История бытования повести временных лет: История создания Повести временных лет кратко

Содержание

История создания Повести временных лет кратко

Повесть временных лет – древнерусская летопись, созданная в начале 12 века. Повесть представляет собой сочинение, которое рассказывает о событиях, произошедших и происходящих на Руси в тот период.

Повесть временных лет была составлена в Киеве, позднее переписывалась несколько раз, однако была не сильно изменена. Летопись охватывает период с библейских времен вплоть до 1137 года, датированные статьи начинаются с 852 года.

Все датированные статьи представляют собой сочинения, начинающееся со слов «В лето такое-то…», что означает, что записи в летопись добавлялись каждый год и рассказывали о произошедших событиях. Одна статья на один год. Это отличает Повесть временных лет от всех хроник, которые велись до этого. Текст летописи также содержит сказания, фольклорные рассказы, копии документов (например, поучения Владимира Мономаха) и выписки из других летописей.

Свое название повесть получила благодаря своей первой фразе, открывающей повествование — «Повесть времянных лет…»

История создания Повести временных лет

Автором идеи Повести временных лет считается монах Нестор, живший и работавший на рубеже 11 и 12 веков в Киево-Печерском монастыре. Несмотря на то, что имя автора появляется только в более поздних копиях летописи, именно монах Нестор считается первым летописцем на Руси, а «Повесть временных лет» — первой русской летописью.

Самый древний вариант летописного свода, дошедший до современности, датирован 14 веком и является копией, сделанной монахом Лаврентием (Лаврентьевская летопись). Изначальная редакция создателя Повести временных лет — Нестора утрачена, сегодня существуют только доработанные версии от разных переписчиков и поздних составителей.

Сегодня существует несколько теорий относительно истории создания «Повести временных лет». Согласно одной из них, летопись была написала Нестором в Киеве в 1037 году. Основой для нее послужили древние предания, народные песни, документы, устные рассказы и документы, сохранившиеся в монастырях.

После написания эта первая редакция несколько раз переписывалась и перерабатывалась разными монахами, в том числе самим Нестором, который добавил в нее элементы христианской идеологии. Согласно другим сведениям, летопись была написана гораздо позже, в 1110 году.

Жанр и особенности Повести временных лет

Жанр Повести временных лет определяется специалистами как исторический, однако ученые утверждают, что летопись не является ни художественным произведением, ни историческим в полном смысле этого слова.

Отличительная особенность летописи в том, что она не истолковывает события, а лишь рассказывает о них. Отношение автора или переписчика ко всему, о чем рассказывается в летописи определялось лишь наличием Божьей Воли, которая и определяет все. Причинно-следственные связи и интерпретация с точки зрения других позиций была неинтересна и не включалась в летопись.

Повесть Временных лет имела открытый жанр, то есть могла состоять из совершенно разных частей – начиная от народных сказаний и заканчивая записками о погоде.

Летопись в древние времена имела также юридическое значение, как свод документов и законов.

Содержание Повести временных лет

Изначальная цель написания Повести временных лет – исследование и объяснение происхождения русского народа, происхождение княжеской власти и описание распространения христианства на Руси.

Начало повести временных лет – рассказ о появлении славян. Русские представляются летописцем, как потомки Иафета, одного из сыновей Ноя. В самом начале повествования приведены рассказы, повествующие о жизни восточнославянских племен: о князьях, о призвании Рюрика, Трувора и Синеуса для княженья и о становлении династии Рюриковичей на Руси.

Основную часть содержания летописи составляют описания войн, легенды о временах правления Ярослава Мудрого, подвигах Никиты Кожемяки и других героев.

Заключительная часть состоит из описаний сражений и княжеских некрологов.

Таким образом, основу Повести временных лет составляют:

Предания о расселении славян, призвании варяг и становлении Руси;
Описание крещения Руси;
Описание жизни великих князей: Олега, Владимира, Ольги и других;
Жития святых;
Описание войн и военных походов.

Значение Повести временных лет трудно переоценить – именно она стала первым документов, в котором была записана история Киевской Руси с самого ее становления. Летопись позднее послужила основным источником знаний для последующих исторических описаний и исследований. Кроме того, благодаря открытому жанру, Повесть временных лет имеет высокое значение, как культурный и литературный памятник.

“ЭТНОГРАФИЧЕСКОЕ” ОПИСАНИЕ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН В КОСМОГРАФИЧЕСКОМ ВВЕДЕНИИ ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТEthnographical description of the Eastern Slavs in cosmographical introduction of the Primary Chronicle

Андрейчева М. Ю. “Этнографическое” описание восточных славян в космографическом введении Повести временных лет // Диалог со временем. 2017. Вып. 58. С. 155-180.

Ключевые слова: Повесть временных лет, Хроника Георгия Амартола, “Диалоги” Псевдо-Кесария, “Палладиева статья”, восточные славяне, поляне, древляне, радимичи, кривичи, северяне, вятичи, половцы, язычество

В статье рассматриваются описания нравов и обычаев восточных славян и половцев, представленные в недатированной части Повести временных лет. Анализируя источники летописного фрагмента, автор выявляет признаки прямого и косвенного влияния на него Хроники Георгия Амартола, «Диалогов Псевдо-Кесария» и «Палладиевой статьи». Показано, каким образом тексты указанных византийских источников воздействовали на принципы отбора “этнографического” материала, которыми руководствовался летописец. Отдельное внимание автор уделяет вопросу о влиянии контекста этих источников на текст летописи и приходит к выводу, что основными прообразами положительных героев летописи – полян – были благочестивые «брахманы» и фисониты, а негативные описания прочих восточнославянских племен были сконструированы по аналогии с изображениями диких племен индийцев и склавинов.

По мнению автора, выявленная семантика летописных образов указывает на то, что летописец стремился обозначить полян как богоизбранное племя, которое, будучи языческим, обладало чертами, позволившими ему в конечном итоге воспринять и усвоить христианскую веру и стать проводником христианизации прочих восточнославянских племен.

Keywords: Primary Chronicle, Chronicle of George Amartol, “Dialogues” Pseudo-Cesarius, Palladius “Life of the Brahmans”, Eastern Slavs

, Polans, Drevlyans, Radimichs, Krivichs, Severians, Vyatichs, Cumans, paganism

The article considers descriptions of the habits and customs of eastern Slavic people and Cumans in the Tale of Bygone Years, represented in the undated part of it. Having analyzed the sources of this fragment, author defines the signs of direct and indirect influence of George Amartol’s Chronicles on it, as well as Dialogues of Pseudo-Caesarius and Palladic Statement. The article shows how the texts from the Byzantine sources contributed to the approach of “ethnographical” material selection, used by the chronicler. Author pays special attention to the influence of these sources context on to The Tale’s text and makes conclusion that major prototypes for the positive characters of The Tale Polyans were righteous “brahmans” and fisonits, while negative characters were established as an analogy to wild Indian tribes and Sklavins. The author considers that the chronicler uses this defined semantics of the characters to declare Polyans as the chosen tribe that being pagan had traits that allowed it in the end to take and understand Christianity.

Сюжет, который мы рассмотрим, касается образов славянских и тюркских язычников, представленных в недатированной части Повести временных лет – в так называемом космографическом введении¹. Начиная с рассказа о расселении сыновей Ноя во введении прослеживались древнейшие судьбы славянства (преимущественно – восточного) до основания Киева тремя братьями-полянами и истории о хазарской дани. В нем содержалось описание нравов и обычаев, бытовавших в старину у восточнославянских племен² (полян, древлян, радимичей, кривичей, северян, вятичей), а также упоминались традиции половцев – современных летописцу соседей Древней Руси:

«Имяху бо обычаи свои и законъ отець своих и преданья кождо свои нравъ. Поляне бо своих отець обычаи имуть кротокъ и тихъ и стыдѣние къ снохамъ своимъ и къ сестрамъ, къ матерямъ и к родителемъ своимъ, къ свекровемъ и къ деверемъ велико стыдѣние имѣху. Брачныи обычаи имяху: не хожеше зять по невѣсту, но приводяху вечеръ, а завътра приношаху по неи что вдадуче.
А древляне живяху звѣриньскимъ образомъ, живоуще скотьски. Оубиваху друг друга, ядяху вся нечисто и брака оу нихъ не бываше, но оумыкиваху оу воды девица. И Радимичи, и Вятичи, и Сѣверъ одинъ обычаи имяху. Живяху в лѣсѣ, якоже всякии звѣрь ядуще все нечисто. Срамословье в них предъ отьци и предъ снохами. Браци не бываху в них и игрища межю селы схожахуся на игрища на плясанье и на вся бѣсовьская игрища и ту оумыкаху жены собѣ, с нею же кто съвѣщашеся. Имяху же по двѣ и по три жены. Аще кто уомряше творяху к[р]аду³ велику и възложахуть на к[р]аду мертвеца, сожьжаху и посемь, собравше кости, вложаху в судину малу и поставяху на столпѣ на путех, еже творять Вятичи и нынѣ. Си же творяху обычаи Кривичи [и] прочии погании, не вѣдуще закона Божия, но творяще сами собѣ законъ». [далее следует цитата из Хроники Георгия Амартола о нравах разных народов]: «Якоже се и при нас нынѣ Половци законъ держать отець своих: кровь проливати, а хваляще о сих, ядуще мерьтвечину и всю нечистоту: хомѣки и сусолы. Поимають мачехи своя, ятрови и ины обычаи отец своих.

Мы же христеяне елико земль, иже вѣрують в Святую Троицю, въ едино крещенье, в едину вѣру, закон имамъ единъ: елико во Христа крестихомся и во Христа облекохомся»⁴.

Большинство историков полагало, что приведенный летописный фрагмент вставил в летопись составитель ПВЛ 1110-х. гг.⁵ Основным датирующим признаком считалось наличие в тексте цитаты из Хроники Георгия Амартола (далее – ХГА), которая, по мнению текстологов, могла быть включена в ПВЛ только на последнем этапе ее создания. Признавалось, что в обозначенных границах летописный отрывок не содержал идейных противоречий и разновременных текстовых вкраплений, а, следовательно, мог принадлежать одному автору

К летописным сведениям о нравах и обычаях восточнославянских племен исследователи, как правило, подходили избирательно: благочестие полян считали плодом патриотических чувств летописца-киевлянина⁷ и воспринимали со скепсисом, а к неприглядным языческим порядкам других племен, напротив, относились с доверием⁸. Исходя из буквального понимания текста, историки полагали, что летописец в “этнографическом обозрении” преследовал две задачи: выделить полян, как будущих проводников христианизации восточнославянских племен, и противопоставить языческий закон, как человеческое изобретение – христианскому закону, как порядку, ниспосланному свыше⁹.

Некоторые стороны содержания летописного фрагмента (его композиционные особенности, семантика, достоверность “этнографических” сведений) уже рассматривались в трудах историков¹⁰. Однако в них не был предпринят комплексный анализ текста. В данной статье мы попытаемся его осуществить. Вначале будут изучены принципы, по которым был выстроен аутентичный текст летописи, затем определена его зависимость от композиции и содержания вставки из ХГА. Поскольку “этнографическое” описание в ХГА также являлось компиляцией, мы попытаемся установить ее источник и выяснить, присутствуют ли в летописи признаки, говорящие о том, что летописец был с ним знаком. После этого рассмотрим “этнографические” сведения Амартола в общем контексте ХГА и оценим его влияние на летописные характеристики восточных славян. Комплексное исследование летописного фрагмента поможет определить методику работы автора с “этнографическим” материалом, выявить смыслы, заложенные летописцем в описание языческих нравов восточных славян и половцев, а также оценить степень реалистичности, представленных в нем данных.

Композиция летописного фрагмента и влияние на него вставки из Хроники Георгия Амартола

Вначале выделим в аутентичном летописном тексте ключевые признаки, легшие в основу образов восточнославянских племен и половцев: нрав, пищевые предпочтения, отношение к родственникам, брачный обычай и способ погребения. Представим летописные характеристики племен в виде таблицы, распределив “этнографические” данные в согласии с выделенными признаками (см. таблицу на с. 180).

По таблице видно, что не все описания племен имели одинаковую структуру. В соответствии с выделенными критериями в летописи наиболее полно были представлены радимичи, вятичи, северяне и кривичи, тогда как в описаниях полян, древлян и половцев те или иные характеристики отсутствовали. Такую особенность структуры летописных образов поможет раскрыть анализ их содержания. В первую очередь обратим внимание на изображение полян. В их описании летописец обращает внимание на кроткое и тихое поведение, почтительное отношение к близким родственникам и упорядоченный брачный обычай. Автор описывает их нравы с явной симпатией, выделяя полян среди прочих восточнославянских племен.

Характеристики древлян лишь немногим отличаются от «законов» радимичей, вятичей, северян и кривичей. Древляне живут «зверинским образом» и указанные племена «живяху в лѣсѣ, якоже всякии звѣрь», что может свидетельствовать не только о лесной локализации радимичей и их соседей, но и об их диких нравах, подобных древлянским. Сразу за этими описаниями, как их своеобразное подтверждение, следует сообщение, что древляне, радимичи и прочие племена «ядуще все нечисто». Все перечисленные племена вместо брачного обычая практиковали умыкание женщин: древляне «у воды», радимичи и другие «погании» – на «бесовских игрищах». Деталь, отличавшая древлян от прочих язычников, – кровожадность («убиваху друг друга»), тогда как к характеристикам радимичей, вятичей, северян и кривичей летописец добавляет непочтительность к родственникам, многоженство и отдельно упоминает особенности погребения.

Сходство обычаев древлян с обычаями прочих восточнославянских племен позволяет нам объединить их описания в один блок негативных языческих характеристик, которые предстают в летописи своеобразной антитезой положительным свойствам полян: «кротости и тихости» противопоставлены «зверинская» жизнь и кровожадность, почтению к родственникам – сквернословие перед ними, брачному договору – беспорядочные половые связи и полигамия.

Описания древлян, радимичей, северян, вятичей и кривичей близки сведениям о половцах. Как и древляне, тюркские язычники были привержены к кровопролитию. Развернутый рассказ о том, что половцы употребляли в пищу «мерьтвечину и всю нечистоту: хомѣки и сусолы», похоже, пояснял аналогичное, но более краткое сообщение о «нечистом ядении» восточнославянских племен¹¹. Несмотря на то, что летописец все же признавал супружество у половцев, чем отличал их от “безбрачных” восточных славян, матримониальные обычаи и тех, и других оценивались им негативно. Если древляне, радимичи, вятичи и прочие племена представали своеобразными антиподами полян, то половцы, как следует из концовки исследуемого отрывка, противопоставлялись христианам «елико земль, иже вѣрують в Святую Троицю».

Обратим теперь внимание на общую композицию фрагмента. В ПВЛ “этнографическое обозрение” было разбито вставкой из ХГА на две части. В первой говорилось о полянах и их соседях, т.е. отображались древнерусские архаичные времена, тогда как во второй автор ПВЛ повествовал уже о современной ему христианской Руси и живущих вблизи нее половцах. Таким образом, летописное описание обрисовывало своего рода ретроспективную картину древнерусского прошлого и настоящего, которая в контексте сведений ПВЛ о полянах и их ключевой роли в христианизации восточнославянских племен могла быть расшифрована следующим образом: в старину в суровом и диком окружении жили благочестивые поляне, которые благодаря “кроткому и тихому” нраву смогли воспринять христианство; через них христианство распространилось на древлян, радимичей, северян, вятичей и кривичей; все эти племена, будучи ранее языческой периферией, теперь вошли в число христианских земель. Соответственно, в современном летописцу мире роль языческой окраины перешла к половцам.

В.М. Живов и А.М. Ранчин обратили внимание на семантические и композиционные связи между летописным “этнографическим обзором” и вставкой из Хроники Амартола, но, к сожалению, эта тема в их трудах была рассмотрена частично¹². Детальное сравнение двух фрагментов позволяет оценить степень влияния хроники на ПВЛ.

“Имяху бо обычаи свои и законъ отець своих и преданья кождо свои нравъ. Поляне бо своих отець обычаи имуть кротокъ и тихъ и стыдѣние къ снохамъ своимъ и къ сестрамъ, къ матерямъ и к родителемъ своимъ, къ свекровемъ и къ деверемъ велико стыдѣние имѣху. Брачныи обычаи имяху: не хожеше зять по невѣсту, но приводяху вечеръ, а завътра приношаху по неи что вдадуче. А древляне живяху звѣриньскимъ образомъ, живоуще скотьски. Оубиваху друг друга, ядяху вся нечисто и брака оу нихъ не бываше, но оумыкиваху оу воды девица. И Радимичи, и Вятичи, и Сѣверъ одинъ обычаи имяху. Живяху в лѣсѣ, якоже всякии звѣрь ядуще все нечисто. Срамословье в них предъ отьци и предъ снохами. Браци не бываху в них и игрища межю селы схожахуся на игрища на плясанье и на вся бѣсовьская игрища и ту оумыкаху жены собѣ, с нею же кто съвѣщашеся. Имяху же по двѣ и по три жены. Аще кто уомряше творяху к[р]аду велику и възложахуть на к[р]аду мертвеца, сожьжаху и посемь, собравше кости, вложаху в судину малу и поставяху на столпѣ на путех, еже творять Вятичи и нынѣ. Си же творяху обычаи Кривичи [и] прочии погании, не вѣдуще закона Божия, но творяще сами собѣ законъ… Якоже се и при нас нынѣ Половци законъ держать отець своих: кровь проливати, а хваляще о сих, ядуще мерьтвечину и всю нечистоту: хомѣки и сусолы. Поимають мачехи своя, ятрови и ины обычаи отец своих”.	“Глаголет Георгий в лѣтописаньи: “Ибо комуждо языку овѣмъ исписанъ законъ есть, другимъ же обычаи, зане [законъ] безаконьникомъ отечьствие мнится. От нихже первие Сирии, жиоуще на конець земля, законъ имуть от своих обычаи: не любодѣяти и прелюбодѣяти, ни красти, ни оклеветати ли оубити, ли злодѣяти весьма. Законъ же и у Ктирианъ, глаголеми Врахманеи островници, еже от прадѣдъ показанньемь и благочестьем мяс не ядуще, ни вина пьюще, ни блуда творяще, никакоя же злобы творяще страха ради многа [и Божия вѣры], ибо явѣ таче прилежащим к ним [Индиом] оубиистводѣиици, сквернотворяще, гнѣвливи и паче естьства ли нутрьнѣишимъ странѣ ихъ человекъ ядуще и страньствующихъ оубиваху, паче же ядять яко пси. Етеръ же законъ Халдѣемъ [и] Вавилонямъ: матери поимати, съ братними чады блудъ дѣяти и оубивати. Всякое бо студеное дѣянье яко дѣтелье мняста дѣюще любо далече страны своея будуть. Инъ же законъ Гилиомь: жены в них орют, зижють храми, мужьская дѣла творять, но любы творять елико хощеть, не въздержаеми от мужии своихъ весьма ли зрят [ни зазрят]. В нихъ же суть храбрыя жены ловити звѣрь крѣпко. Владѣють же жены мужи своими, ни добляють ими. Во Врѣтаньи же мнози мужи съ едино женою спять и [многы] жены съ единымъ мужемъ похотьствуют, безаконьная [яко] законъ отець творять независтьно ни въздержаньно. Амазоне же мужа не имуть, но и аки скотъ бесловесныи, но единою лѣтомъ къ вечнымъ [вешнимъ] днемъ оземьствени будуть и сочтаются съ окрестных и въ мужи яко [нѣкоторое] имъ торжьство и велико празденьство время тѣ мьнять. От них заченшимъ въ чревѣ паки разбѣгнутся отсюду вси во время же хотящихъ родити, аще родится отроча – погубят, аще дѣвоческъ полъ, то въздоять прилѣжне, въспитають”.

“Имяху бо обычаи свои и законъ отець своих и преданья кождо свои нравъ. Поляне бо своих отець обычаи имуть кротокъ и тихъ и стыдѣние къ снохамъ своимъ и къ сестрамъ, къ матерямъ и к родителемъ своимъ, къ свекровемъ и къ деверемъ велико стыдѣние имѣху. Брачныи обычаи имяху: не хожеше зять по невѣсту, но приводяху вечеръ, а завътра приношаху по неи что вдадуче.

А древляне живяху звѣриньскимъ образомъ, живоуще скотьски. Оубиваху друг друга, ядяху вся нечисто и брака оу нихъ не бываше, но оумыкиваху оу воды девица.

И Радимичи, и Вятичи, и Сѣверъ одинъ обычаи имяху. Живяху в лѣсѣ, якоже всякии звѣрь ядуще все нечисто. Срамословье в них предъ отьци и предъ снохами. Браци не бываху в них и игрища межю селы схожахуся на игрища на плясанье и на вся бѣсовьская игрища и ту оумыкаху жены собѣ, с нею же кто съвѣщашеся. Имяху же по двѣ и по три жены. Аще кто уомряше творяху к[р]аду велику и възложахуть на к[р]аду мертвеца, сожьжаху и посемь, собравше кости, вложаху в судину малу и поставяху на столпѣ на путех, еже творять Вятичи и нынѣ. Си же творяху обычаи Кривичи [и] прочии погании, не вѣдуще закона Божия, но творяще сами собѣ законъ…

Якоже се и при нас нынѣ Половци законъ держать отець своих: кровь проливати, а хваляще о сих, ядуще мерьтвечину и всю нечистоту: хомѣки и сусолы. Поимають мачехи своя, ятрови и ины обычаи отец своих”.

“Глаголет Георгий в лѣтописаньи: “Ибо комуждо языку овѣмъ исписанъ законъ есть, другимъ же обычаи, зане [законъ] безаконьникомъ отечьствие мнится. От нихже первие Сирии, жиоуще на конець земля, законъ имуть от своих обычаи: не любодѣяти и прелюбодѣяти, ни красти, ни оклеветати ли оубити, ли злодѣяти весьма. Законъ же и у Ктирианъ, глаголеми Врахманеи островници, еже от прадѣдъ показанньемь и благочестьем мяс не ядуще, ни вина пьюще, ни блуда творяще, никакоя же злобы творяще страха ради многа [и Божия вѣры],

ибо явѣ таче прилежащим к ним [Индиом] оубиистводѣиици, сквернотворяще, гнѣвливи и паче естьства ли нутрьнѣишимъ странѣ ихъ человекъ ядуще и страньствующихъ оубиваху, паче же ядять яко пси.

Етеръ же законъ Халдѣемъ [и] Вавилонямъ: матери поимати, съ братними чады блудъ дѣяти и оубивати. Всякое бо студеное дѣянье яко дѣтелье мняста дѣюще любо далече страны своея будуть.

Инъ же законъ Гилиомь: жены в них орют, зижють храми, мужьская дѣла творять, но любы творять елико хощеть, не въздержаеми от мужии своихъ весьма ли зрят [ни зазрят]. В нихъ же суть храбрыя жены ловити звѣрь крѣпко. Владѣють же жены мужи своими, ни добляють ими.

Во Врѣтаньи же мнози мужи съ едино женою спять и [многы] жены съ единымъ мужемъ похотьствуют, безаконьная [яко] законъ отець творять независтьно ни въздержаньно.

Амазоне же мужа не имуть, но и аки скотъ бесловесныи, но единою лѣтомъ къ вечнымъ [вешнимъ] днемъ оземьствени будуть и сочтаются съ окрестных и въ мужи яко [нѣкоторое] имъ торжьство и велико празденьство время тѣ мьнять. От них заченшимъ въ чревѣ паки разбѣгнутся отсюду вси во время же хотящихъ родити, аще родится отроча – погубят, аще дѣвоческъ полъ, то въздоять прилѣжне, въспитають”.

Жирным шрифтом, курсивом, подчеркиванием и разрядкой выделены семантически близкие фрагменты.
Дополнено по ХГА. Матвеенко 2006. С. 143.
Дополнено по ХГА. Там же.
Восстановлено по РА. См.: ПСРЛ. Т.1. Стб.15.
РА. Там же.
РА. Там же.
Добавлено по ХГА. Матвеенко 2006. С. 143.
Добавлено по ХГА. Там же.
РА. См.: ПСРЛ. Т.1. Стб. 16.
Исправлено по РА. Там же.
Там же. Стб. 14-16.

В Хронике, как и в летописи, текст выстроен по единому принципу: вначале упоминаются народы с положительными характеристиками – “сирии” (они же китайцы)¹³ и “брахманы”¹⁴, затем следует описание неприглядных или причудливых обычаев их соседей – индийцев, халдеев и вавилонян и прочих народов – “гилиов”, жителей “Врѣтаньи” и амазонок. Это говорит о том, что летописец заимствовал композицию изложения своего материала у Амартола.

В характеристиках некоторых народностей обнаруживается ряд семантических пересечений ХГА и ПВЛ. Жители Индии у Амартола, так же, как летописные древляне, были склонны к убийствам. Только индийцам в ХГА приписывалась пищевая девиантность, выражавшаяся в том, что они могли отведать человечину и, вообще, ели “яко пси”. Такого рода отклонения сближали их с “нечисто ядущими” древлянами и прочими восточнославянскими племенами. Рассказ о “блудных вылазках” амазонок имел схожие черты с описанием “бесовских игрищ” радимичей, вятичей, северян и кривичей. И в том и другом случае указанное действо имело вид празднества, на котором по обоюдному уговору мужчины и женщины вступали в интимные связи. Соответственно, сообщение о полигамии, распространенной среди жителей “Врѣтаньи”, перекликалось с данными о многоженстве радимичей, вятичей, северян и кривичей.

Описание халдеев и вавилонян типологически было близким к описанию половцев. И тем, и другим приписывались блудные связи с близкими родственниками (у халдеев и вавилонян – с матерью и с детьми брата, у половцев – с женою отца и с женою брата) и склонность к убийствам. Перекликались также сообщение Хроники о том, что халдеи и вавилоняне почитают добродетелью свои богопротивные деяния, совершая их даже за пределами своей страны, и наблюдение летописца об обычае половцев хвалиться своими скверными делами. Половцы имели общие черты и с индийцами, поскольку были также кровожадны и питались “нечистой” пищей, с той лишь разницей, что, в отличие от жителей “внутренней Индии”, ели трупы животных (“мертвечину”), а не людей.

Указанные пересечения свидетельствуют о том, что летописец опирался на текст ХГА как на типологический образец, откуда черпал композиционные идеи и прообразы. Было бы неверным думать, что создатель ПВЛ прямо копировал “этнографические” характеристики из ХГА. Он, скорее, находил и проводил аналогии между обычаями восточнославянских племен и половцев и диковинными порядками народов Хроники. Отсюда в сознании читателя летописи могли возникнуть своеобразные ассоциативные ряды: древляне – индийцы; радимичи и их соседи – индийцы, амазонки и отчасти жители “Врѣтаньи”; половцы – халдеи, вавилоняне и индийцы. Эти ассоциации вряд ли были созданы исключительно с литературно-художественной целью показать сходство грубых языческих нравов летописных племен с теми или иными чертами этносов их ХГА. По-видимому, мы сможем приблизиться к пониманию смысла указанных сопоставлений, подробно рассмотрев ассоциативные связи, проводимые летописцем между положительными персонажами своего рассказа.

Поляне и их соседи в контексте идей и образов Хроники Георгия Амартола и ее источников

На первый взгляд, уподобление между полянами и “сириями” и “брахманами” возможно лишь через известное обобщение: “кротость и тихость” первых схожа с незлобивостью последних. Вместе с тем, амартоловское описание указанных племен насыщено иными качественными характеристиками, чем летописный образ полян: перечень “законов” “сириев” едва ли не дословно следовал перечню Десяти заповедей («не любодѣяти и прелюбодѣяти, ни красти, ни оклеветати ли оубити»), а про “брахманов” говорилось, что они придерживаются аскетического правила не вкушать мясо и вино и соблюдают целомудрие.

Для понимания того, в чем заключался смысл сопоставления полян с “брахманами” и “сириями”, целесообразно обратиться к сочинению, из которого Георгий Амартол почерпнул данные для своего “этнографического обзора”. В ХГА указывалась прямая ссылка на этот источник: «Кесарии, брат великого Григория… вѣщаваеть»¹⁵. Речь шла о приписываемых Кесарию (жил в IV в.), брату свят. Григория Богослова, «Диалогах», памятнике середины VI в., содержавшем 220 вопросов и ответов на богословские и естественнонаучные темы¹⁶.

Георгий Амартол скомпилировал “этнографические” сведения из 109¹⁷ вопроса “Диалогов”. Этот вопрос и следующий за ним 110-й содержали антиастрологическую полемику¹⁸. 109 диалог представлял “этнографическое обозрение” с доводами против того, что характер народов зависит от звезд, под которыми они обитают. В 110 диалоге опровергалось мнение о том, что звезды предопределяют нравы этносов согласно их проживанию в семи климатических зонах.

Амартол подошел к тексту Псевдо-Кесария избирательно. Он опустил антиастрологические выпады и подверг частичной редакции “этнографические” описания. Для начала обратим внимание на содержащиеся в «Диалогах» сведения о соседях “брахманов” – индийцах: “индийцы совершают убийства¹⁹, возбуждаются вином и как дикие вепри или свиньи блудят с женщинами и предаются грехам. В западных же пределах, во внутренней Индии некоторые странников едят и пришельца, убив, съедают”…. “индийцы же умерших своих сжигают огнем, а с ними и их сожительниц”²⁰.

Как уже отмечалось выше, рассказ о нравах индийцев послужил основным типологическим образцом при создании летописного описания древлян, радимичей, вятичей, северян и кривичей. У Псевдо-Кесария мы встречаем упоминание о сожжении покойников у индийцев, которое не вошло в ХГА, но имело очевидную перекличку со сведениями ПВЛ об обычае восточнославянских племен кремировать умерших²¹. Обращает на себя внимание и семантическая близость речевого оборота, примененного в “Диалогах” по отношению к индийцам (“яко вепрем дивиим или свиньамъ”), в котором упоминались близкородственные зверь и скот, и летописной оценки древлян: “живяху звѣриньскимъ образомъ, живоуще скотьски”.

Важную для понимания текста летописи характеристику содержал и фрагмент из 110 раздела “Диалогов”, который неоднократно привлекал внимание исследователей-славистов²², поскольку в нем описывались древнейшие обычаи славян:

«…А как же [могло бы случиться, что] находящиеся в другом поясе²³ склавины и фисониты, называемые также данувиями, – первые с удовольствием поедают женские груди, когда [они] наполнены молоком, а грудные младенцы [при этом] разбиваются о камни, подобно мышам, в то время как вторые воздерживаются даже от общепринятого и безупречного мясоедения? Первые живут в строптивости, своенравии, безначалии, сплошь и рядом убивая, [будь то] за совместной трапезой или в совместном путешествии, своего предводителя и начальника, питаясь лисами, и лесными кошками, и кабанами, перекликаясь же волчьим воем. Вторые же воздерживаются от обжорства, а подчиняются и повинуются всякому»²⁴.

Как отмечал С.А. Иванов, образ благочестивых фисонитов в отрывке «лишен конкретности и весь обрисован “от противного” (в противовес образу славян). Знаменательно, что оба раза, когда Псевдо-Кесарий говорит о них, он упоминает о пищевых пристрастиях: этот мотив неизменно входил в ту схему, по которой “астрологическая этнография” характеризовала народы. Вегетарианство считалось в античности признаком особого статуса человека. Псевдо-Кесарий наделил им фисонитов, видимо, по аналогии с упомянутыми им… брахманами, о вегетарианстве которых было в античности широко известно»²⁵. Верно подмеченная исследователем аналогия между “фисонитами” и “брахманами”, дополняется тем, что и образ “склавинов” автор трактата выстроил по аналогии с индийцами: в основные характеристики и тех, и других входили поедание человечины и склонность к убийствам.

В довольно скупом описании “фисонитов” упоминалась важная черта: жители Подунавья имеют столь кроткий характер, что «подчиняются и повинуются всякому»²⁶ (слав. пер. – «и меншинѣ повиноують ся и покаряються»²⁷). Это свойство прямо роднило их с полянами из летописи, которые имели “кроткий и тихий” нрав, выражавшийся в почтении («стыдѣнии»)²⁸, оказываемом близким родственникам.

Указанные пересечения ПВЛ и «Диалогов» Псевдо-Кесария неслучайны. У нас есть основания предположить, что помимо текста Амартола летописец привлекал и его источник, обращаясь непосредственно к сведениям Псевдо-Кесария при выстраивании образа восточнославянских племен. Как заметил А.Г. Кузьмин, фрагмент ХГА, использованный в летописи, “имеет характер не осуждения чужих нравов, а скорее любопытства”²⁹. Действительно, в подаче “этнографического” материала Хроника отличалась от ПВЛ тем, что в тексте Амартола отсутствовала острота противопоставления, присущая летописи. Однако той же оппозиционной особенностью обладало “этнографическое обозрение” «Диалогов» Псевдо-Кесария, в котором автор в ходе антиастрологической полемики неоднократно прибегал к антитезе³⁰. Такая черта трактата может служить дополнительным аргументом в пользу гипотезы об его прямом влиянии на ПВЛ.

