Краткий анализ стихотворения «Элегия» («Безумных лет…») по плану
1. История создания
Стихотворение «Безумных лет угасшее веселье…» было написано в имении Болдино в 1830 году, куда Пушкин приехал для того, чтобы привести в порядок финансовые дела перед предстоящей женитьбой.
По воле судьбы поэту пришлось остаться в наследственном имении почти на три месяца из-за эпидемии холеры, свирепствующей в России. Это время стало самым плодотворным периодом творчества Пушкина и получило название «Болдинская осень».
Стихотворение с жанровым подзаголовком «Элегия» подводит итоги размышлениям поэта перед началом новой (семейной) жизни.
Пушкин добился согласия на брак у родителей Н. Н. Гончаровой не сразу, а лишь спустя 2 года после первой неудачной попытки. Можно назвать пророческим предощущение трагедии, различимое в строках «Элегии».
По русской традиции перед венчанием молодые должны были исповедаться, да и само событие предполагало переосмысление собственной жизни.
Первая часть стихотворения – это покаяние, вторая – предчувствие грядущих трудностей и робкая надежда на счастье в любви.
2. Литературное направление
Стихотворение «Безумных лет угасшее веселье…» написано в жанре элегии, который по преимуществу относят к сентиментальному или романтическому направлению в литературе.
Классические элегии («печальные песни») должны были заканчиваться на пессимистической ноте. Однако «Элегия» Пушкина имеет нетрадиционное завершение: её финальным аккордом становится надежда на счастье, приятие собственного заката, смирение перед волей судьбы.
Вот почему, несмотря на жанровую принадлежность произведения, его можно с полным правом признать реалистическим.
3. Род
Стихотворение представляет собой образец философской лирики и имеет все признаки лирического произведения.
4. Жанр
Автор уточняет жанр произведения в подзаголовке. Называя своё произведение элегией, Пушкин отдаёт дань сложившейся традиции и вместе с тем реформирует саму суть этого жанра, озаряя его классическую безотрадность нотами тихой радости.
Поэт преодолевает статику бездействия и верит, что судьба человека в его руках, а потому не теряет надежды на счастливый закат жизни.
5. Проблематика
Стихотворение посвящено проблеме переосмысления жизненных ценностей в процессе человеческого взросления.
Становясь зрелым человеком, Пушкин по-иному оценивает свои молодые годы. Он сожалеет о напрасно потраченном времени и острее чувствует мимолётность жизни.
Противопоставить смерти поэт намерен творчество. Именно оно подарит ему живые восторги, слёзы умиленья и радость любви. Только бытие в творчестве можно считать жизнью.
6. Тематика
Помимо заявленной проблемы, в стихотворении можно выделить следующие темы:
- прощание с молодостью;
- покаяние;
- вера в бессмертие творящей души;
- приятие дальнейшей судьбы;
- надежда на счастье.
7. Идея
Идея стихотворения состоит в том, что быстротечная человеческая жизнь, прожитая в бездумной лёгкости, оставляет в душе отпечаток горечи и печали, который всё сильнее проявляется с годами.
Однако нельзя поддаваться унынию. Пока мы живём, у нас есть время всё исправить и насладиться лучшим, что есть в мире: творчеством и любовью.
8. Пафос
Две строфы стихотворения на первый взгляд заряжены прямо противоположно. Первое шестистишие дышит горечью, второе – жизнеутверждением.
Две итоговые строки содержат вывод. Их связывает логика духовной работы, внутренней исповеди. Чем глубже и серьёзнее сожаление о прошлом, тем больше сил пережить настоящее и принять прошлое.
9. Система образов
В первой строфе стихотворения Пушкин использует анакреонтические образы (вино, тяжкое похмелье).
Начиная свой творческий путь, поэт отдал щедрую дань пиршественным мотивам. Но молодая пора веселья миновала – её осмысление тяготит героя.
При описании новых чувств и мыслей, посетивших его накануне серьёзных жизненных перемен, Пушкин использует масштабные стихийные образы: «грядущего волнуемое море», «закат печальный».
Так всё временное, человеческое уступает место вечному, космическому.
10. Центральные персонажи
Центральным персонажем стихотворения выступает сам автор или лирический герой.
11. Лирический герой
Лирический герой в стихотворении вполне сопоставим с образом автора. Можно с уверенностью сказать, что Пушкин пишет эти строки от первого лица.
