Битва за москву рф: Битве за Москву 80 лет — Битва за Москву в годы Великой Отечественной войны / Проекты / Сайт Москвы

Содержание

Московская битва в ходе Великой Отечественной войны (1941-1942)

Наступление по плану «Тайфун» немецко-фашистские войска начали 30 сентября 1941 года на брянском и 2 октября на вяземском направлениях. Несмотря на упорное сопротивление советских войск, противник прорвал их оборону. 6 октября он вышел в район западнее Вязьмы и окружил там четыре армии Западного и Резервного (10 октября объединён с Западным) фронтов. Своими действиями в окружении эти армии сковали 28 вражеских дивизий; 14 из них не могли продолжать наступление до середины октября.

Тяжёлая обстановка сложилась и в полосе Брянского фронта. 3 октября противник захватил Орёл, а 6 октября — Брянск. 7 октября войска фронта были окружены. Прорываясь из окружения, армии Брянского фронта вынуждены были отходить. К концу октября немецко-фашистские войска вышли на подступы к Туле.

На калининском направлении враг начал наступление 10 октября и 17 октября овладел городом Калинином (ныне Тверь). Войска Калининского фронта (создан 17 октября) во второй половине октября остановили наступление 9-й армии противника, заняв охватывающее положение по отношению к левому крылу группы армий «Центр».

К началу ноября фронт проходил по линии Селижарово, Калинин, Волжское водохранилище, по pекам Озерна, Нара, Ока и далее Тула, Новосиль. В середине ноября начались бои на ближних подступах к Москве. Особенно упорными они были на волоколамско-истринском направлении. 23 ноября советские войска оставили Клин. Враг захватил Солнечногорск, Яхрому, Красную Поляну. В конце ноября — начале декабря немецкие войска вышли к каналу Москва — Волга, форсировали реку Нара севернее и южнее Наро-Фоминска, подошли к Кашире с юга, охватили с востока Тулу. Но дальше они не прошли. 27 ноября в районе Каширы и 29 ноября севернее столицы советские войска нанесли контрудары по южной и северной группировкам противника, 3-5 декабря — контрудары в районах Яхромы, Красной Поляны и Крюкова.

Стойкой и активной обороной Красная Армия вынудила фашистские ударные группировки рассредоточиться на огромном фронте, что привело к потере наступательной и манёвренной возможностей. Создались условия для перехода советских войск в контрнаступление. В полосы предстоящих действий Красной Армии стали выдвигаться резервные армии. Замысел контрнаступления советских войск заключался в одновременном разгроме наиболее опасных ударных группировок противника, угрожавших Москве с севера и юга. К Московской наступательной операции привлекались войска Западного, Калининского и правого крыла Юго-Западного (18 декабря 1941 года преобразовано в Брянский фронт) фронтов.

Контрнаступление началось 5 декабря ударом левого крыла Калининского фронта. Ведя напряжённые бои, советские войска к 7 января вышли на рубеж реки Волга северо-западнее и восточнее Ржева. Они продвинулись на 60-120 километров в южном и юго-западном направлениях, заняв охватывающее положение по отношению к немецким войскам, находившимся перед Западным фронтом.

Армии правого крыла Западного фронта, перешедшие в контрнаступление 6 декабря, освободили Истру, Клин, Волоколамск и отбросили врага на запад на 90-110 километров, ликвидировав угрозу обхода Москвы с севера. Армии левого крыла Западного фронта нанесли с нескольких направлений мощные удары по глубоко вклинившейся в оборону 2-й танковой армии противника. Немецко-фашистское командование, опасаясь окружения своих войск восточнее Тулы, начало их отвод на запад. К исходу 16 декабря непосредственная угроза Москве была устранена и с юга.

Правофланговые армии Юго-Западного фронта в ходе наступления освободили до 400 населенных пунктов и 17 декабря ликвидировали елецкий выступ.

Продолжая наступление, советские войска к началу января 1942 года отбросили противника на 100-250 километров, нанесли тяжелый урон его 38 дивизиям, было освобождено свыше 11 тысяч населенных пунктов.

В начале января 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о переходе советских войск в общее наступление под Ленинградом, а также на западном и юго-западном направлениях. Перед войсками западного направления ставилась задача окружить и разгромить главные силы группы армий «Центр».

Наступление, развернувшееся на огромном пространстве, велось по отдельным направлениям, причём фронты приступили к операциям в различное время и в разных условиях. На западном направлении войска Западного и Калининского фронтов провели Ржевско-Вяземскую, а левого крыла Северо-Западного (с 22 января Калининского) фронта — Торопецко-Холмскую операции, в результате которых немцы были отброшены от столицы ещё на 80-250 километров. Советские войска глубоко вклинились в их оборону на стыке групп армий «Север» и «Центр», нарушив оперативное взаимодействие между ними. Однако окружить и уничтожить основные силы группы армий «Центр» не удалось.

Несмотря на незавершённость, общее наступление на западном направлении достигло значительных успехов. Враг был отброшен на запад на 150-400 километров, освобождены Московская и Тульская области, многие районы Калининской и Смоленской областей.

Враг потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести более 500 тысяч человек, 1,3 тысячи танков, 2,5 тысячи орудий и другой техники.

Германия потерпела первое крупное поражение во Второй мировой войне.

В Московской битве значительные потери понесли и советские войска. Безвозвратные потери составили 936 644 человека, санитарные — 898 689 человек.

Исход Московской битвы имел огромные политические и стратегические последствия. Произошёл психологический перелом среди солдат и гражданского населения: укрепилась вера в победу, разрушился миф о непобедимости немецкой армии. Крах плана молниеносной войны («Барбаросса») породил сомнения в успешном исходе войны как у германского военно-политического руководства, так и у простых немцев.

Московская битва имела большое международное значение: она способствовала укреплению антигитлеровской коалиции, заставила правительства Японии и Турции воздержаться от вступления в войну на стороне Германии.

За образцовое выполнение боевых задач в ходе Московской битвы и проявленные при этом доблесть и мужество около 40 частей и соединений получили звание гвардейских, 36 тысяч советских воинов были награждены орденами и медалями, из них 110 человек удостоены звания Героя Советского Союза. Президиумом Верховного Совета СССР в 1944 году была учреждена медаль «За оборону Москвы», которой награждено более одного миллиона защитников города.

(Дополнительный источник: Военная энциклопедия. Воениздат. Москва. В 8 томах. 2004 г.)

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Битва за Москву

Битва за Москву — первое решающее сражение Великой Отечественной войны. Москва, будучи столицей СССР, имела стратегическое значение — от результата битвы за Москву зависел исход войны. При защите столицы нашей Родины тысячи бойцов и командиров проявили невиданный героизм. Начав осенью 1941‑го поход на Москву при подавляющем преимуществе в войсках и технике, немецкие полчища были разбиты и отброшены. Весь мир увидел, что Красная Армия не сломлена, она способна побеждать. Советские люди воспрянули духом.

ПЛАНЫ БЛИЦКРИГА

Гитлеровское командование планировало разгромить СССР в блицкриге — молниеносной войне. Однако к октябрю 1941 года Москва оставалась непокорённой. По планам А. Гитлера, покончить со столицей советского государства должно было решительное наступление группы армий «Центр», получившее кодовое название «Тайфун».

«Непоколебимое решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землёй… Это будет народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще».

Из дневника начальника Генштаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера

Силы сторон перед началом битвы за Москву:

Германская группа армий «Центр»

Советские Западный и Резервный фронты

орудий и миномётов

Германская группа армий «Центр»

человек

1,8 млн

орудий и миномётов

14 тыс.

Советские Западный и Резервный фронты

человек

1,25 млн

орудий и миномётов

7 600

В группу армий «Центр» входило 75 % всех немецких танков и около половины самолётов на советско‑германском фронте.

ВЯЗЕМСКАЯ КАТАСТРОФА

Танковая армия генерала Г. Гудериана начала наступление на московском направлении 30 сентября 1941 года, основные немецкие силы — 2 октября. Прорвав советский фронт, гитлеровцы окружили значительное количество частей Красной Армии в районе Брянска и Вязьмы. Более полумиллиона советских солдат погибли или попали в плен, в линии обороны западнее Москвы образовалась огромная брешь в 500 км. Но отчаянное сопротивление окружённых советских армий задержало вражеский натиск на столицу на две недели. Слухи о немецком прорыве достигли Москвы 16 октября. В городе началась эвакуация оставшихся предприятий, часть населения устремилась на восток. Для предотвращения паники в столице с 20 октября было объявлено осадное положение и введён комендантский час.

«Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте».

Из Постановления Государственного Комитета Обороны о введении в Москве осадного положения 19 октября 1941 года

ПАРАД СОРОК ПЕРВОГО

И. В. Сталин срочно вызвал из Ленинграда генерала Г. К. Жукова, который до этого руководил обороной города на Неве. В Москве шла дополнительная мобилизация добровольцев в дивизии народного ополчения. К столице перебрасывались свежие формирования с Дальнего Востока, из Сибири и внутренних районов страны. Тысячи женщин и мужчин, совсем юных и пожилых, рыли противотанковые траншеи и рвы на ближних подступах к городу. На предприятиях Москвы, которые до войны производили косметику или пишущие машинки, теперь изготавливали оболочки для гранат, бутылки с зажигательной смесью, патроны. Намерения врага с ходу взять Москву провалились.

«Я склоняю голову перед светлой памятью тех, кто стоял насмерть, кто не пропустил врага к сердцу нашей Родины, её столице, городу‑герою Москве. Мы все в неоплатном долгу перед ними».

Г. К. Жуков

Одним из переломных моментов в обороне столицы стало проведение 7 ноября 1941 года традиционного парада на Красной площади, с которого большинство воинов уходили сразу на фронт. Если в тяжелейшее время мы способны проводить парад в Москве, а Верховный Главнокомандующий остался в столице, «победа будет за нами», — так думали советские люди.

«Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»

Из выступления И. В. Сталина во время парада на Красной площади 7 ноября 1941 года

И ВРАГУ НИКОГДА НЕ ДОБИТЬСЯ!

Невиданный героизм при защите Москвы осенью 1941 года проявили тысячи бойцов и командиров.

В критический момент, когда казалось, что ничто не сможет остановить вражеские танки на пути к Москве, им навстречу были брошены курсанты из Подольска. Ценой своей жизни юноши из Подольского пехотного и артиллерийского училищ на несколько дней задержали противника. Большинство курсантов полегли на Ильинских рубежах, но советское командование выиграло время для организации новой оборонительной линии к западу от Москвы.

Бой в районе Дубосеково (Волоколамский район). Ноябрь 1941 года.
Фотография предоставлена РИА Новости

Воины 316‑й стрелковой дивизии под командованием генерала И. В. Панфилова 16 ноября 1941 года остановили удар танковых и пехотных частей врага. Рота, которой командовал политрук В. Г. Клочков, уничтожила тогда 18 немецких танков. Этот бой вошёл в историю как подвиг 28 героев‑панфиловцев. Вражеские танки наши солдаты подрывали связками гранат и поджигали бутылками с зажигательной смесью. Об их подвиге вскоре узнала вся страна, а дивизия стала гвардейской и после гибели командира дивизии получила почётное наименование «Панфиловская».

Бессмертный подвиг совершила в тылу врага Зоя Космодемьянская — боец советской диверсионно‑разведывательной группы. Она поджигала дома, где находились фашисты, и была схвачена немецкими солдатами. Во время допроса, сопровождавшегося пытками, Зоя не выдала никого из своих товарищей. Перед казнью в деревне Петрищево она крикнула в сторону германских солдат: «Это счастье — умереть за свой народ».

«И по снегу ногами босыми,
Крепко сжав окровавленный рот,
Как на трон, партизанка России
На скрипящий взошла эшафот».

Ю. Друнина

КАРТА КОНТРНАСТУПЛЕНИЯ

К началу декабря враг подошёл к Москве совсем близко. По прямой от посёлка Красная Поляна до центра столицы было всего около 30 км. Ожесточённые сражения разыгрались в районе станции Крюково — это территория современного Зеленограда. Именно в этот момент советское командование поняло, что новый натиск врага на Москву, начавшийся в середине ноября, выдохся, что немцы напрягают последние силы. Пружина сжалась до отказа.

План контрнаступления, доложенный И. В. Сталину командующим Западным фронтом Г. К. Жуковым в конце ноября 1941 года, состоял лишь из одной карты и пояснительной записки к ней. В распоряжение Г. К. Жукова и командующего Калининским фронтом И. С. Конева поступили свежие дивизии с востока страны, которые были хорошо вооружены и тепло одеты.

ПЕРЕЛОМ

Советское контрнаступление началось 5 декабря 1941 года. В атаку перешли соединения Западного, Калининского и части сил Юго‑Западного фронтов. При этом советские войска всё ещё уступали немцам в количестве людей и боевой техники, лишь по самолётам у нас было серьёзное превосходство.

Битва за Москву. Декабрь 1941 года.
О. Кнорринг / РИА Новости

Контрнаступление набирало силу, словно ураган. Враг, который не ожидал ответного удара (немецкое командование было уверено, что основные советские силы давно разбиты), дрогнул и побежал. Многие гитлеровские офицеры вспоминали в то время печальную судьбу армии Наполеона в 1812 году. Красная Армия освободила Калинин, Клин, Истру, Волоколамск и другие подмосковные города. Уже 8 января 1942 года контрнаступление переросло в общее наступление — началась Ржевско‑Вяземская операция.

«Мы беспощадный путь к Берлину
Открыли битвой за Москву».

П. Шубин

ИТОГИ БИТВЫ ЗА МОСКВУ

В ходе наступления Красной Армии немцы были отброшены от столицы на 100–350 километров, от врага полностью очищены Московская, Тульская, Калининская, Рязанская области, частично освобождены Смоленская и Орловская. За провал под Москвой десятки высших немецких военачальников были сняты А. Гитлером со своих постов.

Два красноармейца стоят рядом с перевёрнутым немецким танком, подбитым в сражении под Москвой.
В. Минкевич / РИА Новости

Победа досталась Красной Армии дорогой ценой — общие потери наших войск составили 1,8 миллиона человек (германская группа армий «Центр» потеряла за то же время 500 тыс.). Однако теперь и наши союзники, и вражеские, и нейтральные страны наглядно убедились, что германскую армию можно бить её же оружием, то есть решительным наступлением. Турция и Япония, руководство которых рассматривало планы нападения на Советский Союз, заняли выжидательную позицию. В нашей стране и на территориях, оккупированных союзниками Германии, с новой силой развернулось партизанское движение. США и Великобритания осознали, что СССР обладает огромным потенциалом для дальнейшей борьбы, и перед ними встал вопрос об оказании более действенной помощи Красной Армии. Ряд историков считают битву за Москву началом коренного перелома, когда окончательно рухнул немецкий план молниеносной войны.

Около миллиона защитников столицы были награждены медалью «За оборону Москвы», 110 человек удостоены звания Героя Советского Союза. В мае 1965 года, к 20‑летию Победы, Москве было присвоено высокое звание «Город‑герой».

Краткий курс истории. Московская битва: историческая правда России от РВИО

20 апреля 1942 года в ходе Великой Отечественной войны завершилась битва за Москву, длившаяся с 30 сентября 1941 года. По количеству участвовавших войск и понесенным сторонами потерям Московская битва является одним из самых масштабных сражений Второй мировой войны.

«Тайфун»

К моменту начала битвы за Москву ситуация для советских войск была крайне сложной. Войска Германии глубоко вторглись в пределы СССР, были захвачены Прибалтика, Белоруссия, Молдавия, существенная часть Украины, блокирован Ленинград, достигнуты дальние подступы к Москве… Фашисты изначально планировали взять Москву в первые недели войны, но этого им не удалось. Тогда была подготовлена крупная наступательная операция под названием «Тайфун». Суть плана состояла в том, чтобы мощными ударами танковых группировок с трех направлений расчленить оборону и уничтожить основные силы РККА.

Оборона

Основные силы немецкой группы армий «Центр» начали наступление 30 сентября 1941 года на Брянском направлении, 2 октября – на Вяземском и 10 октября – на Калининском. Захватчикам удалось прорвать оборону упорно сопротивлявшихся советских войск и взять несколько армий в окружение (в районе Брянска и Вязьмы). К середине ноября бои шли уже на ближних подступах к Москве. Но в конце ноября – начале декабря немецкое наступление на столицу СССР было остановлено контрударами советских войск. Стойкость РККА и ее активная оборона привели к потере наступательных возможностей немецких ударных группировок. Советские войска начали подготовку к контрнаступлению.

Победа

В результате декабрьского контрнаступления Красной Армии была ликвидирована прямая угроза Москве. Одним из важных результатов стало то, что немецко-фашистское командование временно лишилось моторизованных корпусов – эффективного инструмента ведения войны. Ударные возможности немецких войск ощутимо снизились. К началу января 1942 года захватчики были отброшены на 100–250 км. 38 дивизий противника понесли тяжелые потери. А в результате последовавших Ржевско-Вяземской наступательной операции (8 января – 20 апреля 1942 года) и Торопецко-Холмской операции (9 января – 6 февраля 1942 года) гитлеровцы оказались отброшены от Москвы еще на 80–250 километров. Несмотря на то что поставленная Ставкой Верховного Главнокомандования задача по окружению и уничтожению основных сил группы армий «Центр» не была выполнена, успех общего наступления наших войск на западном направлении был очевиден. Немцы потеряли гигантское (по сравнению с предыдущим периодом Второй мировой войны) количество людей, орудий и единиц техники. Германия потерпела первое крупное поражение во Второй мировой войне.

