Читать онлайн «Политика», Аристотель – Литрес
I. О том, что такое государство
1. Поскольку, как мы видим, всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же Общение организуется ради какого-либо блага (ведь всякая деятельность имеет в виду предполагаемое благо), то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других, и к высшему из всех благ стремится ю общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим.
2. Неправильно говорят те, которые полагают, будто понятия «государственный муж», «царь», «домохозяин», «господин» суть понятия тождественные. Ведь они считают, что эти понятия различаются в количественном, а не в качественном отношении; скажем, господин – тот, кому подвластно небольшое число людей; домохозяин – тот, кому подвластно большее число людей; а кому подвластно еще большее число – это государственный муж или царь; будто нет никакого различия между большой семьей и небольшим государством и будто отличие государственного мужа от царя состоит в том, что царь правит в силу лично ему присущей власти, а государственный муж отчасти властвует, отчасти подчиняется на основах соответствующей науки – политики.
Это, однако, далеко от истины.
3. Излагаемое станет ясным при рассмотрении с помощью усвоенного нами ранее метода: как в других случаях, расчленяя сложное на его простые элементы (мельчайшие части целого) и рассматривая, из чего состоит государство, мы и относительно перечисленных понятии лучше увидим, чем они отличаются одно от другого и возможно ли каждому из них дать научное объяснении.
И здесь, как и повсюду, наилучший способ теоретического построения состоял бы в рассмотрении первичного образования предметов.
4. Так, необходимость побуждает прежде всего сочетаться попарно тех, кто не может существовать друг без друга, – женщину и мужчину в целях продолжении потомства; и сочетание это обусловливается не сознательным решением, но зависит от естественного стремлении, свойственного и остальным живым существам и растениям, – оставить поело себя другое подобное себе существо.
Точно так же в целях взаимного самосохранения необходимо объединяться попарно существу, в силу своей природы властвующему, и существу, в силу своей природы подвластному.
Первое благодаря своим умственным свойствам способно к предвидению, и потому оно уже по природе своей существо властвующее и господствующее; второе, так как оно способно лишь своими физическими силами исполнять полученные указания, является существом подвластным и рабствующим. Поэтому и господину и рабу полезно одно и то же.
5. Но женщина и раб но природе своей дна различных существа: ведь творчество природы ни в чем не уподобляется жалкой работе кузнецов, изготовляющих «дельфийский нож»; напротив, в природе каждый предмет имеет свое назначение. Так, всякий инструмент будет наилучшим образом удовлетворять своему назначению, если он предназначен для исполнения одной работы, а не многих. У варваров женщина и раб; занимают одно и то же положение, и объясняется это тем, что у них отсутствует элемент, предназначенный во природе своей к властвованию. У них бывает только одна форма общения – общение paбa и рабыни. Поэтому и говорит поэт: «Прилично властвовать над варварами грекам»; варвар и раб по природе своей понятия тожественные.
6. Итак, из указанных двух форм общения получается первый вид общения – семья. Правильно звучит стих Господа: «Дом прежде всего и супруга, и бык-землепашец» (у бедняков бык служит вместо раба). Соответственно общение, естественным путем возникшее для удовлетворения повседневных надобностей, есть семья; про членов такой семьи Харонд говорят, что они едят из одного ларя, а Эпименид Критянин называет их питающимися из одних яслей.
7. Общение, состоящее из нескольких семей и имеющее целью обслуживание не кратковременных только потребностей, – селение. Вполне естественно, что селение можно рассматривать как колонию семьи; некоторые и называют членов одного и того же селения «молочными братьями», «сыновьями», «внуками». Греческие государства потому вначале и управлялись царями (а в настоящее время то же мы видим у негреческих племен), что они образовались из элементов, признававших над собой царскую власть: ведь во всякой семье старший облечен полномочиями царя. И в колониях семей – селениях поддерживали в силу родственных отношении между их членами тот же порядок.
Об этом именно и упоминает Гомер, говоря: «Правит каждый женами и детьми», ведь они жили отдельными селениями, как, впрочем, и вообще жили люди в древние времена. И о богах говорят, что они состоят ид властью царя, потому что люди – отчасти еще и теперь, а отчасти и в древнейшие времена – управлялись царями и, так же как люди уподобляют внешний вид богов своему виду, так точно они распространили, это представление и на образ жизни богов.
