне всегда тяжело почему-то, и я ужасно рад, когда могу уйти поскорее к товарищам, а товарищи мои всегда были дети, но не потому что я сам был ребёнок, а потому, что меня просто тянуло к детям…»
Немудрено, что в каждом встречном человеке князь видит прежде всего ребёнка, и неудивительно, что каждый такой «ребёнок» становится мучителем кроткого князя, ибо уже давно вырос, огрубел, погряз в своих страстях и болезнях. Это относится и к Настасье Филипповне, и к Аглае Епанчиной, и к Парфёну Рогожину, и к Ипполиту Терентьеву, и вообще ко всем остальным персонажам романа, кроме, разве, Коли Иволгина, который единственный настоящий ребёнок в романе и есть.
Вскоре, после поездки в Москву, внешний вид князя несколько изменится: «Если бы кто теперь взглянул на него из прежде знавших его полгода назад в Петербурге, в его первый приезд, то пожалуй бы и заключил, что он наружностью переменился гораздо к лучшему. Но вряд ли это было так. В одной одежде была полная перемена: всё платье было другое, сшитое в Москве и хорошим портным; но и в платье был недостаток: слишком уж сшито было по моде (как и всегда шьют добросовестные, но не очень талантливые портные) и сверх того на человека, нисколько этим не интересующегося, так что при внимательном взгляде на князя слишком большой охотник посмеяться, может быть, и нашёл бы чему улыбнуться. Но мало ли отчего бывает смешно?..»
Перипетии взаимоотношений, соперничества, страстей в треугольниках «князь Мышкин — Рогожин — Настасья Филипповна» и «князь Мышкин — Настасья Филипповна — Аглая», интриги вокруг свалившегося как снег на голову «миллионного» наследства… Всё это вряд ли выдержал бы человек и с более здоровой психикой. Финал князя печален: болезнь обострилась, он стал идиотом в полном смысле слова и, по мнению доктора Шнейдера, теперь уже навсегда.
С образом князя Мышкина, одного из самых любимых героев автора, связаны некоторые автобиографические моменты. К примеру, Достоевский «подарил» ему свою главную болезнь — эпилепсию, «передал» ему своё впечатление от картины Ганса Гольбейна Младшего «Мёртвый Христос», которая потрясла Достоевского в Базеле («Да от этой картины у иного ещё вера может пропасть!..», но самое главное — «доверил» ему со всеми психологическими подробностями рассказать о переживаниях-ощущениях человека перед смертной казнью, которые сам он пережил 22 декабря 1849 г.: «Этот человек был раз взведён, вместе с другими, на эшафот, и ему прочитан был приговор смертной казни расстрелянием, за политическое преступление. Минут через двадцать прочтено было и помилование, и назначена другая степень наказания; но однако же в промежутке между двумя приговорами, двадцать минут, или по крайней мере четверть часа, он прожил под несомненным убеждением, что через несколько минут он вдруг умрёт. <…> Он помнил всё с необыкновенною ясностью и говорил, что никогда ничего из этих минут не забудет. Шагах в двадцати от эшафота, около которого стоял народ и солдаты, были врыты три столба, так как преступников было несколько человек. Троих первых повели к столбам, привязали, надели на них смертный костюм (белые, длинные балахоны), а на глаза надвинули им белые колпаки, чтобы не видно было ружей; затем против каждого столба выстроилась команда из нескольких человек солдат. Мой знакомый стоял восьмым по очереди, стало быть, ему приходилось идти к столбам в третью очередь. (Сам Достоевский на эшафоте стоял шестым и попадал во вторую очередь. — Н.Н.) Священник обошёл всех с крестом. Выходило, что остается жить минут пять, не больше. Он говорил, что эти пять минут казались ему бесконечным сроком, огромным богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживет столько жизней, что ещё сейчас нечего и думать о последнем мгновении, так что он ещё распоряжения разные сделал: рассчитал время, чтобы проститься с товарищами, на это положил минуты две, потом две минуты ещё положил, чтобы подумать в последний раз про себя, а потом, чтобы в последний раз кругом поглядеть. <…> Он умирал двадцати семи лет, здоровый и сильный; прощаясь с товарищами, он помнил, что одному из них задал довольно посторонний вопрос и даже очень заинтересовался ответом. Потом, когда он простился с товарищами, настали те две минуты, которые он отсчитал, чтобы думать про себя; он знал заранее, о чём он будет думать: ему всё хотелось представить себе, как можно скорее и ярче, что вот как же это так: он теперь есть и живёт, а через три минуты будет уже нечто, кто-то или что-то, — так кто же? Где же? Всё это он думал в эти две минуты решить! Невдалеке была церковь, и вершина собора с позолоченною крышей сверкала на ярком солнце. Он помнил, что ужасно упорно смотрел на эту крышу и на лучи, от неё сверкавшие; оторваться не мог от лучей: ему казалось, что эти лучи его новая природа, что он чрез три минуты как-нибудь сольётся с ними… Неизвестность и отвращение от этого нового, которое будет и сейчас наступит, были ужасны; но он говорит, что ничего не было для него в это время тяжело, как беспрерывная мысль: «Что если бы не умирать! Что если бы воротить жизнь, — какая бесконечность! И всё это было бы моё! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую бы минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!» Он говорил, что эта мысль у него наконец в такую злобу переродилась, что ему уж хотелось, чтоб его поскорей застрелили…»
Отдельные штрихи сближают главного героя «Идиота» с издателем журнала «Русское слово» графом Г.А. Кушелевым-Безбородко, но, конечно, главными «прототипами» Льва Николаевича Мышкина или, скорее, ориентирами, образцами послужили, как указывал сам Достоевский, — Иисус Христос и Дон Кихот.
