В. И. Суриков. Фрагмент картины «Боярыня Морозова».

Двести с лишним лет спустя, в 1887 году, на XV Передвижной выставке появился огромный холст Василия Ивановича Сурикова «Боярыня Морозова». Рядом с «Золотой осенью» Остроухова, «Христом и грешницей» Поленова, «Героями Севастополя» Максимова, «На бульваре» Владимира Маковского, портретами кисти Репина, Крамского, Ярошенко. Репин напишет Стасову: «Какая у нас нынче выставка! Не бывало еще такого разнообразия и такой высоты исполнения. Не говорю уж о Сурикове! Увидите сами…»

Отклик критика окажется куда более сдержанным, чем ждал художник: «А знаете ли, Владимир Васильевич, мне обидно, что про Сурикова Вы в статье Вашей написали и немного, и неудачно… Сравнение его с Перовым, по-моему, не совсем верно, а вот с Мусоргским — так это превосходное и вернейшее сравнение». В представлени и Стасова, в суриковской толпе слишком мало сильных характеров, и настоящий XVII век выражен лишь в самой боярыне Морозовой. Вольно или невольно он искал в полотне Сурикова подтверждения правоты народнических идей о готовности русского народа отозваться на первый же призыв к бунту, схватиться за топоры, побороть гнет. Процессы против народников едва успели завершиться. Образы Веры Засулич, Софьи Перовской волновали молодежь и поэтов. Потрясенность обстановкой восьмидесятых годов мешала вернуться к глубочайшему смыслу последней пушкинской строчки в «Борисе Годунове»: «Народ безмолвствует». Суриков оказался ближе не к Мусоргскому, но к Пушкину. Он погрешил бы против исторической истины и характера народа, потрафив желаниям Стасова.

Смысл жизни для Василия Ивановича составляла воля. Ни перед кем не заискивал. Ни от кого не хотел зависеть. Расплачивался за независимость скупыми заработками — куда меньшими, чем у бездарных коллег. Отсутствием чинов и орденов, профессорского звания, почетных мест во всяческого рода комиссиях и советах. Тем, что за всю жизнь не имел мастерской — работал в низеньких и тесных комнатушках московских жилых домов. «Строгая жизнь», — отзывался Репин о суриковских квартирах. Пара ломаных стульев с дырявыми соломенными сиденьями. Сундук. Скупо запачканная красками палитра — экономить при двух дочках и больной жене приходилось на всем. Чуть теплые печи. «Василий Иванович занимал две небольшие квартиры, расположенные рядом, — вспоминал художник А. Я. Головин, — и, когда писал свою „Боярыню Морозову“, он ставил огромное полотно на площадке и передвигал его то в одну дверь, то в другую, по мере хода работы». Чтобы видеть картину целиком, Суриков смотрел на нее сбоку, из просвета соседней темной комнаты. Тяготился ли неудобствами? Разве в том, что не часто мог посылать в Красноярск матери и брату нехитрые гостинцы, не каждый год ездить навещать. Но и то объяснялось не деньгами — работой. Вот соберу материал для картины, вот кончу картину…

«Воровскими людьми» называли документы предков художника за то, что участвовали они в Красноярском бунте XVII века. Бунтовали и воевали всю жизнь, в 1825 году вышли в офицеры. Это Суриковы. Другое дело — материнская родня. «Мать моя из Торгошиных была. А Торгошины были торговыми казаками — извоз держали, чай с китайской границы возили от Иркутска до Томска, но торговлей не занимались… Дед еще сотником в Туруханске был. Дом наш соболями да рыбой строился. Тетка к деду ездила. Рассказывала потом про северное сияние. Солнце там, как медный шар. А как уезжала — дед ей полный подол соболей наклал».

Крепостного права в тех местах не знали. Жили строго, честно. В родной станице Сурикова — Бузимовской — еще долго стояли дома из вековых бревен, в окнах слюда вместо стекол. Бились на кулачках. Когда отца не стало, мать брала с собой на погост детей. Причитала долго. Истово. По-старинному. Но сыновьям хотела во что бы то ни стало образование дать.

«Смотришь, бывало, на Василия Ивановича и думаешь: „Вот сила, могучая, стихийная сила сибирская! Самородок из диких гор и тайги необъятного края! — писал Максимилиан Волошин. — Самобытность, непреклонная воля и отвага чувствовались в его коренастой фигуре, крепко обрисованных чертах скуластого лица со вздернутым носом, крупными губами и черными, точно наклеенными, усами и бородой. Кудлатая черная голова, вихры которой он часто по-казацки взбивал рукой. Речь смелая, упорная, решительная, подкрепляемая иногда ударом кулака по столу. Ему бы бросаться на купецкие ладьи с криком: „Сарынь на кичку!“ — или скакать на диком сибирском коне по полям и лесным просекам. Садко-купец или ушкуйник!“

Образ Морозовой впервые входит в жизнь Сурикова еще в самые ранние сибирские годы, когда он учится в красноярском уездном училище. О боярыне ему рассказывала его тетка и крестная мать О. М. Дурандина. На нотах для гитары молодой художник делает первый набросок «Утра стрелецкой казни» и там же пробует первое композиционное решение «Боярыни Морозовой», но долго не решается им по-настоящему заняться. И в «Утре стрелецкой казни», и в последовавшей за ним картине «Меншиков в Березове» Суриков словно готовится к своей будущей героине. Его женщины любят, страдают, отчаиваются, надламываются под ударами судьбы. Они умеют верить и хранить верность, сполна отдавать свое сердце любимым и ничего не требовать взамен. Но для характера русской женщины этого мало. В «Боярыне Морозовой» этот характер должен был взорваться такой внутренней силой убежденности, способности к противостоянию людям и обстоятельствам, что стал бы символом всей России. Недаром Суриков придавал этому полотну неизмеримо большее значение, чем «Утру стрелецкой казни».

Первая касающаяся будущей картины запись появляется в дорожном альбоме художника во время его первой поездки в Западную Европу. Германия, Франция, Италия, Австрия — может быть, именно множество впечатлений вместе с отстраненностью от родных мест позволяют отчетливо сформулировать смысл «Боярыни Морозовой». Со свойственной ему скупостью на слова Суриков записывает: «Статья Тихонравова Н. С. „Русский вестник“. 1865. Сентябрь. Забелина. Домашний быт русских цариц. 105 стр. Про боярыню Морозову». Это были описания того, как перевозили государственную преступницу из дома в застенок.

«Только я на картине сперва толпу писал, — признается художник, — а ее после. И как ни напишу ее лицо — толпа бьет. Очень трудно было ее лицо найти. Ведь сколько времени я его искал. Все лицо мелко было. В толпе терялось». Он писал и со своей сибирской тетки Авдотьи Васильевны, которая напоминала ему по типу Настасью Филипповну Достоевского, и со своей жены Елизаветы Августовны, внучки декабриста Свистунова, и, наконец, с начетчицы с Урала Анастасии Михайловны. И одновременно по крупицам собирает впечатления для каждого из действующих лиц, для каждой изображенной на картине подробности. «Я не понимаю действий отдельных исторических лиц без народа, без толпы, мне нужно вытащить их на улицу…» — писал Суриков. Он и искал впечатления на улицах, в окружающей жизни.

Юродивый — торговец огурцами с московской толкучки: «Вижу — он. Такой вот череп у таких людей бывает… В начале зимы было. Снег талый. Я его на снегу так и писал. Водки ему дал и водкой ноги натер…» Священник в толпе — это бузимовский дьячок Варсонофий, с которым доводилось ездить восьмилетнему Сурикову из станицы в город, пьянчужка, путешествовавший всю ночь со штофом в руке. Кланяющиеся девушки — старообрядки с Преображенского. Это в них, тихих и покорливых, готовы разгореться искры бунта Морозовой. И в той самой среде, в которой они родились и выросли, которую давно перестали замечать.

Вот только как и почему овладела мыслями и памятью русских людей подлинная боярыня Федосья Прокопьевна Морозова?

На первый взгляд особых заслуг за немолодым Глебом Ивановичем Морозовым, взявшим за себя вторым браком семнадцатилетнюю красавицу Федосью Соковнину, не числилось, но боярином, как и оба его брата — Михаил и Борис, он был. С незапамятных времен владели Морозовы двором в самом Кремле, неподалеку от Благовещенского собора. Недальний их предок Григорий Васильевич получил боярство в последние годы правления Грозного. До Смутного времени владел кремлевским двором Василий Петрович Морозов, человек прямой и честный, ставший под знамена Пожарского доверенным его помощником и соратником, не таивший своего голоса в боярской думе, куда вошел при первом из Романовых. В Кремле же родились его внуки, Глеб и Борис. Последнему доверил царь Михаил Федорович быть воспитателем будущего царя Алексея Михайловича. Здесь уже нужна была не столько прямота, сколько талант царедворца: и нынешнему царю угодить, и будущего не обидеть. Воспитание венценосцев — дело непростое. Борис Иванович всем угодил, а чтобы окончательно укрепиться при царском дворе, женился вторым браком на родной сестре царицы Марьи Ильиничны — Анне Милославской. Так было вернее: сам оплошаешь, жена умолит, золовка-царица в обиду не даст, племянники — царевичи и царевны — горой встанут. Милославских при дворе множество, дружных, во всем согласных, на выручку скорых.

Да и брат Глеб не оплошал — жену взял с соседнего кремлевского двора князей Сицких, владевших этой землей еще во времена Грозного, когда был их прадед женат на родной сестре другой царицы — Анастасии Романовны. После же смерти первой своей боярыни мог себе позволить Глеб Морозов, отсчитавший уже полсотни лет, заглядеться на девичью красоту, посвататься за Федосью.

Теперь пришло время радоваться Соковниным. Им-то далеко было до Морозовых. Разве что довелось Прокопию Федоровичу дослужиться до чина сокольничего, съездить в конце 1630 года посланником в Крым да побывать в должности калужского наместника. Но замужество дочери стоило многих служб. И не только мужу по сердцу пришлась Федосья. Полюбилась она и всесильному Борису Ивановичу, и жене его, царицыной сестре, да и самой царице Марье Ильиничне. Собой хороша, нравом строга и наследника принесла в бездетную морозовскую семью — первенца Ивана. Может, к хозяйственным делам особой склонности и не имела, но со двора выезжать не слишком любила, и упрекнуть молодую боярыню было не в чем.

