Испытание первой атомной бомбы в СССР
В апреле 1946 года при Лаборатории № 2 было создано конструкторское бюро КБ-11 (ныне Российский федеральный ядерный центр — ВНИИЭФ) — одно из самых секретных предприятий по разработке отечественного ядерного оружия, главным конструктором которого был назначен Юлий Харитон. Базой для развертывания КБ-11 был выбран завод N 550 Народного комиссариата боеприпасов, выпускавший корпуса артиллерийских снарядов.Сверхсекретный объект был размещен в 75 километрах от города Арзамаса (Горьковской области, ныне Нижегородская область) на территории бывшего Саровского монастыря.
Перед КБ-11 была поставлена задача создать атомную бомбу в двух вариантах. В первом из них рабочим веществом должен быть плутоний, во втором — уран-235. В середине 1948 года работы по варианту с ураном были прекращены из-за относительно низкой эффективности его по сравнению с затратами ядерных материалов.
Первая отечественная атомная бомба имела официальное обозначение РДС-1. Расшифровывалось оно по-разному: «Россия делает сама», «Родина дарит Сталину» и т. д. Но в официальном постановлении Совета Министров СССР от 21 июня 1946 года она была зашифрована как «Реактивный двигатель специальный» («С»).
Создание первой советской атомной бомбы РДС-1 велось с учетом имевшихся материалов по схеме плутониевой бомбы США, испытанной в 1945 году. Эти материалы были предоставлены советской внешней разведкой. Важным источником информации был Клаус Фукс — немецкий физик, участник работ по ядерным программам США и Великобритании.
Разведматериалы по американскому плутониевому заряду для атомной бомбы позволили сократить сроки создания первого советского заряда, хотя многие технические решения американского прототипа не являлись наилучшими. Даже на начальных этапах советские специалисты могли предложить лучшие решения как заряда в целом, так и его отдельных узлов. Поэтому первый испытанный СССР заряд для атомной бомбы был более примитивным и менее эффективным, чем оригинальный вариант заряда, предложенный советскими учеными в начале 1949 года. Но для того чтобы гарантированно и в короткие сроки показать, что СССР тоже обладает атомным оружием, было принято решение на первом испытании использовать заряд, созданный по американской схеме.
Заряд для атомной бомбы РДС-1 был выполнен в виде многослойной конструкции, в которой перевод активного вещества — плутония в надкритическое состояние осуществлялся за счет его сжатия посредством сходящейся сферической детонационной волны во взрывчатом веществе.
РДС-1 представляла собой авиационную атомную бомбу массой 4,7 тонны, диаметром 1,5 метра и длиной 3,3 метра.
Она разрабатывалась применительно к самолету Ту-4, бомболюк которого допускал размещение «изделия» диаметром не более 1,5 метра. В качестве делящегося материала в бомбе использовался плутоний.
Конструктивно бомба РДС-1 состояла из ядерного заряда; взрывного устройства и системы автоматики подрыва заряда с системами предохранения; баллистического корпуса авиабомбы, в котором размещались ядерный заряд и автоматика подрыва.
Для производства атомного заряда бомбы в городе Челябинск-40 на Южном Урале был построен комбинат под условным номером 817 (ныне ФГУП «Производственное объединение «Маяк»). Комбинат состоял из первого советского промышленного реактора для наработки плутония, радиохимического завода для выделения плутония из облученного в реакторе урана, и завода для получения изделий из металлического плутония.
Реактор комбината 817 был выведен на проектную мощность в июне 1948 года, а спустя год на предприятии получили необходимое количество плутония для изготовления первого заряда для атомной бомбы.
Место для полигона, на котором планировалось испытать заряд, было выбрано в прииртышской степи, примерно в 170 километрах западнее Семипалатинска в Казахстане. Под полигон была отведена равнина диаметром примерно 20 километров, окруженная с юга, запада и севера невысокими горами. На востоке этого пространства находились небольшие холмы.
Строительство полигона, получившего название учебный полигон № 2 Министерства Вооруженных сил СССР (в последующем Министерства обороны СССР), было начато в 1947 году, а к июлю 1949 года в основном было закончено.
Для проведения испытаний на полигоне была подготовлена опытная площадка диаметром 10 километров, разбитая на сектора. Она была оборудована специальными сооружениями, обеспечивающими проведение испытаний, наблюдение и регистрацию физических исследований.
В центре опытного поля смонтировали металлическую решетчатую башню высотой 37,5 метра, предназначенную для установки заряда РДС-1.
На расстоянии одного километра от центра было сооружено подземное здание для аппаратуры, регистрирующей световые, нейтронные и гамма-потоки ядерного взрыва. Для изучения воздействия ядерного взрыва на опытном поле были построены отрезки тоннелей метро, фрагменты взлетно-посадочных полос аэродромов, размещены образцы самолетов, танков, артиллерийских ракетных установок, корабельных надстроек различных типов. Для обеспечения работы физического сектора на полигоне было построено 44 сооружения и проложена кабельная сеть протяженностью 560 километров.
5 августа 1949 года правительственная комиссия по проведению испытания РДС-1 дала заключение о полной готовности полигона и предложила в течение 15 дней провести детальную отработку операций по сборке и подрыву изделия. Проведение испытания было определено на последние числа августа. Научным руководителем испытания был назначен Игорь Курчатов.
В период с 10 по 26 августа было проведено 10 репетиций по управлению испытательным полем и аппаратурой подрыва заряда, а также три тренировочных учения с запуском всей аппаратуры и четыре подрыва натурных взрывчатых веществ с алюминиевым шаром от автоматики подрыва.
21 августа специальным поездом на полигон были доставлены плутониевый заряд и четыре нейтронных запала, один из которых должен был использоваться при подрыве боевого изделия.
24 августа на полигон прибыл Курчатов. К 26 августа вся подготовительная работа на полигоне была завершена.
Курчатов отдал распоряжение о проведении испытания РДС-1 29 августа в восемь часов утра по местному времени.
В четыре часа дня 28 августа в мастерскую у башни был доставлен плутониевый заряд и нейтронные запалы к нему. Около 12 ночи в сборочной мастерской на площадке в центре поля началась окончательная сборка изделия — вложение в него главного узла, то есть заряда из плутония и нейтронного запала. В три ночи 29 августа был закончен монтаж изделия.
К шести часам утра заряд подняли на испытательную башню, было завершено его снаряжение взрывателями и подключение к подрывной схеме.
В связи с ухудшением погоды было принято решение о переносе взрыва на один час раньше.
В 6.35 операторы включили питание системы автоматики. В 6.48 минут был включен автомат поля. За 20 секунд до взрыва был включен главный разъем (рубильник), соединяющий изделие РДС-1 с системой автоматики управления.
Ровно в семь часов утра 29 августа 1949 года вся местность озарилась ослепительным светом, который ознаменовал, что СССР успешно завершил разработку и испытание своего первого заряда для атомной бомбы.
Через 20 минут после взрыва к центру поля были направлены два танка, оборудованные свинцовой защитой, для проведения радиационной разведки и осмотра центра поля. Разведкой было установлено, что все сооружения в центре поля снесены. На месте башни зияла воронка, почва в центре поля оплавилась, и образовалась сплошная корка шлака. Гражданские здания и промышленные сооружения были полностью или частично разрушены.
Использованная в опыте аппаратура позволила провести оптические наблюдения и измерения теплового потока, параметров ударной волны, характеристик нейтронного и гамма-излучений, определить уровень радиоактивного загрязнения местности в районе взрыва и вдоль следа облака взрыва, изучить воздействие поражающих факторов ядерного взрыва на биологические объекты.
Энерговыделение взрыва составило 22 килотонны (в тротиловом эквиваленте).
За успешную разработку и испытание заряда для атомной бомбы несколькими закрытыми указами Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1949 года орденами и медалями СССР была награждена большая группа ведущих исследователей, конструкторов, технологов; многим было присвоено звание лауреатов Сталинской премии, а непосредственные разработчики ядерного заряда получили звание Героя Социалистического Труда.
В результате успешного испытания РДС-1 СССР ликвидировал американскую монополию на обладание атомным оружием, став второй ядерной державой мира.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
Первое испытание атомной бомбы в Советском Союзе. Досье — Биографии и справки
Ядерное (или атомное) оружие — оружие взрывного действия, в основу которого положены неуправляемые цепная реакция деления тяжелых ядер и реакции термоядерного синтеза. Для осуществления цепной реакции деления используются либо уран-235, либо плутоний-239, либо, в отдельных случаях, уран-233. Относится к оружию массового поражения наряду с биологическим и химическим. Мощность ядерного заряда измеряется в тротиловом эквиваленте, обычно его выражают в килотоннах и мегатоннах.
Ядерное оружие впервые было испытано 16 июля 1945 года в США на полигоне «Тринити» у города Аламогордо (штат Нью-Мексико). В том же году США применили его в Японии при бомбардировке городов Хиросимы 6 августа и Нагасаки 9 августа.
В СССР первое испытание атомной бомбы — изделия РДС-1 — проведено 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне в Казахстане. РДС-1 представляло собой авиационную атомную бомбу «каплевидной» формы, массой 4,6 т, диаметром 1,5 м и длиной 3,7 м. В качестве делящегося материала использовался плутоний. Бомба была подорвана в 7.00 местного времени (4.00 мск) на смонтированной металлической решетчатой башне высотой 37,5 м, размещенной в центре опытного поля диаметром примерно 20 км. Мощность взрыва составила 20 килотонн в тротиловом эквиваленте.
Изделие РДС-1 (в документах указывалась расшифровка «реактивный двигатель «С») было создано в конструкторском бюро № 11 (ныне Российский Федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики, РФЯЦ-ВНИИЭФ, город Саров), которое было организовано для создания атомной бомбы в апреле 1946 года. Работами по созданию бомбы руководили Игорь Курчатов (научный руководитель работ по атомной проблеме с 1943 года; организатор проведения испытания бомбы) и Юлий Харитон (главный конструктор КБ-11 в 1946-1959 годах).
Исследования по атомной энергии велись в России (впоследствии СССР) еще в 1920-1930-х годах. В 1932 году в Ленинградском Физико-техническом институте была образована группа по ядру во главе с директором института Абрамом Иоффе при участии Игоря Курчатова (зам. начальника группы). В 1940 году создана Урановая комиссия при Академии наук СССР, которая в сентябре того же года утвердила программу работ по первому советскому урановому проекту. Однако с началом Великой Отечественной войны большинство исследований по использованию атомной энергии в СССР было свернуто или прекращено.
Возобновились исследования по использованию атомной энергии в 1942 году после получения разведданных о развертывании американцами работ по созданию атомной бомбы («Манхэттенский проект»): 28 сентября вышло распоряжение Государственного комитета обороны (ГКО) «Об организации работ по урану».
8 ноября 1944 года ГКО принял решение о создании в Средней Азии крупного уранодобывающего предприятия на базе месторождений Таджикистана, Киргизии и Узбекистана. В мае 1945 года в Таджикистане начало работать первое в СССР предприятие по добыче и переработке урановых руд — комбинат № 6 (позднее Ленинабадский горно-металлургический комбинат).
После взрывов американских атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки постановлением ГКО от 20 августа 1945 года был создан Специальный комитет при ГКО во главе с Лаврентием Берия для «руководства всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана», включая производство атомной бомбы.
В соответствии с постановлением Совета министров СССР от 21 июня 1946 года Харитоном было подготовлено «тактико-техническое задание на атомную бомбу», которое положило начало полномасштабным работам по первому отечественному атомному заряду.
В 1947 году в 170 км западнее Семипалатинска был создан «Объект-905» для испытания ядерных зарядов (в 1948 году преобразован в учебный полигон № 2 Минобороны СССР, позже стал именоваться Семипалатинским; в августе 1991 года был закрыт). Строительство полигона завершилось к августу 1949 года к испытанию бомбы.
Первое испытание советской атомной бомбы разрушило ядерную монополию США. Советский Союз стал второй ядерной державой мира.
