Иван III государь Всея Руси

1977 ₽

Нет в наличии.

Условия доставки

Автор	Язвицкий В.
Производитель	Книговек
Год издания	2019
Страниц	1632
Формат	125х200 мм
ISBN	978-5-4224-1570-0
Артикул	1111866

• О товаре

Правители остаются в истории и народной памяти за разные заслуги и «заслуги». Кто-то знаменит своими воен- ными победами, кто-то реформами, кто-то чудачествами, неуемной жадностью, легендарным чревоугодием, звери- ной жестокостью, любвеобилием или непроходимой глу- постью. Обычно характерная черта монарха становилась прозвищем, следующим за его именем при жизни и после смерти. Прозвище Великий дается не часто и, как правило, тем царям, королям и императорам, с чьим именем связаны создание или достижение наивысшего могущества их стран. В русской истории таких властителей всего трое, и первым из них, кто удостоился стать Великим, является Иван III Васильевич. И по сроку правления он превзошел своих предшественников, начиная с первого московского Рюриковича — Даниила Александровича. При нем Московское удельное княжество стало Московским государством, объединив — дипломатией, золотом и мечом — вокруг Москвы всю Северо-Восточную Русь. При нем Москва окончательно избавилась от ига Орды и перестала платить дань хану. При нем была выстроена система управления Московского государства, издан свод старых и новых законов — Судебник, введен Юрьев день — решающий шаг в закрепощении крестьян.

Градостроение и зодчество получили при Иване III новый импульс, благодаря приглашению в Московию итальянских архитекторов, — Московский Кремль в значительной мере приобрел свой нынешний вид при Иване III. Концепция «Москва — Третий Рим» тоже детище Ивана Великого. Государство, зачатки которого проявились при Иване Калите, сформировал его потомок Иван III, и это образование, устояв в Смутное время, дожило до времен следующего Великого российского правителя — Петра.

Масштабная эпопея В. И. Язвицкого «Иван III — государь всея Руси» вышла в свет в 1955 году. Художественное по форме произведение основано на глубоком изучении автором исторических источников, а потому является, пожалуй, лучшим из того, что написано о личности и времени правления Ивана III. Правда, надо сказать, что написано не так уж много. Романовы, стремясь укорениться в пантеоне древнейших западных династий, не поощряли прославления Рюриковичей, что конечно же сказывалось и в официальной историографии, и в художественной литературе. Поэтому, сколь ни удивительно, но первое крупное повествование об Иване III появилось только в советские годы, когда отечественная историческая школа освободилась от цензурных рамок Российской империи (попав сразу же в другие рамки). Сегодня Иван III Васильевич постепенно занимает то место в русской истории, которое принадлежит ему по праву, — место монарха, чье правление знаменует собой эпоху в развитии Русского государства, прямым наследником которого является сегодняшняя Россия.

Подписка на рассылку

Раз в месяц будем присылать вам обзоры книг, промокоды и всякие-разные новости

Иван III — государь всея Руси (Мария Мартиросова)

134 ₽

+ до 20 баллов

Бонусная программа

Итоговая сумма бонусов может отличаться от указанной, если к заказу будут применены скидки.

Купить

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

В наличии 3 шт

В наличии в 3 магазинах. Смотреть на карте

3

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

Все мы знаем, что первые впечатления ребенка самые яркие и запоминающиеся. И то, какую книжку он прочтет первой, очень важно. Проект «Энциклопедия малыша» рассчитан на детей 4-8 лет. Именно в этом возрасте закладываются основы знаний по истории, литературе, культуре. В проекте несколько серий: «Сказки о художниках» (И.Шишкин, И.Айвазовский, И.Крамской…), «Русская поэзия» (стихи А.Пушкина, Ф.Тютчева, А.Фета…), «Рассказы по истории». Книги знакомят ребенка с историей России и ее правителями («Цари и самозванцы «, «Дети на троне», «Александр III»…), православными святыми (Сергий Радонежский, Серафим Саровский…), писателями (А.Пушкин, М.Лермонтов, Н.Гоголь…), полководцами и адмиралами (А.Суворов, М.Кутузов, П.

Нахимов…), городами (Псков, Новгород, Суздаль…). .

Описание

Характеристики

Все мы знаем, что первые впечатления ребенка самые яркие и запоминающиеся. И то, какую книжку он прочтет первой, очень важно. Проект «Энциклопедия малыша» рассчитан на детей 4-8 лет. Именно в этом возрасте закладываются основы знаний по истории, литературе, культуре. В проекте несколько серий: «Сказки о художниках» (И.Шишкин, И.Айвазовский, И.Крамской…), «Русская поэзия» (стихи А.Пушкина, Ф.Тютчева, А.Фета…), «Рассказы по истории». Книги знакомят ребенка с историей России и ее правителями («Цари и самозванцы «, «Дети на троне», «Александр III»…), православными святыми (Сергий Радонежский, Серафим Саровский…), писателями (А.Пушкин, М.Лермонтов, Н.Гоголь…), полководцами и адмиралами (А.Суворов, М.Кутузов, П.Нахимов…), городами (Псков, Новгород, Суздаль…). .