Теперь, когда мы выявили следы связи «Диалогов» с ПВЛ, можно говорить о том, что при создании образа полян летописец выстраивал следующую ассоциативную цепочку: поляне – “сирии” и “брахманы” – “фисониты”. Поскольку ее центральное звено, по всей видимости, имело смыслообразующее значение, обратим внимание на то, как описывались в «Диалогах» Псевдо-Кесария китайцы-“сирии”: «…сирии, живущие на краю земли и имеющие законом отеческие обычаи: не восставать друг на друга, не красть, не гневаться и кумирам не кланяться и не молиться бесам. И нет у них ни кумиров, ни блудниц, ни прелюбодеев, ни воров, ни убийц, ни обкрадывающих могилы…»³¹

Как было показано С.П. Шестаковым и С.А. Ивановым³², в указанном фрагменте трактат Псевдо-Кесария опирался на аналогичный отрывок из сочинения Евсевия Кесарийского «Приготовление к Евангелию»³³. Сведения Евсевия в свою очередь восходили к «Книге о законах стран» Бардесана³⁴ (сирийского автора ΙΙΙ в.), который позаимствовал свои данные из несохранившегося прототекста. По этому поводу Э.О. Берзин отмечал, что сообщения об «исключительно высоком моральном облике и мудрости» китайцев-“сириев” появляются только у позднеантичных авторов³⁵. В более ранних древнегреческих сочинениях о благородных нравах “сириев” упоминалось очень скупо³⁶.

Таким образом, летописец мог познакомиться с обычаями этого народа лишь из кратких описаний Амартола и его источника – «Диалогов» Псевдо-Кесария. Примечательно, что в последнем трактате упоминалось о том, что у “сириев” отсутствовали идолопоклонство и моление “бесам”. Эти сведения не вошли в ХГА, но, тем не менее, именно они могли быть истолкованы летописцем как своеобразная причина добрых “законов” “сириев”.

Рассмотрим теперь характеристики, приписываемые в «Диалогах» “брахманам”: «Закон же и у бактрийцев, называемых брахманами, которые имеют от прадедов наставление: не вкушать мясо, вина и хмельных напитков не пить, боясь моего Господа»³⁷. Заметим, что Псевдо-Кесарий довольно ясно намекает на христианское вероисповедание “брахманов”, указывая на него как на причину их благочестия.

В редакции, осуществленной Георгием Амартолом, данный фрагмент претерпел изменения: хронист добавил в него сведение об отсутствии “блуда” у “брахманов” и заменил концовку, пояснявшую истоки их добродетели, на расплывчатое выражение: «страха ради многа и Божия вѣры»³⁸. Причины замены станут ясны после анализа всех сведений ХГА о “брахманах”, которые, как мы убедимся, весьма занимали Амартола. Дело в том, что прямо перед исследуемым “этнографическим” фрагментом в ХГА помещался обширный рассказ о жизни “брахманов”, позаимствованный Амартолом из т.н. “Палладиевой статьи” «О народах Индии и брахманах», приписываемой Палладию Еленопольскому (IV в.)³⁹. В “этнографическом экскурсе” ХГА именно ему отводилась ключевая роль, тогда как отрывок из «Диалогов» служил его продолжением и, судя по ремарке Амартола, был интересен лишь поскольку «Кесарий… о тацѣх (о “брахманах” – М. А.) вѣщаваеть». В компиляции из “Палладиевой статьи” Амартол приводил сведения о долгожителях, живших на большом “врахманском” острове, окруженном «великой рекой Окияном». “Брахманы” вели сугубо аскетическую жизнь: ходили нагими, не строили жилищ, не разводили скот, не занимались земледелием и ремеслом, не имели «злата и серебра». Они пили простую воду и питались растительной пищей. Благодаря здоровому климату и телесному воздержанию возраст долгожителей достигал 150 лет. Женщины-“брахманы” жили отдельно от мужчин «обонъполъ соуть рѣкы Гала (Ганг – М.А.), текущи въ Окиянъ къ странѣ Индиистѣи». Мужчины переправлялись к своим женам в июле и августе и проводили у них 40 дней. После рождения двух детей муж больше не приходил к жене, которая также к другому мужчине не приближалась, живя в строгом воздержании. В ХГА пояснялось, что нестяжательные “брахманы” «вѣроують искрьно Богу» «всея твари» и «беспрестани моляться», и такой образ жизни унаследовали от особой «Божией судьбы»⁴⁰.

Упоминаемые в ХГА сообщения об особой судьбе “брахманов”, их вере в Бога и молитвенности отражали, прежде всего, точку зрения «Паладиевой статьи» и «Диалогов» Псевдо-Кесария. Однако позиция Амартола, расходилась с мнением его источников. Последний раз он упоминает “брахманов” в своих рассуждениях о пользе монашеской аскезы и о воздержании, присущем от природы некоторым язычникам: «создавъ бо человеческаго рода Богъ вложи естьствомъ благаго и злаго разума, иже и показуяи языкы и оуча человеку разумѣти, сего ради не точью Съкратъ и Платонъ и инии от елинъ неправеднаго жития отвергоша, но и мнози от варваръ и… врахманы и в лѣсѣхъ живущемъ листвием тѣло покрывающе и паче человекъ постящемся…»⁴¹. Амартол был склонен рационализировать причины аскетической жизни индийских долгожителей, считая их естественными проявлениями человеческой природы, заложенной Богом⁴². Он полагал, что в добровольном выборе “брахманов” идти по пути добродетели и проявлялась их “Божья судьба”. Следуя этой идее, Амартол, по-видимому, скорректировал как концовку рассказа о “брахманах” из трактата Псевдо-Кесария, так и начальную часть статьи Палладия:

“…oἱ Βραχμᾶνες ἔθνος ἐστὶν οὐ προαιρέσει ἀποτασσόμενον ὡς οἱ μοναχοί, ἀλλ’ ἔλαχον τὸν κλῆρον τοῦτον ἄνωθεν καὶ ἐκ θεοῦ κριμάτων, τὴν τοῦ ποταμοῦ παροικίαν, φυσικῶς ἐν γυμνότητι διαζῶντες” “Брагманы – это народ, не по своей воле обособившийся, как монахи, но им выпал этот жребий свыше, по решениям Бога. Они проводят жизнь у реки по-природному нагими”	“Oἱ τoίνυν Βραχμᾶνες ἔθνος ἐστίν εύσεβέστατον καὶ βίον ἀκτήμονα σφόδρα κεκτήμενοι καὶ τὸν κλῆρον τοῦτον ἐκ τῶν τοῦ θεοῦ κριμάτων κρησάμενοι, καὶ τὴν τοῦ ποταμοῦ παροικίαν ἐν γυμνότητι φυσικῇ διαζῶσιν, ἀεὶ τὸν θεὸν δοζάζουσι” “Брахманы же народ благочестивый и ведущий очень нестяжательную жизнь. И, унаследовав по Божьему решению такое наследие – местожительство вблизи реки, в наготе естественной живут, все время прославляя Бога”

“…oἱ Βραχμᾶνες ἔθνος ἐστὶν οὐ προαιρέσει ἀποτασσόμενον ὡς οἱ μοναχοί, ἀλλ’ ἔλαχον τὸν κλῆρον τοῦτον ἄνωθεν καὶ ἐκ θεοῦ κριμάτων, τὴν τοῦ ποταμοῦ παροικίαν, φυσικῶς ἐν γυμνότητι διαζῶντες”

“Брагманы – это народ, не по своей воле обособившийся, как монахи, но им выпал этот жребий свыше, по решениям Бога. Они проводят жизнь у реки по-природному нагими”

“Oἱ τoίνυν Βραχμᾶνες ἔθνος ἐστίν εύσεβέστατον καὶ βίον ἀκτήμονα σφόδρα κεκτήμενοι καὶ τὸν κλῆρον τοῦτον ἐκ τῶν τοῦ θεοῦ κριμάτων κρησάμενοι, καὶ τὴν τοῦ ποταμοῦ παροικίαν ἐν γυμνότητι φυσικῇ διαζῶσιν, ἀεὶ τὸν θεὸν δοζάζουσι”

“Брахманы же народ благочестивый и ведущий очень нестяжательную жизнь. И, унаследовав по Божьему решению такое наследие – местожительство вблизи реки, в наготе естественной живут, все время прославляя Бога”

Palladius de gentibus Indiae et bragmanibus… S. 8.
Перевод приводится по критическому изданию “Палладиевой статьи”, осуществлённому Г.А. Тароняном. (Древний Восток… С. 292).
Муральт 1861. С. 23.
Матвеенко, Щеголева 2000. С. 52-53.

Сопоставление двух фрагментов показывает, что создатель ХГА постарался лишить мистической окраски пояснение Палладия об особом “жребии” “брахманов”. Поэтому в варианте Амартола “Божье решение” о “брахманах” проявляется не в их обособленном монашеском образе жизни, как указывалось в “Палладиевой статье”, а в местожительстве у реки, в обычае ходить нагими и в постоянном прославлении Бога. Несмотря на стремление Амартола затушевать формулировки своих источников, сделать их менее определенными и, таким образом, более соответствующими его рационалистическим суждениям, образ “брахманов” в ХГА сохранил противоречивость, обусловленную его сложным компилятивным происхождением.

Отсюда у нас возникают два варианта понимания смысла, заложенного летописцем в соотнесение полян с “брахманами”: он мог признавать, подражая Амартолу, благочестие полянского племени естественным проявлением человеческой природы, предполагая в этом его “Божью судьбу”, или же, намекать на связь полян с христианством через аналогию с образом “брахманов” в «Диалогах» Псевдо-Кесария и фрагментах «Палладиевой статьи» в ХГА. В поисках ответа на этот вопрос, по-видимому, имеет смысл обратить более пристальное внимание на «Палладиеву статью» и историю ее бытования в Древней Руси, поскольку именно благодаря этому памятнику “брахманы” прочно утвердились «в сознании средневекового русского книжника как основной компонент… всей древнеиндийской культуры»⁴³.

Древнерусский извод «Палладиевой статьи» был тесно связан с Александрией Хронографической⁴⁴, и имел с ней общую литературную историю. В.М. Истрин предполагал, что первоначально статья представляла самостоятельный текст, шедший в соединении с Александрией⁴⁵. Исследователь не высказал соображений касательно того, в какой момент она появилась на Руси и стала исполнять роль “конвоя” романа об Александре Македонском. По этому поводу Т.Л. Вилкул указала, что «определить сколько-нибудь точно время присоединения статьи к Александрии невозможно». Вместе с тем, тот факт, что «на присутствует уже в списках Александрии 1-й редакции и в некоторых списках Псевдо-Каллисфена», говорит о том, что «многие писцы находили нужным связывать оба произведения»⁴⁶. Таким образом, можно предположить, что оба памятника были переведены и получили распространение в одно время: в ΧΙ – начале ΧΙΙ в.⁴⁷

«Палладиева статья» состояла из двух частей: в первой рассказывалось о месте и образе жизни “брахманов”, во второй содержался философский диалог Александра Македонского с “брахманским” учителем Дандамом. Г.М. Бонгард-Левин отмечал, что Палладий придал своему сочинению христианский характер, включив «специфические христианские понятия, термины, установки в ткань рассказа»⁴⁸. В древнерусском переводе памятника в полной мере отразилась тенденция к христианизации образа “брахманов”⁴⁹. В этой связи особенно показательна заключительная реплика Дандама, обращенная к Александру:

“…никому же не хощемь, да емоу зло будеть от нас, или от кого. Вси бо акы одиноу душоу и тѣло имамъ, а не якоже вы тогда ся радуете, егда видѣте братью погыбающу. Егда душу свою Богъ за ня положити⁵⁰ и кровь свою за ня пролияти, подражающе владыку своего, яже сътворить нас дѣля, велми ны милоуя и любя, да потщися, да тя вси познают людие отшедша от жидовьства на оувѣдѣние Христово и сказавшу жидовьскыя памяти о Христѣ…”⁵¹.

В.М. Истрин указал на отсутствие этого фрагмента в греческом оригинале «Палладиевой статьи»⁵². Очевидно, мы имеем дело с припиской древнерусского переводчика или редактора. В ней Дандам открыто призвал Александра отвергнуть иудейство (“жидовство”)⁵³ и уверовать в Христа. Откуда древнерусский автор мог почерпнуть сведения о знакомстве “брахманов” с иудаизмом и христианством? Вероятно, в приписке уже прослеживается отголосок переводного греческого апокрифа «Хождение Зосимы к рахманам» (V в.), который оказал существенное влияние на «Палладиевую статью» во 2-й, 3-й, 4-й и 5-й редакциях Александрии⁵⁴. Согласно «Хожению» “брахманы” были христианами, а по происхождению являлись потомками ветхозаветного Рехава⁵⁵, которые во времена пророка Иеремии чудесным образом перенеслись из Иерусалима в земли по соседству с раем⁵⁶. Таким образом, приведенный фрагмент «Палладиевой статьи» свидетельствует о том, что в среде древнерусских книжников довольно рано сформировалось мнение о “брахманах” как о христианах. Можно говорить о том, что к моменту складывания первой редакции Александрии уже существовали устойчивые представления такого рода. На их фоне рационалистические рассуждения Амартола о благочестии “брахманов”, очевидно, выглядели как частное единичное мнение. Однако это не дает нам повода пренебречь в истолковании исследуемых летописных сопоставлений точкой зрения Амартола и предпочесть мнение его источников.

По-видимому, ответ на интересующий нас вопрос о смыслах ассоциативной цепочки поляне – “сирии” и “брахманы” – фисониты следует искать в общем контексте летописных сведений о полянах.

Вначале, надо признать, что образ “сириев” в обрисованном в летописи соотнесении играл второстепенную роль, что, по всей видимости, было связано с его скупыми и расплывчатыми описаниями в источниках. Вслед за Георгием Амартолом, летописца, по-видимому, интересовали прежде всего “брахманы”. Именно с ними он ассоциативно связывал полян, о чем говорят текстовые реминисценции, присутствующие в ПВЛ. Так, летописное упоминание об обособленной жизни полян⁵⁷ перекликалось с замкнутым, островным образом жизни “брахманских” долгожителей, а сообщение о том, что поляне “бяху мужи мудри и смыслени”⁵⁸, соотносилось с характеристикой “брахманов” в ХГА, где говорилось о “моужь тѣхъ скровенъна премудрости”⁵⁹. Поляне соседствовали с родственными, но чуждыми им по духу древлянами, подобно тому, как и “брахманы” жили близко к “прилежащим к нимъ” “сквернотворящим” соотечественикам-индийцам.

Важную роль в выстраивании образа полян сыграл также образ фисонитов (или “данувиев”) из «Диалогов» Псевдо-Кесария. Названия этого племени восходили к гидронимам «Фисон»⁶⁰ и «Данувий» – древнейшим наименованиям Дуная. Примечательно, что эта же река являлась основным “маркером” полянской прародины, которой в ПВЛ уделялось особенное внимание. В летописи говорилось, что поляне и прочие восточнославянские племена произошли от иллирийских славян, которым некогда проповедовал апостол Павел⁶¹. По прошествии времени эти славяне переселились из Иллирика к Дунаю «и от тѣхъ Словѣнъ разидошася по землѣ и прозвашася имены своими, где сѣдше на которомъ мѣсте», затем в их земли пришли волохи, которые стали притеснять дунайских славян, что вызвало еще одну волну миграции, в результате которой «тии Словѣне пришедше и сѣдоша по Днѣпру и нарекошася Поляне, а друзии Древляне…»⁶².

В этой связи сходство образа полян с образом фисонитов-данувиев могло свидетельствовать не только о том, что летописец лишь ассоциативно связывал эти племена, но и о том, что он мог подразумевать между ними родственную связь. В ПВЛ сообщалось, что восточные славяне вели свое родословие от славян Иллирика, слышавших проповедь ап. Павла. В свое время это дало повод Н.К. Никольскому связать сведения о происхождении полян с указанием на их “тихий и кроткий” нрав и предположить, что летописец считал полян христианами⁶³. Схожее, но более осторожное мнение находим в исследованиях И.В. Ведюшкиной, предположившей, что летописец через сведения о происхождении восточных славян указывал на причастность восточнославянских племен и Руси к христианству с апостольских времен⁶⁴.

Обратимся вновь к рассматриваемой нами ассоциативной цепочке поляне – “брахманы” – фисониты.

Выводы исследователей о связи полян с христианством дают нам повод думать, что летописцу все же был ближе христианизированный образ “брахманов”. Именно он как нельзя лучше поддерживал проводимые летописцем идеи о христианских корнях полян и помогал понять причину полянского благонравия. В свою очередь, схожие добрые нравы полян и фисонитов могли восприниматься как следы благочестивого христианского влияния их праотцев-иллирийцев. Можно допустить, что с помощью соотнесения полян с “брахманами” и фисонитами автор летописи подчеркивал значение и роль этого восточнославянского племени в будущей христианизации древнерусских земель, усматривая в этом его особую “Божью судьбу”.

Летописец в среде чуждых ему восточнославянских язычников выделял “своих” полян. Последним в летописи отводилась ключевая роль, не только в христианизации восточных славян, но и в формировании древнерусского этноса («нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киевѣ и до сего дне»⁶⁵, «поляне, яже ныне зовомая Русь»⁶⁶), а значит, образ полянского племени являлся важной частью автообраза современной летописцу Руси. Отсюда, по-видимому, и проистекали особое внимание и симпатия, с которыми поляне описывались в ПВЛ.

Подведем итоги. Описание восточнославянских племен в ПВЛ испытало влияние ХГА и, предположительно, ее источников – «Диалогов» Псевдо-Кесария и «Палладиевой статьи», без непосредственного знакомства с которыми летописец вряд ли смог выстроить уподобления, которые мы наблюдаем в исследуемом летописном фрагменте. Описания народных нравов и обычаев из указанных источников были использованы при создании летописного “этнографического обозрения” как типологический образец. При этом были определены основные цепочки аналогий: поляне и “христеяне елико земль” – “брахманы” – фисониты; прочие восточнославянские племена и половцы – индийцы – склавины. Летописцу важно было с помощью “этнографического” описания обозначить полян как богоизбранное племя, которое, будучи языческим, обладало чертами, позволившими ему в конечном итоге воспринять и усвоить христианство.

Отметим также, что типологическим образцом летописцу послужили не только описания нравов и обычаев народов Индии, но и, по-видимому, географические сведения ХГА об этом регионе. В Хронике Индия представала конгломератом областей: “брахманов”, индийцев и обитателей внутренней Индии⁶⁷, среди которых первые отличались образом жизни от прочих обитателей. В ПВЛ восточнославянский регион также делился на части по проживанию тех или иных племен, и в нем обособленно жили поляне, поведением разнившиеся со своими соседями. Это говорит о том, что летописец соотносил типологически не только те или иные народы и племена, но и, по всей видимости, регионы, в нашем случае – индийский и восточнославянский. Как уже отмечалось выше, после христианизации восточнославянского региона роль темной языческой периферии перешла к половцам, чей образ в значительной мере был выстроен под влиянием описания вавилонян и халдеев из Хроники Амартола. Примечательно, что согласно той же ХГА индийская страна соседствовала с Персидой⁶⁸ или Вавилоном⁶⁹. Сходство образов половцев, халдеев и вавилонян не кажется случайным. Вероятно, и здесь мы соприкасаемся со своеобразным распределением аналогий, осуществленным летописцем в соответствии с географическими данным ХГА об Индии и окружающих ее землях.

Что же касается таких “этнографических” подробностей, как упоминание полянского брачного обычая, особенностей восточнославянского погребения и прочих деталей, то сведения о них создатель летописи черпал, вероятно, из некоего предания. Однако выявленный нами метод работы летописца с письменными источниками дает повод думать, что “конструирование” летописных образов включало отбор легендарных сведений в соответствии с композиционными и идейными критериями, заданными “этнографическими” текстами Хроники Георгия Амартола и “Диалогов” Псевдо-Кесария.

Племя	Нрав	Пища	Отношение к родственникам	Брак	Погребение
поляне	кроток и тихъ		стыдѣние къ снохамъ своимъ и къ сестрамъ, къ матерямъ и к родителемъ своимъ, къ свекровемъ и къ деверемъ велико стыдѣние имѣху	брачныи обычаи имяху: не хожеше зять по невѣсту, но приводяху вечеръ, а завътра приношаху по неи что вдадуче
древляне	живяху звѣриньскимъ образомъ, живоуще скотьски. Оубиваху друг друга	ядяху вся нечисто		брака оу нихъ не бываше, но оумыкиваху оу воды девица
радимичи	живяху в лѣсѣ, якоже всякии звѣрь	ядуще все нечисто	срамословье в них предъ отьци и предъ снохами	браци не бываху в них и игрища межю селы схожахуся на игрища на плясанье и на вся бѣсовьская игрища и ту оумыкаху жены собѣ, с нею же кто съвѣщашеся. Имяху же по двѣ и по три жены.	Аще кто уомряше творяху к[р]аду велику и възложахуть на к[р]аду мертвеца, сожьжаху и посемь, собравше кости, вложаху в судину малу и поставяху на столпѣ на путех
вятичи
северяне
кривичи
половцы	законъ держать… кровь проливати, а хваляще о сих	ядуще мерьтвечину и всю нечистоту: хомѣки и сусолы		Поимають мачехи своя, ятрови

БИБЛИОГРАФИЯ

ИСТОЧНИКИ

Древний восток в античной и раннехристианской традиции (Индия, Китай, Юго-Восточная Азия). М.: Ладомир, 2007. 652 с.

Истрин В.М. Александрия русских хронографов: Исследование и текст. М.: Университетская типография, 1893. 740 с.

Лаврентьевская летопись (Полное собрание русских летописей). Т. 1. М.: Языки славянской культуры, 2001. 496 с.

Леонид (Кавелин) архим. Четыре беседы Кесария или вопросы святаго Сильвестра и ответы преподобнаго Антония: Текст по рукописи ΧV в, принадлежащей Московской Духовной Академии. М.: Синодальная типография, 1890. 260 с.

Матвеенко В.А. Книги временные и образные Георгия Монаха: В 2 т. Т. 1. Ч. 1. Интерпретированный текст Троицкой рукописи. М.: Наука, 2006. 634 с.

Матвеенко В.А., Щеголева Л.И. Временник Георгия Монаха (Хроника Георгия Амартола). Русский текст, комментарий, указатели. М.: Богородский печатник, 2000. 542 с.

Муральт Э. фон. “Хронограф” Георгия Амартола. Греч. подлинник, приготовленный к изданию Э.П. фон-Муральтом по списку Моск. Синод. Библиотеки, открытому Оболенским с вариантами // Ученые записки ΙΙ отделения Императорской Академии наук. Кн. VI. СПб., 1861. С. 1-1016.

Хождение Зосимы к рахманам // Тихонравов Н.С. Памятники отреченной русской литературы. Т. 2. М.: Университетская типография, 1863. С. 78-92.

Милтенов Я. Диалозите на Псевдо-Кесарий в славянската ръкописна традиция. София: Авалон, 2006. 600 с.

Dindorfius G. Eusebii Caesariensis opera. Vol. I. Praeparationis Evangelicae (Libri I–X). Lipsiae: in aedibus B.G. Teubneri. 1867. 588 p.

Palladius de gentibus Indiae et bragmanibus / Hsg. W. Berghoff. Meisenheim am Glan: Verlag Anton Hain, 1967. 85 p.

Riedinger R. Pseudo-Kaisarios. Die Erotapokriseis. Berlin: Akademie-Verlag, 1989. 312 s.

S. Caesarius, B. Gregorii Frater. Dialogi quatuor // Migne J.-P. Patrologiae cursus completes. Series Greaca Prior. Τ. XXXVIII. Paris: Excudebatur et Venit Apud J.-P. Migne Editorem, in via Dicta D’amboise, Prope Portam Lutetiae Parisiorum Vulgo D’enfer Nominatan, seu Petit-Montrouge, 1862. P. 851-1190.

ЛИТЕРАТУРА

Берзин Э.О. Юго-восточная Азия с древнейших времен до ΧΙΙΙ в. М.: Восточная литература, 1995. 349 c.

Бонгард-Левин Г.М. Палладий о брахманах и диспуте Александра // Культурное наследие Востока: Проблемы, поиски, суждения. Л.: Наука, 1985. С. 66-71.

Бонгард-Левин Г.М., Шохин В.К. Греческий рассказ Палладия о брахманах на Руси // Феодализм в России. Сб. ст. и воспоминаний, посвященный памяти акад. Л.В. Черепнина. М.: Наука, 1987. С. 270-279.

Ванеева Е.И. Хождение Зосимы к рахманам // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV–XVI в.). Ч. 2: Л–Я. Л.: Наука, 1989. С. 489-491.

Ведюшкина И.В. Самоназвание и “чувство-мы”: формы проявления коллективной идентичности в “Повести временных лет” // Культура исторической памяти. Мат-лы науч. конф. Петрозаводск: Изд-во Петрозаводск. ГУ, 2002. С. 18-25.

Веселовский А.Н. Из истории романа и повести. Вып. 1. СПб.: Типография Имп. Академии наук, 1886. 80 с.

Вилкул Т.Л. Заимствования из Хроники Иоанна Малалы и Александрии Хронографической в Повести временных лет // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. № 3(33). М.: Индрик, 2008. C. 15-16.

Вилкул Т.Л. “Литредакция” летописи (о вставках из Александрии Хронографической в Киевском своде ΧΙΙ в.) // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 13. М.: Знак, 2008. С. 425-446.

Вилкул Т.Л. О хронографических источниках Киевского летописного свода // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. LXI. СПб.: Наука, 2010. С. 382-397.

Гиппиус А.А. К реконструкции древнейших этапов истории русского летописания // В кн.: Древняя Русь и средневековая Европа: возникновение государств. Материалы конференции. М.: Институт всеобщей истории РАН, 2012. С. 41-50.

Данилевский И.Н. Восточнославянские “племенные союзы”: реальность или летописная легенда? // Книга картины Земли. Сб. статей в честь И.Г. Коноваловой. М.: Индрик, 2014. С. 66-75.

Данилевский И.Н. Повесть временных лет. Герменевтические основы изучения летописных текстов. М.: Аспект-Пресс, 2004. 370 с.

Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М.: Языки славянской культуры, 2002. 758 с.

Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т. II. М.: Издательство восточной литературы, 1967. 213 с.

Иванов С.А. Псевдо-Кесарий // Свод Древнейших письменных известий о славянах. Т. 1 (I-VI вв.). М.: Изд. “Восточная литература” РАН, 1994. С. 251-259.

Истрин В.М. Замечания о начале русского летописания: по поводу исследований А.А Шахматова // Известия отделения русского языка и словесности. Т. XXVII. Л.: Типография Российской Академии наук, 1924. С. 207-251.

Истрин В.М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе. Т.2: Греческий текст “Продолжения Амартола”. Исследование. Петроград: Российская государственная академическая типография, 1922. 482 с.

Корогодина М.В. Неизвестный отрывок славянского перевода Диалогов Псевдо-Кесария // Palaeobulgarica / Староболгаристика. XXXVII (2013). 2. София: Кирило-Методиевски научен център при Българска академия на науките, 2013. С. 23-33.

Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М.: МГУ, 1977. 394 с.

Лебедев Г.С. Эпоха викингов в северной Европе и на Руси. СПб.: Евразия, 2005. 640 с.

Лихачев Д.С. Великое наследие. Классические произведения Литературы Древней Руси. СПб.: Азбука, 2014. 480 с.

Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1947. 499 с.

Лукин П.В. Восточнославянские “племена” и их князья: конструирование истории в Древней Руси // Предания и мифы о происхождении власти эпохи Средневековья и раннего Нового времени. (Славяне и их соседи. Мат. XXV конференции, Москва, место проведения, 2010 г.). М.: Индрик, 2010. С. 83-89.

Мирзоев В.Г. Былины и летописи. Памятники русской исторической мысли. М.: Мысль, 1979. 254 с.

Михеев С.М. Кто писал “Повесть временных лет”? М.: Индрик, 2011. 280 с.

Насонов А.Н. История русского летописания ΧΙ– нач. ΧVIII вв.: Очерки и исследования. М.: Наука, 1969. 556 с.

Никольский Н.К. Повесть временных лет как источник для истории начального периода русской письменности и культуры: К вопросу о древнейшем русском летописании. Вып. 1. Л.: Изд-во АН СССР, 1930. 110 с. (оттиск из “Сборника по русскому языку и словесности Академии паук СССР”, т. II, вып. 1).

Петрухин В.Я. Как начиналась Начальная летопись? // Труды Отдела древнерусской литературы. №57. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. С. 33-41.

Приселков М.Д. История русского летописания ΧΙ–ΧV вв. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. 325 с.

Ранчин А.М. Вертоград Златословный: Древнерусская книжность в интерпретациях, разборах и комментариях. М.: Новое литературное обозрение, 2007. 558 с.

Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 361 с.

Рыбаков Б.А. Нестор о славянских обычаях // Древние славяне и их соседи. (Отв. ред. Ю.В. Кухаренко). М.: Наука, 1970. С. 40-44.

Творогов О.В. Александрия Хронографическая // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I (XI – первая половина XIV вв.). Л.: Наука, 1987. С. 35-37.

Тихомиров М.Н. Начало русской историографии // Вопросы истории. 1960. № 5. С. 41-56.

Черепнин Л.В. “Повесть временных лет”, ее редакции и предшествовавшие ей летописные своды // Исторические записки. Вып. 25. М.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 293-333.

Шайкин А.А. “Повесть временных лет” о язычестве на Руси // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 55. СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. С. 29-39.

Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях. М.: Кучково поле, Академический проект, 2001. 375 с.

Шестаков С.П. О происхождении и составе хроники Георгия Монаха // Ученые записки императорского Казанского университета. Т. 58. Кн. 3 (май-июнь). Казань: Типография Университета, 1891. С. 89-110.

Шохин В.К. Древняя Индия в культуре Руси (ΧΙ– середина XV вв.): Источниковедческие проблемы. М.: Глав.ая редакция восточной литературы изд-ва Наука, 1988. 342 с.

Вiлкул Т.Л. “Въшествие в Iерусалимъ” Александра Македонського, “Хронiка” Георгия Амартола в “Александрii Хронографiчнiй” // Український історичний журнал. № 5. Київ: Інститут історії України НАН України, 2011. C. 162-178.

Милтенов Я. Ексцерптите от Диалозите на Псевдо-Кесарий в Тълковната Палея // Известия на Научен център “Св. Дазий Доростолски”. Кн. 2. Силистра: Тибо, 2007. С. 183-196.

Riedinger R. Pseudo-Kaisarios. Überlieferungsgeschichte und Verfasserfrage. München: Beck, 1969. 471 s.

БИБЛИОГРАФИЯ / REFERENCES

SOURCES

Drevnij vostok v antichnoj i rannekhristianskoj tradicii (Indiya, Kitaj, YUgo-Vostochnaya Aziya). M.: Ladomir, 2007. 652 s.

Istrin V.M. Aleksandriya russkih hronografov: Issledovanie i tekst. M.: Universitetskaya tipografiya, 1893. 740 s.

Lavrent’evskaya letopis’ (Polnoe sobranie russkih letopisej). T.1. M.: Yazyki slavyanskoj kul’tury, 2001. 496 s.

Leonid (Kavelin) arhim. Chetyre besedy Kesariya ili voprosy svyatago Sil’vestra i otvety prepodobnago Antoniya: Tekst po rukopisi ΧV v, prinadlezhashchej Moskovskoj Duhovnoj Akademii. M.: Sinodal’naya tipografiya, 1890. 260 s.

Matveenko V.A. Knigi vremennye i obraznye Georgiya Monaha: V 2 t. T.1. CH.1. Interpretirovannyj tekst Troickoj rukopisi. M.: Nauka, 2006. 634 s.

Matveenko V.A., Shchegoleva L.I. Vremennik Georgiya Monaha (Hronika Georgiya Amartola). Russkij tekst, kommentarij, ukazateli. M.: Bogorodskij pechatnik, 2000. 542 s.

Mural’t E. fon. “Hronograf” Georgiya Amartola. Grech. podlinnik, prigotovlennyj k izdaniyu E. fon-Mural’tom po spisku Mosk. Sinod. Biblioteki, otkrytomu Obolenskim s variantami // Uchenye zapiski ΙΙ otdeleniya Imperatorskoj Akademii nauk. Kn. VI. SPb., 1861. S. 1-1016.