Сообщение об испытании ядерного оружия в СССР было опубликовано ТАСС 25 сентября 1949 года. А 29 октября вышло закрытое постановление Совета министров СССР «О награждении и премировании за выдающиеся научные открытия и технические достижения по использованию атомной энергии». За разработку и испытание первой советской атомной бомбы шесть работников КБ-11 были удостоены звания Героя Социалистического Труда: Павел Зернов (директор КБ), Юлий Харитон, Кирилл Щелкин, Яков Зельдович, Владимир Алферов, Георгий Флеров. Заместитель главного конструктора Николай Духов получил вторую Золотую Звезду Героя Социалистического Труда. 29 сотрудников бюро были награждены орденом Ленина, 15 — орденом Трудового Красного Знамени, 28 стали лауреатами Сталинской премии.
Сегодня макет бомбы (ее корпус, заряд РДС-1 и пульт, с помощью которого был подорван заряд) хранится в Музее ядерного оружия РФЯЦ-ВНИИЭФ.
В 2009 году Генеральная Ассамблея ООН объявила 29 августа Международным днем действий против ядерных испытаний.
Всего в мире проведено 2062 испытания ядерного оружия, которое имеют восемь государств. На долю США приходится 1032 взрыва (1945-1992). Соединенные Штаты Америки являются единственной страной, применившей это оружие. СССР провел 715 испытаний (1949-1990). Последний взрыв состоялся 24 октября 1990 года на испытательном полигоне «Новая Земля». Кроме США и СССР, ядерные боеприпасы были созданы и испытаны в Великобритании — 45 (1952-1991), Франции — 210 (1960-1996), Китае — 45 (1964-1996), Индии — 6 (1974, 1998), Пакистане — 6 (1998) и КНДР — 3 (2006, 2009, 2013).
В 1970 году вступил в силу Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). В настоящее время его участниками являются 188 стран мира. Документ не подписан Индией (в 1998 году ввела односторонний мораторий на ядерные испытания и согласилась поставить свои ядерные объекты под контроль МАГАТЭ) и Пакистаном (в 1998 году ввел односторонний мораторий на проведение ядерных испытаний). КНДР, подписав договор в 1985 году, в 2003 году вышла из него.
В 1996 году всеобщее прекращение ядерных испытаний было закреплено в рамках международного Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). После этого ядерные взрывы проводили только три страны — Индия, Пакистан и КНДР.
Центральный полигон Российской Федерации на Новой Земле. Досье
70 лет назад СССР провел под Семипалатинском первое ядерное испытание
29 августа 1949 года группа советских ученых под патронажем Лаврентия Берии провела первое испытание атомной бомбы РДС-1. Удар по специально возведенным для эксперимента сооружениям, военной технике и изображавшим солдат животным был признан успешным. К удовлетворению Иосифа Сталина специалисты СССР смогли изрядно удивить американцев. Отныне США утрачивали монополию в ядерной промышленности.
Для реализации советского атомного проекта было принято решение идти путем приближения к американским прототипам, работоспособность которых была уже доказана на практике, в частности, при бомбардировках Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 года. Когда японские города подверглись атаке оружием массового поражения, в Советском Союзе уже перешли к срочным мерам по созданию противовеса. Как известно, президент США Гарри Трумэн похвастался перед Иосифом Сталиным созданием учеными его страны собственной атомной бомбы еще в июле, в ходе Потсдамской конференции. Советский лидер лишь многозначительно улыбнулся в ответ, а вечером того же дня поручил Вячеславу Молотову заняться подготовкой собственного проекта.
Кураторство над ядерной программой СССР было доверено одному из ключевых персонажей в советском руководстве, независимо от занимаемых постов, Лаврентию Берии.
Научную работу возглавил Игорь Курчатов — на протяжении 70 последних лет он известен в мире как отец советской атомной бомбы. Между собой ученые шутили: успех проекта вознесет их до небес, неудача в разработках приведет каждого на плаху. Эпоха была весьма специфическая, а фигура многолетнего шефа НКВД заставляла не питать иллюзий: да, последствия в случае краха будут самыми серьезными. Для руководства атомным проектом был сформирован Специальный комитет при Совнаркоме (позднее – при Совмине) СССР под председательством Берии, который лично докладывал Сталину о происходящем. Его заместителем стал нарком боеприпасов Борис Ванников.
Ветеран советской атомной промышленности, впоследствии известная поэтесса Нинель Эпатова, участвовавшая в создании первой атомной бомбы и ушедшая из жизни в августе 2019 года в возрасте 95 лет, оставила положительные воспоминания о Берии как о кураторе проекта. Наркома внутренних дел Эпатова видела во время посещения им Челябинска-90, где она трудилась с февраля 1949 года на плутониевом заводе.
«В 1949 году, когда мы выходили на максимальную мощность, приехали Курчатов и Берия. И в нашу лабораторию приходили. Берия тогда был совсем не таким, каким сегодня изображают. Весь замученный, не выспавшийся, с красными глазами, с мешками под глазами, в задрипанном плаще, не очень богатом. Работа, работа, работа. На нас, красавиц, даже не глядел. В первый день приехал, вышел из машины и попу трет: «Какие у вас паршивые дороги!» На другой день приходит – хромает: лег спать, а под ним сетка провалилась кроватная. И никого за это не посадили.
Потом у него плащ подрезал кто-то. И тоже никого не посадили. Такое впечатление, что ему там вообще было на все наплевать, кроме работы», — рассказывала Эпатова.
Научно-техническая информация об американском ядерном оружии накапливалась благодаря разведке, организованной Берией. По этой причине конструкция бомбы во многом опиралась на американского «Толстяка». Уникальными получились лишь баллистический корпус и электронная начинка. К лету 1949 года все принципиальные вопросы по созданию бомбы были утверждены. Программу испытаний сформулировал в специальном постановлении Совмин СССР.
Первая советская атомная бомба получила обозначение РДС-1. Это название произошло от правительственного постановления, где атомная бомба была зашифрована как «реактивный двигатель специальный», сокращенно РДС. Аббревиатура широко вошла в жизнь после первого испытания и расшифровывалась по-разному: «Реактивный двигатель Сталина», «Россия делает сама» и т. д.
close
100%
Первая советская атомная бомба РДС-1 в музее Российского федерального ядерного центра
Сергей Мамонтов/РИА «Новости»Ответственность за всю организацию работ по подготовке испытаний РДС-1 возлагалась на главного конструктора КБ-11 Юлия Харитона. Заместитель Харитона по экспериментальной работе Кирилл Щелкин оставил развернутый и понятный неспециалисту рассказ о взрыве бомбы на 19 листах, озаглавив свои записки так — «Краткое описание работ КБ-11, выполненных при подготовке и проведении опыта на полигоне № 2». Именно Щелкин расписался в получении РДС-1 из сборочного цеха, а в день испытаний вложил инициирующий заряд в плутониевую сферу устройства. Этот ученый, специалист в области горения и детонации, вышел последним и опломбировал вход в башню с РДС-1, а затем нажал кнопку «Пуск». Руководство процессом осуществляла государственная комиссия во главе с Михаилом Первухиным.
«В связи со сложностью работы и крайней ее ответственностью подготовка опыта проводилась в два цикла, в значительной мере повторяющие друг друга, — отмечал Щелкин. — Первый цикл был выполнен в КБ-11 в мае-июле 1949 года, второй — на полигоне № 2 в период с 24 июля по 26 августа. 27— 29 августа проводились заключительные работы с боевым изделием, взорванным в 7:00 29 августа 1949-го. В КБ-11 были отобраны все необходимые кадры, разработана технология проведения опыта, назначены руководители всех этапов работы и проведено четыре тренировочных подрыва, в процессе выполнения которых была окончательно уточнена технология опыта, за исключением работы в течение последних четырех часов до взрыва, которые нельзя было воспроизвести в КБ-11».
Длина бомбы составила 3,7 м, диаметр 1,5 м, масса – 4,6 т.
На опытном поле, в круге радиусом 10 км, были построены сооружения, подведена техника и привезены животные, которых ждала жестокая участь.
На примере их гибели ученые намеревались понять степень воздействия поражающих факторов на живые организмы. Предполагалось не только доказать работоспособность первой советской атомной бомбы, но и изучить поражающее воздействие нового оружия. На расстоянии 1 км от будущего эпицентра и далее, через каждые 500 м, были установлены 10 новых легковых автомобилей «Победа». Картину дополнили 53 самолета разных типов, артиллерийские орудия, САУ и 25 танков. Два из них обшили свинцовыми пластинами для радиационной разведки и осмотра местности.
Поле на Семипалатинском полигоне поделили на 14 специальных секторов, среди которых были два сектора для фортификации и два физических сектора, сектор гражданских сооружений и конструкций, сектор видов и родов войск, отмечается в книге Дмитрия Верхотурова «Ядерная война. Все сценарии конца света». В этих секторах сооружалась опытная застройка. Так, в гражданском секторе возвели два кирпичных трехэтажных и несколько деревянных домов, имитировавших типичные жилые кварталы того времени, провели участки линии электропередачи, автомобильную и железную дорогу с мостами. На месте испытаний появились водопровод и канализации, игравшие роль метро шахты различной глубины. Иными словами, целью бомбового удара должен был стать обыкновенный город конца 1940-х годов.
В 6 часов 18 минут Щелкин прибыл на командный пункт, где доложил Берии и Курчатову о полной готовности к взрыву. Погода между тем все ухудшалась, из-за чего было принято решение перенести запуск на час раньше. Отсчет времени стартовал за 25 минут до подрыва. А за 12 мин был включен автомат поля. За 20 секунд пришел в движение последний и главный механизм автомата, включающий питание изделия.
Впоследствии Щелкин рассказывал коллегам, что эти мгновения были самыми трудными в его жизни. Свое больное сердце он пытался заглушить глотком валокордина.
Первый советский ядерный взрыв был произведен в 7:00 утра 29 августа 1949 года. Мощность бомбы составила более 20 кт. Ослепительно яркая вспышка озарила сонную, почти уже осеннюю степь. Через 30 секунд ударная волна подошла к командному пункту. СССР передал четкий сигнал американцам, что их монополии на ядерное оружие отныне не существует.
На следующий день после взрыва участники испытаний вернулись на опытное поле. Перед их взорами раскинулась картина тотального разрушения. Урон превзошел ожидания специалистов. Например, на месте 37-метровой башни, на которой закрепили бомбу, образовалась воронка диаметром три метра. На ее дне виднелись остатки фундамента. Почва вокруг оплавилась. Животных унесло. Из 1538 подопытных собак, овец, коз, свиней, кроликов и крыс погибли 345.
Располагавшиеся в 50 м от эпицентра гражданские постройки превратились в руины. Естественно, и все десять «Побед» сгорели дотла, в том числе те, что находились в 5 км от эпицентра. По иронии, именно машинами этой марки правительство наградило отличившихся при создании бомбы специалистов.
Боевая техника в радиусе 500-550 м была искорежена и перевернута. Танки лежали на боку с сорванными башнями. Правда, Т-34 в 500 м от места взрыва получил только легкие повреждения. Устояло и железобетонное здание с мостовым краном для сборки заряда. Под радиоактивный след от взрыва попали 11 административных районов Алтайского края.
К 1951 году изделие РДС-1 было изготовлено серией, по разным данным, от пяти до 29 бомб.
Испытания под Семипалатинском держались в строжайшей тайне, однако уже 3 сентября американцы получили данные об успешных испытаниях. Анализ проб воздуха в районе Камчатки, взятых с помощью самолета метеорологической разведывательной службы США, показал наличие изотопов, указывавших на произведенный ядерный взрыв. 23 сентября о произошедшем в казахстанской степи объявил президент Трумэн. Американцы ждали, что советские ученые смогут разработать атомную бомбу не ранее 1952 года. Считается, что испытания под Семипалатинском застали их врасплох – теперь СССР уравнивался с США в военной мощи.
Газета «Правда» отреагировала на слова Трумэна заметкой, в которой укоряла американцев за скепсис по отношению к возможностям СССР:
«6 ноября 1947 года министр иностранных дел Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что «этого секрета давно уже не существует».
Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своем распоряжении это оружие. Научные круги США приняли это заявление как блеф, считая, что русские могут овладеть атомным оружием не ранее 1952 года». Вместе с тем факт проведения испытаний под Семипалатинском не подтверждался и не опровергался. Официально о наличии у СССР атомной бомбы заявил заместитель председателя Совмина Климент Ворошилов 8 марта 1950 года.