Любила ли своего Глеба Васильевича или привыкла к старику, ни о чем другом и помыслить не умела, тосковала ли или быстро притерпелась? Больше молчала, слова лишнего вымолвить не хотела. А ведь говорить умела, и как говорить! Когда пришлось спорить о своей правде, о том, во что поверила, во что душу вложила, проспорила с самим митрополитом целых восемь часов: «И бысть ей прения с ними от второго часа нощи до десятого». Не убедила. Не могла убедить. Да ведь говорила-то по делу, доводы находила, возражала, переспорить себя не дала.

Упорством своим Федосья, похоже, была обязана своему роду. И предки ее, Соковнины, отличались им, и когда настал час Федосьи, встали вместе с нею сестра Евдокия, по мужу княгиня Урусова, и братья, Федор и Алексей. Не отреклись, царского гнева и опалы не испугались. (Остался и позже в их роду бунт против тех, кому принадлежала власть. Тот же брат Алексей был казнен в 1697 году Петром I за то, что вместе с Иваном Циклером решил положить конец его царствованию, а брат Федор, несмотря на полученный боярский чин, оказался в далекой ссылке. Позже, во времена Анны Иоанновны, не кто иной, как Никита Федорович Соковнин поплатился за сочувствие Артемию Волынскому, за планы переустроить власть на свой — не царский образец.).

Покорство — ему в соковнинском доме, видно, никто Федосью Прокопьевну толком не научил. Пока жила с мужем, воли себе не давала. Но в тридцать овдовела, осталась сам-друг с подростком-сыном, тогда-то и взяла волю, заговорила в голос о том, что и раньше на сердце лежало, — о правильной вере. И потянулись к Федосьиному двору в переулке на Тверской — сразу за нынешним театром Ермоловой — сторонники раскола, пошел по Москве слух о новоявленной праведнице и проповеднице. Может, не столько сама была тому причиной, сколько протопоп Аввакум, вернувшийся из сибирской ссылки и поселившийся в доме покойного боярина Глеба Морозова. «Бывало, сижю с нею и книгу чту, — будет вспоминать протопоп, — а она прядет и слушает». Вот только откуда родился в ней бунт против никонианских затей, убежденность в собственной правоте и сомнение в правоте патриарха?

Истолкование раскола и никонианства и сегодня далеко не единогласно. Очевидно одно, что Никон выступил против традиционной обрядности, за которой стояла феодальная пестрота постоянно образовывавшихся на местах культов. Исправление богослужебных книг, икон, пения было прямым путем к церковной, а за ней и политической централизации, в которой нуждалось государство. Сюда же присоединялся полный пересмотр состава священнослужителей, что позволяло занять места наиболее строптивых и независимых покорными и организованными.

Другая сторона дела — создание усилиями Никона системы «частного национального папизма», по выражению Ю. Самарина, церковного государства, стоящего над государством светским. Наконец, само по себе исправление традиционной обрядности осуществлялось на принципах восточной церкви. Для Никона и его сторонников греки были единственными носителями церковной истины.

Для народа подобное наступление центральных властей означало ограничение сложившегося быта. Правительство становилось врагом веры и церкви, против него оказывалось возможным выступать. Приобретает распространение среди бежавших на Дон людей идея похода на Москву, уничтожения «московских иродов». Бунтовали крестьяне. Бунтовали горожане из тех, кто трудом изо дня в день добывал пропитание. Бунтовали окраины, принимавшие все больше и больше беглецов. Двоеперстие становилось правом на собственную веру, благословляло душевный бунт против неправедных земных владык. Какое дело, чем разнились правленые и неправленые книги, — главным становилось неподчинение. В завзятости споров скрывалось отчаяние сопротивления. Машина разраставшегося государства не знала пощады в слаженном движении своих бесчисленных, хитроумно соединенных шестеренок и колес.

При жизни мужа Федосья Морозова особой религиозностью не отличалась. Жила, как все, поступала, как иные. Или и здесь время сказало свое слово — желание понять себя и обо всем поразмыслить самому? Человек шестидесятых годов XVII века мучительно искал пути к самому себе. И еще — сознание собственной значимости. Аввакум скажет — гордыни.

А воля словно сама шла в руки, прельщала легкостью и неотвратимостью. В 1661 году не стало боярина Бориса Ивановича Морозова, главного в семье, перед которым и глаз не смела поднять, хоть тот и любил, и баловал невестку. Годом позже разом не стало мужа и отца — в одночасье ушли из жизни боярин и калужский наместник. Еще через полтора года могла уже распорядиться принять ссыльного протопопа, объявить себя его духовной дочерью.

Царский двор глаз со вдовой боярыни не спускал и вмешался сначала стороной: не успел Аввакум проделать путь из Сибири до столицы, как к концу лета 1664 года был снова сослан на Мезень. Ни покровительство, ни заступничество Федосьи не помогли. Надо бы боярыне испугаться, притихнуть. А она, наученная неистовым протопопом, пришла в ярость, начала сама проповедовать, не скрываясь, сама смутила сестру, забрала в руки сына. Теперь уже к ней самой приступили с увещеванием, постарались приунять, утихомирить. И увещевателей нашли достойных ее сана, ее гордыни.

Разговор с Федосьей Прокопьевной повели архимандрит Чудова монастыря в Кремле Иоаким и Петр Ключарь. Кто знает, как долго говорили с отступницей, только, видно, ничего добиться не смогли.

За упорство к концу 1664 года отписали у боярыни половину богатейших ее имений, но выдержать характер царю не удалось. Среди милостей, которыми была осыпана царица Марья Ильинична по поводу рождения младшего сына Иоанна Алексеевича, попросила она сама еще об одной — помиловании Федосьи. Алексей Михайлович не захотел отказать жене. Иоанн Алексеевич родился в августе, 1 октября 1666 года были выправлены все бумаги на возврат Федосье Прокопьевне всех морозовских владений.

И снова поостеречься бы ей, не перетягивать струны, уйти с царских глаз. Но то, что очевидно для многих царедворцев, непонятно Федосье. Для нее нечаянная, вымоленная царицей милость — победа, и она хочет ее испытать до конца. Все в ее жизни возвращается к старому: странники на дворе, беглые попы, нераскаявшиеся раскольники. Федосья торжествует, не замечая, как меняются обстоятельства и время. Уходят из жизни ее покровители, теперь уже последние: в сентябре 1667 года невестка — царицына сестра Анна Ильинична Морозова, в первых днях марта 1669 года — сама царица. И странно: благочестивейшая, богобоязненная, в мыслях своих не согрешившая против власти церкви, против разгула никонианской грозы, царица Марья Ильинична не видела греха в «заблуждениях» Федосьи Морозовой. Ведь и сам царь Алексей Михайлович знакомился с Аввакумом, привечал его и на первых порах не прочь был обойтись с неистовым протопопом как с Федором Ртищевым, лишь бы не посягал на каноны слитой с государством церкви.

Федор Ртищев воинствовал со всей церковью и ее князьями, желал жить по воле разума своего и совести, а не по предписаниям церковным. Раздавал имение нуждающимся: царил на Руси жестокий голод — продал дорогую свою рухлядь и драгоценные фамильные сосуды, чтобы дать хлеб голодающей Вологде. Основал в двух верстах от Москвы монастырек со школой, где начал учить всех, у кого были способности и охота. Пригрел в своей школе знаменитого Епифания Славинецкого, уговорил ученого заняться переводами с греческого да, кстати, составить и греко-русский словарь. Хулил православные обряды за то, что театральным действом прикрывают суть веры, когда просто надо быть в жизни честным человеком. Крестьян своих отваживал от богослужений: главное — жить по совести, а без обрядов и икон можно обойтись. Спорил с самим Никоном, что зря вмешивается в мирские дела, хочет управлять государством. Это ли не вольность суждений, которая не одного могла увлечь на опасный путь! А вот когда по наветам церковников пытались Федора Ртищева убить, спасение нашел он в личных покоях царя. Алексей Михайлович дал ему должность придворную — поставил главным над любимой своей соколиной охотой, уговорил написать, как такую охоту вести, а дальше и вовсе поручил учить наукам сына — царевича Алексея Алексеевича, объявленного наследника престола. Сколько людей при дворе мечтало о такой неслыханной чести! Но с Аввакумом иначе.

Отбыв все испытания сибирской ссылки, Аввакум напишет о возвращении в Москву в своем «Житии»: «Также к Москве приехал и, яко ангела Божия, прияша мя государь и бояря, — все мне ради. К Федору Ртищеву зашел: он сам из полатки выскочил ко мне; благословился от меня, и учали говорить много-много, — три дни и три нощи домой меня не отпустил и потом царю обо мне известил. Государь меня тотчас к руке поставить велел и слова милостивые говорил: „здорово ли-де, протопоп, живешь, еще-де видатца Бог велел“. И я соротив руку ево поцеловал и пожал, а сам говорю: „жив Господь, и жива душа моя, царь-государь, а впредь что изволит Бог“. Он же, миленький, вздохнул, да и пошел, куда надобе ему… Давали мне место, где бы я захотел, и в духовники звали, чтобы я с ними соединился в вере; аз же вся сии яко уметы (грязь. — Ред.) вменил…»

Мог Аввакум и приукрасить, мог — и хотел — покрасоваться, но правда в его рассказах была. Ему отказ стоил ссылки на Мезень. Час Федосьи Морозовой наступил позже. И не стал ли главной ее виной гордый отказ прийти на свадьбу царя с новой женой, Натальей Нарышкиной?

