Новоевропейская философия
%PDF-1.5 % 2 0 obj > /Metadata 5 0 R /StructTreeRoot 6 0 R >> endobj 5 0 obj > stream 2014-10-03T11:25:12+03:002014-10-10T15:29:05+03:00Microsoft® Word 2010Microsoft® Word 2010application/pdf
мир стоит на пороге больших перемен — Мурманский вестник
Текст: Сауткин Александр
В Мурманском государственном гуманитарном университете состоялся региональный научно-практический семинар с международным участием «Метафизика на переломе времен». В течение двух дней академические ученые из России, Норвегии, Испании обсуждали актуальные проблемы развития философского знания в современном мире.
Слово «метафизика» для слуха непосвященных звучит несколько загадочно и, возможно, даже пугающе: воображение сразу же рисует образ бородатого средневекового мыслителя, погруженного в глубокие думы о чем-то крайне непонятном и отвлеченном. В действительности же метафизика гораздо ближе к нам, чем кажется, ведь этим словом философы вслед за Аристотелем называют исследование первопричин и предельных оснований всего существующего. Что есть «место» и «время», что такое «количество» и «качество», как мы можем постичь сущность какой-либо вещи — все эти вопросы можно назвать метафизическими. Ведь они позволяют нашей мысли схватить и обобщить основополагающие характеристики нашего мира, а значит, и познать его. Разумеется, метафизика задается и вопросом о том, как именно мы познаем и что позволяет нам судить о достоверности наших знаний — как абстрактных, теоретических, так и самых что ни на есть повседневных, обыденно-практических.
Мы можем не отдавать себе отчета в том, что наш сегодняшний стиль мышления и сам наш образ жизни сформированы не вчера и не позавчера, однако если пристально взглянуть на современное общество, на современную науку и технологии, то станет очевидным, что они имеют многовековую историю, восходя к самому началу Нового времени, переломному этапу в развитии европейской цивилизации — к рубежу XVI и XVII веков.
И не случайно этот мотив перелома времен оказался вынесен в название семинара: он был приурочен к датам рождения двух мыслителей, которые являются основоположниками философии Нового времени, — англичанина Фрэнсиса Бэкона и француза Рене Декарта. Бэкон уже «отметил» свое 450-летие 22 января, а Рене Декарт еще только «готовится встретить» 415-й день рождения: он родился 31 марта. В промежутке между этими знаменательными датами как раз и состоялась в Мурманске встреча философов.
Эпоха, в которую жили и усилиями своей мысли раздвигали горизонт познания Бэкон и Декарт, действительно являлась переломной, можно даже сказать — определяющей для развития европейской культуры. Наше сегодняшнее время во многом напоминает ту эпоху: мы так же, как и они, стоим на пороге больших перемен, находимся в поворотном пункте цивилизационного развития. И перед современными философами стоит задача понять связь эпох и через призму метафизических размышлений Бэкона и Декарта увидеть перспективы развития человеческого познания и совершенствования общества в третьем тысячелетии.
При этом важно отметить, что оба мыслителя не были исключительно философами: спектр их познавательных интересов был чрезвычайно широк, и они много сделали для развития конкретных наук. Фрэнсиса Бэкона часто именуют пионером индустриальной эры, изобразившим в своей утопии «Новая Атлантида» идеальное общество, возглавляемое учеными, и еще со школьных лет в нашу память врезается его чеканная фраза «Знание — сила». За партой в школе мы узнаем и имя Декарта, ведь именно в его честь названа предложенная им прямоугольная система координат, именно он является одним из основоположников аналитической геометрии, ему же принадлежат значительные открытия в области изучения законов распространения, отражения и преломления света.
Доклады участников семинара были не менее разноплановыми: речь в них шла как о фундаментальных проблемах поиска научной истины, так и об устройстве человеческого сознания, отсылки к средневековой философии соседствовали с постмодернистской игрой мысли и попытками понять те общественные идеалы, которые могут стать ориентиром для современных политиков.
В семинаре приняла участие представительная делегация из Норвегии, включавшая академических ученых и студентов, обучающихся по магистерской программе «Границеведение». В частности, с докладами выступили профессор Вигго Россвер и доцент Ян Селмер Мети (Университет Нордланда в г. Будё). Большой интерес вызвал доклад испанского философа и теолога Хосе Марии Вегаса, преподавателя Католической высшей духовной семинарии в Санкт-Петербурге.
В ходе работы семинара были рассмотрены вопросы как научно-теоретического характера, так и практического, а именно: возможность создания совместных магистерских программ, которые позволят российским студентам обучаться в Норвегии и получать диплом магистра международного образца.
Мурманский государственный гуманитарный университет совсем недавно приобрел новый статус, превратившись из педагогического в гуманитарный, и данное мероприятие продемонстрировало научный потенциал вуза именно в гуманитарной сфере и реально расширило границы международного научного сотрудничества. Такое сотрудничество призвано стать своеобразным мостом к преодолению границ и интеграции представителей заполярного философского сообщества из разных стран Евроарктического региона. Тем самым будет создана столь необходимая интеллектуальная среда для осмысления специфики существования людей в непростых условиях Севера и определения стратегических линий дальнейшего движения в будущее.
Александр САУТКИН, кандидат философских наук, доцент кафедры философии и социологии МГГУ.
Возможность украсть создает вора / / Независимая газета
Лорд-канцлер и придворный мыслитель Фрэнсис Бэкон был обвинен в коррупции, но почти сразу же прощен королем
|
Фрэнсис Бэкон – историк, политик, государственный деятель, литератор… возможно, еще и Шекспир. Джон Вандербанк. Фрэнсис Бэкон, виконт Сент-Олбанский. Ок. 1731. Национальная портретная галерея, Лондон |
Однако, находясь на вершине славы, получил неожиданный удар, низвергнувший его с вершин политического олимпа: был обвинен (причем, по мнению многих исследователей, несправедливо) в коррупции.
Во время расследования гордый и уязвленный Бэкон не захотел защищать себя и, как следствие, был снят со всех должностей, лишен права заседать в парламенте и занимать государственные должности, у него изъяли Большую печать, наложили штраф в 40 тыс. фунтов и заключили в Тауэр. Правда, через несколько дней король простил ему штраф, выпустил из тюрьмы и даже разрешил бывать при дворе. Но Бэкон до конца дней больше не заседал в парламенте, оставаясь в статусе свободного философа.