Его признания глубоко личны, исповедальны. Гениальность поэта проявляется в том, что практически каждый читатель, перешагнувший за порог тридцатилетия, может прочесть «Элегию» как стихотворение о себе самом.
Таким образом, обнажая собственные сокровенные душевные переживания, Пушкин говорит об общечеловеческом и становится близким каждому, кто прикасается к его творчеству.
12. Сюжет
Сюжет стихотворения представляет собой обращение к самому себе или кому-то из самых близких друзей.
Поэт рассказывает о тяжести своих воспоминаний, подобно вину, с годами набирающих силу и крепость.
Он предчувствует впереди труд и горе, но всё же выражает надежду на то, что в оставшиеся ему сроки его не оставит муза – главная утешительница поэта.
Стихотворение «Безумных лет угасшее веселье…» можно назвать пророческим.
Пушкин спокойным и ясным взором смотрит в будущее, предчувствуя печали, нужду и возможную гибель. Но он не отрекается от выбранного пути и готов принять всё, что ему уготовано.
13. Композиция
Линейная композиция стихотворения упрощает понимание его смысла.
- Зачин произведения, развитие мысли и кульминация содержатся в первой его строфе.
- Вторая строфа отражает спад эмоционального напряжения.
- Итоговое двустишие завершает стихотворение светлым аккордом.
Композиционно поэт следует логике духовного роста, поэтапно описывая взросление и перерождение человеческой души.
14. Размер, рифма, строфика
Стихотворение «Безумных лет угасшее веселье» написано пятистопным ямбом с чередованием мужских и женских окончаний.
В каждом из шестистиший содержится по три пары параллельных рифм: ААББВВ ГГДДЕЕ.
В итоговом двустишии также имеется параллельная рифма (АА).
15. Художественное своеобразие произведения
Звукопись первой строфы настраивает на мрачный лад. Поэт использует ассонансы «у», «ы», «о», аллитерации с «л» и «р», создающие эффект раскачивания на волнах.
Кажется, будто поэт плывёт по крутым валам тёмного волнующегося моря и не видит на горизонте земли.
Но музыка второй строфы звучит как сопротивление:
Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
В этих строках чувствуется энергия и решимость, они произносятся звонко, уверенно и твёрдо. Так автор выражает уверенность в том, что человек – не безвольная игрушка в руках судьбы.
Синтаксически текст можно воспринимать как большой двухчастное предложение, в первой части которого перечислены житейские горести поэта, а во второй – мысли и действия, которые он готов им противопоставить.
Формально же стихотворение составлено из 5-ти предложений, осложнённых однородными членами и сравнительными оборотами.
Пушкин употребляет высокую книжную лексику («минувших», «грядущего», «о други»), отдавая долг старинному жанру элегии и подчёркивая важность затронутой в стихотворении проблемы.
16. Средства художественной выразительности
Язык стихотворения украшен:
- эпитетами («безумных лет угасшее веселье», «тяжкое похмелье»),
- метафорами («грядущего волнуемое море», старость и зрелось как «закат печальный»),
- сравнением
Кроме того, в тексте встречается овеществление «гармонией упьюсь», в котором абстрактное существительное «гармония» представляется в виде живительного напитка.
Яркости добавляет стихотворению итоговое олицетворение «блеснёт любовь улыбкою прощальной».
Кроткая улыбка любви озаряет элегию нежным солнечным отсветом.
17. Значение произведения
Данное произведение подводит итог печальным размышлениям Пушкина о завершении безмятежной молодости. Поэт на собственном примере показал нам переходное состояние человека, которого одолевают тревоги и сомнения.
В минуты горести, стыда и сожаления мы можем обратиться к стихотворению «Безумных лет угасшее веселье…» и поучиться у Пушкина мужеству в восприятии будущего.
Пока человек жив, он надеется на лучшее – эту ценную мысль доносит до нас поэт.
18. Актуальность
Стихотворения Пушкина посвящены вневременным ценностям. Люди всегда будут сожалеть о прошлом и опасаться туманного будущего – такова уж человеческая природа.
Состояние смятения и тревоги, которое чувствуется в первой строфе «Элегии», побеждается светоносной верой в возможность радости и гармонии.
Пушкин учит нас стойко преодолевать трудности, какими бы неминуемыми они ни казались.
Актуальность стихотворения заключена в его нестареющей живительной силе.
