Гофман Эрнст Теодор Амадей



	Гофман Эрнст Теодор Амадей
1776-1822	БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
 XPOHOC ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ ФОРУМ ХРОНОСА НОВОСТИ ХРОНОСА БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА ЭТНОНИМЫ РЕЛИГИИ МИРА СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ КАРТА САЙТА АВТОРЫ ХРОНОСА Родственные проекты: РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ ПРАВИТЕЛИ МИРА ВОЙНА 1812 ГОДА ПЕРВАЯ МИРОВАЯ СЛАВЯНСТВО ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ АПСУАРА РУССКОЕ ПОЛЕ	Эрнст Теодор Амадей Гофман Гофман Эрнст Теодор Амадей (1776/1822) — немецкий писатель, художник и композитор. В его литературных произведениях гармонично сочетаются почти гротесковая фантазия (роман «Эликсир дьявола») и критико-сатирический взгляд на реалии жизни (повесть «Золотой горшок», сказки «Крошка Цахес» и «Повелитель блох», роман «Житейские воззрения Кота Мурра»). Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009. ГОФМАН (1776—1822). Судьба его удивительна прежде всего потому, что универсальная одаренность, не менее удивительная, чем у Гете, высокий профессионализм в нескольких видах деятельности не принесли ему жизненных благ. В этом отношении он — личность фантастическая. Возможно, он имел в виду себя, упомянув о студенте-неудачнике, у которого хлеб с маслом всегда падал намазанной стороной вниз. Талантливый советский писатель Юрий Олеша в книге «Ни дня без строчки» вопрошал: «Кто он был, этот безумный человек, единственный в своем роде писатель в мировой литературе, со вскинутыми бровями, с загнутым книзу тонким носом, с волосами, навсегда поднявшимися дыбом? Есть сведения, что, пиша, он так боялся того, что изображал, что просил жену сидеть с ним рядом. Гофман необычайно повлиял на литературу. Между прочим, на Пушкина, Гоголя, Достоевского. У Герцена есть восторженная статья о нем. Он появился, мне кажется, ни на кого не похожим. Он не только фантаст, но полон жаром, бытом, подлинностью. Иногда, он путается. Говорят, что он писал пьяным. Музыка царит в его произведениях. Кавалер Глюк появляется из,прошлого, живой перед ним, Гофманом, и слушает исполнение «Ифигении в Авлиде». Дирижеры, театральные занавесы, загримированные актрисы толпятся на его страницах. Он, может быть, первый изобразил двойников, ужас этой ситуации — до Эдгара По…» Упомянутые Олешей писатели — лишь первая волна, которую вызвали в мировой литературе сочинения Гофмана. Вторая (или третья?) волна прокатилась уже в XX веке. В Чехии и Австрии на нее отозвались Карел Чапек, Франц Кафка; в России — Михаил Булгаков, Олеша, ранний Заболоцкий; в 1921 году в Петрограде возникло литературное сообщество «Серапионовы братья» (по названию романа Гофмана), объединявшее Вс. Иванова, М. Зощенко, К. Феди-на, Н. Тихонова и некоторых других писателей. На вопрос «кто же он был?» отчасти дает ответ его жизнеописание. Эрнст Теодор Амадей Гофман — писатель, композитор, дирижер, искусствовед, режиссер, художник, юрист — родился в прусском городе Кенигсберге (ныне Калининград) в семье чиновника. В юности увлекался музыкой, живописью, литературой. Любил кукольный театр, вырезал деревянных и бумажных человечков. Изучил юриспруденцию в Кенигсбергском университете и честно работал юристом, приобретя высокую квалификацию. Но истинным его призванием было художественное творчество. С 1805 года он выступал в различных городах Германии в качестве режиссера, капельмейстера, композитора, театрального директора, художника-декоратора, а также музыкального критика. Ему принадлежит первая в Германии романтическая опера «Ундина». Наиболее знаменит и прославлен он как писатель. В его произведениях причудливо переплетены романтика, мистика, неудержимая фантазия с картинами и образами реальными, а то и сатирическими. Как писал советский литературовед И.В. Миримский, «стиль Гофмана можно определить как романтико-фантастический». Смех Гофмана отличался необыкновенной подвижностью своих форм, он колеблется от добродушного юмора сострадания до озлобленной разрушительной сатиры, от безобидного шаржа до цинически уродливого гротеска». Когда эту статью Миримского прочел Михаил Булгаков, он подчеркнул эти и некоторые другие фразы, после чего написал жене о стилистическом сходстве «Мастера и Маргариты» с реалистической фантастикой Гофмана (кстати сказать, у последнего есть произведения «Мастер Мартин-бочар…», «Мастер Иоганн Вахт»). Может показаться, что заурядный жизненный путь Гофмана — чиновника и капельмейстера — никак не соответствует его сочинениям как музыкальным, так и литературно-художественным, а также рисункам, их иллюстрирующим. Проза быта находится в решительном контрасте с фантасмагорическими его творениями. Белее того — и в полном противоречии с окружавшей его действительностью. Николай Гоголь в письме своей ученице М.