Сравнительный анализ стихотворений М. Ю. Лермонтова «Молитва странника» (1837) и «Молитва» (1839) (Лирика Лермонтов)

Лирика

Михаил Юрьевич Лермонтов

---

Краткое изложение

Сочинения

8 сочинений

Статьи критиков

Сочинение

---

В поэтическом творчестве М. Ю. Лермонтова есть два стихотворения с похожими названиями — «Молитва странника» (1837) и «Молитва» (1839). Оба они глубоко личностны, отражают психологическое состояние лирического героя.

«Молитву странника» можно назвать любовным стихотворением. В своеобразной форме — обращению к Богородице — лирический герой признается в любви к девушке. Он говорит, что просит не за себя — со своей участью («странника в свете безродного») герой смирился и несет свой крест. Но за судьбу любимой девушки он просит у Божьей матери — «теплой заступницы» всех женщин на земле.

Чего же просит герой для своей любимой? Думаю, в его просьбе сформулирован не только идеал счастливой женской доли, но и счастливой жизни вообще. Герой хочет, чтобы его возлюбленная была окружена достойными людьми («дай ей сопутников, полных внимания»), чтобы она полноценно жила в молодые годы («молодость светлую») и была спокойна старости («старость покойную»), а в печальный час смерти чтобы ее душу принял лучший ангел.

Интересно, что в этом стихотворении образ самого героя уходит на второй план, уступая место образу лирической героини. Об этом свидетельствует уже первая строфа произведения:

Я, Матерь Божия, ныне с молитвою

Пред Твоим образом, ярким сиянием,

Не о спасении, не перед битвою,

Не с благодарностью иль покаянием…

Возлюбленная героя предстает здесь как нежная, кроткая, юная девушка, как чистое и светлое существо. Об этом говорят эпитеты «дева невинная», «душа достойная», «сердце незлобное», «душа прекрасная».

В стихотворении четко прослеживается контраст между главным героем и его возлюбленной. Себя герой характеризует как пустынного странника, принадлежащего к «миру холодному», а лирическую героиню причисляет к «теплому миру». Возможно, поэтому они не могут быть вместе (в стихотворении звучит нота трагичности неразделенной любви).

В стихотворении много эпитетов («сопутников, полных внимания», «часу прощальному», «в утро ли шумное», «в ночь ли бесгласную», «к ложу печальному») и метафор («вручить хочу деву», «мир упования», «срок приблизится часу», «душу странника в свете безродного»), есть парафраз («Теплой Заступнице мира холодного»). Интонационно стихотворение довольно спокойно и ровно, что передает интонацию православной молитвы.

В стихотворении «Молитва» (1839) в центре внимания находится внутренний мир лирического героя. Он в исповедальной форме рассказывает о действии на его душу «молитвы чудной». И в некоторых моментах произведения на первый план выходит образ молитвы — она рисуется поэтом как некое живое существо, посланница небес, помогающая людям, облегчающая их земные страдания:

Есть сила благодатная

В созвучье слов живых,

И дышит непонятная,

Святая прелесть в них.

Лермонтов как поэт знал о чудодейственной силе слова. Поэтому он, как никто другой, понимает силу молитвы как «созвучья слов живых». Возможно, они не всегда понятны простому человеку, однако воздействие их огромно и целительно:

С души как бремя скатится,

Сомненье далеко —

И верится, и плачется,

И так легко, легко…

Практически все эпитеты стихотворения связаны с описанием молитвы: «молитву чудную», «сила благодатная», «слов живых», «святая прелесть». Использует Лермонтов в произведении и метафоры: «теснится ль в сердце грусть», «дышит прелесть», «сомненье далеко»; сравнение «с души как бремя скатится».

В этом стихотворении перед нами предстает совсем другой образ лирического героя. Здесь он раскрывает свою душу, и мы понимаем, что герой — не холодный пустынник, а человек, способный страдать, сомневаться, даже плакать.

Можно сказать, что две «Молитвы» Лермонтова дополняют друг друга, поскольку позволяют «собрать» более полный и разносторонний образ лирического героя. Мы видим, что герой, несмотря ни на что, верит в Бога. Не находя опоры вокруг себя, он обращается к высшим силам за помощью. А помощь эта ему необходима — герой обладает ранимой и чувствительной душой, сильно страдает, часто испытывает невыносимую боль. Именно они и сделали его холодным, закрытым, внешне черствым. Однако герой способен любить и ценить прекрасное, кроется ли оно в душе девушки, или в святых словах молитвы.

Другие сочинения по этому произведению

---

Анализ стихотворения Лермонтова М. Ю. «Два великана»Анализ стихотворения М. Ю. Лермонтова «Как часто пестрою толпою окружен…»

Идейная взаимосвязь стихотворений М. Лермонтова «Бородино» и «Дума»

М. Ю. Лермонтов о поэте и поэзии

Пейзажная лирика Лермонтова

Судьба поколения 1830-х годов в лирике М. Ю. ЛермонтоваЧеловек и природа в лирике М. Ю. Лермонтова

Анализ стихотворения «Молитва» Лермонтова М.Ю.