19. Моё отношение
Так как моя молодость ещё только впереди, мне трудно понять печаль, с которой Пушкин сожалеет о прошлом. Но я думаю, что каждому есть о чём печалиться и чего стыдиться.
Чтобы не горевать о напрасно прожитых годах, нужно быть внимательным к себе с детства. Не стоит тратить время на пустяки, обижать людей вокруг, обманывать, совершать другие глупые и злые поступки. Тогда на пороге зрелости душа не будет болеть так сильно.
Вторая часть стихотворения мне близка. Пушкин подтверждает мою любимую мысль о том, что в каждом возрасте есть свои радости. Для поэта — это, прежде всего, творчество и, конечно, любовь. Хотелось бы, чтобы все люди умели радоваться, несмотря на трудности, и сохраняли веру в хорошее.
20. Чему учит
Стихотворение «Безумных лет угасшее веселье…» учит нас ценить каждый миг жизни, наполняя мир вокруг творчеством, любовью, созиданием.
Чтобы не приходилось горько плакать над содеянным, лучше с самого начала быть добрым, честным и чутким человеком. Тогда свою молодость не придётся называть «безумной», а воспоминания о прошлом – «тяжким похмельем».
Трудно прожить и не наделать ошибок. Пушкин напоминает, как важно вовремя раскаяться и начать новую, полную высоких целей жизнь.
сочинение по литературе на Сочиняшка.Ру
1830 г. у почитателей лирики А.С. Пушкина ассоциируется с Болдинской осенью. Именно такое название получил продуктивный период творчества поэта, подаривший русской литературе множество прекрасных стихов. Можно сказать, что в Болдино Александр Сергеевич задержался волей случая. Кажется, его оставили здесь высшие силы, чтобы поэт предался важным для него мыслям.
Незадолго до поездки Пушкин сделал предложение Наталье Гончаровой, и женщина приняла его. Александр Сергеевич очень обрадовался, так как уже пытался свататься к Гончаровой, но первая попытка была тщетной.
Получив долгожданное согласие, мужчина решил уладить перед свадьбой некоторые дела связанные с наследством. Для этого он отправился в имение отца Болдино. Пребывание в Болдино растянулось на три месяца из-за вспышки холеры. Все это время поэт работал, вдохновленный прекрасной природой. Он не только разобрался с бумагами отца, но и переосмыслил свою жизнь.
8 сентября 1830 г. появилась рукопись стихотворения «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье») с ярко выраженными автобиографическими мотивами. Оно стало своеобразной чертой, которую поэт подвел под своими прожитыми днями. Стоит отметить, что в раннем периоде творчества Пушкина преобладает именно жанр элегии.
Лирический герой произведения предается воспоминаниям о юных днях, размышляет о своей жизни. Уже в первых строках он признается, что растратил прекрасные дни на «веселье». Действительно, в юности Пушкин любил бывать на балах, светских приемах. Вместе с друзьями он частенько посещал игорные дома.
В более зрелом возрасте он быстро уставал от светской суматохи и веселья и предпочитал уединенные вечера в имении Михайловском. Такие перемены, видимо, были связаны с пребыванием в ссылке и потерей друзей-декабристов, отправленных в Сибирь. Многое изменилось в жизни Александра Сергеевича с лицейских времен. Веселье сменилось печалью, прогнать которую он не мог. Об этом говорит и лирический герой «Элегии».
У читателей, знающих, что произведение Пушкин написал накануне собственной свадьбы, возникает закономерный вопрос, почему мужчина грустит перед одним из самых радостных событий в жизни. Все дело в том, что материальное положение Александра Сергеевича было на тот момент тяжелым. Он прекрасно понимал: для обеспечения семьи придется много работать, ограничивать свою свободу. Известно, что в это время Пушкин переписывался с будущей тещей, пытаясь уладить проблемы с приданым так, чтобы не лишиться свободы, которой он очень дорожил.
В последних строках появляются «мажорные нотки».
Автор надеется на то, что в будущем он еще будет счастлив, а любовь подарит ему улыбку. Эти строки – не просто полет фантазии, это мысли, которые действительно таились в сердце поэта. Несмотря на то, что на содержание «Элегии» повлияли обстоятельства жизни, намеков на конкретные ситуации в нем нет. Догадываться о них может только тот, кто знает биографию автора.
Спустя четыре года после написания «Элегия» была опубликована в журнале Смирдина «Библиотека для чтения».