последний ядерный взрыв произвели в СССР 30 лет назад — Российская газета
Ровно 30 лет назад — 24 октября 1990 года — Советский Союз провел последнее в своей истории ядерное испытание. На полигоне Новая Земля («Объект 700») был произведен подземный групповой взрыв восьми зарядов общей мощностью 70 килотонн.
По официальным данным, всего в СССР состоялось 715 ядерных испытаний, из которых 468 пришлись на Семипалатинский полигон. На Новой Земле их было 132, но вместе с тем суммарная мощность взрывов достигла 94 процентов от общего показателя за всю историю Советского Союза. Что не удивительно, ведь именно там 30 октября 1961 года взорвали Царь-бомбу, она же АН602 или «Кузькина мать», — самую мощную из когда-либо созданных человеком.
Также Новоземельский полигон примечателен тем, что там проводились ядерные испытания различных видов: подземные, наземные, подводные, воздушные. Впрочем, после 1962 года на полигоне проходили взрывы только первого типа — в глубоких штольнях или скважинах. Произошло это в силу экологических рисков, помимо этого в августе 1963 года СССР, США и Великобритания подписали Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой.
Состоявшееся в октябре 1990 года испытание на самом деле было подготовлено еще в конце 1989-го, однако неоднократно откладывалось из-за сложной международной обстановки. Тогда, напомним, в стране полным ходом шла Перестройка, происходило сближение с Западом, на фоне чего новые «партнеры» все настойчивее требовали прекратить ядерные испытания и гонку вооружений в целом, обещая взамен финансовые вливания (при этом сами, к слову, ядерные испытания не прекращали).
Также в результате политики гласности в конце 1980-х о ядерных испытаниях на Новой Земле стало известно широкой общественности. Полигон оказался под пристальным вниманием, поэтому призывы прекратить взрывы все чаще шли и изнутри страны. Не стоит забывать, что свежа была в памяти и авария на Чернобыльской АЭС.
— Учитывая, что наша испытательная штольня находилась в условиях консервации около года, у специалистов возникло большое беспокойство по поводу состояния диагностической аппаратуры, расположенной внутри штольни, и ядерного устройства. Срок гарантии диагностической аппаратуры и самого устройства подходил к концу. В случае задержки испытания, возможно было непредвиденное развитие самого ядерного взрыва. В соответствии с нашим обращением Государственная комиссия Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам разрешила проведение ядерного испытания после 10 октября 1990 года, учитывая погодные условия, — докладывал позже депутатам Верховного Совета замминистра атомной энергетики и промышленности Виктор Михайлов.
Основной головной болью ядерщиков было дождаться подходящих метеоусловий. В случае выхода радиоактивных частиц на поверхность их не должно было разнести ветром, в худшем случае весь газ должен был осесть на территории полигона. В итоге благоприятный метеопрогноз сложился во второй половине дня 24 октября, испытание было успешно завершено в 17:59. Выхода радиоактивных продуктов на поверхность не произошло. Уже на второй день после взрыва на полигон допустили представителей СМИ и ученых, которые лично смогли убедиться, что даже в нескольких десятках метрах от штольни уровень радиации не превышал 25 микрорентген в час.
После этого ядерных взрывов в СССР и в России не проводилось, хотя те же США не останавливали испытания вплоть до 1992 года. Что касается полигона на Новой Земле, то он поддерживается в работоспособном состоянии. По заявлениям официальных лиц, объект планируется использовать для проведения неядерных взрывов.
Первая советская атомная бомбаСоздание советской ядерной бомбы по сложности научных, технических и инженерных задач –значительное, поистине уникальное событие, оказавшее влияние на баланс политических сил в мире после Второй мировой войны. Решение этой задачи в нашей стране, не оправившейся еще от страшных разрушений и потрясений четырех военных лет, стало возможным в результате героических усилий ученых, организаторов производства, инженеров, рабочих и всего народа. Воплощение в жизнь Советского атомного проекта потребовало настоящего научно-технологического и промышленного переворота, который привел к появлению отечественной атомной отрасли. Этот трудовой подвиг оправдал себя. Овладев секретами производства ядерного оружия, наша Родина на долгие годы обеспечила военно-оборонный паритет двух ведущих государств мира – СССР и США. Ядерный щит, первым звеном которого стало легендарное изделие РДС-1, и сегодня защищает Россию. Создание КБ-11 Научно-производственная деятельность КБ-11 подлежала строжайшей секретности. Ее характер и цели были государственной тайной первостепенного значения. Вопросы охраны объекта с первых дней находились в центре внимания. 9 апреля 1946 года было принято закрытое постановление Совета Министров СССР о создании Конструкторского бюро (КБ-11) при Лаборатории N 2 АН СССР. Начальником КБ-11 был назначен П. Зернов, главным конструктором — Ю. Харитон. Постановление Совета Министров СССР от 21 июня 1946 года определило жесткие сроки создания объекта: первая очередь должна была войти в строй 1 октября 1946 года, вторая — 1 мая 1947 года. Строительство КБ-11 («объекта») возлагалось на Министерство внутренних дел СССР. «Объект» должен был занять до 100 кв. километров лесов в зоне Мордовского заповедника и до 10 кв. километров в Горьковской области. Объем строительных работ был велик. Предстояла реконструкция завода N 550 для возведения на имеющихся площадях опытного завода. Нуждалась в обновлении электростанция. Необходимо было построить литейно-прессовый цех для работы со взрывчатыми веществами, а также ряд зданий для экспериментальных лабораторий, испытательные башни, казематы, склады. Для проведения взрывных работ требовалось расчистить и оборудовать большие площадки в лесу. 17 февраля 1947 года постановлением Совета Министров СССР за подписью Сталина КБ-11 было отнесено к особо режимным предприятиям с превращением его территории в закрытую режимную зону. Саров был изъят из административного подчинения Мордовской АССР и исключен из всех учетных материалов. Летом 1947 года периметр зоны был взят под войсковую охрану. Работы в КБ-11 Мобилизация специалистов в ядерный центр осуществлялась вне зависимости от их ведомственной принадлежности. Руководители КБ-11 вели поиск молодых и перспективных ученых, инженеров, рабочих буквально во всех учреждениях и организациях страны. Все кандидаты на работу в КБ-11 проходили специальную проверку в службах госбезопасности. В 1947 году в КБ-11 прибыло на работу 36 научных сотрудников. Они были откомандированы из различных институтов, в основном из Академии наук СССР: Института химической физики, Лаборатории N2, НИИ-6 и Института машиноведения. В 1947 году в КБ-11 работало 86 инженерно-технических работников. В ТТЗ указывалось, что атомная бомба разрабатывается в двух вариантах. В первом из них рабочим веществом должен быть плутоний (РДС-1), во втором – уран-235 (РДС-2). В плутониевой бомбе переход через критическое состояние должен достигаться за счет симметричного сжатия плутония, имеющего форму шара, обычным взрывчатым веществом (имплозивный вариант). Во втором варианте переход через критическое состояние обеспечивается соединением масс урана-235 с помощью взрывчатого вещества («пушечный вариант»). Разработкой «НЗ» (нейтронного запала) занялись А.Я. Апин, В.А. Александрович и конструктор А.И. Абрамов. Для достижения необходимого результата требовалось освоить новую технологию использования полония, обладающего достаточно высокой радиоактивностью. При этом нужно было разработать сложную систему защиты контактирующих с полонием материалов от его альфа-излучения. Планы, сверстанные в 1946 году, не могли учесть многих сложностей, открывавшихся участникам атомного проекта по мере продвижения вперед. Постановлением СМ N 234-98 сс/оп от 08.02.1948 г. Сроки изготовления заряда РДС-1 были отнесены на более поздний срок – к моменту готовности деталей заряда из плутония на Комбинате N 817. По постановлению Совета Министров СССР от 10 июня 1948 года назначены: первым заместителем главного конструктора «объекта» — Щелкин Кирилл Иванович; заместителями главного конструктора объекта — Алферов Владимир Иванович, Духов Николай Леонидович. В 1947 году в структуре КБ-11 появился второй опытный завод — для производства деталей из взрывчатых веществ, сборки опытных узлов изделия и решения многих других важных задач. Результаты расчетов и конструкторских проработок быстро воплощались в конкретные детали, узлы, блоки. Эту по высшим меркам ответственную работу выполняли два завода при КБ-11. Завод N 1 осуществлял изготовление многих деталей и узлов РДС-1 и затем — их сборку. Завод N 2 (его директором стал А. Я. Мальский) занимался практическим решением разнообразных задач, связанных с получением и обработкой деталей из ВВ. Сборка заряда из ВВ проводилась в цехе, которым руководил М. А. Квасов. Каждый пройденный этап ставил перед исследователями, конструкторами, инженерами, рабочими новые задачи. Люди работали по 14-16 часов в день, полностью отдаваясь делу. 5 августа 1949 года заряд из плутония, изготовленный на Комбинате N 817, был принят комиссией во главе с Харитоном и затем отправлен литерным поездом в КБ-11. Здесь в ночь с 10-го на 11-е августа была проведена контрольная сборка ядерного заряда. Она показала: РДС-1 соответствует техническим требованиям, изделие пригодно для испытаний на полигоне. Далее>>> |
70 лет назад состоялось испытание первой советской атомной бомбы
29 августа 1949 г. в 7 ч. утра по московскому времени на учебном Семипалатинском полигоне № 2 Министерства Вооружённых Сил прошли успешные испытания первой советской атомной бомбы РДС-1.
Первая советская атомная бомба РДС-1 была создана в КБ-11 (ныне Российский федеральный ядерный центр, ВНИИЭФ) под научным руководством Игоря Васильевича Курчатова и Юлия Борисовича Харитона. В 1946 г. Ю. Б. Харитоном было составлено техническое задание на разработку атомной бомбы, конструктивно напоминавшей американскую бомбу «Толстяк». Бомба РДС-1 представляла собой плутониевую авиационную атомную бомбу характерной «каплевидной» формы массой 4,7 т, диаметром 1,5 м и длиной 3,3 м.
Перед атомным взрывом работоспособность систем и механизмов бомбы при сбрасывании с самолёта была успешно проверена без плутониевого заряда. 21 августа 1949 г. специальным поездом на полигон были доставлены плутониевый заряд и четыре нейтронных запала, один из которых должен был использоваться при подрыве боевого изделия. Курчатов, в соответствии с указанием Л. П. Берии, отдал распоряжение об испытании РДС-1 29 августа в 8 ч. утра по местному времени.
В ночь на 29 августа была проведена сборка заряда, а окончательный монтаж был завершён к 3 ч. утра. В течение последующих трёх часов заряд был поднят на испытательную башню, снаряжён взрывателями и подключён к подрывной схеме. Члены специального комитета Л. П. Берия, М. Г. Первухин и В. А. Махнев контролировали ход заключительных операций. Однако из-за ухудшения погоды все работы, предусмотренные утверждённым регламентом, было решено провести со сдвигом на один час раньше.
В 6 ч. 35 мин. операторы включили питание системы автоматики, а в 6 ч. 48 мин. был включён автомат испытательного поля. Ровно в 7 ч. утра 29 августа на полигоне в Семипалатинске произошло успешное испытание первой атомной бомбы Советского Союза. Через 20 мин. после взрыва к центру поля были направлены два танка, оборудованные свинцовой защитой, для проведения радиационной разведки и осмотра центра поля.
28 октября 1949 г. Л. П. Берия доложил И. В. Сталину о результатах испытания первой атомной бомбы. За успешную разработку и испытание атомной бомбы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1949 г. орденами и медалями СССР была награждена большая группа ведущих исследователей, конструкторов, технологов; многим было присвоено звание лауреатов Сталинской премии, а непосредственным разработчикам ядерного заряда — звание Героя Социалистического Труда.
Лит.: Андрюшин И. А., Чернышёв А. К., Юдин Ю. А. Укрощение ядра: страницы истории ядерного оружия и ядерной инфраструктуры СССР. Саров, 2003; Гончаров Г. А., Рябев Л. Д. О создании первой отечественной бомбы // Атомный проект СССР. Документы и материалы. Кн. 6. М., 2006. С. 33; Губарев Б. Белый архипелаг: несколько малоизвестных страниц из истории создания А-бомбы // Наука и жизнь. 2000. № 3; Ядерные испытания СССР. Саров, 1997. Т. 1.