По преданию, Лермонтов сочинил стихотворение в камере, когда в феврале 1837 года сидел под арестом за распространение стихов на смерть Пушкина. Михаил Юрьевич велел камердинеру, приносившему еду, заворачивать хлеб в серую бумагу, — и на ней, с помощью вина, печной сажи и спички, записывал стихи: «Когда волнуется желтеющая нива…», «Узник», «Молитва»…

Мы с вами уже разбирали текст гневной оды «Смерть Поэта», сравнивали ее стилистику с пушкинской. И пришли к выводу, что Лермонтов сознательно разрывает с художественными правилами (они же стереотипы), которые были выработаны пушкинским литературным кругом. Теперь нам предстоит убедиться в этом на примере стихотворения «Молитва»:

Я, Матерь Божия, ныне с молитвою

Пред Твоим образом, ярким сиянием,
He о спасении, не перед битвою,

He с благодарностью иль покаянием,

He за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Ho я вручить хочу деву невинную

Теплой заступнице мира холодного.

Молитва лирического героя тепла, искренна, глубока. И тем не менее обратим внимание на то, как — не на уровне эмоций, а на уровне слов — разворачивается его поэтическое высказывание. Начавшись «утвердительным» двустишием («Я… пред Твоим образом…»), оно тут же переходит в долгий ряд отрицаний: «He… He… He… Ho».

Что же отрицается?

Отрицаются традиционные «темы» православных молитв: о спасении, перед битвой, благодарственной, покаянной. Лишь в самом конце долгого перечисления поэт возвращается к утверждению: «…вручить хочу деву невинную / Теплой заступнице мира холодного». И как раз эта длительность, эта напряженность придают особую энергию финальному двустишию процитированных двух строф, резко выделяют его на общем фоне. Именно в нем сфокусирована главная тема стихотворения: противостояние небесного «тепла» и земного «холода». Тема эта в лермонтовской лирике — сквозная; она повторяется, варьируется на разные лады. Вот еще один пример:

По небу полуночи ангел летел

И тихую песню он пел;
И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песне святой. ..

Он душу младую в объятиях нес

Для мира печали и слез;
И звук его песни в душе молодой

Остался — без слез, но живой.

И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна;
И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.
(«Ангел», 1831)

Всякий раз логический и эмоциональный смыслы высказывания неумолимо расходятся; по видимости, поэт говорит о небесной тишине, молитвенном покое, на самом деле — о скрытом страдании в «мире печали и слез». И в результате этого расхождения незаметно меняется сам строй поэтической речи. Поколение Вяземского стремилось преодолеть привычку к риторическим фигурам, метафорическим украшениям. Пушкинское поколение все делало для того, чтобы читатель почувствовал скрытую красоту нагой и точной образности предметного языка. А Лермонтов ищет и находит совсем иные возможности для художественного самовыражения.

Перечитайте еще раз процитированные строки «Молитвы». Поэт выбирает для своего лирического высказывания особый протяженный ритм. Его стихотворение написано трехсложным размером, дактилем, в котором ритмическое ударение падает на первый слог стопы. При этом слова он выбирает или короткие, на которые падают дополнительные, не предусмотренные размером ударения, — или ставит в начало строки слово, в котором ударение, вопреки метру, падает на последний слог стопы:

Окружи счастием душу достойную,
Дай ей сопутников, полных внимания,

Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

В результате слова как бы «оплывают», границы между ними становятся чуть более зыбкими. А значит, и смысл каждого отдельного слова тоже «оплывает», тоже становится чуть более зыбким. Этот эффект усилен с помощью «неправильного» порядка слов, их перестановки — инверсии: так, глагол «молю» в третьей строке словно бы «проглатывается» — и возникает лишь в пятой строке: «He за свою молю душу пустынную.

..»

Более того, в последней строфе «Молитвы» синтаксис (совершенно сознательно) запутывается настолько, что невозможно с уверенностью сказать: к кому относится эпитет «прекрасную»: к душе девушки? к ангелу? или к ним обоим одновременно?

Срок ли приблизится часу прощальному,
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,
Ты восприять пошли к ложу печальному

Лучшего ангела душу прекрасную.

Вспомните, когда мы обсуждали пушкинскую лирику периода южной ссылки, то коротко остановились на стихотворении «Редеет облаков летучая гряда…», в котором не до конца ясно, к кому отнесено местоимение «своим» («И именем своим подругам называла…»). Тогда мы пришли к выводу, что ранний Пушкин, будучи романтиком, не заинтересован в чрезмерной «прозрачности» смысла, он ценит туманность, расплывчатость, недосказанность. И вот спустя годы романтик нового поколения Михаил Лермонтов встает на тот же путь; при этом он открывает законы «противостояния» поэтической речи обыденному языку, которые восторжествуют в русской лирике XX века.