Белый город

На товар пока нет отзывов

Поделитесь своим мнением раньше всех

Как получить бонусы за отзыв о товаре

1

Сделайте заказ в интернет-магазине

2

Напишите развёрнутый отзыв от 300 символов только на то, что вы купили

3

Дождитесь, пока отзыв опубликуют.

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Книга «Иван III — государь всея Руси» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Мария Мартиросова «Иван III — государь всея Руси» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.

‘Суверенная демократия’ в русском стиле | openDemocracy

Россия Владимира Путина — не тривиальное авторитарное государство. Это не «Советский лайт». Это тоже не либеральная демократия. Однако это «управляемая демократия». Этот термин отражает логику и механизмы воспроизводства власти, а также способы использования и злоупотребления демократическими институтами для сохранения монополии власти.

Но и концепция управляемой демократии недостаточна. Она не может осветить Россию Владимира Путина, рассматриваемую не как силовую машину, а как политическое честолюбие. Это не может объяснить, почему Путин сопротивляется тому, чтобы стать пожизненным президентом; почему, в отличие от своих центральноазиатских коллег, он объявил о своем намерении уйти в отставку в конце своего второго конституционного срока в 2008 году. Это не может объяснить, чем отличается путинская концепция суверенной демократии от концепции суверенной демократии Уго Чавеса.

Чего не хватает западным попыткам разобраться в путинской России, так это понимания политического воображения нынешней политической элиты в Москве. Чего не хватает, так это интереса к аргументам, которыми режим заявляет о своей легитимности. Карл Шмитт мог быть прав, когда лет пятьдесят назад заметил, что «победитель не испытывает любопытства».

Суверенитет , недавно изданный сборник идеологических статей под редакцией Никиты Гаради, представляет многообещающую возможность заглянуть в политическое воображение путинской элиты.

Сборник представляет собой сборник выдержек из речей президента о положении в стране, газетных интервью с одним из его возможных «преемников» (вице-премьер Дмитрия Медведева), легендарных февральских тезисов главного идеолога Кремля Владислава Суркова, произнесенных перед активистов «Единой России» и десяток очерков и интервью в традициях просвещенного лоялизма.

Задача книги — определить и развить основную концепцию новообретенной идеологии Кремля: концепцию суверенной демократии.

Авторы — философы, журналисты и военные стратеги — считаются ключевыми членами путинского идеологического спецназа.

Неожиданным присутствием в книге является Франсуа Гизо (1787-1874), французский политический философ и премьер-министр страны во времена Июльской монархии. Гизо упустил возможность стать доверенным лицом путинского ближнего круга, но решение редактора включить в книгу выдержки из его работ о суверенитете является настоящим посланием книги.

Карл Шмитт (1888-1985) — коронный юрист Третьего рейха и ведущая фигура современной европейской антилиберальной традиции — еще одно мощное интеллектуальное присутствие, которое можно обнаружить в официальной философии новых российских суверенистов. Его влияние можно почувствовать на многих страницах книги, но его «связь с нацистами» не позволила опубликовать его в книге, вдохновленной Кремлем.

Правда в том, что по сравнению с такими шедеврами идеологической литературы, как сталинский « Краткий курс истории Российской коммунистической партии (большевиков )», «Суверенитет » — это корявое и посредственное чтение. Идеологи нового Кремля — не философы, а специалисты по связям с общественностью. Чтение их размышлений о достоинствах суверенной демократии не вдохновляет интеллектуально.

Но саркастический ответ означал бы упущение сути. Суверенная демократия — идеологически мощная концепция. Его цель состоит не в том, чтобы объяснить мир, а в том, чтобы изменить его. Ей удается противостоять двум избранным Кремлем идеологическим врагам: либеральной демократии Запада и популистской демократии, которой восхищаются все остальные.

Иван Крастев является председателем Центра либеральных стратегий в Софии, Болгария. Он был исполнительным директором Международной комиссии по Балканам под председательством Джулиано Амато .

Версия этой статьи опубликована на русском языке в журнале Pro & Contra

Также Иван Крастев в openDemocracy:

«Сегодня мы все британцы: «Свободный мир » Тимоти Гартона Эша»
(сентябрь 2004 г. )

«Украина и Европа: роковое влечение» (декабрь 2004 г.)

«Европейский союз и Балканы: расширение или империя?» (июнь 2005 г.)