Hozhdenie Zosimy k rahmanam // Tihonravov N.S. Pamyatniki otrechennoj russkoj literatury. T. 2. M.: Universitetskaya tipografiya, 1863. S. 78-92.

Miltenov Y. Dialozite na Psevdo-Kesarij v slavyanskata r»kopisna tradiciya. Sofiya: Avalon, 2006. 600 s.

Dindorfius G. Eusebii Caesariensis opera. Vol. I. Praeparationis Evangelicae (Libri I–X). Lipsiae: in aedibus B.G. Teubneri. 1867. 588 p.

Palladius de gentibus Indiae et bragmanibus / Hsg. W. Berghoff. Meisenheim am Glan: Verlag Anton Hain, 1967. 85 p.

Riedinger R. Pseudo-Kaisarios. Die Erotapokriseis. Berlin: Akademie-Verlag. 1989. 312 s.

LITERATURE

Berzin E.O. Yugo-vostochnaya Aziya s drevnejshih vremen do ΧΙΙΙ v. M.: Vostochnaya literatura, 1995. 349 c.

Bongard-Levin G.M. Palladij o brahmanah i dispute Aleksandra // Kul’turnoe nasledie Vostoka: Problemy, poiski, suzhdeniya. L.: Nauka, 1985. S. 66-71.

Bongard-Levin G.M., Shohin V.K. Grecheskij rasskaz Palladiya o brahmanah na Rusi // Feodalizm v Rossii. Sb. st. i vospominanij, posvyashchennyj pamyati akad. L.V. Cherepnina. M.: Nauka, 1987. S. 270-279.

Vaneeva E.I. Hozhdenie Zosimy k rahmanam // Slovar’ knizhnikov i knizhnosti Drevnej Rusi. Vyp. 2 (vtoraya polovina XIV–XVI v.). Ch. 2: L–Ya. L.: Nauka, 1989. S. 489-491.

Vedyushkina I.V. Samonazvanie i “chuvstvo-my”: formy proyavleniya kollektivnoj identichnosti v “Povesti vremennyh let” // Kul’tura istoricheskoj pamyati. Mat-ly nauch. konf. Petrozavodsk: Izd-vo Petrozavodsk. GU, 2002. S. 18-25.

Veselovskij A.N. Iz istorii romana i povesti. Vyp. 1. SPb.: Tipografiya Imp. Akademii nauk, 1886. 80 s.

Vilkul T.L. Zaimstvovaniya iz Hroniki Ioanna Malaly i Aleksandrii Hronograficheskoj v Povesti vremennyh let // Drevnyaya Rus’. Voprosy medievistiki. №3(33). M. : Indrik, 2008. C. 15-16.

Vilkul T.L. “Litredakciya” letopisi (o vstavkah iz Aleksandrii Hronograficheskoj v Kievskom svode ΧΙΙ v.) // Germenevtika drevnerusskoj literatury. Sb. 13. M.: Znak, 2008. S. 425-446.

Vilkul T.L. O hronograficheskih istochnikah Kievskogo letopisnogo svoda // Trudy Otdela drevnerusskoj literatury. T. LXI. SPb.: Nauka, 2010. S. 382-397.

Gippius A.A. K rekonstrukcii drevnejshih ehtapov istorii russkogo letopisaniya // V kn.: Drevnyaya Rus’ i srednevekovaya Evropa: vozniknovenie gosudarstv. Materialy konferencii. M.: Institut vseobshchej istorii RAN, 2012. S. 41-50.

Danilevskij I.N. Vostochnoslavyanskie “plemennye soyuzy”: real’nost’ ili letopisnaya legenda? // Kniga kartiny Zemli. Sb. st. v chest’ I.G. Konovalovoj. M.: Indrik, 2014. S. 66-75.

Danilevskij I.N. Povest’ vremennyh let. Germenevticheskie osnovy izucheniya letopisnyh tekstov. M.: Aspekt-Press, 2004. 370 s.

Zhivov V.M. Razyskaniya v oblasti istorii i predystorii russkoj kul’tury. M.: Yazyki slavyanskoj kul’tury, 2002. 758 s.

Zahoder B.N. Kaspijskij svod svedenij o Vostochnoj Evrope. T. II. M.: Izdatel’stvo vostochnoj literatury, 1967. 213 s.

Ivanov S.A. Psevdo-Kesarij // Svod Drevnejshih pis’mennyh izvestij o slavyanah. T. 1 (I-VI vv.). M.: Izdatel’skaya firma “Vostochnaya literatura” RAN, 1994. S. 251-259.

Istrin V.M. Zamechaniya o nachale russkogo letopisaniya: po povodu issledovanij A.A Shahmatova // Izvestiya otdeleniya russkogo yazyka i slovesnosti. T. XXVII. L.: Tipografiya Rossijskoj Akademii nauk, 1924. S. 207-251.

Istrin V.M. Knigy vremen’nyya i obraznyya Georgiya Mniha. Hronika Georgiya Amartola v drevnem slavyano-russkom perevode. T. 2: Grecheskij tekst “Prodolzheniya Amartola”. Issledovanie. Petrograd: Rossijskaya gosudarstvennaya akademicheskaya tipografiya, 1922. 482 s.

Korogodina M.V. Neizvestnyj otryvok slavyanskogo perevoda Dialogov Psevdo-Kesariya // Palaeobulgarica / Starobolgaristika. XXXVII (2013). 2. Sofiya : Kirilo-Metodievski nauchen cent»r pri B»lgarska akademiya na naukite, 2013. S. 23-33.

Kuz’min A.G. Nachal’nye ehtapy drevnerusskogo letopisaniya. M.: Izd-vo MGU, 1977. 394 s.

Lebedev G.S. Epoha vikingov v severnoj Evrope i na Rusi. SPb., 2005.

Lihachev D.S. Velikoe nasledie. Klassicheskie proizvedeniya Literatury Drevnej Rusi. SPb.: Azbuka, 2014. 480 s.

Lihachev D.S. Russkie letopisi i ih kul’turno-istoricheskoe znachenie. M.-L.: Izd-vo AN SSSR, 1947. 499 s.

Lukin P.V. Vostochnoslavyanskie “plemena” i ih knyaz’ya: konstruirovanie istorii v Drevnej Rusi // Predaniya i mify o proiskhozhdenii vlasti ehpohi Srednevekov’ya i rannego Novogo vremeni. (Slavyane i ih sosedi. Mat. XXV konferencii). M.: Indrik, 2010. S. 83-89.

Mirzoev V.G. Byliny i letopisi. Pamyatniki russkoj istoricheskoj mysli. M.: Mysl’, 1979. 254 s.

Miheev S.M. Kto pisal “Povest’ vremennyh let”? M.: Indrik, 2011.

Nasonov A.N. Istoriya russkogo letopisaniya ΧΙ – nach. ΧVIII vv.: Ocherki i issledovaniya. M.: Nauka, 1969. 556 s.

Nikol’skij N.K. Povest’ vremennyh let kak istochnik dlya istorii nachal’nogo perioda russkoj pis’mennosti i kul’tury: K voprosu o drevnejshem russkom letopisanii. Vyp. 1. L.: Izd-vo AN SSSR, 1930. 110 s. (ottisk iz “Sbornika po russkomu yazyku i slovesnosti Akademii nauk SSSR”, t. II, vyp. 1).

Petruhin V.Y. Kak nachinalas’ Nachal’naya letopis’? // Trudy Otdela drevnerusskoj literatury. №57. SPb.: Dmitrij Bulanin, 2006. S. 33-41.

Priselkov M.D. Istoriya russkogo letopisaniya ΧΙ–ΧV vv. SPb.: Dmitrij Bulanin, 1996. 325 s.

Ranchin A.M. Vertograd Zlatoslovnyj: Drevnerusskaya knizhnost’ v interpretaciyah, razborah i kommentariyah. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2007. 558 s.

Rybakov B.A. Drevnyaya Rus’. Skazaniya. Byliny. Letopisi. M.: Izd-vo AN SSSR, 1963. 361 s.

Rybakov B.A. Nestor o slavyanskih obychayah // Drevnie slavyane i ih sosedi. (Otv. red. YU.V. Kuharenko). M.: Nauka, 1970. S. 40-44.

Tvorogov O.V. Aleksandriya Hronograficheskaya // Slovar’ knizhnikov i knizhnosti Drevnej Rusi. Vyp. I (XI – pervaya polovina XIV vv.). L.: Nauka, 1987. S. 35-37.

Tihomirov M.N. Nachalo russkoj istoriografii // Voprosy istorii. 1960. № 5. S. 41-56.

Cherepnin L.V. “Povest’ vremennyh let”, ee redakcii i predshestvovavshie ej letopisnye svody // Istoricheskie zapiski. Vyp. 25. M.: Izd-vo AN SSSR, 1948. S. 293-333.

Shajkin A.A. “Povest’ vremennyh let” o yazychestve na Rusi // Trudy Otdela drevnerusskoj literatury. T. 55. SPb.: Dmitrij Bulanin, 2004. S. 29-39.

Shahmatov A.A. Razyskaniya o russkih letopisyah. M.: Kuchkovo pole, Akademicheskij proekt, 2001. 375 s.

Shestakov S.P. O proiskhozhdenii i sostave hroniki Georgiya Monaha // Uchenye zapiski imperatorskogo Kazanskogo universiteta. T. 58. Kn. 3 (maj-iyun’). Kazan’: Tipografiya Universiteta, 1891. S. 89-110.

Shohin V.K. Drevnyaya Indiya v kul’ture Rusi (ΧΙ– seredina XV vv.): Istochnikovedcheskie problemy. M.: Glavnaya redakciya vostochnoj literatury izdatel’stva Nauka, 1988. 342 s.

Vilkul T.L. “V»shestvie v Ierusalim»” Aleksandra Makedons’kogo, “Hronika” Georgiya Amartola v “Aleksandrii Hronografichnij” // Ukraїns’kij іstorichnij zhurnal. № 5. Kiїv: Іnstitut іstorії Ukraїni NAN Ukraїni, 2011. C. 162-178.

Miltenov Y. Ekscerptite ot Dialozite na Psevdo-Kesarij v T»lkovnata Paleya // Izvestiya na Nauchen cent»r “Sv. Dazij Dorostolski”. Kn. 2. Silistra: Tibo, 2007. S. 183-196.

Riedinger R. Pseudo-Kaisarios. Überlieferungsgeschichte und Verfasserfrage. München: Beck, 1969. 471 s.

Повесть временных лет — литературный памятник Древней Руси курсовая по зарубежной литературе

Кафедра литературы КУРСОВАЯ РАБОТА по дисциплине «История русской литературы» «Повесть временных лет» — литературный памятник Древней Руси Выполнила студентка ____________________________ Санкт-Петербург 2005 г. О Г Л А В Л Е Н И Е: Введение 3 1. История возникновения русской летописи «Повесть временных лет» 6 2. «Повесть временных лет» как исторический источник и литературный памятник 11 3. Стилевое своеобразие «Повести временных лет» 16 4.Значимость «Повести временных лет» в литературоведческом аспекте 19 Заключение 21 Список использованной литературы 22 Недостаток подхода, разработанного Л.А. Шахматовым, заключается однако в том, что критический анализ источника фактически сводился к изучению истории его текста. За пределами интересов исследователя остался большой комплекс проблем, связанных с историей значений и смыслов, бытовавших в период создания того или иного летописного свода. Этот пробел в значительной степени был заполнен исследованиями таких замечательных ученых, как: И.Н.Данилевский, В.М. Истрин, А.Н.Насонов, А.А.Лихачев, М.П.Погодин и многие другие. Цель работы – показать историческое и художественное своеобразие «Повести временных лет», дать оценку значимости «Повести» как литературного памятника Древней Руси. 1. История возникновения русской летописи «Повесть временных лет» Анализ литературы по вопросу истории появления «Повести временных лет» показывает его дискуссионность в науке. Вместе с тем, во всех публикациях о «Повести» подчеркивается историческое значение летописи для истории и культуры России. Уже в самом названии «Повести временных лет» содержится ответ на вопрос о предназначении летописи: чтобы рассказать «откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть»2. Иными словами, поведать о русской истории от самого начала ее и до становления православного государства под собирательным названием Русская земля. Раскрывая вопросы летописной терминологии, И.Н.Данилевский писал, что традиционно летописями в широком смысле называют исторические сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (часовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам (от лат. annales libri — годовые сводки) и хроникам (от греч. chranihos — относящийся ко времени). В узком смысле слова летописями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках.3 Но научная терминология в летописных материалах в значительной мере условна. Это связано, в частности, с «отсутствием четких границ и сложностью истории летописных текстов», с «текучестью» летописных текстов, допускающих «постепенные переходы от текста к тексту без видимых градаций памятников и редакций»4. До настоящего времени «в изучении летописания употребление терминов крайне неопределенно». При этом «всякое устранение неясности терминологии должно основываться на установлении самой этой неясности. Невозможно условиться об употреблении терминов, не выяснив прежде всего 2 Повесть временных лет.- СПб., 1996.- С.7. 3 Данилевский И.Н. Замысел и название Повести временных лет // Отечественная история.1995.-№5. 4 Лихачев Д.С. Текстология; На материале русской литературы Х-ХУП веков. 2- е изд., доп. и перераб. Л., С. 367. всех оттенков их употребления в прошлом и настоящем», полагает Д.С.Лихачев5. По мнению М.И.Сухомлинова «все русские летописи самым названием «летописей», «летописцев», «временников», «повестей временныхъ летъ» и т.п. изобличают свою перовначальную форму: ни одно из этих названий не было бы им прилично, если бы в них не было обозначаемо время каждого события, если бы лета, годы не занимали в них такого же важного места, как и самые события. В этом отношении, как и во многих других, наши летописи сходны не столько с писателями византийскими, сколько с теми временниками (annales), которые ведены были издавна, с VIII века, в монастырях Романской и Германской Европы — независимо от исторических образцов классической древности. Первоначальной основой этих анналов были пасхальные таблицы.»6 Большинство авторов полагают, что идея заголовка «Повести временных лет» принадлежит Нестору, книжнику широкого исторического кругозора и большого литературного дарования: еще до работы над «Повестью временных лет» он написал «Житие Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского». В «Повести временных лет» Нестор поставил перед собой грандиозную задачу: решительным образом переработать рассказ о древнейшем периоде истории Руси — «откуда есть пошла Русская земля». Однако, как показал А. А. Шахматов, «Повести временных лет» предшествовали иные летописные своды. Ученый приводит, в частности, следующий факт: «Повесть временных лет», сохранившаяся в Лаврентьевской, Ипатьевской и других летописях, существенно отличалась в трактовке многих событий от другой летописи, повествовавшей о том же начальном периоде русской истории, — Новгородской первой летописи младшего извода. В Новгородской летописи отсутствовали тексты договоров с греками, князь Олег именовался воеводой при юном князе Игоре, иначе рассказывалось о походах Руси на Царьград и т. д. 5 Лихачев Д.С. Текстология…С. 368-369. 6 Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памятнике литературном// Исследования по древней русской литературе.-СПб.,1908.С. 50. При редактировании первоначальный текст (первая редакция Повести временных лет) был изменен настолько, что А.А. Шахматов пришел к выводу о невозможности его реконструкции. Что же касается текстов Лаврентьевской и Ипатьевской редакций Повести (их принято называть соответственно второй и третьей редакциями), то, несмотря на позднейшие переделки в последующих сводах, Шахматову удалось определить их состав и предположительно реконструировать. Следует отметить, что Шахматов колебался в оценке этапов работы над текстом Повести временных лет. Иногда, например, он считал, что в 1116 г. Сильвестр лишь переписал Несторов текст 1113 г. (причем последний иногда датировался 1111 г.), не редактируя его. Если вопрос об авторстве Нестора остается спорным (в Повести содержится ряд указаний, принципиально расходящихся с данными Чтений и Жития Феодосия), то в целом предположение А.А. Шахматова о существовании трех редакций Повести временных лет разделяют большинство современных исследователей. Исходя из представления о политическом характере древнерусского летописания, А.А. Шахматов, а за ним М.Д. Присёлков и другие исследователи полагают, что зарождение летописной традиции па Руси связано с учреждением Киевской митрополии. «Обычай византийской церковной администрации требовал при открытии новой кафедры, епископской или митрополичьей, составлять по этому случаю записку исторического характера о причинах, месте и лицах этого события для делопроизводства патриаршего синода в Константинополе»12. Это якобы и стало поводом для создания Древнейшего свода 1037 г. Позднейшие своды, составлявшиеся на основе Повести временных лет, исследователи представляют то cyгyбo публицистическими произведениями, написанными, что называется, на злобу дня, то некоей средневековой беллетристикой, то просто текстами, которые систематически с удивительными упорством и настойчивостью «дописывают» — едва ли не по инерции. 12 Присёлков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. / Подгот. К печ. В.Г. Вовиной. Спб., 1996., С.61. Вместе с тем, вся историю изучения Повести показывает, что цель создания летописей должна быть достаточно значимой, чтобы на протяжении ряда столетий многие поколения летописцев продолжали труд, начатый в Киеве в XI в. Тем более, что «авторы и редакторы держались одних и тех же литературных приемов и высказывали одни и те же взгляды и па общественную жизнь и на нравственные требования»13. Как полагают, первая редакция «Повести временных лет» до нас не дошла. Сохранилась вторая ее редакция, составленная в 1117 г. игуменом Выдубицкого монастыря (под Киевом) Сильвестром, и третья редакция, составленная в 1118 г. по повелению князя Мстислава Владимировича. Во второй редакции была подвергнута переработке лишь заключительная часть «Повести временных лет»; эта редакция и дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи 1377 г., а также других более поздних летописных сводов. Третья редакция, по мнению ряда исследователей, представлена в Ипатьевской летописи, старший список которой — Ипатьевский — датируется первой четвертью XV в. С нашей точки зрения, окончательная точка в исследовании вопроса происхождения «Повести» еще не поставлена, это показывает вся история изучения летописи. Не исключено, что учеными на основе вновь обнаруженных фактов, будут выдвинуты новые гипотезы относительно истории создания величайшего памятника древнерусской литературы — «Повести временных лет». 2. «Повесть временных лет» как исторический источник и литературный памятник Ученые установили, что летописание велось на Руси с XI по XVII в. Еще в XIX в. стало известно, что практически все сохранившиеся летописные тексты являются компиляциями, сводами предшествующих летописей. Согласно Д.С. Лихачеву, «по отношению к летописи свод более или менее гипотетический памятник, т. е. памятник предполагаемый, лежащий в основе 13 Истрин В.М. Очерки истории древнерусской литературы домосковского периода: 11-13 вв. Пг., 1922, С. 136. его списков или других предполагаемых же сводов»14. Нестору «Повесть временных лет» обязана своим широким историческим кругозором, введением в летопись фактов всемирной истории, на фоне которых развертывается история славян, а далее — история Руси. Благодаря государственному взгляду, широте кругозора и литературному таланту Нестора «Повесть временных лет» явилась «не просто собранием фактов русской, истории и не просто историко- публицистическим сочинением, связанным с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной, литературно изложенной историей Руси», отмечает Д.С.Лихачев15. Во вводной части «Повести» излагается библейская легенда о разделении земли между сыновьями Ноя — Симом, Хамом и Иафетом — и легенда о вавилонском столпотворении, приведшем к разделению «единого рода» на 72 народа, каждый из которых обладает своим языком: «По потопе трое сыновей Ноя разделили землю — Сим, Xaм, Иaфeт…»16 Определив, что «язык (народ) словенеск» от племени Иафета, летопись повествует далее уже о славянах, населяемых ими землях, об истории и обычаях славянских племен. Постепенно сужая предмет своего повествования, летопись сосредоточивается на истории полян, рассказывает о возникновении Киева. Говоря о давних временах, когда киевские поляне были данниками хазар, «Повесть временных лет» с гордостью отмечает, что теперь, как это и было предначертано издавна, хазары сами являются данниками киевских князей. Точные указания на года начинаются в «Повести временных лет» с 852 г., так как с этого времени, как утверждает летописец, Русь упоминается в «греческом летописании»: в этом году на Константинополь напали киевские князья Аскольд и Дир. Тут же приводится хронологическая выкладка — отсчет лет, прошедших от одного до другого знаменательного события. Завершает выкладку расчет лет от «смерти Ярославли до смерти Святополчи» (т. е. с 1054 14 Лихачев Д.С. Текстология…С. 367. 15 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947, с. 169. 16 Повесть временных лет.- СПб.,1996. С.7. Изяславича в том, что против них злоумышляет теребовльский князь Василько. Святополк и Давыд заманили Василька в Киев, пленили его и выкололи ему глаза. Событие это потрясло всех князей: Владимир Мономах, по словам летописца, сетовал, что такого зла не было на Руси «ни при дедех наших, ни при отцих наших». В статье 1097 г. мы находим подробную повесть о драматической судьбе Василька Теребовльского. Краткий обзор композиции «Повести временных лет» показывает сложность ее состава и разнообразие компонентов как по происхождению, так и по жанровой принадлежности. В «Повесть», помимо кратких погодных записей, вошли и тексты документов, и пересказы фольклорных преданий, и сюжетные рассказы, и выдержки из памятников переводной литературы18. Встречается в ней и богословский трактат — «речь философа», и житийный по своему характеру рассказ о Борисе и Глебе, и патериковые легенды о киево- печерских монахах, и церковное похвальное слово Феодосию Печерскому, и непринужденную историю о новгородце, отправившемся погадать к кудеснику. Если говорить об историзме «Повести», то следует подчеркнуть, что художественное обобщение в Древней Руси строилось в основном на основе единичного конкретного исторического факта. Почти все события прикреплены к конкретному историческому событию или конкретному историческому лицу. Как известно, Древняя Русь в течение IX-X вв. из непрочного племенного союза превратилась в единое раннефеодальное государство. Походы киевских князей Олега, Игоря и Святослава ввели Русь в сферу европейской политики. Тесные дипломатические, торговые и культурные отношения Древней Руси с ее южными соседями — с Болгарским» царством и особенно с крупнейшим государством Юго-Восточной Европы — Византией подготовили почву для принятия христианства. Что и нашло отражение в «Повести». Очевидно, что христианизация Руси потребовала коренной перестройки мировоззрения; прежние языческие представления о происхождении и устройстве Вселенной, об истории человеческого рода, о предках славян были теперь отвергнуты, и 18 Об источниках «Повести временных лет» см.: Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники. — «ТОДРЛ». М.-Л., 1940, т. IV. русские книжники остро нуждались в сочинениях, которые излагали бы христианские представления о всемирной истории, давали бы новое, христианское истолкование мироустройству и явлениям природы. Характеризуя литературу Киевской Руси, Д.С.Лихачев отмечает, что она была посвящена в основном мировоззренческим вопросам. Ее жанровая система отражала мировоззрение, типичное для многих христианских государств в эпоху раннего средневековья. «Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет — мировая история, и эта тeмa — смысл человеческой жизни».19 Отметим также высокую гражданственность и патриотизм рассматриваемого литературного памятника. Патриотизм древнерусской литературы связан не только с гордостью авторов за Русскую землю, но и с их скорбью по поводу понесенных поражений, со стремлением вразумить князей и бояр, а порой и с попытками их осудить, возбудить против худших из них гнев читателей.20 Таким образом, «Повесть временных лет» представляет собой не только уникальный исторический источник и литературный памятник, но и образец истинного патриотизма русского народа, любви к своей Родине. 3. Стилевое своеобразие «Повести временных лет» Стилевое своеобразие «Повести» заслуживает особого внимания, поскольку в современной литературной традиции летописный жанр отсутствует. Природа летописного жанра весьма сложна; летопись относится к числу «объединяющих жанров», подчиняющих себе жанры своих компонентов — исторической повести, жития, поучения, похвального слова и т. д.21 И тем не менее летопись остается цельным произведением, которое может быть 19 Лихачева В. Д., Лихачев Д. С. Художественное наследие Древней Руси и современность. Л., 1971, с. 56. 20 История русской литературы X — XVII вв.: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» / Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье и др.; Под ред. Д. С. Лихачева. — М.: Просвещение, 1979. — 462 с., ил. 21 См.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971, с. 48-50. исследовано и как памятник одного жанра, как памятник литературы22. В «Повести временных лет», как и в любой другой летописи, можно выделить два типа повествования — собственно погодные записи и летописные рассказы. Погодные записи содержат сообщения о событиях, тогда как летописные рассказы предлагают описания их. В летописном рассказе автор стремится изобразить событие, привести те или иные конкретные детали, воспроизвести диалоги действующих лиц, словом, помочь читателю представить происходящее, вызвать его на сопереживание. Так, в рассказе об отроке, бежавшем из осажденного печенегами Киева, чтобы передать просьбу княгини Ольги воеводе Претичу, не только упоминается сам факт передачи сообщения, но именно рассказывается о том, Как отрок бежал через печенежский стан с уздечкой в руке, расспрашивая о будто бы пропавшем коне (при этом не упущена важная деталь, что отрок умел говорить по-печенежски), о том, как он, достигнув берега Днепра, «сверг порты» и бросился в воду, как выплыли ему навстречу на лодке дружинники Претича; передан и диалог Претича с печенежским князем. Это именно рассказ, а не краткая погодная запись, как, например: «Вятичи победи Святослав и дань на них възложи», или «Преставися цариця Володимеряя Анна», или «Поиде Мьстислав на Ярослава с козары и с касогы» и т. п. В то же время и сами летописные рассказы относятся к двум типам, в значительной мере определяемым их происхождением. Одни рассказы повествуют о событиях, современных летописцу, другие — о событиях, происходивших задолго до составления летописи, это устные эпические предания, лишь впоследствии внесенные в летопись. В рассказах торжествует то сила, то хитрость. Так, воевавший с Русью печенежский князь предложил Владимиру выставить из своего войска воина, который бы померился силой с печенежским богатырем. Никто не решается 22 см.: Еремин И. П. Повесть временных лет как памятник литературы. — В кн.: Еремин И. П. Литература Древней Руси (этюды и характеристики). М.-Л., 1966; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение, гл. 7; Он же. Человек в литературе Древней Руси. М.-Л., 1970, гл. 2 и 3; Творогов О. В. Сюжетное повествование в летописях XI-XIII вв. — В кн.: Истоки русской беллетристики, с. 31-66. Оценивая значимость «Повести», следует прежде всего подчеркнуть глобальность цели, которую ставили перед собой все летописцы – показать истоки возникновения Русской земли в исторической перспективе. Сверхзадача предполагала многоплановость изложения, охват широкого круга самых разнообразных по своему характеру исторических событий. Все это задавало Повести ту глубину, которая обеспечивала ее социальную полифункциональность. Это исключительно яркое литературное явление, вобравшее в себя не только множество исторических событий, но и отразившее общественно- политические взгляды того времени. О значимости «Повести» для русской литературы свидетельствует также тот факт, что летописцы использовали богатые традиции устных публичных выступлений. Устные истоки давали главным образом материал, содержание и идеи для построения русской истории, отчасти ее стилистическое оформление, язык. Традиции же письменности вводили весь этот материал в привычные для средневековой книжности композиционные рамки. Договоры, юридические документы и установления также вносили свой вклад в формирование русского литературного языка, а в какой-то мере участвовали и в формировании языка русской литературы25. Важно отметить, что средневековье не знало «авторского права», авторской собственности в нашем смысле этого слова. Над автором господствовал читатель — он же подчас являлся и переписчиком, и редактором книги. Следовательно, «Повесть временных лет» — это результат коллективного литературного труда. Именно поэтому попытки восстановить первоначальный «авторский» текст «Повести временных лет» (А. Шлецер) или найти единого автора для летописи Киевской XII в. (Татищев, Шлецер) и Новгородской XI в. (Татищев, Миллер) давно оставлены наукой. Форма свода, в который облечена древнерусская историческая «Повесть», тесно связана с особым историческим сознанием ее авторов. Читатель ценил 25 Лихачев Д.С. «Устные летописи» в составе «Повести временных лет». — «Исторические записки», 1945, т. 17, с. 201-224. документальность, реальность произошедшего, а не тонкости художественного изображения. Вместе с тем, реальностью для читателя являлись знамения, чудеса, предсказания и т.п. Эти факторы также следует отнести к особенностям «Повести». Заключение Обобщая изложенное в данной работе, можно сделать следующие выводы. 1. «Повесть временных лет» — это свод летописей. Составляя свой свод, каждый летописец прежде всего заботился о том, чтобы получить в свои руки труды своих предшественников, договоры, послания, завещания князей, исторические повести, жития русских святых и т. д., и т. п. Собрав весь доступный ему материал, летописец соединял его в погодном изложении. Это обстоятельство придает «Повести» особую глубину, содержательность и разноплановость изложения. 2. Анализ содержания Повести показывает, что «этикет» писательского ремесла связан с идейными представлениями средневековья о святом, о злодее, об идеальном типе князя, о мотивах, по которым враги нападают на Русскую землю, о причинах стихийных бедствий (моровой язвы, засухи и т. д.). Летописец не был далек от политики и мирских страстей. Ход повествования летописца, его конкретные исторические представления очень часто выходят за пределы религиозного мышления и носят чисто прагматический характер. 3. Особую ценность летописи придает личный опыт ее создателей, непосредственное наблюдение, элементы реализма, политическая злободневность — все то, чем так богата и благодаря чему так ценна русская летопись. 4. «Повесть временных лет» — плод коллективного труда древнерусских книжников, уникальный исторический и литературный памятник Древней Руси, что определяется значимостью цели произведения, глубоким историзмом и ценной документальностью, композиционным и стилевым своеобразием летописи; высоким патриотизмом и гражданственностью ее создателей.

Международная научная конференция «Румянцевские чтения»

Темой «Румянцевских чтений — 2013» стала «Интеллектуальная культура и книга. Традиции и день сегодняшний». Широкий состав участников и тематический спектр представленных докладов позволил раскрыть не только ее, но и обозначить смысловые горизонты съезда на будущий год.

С начала этого года в РГБ проходят мероприятия, посвященные 150-летию библиотеки. Поэтому на пленарном заседании конференции много говорилось о ее юбилее. Генеральный директор РГБ Александр Вислый коротко напомнил собравшимся предысторию открытия в Москве первого публичного читального зала: «Дата, когда первый читатель взял в библиотеке первую книгу, точно не зафиксирована, известно только, что это случилось в январе 1863 года. Сначала посетителей Румянцевского музея было больше, чем читателей в библиотеке, но через пять лет все уже было наоборот».

К юбилейному году

О любопытном совпадении двух юбилейных дат — обретения славянской письменности в 863 году и открытия Румянцевского музея и библиотеки в 1863 рассказала профессор МГПУ Галина Аксенова в контексте сообщения о роли личности Николая Петровича Румянцева в истории России. По ее мнению, это совпадение символично и раскрывает смысл популярной сегодня темы национального самосознания и самоидентификации. Очевидно, что целостность национального чувства и существование государства невозможны без взгляда назад, чему стала доказательством вся жизнь и дела Николая Петровича. В череде громких исторических событий, свидетелем которых он был, не менее важными стали обретение «Слова о полку Игореве», Радзивилловской летописи и Мстиславовой грамоты, рост интереса к Лаврентьевской летописи и «Повести временных лет». Все эти события способствовали возникновению целой плеяды последователей Румянцева, созданию Русского археологического общества и других исторических обществ, развитию и распространению исторических знаний. «Румянцев сумел аккумулировать историко-культурную деятельность, задать направление научным исследованиям, которые способствовали формированию национального самосознания», — считает Галина Аксенова. Например, публикация на средства Румянцева стихотворений Кирши Данилова («Древние русские стихотворения», 1818) стала импульсом к собиранию и изучению русского фольклора, что, в свою очередь, привело к возникновению ретроспективизма, а без изданных Николаем Петровичем русских летописей и сегодня немыслимо представить историю России. «История — это столп, на котором зиждется национальное самосознание и любое государство», — резюмировала Галина Аксенова. С этой точки зрения не будет преувеличением сказать, что именно глубокий взгляд назад позволил Румянцеву сделать максимум возможного для интеллектуального процветания России.

Книги безграничны

На понятии интеллектуальной культуры, заявленном в теме нынешней конференции, сосредоточилась член-корреспондент РАН, заместитель директора Института всеобщей истории Лорина Репина. Вопрос о границе между интеллектуальной культурой и историей является предметом острых дискуссий между учеными. «В этих дебатах речь идет о становлении такого рода интеллектуальной истории, которая занимается изучением не мертвых авторов, а живых книг, не погружением писателей прошлого в их исторические контексты, а прочтением старых произведений в новом неожиданном контексте», — рассказала Лорина Репина. Изначальная установка этих исследований состоит в том, что смысл текста создается в ходе чтения и меняется в зависимости от конкретных обстоятельств, в которых текст читается: разные читатели в одно и то же время, один и тот же читатель в разное время, разные читатели в разное время. Основными источниками исторического развития интеллектуальной сферы предстают как ученые-интеллектуалы, так и институты культуры, в числе которых ключевое место принадлежит библиотекам и книжным коллекциям.