Русская классическая литература в полиэтнической среде: вопросы рецепции и методики преподавания

Реферат

Проблема существования русской классической литературы в сознании зарубежного читателя рассматривается как одна из самых принципиальных в нынешний период глобальных изменений в области взаимосвязи иностранных литератур и языков. В статье представлено экспериментальное исследование эстетической интерференции в стихотворениях «Молитва» (1839 г.), «Хочу жить, грусти жажду» (1832) М. Лермонтова и «Когда твои такие молодые и сказочные годы…» (1829) А. Пушкина. Эти произведения прочно вошли в восприятие современного татарского читателя. На основе ключевых понятий теории эстетической рецепции (эстетическая дистанция, границы читательских ожиданий от литературного произведения, эстетический опыт) выявляются новые импликации. Эти смыслы актуализируются современным читателем, изучающим национальные литературы, традиции национальной поэзии, ее формы и образы. В статье рассматривается особый паттерн восприятия татарскими читателями русской классической литературы, в частности лирики Пушкина и Лермонтова.

Методологический аспект данной проблемы рассматривается как «другая» интерпретация русской литературы как позитивная сторона интерференции, раскрывающая глобальные концепции художественной литературы и особенности национально-культурной идентичности современных читателей.

Ключевые слова: Эксперимент, русская классическая литература, татарская литература, эстетическая дистанция, читатель, эстетическая интерференция

Введение

Проблема интерференции русской классической литературы татарскими читателями представляет собой особое поле

за исследования в области сравнительного литературоведения, которые относятся к 1990-м годам. Растущий интерес к его

исследование было стимулировано процессом глобализации, усиливающимся в современной культуре и обществе.

Проблема особенностей интерпретации иностранными читателями русской классики

Впервые

литература была поднята в кандидатской диссертации А. З. Хабибуллиной «Русская литература в

годах».

интерпретация татарских читателей» (эстетическая интерференция), в которой одна из глав содержала

Описание эксперимента

(Хабибуллина, 1998). Проведенный научный эксперимент описал

черты национального самосознания татарского читателя и особенности его типа мышления. Автор

пришел к выводу об отсутствии четких границ между этическим и атеистическим восприятием

Татарский читатель. Понятия дружбы, любви, справедливости не рассматриваются как абстрактные понятия (аннотация

философия не характерна для национальных литератур), а наоборот, вызывают чувство восхищения,

и эмоциональное переживание можно рассматривать как выражение красоты и приподнятого настроения.

Цель настоящего эксперимента – понять, как современные татарские читатели интерпретируют русский язык

литературы, разработать схему интерпретации русской классической литературы с точки зрения

иностранных разума. Экспериментальные данные включают стихотворения «Молитва» («Молитва») (1839), «Я жить

».

хочу, хочу печали!» («Хочу жить, грусти жажду») (1832) М. Лермонтова и «Когда твоей

младые лета…» («Когда ты такой молодой и волшебные года…») (1829) А. С. Пушкина.

Участники эксперимента

В нашем эксперименте приняли участие следующие категории читателей: 1. Студенты 4 курса 9-го0005

кафедра татарской филологии Института филологии по специальности татарский язык и

литературы. Их относят к профессиональным чтецам (32 студента). 2. Студенты 3 курса

кафедра татарской филологии по специальности «Татарская филология и национальный дизайн» и студенты

по специальности «Татарская филология и информационные технологии» (20 студентов). Эта категория не случайна. Исследование

родная (татарская) литература в этой категории объединена с другими (нефилологическими) предметами. 3. Студенты

на 4 курсе по специальности национальная хореография (17 студентов). Мы называем их непрофессиональными

читателя, так как не специализируются на татарской литературе и татарском языке.

Настройка проблемы

Идеологический потенциал русских литературных произведений по-своему раскрылся в восприятии

татарских поэта начала ХХ века. Одной из задач настоящего исследования является

понять, если он актуализируется в наши дни. К таким произведениям относятся стихи Г. Тукая «Тəәəәссер»

(«Впечатление»), «га… (Сёма тормыш юлында)» («К..» («На жизненном пути»)), «Күк берлəән мин

тату бульмак телим» («Я хочу подружиться с небом») С. Рамиева, которые представляют собой вольные переводы

вышеупомянутых русских литературных произведения. Их содержание обновляется, приближается

вызвано влиянием национального самосознания поэтов на восприятие русской литературы.

Для этих произведений характерна как нарративная, так и психологическая интерференция, обусловленная тенденцией

татарских поэтов начала XX века, чтобы выразить свое отношение к любви и дружбе в

иначе, раскрыть «иное» понимание диалога человека с Богом и миром в

вообще (Аминева и др. , 2015).

Экспериментальное исследование было проведено для проверки следующих основных гипотетических утверждений:

• Насколько изменчивым будет «новый» интерференционный тип мышления в сознании современных татарских читателей?

•Существует ли определенная закономерность или «матрица» восприятия русской литературы татарским читателем ХХ – начала ХХI века?

•Определяется ли эта закономерность национальной средой читателя, его родным языком и национальной литературой?

Обзор литературы

Предметом настоящего исследования является интерпретация межлитературного диалога, который является одним из

ключевых понятия современного сравнительного языкознания. По мнению Ю. Сафиуллина (2010), «межлитературная

Диалог

можно определить как обмен идеями, образами, формами художественной литературы и другими эстетическими ценностями.

Одно из главных его условий — движение к единству, сохранение различий» (Сафиуллин,

).

2010). Диалог может происходить в любом из принимающих умов: читателя, исследователя, критика.

Кроме того, его теория предполагает «принятие каждого участника как отдельной сущности и общего пути

к знанию и смыслу, и не обязательно приводит к соглашению» (Сафиуллин, 2012).

