Александр против Наполеона / История / Независимая газета
Памятник освободителю острова Корфу адмиралу Федору Ушакову в городе Керкире.
Фото Лилианы Литовкиной
Все ближе день, когда мы будем отмечать 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года и ее главное сражение на Бородинском поле, которое стало выдающимся событием в отечественной и всемирной истории. Но до сих пор потомки и наследники славы героев Бородина задают, казалось бы, простые на первый взгляд вопросы. Как и почему началась та война? Можно ли было ее предотвратить? Какие политические выгоды получила Россия, разгромив Бонапарта?
Павел I ввязался в войну с революционной Францией, не имея достаточных оснований и даже общей границы с ней. Победы Суворова в Северной Италии, а также адмирала Ушакова на Ионических островах и в Неаполитанском королевстве заняли самые лучшие страницы в летописи военной истории России.
На их фоне в России никто и не заметил разгромов и капитуляции двух русских армий генерал-лейтенанта Ивана Германа в Голландии и генерал-лейтенанта Александра Римского-Корсакова в Швейцарии.
ВОЙНЫ НАЧИНАЮТ ПОЛИТИКИ, А ЗАКАНЧИВАЮТ ВОЕННЫЕ
В дипломатическом же отношении Россия потерпела полное поражение. Австрийцы потребовали вывода русских войск из Северной и Южной Италии. А англичане, захватив Мальту, отказались возвращать ее рыцарям Мальтийского ордена, гроссмейстером которого стал Павел I.
Суворов еще 14 марта 1799 года сказал в Вене: «Цель – к Парижу! Достичь ее: бить врага везде; действовать в одно время на всех пунктах». И добавил: «В кабинете врут, а в поле бьют!»
Рискну утверждать, что без суворовских побед бегство генерала Бонапарта из Египта кончилось бы не триумфом и «18 брюмера», а военно-полевым судом.
Став Первым консулом, Бонапарт сразу же обратил внимание на нелепость ситуации – Россия воевала со страной, не имеющей общей границы и вообще предметов спора, если не считать идеологий.
Как ни странно, те же мысли пришли в голову и Павлу I. На донесении от 28 января 1800 года русского посланника в Берлине Крюднера, сообщавшего о шедшем через Берлин французском зондаже, император своей рукой написал: «Что касается сближения с Францией, то я бы ничего лучшего не желал, как видеть ее прибегающей ко мне, в особенности как противовесу Австрии».
В декабре 1800 года Россия подписала вместе с Пруссией, Швецией и Данией договоры, возобновлявшие в более широких размерах систему вооруженного нейтралитета 1780 года.
18 (30) декабря 1800 года русский император написал Бонапарту: «Господин Первый Консул. Те, кому Бог вручил власть управлять народами, должны думать и заботиться об их благе». Там же Павел впервые сформулировал принцип сосуществования государств с различным политическим строем: «Я не говорю и не хочу пререкаться ни о правах человека, ни о принципах различных правительств, установленных в каждой стране.
Примерно в октябре 1800 года граф Растопчин подал императору довольно смелую записку. Я приведу лишь выдержки из нее: «Франция в самом изнеможении своем похваляется в виде завоевательницы обширных земель и законодательницы в Европе».
«Во время французского вооружения Англия вооружила попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции».
Замечание Павла: «И нас, грешных!»
«Чтоб овладеть торговлею целого света, дерзнула завладеть Египтом и Мальтой. Россия, как положением своим, так равно и неистощимою силою, есть и должна быть первая держава мира… Бонапарт старается всячески снискать наше благорасположение».
Замечание Павла: «И может успеть».
«Но при общем замирении… за исключением Австрии, все сии три державы кончат войну с значительными выгодами. Россия же останется ни при чем, потеряв 23 000 человек.
Ваше Императорское Величество дали неоспоримое право истории сказать некогда грядущим векам: «Павел I, вступая в войну без причины, также и отошел от оной, не достигнув до цели своей, и все силы его обращены были в ничто от недостатка упорства в предпринимаемом».
Замечание Павла: «Стал кругом виноват».
Далее Растопчин предлагал проект раздела Турции по соглашению с Пруссией, Австрией и Францией. Он предлагал создать греческую республику под протекторатом России и трех прочих держав, участвующих в предприятии. В предположительном разделе Россия должна была получить Румынию, Болгарию, Молдавию и Константинополь.
В конце записки император приписал: «Апробуя план ваш, желаю, чтобы вы приступили к исполнению онаго. Дай Бог, чтобы по сему было».
Во втором письме к Бонапарту Павел заметил: «Несомненно, что две великие державы, установив между собой согласие, окажут положительное влияние на остальную Европу. Я готов это сделать».
21 тысяча казаков, усиленных артиллерийской бригадой и отрядами калмыков, двинулась на Индию. Армия прошла от Дона 700 верст. Но 23 марта казаков, дошедших до села Мечетное Вольского уезда Саратовской губернии, догнал курьер из Петербурга. Он объявил о кончине Павла I и о том, что новый император повелевает возвращаться домой.
Английский посол в Петербурге сэр Витворт, действуя через свою любовницу генеральшу Жеребцову, урожденную графиню Зубову, организовал и профинансировал офицерский заговор. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года в Михайловском замке заговорщиками был зверски убит Павел I.
Александр I был в курсе заговора. При этом офицеры соблюдали приличия и в переговорах с наследником использовали термин: «заставить государя отречься».
Одновременно эскадра адмирала Нельсона 1 апреля 1801 года вероломно напала в Копенгагене на датский флот. Замечу, что с 1792 года Дания придерживалась самого строгого нейтралитета в войне.
Часть датских кораблей погибла в бою, а остальные были захвачены англичанами. Однако главной целью англичан была не Дания, а Россия. 14 мая английская эскадра под командованием Нельсона вошла в устье Финского залива.
Александр I потребовал от Нельсона уйти от русских берегов в качестве предварительного условия для проведения переговоров. Англичане дали «спасти лицо» новому императору, и эскадра действительно ушла. Но на переговорах с англичанами царь уступил им почти по всем пунктам. 5 июня 1801 года между Россией и Англией была заключена конвенция, в сущности значительно изменяющая правила вооруженного нейтралитета Екатерины II и разрушающая цель, к которой стремился Павел I при образовании союза северных держав.