Понравилось сочинение? А вот еще:
Изобретение благодарения | The New Yorker
Осень — сезон коренных американцев. Прохладные ночи и теплые дни бабьего лета и добродушный вопрос «Что индийского в этой погоде?» Еще более утомительной является ежегодная борьба за наследие Христофора Колумба — смелого исследователя, дорогого итало-американским общинам, но человека, который принес на этот континент формы рабства, которые будут опустошать коренное население на протяжении веков.
Футбольный сезон в самом разгаре, и команда в столице каждую неделю упивается расистским выступлением, выдаваемым за «просто хорошее развлечение». Поскольку бейсбольный сезон закрывается, можно молиться, чтобы Атланта (или даже полуразвитый Кливленд) не вышла в Мировую серию. Далее следует Хэллоуин, обычно с костюмами «Индеец храбрый» и «Сексуальная индийская принцесса». Ноябрь приносит Месяц наследия коренных американцев и отслеживает плавный обратный отсчет до Дня Благодарения. В программе начальной школы праздник традиционно означал театрализованное представление, когда ученики в головных уборах из картона и шляпах паломников воспроизводили первоначальный праздник. Если сегодняшние учителя стремятся к меньшему показуху и немного более сложной истории, многие студенты все еще заканчивают американское образование, не зная о месте коренных жителей в прошлом страны или в ее настоящем. Завершите сезон Днем Благодарения, ужином из индейки и рассказом о межрасовой гармонии. Стоит ли удивляться, что ко времени наступления праздника многие американские индейцы благодарны за то, что осень почти закончилась?
Американцы празднуют День благодарения уже почти четыре столетия, отмечая торжественный ужин в ноябре 1621 года.
Мы хорошо знаем эту историю или думаем, что знаем. Украшенные забавными шляпами, большими пряжками на ремнях и неуклюжими черными туфлями пилигримы из Плимута благодарили Бога за Его благословения, продемонстрированные выживанием их хрупкого поселения. Местные индейцы, второстепенные персонажи, щедро протащившие пилигримов в первую зиму и научившие их сажать кукурузу, присоединились к пиршеству с дарами оленины. Все хорошо провели время, прежде чем события потихоньку пошли своим чередом: американские колонии расширились, индейцы отказались от своих земель и исчезли из истории, а зародыш коллективного управления, заложенный в Мэйфлауэрском соглашении, расцвел в американскую демократию.
Почти все это неправда, как отмечает Дэвид Сильверман в книге «Эта земля — их земля: индейцы вампаноаги, колония Плимут и тревожная история Дня благодарения» (Bloomsbury). Первый День Благодарения был не «благодарением» в терминах пилигримов, а «радостью». Настоящее благодарение требовало поста и спокойного созерцания; ликование включало пиршество, выпивку, тренировки милиции, стрельбу по мишеням и состязания в силе и скорости.
Это была вечеринка, а не молитва, и люди стреляли по вещам. Индейцы были вампаноагами во главе с Усамекином (часто называемым Массасойтом, что было титулом лидера, а не именем). Опытный дипломат, он вел сложную игру региональной геополитики, лишь частью которой были Пилигримы. В то время как празднующие вполне могли полакомиться дикой индейкой, местная диета также включала рыбу, угрей, моллюсков и блюдо вампаноага под названием 9.0007 nasaump , который переняли Пилигримы: вареная кукурузная мука, смешанная с овощами и мясом. Не было ни картофеля (местный южноамериканский продукт питания, еще не введенный в глобальную продовольственную систему), ни пирогов (потому что не было масла, пшеничной муки или сахара).
Паломники также не тепло пригласили своих индийских соседей. Скорее, вампаноаги появились незваными. И их было не просто четверо или пятеро за столом, как мы часто представляем. Узамекен, массасуа, прибыл примерно с девяноста мужчинами — больше, чем все население Плимута.
Традиция вампаноагов предполагает, что группа на самом деле была армией, соблюдающей пакт о взаимной обороне, заключенный прошлой весной. Они пришли не для того, чтобы насладиться мультикультурным застольем, а чтобы помочь пилигримам: услышав неоднократные выстрелы, они предположили, что поселенцы подверглись нападению. После долгого подозрения (Пилигримы ошибочно восприняли почти все, что делали индейцы, как потенциальную агрессию), два народа каким-то непростым образом узнали друг друга и провели следующие три дня вместе.