Бэкон умер в 1626 году, простудившись во время научного эксперимента. Англия с опозданием, но очень высоко оценила его заслуги перед страной. В 1662 году в честь Бэкона и во исполнение его завещания создана Английская академия наук – «Королевское общество». Сегодня Бэкон считается второй по значимости фигурой в Англии после Шекспира, причем многие шекспироведы-бэконианцы считают, что Фрэнсис Бэкон и есть Шекспир. Так, автор книги «Оправдание Шекспира» Марина Литвинова полагает, что Бэкон имел прямое отношение к имени Шекспир, но только не единолично, а вместе с графом Ратлендом. Между тем Бэкона нередко критикуют за участие в суде над графом Эссексом, который неоднократного выручал Бэкона, но поднял бунт против королевы Елизаветы. Литвинова в «Оправдании Шекспира» доказывает, что Бэкон пошел на этот спорный с моральной точки зрения шаг не ради выгоды, а для спасения Ратленда, которому тоже грозила смерть. Бэкон хорошо понимал, что Ратленд – уже часть мировой культуры и что для Англии и для всего мира эта потеря будет невосполнимой. Если все именно так, то можно восхититься бэконовской интуицией: ведь тогда еще не были написаны великие трагедии.
Всю жизнь Бэкон помимо философии и государственной карьеры стремился повысить престиж английской литературы, чтобы она заняла такое же место в жизни страны, как во Франции, где этому активно способствовала политика «Плеяды», объединившей лучших французских писателей. Бэкон стал автором ряда статей о литературе и театре (некоторые ученые считали, что он был автором шекспировских исторических хроник) и писал стихи. Есть предположения, правда до конца не доказанные, что как поэт Бэкон принимал участие в знаменитом «Честеровском сборнике» (стихотворение, подписанное именем Уильям Шекспир), а также вместе с Ратлендом, – в создании первых 17 сонетов. Однако есть точные свидетельства, что Фрэнсис Бэкон был автором поэтических переложений нескольких псалмов Библии. В те времена делать такие переложения было модно (этим занималась Мэри Сидни-Пембрук, родная сестра знаменитого английского поэта Филипа Сидни). Библией (Бэкон любил ее называть Книгой) философ интересовался всегда (политизированные философы называют его создателем «Библейского проекта»), причем он, возможно, являлся редактором перевода Библии с латинского на английский.
Современникам и потомкам Бэкон запомнился не только сложными книгами и поэтическими переложениями, но и яркими афоризмами, которые актуальны во все времена: «Три вещи делают нацию великой и благоденствующей: плодоносная почва, деятельная промышленность и легкое передвижение людей и товаров»; «Книги – это корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению»; «Возможность украсть создает вора»; «Человека лучше всего узнать в трех ситуациях: в уединении – так как здесь он снимает с себя все показное; в порыве страсти – ибо тогда забывает он все свои правила; и в новых обстоятельствах – так как здесь его покидает сила привычки».
Реферат Научный метод Ф. Бэкона и научный метод Р. Декарта | Статья по естествознанию на тему:
Содержание
Введение…………………………………………………………………………………….2
I. Научный метод Френсиса Бэкона. Индуктивный метод ………………………………3
II. Научный метод Рене Декарта. Дедуктивный метод…………………………………..5
III. Учения Ф. Бэкона и Р. Декарта: общее и различное………………………………….8
Заключение………………………………………………………………………………….9
Список использованной литературы……………………………………………………..10
Введение
В эпоху Возрождения философы переключили свое внимание на науку, они постепенно освобождались от влияния религии, Человек и его проблемы ставятся в центре внимания. Антропоцентризм провозглашает человека центром Вселенной. На этой почве возрождалась античная традиция гуманизма. Гуманизм изначально против любой формы подневольной зависимости человека от кого бы то ни было. С него началось движение к осознанию людьми самих себя.
Философия Нового Времени восприняла основные идеи эпохи Возрождения и развила их. Она носила нерелигиозный характер. В центре ее внимания были мир, человек и его отношение к миру.
XVII век — арена дискуссий между рационализмом и эмпиризмом. С одной стороны: великие философы-эмпирики — Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Д. Локк. С другой — великие философы-рационалисты — Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц.
Актуальность темы данной работы заключается в том, что философская мысль этого периода отличается гигантским разнообразием идей, взглядов, направлений. Например, для этого периода характерна детальная разработка основ (методологии) научного знания в разных аспектах.
В данной работе рассматриваются два основных вопроса таких как:
— индуктивный метод Ф.Бэкона;
— дедуктивный метод Р.Декарта. Выявляются черты сходства и различий между этими методами.
Под индуктивным методом Бэкон считал необходимым создать правильный метод, с помощью которого можно было бы постепенно восходить от единичных фактов к широким обобщениям. В древности все открытия делались лишь стихийно, тогда как правильный метод должен опираться на целенаправленно поставленные опыты, которые должны систематизироваться в «естественной истории». В целом индукция выступает у Бэкона не только как один из видов логического вывода, но и как логика научного открытия, методология выработки понятий, основанных на опыте.
Дедукцией Декарт называет «движение мысли», в котором происходит сцепление интуитивных истин. Слабость человеческого интеллекта требует проверять корректность сделанных шагов на предмет отсутствия пробелов в рассуждениях. Такую проверку Декарт называет «дедукцией».
I. Научный метод Френсиса Бэкон
Индуктивный метод
Знание — сила, но только такое знание, которое истинно. Поэтому Бэкон приводит различение двух видов опыта: плодоносных и светоносных.
Первые — это такие опыты, которые приносят непосредственную пользу человеку, светоносные — те, цель которых состоит в познании глубоких связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй вид опытов Бэкон считал более ценным, так как без их результатов невозможно осуществить плодоносные опыты. Недостоверность получаемого нами знания обусловлена, считает Бэкон, сомнительной формой доказательства, которая опирается на силлогистическую форму обоснования идей, состоящую из суждений и понятий. Однако понятия, как правило, образовываются недостаточно обоснованно. В своей критике теории аристотелевского силлогизма Бэкон исходит из того, что используемые в дедуктивном доказательстве общие понятия — результат опытного знания, сделанного исключительно поспешно. Со своей стороны, признавая важность общих понятий, составляющих фундамент знания, Бэкон считал, что главное — это правильно образовывать эти понятия, так как если понятия образовать поспешно, случайно, то нет прочности и в том, что на них построено.
Главным шагом в реформе науки, предлагаемой Бэконом, должно быть совершенствование методов обобщения, создание новой концепции индукции. Опытно-индуктивный метод Бэкона состоял в постепенном образовании новых понятий путем истолкования фактов и явлений природы. Только посредством такого метода, по мнению Бэкона, возможно открыть новые истины, а не топтаться на месте. Не отвергая дедукцию, Бэкон так определял различие и особенности этих двух методов познания: «Два пути существуют и могут существовать для открытия истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам, и, идя от этих оснований и их непоколебимой истинности, обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока наконец не приходит к наиболее общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный».
Проблема индукции только у Бэкона приобретает главенствующее значение и выступает первостепенным средством познания природы. В противовес индукции через простое перечисление, распространенной в то время, он выдвигает на передний план истинную, по его словам, индукцию, дающую новые выводы, получаемые на основании не столько в результате наблюдения подтверждающих фактов, сколько в результате изучения явлений, противоречащих доказываемому положению. Один-единственный случай способен опровергнуть необдуманное обобщение. Пренебрежение к так называемым отрицательным инстанциям, по Бэкону, — главная причина ошибок, суеверий, предрассудков.