Переломный момент Великой Отечественной войны

array(111) { [«ORIGINAL_PARAMETERS»]=> array(145) { [«IBLOCK_TYPE»]=> string(7) «for-you» [«IBLOCK_ID»]=> int(12) [«PROPERTY_CODE»]=> array(3) { [0]=> string(9) «READ_TEXT» [1]=> string(9) «BOLD_TEXT» [2]=> string(14) «SHOW_COUNT_ADD» } [«META_KEYWORDS»]=> string(0) «» [«META_DESCRIPTION»]=> string(0) «» [«BROWSER_TITLE»]=> string(0) «» [«SET_CANONICAL_URL»]=> NULL [«BASKET_URL»]=> string(0) «» [«ACTION_VARIABLE»]=> string(6) «action» [«PRODUCT_ID_VARIABLE»]=> string(0) «» [«SECTION_ID_VARIABLE»]=> string(0) «» [«CHECK_SECTION_ID_VARIABLE»]=> string(0) «» [«PRODUCT_QUANTITY_VARIABLE»]=> string(0) «» [«PRODUCT_PROPS_VARIABLE»]=> string(0) «» [«CACHE_TYPE»]=> string(1) «N» [«CACHE_TIME»]=> int(14400) [«CACHE_GROUPS»]=> string(1) «N» [«SET_TITLE»]=> string(1) «Y» [«SET_LAST_MODIFIED»]=> NULL [«MESSAGE_404»]=> NULL [«SET_STATUS_404»]=> string(1) «Y» [«SHOW_404»]=> NULL [«FILE_404»]=> NULL [«PRICE_CODE»]=> array(0) { } [«USE_PRICE_COUNT»]=> string(1) «N» [«SHOW_PRICE_COUNT»]=> string(0) «» [«PRICE_VAT_INCLUDE»]=> string(1) «N» [«PRICE_VAT_SHOW_VALUE»]=> string(1) «N» [«USE_PRODUCT_QUANTITY»]=> string(1) «N» [«PRODUCT_PROPERTIES»]=> array(0) { } [«ADD_PROPERTIES_TO_BASKET»]=> string(0) «» [«PARTIAL_PRODUCT_PROPERTIES»]=> string(0) «» [«LINK_IBLOCK_TYPE»]=> string(0) «» [«LINK_IBLOCK_ID»]=> string(0) «» [«LINK_PROPERTY_SID»]=> string(0) «» [«LINK_ELEMENTS_URL»]=> string(0) «» [«OFFERS_CART_PROPERTIES»]=> array(0) { } [«OFFERS_FIELD_CODE»]=> array(0) { } [«OFFERS_PROPERTY_CODE»]=> array(0) { } [«OFFERS_SORT_FIELD»]=> string(0) «» [«OFFERS_SORT_ORDER»]=> string(0) «» [«OFFERS_SORT_FIELD2»]=> string(0) «» [«OFFERS_SORT_ORDER2»]=> string(0) «» [«ELEMENT_ID»]=> NULL [«ELEMENT_CODE»]=> string(62) «perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu» [«SECTION_ID»]=> NULL [«SECTION_CODE»]=> NULL [«SECTION_URL»]=> string(38) «/for-you/training/#SECTION_CODE_PATH#/» [«DETAIL_URL»]=> string(33) «/for-you/training/#ELEMENT_CODE#/» [«CONVERT_CURRENCY»]=> string(1) «N» [«CURRENCY_ID»]=> NULL [«HIDE_NOT_AVAILABLE»]=> string(1) «N» [«HIDE_NOT_AVAILABLE_OFFERS»]=> NULL [«USE_ELEMENT_COUNTER»]=> string(1) «Y» [«SHOW_DEACTIVATED»]=> NULL [«USE_MAIN_ELEMENT_SECTION»]=> NULL [«STRICT_SECTION_CHECK»]=> string(0) «» [«ADD_PICT_PROP»]=> string(0) «» [«LABEL_PROP»]=> array(0) { } [«LABEL_PROP_MOBILE»]=> NULL [«LABEL_PROP_POSITION»]=> NULL [«OFFER_ADD_PICT_PROP»]=> string(0) «» [«OFFER_TREE_PROPS»]=> array(0) { } [«PRODUCT_SUBSCRIPTION»]=> NULL [«SHOW_DISCOUNT_PERCENT»]=> string(1) «N» [«DISCOUNT_PERCENT_POSITION»]=> string(0) «» [«SHOW_OLD_PRICE»]=> string(1) «N» [«SHOW_MAX_QUANTITY»]=> NULL [«MESS_SHOW_MAX_QUANTITY»]=> string(0) «» [«RELATIVE_QUANTITY_FACTOR»]=> string(0) «» [«MESS_RELATIVE_QUANTITY_MANY»]=> string(0) «» [«MESS_RELATIVE_QUANTITY_FEW»]=> string(0) «» [«MESS_BTN_BUY»]=> string(0) «» [«MESS_BTN_ADD_TO_BASKET»]=> string(0) «» [«MESS_BTN_SUBSCRIBE»]=> string(0) «» [«MESS_BTN_DETAIL»]=> string(0) «» [«MESS_NOT_AVAILABLE»]=> string(0) «» [«MESS_BTN_COMPARE»]=> string(0) «» [«MESS_PRICE_RANGES_TITLE»]=> string(0) «» [«MESS_DESCRIPTION_TAB»]=> string(0) «» [«MESS_PROPERTIES_TAB»]=> string(0) «» [«MESS_COMMENTS_TAB»]=> string(0) «» [«MAIN_BLOCK_PROPERTY_CODE»]=> string(0) «» [«MAIN_BLOCK_OFFERS_PROPERTY_CODE»]=> string(0) «» [«USE_VOTE_RATING»]=> string(1) «N» [«VOTE_DISPLAY_AS_RATING»]=> string(0) «» [«USE_COMMENTS»]=> string(1) «N» [«BLOG_USE»]=> string(1) «N» [«BLOG_URL»]=> string(0) «» [«BLOG_EMAIL_NOTIFY»]=> string(0) «» [«VK_USE»]=> string(1) «N» [«VK_API_ID»]=> string(6) «API_ID» [«FB_USE»]=> string(1) «N» [«FB_APP_ID»]=> string(0) «» [«BRAND_USE»]=> string(1) «N» [«BRAND_PROP_CODE»]=> string(0) «» [«DISPLAY_NAME»]=> string(1) «N» [«IMAGE_RESOLUTION»]=> string(0) «» [«PRODUCT_INFO_BLOCK_ORDER»]=> string(0) «» [«PRODUCT_PAY_BLOCK_ORDER»]=> string(0) «» [«ADD_DETAIL_TO_SLIDER»]=> string(0) «» [«TEMPLATE_THEME»]=> string(0) «» [«ADD_SECTIONS_CHAIN»]=> string(1) «Y» [«ADD_ELEMENT_CHAIN»]=> string(1) «Y» [«DISPLAY_PREVIEW_TEXT_MODE»]=> string(0) «» [«DETAIL_PICTURE_MODE»]=> array(0) { } [«ADD_TO_BASKET_ACTION»]=> NULL [«ADD_TO_BASKET_ACTION_PRIMARY»]=> NULL [«SHOW_CLOSE_POPUP»]=> string(0) «» [«DISPLAY_COMPARE»]=> string(1) «N» [«COMPARE_PATH»]=> string(44) «/for-you/training/compare.php?action=COMPARE» [«USE_COMPARE_LIST»]=> string(1) «Y» [«BACKGROUND_IMAGE»]=> string(0) «» [«COMPATIBLE_MODE»]=> string(1) «N» [«DISABLE_INIT_JS_IN_COMPONENT»]=> string(1) «Y» [«SET_VIEWED_IN_COMPONENT»]=> string(0) «» [«SHOW_SLIDER»]=> string(0) «» [«SLIDER_INTERVAL»]=> string(0) «» [«SLIDER_PROGRESS»]=> string(0) «» [«USE_ENHANCED_ECOMMERCE»]=> string(0) «» [«DATA_LAYER_NAME»]=> string(0) «» [«BRAND_PROPERTY»]=> string(0) «» [«USE_GIFTS_DETAIL»]=> string(1) «Y» [«USE_GIFTS_MAIN_PR_SECTION_LIST»]=> string(1) «Y» [«GIFTS_SHOW_DISCOUNT_PERCENT»]=> NULL [«GIFTS_SHOW_OLD_PRICE»]=> NULL [«GIFTS_DETAIL_PAGE_ELEMENT_COUNT»]=> int(4) [«GIFTS_DETAIL_HIDE_BLOCK_TITLE»]=> NULL [«GIFTS_DETAIL_TEXT_LABEL_GIFT»]=> NULL [«GIFTS_DETAIL_BLOCK_TITLE»]=> NULL [«GIFTS_SHOW_NAME»]=> NULL [«GIFTS_SHOW_IMAGE»]=> NULL [«GIFTS_MESS_BTN_BUY»]=> NULL [«GIFTS_PRODUCT_BLOCKS_ORDER»]=> NULL [«GIFTS_SHOW_SLIDER»]=> NULL [«GIFTS_SLIDER_INTERVAL»]=> string(0) «» [«GIFTS_SLIDER_PROGRESS»]=> string(0) «» [«GIFTS_MAIN_PRODUCT_DETAIL_PAGE_ELEMENT_COUNT»]=> int(4) [«GIFTS_MAIN_PRODUCT_DETAIL_BLOCK_TITLE»]=> NULL [«GIFTS_MAIN_PRODUCT_DETAIL_HIDE_BLOCK_TITLE»]=> NULL [«PRODUCT_DISPLAY_MODE»]=> string(1) «Y» [«CURRENT_BASE_PAGE»]=> string(81) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/» [«PARENT_NAME»]=> string(14) «bitrix:catalog» [«PARENT_TEMPLATE_NAME»]=> string(8) «training» [«PARENT_TEMPLATE_PAGE»]=> string(7) «element» } [«USE_CATALOG_BUTTONS»]=> array(0) { } [«BUY_URL_TEMPLATE»]=> string(104) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=BUY&id=#ID#» [«ADD_URL_TEMPLATE»]=> string(111) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=ADD2BASKET&id=#ID#» [«SUBSCRIBE_URL_TEMPLATE»]=> string(118) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=SUBSCRIBE_PRODUCT&id=#ID#» [«COMPARE_URL_TEMPLATE»]=> string(120) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=ADD_TO_COMPARE_LIST&id=#ID#» [«COMPARE_DELETE_URL_TEMPLATE»]=> string(125) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=DELETE_FROM_COMPARE_LIST&id=#ID#» [«~BUY_URL_TEMPLATE»]=> string(100) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=BUY&id=#ID#» [«~ADD_URL_TEMPLATE»]=> string(107) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=ADD2BASKET&id=#ID#» [«~SUBSCRIBE_URL_TEMPLATE»]=> string(114) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=SUBSCRIBE_PRODUCT&id=#ID#» [«~COMPARE_URL_TEMPLATE»]=> string(116) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=ADD_TO_COMPARE_LIST&id=#ID#» [«~COMPARE_DELETE_URL_TEMPLATE»]=> string(121) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/?action=DELETE_FROM_COMPARE_LIST&id=#ID#» [«CONVERT_CURRENCY»]=> array(0) { } [«CATALOGS»]=> array(0) { } [«MODULES»]=> array(4) { [«iblock»]=> bool(true) [«catalog»]=> bool(false) [«currency»]=> bool(false) [«workflow»]=> bool(false) } [«PRICES_ALLOW»]=> array(0) { } [«CAT_PRICES»]=> array(0) { } [«ID»]=> int(1141) [«~ID»]=> string(4) «1141» [«IBLOCK_ID»]=> int(12) [«~IBLOCK_ID»]=> string(2) «12» [«CODE»]=> string(62) «perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu» [«~CODE»]=> string(62) «perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu» [«XML_ID»]=> string(4) «1141» [«~XML_ID»]=> string(4) «1141» [«NAME»]=> string(117) «Переломный момент Великой Отечественной войны — Битва за Москву» [«~NAME»]=> string(117) «Переломный момент Великой Отечественной войны — Битва за Москву» [«ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«~ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«DATE_ACTIVE_FROM»]=> string(19) «25.12.2019 06:59:14» [«~DATE_ACTIVE_FROM»]=> string(19) «25.12.2019 06:59:14» [«DATE_ACTIVE_TO»]=> NULL [«~DATE_ACTIVE_TO»]=> NULL [«SORT»]=> string(3) «500» [«~SORT»]=> string(3) «500» [«PREVIEW_TEXT»]=> string(0) «» [«~PREVIEW_TEXT»]=> string(0) «» [«PREVIEW_TEXT_TYPE»]=> string(4) «html» [«~PREVIEW_TEXT_TYPE»]=> string(4) «html» [«DETAIL_TEXT»]=> string(11394) »

«Мы долго молча отступали»

Стратегический план по захвату столицы носил у немцев название «Тайфун». К реализации его они приступили с конца сентября 1941 года, когда германские войска уже стояли у столицы. Немецкие генералы рассматривали в бинокли купола церквей Москвы, а к фронту подвозили орудия, которые могли расстреливать центр города. Захватить Москву немецкое командование планировало ко Дню Октябрьской революции, 7 ноября, который отмечался ежегодно в Советском Союзе. Но фашистам не удалось побывать в нашей столице.

В октябре в городе было введено осадное положение, которое всю жизнь москвичей подчинило главной цели — в оборонительных боях измотать силы противника и отбросить его от города. 30 октября враг был остановлен и перешёл к позиционным боям, скапливая силы для решающего броска на Москву.

Соотношение сил

Под Москвой развернулось грандиозное сражение с применением невиданных до тех пор сил и средств. Всего за весь срок в нём участвовали более 3 миллионов человек с обеих сторон. О том, какую важность предавал Гитлер взятию Москвы, говорят такие цифры: более 40 % личного состава (1,8 млн чел.), более трёх четвертей танков (1700), половина самолётов (1390), третья часть артиллерийских орудий и миномётов (больше 14 тыс.) из общего числа живой силы и военной техники советско-германского фронта были задействованы в битве за Москву.

Обороняли столицу три фронта Красной Армии, но численность и оснащённость их техникой и вооружением были гораздо ниже. В живой силе немцев было больше на четверть, в танках, самолётах и артиллерии перевес составлял почти два раза.

Бои на истощение

Ставка Верховного главного командования в октябре 1941 года поручила оборону Москвы генералу Георгию Жукову. Из трёх фронтов, Брянского, Западного и Резервного, оборонявших столицу, был создан один — Западный фронт. Бойцам этого фронта и был дан суровый приказ: столицу не сдавать.

В науке истории есть такой термин «генеральное сражение». А в битве за Москву трудно определить, где и когда оно происходило, так как наши солдаты дрались до последнего за каждое село или городок, за каждый дом или улицу. Гибли, но не оставляли позиций, переходили в смертельные контратаки, бросались под танки со связками гранат. И перемалывали, и уничтожали тех, кто пришёл на нашу землю.

Можно вспомнить массовый героизм курсантов, 17-летних мальчишек, пехотного и артиллерийского училищ из подмосковного Подольска, которые в ходе битвы за Москву уничтожили более сотни танков и около 5000 солдат. В битве под Москвой из общего количества состава в 3500 курсантов погибло 2500. Героически сражались воины-панфиловцы, кавалеристы Белова и Доватора, пехотинцы, лётчики, артиллеристы, ополченцы и партизаны.

К октябрю военное положение Красной Армии было тяжёлым. В районе Вязьмы вермахту удалось окружить и уничтожить значительную группировку наших войск. Дорога к Москве практически была открыта. Можайская линия обороны сумела продержаться несколько дней, что позволило несколько стабилизировать обстановку.

Парад веры в то, что мы победим

Не смотря на тяжелую обстановку 7 ноября в Москве состоялся военный парад. И по Красной площади промаршировали не части вермахта, а сводные полки Красной Армии. Длился он немного больше 20 минут, но за это время весь мир увидел, что Советский Союз жив, что он борется и готов одержать победу. Принимал парад маршал Семён Будённый. На нём выступил Иосиф Сталин. Прямо с парада воинские части уходили на передовую, занимали свои позиции и продолжали сдерживать натиск врага.

А в это время из среднеазиатских республик и Дальнего Востока с курьерской скоростью мчались воинские эшелоны со свежими дивизиями, которые командование держало там, опасаясь войны на два фронта, ещё и с милитаристской Японией. От разведчиков были получены сведения, что нападения Японии на СССР в ближайшее время ею не планируется.

«Наконец-то нам дали приказ наступать…»

К декабрю 1941 года еще наступая на Москву фашисты стали выдыхаться. Измотанные беспрерывными боями, истощённые и обескровленные войска вермахта стали переходить к обороне. К тому же в ноябре в Подмосковье пришли морозы и выпал снег.

К этому времени Верховному главному командованию Красной Армии удалось сосредоточить значительные силы и средства, достаточные для проведения контрнаступления. В соответствии с планами оно началось 5 декабря 1941 года.

При поддержке авиации и артиллерии пошли в наступления части Западного фронта. Немцы не ожидали удара такой силы и бежали, бросая боевую технику и оружие. В тыл отступающим немецким частям командование Красной Армии забрасывало парашютистов, направляло отряды диверсантов, засылало в глубокие рейды конные корпуса. Они также наносили врагу существенный урон. Битва за Москву завершилась победой.

В результате наступательных боёв части вермахта были отодвинуты от столицы на глубину до 250 километров, десятки тысяч городов, сёл и деревень были освобождены от временной оккупации врагом.

Историческое значение Москвой битвы

— враг отступил от Москвы, была снята угроза её захвата;

— был сорван план блицкрига, солдаты Красной Армии поняли, что фашистов можно громить;

— фашистской Германии впервые с начала войны было нанесено крупнейшее поражение с потерей ею большого количества живой силы и техники;

— победа имело огромное морально-психологическое значение для воинов Красной Армии, граждан Советского Союза, так как вызвала патриотический подъём и стремление к достижению окончательной победы над врагом;

— было положено начало освобождению советских территорий от оккупации, победа дала надежду жителям ещё оккупированных территорий на скорейшее освобождение;

— после победы в битве за Москву начал складываться антигерманский союз.

Победа в битве за Москву для нашего народа далась очень дорогой ценой. Почти 900 тысяч наших воинов погибли или пропали без вести. Вечная память павшим воинам Великой Отечественной войны!

» [«~DETAIL_TEXT»]=> string(11394) »

«Мы долго молча отступали»

Соотношение сил

Бои на истощение

Парад веры в то, что мы победим

«Наконец-то нам дали приказ наступать…»

Историческое значение Москвой битвы

— враг отступил от Москвы, была снята угроза её захвата;

— был сорван план блицкрига, солдаты Красной Армии поняли, что фашистов можно громить;

— после победы в битве за Москву начал складываться антигерманский союз.

» [«DETAIL_TEXT_TYPE»]=> string(4) «html» [«~DETAIL_TEXT_TYPE»]=> string(4) «html» [«DATE_CREATE»]=> string(19) «25.12.2019 07:01:55» [«~DATE_CREATE»]=> string(19) «25.12.2019 07:01:55» [«CREATED_BY»]=> string(1) «5» [«~CREATED_BY»]=> string(1) «5» [«TAGS»]=> string(0) «» [«~TAGS»]=> string(0) «» [«TIMESTAMP_X»]=> string(19) «08.01.2020 01:02:07» [«~TIMESTAMP_X»]=> string(19) «08.01.2020 01:02:07» [«MODIFIED_BY»]=> string(1) «5» [«~MODIFIED_BY»]=> string(1) «5» [«IBLOCK_SECTION_ID»]=> string(2) «96» [«~IBLOCK_SECTION_ID»]=> string(2) «96» [«DETAIL_PAGE_URL»]=> string(81) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/» [«~DETAIL_PAGE_URL»]=> string(81) «/for-you/training/perelomnyy-moment-velikoy-otechestvennoy-voyny-bitva-za-moskvu/» [«DETAIL_PICTURE»]=> array(20) { [«ID»]=> string(4) «2469» [«TIMESTAMP_X»]=> object(Bitrix\Main\Type\DateTime)#248 (1) { [«value»:protected]=> object(DateTime)#252 (3) { [«date»]=> string(26) «2020-01-08 01:02:07.000000» [«timezone_type»]=> int(3) [«timezone»]=> string(13) «Europe/Moscow» } } [«MODULE_ID»]=> string(6) «iblock» [«HEIGHT»]=> string(3) «718» [«WIDTH»]=> string(4) «1024» [«FILE_SIZE»]=> string(6) «236304» [«CONTENT_TYPE»]=> string(10) «image/jpeg» [«SUBDIR»]=> string(10) «iblock/8aa» [«FILE_NAME»]=> string(41) «RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«ORIGINAL_NAME»]=> string(41) «RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«DESCRIPTION»]=> string(0) «» [«HANDLER_ID»]=> NULL [«EXTERNAL_ID»]=> string(32) «afed126eaa6b2a4a92d3fb4a27f5abfc» [«~src»]=> bool(false) [«SRC»]=> string(60) «/upload/iblock/8aa/RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«UNSAFE_SRC»]=> string(60) «/upload/iblock/8aa/RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«SAFE_SRC»]=> string(60) «/upload/iblock/8aa/RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«ALT»]=> string(117) «Переломный момент Великой Отечественной войны — Битва за Москву» [«TITLE»]=> string(117) «Переломный момент Великой Отечественной войны — Битва за Москву» [«SRC_SOC»]=> string(78) «https://yunarmy.ru/upload/iblock/8aa/RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» } [«~DETAIL_PICTURE»]=> string(4) «2469» [«PREVIEW_PICTURE»]=> array(19) { [«ID»]=> string(4) «2468» [«TIMESTAMP_X»]=> object(Bitrix\Main\Type\DateTime)#198 (1) { [«value»:protected]=> object(DateTime)#246 (3) { [«date»]=> string(26) «2020-01-08 01:02:07.000000» [«timezone_type»]=> int(3) [«timezone»]=> string(13) «Europe/Moscow» } } [«MODULE_ID»]=> string(6) «iblock» [«HEIGHT»]=> string(3) «718» [«WIDTH»]=> string(4) «1024» [«FILE_SIZE»]=> string(6) «236304» [«CONTENT_TYPE»]=> string(10) «image/jpeg» [«SUBDIR»]=> string(10) «iblock/2c6» [«FILE_NAME»]=> string(41) «RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«ORIGINAL_NAME»]=> string(41) «RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«DESCRIPTION»]=> string(0) «» [«HANDLER_ID»]=> NULL [«EXTERNAL_ID»]=> string(32) «cf3d13186408741f2578dd2caf9a64f9» [«~src»]=> bool(false) [«SRC»]=> string(60) «/upload/iblock/2c6/RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«UNSAFE_SRC»]=> string(60) «/upload/iblock/2c6/RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«SAFE_SRC»]=> string(60) «/upload/iblock/2c6/RIAN_archive_887721_Defense_of_Moscow.jpg» [«ALT»]=> string(117) «Переломный момент Великой Отечественной войны — Битва за Москву» [«TITLE»]=> string(117) «Переломный момент Великой Отечественной войны — Битва за Москву» } [«~PREVIEW_PICTURE»]=> string(4) «2468» [«LIST_PAGE_URL»]=> string(18) «/for-you/training/» [«~LIST_PAGE_URL»]=> string(18) «/for-you/training/» [«IBLOCK_ELEMENT_ID»]=> string(4) «1141» [«~IBLOCK_ELEMENT_ID»]=> string(4) «1141» [«PROPERTY_18»]=> string(7) «12.0000» [«~PROPERTY_18»]=> string(7) «12.0000» [«PROPERTY_19»]=> array(2) { [«TEXT»]=> string(511) «5 декабря Россия отмечает один из Дней воинской славы – День начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских захватчиков в битве под Москвой. В историю сражение, которое продолжалось с 30 сентября 1941 года до 20 апреля 1942 года, вошло под названием битва за Москву.» [«TYPE»]=> string(4) «HTML» } [«~PROPERTY_19»]=> array(2) { [«TEXT»]=> string(511) «5 декабря Россия отмечает один из Дней воинской славы – День начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских захватчиков в битве под Москвой. В историю сражение, которое продолжалось с 30 сентября 1941 года до 20 апреля 1942 года, вошло под названием битва за Москву.» [«TYPE»]=> string(4) «HTML» } [«PROPERTY_120»]=> string(10) «31569.0000» [«~PROPERTY_120»]=> string(10) «31569.0000» [«LANG_DIR»]=> string(1) «/» [«~LANG_DIR»]=> string(1) «/» [«EXTERNAL_ID»]=> string(4) «1141» [«~EXTERNAL_ID»]=> string(4) «1141» [«IBLOCK_TYPE_ID»]=> string(6) «foryou» [«~IBLOCK_TYPE_ID»]=> string(6) «foryou» [«IBLOCK_CODE»]=> string(8) «training» [«~IBLOCK_CODE»]=> string(8) «training» [«IBLOCK_EXTERNAL_ID»]=> NULL [«~IBLOCK_EXTERNAL_ID»]=> NULL [«LID»]=> string(2) «s1» [«~LID»]=> string(2) «s1» [«IPROPERTY_VALUES»]=> array(2) { [«SECTION_META_TITLE»]=> string(49) «Образовательные материалы» [«SECTION_PAGE_TITLE»]=> string(49) «Образовательные материалы» } [«PRODUCT»]=> array(2) { [«TYPE»]=> NULL [«AVAILABLE»]=> NULL } [«PROPERTIES»]=> array(3) { [«READ_TEXT»]=> array(34) { [«ID»]=> string(2) «18» [«IBLOCK_ID»]=> string(2) «12» [«NAME»]=> string(36) «Время чтения (минут)» [«ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«SORT»]=> string(3) «500» [«CODE»]=> string(9) «READ_TEXT» [«DEFAULT_VALUE»]=> string(0) «» [«PROPERTY_TYPE»]=> string(1) «N» [«ROW_COUNT»]=> string(1) «1» [«COL_COUNT»]=> string(2) «70» [«LIST_TYPE»]=> string(1) «L» [«MULTIPLE»]=> string(1) «N» [«XML_ID»]=> NULL [«FILE_TYPE»]=> string(0) «» [«MULTIPLE_CNT»]=> string(1) «5» [«LINK_IBLOCK_ID»]=> string(1) «0» [«WITH_DESCRIPTION»]=> string(1) «N» [«SEARCHABLE»]=> string(1) «N» [«FILTRABLE»]=> string(1) «N» [«IS_REQUIRED»]=> string(1) «N» [«VERSION»]=> string(1) «2» [«USER_TYPE»]=> NULL [«USER_TYPE_SETTINGS»]=> bool(false) [«HINT»]=> string(0) «» [«~NAME»]=> string(36) «Время чтения (минут)» [«~DEFAULT_VALUE»]=> string(0) «» [«VALUE_ENUM»]=> string(0) «» [«VALUE_XML_ID»]=> NULL [«VALUE_SORT»]=> NULL [«VALUE»]=> string(2) «12» [«PROPERTY_VALUE_ID»]=> string(7) «1141:18» [«DESCRIPTION»]=> NULL [«~VALUE»]=> string(2) «12» [«~DESCRIPTION»]=> NULL } [«BOLD_TEXT»]=> array(34) { [«ID»]=> string(2) «19» [«IBLOCK_ID»]=> string(2) «12» [«NAME»]=> string(40) «Текст после заголовка» [«ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«SORT»]=> string(3) «500» [«CODE»]=> string(9) «BOLD_TEXT» [«DEFAULT_VALUE»]=> array(2) { [«TYPE»]=> string(4) «HTML» [«TEXT»]=> string(0) «» } [«PROPERTY_TYPE»]=> string(1) «S» [«ROW_COUNT»]=> string(1) «1» [«COL_COUNT»]=> string(2) «30» [«LIST_TYPE»]=> string(1) «L» [«MULTIPLE»]=> string(1) «N» [«XML_ID»]=> NULL [«FILE_TYPE»]=> string(0) «» [«MULTIPLE_CNT»]=> string(1) «5» [«LINK_IBLOCK_ID»]=> string(1) «0» [«WITH_DESCRIPTION»]=> string(1) «N» [«SEARCHABLE»]=> string(1) «Y» [«FILTRABLE»]=> string(1) «N» [«IS_REQUIRED»]=> string(1) «N» [«VERSION»]=> string(1) «2» [«USER_TYPE»]=> string(4) «HTML» [«USER_TYPE_SETTINGS»]=> array(1) { [«height»]=> int(200) } [«HINT»]=> string(0) «» [«~NAME»]=> string(40) «Текст после заголовка» [«~DEFAULT_VALUE»]=> array(2) { [«TYPE»]=> string(4) «HTML» [«TEXT»]=> string(0) «» } [«VALUE_ENUM»]=> string(0) «» [«VALUE_XML_ID»]=> NULL [«VALUE_SORT»]=> NULL [«VALUE»]=> array(2) { [«TEXT»]=> string(511) «5 декабря Россия отмечает один из Дней воинской славы – День начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских захватчиков в битве под Москвой. В историю сражение, которое продолжалось с 30 сентября 1941 года до 20 апреля 1942 года, вошло под названием битва за Москву.» [«TYPE»]=> string(4) «HTML» } [«PROPERTY_VALUE_ID»]=> string(7) «1141:19» [«DESCRIPTION»]=> string(0) «» [«~VALUE»]=> array(2) { [«TEXT»]=> string(511) «5 декабря Россия отмечает один из Дней воинской славы – День начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских захватчиков в битве под Москвой. В историю сражение, которое продолжалось с 30 сентября 1941 года до 20 апреля 1942 года, вошло под названием битва за Москву.» [«TYPE»]=> string(4) «HTML» } [«~DESCRIPTION»]=> string(0) «» } [«SHOW_COUNT_ADD»]=> array(34) { [«ID»]=> string(3) «120» [«IBLOCK_ID»]=> string(2) «12» [«NAME»]=> string(26) «Доп. просмотры» [«ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«SORT»]=> string(3) «500» [«CODE»]=> string(14) «SHOW_COUNT_ADD» [«DEFAULT_VALUE»]=> string(0) «» [«PROPERTY_TYPE»]=> string(1) «N» [«ROW_COUNT»]=> string(1) «1» [«COL_COUNT»]=> string(2) «30» [«LIST_TYPE»]=> string(1) «L» [«MULTIPLE»]=> string(1) «N» [«XML_ID»]=> NULL [«FILE_TYPE»]=> string(0) «» [«MULTIPLE_CNT»]=> string(1) «5» [«LINK_IBLOCK_ID»]=> string(1) «0» [«WITH_DESCRIPTION»]=> string(1) «N» [«SEARCHABLE»]=> string(1) «N» [«FILTRABLE»]=> string(1) «N» [«IS_REQUIRED»]=> string(1) «N» [«VERSION»]=> string(1) «2» [«USER_TYPE»]=> NULL [«USER_TYPE_SETTINGS»]=> bool(false) [«HINT»]=> string(0) «» [«~NAME»]=> string(26) «Доп. просмотры» [«~DEFAULT_VALUE»]=> string(0) «» [«VALUE_ENUM»]=> string(0) «» [«VALUE_XML_ID»]=> NULL [«VALUE_SORT»]=> NULL [«VALUE»]=> string(5) «31569» [«PROPERTY_VALUE_ID»]=> string(8) «1141:120» [«DESCRIPTION»]=> NULL [«~VALUE»]=> string(5) «31569» [«~DESCRIPTION»]=> NULL } } [«DISPLAY_PROPERTIES»]=> array(2) { [«READ_TEXT»]=> array(35) { [«ID»]=> string(2) «18» [«IBLOCK_ID»]=> string(2) «12» [«NAME»]=> string(36) «Время чтения (минут)» [«ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«SORT»]=> string(3) «500» [«CODE»]=> string(9) «READ_TEXT» [«DEFAULT_VALUE»]=> string(0) «» [«PROPERTY_TYPE»]=> string(1) «N» [«ROW_COUNT»]=> string(1) «1» [«COL_COUNT»]=> string(2) «70» [«LIST_TYPE»]=> string(1) «L» [«MULTIPLE»]=> string(1) «N» [«XML_ID»]=> NULL [«FILE_TYPE»]=> string(0) «» [«MULTIPLE_CNT»]=> string(1) «5» [«LINK_IBLOCK_ID»]=> string(1) «0» [«WITH_DESCRIPTION»]=> string(1) «N» [«SEARCHABLE»]=> string(1) «N» [«FILTRABLE»]=> string(1) «N» [«IS_REQUIRED»]=> string(1) «N» [«VERSION»]=> string(1) «2» [«USER_TYPE»]=> NULL [«USER_TYPE_SETTINGS»]=> bool(false) [«HINT»]=> string(0) «» [«~NAME»]=> string(36) «Время чтения (минут)» [«~DEFAULT_VALUE»]=> string(0) «» [«VALUE_ENUM»]=> string(0) «» [«VALUE_XML_ID»]=> NULL [«VALUE_SORT»]=> NULL [«VALUE»]=> string(2) «12» [«PROPERTY_VALUE_ID»]=> string(7) «1141:18» [«DESCRIPTION»]=> NULL [«~VALUE»]=> string(2) «12» [«~DESCRIPTION»]=> NULL [«DISPLAY_VALUE»]=> string(2) «12» } [«BOLD_TEXT»]=> array(35) { [«ID»]=> string(2) «19» [«IBLOCK_ID»]=> string(2) «12» [«NAME»]=> string(40) «Текст после заголовка» [«ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«SORT»]=> string(3) «500» [«CODE»]=> string(9) «BOLD_TEXT» [«DEFAULT_VALUE»]=> array(2) { [«TYPE»]=> string(4) «HTML» [«TEXT»]=> string(0) «» } [«PROPERTY_TYPE»]=> string(1) «S» [«ROW_COUNT»]=> string(1) «1» [«COL_COUNT»]=> string(2) «30» [«LIST_TYPE»]=> string(1) «L» [«MULTIPLE»]=> string(1) «N» [«XML_ID»]=> NULL [«FILE_TYPE»]=> string(0) «» [«MULTIPLE_CNT»]=> string(1) «5» [«LINK_IBLOCK_ID»]=> string(1) «0» [«WITH_DESCRIPTION»]=> string(1) «N» [«SEARCHABLE»]=> string(1) «Y» [«FILTRABLE»]=> string(1) «N» [«IS_REQUIRED»]=> string(1) «N» [«VERSION»]=> string(1) «2» [«USER_TYPE»]=> string(4) «HTML» [«USER_TYPE_SETTINGS»]=> array(1) { [«height»]=> int(200) } [«HINT»]=> string(0) «» [«~NAME»]=> string(40) «Текст после заголовка» [«~DEFAULT_VALUE»]=> array(2) { [«TYPE»]=> string(4) «HTML» [«TEXT»]=> string(0) «» } [«VALUE_ENUM»]=> string(0) «» [«VALUE_XML_ID»]=> NULL [«VALUE_SORT»]=> NULL [«VALUE»]=> array(2) { [«TEXT»]=> string(511) «5 декабря Россия отмечает один из Дней воинской славы – День начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских захватчиков в битве под Москвой. В историю сражение, которое продолжалось с 30 сентября 1941 года до 20 апреля 1942 года, вошло под названием битва за Москву.» [«TYPE»]=> string(4) «HTML» } [«PROPERTY_VALUE_ID»]=> string(7) «1141:19» [«DESCRIPTION»]=> string(0) «» [«~VALUE»]=> array(2) { [«TEXT»]=> string(511) «5 декабря Россия отмечает один из Дней воинской славы – День начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских захватчиков в битве под Москвой. В историю сражение, которое продолжалось с 30 сентября 1941 года до 20 апреля 1942 года, вошло под названием битва за Москву.» [«TYPE»]=> string(4) «HTML» } [«~DESCRIPTION»]=> string(0) «» [«DISPLAY_VALUE»]=> string(511) «5 декабря Россия отмечает один из Дней воинской славы – День начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских захватчиков в битве под Москвой. В историю сражение, которое продолжалось с 30 сентября 1941 года до 20 апреля 1942 года, вошло под названием битва за Москву.» } } [«PRODUCT_PROPERTIES»]=> array(0) { } [«PRODUCT_PROPERTIES_FILL»]=> array(0) { } [«OFFERS»]=> array(0) { } [«OFFER_ID_SELECTED»]=> int(0) [«ITEM_PRICE_MODE»]=> NULL [«ITEM_PRICES»]=> array(0) { } [«ITEM_QUANTITY_RANGES»]=> NULL [«ITEM_MEASURE_RATIOS»]=> NULL [«ITEM_MEASURE»]=> array(0) { } [«ITEM_MEASURE_RATIO_SELECTED»]=> NULL [«ITEM_QUANTITY_RANGE_SELECTED»]=> NULL [«ITEM_PRICE_SELECTED»]=> NULL [«PRICES»]=> array(0) { } [«CAN_BUY»]=> bool(false) [«EDIT_LINK»]=> NULL [«DELETE_LINK»]=> NULL [«BACKGROUND_IMAGE»]=> bool(false) [«MORE_PHOTO»]=> array(0) { } [«LINKED_ELEMENTS»]=> array(0) { } [«SECTION»]=> array(31) { [«ID»]=> string(3) «356» [«~ID»]=> string(3) «356» [«CODE»]=> string(24) «obrazovatelnye-materialy» [«~CODE»]=> string(24) «obrazovatelnye-materialy» [«XML_ID»]=> NULL [«~XML_ID»]=> NULL [«EXTERNAL_ID»]=> NULL [«~EXTERNAL_ID»]=> NULL [«IBLOCK_ID»]=> string(2) «12» [«~IBLOCK_ID»]=> string(2) «12» [«IBLOCK_SECTION_ID»]=> NULL [«~IBLOCK_SECTION_ID»]=> NULL [«SORT»]=> string(2) «50» [«~SORT»]=> string(2) «50» [«NAME»]=> string(49) «Образовательные материалы» [«~NAME»]=> string(49) «Образовательные материалы» [«ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«~ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«DEPTH_LEVEL»]=> string(1) «1» [«~DEPTH_LEVEL»]=> string(1) «1» [«SECTION_PAGE_URL»]=> string(43) «/for-you/training/obrazovatelnye-materialy/» [«~SECTION_PAGE_URL»]=> string(43) «/for-you/training/obrazovatelnye-materialy/» [«IBLOCK_TYPE_ID»]=> string(6) «foryou» [«~IBLOCK_TYPE_ID»]=> string(6) «foryou» [«IBLOCK_CODE»]=> string(8) «training» [«~IBLOCK_CODE»]=> string(8) «training» [«IBLOCK_EXTERNAL_ID»]=> NULL [«~IBLOCK_EXTERNAL_ID»]=> NULL [«GLOBAL_ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«~GLOBAL_ACTIVE»]=> string(1) «Y» [«IPROPERTY_VALUES»]=> array(2) { [«SECTION_META_TITLE»]=> string(49) «Образовательные материалы» [«SECTION_PAGE_TITLE»]=> string(49) «Образовательные материалы» } } [«META_TAGS»]=> array(5) { [«TITLE»]=> string(117) «Переломный момент Великой Отечественной войны — Битва за Москву» [«ELEMENT_CHAIN»]=> string(117) «Переломный момент Великой Отечественной войны — Битва за Москву» [«BROWSER_TITLE»]=> string(0) «» [«KEYWORDS»]=> string(0) «» [«DESCRIPTION»]=> string(0) «» } [«SHOW_COUNTER»]=> int(42320) [«ACTIVE_FROM_FORMAT»]=> string(25) «21 июля 2021 года» [«ACTIVE_FROM»]=> string(10) «2021-07-21» }