8. Общество, состоящее из нескольких селений, есть вполне завершенное государство, достигшее, можно сказать, в полной мере самодовлеющего состояния и возникшее ради потребностей жизни, но существующее ради достижения благой жизни. Отсюда следует, что всякое государство – продукт естественного возникновения, как и первичные общения: оно является завершением их, в завершении же сказывается природа. Ведь мы называем природой каждого объекта – возьмем, например, природу человека, коня, семьи – то его состояние, какое получается при завершении его развития.
Сверх того, в осуществлении конечной цели и состоит высшее завершение, а самодовлеющее существование оказывается и завершением, и наивысшим существованием.
9. Из всего сказанного явствует, что государство принадлежит к тому, что существует по природе, н что человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо в сверхчеловек; его и Гомер поносит, говоря «без роду, без племени, вне законов, без очага»; такой человек по своей природе только и жаждет войны; сравнить его можно с изолированной пешкой на игральной доске.
10. Что человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные, ясно из следующего: природа, согласно нашему утверждению, ничего не делает напрасно; между тем один только человек из всех живых существ одарен речью. Голос выражает печаль и радость, поэтому он свойствен и остальным живым существам (поскольку их природные свойства развиты до такой степени, чтобы ощущать радость и печаль и передавать эти ощущения друг другу).
Но речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно как и то, что справедливо и что несправедливо.
11. Это свойство людей отличает их от остальных живых существ: только человек способен к восприятию таких понятии, как добро и зло, справедливость и несправедливость и т. п. А совокупность всего этого и создает основу семьи и государства. Первичным по природе является государство по сравнению с семьей и каждым из нас; ведь необходимо, чтобы целое предшествовало части. Уничтожь живое существо в его целом, и у него не будет ни ног, ни рук, сохранится только наименование их, подобно тому как мы говорим «каменная рука»; ведь и рука, отделенная от тела, будет именно такой каменной рукой. Всякий предмет определяется совершаемым им действием и возможностью совершить это действие; раз эти свойства у предмета утрачены, нельзя уже говорить о нем как таковом: останется только его обозначение.
12. Итак, очевидно, государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку; поскольку последний, оказавшись в изолированном состоянии, не является существом самодовлеющим, то его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому.
А тот, кто не способен вступить в общение пли, считая себя существом самодовлеющим, не чувствует потребности ни в чем, уже не составляет элемента государства, становясь либо животным, либо божеством.
Во всех людей природа вселила стремление к государственному общению, и первый, кто это общение организовал, оказал человечеству величайшее благо, Человек, нашедший свое завершение, – совершеннейшее из живых существ, и, наоборот, человек, живущий вне закона и права, – наихудший из всех, ибо несправедливость, владеющая оружием, тяжелее всего; природа же дала человеку в руки оружие – умственную и нравственную силу, а ими вполне можно пользоваться в обратную сторону. Поэтому человек, лишенный добродетели, оказывается существом самым нечестивым и диким, низменным в своих половых и вкусовых позывах. Понятие справедливости связано с представлением о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения.
Книга в кожаном переплете Политика.
Аристотель- Каталог товаров
- Подарки
- Акции
- Россия 8-800-7757294
- Адрес магазина
- Заказать звонок
- En
- 0
Производитель
Выберите производителяЗАО Великоустюгский завод «Северная чернь», г.