Из той встречи 1621 года не вышло многовековой преемственности. Жители Новой Англии, конечно, праздновали День Благодарения — часто и осенью, и весной, — но они были разновидностью поста и молитвы. Известные примеры имели место в 1637 и 1676 годах после кровавых побед над коренными народами. Чтобы отметить второй случай, жители Плимута водрузили голову сына Усамекина Пуметакома над своим городом на пику, где она оставалась в течение двух десятилетий, пока его расчлененное и непогребенное тело разлагалось.
Менее жестокий праздник, который мы отмечаем сегодня, сформировался два века спустя как попытка укрепить воображаемое американское сообщество. В 1841 году преподобный Александр Янг прямо связал три вещи: «радость» 1621 года, традицию праздников осеннего урожая и название «День благодарения». Он сделал это жестом из четырех строк и сноской из одной строки. Из таких половинчатых мыслей делается история.
Пару десятков лет спустя Сара Джозефа Хейл, редактор «Женской книги Годи », предложила провести день единства и памяти, чтобы противостоять травме Гражданской войны, а в 1863 году Авраам Линкольн объявил последний четверг ноября этот национальный праздник, следуя примеру Янга, назвавшего его Днем Благодарения. После Гражданской войны в День Благодарения появились ритуалы, способы питания и темы семейного и национального воссоединения. Лишь позже он объединит свое повествование вокруг гармоничного праздника пилигримов-вампаноагов, как отмечают Лиза Бли и Джин О’Брайен в книге «Монументальная мобильность: работа памяти Массасойта» (Северная Каролина), в которой рассказывается о том, как праздничный миф распространять.
Беспокоясь об иммиграции в конце девятнадцатого и начале двадцатого века, американские мифотворцы обнаружили, что пилигримы и Новая Англия в целом идеально подходят в качестве основателей нации: белые, протестантские, демократические и благословленные американским характером, сосредоточенным на семье. , работа, индивидуализм, свобода и вера.
Новая история четко связана с поражением сопротивления американских индейцев на Западе и нарастающей волной праздничного сожаления, которое антрополог Ренато Росальдо однажды назвал «империалистической ностальгией». Прославление выносливости основателей White Pilgrim отвлекало внимание от жестокости Джима Кроу и расового насилия и преуменьшало основополагающую роль африканского рабства. Басня также позволила своей аудитории отвести взгляд от маргинализации азиатского и латиноамериканского рабочего населения, расизации иммигрантов из Южной и Восточной Европы и подъема евгеники. На День Благодарения белая Новая Англия весело отодвинула проблемные Юг и Запад в сторону и объявила Америку своей.
Перед учеными, пытающимися переписать День Благодарения, стоит задача противостоять идеологии, которая уже давно метастазировала в популярную историю. Сильверман начинает свою книгу призывом к возможности «критической истории». Он предупреждает, что это будет «тяжело для живых», потому что такой подход ставит под сомнение истории сотворения мира, поддерживающие традиционные социальные порядки, делая героев менее героическими и предлагая читателям рассматривать злодеев как полноценных и сложных человеческих существ. Тем не менее, говорит он, мы обязаны попытаться.
Так как же принять миф? Можно начать с деконструкции процесса, посредством которого он был создан. Сильверман делает набросок краткого описания Хейла, Линкольна и маркетинга вымышленной Новой Англии. Бли и О’Брайен раскрывают, как множащиеся копии статуи Массасойта, которые мы можем признать не столь отдаленными родственниками памятников Конфедерации, выполняют аналогичную культурную работу, связывая мифическую память о празднике 1621 года с расовой, этнической и национальной идентичностью.
политика 1921 года, когда была введена в эксплуатацию оригинальная статуя. Можно также использовать навыки историка, чтобы рассказать «более правдивую», лучшую историю, разоблачающую миф в корыстном мошенничестве, которым он является. Сильверман, поступая так, сопротивляется искушению предложить контрмиф, идеологическое повествование, более подходящее для современного момента, и изображает вампаноагов не просто как жертв, но как борцов, борющихся с этим, когда они противостоят несчастьям и агрессии, не соглашаясь друг с другом. , совершая ошибки, проявляя амбиции и глупость, не замечая опасности, пока не стало слишком поздно.
В истории, на слуху которой выросли многие поколения американцев, вампаноаги не существовали до тех пор, пока с ними не столкнулись пилигримы. Однако если День Благодарения не существовал непрерывно на протяжении веков, то у народа вампаноагов он есть. Сегодня они составляют два признанных на федеральном уровне племени: племя машпи-вампаноаг и племя вампаноаг-гей-хед, и они происходят от конфедерации групп, которая простиралась на обширных территориях Массачусетса, включая Кейп-Код, Мартас-Винъярд и Нантакет.