Диктант Победы — БИТВА ЗА МОСКВУ – ВАЖНЕЙШАЯ ПОБЕДА

Битва за Москву – одно из величайших событий Великой Отечественной войны. Она началась 30 сентября 1941 года и завершилась 20 апреля 1942 года. Московская битва стала первым стратегическим поражением Германии во Второй мировой войне. Она развеяла миф о непобедимости германской нацистской военной машины.

Операция «Тайфун»

К началу битвы за Москву Красная Армия находилась в сложной ситуации. Немецко-фашистские войска глубоко вторглись в пределы Советского Союза, захватили Прибалтику, Белоруссию, Молдавию, значительную часть Украины, блокировали Ленинград. Наступление на Москву началось осенью 1941 года и в первые месяцы велось на дальних подступах к столице.

_{Фото: колонна советских солдат на одной из улиц столицы. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов.}

Гитлеровское командование поставило задачу овладеть Москвой – политическим и военно-стратегическим центром Советского Союза. Оно разработало крупную стратегическую наступательную операцию под кодовым названием «Тайфун». План наступления немецкой группы армий «Центр» был следующим: с трёх направлений мощными ударами танковых группировок окружить в районе Брянска и Вязьмы основные силы Красной Армии, обойти Москву с севера и юга и захватить её в клешни. Командующим группой армий «Центр» был назначен Федор фон Бок. Немцы бросили в бой 1,8 млн солдат, свыше 14 тыс. орудий и миномётов, 1700 танков, почти 1400 самолётов.

Фашистам противостояли силы трёх фронтов Красной Армии: Западного (под командованием генерала Ивана Конева), Резервного (под командованием маршала Семёна Будённого), Брянского (под командованием генерала Андрея Ерёменко). Их общую численность можно оценить в 1,25 млн солдат, 7,6 тыс. орудий и миномётов, почти 1 тыс. танков и около 700 самолётов.

_{Фото: москвичи на строительстве баррикад на окраине города. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов.}

Столица обороняется

Группа армий «Центр» начала наступление 30 сентября 1941 года на Брянском направлении, 2 октября – на Вяземском, 10 октября – на Калининском. Немцам удалось прорвать оборону упорно сопротивляющихся советских войск и взять несколько армий в окружение (в районе Брянска и Вязьмы).

В тяжелейших условиях советские воины упорно отстаивали каждый оборонительный рубеж, наносили противнику большие потери в живой силе и технике.

Героическое сопротивление врагу оказывали и окружённые части, они сковывали значительные силы немцев. Несмотря на это, враг продолжал рваться к Москве, пытался взять её с севера и юга в танковые клешни. К 17 октября враги захватили Калинин, 18 октября – Можайск, на окраинах Малоярославца и Тарусы шли кровопролитные бои. Над Москвой нависла серьёзная угроза, с 20 октября 1941 года в столице и прилегающих к ней районах было введено осадное положение.

_{Фото: доставка газа для наполнения аэростатов, заграждающих воздушные подступы к Москве. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов}

Бои шли уже на ближних подступах к Москве. Приближение зимы вынуждало противника торопиться с осуществлением операции «Тайфун». Он готовил наступление в глубокой тайне, однако советская разведка в первой половине ноября раскрыла сосредоточение фашистских войск. Поэтому, когда 15-16 ноября началось немецкое наступление, оно встретило серьёзное сопротивление. Большую роль в повышении морального духа защитников столицы сыграл военный парад, состоявшийся на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года.

_{Фото: военный парад 7 ноября 1941 г. в Москве. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов}

Всю страну обошла весть о подвиге 28 воинов-панфиловцев, которые остановили на своём пути армаду вражеских танков.

Так, в 1942 году, в период тяжёлых оборонительных боёв под Воронежем и Сталинградом (ныне Волгоград), комиссар Пётр Логвиненко в своей статье «Традиции 28 героев (из дневника политработника)» писал: «И хочется крикнуть бойцам Юга: «Деритесь, как двадцать восемь! Сокрушайте танки, как их крушили под Москвой панфиловцы. Стойте насмерть, и враг побежит, как побежал от Москвы…» Пусть традиции 28 панфиловцев будут знаменем победы сегодня».

В конце ноября противнику вновь удалось продвинуться к Москве. Враг захватил Клин, Солнечногорск, Яхрому, Красную Поляну, однако вовремя принятые советским командованием меры позволили остановить продвижение противника.

К началу декабря немецкое наступление на столицу СССР было остановлено контрударами советских войск. За период с 16 ноября по 5 декабря 1941 года гитлеровцы потеряли 155 тыс. убитыми, ранеными и обмороженными, около 800 танков, 300 орудий и миномётов, до 1500 самолётов. За счёт активной обороны РККА немецкие ударные группировки начали терять свои наступательные возможности. Советские войска приступили к осуществлению контрнаступления.

От обороны к контрнаступлению

Ставка ВГК тщательно проанализировала обстановку, сложившуюся на советско-германском фронте в декабре 1941 года. Командование пришло к выводу о необходимости предпринять решительные меры, чтобы отобрать у врага стратегическую инициативу. Главный удар решено было нанести на Западном направлении. Именно здесь Ставка и сосредоточила большую часть своих резервов. Планируя контрнаступление, советское командование стремилось использовать трудности немецко-фашистских войск, которые не успели перегруппироваться для обороны и были вынуждены противостоять ударам Красной Армии на неподготовленных позициях. Однако для Советского Союза это тоже был риск, поскольку приходилось начинать наступательную операцию сразу же, без какой-либо паузы после оборонительных сражений. По данным разведки, командование установило, что никаких войск в тылу немцев нет, все резервы были исчерпаны и втянуты в сражение. Солдаты противника сильно устали, их боевой дух падал.

Немецкая группировка насчитывала 1 млн 700 тыс. солдат и офицеров, 13,5 тыс. орудий и минометов, 1170 танков и 615 самолетов.

Советское командование имело в своем распоряжении 1 млн 100 тыс. бойцов и командиров, 7650 орудий и минометов, 774 танка, 1000 самолетов.

Вопреки всем прогнозам фельдмаршала фон Бока о невозможности перехода советских войск в контрнаступление на широком фронте, на рассвете 5 декабря 1941 года началась Московская стратегическая наступательная операция (ударами армий Калининского фронта). Днём позже перешли в наступление войска Западного фронта и оперативная группа Юго-Западного фронта. Наши войска нанесли серьёзное поражение отборным соединениям противника.

В результате декабрьского контрнаступления Красной Армии прямая угроза Москве была ликвидирована, немецко-фашистское командование временно лишилось своих эффективных инструментов ведения войны – моторизованных корпусов. Ударные возможности немецких войск значительно снизились.

Основные боевые действия развернулись северо-западнее Москвы и в районе Тулы. Войска Калининского фронта 16 декабря освободили Калинин, 1 января 1942 года овладели городом Старица и вышли на подступы к Ржеву с севера. Войска правого крыла Западного фронта 20 декабря освободили Волоколамск, вышли на рубеж рек Лама и Руза. Оперативная группа Юго-Западного фронта добилась успеха в районе Ельца. Страницы летописи контрнаступления под Москвой полны примеров величайшего мужества, верности воинскому долгу, бесстрашия советских солдат и офицеров.

_{Фото: памятник на братской могиле советских бойцов, павших в боях за деревню Белоусово близ города Малоярославец. Источник:}_{Российский государственный архив кинофотодокументов}

Под ударами советских войск немецко-фашистские соединения сначала медленно, а затем всё активнее отодвигались на Запад. Они бросали боевую технику, транспорт, оставшиеся склады с боеприпасами, снаряжением и продовольствием. Вдоль дорог, по которым отступала от Москвы германская армия, появлялось всё больше вражеских могил.

В начале 1942 года контрнаступление советских войск завершилось – враг был отброшен от стен столицы, он нёс тяжёлые потери, 38 его дивизий были разгромлены. За период битвы под Москвой немецкая армия потеряла до полумиллиона человек убитыми и взятыми в плен, 1,3 тыс. танков, 2,5 тыс. орудий и минометов, более 15 тыс. автомашин. Поля Подмосковья были усеяны разбитой и сожженной боевой техникой.

За время контрнаступления советские войска освободили свыше одиннадцати тысяч населенных пунктов. Непосредственная угроза Москве и окружающему её всему промышленному району миновала. Красная Армия перешла в общее наступление, которое продолжалось до апреля 1942 года.

В результате последовавших Ржевско-Вяземской наступательной операции (8 января – 20 апреля 1942 года) и Торопецко-Холмской операции (9 января – 6 февраля 1942 года) захватчики были отброшены от Москвы еще на 80-250 километров.

_{Фото: дети освобожденного г. Ржева Калининской обл. возлагают цветы на могилы советских бойцов. Источник: Российский государственный архив кинофотодокументов}

Важнейшим итогом битвы под Москвой явилось крупное поражение одной из самых мощных группировок немецких войск – группы армий «Центр». Несмотря на то, что основные силы армии «Центр» в результате этих операций не были уничтожены полностью, успех общего наступления советских войск на западном направлении был очевиден. По сравнению с предыдущим периодом Второй мировой войны, немцы потеряли огромное количество людей, орудий и техники. Операция «Тайфун» провалилась. Угроза столице была ликвидирована. Эта победа стала решающим событием первого года Великой Отечественной войны и первым стратегическим поражением Германии во Второй мировой войне.

Победа в битве за Москву развеяла миф о несокрушимости немецко-фашистской армии, способствовала укреплению антигитлеровской коалиции и ослаблению блока фашистских государств, заставила правящие круги Японии и Турции воздержаться от вступления в войну против СССР, активизировала освободительное движение среди народов оккупированной нацистами Европы против фашистского порабощения.

Началась битва за Москву | Президентская библиотека имени Б.Н. Ельцина

Главной стратегической целью для немецко-фашистских войск осенью 1941 г. являлся захват Москвы. План операции «Тайфун», утверждённый Гитлером в сентябре, предусматривал не только окружение и взятие столицы СССР, но и полное её уничтожение вместе со всем населением.

30 сентября 1941 г. началась Московская стратегическая оборонительная операция, ставшая первым этапом битвы под Москвой (30 сентября 1941 г. — 20 апреля 1942 г.).

Мощной группировке врага советское командование могло противопоставить значительно меньшие силы и средства. Западный (генерал И. С. Конев), Резервный (маршал С. М. Будённый) и Брянский фронты (генерал А. И. Ерёменко) насчитывали 95 дивизий (около 850 тыс. человек), 780 танков, 545 самолётов и 6 тыс. 800 орудий и миномётов.

В ходе начавшегося 30 сентября 1941 г. генерального наступления немецких войск группы «Центр» был нанесён удар по войскам Брянского фронта в направлении на Орёл и в обход Брянска с юго-востока. 2 октября перешли в наступление ещё две группировки из районов Духовщины и Рославля. В первые дни наступление противника развивалось успешно. Немцам удалось прорвать оборону и к 7 октября окружить советские армии. Путь на Москву, как полагало немецкое командование, был открыт.

Окружённые советские подразделения в течение двух недель в упорных боях удерживали около 20 немецких дивизий. В это время спешно укреплялась линия обороны, подтягивались резервные войска, но гитлеровцы продолжали рваться к Москве. Бои шли уже в 80-100 км от столицы. В середине октября началась эвакуация из Москвы правительственных учреждений, промышленных предприятий, населения, а с 20 октября в городе было введено осадное положение.

В результате кровопролитных боёв и упорного сопротивления советских войск немецким захватчикам в ноябре 1941 г. наступление немцев было остановлено. А 5 декабря советские войска перешли в контрнаступление, в ходе которого разгромили ударные группировки группы армий «Центр» и сняли угрозу, нависшую над Москвой, отбросив врага на 100-250 км.

Битва под Москвой подорвала экономические, военные и моральные силы германского фашизма, окончательно разрушив немецкий план «молниеносной войны». Победа Красной Армии в этом сражении означала поворот военных действий в пользу СССР. Она показала готовность советского командования к решению сложных стратегических задач, способствовала укреплению антигитлеровской коалиции и оказала большое влияние на весь дальнейший ход Второй мировой войны.

Лит.: Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. Кн. 1–2. М., 2001; То же [Электронный ресурс]. URL.:http://militera.lib.ru/docs/da/moscow/index.html; Бок Ф. фон. Я стоял у ворот Москвы. Военные дневники 1941–1945. М., 2006; То же [Электронный ресурс]. URL:http://militera.lib.ru/db/bock_f/index.html.

См. также в Президентской библиотеке:

Битва под Москвой : [фрагменты кинохроники / реж. монтажа Т. И. Дьяконова]. СПб., 2010;

Мощь русского оружия: Битва под Москвой (сентябрь 1941-январь 1942) // Память о Великой Победе: коллекция.

«Великая битва за Москву» — «Красная звезда»

В Военной научной библиотеке Генерального штаба Вооружённых Сил РФ проходит книжная выставка, посвящённая контрнаступлению советских войск под Москвой.