В индуктивный метод Бэкона необходимыми этапами входит собирание фактов, их систематизация. Бэкон выдвинул идею составления трех таблиц исследования — таблицы присутствия, отсутствия и промежуточных ступеней.
В индуктивный метод Бэкона входит и проведение эксперимента.
Для проведения эксперимента важно варьировать его, повторять, перемещать из одной области в другую, менять обстоятельства на обратные, прекращать его, связывать с другими и изучать в немного измененных обстоятельствах. После этого можно перейти к решающему эксперименту.
Бэкон выдвинул опытное обобщение фактов в качестве стержня своего метода, однако не был защитником одностороннего его понимания. Эмпирический метод Бэкона отличает то, что он в максимальной степени опирался на разум при анализе фактов. Бэкон сравнивал свой метод с искусством пчелы, которая, добывая нектар из цветов, перерабатывает его в мед собственным умением. Он осуждал грубых эмпириков, которые подобно муравью собирают все, что им попадается на пути, а также тех догматиков, которые как паук ткут паутину знания из себя.
Предпосылкой реформы науки должно стать, по замыслу Бэкона, и очищение разума от заблуждений, которых он насчитывает четыре вида. Эти препятствия на пути познания он называет идолами: идолы рода, пещеры, площади, театра. Идолы рода — это ошибки, обусловленные наследственной природой человека. К идолам рода Бэкон относит стремление человеческого ума к необоснованным обобщениям.
Идолы пещеры — это ошибки, которые свойственны отдельному человеку или некоторым группам людей в силу субъективных симпатий, предпочтений. Например, одни исследователи верят в непогрешимый авторитет древности, другие склонны отдавать предпочтение новому.
Идолы площади — это ошибки, порождаемые речевым общением и трудностью избежать влияния слов на умы людей. Эти идолы возникают потому, что слова — только имена, знаки для общения между собой они ничего не говорят о том, что такое вещи. Поэтому и возникают бесчисленные споры о словах, когда люди принимают слова за вещи.
Идолы театра — это ошибки, связанные со слепой верой в авторитеты, некритическим усвоением ложных мнений и воззрений. Здесь Бэкон имел в виду систему Аристотеля и схоластику, слепая вера в которых оказывала сдерживающее воздействие на развитие научного знания. Он называл истину дочерью времени, а не авторитета.
Разработанный Бэконом индуктивный метод, лежащий в основе науки, должен, по его мнению, исследовать внутреннее присущие материи формы, являющиеся материальной сущностью принадлежащего предмету свойства — определенного вида движения. Чтобы выделить форму свойства, надо отделить от предмета все случайное. Бэконовские формы — это формы «простых природ», или свойств, которые изучают физики. Простые природы — это такие вещи, как горячее, влажное, холодное, тяжелое и т.д.
Сочетание различных простых форм дает все разнообразие реальных вещей. В теории познания, для Бэкона, главное — исследовать причины явлений. Причины могут быть разными — или действующими, которыми занимается физика, или конечными, которыми занимается метафизика.
Методология Бэкона в значительной степени предвосхитила разработку индуктивных методов исследования в последующие века, вплоть до XIX в.
II. Научный метод Рене Декарта
Дедуктивный метод
Новое время, начавшееся в XVII веке, стало эпохой капитализма, эпохой быстрого развития науки и техники. Основной темой философии стала тема познания. Сложились два крупных течения: эмпиризм и рационализм, по-разному трактовавшие источники и природу человеческого знания.
Сторонники рационализма считали, что основным источником достоверного знания является разум. Основателем рационализма считается Декарт.
Философ Рене Декарт (1596-1650) стоял у истоков рационалистической традиции. Он рано начал сомневаться в ценности книжной учености, так как, по его мнению, у многих наук отсутствует надежное основание. Оставив книги, он начал путешествовать. Критерием истины у Декарта выступает методологическая установка: «во всем должно сомневаться». Декарт предлагает метод познания — метод научного сомнения, это средство получения истины.
Для Декарта неприемлема чувственная очевидность. Теоретические идеи являются врожденными, их основания невозможно обнаружить в эксперименте. По мнению Декарта, науке необходим строгий и рациональный метод, позволяющий выстраивать ее по единому плану, что позволит человеку осуществлять господство над природой через научные достижения.
Декарт ставит вопрос о постижении достоверности самой по себе.
Рассуждения о методе — это важнейшая часть философского наследия Декарта. Он считал, что начало познания — ум, но его сначала нужно научить всему.
Метод Декарта (дедуктивный) называется аналитическим или рационалистическим. Началом дедукции является интеллектуальная интуиция (это родившееся в уме простое знание).
Дедукция — получение частных выводов на основе знания каких-то общих положений, т.е. это движение мышления от общего к частному, единичному. Исходные положения это — аксиомы. Из них логическим дедуктивным путем выводятся новые знания.
Гипотетико-дедуктивная модель включает:
1) признание истинным только того, что познается с предельной очевидностью;
2) выделение максимально простых элементов знания;
3) восхождение от простого к сложному. Дедукция — знание об одной вещи через знание другой вещи, выводное знание.
Существуют разные виды гипотез. Критерий истинности — очевидность, ясность, отчетливость.
Гипотетико-дедуктивный метод должен превратить познание в организованную деятельность, освободив его от случайных и субъективных факторов.
Истинное знание мы должны получить для того, чтобы руководствоваться им также и в практической жизни.
Правила, которых придерживается Декарт и которые полагает важнейшими:
— не принимать любые вещи за истинные; избегать поспешности и заинтересованности;
— не включать ничего, в чем можно сомневаться;
— делить все проблемы на части, чтобы легче было их решать;
— свои идеи располагать в последовательности, начиная с наипростейших и продвигаться медленно, к знанию наиболее сложных;
— совершать везде такие полные расчеты и такие полные обзоры, чтобы быть уверенным в том, что ты ничего не обошел.
Критерием истины, считает Декарт, может быть только «естественный свет» нашего разума. Декарт не отрицает и познавательной ценности опыта, но он видит его функцию исключительно в том, чтобы он приходил на помощь разуму там, где собственных сил последнего недостаточно для познания.
Размышляя над условиями достижения достоверного знания, Декарт формулирует «правила метода», с помощью которого можно прийти к истине.
Дедукцией Декарт называет «движение мысли», в котором происходит сцепление интуитивных истин. Слабость человеческого интеллекта требует проверять корректность сделанных шагов на предмет отсутствия пробелов в рассуждениях. Такую проверку Декарт называет «индукцией». Итогом последовательной и разветвленной дедукции должно стать построение системы всеобщего знания, «универсальной науки». Декарт сравнивает эту науку с деревом. Корнем его является метафизика, ствол составляет физика, а плодоносные ветви образуют конкретные науки, этика, медицина и механика, приносящие непосредственную пользу. Из этой схемы видно, что залогом эффективности всех этих наук является правильная метафизика. От метода открытия истин Декарт отличает метод изложения уже разработанного материала. Его можно излагать «аналитически» и «синтетически». Декарт отдает предпочтение аналитическому методу.