Французский историк книги, книгопечатания и чтения Роже Шартье еще 30 лет назад, говоря об истории книги, подчеркивал необходимость не только изучать, каким было чтение в разные эпохи в разных странах, но и понимать, что и как люди читали в ту или иную эпоху, как это отражалось на том, что они писали. Шартье рассматривал книгу и печатный текст как единую систему, обусловливающую особенности читательского восприятия. По мнению Шартье, новая информационная революция состоит из трех мутаций чтения: на одном носителе мы уже имеем текст, изображение и звук; электронный текст существенно отличается от печатного, в связи с чем упрощается процесс обмена информацией между источником и читателем; и изменения в восприятии электронного текста — он читается не целиком, а частями. «Читатель нового века сам выбирает, что именно ему читать, — пишет Шартье. — С печатной книгой тоже можно знакомиться выборочно, читатель мог оценить ее размер и понять, как соотносится интересующий его фрагмент со всем произведением. Фрагмент из электронной книги можно читать, даже не поинтересовавшись, откуда он. Как оценивать все эти изменения? Письмо не погибает, оно живо на мониторах компьютеров, даже на экранах телевизоров появляется все больше текста. Мы живем в эпоху, когда текста становится все больше. Мы до сих пор пишем от руки, печатная продукция продолжает выходить. К этому добавился третий тип письма — текст на экране. Здесь есть один опасный момент — он бесконечен и читатель может потеряться в этой бескрайней вселенной. Вот тут-то его и подстерегает соблазн знакомиться с текстом по кусочкам».

Таким образом, популярная тема, связанная с беспокойством по поводу конца книг и чтения, преувеличена. Более того, книги обладают повышенной мобильностью. «При всем разнообразии национальных языков и культур интеллектуальная история как история идей является историей интернациональной, — подчеркнула Лорина Репина. — Логика территориальной государственности проявилась в интеллектуальной истории в гораздо меньшей степени, чем в других областях исторических исследований. Объекты изучения историков идей не признают национальных границ. И в этом плане история книг присоединилась к истории идей без границ. Книги отказываются уважать национальные границы».

На конференции вспоминали и 100-летие образования Высших библиотечных курсов, которые работают в РГБ. Многолетний лектор ВБК, доктор педагогических наук Ю. Н. Столяров назвал в своем докладе идеолога и организатора курсов Любовь Борисовну Хавкину (1871 — 1949) «эффективным библиотечным менеджером» — настолько значимы были результаты ее усилий в деле создания и становления системы библиотечно-библиографического образования. Руководитель учебного центра послевузовского и дополнительного профессионального образования специалистов Е. Б. Дударева отметила, что и сегодня на ВБК библиотечные работники могут получить самый высокий уровень квалификации. Одна из недавних выпускниц курсов — директор библиотеки Московской государственной Академии акварели и изящных искусств А. А. Кузнецова со словами признательности и по случаю юбилейных торжеств преподнесла в дар учебному центру РГБ и любимому преподавателю Высших библиотечных курсов репродукции картин Сергея Андрияки.

Старший научный сотрудник института проблем информатики РАН Владимир Вихрев нарисовал интересный путь эволюции книги от клинописных табличек к программе iBooks Author — приложению, позволяющем любому пользователю создавать многофункциональные книги специально для iPad. Несмотря на то что появление подобной программы создает предпосылки для глубокой трансформации книгоиздания, книгораспространения и книгохранения, Владимир Вихрев уверен, что феномен традиционной книги слишком сложен, чтобы его в одночасье могли заменить любые электронные продукты — недаром же на экранах электронных книг имитируется перелистывания листания страниц. Этот и многие другие факты намекают на то, что в будущем вероятнее всего не замещение одних форм бытования книги другими, а их взаимное проникновение. Так, подобно тому, как сегодня можно «листать» электронную книгу, скоро в бумажных изданиях будут вставлены электронные страницы.

От социальных сетей к «БиблиоНочи»

На конференции состоялось оглашение списка победителей и призеров Всероссийского конкурса библиотечных инноваций, который проводился с 15 октября 2012 года по 15 апреля 2013 года. С результатами конкурса собравшихся познакомила его главный идеолог, начальник управления системой фондов РГБ Евгения Гусева. На конкурс принимались заявки, в которых содержалось описание уже внедренного новшества, оказавшего положительное влияние на деятельность библиотеки. В финале оказались 15 библиотек со всех концов страны с самыми разными проектами — от конференций в соцсетях до вполне невиртуальных акций. Необходимо отметить как новую примету времени то обстоятельство, что многие проекты выходили за рамки библиотечных стен: например, объединение муниципальных библиотек Перми и Суксунская централизованная библиотечная система (Пермский край) победили в номинации «Социальная инновация» за участие в решении социальных проблем и повышении гражданской активности населения, а московская Библиотека-читальня имени И. С. Тургенева стала широко известна благодаря своему сетевому проекту «БиблиоНочь», который привлек к библиотекам внимание даже тех, кто никогда туда не ходил. Три главных победителя поедут осенью 2013 года в Петрозаводск на международную конференцию «Электронный век культуры». Это Хакасская республиканская детская библиотека из Абакана с познавательной и развлекательной газетой для детей и подростков «Страна Читалия», научная библиотека библиотечно-издательского комплекса Сибирского федерального университета Красноярска с электронной библиотекой и библиотеки им. И. С. Тургенева с «БиблиоНочью».

Конференция продлилась два дня, материалы опубликованы в сборнике. С программой и списком участников можно ознакомиться на сайте «Румянцевских чтений».

Презентации докладов

Повесть временных лет — литературный памятник Древней Руси (стр. 1 из 5)

Кафедра литературы

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине «История русской литературы»

«Повесть временных лет» — литературный памятник Древней Руси

Выполнила студентка

____________________________

Санкт-Петербург

2005 г.

О Г Л А В Л Е Н И Е:

Введение 3

1. История возникновения русской летописи «Повесть временных лет»_ 6

2. «Повесть временных лет» как исторический источник и литературный памятник_ 11

3. Стилевое своеобразие «Повести временных лет»_ 16

4.Значимость «Повести временных лет» в литературоведческом аспекте 19

Заключение 21

Список использованной литературы_ 22

Актуальность работы. Главный источник наших знаний о древней Руси — средневековые летописи. В настоящее время известно более двухсот списков летописей. Большинство из них опубликовано (полностью или в виде разночтений к другим спискам) в Полном собрании русских летописей. Одна из самых древних и известных — «Повесть временных лет» — летопись, получившая свое название по первым словам «се повести времяньих лет…» и повествующая о событиях русской истории середины IX — начала XII вв. По оценке выдающегося российского ученого Д.С.Лихачева, «Повесть временных лет» с ее всемирно-историческим введением, с ее широким стремлением обосновать место русского народа среди других народов мира, с ее особым вниманием к героическому, к военным подвигам, к славе русского оружия вводит нас в атмосферу эпического народно-песенного отношения к русской истории. Перед нами в «Повести временных лет» в значительной мере эпическое, поэтическое отношение к родной истории. Вот почему «Повесть временных лет» — это не только произведение русской исторической мысли, но и русской исторической поэзии. Поэзия и история находятся в ней в неразрывном единстве. Перед нами произведение литературное и памятник исторической мысли.»[1]

Традиция называет автором «Повести» монаха Печерского монастыря в Киеве Нестора. Долгое время считалось, что Нестор являлся родоначальником русского летописания, но позже было установлено, что еще до него существовали летописные своды. «Древнейший», «Свод Никона», «Начальный свод».

Изучение «Повести» продолжаются до сих пор, однако, несмотря на значительный массив литературы, посвященный этому литературному памятнику, исследователи расходятся по многим аспектам появления и толкования летописи. Первым в России начал изучать летописи В.Н.Татищев. Задумав создать свою грандиозную «Историю Российскую», он обратился ко всем известным в его время летописям, разыскал много новых памятников. После В.Н.Татищева «Повесть временных лет» изучал А. Шлецер. Если В.Н.Татищев работал как бы вширь, соединяя дополнительные сведения многих списков в одном тексте, и шел по следам древнего летописца — сводчика, то Шлецер работал вглубь, выявляя в самом тексте массу описок, ошибок, неточностей. Оба исследовательских подхода при всем своем внешнем различии имели сходство в одном: в науке закреплялась мысль о непервоначальном виде, в котором до нас дошла «Повесть временных лет». Это и есть большая заслуга обоих замечательных историков. Следующий крупный шаг был сделан известным археографом П.М.Строевым. И В.Н.Татищев, и А.Шлецер представляли себе «Повесть временных лет», как создание одного летописца, в данном случае Нестора. П.М.Строев высказал совершенно новый взгляд на летопись как на свод нескольких более ранних летописей и такими сводами стал считать все дошедшие до нас летописи. Тем самым он открыл путь не только к более правильному с методической точки зрения исследованию дошедших до нас летописей и сводов, которые не дошли до нас в своем первоначальном виде.

Необычайно важный шаг сделал А.А.Шахматов, который показал, что каждый из летописных сводов, начиная с ХI века и кончая XVI веком, не случайный конгломерат разнородных летописных источников, а историческое произведение со своей собственной политической позицией, продиктованной местом и временем создания. По мнению А.А. Шахматова, летопись, которую принято именовать Повестью временных лет, была создана в 1112 г. Нестором — предположительно автором двух известных агиографических произведений — Чтений о Борисе и Глебе и Жития Феодосия Печерского. Историю летописания Шахматов связал с историей страны. Возникла возможность взаимопроверки истории государства историей источника. Данные источниковедения стали не самоцелью, а важнейшим подспорьем в воссоздании картины исторического развития всего народа. И теперь, приступая к изучению того или иного периода, прежде всего стремятся проанализировать вопрос о том, каким образом летопись и ее сведения связанны с реальной действительностью. Недостаток подхода, разработанного Л.А. Шахматовым, заключается однако в том, что критический анализ источника фактически сводился к изучению истории его текста. За пределами интересов исследователя остался большой комплекс проблем, связанных с историей значений и смыслов, бытовавших в период создания того или иного летописного свода. Этот пробел в значительной степени был заполнен исследованиями таких замечательных ученых, как: И.Н.Данилевский, В.М. Истрин, А.Н.Насонов, А.А.Лихачев, М.П.Погодин и многие другие.

Цель работы – показать историческое и художественное своеобразие «Повести временных лет», дать оценку значимости «Повести» как литературного памятника Древней Руси.

Анализ литературы по вопросу истории появления «Повести временных лет» показывает его дискуссионность в науке. Вместе с тем, во всех публикациях о «Повести» подчеркивается историческое значение летописи для истории и культуры России. Уже в самом названии «Повести временных лет» содержится ответ на вопрос о предназначении летописи: чтобы рассказать «откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть»[2]. Иными словами, поведать о русской истории от самого начала ее и до становления православного государства под собирательным названием Русская земля.

Раскрывая вопросы летописной терминологии, И.Н.Данилевский писал, что традиционно летописями в широком смысле называют исторические сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (часовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам (от лат. annales libri — годовые сводки) и хроникам (от греч. chranihos — относящийся ко времени). В узком смысле слова летописями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках.[3] Но научная терминология в летописных материалах в значительной мере условна. Это связано, в частности, с «отсутствием четких границ и сложностью истории летописных текстов», с «текучестью» летописных текстов, допускающих «постепенные переходы от текста к тексту без видимых градаций памятников и редакций»[4]. До настоящего времени «в изучении летописания употребление терминов крайне неопределенно». При этом «всякое устранение неясности терминологии должно основываться на установлении самой этой неясности. Невозможно условиться об употреблении терминов, не выяснив прежде всего всех оттенков их употребления в прошлом и настоящем», полагает Д.С.Лихачев[5].

По мнению М.И.Сухомлинова «все русские летописи самым названием «летописей», «летописцев», «временников», «повестей временныхъ летъ» и т.п. изобличают свою перовначальную форму: ни одно из этих названий не было бы им прилично, если бы в них не было обозначаемо время каждого события, если бы лета, годы не занимали в них такого же важного места, как и самые события. В этом отношении, как и во многих других, наши летописи сходны не столько с писателями византийскими, сколько с теми временниками (annales), которые ведены были издавна, с VIII века, в монастырях Романской и Германской Европы — независимо от исторических образцов классической древности. Первоначальной основой этих анналов были пасхальные таблицы.»[6]

Большинство авторов полагают, что идея заголовка «Повести временных лет» принадлежит Нестору, книжнику широкого исторического кругозора и большого литературного дарования: еще до работы над «Повестью временных лет» он написал «Житие Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского». В «Повести временных лет» Нестор поставил перед собой грандиозную задачу: решительным образом переработать рассказ о древнейшем периоде истории Руси — «откуда есть пошла Русская земля».

Однако, как показал А. А. Шахматов, «Повести временных лет» предшествовали иные летописные своды. Ученый приводит, в частности, следующий факт: «Повесть временных лет», сохранившаяся в Лаврентьевской, Ипатьевской и других летописях, существенно отличалась в трактовке многих событий от другой летописи, повествовавшей о том же начальном периоде русской истории, — Новгородской первой летописи младшего извода. В Новгородской летописи отсутствовали тексты договоров с греками, князь Олег именовался воеводой при юном князе Игоре, иначе рассказывалось о походах Руси на Царьград и т. д.

КУРСОВАЯ РАБОТА по дисциплине «История русской литературы» «Повесть временных лет»

Кафедра литературы

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине «История русской литературы»

«Повесть временных лет» — литературный памятник Древней Руси

Выполнила студентка

____________________________

О Г Л А В Л Е Н И Е:

Введение 3

1. История возникновения русской летописи «Повесть временных лет»_ 6

2. «Повесть временных лет» как исторический источник и литературный памятник_ 11

3. Стилевое своеобразие «Повести временных лет»_ 16

4.Значимость «Повести временных лет» в литературоведческом аспекте 19

Заключение 21

Список использованной литературы_ 22

Введение

Актуальность работы . Главный источник наших знаний о древней Руси — средневековые летописи. В настоящее время известно более двухсот списков летописей. Большинство из них опубликовано (полностью или в виде разночтений к другим спискам) в Полном собрании русских летописей. Одна из самых древних и известных — «Повесть временных лет» — летопись, получившая свое название по первым словам «се повести времяньих лет…» и повествующая о событиях русской истории середины IX — начала XII вв. По оценке выдающегося российского ученого Д.С.Лихачева, «Повесть временных лет» с ее всемирно-историческим введением, с ее широким стремлением обосновать место русского народа среди других народов мира, с ее особым вниманием к героическому, к военным подвигам, к славе русского оружия вводит нас в атмосферу эпического народно-песенного отношения к русской истории. Перед нами в «Повести временных лет» в значительной мере эпическое, поэтическое отношение к родной истории. Вот почему «Повесть временных лет» — это не только произведение русской исторической мысли, но и русской исторической поэзии. Поэзия и история находятся в ней в неразрывном единстве. Перед нами произведение литературное и памятник исторической мысли.»[1]

Цель работы – показать историческое и художественное своеобразие «Повести временных лет», дать оценку значимости «Повести» как литературного памятника Древней Руси.

1. История возникновения русской летописи «Повесть временных лет»

Анализ литературы по вопросу истории появления «Повести временных лет» показывает его дискуссионность в науке. Вместе с тем, во всех публикациях о «Повести» подчеркивается историческое значение летописи для истории и культуры России. Уже в самом названии «Повести временных лет» содержится ответ на вопрос о предназначении летописи: чтобы рассказать «откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть»[2] . Иными словами, поведать о русской истории от самого начала ее и до становления православного государства под собирательным названием Русская земля.

Раскрывая вопросы летописной терминологии, И.Н.Данилевский писал, что традиционно летописями в широком смысле называют исторические сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (часовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам (от лат. annales libri — годовые сводки) и хроникам (от греч. chranihos — относящийся ко времени). В узком смысле слова летописями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках.[3] Но научная терминология в летописных материалах в значительной мере условна. Это связано, в частности, с «отсутствием четких границ и сложностью истории летописных текстов», с «текучестью» летописных текстов, допускающих «постепенные переходы от текста к тексту без видимых градаций памятников и редакций»[4] . До настоящего времени «в изучении летописания употребление терминов крайне неопределенно». При этом «всякое устранение неясности терминологии должно основываться на установлении самой этой неясности. Невозможно условиться об употреблении терминов, не выяснив прежде всего всех оттенков их употребления в прошлом и настоящем», полагает Д.С.Лихачев[5] .

А. А. Шахматов пришел к выводу, что Новгородская первая летопись в своей начальной части отразила иной летописный свод, который предшествовал «Повести временных лет»[7] .

Видный исследователь русского летописания В. М. Истрин[8] предпринял неудачные попытки найти различиям «Повести временных лет» и рассказа Новгородской первой летописи иное объяснение (что Новгородская летопись будто бы сокращала «Повесть временных лет»). В результате выводы А. А. Шахматова были подтверждены многими фактами, добытыми как им самим, так и другими учеными[9] .

Интересующий нас текст «Повести» охватывает длительный период — с древнейших времен до начала второго десятилетия XII в. Вполне обоснованно считается, что это один из древнейших летописных сводов, текст которого был сохранен летописной традицией. Отдельных списков его не известно. По этому поводу В.О. Ключевский писал: «В библиотеках не спрашивайте Начальной летописи — вас, пожалуй, не поймут и переспросят: «Какой список летописи нужен вам?» Тогда вы в свою очередь придете в недоумение. До сих пор не найдено ни одной рукописи, в которой Начальная летопись была бы помещена отдельно в том виде, как она вышла из-под пера древнего составителя. Во всех известных списках она сливается с рассказом ее продолжателей, который в позднейших сводах доходит обыкновенно до конца XVI в.»[10] . В разных летописях текст Повести доходит до разных годов: до 1110 г. (Лаврентьевский и близкие ему списки) или до 1118 г. (Ипатьевский и близкие ему списки).

На начальной стадии изучения летописей исследователи исходили из того, что встречающиеся в списках разночтения являются следствием искажения исходного текста при неоднократном переписывании. Исходя из этого, например, А.Л. Шлецер ставил задачу воссоздания «очищенного Нестора». Попытка исправить накопившиеся механические ошибки и переосмысления летописного текста, однако, не увенчалась успехом. В результате проделанной работы сам А.Л. Шлецер убедился, что со временем текст не только искажался, но и исправлялся переписчиками и редакторами. Тем не менее был доказан непервоначальный вид, в котором до нас дошла «Повесть временных лет». Этим фактически был поставлен вопрос о необходимости реконструкции первоначального вида летописного текста.

Сопоставив все доступные ему списки летописей, А.А.Шахматов выявил разночтения и так называемые общие места, присущие летописям. Анализ обнаруженных разночтений, их классификация дали возможность выявить списки, имеющие совпадающие разночтения. Исследователь сгруппировал списки по редакциям и выдвинуть ряд взаимодополняющих гипотез, объясняющих возникновение разночтений. Сопоставление гипотетических сводов позволило выявить ряд общих черт, присущих некоторым из них. Так были воссозданы предполагаемые исходные тексты. При этом оказалось, что многие фрагменты летописного изложения заимствовались из очень ранних сводов, что, в свою очередь, дало возможность перейти к реконструкции древнейшего русского летописания. Выводы А.А. Шахматова получили полное подтверждение, когда был найден Московский свод 1408 г., существование которого предсказал великий ученый. В полном объеме путь, который проделал А.А. Шахматов, стал ясен лишь после публикации его учеником М.Д. Присёлковым рабочих тетрадей своего учителя[11] . С тех пор вся история изучения летописания делится на два периода: до-шахматовский и современный.

При редактировании первоначальный текст (первая редакция Повести временных лет) был изменен настолько, что А.А. Шахматов пришел к выводу о невозможности его реконструкции. Что же касается текстов Лаврентьевской и Ипатьевской редакций Повести (их принято называть соответственно второй и третьей редакциями), то, несмотря на позднейшие переделки в последующих сводах, Шахматову удалось определить их состав и предположительно реконструировать. Следует отметить, что Шахматов колебался в оценке этапов работы над текстом Повести временных лет. Иногда, например, он считал, что в 1116 г. Сильвестр лишь переписал Несторов текст 1113 г. (причем последний иногда датировался 1111 г.), не редактируя его.

Если вопрос об авторстве Нестора остается спорным (в Повести содержится ряд указаний, принципиально расходящихся с данными Чтений и Жития Феодосия), то в целом предположение А.А. Шахматова о существовании трех редакций Повести временных лет разделяют большинство современных исследователей.

Исходя из представления о политическом характере древнерусского летописания, А.А. Шахматов, а за ним М.Д. Присёлков и другие исследователи полагают, что зарождение летописной традиции па Руси связано с учреждением Киевской митрополии. «Обычай византийской церковной администрации требовал при открытии новой кафедры, епископской или митрополичьей, составлять по этому случаю записку исторического характера о причинах, месте и лицах этого события для делопроизводства патриаршего синода в Константинополе»[12] . Это якобы и стало поводом для создания Древнейшего свода 1037 г. Позднейшие своды, составлявшиеся на основе Повести временных лет, исследователи представляют то cyгyбo публицистическими произведениями, написанными, что называется, на злобу дня, то некоей средневековой беллетристикой, то просто текстами, которые систематически с удивительными упорством и настойчивостью «дописывают» — едва ли не по инерции.

Вместе с тем, вся историю изучения Повести показывает, что цель создания летописей должна быть достаточно значимой, чтобы на протяжении ряда столетий многие поколения летописцев продолжали труд, начатый в Киеве в XI в. Тем более, что «авторы и редакторы держались одних и тех же литературных приемов и высказывали одни и те же взгляды и па общественную жизнь и на нравственные требования»[13] .

Как полагают, первая редакция «Повести временных лет» до нас не дошла. Сохранилась вторая ее редакция, составленная в 1117 г. игуменом Выдубицкого монастыря (под Киевом) Сильвестром, и третья редакция, составленная в 1118 г. по повелению князя Мстислава Владимировича. Во второй редакции была подвергнута переработке лишь заключительная часть «Повести временных лет»; эта редакция и дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи 1377 г., а также других более поздних летописных сводов. Третья редакция, по мнению ряда исследователей, представлена в Ипатьевской летописи, старший список которой — Ипатьевский — датируется первой четвертью XV в.

С нашей точки зрения, окончательная точка в исследовании вопроса происхождения «Повести» еще не поставлена, это показывает вся история изучения летописи. Не исключено, что учеными на основе вновь обнаруженных фактов, будут выдвинуты новые гипотезы относительно истории создания величайшего памятника древнерусской литературы — «Повести временных лет».

2. «Повесть временных лет» как исторический источник и литературный памятник

Ученые установили, что летописание велось на Руси с XI по XVII в. Еще в XIX в. стало известно, что практически все сохранившиеся летописные тексты являются компиляциями, сводами предшествующих летописей. Согласно Д.С. Лихачеву, «по отношению к летописи свод более или менее гипотетический памятник, т. е. памятник предполагаемый, лежащий в основе его списков или других предполагаемых же сводов»[14] . Нестору «Повесть временных лет» обязана своим широким историческим кругозором, введением в летопись фактов всемирной истории, на фоне которых развертывается история славян, а далее — история Руси. Благодаря государственному взгляду, широте кругозора и литературному таланту Нестора «Повесть временных лет» явилась «не просто собранием фактов русской, истории и не просто историко-публицистическим сочинением, связанным с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной, литературно изложенной историей Руси», отмечает Д.С.Лихачев[15] .

Во вводной части «Повести» излагается библейская легенда о разделении земли между сыновьями Ноя — Симом, Хамом и Иафетом — и легенда о вавилонском столпотворении, приведшем к разделению «единого рода» на 72 народа, каждый из которых обладает своим языком: «По потопе трое сыновей Ноя разделили землю — Сим, Xaм, Иaфeт…»[16]

Определив, что «язык (народ) словенеск» от племени Иафета, летопись повествует далее уже о славянах, населяемых ими землях, об истории и обычаях славянских племен. Постепенно сужая предмет своего повествования, летопись сосредоточивается на истории полян, рассказывает о возникновении Киева. Говоря о давних временах, когда киевские поляне были данниками хазар, «Повесть временных лет» с гордостью отмечает, что теперь, как это и было предначертано издавна, хазары сами являются данниками киевских князей.

Точные указания на года начинаются в «Повести временных лет» с 852 г., так как с этого времени, как утверждает летописец, Русь упоминается в «греческом летописании»: в этом году на Константинополь напали киевские князья Аскольд и Дир. Тут же приводится хронологическая выкладка — отсчет лет, прошедших от одного до другого знаменательного события. Завершает выкладку расчет лет от «смерти Ярославли до смерти Святополчи» (т. е. с 1054 по 1113 г.), из которого следует, что «Повесть временных лет» не могла быть составлена ранее начала второго десятилетия XII в.

Далее в летописи повествуется о важнейших событиях IX в. — «призвании варягов», походе на Византию Аскольда и Дира, завоевании Киева Олегом. Включенное в летопись сказание о происхождении славянской грамоты заканчивается важным для общей концепции «Повести временных лет» утверждением о тождестве «словенского» и русского языков — еще одним напоминанием о месте полян среди славянских народов и славян среди народов мира.

В последующих летописных статьях рассказывается о княжении Олега. Летописец приводит тексты его договоров с Византией и народные предания о князе: рассказ о походе его на Царьград, с эффектными эпизодами, несомненно, фольклорного характера (Олег подступает к стенам города в ладьях, двигающихся под парусами по суше, вешает свой щит над воротами Константинополя, «показуя победу»).

Игоря летописец считал сыном Рюрика. Сообщается о двух походах Игоря на Византию и приводится текст договора, заключенного русским князем с византийскими императорами-соправителями: Романом, Константином и Стефаном. Смерть Игоря была неожиданной и бесславной: по совету дружины он отправился в землю древлян на сбор дани (обычно дань собирал его воевода Свенелд). На обратном пути князь вдруг обратился к своим воинам: «Идете с данью домови, а я возъвращюся, похожю и еще». Древляне, услышав, что Игорь намеревается собирать дань вторично, возмутились: «Аще ся въвадить волк (если повадится волк) в овце, то выносить все стадо, аще не убьють его, тако и се: аще не убьем его, то вся ны погубить». Но Игорь не внял предостережению древлян и был ими убит.

Ольга трижды отомстила древлянам за смерть мужа. Каждая месть соответствует одному из элементов языческого погребального обряда. По обычаям того времени покойников хоронили, положив в ладью; для покойника приготовляли баню, а потом его труп сжигали, в день погребения устраивалась тризна, сопровождавшаяся военными играми[17] .

Восторженно изображает летописец сына Игоря — Святослава, его воинственность, рыцарственную прямоту (он будто бы заранее предупреждал своих врагов: «Хочю на вы ити»), неприхотливость в быту.

После смерти Святослава между его сыновьями — Олегом, Ярополком и Владимиром — разгорелась междоусобная борьба. Победителем из нее вышел Владимир, ставший в 980 г. единовластным правителем Руси.

В разделе «Повести временных лет», посвященном княжению Владимира, большое место занимает тема крещения Руси. В летописи читается так называемая «Речь философа», с которой будто бы обратился к Владимиру греческий миссионер, убеждая князя принять христианство. «Речь философа» имела для древнерусского читателя большое познавательное значение — в ней кратко излагалась вся «священная история» и сообщались основные принципы христианского вероисповедания.

После смерти Владимира в 1015 г. между его сыновьями снова разгорелась междоусобная борьба. Святополк — сын Ярополка и пленницы-монашки, которую Владимир, погубив брата, сделал своей женой, убил своих сводных братьев Бориса и Глеба. В летописи читается краткий рассказ о судьбе князей-мучеников, о борьбе Ярослава Владимировича со Святополком, завершившейся военным поражением последнего и страшным божественным возмездием.

Последнее десятилетие XI в. было полно бурными событиями. После междоусобных войн, зачинщиком и непременным участником которых был Олег Святославич («Слово о полку Игореве» именует его Олегом Гориславличем), князья собираются в 1097 г. в Любече на съезд, на котором решают отныне жить в мире и дружбе, держать владения отца и не посягать на чужие уделы. Однако сразу же после съезда свершилось новое злодеяние: волынский князь Давыд Игоревич убедил киевского князя Святополка Изяславича в том, что против них злоумышляет теребовльский князь Василько. Святополк и Давыд заманили Василька в Киев, пленили его и выкололи ему глаза. Событие это потрясло всех князей: Владимир Мономах, по словам летописца, сетовал, что такого зла не было на Руси «ни при дедех наших, ни при отцих наших». В статье 1097 г. мы находим подробную повесть о драматической судьбе Василька Теребовльского.

Краткий обзор композиции «Повести временных лет» показывает сложность ее состава и разнообразие компонентов как по происхождению, так и по жанровой принадлежности. В «Повесть», помимо кратких погодных записей, вошли и тексты документов, и пересказы фольклорных преданий, и сюжетные рассказы, и выдержки из памятников переводной литературы[18] . Встречается в ней и богословский трактат — «речь философа», и житийный по своему характеру рассказ о Борисе и Глебе, и патериковые легенды о киево-печерских монахах, и церковное похвальное слово Феодосию Печерскому, и непринужденную историю о новгородце, отправившемся погадать к кудеснику.

Если говорить об историзме «Повести», то следует подчеркнуть, что художественное обобщение в Древней Руси строилось в основном на основе единичного конкретного исторического факта. Почти все события прикреплены к конкретному историческому событию или конкретному историческому лицу. Как известно, Древняя Русь в течение IX-X вв. из непрочного племенного союза превратилась в единое раннефеодальное государство. Походы киевских князей Олега, Игоря и Святослава ввели Русь в сферу европейской политики. Тесные дипломатические, торговые и культурные отношения Древней Руси с ее южными соседями — с Болгарским» царством и особенно с крупнейшим государством Юго-Восточной Европы — Византией подготовили почву для принятия христианства. Что и нашло отражение в «Повести». Очевидно, что христианизация Руси потребовала коренной перестройки мировоззрения; прежние языческие представления о происхождении и устройстве Вселенной, об истории человеческого рода, о предках славян были теперь отвергнуты, и русские книжники остро нуждались в сочинениях, которые излагали бы христианские представления о всемирной истории, давали бы новое, христианское истолкование мироустройству и явлениям природы. Характеризуя литературу Киевской Руси, Д.С.Лихачев отмечает, что она была посвящена в основном мировоззренческим вопросам. Ее жанровая система отражала мировоззрение, типичное для многих христианских государств в эпоху раннего средневековья. «Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет — мировая история, и эта тeмa — смысл человеческой жизни».[19]

Отметим также высокую гражданственность и патриотизм рассматриваемого литературного памятника. Патриотизм древнерусской литературы связан не только с гордостью авторов за Русскую землю, но и с их скорбью по поводу понесенных поражений, со стремлением вразумить князей и бояр, а порой и с попытками их осудить, возбудить против худших из них гнев читателей.[20]

Таким образом, «Повесть временных лет» представляет собой не только уникальный исторический источник и литературный памятник, но и образец истинного патриотизма русского народа, любви к своей Родине.

3. Стилевое своеобразие «Повести временных лет»

Стилевое своеобразие «Повести» заслуживает особого внимания, поскольку в современной литературной традиции летописный жанр отсутствует. Природа летописного жанра весьма сложна; летопись относится к числу «объединяющих жанров», подчиняющих себе жанры своих компонентов — исторической повести, жития, поучения, похвального слова и т. д.[21] И тем не менее летопись остается цельным произведением, которое может быть исследовано и как памятник одного жанра, как памятник литературы[22] . В «Повести временных лет», как и в любой другой летописи, можно выделить два типа повествования — собственно погодные записи и летописные рассказы. Погодные записи содержат сообщения о событиях, тогда как летописные рассказы предлагают описания их. В летописном рассказе автор стремится изобразить событие, привести те или иные конкретные детали, воспроизвести диалоги действующих лиц, словом, помочь читателю представить происходящее, вызвать его на сопереживание.