П. Балабиной сообщил о своем впечатлении от Германии: «…Иногда находит минута, когда хотелось бы из среды табачного дыма и немецкой кухни улететь на луну, сидя на фантастическом плаще немецкого студента… Но я сомневаюсь, та ли теперь эта Германия, какою мы представляем себе. Не кажется ли она нам такою только в сказках Гофмана?.. И та мысль, которую я носил в уме об этой чудной и фантастической Германии, исчезла, когда я увидел Германию в самом деле…» Куда же могла исчезнуть гофмановская страна? Никуда она не исчезла. Внешне все осталось, как прежде (Гоголь посетил ее всего через 16 лет после смерти Гофмана). Создания фантазии немецкого писателя были попытками преодолеть ее, вырваться из постылого мира обыденности, от которого можно сойти с ума (тому у кого он есть), уйти в запой, совершить самоубийство. Таковы способы ухода от действительности, из которых наиболее достойный — творчество. Интересно, что, казалось бы, явный гофманианец Франц Кафка в своих дневниках не упоминает Эрнета Теодора Амадея, но, говоря о себе, дает ключ к пониманию его творчества. В частности, отмечает свою «неприкаянность», полный разрыв с национальной средой (он был евреем) и социальной тоже (жил в Праге, писал по-немецки, служил чиновником, восхищался Герценом, Гоголем, Достоевским, Кропоткиным). Он записывал: «Что у меня общего с евреями? У меня даже с самим собой мало общего…» Выходит, он и себя рассматривал как объект для литературной работы, особое внимания уделяя своим сновидениям. В другом месте отмечал: «То, что я не научился ничему полезному, к тому же зачах и физически — а это взаимосвязано, — могло быть преднамеренным. Я хотел, чтобы меня ничто не отвлекало, не отвлекала жизнерадостность полезного и здорового человека. Получается, даже болезни, слабости и горести могут быть полезны для творчества, а потому следует их использовать, не сетуя на судьбу. Он сознательно размывал грань между сном и явью, реальностью и фантастикой; в творчестве его присут- ствует «постоянно вибрирующая граница между обыденной жизнью и кажущимся более истинным ужасом» (его слова). А первым осознал и выразил эту постоянно вибрирующую границу Гофман — «маленький, нервный подвижный человечек с пронзительным взглядом черных глаз», — по словам Е.М. Браудо; и еще: «У Гофмана все важнейшие произведения неразрывно связаны с фактами его личной биографии». Да, именно так. Приходилось Гофману встречать призрачно-прекрасных принцесс и злобных волшебников-чиновников — порождениями реальности, отраженными в текучем зеркале воображения. Вот и Михаил Булгаков в «Дьяволиаде», «Мастере и Маргарите», подобно Гофману, явил фантасмагорию, в которой существуют люди, сами того не замечая (сюрреализм в литературе?). О реальности воображаемого мира хорошо сказал современник Гофмана поэт-романтик Новалис (Фридрих фон Харденберг): «Сказка подобна сновидению, она бессвязна. Ансамбль чудесных вещей и событий. Например, музыкальные фантазии… В сказке царит подлинная природная анархия…» Гофмановские сказки обыденной жизни порой выражают реальность полней, чем точнейшие натуралистичные описания. Ибо мир человека во многом — создание его ума, эмоций, воображения. Вспомним некоторые высказывания героев произведений Гофмана: «Пожалуй, ничто здесь, на земле, не возвышает так человека в самой его сокровенной сущности, как любовь. Да, любовь — та могучая таинственная сила, что потрясает и преображает глубочайшие основы бытия; что же за диво, если Дон Жуан в любви искал утоления той страстной тоски, которая теснила ему грудь, а дьявол именно тут и накинул ему петлю на шею? Враг рода человеческого внушил Дон Жуану лукавую мысль, что через любовь, через наслаждение женщиной уже здесь, на земле, может сбыться то, что живет в нашей душе как предвкушение неземного блаженства и порождает неизбывную страстную тоску, связующую нас с небесами». «Основание лестницы, ведущей в небо, по которой мы хотим взобраться в высокие сферы, должно быть непременно укреплено в реальной жизни, чтоб по этой лестнице легко мог взойти вслед за автором всякий. Тогда, как бы высоко он ни поднимался в фантастическое волшебное царство, он нисколько не будет сомневаться, что это царство входит и в его жизнь тоже, собственно, как чудесная ее часть. Это царство можно сравнить с великолепным цветником у городских ворот, где он может гулять и получать истинное наслаждение, если только возымеет желание на время покинуть мрачные стены своего города». «Я терпеть не могу, если в каком-нибудь фантастическом романе развязка объясняет изложенные события все до последнего, предоставляя читателю только благополучно надеть шляпу и отправиться домой… Мастерски рассказанный отрывок всегда производит на меня большее впечатление и доставляет надолго истинное удовольствие, заставляя мою собственную фантазию распустить свои крылья». А вот как рассуждает мудрый пес Берганца: — Но можно ли нанести художнику оскорбление более глубокое, чем то, когда толпа считает его своим ровнею? А ведь это бывает всякий день! Как часто меня просто тошнило, когда какой-то тупоумный молодец начинал болтать об искусстве, цитировал Гёте и пытался заставить снять тот дух поэзии, который одною искрою мог бы уничтожить жалкого слабоумца. — Да, я собака, но ваше преимущество — ходить прямо, носить брюки и постоянно болтать, о чем только вздумается, — вовсе не так уж ценно, как способность в продолжительном молчании хранить тот верный разум, который постигает природу в самой священной ее глубине и из которого зарождается истинная поэзия. Цитируется по изд.: Баландин Р.К. Сто великих гениев / Р.К. Баландин. — М.: Вече, 2012. Далее читайте: Исторические лица Германии (биографический справочник).
	ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ
	ХРОНОС существует с 20 января 2000 года, Редактор Вячеслав Румянцев При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС

Занимался литературным стендапом и придумал первого андроида: жизнь и книги Гофмана

Рассказываем о жизни и творчестве Эрнста Гофмана, автора сказок и мрачных рассказов. Он хотел быть великим композитором, но стал писателем, чьи книги прятали от детей.

Музыкальный вундеркинд, который стал чиновником

Эрнст Теодор Вильгельм Гофман родился 24 января 1776 года в Кёнигсберге. Его отец, Кристоф, был адвокатом королевского суда, при этом начисто лишенным амбиций — он работал кое-как и больше любил пить вино и сочинять музыку. Мать звали Луиза (в девичестве Дёрфер) — она была склонной к порядку женщиной, которую очень заботили приличия, правила и мнение окружающих. Такой разницы в характерах брак не выдержал. Когда Гофману было два года, его родители развелись.

Воспитанием Гофман занимались бабушка и дядя по линии матери. Дёрферы были традиционной семьей: они не любили перемен, все время сидели дома и общались только с родственниками. Даже браки часто были внутрисемейными — Луиза приходилась Кристофу двоюродной сестрой.

Гофман рано открыл в себе музыкальный талант, каждый день он садился за фортепиано и упражнялся. В 13 лет уже исполнял композиции, которые сам сочинил. В 1805 году он даже сменил имя Вильгельм на Амадей в честь своего кумира Моцарта. Но, несмотря на страсть к музыке, Гофман покорился воле семьи и начал изучать право в Кёнигсбергском университете. 

Гофман ходил только на обязательные занятия и ни разу не посетил лекции уже знаменитого Иммануила Канта, который преподавал в Кёнигсбергском университете. Гофману вообще не была свойственна почтительность и преклонение перед властью, лидерами и статусами. Он винил в этом свое детство, в котором у него не было авторитетов.

«В моем начальном воспитании, когда я был предоставлен самому себе в четырех стенах, кроется зародыш некоторых впоследствии совершенных мною глупостей», — писал он своему другу.

Всю жизнь Гофман мучился от неспособности жить согласно нормам общества и вместе с тем не мог игнорировать их. Он выбрал «уклончивый стиль жизни», как это назвал биограф писателя Рюдигер Сафрански. Ни одному из занятий Гофман не отдавался целиком, часто переезжал в другие города. Вел себя так, будто не был ни в чем заинтересован, кроме музыки. Большую часть жизни ему приходилось совмещать работу чиновника и занятия искусством. Он работал судебным следователем и государственным советником, а по ночам рисовал, сочинял музыку, писал заметки и романы. В итоге он остался чужим и для коллег-чиновников, и для людей искусства.

Единственной стабильной точкой в его жизни была жена Михалина, бодрая и хозяйственная полька. Сам Гофман ласково называл ее Мишей. По настоянию родственников он должен был жениться на своей двоюродной сестре Минне, но сбежал от этого брака к Мише. С ней он жил небогато, особенно после того, как Пруссию заняли войска Наполеона. Лишенный должности и зарплаты чиновника, он пытался зарабатывать на жизнь сочинением песен, рисованием и музыкальной критикой. В 1809 году, когда Гофману было 33 года, во «Всеобщей музыкальной газете» была опубликована новелла «Кавалер Глюк», которая принесла ему первый писательский заработок. Спустя 13 лет, перед смертью, Гофман уже был известным писателем. Однако смог оставить жене в наследство только долги.

Дилетант, которого хвалил Бетховен

«Уклончивый образ жизни» Гофмана сыграл с ним злую шутку. Во многих своих занятиях он остался дилетантом. Талантливый рисовальщик, он не зашел дальше карикатур и любительских декораций для театра. Не достиг высот в качестве дирижера и режиссера театра. Ранние успехи в музыке не сделали из него блестящего пианиста и композитора.

Гофман хотел стать равным Моцарту, Бетховену и Глюку. Но опера «Ундина», его главное музыкальное творение, сейчас интересна только историкам музыки как первый образец романтической оперной драматургии. Гофман и сам был беспощаден к себе. В рецензии на увертюру Бетховена «Эгмонт» он жаловался, что на стихи великого Гёте часто писали посредственную музыку. Примером такой посредственности он назвал комическую оперу «Шутка, хитрость и месть». Только не упомянул, что сам был ее автором.

Тексты о музыке ввели его в литературу, он начинал печататься как рецензент и музыкальный критик. Писал о Гайдне, Моцарте и Бетховене. Первая его новелла была опубликована в музыкальной газете и была признанием в любви к музыке Кристофа Глюка. Гофман не достиг высот как композитор, но блестяще понимал музыку. Его идеями вдохновлялись Роберт Шуман и Рихард Вагнер. Шуман смог воплотить в жизнь взрывные музыкальные фантазии, которые Гофман приписывал Иоганну Крейслеру, персонажу своего романа «Рассуждения кота Мура». Вагнеровская идея музыкальной драмы, в которой слово и звук сплетены воедино, развивала мысли Гофмана из эссе «Поэт и композитор». 23 марта 1820 года Гофман получил записку от Бетховена. В ней великий композитор благодарил того за хорошие рецензии:

«Пользуюсь случаем, чтобы при посредстве господина N установить близкие отношения с таким талантливым человеком, как вы. Вы писали также о моем ничтожном существе, и наш господин NN показал мне в своем альбоме несколько ваших строк обо мне. Как я вижу, вы принимаете во мне некоторое участие. Позвольте заметить, что мне весьма лестно такое отношение лица, одаренного выдающимися достоинствами. Шлю лучшие пожелания и остаюсь, милостивый государь,

с глубоким почтением преданнейший Бетховен».

Литература давалась Гофману легко, потому что он не относился к ней серьезно. Свои новеллы и сказки он считал просто источником заработка. Без изнурительного груза амбиций писатель работал быстро и свободно, но очень небрежно. Тексты он никогда не сдавал в срок, а в рукописях царил такой хаос, что разобраться в нем могла только Миша. Литературные успехи помогали ему пережить другие творческие неудачи. Еще в молодости он писал одному из друзей:

«Если ты испытываешь неудовольствие, то начинай писать роман — это отличное лекарство».

Боялся собственных фантазий, ненавидел свою внешность и считал опьянение счастьем

У Гофмана было достаточно «неудовольствий», которые он пробовал лечить литературой: неуверенность в себе, отвращение к собственной внешности и постоянная тревога. Его преследовали мысли о постоянном присутствии зла, неотвратимой опасности. Иногда ему становилось так неуютно от придуманного, что он будил Мишу и просил ее посидеть рядом, пока он пишет.

Особенную роль в жизни и книгах Гофмана играла его ненависть к своему телу. У него вызывали комплексы его маленький рост, сутулость и непропорционально большая голова. Поэт Людвиг Тик вспоминал, что во внешности писателя было «что-то зловещее». Непривлекательность мешала любовным отношениям Гофмана. Женщин, в которых он влюблялся на протяжении всей жизни, его внешность отпугивала, а ухаживания вызывали насмешки.

После одной из первых любовных неудач он написал близкому другу: «Поскольку я не могу заинтересовать ее приятностью собственной внешности, мне хотелось бы стать воплощением безобразия… чтобы обратить на себя ее внимание». Рюдигер Сафрански считает, что писатель исполнил это желание, когда написал сказку «Маленький Цахес, по прозванию Циннобер». Образ Цахеса, воплощенного безобразия, был горькой и злой карикатурой Гофмана на самого себя.

«То, что на первый взгляд вполне могло показаться странной коряжкой, было безобразным ребенком, ростом от силы в две пяди… Головка утопала у него между плечами, спину заменял тыквообразный нарост, а сразу от груди свисали тонкие, как прутики, ножки, так что малыш этот смахивал на половинку редьки. Лица его незоркий глаз, пожалуй, не различил бы, лишь хорошенько приглядевшись, можно было увидеть длинный и острый носик, торчавший из черных взъерошенных волос, да черные, сверкающие глазенки, которые, особенно при его старческом, испещренном морщинами личике, выдавали в нем, казалось, одного из тех гномов, что так похожи на корешок мандрагоры…»

Литературной терапии для Гофмана было недостаточно, он пристрастился к алкоголю. Пил все подряд, обычно в кабаках и винных погребках — тогда так называли места, похожие на современные бары. Алкоголь был нужен ему, чтобы «завести себя», разогреть фантазию и раскрепоститься. Биограф Сафрански замечает, что опьянение было для писателя «оправданной формой счастья, которым можно жить». В этом Гофман почти на 30 лет опередил Шарля Бодлера, который считал, что вино полезно и плодотворно для расширения сознания.

При этом дневники Гофмана и свидетельства друзей показывают, что он не писал пьяным. Посетители винных погребков и кабаков служили ему живой аудиторией, перед которой он проверял материалы для задуманных новелл и сказок. Его литературные стендапы были популярны, люди специально приходили в погребок, чтобы послушать выпившего Гофмана. Только на следующий день, страдая от похмелья, он записывал придуманное.

Крестный отец триллера, фантастики и хоррора

В повседневной жизни Гофману приходилось совмещать роли чиновника и человека искусства. Такое же раздвоение преследовало его в творчестве. Он писал и смешные сказки, и по-настоящему ужасные истории. Сейчас его помнят как детского писателя, автора сказки «Щелкунчик и мышиный король», по мотивам которой Петр Чайковский написал знаменитый балет. Вспоминают причудливый «Золотой горшок» или трагикомедию «Рассуждения кота Мура». Однако раньше он не считался детским писателем, его книги прятали от неокрепших умов. Философ Павел Флоренский вспоминал, что томик Гофмана хранился у его отца под замком. Он смог заполучить его, только когда отец забыл запереть шкаф с книгами на ключ.

Главный эстетический принцип Гофмана гласил: разум не должен сковывать воображение. Его смелые фантазии часто опережали свое время. Он придумывал ходы и приемы еще несуществующих жанров. Как минимум для детектива, триллера, фантастики и хоррора Гофман был если не родным, то крестным отцом. Вальтер Скотт называл его «зачинателем фантастического направления» и считал «первым значительным художником, который использовал в своем творчестве фантастику и сверхъестественный гротеск».

Лучшим доказательством этого служит новелла «Песочный человек» из сборника «Ночные этюды». В ней Гофман предвосхитил техники сразу трех жанров. Новелла начинается как триллер: из письма главного героя Натаниэля читатели узнают о его детском страхе и о том, как эта фобия вернулась к нему уже в зрелости. Продолжается как фантастика, когда в сюжете появляется заводная кукла, один из первых андроидов в мировой литературе. Завершается «Песочный человек» чистым хоррором: за свои открытия Натаниэль платит сначала разумом, а потом и жизнью. Поэт Генрих Гейне, современник Гофмана, высоко оценивал его талант писать пугающие истории:

«В „Эликсирах сатаны“ заключено самое страшное и самое ужасающее, что только способен придумать ум… Говорят, один студент в Гёттингене сошел с ума от этого романа. В „Ночных этюдах“ превзойдено все самое чудовищное и жуткое. Дьяволу не написать ничего более дьявольского».

С Гейне согласился Зигмунд Фрейд, который выбрал тексты Гофмана для анализа категории жуткого. Согласно Фрейду, в «Эликсирах сатаны» и «Песочном человеке» писатель уловил, что жуткое — это то «что должно было бы быть скрытым, но обнаружило себя». В этой формуле скрывается логика всей литературы ужасов. Сверхъестественное в ней соседствует с обыденным, а ужасное прорастает из привычного и уютного. Этой логикой, которую первым сформулировал Гофман, пользовались все авторы жанра ужасов: от Эдгара По и Говарда Лавкрафта до Стивена Кинга и Дэвида Линча.

Второсортный автор для одних и ослепительный новатор для других

Современники жадно читали новеллы Гофмана, а редакторы боролись за право опубликовать его новые тексты. Журнал, в котором появилась новелла «Мадемуазель де Скюдери», пользовался такой популярностью, что разбогатевшие издатели отправили писателю вместе с благодарственным письмом 50 бутылок вина. Особенно ценила Гофмана аудитория женских журналов. Среди почитательниц его таланта была Оттилия фон Погвиш, будущая супруга сына Иоганна Гёте. Автор «Фауста» был страшно недоволен литературным вкусом невестки. Однажды великий поэт решил прочитать «Золотой горшок», и ему тут же «стало нехорошо».

Многие немецкие читатели, современники и потомки, разделяли пренебрежение Гёте. Из-за своей популярности Гофман считался поверхностным. Писательница Габриэль Витткоп замечала, что «многие немецкие знатоки литературы видят в Э. Т. А. Гофмане лишь второсортного автора, тогда как в действительности он был ослепительным новатором». Для любителей тяжеловесной и серьезной немецкой литературы он писал слишком увлекательно и интересно. Лишь спустя столетие Герман Гессе превратил этот упрек в комплимент и назвал Гофмана «самым виртуозным рассказчиком романтизма».

В Европе и России талант писателя смогли оценить по достоинству. Литературовед Наум Берковский писал, что его посмертную историю можно описать как «бесконечную череду последователей». Его творчеством вдохновлялись Оноре де Бальзак, Шарль Бодлер, Чарльз Диккенс, Эдгар По, Герман Гессе и Патрик Зюскинд. Его влияние можно найти в «Пиковой даме» Пушкина, «Носе» Гоголя» и «Мастере и Маргарите» Булгакова. Достоевский, который особенно ценил автора «Рассуждений кота Мура», писал, что «у Гофмана есть идеал, правда, иногда не точно поставленный; но в этом идеале есть правота действительная, истинная, присущая человеку». Философ Владимир Соловьев называл «Золотой горшок» своим любимым произведением в мировой литературе.

Бежал от политики, но она его догнала

Вместе с непочтительностью еще с юных лет Гофман обзавелся презрением к политике. Он никогда не говорил о религии, общественных новостях и власти. Не интересовался войной, даже когда войска Наполеона вошли в его родную Пруссию. По словам друзей, «один вид газетного листа был ему до того неприятен, что им можно было прогнать его». Ближе к концу жизни политика все же настигла Гофмана и сыграла свою роль в его ранней смерти.

В 1819 году Гофман работал советником апелляционного суда. Его назначили в комиссию, которая занималась «выявлением изменнических связей и других опасных происков». Говоря проще, комиссия преследовала оппозицию, либералов и националистов. Полицейские хватали и бросали в тюрьму всех подряд, а обвинения для них придумывали потом. Писатель забыл о презрении к политике и требовал освобождения обвиняемых. Он считал, что судить нужно за преступления, а не за убеждения. Вскоре Гофман покинул комиссию и написал сатирический роман «Повелитель блох», в котором едко высмеял общественные порядки Пруссии. Основу сюжета «Повелителя блох», абсурдное обвинение невиновного и гротескный судебный процесс, позднее повторил Франц Кафка в романе «Процесс».

Среди тех, кого Гофман высмеивал в «Повелителе…», был и один из главных деятелей Пруссии того времени, начальник полиции фон Кампц. Его чертами писатель наградил персонажа — тайного советника Кнаррпанти.

«В ответ на напоминание, что преступник может быть выявлен лишь в том случае, если установлен сам факт преступления, Кнаррпанти высказал мнение, что важно прежде всего найти злодея, а совершенное злодеяние само собой обнаружится».

По привычке Гофман проверял материал для романа перед посетителями кабаков, и в начале 1822 года до фон Кампца дошли слухи о его насмешках. Рукопись романа конфисковали и вырезали из нее фрагменты, которые не нравились начальнику полиции. Самого писателя обвинили в осмеянии мер, предпринятых королевским величеством, использовании документов, к которым он имел доступ в служебном порядке и неподобающем изображении членов комиссии. Ему грозило лишение должности и ссылка.

Пережитые волнения свалили с ног и без того больного писателя. Оставшиеся ему полгода он провел в постели и диктовал новые рассказы вплоть до своей смерти. В конце февраля он произнес защитительную речь, которая не смогла переубедить обвинителей. Гофман доказывал, что Кнаррпанти был необходим ради художественной сбалансированности. Сама логика сказки требовала такого персонажа, а сходство с реальным человеком было совершенно случайным:

«Писателю, имеющему дело с юмором, должна быть предоставлена свобода легко и вольно перемещаться в своем фантастическом мире. Неужели обязан он, словно прокрустовым ложем, стеснять себя тысячами оговорок и мучительных сомнений насчет того, как могут быть превратно истолкованы его мысли?»

В апреле под диктовку был записан последний законченный рассказ Гофмана «Угловое окно». Его героя, старого писателя, потерявшего способность двигаться и наблюдающего за жизнью из окна, он писал с самого себя. Паралич, который зимой уложил писателя в постель, захватывал все его тело. К апрелю он уже не мог пошевелиться. Одни специалисты причиной паралича видят амиотрофический склероз, а другие — злокачественную опухоль. 25 июня, в день смерти, Гофман хотел продолжать диктовку. По словам друзей, последними словами писателя была просьба перевернуть его в постели лицом к стене.

Книги Эрнста Гофмана

Исповедь ученого кота и история жизни при дворе в карликовом немецком княжестве

Читать

Фея из жалости заколдовывает уродливого телом и душой малыша так, что люди перестают замечать его уродство. Теперь чужие добрые дела приписывают ему, а его плохие поступки — другим

Читать

Несчастный студент Ансельм влюбляется в змею, в то время как дочь местного чиновника пытается его приворожить с помощью колдуньи

Читать

Сказочный Песочный человек, которым мать пугает не желающего засыпать малыша Натанаэля, вдруг приходит к ним домой

Слушать

определение ernst+hoffmann по The Free Dictionary

Ernst+hoffmann — определение ernst+hoffmann по The Free Dictionary

Ernst+hoffmann — определение ernst+hoffmann в The Free Dictionary

---

Слово, не найденное в Словаре и Энциклопедии.

Возможно, Вы имели в виду:

Пожалуйста, попробуйте слова отдельно:

ernst Гофман

Некоторые статьи, соответствующие вашему запросу:

Не можете найти то, что ищете? Попробуйте выполнить поиск по сайту Google или помогите нам улучшить его, отправив свое определение.

Полный браузер ?

• ▲
• Эрнст Вертхайм
• Эрнст Веттер
• Эрнст Уайд
• Эрнст Вихерт
• Эрнст Вихерт
• Эрнст Вигфорсс
• Эрнст Вильгельм Боле
• Эрнст Вильгельм Эшманн
• Эрнст Вильгельм Хенгстенберг
• Эрнст Вильгельм Леберехт Темпель
• Эрнст Вильгельм Най
• Эрнст Вильгельм фон Брюке
• Эрнст Вильгельм фон Брюке
• Эрнст Вильгельм фон Брюке
• Эрнст Вильгельм Вендерс
• Эрнст Вилимовский
• Эрнст Уильям Кристмас
• Эрнст Виндиш
• Эрнст Витебски
• Эрнст Витт

• Эрнст Вольвебер
• Эрнст Янг Предприниматель года
• Эрнст Зан
• Эрнст Цермело
• Эрнст Цермело
• Эрнст Циллер
• Эрнст Циннер
• Эрнст Зительманн
• Эрнст цу Мюнстер
• Эрнст Цюндель
• ernst+hoffmann
• Эрнст, барон фон Фойхтерслебен
• Эрнст, Германия
• Эрнст Макс
• Эрнст Макс
• Эрнст, Пол
• Эрнст, принц Гогенлоэ-Лангенбург
• Эрнст, принц Саксен-Майнинген
• Эрнст, Ричард
• Эрнст Ричард Роберт
• Эрнст-Аббе-Спортфельд

• Гранулы Ernst-Babes
• Ernst-Barlach-Gesamtschule Динслакен
• Эрнст-Барлах-Гимназия
• Эрнст-Гюнтер Бааде
• Эрнст-Гюнтер Шенк
• Эрнст-Хаппель-Стадион
• Эрнст-Хьюго Ярегард
• Эрнст-Иоганн Бирон, принц Курляндии
• Эрнст-Юрген Дрейер
• Эрнст-Кирхвегер-Хаус
• Эрнст-Людвиг Шванднер
• Эрнст-Рейнхард Бек
• Эрнст-Ройтер-Гезельшафт
• Ernst-Reuter-Platz (Берлинская U-Bahn)
• Эрнст-Роберт Гравитц
• Эрнст-Тельманн-Парк
• Эрнст-Вильгельм Райнерт
• Эрнстальбрехт Штиблер
• Эрнстбрунн
• Эрнстер
• ▼

Сайт: Следовать:

Делиться:

Открыть / Закрыть

 

Хоффманн, Эрнст Теодор Амадей [Идентификация WorldCat]

Пожалуйста, попробуйте новый поиск:

Обзор

Работы:	1 130 работает в 1912 публикации в 24 языки и 4247 библиотечные фонды
Роли:	Библиографический предшественник, Композитор, Другой, Посвященный, Редактор, Переводчик, Адаптер, Соавтор, Художник, Автор текстов, Иллюстратор, Получатель, Либреттист, Составитель
Классы:	пт2360, 833,6

Хронология публикации

.

Наиболее популярные работы о Эрнст Теодор Амадей Хоффманн

• 356″ typeof=»CreativeWork»> Э.Т.А. Hoffmann mit Selbstzeugnissen und Bilddokumenten by Габриэль Виткоп-Менардо (англ. Книга )
• Autobiographie und Dichtung: eine Studie zum Werk ETA Hoffmanns by Вульф Сегебрехт (англ. Книга )
• Les sources du merveilleux chez ETA Hoffmann автора Пол Сачер (англ. Книга )
• Phaïcon 3: Almanach der phantastischen Literatur ( Книга )
• Русские гофманисты. Пассаж Чарльза Э. ( Книга )

• Puppen, Engel, Enthusiasten die Frauen und die Helden im Werke E.T.A. Гофманов Ганс Гроб (англ. Книга )
• worldcat.org/oclc/489914476″ typeof=»CreativeWork»> Э.Т.А. Хоффманн: Darstellung und Deutung der Wirklichkeit im dichterischen Werk by Ханс-Георг Вернер (англ. Книга )
• Э.Т.А. Хоффманн: Der Künstler und die Kunst by Эрнст Хейлборн (англ. Книга )
• Vieldeutige Welt: Studien zur Struktur der Erzählungen E.T.A. Hoffmanns und zr Entwicklung seines Werkes by Лотар Кён (англ. Книга )
• worldcat.org/oclc/490088526″ typeof=»CreativeWork»> Elementargeister bei Fouqué, Immermann und Hoffmann by Юлиус Хаупт (англ. Книга )
• Верке по Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
• Э.Т.А. Hoffmann mit Selbstzeugnissen und Bilddokumenten by Габриэль Виткоп-Менардо (англ. Книга )
• Ästhetik und Artistik am Ende der Kunstperiode: textanalytische, kunstphilosophische und zivilisationsgeschichtliche Untersuchungen zur Prosa von Goethe, E. T.A. Гофмана, Гейне и Бюхнера. Майкл Фельдт (англ. Книга )
• Франц Фюманн и Э.Т.А. Хоффманн: Романтикрецепция и культурная критика в ГДР. Зигрид Кольхоф (англ. Книга )
• Э.Т.А. Hoffmanns Theorie des musikalischen Dramas : Untersuchungen zum musikalischen Romantikbegriff im Umkreis der Leipziger Allgemeinen Musikalischen Zeitung от Джудит Рор (англ. Книга )
• worldcat.org/oclc/233994449″ typeof=»CreativeWork»> Э.Т.А. «Ундина» Гофмана как литература и опера Майя Зильбербах (англ. Книга )
• Implosion des Bewusstseins: Allegorie und Mythos в E.T.A. Hoffmanns Märchenerzählungen от Петра Кюхлер-Сакеллариу (англ. Книга )
• Э.Т.А. Hoffmanns Märchen «Das fremde Kind by» Урс Орланд фон Планта (англ. Книга )
• worldcat.org/oclc/490200097″ typeof=»CreativeWork»> Untersuchungen zum serapiontischen Prinzip ETA Hoffmanns by Ильзе Винтер( Книга )
• Э. Т. А. Хоффманн: Дихтер, психолог, юрист. Герхард Вайнхольц (англ. Книга )

 

больше

меньше

Эрнст Теодор Амадей Хоффманн

Nußknacker und Mausekönig от Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
30 выпуски опубликованы между 1880 г. а также 2008 г. в 7 языки и проводится 69 библиотеки Мировой
Конте де Ноэль д’Гоффман с музыкой Чайковского.

Nachtstücke по Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
31 выпуски опубликованы между 1817 г. а также 2009 г. в немецкий и французский и проводится 65 библиотеки Мировой

Das Fräulein von Scuderi by Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
48 выпуски опубликованы между 1900 г. а также 2009 г. в 3 языки и проводится 59библиотеки Мировой

Die Elixiere des Teufels от Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
65 выпуски опубликованы между 1827 г. а также 2007 г. в 6 языки и проводится 56 библиотеки Мировой

Petit Zacharie Klein Zaches by Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
2 выпуски опубликованы в 1946 г. в Неопределенный и французский и проводится 52 библиотеки Мировой

Die Serapions-Brüder от Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
39 выпуски опубликованы между 1844 г. а также 2008 г. в 3 языки и проводится 51 библиотеки Мировой

Принцесса Брамбилла = Принцесса Брамбилла от Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
1 издание опубликовано в 1951 г. в Французский и проводится 48 библиотеки Мировой

Дер Сандманн Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
24 выпуски опубликованы между 1947 г. а также 2009 г. в 3 языки и проводится 39библиотеки Мировой

Lebensansichten des Katers Murr by Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
22 выпуски опубликованы между 1911 г. а также 2001 г. в Немецкий и проводится 38 библиотеки Мировой

Золотая ваза: conte des temps modernes by Эрнст Теодор Амадей Гофман (англ. Книга )
21 выпуски опубликованы между 1912 г. а также 2008 г. в 3 языки и проводится 36 библиотеки Мировой

 

больше

меньше

Уровень аудитории

0				1
	Общий		Специальный

Уровень аудитории: 0,69 (из 0,15 за Нускнакер . .. к 0,85 за Клейн Зак …)

Родственные идентификаторы

• Лаваль, Мадлен Переводчик
• Беген, Альберт 1901-1957 Редактор
• Шнапп, Фридрих Редактор
• Лоев-Веймар, Адольф 1799-1854 Переводчик
• Мюллер, Ханс фон Редактор
• Эллингер, Георг (1859-1939)
• Allroggen, Герхард Редактор
• Steinecke, Hartmut Editor
• Хоземанн, Теодор (1807-1875) иллюстратор
• Хелла, Альзир 1881-1953 Переводчик

Смежные предметы

Эстетика‍ Эстетика, немецкий язык‍ Художественная оценка‍ Аудиокниги‍ Авторы, немецкий язык‍ Балеты‍ Бодлер, Шарль,—1821-1867‍ Биография‍ Бюхнер, Георг,—1813-1837‍ Рождественские рассказы‍ Русская и сравнительная литература— Сравнительная литература и немецкий‍ Критика, интерпретация и т. д.‍ Сказки‍ Фантастика, английский язык‍ Фюманн, Франц‍ Немецкая литература‍ Германия (Восток) Гейне, Генрих‍ Герои‍ Хоффманн, E.T.A.—1776-1822‍ Хофмансталь, Гуго фон,—1874-191929‍ Иммерманн, Карл Леберехт,—1796-1840‍ Литература‍ Литература и мифы‍ Макдональд, Джордж,—1824-1905‍ Психическое заболевание‍ Психически больной‍ Метафизика‍ Музыка—Компьютерные сетевые ресурсы‍ Музыка—Инструкция и изучение‍ Музыка—Философия и эстетика‍ Психоанализ‍ Психиатрия‍ и литература‍ Психология‍ Пуллман, Филип, – 1946-‍ Записи и переписка‍ Рассказы, сюжеты и т. д.‍ Женщины‍

Альтернативные имена

Чофман, Эрнст Теодор Амадей.

Эрнст Теодор Амадей Гофман 1776-1822

Эрнст Теодор Вильгельм. Hoffman 1776-1822

GOFMAN, ė.T.A

GOFMAN, E. T.A., 1776-1822

GOFMAN, ERNEST TEODOR AMADEI 1776-1822

GOFMAN, EODORSTERI.

GOFMAN, ERNST TEODOR AMEDEI, 1776-1822

GOFMANN, E. T. A. 1776-1822

Hoffmaann, E.

Hoffman, Amadeus 1776-1822

, Hoffman, Amadeus 1776-1822

,

, Hoffman, Amadeus 1776-1822

,

, Hoffman, Amadeus 1776-1822

. 1776-1822

Гофман.

Хоффманн, Амадео.

Hoffmann, Amadeo 1776-1822

Hoffmann, Amadeus

Hoffmann, Amadeus 1776-1822

Hoffmann, E. F. A., 1776-1822

Hoffmann, E. T.

Hoffmann, E. T. 1776-1822

Hoffmann, E.T.A.

Hoffmann, E.T.A. 1776-1822

Hoffmann, E.T.A. (Эрнст Теодор Амадей), 1776-1822

Hoffmann, E.T. Amadeus 1776-1822

Hoffmann, E.T.G. 1776-1822

Hoffmann, E.T.W.

Hoffmann, E. Th. A. 1776-1822

Hoffmann, E. Th. Amadeo 1776-1822

Hoffmann, Ernest

Hoffmann, Эрнест Теодор Амадес

Hoffmann, Ernest Theodor Amadeus 1776-1822

Hoffmann, oodor 1776-1822

Hoffmann.