Если предпосылки являются не очевидными и сомнительными, то выводы дедуктивной системы имеют мало ценности. Но как можно найти абсолютно очевидные предпосылки для дедуктивной системы? Ответить на этот вопрос позволяет методическое сомнение. Оно является средством исключения всех положений, в которых мы можем логически сомневаться, и средством поиска положений, которые логически несомненны. С помощью методического сомнения Декарт подвергает испытанию различные виды знания.
1. Вначале он рассматривает философскую традицию. Можно ли в принципе сомневаться в том, что говорят философы? Да, отвечает Декарт. Это возможно потому, что философы действительно были и остаются несогласными по многим вопросам.
2. Возможно ли логически сомневаться в наших чувственных восприятиях? Да, говорит Декарт и приводит следующий аргумент. Фактом является то, что иногда мы подвержены иллюзиям и галлюцинациям. Например, башня может казаться круглой, хотя впоследствии обнаруживается, что она квадратная. Наши чувства не могут обеспечить нас абсолютно очевидными предпосылками для дедуктивной философской системы.
3. В качестве особого аргумента Декарт указывает, что он не имеет критерия для определения того, находится ли он в полном сознании или в состоянии сна. По этой причине он может в принципе сомневаться в реальном существовании внешнего мира.
Существует, ли что-нибудь, в чем мы не можем сомневаться? Да, отвечает Декарт. Даже если мы сомневаемся во всем, то не можем сомневаться в том, что мы сомневаемся, то есть в том, что обладаем сознанием и существуем. Мы, следовательно, имеем абсолютно истинное утверждение: «Я мыслю, следовательно, я существую». Человек, формулирующий утверждение, выражает знание, в котором он не может сомневаться. Оно является рефлексивным знанием и не может быть опровергнуто. Тот, кто сомневается, не может в качестве сомневающегося сомневаться (или отрицать), что он сомневается и, следовательно, что он существует.
Позиция рационалистов заключается в том, что мы обладаем двумя видами знания. В дополнение к опытному знанию мы можем получать рациональное знание о сущности вещей в виде общезначимых истин.
Спор рационализма и эмпиризма в основном ведется вокруг второго вида знания. Рационалисты утверждают, что с помощью рациональной интуиции мы получаем знание всеобщих истин. Эмпиристы отрицают рациональную интуицию, которая дает нам такое знание. Согласно эмпиризму, мы получаем знание с помощью опыта. Можно сказать, что рационалисты думают, что мы в состоянии познать реальность (нечто реальное) с помощью только одних понятий, тогда как эмпирики выводят все знание о реальности из опыта.
Методология Декарта носила антисхоластическую направленность. Эта направленность проявлялась, прежде всего, в стремлении к достижению таких знаний, которые усиливали бы власть человека над природой. Другой важной чертой декартовской методологии является критика схоластической силлогистики. Схоластика(схоластика – философия), как известно, считала силлогизм (силлогизм – рассуждение) главным орудием познавательных усилий человека. Декарт стремился доказать несостоятельность такого подхода. Он не отказывался от применения силлогизма как способа рассуждения, средства сообщения уже открытых истин. Но нового знания, по их мнению, силлогизм дать не может. Поэтому он стремился к разработке такого метода, который был бы эффективен в отыскании нового знания.
Декарт хочет предложить, как он сам пишет в «Правилах для руководства ума», «четкие и легкие правила, которые не позволят тому, кто ими будет пользоваться, принять ложное за истинное:
1. «Никогда не принимать ничего на веру, в чем с очевидностью не уверен; иными словами, старательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению»;
2. «Разделять каждую проблему, избранную для изучения, на столько частей, сколько возможно и необходимо для наилучшего ее разрешения». Расчленяя сложное на простое, мы достигаем очевидности;
3. Разложения сложного на простое недостаточно, поскольку оно дает сумму раздельных элементов, но не прочную связь, создающую из них сложное и живое целое. Поэтому за анализом должен следовать синтез. Имеется в виду восстановление порядка построением цепочки рассуждений от простого к сложному;
4. И, наконец, чтобы избежать спешки, матери всех ошибок, следует контролировать отдельные этапы работы.
Правила просты, они подчеркивают необходимость полного осознания этапов, на которые распадается любое строгое исследование. Это позволяет избавиться от всех приблизительных или несовершенных, фантастических или только похожих на правду понятий, которые ускользают от этой необходимой упрощающей операции.
Рационализм Декарта основывается на том, что он попытался применить ко всем наукам особенности математического метода познания. Декарт же, будучи одним из великих математиков своего времени, выдвинул идею всеобщей математизации научного знания. Французский философ при этом истолковывал математику не просто как науку о величинах, но и как науку о порядке и мере, царящей во всей природе. В математике Декарт более всего ценил то, что с ее помощью можно прийти к твердым, точным, достоверным выводам. К таким выводам, по его мнению, не может привести опыт. Рационалистический метод Декарта и представляет собой, прежде всего, философское осмысление и обобщение тех приемов открытия истин, которыми оперировала математика.
Суть рационалистического метода Декарта сводится к двум основным положениям. Во-первых, в познании следует отталкиваться от некоторых интуитивно ясных, фундаментальных истин, или, иначе говоря, в основе познания, по Декарту, должна лежать интеллектуальная интуиция. Интеллектуальная интуиция, по Декарту, — это твердое и отчетливое представление, рождающееся в здоровом уме посредством воззрения самого ума, настолько простое и отчетливое, что оно не вызывает никакого сомнения. Во-вторых, разум должен из этих интуитивных воззрений на основе дедукции вывести все необходимые следствия. Дедукция — это такое действие ума, посредством которого мы из определенных предпосылок делаем какие-то заключения, получаем определенные следствия. Дедукция, по Декарту, необходима потому, что вывод не всегда может представляться ясно и отчетливо. К нему можно прийти лишь через постепенное движение мысли при ясном и отчетливом осознании каждого шага. С помощью дедукции мы неизвестное делаем известным.
Декарт сформулировал следующие три основных правила дедуктивного метода:
1. Во всяком вопросе должно содержаться неизвестное;
2. Это неизвестное должно иметь какие-то характерные особенности, чтобы исследование было направлено на постижение именно этого неизвестного;
3. В вопросе также должно содержаться нечто известное. Таким образом, дедукция — это определение неизвестного через ранее познанное и известное.