ЗлатоустООО «Техно-Бронз», г. Санкт-ПетербургБронзовая мастерская Челябинска, г. ЧелябинскБронзовая мастерская Город подарков, БалашихаМануфактура ЖуковаПолиграфическая мастерская ТривестаМастерская ручного переплета Алькор, г. ЯрославльWILD BEARSOLTAN, г. Санкт-ПетербургBUTUN, ТурцияРемни Севера, г. ВологдаVera Pele, ИталияNeri Karra, Италия/ТурцияБронзовая коллекция (Украина)GIOVANNI RASPINI, ИталияPESAVENTO, ИталияСолдатики Публия, г. Санкт-ПетербургELEMENT 47Литейка Пятипалого, г. Санкт-ПетербургЮвелирная компания АринаАртель Мастер, г. СевастопольКудесы, г. Великий НовгородБронзовые сувениры, г. ЯрославльУральские сувениры, г. КусаДулевский фарфоровый завод, г. Ликино-ДулевоПервая четверть, г. Санкт-ПетербргАгат (Украина-ЛНР), г. РовенькиOOO Техномет, ТверьGarden ecoЧистящие средстваСветланаФутляры для столового серебраГравировкаКомпании «Bicama» и «Greggio» (Италия)(Производство прекращено)Кубачи (Дагестан)Мануфактура «Серебряный лес», г. Москва (ПРОИЗВОДСТВО ПРЕРАЩЕНО)Категория
Выберите категорию
Материал
Выберите материал изделия
Цена от
Цена до
Политика Аристотеля | Издательство Принстонского университета
Политика Аристотеля
Аристотель
Мягкая обложка
ISBN: 9780691173450
24,95 доллара США / 20,00 фунтов стерлингов электронная книга
ISBN: 9781400882960 Доступно как
EPUB или PDF
17,47 долларов США / 14,00 фунтов стерлингов 24,95 $ / 20,00 £
Доставка в:
Выберите странуСоединенные ШтатыКанадаВеликобританияАфганистанАландские островаАлбанияАлжирАмериканское СамоаАндорраАнголаАнгильяАнтарктидаАнтигуа и БарбудаАргентинаАрменияАрубаАвстралияАвстрияАзербайджанБагамыБахрейнБангладешБарбадосБеларусьБельгияБелизБенинБермудаБустатинаБоговсвинтаБоливия, Святая anaОстров БувеБразилияБританская территория в Индийском океанеБруней-ДаруссаламБолгарияБуркина-ФасоБурундиКабо-ВердеКамбоджаКамерунКаймановы островаЦентральноафриканская РеспубликаЧадЧилиКитайОстров РождестваКокосовые острова (Килинг)КолумбияКоморские островаКонго, Демократическая РеспубликаОстрова КукаКоста-РикаКот-д’ИвуарХорватияКубаКюрасао КипрСальвадорЧехияЭкубадорДанияДоминДжибутиадорЭквадорияЭкубадория ЭритреяЭстонияЭфиопияФолклендские острова (Мальвинские острова)Фарерские островаФиджиФинляндияФранцияФранцузская ГвианаФранцузская ПолинезияФранцузские Южные ТерриторииГабонГамбияГрузияГерманияГанаГибралтарГрецияГренландияГренадаГваделупаГуамГватемалаГернсиГвинеяГвинея-БисауГайанаГаитиОстров Херд и Макдональд ОстроваСвятой Престол (Ватикан-Государство)ГондурасГондурасГондурасГонконгИресламскаяРеспубликаИран,Индия,Иран,Венгрия,Ирия,Иран le Of ManИзраильИталияЯмайкаЯпонияДжерсиИорданияКазахстанКенияКирибатиКореяКорея Народная РеспубликаКувейтКыргызстанЛаосская Народно-Демократическая РеспубликаЛатвияЛиванЛесотоЛиберияЛивийская Арабская ДжамахирияЛихтенштейн ЛитваЛюксембургМакаоМакедонияМадагаскарМалавиМалайзияМальдивские ОстроваМалинеМальтаМальтаМидекроиусМаршалловы ОстроваМартиникоМауритико Штаты МолдовыМонакоМонголияЧерногорияМонтсерратМароккоМозамбикМьянмаНамибияНауруНепалНидерландыНовая КаледонияНовая ЗеландияНикарагуаНигерНигерияНиуэ Остров НорфолкСеверные Марианские островаНорвегияОманПакистанПалауПалестинская территория , ОккупированныйПанамаПапуа-Новая ГвинеяПарагвайПеруФилиппиныПиткэрнПольшаПортугалияПуэрто-РикоКатарРеюньонРумынияРоссийская ФедерацияРуандаСент-БартельмиСент-ХеленаСент-Китс и НевисСент-ЛюсияСент-МартинСент-Пьер и МикелонСент-Винсент и ГренадиныСамоаСан-МариноСан-Томе и ПринсипиСаудовская АравияСенегалСербияДания Маше часть) СловакияСловенияСоломоновы островаСомалиЮжная АфрикаЮжная Грузия и Сандвичевы островаЮжный СуданИспанияШри-ЛанкаСуданСуринамШпицберген и Ян-МайенСвазилендШвецияШвейцарияСирийская Арабская РеспубликаТайваньТаджикистанТанзанияТаиландТимор-ЛештиТогоТокелауТонгаТринидад и ТобагоТунисТурцияТуркменистанТурки Острова КайкосТувалуУгандаУкраинаОбъединенные Арабские ЭмиратыОтдаленные острова СШАУругвайУзбекистанВануатуВенесуэлаВьетнамВиргинские острова, Британские Виргинские острова, СШАУоллис и ФутунаЗападная СахараЙеменЗамбияЗимбабве
Об электронных книгах и аудио
Узнайте больше об электронных книгах и аудио от Princeton University Press.