«Россия пост-оранжевая империя» (октябрь 2005 г.)

«Новая Европа: респектабельный популизм, заводной либерализм» (март 2006 г.)

«Конец века свободы» (апрель 2006 г.)

«Энергетический путь к российской демократии» (июнь 2006 г.)

«Между элитой и народом: черная дыра Европы» (4 августа 2006 г.)

«Суверенная демократия»: политическое происхождение

По национальности понятие суверенной демократии украинец. Он берет свое начало в кремлевской концептуализации оранжевой революции ( оранжевых технологий, в терминах Кремля) с ноября 2004 г. по январь 2005 г. в Украине. Эту родословную можно проследить в диссертации Суркова, перепечатанной в Sovereignty 9. 0010 . Суверенная демократия — это ответ Москвы на опасное сочетание популистского давления снизу и международного давления сверху, которое разрушило режим Леонида Кучмы.

Киевские (Киевские) события олицетворяли окончательную угрозу: дистанционно управляемый народный бунт. Последовавшая за этим превентивная путинская контрреволюция ознаменовала глубокую трансформацию режима управляемой демократии в России.

В режиме «управляемой демократии», унаследованном Путиным от Бориса Ельцина, элиты использовали такие институциональные элементы демократии, как политические партии, выборы и различные средства массовой информации, с единственной целью помочь тем, кто находится у власти, остаться у власти. Выборы проводились регулярно, но они не давали возможности передать власть, только легитимировать ее. «Управляемая демократия» XIX в.90-е годы, в отличие от классических моделей управляемой демократии, не предполагали правящей партии для управления политическим процессом. Ключом к системе было создание параллельной политической реальности. Цель заключалась не просто в установлении монополии на власть, а в том, чтобы монополизировать конкуренцию за нее.

Ключевым элементом модели управляемой демократии было то, что источники легитимности режима находились на Западе. Проект фальсификации демократии предполагает, что фальсификатор признает превосходство модели, которую он фальсифицирует. Поучения Запада были ценой, которую российская элита заплатила за использование ресурсов Запада для сохранения своей власти.

В своем социальном происхождении направленная демократия отражала странные отношения между правителями и управляемыми в ельцинской России. Стивен Холмс остро описал эти отношения: «Те, кто наверху, не эксплуатируют и не угнетают тех, кто внизу. Они даже не управляют ими, они просто игнорируют их».

Направленная демократия была политическим режимом, который освобождал элиты от необходимости управлять и давал им время заняться своими личными делами. Она воспринималась как лучший инструмент для предотвращения кровавой революции; в то же время это создало пространство для «криминальной революции», которая передала большую часть национального богатства в руки нескольких влиятельных инсайдеров. Это был наиболее подходящий режим для «безналогового государства».

Когда правительство облагает людей налогом, оно должно взамен предоставлять льготы: начиная с услуг, подотчетности и надлежащего управления, но заканчивая свободой и представительством. Этот взаимный обмен между налогообложением и представительством является тем, что придает правительству легитимность в современном мире. Российская направленная демократия 1990-х годов сумела извратить эту логику.

Налоги в России были, но собирать их особо никто не заботился; были выборы, но они не имели права представлять реальные интересы. Посткоммунистические элиты открыли для себя непреодолимое очарование государственной слабости. Россия была слабым государством, но и хитрым государством, достаточно избирательным в своей слабости. Она не могла выплачивать зарплату рабочим, но была достаточно сильна, чтобы перераспределять собственность и даже выплачивать внешние долги, когда это было в интересах элит. Стратегия режима заключалась в том, чтобы поддерживать иллюзию политического представительства, в то же время препятствуя представлению интересов и настроений проигравших в переходный период.

Модель управляемой демократии сделала элиты независимыми от законных требований граждан. Ни одна из реформ, проводившихся в России в период расцвета управляемой демократии, не была инициирована давлением снизу. Именно это полное игнорирование основных потребностей людей составляет самое уязвимое место российской системы.

В нынешнем западном дискурсе о России путинский авторитаризм обычно противопоставляется несовершенной демократии ельцинской России так же, как тирания противопоставляется свободе. На самом деле либерализм Ельцина и суверенитет Путина представляют собой две разные, но связанные формы управляемой демократии.

Ельцинская «фальсификация демократии» сменилась путинской консолидацией государственной власти посредством национализации элиты и устранения или маргинализации того, что Владислав Сурков называет «офшорной аристократией».

Национализация элиты приняла форму де-факто национализации энергетического сектора, тотального контроля над СМИ, де-факто криминализации финансируемых Западом НПО, спонсируемого Кремлем партийного строительства, уголовного преследования противников Кремля ( дело Михаила Ходорковского) и создание структур, способных обеспечить активную поддержку режима в период кризиса (таких как Движение «Наши ».