www.fedordostoevsky.ru
Образ князя Мышкина в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» (1868)
Образ князя Мышкина
Странноватый герой романа «Идиот» князь Лев Николаевич Мышкин, одним своим молчаливым приходом вызвал трагический конфликт в светском обществе. Не будучи при этом активным борцом с несправедливостью, не вызывая судьбу на поединок и ни кого не обличая. Всему миру противопоставлена одна лишь его личность, внутренний закон которой прямо противоположен законам тёмного мира.
Мышкин от рождения наделён неосмысленностью мира, которую несколько лет лечил швейцарский профессор вдали от пенатов князя. Он возвращается в Россию без денег, не зная, где остановится, но с огромным желанием познать свою необъятную Родину. Князь останавливается в квартире Иволгиных. Он распахнут душой для каждого встречного и с готовностью принимает всё, что ему готовит окружающий мир. Но блаженным дурачком Мышкина назвать нельзя, его сознание переполняют серьёзные мысли. Кроме того князь легко разгадывает персонажей романа, видит их насквозь, хоть и не планирует как-то применять свою прозорливость. Наблюдая за разрозненными и одинокими среди толпы душами, Лев Николаевич невольно берёт на себя роль их воссоединения, воскрешения и обучения понимать рядом стоящего. Но исцелить эти души за гранью возможного — мир реалий побеждает князя, который не желая того провоцирует катастрофы. Его доброе простодушие вызывает раздоры, а способность сострадать ближнему — подозрительность. Князь же прибывает в уверенности, что основной закон бытия — сострадание. Но вокруг него страдают все, а сострадать не умеет никто.
Князь Мышкин и Настасья Филипповна
Никакого занятия у князя нет, «делом» его жизни становится Настасья Филипповна. Эта женщина стала истинным испытанием и ужасной бедой для Мышкина. Впервые увидев её гордое и страдающее лицо на фотографии, он более не смог не думать о ней. А встретив её впервые, он стал лишь ею дышать. Эти двое похожи душевно — общие одиночество и высота духовности.
Через некоторое время, князь, живущий в Москве, уже не кажется совершенно наивным человеком, сохраняя при этом всю свою простоту в общении. За это время он успел получить наследство, о котором ходят слухи, что оно едва ли не колоссальное. Его шансы на любовь Настасьи Филипповны возросли,
Князь испытал к Настасье Филипповне «высшую» любовь, которая обернулась для женщины её «сорта» невыносимой мукой. Эта женщина понимала обесчестившую её страсть Тоцкого, принимала за данность страсть Рогожина, готового её купить, как вещь. Князь же для неё в новинку, она так и не смогла принять такой его любви, ведь считала себя не достойной высоких чувств. Она решает за Мышкина и убеждает его жениться на Аглае, девушке с честью. А та читает вслух стихи, уличающие князя в «рыцарстве».
Лев Николаевич в силу своего психического устройства путается и ему кажется, что он любит обеих — и Настасью Филипповну, и Аглаю. Не вольно он становится жесткого поединка между женщинами. Он принимает и этот факт смиренно, со смирением соглашается на свадьбу с Настасьей Филипповной, смиряется и когда она убегает из-под венца с Рогожиным.
Смерть возлюбленной становится последней каплей — рассудок князя сдаёт. Мышкин вновь отправлен в Швейцарию на лечение.