введение читателя в межлитературный диалог делает его практически бесконечным. Внешний вид

новых смысла, в которых актуализируется прежний опыт читателя, изменяет художественное произведение, наполняя

с новыми идеями и разрушением прежних стереотипов о нем.

Понятия «свой» и «чужой» представлены в межлитературном диалоге. Согласно

точка зрения современного компаративиста В. Аминевой (2014), изложенная ею в статье «Универсальная»

и «уникальное» как категории сравнительного литературоведения»: «Понятия «свое» и «чужое»

являются репрезентативными сущностями универсальных и уникальных семантических структур, возникающих в

межлитературных диалога. Это центральные понятия культуры. Они могут помочь понять

основные модели диалоговых отношений между национальными литературами. В сопоставлении расследования национального

В

литературах «иностранный» является знаком разной семантической позиции. Утверждается «своя» точка зрения и

определяет себя в диалоге с этой позицией. Тексты других национальностей считаются

«иностранный»; усиливается их семиотическая однородность и общее символическое значение» [Аминева, 2014].

Подобное соотношение «своего» и «чужого» является одним из наиболее существенных аспектов иностранного

восприятие литературы в сознании читателя.

Концепция данного исследования во многом поддерживается основными идеями и представлениями о рецептивных

эстетики, изложенные в литературе. Среди последних представлений можно выделить следующие: «горизонт

ожидание произведения и читателя, эстетическая дистанция, эстетический опыт» (Jauss, 1967; Iser, 1976).

Jauss (1967) рассматривал понятие эстетической дистанции как определяющее степень неожиданности для

читателя и его поэтическое значение. Он подчеркивает, что традиционное восприятие классического

Литература

(из-за сокращения расстояния между произведением и адресатом) требует дополнительных усилий от

последний, который жаждет его и читает его «вопреки» своему установившемуся опыту, чтобы заново раскрыть его художественные достоинства

и эстетическую ценность.

Однако, с нашей точки зрения, разрушение обыденного восприятия классических текстов, его

«плавное восприятие» и, как следствие, большее эстетическое расстояние может быть воспроизведено читателем,

принадлежащий миру «другого» языка и культуры, носитель иного эстетического, художественного и

религиозных понятия. Например, такое разрушение имело место в истории татарской литературы в 9000-х гг.

начало ХХ века. Устанавливая связи с литературными произведениями русских писателей, он

подошел к «горизонту ожидания» «своего читателя».

Важнейший аспект нашего исследования лежит в области методики преподавания литературы в

многонациональная среда. Многие теории поддерживают точку зрения, что учащиеся выражают затруднения

восприятие иностранного литературного произведения (Боранбаева, 2009; Черкезова, 2007; Мухаметшина, 2007). Это

.

традиционно считалось, что исследования русской литературы в зарубежной среде базируются на

сравнительно-исторических принципа подхода к художественной литературе (Боранбаева, 2009). Это принятие

специальные уникальные черты, соответствующие национальной и культурной идентичности читателя, который служит

объективная основа для построения диалога воспринимающего разума с окружающей средой.

Существует огромное количество литературы по проблеме воспитания двуязычной идентичности (Gay, 2013;

).

Дагене, 2013 г.; Джафери, Б. и Джафери, Г., 2012 г.). Гей (2013) подчеркивает, что «студенты должны

добиваться успехов в учебе, развивать и/или поддерживать контакты и компетентность со своим основным

объекта культурного наследия…» (Гей, 2013, с. 51). В современных работах проблеме

уделяется меньше внимания.

обучение представителей национальных меньшинств. Например, вопрос обучения в отношении

культурно-этнических особенностей аудитории были подняты Гей Г. в его статье (2013). Томас (1988)

подчеркивалось, что поликультурное образование способствует не только познанию иностранной культуры, но и

собственных (Томас, 1988). Российские ученые также обращаются к проблеме разработки

личности студента в поликультурной среде вуза (Конопацкая и др., 2015) и

трудности при освоении отдельных предметов (а именно, математики и физики), с которыми сталкиваются учащиеся

говорят на русском языке как на неродном (Габдулчаков, 2015).

Основная часть

В этой части мы рассмотрим содержание стихотворения М. Лермонтова «Молитва», которое было

оценивается современными татарскими читателями в рамках проведенного эксперимента.

В этом стихотворении русский поэт подчеркивает, что именно молитва помогает преодолеть невзгоды.

Сюжет молитвы в творчестве Лермонтова связан с мыслью о том, что поэт, чувствуя

одинокий и изолированный от мира и света, спонтанно обращается к Богу, ищет покоя и

понимания. Однако религиозный аспект этого стихотворения выражен иначе: лермонтовские

характер чувствует внутреннее просветление благодаря той силе Слова, которая заставляет его глубоко воспринимать

не только суть молитвы, но и «созвучия живых слов».

Черты национального самосознания прослеживаются в поэме Г.Тукая «Впечатление» (1908), который

представляет собой вольный перевод проанализированного выше стихотворения Лермонтова. Этот скрытый смысл оказался

— пробел, то есть та сторона произведения, которая вызвала помехи в силу своей частичной определенности.