Выставка, именуемая «Великая битва за Москву», посвящена соответствующему дню воинской славы России. 5 декабря 1941 года – день начала контрнаступления советских войск под Москвой – стал первым днём воинской славы России, открывшим счёт её победам в Великой Отечественной войне.
Битва под Москвой по количеству войск и военной техники, размаху и напряжённости операций, трагичности и величию её событий – одна из самых масштабных во Второй мировой войне. Именно здесь, недалеко от столицы СССР, гитлеровская армия впервые потерпела серьёзное поражение. Разгром фашистских войск под Москвой стал началом неизбежного поворота в ходе войны.
В экспозиции представлены сборники архивных документов и материалов МК ВКП(б), воссоздающих реальную обстановку, в которой жили, трудились и сражались москвичи в начальный период Великой Отечественной войны, а также книги, посвящённые хронике изматывающих боёв, показаны беспримерные героизм и стойкость советских воинов.
Деятельности Ставки Верховного Главнокомандования и её рабочего органа – Генерального штаба в ту трудную пору посвящена книга генерала армии С.М. Штеменко «Генеральный штаб в годы войны». Она даёт яркое представление об условиях и содержании работы Генерального штаба в военное время, раскрывает особенности стратегического планирования, замыслов важнейших операций и кампаний Великой Отечественной войны, в том числе и Московской битвы.
Историко-мемуарные труды Маршалов Советского Союза Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, И.С. Конева посвящены Великой Отечественной войне, её бесценному опыту, её трудностям и блистательным победам советских Вооружённых Сил. Полководцы рассказывают и о битве за Москву, знакомят читателей со многими интересными соотечественниками, геройски защищавшими столицу.
Представленный материал дополняют многочисленные статьи о битве под Москвой из периодической печати.
Какими были намерения Гитлера перед нападением на СССР? Как удалось, сорвав блицкриг, остановить немецко-фашистские полчища в декабре 1941 года? Об этом повествует документальный фильм «Битва за Москву», который демонстрируется для посетителей выставки.
Выставка продлится до 15 декабря.

Андрей ГАВРИЛЕНКО, «Красная звезда»

Москва 1941: город и его жители в состоянии войны

«Первое поражение немецкой армии произошло в битве за Москву в 1941 году», — сказал Родрик Брейтуэйт, бывший посол Великобритании в Советском Союзе / Российской Федерации и специалист по общественной политике. , Центр Вудро Вильсона во время лекции 13 июня 2005 г. в Институте Кеннана. По количеству участников это было самое крупное сражение во Второй мировой войне, и, по некоторым оценкам, потери русских в этом единственном сражении равнялись совокупному количеству американцев, британцев и французов, погибших в течение всей Второй мировой войны.Брейтуэйт продолжил описание ситуации в Москве во время сражения, опираясь на исследования для будущей книги о Москве в 1941 году.

В июне 1941 года Советский Союз имел самую большую в мире армию и военно-воздушные силы, больше танков, чем остальные. мира вместе взятых, и у Сталина было огромное количество разведданных, указывающих на вероятность нападения Германии. Тем не менее Советская армия потерпела серьезное поражение в начальных сражениях, отчасти потому, что Советы были на полпути к реализации масштабной программы перевооружения и расширения, отчасти потому, что Советская армия все еще была деморализована в результате довоенных чисток, а отчасти из-за сталинской политики. собственные серьезные неправильные суждения о намерениях Германии.За первые шесть месяцев войны около 2,5 миллионов советских солдат были взяты в плен, почти 700 000 из них — в первые недели битвы за Москву. К концу года из-за безнадзорности немцев умерло около 2 миллионов заключенных.

Брейтуэйт описал, как немецкие военные руководители серьезно недооценили Советский Союз, предполагая, что немецкие войска победят Советскую армию так же быстро, как они победили французскую армию годом ранее. Они подсчитали, что до Москвы они доберутся через несколько недель.Вместо этого они столкнулись с существенным и все возрастающим сопротивлением и оказались в затяжной войне, для которой у них не было в конце концов ни оборудования, ни ресурсов.

Жители Москвы ответили на начальную атаку немцев потоком добровольцев, вступивших в армию. Добровольцы пришли из интеллигенции, с заводов, из школ. Среди них было значительное количество женщин, которые служили всем, от медсестер до пилотов и снайперов. Было сформировано двенадцать добровольческих дивизий, которые понесли такие большие потери в битве под Москвой, что пять пришлось расформировать.Распространено мнение, что эти добровольцы были отправлены в поле безоружными и неподготовленными. У большинства из них была соответствующая форма, оружие и некоторая подготовка, и они были немногим хуже, чем солдаты регулярной армии, которые в 1941 году также были плохо экипированы и обучены.

15 октября с приближением немецкой армии Сталин приказал вывести правительство из Москвы. Брейтуэйт рассказал, как эвакуация вызвала панику в городе. Заводы и офисы были закрыты без объяснения причин сотрудникам.Были беспорядки и грабежи, некоторые участники беспорядков выкрикивали пронацистские лозунги. В ответ Сталин остался в Москве, остановил эвакуацию, обеспечил рабочих продуктами питания и деньгами и вызвал НКВД на восстановление порядка.

Вопреки совету своих генералов, поскольку немцы находились всего в пятидесяти милях от Москвы, Сталин провел 7 ноября военный парад на Красной площади в ознаменование годовщины большевистской революции. Парад оказал огромное влияние на моральный дух в Москве и во всем Советском Союзе.Готовность Сталина пойти на такой риск отражала его силу как лидера нации, находящейся в состоянии войны, утверждал Брейтуэйт, точно так же, как его неспособность подготовиться к нападению Германии в июне отражала его слабость. В декабре 1941 года русские контратаковали и нанесли немцам серьезное поражение.

Условия жизни в Москве осенью и зимой 1941 года серьезно ухудшились, хотя никогда не были такими ужасными, как во время блокады Ленинграда (1941-1944). Продовольствие, канализация и отопление были на грани отказа.Тем не менее культурная жизнь города продолжалась, даже несмотря на то, что на окраинах города бушевали бои.

Оценки жертв военного времени различаются отчасти из-за недостоверности или отсутствия информации, а отчасти из-за того, что и русские, и иностранцы время от времени завышают или уменьшают цифры по политическим причинам, сказал Брейтуэйт. Но по любым подсчетам потери русских во время войны были ошеломляющими. Согласно одной научной оценке, на каждого умершего бриттона или американца японцы теряли семь человек, немцы — 20 человек, а русские — 85 человек.Общие потери Советского Союза оцениваются в 9 миллионов солдат и 17 миллионов мирных жителей, не считая раненых.

«Несомненно, — заключил Брейтуэйт, — что четыре пятых боевых действий в Европе происходили на Восточном фронте, и именно там немцы понесли девяносто процентов своих потерь. Даже после Дня Д двое. Треть немецких войск находилась на Востоке, если бы их не было, они были бы во Франции и не было бы дня «Д».Вот почему русские склонны думать, что именно они выиграли войну, и поэтому я склонен думать, что они правы ».

История Гохрана России

Будущее государственных ценностей было определено решением комиссии, сформированной в 1922 году в составе ведущих специалистов Эрмитажа, Исторического музея, Академии наук, Оружейной палаты, Министерства иностранных дел и Министерства иностранных дел Российской Федерации. Гохран Наркомата финансов.

В годы гражданской войны и последующего развала, когда государство остро нуждалось в деньгах для защиты страны и восстановления экономики, ценности Алмазного фонда были успешно сохранены. В начале Великой Отечественной войны, в 1941 году, из столицы были эвакуированы Алмазный фонд и другие ценности Государственного фонда, в которые входил весь золотой запас СССР. Их вернули в Москву в 1943 году. Тогда Гохран не только сохранил ценности, но и способствовал пополнению Госфонда.

Необработанные алмазы из коренных месторождений Якутии начали поступать в Гохран в 1950-е годы. Тогда задачи, поставленные Правительством страны перед Гохраном, были значительно расширены. В условиях активного освоения богатых месторождений алмазов в Якутии и становления отечественной алмазодобывающей промышленности на Гохран возложена функция сортировки и первичной обработки алмазного сырья. На базе богатой сырьевой базы в стране создана промышленность с сетью ограняющих фабрик.В Гохране проводились экспериментальные работы по эффективному использованию алмазов и разработке современных экономичных методов их обработки.

В то же время Алмазный фонд пополнился новыми украшениями, значительную часть которых составили крупные отечественные алмазы и огранки с заданными именами, а также уникальные ювелирные изделия, в основном созданные ювелирами Гохрана, которые следовали русским национальным традициям. .

С 1960 года Гохран входил в состав Министерства финансов СССР в качестве Третьего особого управления (Гохран) при Министерстве финансов СССР.В 1979 году Гохран был переименован в Третье главное управление (Гохран) при Министерстве финансов СССР. В 1987 году он был переименован в Государственное хранилище ценностей СССР (Гохран СССР) при Министерстве финансов СССР. В 1991 году Гохран России получил статус Комитета по драгоценным металлам и драгоценным камням (Комдрагмет РФ) при Министерстве экономики и финансов Российской Федерации.

В 1992 году Гохран России вошел в состав Комитета по драгоценным металлам и драгоценным камням Российской Федерации (Роскомдрагмет).В 1996 году после упразднения Роскомдрагмета Гохран России стал Государственным учреждением по формированию Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, хранению, выпуску и использованию драгоценных металлов и драгоценных камней при Министерстве финансов Российской Федерации. Российская Федерация.

Гохран России в нынешнем виде образован Постановлением Правительства Российской Федерации от 21 ноября 1996 года.

Мы не знаем, как называть российскую военную разведку, и это может быть проблемой

Пока я пишу это, у российской военной разведки нет начальника.Возможно, еще более озадачивает то, что никто не совсем уверен, как это называется. И все же это имеет значение.

3 января внезапно скончался директор военной разведки генерал-полковник Игорь Сергун от сердечной недостаточности. Он был относительно молод, 58 лет, но страдал от переутомления, и некоторые предполагали, что ходили разговоры о переводе или отправлении его — как и его злополучного предшественника генерала Шляхтурова — в отпуск по болезни. Некоторые невероятно неправдоподобные и плохо обоснованные рассказы об обратном, нет никаких оснований полагать, что в его смерти было что-то подозрительное.

В настоящее время, несмотря на некоторые намеки на то, что посторонний человек может попасть на эту должность — возможно, кто-то из Федеральной службы безопасности (ФСБ) или еще из Службы безопасности президента (СБП), ближайшие клиенты Владимира Путина, — похоже, что эта работа будет одному из заместителей Сергуна. Однако как называется работа?

Начиная с 1920-х годов российская военная разведка была известна как ГРУ, что означает « Главное разведывательное управление» , или Главное разведывательное управление Генерального штаба.Когда Лев Троцкий создал Красную Армию из большевистской революционной Красной гвардии и начал ее упорядочивать и профессионализировать, он создал ее первое разведывательное подразделение, первоначально известное как Registrupravlenie (Регистрационное управление), затем Razvedupr (сокращение от разведывательного управления). ). Это было Второе управление Генерального штаба, которое затем стало Четвертым управлением, а затем ГРУ.

Гражданская разведка и службы безопасности претерпели ошеломляющее множество изменений в организациях и названиях в советское время.Готовый? ВЧК стал ГПУ, затем ОГПУ; следующий НКВД, кратко НКГБ, обратно в НКВД; Снова НКГБ, МГБ и, наконец, КГБ в 1954 году. Даже после распада Советского Союза в 1991 году буквенная карусель продолжала вращаться. КГБ был распущен. Его зарубежная шпионская деятельность перешла к новой Службе внешней разведки (СВР), в то время как внутренняя безопасность перешла к новому Министерству безопасности (МБ), которое стало Федеральной службой контрразведки (ФСК), переименованной в 1995 году в ФСБ, Федеральный. ‘ная служба безопасности .

Но ГРУ сохранило свое название, положение и роль в значительной степени неизменными после всех этих изменений, включая Вторую мировую войну, распад Советского Союза и приход Путина. В 1990-х годах он вместе с другими службами безопасности страдал от массового недофинансирования и политической борьбы, но выжил. В 2006 году его стильная новая штаб-квартира, до сих пор известная как Аквариум, открылась рядом с бывшей штаб-квартирой в пригороде Ходынки в Москве.

Таким образом, это было большим событием, когда после грузинской войны 2008 года пошли слухи, что ГРУ потеряет свое «G» и будет переведено в обычное управление Генерального штаба.В то время как его спецназ Спецназ хорошо проявил себя в этом конфликте, ГРУ в целом считалось выполненным плохо. Например, ошибочно полагали, что аэродромы, которые фактически не работали, бомбили, поскольку на них все еще находились грузинские самолеты.

Понижение статуса до обычного отдела было бы больше, чем просто смущение для руководства ГРУ. Это означало бы, что директор агентства потерял право лично информировать Путина, и отныне все разведывательные материалы проходили бы через начальника Генштаба.Россию нельзя просто назвать автократией, но, тем не менее, сегодняшний Кремль напоминает королевский двор. Таким образом, личный доступ к Путину — один из самых мощных бюрократических ресурсов. Потерять это было бы ударом, от которого российская военная разведка не оправилась бы.

Однако ГРУ повезло. В 2011 году его бывшего руководителя Александра Шляхтурова сменил Игорь Сергун, который оказался способным, красноречивым и эффективным защитником интересов своего агентства.По словам инсайдеров, он особенно хорошо умел управлять отношениями с Путиным и теми, к кому президент прислушивается. Короче говоря, он был способным придворным. Может оказаться (и это мое личное подозрение), что в процессе он затенял свои брифинги, чтобы польстить и успокоить, сказать царю то, что царь хотел услышать. Это плохая разведывательная практика, но хороший подход в суде. Как бы то ни было, он завоевал уважение Путина.

Времена тоже менялись. Хаос на Украине стал благом для ГРУ, которое было одним из ведущих агентств как в захвате Крыма в 2014 году, так и в последующей дестабилизации Донбасса.Если будущее означает больше операций «гибридной войны», больше взаимодействий с полевыми командирами, гангстерами и повстанцами, тогда это будет больше сильной стороной ГРУ, чем СВР. Сергун умер, по иронии судьбы, на пике престижа и роли своей службы.

Странно то, что ГРУ может даже не быть ГРУ. Посмотрите на веб-сайт Минобороны России, там указано просто ГУ, «Главное управление». Это более чем немного странно, хотя бы потому, что есть и другие главные управления, например, Главное производственное управление.Это было бы немного похоже на переименование Министерства обороны в «Департамент». На первый взгляд это может показаться крутым и немного жутким, но в то же время не имеет смысла. В конце концов, если ГУ — технически ГУ ГШ ВС РФ, Главное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации — было переименовано из соображений безопасности, то почему до сих пор существует веб-страница, на которой написано, что это такое?

Есть предположения, что смена названия может быть даже датирована 2011 годом. Но если это так, то, похоже, никто не сообщил об этом ни российским СМИ, ни даже Кремлю.Комментируя смерть Сергуна, Путин в телеграмме сочувствия назвал его главой ГРУ.

Так почему все это имеет значение? Прежде всего потому, что, похоже, решен вопрос о том, сохраняет ли военная разведка (или как там ее еще называют) частичную автономию главного управления. При этом это означает, что Кремль может заслушивать его брифинги без участия начальника Генштаба. Учитывая, что начиная с Крыма 2014 года и заканчивая Афганистаном 1979 года, российский начальник Генерального штаба имел тенденцию быть голосом за осторожность в военных авантюрах — таким образом, обычно отстраненный от ключевых политических дискуссий — это повышает риск того, что «голос военные », услышанный в Кремле, на самом деле является голосом военных шпионов.

Но даже если эта битва была выиграна, формулировка GU кажется временным отклонением. «ГРУ» может просто исчезнуть из поля зрения только для того, чтобы снова появиться в качестве официального названия (в конце концов, зачем менять бренд, когда он успешен?), Или может случиться так, что настоящая битва за его роль еще впереди. Название GU может быть просто заполнителем, означающим, что долгосрочная роль и будущее агентства все еще в игре.

Обычные военные командиры, которые какое-то время думали, что им удалось передать Спецназ под свой контроль, по-прежнему считают, что ГРУ должно придерживаться жутких операций и оставить им кинетические вещи.Или, по крайней мере, агентство должно быть разделено на стратегические и тактические разведывательные подразделения. Между тем, в регулярных «призрачных войнах», которые ведутся за кулисами в России, СВР и ФСБ по-прежнему хотели бы, чтобы им были переданы все или некоторые функции и активы ГРУ.

Кто бы ни был выбран на место Сергуна, вполне может оказаться, что впереди его ждет настоящая битва.

Марк Галеотти — профессор глобальных отношений Центра глобальных отношений Нью-Йоркского университета и директор его Инициативы по изучению возникающих угроз.Его последняя книга — Спецназ: российский спецназ (Оспри, 2015).

Тайна непорочного сотрясения мозга

К весне 2018 года Полимеропулос был убежден, что он пополнит ряды жертв Гаваны. Более того, он сказал мне, что коллега из Агентства, сопровождавший его в Москву, теперь тоже заболел и потерял слух на одно ухо. Но, по словам Полимеропулоса, руководство Управления медицинских услуг ЦРУ заявило ему, что они не согласны.Они провели для Полимеропулоса серию тестов, которые они разработали, чтобы выяснить, действительно ли он получил те же повреждения мозга, что и офицеры ЦРУ в Гаване. Они попросили его идти по прямой и выполнять простые познавательные задания. Но к этому времени головокружение у Полимеропулоса исчезло. Несмотря на боль и изнуряющую усталость, теперь он мог нормально ходить, даже если в ту ночь в Москве он не мог встать и не упал. Похоже, это не имело значения. Врачи OMS заявили, что он прошел тест: никакого Гаванского синдрома.Полимеропулос сказал мне, что его коллега также был освобожден. (В заявлении на номер GQ Кейт Басс, директор Управления медицинских услуг, сказал: «Управление медицинских услуг ЦРУ, конечно, никогда не будет комментировать чье-либо физическое или психическое здоровье, но я повторю, что наш главный приоритетом является забота о персонале Агентства ».

Тем не менее, сильное давление и боль в голове Полимеропулоса не утихают. Он начал самостоятельно посещать врачей — неврологов, инфекционистов, аллергологов, дантистов, офтальмологов, специалистов по сну, экспертов по боли, шейных и спинномозговых врачей.Бесчисленные тесты, сканирование, инъекции, курсы стероидов и антибиотиков ничего не сделали для диагностики или облегчения круглосуточной мигрени, которую он развил. Он испытывал постоянную боль, которая усиливалась из-за того, что он долгое время смотрел на компьютер. Сидение неподвижно больше часа или двух полностью истощит его энергию. Но требования работы Полимеропулоса не прекращались. Для управления тайными операциями ЦРУ в Европе и Евразии и управления тысячами агентов требовались 12-часовые рабочие дни, заполненные долгими встречами и часами, проведенными перед экранами компьютеров.Вскоре он взял в общей сложности четыре месяца без работы, максимально исчерпав свой отпуск по болезни.

Между тем список жертв все рос. В июне 2018 года Госдепартамент США эвакуировал почти дюжину человек из Гуанчжоу, Китай, где американские дипломаты и торговые представители сообщили о симптомах, пугающе похожих на те, которые испытывали их коллеги на Кубе. Одна жертва, Кэтрин Вернер, сказала, что симптомы у нее начались в конце 2017 года, как и у Полимеропулоса: сильная головная боль, тошнота, потеря равновесия.Когда ее мать поехала в Гуанчжоу, чтобы помочь ей, она тоже заболела. Ее мать рассказала NBC News, что пострадали даже собаки Вернера. Они начали рвать кровью и избегали комнаты, где Вернер и ее мать слышали звуки и чувствовали начало симптомов.

Врачи обнаружили повреждения, связанные с сильным сотрясением мозга. Однако, в отличие от большинства сотрясений мозга, эти симптомы не исчезли быстро. Вместо этого они длились месяцами, со временем увеличиваясь и уменьшаясь.

Тем не менее, Полимеропулос все еще не мог заставить медицинскую бюрократию ЦРУ серьезно отнестись к его состоянию.Что касается их, то, по его словам, он прошел тест, который они провели, хотя они не могли объяснить его постоянную мигрень. Разочарованный их неспособностью помочь ему, Полимеропулос попросил OMS направить его в Центр травм и восстановления головного мозга при Университете Пенсильвании, куда прошли лечение некоторые из жертв из Гаваны. Команда опубликовала исследование в престижном журнале Американской медицинской ассоциации о том, что стало широко известно как синдром Гаваны.Они обследовали 21 жертву в Гаване и обнаружили, что нарушение когнитивных, равновесных, моторных и сенсорных функций связано с серьезным сотрясением мозга. Однако, в отличие от большинства сотрясений мозга, эти симптомы не исчезли быстро. Вместо этого они длились месяцами, со временем увеличиваясь и уменьшаясь.

Неврологи из Пенсильванского университета обнаружили, что некоторые объяснения синдрома Гаваны, включая массовую истерию и групповой психоз, маловероятны. Многие пациенты не знали друг друга, их результаты в этих тестах нельзя было сфальсифицировать, и они не погрязли в своей боли.Фактически, согласно исследованию, они отчаянно пытались поправиться и «были в значительной степени полны решимости продолжить работу или вернуться к исполнению своих обязанностей, даже когда медицинские работники рекомендовали им взять отпуск по болезни». Исследование также пришло к выводу, что эти травмы, скорее всего, не были вызваны воздействием химикатов, поскольку не были задействованы никакие другие органы, кроме мозга. По словам врачей, они также не могли быть продуктом вирусной инфекции, потому что у этих пациентов не проявлялись сопутствующие симптомы, такие как всплеск лихорадки.Тем не менее, исследователи из Пенсильванского университета не смогли объяснить, что на самом деле или произошло с этими пациентами. Их сканирование мозга было в основном нормальным, и врачи не могли понять, что могло вызвать такого рода черепно-мозговую травму, которая отказывалась заживать. «Эти люди, по-видимому, получили травмы широко распространенных мозговых сетей без связанной истории травм головы», — заключили авторы исследования. Врачи и пациенты стали называть это «безупречным сотрясением мозга».»

Битва за Москву (9781107087606): Стахел, Дэвид: Книги

«Еще один отличный отчет от Дэвида Стахела, тщательная оценка немецких источников которого приводит к проницательному общему анализу».
Майкл Джонс, автор книги Total War: From Stalingrad to Berlin and after Hitler

«Stahel предлагает свежий, окончательный взгляд на главный поворотный момент Второй мировой войны, еще раз иллюстрируя, почему он является одним из ведущих мировых экспертов по нападению Гитлера на Советская Россия.Его сочинения натянуты, идеи — провокационны, а исследования — исчерпаны.Великолепное достижение! »
Крейг В. Х. Лютер, автор книги« Barbarossa Unleashed

»:« Битва за Москву, безусловно, была одним из поворотных моментов Второй мировой войны. В этом тщательно составленном и хорошо проработанном отчете Дэвид Стахел исследует немецкие возможности в кампании, которая явно становилась невыигрышной. Это серьезная военная история, пересматривающая наши представления о войне на Востоке ».
Ричард Овери, автор книги« Бомбардировочная война: Европа, 1939–1945 гг. Неизбежное поражение перед Москвой.Четкий и разумный отчет, подчеркивающий самообман немецкого командования ».
Джефф Резерфорд, автор книги« Сражение и геноцид на Восточном фронте: война немецкой пехоты, 1941–1944 годы »

«… написано быстро и увлекательно, Stahel опирается на многие первоисточники, от писем, отправленных войсками и боевых дневников командиров, до ранее недокументированных армейских файлов. Его голос остается ясным, последовательным и авторитетным повсюду, поскольку он представляет свои доказательства и ведет читателя через мифы и реальности.«
Кертис Хатчинсон, Ежемесячный журнал военной истории

» Как и предыдущие три книги серии, «Битва за Москву» настоятельно рекомендуется как любителям, так и ученым. Исследования, письма и анализ Стахела дают нам новый захватывающий отчет об одной из величайших и самых важных кампаний в истории ».
Скотт Стивенсон, Military Review

« Дэвид Стахел тщательно исследовал, убедительно аргументировал и увлекательно написал работу по стратегическим вопросам. а оперативная история заслуживает широкого круга читателей как среди военных профессионалов, так и среди заинтересованной общественности.«
MacGregor Knox, RUSI Journal

» В этой книге рассказывается о группе армий «Центр» в Германии за ноябрь 1941 года… История Стахела в основном носит оперативный характер: война с точки зрения групп армий и командиров армий. из повседневной жизни холодных и деморализованных немецких солдат на передовой, но его тема в другом… он привел веский аргумент ». Дэвид Р. Стоун, Slavic Review

«Битва за Москву делает Дэвида Стахела наряду с Робертом Ситино ведущими историками немецкой армии и войны на востоке.Это великолепно аргументированный и четко представленный отчет об оперативной войне Германии, разоблачающий стратегическое банкротство «гитлеровских генералов» и обнажающий ужасные последствия нацистского «этоса» для операций Вермахта на востоке ». Эдвард Вестерманн, Журнал современной истории

Важный новый отчет о наступлении Германии на Москву в ноябре 1941 года, в одном из ключевых сражений Второй мировой войны.