Цитаты князя Мышкина
— Подумайте: если, например, пытка; при этом страдания и раны, мука телесная, и, стало быть, всё это от душевного страдания отвлекает, так что одними только ранами и мучаешься, вплоть пока умрешь. А ведь главная, самая сильная боль, может не в ранах, а вот что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас — душа из тела вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что уж наверно; главное то, что наверно.
— Убивать за убийство несоразмерно большее наказание чем самое преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье. Тот, кого убивают разбойники, режут ночью, в лесу или как-нибудь, непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения. Примеры бывали, что уж горло перерезано, а он еще надеется, или бежит, или просит. А тут, всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вся ужасная-то мука и сидит, и сильнее этой муки нет на свете. Приведите и поставьте солдата против самой пушки на сражении и стреляйте в него, он еще всё будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с ума сойдет или заплачет. Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия? Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучиться, а потом сказали: «ступай, тебя прощают». Вот эдакой человек, может быть, мог бы рассказать. Об этой муке и об этом ужасе и Христос говорил. Нет, с человеком так нельзя поступать!
— Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества.
— Мир спасёт красота.
— Меня тоже за идиота считают все почему-то, я действительно был так болен когда-то, что тогда и похож был на идиота; но какой же я идиот теперь, когда я сам понимаю, что меня считают за идиота?
— Знаете, я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его?
— Трус тот, кто боится и бежит, а кто боится и не бежит, тот еще не трус.
— Какие мы еще дети, Коля! и… и… как это хорошо, что мы дети!
fandea.ru
Князь Мышкин в «Идиоте». Образ Льва Николаевича Мышкина / Достоевский Ф.М.
Когда Достоевский описывает внешность своих героев, он (в особенности это касается глаз) указывает на глубинный строй их души. При описании внешности Свидригайлова из «Преступления и наказания» Достоевский указывает на его «голубые, холодные и пристальные вдумчивые» глаза, в которых отражен внутренний мир этого человека — его одиночество, исключенностъ из живого и теплого мира людей.
Большие голубые глаза Мышкина тоже отражают тяжелое одиночество этой молодой души. В общении с другими у Мышкина отсутствует необходимая естественность. В нем нет ни светскости, в нем нет и следа дружеской и семейственной теплоты. Он не вспоминает ни отца, ни мать. Он в своем роде «посторонний» человек.
Когда он находился на излечении в Швейцарии, он ощущал себя совершенно посторонним прекрасной и светлой природе. «Мучило его то, что всему этому он совсем чужой», и он плакал. Мышкин знает, что вселенная — это пир и «всегдашний великий праздник, которому нет конца». К этому пиру «тянет его давно, всегда, с самого детства. Но он никак не может пристать к нему». На этом празднике были все — и травинка, и маленькая мушка, но он все равно ощущал свое одиночество и беспредельную печаль. В глубине души Мышкин ощущает свою одинокую своеобычность. И жестокое одиночество — та болезнь, которая снедает его изнутри.
На вечере у Епанчиных Мышкин случайно разбивает дорогую китайскую вазу, но никто не упрекает его, все лишь дружелюбно утешают его. В этот момент героя заполняет бескрайняя радость. Он растроган до слез, ему кажется, что вот теперь-то все люди стоят на пороге прекрасного братского мира, и он взволнованно говорит о том, что по-настоящему и безмерно счастлив. Это показывает, что Мышкин — утопист, он ожидает явления райского сада на земле, когда все враги примирятся. В этот момент одинокий князь ощущает, что допущен на Праздник. Голядкин из «Двойника» тоже остро чувствует свою исключенность, он тоже проявляет необыкновенную чувствительность по отношению к доброму к себе отношению.
Временами кажется странным, что писатель Достоевский сделал страдающего от одиночества Мышкина обладателем такого глубокого чувства сострадания, но мы должны признать, что как психолог он был прав. Тот, кто хочет выскочить из тисков одиночества, хочет сблизиться с теми, кто не проявляет агрессивности. Он хочет броситься в объятия любому доброму и хорошему человеку. Беспримесная сострадательность Мышкина сопровождается его глубоким желанием приобрести друга. Можно сказать, что это единственное истинное желание человека, который страдает от одиночества и не в силах преодолеть свою отдельность.
У Мышкина совершенно нет ощущения причастности к людям или чувства слиянности с природой, но в сердцевине его больной натуры заключена отчаянная потребность в сочувствии и сострадании.
Помимо этой больной психологии, у Достоевского был еще один движущий мотив для конструирования такого сострадальца, каковым является Мышкин. Это его представление о «прекрасном человеке». Это мнение разделяется большинством интерпретаторов творчества писателя. «Прекрасный человек» Христос — тот образ Христа-филантропа, учителя любви и дружбы, который сформировался у писателя под влиянием утопического христианства, которым он был так увлечен в свои молодые годы.
