Идеологическая дуэль Базарова и Кирсанова
- Автор: И. С. Тургенев
- Произведение: Отцы и дети
- Это сочинение списано 32 057 раз
Испытание дуэлью. Базаров и его друг снова проезжает по тому же кругу: Марьино – Никольское – родительский дом. Ситуация внешне почти буквально воспроизводит ту, что в первый приезд. Аркадий наслаждается летним отдыхом и, едва найдя предлог, возвращается в Никольское, к Кате. Базаров продолжает естественнонаучные опыты. Правда, на этот раз автор выражается по-другому: «на него нашла лихорадка работы». Новый Базаров отказался от напряженных идеологических споров с Павлом Петровичем. Лишь изредка бросает достаточно плоскую остроту, мало напоминающую прежний умственный фейерверк.
«Фенечке нравился Базаров», но и она ему нравилась. Он держался с нею «вольнее и развязнее», их сблизило «отсутствие всего дворянского».
Павел Петрович потребовал поединка. Он захватил даже палку, чтобы любыми путями сделать дуэль неизбежной. Самим фактом вызова старший Кирсанов отошел уже от своих аристократических «принсипов». Тургенев передает реплику старого слуги, который был «по-своему аристократ, не хуже Павла Петровича». Не кровавый поединок поразил Прокофьича: он «толковал, что и в его время благородные господа дирывались». Щепетильному хранителю устоев не пришелся по душе выбор соперника: «дирывались» «только благородные господа между собою». Настоящему аристократу не следовало снисходить до простолюдина: «а этаких прощелыг за грубость <…> на конюшне отодрать велели».
«Как красиво и как глупо! Экую мы комедию отломали!» – возмущается Базаров после того, как за его противником захлопнулась дверь. «…Вот что значит с феодалами пожить. Сам в феодалы попадешь и в рыцарских турнирах участвовать будешь», – пытается он объяснить себя в разговоре с Аркадием.
Раздражение, как обычно у героя, маскирует внутреннее недоумение и растерянность. Пришлось и ему, в свою очередь, убедиться в ограниченности собственных «прынципов». Оказывается, есть ситуации, когда только поединком можно отстоять свое достоинство: «Отказать было невозможно; ведь он меня, чего доброго, ударил бы и тогда (Базаров побледнел при одной этой мысли; вся его гордость так и поднялась на дыбы)…»
В середине века дуэль уже переходила в разряд анахронизмов, отчасти даже смешных. Перо Тургенева рисует множество юмористических подробностей. Начинается дуэль приглашением в секунданты Петра-камердинера, который «уж конечно, малый честный», но перетрусил до крайности. А заканчивается трагикомической раною «в ляжку» Павла Петровича, надевшего, будто нарочно, «белые панталоны». Меж тем эпизод поединка – важнейший в идейном развитии романа. Важно не то, что Базаров «не трусил», как и Павел Петрович. Силу духа, присущую обоим героям, Тургенев отмечал и ранее. Дуэль помогает преодолеть внутреннюю ограниченность.
Мы помним, как горячо обсуждали они крестьянский вопрос. Каждый из них был убежден, что только ему досконально известно, в чем нуждается и о чем думает русский мужик. Перед началом дуэли Базаров замечает мужика, прошедшего мимо него и Петра не поклонившись. Мгновение после дуэли он возвращается. Крестьянин на этот раз снимает шапку с внешне покорным видом, подтверждающим мысль об его «патриархальности». Прежде Павел Петрович этим бы удовлетворился. Но теперь вдруг задает своему вечному оппоненту заинтересованный вопрос: «Как вы полагаете, что думает теперь о нас этот человек?» В ответе Базарова звучит недоумение совершенно искреннее: «Кто ж его знает!» Молодой нигилист отказывается от монополии на истину не только для себя.
Он готов признать, что и «темный» мужик обладает сложным духовным миром: «Кто его поймет? Он сам себя не понимает». «Понимание» вообще ключевое слово данного эпизода: «Каждый из них сознавал, что другой его понимает».
После дуэли герои словно меняются местами. Базаров уже не желает думать об участи Фенечки. Увидев ее расстроенное личико в окне, «пропадет пожалуй», – сказал он про себя <…>, – Ну, выдерется как-нибудь!» Напротив, Павел Петрович показывает чуждый ему прежде демократизм. «Я начинаю думать, что Базаров был прав, когда упрекал меня в аристократизме», – заявляет он брату, требуя, чтобы тот узаконил наконец отношения с Фенечкой. «Ты это говоришь, Павел? ты, которого я считал <…> непреклонным противником подобных браков!» – поражается Николай Петрович. Он не ведает, что этой просьбе предшествовала проникновенная сцена между братом и Фенечкой, напоминающая главу рыцарского романа. «Это преодоление своей поздней любви и отказ от нее: отказ, лишенный эгоизма, поднимающий простенькую Фенечку на высоту Прекрасной Дамы, которой верят, не сомневаясь, которой служат, не надеясь на взаимность».