Об авторе

Дэвид Стахел — автор четырех предыдущих книг о войне нацистской Германии против Советского Союза.Он получил степень магистра военных исследований в Королевском колледже Лондона в 2000 году и степень доктора философии в Берлинском университете имени Гумбольдта в 2007 году. Его исследовательская деятельность была сосредоточена в основном на немецких вооруженных силах во Второй мировой войне. Доктор Стахел преподает историю Европы в Университете Нового Южного Уэльса и в настоящее время работает над книгой, продолжающей «Битву за Москву», посвященной отступлению немцев зимой 1941–192 годов.

Москва и страны Балтии: опыт взаимоотношений, 1917–1939

Это отрывок из книги «Политика великих держав в отношении Центральной Европы 1914–1945 гг. ».Получите бесплатную копию здесь.

После Первой мировой войны регион Восточной Балтики рассматривался европейскими политиками как нечто очень далекое от основного направления международных отношений. Это рассматривалось как «край дипломатии» [1]. Для Москвы, напротив, Балтийский регион был отправной точкой ее практической политики и на протяжении всего межвоенного периода оставался в сфере первоочередных забот. Тем не менее, научные и дипломатические знания об отношениях между СССР и странами Балтии скорее подтверждают первое из этих утверждений.Стереотипы о маргинальном характере балтийского аспекта политики Москвы воспроизводили основные элементы мышления советских политических лидеров, дипломатов и военных. Переживая межвоенную реальность, такой подход породил внутренний конфликт в советской политике в отношении Эстонии, Латвии и Литвы. Этот конфликт лежит между желаемым и реальным, между стремлением играть большую глобальную роль, не регистрируя малые государства, и реальной зависимостью от них.Это противоречивое восприятие сильно влияло на каждый этап отношений между Москвой и этими соседними государствами на протяжении двух десятилетий. Поэтому в центре нашего внимания находится формирование и развитие балтийской политики СССР. Эта политика сочетала в себе общую политическую повестку дня и экономические потребности, расчеты великих держав и искреннюю озабоченность, незнание и внимание к нюансам политической эволюции каждой из стран Балтии. Изучение этой проблемы способствует выявлению устойчивых элементов в мотивах и практических действиях Москвы.Это также помогает оценить общую динамику отношений между Советской Россией и странами Балтии.

Время неожиданностей: 1917–1920

Первые попытки установить советскую власть в прибалтийских провинциях бывшей Российской империи были предприняты в конце 1917 года. Однако эти неудачные попытки ясно продемонстрировали, что опыт мировой войны способствовал кристаллизации противоположных политических векторов. Хотя для большевиков Великая война была окончательным доказательством преимуществ интернационального классового подхода как единственного пути спасения человечества, политические элиты стран Балтии (включая социал-демократов и социалистов) быстро приняли идею национального самосознания. -решимость.За несколько месяцев автономистские устремления прибалтов были отброшены идеей независимой национальной государственности, во многом определившей исход борьбы за этот регион в 1918–1919 годах.

Эти события в каждой из новых стран Балтии развивались по схожему сценарию. После ноябрьской революции 1918 года в Германии Красная армия, опираясь на «пробольшевистские» местные группы, свергла правительства Эстонии, Латвии и Литвы, созданные с помощью немецких оккупационных властей.Большевики установили Советскую власть в Нарве, Риге и Вильнюсе. К концу лета 1919 года, несмотря на отсутствие значительной внешней помощи (в то же время латвийские и эстонские части сражались против немецкой «балтийской дивизии»), национальные политические и военные силы окончательно разгромили сторонников ориентации в России. Москва (столица России и Интернационала). Кроме того, в кровопролитной гражданской войне советское правительство, борющееся за собственное существование, не имело возможности изменить этот неожиданный исход в Балтийском регионе.Уже в начале сентября 1919 года руководство большевиков направило в Латвию, Литву и Эстонию предложения о вступлении в мирные переговоры. Для бывших прибалтийских провинций это действительно подарок судьбы. В то время как победившие западные державы оставили вопрос о неделимости России открытым, а побежденная Германия не спешила выводить свои войска из Прибалтики, советское правительство своим предложением начать мирные переговоры узаконило существование новых национальных государств. (державы Антанты признали независимость Эстонии и Латвии только в 1921 году, а независимость Литвы — в 1922 году).

Москва заплатила очень «щедрую» плату за готовность стран Балтии заключить мир. Советский Союз подписал первый мирный договор с Эстонией 2 февраля 1920 года. Шесть месяцев спустя мирные договоры были подписаны с Литвой (11 июля) и Латвией (12 августа). В соответствии с этими соглашениями Россия признала суверенитет новых государств и их границы, включая присоединение Ямбурга и Изборска к Эстонии, а Пыталово (Абрене) к Латвии. Оккупированный советскими войсками Вильнюс с преимущественно польским населением был передан Литовской Республике (но в октябре 1920 г. Вильнюсский регион был оккупирован Польшей).В то же время Москва продемонстрировала понимание трудностей, с которыми столкнулись ее новые соседи. Решение о передаче Пыталовского железнодорожного узла с прилегающими территориями (где латыши составляли меньшинство) Латвии было мотивировано соображением, что в противном случае все латвийские железные дороги были бы « подвешены в воздухе », а « люди, которые признали права на себя » -определение и независимая государственность, было бы фактически лишено возможности [реализовать эти права] ». [2] Советское правительство наконец признало права новых государств на репатриацию культурных ценностей и получение концессий на лес и эвакуированную собственность.

Оценить первые шаги Советской России по направлению к Прибалтике непросто. С одной стороны, Москва в начале 1920-х годов проложила путь к «иностранному нэпу» (новой экономической политике) и изменила первоначальное отношение большевизма к долгосрочному подходу «мирного сосуществования» с капиталистическим миром. С другой стороны, активность Москвы была продиктована необходимостью «передышки» перед новым натиском на Запад. Страны Балтии были необходимы в качестве торговых посредников для закупок военных материалов и для поддержания боеспособности Красной Армии [3].В любом случае советские лидеры не хотели отказываться от своих целей превратить Балтику в «море революции». Вероятно, директива председателя Совета Народных Комиссаров Владимира Ленина (1917–24) о передаче Вильнюс и его пригороды для правительства Литвы следует интерпретировать именно так. Ленин писал: «Мы рассматриваем это не как отказ от советизации Литвы, а как отсрочку и как вариант формы ее советизации» [4]. Однако большевистский премьер вряд ли мог объяснить, что на самом деле означает эта формула: Советская политика в отношении стран Балтии только делала первые шаги после подписания мирных договоров в 1920 году.

По ту сторону границы национальное вдохновение и страхи, пережитые в революционную эпоху, повлияли на формирование новых мировоззренческих установок. Согласно этим взглядам, страны Восточной Балтии, в отличие от большевизовавшей Россию, были органической составляющей западной цивилизации. На начальном этапе отношений между странами Балтии и Советской Россией (в отличие, например, от финляндско-советских контактов) восприятие границы с Россией как совпадающего с «цивилизационным барьером» лишь в небольшой степени повлияло на сознание балтийских национальных элит, и это не было первостепенным фактором для последующего развития их отношений с Москвой.[5] Основная проблема для новых государств заключалась не в том, чтобы спроецировать зарождающуюся идентичность в европейский контекст, а в том, чтобы обеспечить надежные гарантии их независимости. Это с самого начала побуждало эти государства к объединению сил. После установления мирных отношений с Россией «идея Балтийского блока перешла в стадию организационно-договорного оформления». К середине сентября 1919 г. для выработки генеральной линии поведения в отношении мирных предложений Москвы были приняты первые Переговоры министров иностранных дел стран Балтии прошли в Риге и Таллинне (в более поздней встрече также принимала участие Финляндия).Таким образом, не враждебность прибалтийцев к русскому большевизму, а способность Москвы понимать и учитывать их жизненные интересы стала осью последующих отношений между СССР и странами Балтии.

В поисках политического курса: 1921–1925

В период гражданской войны в России (1917–21) большевики воспринимали Прибалтику как поле битвы. Победа там, по мнению большевиков, может помочь создать революционный плацдарм на Запад.Несмотря на заключение мирных договоров, такое восприятие постепенно уступало место более реалистичному взгляду на страны Балтии. Советизация Грузии в начале 1921 г. не считалась завершением «первого раунда войн и революций». Большевистское руководство нерешительно отказалось от «идеи захватить Бессарабию одним ударом» («Ильич [Ленин — ] редактировать . ] был очень соблазнен этой идеей ») летом 1921 г. [6]

Кровавая попытка коммунистического переворота в Таллинне 1 декабря 1924 года, несмотря на провал аналогичных авантюр в Болгарии и Германии годом ранее (были более благоприятные условия для ее успеха), может рассматриваться как пример стойкости революционный подход.Действия эстонских коммунистов опирались на поддержку Коминтерна и его председателя Григория Зиновьева, который был фактическим диктатором Ленинграда. Однако отсутствие координации с советскими спецслужбами во время переворота и неожиданное отступление частей Красной Армии, которые ранее были выдвинуты к эстонской границе, позволяют предположить, что этот переворот был скорее «личной инициативой» Зиновьева, в то время как другие члены «Триумвират» (Юзеф Сталин и Лев Каменев) вряд ли ему сочувствовал.Неудавшийся «переворот» и последовавший за ним «белый террор» в Эстонии ослабили политическую позицию Зиновьева. Вероятно, высшие советские круги считали «восстание» в Таллинне прежде всего связанным с внутренней борьбой за власть и не воспринимали его как начало нового этапа революционной экспансии.

Напротив, поражение в Таллинне было одной из причин того, что в феврале 1925 года Политбюро ЦК Коммунистической партии России (большевиков) приняло постановление о прекращении «активной разведки» и «военных и повстанческих работ». , », которыми руководили советские государственные органы в« соседних с СССР государствах »(в постановлении также говорилось, что с этими государствами были установлены« более или менее нормальные дипломатические отношения ») [7].Однако уже с начала 20-х годов отношение Москвы к странам Балтии в основном определялось государственными потребностями ослабленной России.

В конце гражданской войны советская экономика лежала в руинах. Столица Московского царства стала новой столицей России вместо Императорского Петрограда. Два столетия господства Российской империи над Прибалтикой были сведены на нет. В этом регионе Россия столкнулась с проблемами, отчасти похожими на те, с которыми она сталкивалась во времена Ивана Грозного (1533–1584 гг.) И Петра Великого (1682–2525 гг.).Тем не менее в начале 1920 года ни одна из великих держав не пыталась заполнить вакуум власти, созданный «балканизацией» Северо-Восточной Европы. Благодаря этим обстоятельствам советская дипломатия была склонна воспринимать новые государства не как внешнюю силу, противостоящую СССР и похожую на «настоящие» западные государства [8], а как своих ближайших партнеров и даже как «разрешение на внешнего мира ». Характерно, что в 1921–22 годах должности полномочного представителя Советской России в Таллинне или Риге считались вполне подходящими для заместителя Наркомата внешней политики (Максима Литвинова) и другого члена комиссии. Коллегия Наркомата внешней политики (Адольф Иоффе) соответственно.

В феврале 1922 года, незадолго до Генуэзской конференции, советская делегация инициировала встречу в Риге с представителями стран Балтии. Однако, когда Эстония, Латвия, Финляндия и Польша подписали в 1922 году договор о военно-политическом союзе («Варшавское соглашение»), функционеры Народного комиссариата внешней политики (НКИД) заговорили о вторжении в свои любовь «к Прибалтике» становилась не только бессмысленной, но даже дискредитирующей.[9] Несмотря на это, Москва ответила на вызов подписания «Варшавского соглашения» предложением провести региональную конференцию по разоружению (которая состоялась в Москве в декабре 1922 года). После отказа Финляндии и Польши ратифицировать Варшавский договор в ноябре 1923 года Эстония и Латвия подписали соглашение о военном союзе. Параллельно правительство Латвии заверило Москву в своем твердом намерении сохранять нейтралитет в случае польско-советских вооруженных сил. конфликт. [10] Со своей стороны СССР направил Латвии, Литве и Эстонии предложение о заключении пакта о нейтралитете или даже о взаимном ненападении (Москва раньше от него воздерживалась, аргументируя это тем, что пакт о ненападении был ненужным эксцессом).[11] Дипломатическая переписка показывает, что срыв планов очередной советско-балтийской конференции был вызван не только сопротивлением Варшавы, но и внутренним кризисом в Коммунистической партии России, который произошел в конце 1923 года. начало 1924 г.

Основа политического партнерства между Москвой и прибалтами сопровождалась развитием экономических отношений СССР с Латвией, частично с Эстонией и даже с Литвой (которая, будучи отделенной от СССР польскими территориями, стала заложником напряженность между СССР и Польшей.Также Каунас был исключен из выгодного советского транзита в Германию). Удовлетворяя стремление этих стран к расширению торгово-экономических контактов, Москва, по словам Якова Ганецкого (Фюрстенберга), члена Наркомата внешней политики и Наркомата внешней торговли, руководствовалась стремлением к экономической выгоде и стремились развеять опасения, что усиление Советской России будет означать «начало конца любых видов Латвии» [12]. Торговля, в первую очередь транзитная торговля, служила важнейшей сферой взаимодействия между Москвой и прибалтами.Взаимные интересы стимулировали огромные усилия в сфере развития транспортной инфраструктуры. За короткое время латвийские власти привели в порядок портовые сооружения Риги и Вентспилса, углубили акваторию портов, отремонтировали и построили железнодорожные мосты и элеваторы для зерна, прибывающего из России [13]. Несмотря на возражения Реввоенсовета ( Реввоенсовета, ), советские организации вложили средства в модернизацию Таллиннского порта.Более того, вынашивались планы аналогичных инвестиций в железные дороги Литвы в интересах экспорта древесины через Мемель (несмотря на то, что с лета 1922 года в Каунасе не было торгового представителя СССР).

Советские дипломаты активно налаживали связи с прибалтийскими политиками, официальными лицами и журналистами. Некоторые должности директора Рижского транзитного банка, созданного в 1923 году, были предложены представителям Социал-демократической партии. Через год, когда З.Мейеровиц, один из самых многообещающих политиков Латвии, стал лидером Союза фермеров, НКИД поручило своему полномочному представительству ( Polpredstvo ) в Риге «попытаться ввести его в наши водные пути, пока он еще не у власти. «Достижению этой цели способствовал« возникающий интересный случай », а именно« способность втянуть Союз фермеров в наш Кооперативный и транзитный банк »[14]. Попытка увенчалась успехом, и впоследствии Банк спас предприятия Союза фермеров. со своими льготными кредитами многократно.Константин Пятс, один из лидеров фермерских собраний и несколько раз глава Эстонского государства, не постеснялся в течение нескольких лет получать зарплату юрисконсульта советского торгового представительства («по торговле нефтепродуктами»). Будущий премьер-министр Литвы А. Волдемарас еще в 1924 году предложил свои услуги дипломатическому представительству СССР. Судя по всему, Москва через свои представительства оказывала помощь различным кандидатам от леворадикальных партий на парламентских выборах.[15] Это прекрасно сосуществовало с заботливыми отношениями с личностями, которых Москва сама считала фашистскими или крайне националистическими [16].

С такой же энергией советская дипломатия пыталась повлиять на издаваемые в странах Балтии СМИ, в том числе русскоязычные. В 1921–22 годах советское представительство в Латвии субсидировало газету « Новый путь, », тогда как НКИД суетился с разрешением продавать газету в Эстонии и Литве и даже искал газету у рекламодателей.В 1924–1925 годах советская миссия в Каунасе также имела «особые отношения» с еженедельным изданием вайр . Кроме того, Советы проявили большой интерес к влиятельной рижской газете « Сегодня ». Публикации журнала « Сегодня, » вызвали либо вспышки гнева, либо желание подкупить его редакцию (что, скорее всего, так и не было реализовано) со стороны советского руководства.

В целом в отношениях со странами Балтии, их «русскоязычными» политиками и «провинциальными» правительствами Москва неосознанно сосредоточивалась на способе действий, типичном для североамериканской «долларовой дипломатии» того времени.

Первоначальные советские оценки перспектив сосуществования со странами Балтии были переоценены. Уже в 1923 году советские круги начали осознавать, что желание прибалтийцев уйти от объятий партнера возрастает. Новые малые государства ставят во главу угла реальные гарантии сохранения своей независимости, и никакие заверения Москвы не могут остановить поиски в этом направлении. Несмотря на то, что Россия временно приняла принцип арбитража, Рига, Таллин и Каунас интерпретировали советскую идею разоружения как попытку получить доминирующее влияние в регионе, которое могло быть уравновешено только активным сотрудничеством, если не с великими державами, то с соседней Финляндией. и Польша.СССР оказался в ситуации, когда «невозможно» завоевать доверие стран Балтии, потому что «все наши мирные заявления и заверения» (что Россия «не проглотит») могут быть эффективными только на короткое время. [17] Таким образом, возникла идея, что «гораздо легче« поставить тигр »на» большое правительство, чем на уверенных в своей безнаказанности прибалтийских политических шутников »[18]. Таким образом, миролюбие СССР было связано с его неспособностью. признать естественные проблемы стран Балтии.[19]

Таким образом, если в начале 1920-х годов советское руководство беспокоило внешнюю угрозу для стран Балтии (они предсказывали неминуемый захват независимой Литвы Польшей [20]), то к середине 1920-х годов Москва была обеспокоена. со стремлением стран Балтии координировать свою деятельность между собой, а также с их склонностью полагаться на Хельсинки и Варшаву. После провала «Варшавского соглашения» Москва ожидала новых попыток создать военно-политический союз (в форме Малого или Большого Балтийского союза под гегемонией Польши), который мог бы стать важным плацдармом для «больших империалистов». — Великобритания и Франция.В начале 1925 года в Риге прошла очередная информационная встреча военных специалистов из стран Балтии и Польши, но она не привела к серьезным политическим или военным последствиям [21]. Это обычное событие стало поводом для пересмотра стихийно складывающейся балтийской политики СССР. Политбюро после анализа, проведенного специальной комиссией, постановило, что сотрудничество стран Балтии друг с другом, особенно с Польшей и Финляндией, «чревато неминуемой угрозой опасности для СССР.«Экономическим, дипломатическим и разведывательным службам СССР было приказано предотвратить такой риск. [22]

Поворот в отношении СССР к странам Балтии отчасти объясняется изменением экономических условий. После восстановления политических и торгово-экономических отношений с другими европейскими державами, в первую очередь с Великобританией, Францией, Германией и Чехословакией, Советский Союз нуждался либо в коммерческом посредничестве прибалтов, либо в их специальных услугах (например, уменьшилось количество тайных торговых и финансовых операций).[23] Ленинградский торговый порт восстановил дореволюционный оборот и, таким образом, транзит через Латвию перестал быть для СССР незаменимым. В Москве начали рассматривать это как благотворительность, на что Риге следовало ответить политическими уступками. К тому же промышленное оборудование, доставшееся странам Балтии, устарело и вышло из строя (например, судостроительные и судоремонтные предприятия Эстонии). Поэтому он терял привлекательность и для советских покупателей.[24] В таких условиях советские лидеры были готовы пересмотреть торговые отношения со странами Балтии в основном с точки зрения оказания «экономического давления» на эти государства. Учитывая масштабы торговли и транзита, эта позиция в первую очередь касалась Латвии.

Наконец, новое отношение Москвы к странам Балтии сформировалось под влиянием вступительных переговоров СССР с Польшей и Германией. Осенью 1924 года НКИД провело внутреннее обсуждение возможности «генерального соглашения» с Польшей.Это повлекло бы за собой «исправление границ», в том числе отказ Литвы от претензий на Вильнюс и создание общей советско-литовской границы (не говоря уже о «компенсации» СССР в Восточной Галиции). Реальный раздел Балтийского региона на советскую и польскую сферы влияния был бы неизбежным следствием такого соглашения [25]. Привлекательность этого «польского очертания» сдерживалась холодностью Варшавы и горячей настойчивостью немецкой дипломатии, которая в конце 1924 года соблазняла Москву соглашением о разделе Польши (или ее «сведении к минимуму»). этнографические границы »).Советские лидеры, отказываясь вести переговоры с Германией по этой теме, пытались инициировать антипольское сотрудничество двух великих держав в Балтийском регионе. В результате основное направление советской политики, наряду с экономическим давлением на Латвию, было направлено на сохранение бескомпромиссной позиции Литвы по отношению к Польше. Советская цель заключалась в том, чтобы парализовать любые попытки установить балтийское сотрудничество в рамках большого или малого балтийского союза. С начала 1925 года Германия стала естественным партнером СССР в Прибалтике, а Польша стала главным врагом.

Конкуренция с Польшей: 1926–33

Подписание в декабре 1925 г. Локарнских соглашений, гарантировавших западную границу Германии, осложнило международное положение Польши и стран Балтии. Одновременно это открыло дорогу новой внешней политике Москвы, и советские лидеры внесли некоторые дополнительные корректировки, в частности, в ее политику в странах Балтии. Несмотря на нежелание брать на себя многосторонние обязательства, весной 1926 года Политбюро разрешило НКИД спросить Латвию, Литву и Эстонию об их позиции относительно заключения коллективного (четырехкратного) пакта.Эта инициатива была направлена на то, чтобы привлечь к Москве симпатии прибалтийских стран и в то же время оторвать их от Польши. Таким образом, СССР мог выступить в качестве главного гаранта независимости стран Балтии. Однако еще на предварительном этапе переговоров в Москве выявились нежелательные последствия такого шага. Опасаясь зависимости от Советского Союза, Рига и Таллин были вынуждены искать согласования своих действий с Варшавой и Хельсинки. Более того, они договорились на основе предложенного договора с СССР в совместном латвийско-эстонско-финляндском меморандуме.Таким образом, Москве пришлось ограничить свою политику более традиционными методами Разделите и Импера , которые уже были изложены в решении Политбюро 1925 года.

Прежде всего, Советы сделали попытку разделить единый Балтийский фронт, предложив Латвии широкомасштабное экономическое сотрудничество с учетом важного стратегического положения Латвии. Фактически Рига оказалась в центре внимания таких государств, как Великобритания, Франция, Польша и Германия, что превратило ее в один из центров разведки против Советской России.Кроме того, Москва надеялась использовать противоречия между поляками и латышами. В то же время Москва надеялась использовать особые отношения с основными политическими силами этой страны — Латвийской социал-демократической партией и Союзом фермеров.