Поддержите свой местный независимый книжный магазин.
- Соединенные Штаты
- Канада
- Великобритания
- Европа
Философия
- Аристотель
- Отредактировано и переведено
- Джонатан Барнс
- Введение
- Мелисса Лейн
Мягкая обложка
электронная книга
Купить это- Скачать обложку
Аристотель был первым философом западной традиции, который систематически и эмпирически обратился к политике, и он остается центральной фигурой в политической теории.
В этом важном томе представлены полные политические сочинения Аристотеля, в том числе его
Джонатан Барнс преподавал в университетах Оксфорда, Женевы и Париж-Сорбонна. Он много публиковался по античной философии и является редактором The Complete Works of Aristotel: The Revised Oxford Translation (Princeton). Мелисса Лейн — профессор политики Принстонского университета и автор книги «Рождение политики » (Принстон).
- Этика в реальном мире
Питер Сингер - Как действовать с помощью эмоций
Оуэн Фланаган - Говорящее лекарство
Паула Маранц Коэн - Либерализм в темные времена
Джошуа Л. Чернисс - Мы не рождаемся покорными
Манон Гарсия
Чернисс Оставайтесь на связи, чтобы быть в курсе последних книг, идей и специальных предложений.
Оставайтесь на связи, чтобы быть в курсе последних новостей о книгах.
Политика Аристотеля: критическое руководство | Отзывы | Notre Dame Philosophical Reviews
Аристотелевская Политика
Это удивительно, учитывая, что Аристотель открывает « Никомахову этику» , определяя знание о человеческом благе как politikê (политическое знание), и учитывая, что он завершает работу, призывая нас привнести добродетель и счастье в жизнь в городах, после изучения политика и конституции. NE обращается к изучающим политику и политикам повсюду, и добродетель и счастье вырисовываются в Politics. Из всего этого следует заподозрить, что две книги взаимно освещают друг друга; и это без дальнейшего внимания к Политика наше философски обоснованное понимание практического мышления Аристотеля может быть значительно неполным. Исследователи и исследователи практической мысли Аристотеля сталкиваются со значительными препятствиями на пути к пониманию его этики как интегрированной с политикой, и наоборот. Прежде всего, это текст Политика : без четкой структуры он как бы перескакивает с темы на тему. (Ученые пытались перестроить ее структуру, но эти перестановки не являются значительным улучшением и, я думаю, вышли из моды.
) Подход Аристотеля к политике кажется сначала историческим, а затем эмпирическим; здесь рассуждать из общих нормативных принципов, там вообще не спорить. Рассмотрение Аристотелем таких ключевых вопросов, как ценность демократии или верховенство права, кажется диалектическим и апоретическим. Стиль прозы значительно суше, чем у 9-го.0093 СВ . Текст обрывается в книге 8, по-видимому, неполной. Читатели NE , загорелые вопросами добродетели и счастья, будут озадачены долгими обсуждениями прагматических политических соображений, которые, кажется, не имеют к ним никакого отношения.
Литература по Политике отражает явное отсутствие структуры и направленности текста. Можно найти объемную литературу по отдельным темам, таким как рабство, права или природа гражданства, но трудно найти путь к тексту, который начинается с вопросов добродетели и счастья, знакомых по NE и рассматривает книгу в целом с точки зрения, знакомой философам. Единственным исключением является книга Ричарда Краута «Аристотель: политическая философия » (2002), как и CDC.