Интеллектуальная интуиция у Декарта начинается с сомнения. Декарт подверг сомнению истинность всех знаний, которыми располагало человечество. Провозгласив сомнения в качестве исходного пункта всякого исследования, Декарт ставил цель — помочь человечеству избавиться от всех предрассудков от всех фантастических и ложных представлений, принятых на веру, и таким образом расчистить путь для подлинно научного знания, и вместе с тем, найти принцип, представление, которое уже нельзя подвергнуть сомнению.
Бэкон и Декарт с разных ценностно-мировоззренческих позиций разработали свои концепции.
Безусловное основа всего знания, по Декарту, — непосредственная достоверность сознания («мыслю, следовательно, существую»). Самоочевидное схватывается разумом в интеллектуальной интуиции, которую нельзя смешивать с чувственным экспериментом (как у Бэкона) и которая дает нам «ясное и отчетливое» постижение истины. В основе же философии Бэкона наоборот — создать правильный метод опирающийся на эксперимент. Но есть ли что-то общее в их учении? Общее в их учении — отношение к науке. И для Декарта и для Бэкона, наука — высшая ценность. Она основа надежды, символ всемогущества человеческого разума. Бэкон был увлечен широкими проектами преобразования науки. Бэкон первым приблизился к пониманию науки как социального института. Он разделял теорию двойственной истины, разграничивающую функции науки и религии. Крылатые высказывания Бэкона о науке и ее роли неоднократно избирались знаменитыми философами и учеными в качестве эпиграфов для своих работ. Именно Бэкон выразил базовую заповедь нового мышления в афоризме «Знание — сила». В знании, в науке Бэкон видел мощный инструмент социальных изменений. Декарту открылись основания новой «удивительнейшей науки». Скорее всего, Декарт имел в виду открытие универсального научного метода, который он впоследствии плодотворно применял в самых разных дисциплинах. | ||
Бэкон провозгласил вместе с Декартом главные принципы философии Нового времени. | ||
У истоков и в центре философии Декарта стоит человек, Я как «мыслящая вещь». | ||
Декарт в центр внимания выдвигает проблемы человеческого познания. Сходное и отношение к схоластике. Бэкон критически относился к схоластике. Декарт проникся антипатией к схоластике. Отношения к опытам: Бэкон боролся с так называемой «фантастической ученостью», опирающейся не на достоверный опыт, а на неподдающиеся проверке рассказы о чудесах. |
Заключение
В средние века философия превратилась в методику изучения Природы. Видным представителем этого направления был Фрэнсис Бэкон.
Согласно Бэкону, предыдущие исследования, основанные на метафизике, были «стерильны, подобно девственнице, посвятившей себя Богу, и ничего не создали» главным образом потому, что пользовались методом Аристотеля. Аристотелева логика была методом, позволявшим строить логические доказательства. С помощью такой логики можно убедить другого, однако с ее помощью невозможно найти истину в природе. Таким образом, Бэкон отстаивал индуктивный метод как логический инструмент в поисках новой истины. Он назвал свой трактат по логике «Новый Органон» в противовес «Органону» Аристотеля.
Считая, что традиционные учения представляют собой не что иное, как логические аргументы, основанные на совершенно пустых словах, Бэкон утверждал, что для получения достоверного знания мы сначала должны устранить предрассудки, которым подвержены, а затем исследовать непосредственно саму природу. Такими предрассудками являются четыре «идола». После устранения упомянутых «идолов» мы наблюдаем за природой, проводим эксперименты и на этой основе находим универсальные сущности, заключенные в недрах индивидуальных явлений. Традиционные индуктивные методы ставили своей целью из небольшого количества наблюдений и экспериментов выводить общие законы, тогда как Бэкон пытался создать подлинно индуктивный метод, позволяющий получать достоверные знания на основе возможно большего числа фактов, а также придания серьезного значения отрицательным результатам.
Рационалистические мотивы в учении Декарта переплетаются с теологическим учением о свободе воли, дарованной человеку Богом в силу особого расположения — благодати. Согласно Декарту, источником заблуждений не может быть разум сам по себе. Заблуждения есть продукт злоупотребления человеком присущей ему свободной воли. Заблуждения возникают тогда, когда бесконечно свободная воля переступает границы конечного человеческого разума, выносит суждения, лишенные разумного основания. Однако из этих идей Декарт не делает агностических выводов. Он верит в неограниченные возможности человеческого разума в деле познания всей окружающей его действительности.
Таким образом, Ф. Бэкон и Р. Декарт заложили основы новой методологии научного познания и дали этой методологии глубокое философское обоснование.
Список использованной литературы
1. Абишев К. Философия. — Алматы. 2002.- 250 с.
2. Бэкон Ф. Сочинения, 2-е испр. и доп. изд. М., 1977.- 570с.
3. Габитов Т.Х. Философия. — Алматы. 2002. — 480с.
4. Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения.- М. 1980.- 480с.
5. Декарт Р. Правила для руководства ума. // Декарт Р. Сочинения в двух томах. М., Мысль. 1989.-590с.
6. Исаков А.Я. Концепция современного естествознания. Ч. 2: Классический период естествознания: Учебно-методические пособие.- Петропавловск-Камчатский, КамчатГТУ, 2004
7. История философии в кратком изложении / Пер. с чешского И.И. Богута — М.: Мысль, 1991.-470 с.
8. Карев В.М. «Френсис Бэкон: политическая биография». М., 2005.- 490 с.
9. Лосев А.Ф. История философии в конспективном изложении. — М.: Мысль, 1989.- 600 с.
10. Любимов, Н.А., Философия Декарта, М., 1986.- 367 с.
11. Фишер, Куно. История Новой философии. Декарт: Его жизнь, сочинения и учение. — СПб.:1994.- 450 с.
2.Рене Декарт — Философия. Учебные материалы
Тема 2. Рационализм Рене Декарта.
Проблема обоснования знания.