Для Федосьи два года не срок, чтобы забыть царю о покойной царице Марье Ильиничне. Против нового брака были все: и царские дети — родила их Марья Ильинична тринадцать человек, и заполонившие дворец Милославские: появление новой царицы означало появление новых родственников, новую раздачу мест и выгод, — и даже церковники. А решилась пренебречь царской волей одна Федосья Прокопьевна. Когда царский посланец приходит приглашать боярыню Морозову на царскую свадьбу, Федосья решается на неслыханный поступок — отказывается от приглашения и плюет на сапог гонца. Чаша терпения Алексея Михайловича была переполнена. Расчеты государственные перехлестнулись с делами личными. В ночь на 16 ноября того же, 1671 года строптивая боярыня навсегда простилась со свободой.

После прихода чудовского архимандрита Иоакима Федосью Морозову вместе с находившейся у нее в гостях сестрой, княгиней Евдокией Урусовой, заключают в подклете морозовского дома. Федосья отказывается подчиниться приказу, и слугам приходится снести боярыню в назначенное место на креслах. Это будет ее первая тюрьма.

Но даже сделав первый шаг, Алексей Михайлович не сразу решается на следующий. Может, и не знает, каким этому шагу быть. Два дня колебаний, и митрополит Павел получает приказ допросить упрямую раскольницу. Допрос должен вестись в Чудовом монастыре. Но Федосья снова отказывается сделать по своей воле хотя бы шаг. Если она понадобилась тем, в чьих руках сила, пусть насильно несут ее куда хотят. И вот от морозовского двора по Тверской направляется в Кремль невиданная процессия: Федосью несут на сукне, рядом идет сестра Евдокия — только в тот единственный раз были они в дороге вместе.

Митрополиту Павлу не удается вразумить строптивицу. А ведь, казалось, все еще могло прийти к благополучному концу. Митрополит не собирался выказывать свою власть и в мыслях не имел раздражать Соковниных и Милославских. Царева воля значила много, но куда было уйти от именитого родового боярства. Цари менялись — боярские роды продолжались, и неизвестно, от кого в большей степени зависели князья церкви. Но оценить осторожной снисходительности своего следователя Федосья Морозова не захотела. Донесения патриарху утверждали, что держалась боярыня гордо, отвечала дерзко, каждому слову увещевания противоречила, во всем с сестрой «чинила супротивство». Допрос затянулся на много часов и одинаково обозлил обе стороны. Полумертвую от усталости, слуги снова отнесли боярыню в подклет собственного дома, под замок, но уже только на одну последнюю ночь.

Алексею Михайловичу не нужно отдавать особых распоряжений, достаточно предоставить свободу действий патриарху. Иоасаф II сменил Никона, ни в чем не поступившись никонианскими убеждениями. Это при нем и его усилиями произошел окончательный раскол. Те же исправленные книги для богослужений. Те же строгости в отношении пренебрегавших этими книгами священников. Попы, следовавшие дониконианскому порядку служб, немедленно и окончательно лишались мест. Все неповинующиеся церкви предавались анафеме. И хотя Иоасаф вернулся к форме живой проповеди в церкви, хотя печатал чужие, разъясняющие нововведения труды, переубеждать Морозову никто не собирался.

Наутро после допроса в Чудовом монастыре Федосье вместе с сестрой еще в подклете родного дома наденут цепи на горло и руки, кинут обеих на дровни, да так и повезут скованными и рядом лежащими по Москве. В. И. Суриков ошибался. Путь саней с узницами действительно лежал мимо Чудова монастыря. Морозова и впрямь надеялась, что на переходах дворца мог стоять и смотреть на нее царь. Но ни сидеть в дровнях, ни тем более вскинуть руку с двуперстием она не могла: малейшее движение руки сковывал застывший на морозе железный ошейник на горле.

Неточны историки и в другом обстоятельстве. Известные вплоть до настоящего времени документы утверждали, будто путь дровен с узницами лежал в некий Печерский монастырь. На самом деле речь шла не о монастыре, а о его подворье, которое было приобретено в 1671 году у Печерского монастыря для размещения на нем Приказа тайных дел. Подворье было предназначено для пребывания Федосьи. Евдокию в других дровнях отправили к Пречистенским воротам, в Алексеевский монастырь. Княгиня Урусова ни в чем не уступала сестре. Ее велели водить на каждую церковную монастырскую службу, но княгиня не шла, и черницам приходилось таскать ее на себе, силой заталкивая в особые носилки.

Улицы Москвы. Гравюра.

Для одних это была «крепость», для других «лютость», но для всех одинаково — поединок с царской волей. Утвержденный на Московском соборе в мае 1668 года раскол был делом слишком недавним, для большинства и вовсе непонятным. Но москвичи были на стороне бунтовщиц, тем более женщин, тем более матерей, оторванных от домов и детей. Скорая смерть Иоасафа II, через несколько месяцев после ареста Морозовой, а за ним и его наследника — Питирима — воспринималась знамением свыше. «Питирима же патриарха вскоре постиже суд Божий», — утверждал современник.

А ведь новоположенный патриарх Питирим никак не хотел открытых жестокостей. Ему незачем было начинать свое правление с суда над знатными и уже прославившимися в Москве непокорными дочерьми церкви. Он был готов увещевать, уговаривать, ограничиться, наконец, простой видимостью раскаяния. Старый священник, он знает: насилие на Руси всегда рождает сочувствие к жертве и ненависть к палачу. Москва только что пережила Медный бунт, и надо ли вспоминать те страшные для обитателей дворца дни? Но царь упорствует. Называвшийся тишайшим, Алексей Михайлович не хочет и слышать о снисхождении и компромиссах. Строптивая боярыня должна всенародно покаяться и повиниться, должна унизиться перед ним.

Настоятельница Алексеевского монастыря слезно молит избавить ее от узницы. Не потому, что монастыри не привыкли выполнять роль самых глухих и жестоких тюрем — так было всегда в Средние века, не потому, что Урусова — первая заключенная в этой обители. Настоятельница заботится о прихожанах — к Урусовой стекаются толпы для поклонения. Здесь окажешься виноватой и перед властями, и перед москвичами. О доброй славе монастыря приходится радеть день и ночь, и Питирим хочет положить конец чреватому осложнениями делу: почему бы царю не выпустить обеих узниц? Бесполезно!

…Сначала были муки душевные. Сын! Прежде всего сын. Не маленький — двадцатидвухлетний, но из воли матери не выходивший, во всем Федосье покорный, из-за нее и ее веры не помышлявший ни о женитьбе, ни о службе. И мать права — ему не пережить ее заключения. Напрасно Аввакум уверял: «Не кручинься о Иване, так и бранить не стану». Может, и духовный отец, а все равно посторонний человек. Ведь недаром же сам вспоминал: «…И тебе уж некого четками стегать и не на ково поглядеть, как на лошадки поедет, и по головки неково погладить, — помнишь, как бывало».

Помнила. Еще бы не помнила! Душой изболелась, печалясь о доме, пока чужой, никонианский, поп не принес страшную весть, что не стало Ивана, что никогда его больше не увидит и даже в последний путь не сможет проводить. От попа пришла и другая весть — о ссылке обоих братьев, что не захотели от нее и Евдокии отречься. Новые слезы, новые опустевшие в Москве дома. Знала, что сама всему виною, но теперь-то и вовсе окаменела в своем упорстве, выбрала муки и смерть, и они не заставили себя ждать.

Алексей Михайлович не сомневался в «лютости» Федосьи. Так пусть и новый патриарх убедится в ней. Скованную боярыню снова привезут в Чудов монастырь, чтобы Питирим помазал ее миром. Но даже в железах Федосья будет сопротивляться, осыпать иерарха проклятиями, вырываться из рук монахов. Ее повалят, протащут за ошейник по палате, вниз по лестнице и вернут на бывшее Печерское подворье. Со следующей ночи на ямском дворе приступят к пыткам. Раздетых до пояса сестер станут поднимать на дыбу и бросать об землю. Федосье достанется провисеть на дыбе целых полчаса. И ни одна из сестер Соковниных не отречется, даже на словах не согласится изменить своей вере. Теперь настанет время отступать царю. Алексей Михайлович согласен — пусть Федосья на людях, при стечении народа перекрестится, как требует церковь, троеперстием, пусть просто поднимет сложенные для крестного знамения три пальца. Если даже и не свобода, если не возврат к собственному дому — да и какой в нем смысл без сына! — хотя бы конец боли, страшного в своей неотвратимости ожидания новых страданий. В конце концов, она только женщина, и ей уже под сорок лет.

И снова отказ «застывшей в гордыне» Федосьи, снова взрыв ненависти к царю, ставшему ее палачом. Теперь на помощь Морозовой пытается прийти старая и любимая тетка царя — царевна Ирина Михайловна. Да, она до конца почитала Никона, да, ее сестра царевна Татьяна Михайловна с благословения Никона училась живописи и написала лучший никоновский портрет, но примириться с мучениями Федосьи царевнам-теткам не под силу. Ирина Михайловна своим именем молит племянника отпустить Морозовой ее вину, прекратить пытки, успокоить московскую молву. Алексей Михайлович неумолим. «Свет мой, еще ли ты дышишь? — напишет в те страшные месяцы Аввакум. — Друг мой сердечной, еще ли дышишь, или сожгли, или удавили тебя? Не вем и не слышу; не ведаю — жива, не ведаю — скончали. Чадо церковное, чадо мое дорогое, Федосья Прокопьевна. Провещай мне, старцу грешну, един глагол: жива ли ты?».

Это было чудом — она еще жила. Жила и когда ее перевезли в Новодевичий монастырь, оставив без лекарственных снадобий и помощи. Жила и когда ее переправили от бесконечных паломников на двор старосты в Хамовниках. Жила и когда распоряжением вконец рассвирепевшего царя была отправлена в заточение в Боровск, где поначалу, к великому их счастью, сестры окажутся вместе.

Когда-то, за пять столетий до нашей эры, Геродот, описывавший северную часть Европы, коснулся и Калужских земель, коснулся неопределенно, мимоходом, потому что никаких подлинных сведений о тех местах не имел. Толкователи историка усматривали из его слов, что от верховьев Днестра, через Волынь, Белоруссию, Калугу и Москву до самой Владимирщины простиралась пустыня. На отрезке между Москвой и Калугой пустыня носила название Птерофории, иначе Перьевой земли. Причиной названия стал снег, будто бы всегда паривший здесь в воздухе и состоявший из мелких перьев или пуха. Из этих удивительных мест и был родом Борей — северный ветер.