Первая советская атомная бомбаСоздание полигона Одним из главных, завершающих этапов разработки ядерного оружия являются полигонные испытания. Они проводятся не только для определения характеристик заряда, проверки правильности экспериментов и расчетов, но и для подтверждения годности боезапаса.Для первой советской ядерной бомбы РДС-1 испытания имели особое значение. Во-первых, только они могли дать окончательный ответ на вопрос о работоспособности первого отечественного образца нового оружия. Во-вторых, трудно переоценить политическое значение данного события. Успешное завершение испытания являлось фактически не только первым шагом к прекращению американской монополии на ядерное оружие, но и началом того пути, на котором была обеспечена безопасность нашей страны. Подготовка к испытанию РДС-1 началась задолго до завершения разработки заряда и велась с особой тщательностью, что объяснялось стремлением получить в ходе данного эксперимента как можно больший объем информации о работоспособности ядерного заряда и его поражающих факторах, а также обеспечить максимум гарантий для исключения любых недоразумений, ошибок и срывов. Процесс подготовки к испытанию советской ядерной бомбы включал выполнение широкого спектра работ, одна часть которого была связана непосредственно со всеми многочисленными аспектами разработки изделия и отработки конструкции в целом, а другая – с созданием специального испытательного полигона, его обустройством, научно-методическим и приборным обеспечением необходимых физических измерений, запланированных в программе испытаний. Первый советский ядерный полигон был уникальным технологическим сооружением. В то время он официально назывался учебным полигоном N 2 Министерства Вооруженных сил СССР (в последующем Министерства обороны СССР (УП-2 МО)). Начальный этап работ по подготовке полигона и осуществлению намеченных физических измерений был поручен Институту химической физики ИХФ АН СССР. В апреле 1946 года ИХФ получил правительственное задание на проведение комплекса научно-исследовательских и экспериментальных работ по созданию методик и аппаратуры для изучения быстропротекающих процессов, которые имеют место при ядерном взрыве, а также его поражающих факторов. Строительство полигона началось 21 апреля 1947 года. Проектные работы по его созданию выполнялись по техническим заданиям ИХФ в специальном Проектном институте Первого главного управления, ГСПИ-11. Возводился полигон инженерными войсками Вооруженных сил СССР. В работах принимали участие 15 тысяч военных строителей. Председателем Государственной комиссии по приемке полигона был М. Г. Первухин. До начала зимы 1947 года необходимо было решить ближайшую задачу по размещению и обустройству в абсолютно голой степи прибывающих в большом количестве военно-строительных частей. Времени до наступления суровой для здешних мест зимы оставалось 2-3 месяца.
На опытном поле находились многочисленные сооружения с измерительной аппаратурой, военные, гражданские и промышленные объекты для изучения воздействия поражающих факторов ядерного взрыва. Опытное поле – это круг радиусом 10 км. Оно было оборудовано специальными сооружениями, обеспечивающими проведение испытаний, наблюдения и регистрации физических исследований.
В центре опытного поля была смонтирована металлическая решетчатая башня высотой 37,5 м. Она была предназначена для установки ядерного заряда РДС-1. На опытном поле было размещено множество средств определения воздействия параметров ядерного взрыва на технику, сооружения, биологические объекты. Там же находились приборы, предназначенные для регистрации ударной волны, светового излучения, нейтронного и гамма-потоков. <<<Назад I Далее>>> |
советских испытаний | Американский опыт | Официальный сайт
Гонка за супербомбой | СтатьяСоветские испытания
Первые советские испытания
Советский Союз взорвал свою первую атомную бомбу, известную на Западе как Джо-1, 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне в Казахстане.Советы назвали свое первое атомное испытание «Первой молнией». Поезд, извергающий черный дым, доставил компоненты бомбы за 2000 миль от Арзамаса, оружейной лаборатории в России, на полигон в Семипалатинске в Казахстане.Как и американцы, Советы построили башню, на которой можно было испытать свое оружие. Они собрали устройство в соседнем бетонном зале, по всей длине которого ехали железнодорожные вагоны. Компоненты бомбы приходили на один конец, а законченное устройство выкатывали на другой конец и поднимали на вершину башни.
Советы хотели узнать о последствиях применения ядерного оружия. Поэтому в дополнение к приборам, которые измеряли бы размер ударной волны и интенсивность излучения, они построили деревянные и кирпичные дома, мосты, туннели и водонапорные башни в непосредственной близости от башни.Они также поместили поблизости животных в клетках, чтобы они могли изучить влияние ядерной радиации.
Игорь Курчатов, научный руководитель советской программы создания ядерной бомбы, отвечавший за испытания, прибыл на место в мае 1949 года. За несколько недель до взрыва он организовал две репетиции, чтобы все точно знали, что делать. в день съемки. В середине августа прибыл председатель спецкомитета по атомной бомбе Лаврентий Берия. Он наблюдал за монтажными работами и доложил советскому лидеру Иосифу Сталину.
В 2 часа ночи 29 августа 1949 г. собранную бомбу откатили к башне. Взрыв был назначен на 6 часов утра. Курчатов и несколько других ученых собрались на командном пункте с Берией и его окружением. Они оставили дверь открытой, чтобы посмотреть, как раздается взрыв. Они знали, что у них будет время закрыть дверь, потому что ударная волна достигнет их за 30 секунд. Курчатов отдал приказ на взрыв.
Наблюдатель с северного поста примерно в девяти милях от взрыва имел один из лучших видов: «На вершине башни вспыхнул невыносимо яркий свет.На мгновение он потускнел, а затем с новой силой начал быстро расти. Белый огненный шар охватил башню и мастерскую и, стремительно расширяясь, меняя цвет, устремился вверх. Взрывная волна у основания, захлестнув на своем пути строения, каменные дома, машины, прокатилась волной из центра, смешивая камни, бревна, куски металла и пыль в одну хаотичную массу. Огненный шар, поднимаясь и вращаясь, стал оранжевым, красным. Затем появились темные полосы. За ним, как в воронку, втягивались потоки пыли, обломки кирпича и доски.«
Облегчение и эйфория в комнате были невыносимыми. Курчатов закричал: «Работает! Работает!» А Юлий Харитон, научный руководитель Арзамаса, вспоминает, как Берия обнимал его. Все ученые знали, что их личная судьба зависит от успеха бомбы. Один из них позже сказал, что если бы это не удалось, всех бы расстреляли. Но помимо того, что они были благодарны за свою жизнь, многие ученые чувствовали, что они внесли свой вклад в безопасность Советского Союза. Позже Харитон сказал: «Когда нам удалось решить эту проблему, мы почувствовали облегчение, даже счастье, потому что, обладая таким оружием, мы исключили возможность его безнаказанного применения против СССР.«
Радость Берии на время рассеялась, когда его подозрения взяли верх. Он позвонил наблюдателю на северном посту, который также был свидетелем американского испытания в 1946 году. «Это то же самое, что и американское?» Берия хотел знать. «Это так», — заверил его наблюдатель. Фактически, мощность бомбы составляла 20 килотонн, то есть она была примерно такого же размера, как и Trinity, первое атомное испытание в США.
Два месяца спустя ученые, ответственные за разработку бомбы, получили награды за свою роль в проекте.Как гласит история, Берия принял простое правило, решая, кто какой приз должен получить. Те, кого расстреляли бы, если бы бомба не удалась, стали Героями Социалистического Труда; те, кто попал в тюрьму, были награждены менее престижной наградой — орденом Ленина.
Тест «Слоеный»
20 августа 1953 года советская пресса сообщила, что СССР испытал водородную бомбу. За восемь дней до этого в Казахстане взрывное устройство «Джо-4» провело испытания советской разработки «слоеного пирога».Технология бомбы получила свое название из-за чередования слоев термоядерного топлива, состоящего из дейтерида лития-6 с тритием, и тампера термоядерного урана. Результаты взрыва показали, что устройство больше похоже на мощную бомбу деления, чем на настоящую водородную бомбу. Взрыв в результате испытания дал эквивалент 400 килотонн в тротиловом эквиваленте, что в 30 раз больше, чем атомная бомба, сброшенная на Хиросиму. Кроме того, он был достаточно мал, чтобы поместиться в самолет, и поэтому, в отличие от американского термоядерного устройства «Майк», испытанного годом ранее, он не имел ограничений и легко мог быть превращен в поставляемое оружие.
Первые советские исследования водородной бомбы во многом следовали пути, по которому шли американские ученые. Работу проводила группа в Ленинграде под руководством Якова Зельдовича, получившая доступ к информации, предоставленной атомным шпионом Клаусом Фуксом. Это включало подробное описание «классической супер» конструкции, первоначальной идеи физика Эдварда Теллера о супер-бомбе. Команда Зельдовича начала расчеты на основе этой информации. Но в 1948 году Игорь Курчатов, директор советской ядерной программы, создал вторую группу для исследования возможности создания водородной бомбы.Его задачей было проверить расчеты группы Зельдовича.
Андрей Сахаров был членом этой второй команды. Вскоре он придумал новую инновационную схему. Он предложил проект «слоеный пирог», который будет состоять из чередующихся слоев водородного топлива и урана. Взрывчатые вещества, окружающие «слоеный пирог», будут использованы для взрыва и загорания атомной бомбы в центре устройства. Атомный взрыв нагреет и сожмет водородное топливо в достаточной степени, чтобы вызвать реакцию термоядерного синтеза.Реакция синтеза в водороде приведет к испусканию нейтронов высокой энергии, которые, в свою очередь, вызовут дальнейшее деление урана.
Другой талантливый молодой физик Виталий Гинзбург придумал то, что Сахаров назвал «Второй идеей». Первоначально Сахаров предположил, что водородное топливо должно состоять из смеси дейтерия и трития, оба из которых являются изотопами водорода. Гинзбург предложил вместо этого использовать дейтерид лития, соединение лития и дейтерия, которое имеет то преимущество, что при комнатной температуре остается твердым веществом.Кроме того, во время взрыва он будет производить тритий. Курчатов сразу понял, что идея Гинзбурга была прорывом, и организовал производство дейтерида лития в промышленных масштабах.
Первое испытание слоеного пирога состоялось 12 августа 1953 года. За четыре дня до этого один из советских лидеров Георгий Маленков объявил Верховному Совету, что у США больше нет монополии на водородное оружие. Речь по радио услышали уже находившиеся на полигоне ученые.А в своих мемуарах Сахаров отмечал, что заявление Маленкова «подняло бы напряжение, если бы мы еще не были настроены на максимум».
Всего за несколько дней до взрыва ученые осознали, что выпадение осадков от взрыва может серьезно повредить людям, живущим в окрестностях. В последний момент военачальник организовал эвакуацию; некоторые из тех, кто был выселен из своих домов, не могли вернуться в течение 18 месяцев.
Курчатов руководил испытанием и дал команду на обратный отсчет.Свидетель дал такой отчет о взрыве: «Земля дрожала под нами, и наши лица были поражены, как удары хлыста, глухим сильным звуком раскатывающегося взрыва. От толчка ударной волны было трудно стоять на ногах. Облако пыли поднялось на высоту восьми километров (пяти миль). Вершина атомного гриба достигала высоты двенадцати километров (семи с половиной миль), в то время как диаметр пыли Столб облаков составлял приблизительно шесть километров (почти четыре мили).Для тех, кто наблюдал взрыв с запада, день сменился ночью ».
Двухэтапное испытание советского оружия
Весной 1954 года, через три года после того, как американские ученые Эдвард Теллер и Станислав Улам придумали решение для создания супербомбы, их советские коллеги натолкнулись на ту же идею: радиационный взрыв. По словам физика Андрея Сахарова, ответ придумали одновременно несколько ученых. И все они признали, что это был способ создать оружие практически неограниченной взрывной силы.Практически сразу же команда отказалась от дизайна Сахарова «Слоеный торт», над которым работали несколько лет.
Испытания новой конструкции были назначены на 20 ноября 1955 года. К началу октября устройство было загружено в военный поезд и отправлено за 2000 миль от оружейной лаборатории в России до испытательного полигона в Казахстане. Чтобы свести к минимуму выпадение осадков от взрыва, бомба должна была быть сброшена с самолета и взорвана на достаточно большой высоте, чтобы гарантировать, что пыль не будет втягиваться в радиоактивное облако.Чтобы снизить риск возгорания бомбардировщика от тепла взрыва, он был окрашен белой светоотражающей краской.