Введение Рива к его переводу Politics (1998). Тем не менее поток философской литературы, объединяющей этику и политику Аристотеля, который они должны вдохновлять, еще не появился.
Настоящая книга выходит вскоре после Cambridge Companion to Aristotel’s Politics (2013), и оба вносят ценный вклад в существующую литературу. Обе книги вместе и по отдельности обладают достоинствами широкого представительства ученых, как состоявшихся, так и новых, и разнообразия подходов к тексту со стороны философии, классики и политической теории. Как выразились редакторы Critical Guide , этот том дает представление о текущем состоянии науки. К сожалению, благодаря разнообразию подходов и широкому охвату Политика, читатель может упустить из виду единство сборника и взаимосвязь различных вопросов. Тем не менее, редакторы собрали эссе, которые освещают по отдельности и часто взаимосвязаны друг с другом.
Здесь я вырежу для обсуждения те эссе, которые касаются вопросов о политических проявлениях добродетели и счастья.
Комментарии по другим темам будут в основном краткими.
Центральное место этики в Политика является предметом споров, поскольку текст представляет собой много того, что выглядит как контрдоказательство. Аристотель описывает свой идеальный город, «город наших молитв» в Politics 7 и 8, основываясь на определении человеческого счастья, заключающегося в отдыхе, а не в войне и завоевании. Он предполагает, что только в таком городе можно найти полное человеческое совершенство, и описывает различные физические и социальные условия, которые делают возможным это совершенство и его осуществление. Однако в рассуждениях о других типах режимов Аристотель часто рассматривает политическую стабильность как нечто самостоятельное и даже в первую очередь ценное. Толкователи разделились во мнениях относительно того, как это понимать. Эккарт Шютрампф в книге «Мало общего со справедливостью: Аристотель о распределении политической власти» бросает серьезный вызов ученым, желающим интерпретировать заботу Аристотеля о стабильности в этических или эвдемонистических терминах.
При подробном анализе Политика III.6-8, он утверждает, что Аристотель явно считает, что режим, при котором правит небольшое количество добродетельных, справедлив, но нестабилен, и поэтому должен поставить под угрозу его справедливость, включив в него социальные классы, низшие по добродетели. Шютрампф поставил важный вопрос перед ориентированными на добродетель читателями Politics , такими как я. Почему было бы выгодно давать власть людям с более низкой степенью добродетели, если добродетель — единственный критерий, по которому мы судим о режиме? Или, другими словами, почему и как исключение больших чисел из правил может создать проблемы для добродетели режима, как это видит Аристотель?
Пьер Дестре рассматривает вопрос стабильности с противоположной точки зрения в «Аристотеле об улучшении несовершенных городов». Дестре приводит общий аргумент, согласно которому, когда Аристотель обсуждает улучшение режимов в Politics 5, его интересует не стабильность как таковая, а добродетель и счастье, и что он поддерживает «город наших молитв» книг 7 и 8.
как модель для подражания для потенциальных улучшателей. Один трудный случай для ориентированного на добродетель читателя 9-го века.0093 Политика — это явно макиавеллистское утверждение Аристотеля о том, что тиран может сохранить свой режим типичными тираническими средствами: «что управляемые не доверяют друг другу, что они бессильны, что они думают о мелочах». (1314a25-29; перевод Рива). Дестре указывает, что Аристотель, по-видимому, отвергает эти рекомендации и поддерживает второй путь: притворяться умеренным, царственным человеком, играя в демагог с народом ( Pol. 1315a41-b4). Аристотель осторожно описывает такого усовершенствованного тирана как минимум «наполовину хорошего» и говорит, что он правит «лучшими людьми» (1315b4-10). Таким образом, тирании сохраняются и делаются более устойчивыми благодаря улучшению характера и добродетели.
Арлин В. Саксонхаус «Аристотель о коррупции режимов: обида и справедливость» также затрагивает вопрос стабильности, привлекая внимание к более пессимистическим аспектам политического мышления Аристотеля.