Так, в рассказе об отроке, бежавшем из осажденного печенегами Киева, чтобы передать просьбу княгини Ольги воеводе Претичу, не только упоминается сам факт передачи сообщения, но именно рассказывается о том, Как отрок бежал через печенежский стан с уздечкой в руке, расспрашивая о будто бы пропавшем коне (при этом не упущена важная деталь, что отрок умел говорить по-печенежски), о том, как он, достигнув берега Днепра, «сверг порты» и бросился в воду, как выплыли ему навстречу на лодке дружинники Претича; передан и диалог Претича с печенежским князем. Это именно рассказ, а не краткая погодная запись, как, например: «Вятичи победи Святослав и дань на них възложи», или «Преставися цариця Володимеряя Анна», или «Поиде Мьстислав на Ярослава с козары и с касогы» и т. п.

В то же время и сами летописные рассказы относятся к двум типам, в значительной мере определяемым их происхождением. Одни рассказы повествуют о событиях, современных летописцу, другие — о событиях, происходивших задолго до составления летописи, это устные эпические предания, лишь впоследствии внесенные в летопись.

В рассказах торжествует то сила, то хитрость. Так, воевавший с Русью печенежский князь предложил Владимиру выставить из своего войска воина, который бы померился силой с печенежским богатырем. Никто не решается принять вызов. Владимир опечален, но тут к нему является некий «старый муж» и предлагает послать за своим младшим сыном. Юноша, по словам старика, очень силен: «От детьства бо его несть кто им ударил» (т. е. бросил на землю). Как-то, вспоминает отец, сын, разгневавшись на него, «преторже череви руками» (разорвал руками кожу, которую в этот момент мял: отец и сын были кожевниками). Юношу призывают к Владимиру, и он показывает князю свою силу — хватает за бок пробегающего мимо быка и вырывает «кожю с мясы, елико ему рука зая». Но тем не менее юноша — «середний телом», и поэтому вышедший с ним на поединок печенежский богатырь — «превелик зело и страшен» — смеется над своим противником. Здесь (как и в рассказе о мести Ольги) неожиданность поджидает отрицательного героя; читатель же знает о силе юноши и торжествует, когда кожемяка «удави» руками печенежского богатыря.

Некоторые рассказы летописи объединены особым, эпическим стилем изображения действительности. Это понятие отражает прежде всего подход повествователя к предмету изображения, его авторскую позицию, а не только чисто языковые особенности изложения. В каждом таком рассказе в центре — одно событие, один эпизод, и именно этот эпизод составляет характеристику героя выделяет его основную, запоминающуюся черту; Олег (в рассказе о походе на Царьград) — это прежде всего мудрый и храбрый воин, герой рассказа о белгородском киселе — безымянный старец, но его мудрость, в последний момент спасшая осажденный печенегами город, и является той характерной чертой, которая завоевала ему бессмертие в народной памяти.

Другая группа рассказов составлена самим летописцем или его современниками. Ее отличает иная манера повествования, в ней нет изящной завершенности сюжета, нет эпической лаконичности и обобщенности образов героев. Эти рассказы в то же время могут быть более психологичными, более реалистичными, литературно обработанными, так как летописец стремится не просто поведать о событии, а изложить его так, чтобы произвести на читателя определенное впечатление, заставить его так или иначе отнестись к персонажам повествования. Среди подобных рассказов в пределах «Повести временных лет» особенно выделяется рассказ об ослеплении Василька Теребовльского (в статье 1097 г.).

Эмоционально ярким предстает эпизод о страшной участи оклеветанного князя, он вызывает сочувствие к нему, выраженное им желание предстать перед богом «в той сорочке кроваве» как бы напоминает о неизбежном возмездии, служит публицистическим оправданием вполне «земным» действиям князей, выступивших войной против Давыда Игоревича с тем, чтобы восстановить права Василька на отнятый у него удел.

Так, вместе с летописным повествованием начинает формироваться особый, подчиненный летописному жанр — жанр повести о княжеских преступлениях[23] .

Все летописное повествование пронизывает этикетность, особенно в той его части, которая выдержана в стиле монументального историзма. Летописец отбирает в этих случаях для своего повествования только наиболее важные, государственного значения события и деяния. В стиле монументального историзма ведется, например, изложение событий времени Ярослава Мудрого и его сына — Всеволода. Например, описание битвы на Альте, принесшей Ярославу победу над «окаянным» Святополком — убийцей Бориса и Глеба (в «Повести временных лет» под 1019 г.).

Сочетание стилей монументального историзма и эпического в «Повести временных лет» создали ее неповторимый литературный облик, и ее стилистическое влияние будет отчетливо ощущаться на протяжении нескольких веков: летописцы станут применять или варьировать те литературные формулы, которые впервые были употреблены создателями «Повести временных лет», подражать имеющимся в ней характеристикам, а иногда и цитировать «Повесть», вводя в свой текст фрагменты из этого памятника[24] .

4.Значимость «Повести временных лет» в литературоведческом аспекте

Оценивая значимость «Повести», следует прежде всего подчеркнуть глобальность цели, которую ставили перед собой все летописцы – показать истоки возникновения Русской земли в исторической перспективе. Сверхзадача предполагала многоплановость изложения, охват широкого круга самых разнообразных по своему характеру исторических событий. Все это задавало Повести ту глубину, которая обеспечивала ее социальную полифункциональность.

Это исключительно яркое литературное явление, вобравшее в себя не только множество исторических событий, но и отразившее общественно-политические взгляды того времени.

О значимости «Повести» для русской литературы свидетельствует также тот факт, что летописцы использовали богатые традиции устных публичных выступлений. Устные истоки давали главным образом материал, содержание и идеи для построения русской истории, отчасти ее стилистическое оформление, язык. Традиции же письменности вводили весь этот материал в привычные для средневековой книжности композиционные рамки. Договоры, юридические документы и установления также вносили свой вклад в формирование русского литературного языка, а в какой-то мере участвовали и в формировании языка русской литературы[25] .

Важно отметить, что средневековье не знало «авторского права», авторской собственности в нашем смысле этого слова. Над автором господствовал читатель — он же подчас являлся и переписчиком, и редактором книги. Следовательно, «Повесть временных лет» — это результат коллективного литературного труда. Именно поэтому попытки восстановить первоначальный «авторский» текст «Повести временных лет» (А. Шлецер) или найти единого автора для летописи Киевской XII в. (Татищев, Шлецер) и Новгородской XI в. (Татищев, Миллер) давно оставлены наукой.

Форма свода, в который облечена древнерусская историческая «Повесть», тесно связана с особым историческим сознанием ее авторов. Читатель ценил документальность, реальность произошедшего, а не тонкости художественного изображения. Вместе с тем, реальностью для читателя являлись знамения, чудеса, предсказания и т.п. Эти факторы также следует отнести к особенностям «Повести».

Заключение

Обобщая изложенное в данной работе, можно сделать следующие выводы.

1. «Повесть временных лет» — это свод летописей. Составляя свой свод, каждый летописец прежде всего заботился о том, чтобы получить в свои руки труды своих предшественников, договоры, послания, завещания князей, исторические повести, жития русских святых и т. д., и т. п. Собрав весь доступный ему материал, летописец соединял его в погодном изложении. Это обстоятельство придает «Повести» особую глубину, содержательность и разноплановость изложения.

2. Анализ содержания Повести показывает, что «этикет» писательского ремесла связан с идейными представлениями средневековья о святом, о злодее, об идеальном типе князя, о мотивах, по которым враги нападают на Русскую землю, о причинах стихийных бедствий (моровой язвы, засухи и т. д.). Летописец не был далек от политики и мирских страстей. Ход повествования летописца, его конкретные исторические представления очень часто выходят за пределы религиозного мышления и носят чисто прагматический характер.

3. Особую ценность летописи придает личный опыт ее создателей, непосредственное наблюдение, элементы реализма, политическая злободневность — все то, чем так богата и благодаря чему так ценна русская летопись.

4. «Повесть временных лет» — плод коллективного труда древнерусских книжников, уникальный исторический и литературный памятник Древней Руси, что определяется значимостью цели произведения, глубоким историзмом и ценной документальностью, композиционным и стилевым своеобразием летописи; высоким патриотизмом и гражданственностью ее создателей.

Список использованной литературы

1. Данилевский И.Н. Библия и Повесть временных лет (К проблеме интерпретации летописных текстов).// Отечественная история.- 1993.-№ 1.

2. Данилевский И.Н. Замысел и название Повести временных лет //Отечественная история.- 1995.- №5.

3. Еремин И. П. Литература Древней Руси (этюды и характеристики). М.-Л., 1966.

4. История русской литературы X — XVII вв.: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» / Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье и др.; Под ред. Д. С. Лихачева. — М.: Просвещение, 1979. — 462 с., ил.

5. Источниковедение отечественной истории. Сб. ст. М., 1976.

6. Истрин В.М. Очерки истории древнерусской литературы домосковского периода: 11-13 вв. Пг., 1922.

7. Истрин В. М. Замечания о начале русского летописания. — ИОРЯС, т. XXVI. Пг., 1923; т. XXV11. Л., 1924.

8. Ключевский В. О. Курс русской истории // Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. М., 1987. Т. 1.

9. Лихачев Д.С. «Устные летописи» в составе «Повести временных лет». — «Исторические записки», 1945, т. 17.

10. Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947.

11. Лихачев Д. С. Комментарии. — В кн.: Повесть временных лет, ч. 2. М.-Л., 1950.

12. Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М.-Л., 1970.

13. Лихачев Д. С. Литературный этикет Древней Руси (к проблеме изучения). — «ТОДРЛ». М.-Л., 1961

14. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.

15. Лихачев Д.С. Великое наследие (Классические произведения литературы Древней Руси).- М., Современник, 1980.

16. Лихачев Д.С. Текстология; На материале русской литературы Х-ХУП веков. 2-е изд., доп. и перераб. Л., 1983.

17. Насонов А. Н. История русского летописания. XI — начало XVIII в. М., 1969.

18. Повесть временных лет, т. I. Вводная часть. Текст. Примечания. Пг., 1916.

19. Повесть временных лет.- СПб., 1996.

20. Присёлков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. / Подгот. К печ. В.Г. Вовиной. Спб., 1996.

21. Прохоров Г. М. «Повесть о нашествии Батыя» в Лаврентьевской летописи. — «ТОДРЛ». Л., 1974, т. XXVIII.

22. Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памятнике литературном// Исследования по древней русской литературе.- СПб.,1908.

23. Творогов О. В. «Повесть временных лет» и «Начальный свод» (текстологический комментарий). — «ТОДРЛ». Л., 1976.

24. Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. Спб., 1908.

25. Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М., 1938.

26. Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники. — «ТОДРЛ». М.-Л., 1940.

27. Шахматов А. А. Сборник статей и материалов. /Под ред. акад. С. П. Обнорского. М.-Л., 1947.

[1] Лихачев Д.С. Великое наследие (Классические произведения литературы Древней Руси).- М., Современник, 1980.

[2] Повесть временных лет.- СПб., 1996.- С.7.

[3] Данилевский И.Н. Замысел и название Повести временных лет //Отечественная история.1995.-№5.

[4] Лихачев Д.С. Текстология; На материале русской литературы Х-ХУП веков. 2-е изд., доп. и перераб. Л., С. 367.

[5] Лихачев Д.С. Текстология…С. 368-369.

[6] Сухомлинов М.И. О древней русской летописи как памятнике литературном// Исследования по древней русской литературе.-СПб.,1908.С. 50.

[7] Основные труды А. А. Шахматова по этому вопросу: Разыскания о древнейших русских летописных сводах. Спб., 1908; «Повесть временных лет», т. I. Вводная часть. Текст. Примечания. Пг., 1916; Киевский начальный свод 1095 г. — В кн.: Шахматов А. А. Сборник статей и материалов. Под ред. акад. С. П. Обнорского. М.-Л., 1947.

[8] Истрин В. М. Замечания о начале русского летописания. — ИОРЯС, т. XXVI. Пг., 1923; т. XXV11. Л., 1924.

[9] Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940, с. 16-44; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947, гл. 3, 5, 6, 8 и 9. См. также: Лурье Я. С. О шахматовской методике исследования летописных сводов. — В кн.: Источниковедение отечественной истории. Сб. ст. М., 1976, с. 93-99; Творогов О. В. «Повесть временных лет» и «Начальный свод» (текстологический комментарий). — «ТОДРЛ». Л., 1976, т. XXX и другие.

[10] Ключевский В. О. Курс русской истории // Ключевский В. О. Сочинения: В 9т. М., 1987. Т. 1.С. 92-93.

[11] Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М., 1938.

[12] Присёлков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. / Подгот. К печ. В.Г. Вовиной. Спб., 1996., С.61.

[13] Истрин В.М. Очерки истории древнерусской литературы домосковского периода: 11-13 вв. Пг., 1922, С. 136.

[14] Лихачев Д.С. Текстология…С. 367.

[15] Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947, с. 169.

[16] Повесть временных лет.- СПб.,1996. С.7.

[17] См.: Лихачев Д. С. Комментарии. — В кн.: Повесть временных лет, ч. 2. М.-Л., 1950, с. 297-301.

[18] Об источниках «Повести временных лет» см.: Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники. — «ТОДРЛ». М.-Л., 1940, т. IV.

[19] Лихачева В. Д., Лихачев Д. С. Художественное наследие Древней Руси и современность. Л., 1971, с. 56.

[20] История русской литературы X — XVII вв.: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» / Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье и др.; Под ред. Д. С. Лихачева. — М.: Просвещение, 1979. — 462 с., ил.

[21] См.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971, с. 48-50.

[22] см.: Еремин И. П. Повесть временных лет как памятник литературы. — В кн.: Еремин И. П. Литература Древней Руси (этюды и характеристики). М.-Л., 1966; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение, гл. 7; Он же. Человек в литературе Древней Руси. М.-Л., 1970, гл. 2 и 3; Творогов О. В. Сюжетное повествование в летописях XI-XIII вв. — В кн.: Истоки русской беллетристики, с. 31-66.

[23] Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение, с. 215-247.

[24] Прохоров Г. М. «Повесть о нашествии Батыя» в Лаврентьевской летописи. — «ТОДРЛ». Л., 1974, т. XXVIII, с. 77-80.

[25] Лихачев Д.С. «Устные летописи» в составе «Повести временных лет». — «Исторические записки», 1945, т. 17, с. 201-224.

Речь философа Повести временных лет. Интерпретация текста: вопрос функции и адресата.

В Повести временных лет (далее – ПВЛ) в статье, помещенной под 986г. и повествующей о том, как приходили к князю Владимиру миссионеры от разных концов и склоняли его каждый в свою веру, содержится вложенное в уста греческого проповедника изложение Священной истории, получившее в историографии название «Речи философа» (далее выделено курсивом Речь философа). Исследователи, начиная с Шахматова А.А., называют Речь философа проповедью , иногда беседой и двоесловием , диалогом , вероучительной речью, проповедью, составленной как наставление в вере и даже «катехизисом». Разногласия в определении формы и содержания речи «греческого философа», по-видимому, неслучайны. Они связаны с неопределенностью в решении вопроса функционального назначения и адресата текста. Часто встречающаяся интерпретация Речи философа как миссионерской речи-беседы не в состоянии объяснить ни кажущуюся излишней многословность текста, ни его эмоционально отвлеченную общую тональность, ни наличие богословской сложной аргументации. Она оставляет без ответа вопросы, связанные со структурой и содержанием текста: не уяснен смысл его разделения вопросами, смысл преимущественного внимания к ветхозаветной истории, не прояснена логика редакторских правок Речи философа в различных списках.

Интерпретация Речи как наставления в вере, к сожаления, не стала до сих пор предметом научной верификации. Гипотеза ее изначального составления в качестве огласительного текста не обсуждается. Связано это, возможно, с недостаточностью исторических сведений о том, как, кем и где осуществлялось в Киевской Руси периода первоначальной христианизации оглашение взрослого населения. Алмазов А.И в своем историческом обзоре церковной огласительной практики писал, что в Киевской Руси и в XII в. сохранялось, если судить по ответам Нифонта Кирику 40-дневное (для инородцев) и 8-дневное (для славян) оглашение. Хотя на Руси не было определенной для всех нормы оглашения, он писал, что оглашаемые, тем не менее, и здесь следовали с древности установленным церковным требованиям: участие в богослужении, покаяние, пост, молитва. М. Арранц писал, что древнерусская церковная практика предусматривала 2 этапа оглашения, сопровождавшиеся поучениями и беседами.
Конкретное содержание того, что преподавалось готовящимся к Крещению, неизвестно, но легко предположить, что оно не отличалось существенно от византийской церковно-учительной практики. К XI в. в Византии согласно Типикону Великой церкви, который употреблялся на и Руси до принятия Студийского устава, чин оглашения совершался в течение Великого поста после тритекти и перед вечерней. Он состоял в зачитывании в присутствии патриарха обширных огласительных текстов. Содержание их, несомненно, определялось древней традицией катехизации и перекликалось с уставными чтениями из книги Бытия, положенными на постовых службах. О древней традиции оглашения готовящихся к Крещению свидетельствовала еще в IV в. паломница Сильвия Этерия: в течение Великого поста епископ Иерусалима толковал оглашаемым Священное Писание, начиная от Бытия. Историческая реконструкция древней практики оглашения в Восточной Церкви и в Западной Церкви, данная в книге Гаврилюка П.Л. «История катехизации в древней церкви», содержит и описание древних катехизисов: «В церковной практике было два основных типа катехизисов: выборочный пересказ библейской истории спасения и подробный комментарий на символ веры». Первый тип катехизиса подробно излагал ветхозаветный и новозаветный материал в виде истории Спасения, был обращен к язычникам и рассчитан на неподготовленную аудиторию (что соответствует Речи философа). Он изначально отразил реальную практику оглашения: во все времена оглашение, наставление в вере начиналось чтением Священного Писания. Оно состояло из трех этапов. На первом этапе катехумены самостоятельно или под руководством наставника читали Священное Писание (Ветхий и Новый завет), посещали общедоступную часть богослужения, слушали проповеди, учились жить согласно Христовым заповедям. Когда они изъявляли желание креститься, то после собеседования с епископом на втором этапе вводились уже регулярные огласительные занятия, назначение которых — уяснение оглашаемыми основ вероучения. На этом этапе оглашаемые заучивали наизусть Символ веры, чтобы на крещении его «вернуть» (передать вслух) Церкви. Уже после крещения или непосредственно перед ним существовала в древности практика изъяснения новопросвещенным христианам некоторых таинств и Тайн Церкви, в первую очередь – Евхаристии и Крещения — третий этап катехизации.
В Речи философа за вступительным вопросом «Владимира»: «Зачем Бог сошел на землю?» следует краткое изложение библейской истории Творения и ветхозаветных патриархов, начиная от Адама и до пророков. После пророчеств о Боговоплощении, грядущих Страстях и Воскресении и второго вопрос: «Когда же это сбылось? И сбылось ли все это? Или еще только теперь сбудется?» излагаются события Нового завета. Затем третий вопрос «Почему родился Он от жены, был распят на дереве и крестился водою?» вводит типологическое толкование божественных Тайн через прообразы «жены», «дерева» и «воды», понимаемых в аспекте Божественного промысла. Эта третья часть текста приобретает смысл заключения, в котором подводится итог всей Речи. В последних словах указывается на Страшный Суд и говорится, что «таковы будут мучения тем, кто не верит Богу нашему Иисусу Христу: будут мучиться в огне те, кто не крестится». Последнее слово «крестится» указывает на цель, ради которой и проповедовал Философ: оглашение имеет своей задачей подвести оглашаемого к сознательному принятию Крещения.
Композиция Речи философа соответствует первому и третьему заключительному этапу оглашения. Вначале происходило знакомство с историей Спасения через чтение и толкование книг Ветхого и Нового завета, а затем после следующего этапа катехизации, когда оглашаемому сообщали основные догматы христианской веры, следовало разъяснение основных христианских таинств. В Речи не отражен второй этап оглашения (всегда изустный), когда оглашаемые заучивали наизусть Символ веры, чтобы на крещении его «вернуть» (передать вслух) Церкви. Зато в ПВЛ в сюжете крещения князя Владимира приводится наставление догматического порядка, переданное ему учителями (вернее два наставления). Это дает основание предполагать на Руси периода первоначальной христианизации существование, по меньшей мере, представления о вероучительном наставлении перед крещением в виде изложения истории Спасения, научения вероучительным основам (Символу веры) и объяснения христианских таинств.
Речь философа отвечает задаче первоначального наставления в вере тех, кто не был знаком с содержанием Священной истории. Отметим несомненные параллели в содержании Речи философа с содержанием катехизации, план которой изложен в «Апостольских постановлениях». Он включал изучение путей Божественного промысла от Создания мира до Иисуса Навина и наставления на примерах ветхозаветных праведников, когда оглашаемые узнавали, как в ветхозаветные времена Бог призывал род человеческий «от неправедности к праведности, от смерти вечной к жизни вечной». Далее излагалось учение «о воплощении Господа и о Его страдании, воскресении из мертвых и вознесении». После чего предлагалось готовить катехумена к крещению. В Речи этому соответствует ветхозаветная история, которая занимает две трети текста, пророчества и евангельская история с кратким заключительным типологическим объяснением христианских Тайн – Рождества, Крещения и Распятия. Отметим, что такое заключение было бы совершенно излишне в проповеди, имеющей миссионерскую цель.
Гипотезе катехизической функции Речи философа не соответствует, казалось бы, крайняя малочисленность сохранившихся письменных памятников – катехизисов по типу изложения Священной истории. П. Л. Гаврилюк ссылается, по-существу, на три памятника: «Об исправлении сельских жителей» Мартина Бражского (VI в.), «Доказательство апостольской проповеди» св. Иринея Лионского (II в.) и «Учение св. Григория» (V в.).
Изложение библейского сюжета развивается в Речи философа и в катехизисах св. Мартина Бражского и св. Иринея Лионского параллельно: творение Адама и Евы, нарушение заповеди, изгнание из рая, потоп, строительство башни, смешение языков, история от Авраама до Египетского рабства – т.е. согласно библейскому повествованию. Сходство в плане рассказов можно объяснить и общей задачей, и ориентацией на общий источник – Библию. Имеется также сходство в рассуждениях и в смысловых акцентах: неканонический мотив падения и зависти ангела, отпавшего от Бога и погубившего человека, рассуждение об именовании сатаны противником Богу, сквозная тема ангелов, преимущественное внимание к Ветхому завету. Нельзя не отметить, конечно, и сходство аргументации в заключительном разделе Речи философа в толковании Рождения от Девы и Распятия на древе с толкованиями св. Иринея в п. 33-34 «Доказательства…» . Независимо от того, составлял ли автор «Доказательства» катехизис, полемическое ли сочинение, составленное как катехизис и предназначенное для маркионитов, отрицавших Ветхий завет, важно воспроизведение огласительной традиции, исходящей из пересказа и толкования Священного писания, и отраженной также в Речи философа. Учение св. Григора, составленое в V веке на основании Священного Писания, «чтобы верой и крещением просветить окутанные мраком сердца» язычников, пересказывало с богословскими толкованиями Ветхий и Новый Завет и, в целом, касалось тех же событий, что отражены и в Речи, но без апокрифических эпизодов (и без мотива свержения ангела с небес).
Гипотеза бытования Речи философа как катехизического текста Древней Руси не имеет как будто подтверждения в прямых исторических свидетельствах. Но из трудов А.А. Дмитриевского, Н.К. Никольского, М. Арранца и А.И. Алмазова известно, что на Руси XI-XII вв. было оглашение взрослых от 8-ми до 40-а дней, которое сопровождалось поучениями. О характере поучений можно судить 1) по тому, что в Типиконе Великой церкви говорится лишь о чтении некоего огласительного текста с амвона (без толкований) и 2) по сохранившейся в древнерусской церкви московского периода традиции наставлений и поучений в виде соборных чтений. Таким образом, следовало бы предположить и в Киевской Руси существование многословных огласительных текстов, предназначенных для чтения вслух. Об их содержании можно, например, судить по сведениям, приведенным в Житии св. Авраамия Ростовского (ум. в 1072-77гг) .
В Житии Ростовского просвятителя встречаем рассказ о купцах, ходивших из Новгорода и Пскова и «из немец» и обративших в христианскую веру отрока рассказами о том, как «исперва сотвори Бог небо, и землю, и море, и вся, яже в них, и первого человека Адама в раи сотвори… и т.д.». В приведенном в житии кратком изложении древнего огласительного курса в сравнении с Речью философа не хватает многих эпизодов. Но, тем не менее, картина оглашения как вести о спасительном промыслительном действии Божьем в мире воспроизводится и в том и другом тексте.
Другой памятник древнерусской житийной литературы, написанный в XI в. Нестором Летописцем — «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» также содержит изложение библейской истории от сотворения мира: «Искони бо рече. сътвори Богъ небо и землю…». Оно приводится после традиционной вступительной молитвы как зачин ко всему тексту, а по плану, и по содержанию чрезвычайно похоже на летописную Речь философа. В содержании, в образном строе, а главное – в богословии они имеют много общего: мотив творения неба и земли, творение человека Своими руками , свержение дьявола с небес. В библейско-историческом вступлении «Чтения» встречаются и аллюзии на первоначальную катехизическую функцию его текста: в рассказе о Христе, «крещьшюся отъ Іоанна. намъ образъ давъ. да и мы крестимся во имя Его», в словах Иисуса «всь иже вѣруетъ и крестится и спасенъ будеть. а иже вѣры не имѣть осудится въ муку вѣчную». Тем не менее, в двух сравниваемых текстах много и различий в структуре и стиле повествования, в переводе слов, в отдельных эпизодах. Шахматов А.А., сопоставляя Несторово «Чтение» и Речь философа, высказал в свое время предположение, что наиболее вероятным является происхождение Речи философа и историко-библейского экскурса Несторова «Чтения» из одного общего источника.
Слова Нестора «но да не продолжу рѣчи. но въскорѣ извѣщаю» косвенно свидетельствуют, что аудитории «Чтения» содержание историко-библейского экскурса знакомо. При чтении вслух недостающий фрагмент от Авеля до пророков, вероятно, воспроизводился или по другому источнику, или по памяти. И этот источник должен был иметь также характер сплошного текста, удобного для воспроизведения вслух. Замечание Нестора свидетельствует о том, что, отказываясь от полного воспроизведения широко известного текста, он продолжал все же следовать, вероятно, устоявшейся традиции соборного чтения на богослужении в полном объеме текста, схожего с текстом Речи философа, который определяется как огласительный текст.
Нестор написал свое произведение для праздничной службы русских страстотерпцев 24 июня – дня памяти русских святых. Традиционным временем оглашения в годовом круге с древности был Великий пост , когда огласительные чтения начинались с первой главы Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю». Эти же главы (Быт 1: 1- 13) входили согласно византийско-славянскому профитологию в паримии на вечерне пред Рождеством и Богоявлением – праздники, на которые издавна, так же как и на Пасху, приходились массовые крещения оглашаемых. И Нестор начинает «Чтение» узнаваемыми словами огласительного и постового чтения: «Искони бо рече. сътвори Богъ небо и землю…». Прямых свидетельств существования летнего поста в связи с памятью свв. Бориса и Глеба в истории не сохранилось. Но известно, что в 1369 г. святитель Алексий попытался установить седмичные посты перед днями памяти Бориса и Глеба (24 июля по ст. стилю) и Дмитрия Солунского (26 октября по ст. стилю). Практика этих постов не прижилась в Московской Руси, но не было ли нововведение св. Алексия попыткой возродить древнерусскую традицию, связанную первоначально с оглашением? В любом случае, вероятно, какое-то время в XI в. или, как правило, соборным чтениям житий святых предшествовали огласительные тексты, или они были связаны только с праздничной службой свв. Борису и Глебу так, что Нестор, писавший для нее свои «Чтения» в 1070-80- е гг., хотя и не считал уже необходимым полностью воспроизводить огласительный текст, но и отказаться полностью от него не мог. К тому времени это, возможно, была угасающая, но еще памятная традиция.
Употребление текста Речи философа или близкого ей текста как соборных чтений подтверждается историей ее бытования в различных соборниках. Речь озаглавлена в одном из Кирилло-Белозерских сборников богослужебным указанием: «От Бытия» и помещается среди других соборных чтений учительного плана. В летописях, в отдельных списках «Слово о бытии всего мира», в Палее Исторической и в Кирилло-Белозерских сборниках текст Речи философа, с одной стороны, правился в целях приближения к тому, что переписчику и редактору казалось правильным, соответствующим «правой» вере, а с другой стороны, по мере забвения церковной практики катехизации, он или сокращался до нескольких строк (Ростовский летописец), или ориентировался в своих расширениях на познавательный интерес, отвлеченный от задачи научения основам христианской истины. Редакторов столетиями вело желание поправить содержание летописной Речи, приблизить его к библейскому канону и к своему собственному представлению о том, каким должен быть учительный (огласительный) догматически правильный текст.
Маргинальные черты богомильского характера в богословском содержании Речи философа, на первый взгляд, должны были бы противоречить ее катехизическому назначению. Но не связаны ли особенности богословского характера в тексте Речи с противобогомильской полемикой, которая понуждала ее автора уступать во второстепенных вопросах, чтобы отстоять главное в христианском учении? Мы с подобным примером сталкивались в «Доказательстве апостольской проповеди» св. Иринея Лионского, написавшего свой труд в целях скрытой полемики с маркионитами.
Болгарское богомильство , возникшее под влиянием мессалиан и павликиан, особое распространение получило с середины X века. В основе его лежит дуалистическое положение о том, что небо создано Богом, а земля – Сатаной. Единственно достоверно приписываемый богомилам апокриф – «Вопрошания Иоанна Богослова» (Тайная книга богомилов) рассказывает о том, что Сатана замыслил поместить обиталище свое над облаками, захотев стать подобным Всевышнему. Бог низверг его с небес, и он, с разрешения Бога, занялся творением земли и всего, что на ней, создал затем Адама и Еву. Бог, согласно апокрифу, отстранен от творения падшего и низкого мира, который творится Сатаной: история Спасения изложена как противоборство Сатаны – воплощения телесного и греховного начала, и Иисуса Христа — ангела, сошедшего на землю через бесплотное рождение от ангела по имени Мария. В этой борьбе человек, по представлениям богомилов, все же способен к самоопределению и спасению через личное благочестие и исполнение Христовых заповедей, воспринятых в прямом смысле. Отсюда неприятие светской (богатые не войдут в Царствие Божие) и церковной иерархии, отрицание церковных таинств, в которых богомилы пользы не видели.
В учении богомилов выделяется несколько основных пунктов расхождения с ортодоксией: 1) дуалистические представления о Творении мира, о роли противника Божьего – сатаны в священной истории, и в связи с этим о роли ангельских сил, 2) отношение к Ветхому Завету, 3) докетические воззрения на природу Христа, 4) отношение к плоти и всему земному — творению дьявола по мысли болгарских средневековых еретиков, 5) отношение к основному христианскому таинству – Крещению и к христианскому символу — кресту.
1) Противодуалистические аллюзии в Речи философа.
Текст Речи философа открывается неканоническим утверждением, что в первый день Бог сотворил небо и землю. Творение света и тьмы — основополагающих гностических представлений, свойственных и дуалистам-богомилам, не упоминается. Далее Творение со второго по шестой день описывается по тексту кн. Бытия, но с апокрифическим рассказом о свержении «старейшины ангелов» Сатанаила. Низвергнутый ангел – Сатанаил, сотона, дьявол по тексту Речи философа, однако, вопреки богомильским взглядам, ничего не творит, хотя и учит людей злу, входя в них с недобрыми помыслами. Последствия восстания темного ангела в Речи философа представлены не столь катастрофично, как это виделось богомилам. Редактор списка по Ипатьевской летописи даже слово «погибель» в предложении: «Посемъ (после смешения языков) дьяволъ в болшюю погыбель сведы человѣкы» (в Летописце Переяславля-Суздальском, с. 21) заменяет менее категоричным словом «прельщения». А в заключительном толковании он пишет, что «дьяволъ прелѣсти Евгою Адама», вместо «дьяволь прельсти Еву», как в Летописце (с. 26): в грехопадении, по представлению богомилов, сатана сам соблазнил Еву плотским образом. К рассуждениям Евера о Боге, который, пожелав, сотворил бы словом и столб, «якоже и небо» (как в Летописце, с. 21), редактор Ипатьевского списка прибавил: «и землю, и моря и вся видимая и невидимая», полемизируя, вероятно, с космологией богомилов, признававших творением Бога лишь небеса. В Ипатьевском списке Авраам при виде неба исповедует, что «воистину той есть Богъ, иже створилъ небо и землю». В Летописце же (с. 21) он при виде неба, украшенного солнцем, месяцем и звездами, исповедует Бога, сотворившего все это, а о Творении им и земли упоминает лишь ниже – явная оплошность в глазах редактора Речи по Ипатьевскому списку, который чаще корректирует свой текст в духе противобогомильской полемики. Творение мира Богом и образ дьявола, коварного, исполненного зависти, но не всесильного, в Речи философа, по обоим спискам (Ипатьевскому и Переяславля-Суздольскому) трактованы согласно православной традиции и в противобогомильском полемическом ключе.
В христианском богословии ангелы – это служебные духи, не имеющие определяющей роли. Но в богомильском учении они наделены особым смыслом. В Речи философа автор постоянно возвращается к теме «ангелов»: десятый ангельский чин был свергнут с небес вместе с Сатанаилом, Адам (по Ипатьевскому списку) славил Бога, когда ангелы Его славили, и имена ангелам Адам нарек. Автор сетует по поводу первого «нашего» падения – отпадения от ангельского жития, утверждает, что от ангела Гавриила Моисей узнал о бытии всего мира. Цитирование пророка Исайи дано в необычном варианте: «Младенец родится нам, владычество на плечах его, и нарекут имя его великого света ангел …» («Яко дѣтищь родися намъ, ему же бысть начало на рамѣ его. И прозовется имя его “велика свѣта ангелъ” и велика власть его, и миру его нѣсть конца»). Он отличается от переводов в древнейших парамейниках и Толковых пророчествах, где вместо слова «свѣта» стоит, согласно каноническому чтению, слово — «съвѣта». В ангельских мотивах сохранены таким образом отголоски гностического учения, оказавшего влияние на богомилов.
2) Ветхозаветная история в Речи философа.
Преимущественное внимание к книгам Бытия, Исходу и Пророкам (75% текста) в летописной Речи философа также можно объяснить скрытой полемикой с богомилами, признававшими в Ветхом Завете только Псалтырь и 16 книг Пророков. Древнему редактору необходимо было не только пересказать эти книги, но и доказать святость Закона и богоизбранность ветхозаветных патриархов и Моисея, в которых богомилы видели помощников дьявола. Эпизод сожжения Авраамом идолов, затем обстоятельное изложение причин его женитьбы на двух сестрах (этого эпизода нет в Летописце) должны были воздействовать и на вчерашних язычников, и поколебать убежденность аскетически настроенных богомилов, что патриархи служили сатане и греху. Подробности повествования о Моисее, взятые из его жития апокрифического характера, служили той же цели. Он наступает на царский венец – эпизод, почерпнутый из другого апокрифа, принимает во внимание взгляды богомилов, хуливших царей и бояр. И знания свои «о бытии всего мира», изложенные в кн. Бытия, Моисей получил от ангела Гавриила, а не от противника Бога, как думали богомилы. Не случайно в Речи философа по Ипатьевскому списку опущены и слова о «коростелях и перепелках», посланных Богом (с. 23 в Летописце): «совершенные» у богомилов были строгими вегетарианцами.
История Моисея занимает едва ли не треть всего текста Речи и, в целом, соответствует содержанию библейской истории. В череде пророческих высказываний в Речи философа приводится изречение пророка Моисея, взятое из апокрифа: «Увидите жизнь вашу, висящую перед глазами вашими». Наряду с Моисеем в Речи цитируется как пророк и Давид, который «первый стал пророчествовать о воплощении Божьем», и «пророчествовал 40 лет и умер. А вслед за ним пророчествовал сын его Соломон». Для автора Речи Давид, Соломон, Моисей – прежде всего, пророки так же, как в апокрифах, близких богомильской среде. Титул царя не является их определяющей характеристикой. Не упущен в Речи философа и мотив гнева Бога на народ Израиля за то, что те захотели себе царя. В среде богомилов, как известно, были сильны настроения неподчинения не только церковным, но и светским властям .
3) О природе Христа в Речи философа.
Богомилы придерживались докетических взглядов: Христос – ангел, который родился и страдал, и умер призрачно, его основной миссией было научить людей исполнять Божьи заповеди. Соответственно и Воскресение его не имело в их глазах всеобъемлющего значения: спасутся лишь те, кто полностью исполнил закон Христа и его учение – «совершенные». Отсюда христологические пророчества о грядущем Спасении были чужды их учению.
Автор Речи философа, полемизируя с ними, сосредотачивается на пророчествах о Воплощении. Он дважды говорит, что пророки начали пророчествовать о «воплощении Божии». Суть пророчеств Давида, Исайи, Михея, Иеремии, Захарии и Осии: родился от Девы из рода Давидова Христос — Бог и Человек плотью. Исайя, Иеремия, Моисей, Давид и Ездра цитируются в пророчествах о Страстях. А о Воскресении свидетельствуют опять же пророки Давид, Исайя и Захария. Частота цитирования из Псалтыри, как пророчеств Давида, вероятно, следствие или общей популярности этой книги на Руси, или следствие ориентации автора на литературу, наиболее популярную в среде богомилов.
Характерна замена слова «Христос» (Летописец с. 23) словом «Бог» в Ипатьевской летописи при цитировании пророчеств о Воплощении: подчеркивается, что родился Бог. Богомилы верили, что Иисус Христос был ангел, который родился призрачно: будучи послан Отцом своим к ангелу Марии, Он вошел к ней в одно ухо и вышел через другое. В пересказе новозаветной истории в Речи философа, видимо, Гавриил не случайным образом не называется ангелом: «…послан был Гавриил в Назарет к деве Марии, родившейся в колене Давидовом, сказать ей: «Радуйся, обрадованная, Господь с тобою!» И от слов этих зачала она в утробе Слово Божие, и родила сына, и назвала его Иисус». В Летописце Переяславля-Суздальском последняя фраза имеет иную редакцию: «И от слова его зачала Слово Божие в утробе без семени и родила неизреченно Сына и нарекла имя ему от ангела (Лк 2:21) Иисус». Полемический контекст внесенных редактором Ипатьевского списка корректив вполне прозрачен. В рамках того же контекста опущены в нем слова о том, что в пустыне Иисус дьявола «отразил писанием закона Моисеева, который ему сам передал» (Летописец – с.25). Выше по тексту в обоих списках было уже сказано, что закон Моисею передал ангел Гавриил. В новозаветной и ветхозаветной части Речи треть значимых сокращений и изменений семантически небезразличны для противобогомильской полемики.
4) «Плоть» — и отношение к ней в Речи философа.
Богомилы, полагая плоть сотворенною сатаной, считали ее и подобием его, потому пренебрегали браком, детей называли «момонищами», не почитали мощи святых. И в этом ключе объясним полемический смысл включения в текст Ипатьевского списка апокрифического эпизода с двумя птенцами, научившими Адама и Еву похоронить тело праведного Авеля, которое 30 лет не было подвержено тлению, как и мощи почитаемых православными святых. Характерно, что редактор Речи философа по Ипатьевской летописи опускает далее в эпизоде с Ноевым ковчегом слова Бога о человеках «зане плоть суть» — намек, который мог быть истолкован в богомильском духе небрежения плотским (он сохранился в редакции Летописца Переяславля-Суздальского). В рассказе о Саре этот редактор дает собственное пояснение, что Сара была бесплодной, «болящи неплодскым», и не приводит слова о рождении Исаака «по Божьему повелению» (в Летописце с. 22).
5) О крещении, Рождении от Девы и древе крестном.
В Речи философа многократно оговаривается ключевой для богомилов аспект, выраженный, быть может, не явно, но настойчиво – это слова о «крещении водою». Пророческий раздел заключается словами пророка Захария: «И ты ради завета твоего освободил узников своих изо рва, в котором нет воды» (Зах 9:11).Словами об апостолах, принявших обетование Святого Духа и разошедшихся по вселенной, «уча и крестя водою», заканчивается второй раздел Речи. «Владимир» спрашивает перед заключительным разделом, зачем Господь родился от жены, был распят и крестился водою? Знаменательно, что в Летописце (с. 24) последних слов «крестился водою» нет.
Известно, что богомилы не признавали «крещение водою», называя его плотским (Иоанново крещение). И в третьей «тайноводственной» части Речи философа содержится богословское обоснование крещения водой, несколько раз аргументированное. Акцент делается не столько на слове «крещение», сколько на словах «вода» и «обновление/очищение». Указывается, что:
1. после Ноева потопа Бог сказал: «Как водою погубил я людей за грехи их, так и теперь вновь водою очищу от грехов людей – водою обновления».
2. Водою в море евреи очистились «от египетского злого нрава».
3. Приводится и онтологический довод: вода была первой сотворена, и Дух Божий носился поверх вод, потому «и ныне крестятся водою и духом».
4. Первое Преображение Господне (Крещение) было водою.
5. Гедеон, прося у Бога знамения росы на руно, дал прообраз грядущего преображения народов водою через святое крещение.
6. И пророки предрекли, что обновление будет через воду.
Именно, анализ этого раздела убеждает нас, что его адресат – богомилы. Павликиане, как известно, крещение водою не отвергали. В Летописце Переяславля-Суздальском (с.27) за словами «водою обновление будет» следует вставка со словами Господа Никодиму о необходимости родиться от Духа и воды, чтобы обрести Царство Небесное. Редактор Ипатьевского списка его не приводит, вероятно, избегая аллюзий на «духовное крещение». В повествовании о проповеди Христа в Летописеце (с. 25) есть неоднозначная фраза «кто веру имеет, спасен будет, а кто и не крестится и не верует, осужден будет». Ее нет в Ипатьевском списке у редактора, последовательно избегающего всяких аллюзий на богомильские «басни».
Показательна правка, сделанная редактором/составителем Летописца в рассказе о повелении фараона губить еврейских детей. В тексте Ипатьевской и Лаврентьевской летописи сообщается, что детей велели «вметати в реку», как и в Писании (Исх 1:22). Летописец же Переяславля-Суздальского содержит более нейтральные (для богомилов) слова — «повеле царь погубляти дети бабам».
С антибогомильской полемикой Речи связано и прообразовательное толкование воплощения Бога через жену и распятия на древе. Богомилы-докетисты не признавали рождение Иисуса (ангела, по их представлениям) от земной женщины естественным образом. Богомилы полагали, что Ева была сотворена тем же образом, что и Адам. Не акцентировали они и роль Евы в грехопадении человека. Потому автору Речи, отвечая на вопрос о жене, приходится четырежды на разный лад повторять одну и ту же мысль об отпадении человека «через жену». А дерево, о котором идет речь в вопросе и ответе, по богомильским представлениям было посажено Сатанаилом. Автор же по существу дает ответ согласно той же заместительной логике. «Через дерево» Адам согрешил – Распятием на дереве грех был искуплен. В пророческом разделе в словах Иеремии «Придите, положим дерево в пищу его..» (Иер 11:19) опущено слово «ядовитое». Автор правил текст с учетом того, что еретики-богомилы не почитали дерево — крест, недоумевая, как можно поклоняться орудию казни.
Огласительное назначение Речи философа находит, таким образом, подтверждение в редакторских правках богословско-догматического характера. Редактор Ипатьеского списка правил текст, близкий и тексту Летописца Переяславля-Суздальского, в целях приближения к библейскому канону. Характер этих правок дает возможность предполагать в аудитории Речи оглашаемых, находившихся под влиянием богомильских воззрений на Священную историю, на природу Христа и человека и на основные христианские таинства, прежде всего – Крещение. Основная задача Речи философа – дать им правильные представления по основным пунктам еретического уклонения и убедить креститься водою.