6 (17) июля 1800 года, то есть еще до подписания мира с Францией, эскадра адмирала Ушакова покинула Корфу и 26 октября (6 ноября) прибыла на Ахтиарский (Севастопольский) рейд. Но вопреки мнению многих историков и вопреки Парижскому договору военное присутствие России на Средиземном море осталось, хотя и было сильно уменьшено.
КОРАБЛИ ДЕРЖАТ КУРС НА КОРФУ
В Корфу был оставлен русский гарнизон в составе 150 солдат под командованием подполковника Гастфера. На малых островах дислоцировались русские посты по 15–30 человек. Снабжение русских войск на Ионических островах производилось за счет местных жителей.
Вскоре три пехотных батальона были переведены на Корфу. В 1801–1803 годах русские силы на Средиземном море понемногу наращивались. Из Севастополя на Корфу и обратно ежегодно ходило по несколько боевых и транспортных судов.
А теперь из Средиземного моря перенесемся на берега Сены. Вечером 3 нивоза (24 декабря) 1800 года Бонапарт выехал из дворца Тюильри в Оперу, где шла премьера Гайдна. Когда карета проезжала поворот на улицу Сен-Никез, раздался страшный взрыв.
Позже выяснилось, что роялисты подвезли на повозке бочку пороха и подожгли фитиль при виде кареты Первого консула.
Покушение роялистов лишь укрепило авторитет Бонапарта в глазах подавляющего большинства французов. В июле 1802 года во Франции был проведен плебисцит о признании Наполеона пожизненным Первым консулом. «За» проголосовали три с лишним миллиона человек, «против» – 8374 человека.
Тем временем французские роялисты, инспирируемые англичанами, готовили новые покушения на жизнь Наполеона. В ответ в ночь с 14 на 15 марта 1804 года отряд французской конной жандармерии вторгся на территорию герцогства Баден, вошел в Эттенгейм, окружил дом, где находился герцог Энгиенский, арестовал его и тотчас же увез во Францию.
20 марта герцога заточили в Венсенский замок. Вечером того же дня в замке состоялся военный суд, который обвинил герцога в получении денег от Англии и в том, что он воевал против Франции. Без четверти три ночи герцог Энгиенский был приговорен судом к смертной казни, а в три часа его вывели в Венсенский ров и расстреляли.
Позже многие историки будут утверждать, что бедный принц не был причастен ни к каким заговорам. На самом же деле герцог Энгиенский служил в армии принца Конде и был участником ряда роялистских заговоров. Поэтому, а главное, чтобы раз и навсегда пресечь британскую практику политических убийств, Первый консул приказал арестовать герцога и судить его военно-полевым судом.
По всей Европе ходила шутка о том, что громкость протестов монархов по поводу расстрела герцога Энгиенского пропорциональна расстоянию их столиц до Парижа.
Так, Александр I протестовал грозной нотой, возмущаясь нарушением неприкосновенности баденской территории с точки зрения международного права.
Наполеон приказал своему министру иностранных дел дать тот знаменитый ответ, который никогда не был забыт и не был прощен Александром, потому что более жестоко его никто никогда не оскорблял за всю его жизнь. Смысл ответа заключался в следующем: герцог Энгиенский был арестован за участие в заговоре на жизнь Наполеона. Если бы, например, император Александр узнал, что убийцы его покойного отца, императора Павла, находятся хоть и на чужой территории, но что можно их арестовать, и если бы Александр их арестовал, то он, Наполеон, не стал бы протестовать против нарушения неприкосновенности чужой территории Александром. Более ясно назвать публично и официально Александра Павловича отцеубийцей было невозможно. Вся Европа знала, что Павла заговорщики убили с согласия Александра, и что он не посмел после своего воцарения и пальцем их тронуть, хотя убийцы Павла находились не на «чужой территории», а в Петербурге и регулярно бывали в Зимнем дворце.
И наши, и французские историки считают, что именно этот обмен нотами привел к началу новой русско-французской войны.
На самом деле все было иначе. Чтобы понять это, перенесемся из Санкт-Петербурга в Севастополь. Там 20 марта 1804 года вышел в море отряд Леонтовича в составе трех больших фрегатов, до предела загруженных войсками и боеприпасами для русских гарнизонов на Ионических островах, с которых, замечу, они давно должны быть вывезены. Напомню, 20 марта – день расстрела герцога. Но севастопольские адмиралы были не в курсе оной экзекуции.
Элементарный расчет показывает, что приказ об отправке войск на Средиземное море «властитель слабый и лукавый» мог отдать не ранее осени 1803 года. Зачем? На Средиземном море мир и благодать, в 1803 году не произведено ни одного выстрела.
Два императора клялись в дружбе и называли друг друга братьями. Адольф Роэн. Встреча Наполеона и Александра I на плоту в Тильзите.  Версаль, Франция, 1807 |
Нравится нам или нет, но посылка отряда Леонтовича свидетельствует о том, что еще в середине 1803 года Александр I принял решение начать войну, и любые действия Наполеона, как-то: казнь герцога и террористов, мелкие административные изменения в Северной Италии – были лишь предлогом для объявления войны.
И вот вслед за отрядом Леонтовича из Севастополя, Одессы, Очакова и Николаева летом–осенью 1804 года отправляются в Корфу десятки боевых и транспортных судов с войсками, оружием и продовольствием. Кавалерийские и артиллерийские части перевозятся вместе с лошадьми.
8 мая 1804 года из Очакова уходит отряд капитана 1 ранга Салтыкова (корабли «Св. Параскева», «Симеон и Анна» и другие суда) с батальоном Сибирского пехотного полка.
28 июня 1804 года из Севастополя вышел отряд капитана 1 ранга Макшеева в составе корабля «Мария Магдалина» (2-я) и фрегата «Михаил» с 14-м егерским полком.
В июне того же года к Корфу отправился отряд капитана 1 ранга Мессера в составе кораблей «Варахаил», «Победа», а также других судов с Витебским полком.
Ряд судов шел отдельно. 11 августа 1804 года из Одессы на Корфу вышел новый фрегат «Григорий Великия Армении». «Транспорт большого размера» «Григорий» в 1801–1804 годах совершил три плавания на Корфу и обратно.
В итоге численность русских войск на Ионических островах с середины 1803-го до конца 1804 года возросла с 1,2 тыс. человек до 8 тыс. Командовал сухопутными силами генерал-майор граф Анреп.
13 октября 1804 года из Кронштадта на Средиземное море вышла эскадра капитан-командора Грейга в составе двух кораблей и двух фрегатов. 11 января 1805 года эскадра прибыла на Корфу.