Декарт во многом разделяет с Бэконом отношение к предшествующей научной традиции. Декарт также критикует схоластическую науку, но характер его критики несколько иной. Бэкон критикует понятия схоластики за то, что они «дурно отвлечены», и не имеют истинного значения для познания природы, проще говоря, за то, что эти понятия ложны. Декарт обращает внимание на то, что понятия науки плохо обоснованы. Здесь следует сказать, что имеется в виду под «обоснованностью». Важно отличить понятие обоснования от понятия истины. Согласно определению истина — это соответствие знания действительности. Таким образом, истинность оказывается внешней, если так можно выразиться, характеристикой знания, и в зависимости от того, соответствует суждение действительности или нет, оно называется нами либо истиной, либо заблуждением. Обоснованность, в противоположность истинности, является внутренней характеристикой знания. Часто в повседневной практике нас просят обосновать, почему мы считаем так, а не иначе. Речь в данном случае идет о достоверности источников, на которые вы опираетесь, потому что истинность ваших слов находится в прямой зависимости от надежности источников. Совершенно ясно, что если базовые посылки истинны, то выводы какой угодно степени отдаленности, если рассуждение сделано правильно, тоже будут истинными. На этом строится процедура доказательства теорем в геометрии, процедура обоснования вполне гарантирует, что если истинны аксиомы, то истинны и выводимые из них следствия. Сложнее обстоит дело в повседневной жизни, но обосновывать свои утверждения нам приходится, невзирая на то, что мы едва ли способны свести свои утверждения к ограниченному списку раз и навсегда установленных аксиом. Утверждение «Волга впадает в Каспийское море» мы можем обосновать, сославшись на карту, тогда как доверие к карте мы можем обосновать собственным прошлым опытом, но и здесь нельзя сказать, что снимаются все сомнения, поскольку наблюдение было в прошлом, и даже непосредственное наблюдение не поставит точки в обосновании, поскольку потребуется еще одно обоснование, почему мы можем доверять наблюдению, тогда как остается вероятность ошибки. Разумеется, в обычной жизни нет необходимости требовать полной обоснованности, которая бы сделала повседневные утверждения абсолютно достоверными, вроде положений геометрии. Обычно вполне достаточно «высокой степени достоверности», и стандарты обоснованности в повседневной практике не требуют полной гарантии от ошибок.
Наука предъявляет гораздо более серьезные требования к обоснованию своих положений. Галилею требовалось не просто пропагандировать модель Коперника как истинную, необходима была работа по ОБОСНОВАНИЮ положения, что земля, буквально та самая, на которой мы стоим ногами, движется с невообразимой скоростью вокруг неподвижного солнца. Частью этого обоснования стал закон инерции, который позволил объяснить, почему, например, мы сами движемся с невообразимой скоростью вместе с землей, никак не замечая этого. Наука нуждается в возможно более полном обосновании своих положений, но как определить, где положить предел обоснованию. Строго говоря, каждое научное положение обосновывается другим положением, которое также, в свою очередь, требует обоснования. Философы обозначают это как «проблему регресса оснований». Если цепочка обоснования бесконечна, или замкнута на саму себя, то придется признать, что знание необоснованно, поскольку никакая из инстанций обоснования не является окончательно достоверной, так как в свою очередь требует доказательства. В таком случае научная теория всегда будет оставаться сомнительной, поскольку нет исходного истинного пункта, подобного своду самоочевидных аксиом в геометрии.
Декарт обращает внимание, что естественные науки оказываются необоснованными, если сравнивать их с геометрией: «На этом основании, быть может, будет правдоподобным наш вывод, гласящий, что физика, астрономия, медицина и все прочие науки, связанные с исследованием сложных вещей, недостаточно надежны; что же до арифметики, геометрии, и других такого же рода дисциплин, изучающих лишь простейшие и наиболее общие понятия — причем их мало заботит, существуют ли эти понятия в природе вещей, — то они содержат в себе нечто достоверное и не подлежащее сомнению» (т.2;с.18). Мотив Декарта состоит в том, нельзя ли найти такой же прочный фундамент, как и у геометрии, для наук о природе. Где следует искать обосновательный фундамент, истинность которого должна быть самоочевидна, который был бы абсолютно непогрешим. Задача, которую формулирует Декарт, ставится принципиально, никакие половинчатые решения, подобно попытке обосновать науку на высоко вероятных принципах, не удовлетворяют условию этой задачи. Именно поэтому Декарт весьма недвусмысленно отвергает одну из возможных стратегий обоснования научного знания, которая кладет в основу науки правильно организованный, но все же основанный на ощущениях опыт: «Без сомнения, все, что я до сих пор принимал за самое истинное, было воспринято мною или от чувств, или через посредство чувств; а между тем я иногда замечал, они нас обманывают, благоразумие же требует никогда не доверяться полностью тому, что хоть однажды ввело нас в заблуждение» (с. 16). Иными словами, Декарт отвергает проект Бэкона потому, что чувственный опыт не может быть абсолютно непогрешим, и не может в качестве фундамента гарантировать все здание науки от того, чтобы не оказаться фикцией. Декарту приходится искать стопроцентно достоверного основания не в опыте, а в разуме. Декарт в противоположность Бэкону предлагает альтернативную программу обоснования знания, в которой главная роль отводится интеллекту, а не ощущениям.
Ясно, что мы имеем дело с разновидностью рационалистической доктрины, доктрины, сложившейся в античной философии. От Парменида и Платона рационалисты последовательно критиковали чувственное познание за иллюзорность, изменчивость, даже за греховность, ведь именно тело и его чувства ослепляют наш разум страстями. Платон не считает возможным исследовать природу, физика как наука о природе попросту невозможна. Декарт поворачивает дело совсем по-другому. Физика действительна невозможна если природу пришлось бы узнавать чувствами. Значит наука о природе должна основываться на разуме, физика обязана происходить из ума, как и математика. Рационализм Декарта удобно было бы обозначать как интеллектуализм, или теоретизм, подчеркивая научно-ориентированный характер его доктрины.
Научный метод. Дедукция.
Декарт, в противоположность Бэкону, предлагает искать основание науки в интеллекте. Значит и основанный на этой стратегии метод, который будет направлять получение научного знания, будет в корне отличаться от того, который предлагается эмпиризмом. Бэкон возлагает все надежды на индукцию, полагая что законы природы можно открывать обобщая частные наблюдения. Декарт отдает приоритет дедукции, то есть выведению научного знания из посылок, которые мы найдем самоочевидными вроде аксиом геометрии. Декарт рассуждает как математик, явно возлагая на дедуктивный метод те же надежды, которые связывались Бэконом с индукцией. Значит, Декарту следует найти такой исходный пункт, такое положение, которое было бы абсолютно несомненным, чтобы затем дедуцировать из него остальное знание, истинность которого гарантировалась бы принципиальной выводимостью из основной аксиомы. Декарт начинает поиск подобного основоположения через исключение. Первым делом Декарт исследует все содержание нашего знания, чтобы проверить, отвечает хоть какое-нибудь из известных нам положений критерию абсолютной достоверности. Этот ход аргументации, который основывается на исключении всего, что может вызвать сомнение, получил название — «методическое сомнение». В первую очередь Декарт исключает все положения, которые мы усвоили из чувственного восприятия. Он использует два аргумента, чтобы доказать, что суждения восприятия не могут быть абсолютно несомненны. Первый аргумент, который приводит Декарт в доказательство того, что чувства могут обманывать, а значит сомнение в их показаниях отнюдь не исключено — это аргумент от чувственной иллюзии. Случается, что вещи воспринимаются не такими, каковы они в действительности, например, весло, погруженное в воду, наш глаз видит сломанным, тогда как мы твердо знаем, что это не так. Второй, более сильный аргумент — это аргумент сна. Во сне человеку кажется, что он имеет восприятия, соответствующие бодрствованию, ему кажется, что он слышит, ходит, испытывает воздействие и сам приводит в действие вещи, которые ему только снятся. Разумеется. Декарт не имеет в виду, что мы всегда спим, единственное, на что он хочет указать, что нет четких критериев, которые позволили бы отличить нам с вами восприятия во сне от действительных восприятий. Декарт не жалеет даже математические доказательства, поскольку случалось видеть, что люди ошибаются и в них, следовательно, на них не следует полагаться.