Эта попытка частично увенчалась успехом. Правительство Латвии с удовлетворением откликнулось на предложения о развитии торгово-экономических связей и приступило к переговорам по двустороннему гарантийному соглашению, которое было подготовлено сторонами в августе 1926 года.Со своей стороны Москва сдержала свое обещание. В ноябре 1927 года он подписал выгодный для Риги торговый договор. Позже член Коллегии НКИД Борис Стомоняков объяснил Сталину значение этой акции: «Хотя этим соглашением мы не добились ориентации Латвии на СССР, тем не менее, заключив это соглашение, мы, несомненно, вбили клин между Латвия и Эстония… и предотвратили образование польско-балтийского союза »[26]. Действительно, взаимопонимание между Москвой и Ригой после подписания такого важного соглашения достигло такого уровня, что это позволило посланнику Латвии Карлису Озолсу Заявление: «оба государства должны быть готовы ответить оружием на вторжение Польши в Литву.Польша сидела бы спокойно, только если бы знала, что СССР и Латвия ответят на ее расширение вооруженной силой »[27]. С 1926 года Москва заметила, что« открытые совместные и демонстративные конференции стран Балтии с Польшей прекратились ». Более того. ухудшение советско-польских отношений (особенно после возвращения к власти Юзефа Пилсудского в Варшаве в 1926 году) и «военная тревога» 1927 года в Советском Союзе побудили Латвию и даже Эстонию проявить сдержанное отношение к достижениям Польши.

Другое направление советской политики после 1925 года было ориентировано на развитие отношений с Литвой, тогда как Германия также была заинтересована в усилении антипольской позиции Каунаса. Хотя, в то время как литовские политики возлагали серьезные надежды на нормализацию отношений с Польшей, Москва мало что смогла добиться, заплатив немалую политическую цену. 28 сентября 1926 года, после более чем годичного промедления, были подписаны советско-литовский договор о дружбе и нейтралитете и секретное «джентльменское соглашение», предусматривавшее обмен конфиденциальной информацией.К соглашению прилагалась записка наркома Георгия Чичерина (1918–30), в которой говорилось о поддержке СССР претензий Литвы на Вильнюсский (Вильнюсский) регион. Эти соглашения имели «фатальное значение для польско-советских отношений» [28]. Прибалтийские соседи Литвы даже предполагали, что Советы вскоре установят над ней протекторат. Однако время расцвета отношений между Москвой и Каунасом было недолгим. Декабрьский переворот 1926 года партией Tautininkas (Союз литовских националистов) во главе с Антанасом Сметона и Августинасом Волдемарасом (ранее поддерживавшихся СССР в их борьбе против сторонников польско-литовского компромисса) неожиданно привел к прекращению политических контактов с Москва до лета следующего года (обмен конфиденциальной информацией возобновился только в 1929 году).Основные конфликты с Литвой разрешились после отзыва высокомерного советского полпреда Сергея Александровского (которого сменил Александр Аросев). Москва заявила о своей «заинтересованности в укреплении внутренней ситуации в Литве» и пообещала сдержать активность литовских коммунистов (которые были вынуждены уйти в глубокое подполье под давлением репрессий) [29]. Действия новых литовских властей обеспокоили Москву только в одном важном аспекте — авантюризм премьер-министра Волдемараса (1926–29) мог спровоцировать вооруженный литовско-польский конфликт, который потребовал бы участия Советского Союза.Летом 1928 года советская дипломатия убедила Волдемараса в том, что в такой ситуации СССР останется нейтральным.

Никаких существенных изменений в отношениях между СССР и Эстонией не произошло. Развитие советско-латвийских экономических отношений подогревало интерес эстонских деловых кругов. Однако, поскольку Таллинн ориентировал свою внешнюю политику в первую очередь на Варшаву, СССР согласился заключить торговое соглашение с Эстонией только осенью 1929 года. Его вступление в силу совпало с началом мирового экономического кризиса и пересмотром общих правил внешней политики. торговые приоритеты СССР.Таким образом, объем двусторонней торговли резко снизился. Наконец, использование экономических рычагов для усиления влияния в Эстонии стало для советской дипломатии невозможным.

Москва попыталась изменить баланс сил в странах Балтии, сложившийся к концу 1928 года, используя необычную мирную инициативу. Советская дипломатия с опозданием объявила о присоединении к договору об отказе от войны как инструменту национальной политики (пакт Бриана-Келлогга), пыталась использовать его для демонстрации своей роли в сглаживании напряженности между Литвой и Польшей.В то же время Москва не уступила требованиям Варшавы о том, чтобы СССР вступил в переговоры со всеми своими западными соседями. В декабре 1928 г. фактический глава НКИД Литвинов предложил Варшаве и Каунасу подписать специальный протокол о досрочном вступлении в силу Пакта Бриана-Келлога. Однако «лояльные» литовцы проинформировали латышей об этом плане, а поляки проинформировали страны Балтии. В конце концов, Москва столкнулась с таким нежелательным «единым фронтом» Польши и Прибалтики, как это было в 1926-1927 годах.Польская дипломатия умело охладила советско-латвийские отношения весной и летом 1928 года. В этот момент Москва, сохраняя уверенность в том, что Латвия остается государством, которое по сравнению с нашими западными соседями в большинстве своем не вписывается в программу создания единого фронт против нас »[30], не обратил должного внимания на признаки изменения внешнеполитических симпатий Карлиса Улманиса, лидера крупнейшей латвийской партии [31]. Полякам, предприняв быстрые дипломатические маневры, удалось обойти Москву, и результат инициативы Литвинова оказался противоположным тому, на что он надеялся.5 февраля 1929 года СССР, Польша, Эстония, Латвия и Румыния подписали Московский протокол (который предусматривал немедленное вступление в силу Пакта Бриана-Келлогга). Литва присоединилась лишь несколько месяцев спустя.

Это фактическое поражение побудило Кремль, с одной стороны, спровоцировать искусственное обострение отношений с Польшей, а с другой — переоценить результаты своих десятилетних отношений со странами Балтии. Стало очевидно, что ни политика экономического инвестирования («мы тратим 15 миллионов рублей [в год] только в Латвии.И не купили Латвию »[32], ни экономическое давление на Эстонию не принесло политической выгоды. Избрание Отто Страндмана на пост президента летом 1929 года стало прелюдией к дальнейшему укреплению политических контактов между Эстонией и Польшей. Однако Москва настолько устала от капризов Вольдемараса, что его отставка в сентябре 1929 года и появление политиков, допустивших компромисс с Варшавой, не были восприняты как серьезная потеря для советской дипломатии.

Глобальный экономический кризис и поворот СССР к быстрой индустриализации вынудили советское руководство экономить денежные ресурсы, в то время как производители в странах Балтии были вынуждены выполнять резко сокращенные советские заказы.Таким образом, хотя экономическое сотрудничество между СССР и странами Балтии было сведено к минимуму, наведение советских порядков в странах Балтии превратилось в действенный политический инструмент. В ходе переговоров 1931–1932 годов Советы обусловили продление торговых соглашений с Латвией списком политических условий (главным условием было закрытие российских эмигрантских организаций) [33]. Однако пока советские требования были выполнены, Москва отказалась подписать обещанный контракт и увеличить объемы транзита.В то же время советские хозяйственные органы предприняли дополнительные (и вполне успешные) усилия по переключению экспортно-импортных потоков в порты СССР.

К началу 1930-х годов советская политика в восточно-балтийском регионе зашла в тупик. Это хорошо иллюстрируют фаталистические тона, которыми руководители Первого Западного управления НКИД описывали сложившуюся ситуацию. В отчете, касающемся Балтийского Союза, указывалось, что страны Балтии «одержимы страхом перед социальной опасностью … насильственной советизации, которую, по их мнению, СССР неизбежно попытается реализовать».«Эти официальные лица увидели в союзе балтов и поляков нечто предопределенное законами истории:« По мере приближения даты антисоветской войны все больше соседних государств хотят сплотиться вокруг Польши »[34]. у СССР якобы не было другого выбора, кроме как дождаться начала катаклизма.

В то же время высшее советское руководство было склонно извлекать внутриполитические дивиденды из плохих отношений со странами Балтии. В сентябре 1930 г., ища аргументы в пользу увеличения армии военного времени в полтора раза, Сталин выдвинул тезис о необходимости развертывания «не менее 150–160 пехотных дивизий», необходимых для обеспечения «обороны». Ленинграда и Правобережья Украины.«Хотя Латвия, Эстония, Финляндия и Польша не пойдут на союз, как Сталин объяснил своему соратнику Вячеславу Молотову,« они не будут воевать с СССР ». Так что, как только они обеспечат альянс — они начнут войну (и найдут причину) »[35]. Эти взгляды повторялись советской пропагандой в разных вариантах.

Парадоксально, но СССР нашел выход из тупика в отношениях со странами Балтии благодаря Польше. В августе 1931 года Варшава фактически предложила возобновить польско-советские переговоры о заключении пакта о ненападении.Настойчивость Сталина, который призывал НКИД, а также членов Политбюро преодолеть «мелкобуржуазные убеждения в« антиполонизме »и руководствоваться« коренными интересами революции и социалистического строительства »вместе с Давление Франции, которая отказалась продолжать переговоры с Советским Союзом в случае игнорирования польской инициативы, вынудило советскую дипломатию пересмотреть основы отношения СССР к соседним западным государствам [36]. Результаты не заставили себя ждать: реализуя варшавское требование, Москва одновременно с возобновлением советско-польских переговоров сделала аналогичное предложение Риге и Таллинну (а также Хельсинки и Бухаресту).

В феврале и мае 1932 года Латвия и Эстония подписали договоры о ненападении с СССР. Затем были подписаны конвенции о примирительной процедуре. Таким образом, их правящие элиты были в значительной степени удовлетворены получением юридических гарантий ненападения, которые СССР ранее предоставлял другим государствам (например, Литве). Рига и Таллин рассматривали заключение этих договоров как минимум как временный отказ от попыток изолировать страны Балтии, что могло стать прелюдией к их советизации.Однако договоры, заключенные СССР с Латвией и Эстонией, объективно ослабили интерес этих государств к военно-политическому сотрудничеству с Польшей. Это, в свою очередь, подтолкнуло советскую дипломатию к постановке новых тактических задач.

В сторону протектората: 1933–39

Формирование новой советской политики в странах Балтии в первую очередь определялось общеевропейскими процессами, которые были усилены ускоренной коррозией территориально-политической системы Версаля.Растущие амбиции Германии играть новую роль в Европе и желание Великобритании и Франции передать эти амбиции путем мирного и контролируемого пересмотра Версальской системы (что нашло отражение в переговорах по пакту четырех западных держав весной- лето 1933 г.) представлял непосредственную угрозу для всех центрально-восточноевропейских государств. В апреле 1933 года Латвия, обеспокоенная установлением национал-социалистического режима в Германии, предложила созвать конференцию стран Балтии с участием СССР.Спустя несколько недель Литва выдвинула всем странам Балтии идею подписать Протокол об определении агрессии (это определение содержалось в советских предложениях на Конференции по разоружению в феврале 1933 года).

Советская дипломатия, воспользовавшись этими инициативами (и аналогичными пожеланиями Турции, Чехословакии и Румынии), сделала первый решительный шаг к участию в общеевропейской системе безопасности. В начале июля 1933 года в Лондоне была подписана серия Конвенций об определении агрессии (с участием стран Балтии).Литва, недовольная участием Польши в Лондонских конвенциях, через несколько дней заключила отдельный договор с СССР.

Советско-балтийское сближение весной-летом 1933 года развивалось в контексте исследования Москвой антинемецкого сотрудничества с Польшей. В июле 1933 года личный представитель Сталина Карел Радек, начальник Бюро международной информации ЦК Коммунистической партии Советского Союза, нанес беспрецедентный визит в Польшу.В ходе обсуждений с представителями Пилсудского обе стороны заявили о намерении выйти из конкурса и координировать свои действия в Балтийском регионе. Радек даже предлагал полякам «взять Литву» в качестве платы за возможные уступки по другим вопросам. Он пообещал, что Советский Союз отреагирует на такой шаг с полным пониманием. Это предложение было своего рода провокацией. Польское правительство осторожно отреагировало на предложения Кремля, который, по сути, обозначал раздел Балтийского региона на польскую и советскую сферы влияния.

Советские предложения Польше, касающиеся стран Балтии, отчасти были мотивированы желанием предотвратить нормализацию польско-германских отношений. После осени 1933 года отношения между Польшей и Германией вступили в более конструктивную фазу: началась дискуссия о соглашении о ненападении. В Москве это не осталось незамеченным. В то же время Советы наблюдали усиление немецкого влияния в Латвии и Эстонии. Перспектива польско-германского примирения вызвала страх в странах Балтии и побудила их искать параллельную нормализацию отношений с новой Германией.Германофобия начала конкурировать с традиционными общественными опасениями советской экспансии.

NKID стремился к новаторским подходам, потому что, как писал Стомоняков, «в настоящее время нельзя быть уверенным ни в чем, и сейчас, более чем когда-либо, предвзятость в отношении политических концепций может только навредить правильной оценке ситуации и правильному принятию решений». [ 37] В этой ситуации нарком Литвинов выступил с инициативой, направленной на то, чтобы привлечь Польшу к сотрудничеству для новой роли Советского Союза в Балтийском регионе.В середине декабря Советы предложили Польше заключить совместную декларацию, которая должна выразить двустороннюю заинтересованность обоих государств в сохранении независимости Латвии, Литвы и Эстонии. По мнению Литвинова, страны Балтии не должны знать о советско-польской декларации до утверждения ее содержания. Поэтому польская дипломатия (не без оснований) расценила предложение СССР как направленное на установление общего протектората над странами Балтии.Несмотря на уговоры Литвинова, Варшава запросила мнение самих стран Балтии. Это привело к утечке информации (историки до сих пор не пришли к единому мнению о ее обстоятельствах) и неизбежной дискредитации советской инициативы.

Одновременно в конце декабря 1933 года Кремль санкционировал советско-французские переговоры о заключении в рамках Лиги Наций «региональных» соглашений о взаимной защите от агрессии Германии (с участием Бельгии, Чехословакии, Польши, Литвы. , Латвия, Эстония и Финляндия).Позиция СССР в отношении Латвии, Литвы и Эстонии разъяснялась в докладе М. Литвинова на заседании ЦИК СССР 29 декабря 1933 года: «Мы наблюдаем не только за явлениями, представляющими внешнюю опасность. этих стран, но и развитие внутриполитических процессов, которые могут способствовать утрате или ослаблению их независимости »[38]. Советское государство никогда раньше не позволяло себе столь откровенного заявления об особых интересах и последовательных «правах и обязанностях».«Речь наркома вызвала замешательство в Риге и Таллинне. Волдемарс Салнаис, министр иностранных дел Латвии (1933–1934), возвращавшийся домой через Ленинград, отклонил предложение посетить Москву.

Вслед за этим 17 января 1934 года Политбюро приняло подробное постановление о Балтийском регионе, которое включало осуществление ряда политических, экономических и «социально-культурных» мероприятий в отношении каждой из балтийских стран. Советское руководство делало ставку в основном на международно-политические факторы, демонстрируя чрезвычайную умеренность в финансировании заказов в странах Балтии (более того, Москва отказывалась подписывать какие-либо долгосрочные экономические соглашения).[39] В резолюции не упоминается сотрудничество с Польшей; Независимо от результатов советско-польских консультаций, Москва была полна решимости использовать новые возможности для укрепления своей позиции в Балтийском регионе.

Польско-германский договор о неприменении силы в двусторонних отношениях (подписанный 26 января 1934 г.) окончательно похоронил идею совместной советско-польской декларации. Однако это вызвало серьезную тревогу у Литвы и Латвии, которые опасались возможности остаться в одиночестве.Москва отреагировала на изменившуюся ситуацию серией успешных политических акций весной 1934 года. Во-первых, советские дипломаты предложили сделать вместе с Германией общее заявление об уважении суверенитета и невмешательстве во внутренние дела стран Балтии. . Отказ Берлина лишь укрепил имидж СССР как единственного защитника независимости стран Балтии. Этот вопрос также стал темой советско-французских переговоров о региональном соглашении («Восточный Локарно») в апреле – мае 1934 года.Там Литвинов пытался получить гарантии Парижа для стран Балтии на случай нападения Германии. В июне французское правительство окончательно отказалось от возможности расширить свои обязательства перед странами Балтии. Таким образом, эта деятельность Москвы должна была убедить прибалтийских политиков и общественное мнение в том, что из-за позиции Варшавы, Берлина и Парижа их надежды на сохранение независимости должны быть связаны главным образом с советским патронажем.

Во-вторых, по инициативе СССР срок его двусторонних пактов о ненападении с Литвой, Латвией и Эстонией был продлен на десять лет (до 1945 года).[40] Соответствующие протоколы были подписаны в начале апреля, накануне аналогичной советско-польской акции. Готовность стран Балтии принять советское предложение вселила в Москву уверенность в том, что «во время переклички государств, заинтересованных в сохранении и укреплении мира», они «также всегда ответят« да, сэр! » … В унисон с Советским правительством »[41]

Эпоха польского господства в Прибалтике фактически подошла к концу, но время для активного проникновения Германии в регион еще не пришло.«Окно возможностей» открылось перед Москвой, которая поспешила им воспользоваться. Советские дипломаты проявили незаурядную изобретательность — как в малых [42] инициативах, так и в больших, включая отказ от аксиомы конца 1920-х — начала 1930-х годов о недопустимости любых форм интеграции Латвии, Литвы и Эстонии. Сохраняя «максимальную осторожность», советская дипломатия встала на путь поощрения и даже координации этих процессов. Он даже пригласил в Москву руководителей военных министерств всех стран Балтии.

Внутренняя политика в странах Балтии замедлила советско-балтийское сближение, хотя Москву это особо не встревожило. Советские круги отреагировали на долгожданный государственный переворот в Эстонии Константина Пятса 12 марта 1934 г. почти с сочувствием (к тому же К. Пятс заранее осведомился об отношении Москвы к такой перспективе). Кроме того, Советы, демонстрируя лояльность к литовским властям, уведомили президента Антанаса Сметона (1926–1940 гг.) О подготовке военного переворота (который, имевший место в начале июня, не удался).Путч, осуществленный Карлисом Улманисом 15 мая в Латвии, отчасти обеспокоил советских дипломатов, которые участвовали в развитии внутренней политики [43]. Конечно, они беспокоились не только о диктаторских устремлениях старого знакомого, но и о его прогерманских симпатиях, которые теперь были неуместны. В целом Москва выполнила свое обещание «внимательно следить за внутриполитическими процессами».

В то же время Москва выразила обеспокоенность тем, что, несмотря на благоприятный международный контекст, в отношениях между СССР и странами Балтии практически не было положительной динамики (отношения стоят на месте и … они слабые или почти абсолютно не подвержены влиянию такие факты, как наличие договора о ненападении, рост агрессивности Германии, укрепление международных позиций СССР и наше вступление в Лигу Наций »).[44] Когда к середине лета череда политических потрясений прекратилась, руководители балтийских дипломатических агентств получили приглашение в Москву. Первые официальные визиты в Москву министров иностранных дел Эстонии и Литвы состоялись в июле и августе 1934 года.

Переговоры между министрами иностранных дел СССР и Литвы Максимом Литвиновым и Стасисом Лозоратисом о роли Литвы в Балтийском Союзе были особенно уверенными: сложное международное положение Каунаса высветило его зависимость от Советского Союза [45], тогда как напряженность в отношениях с Польшей и Германией с тех пор начало 1930-х годов гарантировало, что будущий Балтийский Союз не станет инструментом польской или немецкой политики.Договор о примирении и сотрудничестве между Латвией, Литвой и Эстонией, подписанный в Женеве 12 сентября 1934 года, стал результатом самоотверженных усилий Москвы. Формально этот договор был открыт для присоединения третьих государств. Однако требование консенсуса фактически устранило расширение Балтийской Антанты (так стало называться новое образование). Это позволило советским руководителям пойти на беспрецедентный шаг: в феврале 1935 года они полностью сняли свои возражения против заключения военного союза между Литвой, Латвией и Эстонией.[46]

Параллельно СССР временно удалось улучшить отношения с Латвией. Правительство Улманиса пыталось проводить более независимую политику, исходя из предположения, что в этой ситуации крупные державы не смогут договориться за спиной стран Балтии [47]. Эта тактика была интерпретирована в Москве именно как шантаж, основанный на преувеличенных представлениях об интересе СССР в отношениях с Латвией. Советские дипломаты считали, что «латыши… слишком избалованы нашей политикой сближения», они не понимают «великодушного отношения к ним» и интерпретируют его как признак слабости.Средства, направленные на «исправление» поведения Риги (ограничение советских порядков, публикации в британской прессе об антисемитизме латвийского правительства) [48], свидетельствовали о неспособности Москвы наладить партнерство. Для СССР тактика ответного шантажа Улманиса была рискованной. Тем не менее советское давление и внезапная вера Улманиса в угрозу советско-польско-германской разрядки обновили советофилию в Риге. В декабре 1934 года начальник штаба латвийской армии генерал Мартиньш Хартман (Hartmann) начал расспрашивать о возможностях покупки самолетов и танков в СССР.[49] Одновременно МВД закрыло некоторые российские эмигрантские организации (например, Братское общество бывших российских военнослужащих и т. Д.). В этом контексте Москва обычно сокращала штат своих дипломатических представительств в странах Балтии в конце 1934 года — первой половине 1935 года (вероятно, Москва считала, что пришло время не только снизить свои расходы на коррупцию политиков, но и сократить расходы на коррупцию политиков. зарплаты дипломатов). В НКИД посчитали, что уже могли просматривать К.Улманиса и Вильгельма Мунтерса («эти два лукавых сапога»), и его меньше волновали литовские политики.

Страны Балтии лояльно откликнулись на пожелания СССР, высказанные в ходе советско-французской кампании по созданию региональной системы коллективной безопасности. Поэтому советская дипломатия спокойно восприняла попытки Таллина сыграть активную роль в переговорах по Восточному Локарно, а также демарши Эстонии, Латвии и Литвы в пользу обеспечения безопасности в Центрально-Восточной Европе.В то время как СССР подписал договоры о взаимопомощи с Францией и Чехословакией в мае 1935 года, желание создать общую региональную систему безопасности испарилось. Хотя идея Восточного пакта (тогда пакта о ненападении и консультациях) с участием стран Балтии, Германии и Польши оставалась в повестке дня международных переговоров до весны 1936 года.

На конференции министров иностранных дел Латвии, Литвы и Эстонии в мае 1935 года была подтверждена заинтересованность этих государств в системе коллективной безопасности.Собственно, эта конференция показала дрейф политических кругов стран Балтии в сторону заключения соглашений о взаимопомощи с Советским Союзом. В июне Рига сообщила союзной Эстонии о своем желании заключить советско-латвийский договор, аналогичный советско-чехословацкому и франко-советскому [50]. После подписания в середине июня англо-германского военно-морского соглашения, которое аннулировало ограничения на строительство германского военно-морского флота и укрепило международное положение Рейха , желание прибалтийских стран полагаться на СССР возросло.

10 июля Латвия передала Советскому Союзу предложение о заключении двустороннего пакта о взаимопомощи. Однако ответа не было. [51] Причины нежелания советского руководства распространить систему пактов о взаимопомощи на страны Балтии раскрыл заместитель наркома иностранных дел Стомоняков. Отвечая на инициативу советского представителя в Литве предложить советско-балтийский договор о взаимопомощи, [52] Стомоняков объяснил, что «такой пакт, не давая нам материально ничего или почти ничего, односторонне связал бы наши руки с государством. обязательство предоставить материальную помощь в случае нападения на них со стороны Германии или Польши.Когда происходит такое нападение, мы могли бы, если сочтем это благоприятным, помочь им с нашей помощью ».