Человек, бегущий от фарисейства, сочувствующий падшей женщине и оставшийся с ней, привечающий любого отверженного и поносимого обществом человека — вот тот Христос, который обладал притягательностью для молодых людей 40-х годов того века. Петрашевцы, молодые идеалисты, в кружок которых входил и Достоевский, — почитали Христа в качестве абсолютного идеала. Они любили говорить, что за личиной низкого и отверженного человека прячется чистое сердце. Эти молодые российские идеалисты придерживались своей концепции «хорошего» человека: все люди рождены добрыми, но в силу того, что с ними обращаются не по справедливости, они становятся бесчестными и считают сами себя людьми недостойными. Достоевский обладал такими же представлениями о Христе, он был одним из тех молодых людей, которые за низостью и грязью видели благородную и чистую душу.
Движущей силой той драмы, которая разворачивается на страницах «Идиота», являются пленившие сердце Достоевского образ Христа и образ падшей, но чистой сердцем женщины. Эта драма обнаруживается при столкновении Мышкина, который являет свою доброту каждому без изъятия, и Настасьи Филипповны, которая, являясь содержанкой, считает себя грешницей.
На шумном дне рождения у Настасьи Филипповны, которая «выставлена на продажу», Мышкин заявляет, что готов взять ее в жены такую, как она есть, подчеркивая ее незапятнанность: «…я сочту, что вы мне, а не я сделаю честь. Я ничто, а вы страдали и из такого ада чистая вышли, а это много». И это адресовано той, которая была содержанкой похотливых богачей — тем не менее, Мышкин обнаруживает в ней чистое, как жемчуг, сердце. Настасья Филипповна потрясена и обрадована тем, что впервые в жизни «человека встретила».
Достоевский вроде бы приготовляет нас к соединению понимающих друг друга душ, но этого не происходит. От слов Мышкина Настасья Филипповна еще сильнее осознает свою греховность и, отвергнув его, протягивает руку Рогожину и уезжает. Согласно Достоевскому, это является еще одним свидетельством ее незапятнанности.
«Прекрасный человек» князь Мышкин в «Идиоте» впадает в отчаяние, он ищет эту «несчастную женщину» и, в конце концов, ему вновь удается мимолетно увидеть ее. Но эта «несчастная женщина», которую он любит, все больше становится похожа на «пленницу», она стыдится своей греховности и не хочет показываться ему на глаза. От этого боль и любовь Мышкина становятся только сильнее.
Князь Мышкин в «Идиоте» убеждает стыдящуюся и мучающую себя Настасью в том, что она — человек чистый и нет нужды мучить себя; он хочет сказать, что готов быть с ней всегда. Его доброта не знает пределов. Его доброта утешает Настасью и заставляет страдать, и эти страдания не оставят ее. Отдаляясь от Мышкина, она приближается к нему, приближаясь — вновь удаляется.
Печальные и сострадательные чувства Мышкина при этой встрече — точно такие же, что испытывает Ордынов («Хозяйка») по отношению к несчастной Катерине — когда он изо всех сил пытается спасти ее. С точки зрения взаимоотношений персонажей, «Идиот» представляет собой расширенный вариант «Хозяйки».
Достоевский не имеет целью унять страдания Настасьи с помощью Мышкина — его сочувственности и любви. Он только описывает драму двух сердец — любящего и любимого. Как это было видно уже в «Бедных людях» (Девушкин) и «Хозяйке» (Ордынов), Федор Михайлович не ищет для своих героев освобождения от страданий и счастья, он целиком погружен в их страдания.
Сострадание Мышкина к «несчастной» Настасье достигает самого высокого градуса. Он желает даже того, чтобы Рогожин, его низкий и неотесанный соперник, не имеющий в своем репертуаре такого чувства, как сочувствие, смог бы сподобиться на сострадание по отношению к «несчастной женщине».
«Прекрасный человек» Достоевского — это проповедник сострадания, которое есть «закон бытия всего человечества». Почему для Федора Михайловича столь важен этот сострадающий и утешающий человек?
Как я уже говорил, Достоевский сам страдал от одиночества. Он воображал себе «прекрасного человека» — Христа, которому ведомы сокрытые внутри страдания людей, которых он умеет утешать. Наверное, и падучая самого Достоевского тоже имеет отношение к этому. В любом случае он хотел помочь унять сумасшедшее и страшное чувство отчаяния и одиночества и восстановить гармонию с миром.