Дальше было «солнце Аустерлица», Фридландское сражение и Тильзитский мир. А на Средиземном море в 1807–1808 годах русский флот, не проиграв ни одного сражения, был вынужден по частям сдаться англичанам, французам и неаполитанцам. Так была потеряна большая часть кораблей Балтийского и Черноморского флотов – в несколько раз больше, чем все боевые и навигационные потери русского флота в XVIII веке.
Чего хотел Наполеон? Оккупации России и присоединения ее к Франции? Он никогда и нигде об этом не говорил, да и не знал, что делать с занятыми территориями. Его целью было заставить Александра I выполнять условия заключенных договоров, в том числе поддерживать континентальную блокаду против Англии.
Из-за континентальной блокады Англии Россия несла определенные убытки. Но, с другой стороны, континентальная блокада способствовала укреплению собственной промышленности, как это было в других странах Европы. И, наконец, главные товары, предмет мечтаний помещиков и особенно их жен и дочерей – мебель, кареты, наряды, вино, парфюмерия – все это производилось совсем не в Англии.
Александр 27 апреля 1812 года через графа Куракина передал Наполеону ультиматум. В нем содержалось требование эвакуации из шведской Померании и ряда прусских областей, сокращение данцигского гарнизона и фактической ликвидации континентальной блокады.
Естественно, Александр не рассчитывал, что Наполеон примет его ультиматум, и поэтому еще 21 апреля выехал из Петербурга к армии.
УПУЩЕННЫЙ ШАНС
История, как принято говорить, «не терпит сослагательного наклонения», но, на мой взгляд, нашим историкам пора бы дать ответ, а что было, если бы Наполеон получил в жены русскую великую княжну, а континентальную блокаду царь вел согласно всем статьям договоров? Благо, наши воры все равно нашли бы в ней миллионы лазеек.
А вдруг Наполеон захотел бы присоединить Россию к Франции? Помните князя Николая Болконского: «Эдак он и нас своими подданными запишет…» Нет, Наполеон не был сумасшедшим. К тому же его ожидали новые продолжительные войны в Европе. А главное, «человек смертен и внезапно смертен». Заменить Наполеона было абсолютно некем. Началось бы разрушение Великой империи, а это – опять череда европейских войн. А за это время русский флаг вполне мог взвиться над Босфором и Дарданеллами.
Русская армия покрыла себя славой в сражениях при Бородине, Малоярославце, Красном и на Березине. Впервые в отечественной истории важную роль в разгроме сильного неприятеля сыграли партизанские отряды как из гусар и казаков, так и из крестьян.
Кутузов предостерегал Александра I от «заграничного похода». Надо ли говорить, что мудрый полководец не мог не представить царю убедительные аргументы. Но, увы, Александр I и придворные историки предпочли скрыть это от потомков. Однако достаточно сделать элементарный расчет, чтобы понять справедливость фельдмаршала. К заграничным походам 1813–1814 годов лучше подходит фраза Талейрана: «Это хуже, чем преступление, это – ошибка».
Вспомним формулу Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами». К январю 1813 года остатки Великой армии покинули пределы Российской империи (в границах 1811 года). Наполеон не мог и помышлять о повторении Московского похода. С другой стороны, все европейские монархи мечтали о свержении «корсиканского чудовища». Предоставив Европе разбираться с «Буанопартием», Александр I в минимальном варианте мог спокойно приняться за восстановление разрушенной страны, а в максимальном – попытаться занять проливы. Именно в 1813–1814 годах у России был последний шанс взять под контроль Босфор и Дарданеллы, не опасаясь вмешательства Европы.
А что получила Россия, ввязавшись в двухлетнюю чрезвычайно кровопролитную европейскую войну? Англия закрепила за собой важнейшие стратегические пункты Средиземного моря – Мальту, Ионические острова, которые вместе с Гибралтаром позволили ей два века контролировать Средиземное море и Ближний Восток, а также ряд французских колоний по всему миру. Австрия не только вернула отнятые Наполеоном территории, но и приобрела новые, ту же Венецию.
А Россия поначалу получила только часть бывшего Варшавского герцогства. И какова же была реакция на это «освобожденной от узурпатора Европы»?
3 января 1815 года был заключен секретный союз между Австрией, Англией и Францией, направленный против России. Спас Россию от новой войны «враг рода человеческого». Вечером 7 марта 1815 года в Вене в императорском дворце был бал, данный австрийским двором в честь собравшихся государей и представителей европейских держав. Вдруг в разгар празднества гости заметили какое-то смятение вокруг императора Франца: бледные, перепуганные царедворцы поспешно спускались с парадной лестницы, и вообще создавалось впечатление, будто во дворце внезапно вспыхнул пожар.
В одно мгновение все залы дворца облетела весть, заставившая всех собравшихся в панике покинуть бал: только что примчавшийся курьер привез известие, что Наполеон покинул Эльбу, высадился во Франции и, безоружный, идет прямой дорогой на Париж.
Людовик XVIII драпанул так быстро, что забыл на туалетном столике оригинал секретного договора от 3 января 1815 года. Наполеон переслал этот договор Александру I. Тот показал документ австрийскому канцлеру Меттерниху, а затем демонстративно бросил его в камин.
Наполеон напугал союзников, и 21 апреля (3 мая) 1815 года в Вене были подписаны русско-прусский и русско-австрийский договоры о разделе Герцогства Варшавского.
Десятки тысяч польских панов, бывших русских подданных, воевавших на стороне Наполеона, были прощены царем и вернулись героями в свои украинские и белорусские имения.
В ноябре 1815 года Александр I подписал Конституцию образованного в составе Российской империи Царства Польского.
Эта Конституция была если не более либеральная, то на уровне неписаной британской Конституции. Конституция Царства Польского, с одной стороны, вдохновила панов на новые восстания против царизма. Причем паны ни под каким видом не желали создания польского национального государства. Их программой-минимум была Речь Посполитая в границах 1768 года, то есть с Белоруссией и Правобережной Украиной. А программа-максимум – границы времен князя Витовта «от можа до можа», то есть от Черного моря до Балтики, включая Одессу, Киев, Смоленск и Ригу.