Первая попытка выполнить задание была прервана в самый последний момент. Самолет уже взлетел со смертоносным грузом. Когда он приблизился к эпицентру, низкое облако неожиданно закрыло обзор испытательного полигона для экипажа. Игорь Курчатов, научный руководитель советской ядерной программы, отменил испытания. Аэродром покрылся льдом, когда бомбардировщик находился в воздухе, и Курчатов опасался, что в результате крушения бомба может взорваться.Сахаров был отправлен на командный пункт, где письменно заявил, что случайный взрыв устройства крайне маловероятен. Взлетно-посадочная полоса была очищена, и самолет благополучно приземлился.
Испытание было проведено через два дня. Сахаров наблюдал за взрывом с поста примерно в 45 милях от него. Он описал это в своих воспоминаниях. «Я видел, как ослепляющая желто-белая сфера стремительно расширялась, за доли секунды становилась оранжевой, затем становилась ярко-красной и касалась горизонта, сглаживаясь у его основания … Ударные волны пересекали небо, испуская спорадические молочно-белые конусы и добавляем к изображению гриба.Я почувствовал жар от открытой печи на лице — и это было в морозную погоду, в десятках миль от нуля ».
После успешного испытания известие о двух несчастных случаях сразу же охладило буйное настроение ученых. В результате взрыва рухнула траншея, в результате чего погиб молодой солдат. А в соседнем городе погибла двухлетняя девочка, когда ударная волна разрушила рудиментарное бомбоубежище. Увидев невероятные разрушения, вызванные взрывом, и услышав о двух погибших, Сахаров глубже задумался о своей ответственности за создание оружия массового уничтожения, чем когда-либо прежде.«Я испытал ряд противоречивых чувств, главным из которых, возможно, был страх, что эта недавно высвободившаяся сила может выскользнуть из-под контроля и привести к невообразимым бедствиям».
Инцидент на банкете в честь этого события усилил его предчувствия. Сахаров произнес первый тост. В своих мемуарах он вспоминает, как сказал: «Пусть все наши устройства взорвутся так же успешно, как сегодня, но всегда над полигонами, а не над городами». Военный руководитель испытания маршал Митрофан Неделин ответил шуткой, в которой подверг сомнению роль ученых в Советском Союзе.
Суть рассказа Неделина была ясна Сахарову. Задача ученых заключалась в создании оружия, а не в том, чтобы решать, как его использовать; это было на усмотрение руководителей партии и военного начальства. Более чем через 20 лет он написал: «Конечно, я уже знал это — я не был таким наивным. Но абстрактное понимание чего-то отличается от ощущения этого всем своим существом, например, реальности жизни и смерти. Идеи и эмоции, вспыхнувшие в тот момент, не уменьшились по сей день и полностью изменили мое мышление.«
Советы взорвали атомную бомбу — ИСТОРИЯ
На удаленном полигоне в Семипалатинске в Казахстане СССР успешно взорвал свою первую атомную бомбу под кодовым названием «Первая молния». Чтобы измерить последствия взрыва, советские ученые построили здания, мосты и другие гражданские сооружения в непосредственной близости от бомбы. Они также поместили животных в клетки поблизости, чтобы они могли проверить действие ядерной радиации на человекоподобных млекопитающих. Атомный взрыв мощностью 20 килотонн примерно равнялся «Троице», первому U.С. атомный взрыв, разрушил эти сооружения и сожгли животных.
3 сентября американский самолет-шпион, летевший у берегов Сибири, обнаружил первые свидетельства радиоактивности взрыва. Позже в том же месяце президент Гарри С. Трумэн объявил американскому народу, что у Советов тоже есть бомба. Три месяца спустя Клаус Фукс, физик немецкого происхождения, который помог Соединенным Штатам создать свои первые атомные бомбы, был арестован за передачу ядерных секретов Советскому Союзу.Во время Второй мировой войны Фукс находился в штабе атомных разработок США и передал Советам точную информацию об атомной программе США, включая план атомной бомбы «Толстяк», позже сброшенной на Японию, и все, что ученые Лос-Аламоса знали об этой атомной программе. гипотетическая водородная бомба. Разоблачение шпионажа Фукса в сочетании с потерей атомного превосходства США побудило президента Трумэна разработать водородную бомбу — оружие, которое, согласно теории, в сотни раз мощнее атомных бомб, сброшенных на Японию.
1 ноября 1952 года Соединенные Штаты успешно взорвали первую в мире водородную бомбу «Майк» на атолле Элугелаб на Маршалловых островах в Тихом океане. Термоядерное устройство мощностью 10,4 мегатонн мгновенно испарило весь остров и оставило после себя кратер шириной более мили. Три года спустя, 22 ноября 1955 года, Советский Союз взорвал свою первую водородную бомбу по тому же принципу радиационного взрыва. Обе сверхдержавы теперь обладали так называемой «супербомбой», и мир впервые в истории оказался под угрозой термоядерной войны.
Обнаружение первого советского ядерного испытания, сентябрь 1949 г.
Вашингтон, округ Колумбия, 9 сентября 2019 г.- Семьдесят лет назад, 9 сентября 1949 г., директор Центральной разведки адмирал Роско Хилленкеттер вручил президенту Гарри Трумэну тщательно сформулированный отчет о «Аномальное радиоактивное загрязнение» в северной части Тихого океана, которое значительно превышает нормальные уровни в атмосфере. Хотя причина неизвестна, первая гипотеза DCI была «Атомный взрыв на азиатском континенте».Это подтвердилось — это было первое советское испытание ядерного устройства.
Успех Москвы в создании ядерной бомбы стал грандиозным событием, вызвавшим еще большую тревогу для американских стратегов тем, что он произошел на один-четыре года раньше, чем ожидали аналитики. Белый дом решил упредить возможный триумфализм Кремля, объявив об этом открытии миру 23 сентября 1949 года, и этот шаг, очевидно, стал шоком для Советов, которые понятия не имели о США.имел возможность изолировать и идентифицировать признаки ядерного взрыва.
Записка Хилленкеттера, никогда ранее не публиковавшаяся, лежит в основе новой публикации, опубликованной сегодня Архивом национальной безопасности, предлагающей ранее засекреченную информацию и контекст вокруг открытия в США знакового советского испытания. Документы являются обновлением более ранней компиляции архива и посвящены состоянию разведки США о советской ядерной программе до и после испытания. Они помогают ответить на давнишние вопросы о неожиданных способностях У.S. технологии обнаружения ядерного оружия, но также и о тревожной неспособности более точно предсказать советский атомный прорыв.
_____________________________________________
Семьдесят лет назад, 9 сентября 1949 года, директор Центрального разведывательного управления адмирал Роско Хилленкеттер вручил президенту Гарри Трумэну отчет о том, что «образцы воздушных масс», собранные в северной части Тихого океана, содержат доказательства «аномального радиоактивного загрязнения». Согласно отчету, впервые опубликованному сегодня Архивом национальной безопасности, разведывательное сообщество не было уверено, было ли заражение свидетельством советского ядерного испытания, ядерной аварии или чего-то еще, но к 21 сентября оно сообщило Трумэну, что Советский Союз устроил ядерное испытание.Два дня спустя, 23 сентября 1949 года, номер , Трумэн попал в заголовки газет с заявлением о том, что Советский Союз испытал ядерное устройство несколькими неделями ранее.
Белый дом не объяснил, как Соединенные Штаты обнаружили испытание, которое произошло 29 августа 1949 года в Семипалатинске на северо-востоке Казахстана. Обнаружение стало возможным благодаря тому, что самолет Air Weather Service, контролируемый секретной организацией ВВС США, Air Force Office of Atomic Energy / 1 [AFOAT / 1], собрал радиологический мусор, образовавшийся в результате испытания, и что подрядчик ВВС подтвердил что материал был получен в результате атомного испытания.
Сегодняшняя публикация об обнаружении «Джо I», как ее окрестили аналитики разведки США, представляет собой обновленную публикацию в архиве национальной безопасности, опубликованную десять лет назад [1]. Этот пост основан на ранее не публиковавшихся рассекреченных материалах, в которых документировано, как ВВС США и другие организации сотрудничали в обнаружении ядерного события, которого аналитики разведки не ожидали еще год или дольше. Это обновление включает недавно рассекреченную информацию о разведывательной картине до и после Джо 1, в том числе:
- Отчет разведки от 1948 года о производстве в Восточной Германии металлического кальция такой высокой чистоты, что аналитики разведки считали «вне всякого сомнения», что он «предназначен для проекта в области атомной энергии».«Металлический кальций помог произвести топливо уранового реактора, из которого был получен плутоний для первой московской бомбы.
- Меморандум Госдепартамента от июля 1949 г., сообщающий о существовании «свидетельств, указывающих на то, что в СССР был построен завод по извлечению химического вещества [с] признаками завода по извлечению плутония», но никаких доказательств наличия ядерного реактора.
- Отчет ЦРУ 1957 года о роли немецких ученых на советском заводе, производившем металлический уран (используемый в качестве реакторного топлива) достаточной чистоты, чтобы они «могли продвинуться вперед в советской программе по атомной энергии примерно на 6 месяцев.”
Обнаружение Джо 1
Объявление Белого дома от 23 сентября могло ошеломить Сталина и Советское Политбюро; они не знали, что у США есть система наблюдения, предназначенная для обнаружения явных признаков ядерной деятельности, и они не хотели давать Вашингтону стимул для ускорения своей собственной ядерной деятельности [2]. Советское испытание также потрясло аналитиков американской разведки, которые считали, что у Москвы вряд ли будет бомба до середины 1953 года, хотя они считали середину 1950 года вероятной.Через несколько недель после испытания директор ЦРУ Роско Хилленкеттер заявил, что «я не думаю, что мы были застигнуты врасплох» из-за ошибки всего «несколько месяцев», но не все его наблюдатели в Конгрессе с этим согласились.
Как администрация Трумэна открыла секрет Москвы? Почему американская разведка так ошиблась?
Через несколько дней после советских испытаний, 3 сентября 1949 года, WB-29 [«W» для метеорологической разведки], эксплуатируемый метеорологической службой ВВС США, совершил обычный рейс с базы ВВС Мисава (Япония) на базу ВВС Эйлсон. (Аляска) от имени секретного Управления по атомной энергии-1 ВВС [AFOAT-1] [позже переименовано в Центр технических приложений ВВС, или AFTAC].Самолет нес специальные фильтры, предназначенные для улавливания радиологического мусора, который неизбежно возникнет в результате атмосферного атомного испытания. Пока ни один из полетов в северной части Тихого океана не обнаружил таких обломков, но после того, как этот полет вернулся в Эйлсон и огромный счетчик Гейгера проверил фильтры, техники обнаружили радиоактивные следы. Это было 112-е предупреждение системы обнаружения атомной энергии (предыдущие 111 были вызваны естественными явлениями, такими как землетрясения).
После сложной цепочки событий, включающих дополнительные полеты для сбора дополнительных проб воздуха, консультации между У.S. государственных ученых, консультантов и подрядчиков, включая радиологический анализ, проведенный подрядчиком AFOAT / 1, Tracerlab, и консультации с британским правительством, разведывательное сообщество США пришло к выводу, что Москва действительно провела ядерное испытание. Данные испытаний получили кодовое название «Вермонт». 23 сентября 1949 года Белый дом объявил, что «у нас есть доказательства того, что в последние недели в СССР произошел атомный взрыв». [3]
То, что у правительства США была система обнаружения зарубежной ядерной деятельности, было глубоким секретом.Во время и после Второй мировой войны возможность обнаружения радиоактивных частиц и выбросов (а также сейсмических и акустических сигналов) стала предметом длительных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, включая сбор радиоактивных образцов из атомных испытаний в США. В сентябре 1947 года начальник штаба армии Дуайт Д. Эйзенхауэр поручил военно-воздушным силам, которые еще не были независимой службой, создать систему обнаружения атомной энергии (AEDS). Позже в том же году ВВС создали то, что позже стало известно как AFOAT-1, и взяли на себя ответственность за программу наблюдения.AFOAT / 1 начал управлять «Промежуточной исследовательской сетью наблюдения», которая функционировала к весне 1949 года. Более комплексной системы наблюдения, объединяющей радиохимические, сейсмические, акустические и другие методы, еще не было. [4]
Комиссар по атомной энергии Льюис Штраус искал возможности обнаружения, чтобы избежать «атомного Перл-Харбора», но аналитики американской разведки не считали советское испытание вероятным в ближайшем будущем. Таким образом, оценки за годы до Джо-1 прогнозировали середину 1953 года как «наиболее вероятную дату», хотя допускали, что середина 1950 года также была возможной.Никто в американской разведке не понимал, насколько быстро Советы продвигались вперед, или что разведданные, собранные советскими шпионами в США и Великобритании, спасут Москву на год или два на создание собственной бомбы [5].