Saxonhouse предполагает, что в аристотелевском полисе обида и зависть никогда не утихнут. Из-за повсеместного распространения того, что она называет «уколом исключения», любая политическая организация нестабильна. Ее вопрос увлекателен, но ее дело показалось мне неполным без более подробного рассмотрения перспектив стабильности и справедливости. Почему многочисленных рекомендаций Аристотеля по благоустройству городов недостаточно? (Меня поразил один из доказательных текстов Саксонхауса: «Все режимы распадаются…» (1307b19).) только для того, чтобы обнаружить, что она упустила условие, которое меняет смысл предложения: «… когда рядом и сильно действует конституция противоположного типа».)
разделы книги поучительны, но мне было интересно, как бы авторы обратились к доказательствам, найденным в других частях книги. Дестре и Шютрампф приходят к противоположным выводам, но они также исследуют разные главы. Часть огромной сложности Политика заключается в том, что Аристотель много раз возвращается к одним и тем же вопросам в разных частях произведения.
Можно проанализировать несколько глав в De Anima и почувствовать уверенность, что вы обратились к взглядам Аристотеля на проблему. Но полное рассмотрение Аристотелем вопросов гражданской добродетели, ценности стабильности или хрупкости политических механизмов требует синтеза отрывков из различных контекстов без потери нюансов — а это легче сказать, чем сделать.
Это делает достижение Райана Балота в «Смешанном режиме» в «Политике » Аристотеля особенно замечательным, поскольку это уверенное, широкомасштабное и тонкое рассмотрение центральной темы политической мысли Аристотеля. Балот противопоставляет смешанный режим или «государство» Аристотеля «городу наших молитв» как более осуществимому идеалу, хотя эти два режима во многом похожи друг на друга. Это помогает объяснить, как город наших молитв функционирует как эталон человеческого процветания, по которому оцениваются другие политические устройства, и иллюстрирует единство политической теории Аристотеля. Преимуществом государства перед демократией или олигархией является воинская доблесть, власть разума и гражданская дружба.
Но, как указывает Балот, опора на военную доблесть может сделать государство уязвимым для аристотелевской критики спартанского режима: поскольку война ведется ради мира, применение военных добродетелей дает лишь неполную и нестабильную версию человеческий расцвет. В заключение Балот указывает, что отличительной чертой смешанного режима Аристотеля, в отличие от римского и более поздних версий, является то, что он не предполагает управляемого конфликта. Соглашение ( homonoia ) о том, кто должен править, и о гражданской дружбе, которая делает возможным, являются центральными для хорошего политического порядка для Аристотеля.
Три эссе касаются великого спора о том, поддерживал ли Аристотель демократию и каким образом. Танассис Самарас в «Аристотеле и вопросе гражданства» убедительно доказывает, что смешанный режим или государственное устройство, как его поддерживает Аристотель, предполагает исключение низших классов, banausoi или рабочих, и поэтому согласуется с его осуждением демократии в других местах.
На другом конце спектра Джозайя Обер в «Природе, истории и лучшем режиме Аристотеля» утверждает, что «город наших молитв» в книгах 7-8 представляет собой (а) смешанный режим или государство и (б) включает в себя всех возможных граждан как граждане, а так грубо говоря демократичны. Эссе Обера также включает в себя ценный отчет о взглядах Аристотеля на историческую эволюцию полиса через различные типы, и он приводит захватывающий аргумент, что город наших молитв является конечной точкой этой эволюции. Наконец, Крис Бобонич внимательно анализирует знаменитую главу ( Pol 3.11), где Аристотель, кажется, приписывает мудрость обсуждениям толпы («Аристотель, принятие политических решений и многие»). как существующие интерпретации, так и для будущих интерпретаторов.
Авторитетные отчеты о лингвистических и исторических предпосылках являются полезным дополнением к изданию такого рода. Слово opoliteia , переведенное у Аристотеля как «конституция», «режим» и «государство», является сложным и чрезвычайно важным словом.
К сожалению, подход Дж. Дж. Малхерна к его истории ошибочен, и студенты и ученые должны полагаться на него с осторожностью («Politeia в греческой литературе, надписях и в Политика : размышления о переводе и толковании»). Основная мысль Мульхерна полезна и ценна: Politeia означало на греческом гораздо больше, чем расположение политических должностей, и читатели не должны вводить в заблуждение общепринятым переводом «конституция». , его более подробные исторические утверждения ложны. Малхерн рассматривает использование opoliteia в Геродоте IX.34.3, где оно означает «гражданство», как первый случай слова и, таким образом, как отражение его основного значения.Он пренебрегает Politeia of the Athenians псевдо-Ксенофонта («Старый олигарх»), текст примерно современен Геродоту и, возможно, предшествует ему. Здесь polleia имеет более привычное значение как обычаи, обычаи и культура данного сообщества в данном месте, включая его политическую структуру и законы.
Тот факт, что opoliteia иногда означает «гражданство», примечателен и интересен, но Малхерн не приводит четких доказательств того, что это значение первично.
Часть исторической истории Малхерна включает в себя заявление Афинского Незнакомца в платоновских Законах о том, что города, управляемые ради правителей, не соответствуют действительности скорее называется «конфликт-туции», stasioteiai ). Малхерн утверждает, что отрывки показывают, что к тому времени слово вежливость стало означать расположение офисов в городе, и что Незнакомец рекомендует лингвистическую реформу перед лицом путаницы в отношении его значения. Но более правдоподобно, что Странника беспокоят не изменения в использовании языка, а политическая практика: города стали управляться фракциями. А Politeia истинно так называемая, т. е. объединяющая город, а не разделяющая его сама с собой, служит не только правителям, но и всему сообществу.
Кратко подытожу оставшиеся сочинения.
Замечания Аристотеля о женщинах в Politics I являются предметом очень ясного и аргументированного эссе Маргариты Делорье («Политическое правление женщин в Politics I»). Она начинает с загадочного утверждения Аристотеля о том, что власть мужа над женой является «политической» — термин, обычно предназначенный для обозначения власти над равными. Это трудно согласовать с другими отрывками, где очевидна его вера в неполноценность женщин. После тщательного изучения доказательств она приходит к выводу, что женщины в домашнем хозяйстве имеют «право голоса, но не право голоса» — они участвуют в обсуждениях, не принимая решений.
Политика I также содержит известное описание того, в каком смысле люди являются политическими животными, и того, как речь и разум (оба переводят logos ) отличают нашу политическую природу от природы других животных. Джилл Франк в «О логосе и политике у Аристотеля» интерпретирует логоса , обычно переводимого как «причина», как «речь», и дает анализ политической речи и убеждения, опираясь на Риторику Аристотеля.
По ее мнению, убеждение является более активным и коллективным, чем считалось ранее.
Вторая книга Политики содержит аристотелевскую критику предыдущих режимов, реальных и воображаемых. В «Политике II: Политическая критика, политическое теоретизирование, политические инновации» Торнтон Локвуд утверждает, что книга представляет собой нечто большее, чем длинный список жалоб, и анализирует структуру Политика II с прицелом на вопросы о роли политическая критика в политических инновациях.
Пьер Пеллегрен в «Является ли политика естественной наукой?» рассматривает, делает ли естественность полиса для Аристотеля подходящим предметом естествознания, и приходит к выводу, что роль человеческих агентов в политике вместо этого поддерживает отношение Аристотеля к ней как к практической науке.
Качество твердого переплета очень плохое — страница вышла, когда я впервые открыл книгу, и к тому времени, когда я ее закончил, количество свободных страниц увеличилось во много раз.
Это, кажется, новая разработка в Критическое руководство серии ; предыдущие тома были грамотно переплетены. Издательство оказало авторам и редакторам плохую услугу, напечатав книгу такого низкого качества и по такой высокой цене. Библиотеки должны заказывать электронную версию книги; те, кто привязан к бумаге, как я, должны пойти в эти библиотеки и распечатать то, что их интересует.
Это очень полезный и интересный том для исследователей политической мысли Аристотеля. Его достоинства намного перевешивают его недостатки, физические или иные.
БЛАГОДАРНОСТЬ
Благодарю Кирана Сетию и Рэйчел Сингпурвалла за их полезные комментарии к проекту этого обзора.
[1] Дата ни того, ни другого текста не определена. Для Старого Олигарха ранняя дата 443 г. защищена во введении Бауэрсока к изданию Леба (Xenophon. Scripta Minora . Классическая библиотека Леба 183. Издательство Гарвардского университета, 1925). О более поздней дате 425 см.