За годы до высадки пилигримов тропы и дороги соединяли десятки общин вампаноагов с местами сбора, охотничьими и рыболовными угодьями и сельскохозяйственными угодьями. Определяющее местное сельское хозяйство Северной Америки — симбиотические три сестры кукурузы, бобов и тыквы — пришло в этот регион поздно и было принято примерно за двести лет до появления европейцев. Именно тогда вампаноаги, которые сезонно перемещались между прибрежными летними резиденциями (в отличие от современного Кейп-Кода) и защищенными зимними домами внутри страны, занялись сельским хозяйством. Культивирование и возделывание сельскохозяйственных культур создали потребность в совместном управлении землей и укоренившемся представлении о собственности. Это, в свою очередь, привело к консолидации системы сахемов, лидеров, которые удовлетворяли внутренние потребности своих сообществ, устанавливали подчиненные и протекторатные отношения с соседними сообществами и вели переговоры о дипломатических отношениях с посторонними.
Когда пилигримы столкнулись с Усамекином, они встретились с верховным сахемом, массасойтом, который пользовался уважением, необходимым для разработки стратегии для других групп в регионе.
«Вы имеете в виду, что карта была перевернутой всю эту поездку?»
Карикатура Т. С. Маккоя
Паломники были не единственными европейцами, с которыми столкнулись вампаноаги. Первый задокументированный контакт произошел в 1524 году и ознаменовал начало века жестоких столкновений, плена и порабощения. К 1620 году вампаноагам надоело, и они были склонны преследовать любой корабль, пытавшийся приземлиться. Они упаковали французскую колониальную миссию и отогнали пилигримов от предыдущего места высадки на мысе. Люди Усамекина месяцами спорили о том, вступать ли в союз с пришельцами или уничтожать их. Когда они решили заняться дипломатией, ими руководили Тисквантум (вы можете помнить его как Скванто) и Эпенов, уроженцы Новой Англии, которые были схвачены, содержались в неволе в Британии и обучались англичанами в качестве переводчиков, прежде чем в конце концов нашли свой путь обратно.
через Атлантику.
Почему Усамекин решил приветствовать пришельцев и в 1621 году заключить с ними пакт о взаимной защите? В предыдущие годы индейцев Массачусетского залива поразила эпидемия, унесшая жизни от семидесяти пяти до девяноста процентов вампаноагов и жителей Массачусетта. Богатый ландшафт полей и садов, ухоженных охотничьих лесов и рыбацких плотин в значительной степени опустел от людей. Системы убеждений рухнули. Даже выживание не означало крепкого здоровья, и за незасеянными полями и неотловленными животными последовала голодная смерть. Поселение пилигримов происходило на кладбище.
Вампаноаги объединили своих выживших и свои земли и восстановили внутреннее самоуправление. Но на западе наррагансеты — традиционные соперники, которых эпидемия практически не коснулась, — теперь превосходили по численности вампаноагов, и это привело к укреплению союзов Усамекина с уцелевшим Массачусеттом и другой соседней группой, нипмаками. Как верховный сахем, ему также приходилось бороться с вызовами своему лидерству со стороны ряда других сахемов вампаноага.
И вот, после долгих дебатов, он решил терпеть довольно жалких Пилигримов, которые видели, как половина их числа умерла в первую же зиму, и заключить с ними союз. Эта история, понятая через персонажей и мотивы вампаноагов, объясняет «радость», которую американцы позже вспомнили как приправленную тыквой историю примирения на День Благодарения.
Это ликование приходит примерно на треть книги Сильвермана, состоящей из четырехсот с лишним страниц. Далее следует яркий рассказ о том, как англичане отплатили своим новым союзникам. Поселенцы изо всех сил стремились приобрести индейскую землю путем «продажи», вызванной долгами, угрозами, политикой альянса и насилием. Они отрицали равную гражданскую и уголовную юрисдикцию альянса, обвиняя индейцев в соответствии с английскими законами и приговаривая их к неоплачиваемым штрафам, тюремному заключению и даже казням. Они постоянно играли в игру «разделяй и властвуй» и неизменно считали индейцев нижестоящими. Сыновья Усамекина Пуметаком, которого англичане называли королем Филиппом, и Вамсутта начали формировать сопротивление, несмотря на плохие шансы.