Вряд ли боярыня Морозова слышала о Геродоте, но его легенда обернулась для нее единственной правдой. Стылые стены тюрьмы-сруба. Едва тронутое светом зарешеченное окошко. Холод, которого не могло осилить ни одно лето. Голод — горстка сухарей и кружка воды на день. И тоска. Звериная, отчаянная тоска. Царь, казалось, забыл о ненавистной узнице. Казалось…

Спустя два года, в апреле 1675 года, в Боровск приезжает для розыска по делу Морозовой стольник Елизаров со свитой подьячих. Он должен сам провести в тюрьме «обыск» — допрос, сам убедиться в настроениях узницы и решить, что следует дальше предпринимать. Стольнику остается угадать царские высказанные, а того лучше — невысказанные желания. Откуда боярыне знать, что, чем бы ни обернулся розыск, он все равно приведет к стремительному приближению конца.

Сменивший стольника в июне того же года дьяк Федор Кузьмищев приедет с чрезвычайными полномочиями: «Указано ему тюремных сидельцев по их делам, которые довелось вершать, в больших делах казнить, четвертовать и вешать, а иных указано в иных делах к Москве присылать, и иных велено, которые сидят не в больших делах, бивши кнутом выпущать на чистые поруки на козле и в провотку…»

Дьяк свое дело знал. Его решением будет сожжена в срубе стоявшая за раскол инокиня Иустина, с которой сначала довелось делить боровское заточение Морозовой. Для самой же Морозовой и Урусовой Федор Кузьмищев найдет другую меру: их опустят в глубокую яму — земляную тюрьму. И то сказать, зажились сестры. Теперь они узнают еще большую темноту, леденящий могильный холод и голод. Настоящий. Решением дьяка им больше не должны давать еды. Густой спертый воздух, вши — все было лишь прибавкой к мукам голода и отчаяния.

Решение дьяка… Но, несмотря на все запреты, ночами сердобольные боровчане пробираются с едой к яме. Не выдерживает сердце у самих стражников. Вот только, кроме черных сухариков, ничего не решаются спустить. Не дай бог, проговорятся узницы, не дай бог, стоном выдадут тайну.

Евдокия дотянет лишь до первых осенних холодов. Два с половиной месяца — разве этого мало для земляного мешка? К тому же она слабее телом и духом, до конца не перестанет убиваться об осиротевших детях. Федосья крепче, упорней, но и ей не пережить зимы. Федосьи не станет 2 ноября 1675 года. И перед смертью что-то сломится в ней, что-то не выдержит муки. Она попросит у стражника: «Помилуй мя, даждь ми колачика, поне хлебца. Поне мало сухариков. Поне яблочко или огурчик». И на все получит отказ: не могу, не смею, боюсь. В одном стражник не сможет отказать Федосье — вымыть на реке единственную ее рубаху, чтобы помереть и лечь в гроб чистой. Шла зима, и в воздухе висел белый пух, тот самый, за который Геродот назвал эту родину северного ветра Птерофорией. Спуститься в земляной мешок было неудобно, и стражники вытащили окоченевшее тело Федосьи на веревочной петле.

Участники разыгравшейся драмы начинают уходить один за другим. Ровно через три месяца после Федосьи не стало царя Алексея Михайловича. В Пустозерске был сожжен в срубе протопоп Аввакум. В августе 1681 года, также в ссылке, скончался Никон. А в 1682 году к власти пришла от имени младших своих братьев царевна Софья. Она меньше всего собиралась поддерживать старообрядцев, боролась с ними железной рукой. Но братьев Соковниных вернула из ссылки, разрешила им перезахоронить Федосью и Евдокию и поставить над их могилой плиту. Место это на городском валу получило название Городища и стало местом паломничества.

В сегодняшнем Боровске уже нет памятной плиты, и можно лишь приблизительно определить, где она находилась, — на месте, занятом современным многоквартирным домом.

А полотно Сурикова живет. В нем есть исторические неточности, но безошибочно и мощно воплощено великое свойство русского характера — непокорство насилию, неукротимость несогласия с грубой властью. Художником воплощена и великая народная драма — раскол, который у нас всегда яростен и потому особенно опасен. Этот раскол, как устоявшееся три с лишним столетия и вновь возгорающееся противостояние старообрядчества и «исправленной» церкви, особенно трагичен. На суриковском полотне бунт Федосьи Морозовой влечет за собою одних и ненавистен другим. А есть еще и третьи — любопытствующие наблюдатели. Потом это многократно повторится в нашей истории и докатится до наших дней. Но подлинное искусство потому и непреходяще, что постигает глубины, а не случайности человеческого существования. И невольно приходят на память строки Пушкина: «Что развивается в трагедии? Какая цель ее? Человек и народ. Судьба человеческая — судьба народная».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

— Хронология | ИВАН АБРАМОВИЧ МОРОЗОВ

1926 — Родильный дом хочет переехать в частный особняк Морозова; Благодаря вмешательству народного уполномоченного по иностранным делам Георгия Чиччерина коллекция остается на месте.

1928, 28 января — Совет Народных Комиссаров (Совнарком) постановил «увеличить объем экспорта произведений искусства и антиквариата, в том числе музейных экспонатов».

1928, 24 февраля — GMNZI приказано немедленно приступить к инвентаризации и отбору объектов, которые могут быть экспортированы.

1928, март — Решение о переезде музея фарфора в особняк С.И.Щукина.

1928, 24 октября — Решение о слиянии двух отделов GMNZI в одном помещении.

1928, ноябрь / декабрь — Начало передачи коллекций Первого национального музея нового западного искусства в бывший особняк Ивана Морозова на улице Кропоткина, 21. Единый национальный музей нового западного искусства создан на основе двух коллекций.

1929, декабрь — Завершение работы над новой выставкой ГМНЗИ «по историческим и художественным принципам».

— Публикация первого (и последнего) каталога GMNZI; имена бывших владельцев коллекций заменены инициалами «М» (Морозов) и «Щ» (Щукин).

— Военная академия РККА хочет переехать в особняк на улице Кропоткина. Народный комиссар просвещения РСФСР А.С. Бубнов выступает в пользу GMNZI, требуя «отменить установленные в настоящее время квоты для музейной сети».

1930/1931 — Обмен картинами между ГМНЗИ и Эрмитажем. В последнем хранятся картины XIX — начала XX века, а в Музей изобразительных искусств попадают картины старых мастеров из Эрмитажа.

— В 1931 году ГМНЗИ дважды передавал в Эрмитаж в Ленинграде картины из своего собрания (43 работы в первом лоте и 36 во втором).В результате этих операций «Марокканский триптих » Матисса был разделен между Москвой и Ленинградом.

— Начало изъятия картин из коллекции GMNZI на экспорт. В первый список вошли работы Боннара, Вюйара и Анри Матисса из бывшего собрания Ивана Морозова.

1932 г., апрель г. — Приказ ЦК Коммунистической партии (б) «О реорганизации художественных и литературных учреждений». Ликвидация всех компаний и ассоциаций.Активное изъятие произведений из коллекции ГМНЗИЛ для целей экспорта; сотрудников заставляют снести несколько картин, выставленных в залах музея.

— Два выпуска журнала Creative Art публикуют подробный анализ коллекции GMNZI, сопровождаемый многочисленными репродукциями.

— Музей изобразительных искусств становится Музеем изобразительных искусств (в 1937 году он принимает имя Александра Пушкина).

1933, май — нарком просвещения А.С. Бубнов просит Председателя Совнаркома Вячеслава Молотова пересмотреть решение Музея новой западной живописи о передаче в собственность произведений Ван Гога « Ночное кафе » и Поля Сезанна « Портрет мадам Сезанна ». компании « Антиквариат », так как их стоимость сильно занижена, но решение о продаже этих картин остается в силе.

— Американский коллекционер Стивен Кларк приобретает через нью-йоркскую галерею Knoedler четыре картины на сумму 260 000 долларов.Таким образом, бывшее Морозовское ведомство было вынуждено расстаться с « Портрет мадам Сезанна » и « Café de nuit » Ван Гога, а также с « Singer in Green » Дега, принадлежавшими князю Сергею Щербатову. и « Официантка в ресторане Дюваля » Ренуара, ранее принадлежавшая Михаилу Рябушинскому.

1933, 20 сентября — Составление списка для третьей презентации картин на экспорт, включая работы из коллекции Ивана Морозова в запасниках (Герен, Боннар, Дени, Валтат, Фриез, Марке, Дерен и одна из картин Матисса). ранние натюрморты).Картины, предназначенные для продажи за границу, отправляются на экспортные базы Всероссийского общества « Антиквариат ».

1933, 16 ноября — Установление дипломатических отношений между Россией и США.

1934 — Продажа произведений искусства за границу прекращена, но непроданные произведения из коллекции GMNZI ему не возвращаются; В Эрмитаже находятся 39 произведений французских художников, относящиеся к картинам, вывезенным на экспорт в 1931-1933 годах.Уже два года Борис Черновец требует вернуть девять важнейших работ. В итоге GMNZI восстановила только «Равнину у подножия горы Сент-Виктуар» Сезанна из бывшего собрания Ивана Морозова.

1936, 10 января — Сергей Иванович Щукин умирает в Париже в возрасте 81 года.

1936, июнь — Третьяковская галерея принимает и хранит в своих фондах произведения русских художников-авангардистов; Осенью коллекция пополняется работами художников « Голубая роза » и « Мир искусства ».

1938, 1 января — Борис Черновец освобожден от должности директора ГМНЗИ. О своем увольнении он узнает из музея, которым руководил 15 лет, из прессы.

— Большинство «формалистических» работ снято с рельсов GMNZI.

1939, 1 сентября — Нацистская Германия нападает на Польшу. Начало Второй мировой войны.