Повесть временных лет — История русской литературы

В категории ::: 11-13 века

В начале XII века (предположительно около 1113 года) Первичная летопись была снова переработана, на этот раз монахом Нестором Киевского склепа. Произведение Нестора стало известно специалистам как «Повесть временных лет» с первых слов его длинного названия: «Се повести временных лет…» (то есть «Повесть давно минувших лет, об истоках земли Русской, власть в Киеве и как возникла русская земля.»). ⁴⁶

Нестор был писцом с большим историческим видением и литературным мастерством: до своей работы над Повести временных лет, он написал Житие СС Бориса и Глеба и Житие святого Феодосия Печерского, Нестор поставил перед собой впечатляющую задачу: только добавление к «Первичной летописи» описания событий конца XI — начала XII веков, которые были при его жизни, но также и радикального пересмотра описания раннего периода русской истории.

Повесть временных лет.Византийский император с придворными. Византийские послы приносят меч киевскому князю Святославу. Иллюминация из Радзивилловской летописи. 15 век. Библиотека Академии наук, Ленинград

Нестор выводит историю России в русло мировой истории. Он начинает свою летопись с описания библейской истории о разделе земли между сыновьями Ноя. Цитируя длинный список народов мира (который он заимствовал из Хроники Георгиоса Хамартолоса), Нестор вставляет ссылку на славян; в другом отрывке славяне отождествляются с «нориканцами», жителями провинции Римской империи на берегу Дуная.Нестор подробно описывает древних славян и территорию, занятую различными славянскими племенами, с особыми подробностями о племенах, населявших территорию Руси (Древняя Русь), в частности, о «кротком и мягком нраве» Полян. , на землях которого был построен город Киев. Нестор усиливает и развивает варяжскую историю Никона: варяжские князья Хоскульд и Дири, упомянутые в «Первой летописи», теперь объявлены боярами Рюрика (и даже не «его племени»), и приписывается поход против Византии во время правления императора Михаила. им.Установив по официальным документам (текстам договоров с греками), что Олег не был воеводой Игоря, а был полноправным князем, Нестор выдвигает версию, согласно которой Олег был родственником Рюрика и выполнял функции регента во время игорьего меньшинства. ⁴⁷

В то же время Нестор включает в себя некоторые новые (по сравнению с «Первоначальной летописью») исторические народные легенды, такие как рассказ о четвертой мести Ольги древлянам и рассказы о битве молодого кожевника с великаном Печенегом и осаде города. Белгород у печенегов.

Так Нестору «Повесть временных лет» обязана своей исторической широтой видения, включением сведений о всемирной истории, на фоне которых развивается история славян, а затем и Древней Руси. Именно Нестор развивает и полирует историю происхождения русской княжеской династии от «призванного» нормандского князя. Нестор активно поддерживал идеальное государственное устройство России, провозглашенное Ярославом Мудрым, а именно, что все князья — братья и все они должны подчиняться старшему брату, занимавшему престол великого князя Киевского.

Благодаря государственным взглядам Нестора, широте кругозора и литературному таланту «Повесть временных лет» была «не просто сборником фактов о русской истории и историко-публицистическим произведением, касающимся насущных, хотя и преходящих задач русской жизни, но и законченным. история России изложена в литературной форме ». ⁴⁸

Предполагается, что первая редакция «Повести временных лет» не сохранилась. Сохранилась вторая редакция, составленная в 1117 г. игуменом Выдубицкого монастыря под Киевом Сильвестром, и третья редакция, составленная в 1118 г. по приказу князя Мстислава Владимировича.Во второй редакции переработана только последняя часть Повести; именно эта редакция сохранилась в Лаврентьевских хрониках 1377 года и других более поздних хрониках. Третью редакцию можно найти в Ипатьевской хронике, самая старая копия которой, Ипатьевская рукопись, датируется первой четвертью пятнадцатого века.

Данная редакция содержит интересные ссылки на источники по всемирной истории. Под 1110 годом летописец цитирует отрывок из Иосиппона, средневековой хроники еврейской истории (которая, как известно, была переведена с иврита на русский язык), ⁴⁹ рассказ о том, как ангел запретил Александру Великому вести войну. Иерусалим.Под 1114 годом в северных легендах, где говорится, что новорожденный олень падает с облаков на землю, летописец цитирует отрывок из летописи (предположительно, Великая повествовательная хроника) о пшенице, кусочках серебра и даже о падающих с неба клешнях, после чего люди научились ковать металл. Далее идет рассказ о египетских женщинах из Хроники Иоанна Малаласа. ⁵⁰

Сочинение Повесть временных лет . Рассмотрим теперь состав «Повести временных лет» в том виде, в каком мы находим его в летописи Лаврентьевской и Радзивилловской.

Вводная часть содержит библейский рассказ о разделе земли между тремя сыновьями Ноя, Симом, Хамом и Иафетом, и рассказ о Вавилонской башне, которая привела к разделению «единого стебля» на семьдесят два народа, у каждого свой язык. Установив, что «славянский народ» происходит от племени Иафета, летопись продолжает рассказ о славянах, о землях, населенных ими, об истории и обычаях славянских племен. Летопись постепенно сужает предмет своего повествования, сосредотачиваясь на истории Поляны, и дает отчет об основании Киева.Говоря о древних временах, когда киевские поляны платили дань хазарам, «Повесть временных лет» с гордостью отмечает, что теперь, как было давно предопределено, хазары отдают дань киевским князьям.

Точные упоминания года начинаются с 852 года в Повести, потому что именно с этой даты, говорит летописец, Россия упоминается в «греческих летописцах». Это был год, когда киевские князья Хоскульд и Дыри напали на Константинополь. Сразу за ним следует хронологический список количества лет, прошедших между одним важным событием и другим.Список заканчивается числом лет «от смерти Ярослава до смерти Святополка» (т.е. с 1054 по 1113). Отсюда следует, что «Повесть временных лет» не могла быть составлена до начала второго десятилетия XII века.

Хроника продолжает рассказывать о главных событиях IX века, о «призвании варягов», походе Хоскульда и Дири на Византию и взятии Киева Олегом. Рассказ о происхождении славянской письменности в летописи завершается важным для общей цели «Повести временных лет» утверждением, что славянский и русский языки идентичны, — еще одно упоминание о месте Полян. среди славянских народов и славян среди народов мира.

Далее следует рассказ о правлении Олега. В летописи цитируются тексты его договоров с Византией и народные легенды о князе: история его похода на Константинополь с яркими эпизодами несомненного фольклорного характера — Олег прибывает к городским стенам на лодках, проплывавших по суше, и висит его щит на воротах Константинополя в знак победы. Далее следует легенда о смерти Олега: волшебник предсказывает, что его убьет любимый конь.Принц решает никогда больше не садиться на него и старается не замечать его. Через несколько лет он узнает, что его лошадь мертва, и смеется над ложным пророчеством. Он хочет увидеть кости мертвой лошади. Принца отвозят к месту, где лежат останки его любимца. Он наступает на череп лошади, и в этот момент из черепа выскальзывает змея и кусает принца. Олег сразу заболевает и умирает. Этот летописный рассказ был использован Александром Пушкиным в качестве сюжета своей баллады «Песня об Олеге Провидце».

Хронический рассказ о смерти Олега сопровождается обширным отрывком из Хроники Георгиоса Гамартолоса; Ссылка на византийскую хронику была призвана подчеркнуть, что пророчества языческих мудрецов иногда сбываются, и поэтому христианскому летописцу не следует порицать рассказ о смерти Олега, предсказанной волшебником.

Преемником Олега киевского престола стал Игорь, которого летописец считает одним из сыновей Рюрика.Есть отчет о двух походах Игоря на Византию и текст договора, который он заключил в 945 году с византийскими императорами и соправителями Романом, Константином и Стефаном. Смерть Игоря была неожиданной и позорной: по совету своего телохранителя он отправился в древлянские земли собирать дань (обычно эту дань собирал его военный заместитель Свейнальд). На обратном пути князь внезапно повернулся и сказал своим воинам: «Вы вернетесь домой с собранной данью, но я еще раз обойду их земли.Услышав, что Игорь желает второй раз собрать дань, древляне рассердились: «Когда волк пойдет в гости к отару овец, он их погубит, если его не убить. Так и с этим: он погубит нас, если мы не убьем его ». А Игоря убили древляне.

Затем летопись повествует популярные легенды о том, как вдова Игоря Ольга трижды мстила на Древлянах за убийство своего мужа.

После того, как они убили князя, древляне отправили к Ольге в Киев гонцов с предложением выйти замуж за их князя Мая.Ольга сделала вид, что польщена предложением, и приказала явиться гонцам на следующий день не верхом и не пешком, а весьма необычным образом: княгиня приказала киевлянам отвезти древлян в царский дворец на лодке. Рядом с ее покоями была вырыта глубокая яма. Когда торжествующих древлянских посланников (сидевших в лодке, подчеркивает летописец) вынесли во двор, Ольга приказала бросить их вместе с лодкой в яму.Подойдя к краю, принцесса насмешливо крикнула: «Тебе оказали большое почтение?» «Нам хуже, чем Игорю в час его смерти», — ответил древлян. И Ольга их заживо закопала в яме.

Вторую делегацию, состоящую из высокопоставленных древлян, Ольга сожгла в бане, откуда их пригласили «помыться». Наконец, княгиня приказала прислать свиту древлян встретить ее и со всеми почестями сопроводить в Май, чтобы ее убили во время поминки у могилы Игоря.

Тщательное изучение легенд о том, как Ольга трижды отомстила на древлянах, обнаруживает символическое значение, лежащее в основе этой истории. Каждому акту мести соответствует элемент языческого погребального обряда. По обычаям того времени высокородных умерших хоронили после того, как они лежали в лодке; Для покойника приготовили баню, а затем его тело сожгли. В день погребения была проведена трапеза, сопровождавшаяся военными играми. ⁵¹

Этот рассказ о трех актах мести Ольги был включен в The Primary Chronicle.Другой рассказ о четвертом акте мести принцессы был включен в «Повесть временных лет».

После убийства древлянской свиты Ольге не удалось захватить их столицу — город Искоростень. Поэтому она придумала еще одну хитрость. Она обратилась к осажденным жителям, сказав, что не собирается взимать с них тяжелую дань, как Игорь, а просит по три воробья и по три голубя от каждого двора. Ничего не подозревающие древляне охотно прислали ей то, о чем она просила. Тогда Ольга приказала своим воинам привязать горящий трут к лапкам птиц и отпустить их.Птицы улетели в свои гнезда, и вскоре весь город загорелся. Те, кто пытался спастись от огня, были взяты в плен людьми Ольги. Таким образом, согласно легенде, княгиня Ольга отомстила за смерть мужа.

Затем следует отчет о визите Ольги в Константинополь. Ольга действительно посетила Константинополь в 957 году и была принята императором Константином Порфирогенитом. Однако история о том, как она его перехитрила, — чистая фантазия. Согласно ему, Ольга была крещена в Константинополе, а Константин был ее крестным отцом.Однако, когда император предложил ей выйти за него замуж, Ольга сказала: «Как ты можешь сделать меня своей женой, если ты сам меня окрестил и назвал дочерью?»

Летописец восхищенно описывает сына Игоря, Святослава, его воинскую доблесть и рыцарство (он, как говорят, заранее предупредил своих врагов: «Я иду за тобой») и его скромные повседневные нужды. Хроника рассказывает о его походах против Византии: как он почти достиг Константинополя и планировал завоевать балканские страны и перенести свою столицу на Дунай, ибо там, по его собственным словам, «находится центр земли», где изобилуют все богатства. — драгоценные металлы, драгоценные ткани, вино, лошади и рабы.Но этого не случилось: Святослав попал в засаду и был убит печенегами на Днепровских порогах.

После смерти Святослава начались бои между его сыновьями Олегом, Ярополком и Владимиром. Владимир вышел победителем и стал единоличным правителем России в 980 году.

В разделе «Повести временных лет», посвященном правлению Владимира, значительное место отведено обращению России. В летописи цитируется так называемая «Беседа философа», которую, как говорят, греческий миссионер адресовал Владимиру, чтобы убедить его принять христианство.Этот дискурс был весьма поучительным для древнерусского читателя, прежде всего потому, что он изложил в краткой, но достаточно подробной форме библейский рассказ о Сотворении мира, падении Адама и Евы, Потопе, жизни патриархов Авраама, Исаака и Моисей, Иисус Навин, судьи и цари Израиля. Затем следует ряд высказываний пророков, предсказывающих рождение, распятие и воскресение Христа, и отчет об основных событиях новозаветной истории от Благовещения до явления Христа ученикам после Его воскресения.После «Рассуждения философа» следует сюжет, в котором летописец полемизирует с «латинянами», то есть католиками. Этот пункт мог появиться в тексте летописи только во второй половине XI века, когда произошел раскол между церквями и обострились разногласия между Православием и католицизмом.

Вокруг имени Владимира возникло множество народных легенд. Они тоже отражены в летописи, в рассказах о щедрости князя, его огромных пирах, на которые были приглашены почти все его люди, о подвигах безымянных героев, живших во время его правления, — о победе молодого кожевника над великаном. Печенег или старик, мудрость которого спасла город Белгород от осады печенегов.

После смерти Владимира в 1015 году между его сыновьями вспыхнула ссора. Святополк, сын Ярополка и пленная монахиня, которую Владимир сделал своей женой после убийства брата, убил двух своих сводных братьев Бориса и Глеба. Летопись содержит краткое повествование о судьбах князей-мучеников и борьбе Ярослава, сына Владимира, со Святополком, закончившейся военным поражением последнего и страшным Божественным возмездием. Когда Святополк после своего поражения в битве попытался бежать, на него сошёл «злой дух».Его «кости ослабели», и он не мог сидеть в седле, поэтому слугам приходилось нести его на носилках. Святополк чувствовал, что его что-то преследует, и подгонял своих людей. «Преследуемый Божественным гневом» Святополк умер в «пустыне» (диком, необитаемом месте) между Польшей и Богемией, и из его могилы, как сообщает летопись, «исходит… мерзкая вонь». Летописец пользуется случаем, чтобы подчеркнуть, что страшная смерть Святополка должна послужить предупреждением русским князьям не возобновлять братоубийственные ссоры.Эта идея не раз будет отражаться на страницах летописи: в повествовании о смерти Ярослава, в описании разлада между его сыновьями в 1070-х годах, в рассказе об ослеплении теребовского князя Василька его собственным могуществом. кровные братья Давид и Святополк.

Под 1037 годом мы находим описание постройки во времена правления Ярослава (в частности, основание знаменитого собора Святой Софии в Киеве и городских стен с Золотыми воротами и т. Д.) И упоминание о его любви к книгам. .Князь не только сам постоянно читал книги, но и приказал перевести на русский язык многие греческие книги. Большое значение имеет предсмертное завещание Ярослава своим сыновьям в 1054 году жить в мире, беречь землю своих отцов и дедов, которую они приобрели «своим великим трудом», и подчиняться старшему из них — киевскому князю.

Собор Святой Софии в Киеве. 11 век. Настоящий вид

Ежегодные записи в «Повести временных лет» чередуются с рассказами и рассказами, иногда лишь косвенно связанными с политической историей России, которая, собственно, и должна быть главной темой летописи.Таким образом, под 1051 годом мы находим обширный отчет об основании Киевского склепа монастыря. Эта тема будет продолжена позже в «Повести временных лет»: запись за 1074 год рассказывает о смерти настоятеля монастыря Феодосия и описывает эпизоды из жизни святых Феодосия и других монахов в монастыре; запись за 1091 год описывает перенос мощей Феодосия и содержит хвалебную речь святому. В связи с нашествием половцев на Русь летописец размышляет в записи за 1068 г. о причинах бедствий Русской земли и объясняет «присутствие иных племен» как Божественную кару за грехи.В записи за 1071 г. мы находим сообщение о восстании в Ростовских землях под предводительством магов; летописец размышляет о кознях нечистой силы и цитирует еще две истории, связанные с предыдущей: о новгородце, которому колдун предсказал судьбу, и о появлении в Новгороде колдуна.

В 1093 году русские князья были разбиты половцами. Это событие дало летописцу повод еще раз задуматься о том, почему Бог «наказывает землю русскую», почему «улицы наполнены плачем».Есть драматическое описание русских пленных, которых загоняли в чужие страны, «измученных, убитых горем, измученных, страдающих от холода, голода, жажды и невзгод», которые со слезами на глазах говорили друг другу: «Я был из того города» или «Я был из этого города». был из того села ». Как уже упоминалось выше, вполне возможно, что этот предмет был последним в The Primary Chronicle.

Последнее десятилетие XI века было полно бурных событий. После междоусобных войн, зачинщиком и неизменным участником которых был Олег Святославич («Слово о полку Игореве» называет его Олег Гориславич, что означает «Несчастный»), князья собрались в 1097 году на совещание в Любече [1], на котором было решено жить. впредь в мире и дружбе, чтобы сохранить свое наследие и не посягать на другие княжества.Однако сразу после совещания был совершен другой подлый поступок: князь Волынский Давид убедил князя Святополка Киевского, что князь Теребовский Василько замышляет против него заговор. Святополк и Давид заманили Василько в Киев, схватили его, заключили в тюрьму и выкололи ему глаза. Это событие привело в ужас всех остальных князей: Владимир Мономах, как пишет летописец, посетовал, что никогда прежде в России не совершалось такого злодейства «ни во времена наших дедов, ни наших отцов».В записи за 1097 г. мы находим подробный отчет о драматической судьбе Василька Теребовского. Вероятно, он был написан специально для летописи и включен полностью.

Типы летописных повествований. Этот рассказ о композиции «Повести временных лет» подтверждает сложность ее содержания и разнообразие ее компонентов как по происхождению, так и по жанрам. Помимо кратких ежегодных записей, есть тексты документов, народные легенды, рассказы и отрывки из переводов.⁵² Мы находим и богословский трактат «Философские рассуждения», агиографический тип рассказа о Борисе и Глебе, патерик-легенды о монахах Склепового монастыря, религиозный панегирик святого Феодосия Печерского и простой рассказ о новгородский житель, отправившийся на предсказание своей судьбы у колдуна.

Virgin Orans. Мозаика в апсиде Софийского собора в Киеве. 11 век. Софийский собор в Киеве. 11 век. Реконструкция

Жанр летописи очень сложен: летопись является одним из «объединяющих жанров», подчиняющих жанры составляющих их частей — исторической сказки, витэ, проповеди, панегирика и так далее.⁵³ Тем не менее, летопись представляет собой целостное произведение, которое можно изучать как произведение одного жанра, так и как литературное произведение. ⁵⁴

В «Повести временных лет», как и в любой другой летописи, можно выделить два типа повествования — собственно годовые записи и летописные рассказы. Годовые отчеты содержат отчеты о событиях, а хроники предлагают их описания. В летописном рассказе автор стремится изобразить событие, уточнить ту или иную конкретную деталь, вкратце воспроизвести диалог персонажей, помочь читателю прочувствовать происходящее, вызвать его эмоции.

Таким образом, в рассказе о юноше, который бежал из Киева, когда его осаждали печенеги, чтобы передать просьбу княгини Ольги своему командиру Претичу, не только упоминается сам факт доставки послания, но и рассказывается, как мальчик бежит по печенегскому лагерю с уздечкой в руке, спрашивая о своей лошади, которая исчезла (и не упускает важную деталь, что мальчик мог говорить на языке печенегов), как он достигает берегов Днепра, тянет его одежда и ныряние в воду, и как люди Претича плывут ему навстречу на лодке; Сообщается также о диалоге между Претичем и печенежским князем.Это рассказ, а не краткая ежегодная запись вроде, например, «Святослав завоевал вятичей и положил их данью»; «Владимир основал [собор] Святой Софии в Новгороде», или «Вячеслав, сын Ярослава, умер в Смоленске, и Игорь был приведен из Владимира и возведен на престол в Смоленске» и т. Д.

Охота на медведя. Фреска в северной части Софийского собора в Киеве. 11 век. Два ряженых дерутся. Фреска в северной части Софийского собора в Киеве.11 век

Вместе с тем, сами летописные рассказы также можно разделить на два типа, во многом определяемых их происхождением. Одни описывают события, произошедшие при жизни летописца, другие — события, произошедшие задолго до составления летописи. Последние представляют собой устные эпические легенды, которые позже вошли в летопись.

Эти эпические легенды, как правило, очень занимательны: события, которые они описывают, захватывают или впечатляют, а герои очень сильны, мудры или хитры.Они почти всегда содержат элемент неожиданности.

История молодого кожевника (под номером 992) основана на элементе неожиданности. Воюющий против Руси печенегский князь просит Владимира выбрать из своих людей воина, который попробует свои силы против огромного печенега. Никто не принимает вызов. Владимир в унынии, но тут к нему подходит старик и предлагает послать за младшим сыном, который, по словам старика, был так силен с детства, что никто не может одолеть его.Однажды, вспоминает отец, сын рассердился на него и голыми руками порвал кусок кожи, над которым они работали (старик тоже кожевник). Юношу приводят к Владимиру, и он демонстрирует князю свою силу, хватая проносящегося мимо быка и вытаскивая пригоршню его мяса. Но юноша невысокий, а гигантский печенег, «грозный и крупный», смеется над своим противником, когда тот выходит, чтобы сразиться с ним. Здесь (как в рассказе о мести Ольги) злого персонажа ждет сюрприз; Читатель уже знает о силе юноши и радуется, когда кожевник душит огромного печенега голыми руками.[2]

В другом рассказе победу одерживает не сила, а хитрость. Под записью за 997 год мы читаем, как печенеги осадили город Белгород (к югу от Киева) и были уверены, что жители сдадутся очень скоро, потому что в городе был «великий голод». И действительно, горожане решили на собрании вече открыть врата врагу. «Некоторых убьют, а других пощадят», — говорили люди. Иначе все умрут с голоду. Но некий старик предложил другое решение.По его совету вырыли два колодца, в которые положили кадки цежа (смеси, из которой делали кисель) и сыты (мед, разбавленный водой). Потом пригласили в город послов печенегов и сказали им:

«Зачем губить себя? Неужели ты не думаешь, что сможешь нас победить? Какой вред вы можете нам нанести, даже если останетесь на десять лет? Мы можем достать еду из земли ». Посланники восхищались «волшебными колодцами» и убедили своих князей снять осаду.