По мнению Кремля, суверенитет — это не право; его значение не место в Организации Объединенных Наций. Для Кремля суверенитет — это способность. Это подразумевает экономическую независимость, военную мощь и культурную самобытность.

Другим ключевым элементом суверенного государства является «национально настроенная» элита. Природа элиты, по мнению кремлевских идеологов, является важнейшей составляющей суверенного государства. Создание национально настроенной элиты — первейшая задача суверенной демократии как проекта. Более того, потребность в национально мыслящей элите требует национально мыслящей демократической теории.

Также в openDemocracy о России Владимира Путина:

Мэри Дежевски, «Запад неправильно понимает Путина» (2 марта 2005 г.)

Артемий Троицкий, «Алиса в стране чудес Россия»
(14 марта 2005 г.)

«Обмен мнениями о российской демократии», Николай Петро и Миша Габович (13-24 февраля 2006 г. )

Джеффри Хоскинг, «Русские в Советском Союзе: правители и жертвы» (22 июня 2006 г.)

Зигмунт Дзециоловский, «Тень Михаила Ходорковского» (3 апреля 2006 г.)

Джордж Шопфлин, «Антиглобалистская стратегия Путина»
(10 июля 2006 г.)

Кристоф Нейдхарт, «Владимир Путин,« советский человек », пропустивший урок» (24 октября 2006 г.)

Суверенная демократия: интеллектуальное происхождение

Что действительно очаровательно в концепции суверенной демократии, так это не режим, который она пытается узаконить, а интеллектуальная основа ее оправдания. В последние два десятилетия российский рынок идей никогда не испытывал недостатка в теориях, доказывающих уникальность ее культуры и истории, и размышлениях о миссии России в мире. Было много голосов, настаивавших на том, чтобы Россия покончила со своей идеологической зависимостью от западных теорий.

Что характерно, идеологи суверенной демократии не интересуются различными теориями «российской уникальности» при построении своего проекта. Восстание Кремля против англо-саксонской теории либеральной демократии, основанной на правах личности и системе сдержек и противовесов власти, не коренится ни в критике демократии как формы правления, ни в теориях исключительности России.

При построении интеллектуального обоснования модели суверенной демократии кремлевские идеологи обращались к интеллектуальному наследию континентальной Европы — французскому политическому рационализму Франсуа Гизо и «решительству» Карла Шмитта.

Гизо и Шмитт неожиданно оказались интеллектуальными столпами кремлевской идеи суверенной демократии. Что привлекает Суркова и его философов в наследии Гизо и Шмитта, так это, очевидно, их антиреволюционность и принципиальное недоверие к двум концепциям современной демократической эпохи — идее представительства как выражения плюралистической природы современного общества и идея народного суверенитета, которая определяет демократию как власть народной воли. Антипопулизм и антиплюрализм — две отличительные черты нынешнего московского режима.

Вслед за Шмиттом (1888–1985) теоретики суверенной демократии предпочитают определять демократию как «идентичность управляющих и управляемых» (см. Jan-Werner Müller, A Dangerous Mind: Carl Schmitt in Post-War European Thought , Yale Университетское издательство, 2003). И, следуя Гизо, сувереном для них является не народ или избиратели, а разум, воплощенный в консенсусе ответственных национальных элит (см. Pierre Rosanvallon, Democracy Past and Future , Columbia University Press, 2006).

В созданной Кремлем смеси антинародничества Гизо и антилиберализма Шмитта выборы служат не инструментом выражения различных и противоречивых интересов, а демонстрацией тождества управляющих и управляемых; не механизм представления народа, а механизм представления власти перед народом.

Шмиттовское определение суверена как «того, кто принимает решение о чрезвычайном положении» как нельзя лучше соответствует почти метафизической роли фигуры президента в современной российской политической системе. Шмиттовское определение демократии с точки зрения идентичности, а не с точки зрения представительства, не позволяет провести значимое различие между демократией и диктатурой. И это тоже может считаться преимуществом в глазах кремлевских теоретиков демократии.

Россия Модель для Европы?

Критики Путина в России и за ее пределами склонны отвергать интеллектуальную сущность концепции «суверенной демократии». Их интересует природа режима, а не то, как режим пытается себя представить и узаконить. По их мнению, «суверенная демократия» имеет только пропагандистское значение. Его единственная функция — защищать режим от критики Запада. Другими словами, суверенная демократия — это оборонительное оружие.

Внимательное прочтение Sovereignity может коренным образом изменить это восприятие. Кремль не в оборонительном настроении. Концепция суверенной демократии воплощает путинскую российскую ностальгию по идеологической привлекательности Советского Союза.