Ссылаясь на статью «Г. Поэзия Тукая: аспекты национальной идентичности» (Аминева и др., 2014),

«этот новый смысл, примененный к поэме Лермонтова, есть результат смысловой интерференции, развившейся в

Процесс рецепции поэмы Лермонтова татарским поэтом. Он основан на онтологических различиях:

в поэме Лермонтова онтология Слова как равного Богу отсылает к христианству («В

начало было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»). Эта онтология не

выражено в поэме Тукая; по мнению татарского поэта Аллах обладает высшим экзистенциальным статусом

(Аминева и др., 2014).

Так представление о роли Слова в бытии человека перешло в религиозное

один в поэме Тукая: его персонаж, по сравнению с персонажем Лермонтова, не только произносит

слова успокаивающей молитвы. Будучи полностью погруженным в нее, он отображает нам изменяющееся состояние своего

душа под влиянием сур Корана: «Оча дилдəән бөтен шик-шөбһəәлəәр, һəәм җылыдж башлыжм: /

Яңакларный мөкаддəәс күз яшемдəә энҗэли башлыжм. /Бөтенлəәж сафлана күңлем; укыйм иман, булам

мемин; Kiləә rəәhəәt җiңellekləәr: həәlas bulam avyr jөkdin» (Все тревоги и сомнения / Исчезают как

ветер – я плачу: / Слезы священные, как жемчуг на щеках моих. / И моя душа полностью очистилась,

обращается к Богу, я становлюсь верным; / И приходит блаженное облегчение: как я свободен от тяжкого бремени) (бесплатно

перевода) (Тукай, 2006).

Вольный перевод поэмы Лермонтова на татарский язык иллюстрирует важнейшую особенность восточных

менталитет – внутренний мир, скрытый от посторонних глаз.

Результаты и обсуждение

Посмотрим на результаты проведенного эксперимента.

Наш анализ подтвердил, что современные татарские читатели распознали общие идеи в «

» Тукая.

перевод, что доказывает расхождение их типа мышления с идеями Лермонтова, выраженными в

его стихотворение. В таком восприятии проявляется «эстетическая дистанция»: с одной стороны, татарские читатели заполнили

содержание стихов Лермонтова с их размышлениями на основе собственного культурного опыта и

особенности ценности татарской литературы. С другой стороны, тенденция к интерпретации поэмы Лермонтова

применение мотивов и образов поэзии Тукая было явно заметно, и в результате усилилось

тенденция интерпретировать его со «своей» позиции, а не с «чужой».

Во многом это можно объяснить близостью Лермонтова к восточной культуре, которая

интуитивно угадали татары-реципиенты, поставившие на первый план образы Тукая в своих

размышления, а также мораль, которой богата их литература.

Отметим несколько фрагментов размышлений татарских читателей, иллюстрирующих этот

тенденция восприятия:

1. «Поэма Лермонтова произвела на меня благоприятное впечатление. Название предполагает его связь с

молитва. И я почувствовал эту молитву. Это заставило меня вспомнить мою молитву. Мне он показался ярким и красивым,

, связывающий меня с Пророком».

2. «Поэму Лермонтова можно сравнить с Кораном, из-за сходства, созвучия

мотива»

3. «На душе становится легче после молитвы, все сомнения рассеиваются. Это означает, что основной

персонаж стихотворения верит в Бога. Если вы не верите в Бога, молитвы не заставят вас чувствовать себя так

очищение и легкость на душе»

4. «Это стихотворение показывает нам глубокие страдания поэта. Только в Боге он находит покой. бывает

с помощью молитвы и с помощью слов, которые исходят из глубины его сердца,

простых слова. Мне кажется, что это сердечное, сердечное стихотворение, в котором содержится послание

Бог».

5. «В этом стихотворении автор описывает молитву как чудо. Он утверждает, что молитва сильна

и созвучно с живыми словами. Молитва для автора живая, она даже может дышать. <…> В своей работе

автор показал силу молитвы, веры и Бога».

6. «Это стихотворение можно сравнить со стихотворением Тукая «Кичке тэлəәк» («Вечернее желание»), в котором

поэт соблюдает и великую силу молитвы».

7. «Это стихотворение вселяет в человека надежду, так как оно о молитве. Молитва содержит исцеление

и чудодейственная сила. Просто повторяйте его, верьте в его силу и будьте благодарны Богу за все»

В отношении татарской литературы это произведение можно сравнить с поэмой Тукая «Ана догасы»

(«Молитва матери») и «Кадер кич» («Ночь предопределения»).

Хотя ответы похожи, есть один, который выделяется и доказывает сокращение

эстетическая дистанция читателя с воспринимаемым текстом. Он содержит идею влияния

благословенное Слово вообще (слова матери, слова учителя), а не только молитва как путь к Богу.

Кроме того, читатель указал на сходство этого стихотворения с произведением Тукая «Туган тел» («Мои

родной язык»). Как сказал этот читатель, «родной язык так же дорог для Тукая, как и молитва».

для русского поэта».

Итак, ответы татарских читателей, специализирующихся на изучении родного языка

и его литература соответствовали их национальной идентичности. Интерпретировали стихотворение Лермонтова в 9000 году5

в свете ценностей своей национальной литературы и прежде всего поэзии Тукая. Это расширяет

«эстетические границы» понимания стихотворения Лермонтова «Молитва» за пределами его бытия

чисто русский.