Эпический стиль в летописях.Эти летописные рассказы объединяет особый, эпический стиль изображения действительности. Это понятие отражает, прежде всего, отношение повествователя к изображаемому объекту, его собственную точку зрения, а не только чисто языковые особенности изложения. ⁵⁵

Эти рассказы характеризуются захватывающим сюжетом, анонимными героями (молодой кожевник, старик из Белгорода, киевлянин, сообщающий полководцу Претичу о решении Ольги — в рассказе об осаде Киева под записью 968) и короткие, но живые диалоги; На фоне общей лаконичности описания выделяются одна-две детали, важные для развития сюжета (узда в руке юноши, подробный рассказ о том, как вырыли «волшебные колодцы» в рассказе об осаде Белгорода).

В центре каждой из этих историй — отдельное событие, единственный эпизод, и именно этот эпизод характеризует героя, выделяет его характерную черту. В рассказе о походе на Константинополь Олег — это, прежде всего, мудрый и храбрый воин. Герой рассказа об осаде Белгорода — неизвестный старик, но его мудрость, спасшая в последний момент осажденный город, — характерная черта, которая принесла ему бессмертие в народной памяти.⁵⁶ Эпические истории встречаются в основном в «Повести временных лет», которая связана с народным эпосом более тесно, чем все другие хроники. В более позднем летописании они встречаются гораздо реже.

Другая группа рассказов составлена самим летописцем или его современниками. У него другой стиль повествования, в котором мы не находим закругленного сюжета или обобщенных эпических персонажей. Эти рассказы могут быть более психологическими, реалистичными и литературными, поскольку летописец стремится не просто сделать событие известным, но рассказать его таким образом, чтобы произвести определенное впечатление на читателя, заставить его отреагировать определенным образом. к персонажам рассказа.Среди рассказов такого рода в «Повести временных лет» особенно выделяется ослепление Василька Теребовского (под записью за 1097 год).

Повесть временных лет. Ослепление Василька Теребовского. Иллюминация из Радзивилловской летописи. 15 век. Библиотека Академии наук, Ленинград

Чтобы показать, как именно летописец достигает необходимого литературного и эмоционального воздействия на читателя, рассмотрим два эпизода из рассказа.

Князь Святополк Киевский уговаривается князем Волынским Давидом пригласить Василько, чтобы заточить и ослепить его.Не зная, что его ждет, Василько приходит ко двору князя. Давид и Святополк заводят гостя внутрь. Святополк уговаривает Василько остаться ненадолго. Дэвид, присутствующий во время этого разговора, кажется, онемел. Именно он придумал злой заговор и теперь его боится. Когда Святополк уходит, Василько начинает разговаривать с Давидом, но Давид потерял речь и слух — кажется, он не слышит, что ему говорят, и не может ответить. Это очень редкий пример в древнерусской письменности раннего периода, когда автор стремится такими нетрадиционными средствами передать внутреннее состояние персонажа.Затем выходит и Давид, и врываются слуги князей. Летописец подробно описывает развернувшуюся борьбу: чтобы одолеть Василько, который силен и отчаянно сопротивляется, его сбивают с ног и кладут сверху снятую с печи доску. его. Затем мужчины так тяжело садятся на доску, что грудь Василько «трескается». Аналогично подробно описывается ослепление. Вверяется пастуху, предлагая читателю сравнить Василько с беспомощным ягненком, приведшим к закланию.

Все эти подробности помогают читателю представить себе ужасную сцену и убедить его в том, что Владимир Мономах был прав, ополчившись против Святополка и Давида.

Специалисты часто цитируют другую, не менее выразительную сцену того же рассказа. Раненого и ослепшего Василько везут на телеге. Он бессмысленен. Сопровождавшие его мужчины (очевидно, «парни» Давида) снимают его окровавленную рубашку и отдают ее постирать жене священника в деревне, где они остановились обедать.Жена священника стирает рубашку, затем подходит к Василько и начинает оплакивать его, думая, что он мертв. Услышав ее причитания, Василько спрашивает: «Где я?» «В городе Звижден», — говорится в ответе. Затем он просит воды, и они дают ему, и он приходит в себя, ощупывает свою рубашку и говорит: «Почему они сняли ее с меня? Было бы лучше, если бы я принял смерть в этой окровавленной рубашке и предстал перед своим Создателем ».

Этот эпизод рассказан так тщательно, с такими конкретными деталями, что воскрешает в памяти страшную судьбу князя и вызывает к нему жалость.Выраженное им желание предстать перед Создателем «в этой окровавленной рубашке», кажется, служит напоминанием о неизбежном возмездии, оправдывает «земные» действия князей, которые вели войну с Давидом за восстановление прав Василько на удельную собственность. это было отнято у него.

Таким образом, вместе с летописным повествованием мы обнаруживаем возникновение особого жанра, подвластного летописи, жанра сказки о княжеских преступлениях. ⁵⁷ Социально-политическое значение этих рассказов было настолько велико, что авторы, очевидно, очень старались усовершенствовать свою литературную форму, чтобы сделать повествование как можно более трогательным и оправдать позицию стороны, осуждающей преступление в таких рассказах.

Монументально-исторический стиль в летописи. В то время как летописные рассказы, заимствованные из народных легенд, имели особый эпический стиль, преобладающим и всеобъемлющим стилем в летописи XI и XII вв. И в литературе этого периода в целом был монументальный исторический стиль.

Этот стиль отражает стремление древнерусских книжников оценивать все с точки зрения цели и задачи человеческой жизни. Поэтому писатели XI-XIII веков стремятся изобразить только самое главное, самое важное.Для монументального исторического стиля характерно, прежде всего, стремление рассмотреть изображаемый объект на значительном расстоянии: пространственно, временном и иерархическом. Это стиль, в котором все самое значимое и прекрасное кажется монументальным и величественным, воспринимаемым как бы с большой высоты.

Летописцы (а также составители витэ, панегириков и проповедей), кажется, смотрят на мир с большого расстояния. Это период панорамного видения, попыток объединить в одном повествовании разные географические точки, находящиеся далеко друг от друга.Действие в летописи внезапно переключается с одного места на другое прямо на другой стороне Русской земли. За описанием событий в Новгороде следует рассказ о событиях во Владимире или Киеве, затем ссылки на события в Смоленске или Галиче и т. Д. Эта особенность летописного повествования объясняется не только тем, что в летописи обычно сочетаются разные источники, написанные на разные уголки земли русской. Это также соответствует духу повествования того периода.Он характерен не только для летописи, но и для Наставления Владимира Мономаха, Патерика Киевского склепа монастыря, жития святых Бориса и Глеба, проповедей или поучений.

В то же время монументализм XI-XIII веков имеет одну особенность, которая отличает его от нашего современного взгляда на монументальное как на нечто инертное, тяжелое и статичное. Монументализм в древнерусской литературе был связан с прямо противоположными качествами, в частности, с быстрым перемещением на большие географические расстояния.Герои постоянно находятся в движении, путешествуя со своими телохранителями из одного города в другой, из одного княжества в другое.

Исторический аспект монументального стиля выражается в особом пристрастии к исторической тематике. Древнерусские писатели стремились писать не о воображаемом, а об исторических фактах, и даже когда они описывали что-то фантастическое (например, чудеса), они сами большей частью верили в это и старались внушить читателю, что то или иное событие действительно произошло.В литературе того периода не было (точнее, казалось, не было) воображаемых персонажей или воображаемых событий.

Кроме того, писцы стремились связать исторические события и персонажей с другими в равной степени историческими событиями или персонажами, напомнить читателю о предках принца, его «отцах» и «праотцах», сравнить персонажа или событие с подобными персонажами или событиями, которые они знали из византийских хроник или Библии, что нужно искать и находить аналогии всему, что происходило в этом огромном мире, который все управлялся одними и теми же законами.

Литературная конвенция в летописи. В то же время литература этого периода отличалась парадным характером. Это хорошо видно в том явлении, которое Дмитрий Лихачев называет литературной условностью.

Литературная конвенция как бы определяет задачи литературы, ее темы, принципы построения сюжета и, наконец, сами изобразительные средства, выделяя ряд наиболее желательных выражений, сравнений и метафор.

Концепция литературной условности основана на идее стабильного, упорядоченного мира, в котором существует особый кодекс поведения для каждого человека. Литература должна утверждать и изображать этот статичный нормативный мир. Это означает, что его основным предметом должно быть изображение нормативных ситуаций. Если ведется летопись, следует сосредоточить внимание на описании восхождения князя на престол, сражений, дипломатических действий, а также смерти и захоронения князя. В последнем случае происходит своеобразное подведение итогов его жизни в обобщенной некрологической форме.Точно так же в жизни святых должно быть описание их детства, их пути к святости, их традиционных добродетелей (они, в частности, были почти обязательны для каждого святого), чудес, совершенных ими при жизни и после их смерти. пр.

Каждая из вышеупомянутых ситуаций, в которых герой летописи или жития наиболее ярко проявляется в официальном качестве принца или святого, должна быть изображена в традиционных выражениях: родители святого должны быть описаны как благочестивые, ребенок, который позже становится святой надо сказать сторониться игры с другими детьми, и сражения описаны в традиционных фразах типа: «и ожесточенная битва», «некоторые из них были убиты, другие взяты в плен», «они боролись, борется с одним другой, и кровь лилась ручейками »и т. д.

Хронический рассказ полон условностей, особенно отрывки, написанные в монументальном историческом стиле. Здесь летописец отбирает для своего повествования только самые важные события и дела общегосударственного значения. Конечно, если мы потребуем от стиля, чтобы он строго соблюдал определенные языковые особенности (т. Е. Собственно стилистические приемы), мы увидим, что далеко не каждая строка в хронике иллюстрирует монументальный исторический стиль.

Королевская барма.Деталь. Золото, филигрань. 12-13 вв. Музеи Московского Кремля

Во-первых, потому что разнообразные явления реальной жизни, и хроника должна соответствовать реальной жизни, не укладывались в заранее составленную схему условных ситуаций, и поэтому наиболее яркое проявление этого стиля мы находим в описании этих ситуаций: в изображении восшествия на престол князя или его ухода в поход, описания сражений, некрологи и т. д.

Во-вторых, потому что наряду с записями, составленными летописцем в монументальном историческом стиле, мы также находим годовые записи, народные легенды, для которых характерен другой стиль, а именно эпический стиль, рассмотренный выше, и истории повседневной жизни.

Монументальный исторический стиль используется, например, для описания событий времен Ярослава Мудрого и его сына Всеволода. Достаточно упомянуть описание битвы на Альте, принесшей Ярославу победу над Святополком Проклятым, убийцей Бориса и Глеба (под 1019 годом в «Повести временных лет»). Святополк выходит на поле битвы «с огромным войском». Ярослав также собирает большую руку воинов и марширует, чтобы сразиться с ним на реке Альте.Перед битвой Ярослав молится Богу и своим убитым братьям, прося их помощи в битве с этим «убийцей и высокомерным человеком». Затем две армии наступают друг против друга, «и два великих воинства прикрыли поле Альты». На рассвете «ожесточенная битва, подобной которой там был бездельником, прежде чем был в России, и они боролись, борется друг с другом, и сходились трижды, так что кровь текла ручьями». К вечеру Ярослав вышел победителем, а Святополк обратился в бегство.Ярослав взошел на киевский престол, и «он и его люди вытерли пот со лба после победы и великого военного подвига».

Дмитриевский собор во Владимире. 1194-1197

Все в этой истории призвано подчеркнуть историческое значение битвы: упоминание о большом количестве воинов, подробности ожесточенной битвы и впечатляющий финал с победоносным восхождением Ярослава на Киевский престол, который он завоевал в битве. по «правому делу».Но это не столько рассказ очевидца конкретной битвы, сколько умелое переплетение традиционного сюжета и стандартных фраз, в которых были описаны другие битвы в «Повести временных лет» и более поздних хрониках. Выражение secha zla («ожесточенная битва») является традиционным, как и финал, который говорит нам, кто победил, а кто сбежал. Упоминание о большом количестве воинов и фразы, изображающие ярость битвы, также часто встречаются в летописях.

Подробности о князьях в некрологах написаны в «Повести временных лет» с особой тщательностью.Например, по словам летописца (см. 1093 год), князь Всеволод был «с детства боголюбив и справедлив, заботился о бедных и нуждающихся, уважал епископов и священников, но прежде всего любил монахов и отдавал им все, что им нужно. нужный». Этот тип летописного некролога неоднократно использовался летописцами XII и последующих веков. ⁶⁰

Использование формул, предписанных литературной конвенцией, придавало тексту хроники особый оттенок: не эффект неожиданности, а, наоборот, ожидание встречи с чем-то знакомым, хорошо известным, выраженным в форме, отполированной и освященной традицией.Этот же прием хорошо известен и в фольклоре — вспомним традиционные сюжеты былины (героической поэмы), трехкратное повторение ситуаций, заданные эпитеты и подобные приемы литературной условности. Таким образом, монументальный исторический стиль и его литературные условности не означают ограничения литературных возможностей, а, наоборот, демонстрируют глубокое понимание роли поэтического слова. В то же время, конечно, этот стиль ограничивал свободу повествования, поскольку он стремился к стандартизации, чтобы выразить различные ситуации в установленных лингвистических формулах и сюжетных мотивах.

Успенский собор во Владимире. 1158-1160

Это сочетание монументального исторического и эпического стилей в «Повести временных лет» создало его уникальное литературное качество, и его стилистическое влияние отчетливо ощущалось на протяжении нескольких столетий. Летописцы начали использовать или адаптировать литературные формулы, впервые использованные составителями Сказания, чтобы имитировать описания в нем, а иногда даже цитировать его, вставляя отрывки из Сказания в свой собственный текст. ⁶¹ Сказка сохранила свое эстетическое очарование до наших дней, красноречиво свидетельствуя о литературном мастерстве древнерусских летописцев.

[1] Город на Днепре к западу от Чернигова.

[2] Популярность повести проявляется в том, что профессионально сильные руки кожевника, которым приходится дубить кожу, помогают ему покорить исполина Печенега.

Выписка из Первоначальной летописи России

Задний план заметки о Русской Первичной летописи
вопросов учитывать при чтении Хроники (Лаврентьевского текста)
Проверьте дополнительную информацию об этом документе как mp3 файл или как текстовый файл.
Источники: Повесть временных лет (Гаага: Mouton 1969 [1916]). Эти отрывки перевод C.T. Эванс. Есть также части Хроники, доступные на Это сказки давно минувших лет о происхождение земли Руси, первые киевские князья и как земля Руси имела свое начало. Поэтому давайте начнем это повествование. После потоп, сыновья Ноя (Сим, Хам и Иафет) разделили землю между их.На долю Сима выпал Восток, и его доля простиралась вдоль до Индии и вширь до Ринокуруры, включая Персию и Бактрия, а также Сирия, Мидия, Вавилон, Кордина, Ассирия, Месопотамия, Аравия Древняя, Елимаида, Индия, Аравия Могущественная, Целезирия, Коммагена и всю Финикию. На долю Хэма выпало южное область, край… На долю Иафета пали северные и западные разделы, в том числе … славяне…. Он также приобрел власть над другими реками, среди которых Десна, Припять, Двина, Волхов и Волга. который течет на восток в часть Сима. На долю Иафета лежит Русь, чудь и все язычники: Меря …. Ляхи, пруссы и Чудь граничит с Варяжским морем. Варяги обитают на берегах то же самое море и простирается на восток до части Сима. Они также живут к западу от этого моря до земли англичан. и французы. За долгое время славяне поселились у Дуная, где сейчас лежат венгерские и болгарские земли. Из у этих славян партии разбросаны по стране и были известны под соответствующими названиями, в зависимости от мест, где они поселились [моравцы, Хорваты и др.]
*****
Когда Андрей преподавал в Синопе и приехал в Херсон, он заметил, что рядом находится устье Днепра. Загадывая желание отправиться в Рим, он отправился в устье Днепра.Затем он поднялся на реку и случайно остановился под холмами на берег. Проснувшись утром, он заметил ученикам, которые сопровождал его, что на этом месте вырастет великий город, и Бог возвести там много церквей. Он подошел к холмам и, благословив их, установить крест. Помолившись Богу, он спустился с холма. на котором впоследствии был построен Киев и продолжил свое путешествие по Днепру. Затем он дошел до славян на том месте, где сейчас находится Новгород.
*****
860-62. Притоки варягов погнали Они вернулись за море и, отказавшись от дальнейшей дани, отправились править сами себя. Среди них не было закона, но племя восстало против племени. Раздор так последовало, и они начали войну друг против друга. Они сказали себе: «Давайте искать князя, который будет править нами и судить нас по Закон «. Соответственно, они отправились за границу к варягам. Варягов называли руссами, как одних называют шведами, а других Норманны, англичане и готландцы, потому что они были названы так.Чуди, Славяне, кривичи и весь тогда сказали народу Руси: «Наши земля велика и богата, но в ней нет порядка. Приходите править и царствовать над нами «. Таким образом, они выбрали трех братьев и их родственников, которые взяли с собой их все русы и переселили. Самый старый, Рюрик, поселился в Новгороде; второй, Синеус, в Белоозере; а третий, Трувор, в Изборске. В счет у этих варягов район Новгорода стал известен как земля Русь.Нынешние жители Новгорода происходят от варягов. расы, но когда-то они были славянами.
*****
986. Владимир посетили булгары мусульманские. веры, который сказал: «Хотя ты мудрый и благоразумный князь, у тебя нет религии. Прими нашу веру и почитай Магомета ». Владимир спросил о природе их религия. Они ответили, что верят в Бога и что Магомет велел им делать обрезание, не есть свинину, не пить вина а после смерти обещал им полное исполнение их плотских желаний.«Магомет, — утверждали они, — даст каждому мужчине по семьдесят прекрасных женщин. Он может выбрать одну прекрасную, и этой женщине Магомет наделит их чарами все, и она будет его женой. Затем Магомет обещает, что тогда можно будет удовлетворить каждое желание, но тот, кто беден в этом мире, не будет исключением в следующий «. Они также говорили другие ложные вещи, которые из скромности не могут быть записанный. Владимир их слушал, потому что любил женщин и потакания, о том, что он слышал с удовольствием, но обрезание и воздержание от ему не нравились свинина и вино.«Выпивка, — сказал он, — это радость. Руси. Мы не можем существовать без этого удовольствие.» Затем пришли немцы, утверждая, что они эмиссары Папы. Они добавили: «Так говорит Папа:« Ваша страна как наша страна, но ваша вера не такая как наша. Наша вера — это свет. Мы поклоняемся Богу, сотворившему небо и землю, звезды, луну и все существо, а твои боги — только дерево ». Владимир поинтересовался, что их учение был, и они ответили, «постился по силам.Но как бы то ни было как сказал наш учитель Павел, все есть или пить — это во славу Бога ». Владимир ответил: «Уходите отсюда, отцы наши не принимали таких принцип.» Еврейские хазары слышали об этих миссиях и сами пришли и сказали: «Мы узнали, что пришли булгары и христиане. сюда, чтобы научить вас их вере. Христиане верят в того, кого, мы распяли, но мы верим в единого Бога Авраама, Исаака и Иакова ». Владимир поинтересовался их религией.Они ответили, что его принципы включают обрезание, отказ от свинины или зайца и соблюдение субботы. Принц затем спросили, где их родина, и они ответили, что это в Иерусалим. Когда Владимир спросил, где это, они ответили: «Бог был рассердились на наших предков и рассеяли нас среди язычников за наших грехов. Наша земля была отдана христианам ». Тогда князь потребовал: «Как вы можете надеяться учить других, пока сами вы и рассеяны по всему миру рукой Бога? Если бы Бог любил тебя и твою веру, вы бы не разошлись по чужим землям.Вы ожидаете, что мы примем это? судьба тоже? » Затем греки послали во Владимир ученого, который говорил так: «Мы слышали, что приехали болгары и убеждали вас усыновить их вера, которая оскверняет небо и землю. Они прокляты прежде всего людей, таких как Содом и Гоморра, на которых Господь позволил месть … «
*****
987. Владимир созвал своих бояр и старейшины города и сказали им: «Вот, булгары вышли передо мной, уговаривая мне принять их религию.Потом пришли немцы, которые хвалили свои Вера; а за ними пришли евреи. Наконец появились греки …. Что? Ваше мнение по этому поводу? »Бояре и старейшины ответили:« Знаете, о, князь, никто не осуждает свои владения, а вместо этого хвалит их. Если хочешь удостовериться, в твоем распоряжении есть слуги. Отправить их узнать о ритуалах каждого и о том, как они поклоняются Бог.» Их совет понравился принцу и всем людей, так что они выбрали десять хороших и мудрых людей и направили их первым среди булгар и проверим их веру.
*****
Владимир тогда объявил о возвращении послов. и предложил заслушать их отчет. Таким образом, он приказал им говорить перед его вассалами. Посланники сообщили: «Когда мы путешествовали среди болгар, мы видели, как они поклоняются в своем храме, называемом мечетью, пока они стоят раздеться. Болгарка кланяется, садится, смотрит туда-сюда, как один одержимы, и среди них нет счастья, а только печаль и ужасная вонь.Их религия плохая. Затем мы пошли среди Немцы и видели, как они проводят много церемоний в своих храмах, но мы не узрел там славы. Потом мы поехали в Грецию, и греки повели нас в здания, в которых они поклоняются своему Богу, и мы не знали, были ли мы на небе или на земле. Ибо на земле нет такого великолепия или подобного красавица … «
*****
988. Когда принц прибыл в свою столицу, он приказал свергнуть идолов и срезать некоторых вдребезги и другие сгорели в огне.Таким образом, он приказал Перуну привязать к коню за хвост и тащить по Боричеву [ручью] к Река [Днепр]. Он назначил двенадцать человек, чтобы бить идола палками, а не потому что он думал, что дерево было чувствительным, но чтобы оскорбить демона, который обманул человека в этом обличье …. После этого Владимир разослал вестников повсюду. город, чтобы объявить, что если какой-либо житель, богатый или бедный, не сделает сам к реке, он рискнет вызвать недовольство принца …Завтра Князь отправился к Днепру со священниками княгини и теми из Херсона, и собралось несметное множество. Все они вошли в вода: одни стояли по шею, другие по грудь, младшие возле берега, чем старше, тем дальше. Священники стояли рядом и возносили молитвы. На небе и на земле была радость видеть столько спасенных душ … Когда люди крестились, каждый возвращался в свой дом.

Рюрик и Фонд Руси

Цель обучения

Поймите ключевые аспекты прихода к власти Рюрика и установления Киевской Руси

Ключевые моменты

Рюрик и его последователи, вероятно, происходили из Скандинавии и были связаны со скандинавскими викингами.
Первичная летопись — один из немногих доступных письменных документов, рассказывающих нам, как Рюрик пришел к власти.
Местные руководители, скорее всего, пригласили Рюрика навести порядок в Приладожье около 862 года, положив начало могущественному наследию варяжских вождей.
Столица Киевской Руси переместилась из Новгорода в Киев после того, как преемник Рюрика, Олег, захватил этот южный город.

Условия

Первая летопись

Текст XII века, в котором подробно рассказывается об истории прихода Рюрика к власти.

Варяги

Скандинавские викинги, проложившие торговые пути по всей Евразии и со временем основавшие могущественную династию в России.

Династия Рюриковичей

Основатели Киевской Руси, остававшиеся у власти до 1598 года, создали первое воплощение единой России.

Рюрик (также пишется Рюрик) был варяжским вождем, прибывшим в Приладожье на территории современной России в 862 году. Он построил поселение Холмгард недалеко от Новгорода в 860-х годах и основал первую значительную династию в истории России, названную династией Рюриковичей.Рюрик и его наследники также основали важное географическое и политическое образование, известное как Киевская Русь, первое воплощение современной России. Правители Рюрика продолжали править Россией в 16 веке, и мифология, окружающая человека Рюрика, часто упоминается как официальное начало русской истории.

Личность мифического лидера Рюрика остается неясной и неизвестной. Его первоначальное место рождения, семейная история и титулы окутаны тайной с очень немногими историческими подсказками.Некоторые ученые XIX века пытались идентифицировать его как Рорика из Дорестада (торговый форпост эпохи викингов, расположенный в северной части современной Германии). Однако никаких конкретных доказательств, подтверждающих эту конкретную историю происхождения, не существует.

Страница из «Повести временных лет» или «Повести временных лет». Этот редкий письменный документ был создан в XII веке и дает самые многообещающие ключи к разгадке прихода Рюрика в Ладогу.

Споры также продолжаются относительно того, как Рюрик пришел к власти в Новгородской области.Тем не менее, некоторые подсказки доступны в хрониках первичной хроники P . Этот документ также известен под названием Повесть времен давних времен rs и был составлен в Киеве около 1113 года монахом Нестором. В нем рассказывается история Киевской Руси с 850 по 1110 год с различными обновлениями и правками, внесенными в XII веке учеными монахами. Трудно отделить легенду от фактов, но этот документ дает самые многообещающие подсказки относительно Рюрика. Первичная хроника утверждает, что варяги были группой викингов, скорее всего, из Швеции или северной Германии, которые контролировали торговые пути через север России и связывали воедино различные культуры по всей Евразии.

Памятник, посвященный тысячелетней годовщине прибытия Рюрика в Россию. Эта современная интерпретация Рюрика иллюстрирует его влиятельное место в русской истории и знаниях.

Различные племенные группы, в том числе чуди, восточные славяне, мерии, весесы и кривичи, на северных торговых путях возле Новгорода часто сотрудничали с вождями варяжской Руси. Но в конце 850-х годов они подняли восстание, согласно первичной хронике P , . Однако вскоре после этого восстания местные племена близ Новгородской области начали испытывать внутренние беспорядки и конфликты.Эти события побудили местных племенных лидеров пригласить Рюрика и его варяжских лидеров обратно в регион в 862 году, чтобы восстановить мир и порядок. Этот момент в истории известен как Приглашение варягов и обычно считается отправной точкой официальной русской истории.

Согласно легенде, по призыву местных племенных вождей Рюрик вместе со своими братьями Трувором и Синеусом основал поселение Холмгард в Ладоге. Предполагается, что это поселение будет на месте современного Новгорода.Однако более новые археологические данные свидетельствуют о том, что Новгород не был регулярно заселен до 10-го века, что заставило некоторых предположить, что Холмгард относится к меньшему поселению к юго-востоку от города. Основание Холмгарда ознаменовало новую эру в истории России, и три брата стали известными основателями первой правящей династии Руси.

Киевская Русь в 1015 году. Расширение и смещение границ Киевской Руси становятся очевидными при взгляде на эту карту, на которой изображены два центра силы в Новгороде и Киеве.

Рюрик умер в 879 году, и его преемник Олег продолжил экспансию варяжской Руси в 882 году, взяв южный город Киев у хасаров и основав средневековое государство Киевская Русь. С этого момента столица официально переместилась в Киев. После этого перехода власти в Киевской Руси образовались две разные столицы: северная резиденция Новгорода и южная центральная часть Киева. По традиции Киевской Руси, наследник должен был присматривать за северной частью Новгорода, в то время как правящий царь Руси оставался в Киеве.В течение следующих 100 лет местные племена консолидировались и объединились под властью династии Рюриковичей, хотя местные разногласия и культурные различия продолжали играть значительную роль в попытках поддерживать порядок при варяжском правлении.

Источники

варягов на возвышение Москвы — пивоварня

Из выставки «Династия Рюриковичей» / Посетите Санкт-Петербург

Варяги правили средневековым государством Киевская Русь между IX и XI веками.

Под редакцией Мэтью А. Макинтоша / 29.08.2018
Историк
Брюминейт Главный редактор

Знакомство с Рюриковичем

Рюрик (также пишется Рюрик) был варяжским вождем, прибывшим в Приладожье на территории современной России в 862 году. Он построил поселение Холмгард = недалеко от Новгорода в 860-х годах и основал первую значительную династию в истории России, названную династией Рюриковичей.Рюрик и его наследники также основали важное географическое и политическое образование, известное как Киевская Русь, первое воплощение современной России. Правители Рюрика продолжали править Россией в 16 веке, и мифология, окружающая человека Рюрика, часто упоминается как официальное начало русской истории.

Первая летопись

Страница из «Первой летописи» или «Повести временных лет»: Этот редкий письменный документ был создан в XII веке и дает самые многообещающие ключи к разгадке прихода Рюрика в Ладогу.

Различные племенные группы, в том числе чуди, восточные славяне, мерии, весесы и кривичи, на северных торговых путях возле Новгорода часто сотрудничали с вождями варяжской Руси. Но в конце 850-х годов они подняли восстание, согласно первичной хронике P , .Однако вскоре после этого восстания местные племена близ Новгородской области начали испытывать внутренние беспорядки и конфликты. Эти события побудили местных племенных лидеров пригласить Рюрика и его варяжских лидеров обратно в регион в 862 году, чтобы восстановить мир и порядок. Этот момент в истории известен как Приглашение варягов и обычно считается отправной точкой официальной русской истории.

Развитие Киевской Руси

Согласно легенде, по призыву местных племенных вождей Рюрик вместе со своими братьями Трувором и Синеусом основал поселение Холмгард в Ладоге.Предполагается, что это поселение будет на месте современного Новгорода. Однако более новые археологические данные свидетельствуют о том, что Новгород не был регулярно заселен до 10-го века, что заставило некоторых предположить, что Холмгард относится к меньшему поселению к юго-востоку от города. Основание Холмгарда ознаменовало новую эру в истории России, и три брата стали известными основателями первой правящей династии Руси.

Киевская Русь в 1015 году: расширение и смещение границ Киевской Руси становятся очевидными при взгляде на эту карту, которая включает два центра силы в Новгороде и Киеве.

Знакомство с Владимиром I

Владимир I, также известный как Владимир Великий или Владимир Святославич Великий, правил Киевской Русью с 980 по 1015 год и известен христианизацией этой территории во время своего правления. До вступления на престол в 980 году он был новгородским князем, а его отец Святослав из династии Рюриковичей правил Киевом.Во время своего правления в качестве новгородского князя в 970-х годах и к тому времени, когда Владимир претендовал на власть после смерти своего отца, он консолидировал власть между современной Украиной и Балтийским морем. Он также успешно укрепил свои границы от вторжений болгарских, балтийских и восточных кочевников во время своего правления.

Ранние мифы христианизации

Территория исконной Руси состояла из сотен небольших городов и регионов, каждый из которых имел свои верования и религиозные обычаи.Многие из этих практик были основаны на языческих и местных традициях. Первое упоминание о любых попытках принести христианство на Русь появляется около 860 года. Византийский патриарх Фотий написал письмо в 867 году, в котором описывалась территория Руси сразу после русско-византийской войны 860 года. По словам Фотия, народ жителей региона с энтузиазмом восприняли новую религию, и он утверждает, что послал епископа для обращения населения. Однако этот чиновник низкого ранга не смог успешно обратить население Руси, и потребовалось еще двадцать лет, прежде чем произошли значительные изменения в религиозных обрядах.

Истории об этих первых византийских миссиях на Русь в 860-х годах сильно различаются, и нет никаких официальных записей, подтверждающих заявления византийских патриархов. Любому местному жителю небольших деревень, принявшему христианские обычаи, пришлось бы бороться со страхом перемен со стороны своих соседей.

Владимир I и его приход к власти

Главным игроком в христианизации Русского мира традиционно считается Владимир I.Он родился в 958 году, младший из трех сыновей русского царя Святослава. Он вступил в должность новгородского князя около 969 года, а его старший брат Ярополк стал назначенным наследником престола в Киеве. Святослав умер в 972 году, оставив после себя хрупкую политическую сцену среди своих трех сыновей. Владимир был вынужден бежать в Скандинавию в 976 году после того, как Ярополк убил их брата Олега и жестоко захватил Русь.

Владимир I: Христианское представление Владимира I, который был первым лидером Руси, официально принесшим христианство в регион.

Владимир бежал к своему родственнику Хокону Сигурдссону, который правил Норвегией в то время. Вместе они собрали армию с намерением восстановить контроль над Русью и утвердить Владимира правителем. В 978 году Владимир вернулся в Киевскую Русь и успешно отвоевал территорию. Он также убил своего брата Ярополка в Киеве во имя государственной измены и, в свою очередь, стал правителем всей Киевской Руси.