К 1670 году иммигрантское население на юге Новой Англии увеличилось до шестидесяти или семидесяти тысяч человек, что вдвое превышает количество коренных жителей.
Мы ложно вспоминаем День Благодарения межкультурной гармонии. Возможно, вместо этого нам следует вспомнить, как английские поселенцы обманывали, оскорбляли, убивали и в конечном итоге вовлекли вампаноагов в конфликт, известный как Война короля Филиппа, который вспыхнул в регионе в 1675 и 1676 годах и стал одной из самых разрушительных войн в истории Англии. Североамериканское поселение. Местные солдаты напали на пятьдесят два города в Новой Англии, разрушили семнадцать из них и убили значительную часть поселенцев. Регион также потерял до сорока процентов своего коренного населения, которое сражалось с обеих сторон. Столкнувшись с могавками на западе, смешанной группой врагов из Индии и колоний на юге и англичанами на востоке, Пуметаком был окружен с трех сторон. На севере, утверждает ученый Лиза Брукс, Абенаки и другие союзники годами продолжали борьбу.
В книге «Наши любимые родственники: новая история войны короля Филиппа» (Йель) Брукс значительно углубляет историю, сосредотачиваясь на местных географических и лингвистических знаниях и прослеживая жизнь Витаму, вдовы Вамсутты и saunkskwa , или женщина-лидер своего племени Покассет. Витаму был союзником Пуметакома, его родственником и важной фигурой в битве. В конце концов, не только голова Пуметакома была воткнута в щуку; ее тоже выставляли для заключенных вампаноагов, которых, вероятно, вскоре продали на Карибы.
История Дня Благодарения хоронит основную причину войны короля Филиппа — безжалостный захват индейских земель. Это также скрывает последствия. Война расколола вампаноагов, как и любую другую группу коренных жителей, и закончилась сломом сопротивления коренных народов и благодарностью колонистов. Как и большинство колониальных войн, эта была гигантской экспедицией рабов, отмеченной захватом и продажей индейцев. Вампаноаги были признаны преступниками и — в предвосхищении положения о каторжных работах Тринадцатой поправки — проданы в рабство.
В течение следующих двух столетий индейцы Новой Англии также страдали от каторжных работ, каторжных работ и долгового рабства, что часто приводило к порабощению детей должников. Конкурс паломников в День Благодарения предполагает, что добросердечные поселенцы прибыли из благочестивой, цивилизованной Англии. Мы могли бы помнить это по-другому: что они пришли из страны, которая любила выставлять головы на шестах и позволять телам гнить в клетках, подвешенных над дорогами. Они были воинственным племенем.
Несмотря на продолжающийся демографический спад, потерю земель и серьезные проблемы с общей социальной идентичностью, вампаноаги держались. Когда так много мужчин умерло или попало в рабство, индейские женщины выходили замуж за мужчин, не принадлежащих к их группе, часто афроамериканцев, а затем переопределяли семьи смешанных браков как матрилинейные, чтобы сохранить коллективные права на землю. Они в какой-то степени приняли формы христианской церкви, чтобы получить передышку.
Они воспользовались удаленностью своих поселений для сохранения самоуправления. И к концу двадцатого века они начали возрождать то, что было «спящим» языком, и получили федеральное признание в качестве племенной нации. Сегодня жители вампаноага спорят о том, должен ли День Благодарения быть днем траура или возможностью подумать о примирении. Это очень великодушно с их стороны.
Дэвид Сильверман в своих личных размышлениях размышляет о том, как два светских патриотических гимна — «Эта земля — твоя земля» и «Моя страна — твоя земля» — повлияли на американское детство. Когда школьники поют «Земля, где погибли мои отцы! Земля гордости пилигримов», — предлагает он, они называют белых протестантских основателей Новой Англии. В наши дни нет смысла просить этнически разных студентов прославлять этих мифических парней с их странными шляпами и большими пряжками. По крайней мере, спрашивает Сильверман, можем ли мы включить индийцев в число «моих отцов» и уделить больше внимания способам они умерли? Можем ли мы признать, что индейцы — это не призраки в пейзаже или фольга в бредовой националистической мечте, а настоящие живые люди?
Это мнение несколько грубо натыкается на второй довод: признать ложно-включающую риторику во фразе «Эта земля — твоя земля, эта земля — моя земля».