Оценка поэмы Лермонтова «Молитва» была разной у татарских читателей, которые

не специализируются на филологии и непрофессиональных читателях. Только 4 ответа из 27 демонстрируют

склонность к иной трактовке стихотворения, что противоречит его первоначальному содержанию.

Анализ результатов показывает, что читатели, принадлежащие к этой группе, интерпретируют данное произведение

по «горизонту своих ожиданий». Нивелирование читателей и «горизонт его

ожидания» не позволили читателям интерпретировать его по-иному, признать в нем иные смыслы.

Их интерпретация стихотворения Лермонтова «Молитва» лишь слегка очерчена «переходя границы»,

ломая стереотипы о нем, которые могли быть сформированы в свете культурных и национальных

основы татарской литературы.

Экспериментально полученные результаты восприятия анализируемых произведений русской литературы

«Я жить хочу, хочу печали!» («Хочу жить, грусти жажду») (1832) М.Лермонтова и

«Когда твоя младая лета…» («Когда ты такой молодой и волшебные года…») (1829) А. Пушкина к

современных татарских читателя похожи.

Заключение

На основании полученных результатов мы обнаружили некую закономерность («матрицу») восприятия русского языка

классическая литература, в частности стихи А. Пушкина и М. Лермотова, написанная читателями-иностранцами.

Подобно кольцам в воде, разница между эстетическим сознанием читателя и

произведения русской классической литературы будут более заметны в том случае, если читатель является носителем

значения родной литературы, если его ум построен на осмыслении шедевров на

Г.Тукай, С.Рамиев, Дардменд, Муса Джалиль и др. В этом случае его интерпретация русской лирики будет

совершенно другой, ломающий общий «горизонт его ожиданий».

И наоборот, если владение литературой поверхностно и неполно в читательском восприятии (или

в нем будет отсутствовать) точки зрения его основных идей, образов, форм, то осмысление

Русская классическая поэзия будет соответствовать ее ценностям и идеям.

Обнаруженная тенденция в восприятии русской классической литературы ставит проблему

необходимость расширения культурного, исторического и литературного контекста читателей, стремящаяся преодолеть

эстетическое вмешательство. Такой подход, ведущий к противопоставлению духовных основ русского и

Татарская литература считается базовой в современной концепции изучения русской литературы

поликультурная среда (Черкезова, 2006). При этом эстетическая интерференция выявляет

положительных аспекта, способствующих актуализации скрытых смыслов классической литературы.

расширение эстетической дистанции, объективно возникающее в рецепции «чужого» и

эстетическая интерференция приводит к осмыслению понятий «любовь», «счастье», «дружба» как

, а также подтверждение своей национальной принадлежности. Уникальный взгляд на русскую классическую литературу,

включен в дихотомию «свое» и «чужое», может вовлечь читателя в межлитературное

диалог, который не обязательно приводит к принятию или согласию.

Ссылки

• Аминева В., Ибрагимов М., Нагуманова Э., Хабибуллина А. и Юзмухаметова Л. (2015). Эстетическая интерференция и непереводимость как концепции сравнительного литературоведения. Социальные науки, 10 (7), 1868–1872 гг.

• Аминева В., Ибрагимов М., Хабибуллина А. и Нагуманова Е. (2015). Поэзия Г. Тукая: аспекты национальной идентичности. Европейский научный языковой журнал XLinguae, 8(1), 79-87.

  904:30

• Аминева В. (2014). «Всеобщее» и «уникальное» как категории сравнительного литературоведения. Ближневосточный журнал научных исследований, 2094–2098 гг.

• Боранбаева З. (2009). Школа диалога русской и родной литературы. Русская словесность, (3), 76-80.

• Черкезова М. (2006). В поисках новых подходов к созданию учебников по литературе. На материале учебников по русской литературе для национальных школ. Литература в школе, (5), 23-27.

• Дагенайс, Д. (2013). Многоязычие в Канаде: политика и образование в области прикладных лингвистических исследований. Ежегодный обзор прикладной лингвистики, 33, 286-301.

• Дагенайс, Д., Дэй, Э., и Тухи, К. (2006). Практики грамотности многоязычного ребенка и контрастные идентичности в образных мирах классов французского погружения. Международный журнал двуязычного образования и двуязычия, 9(2), 205-218.

• Габдулчаков В. (2015). Технология активизации теоретического и творческого мышления студентов-билингвов. Обзор европейских исследований, 5(7), 72-78.

• Гей, Г. (2013). Обучение культурному разнообразию и через него. Исследование учебного плана, 43(1), 48-70.

• Изер, В. (1976). Der Akt des Lesens: Theorie ästhetischer Wirkung. Мюнхен.

• Яусс, Х. (1967). Literaturgeschichte als Provokation der Literaturwissenschaft. Констанц.

• Хабибуллина А. (1998). Русская литература в восприятии татарских читателей (эстетическая интерференция). Казанский государственный университет.

• Конопацкая Е., Абдрафикова А., Ярмакеев И. (2015). Профессиональная эволюция личности студента в условиях поликультурного образовательного университетского пространства. Социальные науки, 10(5), 556-561.

• Мухаметшина Р. (2007). Диалог русской и татарской культуры в системе литературного образования (на материале шк. Респ. Татарстан). Казань: Магариф. Теория литературы: Словарь для студентов,

• Сафиуллин Ю. (2010). Межлитературный диалог. В специализированных по сравнительной и сопоставительной филологии (стр. 53-55). Казань.

• Сафиуллин Ю.В. (2012). Коммуникация в литературе. Международная коммуникация: Филологический аспект. Словарь-справочник Казань: Отечество, 15-31.

• Томас, Х. (1988). Interkulturelles Lernen im Schüleraustausch. Саарбрюккен: Форт-Лодердейл.

• Тукай, Г. (2006). Избранные произведения: В 2 томах (Том 1). Казань, татар. кн. издательство.

• Черкезова М. (2006). В поисках новых подходов к созданию учебников по литературе. На материале учебников по русской литературе для национальных школ. Литература в школе, 5, 23-27.

• Черкезова М. (2000). Проблемы преподания русской литературы в инокультурной среде: Методическое пособие [Брошюра]. Москва.

• Джафери, Б., и Джафери, Г. (2012). Восприятие учителями многоязычного образования и преподавания в многоязычном классе. Езикословлье, 13(2), 679-696.

Информация об авторских правах

Эта работа находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivatives 4.0 International License.

Об этой статье

Пресвятая Богородица | Люблю быть католиком

0

15 сентября 2020 г. | люблю быть католиком

«Никогда не бойся слишком сильно любить Пресвятую Богородицу. Ты никогда не сможешь любить ее больше, чем любил Иисус». –Святой Максимилиан Мария Кольбе

Нравится:

Нравится Загрузка…

Без категории Блаженная Мать-КатоликИисусМария 1

31 июля 2020 г. | люблю быть католиком

Мэри Диксон Тайер, написавшая более одного стихотворения для Нашей Пресвятой Матери, является автором. Это стихотворение-молитва было популяризировано в 1950-х годах архиепископом Фултоном Шином.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Католическая Вдохновляющая Мария Архиепископ Фултон ШинБлаженная Матерь-КатоликФултон ШинМэри 0

9 августа 2019 г. | люблю быть католиком

Прекрасная Леди, одетая в синее
Научи меня молиться!
Бог был всего лишь твоим маленьким мальчиком,
Скажи мне, что сказать!

Ты когда-нибудь поднимал Его,
Нежно на колено?
Ты пел Ему так же, как
Мать мне?

Ты держал Его за руку ночью?
Вы когда-нибудь пробовали
Рассказывать истории мира?
О! И Он плакал?

Вы действительно думаете, что Он заботится
Если я говорю Ему вещи
Мелочи, которые случаются? И
Крылья ангелов

Шумят? И сможет ли Он услышать меня, если я буду говорить тихо?
Понимает ли Он меня сейчас?
Скажи мне, ты же знаешь.

Прекрасная Леди в голубом
Научи меня молиться!
Бог был всего лишь твоим мальчуганом,
И ты знаешь дорогу.

Мэри Диксон Тайер, написавшая более одного стихотворения для Богоматери, является автором. Это стихотворение-молитва было популяризировано в 1950-х годах архиепископом Фултоном Шином. ❤

Нравится:

Нравится Загрузка…

Католическая Мария Блаженная мать-католикФултон ШинМэри 1

17 июля 2019 г. | люблю быть католиком

Радуйся, Святая Царица, Матерь милосердия,
жизнь наша, сладость наша и надежда наша.
К тебе взываем мы, бедные изгнанные дети Евы:
к тебе взываем воздыхания наши,
скорбя и плача в долине слез сей.
Обрати же, милостивейший Заступник,
очи свои милосердия к нам,
и после сего изгнания нашего,
покажи нам благословенный плод чрева твоего, Иисус.
О милостивая, о любящая, о сладкая Дева Мария!

Моли о нас, Святая Богородица,
да удостоимся мы обетований Христовых. Аминь.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Католические католические молитвы Марии Без категорий Пресвятая МатьКатолическая молитваРадуйся, Святая КоролеваМария 0

21 мая 2014 г. | люблю быть католиком

Богородица, полная благодати. Господь с тобой.
Благословен Ты среди женщин,
и благословен плод чрева Твоего, Иисус.
Святая Мария, Богородица,
молись о нас грешных,
ныне и в час нашей смерти. Аминь.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Католические молитвы Марии Пресвятая БогородицаРадуйся Мария 0

10 мая 2014 г. | люблю быть католиком

«Пусть те, кто думает, что Церковь уделяет Марии слишком много внимания, примут во внимание тот факт, что Сам наш благословенный Господь отдал ей в десять раз больше Своей жизни, чем Своим апостолам». — (архиепископ Фултон Шин)

С Днем Матери в воскресенье нашу прекрасную Пресвятую Матерь!

Нравится:

Нравится Загрузка. ..

Мэри Пресвятая Богородица 0

14 апреля 2014 г. | люблю быть католиком

«Можно возразить: «Мне достаточно нашего Господа. Я не нуждаюсь в ней». Но Он нуждался в ней, нуждаемся мы в ней или нет. Бог, сотворивший солнце, сотворил и луну. Луна не отнимет у солнца блеска. Весь его свет отражается от солнца. Пресвятая Мать отражает своего Божественного Сына; без Него она ничто. С Ним она — Мать мужчин». Архиепископ Фултон Шин

Нравится:

Нравится Загрузка…

Католические Цитаты Марии Пресвятая Богородица 4

9 марта 2014 г. | люблю быть католиком

Католики поклоняются Марии?

Нет, но подобно Иисусу мы любим, чтим и почитаем Его благословенную Мать.

Католическая церковь никогда не поклонялась Марии и никогда не будет. Католики поклоняются Богу и только Богу.

Рай не мертвое место. Католики верят, что люди на небесах очень живые. (мат 19:29, 25:46, 10:17-22, Мк 10:30, Лк 10:25-30, Лк 18:18-30, Ин 3:15-16). Мы думаем, что Мария совершенно жива и молится за нас так, как верный пастор молился бы за свою паству, только гораздо больше. Она ходатайствует за нерожденных, за матерей, подумывающих об аборте, и за многих других, переживающих скорби в нашем мире и желающих стать ближе к Иисусу.

Почему мы, католики, так глубоко чтим, любим и почитаем ее? Мы любим Марию прежде всего потому, что любил Иисуса. Как сказал святой Максимилиан Кольбе: «Никогда не бойся слишком сильно любить Пресвятую Богородицу. Ты никогда не сможешь любить ее больше, чем любил Иисус».

Католики не ставят Марию наравне с Богом. Мария, безусловно, достойна почитания, но не поклонения. Католики верят, что Мария является высшим из Божьих творений из-за ее возвышенной роли. Да, Мария, женщина, считается католиками одним из величайших творений Бога. Святая Троица от вечности избрала Марию матерью Иисуса.

Но, конечно, как и любой другой человек, Мария должна была быть спасена по милости Бога. Сама она говорила: «Возрадовался дух мой о Боге, Спасителе моем» (Лк. 1:47). Мы верим, что Бог спас ее, сняв все пятна первородного греха в момент ее зачатия (непорочного зачатия). Сам факт, что Бог воплотился и стал человеком (Ин. 1:1, 14), указывает на то, что Он хотел вовлечь людей в Свой план спасения человечества. Мария была ключевой фигурой для этой цели, поэтому католики так высоко чтят ее.

Радуйся, Мария, это не молитва поклонения, а декламация Писания, а затем просьба к Ней помолиться за нас Богу; очень похоже на просьбу других наших христианских братьев и сестер молиться за нас. Розарий (любимая молитва блаженного Папы Иоанна Павла II) — это молитва, сосредоточенная на Христе. Это похоже на то, как будто мы держим руку Нашей Пресвятой Матери и ходим по Евангелиям, и Она нежно ведет нас к Своему Сыну.

В Евангелии от Луки 1:48 сказано: «Се, отныне все века будут ублажать Меня». Каждый раз, когда в Библии используется слово «вот», это означает, что обратите внимание, потому что то, что будет сказано, очень важно. В Евангелии от Луки 1:42 Елизавета называет Марию «благословенной среди женщин». Елизавета также называет Марию «Матерью моего Господа». Сколько других людей в Писании получили такие обозначения? Никто.

Мария знала, что Бог призвал ее стать Матерью Иисуса. Если Иисус решил родиться в этот мир через Марию, насколько больше мы с вами, «все поколения», нуждаемся в ней, чтобы помочь нам приблизиться ко Христу в нашей повседневной жизни. Какой человек на земле знал Иисуса лучше всех? Его мать. Единственная цель Марии — приблизить нас к ее сыну. Вы больше чтите Иисуса, любя Его мать.

Мы тоже очень любим Мэри, потому что она была подарена нам. Когда Иисус умирал на кресте, Он решил отдать нам Свою мать. Он мог бы дать нам любой подарок, но Евангелие от Иоанна говорит нам, что Он дал нам подарок Матери:

«У креста Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев там Матерь Свою и ученика, которого любил, сказал Матери Своей: женщина! се, сын твой». Тогда Он сказал ученику: «Вот, твоя Матерь». И с того часа ученик взял ее в свой дом».

Подумайте об этом, если бы у Марии были другие дети, в еврейской культуре было бы возмутительно, если бы Иисус доверил Марию другу. Еврейская традиция заключалась в том, чтобы ребенок заботился о овдовевшей матери, а не о друге. С креста, когда Иисус сказал: «Се, Матерь твоя» (Ин. 19:27), она стала матерью не только Иоанна, но и всех, кого Христос искупил через распятие. Она мать Церкви – мистического тела Иисуса.

Поскольку Мария — мать Иисуса, следует сделать вывод, что она также является Богородицей. (Иисус есть Бог.) Хотя Мария — Матерь Бога, она не Его мать в том смысле, что она старше Бога или источника божественности Своего Сына, ибо она не является ни тем, ни другим. Скорее, мы говорим, что Она — Матерь Божия в том смысле, что Она носила в Своем чреве божественную личность — Иисуса Христа, Бога «во плоти» (2 Ин.