Стремление Москвы сохранить свободу действий в политике в отношении стран Балтии неизбежно привело к ослаблению ее вновь обретенного влияния. Во-первых, отсутствие международных гарантий подтолкнуло все страны Балтии к развитию контактов с Германией, единственной силой, способной уравновесить советское влияние в регионе. Эта тенденция усилилась в 1936 году. Особенно ярко она проявилась в Эстонии, где общественное мнение ранее было отмечено антинемецкими настроениями.Например, правительство Таллинна отказалось поддержать Ригу в ограничении поездок «гитлеровской молодежи» в страны Балтии [53]. Во-вторых, советская политика создавала впечатление, что Москва преследовала цель изгнать из стран Балтии все силы, которые могли бы помешать их поглощению Советским Союзом. Американский посол в Москве Уильям Буллит сравнил настроение балтийских миссий в Москве с ожиданиями, которые преобладали в Афинах и Фивах во времена Филиппа Македонского.«Да, — сказал советскому министру командующий эстонской армией, — СССР не собирается посягать на независимость Эстонии. Однако, продолжил он, Советский Союз расширится из-за «естественного хода вещей» [54]. Подобные соображения побудили Эстонию отказаться от односторонних советских гарантий. По словам заместителя министра иностранных дел Генриха Ларетея, эта гарантия была бы предварительным условием исключительной зависимости Эстонии от СССР [55]. В результате советско-эстонские отношения, которые никогда не были особенно теплыми, неуклонно ухудшались.

Однако главное внимание Москвы по-прежнему было приковано к Каунасу. Советские дипломаты опасались, что катастрофическая ситуация с литовской экономикой создала благоприятную атмосферу для деятельности «немецких и польских агентов» и свержения советофильского режима А. Сметоны (действительно, власти Литвы последовательно стремились подписать соглашение о взаимном сотрудничестве). помощь с СССР). После смены руководства МИД Эстонии и назначения в начале лета 1936 года прогермански настроенного Фридриха Акеля на пост министра стало очевидно, что Литве пришлось забыть о развитии сотрудничества в рамках Балтийского региона. Антанта.Так, Каунас открыто поднял вопрос о двустороннем договоре с Советским Союзом и возобновил запросы на продажу оружия и военной техники (подробный проект договора был официально передан советскому торговому представителю в Литве в сентябре). В то же время в Министерстве обороны Латвии усилился интерес к развитию контактов с Советским Союзом.

В 1936 и 1937 годах представители высшего военного ведомства СССР и стран Балтии обменялись официальными визитами.Сначала в Москву отправились начальники генеральных штабов Латвии, Литвы и Эстонии (в 1936 году они побывали на Первомайском параде). Затем, в конце зимы 1937 года, начальник Генерального штаба СССР маршал Александр Егоров совершил обратную поездку в страны Балтии. Природа этого беспрецедентного для отношений СССР и соседних государств визита оставалась во многом неясной. Маршалу Егорову запретили обсуждать военные поставки из СССР в Латвию и Литву (хотя в НКИД надеялись, что эта директива может быть впоследствии пересмотрена).Президенты Латвии и Литвы при встрече с маршалом воздержались. Генерал Йохан Лайдонер рекомендовал участникам парада 23 февраля 1937 года в Таллинне [23 февраля в СССР отмечалось как День Красной Армии], организованного в честь приезда Егорова, идти маршем не солдатами, а свободными гражданами. [56] Однако в Москве оценили информацию о том, что после визита военного министра в Латвию после визита Егорова генерал Янис Балодис «стал явным советофилом». Выступая перед выпускниками Высшего военного училища в мае 1937 года, Балодис заявил, что, несмотря на систему, в отличие от СССР, что Латвия не принимала, в ситуации войны Латвия должна пойти вместе с Советским Союзом.[57]

Содержание переговоров Егорова с политическими и военными лидерами Прибалтики или, по крайней мере, их контекст, несомненно, определялся двумя факторами: с одной стороны, растущей популярностью идей международного нейтралитета в странах Балтии и с другой — дискуссиями в Москве о роли стран Балтии в ее военно-политическом планировании. Советские военные эксперты, по крайней мере с начала 1930-х годов, рассматривали нейтралитет стран Балтии в случае войны как неприятное обстоятельство, которое могло осложнить использование их территорий Красной Армией.Сектор обороны Госкомплана СССР, анализируя сценарии будущей войны, полагал, что «эстонская армия будет тесно координировать свои действия с действиями финской и шведской армий и будет участвовать в совместных действиях против Ленинграда, а Латвия постарается». принудить Литву присоединиться к польско-латвийской коалиции, используя вооруженное влияние ». С точки зрения советской наступательной стратегии, было бы« намного хуже, если бы они (страны Балтии) в начале войны объявили нейтралитет.Таким образом, в соответствии с конкретной политической ситуацией, будь то в начале или во время войны, мы должны провести над ними ту же операцию, которую Германия провела в 1914 году. Следовательно, независимо от того, какую позицию занимали страны Балтии в начале войны. военный конфликт, «Эстония, Литва и Латвия должны быть быстро разгромлены и советизированы» [58]

Советский стратегический план войны на Западе, действовавший в первой половине 1930-х годов, ставил своей главной целью поражение польского государства, исходя из предположения, что «Финляндия, Эстония и Латвия, скорее всего, останутся нейтральными, по крайней мере, в первый период войны … что Польша не успеет оккупировать Литву до того, как наш западный фронт начнет наступление.Превращение Германии («союзной Польше») в «главного организатора антисоветской интервенции» привело заместителя наркома обороны Михаила Тухачевского к выводу, что «Литва может быть легко оккупирована немцами. Польские войска в первые дни войны, а затем и Германия, угрожая Риге, могли повлиять на положение Латвии и получить авиационную базу для регулярных налетов на Ленинград и Кронштадт »[59]. В начале 1936 года Сталин и Молотов начал публично говорить о «границах в кредит», имея в виду возможное использование Германией территории Балтии для агрессии против Советского Союза.[60] С другой стороны, советские военные без колебаний объяснили, что в случае войны они не намеревались уважать суверенитет стран Балтии. [61] Руководство Красной Армии (вероятно, в 1936 году или в начале 1937 года) разработало план «повторения Бельгии», но «правительство» отказалось его подтвердить [62].

Размышляя об этих тенденциях, советская дипломатия отреагировала крайне негативно, и в 1936–37 гг. Настроения по поводу провозглашения государствами Балтии постоянного нейтралитета усилились.Так, в разговоре с Каарелом Ээнпалу (Айнбунд), влиятельным товарищем К. Пятса, советским Полпредом (послом) в Таллине Алексей Устинов сказал: «Бездействие … в нашу напряженную эпоху борьбы за мир на самом деле является ударом по системе коллективной безопасности и приравнивается к поддержке агрессора, тогда как «нейтралитет», следовательно, является таким бездействием в пользу агрессора ».

Требование Москвы к странам Балтии сделать публичный выбор в пользу врагов Германии, а также ее нежелание брать на себя какие-либо обязательства по защите суверенитета стран Балтии, а также углубление разрядки с Литвой и Латвией — свидетельствовали о том, что нарастающий кризис во внешней политике СССР и в отношениях Кремля и военного руководства.Развязывание «великого террора» осенью 1936 года, отчасти обусловленное этими общими политическими противоречиями, также повлияло на советскую политику в странах Балтии. С другой стороны, отвращение, вызванное в странах Балтии новостями о государственном красном терроре, разрушило иллюзии относительно целей Кремля и его надежности как партнера [63]. Широкие показные жесты (в июне 1937 года министр иностранных дел Латвии Вильгельмс Мунтерс удостоился чести встретиться со Сталиным) не могли изменить эту ситуацию. Было очевидно, что Москва неспособна (или не желает) помочь странам Балтии в получении эффективных международных гарантий или взять на себя четкие политические обязательства.Прибалтийская Антанта, запоздалое создание которой обещало усиление позиций стран Балтии в их сотрудничестве с Советским Союзом, воспринималась (с конца 1937 г.) как обуза даже такими энтузиастами балтийского сотрудничества, как К. Улманис. СССР терял политическую инициативу в регионе, которой он, несомненно, обладал в 1933–1934 годах. Динамичная и многогранная политика Германии ослабляла конкуренцию за доминирующее влияние в регионе. Ситуация усугублялась убийствами видных советских дипломатов, которые на протяжении пятнадцати лет участвовали в формировании и проведении советской внешней политики в Балтийском регионе.[64]

Вслед за Эстонией Латвия также стала склоняться к расширению сотрудничества с немцами. Советские дипломаты часто называли эту тактику политикой «равновесия» между Германией и Советским Союзом — «одна йота вправо, одна йота влево» [65]. На практике, например, она не позволяла президенту Улманису отреагировать на Вновь прибывший советский полпред в Ригу И. Зотов во время вручения верительных грамот в декабре 1937 г. выразил желание развивать контакты между военными министерствами.

Политическая близость СССР и Литвы также быстро выдала прошлое. В марте 1938 года, воспользовавшись международным кризисом, возникшим после аншлюса Австрии и года, польское правительство поставило Литве ультиматум. Варшава потребовала восстановления полных дипломатических и консульских отношений, что фактически означало отказ Литвы сохранить свои претензии на Вильнюс и его окрестности. Ранее поддержка этих притязаний всегда рассматривалась Москвой как отвечающая ее собственным интересам, независимо от каких-либо проблем, которые были свидетелями истории советско-литовских отношений.В марте 1938 года советская дипломатия не спешила вмешиваться в польско-литовский конфликт. Когда дальнейшее игнорирование этого стало невозможным, Москва ограничилась «слабым ходом» в отношении Польши и посоветовала литовскому правительству «уступить насилию» («международное сообщество», как заявил Литвинов посланнику Юргису Балтрушайтису, непонятен литовский отказ »).

В целом влияние Москвы на исход польско-литовского конфликта было очень небольшим и проявлялось в основном в продвижении Польши, а не в защите интересов ее клиента.[66] Неудивительно, что влияние СССР в Литве после ее капитуляции уменьшилось. Как заявил новый советский посланник в августе 1938 года, перед Германией в Литве открылись широкие горизонты. Он там доминирует в полном смысле этого слова ». Полпред не мог предложить никаких мер воздействия на Каунас, кроме коммерческих. Однако конкуренция с немцами или англичанами в этой сфере явно была бессмысленной (только пять процентов литовского экспорта шло в СССР) [67]. Когда в марте 1939 года Германия потребовала Клайпеду (Мемель), Каунас не думал об обращении к СССР.Из главного политического партнера Советского Союза Литва быстро превратилась в самое слабое звено советской политики в этом регионе (эта эволюция объясняет, почему Москва согласилась передать Литву в сферу влияния Германии в августе 1939 года).

Советские позиции по сравнению с 1933–1934 годами были сильно ослаблены, и страх перед поглощением стран Балтии Германией был единственным козырем СССР. Москва больше не могла думать о восстановлении советского влияния в странах Балтии или говорить что-либо о своем господстве без согласия других держав.Его основные усилия в конце 1938 — середине 1939 года были сосредоточены на «большой политике». В эти месяцы дипломатические шаги Советского Союза в отношении Балтийского региона повторяли действия, которые планировались пять лет назад, но акценты были размещены по-разному. Главный акцент был сделан не на призыве к Польше сотрудничать в защите независимости стран Балтии [68], а на включении балтийской темы в повестку дня переговоров с западными державами.

После того, как англичане дали гарантии Польше и Румынии, Москва решила поговорить с прибалтами твердым тоном. 28 марта 1939 года комиссар Литвинов, ссылаясь на слухи о германо-эстонском договоре о проходе немецких войск через территорию Эстонии, вручил эстонскому посланнику записку. В нем выражалась недопустимость для СССР преобладания Германии в Прибалтике (такая же нота направлена правительству Латвии). Речь комиссара звучала как недвусмысленная просьба об исключительных интересах Советского Союза на территории этих двух государств: «Любое соглашение,« добровольное »или заключенное под внешним давлением, которое привело бы к уменьшению или ограничению независимости и автономии Эстонская Республика, и которая приняла бы на себя политическое, экономическое или иное господство третьего государства, предоставила бы ей любые исключительные права и привилегии … была бы признана Советским правительством недопустимой и несовместимой с предпосылками и духом мирный договор и договор о ненападении.[69]

Настойчивые попытки прибалтийских стран найти покровителя в Лондоне или Париже не увенчались успехом. Западные державы не хотели возлагать на них новые тяжелые обязательства. В апреле и мае Советы передали Великобритании и Франции два предложения о предоставлении совместной гарантии странам Балтии. После этих неудачных шагов новый глава Наркомата иностранных дел Вячеслав Молотов (1939–1949) в своем публичном выступлении заявил о реакции западных держав: Великобритания и Франция «ничего не говорят о своей помощи трем государствам. на северо-западной границе СССР, которая может оказаться не в состоянии защитить свой нейтралитет в случае нападения агрессоров.’[70]

Латвия и Эстония, разочарованные политикой нейтралитета как способом защиты своей независимости (несмотря на то, что Балтийская Антанта объявила о своей приверженности нейтралитету на конференции в феврале 1939 года), 7 июня подписали с Германией пакты о ненападении. . Таким образом, перед Москвой встала дилемма: как сохранить свои позиции в регионе. Было только две возможности — вести войну с Германией или договориться с ней. В то же время Берлин считал, что компромисс с СССР может быть достигнут в области «решения балтийской проблемы».«От имени немцев глава МИД Италии намекнул советскому поверенному в делах , что возможность предоставления совместных советско-германских« гарантий »странам Балтии существует. [71] Итак, Москва получила предложение отозвать собственную аналогичную инициативу, сделанную в марте 1934 года. Однако на этот раз предложение не могло удовлетворить СССР без включения «реального» содержания в эти гарантии.

С другой стороны, переговоры Советского Союза с Великобританией и Францией открыли перед СССР значительные возможности для свободы действий в странах Балтии.В ходе этих переговоров Советы ссылались на необходимость действий против «косвенной агрессии». [72] Широта ее толкования, предложенная СССР, встревожила западных партнеров. В августе 1939 года Москва предложила Великобритании и Франции потребовать временной оккупации нескольких портов и островов в Балтийском море. В то же время советский Балтийский флот «для защиты независимых стран Балтии» должен базироваться на Аландских островах, Мунзунде, в Ханко, Хаапсалу, Пярну, Хейнасте и Либау вместе с объединенной эскадрой.[73] Фактически, Советы предложили совместный протекторат трех держав.

Тем не менее, Германия могла предложить нечто большее. Кремль, нетерпимый к любым попыткам прибалтийских государств сохранить нейтралитет «в нашу напряженную эпоху борьбы за мир», согласился занять позицию благожелательного нейтралитета в пользу агрессора в разразившейся мировой войне. Советско-германский секретный протокол, подписанный Молотовым и Риббентропом 23 августа 1939 года, содержал радикальное и чрезвычайно выгодное для СССР решение:

В случае территориального и политического передела на территориях, принадлежащих странам Балтии (Финляндия, Эстония, Латвия и Литва), северная граница Литвы будет являться границей сфер влияния Германии и СССР.

После подписания пакта Молотова-Риббентропа Москва попросила Латвию и Эстонию начать переговоры по торговому соглашению, которое эти государства тщетно пытались заключить в течение предыдущего десятилетия. Советско-эстонские переговоры завершились в течение нескольких дней, и министр иностранных дел Эстонии получил приглашение посетить Советский Союз для подписания торгового соглашения. Однако во время встречи с Молотовым 24 сентября он услышал шокирующее требование заключить с СССР военный союз или договор о взаимопомощи, который давал бы СССР право иметь опорные пункты и базы военно-морских сил и авиации. Эстонская территория.На данный момент Москва также отказалась заключить торговые соглашения с Таллином. 25 сентября посол Германии в Москве был проинформирован о том, что «Советский Союз немедленно приступит к решению проблемы стран Балтии» [74]. Через три дня в Москве был подписан новый секретный протокол, который изменил границы сферы влияния между СССР и Германией. Территория Литвы, как и территории всех других стран Балтии, входила в сферу советских интересов.28 сентября был подписан советско-эстонский договор о взаимопомощи, а вскоре СССР подписал аналогичные договоры с Латвией (5 октября) и Литвой (10 октября).

Дополнительные события не заставили себя ждать. Уже в начале сентября советские представители сформулировали «истинные желания рабочих масс» стран Балтии. Полпред в Риге предположил, что эти стремления были направлены на то, чтобы «сделать Латвию советским государством и присоединить ее к СССР в качестве 12-й республики».’[75]

Заключение

Изначально существовали благоприятные предпосылки для отношений Советской России со странами Балтии (возможно, они были более благоприятными, чем отношения СССР с другими его соседями по западной границе — Польшей, Румынией и Финляндией). Москва, с одной стороны, и Рига, Таллин и Каунас, с другой, были объективно заинтересованы в политическом и экономическом взаимодействии.

Условия «развода» 1920 года не давали поводов для серьезных взаимных претензий (таких как, например, судьба украинских и белорусских земель в советских отношениях с Польшей, судьба Бессарабии в отношениях с Румынией или судьба Восточной Карелии в отношениях с Финляндией).Русское меньшинство не создавало проблем в двусторонних отношениях. Преобладание антисоветских настроений в русской общине Прибалтики защищало ее от активного вмешательства Москвы [76]. Советы лишь изредка обращали внимание на позицию русских (например, во время земельной реформы в Литовской Республике и переселение рыбаками Эстонии с берегов Чудского озера и Пиквы на берег Балтийского моря и т. Д.), А также на интерес в обучении русскому языку определялось только желание содействовать и вести пропаганду.До 1934 года советские иностранные органы избегали споров о национальной или расовой общности. Поэтому, например, их больше интересовало возможное использование польского меньшинства в Латгалии, чем возможность обращения к русской диаспоре. В начале 1930-х годов Москва принимала несколько поездов с еврейскими семьями из Литвы, в то время как российским крестьянам было отказано в разрешении на возвращение. [77] Инерция этого подхода преобладала до 1940 года. В то время как Москва рекламировала «воссоединение» украинцев и белорусов на руинах Польского государства, «русская карта» не использовалась в отношениях со странами Балтии.Со своей стороны, страны Балтии (в отличие, например, от Финляндии) также продемонстрировали максимальную сдержанность в отношении защиты эстонских, латышских и литовских национальных меньшинств в СССР.

Идеологические разногласия и подрывная коммунистическая деятельность не оказали существенного влияния на межгосударственные отношения между СССР и странами Балтии. Отчасти это обстоятельство было вызвано крайне малочисленным составом прибалтийских коммунистических партий (иногда насчитывавших всего несколько десятков человек).Более того, когда советские методы коллективизации и индустриализации стали хорошо известны в странах Балтии (благодаря проницаемости границ), это снизило привлекательность социалистического эксперимента, и Москва не была уверена в целесообразности расходов просоветских властей. издание периодических изданий. В то же время русский театр, живопись, литература, а также нововведения в советском народном образовании вызвали большой интерес в странах Балтии. Таким образом, в 1920-е — начале 1930-х годов культурные связи были достаточно интенсивными.[78]

Наконец, основой прочных межгосударственных отношений была объективная заинтересованность СССР в сохранении зоны независимых государств Балтии. Само существование этого было естественным буфером, защищавшим территорию СССР от угроз великих держав — будь то Великобритания в 1920-х годах или Германия в 1930-х. Точно так же молодые страны Балтии остро осознавали необходимость регионального сотрудничества как основной защиты от манипуляций со стороны крупных европейских держав, которые стремились преодолеть глубокие разногласия, вызванные результатами мировой войны.Но эти требования редко воплощались в совместных политических действиях, как это было при заключении Лондонских конвенций об определении агрессора в 1933 году.

В целом возможности сосуществования между Россией и независимыми странами Балтии в межвоенный период были утрачены или обращены вспять. Советско-балтийские отношения постоянно переходили от кризиса к кризису. Не забывая о влиянии политической нестабильности на двусторонние отношения в странах Балтии или о тенденциях «изначального патриархального национализма», авантюризма и коррупции, затронувших часть национальных элит, следует констатировать, что основная ответственность за их развитие, безусловно, на советской стороне.

С середины 1920-х до конца 1930-х годов Советский Союз безуспешно пытался играть роль великой державы в Балтийском регионе. Высмеивая провинциальность, зависимость и коррумпированность соседних небольших государств, Москва пыталась относиться к ним как к пресловутым «банановым республикам», тем самым дискредитируя их мнения и разрушая искренние надежды на взаимовыгодное сотрудничество (особенно это проявилось во время советско-латвийских переговоров по вопросу о взаимовыгодном сотрудничестве). продление торгового соглашения в 1931–32).Одновременно советское руководство не смогло использовать «негативный капитал» — настоящий страх в странах Балтии перед возрождающейся государственной властью и коммунистической идеологией новой России. Использование этого страха могло стать важной предпосылкой для установления прочных политических отношений и условий компромисса. Вместо этого Москва предпочла потратить свой «негативный капитал» на мелкие издевательства над прибалтами ради закрытия небольших эмигрантских обществ и достижения таких маленьких целей.

Советы не понимали, чего они хотят в Прибалтике.Иерархизации целей и задач, адекватной оценки собственных возможностей и ресурсов не проводилось. В начале 1930-х годов Советский Союз был вынужден отказаться от своих планов заставить страны Балтии отвернуться от Польши и вести переговоры с Москвой один за другим с позиций слабости. Пакты о ненападении открыли короткую эру советско-балтийской разрядки. Однако появление реальной военной угрозы не только побудило страны Балтии (особенно Латвию и Литву) искать сближения с Советским Союзом, но и спровоцировало желание Москвы уклоняться от выполнения любых обязательств, которые могли бы помешать ее дипломатическим отношениям. маневры.В середине 1930-х годов, несмотря на то, что Советский Союз имел миллионную армию и самое большое количество танков в мире, он боялся «пойти на компромисс», продавая Литве кавалерийские шашки. В результате СССР не выполнил первую заповедь великой державы — действовать в соответствии со своими интересами и поддерживать более слабые государства, которые уважают эти интересы. Влияние СССР в Прибалтике в конце 1930-х годов было подорвано самой советской политикой. Тем не менее, СССР приобрел власть над упорной Эстонией, конструктивной Латвией и дружественной Литвой из рук Берлина, несмотря на свою провальную политику в отношении Балтии.

* Перевод Раисы Бараш

Банкноты

[1] Джон Хиден и Томас Лейн (ред.), Балтика и начало Второй мировой войны. Кембридж: Cambridge UP, 1992, 1 (заявление британского дипломата Д. Грегори).

[2] Альфред Иоффе, «Мирные переговоры между Россией и Литвой». 9 мая 1920 г. // Архив внешней политики Российской Федерации (далее — АВП РФ). F.151, op. 3, д. 9, л. 60. Москва, Россия.

[3] Основными предметами импорта в Советскую Россию через страны Балтии в 1920–1921 годах были подошвы армейских ботинок, химикаты, самолеты (незаконно закупленные в Эстонии) и винтовки (предоставленные Швецией по царскому приказу).

[4] Владимир Ленин, Неизвестные документы . 1891–1922. Москва: Росспен, 1999, 358.