— Первый этаж особняка Морозовых освобожден от арендаторов и передан ГМНЗИ для расширения выставочной площади.

— Павел Корин начинает реставрацию панно «Histoire de Psyché» Мориса Дени, которое долгие годы было скрыто тканью, на которую были повешены панно « La Danse » и « La Musique » Матисса.

1941, 22 июня — Начало Великой Отечественной войны. ГМНЗИ, здание повреждено в результате бомбардировки.

Константин Коровин — мастер русских импрессионистов

Мастер русских импрессионистов

Кэти Локк

2012 Ретроспектива Константина Коровина (1861–1939)

Во время нашего визита в Москву этим летом нам очень повезло увидеть великолепную специальную выставку работ Константина Коровина.Коллекция содержала произведения искусства, охватывающие всю карьеру художника, от ранних до зрелых. Эта выставка была настолько масштабной, что я уверен, что больше никогда в жизни не увижу столько произведений Коровина в одном месте.

Последняя выставка работ Коровина проходила в Третьяковской галерее в 1920 году, незадолго до его иммиграции во Францию. Эта выставка была не такой большой, как выставка этого года, и Коровин был глубоко разочарован тем, что экспонировались только его ранние, «незрелые» работы.Соединенные Штаты не смогли хорошо познакомиться с творчеством Коровина. Константин Коровин, которого считали одним из величайших русских импрессионистов, был человеком многих талантов, поскольку он был не только художником, но и театральным дизайнером и писателем. Как художник владел всеми жанрами: пейзажем, натюрмортами и портретами.

Константин Коровин родился в Москве, в семье зажиточных родителей из купечества. Его отец был юристом, а мать очень увлекалась музыкой и рисованием.Фактически, она вырастила двух художников, так как оба ее сына, Сергей и Константин, были художниками.

Коровин поступил в Московское художественно-архитектурное училище в 1875 году в возрасте четырнадцати лет. Сначала он изучал архитектуру, но через год сменил специальность на живопись. Позже он перешел в Академию в Санкт-Петербурге, но разочаровался в методах, которые они использовали, и бросил школу.

Во время учебы в школе у ​​него было три профессора, которые оказали на него огромное влияние.Первым был Василий Перов, прославившийся высокими техническими достижениями в портретной живописи. Вторым стал Алексей Саврасов, который пережил мучительную карьеру с самыми высокими взлетами и самыми низкими падениями. Одна картина, полюбившаяся многим россиянам, и, вероятно, одна из самых известных картин Саврасова, — это «Грачи вернулись». Если вы изучите зрелые работы Саврасова, вы увидите большое влияние на ранние работы Коровина, особенно в цветовой палитре и композиции.

Последним, но не менее важным был третий профессор Коровина, Василий Поленов.Поленов окончил Академию в Санкт-Петербурге с так называемой «высшей степенью», что означает, что он выиграл все награды, которые нужно было выиграть. Когда Коровин только начал заниматься, Поленов только что вернулся из Парижа, привезя в Россию новые техники художников-импрессионистов. Судя по всему, он был любимым учителем и очень сдружился с Коровиным. У Поленова был загородный дом в Подмосковье, где Коровин часто бывал в гостях и где Поленов и Коровин вместе рисовали на открытом воздухе.Вскоре Коровин стал учителем Поленова, потому что он хорошо разбирался в цвете.

Коровин считается первым русским импрессионистом из-за ранней картины «Портрет хористки», которую он, вероятно, написал во время учебы у Поленова. Первоначальная дата была недавно обнаружена как 1887 год. Коровин закрасил эту дату и поставил 1883 год, потому что его друг, Валентин Серов, написал «Девушку с персиками» в 1887 году, а Коровин, который всегда соперничал с Серовым, хотел сказать, что Он был первым русским импрессионистом, а не Серов.Самому известному российскому художнику Илье Репину не понравилась эта картина Коровина, и он сказал, что это просто «картина для живописи», без каких-либо навыков и мыслей.

В 1894 году Серов и Коровин совершили поездку на север, посетив Финляндию, Швецию и север России. Саава Мамонтов профинансировал поездку для продвижения строящейся им железной дороги. Коровин обнаружил, что на севере цветового разнообразия больше, чем где-либо еще.

На московской выставке был замечательный портрет Коровина кисти Валентина Серова.В картине Серов пытается имитировать свободную манеру письма Коровина, изображая Коровина в расслабленной позе. На стене за Коровиным — этюды из поездки, из которой они только что вернулись. Хотя они были друзьями, их личности были совершенно разными. Коровин был очень свободным и веселым, а Серов был в костюме, пока рисовал, и всегда был очень деловит.

Картины из этой поездки были использованы для украшения вокзалов Мамонтова. Эти картины исчезли после революции 1917 года, но несколько лет назад вновь появились на вокзале.Нам посчастливилось увидеть их на этой ретроспективной выставке, потому что они не выставлялись более восьмидесяти лет.

В 1885 году Коровин побывал в Париже и Испании, Саава Мамонтов снова оплатил поездку. С ними поехал художник Михаил Врубель. Оба художника прекрасно провели время и были очень впечатлены увиденными произведениями искусства. Коровин писал: «Париж был для меня шоком … Импрессионисты … в них я нашел все, за что меня ругали дома в Москве.«

Коровин также был вдохновлен Веласкесом и Гойей. Картина Коровина «На балконе. «Испанки Леонора и Ампара», написанная в 1889 году, демонстрирует влияние этих испанских художников. Коровин впервые выставил эту картину в 1900 году на Всемирной выставке в Париже, где она получила первую премию.

Мамонтов снова использовал навыки Коровина для павильона секции Крайнего Севера на Нижегородской торгово-промышленной ярмарке.Используя картины и зарисовки из своего северного путешествия, Коровин создал десять больших полотен, изображающих различные аспекты северной России и арктического образа жизни. После закрытия выставки полотна в итоге разместили на Ярославском вокзале в Москве. В 1960-х их отреставрировали и передали Третьяковской галерее.

Я не только никогда не видел этих картин, я даже не знал, что они существуют. Одна вещь, которую вы заметите, когда посмотрите на эти полотна, — это влияние движения модерн.Все элементы на этих картинах тщательно продуманы, с использованием множества изогнутых линий и форм, столь характерных для ар-нуво. Было здорово увидеть все эти полотна вместе в одной комнате; можно было действительно увидеть эффект, который пытался создать Коровин.

Эти же полотна выставлялись и в Павильоне Отдела Русских Ремесленников на Всемирной выставке в Париже в 1900 году. На этой выставке Коровин получил медали и награду Légion d’honneur за свои работы.Благодаря этой работе он получил должность преподавателя в Академии в Санкт-Петербурге, а в 1905 году он был избран действительным членом Академии. Это настоящее достижение для того, кто никогда не получал диплома живописи.

Хочу отметить, что для ярмарки 1896 года Мамонтов нанял Михаила Врубеля для написания огромного холста под названием «Царевна и мечта». Пока он работал над ней, у Врубеля случился очередной приступ депрессии, и картину фактически закончили Коровин и Василий Поленов.Картина была отклонена комиссией ярмарки и так и не была показана. Однако сегодня картина находится в специально созданном для нее помещении Главной Третьяковской галереи в Москве.

Чтобы понять Константина Коровина, нужно знать, что театр сыграл большую роль в его жизни. Фактически, это стало основным способом, которым он зарабатывал себе на жизнь. В 1885 году Саава Мамонтов нанял Коровина для оформления декораций для своей частной оперы. К 1900 году Коровин стал оформителем Императорского театра в Москве, известного как Большой театр.В 1910 году он стал главным дизайнером и художником-консультантом не только Большого в Москве, но и Мариинского театра в Санкт-Петербурге.

Коровин был новатором в области сценического дизайна. Он сменил роль художника, превратившись в настоящего художественного руководителя, вместо того, чтобы оставаться простым дизайнером. Коровин разработал декорации, костюмы, обувь, рекламу. В своих костюмах Коровин определил цвета и текстуры, которые будут использоваться, и всегда следил за тем, чтобы их было удобно носить.Среди его самых известных декораций — «Снегурочка» и «Псковичка» Николая Римского-Корсакова и, конечно же, знаменитая пьеса Николая Рубинштейна «Демон», которая произвела на художника Михаэля Врубеля такое сильное впечатление.

Этим летом на выставке был представлен один из наборов Коровина, в который вошли огромный задник, костюмы и обувь. Эти театральные декорации обычно не выживают, и за этим стоит своя история. Один из оперных певцов купил весь набор, включая костюмы и обувь, после окончания спектакля.В более поздние годы набор был передан его детям. Через некоторое время после Второй мировой войны семья, которая жила за пределами Парижа, решила продать свою театральную декорацию и фактически вытащила ее на дворовую распродажу. Один из внуков Поленова только что попал на эту дворовую распродажу и, узнав, что там было, купил все! Затем семья Поленовых отвезла набор обратно в Москву, где подарила Пушкинскому музею. Вуаля! Благодаря этому чудесному событию мы смогли увидеть этот набор на выставке в июле.

Две интересные заметки о Коровине:

1. В 2010 году Christie’s продал с аукциона эскиз костюма Коровина для «Снегурочки», проданный за 5479 фунтов стерлингов.
2. Во время Первой мировой войны Коровин работал консультантом по камуфляжу в штабе русской армии.

О Константине Коровине нужно знать две важные вещи: во-первых, его жизнь была театром, а во-вторых, он любил Париж. Он почти каждый год ездил в Париж рисовать.Он сделал серию картин бульваров в разное время суток. Он предпочитал рисовать вечером, потому что это напоминало ему театр, и он думал, что ночью цвета были более интенсивными. Многие картины Коровина похожи на одни и те же сцены, написанные Писсарро и Моне, но техника совсем другая. Писсарро и Моне работали с размытым цветом, что было достигнуто за счет использования небольших мазков, которые накладывались друг на друга, позволяя цвету внизу просвечивать. В то время как импрессионисты использовали круглые кисти для создания более тонких мазков широким движением, Коровин использовал кисть большего размера, называемую плоской, которая позволяла ему формировать форму в соответствии с направлением его мазка.