Жесткие меры безопасности в Советском Союзе затрудняли получение точных оценок, но британская и американская разведка собрала информацию, последствия которой не были полностью учтены аналитиками. производство металлического урана, используемого в качестве топлива для советских реакторов.По-видимому, никто в разведывательном истеблишменте не спрашивал, почему производится так много металлического кальция, хотя его уровни предполагали, что Советы могли производить значительные количества реакторного топлива. [6] Одно из основных аналитических подразделений, Управление исследований и оценок ЦРУ (ORE), было настолько оторвано от научной разведки, что через несколько недель после обнаружения советского теста и за три дня до объявления Белого дома оно выпустило документ, в котором повторялась оценка середины -1953 «как наиболее вероятная дата.»[7]
Объявление для США
После того, как старшие научные консультанты подтвердили выводы AFOAT / 1, объявление США ни в коем случае не было автоматическим. Президент Трумэн не был полностью убежден в том, что испытание состоялось, и высшие должностные лица обсуждали, следует ли объявлять, при этом некоторые (председатель AEC Дэвид Лилиенталь) утверждали, что общественность имеет право знать, в то время как другие (госсекретарь Ачесон) были более неохотно. Более того, ожидалось еще одно важное объявление — девальвация британского фунта, и Трумэн считал, что два потрясения — это слишком много.Тем не менее, он опасался утечки информации (сотни официальных лиц правительства США уже были в курсе) и пришел к выводу, что официальное заявление США лучше, чем советское. [8]
После того, как пресс-секретарь Трумэна передал объявление, сделанное на мимеографе, никакой дополнительной информации об открытии не поступало, даже о предполагаемой дате испытания. Правительство США держало детали в секрете, хотя это не остановило информированных спекуляций журналистов и ученых о том, как был обнаружен тест, причем некоторые правильно пришли к выводу, что U.С. воспользовался рентгенологическим анализом. Сенатор Эдвин Джонсон (D-CO) непреднамеренно дал важную улику, когда во время телеинтервью он сказал, что советская бомба содержит «плутоний», что указывает на то, что Соединенные Штаты приобрели следы устройства, которые они могли проанализировать. [9]
Потребовались годы, прежде чем более полная история стала общедоступной. Дойл Нортрап, один из ведущих сотрудников AFOAT-1 / AFTAC, написал несколько рассказов, которые в конечном итоге были рассекречены (с исключениями).Однако только в 1990-х годах два антрополога из Университета Брандейса, Чарльз А. Циглер и Дэвид Якобсон, собрали рассекреченную архивную запись по кусочкам, чтобы составить авторитетный и законченный отчет о ранней истории AFOAT-1 и обнаружении Джо. -1: Шпионаж без шпионов: происхождение американской секретной системы наблюдения за ядерной разведкой (Praeger, 1995). [10]
Последствия
Обнаружение того, что Соединенные Штаты утратили свою ядерную монополию, вызвало тревогу по поводу отставания от Москвы и решимость оставаться впереди.Среди мер, которые усилили нарастающую ядерную конкуренцию, были решение Трумэна одобрить предложение Объединенного комитета начальников штабов о расширении производства расщепляющихся материалов и его решение 31 января санкционировать программу термоядерного оружия. Более того, советское испытание дало толчок к выпуску крупного политического доклада NSC 68 (14 апреля 1950 г.), призывающего к огромным военным расходам, чтобы компенсировать политическое и военное воздействие сталинской бомбы. [11]
Сталин мог надеяться, что секретность сможет предотвратить появление таких U.С. реакции или даже война. Действительно, когда 25 сентября Советы выступили со встречным заявлением, они не признали испытания оружия, заявив (нелепо), что США, должно быть, обнаружили «взрывы», вызванные строительными работами. Москва также пыталась ослабить превентивные меры США, заявив, что они владеют бомбой с 1947 года. В любом случае вступление Советского Союза в ядерный клуб могло иметь прямое воздействие совершенно неожиданного характера — воодушевление Сталина на поддержку План Ким Ир Сена о северокорейском вторжении на юг.Как выразился Евгений Баджанов, когда Сталин одобрил предложение Кима, он был «более уверен в силе коммунистического блока» [12]
.Несмотря на все существенные рассекречивания, полное представление о роли американской разведки в событиях сентября 1949 года пока невозможно. Роль AFOAT / 1 в обнаружении теста хорошо задокументирована, но необходимо больше узнать о роли ЦРУ, которое сыграло центральную роль в координации разведывательной информации о тесте.Более того, отчеты, которые носили характер вскрытия сбои разведки, остаются в основном недоступными, например, отчеты Управления научной разведки, по которым были рассекречены только выводы. Более того, в ответ на запрос архива национальной безопасности ЦРУ недавно отказало в предоставлении неуказанного количества документов, касающихся обнаружения Джо I.
Прочитать документы
Банкноты
[1].О названии «Джо 1» см. Майкл Д. Гордин, Красное облако на рассвете: Трумэн, Сталин и конец атомной монополии ( Нью-Йорк: Фаррар, Штраус и Жиру, 2009). 357, примечание 3.
[2]. Дэвид Холлоуэй, Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия, 1939-1956 гг. (Нью-Хейвен: издательство Йельского университета, 1994), 266-267.
[3]. Об обнаружении советского испытания см. Jeffrey Richelson, Spying on the Bomb: American Nuclear Intelligence от нацистской Германии до Ирана и Северной Кореи (New York: W.W. Norton, 2007), 88-92.
[4]. Подробнее см. Чарльз А. Зиглер и Дэвид Якобсон, Шпионить без шпионов: происхождение американской секретной системы наблюдения за ядерной разведкой (Praeger, 1995)
[5]. Дэвид Холлоуэй, «Барбаросса и бомба: два случая советской разведки во Второй мировой войне», Джонатан Хаслам и Карина Урбах, ред. ., Секретная разведка в европейской государственной системе, 1918–1989 гг. (Пало-Альто: Stanford University Press, 2013), 62.
[6].Дональд П. Стери, «Как ЦРУ пропустило бомбу Сталина», Исследования в области разведки 49 № 1 (2005), 19–26, и Ричельсон, Шпионить за бомбой , 92l; Генри Ловенхаупт «В погоне за кальцием Биттерфельда», Исследования в области интеллекта (pdf) Исследования в области интеллекта 17 (весна 1973): 21-30.
[7]. Разведывательный меморандум № 225, «Оценка состояния атомной войны в СССР», 20 сентября 1949 г., Майкл Уорнер, редактор, ЦРУ под руководством Гарри Трумэна (Вашингтон, округ Колумбия).C .: History Staff, Центр изучения интеллекта, 1994), 319.
[8]. Для более подробной информации см. Gordin, Red Cloud at Dawn , 216-238. О роли Лилиенталя см. Journals of David Lilienthal Volume 2: The Atomic Energy Years (New York: Harper & Row, 1964), 569-572.
[9]. Позже Трумэн сделал выговор сенатору Джонсону за это раскрытие. «Наука: значит, это был плутоний», Time , 5 декабря 1949 г.
[10]. См. Также Richelson, Spying on the Bomb , особенно 62-104, и Michael S.Гудман, Шпионить за ядерным медведем: англо-американская разведка и советская бомба (Stanford: Stanford University Press, 2007
[11]. Мелвин П. Леффлер, Превосходство власти: национальная безопасность, администрация Трумэна и холодная война (Стэнфорд: Stanford University Press, 1992), 325-333, и Гордин, Красное облако на рассвете , 247-275 .
[12] Холлоуэй, Сталин и бомба , 266-267; Евгений Баджанов, «Оценка политики Корейской войны, 1949-51», Бюллетень проекта международной истории холодной войны 6/7 (1995): 87; Владислав Зубок, Несостоявшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Хрущева (Чапел-Хилл: University of North Carolina Press, 2007), 86 (со ссылкой на Баянова).Советское заявление и дальнейшее обсуждение см. В Gordin, Red Cloud at Dawn , 240-244.
[13]. Зиглер и Якобсон, Шпионить без шпионов , 210.
[14]. О Биттерфельде в контексте см. Генри Ловенхаупт, « Chasing Bitterfeld Calcium».
[15]. О советском производстве особо чистого графита и строительстве производственного реактора недалеко от Кыштыма см. Holloway, Stalin and the Bomb , 100-101 и 183-187.
[16]. См. Также: Ziegler and Jacobson, Spying Without Spies , 210-211; Ричельсон, Шпионит за бомбой , 90
[17]. О проекте военно-морского флота см. Герберт Фридман, Лютер Б. Локхарт и Ирвинг Х. Блиффорд, «Обнаружение советской бомбы: Джо-1 в бочке от дождя», Physics Today 49 (№ v ember 1996): 38 -41.
[18]. Стивен Залога, Ядерный меч Кремля: взлет и падение стратегических ядерных сил России, 1945-2000 годы (Вашингтон, Д.С .: Smithsonian Institution Press, 2002), 10-12
.[19]. Выводы в Лос-Аламосе соответствовали выводам подрядчика AFOAT-1 Tracerlab. См. Ziegler and Jacobson, Spying Without Spies, 187-189, 207.
[20]. В книге Павла В. Олейникова «Немецкие ученые в советском атомном проекте», «Обзор нераспространения» , 7 (2000), 1-30, содержится ценная информация об этих разработках.
[21]. Подробнее о газовой диффузии см. Holloway, Stalin and the Bomb , 191–192.
[22]. Там же, 109-112. См. Также Олейников, «Немецкие ученые», стр. 7. Во время этой поездки Советы также приобрели 300 сотен тонн оксида урана, которые немцы спрятали.
Ядерные грехи Советского Союза продолжают жить в Казахстане
Статуи Ленина выветрены, и некоторые из них отмечены граффити, но они все еще возвышаются в парках Семей, небольшого промышленного города, спрятанного в северо-восточной степи Казахстана. По всему городу квадратные автомобили и автобусы советских времен проезжают мимо высоких многоквартирных домов из кирпича и потрескавшихся тротуаров — пережитков прежнего режима.
Другие следы прошлого увидеть труднее. В истории города — в самой ДНК его жителей — вошло наследие «холодной войны». Семипалатинский испытательный полигон, расположенный примерно в 150 км к западу от Семей, был наковальней, на которой Советский Союз создавал свой ядерный арсенал. Между 1949 и 1963 годами Советский Союз провел более 110 наземных ядерных испытаний на участке земли площадью 18 500 квадратных километров, известном как Полигон. По оценкам казахстанских органов здравоохранения, в процессе радиоактивных осадков пострадало до 1,5 миллиона человек.Подземные испытания продолжались до 1989 года.
Многое из того, что известно о воздействии радиации на здоровье, получено из исследований острого облучения — например, атомных взрывов, разрушивших Хиросиму и Нагасаки в Японии, или ядерной катастрофы в Чернобыле на Украине. Изучение этих событий дало мрачные уроки о последствиях воздействия высокого уровня, а также о продолжающемся воздействии на окружающую среду и людей, подвергшихся воздействию. Однако такая работа не нашла доказательств того, что последствия для здоровья передаются из поколения в поколение.
Люди, живущие вблизи полигона, в течение десятилетий подвергались не только сильным вспышкам, но и низким дозам радиации (см. «Опасность ветра»). Казахстанские исследователи собирают данные о тех, кто пережил взрывы, а также об их детях и детях их детей. Эффект не всегда очевиден или легко прослеживается. Но теперь исследователи начинают замечать некоторые неуловимые воздействия, которые сохраняются спустя 30 лет после закрытия Полигона. Исследования показывают повышенный риск рака, а одно, опубликованное в прошлом году, предполагает, что влияние радиации на здоровье сердечно-сосудистой системы может передаваться от одного поколения к другому.