С другой стороны, просвещенная часть русского офицерства была возмущена введением Конституции для злейших врагов России, которые в 1812 году жгли и грабили русские города. При этом Россия осталась без Конституции и управлялась, подобно «Кокандскому ханству» (выражение графа Льва Толстого), «монголо-германской династией Гольштейн-Готторпов-Романовых» (выражение князя Рюриковича Петра Долгорукова). Таким образом, польская Конституция стала одной из причин восстания декабристов.
Александр I, став «коллежским асессором» по части иностранных дел, надеялся сыскать любовь Европы и полагался на «святость союзов». Его брат Николай I в 1848 году кинулся спасать развалившуюся Австро-Венгерскую империю. Опять же ради стабильности и порядка в Европе. Боевые и санитарные потери русской армии в ходе Венгерского похода 1848 года составили десятки тысяч человек. А на деньги, потраченные на спасение императора Франца Иосифа I, можно было построить сто (!) пароходов-фрегатов типа «Владимир». (Это был единственный по-настоящему боевой пароход на Черном море к 1854 году.)
Затем была Крымская война 1853–1855 годов. А также «благодарность» России от императора Франца Иосифа I в 1854–1855, 1877–1878 и 1914–1917 годах.
Увы, наши политики не сделали должных выводов из истории своего Отечества и вновь надеются на святость союзов и любовь Запада к России. На святость союзов понадеялся в 1914 году Николай II, а позже – Брежнев, заключивший Хельсинкское соглашение, предусматривавшее нерушимость европейских границ, Договор о противоракетной обороне и многое другое.
Перечень политиков-любителей союзов с Западом можно продолжить и далее.
Зато у нас осуждают британских премьеров за их любимое изречение: «У Англии нет постоянных врагов и постоянных союзников, а есть только постоянные интересы».
Русская армия вступает в Париж
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА9 (31) марта 1814 г. русские войска во главе с императором Александром I триумфально вступили в Париж. Взятие столицы Франции стало завершающим сражением наполеоновской кампании 1814 г., после которого французский император Наполеон I Бонапарт отрекся от трона.
Разбитая под Лейпцигом в октябре 1813 г. наполеоновская армия уже не могла оказывать серьезного сопротивления. В начале 1814 г. войска союзников, состоящие из русских, австрийских, прусских и немецких корпусов, вторглись на территорию Франции с целью свержения французского императора. Русская гвардия во главе с императором Александром I вошла во Францию со стороны Швейцарии, в районе Базеля. Союзники наступали двумя отдельными армиями: русско-прусскую Силезскую армию возглавлял прусский фельдмаршал Г.
Л. фон Блюхер, а русско-немецко-австрийская армия была отдана под начало австрийского фельдмаршала К Ф. цу Шварценберга.
В сражениях на территории Франции Наполеон чаще союзников одерживал победы, но ни одна из них не стала решительной из-за численного превосходства противника. В конце марта 1814 г. французский император принял решение пройти к северо-восточным крепостям на границе Франции, где рассчитывал прорвать блокаду вражеских войск, освободить французские гарнизоны, и, усилив свою армию, принудить союзников к отступлению, угрожая их тыловым коммуникациям. Однако союзные монархи, вопреки ожиданиям Наполеона, 12 (24) марта 1814 г. одобрили план наступления на Париж.
17 (29) марта союзные армии подошли к передовой линии обороны Парижа. Город на тот момент насчитывал до 500 тыс. жителей и был неплохо укреплен. Обороной французской столицы руководили маршалы Э.А.К. Мортье, Б.А.Ж. де Монсей и О.Ф.Л.В. де Мармон. Верховным главнокомандующим обороны города был старший брат Наполеона, Жозеф Бонапарт.
Войска союзников состояли из трех основных колонн: правую (русско-прусскую) армию возглавлял фельдмаршал Блюхер, центральную — российский генерал М. Б. Барклай-де-Толли, левой колонной руководил кронпринц Вюртембергский. Сражение за Париж стало одной из самых кровопролитных битв для союзных войск, потерявших за один день более 8 тыс. солдат, 6 тыс. из которых — воины российской армии.
Наступление началось 18 (30) марта в 6 ч. утра. В 11 ч. к укрепленному селению Лавилет приблизились прусские войска с корпусом М. С. Воронцова, а русский корпус генерала А.Ф. Ланжерона начал наступление на Монмартр. Видя с Монмартра гигантские размеры наступающих войск, командующий французской обороной Жозеф Бонапарт покинул поле боя, оставив Мармону и Мортье полномочия для сдачи Парижа.
В течение 18 (30) марта все пригороды французской столицы были заняты союзниками. Видя, что падение города неизбежно и стараясь уменьшить потери, маршал Мармон отправил парламентера к русскому императору. Однако Александр I предъявил жесткий ультиматум о сдаче города под угрозой его уничтожения.
19 (31) марта в 2 ч. ночи капитуляция Парижа была подписана. К 7 ч. утра, по условию соглашения, французская регулярная армия должна была покинуть Париж. В полдень русская гвардия во главе с императором Александром I торжественно вступила в столицу Франции.
Президентская библиотека
«ШПАГА ВСЕ ПОКОНЧИТ»
Военные критики находят кампанию 1814 г. одной из самых замечательных частей наполеоновской эпохи с точки зрения стратегического творчества императора.
Битва при Шато-Тьери 12 февраля кончилась новой большой победой Наполеона. Если бы не ошибочное движение и опоздание маршала Макдональда, дело кончилось бы полным истреблением сражавшихся у Шато-Тьери союзных сил. 13 февраля Блюхер разбил и отбросил маршала Мармона. Но 14 февраля подоспевший на помощь Мармону Наполеон разбил снова Блюхера в битве при Вошане. Блюхер потерял около 9 тысяч человек. К Наполеону подходили подкрепления, а союзники потерпели ряд поражений, и все-таки положение императора оставалось критическим; у союзников в наличии сил было гораздо больше, чем у него.
Но эти неожиданные, ежедневно следующие одна за другой победы Наполеона так смутили союзников, что числившийся главнокомандующим Шварценберг послал в лагерь Наполеона адъютанта с просьбой о перемирии. Новые две битвы — при Мормане и при Вильневе, тоже окончившиеся победой французов, — побудили союзников к этому неожиданному шагу — просьбе о перемирии. Наполеон отказал посланцу Шварценберга (графу Парру) в личном свидании, а письмо Шварценберга принял, но отложил свой ответ. «Я взял от 30 до 40 тысяч пленных; я взял 200 пушек и большое количество генералов», — писал он Коленкуру и заявлял при этом, что может примириться с коалицией только на основании оставления за Францией ее «естественных границ» (Рейн, Альпы, Пиренеи). На перемирие он не согласился.