В 1923 году Коровин по совету наркома просвещения Анатолия Луначарского переехал в Париж, чтобы вылечить сердечное заболевание и помочь своему инвалиду-сыну Алексею, который в детстве попал в аварию, в результате которой ему ампутировали обе ноги. Чтобы профинансировать свой переезд в Париж, Коровин организовал большую выставку своих картин. Но все эти картины были украдены, а Коровин остался без гроша. В течение многих лет он создавал множество картин с изображением русских зим и парижских бульваров, просто чтобы свести концы с концами.Он жил в Париже как эмигрант, оставаясь верным импрессионизму до самой своей смерти. Алексей, ставший выдающимся французско-русским художником, покончил жизнь самоубийством в 1950 году.

Коровин любил рисовать на открытом воздухе в Крыму, полуострове в Черном море. У Коровина была дача недалеко от Гурзуфа, и оттуда он мог путешествовать по Крыму, чтобы рисовать, включая знаменитый порт Севастополь. На этих картинах вы видите реальное изменение цвета, отражающее влияние Греции и Средиземноморья.С 1900 по 1920 год в этих крымских произведениях преобладали яркие синие и розовые тона, с чистотой цвета, которая, казалось, была прямо из трубки. Коровин любил музыку и часто пел про себя во время рисования. В этих картинах чувствуется его свобода и радость. Коровин тоже был одаренным писателем и часто писал о своем загородном доме в Гурзуфе. Сегодня бывшая дача художника в Гурзуфе превратилась в Арт-центр Коровина.

Коровин написал серию натюрмортов как в Париже, так и в Гурзуфе.Его натюрморты можно разделить на две темы — цветы и рыбы. Он был страстным рыбаком и писал размеры рыб, которые рисовал на обратной стороне каждого холста. Коровин заметил, как свет влияет на цвет во время вечерних представлений в театре. Он начал экспериментировать с этим эффектом в своих натюрмортах и ​​тем самым создал «ночной» импрессионизм. Его врожденный талант колориста помог ему использовать весь цветовой спектр, от оттенков до самых экзотических контрастных комбинаций.Две из его самых известных ночных картин — «Розы и фиалки» (1912) и «Рыба, вино и фрукты» (1916). Рыба, вино и фрукты — это, наверное, три вещи, которые Коровин любил больше всего, и его изображение их — одна из моих любимых картин во всем мире. Краска нанесена густо, пастозно, мазки повторяют форму, а цветовая палитра богатая.

Возможно, лучшее я приберегла напоследок, потому что среди множества своих талантов Коровин был еще и одаренным художником-портретистом.Его портрет актрисы Татьяны Спиридоновны Любатович, написанный в 1880 году, был еще одним конкурентом работ Серова. В отличие от Серова, Коровин не комментирует свою тему, а изображает актрису беззаботно и непринужденно. Он использует красивое заднее освещение с толстыми мазками, идущими в направлении формы, и он использует мягкую розово-коричневую палитру.

Он написал аналогичный портрет Софьи Голицыной в 1886 году. Ее отцом был князь Владимир Голицын, а она была замужем за графом Павлом Строгановым. Она была известна своими вечерними салонами, куда она приглашала ведущих поэтов и писателей того времени к себе домой. Мастер цветовой гармонии, Коровин уравновешивает взаимодополняющие цвета красного и зеленого. Он использует розовый цвет на всей картине; мы видим его приглушенным фоном, богатыми оттенками на лице и руках Софии, а затем снова на всем ее платье. Цвет розы дополняет желто-зеленая кайма на ее платье и на заднем плане.

«Портрет Ивана Морозова» (1903) — еще одна моя любимая картина во всем мире.Здесь Коровин запечатлел одного из величайших коллекционеров произведений искусства всех времен, поскольку Морозов был одним из первых, кто коллекционировал произведения французских импрессионистов и постимпрессионистов. Он сделал свою коллекцию доступной для публики, поэтому я уверен, что Коровин занимал особое место в своем сердце для этого человека. Одна из первых вещей, которые я заметил в этой картине, — это красивый импасто на рубашке Морозова и его лице. Здесь мазок становится более важным, чем цвет. На лице Морозова Коровин лепит краску, чтобы выстроить форму.Я считаю, что это лучший портрет Морозова, сделанный любым художником.

В 1890-х годах Коровин женился на женщине, с которой познакомился по театру Мамонтова. Несмотря на то, что брак был несчастливым, они оставались женатыми на протяжении всей его жизни. Однако у Коровина были романтические отношения с рядом женщин, с которыми он познакомился также через театр. Именно с одной из этих актрис у него родился сын Алексей, которого он обожал. Алексей тоже был художником, и Коровин преувеличивал таланты сына, иногда подписывая собственные картины именем Алексея.

Коровин написал несколько прекрасных портретов актрис, в том числе Надежды Комаровской, Веры Алексеевны Дорофеевой и З. Перцевой. На московской выставке больше всего впечатляли портреты З. Перцевой и известного оперного певца Федора Шаляпина. Манера живописи этих портретов создает движущиеся и энергичные пометки. Цвет фона снова повторяется в тонах одежды и кожи, создавая сильную цветовую гармонию на обеих картинах.И, как это характерно для всех портретов Коровина, обе натурщицы расположены в расслабленных, манящих позах.

История русского импрессионизма связана с картинами Коровина, которые отличались импульсивной непосредственностью. В большинстве своих картин Коровин намеренно не передает предметы полностью, рассматривая их как этюды. В свой 50 ^-й -й день рождения Константин Коровин так определил свое творчество: «Моей главной и единственной всегда преследуемой целью в искусстве была красота, эстетическое влияние на зрителя, очарование красок и форм.Никаких лекций, никаких моральных устремлений ни к кому ».

_______________________________

Об авторе: Кэти Локк — отмеченная наградами живописец, профессор, преподаватель и писатель, специализирующаяся на русском искусстве XIX и XX веков. Она редактор Musings-on-art.org.

Работа Кэти Локк — www.cathylocke.com

орозов Виктор. Каталог. Живопись, картинная галерея, русское искусство

Владимирская Русь (древнерусская защита 2)

Биография

Виктор Морозов родился в 1949 году в Нижегородской области.Рисовать и рисовать начал с трех лет, но специального образования у него не было. После школы он пошел в армию, где начал работать художником. Он расписывал интерьеры помещений, рисовал плакаты, панно и другие виды наглядной агитации.
После демобилизации работал декоратором на военном заводе в Нижнем Новгороде. В то время он серьезно увлекся станковой штамповкой благодаря друзьям из Павловского художественного училища.
Он быстро закончил стажировку и приступил к созданию монументальных произведений (панно, декоративные щиты) со сложной обработкой металла.
Что касается особенностей технологии и навыков станковой штамповки, то все это изучил сам, по специальной литературе. Он много лет собирал книги по искусству, истории и мифологии, изучал историю искусства, костюма, оружия и т. Д.
В конце 80-х Виктор Морозов ушел с завода и полностью посвятил себя станковой штамповке.К тому времени его основные художественные и технические навыки были уже заложены. Он также определил круг любимых тем, получивших дальнейшее развитие в его творческой деятельности.
Его главная особенность — эпическая тематика и разнообразие произведений с сильной декоративной составляющей. Это: триптихи «Средневековая баллада» и «Куликовская битва», панно «Битва на Каталаунских полях», «Прощание короля Артура с Гиневрой», «Фараон и принцесса», «Песнь Соломона», «Нижегородский эпос. », Декоративные щиты« Древнерусский »,« Древнерусский »и др.
Все вышеперечисленные и многие другие работы были приобретены крупными государственными и коммерческими компаниями, такими как ОАО «НИЖНОВЭНЕРГО», Нижегородская таможня, Нижегородский коммерческий и нефтяной банки, а также известными частными коллекционерами, такими как Э. Фияксель, Э. Чапрак и др.
Первая персональная выставка В. Морозова состоялась в 1996 году в Гербовом зале Нижегородской ярмарки.
После этого Дирекция Большого Ярмарочного Дома по рекомендации Правления Содружества Художников приобрела панно «Нижегородский эпос».
На протяжении трех десятилетий творческой деятельности художник совершенствовал свою технику. Так, в 1979-80-е годы в его работах преобладали сложные орнаменты, но позже он разработал динамику планов и объемов, тщательно вплетенных в орнамент. Виктор Морозов достиг совершенства в своем деле. Металл в его руках управляем, а в руках скульптора — глина или пластилин, что позволяет ему решать самые сложные художественные задачи. В настоящее время в России нет художников, занимающихся станковой штамповкой, которые могли бы сравниться с Морозовым.

ВЫСТАВКИ.

Персональные выставки.
1995 Персональная выставка в Гербовом зале Нижегородской ярмарки.
1996 Персональная выставка в Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского.
1998 Персональная выставка в Выставочном зале Горьковской железной дороги.
2003 Персональная выставка в Доме архитектора.
2009 Персональная выставка в ОАО «Гипрогазцентр»

Групповые выставки.
1996 г. Участие во Всероссийской выставке «Художники к 100-летию Нижегородской промышленно-художественной выставки».
2003. Участие в областной выставке «Большая Волга»
2003. Участие в областной выставке народного творчества «Весенняя карусель» в Нижегородском государственном художественном музее.

Вечная Россия Металлическое искусство Виктора Морозова

Вечная Россия Металлическое искусство Виктора Морозова . Русский художник Виктор Морозов родился в 1949 году в Нижегородской области. С раннего детства увлекается рисованием. В детском возрасте увлекался композициями с древними воинами, рыцарями, изображал сражения.Сегодня Виктор Морозов — признанный мастер авторской чеканки, чеканки металла с многолетним опытом и наградами. Художник следует древней традиции украшения церквей, икон и рукописей. Это удивительное качество, старинные шедевры нашего времени практически утеряны. Но Виктору Морозову удалось достичь в своей работе высочайшего мастерства, сопоставимого с тем художественно-техническим уровнем штампованных изделий, которые находятся в Оружейной палате Московского Кремля и Государственного Эрмитажа.