Несмотря на то, что они выявляют влияние на здоровье на основе данных, исследователи в Казахстане также должны преодолевать страх, охвативший жителей, живущих в зоне радиоактивных осадков. Люди винят тесты в целом ряде проблем. Но эти ссылки не всегда подтверждаются доказательствами. Понимание темного наследия тестирования по-прежнему имеет первостепенное значение для семей, все еще нуждающихся в медицинской помощи со стороны правительства Казахстана. В этом процессе могут помочь новейшие генетические технологии, такие как секвенирование следующего поколения.И, улучшая понимание рисков, связанных с долгосрочным облучением, исследования в Казахстане могут помочь в текущих дебатах о предложениях по расширению ядерной энергетики для сокращения выбросов углерода.
«Полигональные испытания были большой трагедией, — говорит Талгат Мулдагалиев, заместитель директора Научно-исследовательского института радиационной медицины и экологии в Семей, — но мы не можем вернуться назад. Теперь нам нужно изучить последствия ».
Смертельное облучение
Валентина Никончик играла на улице в Семее 12 августа 1953 года, когда услышала оглушительный грохот, упала на землю и потеряла сознание.Она была свидетельницей первого взрыва на полигоне термоядерного устройства, ядерного оружия второго поколения с силой, эквивалентной 400 килотоннам в тротиловом эквиваленте, что более чем в 25 раз превышает мощность бомбы, сброшенной на Хиросиму. Ядерное испытание 1953 года считается самым разрушительным на Полигоне с точки зрения воздействия на человека (см. «Взрывы из прошлого»).
К тому моменту Советская Армия уже четыре года проводила испытания на полигоне. Они сбрасывали бомбы с самолетов и платформ, чтобы изучить воздействие взрывов на здания, мосты, автомобили и домашний скот.Но они либо не подозревали, либо были безразличны к идее о том, что сильные ветры в обнаженной казахской степи могут разносить радиоактивные осадки в соседние общины. В 1963 году представители Советского Союза подписали Договор об ограниченном запрещении испытаний, который положил конец наземным испытаниям. Подземные испытания, которые продолжались до 1989 года, могли внести свой вклад в некоторые риски воздействия, но атмосферные испытания в течение первых 14 лет Полигона считаются наиболее опасными с точки зрения острого воздействия.
Поглощенные дозы радиации часто измеряются в серых тонах.Высоких доз, начиная примерно с 1 грей, достаточно, чтобы убить клетки и повредить ткани. Люди, облученные выше этого уровня, часто заболевают лучевой болезнью, состоянием, характеризующимся рвотой, диареей или кровотечением. В зависимости от воздействия и степени гибели клеток люди могут умереть в течение нескольких часов или недель после облучения. В августе 1956 года в результате наземного испытания на полигоне более 600 жителей промышленного города Усть-Каменогорск, примерно в 400 км к востоку от полигона, были доставлены в больницу с лучевой болезнью.Нет данных о том, сколько людей в городе погибло в результате этого.
Радиация также проблематична для быстро делящихся клеток, таких как клетки развивающегося плода. Женщины вблизи полигона, подвергшиеся воздействию радиации, чаще рожали детей с хромосомными заболеваниями, включая синдром Дауна и врожденную инвалидность 1 .
Но для других эффекты могут не проявляться годами или десятилетиями. Так было с Никончиком. Спустя годы после того, как взрыв сбил ее с ног, она обнаружила, что у нее болезнь сердца и проблемы с щитовидной железой, которые, по ее мнению, и ее врачи связаны с результатами анализов.«В то время, когда я была ребенком, мы не думали о том, какое влияние на здоровье может оказать это тестирование», — сказала она.
Изображение с первого советского испытания термоядерного устройства 12 августа 1953 года. Оно высвободило примерно в 25 раз больше энергии, чем американская бомба, сброшенная на Хиросиму, Япония. Фото: Физический институт им. Лебедева. (ФИАН) / Архив Халтона / Getty
После августовского испытания 1956 года, вызвавшего лучевую болезнь у жителей Усть-Каменогорска, советские военные создали сверхсекретную медицинскую клинику для оказания помощи нуждающимся и служили базой для операций исследователей, собирающих данные о состоянии здоровья тех, кто имел был разоблачен.Чтобы скрыть свое предназначение, армия назвала его Противобруцеллезным диспансером № 4 в честь бактериального заболевания, распространяемого сельскохозяйственными животными. Тех, кто обращался за медицинской помощью, обследовали, но никогда не говорили, что именно случилось.
В 1991 году, после обретения Казахстаном независимости от Советского Союза, официальные лица из Москвы направили в Семей специальный комитет для открытия амбулатории. Некоторые записи были уничтожены. Остальные секретные дела были возвращены в Москву. Даже современные исследователи не знают, что содержалось в этих записях.Диспансер был переименован в Научно-исследовательский институт радиационной медицины и экологии (IRME), который унаследовал оставшиеся секретные файлы данных о состоянии здоровья. В дополнение к продолжающимся эпидемиологическим исследованиям воздействия ядерной радиации на здоровье человека, IRME имеет небольшую клинику для лечения людей, члены семей которых пострадали от испытаний, и передвижной медицинский пункт.
На протяжении многих лет те, кто обращался за помощью в диспансер № 4 или IRME, регистрировались в государственном медицинском реестре, который отслеживает состояние здоровья людей, прошедших тесты Polygon.Люди сгруппированы по поколениям и по тому, сколько радиации они получили, в зависимости от того, где они жили. Хотя в реестр включены не все пострадавшие, в какой-то момент в нем было зарегистрировано более 351 000 человек в трех поколениях. Более одной трети из них умерли, а многие другие мигрировали или потеряли контакт. Но, по словам Мулдагалиева, с 1962 года под постоянным наблюдением находилось около 10 000 человек. Исследователи считают регистр важным и относительно неизученным ресурсом для понимания эффектов долгосрочного облучения в малых дозах 2 .
Генетики смогли использовать эти оставшиеся записи для исследования влияния радиации на поколения. В конце 1990-х казахстанские исследователи отправились в Бескарагай, город на окраине полигона, который был сильно облучен. Они собрали образцы крови у 40 семей, в каждой из которых проживает три поколения, и отправили их Юрию Дуброву в Университет Лестера, Великобритания, для анализа. Дуброва, генетик, специализируется на изучении влияния факторов окружающей среды на зародышевую линию, ДНК, обнаруженную в сперматозоидах и яйцеклетках, которые могут передаваться потомству.Он был заинтригован изучением семейств Полигонов, чтобы начать обнаруживать появление мутаций из поколения в поколение.
В 2002 году Дуброва и его коллеги сообщили, что частота мутаций в зародышевых линиях тех, кто подвергся прямому воздействию, была почти вдвое выше, чем в контроле. 3 . Эффект продолжался в последующих поколениях, которые не подвергались прямому воздействию взрывов. У их детей частота мутаций зародышевой линии была на 50% выше, чем в контрольной группе. Дуброва считает, что если исследователи смогут установить характер мутаций у потомков облученных родителей, то можно будет предсказать долгосрочные риски для здоровья между поколениями.«Это следующий вызов», — говорит он. «Мы думаем, что такие методы, как секвенирование следующего поколения, потенциально могут предоставить нам реальную информацию о влиянии человеческих мутаций».
Суть дела
Когда Жанар Мухамеджановой было 19 лет, она начала чувствовать слабость на работе. Ей это показалось странным — ее работа бухгалтера была не очень трудоемкой — поэтому она пошла на обследование в районную поликлинику в Семее. Ее систолическое артериальное давление было выше 160, что довольно высоко по медицинским стандартам.Хотя Мухамеджанова большую часть своей взрослой жизни прожила в городе, предыдущие годы она провела в Абайском районе, жилом районе недалеко от Полигона, который был одним из наиболее сильно загрязненных ядерными испытаниями. Оба ее родителя были свидетелями испытаний воочию; ее отец умер от инсульта в 41 год, а ее мать умерла от сердечных приступов в 70 лет. Старшая сестра Мухамеджановой имеет высокое кровяное давление, а ее младшая сестра страдает сердечной недостаточностью, при котором сердце слишком слабо, чтобы посылать достаточно крови по телу. .Хотя такие проблемы относительно распространены среди населения в целом, есть некоторые свидетельства того, что заболеваемость среди лиц, подвергшихся облучению, и их потомков может быть выше.
Например, в ноябре прошлого года Людмила Пивина из Государственного медицинского университета г. Семей и ее коллеги обнаружили, что длительное облучение в низких дозах может привести к сердечно-сосудистым проблемам, таким как высокое кровяное давление. Они изучили состояние здоровья примерно 1800 человек, включая выживших во втором и третьем поколении.Когда они сосредоточили свое внимание на людях, родители которых жили в районах, подвергавшихся воздействию радиации с 1949 по 1989 год, они обнаружили, что риск гипертонии возрастал в зависимости от количества радиации, полученного чьими-то родителями — открытие, которое они нашли удивительным 4 . Этот риск сердечно-сосудистых заболеваний, связанный с несколькими поколениями, не был четко установлен в группах населения, чьи родители, бабушки и дедушки пострадали от взрывов в Хиросиме или Нагасаки, говорит Джим Смит, исследователь радиации из Портсмутского университета, Великобритания.
Бетонные «гуси», которые держали оборудование для наблюдения, все еще стоят на Семипалатинском испытательном полигоне, в нескольких сотнях метров от эпицентра. Фото: Фил Хэтчер-Мур
Разница может заключаться в характере экспозиции. При длительном облучении в малых дозах клетки будут накапливать мутации, постоянно пытаясь восстановить повреждения, нанесенные их ДНК. Бернд Гроше, радиационный эпидемиолог на пенсии, ранее работавший в Федеральном управлении радиационной защиты Германии в Обершлайсхайме, говорит, что именно поэтому важно проанализировать группы населения, подвергшиеся различным видам облучения, чтобы понять всю степень воздействия на здоровье человека.Гроше говорит, что при наличии реестра в Казахстане было бы небрежно не анализировать его.
Но изучение популяций, подвергающихся воздействию окружающей среды, является сложной задачей, говорит Кари Китахара, эпидемиолог рака из Национального института рака в Бетесде, штат Мэриленд, в основном из-за необходимости собирать подробные данные о воздействии на большое количество людей. Китахара изучает влияние радиации на здоровье радиологов, у которых облучение легче отслеживать.Другие изучают уранодобывающих и ядерных рабочих, которые со временем подвергаются воздействию низких доз радиации. В то время как многие специалисты-радиологи — женщины, а большинство шахтеров и атомщиков — мужчины, население Polygon примечательно тем, что оно представляет собой население в целом.
Одна из самых больших проблем при изучении воздействия радиации на здоровье заключается в том, что часто бывает трудно приписать конкретную проблему со здоровьем исключительно радиации, — говорит Юлия Семенова, научный сотрудник Государственного медицинского университета г. Семей, изучающая влияние полигональных тестов на поколения. .По ее словам, поскольку рак и высокое кровяное давление являются распространенными заболеваниями, когортные исследования, которые обычно отслеживают популяцию с течением времени, могут помочь выявить, какие конкретные факторы могут способствовать им. Семенова и ее коллеги планируют использовать регистр для разработки эпидемиологических исследований, которые могут лучше прояснить связь между радиацией и болезнью.
Однако исследователи, изучающие популяцию полигонов, еще не знают в полной мере ущерб, который длительное облучение и низкие дозы радиации могут нанести здоровью человека.И чем больше времени проходит, тем труднее становится отделить воздействие радиации от воздействия других факторов окружающей среды. «У каждой катастрофы есть начало и конец, — говорит Мулдагалиев, — но в случае радиации этот конец пока неизвестен».
Невидимое наследие
Веселые скульптуры из автомобильных покрышек встречают посетителей двухэтажного детского дома, спрятанного в спальном районе города Семей. На первом этаже находится комната со стенами кремово-оранжевого цвета, которую смотрители называют Солнечной комнатой.Внутри трехлетний мальчик по имени Артур катится по полу и медленно ковыряется в кресле — ему сделали три корректирующие операции, которые почти позволили ему ходить. Его старший брат, рожденный с гидроцефалией (избыток жидкости в головном мозге, увеличивающий голову), был оставлен в том же приюте, но с тех пор был переведен. В соседней колыбели лежит Мария, двухлетняя девочка, которая не может ходить, ползать и сидеть. Она фыркает и задыхается, когда плачет, как будто пытается дышать. Смотрители не знают, что с ней не так и доживет ли она до взрослого возраста.