18 февраля произошла новая битва при Монтеро, и опять союзники потеряли убитыми и ранеными 3 тысячи, а пленными — 4 тысячи человек и были отброшены.
Наполеон, по отзывам даже неприятельских наблюдателей и мемуаристов, превзошел самого себя в этой, казалось, совсем безнадежной кампании 1814 г.
Но солдат было мало, а маршалы (Виктор, Ожеро) были утомлены до последней степени и делали ряд ошибок, поэтому Наполеон не мог использовать полностью свои неожиданные в тот момент и блестящие победы. Наполеон гневно и нетерпеливо выговаривал маршалам и торопил их. «Какие жалкие оправдания вы мне приводите, Ожеро! Я уничтожил 80 тысяч врагов с помощью новобранцев, которые были еле одеты… Если ваши 60 лет вас тяготят, сдайте командование!..» «Император никак не желал понять, что не все его подчиненные — Наполеоны», — говорил потом, вспоминая об этом времени, один из его генералов. <…>
20 марта произошла битва при Арси-сюр-Об между Наполеоном, у которого в тот момент на поле сражения было около 30 тысяч человек, и союзниками (Шварценберг), у которых было до 40 тысяч в начале битвы и до 90 тысяч к концу. Хотя Наполеон считал себя победителем и действительно отбросил неприятеля на нескольких пунктах, но на самом деле битву должно считать не решенной по ее результатам: преследовать Шварценберга с его армией после сражения Наполеон не мог, он перешел обратно через реку Об и взорвал мосты.
Наполеон потерял в сражении при Арси-сюр-Об 3 тысячи человек, союзники до 9 тысяч, но достигнуть разгрома союзных армий Наполеону, конечно, на этот раз не удалось. Союзники боялись народной войны, всеобщего ополчения, вроде того, которое в героические времена Французской революции спасло Францию от интервентов и от реставрации Бурбонов… Александр, Фридрих-Вильгельм, Франц, Шварценберг и Меттерних успокоились бы, если бы подслушали, о чем разговаривали вечером после битвы при Арси-сюр-Об Наполеон с генералом Себастьяни. «Ну что, генерал, что вы скажете о происходящем?» — «Я скажу, что ваше величество несомненно обладаете еще новыми ресурсами, которых мы не знаем».- «Только теми, какие вы видите перед глазами, и никакими иными».- «Но тогда почему ваше величество не помышляете о том, чтобы поднять нацию?» — «Химеры! Химеры, позаимствованные из воспоминаний об Испании и о Французской революции. Поднять нацию в стране, где революция уничтожила дворян и духовенство и где я сам уничтожил революцию!».
<…>
После битвы при Арси-сюр-Об Наполеон попытался зайти в тыл союзников и напасть на сообщения их с Рейном, но союзники уже окончательно решили идти прямо на Париж. Из случайно перехваченных русскими казаками писем императрицы Марии-Луизы и министра полиции Савари к Наполеону Александр убедился, что настроение в Париже такое, что народного сопротивления ждать нельзя и что приход союзной армии в Париж сразу решит всю войну и кончит ее низвержением Наполеона. <…> Путь загораживали только маршалы Мармон и Мортье и генералы Пакто и Амэ; у них в общей сложности было около 25 тысяч человек. Наполеон с главными силами был далеко в тылу союзников. Битва при Фер-Шампенуазе 25 марта кончилась победой союзников над маршалами. Они были отброшены к Парижу, 100-тысячная армия союзников подошла к столице. Уже 29 марта императрица Мария-Луиза с маленьким наследником, римским королем, выехала из Парижа в Блуа.
У французов для защиты Парижа было около 40 тысяч человек. Настроение в Париже было паническое, в войсках тоже наблюдался упадок.
Александр не желал кровопролития под Парижем и вообще разыгрывал великодушного победителя. «Париж, лишенный своих защитников и своего великого вождя, не в силах сопротивляться; я глубоко убежден в этом», — сказал царь М. Ф. Орлову, уполномочивая его прекращать бой всякий раз, когда явится надежда на мирную капитуляцию столицы. Ожесточенный бой длился несколько часов; союзники потеряли в эти часы 9 тысяч человек, из них около 6 тысяч русских, но, угнетенные страхом поражения, под влиянием Талейрана, маршал Мармон 30 марта в 5 часов вечера капитулировал. Наролеон узнал о неожиданном движении союзников на Париж в разгаре боев, которые он вел между Сен-Дизье и Бар-сюр-Об. «Это превосходный шахматный ход. Вот, никогда бы я не поверил, что какой-нибудь генерал у союзников способен это сделать», — похвалил Наполеон, когда 27 марта узнал о происходящем. Специалист-стратег сказался в нем прежде всего в этой похвале. Он сейчас же бросился с армией к Парижу. 30 марта в ночь он прибыл в Фонтенебло и тут узнал о только что происшедшем сражении и капитуляции Парижа.
Он был полон всегдашней энергии и решимости. Узнав о случившемся, он молчал с четверть часа и затем изложил Коленкуру и генералам, бывшим около него, новый план. Коленкур поедет в Париж и предложит от имени Наполеона Александру и союзникам мир на тех условиях, какие они ставили в Шатильоне. Затем Коленкур под разными предлогами проведет в поездках из Парижа в Фонтенебло и обратно три дня, за эти три дня подойдут все силы, какие еще есть (от Сен-Дизье), с которыми Наполеон только что оперировал в тылу союзников, и тогда союзники будут выброшены из Парижа. Коленкур заикнулся: а может быть, не в виде военной хитрости, но на самом деле предложить мир союзникам на шатильонских условиях? «Нет, нет! — возразил император. — Довольно и того, что был момент колебаний. Нет, шпага все покончит. Перестаньте меня унижать!»
Е.В. Тарле. Наполеон
МЕДАЛЬ «ЗА ВЗЯТИЕ ПАРИЖА»
В первый же день нового 1814 года русские войска переправились через реку Рейн близ города Базеля (в Швейцарии) и, вступив в земли Франции, стали с боями продвигаться (через Белияр, Везуль, Лангр) в глубь страны, к ее сердцу — Парижу.