[5] Современный историк начинает свой очерк, посвященный внешней политике стран Балтии, с утверждения, что «исторически они всегда были частью западноевропейской культурной традиции», но признает, что нынешняя национальная идентичность «определенно» была рожденный пятидесятилетним «советским опытом». См .: Ромуальд Й. Мисюнас, «Национальная идентичность и внешняя политика в странах Балтии», в: Наследие истории в России и новых независимых государствах Евразии, , под редакцией С.Фредерик Старр. Лондон: M.E. Sharpe, 1994, 93–4. Еще в середине 1930-х годов государственные деятели стран Балтии предпочитали использовать на своих совместных конференциях русский язык (а не французский, который был общепринятым в современной международной практике).

[6] Источник 1 (2001): 58. Отсюда ясно, что предсказания начала 1921 года, что «следующим шагом большевиков будет попытка укрепить позиции оружия на берегах Балтийского моря. ‘(Михаил И.Ростовцев, Политические состояния. Санкт-Петербург: С.-Петербург УП, 2002, 178).

[7] Иван Иванович Костюшко, Материалы «особой папки» Политбюро ЦК РКП (б) -ВКП (б) по вопросам советско-польских отношений. 1923–1944 гг. . Москва: Институт славяноведения РАН, 1997, 13–14. Уже летом 1921 года по инициативе начальника НКИД Г.В. Чичерин ЦК РКП (б) рекомендовал «коммунистам Эстонии, Латвии и Литвы проявить наибольшее усердие как во внешней, так и во внутренней политике, учитывая… что в настоящее время говорить о военной помощи им невозможно. из РСФСР »(Ленин, Неизвестные документы, , 447–9).

[8] Алексей Черных, «Доклад Я. С. Ганецкому. ’20 апреля 1922 г. // АВП РФ. F. 0135, op. 5, стр. 106, г. Х, л. 19.

[9] Константин Юренев, «Доклад Я. С. Ганецкому. 7 июня 1922 г. // АВП РФ. Ф. 04, указ. 25, стр. 172а, д. 51798, л. 67–69.

[10] Виктор Копп, «Письмо С. А. Аралову» от 3 (8) ноября 1923 г. // АВП РФ. Ф. 04, указ. 25, стр. 172а, д. 51798, л. 98.

[11] Учитывая всеобщее внимание к немецкому событию, это соглашение должно было дать форму Протокола о свободе транзита.

[12] Яков Ганецкий, «Письмо К.К. Юреневу. 15 июня 1922 г. // АВП РФ. Ф. 04, указ. 25, стр. 172а, д. 51797, л. 52.

[13] Зигфридс А. Мейеровичс, «Письмо С.И. Аралову». 8 августа 1923 г. // АВП РФ. F. 150, op. 6, стр. 15, д. 18, л. 21.

[14] Семен Аралов, ‘Письмо К.А. Кржеминскому’.2 июня 1924 г. // АВП РФ. Ф. 028, стр. 1, д. 37, л. 2.

[15] Справка уполномоченного НКИД при СНК БССР. 28 августа 1925 г. // АВП РФ. Ф. 04, указ. 25, стр. 176, г. 51874, л. 13; Б.И. Канторович, «Письмо А.С. Черныху. 31 августа 1925 г. // АВП РФ. Ф. 04, указ. 25, стр. 176, г. 51874, л. 14.

[16] Конечно, такие «вложения» не всегда приводили к желаемым дивидендам. Например, лидер латвийских фермеров Карлис Улманис, к ужасу Москвы, «уехал за границу», тратя советское золото, но прикрывая его от выполнения своих обещаний.

[17] Яков Ганецкий, «Письмо К.К. Юреневу. 9 ноября 1922 г. // АВП РФ. Ф. 04, указ. 25, стр. 172а, д. 51797, л. 104.

[18] Константин Юренев, «Доклад Я.С. Ганецкому. Ноябрь 1922 г. // АВП РФ. Ф. 04, указ. 25, стр. 172а, д. 51799, л. 78.

[19] Руководители дипломатических и внешнеторговых ведомств Я. Ганецкий искренне не понимал, зачем странам Балтии нужны военно-морские силы. На решение Риги начать его создание он ответил бестактной шуткой: «Я готов передать правительству Латвии свои искренние поздравления по этому поводу. Теперь Латвия со временем станет великой державой »(AVP RF. F. 04, op. 25, p. 172a, d.51799, л. 87).

[20] Даже в начале 1924 года полномочный министр в Каунасе продолжал считать, что без Вильнюса и без границ с СССР у Литвы «нет предпосылок для независимого экономического существования» (Иван Лоренц, «Письмо В.Л. Коппу» , 4 февраля 1924 г. // АВП РФ. Ф. 04, оп. 27, с. 183, д. 52017, л. 24).

[21] «Точка зрения НКИД» такова, что «эта конференция не имеет решающего значения» (Семен Аралов, «Письмо А.С. Черныху», 14 апреля 1925 г. // АВП РФ.Ф. 028, указ. 3, стр. 6, д. 1, л. 158).

[22] Грант М. Адибеков (и др.), Политбюро ЦК РКП (б) -ВКП (б) и Европа: решения «особой папки», 1923–1939 . Москва: Росспен, 2001, 75–77. Даже в принятой Политбюро резолюции говорилось даже не о возможности, а о предполагаемом «факте» образования Балтийского союза.

[23] Материалы скриптовой переписки НКИД с его зарубежными представительствами ( полпредства, ), 1920–21 гг. // АВП РФ.Ф. 028, указ. 1, д. 1, л. 244.

[24] В СССР были планы восполнить недостающий промышленный потенциал Эстонии (что было мотивировано также желательностью формирования национального пролетариата), но под влиянием роста антикоммунистических настроений Москва в 1923 г. отказалась от планов по созданию национального пролетариата. способствовать индустриализации Эстонии.

[25] Иван Лоренц, «Доклад В.Л. Коппу, 14 августа 1924 г. // АВП РФ. F.04, указ. 27, стр. 184, г. 52021, л. 45–47; Иван Лоренц, «Докладная запись» (приложение к документу В.Л. Коппу от 31.12.1924 г.) », 30 декабря 1924 г. // АВП РФ. F.04, указ. 27, стр. 184, г. 52021, л. 72–82.

[26] Борис Стомоняков, «Записка И.В. Сталину, 14 апреля 1932 г. // АВП РФ. Ф. 09, оп., 7, с. 55, д. 5, л. 28.

[27] Борис Стомоняков, «Записка беседы с К. Озолсом», 2 декабря 1927 г. // АВП РФ. Ф. 09, оп., 7, с. 55, д. 5, л. 104.

[28] Станислав Грегорович, Polsko-radzieckie stosunki polityczne w latach 1932–1935. Вроцлав: Polska Akademia Nauk, 1982, 26–27.

[29] Борис Стомоняков, «Записки беседы с Ю. Балтрушайтисом, 13 апреля 1927 г. // АВП РФ. Ф. 09, оп., 7, с. 55, д. 5, л. 175–176. Руководство Польско-балтийского кредитного секретариата IKKI охарактеризовало главу литовского государства следующим образом: «Кровавый Сметона (пьяница и спекулянт) фактически превратился в нацистского мелкого монарха с неограниченными правами» («Настоящий момент и Цели Коммунистической партии Литвы », 20 июня 1928 г. // Российский Государственный Архив Социально-Политической Истории (далее — РГАСПИ).Ф. 495, указ. 61, д. 13, л. 402.

[30] Иван Лоренц, «Доклад С.С. Александровскому», 4 августа 1928 г. // РГАСПИ. F. 0150, указ. 21, стр. 41, д. 34, л. 115.

[31] Две тысячи долларов, выплаченные тогда К. Улманису, считались «просто смазкой» (Н. Н. Кулябко, «Доклад Б. С. Стомонякову», 27 мая 1928 г. // РГАСПИ. Ф. 0150, оп. 21, стр. 41, с. д. 34, л. 26). Улманис пытался шантажировать Москву, требуя доплаты и покупки одной газеты Крестьянского союза. Советская сторона согласилась заплатить в обмен на квитанцию (ее дал Улманис), но отказалась покупать газету.

[32] Борис Стомоняков, «Помета на докладе И.М. Майского от 25.4.1932» // РГАСПИ. F. 0135, op. 15, стр. 131, д. 1, л. 52.

[33] Неясно, было ли это требование обусловлено нападками на не влиятельные российские организации или было воспринято как демонстрационный урок, который следует преподать «прибалтам».

[34] Райвид Николай, «Докладная запись М.М. Литвинову «К вопросу о Балтийском союзе», 14 января 1932 г. // АВП РФ. F. 05, op. 12, стр.86, г. 68, л. 1,6.

[35] Л. Кошелева (ред. И др.), Переписка И.В. Сталина с В.М. Молотовым. 1925–1936 гг. Москва: Россия молодая, 1995, 209.

[36] Олег Н. Кен и Александр И. Рупасов, Политбюро ЦК ВКП (б) и отношения СССР с западными соседними государствами (конец 1920–1930-х гг.). Проблемы. Документы. Опыт комментария. Гл. 1. 1928–1934 гг. Санкт-Петербург: Европейский дом, 2000, 248–56, 258–66, 268–72.

[37] Борис С. Стомоняков, «Письмо С.И. Бродовскому, 27 декабря 1933 г. // АВП РФ. Ф. 0150, оп.28, с.60, д.2, л.151.

[38] Документы внешней политики СССР (далее — ДВП СССР ). Т. 16, 789. В апреле 1933 г. на закрытой конференции латвийских социал-демократов, куда были приглашены эстонские социалисты, А. Бушевич обещал инициировать вооруженное восстание рабочих против тех, кто будет толкать его государство на путь развития. о нарушении нейтралитета, выразил надежду, что Советский Союз может отказаться от своей все еще «безразличной» балтийской политики и вмешаться в дела Латвии.Полномочный министр Алексей Свидерский приложил все усилия, чтобы очистить стенограмму от подобных «искажений» советских намерений (Magnus Ilmjärv, Hääletu alistumine: Eesti, Läti ja Leedu välispoliitilise orientatsiooni kujunemine ja iseseivuse. Арго, 2004, 216).

[39] Кен и Рупасов, Политбюро , 414–24.

[40] Интересно, что Москва отказалась принять желание Латвии навсегда продлить пакт о ненападении, потому что «вечно подписанные документы теряли свою ценность из-за того, что к ним привыкал разум» (Л. .Березов Э. «Записки беседы с латвийским посланником Альфредсом Бильманисом», 22 марта 1934 г. // АВП РФ. F. 0150, указ. 30, стр. 62, д. 6. Л. 26).

[41] ДВП СССР . Т.17, 234 (авторский курсив).

[42] Одним из первоначальных дружественных предложений было, например, предоставить латвийской армии «на взаимной основе некоторое жилье для больных офицеров в санаториях южного берега Крыма и побережья Черного моря» (IM Мортышин, «Доклад Л.Е. Березову», 10 ноября 1934 г. // АФПРФ.F. 0150, указ. 30, стр. 62, д. 9, л. 18).

[43] Современные латвийские исследователи пока не могут с достаточной уверенностью установить, помогали ли представители советской миссии в Риге К. Улманису или его политическим оппонентам.

[44] Мортышин И.М., Доклад Б.С. Стомонякову, 21 октября 1934 г. // АФПРФ. F. 0150, указ. 30, стр. 62, д. 3, л. 31.

[45] Перед тем, как министр иностранных дел Литвы Стасис Лозорайтис (1934–1938) приехал в Москву, Политбюро одобрило военные поставки в Литву и согласилось продать кавалерийские мечи и т. Д.(Протокол № 11 заседания Политбюро ЦК ВКП (б) («особого») от 5 августа 1934 г. // РГАСПИ. Ф. 17, оп. 162, стр. 49, д. 16, 141). Однако последующие переговоры результатов не принесли.

[46] B.S. Стомоняков, «Письмо М.А.Карскому», 26 февраля 1935 г. // АВП РФ. F. 0151, op. 26, стр. 49, д. 2, л. 15.

[47] Айварс Странга, «Политика России и Польши в странах Балтии с 1933 по 1935 год», в: Страны Балтии на историческом перекрестке. Политические, экономические и правовые проблемы в контексте международного сотрудничества на пороге XXI века ^-й век, под редакцией Талава Юдиньша.Рига: Латвийская академия наук, 1998, 433.

[48] Расчет был основан на предположении, что часть нефти, ключевого продукта латвийского экспорта в Великобританию, покупалась «еврейскими» фирмами.

[49] Бродовский С.И., Доклад Б.С. Стомонякову, 12 декабря 1934 г. // АВП РФ. F. 0150, указ. 30, стр. 62, д. 3, л. 5.

[50] Таллинн отрицательно отреагировал на эти сдвиги в латвийской политике. Однако в Москву также поступила информация о разногласиях между эстонским руководством (А.Устинов М., «Дневник», 30 июля 1935 г. // АВП РФ. F. 0154, op. 28, стр. 40, д. 6, л. 118.

[51] Странга, «Странга,« Российская и польская политика », 435–6.

[52] Полномочный министр М. Карский считал, что предложение о заключении пактов о взаимопомощи не будет принято Латвией и Эстонией, но сам факт советской инициативы вызовет положительный общественный резонанс.

[53] Нельзя не отметить растущий интерес эстонцев к России.По данным полномочного представительства к весне 1936 года желание выучить русский язык среди студентов в Тарту достигло такого размаха, что в этом городке более ста человек зарабатывают деньги, давая частные уроки русского языка.

[54] A.M. Устинов, «Записки беседы с Ж. Лайдонером», 25 апреля 1936 г. // АВП РФ. F. 0154, op. 29, стр. 42, д. 8, л. 66. После переворота в Эстонии в 1934 году главнокомандующий Йохан Лайдонер и начальник Генерального штаба Николай Реек поддержали идею пересмотра «пессимистической» оборонительной доктрины и придания ей «активности» (перенос военных действий на территорию СССР и др.). Это изменение было связано с углублением военного сотрудничества с Германией (Яри Лескинен, Vaiettu Suomen silta: Suomen ja Viron sotilaallinen yhteistoiminta Neuvostoliiton varalta vuosina 1930–1939 . Хельсинки: Finish Historical Society, 1997). Эстония была единственной прибалтийской страной, которая предпочла не искать военные материалы в СССР, а покупать их в Германии и Швеции.

[55] Устинов, «Дневник. Беседа с Х. Ларетим, 15 мая 1935 г. // АВП РФ. F. 0154, op.29, стр. 42, д. 8, л. 93–4.

[56] V.H. Gallienne — Е. Монсон (Рига), 1 января 1937 г. // Государственный архив (далее PRO). FO / 371/21106 / N1517.

[57] С.И. Бродовский, «Дневник» 21 мая 1937 г. // АВП РФ. F. 0150, указ. 34, стр. 71, д. 6, л. 46. 

[58] Н. Снитко, «Доклад« О характере будущей войны и задач обороны », 4 августа 1930 г. // Российский государственный архив экономики. Ф. 4372, указ. 91, д. 91, л. 29–11.

[59] М. Н. Тухачевский, «Доклад К. Ворошиловы, «25 февраля 1935 г.» // Российский государственный военный архив экономики.F. 33987, op. 3, д. 400, л 226–7.

[60] ДВП СССР. Т. 19, 106–7.

[61] Скайфе, военный атташе лорда Чилстона, Москва, 23 апреля 1936 г. // PRO. FO / 371/20349 / N2290.

[62] ‘1937 год. Показания маршала Тухачевского, Военно-исторический журнал 8 (1991): 48.

[63] Летом 1937 года полномочный министр СССР в Эстонии сообщил о беспрецедентной «необузданной кампании против Советского Союза», развернувшейся после новостей о самоубийстве высокопоставленного советского военного чиновника Яна Гамарника, и предполагал гиперболические размеры после публикации постановления прокуратуры о предстоящем процессе над Тухачевским и т. д.11 июня. Особо отмечался тезис о том, что «ни у кого теперь не возникнет желания связываться с таким неплатежеспособным партнером, как СССР» (Устинов А.М., «Доклад М.М. Литвинову», 18 июня 1937 г. // АВП РФ. Ф. 0154, оп. 30, с. стр. 44, д. 13, л. 24–5.

[64] В 1936–38 годах было четыре начальника 1-го Западного отдела НКИД. Кроме того, летом 1938 года после попытки самоубийства был арестован заместитель наркома (ранее входивший в состав коллегии НКИД), с 1926 года курировавший балтийское направление, Б.С. Ломонако.Он был казнен в 1941 году. Судьбу Ломонако разделили полпреды в Латвии (Бродовский) и Литве (Карский). Сабина Дуллен, Люди влияния: Сталинские послы в Европе, 1930–1939 . Париж: Пайо, 2001, 334–7.

[65] I.S. Зотов, «Дневник», 3 декабря 1937 г. // АВП РФ. F. 0150, указ. 34, стр. 71, д. 6, l23.

[66] Сергей З. Случ, «Гитлер, Сталин и генезис четвертого раздела Польши» // Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. 1939–1941 гг. Москва: Индрик, 1999, 93–96.

[67]

«Стенограмма совещания у заместителя т. Потемкина, 14 августа 1938 г. // АВП РФ. F. 05, op. 18, стр. 146, г. 111, л. 33–9. Эти изменения привели к резкому снижению преподавания русского языка в Литве, предпочтение было отдано английскому и французскому языкам.

[68] Новое предложение по этой проблеме было передано по военным каналам, а не по дипломатическим (Случай, «Гитлер, Сталин и генезис», 135, 161).

[69] Кюлло Арьякас (ред.), От пакета Молотова-Риббентропа до договоров о базах: Документы и материалы. Таллинн: Периодика, 1990, 17.

[70] СССР в борбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1938 — август 1939): Документы и материалы. Москва: Политиздат, 1971, 428.

[71] Ингибор Флейшхауэр, Пакт: Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938–1939. Перевод с немецкого. Москва: Прогресс, 1991, 143.

[72] «Фраза« косвенная агрессия »относится к действиям, на которые соглашается любое из перечисленных государств [Балтийского региона] под угрозой применения силы другой державой или без такой угрозы, и которые вызывают применение территории и сил этого государства за агрессию против него или против одной из причин утраты государством независимости или нарушения его нейтралитета »( СССР в борбе за мир , 487).

[73] СССР в борбе за мир, 575 — 6

[74] СССР – Германия. 1939. Т.1. Документы и материалы о советско-германских отношениях с апреля по октябрь 1939. Вильнюс: Мокслас, 1989, 106.

[75] От пакета Молотова-Риббентропа , 26.

[76] Только в 1930-х годах в странах Балтии начали понимать, что «некоторые [советские] пропагандистские агентства» проводили «иную политику», чем НКИД. Например, эти ведомства СССР продемонстрировали повышенный интерес к некоторым российским организациям фашистского направления в Эстонии (например, «Россия молодая», , которые, согласно заявлению К.Ээнпалу вел «усиленную агитацию … в приграничной зоне, поддерживая Советскую Россию и восхваляя национальную политику Сталина, и поощряя в случае войны не применять оружие против СССР» (Устинов А.М., «Дневник», 3). Март 1936 г. // АВП РФ. Ф. 0154, оп. 29, стр. 42, д. 8, л. 39 — 40.

[77] С 1933 года в Коминтерне созрела идея развертывания Коммунистической партией Эстонии борьбы за права русского населения Печерского края («ровная» вплоть до отделения).Однако появление этой идеи было обусловлено не столько началом «национализации» внешней политики СССР, сколько традиционным коммунистическим ригоризмом: каждая секция Коминтерна должна защищать национальные меньшинства (например, польские раздел должен защищать немецкое меньшинство) вплоть до развала государства.

[78] О деятельности Всесоюзного общества культурных связей с зарубежными странами в странах Балтии см .: Магнус Илмярв, ‘ Juunivalitsuse moodustamisest Leedus , Lätis ja Eestis ning Nõukogude Liidu kultuuridiplomaatiast’ , Acta Historica Tallinnensia 4 (2000): 104 — 44.

Дополнительная литература по электронным международным отношениям

Российско-немецкий проект по оцифровке немецких документов в архивах Российской Федерации — UC Berkeley Library Update

Российское историческое общество, Министерство обороны и Федеральное архивное агентство при поддержке Немецкого исторического института в Москве оцифровывают большую коллекцию документов нацистской Германии, хранящуюся в различных государственных архивах Российской Федерации. Сайт на русском и немецком языках.

Согласно описанию на сайте проекта, к настоящему времени оцифрованы коллекции:

Сборник документов немецких спецслужб 1912-1945 гг. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ, Фонд 458, Серия 9)

Коллекция включает рассредоточенные папки, изначально сформированные в институциональных архивах Германии, Австрии, Франции и Польши. Документы были перевезены из Германии в СССР после Второй мировой войны. В 1940-1960-х годах коллекция была передана в Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма ЦК Коммунистической партии Советского Союза (ныне Российский государственный архив социально-политической истории) из Центрального государственного специального Архив Главного архивного управления Совета Министров СССР, Главного управления ЦК Коммунистической партии Советского Союза и Министерства иностранных дел СССР.
Основная часть коллекции состоит из отчетов спецслужб о слежке за деятельностью Коминтерна, а также за другими коммунистическими, социал-демократическими, рабочими, профсоюзными, молодежными и другими оппозиционными организациями, движениями и отдельными лицами в разных странах.

Немецкие документы времен Первой мировой войны. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ, Фонд 500, серия 12519)

В Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ) поступил сборник «Немецкие документы времен Первой мировой войны» (Фонд 500, серия 12519) из Военно-научного управления и Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации. СССР в период 1953-1961 гг.Коллекция включает 36 000 страниц институциональных документов Великого генерального штаба Германии, штабов и начальников войск, воинских частей, военного министерства Пруссии, министерства внутренних дел, министерства иностранных дел и других.
Основная часть коллекции включает журналы учета военных операций (84 папки), карты и схемы (146 папок), личные дела (85 папок), финансовые отчеты и другие документы. Также включены списки воинских частей и обзор их формирования и развертывания, записи о поставках оружия, применении химического оружия, информация о поврежденных и затонувших линкорах, военные пропагандистские материалы и краткие обзоры.

Московская битва в ходе Великой Отечественной войны (1941-1942)

Битва за Москву

Краткий курс истории. Московская битва: историческая правда России от РВИО

Переломный момент Великой Отечественной войны

«Мы долго молча отступали»

Соотношение сил

Бои на истощение

Парад веры в то, что мы победим

«Наконец-то нам дали приказ наступать…»

Историческое значение Москвой битвы

«Мы долго молча отступали»

Соотношение сил

Бои на истощение

Парад веры в то, что мы победим

«Наконец-то нам дали приказ наступать…»

Историческое значение Москвой битвы

Диктант Победы — БИТВА ЗА МОСКВУ – ВАЖНЕЙШАЯ ПОБЕДА

Операция «Тайфун»

Началась битва за Москву | Президентская библиотека имени Б.Н. Ельцина

«Великая битва за Москву» — «Красная звезда»

В Военной научной библиотеке Генерального штаба Вооружённых Сил РФ проходит книжная выставка, посвящённая контрнаступлению советских войск под Москвой.

Москва 1941: город и его жители в состоянии войны

История Гохрана России

Мы не знаем, как называть российскую военную разведку, и это может быть проблемой

Тайна непорочного сотрясения мозга

Битва за Москву (9781107087606): Стахел, Дэвид: Книги

Об авторе

Москва и страны Балтии: опыт взаимоотношений, 1917–1939

Дополнительная литература по электронным международным отношениям

Российско-немецкий проект по оцифровке немецких документов в архивах Российской Федерации — UC Berkeley Library Update

Сборник документов немецких спецслужб 1912-1945 гг. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ, Фонд 458, Серия 9)

Немецкие документы времен Первой мировой войны. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ, Фонд 500, серия 12519)

Добавить комментарий Отменить ответ