Непримиримость взглядов и идеологий на страницах романа «Отцы и дети» (Отцы и дети Тургенев)
В XXVI главе романа «Отцы и дети» Тургенев заострил вопрос о противоположности и непримиримости взглядов и интересов двух политических лагерей и соответственно двух идеологий- идеологии либералов и идеологии демократов. Когда в рукописи и в журнальном тексте Базаров говорил Аркадию в XXVI главе: «Ты поступил умно; для нашей горькой, терпкой, бобыльной жизни ты не создан. В тебе нет ни дерзости, ни злости, а есть молодая смелость да молодой задор; для нашего дела это не годится. Наша пыль тебе глаза выест», создавалось впечатление, что Аркадий только в силу своей молодости, мягкости характера, неприспособленности к трудной жизни не может выполнять дело Базарова. Конфликт менаду двумя идеологиями был таким образом сглажен и завуалирован, а критика демократом Базаровым либерального фразерства, бессилия, половинчатости как бы перемещалась из социального плана в этический.
В отдельном издании мы уже находим не только нравственную и, так сказать, житейскую характеристику Аркадия, но и те социальные, классовые причины, которые делали Базарова и Аркадия представителями двух враждебных друг другу лагерей. После слов «для нашего дела это не годится…» Тургенев восстановил опущенные ранее из-за цензуры резко обличительные слова Базарова, характеризующие последнего как подлинного, разночинца-демократа 60-х годов: «Ваш брат дворянин дальше благородного смирения или благародного кипения дойти не может, а это пустяки. Вы, например, не деретесь — и уж воображаете себя молодцами, а мы .драться хотим. Да что!» И далее все, как в первом тексте: «Наша пыль тебе глаза выест».
Как видно из вышеизложенного, Тургенев здесь объективно, в соответствии — с жизненной, исторической правдой, стремился отразить существенную черту в образе разночинца-демократа — систематическую, неуклонную, глубокую и последовательную критику либерализма.
Таковы наиболее существенные исправления, внесенные автором в текст отдельного издания романа.
Как видим, они были направлены к реставрации тех мест, которые давали четкое и ясное представление об антагонизме двух идейно-политических тенденций, к восстановлению подлинно исторического облика демократа-разночинца 60-х годов.
Евгений Базаров — главный герой романа — сразу привлек внимание. Человек огромной силы воли, твердых убеждений, он выделялся на фоне, многочисленных российских гамлетов. И не случайно позднее К. А. Тимирязев сравнит его по общественной значимости с исторической личностью Петра Первого: «Тот и другой, — говорит о них выдающийся естествоиспытатель, — были прежде всего воплощением «вечного работника», все равно «на троне» или в мастерской науки… Оба созидали, разрушади.
Основной конфликт между героем-демократом и либералами сформулирован в словах Базарова, обращенных к Аркадию Кирсанову: «В тебе нет ни дерзости, ни злости, а есть молодая смелость да молодой задор; для нашего дела это не годится. Ваш брат дворянин дальше благородного смирения или благородного кипения дойти не может, а это пустяки.
Вы, например, не деретесь- и уж воображаете себя молодцами,- а мы драться хотим. Да что! Наша пыль тебе глаза выест, наша грязь тебя замарает…».
Каковы же взгляды этого героя, который так ополчается против «благородного смирения» дворян и призывает своих будущих единомышленников «драться»? Тургенев наделил Базарова своеобразным отношением к философии, политике, народу, науке, искусству. Только выяснив это своеобразие, можно понять все поступки героя, объяснить его противоречивость, его взаимоотношения с другими персонажами романа.
Во взглядах Базарова Тургенев запечатлел характерные особенности философских учений, распространенных в те годы: материализма Чернышевского и Добролюбова и вульгарного материализма, представленного трудами немецких философов Людвига Бюхнера и Карла Фогта (в X главе Базаров называет книгу Бюхнера «Материя и сила»). Тургеневский герой, как и некоторые реальные разночинцы того времени, смешивает эти две разновидности материализма. Так, он, подобно Чернышевскому, признает существующую вне нас и независимо от нашего сознания объективную реальность, вызывающую наши ощущения, и проповедует принцип полезности: «Мы действуем в силу того, что мы признаем полезным» (Глава X).
Он даже склонен весь процесс познания мира свести к ощущениям, которые считает единственным источником познания: «Принципов вообще нет — ты не догадался до сих пор! — говорит он Аркадию,- а есть ощущения. Все от них зависит»; «…я придерживаюсь отрицательного направления — в силу ощущения. Мне приятно отрицать, мой мозг так устроен — и бас-га!» (Глава XXI). Базаров абсолютизирует ощущения. Отчею мне правится химия? Отчего ты любишь яблоки?- тоже в силу ощущения. Это все едино. Глубже этого люди никогда не проникнут» (Там же). Конечно, Базаров ошибается, ибо люди проникли глубже. II тогда они поняли, что далеко не «все едино», как думал Базаров, что яблоки действительно любят в силу ощущения, а занимаются химией (открывают радий, расщепляют атомное ядро и т. д.). Или, например, отрицают парламентаризм, адвокатуру, принципы либералов (как это делал и Базаров) не в силу ощущения, и в силу полезности, в силу познания и признания высшей целесообразности или в силу осознанной необходимости это делать.
И не из ощущения рождаются отрицательные направления, как думал герой тургеневского романа, ибо ощущение человека направлено главным образом на единичное, частное, а отрицается Базаровым общественное, которое может быть только объектом мышления, познания.
Получился ли у писателя Базаров подлинным революционером 60-х годов, каким мы представляем его облик сейчас? Вряд ли можно это утверждать. В политических взглядах Базарова обнаруживаются лишь отдельные черты, присущие революционным демократам того времени: отрицание старых принципов либералов-дворян, критика их аристократизма, барства, наконец, стремление «место расчистить» для будущей жизни. Говорить о какой-либо системе революционных взглядов Базарова было бы преждевременно: тургеневский герой — лишь предтеча будущих революционеров. И верно утверждал П. Кропоткин: «Нигилизм, с его декларацией прав личности и отрицанием лицемерия, был только переходным моментом к появлению «новых людей» (Кропоткин, с. 269). В конце романа Тургенев заставил своего героя произнести фразу: «Я нужен России… Нет, видно, не нужен.
Да и кто нужен?» (Глава XXVII). Такой пессимистической мысли никогда не высказали бы подлинные революционные демократы Чернышевский и Добролюбов, хотя жизнь их была не менее тернистой и преисполненной испытаний, чем жизнь Базарова. Тургенев не верил в перспективность деятельности Базарова, хотя и называл его революционером.
Однако писатель не иронизирует над поверженным Базаровым, а, напротив, жалеет его, сочувствует ему, чем вызывает у читателя большую симпатию к трагической судьбе своего героя. Отпечаток обреченности сближает Базарова скорее с героями других романов Тургенева, чем с революционерами из романа Чернышевского «Что делать?». Так побежденные жизнью гибнут и Рудин в одноименном романе и Инсаров в «Накануне».
Образ демократа-разночинца 60-х годов получился у Тургенева еще более сложным и противоречивым, чем образ «лишнего человека» в романе «Рудин». Эта сложность проявляется во взглядах героя на народ, науку, искусство.
С одной стороны, Базаров ощущает свою кровную связь с народом: его дед землю пахал; крестьянские мальчишки к нему привязались; слуги чувствуют в нем своего брата, а не барина.
С другой стороны, он порой как будто даже презирает народ, относится к нему иронически. Например, Базаров говорит: «Русский мужик бога слопает» (Глава IX), «мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке» (Глава X), «добрые мужички надуют твоего отца всенепременно» (Глава IX). И народ, в свою очередь, платит ему той же монетой. Разговор Базарова с мужиком в конце романа свидетельствует об их полной взаимной отчужденности (мужик заключает: «Известно, барин; разве он что понимает?».
Бальзаров: «Отцы и сыновья Тургенева»
Европейский реализм девятнадцатого века
Отцы и сыновья: Иван Тургенев
Обсудите представление базаров в Тугеневе «Фатеры и Связосленности» в «Фатере» и «Фатере» и «Светни» в «Фатере» и «Светь». радикальные дебаты в России.
Отцы и дети , который сейчас считается одним из величайших русских романов девятнадцатого века, в свое время вызывал большие споры.
Иначе и быть не могло, поскольку рассуждения и конфликты, разыгранные в книге, проистекают из глубокого политического кризиса, характерного для российского общества XIX века.
Глин Тертон в своем эссе «Тургенев как писатель-реалист»
Критик А.Д. Наттал утверждает, что по отношению к таким исторически конкретным текстам, как Отцы и дети , мы должны рассматривать реалистические тексты не как прямое описание реальности, а как предложение «гипотетических случаев» или версий реальности, которые кажутся вероятными по сравнению с реальность. Представление Базарова также является конструкцией гипотетического случая, «типом», который может быть подвергнут проверке сравнением с современной действительностью. В сборнике своих сочинений 1880 года Тургенев заявил, что его главная цель как писателя состоит в том, чтобы быть, «сознательно и беспристрастно изобразить и воплотить в подходящих типах как то, что Шекспир называет «телом и давлением времени», так и быстро меняющуюся физиономию русских культурного слоя, которая была преимущественно объектом моих наблюдений». Тургеневская реалистическая концепция художественной литературы, таким образом, заключала в себе объективное видение воплощения в «типах» духа времени.
Когда мы анализируем репрезентацию Базарова в контексте современной политической ситуации в России, мы должны иметь в виду, как упоминает Деннис Уолдер в своем эссе, что Отцов и детей были опубликованы в 1862 году, через год после одного из самые знаменательные события в истории России девятнадцатого века, освобождение крепостных. Высочайший указ, освобождавший крестьянство от дворянства, землю которого они обязаны были обрабатывать, одним махом расшатал всю структуру русского общества. Система крепостного права, которая развивалась постепенно с 1799 г.0039-й -й век строился по строгому пирамидальному принципу. Крепостные работали на дворян-землевладельцев, а дворяне, в свою очередь, служили бессильному царю как бюрократы, солдаты и, самое главное, как агенты общественного контроля.
Потребовалось катастрофическое поражение России в Крымской войне и приход к власти более либерального царя Александра II в 1856 году, чтобы осознать неизбежность реформирования полуфеодальной системы, которая тормозила экономическое развитие России. События романа Тургенева происходят незадолго до освобождения, в тот момент, когда правительство поощряло таких помещиков, как Николай Петрович Кирсанов, проводить эксперименты в экономическом партнерстве с крепостными, чтобы подготовить почву для массовой реформы. Однако это экономическое и социальное изменение не повлекло за собой никакой эквивалентной политической реформы; эмансипация не означала предоставления избирательных прав или чего-то отдаленно похожего на европейское представление о гражданских свободах. И именно здесь, в связи с радикальным мышлением о социальных изменениях, возникает представление о таких персонажах, как Базаров.
Центральной проблемой, вокруг которой вращалось мышление русского общества в то время, когда Тургенев писал свой роман, был вопрос об отмене крепостного права.
Это вопрос, по которому пути либерализма и демократии впервые разошлись в России. Демократы хотели коренного изменения феодально-аграрного строя России как в экономической, так и в социальной сфере. С другой стороны, либералы, желая прогрессивных преобразований, постоянно стремились избежать конфликтов с крепостниками-помещиками, бюрократией и самодержавием. Литературная критика теперь была направлена не только против деспотии самодержавия и феодальной реакции, которую Белинский считал главным врагом, но и против либеральной буржуазии и ее идейных представлений. Джордж Лукас отмечает, что влиятельные современные русские мыслители «революционно-демократического просвещения», такие как Чернышевский и Добролюбов, основывались больше не на философии Гегеля, а на радикальном воинствующем материализме Людвига Фейербаха. Это также было связано с конфликтом времен Белинского и Герцена между славянофилами, верившими в превосходство православия и допетровской России, и западниками, которые становились все более критически настроенными по отношению к религии и все более симпатизировали социалистическим идеалам, направленным на создание более гуманное, решительное и справедливое общество.
Для них любые демократические преобразования означали прежде всего политическое и социальное освобождение низшей плебейской части общества, что влекло за собой полную коренную смену социальных властных структур и иерархических лестниц. Они понимали социальный катаклизм, революцию в универсалистском смысле, как радикальное изменение всех человеческих отношений и всех проявлений жизни, от массивных экономических устоев до высшей формы идеологии. С этой точки зрения литература, конечно, уже не может быть самоцелью, как философия или даже политика. Представление Базарова, таким образом, является продуктом этой подлинной, бесстрашной и бескомпромиссной революционной волны, полностью интегрированной в социальные и политические процессы. Базаровский тип молодого студента-радикала напоминает и студенческое движение 1830-х годов, когда в салонах и академических кружках собирались осмысливать свою жизнь и свою страну студенты Московского университета, среди которых были такие видные деятели, как Станкевич, Белинский, Бакунин.
, Герцен и др., которые также были политически ориентированы и, следовательно, были заключены в тюрьму правительством. Также и в последние годы 1861–1862 гг. знаменательное освобождение крепостных снова сопровождалось серьезными студенческими волнениями, на этот раз в Петербурге, первыми признаками националистического восстания против русского владычества в Польше и распространением революционных памфлетов в столице. . Эти события знаменуют собой начало процесса политического распада, который должен был привести к революции 1917. Полное неприятие Базаровым всяких существующих идеалов и принципов, его отрицание самодержавия и существующих социальных иерархий и его отказ признать какую-либо идею или убеждение на вере, его научный и эмпирический подход к жизни; его материалистический нигилизм и осуждение романтизма отражают потребность в радикальных переменах, характерных для того времени. Базарова поэтому часто называют «первым большевиком». Как цитирует Димитрия Писарева, «Если базаровщина — болезнь, то это болезнь нашего времени….
. Лечите как хотите базаровщину, но с ней не покончить».
Неприятие Базаровым аристократизма хорошо проявляется в его полном пренебрежении к «аристократической элегантности» Павла Петровича и в насмешках, которым он подвергает всех своих аристократических знакомых — «Вы думаете, я буду потворствовать этим провинциальные аристократы! Почему у них все личное тщеславие, привычка хвастаться и хвастаться… Ранее, описывая одного из местных дворян-землевладельцев, Базаров замечает Павлу, : «Дрянь, паршивенький дворянин» описание, которое Базаров позже позволяет узнать, относится, насколько он касается, ко всем представителям аристократии.
Базаров явно хочет отметать предположения и ненаучно доказанные «истины» общественной, политической, эмоциональной и духовной жизни России. Он также отвергает так называемые либеральные пути «реформированной» аристократии. Николай Петрович, отец Аркадия и хозяин Базарова, на протяжении всей первой трети романа развивал просвещенную теорию крепостничества: свое имение в пять тысяч десятин с двумя сотнями крепостных он называет «фермой», «по сути» освободил крепостных, которые когда-то были дворовыми людьми и возложили на них обязанности, не несущие никакой ответственности, и даже нанял батраков для обработки земли и посадского человека в приказчики, платя приказчику по двести пятьдесят рублей в год и утверждая, что бывший приказчик, Петр, волен .
С этими «реформированными» взглядами Николай и его брат Павел по-прежнему придерживаются традиционных различий между аристократией и рабочим классом, обращаясь с «слугами» и рабочими с уважением, подобающим представителям гораздо более низкого класса — классовые черты сохраняются вместе с классом. соответствующие социальные и политические установки. Таким образом, Павел и Николай до сих пор считают себя аристократами среди крестьян, описывая наемного приказчика пренебрежительно как «высокий, худощавый мужчина с слащавым чахоточным голосом и лживыми глазами» , который «пытался изобразить крестьян пьяницами и холопами». Павел рано уходит от разговора с стюардом, видимо, не в силах оставаться в одной комнате с человеком столь низкого происхождения; Николай продолжает разговор, но, кажется, понимает, что новая система труда обречена на провал без массовых вливаний денег — аристократическое предположение. Ни Павел, ни Николай ни с кем из слуг не разговаривали ни на какие другие темы, кроме управления имением.
Позже Базаров спорит с Павлом и Николаем об их отношении к крестьянам, что приводит к следующему спору с Павлом:0008 «Спросите любого из ваших [Павла и Николая] крестьян, кого из нас — вас или меня — он признает своим земляком. Ты даже не знаешь, как с ними разговаривать». Позже, когда они с Аркадием рассуждают о крестьянах, Аркадий олицетворяет настроения современных реформаторов, говоря: «Россия достигнет совершенства, когда у самого бедного крестьянина будет такой дом [‘такой хороший и белый’] и каждый из мы должны помочь осуществить это». Базаров отрицает настроения Аркадия, социальный строй крепостнического общества России и усилия реформ, отвечая, «Я возненавидел беднейшего мужика — Филиппа или Сидора, — тех, за кого я должен из кожи вон лезть и которые даже не поблагодарят меня за это. . . Кроме того, на кой черт мне нужна его благодарность? Так что он будет жить в прекрасной белой избушке, пока я буду растить Лопуха; ну и что?» Отношение Базарова к крепостническому обществу России и его пренебрежение общественным строем есть прямое отрицание как крепостнической основы общества, так и попыток его реформирования.
Он отражает идеологию современных радикальных демократов, которые требовали полной перестройки российского аграрного общества для реальных изменений и освобождения низов, а не только покровительственных попыток так называемой реформы.
Базаров также отвергает авторитет российского политического руководства как «испорченную гегемонию», а не как «просвещенное руководство». Рассказчик, на мгновение поддавшись размышлениям Базарова, описывает некоего дальнего родственника братьев Петровичей, Матве Ильича, государственного арбитра и судью, к которому Аркадий и Базаров едут, чтобы встретиться. Сам Базаров никогда не предъявляет конкретных обвинений российской политике; сделать это прямо было бы опасно для Тургенева. В описании рассказчика мы получаем критику Базарова — государственного чиновника, каждое действие которого исходит не из нигилистической самонадеянности, а из подчинения политическим и общественным нормам. Таким образом, мы видим в представлении у Базарова современное пренебрежение радикалами ко всему и ко всем, увековечивающим политический и социальный статус-кво, «….
.покажите мне хотя бы один институт современной жизни, частный или общественный, который не требует абсолютного и беспощадного отказа». Растущее современное разочарование среди радикалов, в том числе радикалов-феминисток (тип, карикатурно изображенный Тургеневым в «Кушкиной»), в существующих социальных институтах в частной сфере, таких как семья и брак, отражается в резком критическом отношении к ним Базарова. Когда Аркадий рассказывает о женитьбе отца на Фенечке, он отчитывает его, «Ты все еще придаешь значение браку, я не ожидал от тебя этого». Он даже критически относится к эмоциям любви, страсти и привязанности между мужчиной и женщиной. Хотя Базаров, возможно, не может полностью контролировать свои эмоции по отношению к герцогине, он продолжает верить в важность разоблачения концепции романтической любви, особенно после того, как Одинцова отвергла его после того, как он признался ей в любви. Хотя в романе нет прямого упоминания о религиозном существе, но все более критическое отношение западников к православию и религии отчетливо проявляется в отношении Базарова к отцу Алексию, единственному представителю церкви в романе, человеку, о котором Базаров говорит только «Я готова сесть за стол с любым мужчиной».
Базаров рассматривает религию как средство подавления способности личности быть вполне самостоятельной и верной себе. Для Базарова есть только естественное: «Я смотрю на небо только тогда, когда мне хочется чихнуть». Неприятие современными радикалами и многими литературными деятелями романтизма и идеализма выражается в его неприятии красоты природы, искусства или поэзии.
Также в представлении Базарова, как утверждает Джин Тертон, мы участвуем в современных дебатах о намеках на то, что интеллектуал может на самом деле сделать в русской истории с проницательным взглядом на трудности, с которыми этот тип людей может столкнуться в в ближайщем будущем. Одна из вещей, которая отличает Базарова от дворянства, — это его умение разговаривать с простым народом и завоевывать его доверие 9 .0008 «слуги тоже к нему привязались, хотя он над ними подшучивал: они чувствовали, что он свой, а не господа». Он гордится тем, что его дед пахал землю, но утверждает, что питает мало иллюзий крестьянства.
Способность относиться к крестьянам, не идеализируя их, может показаться наводящей на мысль о том, что лидерские качества Базарова могли будоражить «темных людей», как их призывали образованные люди, к политическим действиям. Однако представление Базарова в глазах крестьян как «деревенский дурак» в сцене, где он пытается вести политический диалог с крестьянами деревни своего отца, является проницательным исследованием огромной трудности радикализации неграмотного, суеверного и глубоко патриархального русского крестьянства. Это также представление современного спора между Тургеневым и Герценом. Тургенев возражал против упора Герцена на крестьянство не потому, что он считал это попахивающим небрежным философствованием, а потому, что это казалось глупой политической стратегией. Он считал, что крестьянство по своей сути консервативно и корыстно, поэтому не может быть активной силой перемен. Более того, тот факт, что Базаров показан еще и как ученый, врач и педагог, его случай иллюстрирует один из важнейших стимулов развития реализма XIX века как литературного течения: идеал науки как ключ к прогрессу и просвещению.
В какой-то момент Базаров замечает Аркадия, 9 лет.0008 «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Замечание выражает крайнюю форму позитивизма, презрение к красоте в пользу науки.
Однако по сюжету видно, что Тургенев не вполне симпатизирует своим героям, его анализ не упускает ни одного слабого или смешного места в его героях. Он не скрывает от читателя промахов своего героя: бессмысленного отречения Базарова от всего и того, как, вооружаясь против идеализма и разрушая его воздушные замки, он сам становится иногда идеалистом. Сложность и противоречия в репрезентации Базарова еще более обогащаются, когда мы читаем его в свете определенных архетипов, объясненных Пэм Моррис. Один из них, который интересно найти в романе, столь явно реалистичном по замыслу, — это романтический бунтарь. С конца 18 9Начиная с 0039-го -го века, изолированная личность, восставшая против социальных и политических ортодоксий, была привычной фигурой в европейской литературе. Обычно восстание предпринималось во имя высшего идеала, такого как воображение, личная свобода или народная воля.
Базаровский нигилизм как форма иллюзии представляет собой частичную инверсию установившегося образца: он бунтарь, чья вера в необходимость уничтожения есть причина уничтожения всех причин.
Воздействие в это время социальных и политических беспорядков с Россией, стоящей на пороге важного сдвига, такого центрального персонажа, как Базаров, не придерживающегося ни одного другого принципа, кроме отрицания и разрушения, можно себе представить. Молодые радикальные прогрессисты вообще обвиняли Тургенева в том, что он пародирует их фанатизм, изображая скупого чувственного Базарова; в то время как консерваторы придерживались мнения, что Тургенев слишком симпатизировал силам революции, сделав своего героя-нигилиста привлекательно превосходящим других персонажей романа. Эти поляризованные реакции показывают, насколько мощным и проблематичным может быть реалистический текст в крайне напряженных политических условиях исторических изменений. Способность реалистической фантастики взаимодействовать с современной жизнью стала рассматриваться как одно из ее самых сильных качеств.
В начале 1860-х годов Ричард Фридом заметил, что «роль русского романа XIX века как летописи и критика своего времени приобрела в это время — накануне освобождения крепостных — революционное измерение».
Библиография
- Международное значение русского демократического литературоведения: Лукас
- Базаров: Дмитрий Иванович Писарев
- Реалистический роман: Читая Тургенева: Деннис Уолдер
- Тургенев как писатель-реалист: Глин Тертон
- Радикалы шестидесятых и их лидеры: Х. Т. Чешир, The Slavonic Review
- Отцы и дети: Страхов
- Отцы и дети и история России: Виктор Рипп О Поиске книг Google – Блог Поиска книг – Информация для издателей – Оставить отзыв – Главная страница Google
© Google, 2008
Нравится:
Нравится Загрузка…
Исследование иерархии любви и власти в романе Ивана Тургенева «Отцы и дети» – Зазеркалье Арадханы Мэтьюза
Опубликованная в 1862 году книга Ивана Тургенева « отцов и детей » стала известна как своим реализмом, так и изображением нигилизма.
Критики разных идеологий по-разному отнеслись к этому роману. Одни считали, что роман восхваляет нигилизм и преувеличивает эту похвалу через образ Базарова, другие считали, что Тургенев издевается над молодым поколением. Однако понятие любви также играет очень важную роль в тексте. Иногда он действует как прямая оппозиция нигилизму. В этой статье я хочу проанализировать то, как любовь представлена в романе. Я проанализирую различные виды любви, изображаемые различными персонажами, и покажу, насколько она по своей сути иерархична и представляет собой борьбу за власть. Я также покажу, как она служит оппозицией нигилизму.
Отцы и дети обладает рядом, казалось бы, обычных образов любви. У Николая Петрвича и его сына Аркадия очень обычные и стабильные отношения. Однако мы видим, что в их связи есть четкая властная структура. Он основан на знаниях. Стабильность поддерживается только до тех пор, пока у Николая больше знаний, чем у его сына. Концепция Фуко о том, что знание есть сила, можно увидеть позже в тексте, когда Аркадий дружит с Базаровым.
Базаров навязывает Аркадию свою нигилистическую идеологию, в результате чего Аркадий начинает сомневаться в убеждениях своего отца. Это вызывает небольшое дистанцирование между отцом и сыном. Николай не понимает идеологий Аркадия во всей их полноте и поэтому старается направлять разговоры на знакомые ему темы. Тем не менее, он по-прежнему принимает убеждения своего сына и готов пойти на компромисс с тем фактом, что динамика власти между ним и его сыном изменилась, и он больше не является более могущественным из двоих.
Представление Фуко о том, что знание есть сила, прослеживается и в отношениях Аркадия и Базарова. Базаров утверждает, что нигилист пытается придерживаться своих принципов на протяжении всего романа. Он привносит эту новую идеологию в жизнь других людей и, кажется, получает немного удовольствия, расшатывая их существующие убеждения. Интересно, что он сам является одним из самых ограниченных персонажей в тексте, поскольку отказывается принимать любую другую идеологию, кроме своей собственной.
На протяжении большей части романа Аркадий остается очень близким Базарову как физически, так и идеологически. Аркадий благоговеет перед знаниями и убеждениями Базарова. Аркадий изначально изображается довольно слабоумным персонажем, который полагается на других, которые говорят ему, во что ему верить. Ранее эту должность занимал Николай. Однако Базаров, кажется, заменяет Николая в качестве отца в жизни Аркадия. Аркадия тянет к сильным личностям, которые знают больше, чем он. Он обожает Базарова почти гомосексуальным образом. Он признает, что у Базарова больше власти, чем у него. Вот почему он быстро принимает тот факт, что Анна Сергеевна предпочла Базарова ему, хотя он был к ней привязан и хотел ее внимания. Лишь к концу романа Аркадий перестает воспринимать Базарова как «альфа-самца». Этот сдвиг происходит, когда он влюбляется в Катю. Для Аркадия любовь была достаточно сильна, чтобы изменить его веру в нигилизм и заставить его медленно дистанцироваться от Базарова. Однако и с Катей он берет на себя роль послушного ведомого.
Он никогда не бывает напористым в тексте, и окружающие его персонажи быстро это понимают и пользуются этим.
В тексте нет любви, которая не действует через властную иерархию. Это видно по количеству отношений, которые представлены в романе. Отношения Николая и Фенечки тому хороший пример. После смерти жены Николай вступает в сожительскую связь со своей служанкой, а также имеет от нее внебрачного ребенка. Николай явно чувствует себя более комфортно в отношениях, в которых он имеет наибольший контроль. Он любит Фенечку, но также утверждает, что они не равны. Поэтому Фенечке не всегда комфортно в присутствии других людей в жизни Николая. Она молчит и большую часть времени остается на заднем плане. Хотя Николай в конце концов женится на ней, структура власти остается прежней.
Иерархия проявляется и в отношениях между мадам Одинстовой и Базаровым. Анна Сергеевна не только богаче Базарова, но и бросает ему интеллектуальный вызов, постоянно подвергая сомнению его убеждения. У Анны есть дополнительное преимущество, состоящее в том, что она принадлежит к более высокому социальному классу, что оказывает влияние на Базарова, хотя он и пытается это скрыть.
Базаров обладает врожденной буржуазной чувствительностью к социальным структурам, хотя он и нигилист. Базаров чувствует себя сильнее только тогда, когда Анна проявляет явные признаки влечения к нему. Но это не длится долго. Базаров тоже увлекается Анной Сергеевной, и это его бесит. Он сравнивает себя с ручной кошкой. По мере того, как уровень его влечения к мадам Одинцовой увеличивается, растет и его гнев и разочарование по поводу того факта, что он не так контролирует ситуацию, как он думал. В результате он отталкивается от любви и отвечает Анне неприязнью и раздражительностью.
Больше, чем вера в «ничто», становится очевидным, что Базаров заботится о власти. Он становится неустроенным, когда у него отнимают «авторитет». Может быть, поэтому он и поцеловал Фенечку. Делая это, он как бы пытается вернуть себе силу, утраченную через Анну Сергеевну. Это также может быть причиной того, что он соглашается драться с Павлом Петровичем. Базаров и Павел Петрович вели борьбу за власть с момента знакомства.
Оба эти человека твердо верили в свои собственные идеологии и отказывались быть открытыми для любых альтернативных убеждений. Павел держится за остатки аристократических идеологий, а Базаров отмахивается от всего. Их сильная неприязнь друг к другу обостряется по ходу романа. Наконец, кульминацией является перестрелка между двумя, в которой Базаров случайно стреляет Павлу в бедро. Интересно, что Базаров бросается на помощь Павлу. Все его убеждения и эгоистические столкновения кажутся заключенными в идеологическом пространстве. Он не может справиться с реальными столкновениями физической силы.
Однако это не мешает Базарову продолжать попытки утвердить свою доминирующую позицию. Он даже использует для этого любовь своих родителей. В романе мы видим, что мать Базарова становится очень эмоциональной, когда видит сына. Узнаем, что Базаров редко бывает дома. Когда он, наконец, приезжает, он ведет себя холодно и раздражительно, заставляя своих родителей изо всех сил стараться удовлетворить потребности своего сына.
Базаров пользуется их любовью к нему, а также их готовностью сделать все, чтобы сделать его счастливым. Таким образом, он становится самым могущественным членом своего дома.
Однако любовь по-прежнему выступает в качестве оппозиции нигилизму на протяжении всего романа. Даже у Базарова бывают моменты «слабости», когда он испытывает влечение к Анне Сергеевне и испытывает любовь к своим родителям. Тургенев изображает любовь как единственную силу, способную противостоять идеологиям вроде нигилизма. Однако Тургенев обязательно указывает, что именно любовь, а не просто романтизм обладает такой силой, чтобы противостоять таким политическим идеологиям. В своем эссе «Два вида любви» Гэри Сол Морсон говорит о том, что более сильным типом любви в романе является тот, который устанавливается постепенно. Это видно на примере Аркадия и Кати. Их любовь растет медленно, но неуклонно, пока не достигает точки, когда они прочно укореняются в ней и она необратима. Морсон противопоставляет это Базарову и Анне Сергеевне, которые проявляют более страстную и романтическую любовь, которая длится недолго.
Тем не менее, оба вида любви вызвали разрушение ранее существовавших убеждений как на личном уровне, так и в более широкой перспективе общества. На личном уровне это заставило Аркадия и Базарова усомниться в своей вере в нигилизм. В более широком плане любовь также ломает классовые границы между Анной Сергеевной и Базаровым. Однако, в отличие от Базарова, Аркадий предпочитает поддаться любви. Базаров же убегает от нее.
В некотором смысле любовь немного напоминает нигилизм. Она не придерживается никаких внешних принципов и способна разрушить все другие существующие идеологии. Его власть распространяется даже за пределы политической сферы. Любовь может покорить любые социальные и экономические границы. Он обладает еще большей разрушительной силой, чем нигилизм. Однако Тургенев изображает любовь в положительном свете. Принятая персонажами любовь приносит счастье и является скорее созидательной, чем разрушительной. Он также использует любовь, чтобы подчеркнуть тот факт, что против нее бесполезны все политические идеологии.