К.Н. Батюшков, которому суждено было с войсками дойти до Парижа, 27 марта 1814 года писал Н.И. Гнедичу: «…Мы дрались между Нан-жинсом и Провинс… оттуда пошли на Арсис, где было сражение жестокое, но не продолжительное, после которого Наполеон пропал со всей армией. Он пошел отрезывать нам дорогу от Швейцарии, а мы, пожелав ему доброго пути, двинулись на Париж всеми силами от города Витри. На пути мы встретили несколько корпусов, прикрывающих столицу и… проглотили. Зрелище чудесное! Вообрази себе тучу кавалерии, которая с обеих сторон на чистом поле врезывается в пехоту, а пехота густой колонной, скорыми шагами отступает без выстрелов, пуская изредка батальонный огонь. Под вечер сделалась травля французов. Пушки, знамена, генералы, все досталось победителям, но и здесь французы дрались как львы».
19 марта союзные войска торжественным маршем вошли в Париж. Французы были немало удивлены гуманным обращением пришедших с востока россиян. Они ожидали мщения русских за Москву, за пролитую в этой войне кровь разорением французской столицы.
А вместо этого встретили русское великодушие. Жизнь Парижа продолжалась в том же размеренном ритме, как и до прихода русских войск — торговали лавки, шли театральные представления; толпы нарядных горожан заполнили улицы, они разглядывали бородатых русских солдат и пытались с ними объясняться.
Совсем по-иному вели себя союзные войска. Яркий тому пример приводит будущий декабрист К. Н. Рылеев, сообщая о своем разговоре с французским офицером в Париже: «…Мы покойны, сколько можем, но союзники ваши скоро нас выведут из терпения… — Я русский (говорит Рылеев), и вы напрасно говорите мне. — Затем-то я и говорю, что вы русский. Я говорю другу, ваши-то офицеры, ваши солдаты так обходятся с нами… Но союзники — кровопийцы!».
Но как бы там ни было, а война закончилась. Наполеон был сослан на остров Эльба в Средиземном море, и свергнутая французской революцией власть Бурбонов была снова восстановлена.
Наступало лето. Русские войска походным маршем возвращались в Россию. А 30 августа того же 1814 года манифестом императора Александра I была учреждена наградная серебряная медаль, на лицевой стороне которой помещено погрудное, вправо обращенное, изображение Александра I в лавровом венке и в сиянии расположенного над ним лучезарного «всевидящего ока».
На оборотной стороне, по всему обводу медали, в лавровом венке прямая пятистрочная надпись: «ЗА — ВЗЯТИЕ — ПАРИЖА — 19 МАРТА — 1814».
Медаль предназначалась для награждения всех участников взятия французской столицы — от солдата до генерала. Но она не была им вручена. С восстановлением династии Бурбонов русский император счел негуманным выпуск в свет этой медали, которая бы напоминала Франции о былом крушении ее столицы. И только спустя 12 лет она была роздана участникам кампании 1814 года по велению нового императора Николая I, который «…накануне годовщины вступления русских в Париж, 18 марта 1826 года, повелел освятить эту медаль на гробнице своего брата (Александра 1)».
Выдача ее участникам началась 19 марта 1826 года и затянулась до 1 мая 1832 года. Всего было выдано более 160 тысяч медалей. Естественно, что на портретах героев Отечественной войны 1812 года, которые были написаны до 1826 года, эта медаль отсутствует среди других наград.
Существовало в основном три ее разновидности по размеру: общевойсковая – диаметром 28 и 25 мм и для награждения кавалеристов – 22 мм.
Имелось поперечное ушко с продетым в него колечком для подвески награды на ленте. Подобная медаль, принадлежащая знаменитому партизану 1812 года Денису Давыдову, хранится в Ленинградском военно-историческом музее.
Существует также множество разновидностей этой медали уменьшенных размеров — 12, 15, 18 мм. Это фрачные медали для ношения на гражданской одежде. Носили медаль на груди на впервые введенной комбинированной Андреевско-Георгиевской ленте. Она была обычной ширины, но состояла как бы из двух узких ленточек: Андреевской — голубой и Георгиевской — оранжевой с тремя черными полосами.
Кузнецов А., Чепурнов Н. Наградная медаль. в 2-х тт. 1992
ВЗГЛЯД РУССКОГО ОФИЦЕРА НА ПАРИЖ В 1814 ГОДУ
Торжественный для всей Европы день 19 Марта 1814 года, день вступления в Париж союзных, братских войск разгласит славу Россиян в позднейших потомках, а Летописцы поставят на первом ряду достопамятностей Русскую непреоборимость, увенчанную патриотическим единодушием и неподвижною твердостью.
Сама злословная, скрежещущая зависть окаменела при звуках бессмертной славы Русских, совершивших с неувядаемыми лаврами важнейшую эпоху в Истории. Они доказали вселенной могущество твердости народного духа и возвысили цену мужества древних Славян.
Великолепнейший вход наших войск в Париж озарялся чистейшим сиянием солнца, — изображения правоты Россиян! Оный сопровождаем был бесчисленным стечением народа.
Лишь только Император АЛЕКСАНДР и Прусский Король Фридрих Вильгельм с непобедимыми своими Героями приблизились к стенам города, как со всех сторон раздались громозвучные восклицания: «Да здравствуют АЛЕКСАНДР и Вильгельм, освободители Европы!» Миллионы голосов наполняли воздух, радостные отголоски повторялись повсюду; солнечные лучи представляли Перст Божества, благословляющего торжественное шествие Царей, поправших кичливую гордыню вероломства! Все были упоены живейшим восторгом: одни старались перекрикивать других, толпились под лошадей, — как будто считали за счастье быть попранными конями победоносного войска!
Тысяча вопросов: Где Российский Император? заглушали весь город! Смиренномудрие и привлекательная кротость были отличительными оттенками величества нашего Монарха.
Все с жадностью устремляли глаза на Государя и пожирали взорами умиленность его взглядов; бросали вверх шляпы, шапки; преграждали улицы; хватались за Его коня, который, видимо, гордился столь священным бременем и, высокомерными шагами подавляя камни, озирался на все стороны, не причиняя окружающей тесноте ни малейшего вреда! Сам Буцефал уступил бы его важной поступи — как и Александр Македонский, конечно, отдал бы преимущество АЛЕКСАНДРУ Российскому!
Дома были наполнены, а кровли усеяны зрителями! Из окон, украшенных наибогатейшими коврами, усыпали цветами улицы, — плескали руками, — развевали платки и с восторгом восклицали: «Да здравствует Император АЛЕКСАНДР, воскреситель Бурбонов!» Миролюбивый цвет Лилеи чистейшею своею белизною затмил, наконец, кровавое знамя тиранского тщеславия! Многие отважные Француженки с неотступностью выпрашивали себе лошадей, — взлетали на оных и мчались вслед за Государем!