Эти строки требуют стирания индийцев, которые не могут быть ни «ты», ни «я». Американские индейцы по крайней мере частично исключены из политической системы Соединенных Штатов, прописанной в Конституции (например, в статье о трех пятых и в Четырнадцатой поправке, где они фигурируют как «индейцы, не облагаемые налогом»), чтобы существовать снаружи ит. Племена коренных американцев — это отдельные политические образования, самостоятельные суверенные нации.
«Американский индеец» — это политическая идентичность, а не расовая, созданная формальными, все еще действующими договорами с правительством Соединенных Штатов и длинной серией юридических решений. Сегодня администрация Трампа хотела бы отрицать эту историю, ошибочно классифицировать индейцев как расовую группу и дезавуировать существующие договорные отношения. Племенные правительства коренных американцев активно сопротивляются этим последним попыткам расчленить прошлое, требуя лучших и более правдивых индейских историй и учета вытекающих из них обязательств.
В авангарде этих усилий вы найдете машпи вампаноагов, тех стойких людей, чьи предки пришли без приглашения на первый «День Благодарения» почти четыре столетия назад, чтобы выполнить обязательства, установленные в соглашении о взаимной защите — договоре — они сделали с Паломниками Колонии Плимута. ♦
ЗАБАВНЫЙ, БЛЕСКИЙ, ПРИЧАСТНЫЙ АРТ-ДЕКО МАЙАМИ-БИЧ – Chicago Tribune
МАЙАМИ-БИЧ — Я обожаю пальмы и фламинго. Не настоящие, а те, что украшают железную решетку на дверях или те, что выгравированы на оконных стеклах. Вот почему я без ума от ар-деко. В нем достаточно фламинго, чтобы заполнить вольер, и столько пальм, чтобы затенить тропический остров. И именно поэтому я люблю Майами-Бич.
Район Деко состоит из 650 зданий цвета мороженого с бровями, затеняющими окна, закругленными углами, иллюминаторами, зеркальными стенами, стеклянными кирпичами, зиккуратными линиями крыш, неоновыми огнями и сложными шпилями. Плюс штрихи тропического деко-фламинго и пальм.
Реклама
Это своего рода ощущение возвращения в будущее.
Как и Гленн Миллер, ар-деко был до меня, но это происходит сейчас. Дизайн, родившийся между мировыми войнами, ар-деко достиг своего пика в 1930-х годах. Это была передышка времен Великой депрессии. Однако он был отвергнут как безнадежно романтичный и наивный и умер в 1940-х годах.
Но только не в Майами-Бич. Причудливые цвета плещут поблекший, но возрождающийся курорт.
Реклама
Подрядчики построили сотни квартир и небольших отелей во времена расцвета ар-деко, когда Майами-Бич был гламурным местом на Восточном побережье. Многие постройки нуждались в ремонте и находились под угрозой сноса, когда в 1976, небольшая группа защитников природы обратила внимание на уникальный район.
С помощью гранта в размере 10 000 долларов группа каталогизировала архитектуру и обнаружила около 800 зданий (включая средиземноморское возрождение 1920-х годов), которые стоит сохранить на площади в одну квадратную милю в южной части Майами-Бич. Архитектурно-исторический район, обычно называемый районом Деко, был внесен в Национальный реестр исторических мест в 1979 году.
В районе Деко есть аромат. Он взывает к чувствам.
«Мы для специализированной группы туристов, которым нравится много уникальности», — говорит Нэнси Либман из Лиги сохранения дизайна Майами.
»Вы знаете, что вы здесь. Вы не где-нибудь еще в Соединенных Штатах. Здания не выдуманы. Это ар-деко, созданное в 1930-х годах. Это настоящая вещь.»
Район Деко предлагает пешеходные экскурсии по субботам и трамвайные экскурсии раз в месяц. Краеведы возглавляют 90-минутная пешеходная экскурсия, начало в 10:30 за дополнительную плату в размере 5 долларов США. Поездка на трамвае (10 долларов) проводится в 10:30 в четвертую субботу месяца.
Также легко прогуляться по району самостоятельно. Мало того, что в этом районе есть очаровательные здания, это одно из лучших мест для наблюдения за людьми.
Около пятой части 97-тысячного населения Майами-Бич проживает в районе Деко. По большей части они пожилые люди, средний возраст которых составляет 70 лет, живут на небольшой фиксированный доход и доживают свой золотой век в одиночестве в отреставрированных жилых отелях и квартирах.