Константинополь и преобразование

Владимир провел следующее десятилетие, расширяя свои владения, укрепляя свою военную мощь и укрепляя границы от вторжений извне.Он также оставался практикующим язычником в первые годы своего правления. Он продолжал строить святилища языческим богам, путешествовал с множеством жен и наложниц и, скорее всего, продолжал продвигать поклонение богу грома Перуну. Тем не менее, Первичная летопись (один из немногих письменных документов об этом времени) утверждает, что в 987 году Владимир решил послать послов для исследования различных религий, соседствующих с Киевской Русью.

Согласно ограниченной документации того времени, послы, вернувшиеся из Константинополя, сообщили, что праздники и присутствие Бога в христианской православной вере были прекраснее всего, что они когда-либо видели, убедив Владимира в его будущей религии.

Другая версия событий утверждает, что Василию II Византийскому нужен был военный и политический союзник перед лицом местного восстания под Константинополем. В этой версии истории Владимир потребовал царского брака в обмен на свою военную помощь. Он также объявил, что христианизирует Киевскую Русь, если ему предложат желаемый брачный союз. В любой версии событий Владимир соперничал за руку Анны, сестры правящего византийского императора Василия II. Чтобы жениться на ней, он был крещен в православной вере с именем Василий, как дань уважения своему будущему зятю.

Десятинная церковь 17-го века: Первоначальная каменная Десятинная церковь рухнула в результате пожара и разграбления в 12-м веке. Однако две более поздние версии были возведены и разрушены в 17 и 19 веках.

Он вернулся в Киев со своей невестой в 988 году и приступил к разрушению всех языческих храмов и памятников. Он также построил первую каменную церковь в Киеве, названную Десятинной церковью, начиная с 989 года. Эти шаги подтвердили глубокий политический союз между Византийской империей и Русью на долгие годы.

Крещение Киева

По возвращении в 988 году Владимир крестил своих двенадцать сыновей и многих бояр в знак официального признания новой веры. Он также разослал всем киевлянам, как богатым, так и бедным, послание явиться на Днепр на следующий день. На следующий день явившиеся киевляне крестились в реке во время молитвы православных священников. Это событие стало известно как Крещение Киева.

Памятник Святому Владимиру в Киеве: Эта статуя находится недалеко от места первоначального крещения Киева.

Языческие восстания продолжались по всей Киевской Руси, по крайней мере, еще одно столетие. Многие местные жители резко отвергли новую религию, и особенно жестокое восстание произошло в Новгороде в 1071 году. Однако Владимир стал символом русской православной религии, и после его смерти в 1015 году части его тела были распределены по всей стране в качестве святых мощей. .

Введение

Арослав Мудрый был великим князем Киевским с 1016 года до своей смерти в 1954 году.Он также был наместником Новгорода с 1010 по 1015 год до смерти своего отца Владимира Великого. Во время своего правления он был известен распространением христианства среди людей Руси, основанием первых монастырей в стране, поощрением иностранных союзов и переводом греческих текстов на церковнославянский язык. Он также создал некоторые из первых юридических кодексов Киевской Руси. Эти достижения во время его длительного правления дали ему титул Ярослава Мудрого в ранних летописях его жизни, и его наследие сохраняется как в политической, так и в религиозной истории России.

Молодежь и приход к власти

Ярослав был сыном варяжского великого князя Владимира Великого и, скорее всего, его вторым сыном от Рогнеды Полоцкого. Его юность остается окутанной тайной. Свидетельства из Первичной летописи и исследование его скелета позволяют предположить, что он один из младших сыновей Владимира и, возможно, сын от другой матери. Скорее всего, он родился около 978 года.

Реконструкция лица Ярослава I Михаилом Герасимовым

Он был поставлен наместником Новгорода в 1010 году, как и положено старшему наследнику престола.В это же время Владимир Великий пожаловал Киевский престол своему младшему сыну Борису. Отношения в этой семье были натянутыми. Ярослав отказался платить новгородскую дань Киеву в 1014 году, и только смерть Владимира в 1015 году предотвратила жестокую войну между этими двумя областями. Однако следующие несколько лет прошли в ожесточенной гражданской войне между братьями. Ярсолав боролся за место в Киеве против своего брата Святополка I, которого поддерживал князь Болеслав I Хробровский. В последовавшие годы кровавой бойни трое его братьев (Борис, Глеб и Святослав) были убиты.Ярослав выиграл первое сражение под Киевом против Святополка в 1016 году, и Святополк был вынужден бежать в Польшу.

После этого знаменательного триумфа началось восхождение Ярослава к величию, и он даровал свободы и привилегии Новгородской республике, которая помогла ему занять Киевский престол. Эти первые шаги также, скорее всего, привели к появлению первого правового кодекса Киевской Руси при Ярославе. Он был записан как Ярослав Мудрый в пересказах этих событий из-за его беспристрастного отношения к войнам, но весьма вероятно, что он был причастен к убийству своих братьев и другим ужасным военным действиям.

Мудрое царствование

Софийский собор в Киеве: этот культовый собор пришел в упадок и был почти разрушен в советское время, но был спасен и восстановлен в своей былой славе.

Гражданская война не закончилась полностью в 1016 году. Святополк вернулся в 1018 году и отвоевал Киев. Однако варяжские и новгородские войска отбили столицу, и Святополк бежал на Запад, чтобы никогда не вернуться. Другой братский конфликт возник в 1024 году, когда другой брат Ярослава, Мстислав Черниговский, попытался захватить Киев.После этого конфликта братья разделили владения Киевской Руси, и Мстислав стал править регионом слева от Днепра.

Ярослав Мудрый сыграл важную роль в защите границ и расширении владений Киевской Руси. Он защищал южные границы от кочевых племен, таких как печенеги, построив линию военных фортов. Он также успешно претендовал на Херсонес в Крыму и пришел к мирному соглашению с Византийской империей после многих лет конфликта и разногласий по поводу земельных владений.

Золотые ворота Киева в 2016 году: этот важный памятник был одним из величайших архитектурных достижений, созданных при Ярославе Мудром, и теперь на переднем плане находится памятник правителю.

Ярослав Мудрый заработал свою вдумчивую репутацию благодаря многолетнему пребыванию у власти. Он был правителем, любившим литературу, религию и письменность. Среди его многочисленных достижений:

Строительство Софийского собора и первых монастырей в России, названных Святым Георгием и Ириной.
Основание библиотеки и школы при Софийском соборе и содействие переводу греческих текстов на церковнославянский язык.
Разработка более устоявшейся иерархии в Русской Православной Церкви, включая статут, определяющий права духовенства и устанавливающий собор епископов.
Украшение Киева элементами дизайна Византийской Империи, включая Золотые ворота Киева.
Составление первой книги законов Киевской Руси, названной «Правда Ярослава».Этот первый сборник установил четкие законы, отражающие феодальный ландшафт 11 века. Этот первоначальный правовой кодекс будет жить и преобразован в Русскую правду в XII веке.
Установление первородства, что означало, что его старший сын станет его преемником в качестве Великого князя над Новгородом и Киевом, надеясь, что будущий конфликт между его детьми будет предотвращен.

Семья и смерть

Ярослав женился на Ингегерд Олофсдоттер, дочери шведского короля, в 1019 году.У него было много сыновей, и он поощрял их оставаться в хороших отношениях после всех лет войны и кровопролития с его собственными братьями. Он также женил трех своих дочерей на европейской королевской семье. Елизавета, Анна и Анастасия вышли замуж за Харальда III из Норвегии, Генриха I из Франции и Андрея I. Эти браки создавали мощные союзы с европейскими государствами.

Дочери Ярослава Мудрого. На этой фреске XI века в Софийском соборе изображены четыре дочери Ярослава, вероятно, Анна, Анастасия, Елизавета и Агата.

Дочери Ярослава Мудрого: На этой фреске XI века в Софийском соборе изображены четыре дочери Ярослава, вероятно, Анна, Анастасия, Елизавета и Агата.

Монгольская империя расширила свои владения в 13 веке и установила свою власть над большинством крупных княжеств Киевской Руси после жестоких военных вторжений в течение многих лет.

Вторжение монголов

Вторжение монголов в княжества Киевской Руси началось в 1223 году в битве на реке Калка.Однако после этой кровавой встречи монгольские армии в конечном итоге сосредоточили свою военную мощь на других регионах только для того, чтобы вернуться в 1237 году. В течение следующих трех лет монгольские войска захватили главные княжеские города Киевской Руси и, наконец, вынудили большинство княжеств подчиниться. к иностранному правлению и налогообложению. Русь стала частью так называемой Золотой Орды, западной части Монгольской империи, расположенной в восточно-славянском регионе. Некоторые из новых налогов и правовых норм действовали до 1480 года и оказали длительное влияние на форму и характер современной России.

Киевская Русь фрагментированная

Княжества Киевской Руси на пике своего развития, 1054–1132 годы: княжеские области были относительно объединены в XII веке, но постепенно разделялись и становились все более локализованными по мере продолжения борьбы за регионы и власти среди знати.

После окончания объединительного правления Ярослава Мудрого Киевская Русь стала раздробленной, и власть сосредоточилась на более мелких государствах. Смерть великого правителя в 1054 году вызвала серьезную борьбу за власть между его сыновьями и князьями в отдаленных провинциях.К XII веку, после многих лет борьбы между князьями, власть сосредоточилась вокруг небольших княжеств. Эта неурегулированная тенденция оставила Киевскую Русь гораздо более раздробленной. Власть переходила к старейшим из представителей местной правящей династии, и города сами отвечали за оборону. Византийская империя также столкнулась с серьезными потрясениями, что означало ослабление центрального союзника России и торгового партнера, что, в свою очередь, ослабило силу и богатство Киевской Руси.

Вторжение монголов

И без того хрупкие союзы между меньшими княжествами Руси столкнулись с дальнейшим напряжением, когда кочевые захватчики, монголы, прибыли на сцену в эту раздробленную эпоху.Эти захватчики возникли в степях Центральной Азии и были объединены под предводительством печально известного воина и вождя Чингисхана. Монголы начали расширять свою власть по континенту. Сражение на реке Калке в 1223 году положило начало первой попытке монгольских войск захватить Киевскую Русь. Это было кровопролитное сражение, которое закончилось казнью Мстислава Киевского, казнили киевские войска сильно ослабевшими. Монголы превосходили в своей военной тактике и значительно растянули силы русов, однако после казни киевского князя войска вернулись в Азию, чтобы присоединиться к Чингисхану.Однако угроза монголов была далека от завершения, и они вернулись в 1237 году.

Разграбление Суздаля в 1238 году Батыем-ханом: это изображение монгольского нашествия 16-го века подчеркивает кровопролитие и военную мощь захватчиков.

В течение 1237 и 1238 годов монгольский вождь Батый-хан повел свои 35 000 конных лучников, чтобы сжечь Москву и Коломну. Затем он разделил свою армию на более мелкие отряды, которые взялись за княжеские государства по одному.Только Новгород и Псков избежали серьезных разрушений за это время. Беженцы из южных княжеств, где разрушения были повсеместными и разрушительными, были вынуждены бежать в суровые северные леса, где не хватало хорошей почвы и ресурсов. Окончательная победа хана Батыя пришла в декабре 1240 года, когда он штурмовал великую столицу Киев и одержал победу.

Татарское владычество и Золотая Орда

Карта Монгольской империи по мере ее расширения. На этой иллюстрации показано быстрое расширение Монгольской империи по мере ее продвижения на запад в то, что стало известно как Золотая Орда.

Монголы, также известные как татары, построили свою новую столицу Сарай на юге вдоль реки Волги. Все основные княжества, такие как Новгород, Смоленск и Псков, подчинялись монгольскому владычеству. Эпоху этого экономического и культурного правления часто называют татарским игом, но на протяжении 200 лет это было относительно мирное правление. Татары пошли по стопам Чингисхана и воздержались от заселения всего региона или принуждения местного населения к принятию определенных религиозных или культурных традиций.Однако русские княжества регулярно платили дань и налоги монгольским правителям под эгидой Золотой Орды (западная часть Монгольской империи). Около 1259 года эта дань была организована в виде переписи, которая проводилась местными жителями русскими князьями на регулярной основе, собиралась и отправлялась в столицу Сарай для монгольских лидеров.

Последствия монгольского правила

Несмотря на то, что установившееся татарское правление было относительно мирным, высокие налоги и разрушения, вызванные годами вторжения, оставили многие крупные города в запустении на десятилетия.На восстановление Киева и Пскова ушли годы. Однако Новгород продолжал процветать, и относительно новые городские центры Москва и Тверь начали процветать. Еще одним недостатком татарского присутствия была постоянная угроза вторжения и разрушения, которая время от времени происходила во время их присутствия. Каждое новое военное вторжение означало тяжелые потери для местного населения и годы восстановления.

В культурном отношении монгольское правление привело к серьезным изменениям в течение первого столетия их присутствия.Разветвленная система почтовых дорог, военная организация и могущественные династии были созданы татарскими союзами. Смертная казнь и пытки также получили более широкое распространение в годы татарского владычества. Некоторые дворяне также изменили свои имена и перешли на татарский язык, что привело к изменению эстетических, языковых и культурных связей в жизни России. Многие ученые также отмечают, что монгольское правление было основной причиной разделения восточнославянских народов на Руси на три различных современных народа: Россию, Украину и Беларусь.

Небольшой торговый форпост Москвы на севере Руси превратился в богатый культурный центр в XIV веке под руководством Ивана I.

Введение

Москва была лишь небольшим торговым форпостом во Владимиро-Суздальском княжестве в Киевской Руси до нашествия монгольских войск в 13 веке. Однако из-за нестабильной обстановки в Золотой Орде и ловкого руководства Ивана I в критический момент 13 века Москва стала убежищем процветания во время его правления.Он также стал новым центром власти Русской православной церкви.

Иван I

Иван I (также известный как Иван Калита) родился около 1288 года в семье московского князя Даниила Александровича. Он родился во время разрухи и потрясений на Руси. Киев был захвачен вторгшимися монгольскими войсками в 1240 году, и к тому времени, когда родился Иван, большинство княжеств Руси были поглощены Золотой Ордой Монгольской империи. Он взошел на престол московского князя после смерти своего отца, а затем смерти своего старшего брата Юрия.

Иван I: Он родился около 1288 года и умер либо в 1340, либо в 1341 году, все еще сохраняя титул великого князя Владимира.

Иван I вступил в роль, которую уже расширили его предшественники. И его старший брат, и его отец захватили близлежащие земли, в том числе Коломну и Можайск. Юрий также заключил успешный союз с монгольским вождем Узбек-ханом и женился на его сестре, обеспечив большую власть и преимущества в иерархии Золотой Орды.

Иван I продолжил семейную традицию и обратился к вождям Золотой Орды с просьбой занять место великого князя Владимира. Его три других соперника, все тверские князья, ранее получали этот титул. Однако впоследствии все они были лишены титула, и все трое начинающих принцев также в конечном итоге были убиты. Иван I, с другой стороны, получил титул от хана Мухаммада Озбега в 1328 году. Этот новый титул, который он сохранял до своей смерти около 1340 года, означал, что он мог собирать налоги с русских земель в качестве правящего князя и позиционировать свой крошечный город как крупный игрок Владимирской области.

Подъем Москвы

В это время потрясений крошечный форпост в Москве имел множество преимуществ, которые изменили положение этого города и создали его для будущего процветания при Иване I. Три основных фактора помогли Ивану I перенести власть в этот район:

Он был расположен между другими крупными княжествами на востоке и западе, поэтому часто был защищен от более разрушительных вторжений.
Эта относительная безопасность по сравнению, например, с Твери и Рязанью, начала привлекать налогоплательщиков, которые хотели иметь безопасное место, чтобы построить дом и зарабатывать себе на жизнь.
Наконец, Москва была идеально расположена на торговом пути от Новгорода до Волги, что с самого начала давало ей экономическое преимущество.

Иван I также стимулировал рост Москвы, активно набирая людей для переезда в регион. Вдобавок он купил свободу людям, попавшим в плен во время обширных набегов монголов. Эти рекруты еще больше укрепили население Москвы. Наконец, он сосредоточил свое внимание на установлении мира и разгоне воров и совершающих набеги групп в регионе, создав безопасный и спокойный образный остров в шторме неурегулированных политических и военных потрясений.

Киевская Русь, 1220–1240 годы: эта карта иллюстрирует динамику власти в XIII веке незадолго до рождения Ивана I. Сарай, столица Золотой Орды, находилась на юго-востоке, в то время как Москва (не видна на этой карте) была спрятана в северных лесах Владимиро-Суздаля.

Иван I знал, что мир в его крае зависит от сохранения союза с Золотой Ордой, что он добросовестно делал. Рост благосостояния Москвы в эту эпоху также позволил ему ссужать деньги соседним княжествам.Затем эти регионы оказались в долгу перед Москвой, что укрепило ее политическое и финансовое положение.

Кроме того, несколько соседних городов и деревень были включены в состав Москвы в 1320–1330-х годах, в том числе Углич, Белозеро и Галич. Эти сдвиги постепенно превратили крошечный торговый форпост в шумный центр города в северных лесах того места, где когда-то была Киевская Русь.

Русская Православная Церковь и центр Москвы

Иван I вложил часть нового богатства Москвы в строительство великолепного центра города и создание культовой религиозной среды.Он построил каменные церкви в центре Москвы на свое недавно обретенное состояние. Иван I также соблазнил одного из самых важных религиозных деятелей Руси, православного митрополита Петра, в город Москву. До правления Золотой Орды первоначальная Русская Православная Церковь находилась в Киеве. После долгих лет разрухи митрополит Петр перенес власть в Москву, где процветал новый культурный ренессанс. Эта идеально своевременная трансформация Москвы совпала с десятилетиями опустошения Киева, фактически снова передав власть северу.

Петр Московский и сцены из его жизни, изображенные на иконе 15-го века: этот религиозный лидер внес в Москву культурную мощь, перенеся туда резиденцию Русской православной церкви во время правления Ивана I.

Одним из важнейших достижений Ивана I было обращение к хану, жившему в Сарае, с просьбой назначить его сына, который станет Симеоном Гордым, наследником титула великого князя Владимира. Это соглашение представляло собой линию преемственности, которая означала, что правящий глава Москвы почти всегда будет обладать властью над Владимирским княжеством, обеспечивая Москве могущественное положение на десятилетия вперед.

Предоставлено Boundless, опубликовано Lumen Learning по международной лицензии Creative Commons Attribution 4.0.

Нравится:

Нравится Загрузка …

Реальная история путинского крымского «Иерусалима»

БЕРЛИН — В своем обращении к стране в начале декабря президент России Владимир Путин выдвинул удивительное оправдание своей аннексии Крыма: полуостров, по его словам, так же священен для россиян, как Храмовая гора в Иерусалиме. Мусульмане и евреи.

«Именно здесь, в Крыму, в древнем Херсонесе, или Корсуне, как называли это русские летописцы, князь Владимир принял крещение, прежде чем крестил всю Русь», — сказал Путин.

Фактическая история этого утверждения туманна, но она убедительно свидетельствует о том, что крымские подвиги тезки Путина Владимира Великого создали прецедент для захвата Крыма, а не какой-либо сакральный смысл.

Утверждение Путина основано на одном из самых полных и красноречивых источников о России в Средние века, «Первой хронике», также известной как «Повесть временных лет», написанной в Киеве в XII веке.

В нем описывается, как в 980-х годах представители основных мировых религий — мусульман, евреев, католиков и греко-православные священники — посетили князя Владимира в Киеве и пытались обратить языческого правителя-варяжского — или викингов — в свою веру. Владимир, воинственный лидер скандинавско-славянского государства под названием Русь, предшественник современных российских и украинских государств, в течение многих лет колебался, а затем отправил послов, чтобы увидеть службы различных религий.

Когда они вернулись, они сообщили, что греческая литургия, свидетелями которой они стали в Константинополе после приема братьями-императорами Василием и Константином, была самой красивой и вдохновляющей.Это, согласно Первой летописи, подействовало на Владимира, и он решил креститься.

Однако он не мог сделать это тихо. Приняв решение, он двинулся со своими войсками на Херсонес — окраину современного Севастополя в южном Крыму — и осадил его. Он пригрозил провести три года под стенами города в случае необходимости, но греки не сдались.

Славяне и норманны насыпали землю рядом со стеной, чтобы они могли взобраться на нее, но горожане прорвали стену изнутри и вырыли насыпь, чтобы опустить ее.Спустя несколько месяцев Владимиру повезло:

«Некий корсунец по имени Анастасий прислал стрелу, написав на ней:« Выкопайте трубы, по которым вода из колодцев к востоку от вас ». Услышав это, Владимир посмотрел на небо и сказал: «Если это произойдет, я приму крещение!» И тотчас приказал отрезать трубы и перенаправил воду.

«Люди устали от жажды и сдались. Владимир вошел в город со своим войском, и он послал слово царям Василию и Константину, чтобы сказать: «Вот я взял ваш славный город; Я слышал, у вас есть девичья сестра; если ты не отдашь ее мне, я сделаю со столицей то же, что я сделал с этим городом.

«Услышав это, цари опечалились и послали ему известие:« Христианам не пристало выдавать женщин замуж за язычников. Если ты крестишься, ты получишь ее, и получишь Царство Небесное, и будешь той же веры, что и мы ».

« Для Владимира, которому уже понравилась идея принятия греческой веры, это было не так уж много. компромисса. Снобистская византийская принцесса ненавидела идею выйти замуж за варвара, но братья вынудили ее уехать в Херсонес, опасаясь, что Владимир исполнит свою угрозу.«Она пришла в сопровождении священников.

«Когда Владимир ждал ее, как гласит легенда, он заболел болезнью, из-за которой он временно потерял зрение. Но как только он крестился, его зрение вернулось, и он женился на принцессе ».

Другая версия событий, из Жития святого Владимира XV века, гласит, что киевский князь насилует дочь правителя Херсонеса, пока ее родители наблюдают за ними, затем убивает их и отдает оскверненную женщину мужчине, предавшему осажденный город. — такой же варяг, как и сам князь.

Как это часто бывает с такими древними источниками, они не являются окончательными. В работе 1908 года выдающийся русский историк Алексей Шахматов назвал корсунскую версию крещения Владимира «легендой».

В старинном сочинении «Память и слава русскому князю Владимиру», истоки которого восходят к XI веку, утверждается, что князь крестился в Киеве, за три года до его похода в Херсонес. Все источники сходятся в одном: князь Владимир осадил и завоевал Херсонес; что слабые византийские императоры выдали ему замуж свою сестру Анну; и что они нуждались в союзе, потому что сдерживали военное восстание и не могли позволить себе видеть его в качестве врага.

Независимо от духовного пути Владимира, который привел его к христианству, сегодняшние летописцы охарактеризовали бы его крымский натиск как геополитический и оппортунистический.

Не говоря уже о неудобном факте, что Владимир правил древней Русью из Киева — вот почему украинцы, которые называют его Владимиром, считают его своим — утверждение Путина о мистической значимости Крыма для современной России столь же необоснованно и не имеет отношения к сегодняшней политической жизни. ситуация, как это обычно бывает с набегами политиков в историю.

Более того, немногие люди, живущие сегодня в России или Крыму, знают или заботятся о религиозных поисках и военных подвигах Владимира или о его зарегистрированном пренебрежении к желаниям женщин, с которыми он спал.

Херсонесская легенда — всего лишь виньетка в современной истории Крыма, причудливая средневековая рифма к действиям современного потенциального завоевателя, Владимира Не очень Великого.

Леонид Бершидский ([email protected]) — корреспондент Bloomberg View из Берлина.

Во времена дезинформации и слишком большого количества информации качественная журналистика как никогда важна.
Подписавшись, вы можете помочь нам понять историю.

ПОДПИШИТЕСЬ СЕЙЧАС

В 12 веке земля впервые упоминается как Украина. России не было — UaPost

Впервые Украина упоминается в Ипатьевской летописи. Не Маленькая Русь или что-то еще, а Украина. О Москве и России тогда никто не слышал.

Летопись включает в себя несколько составных частей: Лаврентийские летописи, Повесть временных лет, Черниговские, Киевские, Галицко-Волынские летописи, в которых описаны события 860–1292 годов. Источники летописи разнообразны: небные летописцы, небные письма, донесения послов, военные сказки, рассказы прохожих, греческие хроники и т. Д.
Украина впервые упоминается в «Сказке о полку Игореве на половцев 1185 года».

Поле битвы Игоря Святославича с половцами. Автор Виктор Васнецов.Кредиты wikipedia.org

Многие источники отождествляют Киевскую Русь с Украиной. В некоторых версиях, таких как Ермолаевский список (1189-1213 гг.), Украина называется Краиной (страной), в киевских летописях — Галичской Украиной.
Также название «Украина» упоминается в связи со смертью Переяславского князя Владимира Глебовича, позже в описании событий во время полка Галицко-Волынского князя Данила Романовича. Что-то вроде того.

Какие исторические данные помогут прояснить историю Украины и России.
Высшие учебные заведения: Российская академия наук основана в 1724 году, Московский университет — в 1755 году. Острожская академия основана в 1576 году на Украине, Киево-Могилянская академия основана в 1615 году, а Львовский университет — в 1661 году. Украина была опубликована в 1574 году во Львове, а в Русском царстве это произошло 60 лет спустя в 1634 году.

Религия: Киевская митрополия была основана в 988 году, а Московский Патриархат — только в 1458 году. Киевская митрополия на 460 лет старше Москвы. единицы.
Столицы: Киев является одним из старейших городов Европы и был основан в 482 году, а Москва была основана в 1147 году Юрием Долгоруким, сыном Владимира Мономаха. Итак, Киев старше Москвы на 665 лет.
Первым монархом, коронованным в Российском Царстве, был Иван Грозный в 1547 году, а на украинских землях это был первый царь Руси Даниил Галицкий в 1253 году.

Первая украинская книга, опубликованная. Львов, 1574. Изображение предоставлено izobretenie.biz

Монгольское иго: Киев потерял монгольское иго в 1363 году после битвы на Синих Водах; Москва потеряла иго в 1480 году после великого противостояния на реке Угре, а Московия платила дань крымскому хану до 1700 года, включая первые годы правления Петра Великого.
Название: Впервые термин «Украина» встречается в летописях в 1187 году. Термин «Россия» появился только во время правления Ивана Грозного 400 лет спустя.
И последнее, но не менее важное: знаменитый украинец Филип Орлик — автор одной из первых конституций в мире. 5 апреля 1710 г. он был избран гетманом. В тот же день он объявил «Пакты и конституции прав и свобод запорожского войска». Стоит отметить, что конституция США была принята в 1787 году.Во Франции и Польше он был принят в 1791 году.

Какие исторические факты вы должны знать о происхождении Украины и России
1. Государство под названием Московия Петр Великий переименовали в Россию в XVIII веке, в 1721 году. Племя, называемое мокшами, назвало свою реку Москвой, и перевод названия с мокшанского языка звучит как «грязная вода». Ни на одном другом языке мира нет перевода слова «Москва». Слово «Кремль» имеет татарские корни и означает укрепления на холме.
3. В средние века все европейские картографы писали и отмечали границу Европы вдоль границ Руси (Русь — это территория современной Украины). Московия — это Улус с финнами, всегда входившая в состав Орды, а Европой относилась к Азии.
4. Московия (Россия) воздала дань уважения крымскому хану, своему суверенному правителю и хозяину, который был правопреемником Золотой Орды, до 1700 года. Царь Московии встретил крымского посла на Поклонной горе, посадил его на коня, прошел пешком пешком сам вел коня с крымским послом в Кремль, посадил его на трон и встал перед ним на колени.
5. В 1610 году в Московии Борис Годунов (Мурза Гудун) завершился династией Чингизидов (родственник Чингисхана), и был возведен на престол Алексей Кошка из финской семьи Кобылины, и церковь дала ему фамилию Романов, якобы родом из Рима. править Московией.
6. Екатерина Великая после оккупации Великого княжества Литовского (территория Беларуси), последнего свободного государства Киевская Русь, в 1795 году приказала назвать финно-угорские племена Московии великороссами и украинцами (истинная Русь). горожане) — малороссы.
7. Никто никогда не видел оригинального соглашения о воссоединении Московии с Украиной, якобы подписанного Б. Хмельницким и царем А. Романовым.
8. Уже несколько веков археологи ищут артефакты, подтверждающие подлинность Куликовской битвы, но пока безуспешно. Но о победе Дмитрия Донского над Мамаем пустуют до сих пор.
9. Псковская, Новгородская, Смоленская области России — бывшие Славяно-Русские княжества, и финно-угорская Московия не имела к этому никакого отношения, пока Московия-Орда не оккупировала их в 1462, 1478 и 1654 годах.А в других областях Руси (Московии) славянские племена и народы никогда не жили.
10. Золотая Орда и ее дочь Московия — единственные страны в мире, поработившие собственный народ. Это объясняет, почему богатая природными ресурсами Московия отстает от европейских стран с дефицитом природных ресурсов. Ведь эффективность свободных людей намного выше, чем рабов.

Украинские земли в VIII — XIII вв. Кредиты газете Washington Post

Мифам русского национального самосознания нанесен новый удар! Во-первых, исследование генофонда русского народа, проведенное российскими учеными в 2000-2006 гг., Показало, что генетически русские — не славяне, а настоящие финны, ничем не отличающиеся от мордвы.
По информации московского Центра Льва Гумилева, российские ученые впервые в истории провели исследование генофонда России и были шокированы результатами! Эти исследования также полностью подтвердили, что русские — не славяне, а только русскоязычные финны. Результаты анализа митохондриальной ДНК показали, что другие ближайшие родственники россиян, кроме финнов из Финляндии, являются татарами: русские находятся на том же генетическом расстоянии 30 условных единиц от татар, что отделяет их от финнов! Российские ученые завершили вопрос о мифе о «славянских корнях русских»: в русских нет ничего от славян! Есть только славянский русский язык, но в нем 60-70% неславянского языка, поэтому русские люди не способны понимать язык славян, хотя истинный славянин понимает любой язык из-за сходства славянских языков (кроме Русский).В России есть русские, но нет Руси. Всегда была и будет только Киевская Русь!

Определение первичной хроники во всемирной истории.

Примеров Первой летописи в следующих темах:

Рюрик и основание Руси
- Тем не менее, некоторые подсказки доступны из Primary Chronicle .
- The Primary Chronicle утверждает варяги были группой викингов, скорее всего из Швеции или северная Германия, контролировавшая торговые пути через север России и связала воедино различные культуры Евразии.
- Но в конце 850-х они поднялись в восстание, согласно Первичной Летописи .
- Страница из Первоначального общества Летопись или Повесть временных лет
Ярослав Мудрый
- Эти достижения во время его длительное правление даровало ему титул Ярослава Мудрого в раннем — это хроника его жизни, и его наследие сохраняется как в политической, так и в политической сферах. религиозная история России.
- Свидетельства из Первичной школы Летописи и исследование его скелета предполагает, что он один из самых младших сыновей Владимира и, возможно, сына от другой матери.
- Он был записал как Ярослав Мудрый в пересказе этих событий, потому что о его беспристрастном ведении войны, но вполне возможно он был замешан в убийстве своих братьев и других ужасных военных действиях.
Владимир I и христианизация
- Однако Первичная Хроника (одна из немногих письменных документов об этом времени) утверждает, что в 987 г. Владимир решил отправить послов для расследования различных религий. соседняя Киевская Русь.
Чарльз Мартель и Пипин Короткий
- Девятый век летописцы , истолковавшие исход битвы как божественный приговор в пользу Карла, дали ему прозвище Мартелл («Молот»).
- Позднее христианские летописцы и историки до 20-го века восхваляли Карла Мартеля как поборника христианства, характеризуя битву как решающий поворотный момент в борьбе против ислама, борьбе, которая сохранила христианство как религию Европы.
Конец Каролингов
- Один летописец датирует конец правления Каролингов коронацией Роберта II Франции в качестве младшего соправителя со своим отцом Хью Капетом, положив тем самым начало династии Капетингов.
Возвышение Карла Великого
- Некоторые более поздние хроники ошибочно утверждали, что он также расширил их, предоставив Тоскану, Эмилию, Венецию и Корсику.
Империя Александра
- Его летописцы записали ценную информацию об областях, через которые он прошел, в то время как сами греки обрели чувство принадлежности к миру за пределами Средиземного моря.
Ссылки на раннюю торговлю в Европе
- Марко Поло не был первым европейцем, достигшим Китая, но он был первым, кто оставил подробную хронику своего опыта.