Сие неограниченное исступление едва ли свойственно великому народу. Давно ли Буонапарте, чтимый ими за Бога, подобными восклицаниями был встречаем во время наглого побега своего из России? Необдуманные переходы из одной чрезвычайности в другую означают ветреность характера.
Все были в изумлении, видя необыкновенную свежесть и совершенное устройство в нашем войске, которое, по уверению Наполеона, было все разбито, рассеяно, и одни остатки оного скитались по Франции! Чистота оружия, амуниции, одежды и порядок в рядах поражали всех до безумия.
Никто не мог верить, чтобы сия самая чудесная армия из пределов Российских, сражаясь на каждом шагу, проходя по трупам дерзких врагов форсированными маршами, промчалась орлиным полетом чрез все пространство от Москвы до Парижа без всякого изнурения! Можно сказать, что природа сама была участницей в наших победах… На зачинающаго Бог! Не спасается Царь многою силою, и исполин не спасется множеством крепости своея.
С изумленными взорами все возглашали: «Храброе сие воинство подобно Ангелам, ниспосланным от Бога для освобождения нас от ига самовластного тирана!»
Везде забелелись кокарды в честь природных Царей! Кровавый кипарис превратился в смиренную Лилею! Кумир Наполеона, воздвигнутый в честь алчного его славолюбия на обелиске вышиною в 133, а в поперечнике в 12 фунтов на площади Вандомской (Place Vendome) – был в одно мгновение ока опутан веревками! – Исступленный народ стремился уже низвергнуть оной с высоты; но по воле великодушного Монарха нашего таковая неистовая наглость была остановлена! Белое знамя заступило место колоссального Гиганта!
Все поздравляли друг друга с воскресением потомков Генриха IV и с рукоплесканием восклицали: «Да здравствует Людовик XVIII!» Старая песня в честь Генриха (Vive Henri IV) оживотворялась у вех на устах! Музыка везде гремела! Вымышляемые увеселения по всем улицам взволновались! Всех желания обратились к дружественному союзу.
Сам Бог осенял чистейшей радостью счастливые успехи всеобщего благоденствия!
Примерное благочестие Православного нашего Царя нимало не поколебалось от блестящей Его славы. Мечтательность одним безбожникам свойственна. Он повергает лучезарный венец, возлагаемый на Него всеми народами, пред подножием престола Божия; славу свою воздает Всевышнему и признает Всевидящее Око сопутником во всех Своих предприятиях, напечатлев богодухновенную сию мысль на груди сынов Отечества в память незабвенного 1812 года. Да постыдятся и посрамятся ищущи душу мою; да возвратятся вспять и постыдятся мыслящи ми злая!..
По окончании благодарственного с коленопреклонением молебствия, Государь Император отправился во Дворец, где знатнейшие вельможи имели счастье быть ему представлены.
А.Г. Краснокутский. Взгляд русского офицера на Париж, во время вступления ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и Союзных войск, в 1814 году. СПб., 1819
Фердинанд VII | король Испании
Фердинанд VII
Смотреть все СМИ
- Дата рождения:
- 14 октября 1784 г.
Эль Эскориал
Испания
Эль Эскориал
Испания- Умер:
- 29 сентября 1833 г. (48 лет) Мадрид Испания
- Должность/Офис:
- король (1808-1833), Испания
- Известные члены семьи:
- супруга Мария Кристина де Бурбон отец Карл IV дочь Изабелла II брат Карлос Мария Исидро де Бурбон, граф де Молина
- Роль в:
- Полуостровная война испанская инквизиция
Просмотреть весь связанный контент →
Фердинанд VII , имя Фердинанд Желанный , испанский Фернандо эль Десеадо , (родился 14 октября 1784, Эль-Эскориал, Испания — умер 29 сентября, 1833, Мадрид), король Испании в 1808 и с 1814 по 1833 годы. Между 1808 и 1813 годами, во время наполеоновских войн, Фердинанд находился в заточении во Франции Наполеоном.
Фердинанд был сыном Карла IV и Марии Луизы Пармской, полностью доверившихся Мануэлю де Годой. С 1795 года Годой щеголял титулом принца мира за свою капитуляцию перед Францией по Базельскому миру.
Наставник Фердинанда возбудил в нем ревность и призвал искать защиты у Наполеона. Карл IV был достаточно встревожен, чтобы арестовать Фердинанда, но простил его. Когда Годой позволил французским войскам войти в Испанию, Карл был свергнут восстанием Аранхуэса (17 марта 1808 г.) и отрекся от престола в пользу Фердинанда. Однако французские войска заняли Мадрид, и Наполеон вызвал Фердинанда на границу и обязал его вернуть корону отцу, который подарил ее Наполеону. Наполеон сделал своего брата Жозефа Бонапарта королем Испании и держал Фердинанда во Франции на время войны.
Испанскому населению предстояло восстать против французских захватчиков во имя отсутствующего Фердинанда, известного как «Желаемый». В 1812 году независимые испанцы приняли Конституцию Кадиса, но в декабре 1813 года Наполеон освободил Фердинанда специально, чтобы свергнуть ее. Когда Фердинанд вернулся в Испанию в 1814 году, реакционеры призвали его упразднить кортесы Кадиса и все его работы, что он и сделал почти сразу.
Он возобновил свои устаревшие полномочия и попытался восстановить контроль над Испанской Америкой, теперь частично независимой. Но его министры не могли ни укрепить его армии в Америке, ни убедить британское правительство сотрудничать или попустительствовать реконкисте. В 1820 году либеральная революция восстановила Конституцию 1812 года, которую принял Фердинанд, но в 1823 году Людовик XVIII из Франции послал герцога Ангулемского во главе большой армии, чтобы освободить Фердинанда от его радикальных министров. Новое правительство Фердинанда арестовывало радикалов или отправляло их в изгнание. К 1826 году все испанские владения в Америке стали независимыми. Правительство Фердинанда теперь зависело от ополчения, добровольцев-роялистов и французских оккупационных войск.
У Фердинанда не было детей от трех браков, и его сторонники-абсолютисты надеялись, что его преемником станет его еще более абсолютистский младший брат Дон Карлос (Карлос Мария Исидро де Бурбон). В 1830 году его четвертая жена Мария Кристина родила дочь, будущую Изабеллу II.