Сам Достоевский продолжал интроспективно врачевать свою душу Христом. Именно поэтому он полагал, что сострадание — это закон бытия. Поэтому он и пытался Мышкина, своего художественного героя, «подтянуть» к образу всесострадательного Христа.
«Красота спасет мир» (часть 3, глава V). Эти известные слова из романа также следует истолковывать в русле испытанного писателем чувства гармонии с миром, чувства, связанного с образом Христа. Достоевский думал, что это чувство гармонии с миром — это и есть спасение мира.
В апреле 1867 г. писатель вместе со своей супругой Анной Григорьевной отправился в Европу. Главной причиной этого послужили участившиеся припадки и опасение, что он может лишиться рассудка. Посредством перемены места Достоевский рассчитывал уберечься от новых приступов. Как следует из письма Достоевского Аполлону Майкову и из дневника Анны Григорьевны (ее записи, сделанные в Женеве, когда Достоевский работал над «Идиотом»), Федор Михайлович в те дни был объят страхом за свое душевное здоровье. Каждый день жизни доставался Достоевскому тяжело. И здесь образ «прекрасного человека» служил ему необходимым утешением.
В качестве предположения выскажу свою гипотезу. Свое желание полечиться за границей, выздороветь, а затем вернуться в Россию он перенес на Мышкина — ведь тот тоже лечился от психического расстройства в Швейцарии, поправился и вернулся домой. Не будем забывать, что князь Мышкин в «Идиоте», как и сам писатель, страдал от эпилепсии.
Не вызывает сомнений, что в образе Мышкина соединились два аспекта жизни самого Достоевского: его ощущение выброшенности из жизни и одиночества и страстные переживания по отношению к всепрощающему Христу — наследие молодого Достоевского.
Но, конечно, дело этим не ограничивается. Для Мышкина утомителен любой контакт с внешним миром, он страстно желает избежать любого такого столкновения. В то же самое время он беспрерывно «считывает» человека и кроит его по своему разумению. Некая сила управляет им, превращая в пассивного и бессильного наблюдателя. Все эти черты героя являются, несомненно, принадлежностью характера самого Достоевского.
Временами автор несколько искусственно уподобляет Мышкина славянофилам. Князь рассуждает о том, что если соединятся воедино образованные люди и необразованный, но полный жизненных сил народ, то тогда это и составит новую будущность России. Это то, о чем говорил Достоевский в журналах «Время» и «Эпоха», характеризуя убеждения славянофилов и почвенников.
Чистота Мышкина временами наивна и, как бы это ни было печально, комична. Возможно, в этом отношении стоит вспомнить о чистом и смешном Дон-Кихоте Сервантеса. И, действительно, в письме Достоевского есть прямые указания на то, что в Мышкине соединяются Христос и Дон-Кихот (Письмо С. А. Ивановой от 13 января 1868).
В конце романа Настасья Филипповна умирает от ножа Рогожина, а сам Мышкин, не в силах бороться с отчаянием, снова возвращается в идиотическое состояние. И здесь тоже мы можем видеть параллель с Дон-Кихотом.
Достоевский видел в романе Сервантеса «самую грустную книгу из всех, созданных гением человека». Поскольку он описал неизбежный крах идеалиста, который обладает сверхчистым сердцем. Всеми силами своей души Дон-Кихот отстаивает «истину», но он начинает сознавать, что эта «истина» не существует в нашем мире.
Мышкин тоже мечтает о том, чтобы не прекращался его «условно-демократический» сон — спасение несчастной и чистой женщины. Он хочет, чтобы никогда не прерывались такие отношения: он глубоко сострадает, а она отвечает ему любовью. Ему нестерпима жизнь дурно-прозаическая, измаранная грязной реальностью. Поэтому когда Настасья Филипповна уже мертва и Мышкину становится невозможно мечтать о прекрасном, когда он очнулся от своего прекрасного сна, его душа не выдерживает, и тогда он погружается в безумие.
Сама фамилия Мышкин не случайна. Выпущенный в реальный мир «прекрасный человек» — это всего лишь бессильный зверек.
Образ Мышкина в «Идиоте» составлен, словно мозаика, из самых разных эмоций, идей и мыслей писателя. Как это известно из набросков к «Идиоту», роман писался за границей, в пору ужасных волнений, без приведения в стройную систему многих противоречивых идей. Это чувствуется — после прочтения романа у читателя остается ощущение, что образу Мышкина не хватает стройности и цельности.
Источник: Словарь персонажей произведений Ф.М. Достоевского / Накамура Кэнноскэ; пер. с яп. А.Н. Мещерякова. — СПб.: Гиперион, 2011
classlit.ru