Детей с ограниченными возможностями, прошедших через это учреждение и другие по всему региону, часто представляют как видимое напоминание о наследии Полигона. У многих из восьми детей, проживавших в «Солнечной комнате» в ноябре, родители выросли в сильно облученных деревнях, — говорит Райхан Смагулова, воспитательница детского дома. Некоторые врачи рекомендуют взрослым, подвергшимся радиационному облучению, воздерживаться от детей. Но существует мало доказательств и много споров относительно того, способствуют ли прошлые воздействия серьезным врожденным нарушениям.«Это вопрос, как и многие другие в Семей, который требует дополнительных исследований, и на него будет сложно дать окончательный ответ», — говорит Мулдагалиев.
Для многих жителей региона последствия, вероятно, будут менее заметны, чем врожденная инвалидность. Но они могут оказаться более коварными и доставлять беспокойство будущим поколениям со слабым здоровьем.
Внимание, которое другие, в том числе исследователи и создатели фильмов, на протяжении многих лет уделяли наследию Многоугольника, — это палка о двух концах. Это привлекает внимание международного сообщества к тяжелому положению людей, пострадавших от радиации.Но это также порождает стигму, говорит Семенова. Некоторых негативное внимание может удушить: вместо того, чтобы быть известным как место рождения некоторых из самых известных поэтов и художников Казахстана, Семей известен в основном своим темным прошлым.
«Это печать города», — говорит Сымбат Абдыкаримова, невропатолог детского дома. «Мы хотим гордиться Семей, так как мы здесь живем. Но многие международные журналисты приезжают и хотят поговорить о Многоугольнике. Мы пытаемся избежать ситуации, в которой мы известны только этим.”
Советская атомная программа — 1946
Советские физики обратили пристальное внимание на новости об открытии деления в Германии в 1938 году. На протяжении 1939 года ведущие советские физики пытались воспроизвести эксперимент по делению, который Отто Хан и Фриц Штрассман провели в Берлине, и начали для проведения измерений и расчетов, чтобы точно определить, при каких условиях, если таковые имеются, могла бы иметь место цепная ядерная реакция.
После вторжения Германии в Советский Союз в 1941 году советские работы в области ядерной физики практически прекратились.Ученые и инженеры были привлечены или назначены для работы над проектами, такими как радар, которые считались более актуальными. Однако небольшая часть физиков продолжала исследовать возможности урана. Питер Л. Капица, высокопоставленный физик, заметил в октябре 1941 года, что недавнее открытие ядерной энергии может быть полезно в войне против Германии и что перспективы урановой бомбы кажутся многообещающими. Советские лидеры узнали, что и Соединенные Штаты, и Германия предприняли усилия по созданию атомной бомбы.В феврале 1943 года Советы начали свою собственную программу под руководством физика-ядерщика Игоря Курчатова и политического директора Лаврентия Берии.
Советская атомная бомба во время Второй мировой войны
Советская атомная программа во время войны была ничтожной по сравнению с Манхэттенским проектом, в котором участвовало около двадцати физиков и лишь небольшое количество персонала. Они исследовали реакции, необходимые для создания как атомного оружия, так и ядерных реакторов. Они также начали изучать способы получения достаточно чистого урана и графита и исследовали методы разделения изотопов урана.
Однако работа над программой быстро ускорилась в 1945 году, особенно после того, как Советский Союз узнал об испытании Тринити. На Потсдамской конференции в июле 1945 года Трумэн впервые рассказал Иосифу Сталину о программе США по созданию атомной бомбы. По словам Трумэна, «я вскользь упомянул Сталину, что у нас есть новое оружие необычной разрушительной силы. Российский премьер не проявил особого интереса. Японский.
Хотя Сталин мог показаться незаинтересованным, он в частном порядке сказал своим главным советникам ускорить работу над советской атомной программой: «Они просто хотят поднять цену. Надо по Курчатову поработать и поторопиться ».
Советская власть немедленно активизировала свою программу. Генерал Борис Л. Ванников (которого сравнивают с генералом Лесли Гровсом) возглавил технический совет, курировавший проект. В его состав входили Курчатов, М. Первухин, А. Алиханов, И.Кикоин, А.П. Виновградов, Абрам Иоффе, А.А. Бочвар, Авраамий Завенягин.
После бомбардировок Хиросимы и Нагасаки Сталин призвал к полномасштабной программе ядерных исследований и разработок. В 1946 году Юлий Харитон был назначен Курчатовым ведущим научным сотрудником программы. Ему было поручено руководить атомными исследованиями, разработкой, проектированием и сборкой оружия, а также он помог выбрать и установить место расположения секретного советского ядерного оружейного объекта, известного как Арзамас-16 и прозванного «Лос-Арзамас».
Советская атомная бомба и холодная война
25 декабря 1946 года Советы создали свою первую цепную реакцию в графитовой структуре, подобной Чикагской Пайле-1. Столкнувшись с некоторыми трудностями с производством плутония и изотопным разделением урана в течение следующих двух лет, советским ученым осенью 1948 года удалось наладить удовлетворительную работу своего первого производственного реактора. Взрыв в СССР был вопросом нескольких месяцев. собственная атомная бомба.Советы успешно испытали свое первое ядерное устройство, получившее название RDS-1 или «Первая молния» (США под кодовым названием «Джо-1»), в Семипалатинске 29 августа 1949 года. Юнион и Соединенные Штаты предприняли усилия по быстрому развитию и наращиванию своих ядерных арсеналов. Вскоре после того, как США запустили свою программу водородной бомбы в начале 1950-х годов, СССР последовал их примеру и инициировал свою собственную программу водородной бомбы.
Шпионаж
Вопреки распространенному мнению, за атомной бомбой не было никакого конкретного «секрета».Открытие деления в 1938 году означало, что возможна цепная ядерная реакция и что энергия, полученная в результате этого процесса, может быть использована для создания оружия необычной силы. Такие физики, как Роберт Оппенгеймер, Энрико Ферми и Лео Сцилард, знали, что создание атомного оружия другими странами — лишь вопрос времени. Единственный секрет бомб заключается в их характеристиках, составе материалов и внутреннем устройстве. Любое правительство, имеющее решимость и ресурсы для разработки атомного оружия, может сделать это в течение некоторого времени.
Когда в 1950 году был раскрыт шпионаж Клауса Фукса, многие считали, что его действия сыграли важную роль в создании советской бомбы. Фукс передал важную информацию о конструкции и технических характеристиках бомбы, и Объединенный комитет Конгресса по атомной энергии пришел к выводу, что «только Фукс повлиял на безопасность большего числа людей и нанес больше ущерба, чем любой другой шпион не только в истории Соединенных Штатов. Штаты, но в истории народов ». Тем не менее, было много споров о роли шпионажа в атомной программе Советского Союза.Ученые предполагают, что советский шпионаж, вероятно, позволил СССР разработать атомную бомбу на шесть месяцев-два года быстрее, чем если бы шпионажа не было.
Советская программа создания водородных бомб | Фонд атомного наследия
Успешное испытание РДС-1 в августе 1949 года вдохновило Советское правительство на разработку крупной высокоприоритетной программы по созданию водородной бомбы. Советский Союз, который получил информацию от Клауса Фукса относительно американской программы водородной бомбы в конце 1940-х годов, знал, что термоядерное оружие теоретически возможно.Они также знали, что водородная бомба должна быть разработана, чтобы противостоять предполагаемой «американской угрозе» за рубежом.
Разработкой термоядерного оружия руководил советский физик Андрей Сахаров, которого многие считают «отцом советской водородной бомбы». Сахаров был автором нескольких ключевых идей, которые способствовали советскому термоядерному дизайну, и его исследования сыграли ключевую роль в процессе разработки.
RDS-6 (Джо-4)
Чуть менее чем через год после того, как Соединенные Штаты испытали свое первое термоядерное устройство с Майком Шотом 1 ноября 1952 года, Советы испытали свою собственную термоядерную бомбу.8 августа 1953 года советский премьер Георгий Маленков объявил, что Соединенные Штаты больше не имеют монополии на водородную бомбу. Четыре дня спустя, 12 августа 1953 года, состоялось испытание РДС-6с, первого испытания советского термоядерного устройства.
Испытание, получившее название «Джо-4» (это был четвертый советский ядерный взрыв, о происшествии которого объявили США), состоялось на Семипалатинском полигоне и дало около 400 килотонн в тротиловом эквиваленте. Взрыв произошел на башне; Целью этого было снижение опасности выпадения осадков, которые могут возникнуть в результате взрыва.Испытание испарило стальную башню и оставило на ее месте массивную воронку. Область вокруг кратера была покрыта «желтым комковатым стеклом», которое становилось тоньше от эпицентра.
Группа экспертов США во главе с Хансом Бете провела оценку радиоактивного материала, собранного после испытания, и заявила, что он не представляет собой «настоящую» водородную бомбу, и пришла к выводу, что реакции синтеза в устройстве являются причиной не более 20% его мощность. Хотя «Джо-4» показал значительно меньшую мощность, чем «Майк Шот» или «Браво» в американской серии термоядерных испытаний, Советы утверждали, что это оружие было готово к немедленному использованию и могло быть доставлено бомбардировщиком.22 ноября 1955 года Советы взорвали свою первую водородную бомбу мегатонного диапазона, РДС-37. Как отмечает историк Алекс Веллерстайн, Сахаров назвал это испытание в своих мемуарах поворотным моментом на своем пути от разработчика ядерного оружия до известного диссидента.
Советская ядерная программа во время холодной войны
Советская ядерная программа, в рамках которой в начале 1950-х годов была разработана атомная и водородная бомба, продолжала расширяться и ускоряться во время холодной войны.СССР стремился разработать более крупные и мощные бомбы, чтобы компенсировать то, что они считали недостатком в точности и надежности своих систем доставки ядерного оружия. Это стало одной из основных причин, по которым Советы разработали и испытали в 1961 году массивную супербомбу «Царь-Бомба» мощностью 50 мегатонн в тротиловом эквиваленте. Напротив, Соединенные Штаты сосредоточили свои усилия на создании более компактного и более эффективного ядерного оружия, которое можно было бы развернуть на их баллистических ракетах средней дальности (БРСД) и межконтинентальных баллистических ракетах (МБР).
Как США обнаружили первое ядерное испытание России
Сегодня обнаружение ядерного испытания так же обыденно, как отправка кого-либо в космос.
Но этого не произошло 29 августа 1949 года, когда Советский Союз провел свои первые ядерные испытания в Семипалатинске на северо-востоке Казахстана, что привело к ускорению гонки ядерных вооружений.
Сегодня обнаружение ядерного испытания так же обыденно, как отправка кого-либо в космос.
Но этого не произошло.29 декабря 1949 года, когда Советский Союз провел свое первое ядерное испытание в Семипалатинске на северо-востоке Казахстана, что привело к ускорению гонки ядерных вооружений.
Менее чем через две недели после испытания американская разведка узнала, что произошло нечто странное — они просто не могли точно сказать, что это было. В рамках нашей серии Документов недели, Внешняя политика освещает конфиденциальный отчет тогдашнего главы ЦРУ адмирала Роско Хилленкеттера от 9 сентября 1949 года, который предоставил президенту Гарри С.Трумэна с первыми признаками того, что Советам удалось испытать ядерную бомбу.
В отчете от 9 сентября, который был впервые опубликован в прошлом месяце Архивом национальной безопасности, упоминалось открытие «аномального радиоактивного загрязнения» в северной части Тихого океана. Это последний из серии документов, опубликованных вашингтонским архивом за последнее десятилетие.
Пилоты секретного Управления по атомной энергии ВВС собрали следы радиации в концентрациях, невиданных с тех пор, как Соединенные Штаты провели ядерное испытание в Эниветаке на атолле Бикини в августе 1948 года.По словам Хилленкеттера, излучение могло исходить от «атомного взрыва на азиатском континенте».
Но было также возможно, что радиация могла быть вызвана вулканической активностью на северном японском острове, где 2 сентября произошло извержение вулкана; радиоактивный газ с атомной станции в Хэнфорде, Вашингтон; или отходы, или взрыв на заводе по производству атомных бомб в России.