Что касается особенностей технологии и навыков станковой штамповки, Виктор Морозов все это изучил самостоятельно, по специальной литературе.Он много лет собирал книги по искусству, истории и мифологии, изучал историю искусства, костюма, оружия и т. Д.

Его основные особенности — эпическая тематика и разнообразие произведений с сильной декоративной составляющей. Это: триптихи «Средневековая баллада» и «Куликовская битва», панно «Битва на Каталаунских полях», «Прощание короля Артура с Гиневрой», «Фараон и принцесса», «Песнь Соломона», «Нижегородский эпос. », Декоративные щиты« Древнерусский »,« Древнерусский »и др.
Все вышеперечисленные и многие другие работы закуплены крупными государственными и коммерческими компаниями.

Виктор Морозов достиг совершенства в своем ремесле. Металл в его руках управляем, а в руках скульптора — глина или пластилин, что позволяет ему решать самые сложные художественные задачи. В настоящее время в России нет художников, занимающихся станковой штамповкой, которые могли бы сравниться с Морозовым.

Панно «Рогатый зверь». Из серии «Русская старина». Зверь Индрик в русских легендах считается «отцом всех зверей». Индрик — искалеченное имя бога Индры.Варианты «инорог», «инрок» могут вызывать ассоциацию с единорогом, но Индрик описывается с двумя рогами, а не с одним. Индрик приписывал свойства другим фантастическим существам средневековых книг — королю воды, противникам змей и крокодилов, сказочным рыбам. Согласно русскому фольклору, Индрикс — подземный зверь, умеющий «ходить по темнице, как солнце в небе», наделен чертами водного сонма, но выступает в роли врага змея.

Панно «Китоврас».Из серии «Русская старина». Китоврас — изображение сказочного чудовища славян, отождествляемое с греческим кентавром. У него черты традиционного оборотня, который днем ​​появляется как мудрец и правит людьми, а ночью как «зверь — Китоврас» — царь зверей. Вероятно, в Китоврасе очевидны представления о фантастических народах, якобы населяющих окраины мира. В композиции схематично-декоративные изображения фантастических существ с человеческой головой и туловищем, соединенными четырехлапным туловищем с пушистым хвостом.На голове Китовраса — корона правителя, а в руках каменный топор и пойманный заяц — символы власти над животными. За ним — фантастические деревья с пышной листвой.

Россия 1950 # 1446 MH О.Г. Морозов Памятник российскому советскому пионеру Выпуск $ 19.00 !! | Европа

Россия, СССР, Советские, Российские почтовые марки. Пожалуйста, проверьте фотографии на предмет качества, состояния и крепления. Скрытых неисправностей не обнаружено. ОТСУТСТВИЕ ЗНАКОВ НА ПЕТЛЯХ, НО МАРКА СЛАБО ПРИКОРЕЛА ЧТО-ТО В ПРОШЛОМ.ВИДИМО НА ФОТО СТОРОНЫ ГУМА. ПОЛЯ КОПИЯ. Каталог val … Подробнее

Особенности товара

Страна

Россия

Каталожный номер

1446

Тип штампа

Общая проблема

Состояние

Не используется

Формат штампа

Одноместный

Год выпуска

1950

Описание позиции

Пожалуйста, проверьте фотографии на предмет качества, состояния и крепления. Скрытых неисправностей не обнаружено. ОТСУТСТВИЕ ЗНАКОВ НА ПЕТЛЯХ, НО МАРКА СЛАБО ПРИКОРЕЛА ЧТО-ТО В ПРОШЛОМ. ВИДИМО НА ФОТО СТОРОНЫ ГУМА. ПОЛЯ КОПИЯ. Стоимость по каталогу из Каталога марок Скотта 2021 года составляет 30,00 долларов MNH, не включенные в список MH. Стоимость каталога российских марок Загорского 2013/2014 составляет 19,00 долларов США.

Чтобы получить больше материалов на русском языке, посетите мой модный магазин «Почтовые марки России».

ЭТОТ ТОВАР: Доставка, сборы и т. Д .: 1,65 доллара США, 2,35 доллара США в других странах.Никакой дополнительной платы за приобретение дополнительных лотов, кроме случаев, когда общая сумма ваших покупок составляет 35 долларов США и более.

КОМБИНИРОВАННЫЕ ПРЕДМЕТЫ (все покупки на сумму от 35,00 долларов США): Доставка, сборы и т. Д.: 5,50 долларов США (сертифицированная почта USPS), 17,50 долларов США (заказная почта USPS). Пожалуйста, дождитесь моего счета Hip, прежде чем совершать платеж.

ДРУГИЕ ПРЕДМЕТЫ: Листы, альбомы, книги, коробки, страницы, коллекции и т. Д. Требуют дополнительных почтовых расходов. См. Описание товара. Страхование, заказное письмо, заказное письмо, приоритетная почта и т. Д.всегда доступны за дополнительную плату для защиты вашего груза. Свяжитесь со мной, если эти услуги необходимы для обеспечения безопасной доставки вашей покупки. Все платежи должны производиться в фондах США. Платежные карты принимаются только через PayPal. Спасибо за просмотр моих списков Hip!

История продаж

Листинг не продан.

Расположение предмета

Западное побережье, США

отправлено в

Во всем мире

Возврат принят

Есть

Политика возврата

Возврат денег — возврат принимается в течение 14 дней (стоимость доставки оплачивается покупателем)

Русские сезоны Дягилева

В 1908 году русский художник Сергей Павлович Дягилев арендовал большое здание оперы в Париже для проведения «Русского сезона» с участием Федора Шаляпина в опере «Борис Годунов».Петербургские газеты писали тогда: «Захватывающая стойкость чувств, живописность, единство трагического и комического». Настоящий триумф!

«Русские сезоны» были настолько велики, что открыли доступ в мир искусства многим художникам. Например, Анна Павлова участвовала только в первом сезоне, а потом организовала собственную группу.

А на следующий год Дягилев привез во Францию ​​балетное произведение и открыл для себя труппу русского искусства. Музыка, балет и искусство: Дягилев соединил все в одно целое.Можно сказать, что «Русские сезоны» возникли из синтеза искусства, и балет был воспринят в Париже как одно из величайших открытий и новой эры в искусстве.

Благодаря Дягилеву произошла революция в танце, театре, сценическом искусстве и моде. Для поддержки проекта Дягилев привлек меценатов, привезя Савву Морозова, графиню Шевини, принцессу Полиньяк и банк Гангсбурга. «Павильон Армиды» открыл первый сезон.

Основные партии танцевали Анна Павлова и Вацлав Нижинский.Костюмы и декорации созданы по картинам русской художницы и искусствоведа Александры Бенуа,

Также был исполнен танец «Половецкие пляски» из оперы «Князь Игорь», и именно этот танец вызвал у зрителей особый восторг. Критики объявили танец «Плязки» лучшим балетом в мире. В этом виде танца можно ощутить всю буйность русской жизни и души, которая восхищала французскую публику.

«Русские сезоны» были настолько велики, что открыли доступ в мир искусства многим художникам.Например, Анна Павлова участвовала только в первом сезоне, а потом организовала собственную группу.

И другие художники, прославившиеся благодаря дягилевским сезонам, уезжали, когда получали более выгодное предложение. После такого блестящего старта, став известным публике, артистам было легче строить карьеру.

Трудно было увидеть будущее в молодом человеке по имени Серж Лифарь. Позже прославился как Серж Лифарь, ставший не только артистом балета, но и хореографом

И балетмейстер основывает Парижский университет хореографа и танцев.

Вацлав Нижиниский прославился отличным прыгуном, иногда казалось, что он висит в воздухе. Его имя бессмертно в искусстве, как и другие. Однако в его жизни был и плохой период, когда все казалось законченным. Его уволили из театра «Император» из-за личного приказа Императрицы, которая увидела молодую выпускницу колледжа, танцующую на сцене в тонких колготках, что повергло ее в шок. Дягилев воспользовался преимуществом.

Хореографом Дагильева стал Михаил Фокин, он известен необычным пластическим танцем.Например, «Жар-Птица» — это чудо равновесия между движениями, звуками и формами — так описали это критики.

В 1910 году становится известен балет «Шахерзада» на музыку Римсого-Корсайского. Красочные костюмы картин Льва Бакста дали старт моде на востоке. Экзотика и ориентализм стали неотъемлемой частью модной жизни парижан, что нашло отражение в одежде, прическах и убранстве домов и магазинов.

Балет «Петрушка» на музыку Игоря Стравинского — одно из шедевров Фокина.Это была любимая роль Нижинского, в которой он выступал как танцор и великий драматический актер.

Художник Валентин Серов, живший тогда в Париже, писал в газете «Питерсбург»: «Русский балет — единственное, на что можно с удовольствием смотреть в Париже».

А французский композитор и музыкант-критик Холодный Дебюсси рассказал французам о благотворном влиянии русского искусства: «Русский дает нам новые импульсы для избавления от нелепой скованности».

Сергей Дягилев — прирожденный лидер.В нем всегда был талант, безупречный ценитель искусства, внимание к каждой детали. Когда Маркова танцевала «Синюю птицу», Дягилев увидел на ее голове перья, приказал их убрать — «потому что перья вульгарны» и велел заменить перья райских птиц.

Бенуа назвал его Геркулесом и сравнил с Великим Петром. Группа Дягилева много гастролировала по таким странам, как Великобритания, США, Германия, Италия, Испания, Южная Америка, но не все время принималась публикой.Премьерный спектакль «Весна сяшенной» засвистел, и жена Низнинского вспомнила, что жалобы публики были вплоть до пароксизма, хотя этот спектакль был одним из фаворитов Дягилева.

В работе над постановками Дягилева участвовало много иностранцев: Жан Кокто, Пабло Пикассо, Анри Матисс, Коко Шанель (костюмы для балета «Аполлон»), Рихард Штраус (балет «Легенда об Иосифе»), Дебюсси, Равель.