И, наконец, Декарт доходит до того, что ставит под сомнение существование Бога, как будто на пробу соглашаясь с некими другими людьми, воображающими, что все наши представления о Боге ошибочны. Итак, если условием было найти такое положение, в котором было бы невозможно усомниться, то какой вывод остается сделать? «Итак, я допускаю, что все видимое мною ложно; я предполагаю никогда не существовавшим все, что являет мне обманчивая память; я полностью лишен чувств; мои тело, очертания, протяженность, движения и место — химеры. Но что же тогда остается истинным? Быть может, одно лишь то, что не существует ничего достоверного» — заключает Декарт.
Этот негативный промежуточный итог хоть и неутешителен, но совершенно необходим. Результаты проверки наших представлений на достоверность оказались настолько обескураживающими, что слова Декарта не выглядят преувеличением: «Словно брошенный внезапно в глубокий омут, я настолько растерян, что не могу ни упереться ногою в дно, ни всплыть на поверхность» (21). Чем полнее нас охватывает ощущение удушья, тем настойчивее должен быть поиск выхода: «Архимед искал всего лишь надежную и неподвижную точку, чтобы сдвинуть с места всю Землю; так же и у меня появятся большие надежды, если я измыслю даже самую малую вещь, которая была бы надежной и несокрушимой» (21). И, кажется, Декарту удается ее найти: «Но я тотчас обратил внимание на то, что в то самое время, когда я склонялся к мысли об иллюзорности всего на свете, было необходимо, чтобы я сам, таким образом рассуждающий, действительно существовал. И заметив, что истина Я мыслю, следовательно существую, столь же верна и тверда, что самые сумасбродные предположения скептиков не смогут ее поколебать, я заключил, что могу без опасений принять ее за первый принцип искомой мною философии» (1,269).
Декарту удается остановить разъедающее сомнение, которое подрывало все наши представления о чем бы то ни было. В самом деле, мы можем сомневаться во всем, но сам факт сомнения как раз доказывает, что должен существовать тот, кто сомневается. Декарту среди полной потери уверенности в чем бы то ни было, удается найти совершенно несокрушимый аргумент, согласно которому даже если мы обманываемся во всем, если ничто не существует на самом деле, то мы сами, те, кто обманывается, обязательно должны существовать. Интуитивная, даже озаряющая, как говорит Декарт, сила этого аргумента в пользу собственного существования, позволяет ощутить почву под ногами, но едва ли позволяет свободно вздохнуть, если продолжать сравнение с омутом. Так ли много мы выигрываем, убедившись, что собственное существование для нас выше всяких сомнений, тогда как все остальное абсолютно сомнительно? Декарт искал не просто абсолютно достоверного положения, он искал отправной точки, оттолкнувшись от которой можно было бы вывести всю остальную систему человеческого знания. Теперь нужно обосновать науку, положив в основу найденную аксиому о собственном существовании. Но как это сделать? Из того, что мы утвердились в собственном существовании, слишком затруднительно, если даже не принципиально невозможно, вывести существование того, что находится ВНЕ НАС, а ведь именно эту цель преследует наука. Но Декарту, по-видимому, вполне убедительно удается преодолеть и эту критическую точку. Вот как строится его дальнейшая аргументация. Пусть все наши представления, или идеи об объектах, о предметах, о собственном теле — не имеют никакого внешнего источника или прототипа. Пусть эти идеи-химеры. Но, тем не менее, эти идеи существуют, в этом сомневаться не приходится, это также несомненно, как собственное существование. Мы не ошибаемся тогда, когда только ПРЕДСТАВЛЯЕМ что-то реально не существующее, например, кентавра — получеловека-полулошадь. В собственном смысле слова мы заблуждаемся только тогда, когда ВЕРИМ В РЕАЛЬНОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ кентавра, который пасется где-то кроме нашего сознания. Если брать только восприятие как таковое, то про него нельзя сказать, что оно ошибочно. В самом простом случае, если вы видите, что ложка в стакане выглядит сломанной, то вы действительно ВИДИТЕ это. Если человек видит мираж в пустыне, то его нельзя упрекнуть, что он ошибочно видит, человек будет ошибаться только в том случае, если скажет своим спутникам — там находится оазис. Иными словами, заблуждение может быть только тогда, когда кто-либо судит о чем-либо ВНЕ своей головы. Таким образом, заблуждение является свойством СУЖДЕНИЯ о некоем действительном предмете, а не одного представления о нем. Декарт считает, что в заблуждениях виновата человеческая воля, которая заставляет нас выносить суждения о чем-то в ситуации неопределенности,
недостаточности наших знаний: «Мы заблуждаемся лишь тогда, когда судим о недостаточно осмысленной вещи» (1,327). Значит, нужно иметь способ нейтрализовать человеческий произвол, чтобы свести к минимуму вероятность заблуждения. По большому счету, это и есть задача научного метода. Метод — это способ, благодаря которому мы получаем некоторые истинные высказывания. А это значит, метод должен защищать нас от заблуждения, ограждать от последствий беспорядочно активной воли. Мы должны выносить суждение только в случае полной и абсолютной уверенности, полной несомненности. Значит, нужно иметь способ отличать, когда мы имеем достаточные основания для суждения, а когда этих оснований нет, чтобы не высказываться, как принято говорить, БЕЗОСНОВАТЕЛЬНО. Единственная открытая пока Декартом несомненная истина — cogito ergo sum — оказывается полезна, поскольку на ее примере можно понять, какие признаки обеспечивают его исключительную истинность. Декарт говорит о ясном и отчетливом представлении как о гаранте достаточности основания. «Ясным я называю такое восприятие, которое очевидно и имеется налицо для внимательного ума… Отчетливым же…восприятие, которое настолько отлично от всего остального, что содержит только ясно представляющееся тому, кто должным образом его рассматривает» (1,332). Иными словами, для Декарта достаточным гарантом истинности служит очевидность, сродни очевидности геометрических отношений. Он говорит о ясности того, что гипотенуза противолежит самому большому углу, и очевидность этого является гарантией, что так оно и есть. В отсутствие такой очевидности, то есть в отсутствие полной ясности, воля может заставить судить нас неверно, но в нашей власти вооружиться этим принципом и не дать себя обмануть слишком поспешными выводами. Иными словами, Декарт выдвигает принцип ясности и отчетливости как главный методологический принцип, который позволяет отличать истину от заблуждения: «Что я постигаю ясно и отчетливо, то истинно» (333).