Рождение Изабеллы побудило Фердинанда отменить салический закон о престолонаследии, запрещавший женщинам вступать на престол. Во время болезни Фердинанда дон Карлос пытался убедить королеву признать его права, но Фердинанд выздоровел, изгнал дона Карлоса и искал умеренной либеральной поддержки для своей маленькой дочери. Когда Фердинанд умер в сентябре 1833 года, Изабелла была признана суверенной, но его вдова была вынуждена опираться на либералов, поскольку дон Карлос заявил о своих притязаниях на Португалию и, таким образом, начал Первую карлистскую войну.
Король Рима, сын Наполеона I
Король Рима (король Рима), Наполеон-Франсуа-Шарль-Жозеф Бонапарт, был первым законным сыном Наполеона I, императора Франции и сына корсиканца благородный. Его матерью была вторая жена Наполеона, юная Мария-Луиза Габсбург-Лотарингская, дочь императора Австрии. Наполеон Франсуа был на самом деле первым законным ребенком Наполеона, поскольку предыдущий брак его отца с Жозефиной был бездетным, а дети Жозефины происходили от ее первого брака.
20 марта 1811 года, за двенадцать дней до года после гражданского брака его родителей, салют из 101 орудия возвестил, что у императорской четы родился сын (22 выстрела означали рождение девочки).
Подробную информацию о семье см. в генеалогическом древе Бонапартов. Он весил 4 кг и был ростом 50,8 см. Данный ему династический титул был «Roi de Rome» или король Рима. Колыбель, в которой он спал при рождении, была роскошной вещью, подаренной городом Парижем и созданной некоторыми из величайших художников того времени.
В день его рождения ребенок был «оперирован», другими словами, получил традиционное, французское суммарное крещение, его двоюродным дедом по отцовской линии, кардиналом Фешем, имперским великим капелланом. Официальная церемония крещения состоялась несколько месяцев спустя (9 г.июнь) в столичном соборе Нотр-Дам де Пари. Его крестными мадам были мадам Мер (его бабушка (мать отца)) и Каролина Мюрат (его тетя (младшая сестра отца)) и его крестными отцами были Франциск I, император Австрии (его дедушка (отец матери)) и Жозеф Бонапарт (его дядя ( старший брат отца)).
Воспитание императорского младенца
Как и у королей Франции, у наследника Наполеона I была своя личная свита; действительно, всю его жизнь организовал «Maison des Enfants de France» (Дом детей Франции). И не его мать, императрица Мария-Луиза, а его гувернантка, мадам де Монтескью, ежедневно присматривала за ребенком и следила за его воспитанием. «Maman Quiou» (Мумия Киу) (чье назначение императорской гувернанткой было пожизненным) была женщиной с сильным духом, серьезно относившейся к своим воспитательным обязанностям; тем не менее ее очень любила ее юная подопечная.
Как главе Maison des Enfants de France ей помогали несколько кормилиц (для грудного вскармливания ребенка), две младшие гувернантки и врач для ежедневных посещений, доктор Бурдуа. В случае серьезной болезни можно было проконсультироваться с личным врачом императора Корвисартом.
Папа!
В те дни, когда Наполеон не отсутствовал, мадам де Монтескью каждое утро приносила ребенка императору, который обнимал его и покачивал на коленях.
В поход любящий отец брал с собой большой портрет любимого сына – такую картину якобы показывали солдатам перед Бородинским сражением, чтобы взбодрить войска. Будучи сосланным на остров Святой Елены, Наполеон также, как известно, забрал много предметов и памятных вещей, связанных с сыном, которые не видел с января / февраля 1814 года и которые ему суждено было никогда больше не увидеть.
Резиденции Маленького короля
Апартаменты Маленького короля во дворце Тюильри в Париже были специально обставлены и оформлены в имперском зеленом цвете. Однако Наполеон Франсуа чаще селился в замке Сен-Клу, в сельской местности к западу от Парижа, в квартирах со своей матерью на первом этаже. Он также иногда жил в замке Медон, загородном доме, подаренном ему его отцом.
Естественно, у всех этих домов были большие парки, по которым юношу возили в специальной карете (подарок тёти и крестной матери Каролины Мюрат), запряжённой (как-то невероятно) двумя козами или двумя овцами.
Образование и свободное время
Первые шаги ребенок сделал поздно, в 18 месяцев, и, как и положено наследнику императорского престола, у него было множество игрушек, начиная от погремушек и конструкторов и заканчивая кеглями, игровыми столовыми наборами, музыкальные инструменты (барабаны и трубы), фигурки и игрушки, естественно, самого высокого качества.
Когда он был немного старше, ребенок хотел одеваться в военную форму и делать «прямо как папа».
Что касается образования, то его гувернантка обучала маленького короля религии, чтению и письму. У нее также было много книжек с картинками и волшебный фонарь (цветные изображения, освещенные сзади свечами). Судя по всему, ребенок был любознательным и умным, мог запоминать басни в три года и читать по-французски и по-немецки в четыре года!
Беспокойное существование
Сыну Наполеона I предстояло провести во Франции только самое начало своей жизни. После поражения французских войск в 1814 году во время кампании Франции против его австрийской матери и армии деда его отец был сослан на остров Эльба, а Наполеон Франсуа должен был быть доставлен в Австрию.
Хотя Наполеон должен был покинуть Эльбу и вернуться во Францию весной 1815 года, французский император должен был оставаться там только в течение короткого периода (известного как Сотня дней), прежде чем проиграть битву при Ватерлоо и быть сосланным на остров Святой Елены. Ребенку никогда больше не суждено было увидеть своего отца, которого держали в Австрии с матерью и дедом во дворце Шенбрунн в Вене. Наполеон Франсуа должен был остаться там до конца своей короткой жизни. Он умер от легочной инфекции (туберкулеза) в возрасте 21 года 22 июля 1832 года. Сначала он был похоронен в Вене, но более века спустя его останки были перевезены в Париж немецкой армией во время оккупации Парижа ( Вторая мировая война) в 1944, чтобы быть положенным рядом с отцом, которого он почти никогда не знал.
Короля Рима иногда называют Наполеоном II, потому что некоторые члены французского парламента робко провозгласили его правление после Ватерлоо. Однако, поскольку не было политической воли поддержать это требование, Наполеон Франсуа фактически никогда не правил.