Влияние «Русских сезонов» не выражено ни в одной статье, ни даже в книге.Отсюда известные танцоры взяли русские псевдонимы, прежде чем невеста короля Великобритании Георга VI вышла замуж в платье с русскими народными традициями.

Вклад Дагилева, как и русского, в мир культуры невозможно измерить или точно пересказать. Он везде — как в прошлом веке, так и сегодня.

Прочитайте больше статей о КУЛЬТУРЕ ЗДЕСЬ

10 самых красивых зданий русского модерна

«Красота — наша религия», — сказал Михаил Врубель, один из самых известных художников России в стиле модерн.Стиль fin de siècle помогает красоте влиять на улучшение мира. Однако здания русского модерна не получают должного признания во всем мире в списках известных построек эпохи модерна. Давай исправим это!

1.

Ярославский вокзал — одно из ключевых зданий русского модерна. Инициатор строительства — российский меценат из города Савва Мамонтов.

Элегантная цветная керамическая отделка фасадов и лепной сюжет вызывают у зрителей ассоциации с прошлым. Природные красоты и богатства Русского Севера. Словом, это монументальные ворота на Север России. Этот стиль был выбран еще и потому, что Ярославская железная дорога соединяет Москву с северными губерниями России и Белым морем.

2.

Это первое здание мастера московского модерна Федора Шехтеля, в котором полностью проявился его индивидуальный стиль. Он был построен для Степана Рябушинского, одного из богатейших купцов Москвы.

Особняк — яркий образец дома нового типа. Несмотря на обилие затейливых украшений, он отличается элегантной простотой.

Широкая полоса мозаичного фриза с изображением цветочных орхидей. Видимо, этот мотив выбрал сам Шехтель — а эти гигантские орхидеи напоминают гигантскую клубнику на фасаде Ярославского вокзала. Несмотря на внушительный размер, изображение становится четким только при приближении. Издалека он выглядит как орнамент из разноцветных пятен, создающих эффект мерцания.Кроме того, в мозаике присутствуют кусочки золотой смальты, которые особенно усиливаются в солнечную погоду.

Когда вы входите в вестибюль, вас встречает ломающийся волнообразный узор пола, продолжающий тему фасада. В основе дома лежит парадная лестница; мощный изгиб морской волны, над которым возвышается лампа в виде переливающейся медузы.Следовательно, в доме царит атмосфера волшебного подводного царства.

3.

Савва Мамонтов задумал построить эту первоклассную европейскую гостиницу и совместить ее с многофункциональным культурным центром. Это была его идея превратить это в смесь магазинов; большой выставочный зал художника; залы для маскарадов и танцевальных вечеров; зимний сад с катком; русский камерный ресторан и большой оперный театр. В результате отель представляет собой блестящий синтез искусства.Это настоящая музейная выставка под открытым небом.

Панели майолики появились на фасадах зданий в конце 1900–1901 гг. Самый крупный из них — Княгиня снов Михаила Врубеля. Тема панно взята из поэтической пьесы Эдмона Ростана. Это подходящий выбор, который отражает общее настроение стиля модерн: прекрасная принцесса предстает перед умирающим рыцарем.В ее тонком силуэте мы видим черты будущей жены Врубеля — Забелы, которая часто смотрит на нас с его картин.

В 1901 году панно Александра Головина украшало гостиничные номера. Мы видим как греческие, так и египетские мотивы. Головин был театральным художником, и нельзя не заметить игривую, почти карнавальную манеру его панно.

Раньше здание окружала темная майоликовая полоса со словами Фридриха Ницше: «Снова старая истина: когда вы строите дом для себя, вы замечаете, что вы чему-то научились». К сожалению, пока что можно увидеть только часть этого.

4.

Этот особняк представляет собой сочетание ар-нуво и португальского неомануэлина.Арсений Морозов, племянник Саввы Мамонтова (да, снова он!), Получил в подарок участок под дом от матери. Архитектором этого проекта был Виктор Мозырин. Он создал это здание в русском стиле. Но Арсений категорически отверг это. Более того, будущий хозяин никак не мог решить, что ему нужно. В результате заказчику и архитектору пришлось отправиться в дальний путь — через Париж, Мадрид … и Португалию. В результате был создан «самый необычный дом Москвы».

Судя по всему, Мазырин позаимствовал ракушки на фасаде у главной достопримечательности испанского города Саламанка — знаменитого дома с ракушками — Casa de las Conchas, относящегося к готическому стилю. А мозаика внутреннего дворика придает ему античный вид. Перемешайте еще, почему бы и нет?

В конце концов, современники Мазырина посмеялись над особняком и назвали его «домом дурака». Есть даже городская легенда, что, когда Варвара Морозова, мать хозяйки, впервые увидела дом, она заключила:

«Раньше я одна знала, что ты дурак, а теперь об этом узнает вся Москва».

Однако в наши дни многие люди останавливаются, чтобы сфотографировать дом, прогуливаясь по городу.

5.

Жилой дом Перцова — одно из самых известных зданий в Москве. Дом — воплощение стиля модерн и неорусский стиль. Издалека это кажется невероятно сказочным и сложным. Супруги Перцовых, Петр и его жена Зинаида построили его в первую очередь для себя и в соответствии со своими вкусами и потребностями.

Фасады дома Перцова представляют собой набор символов и орнаментов. На панно изображены солнце, медведь, сражающийся с быком, гигантские фантастические цветы и пышные птицы. Некоторые рисунки практически буквально копируют рисунки финского художника Аксели Галлена. Панно из майолики выполняет декоративную задачу — придать дому сказочный вид.

Хотите узнать больше об этом здании, которое пришло прямо из сказки? Прочтите статью здесь!

6.

Витебский — самый первый российский вокзал. Одноэтажное деревянное здание возникло в 1837 году, став первой железной дорогой в России, соединяющей Санкт-Петербург и Царское Село (место учебы Александра Пушкина!).

Стиль модерн зародился в 1900–1904 годах.В проекте использована необычная для того времени архитектура, в том числе обилие металла. Все стороны богато украшены: с левой стороны — башня с часами, с восточной стороны — рельефы сов, а с восточной стороны — колонны в римском стиле.

Здание вокзала — одно из первых общественных зданий в стиле модерн. Его открытие было встречено с энтузиазмом, и он до сих пор остается одной из главных достопримечательностей города.

7.

С первых лет основания города (1703 г.) в Санкт-Петербурге проживало мусульманское население. Однако только в 19 веке власти разрешили общине собрать средства для мечети. Прошло еще четверть века, прежде чем эти планы стали реальностью.

Архитектор Николай Васильев использовал в качестве прототипа мавзолей Гур-Эмир в Самарканде (начало 15 века). В результате из всех построек в стиле модерн в Санкт-Петербурге Соборная мечеть является наиболее заметным архитектурным акцентом. Необычный силуэт с бирюзовым куполом и высокими минаретами решительно врезается в панораму берегов Невы. Доминирующая композиция — купол с его сверкающими голубыми орнаментами из фарфора. Вторая изюминка — это главный портал на западном фасаде.На фоне каменного тела он выглядит нежным и утонченным по дизайну, сияющим ковром ярких цветов. Сложности деталей просто не поддаются описанию! То есть этот бриллиант в стиле модерн определенно стоил ожидания.

8.

Архитектор этого дома Михаил Квятковский получил заказ на дом в 1902 году от самарского подрядчика Алексея Нуичева.В здании располагалось учебное заведение — гимназия сестер Харитоновых. Сегодня это техникум. Представьте себе, что вы входите в такую ​​великолепную архитектуру каждый день! Безусловно, это счастливчики!

Здание богато украшено цветами, бабочками, свернувшимися лентами, разнообразными завитками и даже слонами!

В конце 1980-х в доме началась реставрация, и большое количество декоративных элементов было снято и отправлено на реконструкцию (в том числе почти все слоны).Однако проект столкнулся с трудностями, и все эти детали были утеряны. К сожалению, реставрацию никто не продолжил.

9.

Эх, фильм «Гранд Отель Будапешт» здесь не снимали? Хм… может кому стоит подумать о русском римейке? Декорации готовы!

Первая версия трехэтажной гостиницы «Гранд Самара» была кирпичной и имела лепной фасад, характерный для конца 19 века. В нынешнем виде в стиле модерн он появился в 1909 году.По просьбе его тогдашней владелицы, купчихи Елизаветы Субботиной, фасад и интерьеры реконструировал в стиле модерн Михаил Квятковский (тот самый человек, который отвечал за предыдущее красивое здание).

Интересный факт: в 1909 году в отеле останавливался известный русский оперный певец Федор Шаляпин, его именем назван номер!

10.

В народе это здание называли «Шахматным домиком».Это было первое и долгое время единственное здание в стиле модерн в Нижнем Новгороде.

Хозяин дома Александр Троицкий любил азартные игры, но предпочитал делать ставки исключительно на шахматы. Однажды он проиграл все свои сбережения известному российскому шахматисту, гроссмейстеру Михаилу Чигорину. Однако, действуя благородно, Чигорин вернул Троицкому все до копейки, но заставил его пообещать прекратить играть в шахматы.

В память о Чигорине Троицкий приказал построить на крыше дома скульптурную композицию из двух авгуров с львиными головами. Головы словно склоняются над шахматной доской, обдумывая свой следующий ход.

Крыльцо по форме напоминает подкову. Троицкий считал, что это талисман для игроков, приносящий удачу. Кроме того, для удобства шахматистов окна игрового зала были обращены на запад, так что даже в вечернее время они могли пользоваться дневным светом.

Сегодня этот исторически ценный образец русского модерна находится в критическом состоянии. Поэтому его придется снести и отстроить заново. Так что только время покажет, будет ли новый Шахматный дом точной копией оригинала.

Больше красоты в стиле модерн

Я уверен, что теперь вы хотите посетить все эти достопримечательности русского модерна! И убедитесь, что вы также включили несколько поездок по всему миру. Прочтите эту статью, чтобы составить карту!

А если вы хотите узнать больше о самом стиле, посмотрите, как модерн объясняется в гифках!

Подробнее о Архитектура в России: