Поэмы Александра Пушкина «Кавказский пленник», «Братья-разбойники» и «Бахчисарайский фонтан»: paslen — LiveJournal
Экзотика не приносит ни счастья, ни успокоения – вот какой приходит вывод после чтения «южных поэм» и примыкающих к ним «Братьев-разбойников», дело в которой происходит за Волгой, возле Дона, то есть, тоже где-то в нетипичном тепле.Романтический персонаж обязан бежать из тесных городов куда-то «на волю», но, если верить Пушкину, это не выход, но чистая погибель.
Привычка свыше нам дана, а счастье возможно лишь на проторённых тропах. Тем более, что герои пушкинских поэм попадают на юга не по своей воле – обстоятельства, которые выше человека (рок, фатум, судьба), приводят на Кавказ неназванного пленника, в Бахчисарай – польскую княжну, в некое южное поселение – братьев-разбойников.
Примерно также, против всяческих ожиданий, «юг» возник и в жизни самого Пушкина, отправленного в ссылку, что, конечно же, выглядит логичным постфактум (поэт поехал на Кавказ и написал пучок романтических поэм, которые идеально ложатся в прокруст биографического метода), но, если смотреть изнутри «творческого процесса» и его логики с самого начала причинно-следственных цепочек, оказываются вполне непредсказуемыми.
Это как с Шерлоком Холмсом, про которого Саша Шабуров любит повторять, что его не могло быть, так как преступление вычисляется и деконструируется только постфактум, а в режиме реального времени ничего такого разложить нельзя.
Герой «Кавказского пленника» не называется по имени, как и спасающая его дикая черкешенка, с которой он, петербургский франт, ведёт долгие разговоры на фоне величественного пейзажа.
История пленника даётся пунктирно с балами и любовными историями в северной столице, черкешенка, которая в финале утопится, оказывается чёрным пятном: про неё мало что известно, она подаётся как данность.
Как часть пейзажа, внутри которого оба любовника выполнят роль стаффажа: антураж здесь намного важнее правды чувств и ситуации, показанной крупными планами.
Поэтому «описания» здесь больше, чем «действия», а «условность» превышает «логичность» и «естественность», именно поэтому, как кажется, в приложении к поэме, Пушкин приводит куски из кавказских стихотворений Державина и Жуковского.
Русские поэты отвлекаются от описания привычного и начинают разрабатывать «семиотику кадра» для местности, лишённой описательных традиций.
Неслучайно, что строки из державинской оды графу Зубову, Пушкин сопровождает словами – «первый изобразил в следующих строфах дикие картины Кавказа».
Сюжетно Пушкин опирался на поэмы Байрона, тогда как в «фактических» описаниях следовал разработкам русских коллег, чем и вызван перекос в сторону условности и «Гюставо-Роберности», модного в те годы – ведь это на его холстах руины и дремучие заросли занимают почти всё пространство картины, оставляя второстепенным персонажам лишь небольшой клочок расчищенной земли или поляны.
Мода на романтизм даёт направление для поиска предметов описания, но не само это стремление к постоянному расширению «поэтического универсума».
Именно поэтому на первый план (в качестве «вскрытия приёма» и «актуализации высказывания») здесь выходят «проблемы языка».
Пушкин «проговаривается» о своих задачах через буквализацию задачи: дикая черкешенка, постоянно разговаривающая с пленником один на один без словаря и переводчика, тем не менее, понимает его, как и он понимает её.
Возможно, они разговаривают глазами, хотя в содержании диалогов есть нюансы, понимание которых невозможно без знания чужого словаря, но как понимают друг друга польская княжна Мария и грузинка Зарема, встретившиеся в гареме хана Гирея из «Бахчисарайского фонтана» мне совсем уже непонятно.
Тем более, что большую часть поэмы Пушкин громоздит обстоятельства, препятствующие коммуникации: дикость Заремы, отчуждённость Марии, которая молится богородице отдельно от других, а, главное, тайный ночной визит (полный многочисленных опасностей) одной жены хана к другой: «Я гибну. Выслушай меня…»
Невинной деве непонятен
Язык мучительных страстей,
Но голос их ей смутно внятен;
Он странен и ужасен ей.
«Смутно внятен» из-за проблем перевода, оперирующего условностями сразу нескольких языков – жанрового, дискурсивного, поэтического и литературного великорусскаго, теряющего по дороге шматы аутентичности.
В поэмах [почти любых авторов] всегда если не смущает, то обращает на себя внимание демонстративная диспропорциональность – композиционная или же «семантическая», так как невозможно же сохранять «единое дыхание» на протяжении протяжённого сочинения, как это бывает в лирическом стихотворении, вот и приходится искусственно гальванизировать первоначальный замысел, постоянно встраиваясь в санный путь того, что уже умерло или отмирает, меняя траекторию, настроение, интонацию или даже стиль.
Не говоря уже о таких «мелочах» как разница «крупных» и «общих» планов, пространство между которых сшито белыми нитками как в «Руслане и Людмиле».
Будто бы есть некий канон или предзаданная форма, которой необходимо соответствовать, даже и в ущерб внятности изложения.
Такая поэма попадает в зазор между своим эйдосом, возможно, и не существующим, так как разложение «эпического начала» идёт уже много веков и прошло через самые разные стадии – и одноразовым изобретением хронотопа, который поэт заводит только для этого конкретного случая сочетания размера и ритма, «сюжета» и его внефабульных составляющих (антураж, контекст, подтексты, отсылки).
Поэма и есть изобретение времени, особенностей течения хронотопа, причём каждый раз «на глазок» и в меру «полноты текущего момента».
Это «с нуля» изобретённое место, претендующее на конкретность – со своим сочетанием внутренних геометрических особенностей, точек, линий, флуктуаций.
Именно этой телесностью поэмы мне и интересны, несмотря на всю их угловатость и затянутость как самое необходимое из их свойств – ведь они будто бы являются слепком с ментального тела поэта, отпечатком и оттиском пойманного излучения, «посмертной маской» его личности, из которого ушла жизнь актуального контекста.
В стихотворении такого не бывает – так как стихи коротки (они лишь материал) и естественны как дыхание, тогда как поэма, подобно балету, всегда условность, изобретение и решение этой условности, когда за единственно возможную данность принимается целиком и полностью искусственная установка, вылепленная из особенностей текущего момента.
Кавказский пленник поэма Пушкина А.С.- Audiobooks слушать
Аудиобиблиотека мировой литературы
Автор: А.С.Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин — русский поэт, драматург и прозаик, заложивший основы русского реалистического направления, критик и теоретик литературы, историк, публицист; один из самых авторитетных литературных деятелей первой трети XIX века.
Читает: Владимир Самойлов
Владимир Иванович Самойлов— диктор Всесоюзного радио, советский и российский актёр театра, профессиональный чтец
Поэму «Кавказский пленник» Александром Сергеевичем Пушкин начал писать в Гурзуфе в 1820 году и окончил ее в феврале 1821 года в Каменке, в имении его друга офицера, поэта и декабриста Василия Давыдова.
Краткое содержание поэмы «Кавказский пленник»
Поэма «Кавказский пленник» начинается с посвящения, которое А.С. Пушкин адресовал своему другу генералу Николаю Николаевичу Раевскому, так как именно благодаря ему Александр Сергеевич совершил свое путешествие на Кавказ, невероятно впечатлившее поэта.
В произведении описывается молодой русский офицер, который устал от светской жизни блестящего Петербурга и отправился на Кавказ за чувством свободы. Однако внезапно он попал в плен к горцам и понял, что отныне он лишен даже той привычной жизни, ограниченной условностями столичных нравов и правил, которую он так чурался.
Теперь он раб! Эта мысль терзает сердце молодого человека и без того истерзанное несчастной безответной любовью и предательством друзей.
Через некоторое время ему начинает помогать молодая черкешенка: она приносит ему еды и воды, ухаживает за ним, учит его местному языку, а потом признается, что полюбила его всем сердцем. Но пленник откровенно говорит, что никогда не сможет полюбить девушку, так как его сердце уже занято, пусть и безответной любовью. Гордую черкешенку сражает наповал такое признание, но в благородном порыве она помогает любимому человеку бежать из плена, а сама бросается в горную реку, чтобы свести счеты с жизнью, которая ей не мила без избранника. В заключении поэмы А. Пушкин воспевает русских генералов – покорителей Кавказа.
Авторская страница «Кавказский пленник»Слава, критика и главная мысль
Поэма «Кавказский пленник», которую написал Пушкин, была горячо принято публикой уже при жизни поэта. Еще до возвращения Александра Сергеевича из Кавказской ссылки балетмейстер Шарль-Луи Дидло поставил в Петербурге одноименный балет с Авдотьей Истоминой в главной роли.
Основной идеей поэмы «Кавказский пленник» стала идея свободы. Александр Пушкин призывает своих читателей никогда не сдаваться в борьбе за свободу, быть преданным своей любви, но никогда не требовать от возлюбленного более того, что он способен дать.
Узнать больше о творчестве и биографии Александра Сергеевича Пушкина вы можете посетив Государственный музей А.С.Пушкина в Москве.
НАШИ РЕОКМЕНДАЦИИ
Search for:Персидская тюремная поэма от Южной Азии до Кавказа: к антологии
ДАТА
Суббота, 2 апреля 2022 г.
ВРЕМЯ
16:00 — 17:15
Дизайн плаката Фарзана Кермани Поэма от Южной Азии до Кавказа: к антологии 2 апреля 2022 года.
Дата и время:
Суббота, 2 апреля | 16:00 (PDT)
Адрес: онлайн через Zoom
Это выступление будет представлено на английском языке.
Бесплатно и общедоступно.
Эта презентация расскажет о текущей работе доктора Ребекки Гулд и доктора Кайвана Тахмасебиана над антологией персидских тюремных стихов ( habsiyyāt ) на английском языке. Эта антология, основанная на их предыдущей работе по персидской поэтике тюремного заключения (Gould 2021), предлагает моментальный снимок развития персидской тюремной поэзии с 11 по 9 г. до н.э.0035-й
На протяжении презентации они будут развивать новую теорию жанра, сведенную к персидской поэтике. Как они объясняют, критерии, лежащие в основе структуры антологии, призваны отразить диалектику силы и эстетики в классической и модернистской персидской поэзии.Guest Speakers
Rebecca Ruth Gould is the author of Writers and Rebels: The Literature of Insurgency in the Caucasus (2016) and The Persian Prison Poem: Sovereignty and the Political Imagination (2021 ). Вместе со своим соавтором Кайваном Тахмасебианом она опубликовала ряд статей по персидской и сравнительной литературе в журналах Representations , Modernism/Modernity, New Literary History и Литература двадцатого века . Предстоящий перевод Тахмасебиана и Гулда «Домашний арест : стихи Хасана Ализаде» (2022) получил премию ПЕН-переводчиков английского ПЕН-клуба. Она преподает в Бирмингемском университете, где руководит проектом GlobalLIT, посвященным глобальной теории литературы (‘ ilm al-balagha ) на персидском, турецком и арабском языках.
Поэма о персидской тюрьме: суверенитет и политическое воображение (2021)
Кайван Тахмасебян — исследователь в области сравнительного литературоведения и критики. Он является соредактором (вместе с Ребеккой Рут Гулд) The Routledge Handbook of Translation and Activism (2020).
Участник дискуссии
Сэмюэл Ходжкин — доцент кафедры сравнительного литературоведения Йельского университета. Он опубликовал статьи о современной поэзии, театре и критике Ирана, Турции, Кавказа и Средней Азии. Он является соорганизатором рабочей группы «Культуры мирового социализма», его статьи публиковались в иранистике и других изданиях.
О лекциях Алирезы Ахмадян по иранистике и персидоведению: Алиреза Ахмадян (1981–2019) был увлеченным исследователем, непревзойденным социально-политическим аналитиком и лидером общественного мнения в области внешней политики, взращивавшим достоинства дипломатического диалога.
и либеральная демократия. Алиреза был гордым и преданным выпускником UBC, сторонником отдела азиатских исследований UBC и любимым членом канадско-иранского сообщества. В 2019 году отдел азиатских исследований UBC переименовал эту серию лекций в его честь.. Друзья Алирезы в сообществе предоставили средства для поддержки этой серии, и этот щедрый подарок позволит поддержать эти важные академические и общественные мероприятия до конца 2025/2026 учебного года. Чтобы получить доступ к полному списку событий, нажмите здесь.
Если у вас есть какие-либо вопросы, обращайтесь в Департамент азиатских исследований по адресу [email protected].
Читать новый перевод «Кавказа» украинского поэта-героя Тараса Шевченко ‹ Literary Hub
В 2014 году Россия отреагировала на протесты в Украине, известные как Революция Достоинства, в результате которых был свергнут коррумпированный президент Янукович, аннексировав Крым и дестабилизировав восточную Украину. Эти события совпали с двухсотлетием со дня рождения Тараса Шевченко, великого украинского поэта эпохи романтизма.
Первомучеником Революции Достоинства стал Сергей Нигоян, украинец армянского происхождения. Он был застрелен 22 января 2014 года сотрудниками милиции специального назначения, известной как «Беркут» («Беркут»). Нигояну было 20 лет. Месяцем ранее во время акций протеста его засняли на Майдане Незалежности, когда он читал отрывок из поэмы Шевченко «Кавказ», строки, которые и сегодня продолжают вдохновлять украинцев:
Бороться — и победишь,
На твоей стороне справедливость, на твоей стороне слава,
И святая свобода!
В трогательном чтении Нигояном строк Шевченко и его насильственной смерти вскоре после этого Кавказ и Украина снова объединились против российской агрессии и угнетения. «Кавказ», написанный в 1845 году, — это портрет Шевченко российской имперской границы девятнадцатого века, где Россия вела кровопролитную войну почти пятьдесят лет. Стихотворение является самой острой инвективой против российского империализма и колониализма, которую можно найти на любом языке.
В этом сложном и революционном поэтическом произведении Шевченко устанавливает связь между жестоким завоеванием Россией Кавказа во имя прогресса, цивилизации и безопасности, с одной стороны, и угнетением, жадностью и развращенностью имперская система, основанная на крепостном праве, коррупции и лицемерии, творившаяся на всей территории Российской империи.
Проницательность и сила поэзии Шевченко не менее замечательны и актуальны сегодня, когда путинская Россия атакует суверенитет Украины и свободу, человеческое достоинство и культурную самобытность ее народа. Никакое другое стихотворение не передает силу этого исторического момента так остро, как «Кавказ». Эта работа, написанная почти 180 лет назад, является сверхъестественно, устрашающе пророческой, а для украинского народа, борющегося сегодня за свою жизнь и само существование своей страны, удивительно утвердительной.
«Кавказ» удивительно сложен в своих изменчивых ритмах и эмоциональных регистрах.
И все же Шевченко, несмотря на его гениальность и признанное в украинской литературной традиции величие, за ее пределами практически неизвестен, а его произведения не получили должного внимания. Пренебрежение этим важным литературным голосом и, в более широком смысле, всей культурой, стоящей за ним, является отражением доминирования русских колониальных нарративов на Западе. Другими словами, мы взрастили так называемую «великую» русскую литературную традицию до такой степени, что она доминирует в восточноевропейском литературном каноне и культурном дискурсе, в результате чего украинские и другие нерусские литературные голоса были заглушены.
Неспровоцированная путинская война геноцидной агрессии и террора освещает глубокую опасность и несправедливость, присущие этому замалчиванию. Когда Путин заявляет, что украинская культура не имеет основы для существования в качестве предлога для развязывания массовых разрушений в невиданных со времен Второй мировой войны масштабах, становится ясно, что культурная сфера неотделима от политической, а литература имеет значение для реальной жизни людей.
Блестящая, новаторская критика великодержавного империализма Шевченко является откровением, и нет более подходящего вступления к его работе, чем его стихотворение «Кавказ». Во время ее написания Шевченко воспринял и разобрал традиционный образ Кавказа, встречающийся в русской литературе в произведениях Пушкина, Лермонтова и Толстого, которые писали о Кавказе через высокие имперские линзы как о месте возвышенного величия. и красота. Шевченко написал стихотворение после того, как его друг Яков де Бальмен, коллега-художник и писатель, был убит в бою между русскими войсками и чеченцами. Примечательно, что поэма Шевченко по-прежнему обладает способностью выхолащивать аргументы, которые представляют нынешнее военное завоевание России как «цивилизационный» проект и отрицают моральную ответственность за возникающие в результате насилие и страдания.
«Кавказ» удивительно сложен в своих изменчивых ритмах и эмоциональных регистрах. Переходя от интимных лирических размышлений к жалобам на божественную и политическую власть, он использует острый политический сарказм и возвышенный пророческий пыл. Первый отрывок вызывает в памяти образ мифического мятежника Прометея, вечно страдающего от когтей посланного правителем орла, но несокрушимого в своей жизненной силе — символа бессмертного стремления к добру, свободе и человечности. В следующих разделах поэт обращается к ужасам войны и угнетения и бросает вызов как Богу, так и мировому порядку. Подражая «высшему» голосу колонизатора, Шевченко разоблачает жестокость, скупость и лицемерие русского империализма.
Кто был этот человек, который видел и выражал то, что не могли другие, и почему его положение в украинской литературе столь уникально?
Тарас Шевченко (9 марта 1814-10 марта 1861) родился крепостным в деревне на Киевщине и осиротел в одиннадцать лет. В детстве он был сельскохозяйственным рабочим и занимался черновой работой. Дьякон в его церкви научил его читать и писать. С ранних лет он проявлял страсть к рисованию, учился у местных иконописцев и рисовал, когда представлялась возможность. В возрасте четырнадцати лет он стал личным слугой человека, которому он принадлежал.
Признав его талант, художники организовали сбор средств, и в 1838 году он был выкуплен из крепостной зависимости у своего хозяина за 2500 рублей. Шевченко поступил в Императорскую Академию художеств, и его карьера художника пошла вверх. Все это время он находил эмоциональное и творческое прибежище в поэзии. Его первый сборник « Кобзарь » («Слепой бард») появился в Петербурге в 1840 году и был замечен критикой и восторженно встречен украинской интеллигенцией и образованным дворянством.
В 1840-х годах, путешествуя по Украине с планом нарисовать серию пейзажей и исторических мест, Шевченко подружился с представителями украинской интеллигенции. Этот круг друзей стал основой Братства святых Кирилла и Мефодия, организации, которая поддерживала федеративное объединение славянских народов, освобождение крепостных и обдумывала планы возрождения украинской культурной жизни.
В 1847 г. члены Братства были арестованы, доставлены в петербургскую тюрьму и допрошены, у них изъяты и внимательно изучены полицией документы. Из этих бумаг поэзия Шевченко оказалась самой тяжелой, и он получил самое суровое наказание: ссылку в степи Казахстана, где был призван рядовым в царскую армию сроком на 25 лет. Русский царь Николай I лично запретил Шевченко писать и рисовать.
Несмотря на запрет, Шевченко продолжал писать тайком, в маленькие самодельные блокноты, которые прятал в штанину голенища. Только после смерти Николая I призывы различных высокопоставленных сторонников освободить Шевченко увенчались успехом. Освобожденный в 1857 году, он возродил свои навыки художника-графика. Он продолжал писать до своей смерти в 1861 году — за месяц до императорского указа об отмене крепостного права в Российской империи.
Стихи, вошедшие в альбом «Три года», были запрещены в Российской империи и распространялись в рукописном виде подпольно. Многие из них были впервые опубликованы в 1857 году в сборнике политических стихов Пушкина и Шевченко, появившемся в Лейпциге, вне поля зрения российской цензуры и тайной полиции. Среди этих работ — «Кавказ».
Несмотря на то, что ранее предпринимались попытки перевести стихотворение на английский язык (Вера Рич, Джон Вейр, Питер Федински), Алиссе Динеге Гиллеспи оставалось передать все эмоциональное, поэтическое и полемическое воздействие произведения.
Шевченко никогда не был на Кавказе, и тем не менее его стихотворение было беспрецедентным в разоблачении жестокости, эксплуатации, угнетения и двуличия колонизаторов, которые совершают там геноцид под маской просвещения, модернизации и религиозной веры. Его идеи родились из его опыта украинского поэта, бывшего крепостного, художника, мыслителя-самоучки и критика.
Бескомпромиссный призыв Шевченко к разоблачению и осуждению имперского «благотворения» продолжает вдохновлять. В конечном счете, поэт представляет будущее, в котором справедливость может восторжествовать — над имперским орлом, полицией «Беркут» и авторитарными правителями, которые думают, что могут сокрушить стремление к человеческому достоинству и свободе.
– Тарас Кознарский, Университет Торонто
*
Примечание переводчика: текст Шевченко структурно сложен, написан комбинацией характерных размеров, каждый из которых примерно соответствует отдельному говорящему со своими социальными, языковыми, политическими и культурными точка обзора. Два основных размера, которые чередуются повсюду, — это четырехстопный ямб (связанный с русской классической поэтической традицией) и украинский народный метр коломыка, но памятный вступительный двустишие стихотворения и его повторение, а также более длинный переходный отрывок, который вводит финал, написаны в амфибрахический четырехстопный. Я сохраняю все эти метрические модуляции в своем переводе как по эстетическим причинам, так и потому, что они являются важным ключом к определению частых, иногда головокружительных изменений голоса, отношения и настроения в стихотворении.
–Alyssa Dinega Gillespie
*
Кавказ, Taras Shevchenko
, перевод Alysa Dinega Gillespie
7333333333333333 3333 33333333333333333 гг. моя голова была источником воды, а мои глаза — источником слез! Я бы оплакивал день и ночь по убитым… [2] Иеремия 9:1
Мимо гор, еще гор: окутанный облаками,
Глубоко засеянный трауром, глубоко залитый кровью.
Там издревле орел
Калечит Прометея,
Каждый новый день рвёт когтями в клочья
Ребра и сердце ещё бьются.
Давит, хоть и не пожрет
Его кровь: пульсирует, жизненна —
Вновь учащается его изуродованное сердце,
Вновь оно улыбается.
Никогда не погибнет наша стойкая душа,
И наша заветная свобода.
Пожиратель не пропахивает борозды
На дне океана.
Живых душ не скует,
Живых слов сковывает.
И не приблизится он к славе Божией,
Великий Бог в Своем великолепии.
Не нам с Тобой враждовать!
Не нам судить о делах Твоих!
Наш удел — плакать, плакать, плакать!
И смешать с хлебом насущным
Кровавое месиво из слез и пота.
Палачи мучают,
Пока еще наш пьяный правосудие спит.
Когда она пробудится ото сна?
Когда Ты, измученный,
Успокоишься уже,
Боже? Давайте жить также!
Мы верим в Твою огромную силу
И Твой живой дух.
Восстань, справедливость! Восстань, свобода!
Тогда Тебе целиком
Каждый язык будет говорить в поклонении
Всегда и во веки веков.
Между тем, реки спешат,
Испорченные, кровавые реки!
Прошлые горы, еще горы: окутанные облаками,
Глубоко засеянные трауром, глубоко залитые кровью.
И вот то место, где мы, милостивые
По великой милости нашей, выследили
Жалкую свободу — голую, изможденную —
И натравили на нее собак. Кости
Там томится много солдат.
А что за кровь, а что за слезы?
Достаточно, чтобы утолить жажду всех императоров,
Их детей и внуков тоже; утопить
Их в слезах вдов. Или
В девичьем сарае без звука
Ночью! Или горячие излияния матерей!
Или старших отцов, выжатых, как кровь.
Не реки — а полный морской порыв,
Огненное море! О слава! слава!
Псам, борзам, зверям-егерям-хамам
И нашим батюшкам-царям
Слава.
Слава и вам, голубые горы,
Запертые в древних ледниках.
И вам, наши благородные воины —
Бог вас не предал.
Ты борешься — и победишь,
Бог помогает, ведет!
За твоей спиной справедливость, слава,
И наша священная свобода!
Чурек и сакля [3] твои одни,
Их не выпрашивали и не дарили,
Никто не возьмет их себе,
И не уведет тебя, мальчик, в цепях.
Но в нашей земле!.. Мы грамотны,
Так и нам Священное Писание читать!..
И из тюремной камеры самой грубой
До самого высокого престола —
Мы все одинаковые: одетые в золото и нагие.
Присоединяйтесь к нам и будьте просветленными! научил
Какую цену мы устанавливаем на хлеб-соль!
Ибо мы христиане: церкви, школы,
Все добродетели, Сам Бог живет здесь!
Кроме твоего сакля марс наш взгляд:
Зачем стоит, суровый,
Без нашего веления? Почему бы нам не
Просто бросить свой черствый чурекс у тебя
Как собачья еда! Почему вы не обязаны
Платить нам за солнце и луну!
Это все, о чем мы просим! Мы не язычники,
Мы правоверные, настоящие христиане,
Мы мало довольствуемся!. . Хотя!
Если бы ты только подружился с нами,
Ты бы многому научился!
Большая часть мира наша, ты знаешь —
Бесконечна одна Сибирь,
И тюрьмы! народы!.. Бесчисленное количество!
От молдаванина до финна,
На всех своих языках они мамы
Потому что они процветают! У нас есть
Святой монах, который читает нам речи,
Читает Священное Писание, проповедует
О каком-то царе, который пас свиней,[4]
И жену лучшего друга увел,
Сбил друга. Сейчас в раю.
Вот видишь, какие у нас есть
Что попадают в рай! Ты еще слеп,
Крест святой просветит твой разум,
Иди, учись у нас!.. Путь наш долбаный,
Сначала долбишь, потом дай,
И прямо в рай,
И вся твоя родня тоже туда!
Здесь, на нашей земле! Что мы не можем сделать?
Считаем звезды, сеем гречку,
Проклинаем французов. Получайте хорошие расписки
За продажу крепостных, а то потеряем
Эти игральные карты… не негры, хммм,
Но вы знаете… Христиане, только… тупые.
Мы не испанцы; Не дай Бог
Чтобы мы торговали краденым.
Мы соблюдаем закон! Не то, что те жиды…
По законам апостольским
Люби брата своего!
Лицемеры и досужие сплетники,
Прокляты Богом Отцом нашим.
Ты любишь шкуру твоего брата,
Не его душу ты любишь!
И содрать с него кожу по закону,
За кожу дочери
Пальто, будущего приданого твоего бастарда,
Модные тапочки жены,
Для себя, угощение, о котором ни
Дети, ни жена не пронюхают!
За кого распяли еси,
Христе, Сыне Божий, Творец?
Было ли это для нас, добрых людей, или для
Слова правды… а может быть,
Чтобы мы над тобой издевались?
Вот и все.
Храмы и молельни, иконостасы,
Широкие канделябры, ладанные тучи,
И, поставленные перед Твоим величественным образом
Неустанные коленопреклонения, поклоны.
За воровство, за кровопролитие и за войну,
За пролитие братской крови молятся
А потом приносят Тебе милостыню
Алтарную ткань, сорванную с огня!!
Мы просветлены! но по-прежнему страстно
Чтобы просветить других,
Показать ослепительный солнечный свет истинного слова,
Смотрите, этим слепым болванам. ..
Мы все расскажем! Только позволь нам
Заполучить тебя в свои лапы.
Как замуровать солидные тюрьмы
Как ковать крепкие оковы,
Как их носить!.. как лепить
Узлы для плетей —
Всему этому мы научим: только давайте
Захватите ваши последние синие горы…
С тех пор мы до сих пор конфисковали
И ваше море и луга.
И тебя сюда гнали, мой непревзойденный друг,
Милый мой, добрый Яков! Нет, не для Украины
Но ради ее угнетательницы заставили пролить
Свою нежную, сладкую кровь. Вам суждено полить
Гнусный московитский яд из московской чаши!
О дорогой друг мой! Незабытый спутник!
Анон, пусть твоя живая душа парит в Украине,
И летит с казаками над берегами рек.
На свежеразграбленные могилы в степи брось взор,
Горькие слезы пролей с козаками от боли,
И жди в степи меня, когда на волю выйду.
А пока мои раздумья
И мою дикую скорбь
Глубоко посею — и да расцветут,
Шепчутся с ветерками.
Тихий ветерок с Украины
Унесет росинки
Все мысли мои к тебе такие далекие!…
С братской слезою
Ты, мой самый милый друг, их встретишь,
Прочти их, нежных и нежных….
И эти могилы, степь, море и меня ты
Вдруг вспомнишь.
1845
_____________________________
Я хотел бы сердечно поблагодарить Светлану Мельник, старшего преподавателя украинского и русского языков в Университете Индианы, за ее замечательный начальный онлайн-курс украинского языка весной 2022 года, который она предложила бесплатно учащимся со всего мира. ; за ее постоянное развитие сплоченного сообщества украинских учащихся, которое выросло из этого курса; и за ее полезные комментарии к предыдущему варианту моего перевода. Если бы не щедрое наставление Светланы, этого перевода могло и не быть.
– Алисса Динега Гиллеспи
*
[1] Близкий друг Шевченко в период 1843-44 гг. ему в подарок. Де Бальмен вскоре был призван на действительную военную службу в Российской Императорской Армии на Кавказе и убит 26 июля 1845 года в горах современной Чечни.
[2] Новая международная версия, https://biblehub.com/ Иеремия/9-1.htm, по состоянию на 25 мая 2022 г.
[3] Чурек — лепешка, сакля — каменный дом; оба характерны для кавказских горных культур.
[4] Израильский царь Давид (ок. 950 г. до н. э.), который послал военачальника Урию на войну, где тот был убит, чтобы жениться на красивой жене Урии Вирсавии.
*
Алисса Динега Гиллеспи — исследователь и переводчик русской литературы. Она является автором и редактором нескольких научных книг о поэзии Александра Пушкина (179 г.).9-1837) и Марина Цветева (1892-1941), получившая в 2022 году стипендию Национального фонда искусств за перевод ее сборника стихов Цветаевой на английском языке, готовящегося к публикации в издательстве Колумбийского университета. Прошлой весной она начала переводить с украинского и планирует продолжать.
Тарас Кознарский — доцент Университета Торонто, где он читает курсы украиноведения, русского языка и сравнительного славяноведения. Его исследования сосредоточены на украинско-русских литературных отношениях в девятнадцатом веке и тексте Киева в украинском, русском, еврейском и польском культурном воображении. Его недавние публикации включают статьи об историографии Николая Маркевича и выборе языка, о Петербурге Белого и урбанизме в модернистском романе, а также о деле Бейлиса, отраженном в сериализованных газетных романах во время суда (19).13).
Тарас Шевченко (1814-1861), народный поэт Украины, заложил основы украинской литературы и оказал глубокое влияние на формирование украинской национальной идентичности. Родившийся крепостным, он был выкуплен из крепостного права и затем учился в Академии художеств в Санкт-Петербурге, где он стал поэтом. Он стилизовал лирическую личность по образу кобзаря, украинского слепого народного певца, провидца-провидца, сосуда украинской коллективной памяти и этоса. Его революционные стихи нападали на гнетущий общественный строй, русский колониализм и императорскую семью, выражая при этом стремление Украины к свободе, за что он был заключен в тюрьму и сослан в Среднюю Азию.