Из всех идей, которые находятся в нашем сознании, есть одна идея, которая представляется наиболее ясно и отчетливо. Это идея «всесовершеннейшего существа», или Бога. Из анализа этой идеи совершенно ясно, что Бог должен существовать не только у нас в представлении, но и на самом деле. Декарт пользуется пользуется онтологическим доказательством бытия Бога, предложенного’ Ансельмом.Декарт приводит такое сравнение — из понятия треугольника следует, что сумма его углов равна сумме двух прямых углов, точно также в самом понятии Бога содержится существование как неотъемлемое свойство. Иными словами. Бог есть то, что существует, поэтому утверждать что Бога нет — это произносить бессмыслицу, вроде заявления что вода суха. Аргумент является чисто априорным, поскольку нет нужды обращаться к опыту, совсем не обязательно быть знакомым с Богом лично, даже нет нужды верить в него — сам анализ понятия «всесовершеннейшего существа» предполагает, что он существует, иначе он не был бы всесовершеннейшим существом. Полезно попытаться понять убедительность этого аргумента прежде чем его опровергать, но, тем не менее, на содержащуюся в нем логическую ошибку указывали едва ли не сразу. Нельзя заключать от мыслимого бытия к действительному бытию. Что с того, что я себе воображу идею всесовершеннейшего острова, необходимым свойством которого будет среди прочего и существование. Если я его просто выдумал, то существование этого острова так и останется просто мыслимым, никак не указывая, что где-то в морях следует искать такой остров. Грубо говоря, я могу измыслить все что угодно, действительность останется вправе разочаровать меня, поставив перед фактом, что это понятие просто ничего не значит за пределами моего сознания. Декарт соглашается с этим контраргументом и предлагает дополнительное доказательство бытия Бога.
Логика его собственного аргумента в пользу существования Бога строится так. Исследуя свое мышление, то самое cogito, которое открылось нам как самый ясный объект, мы видим, что в нем содержится идея совершенства. Для онтологического аргумента это и есть конечный пункт, свидетельствующий, что носитель этого совершенства должен существовать. Но для Декарта это только начало. Он задается вопросом, откуда мы могли взять идею совершенства. Декарт формулирует вполне понятное, или, как он предпочитает выражаться, ясное и отчетливое, правило, согласно которому всякая вещь есть следствие некоторой причины. Не думаю, что кто-то решится оспорить положение, что «нечто не рождается из ничего». Значит, идея совершенства, содержащаяся в нас, должна иметь причину. Для того чтобы сделать эту идею более понятной. Декарт говорит о бесконечности, в частности временной бесконечности. Откуда мы могли взять идею бесконечности? Ведь мы сами не бесконечны, время нашей жизни ограничено. Декарт утверждает, что столь мощная идея может вызываться только столь же сильной причиной — иначе остаток этой «мощи» брался бы ниоткуда. Мы, как свидетельствует мышление, не бесконечны, и совершенно не всесильны, тогда как всесилие совершеннейшего существа опять требует объяснять, откуда могла взяться идея всемогущества у столь слабых созданий, как мы. В нас не может содержаться причина такого сильного понятия, понятия бесконечного, всесильного, всеведующего, абсолютно доброго, совершеннейшего существа. Следовательно, причина этого представления должна быть вне нас — вне нашего индивидуального мышления следует искать этот мощный источник, который был бы подстать этой сильной идее. Этот источник и есть сам Бог, который проявляет себя в нашем сознании. Этот аргумент сильнее онтологического, и не опровергается теми же контраргументами. Если онтологический аргумент целиком априорен, поскольку заключает от понятия к действительности, то этот аргумент строится от анализа следствия к предполагаемой причине — вполне резонный способ рассуждения, совершенно не незаконный сам по себе.
Итак, помимо тезиса о собственном существовании, Декарту удается обосновать положение о существовании Бога, что спасает нас от одиночества, на которое нас обрекало сомнение. Но цель науки — обосновать наше знание о физическом мире при помощи этих двух идей. Из анализа идеи Бога мы смогли заключить к его реальному существованию, по схеме заключения от следствия к его причине. В принципе такой же анализ применим и к идеям материальных тел. Вполне осмысленно ставить вопрос — откуда взялись восприятия столов, стульев, деревьев, представление о нашем собственном теле, в конце концов. Ссылаться на восприятие в данном контексте неуместно, поскольку согласно условию мы отказали чувствам в том, чтобы они были надежным источником знания. Дело как раз и заключается в том, чтобы доказать существование тел независимым от восприятия образом, поскольку никакое восприятие не доказывает само себя и еще менее доказывается другим восприятием. Источником идей материальных тел можем быть либо мы сами, проще говоря, мы можем выдумывать то, чего не существует на самом деле, либо Бог. поскольку последний всемогущ, и может вызывать в нашем сознании любые представления, или, наконец, сами материальные вещи. Почему мы не можем выдумывать все идеи материальных вещей становится ясным из того, что мы можем выдумывать по желанию, тогда как идеи материальных тел возникают даже вопреки желаниям, то есть непроизвольно. К примеру, сколько бы усердно мы не внушали себе идею баснословного богатства, это не прибавит денег к нашей наличности. Значит, причину того, почему мы не можем управлять порядком вещей, порядком их появления или существования, следует искать вне нашего мышления.
Возможно, что порядок восприятий в нас вызывается Богом, тогда никакого материального мира нет, а есть только наше мышление, пассивно переживающее некую заданную программу. Декарт впервые формулирует аргумент, который теперь уже можно было бы назвать «аргументом матрицы». В современной философии его называют аргументом мозга-в-банке. Допустим, что вся наша жизнь, заполненная событиями, оказывается не более чем программой, которой управляет программист, тогда как мы представляем собой просто мозг, опутанный проводами, по которым подаются электрические импульсы. Предположение Декарта сродни этому аргументу, поскольку и в этом случае зловещий сценарий подразумевает, что подопытный оказывается живущим в полностью иллюзорном мире. Любопытно, что современные философы продолжают искать опровержения этой неутешительной фантазии, свой вариант опровержения предлагает и Декарт. Действительно, Бог мог бы внушать нам все наши восприятия, даже располагая их последовательно, чтобы мы не чувствовали себя растерянными. Для нас было бы невозможно отличить внушенные Богом восприятия, не было бы возможности понять, что нет никакого солнца и земли, нет наших тел и вещей, которыми мы управляем, мы жили бы в полностью иллюзорном мире. Нужно понимать, что именно интересует философов в этом аргументе. Декарт вовсе не хочет пугать читателей псевдонаучно-фантастическим триллером. Цель философского анализа заключается в том, чтобы дать оценку нашим представлениям. Если эта бредовая фантазия теоретически неопровержима, то наше знание о солнце, телах, обо всем мире, вполне может оказаться иллюзией, выражаясь философски, наше знание окажется необоснованным.
Декарт опровергает это предположение следующим образом. Если бы все восприятия внушались бы нам, то, строго говоря, Бог обманывал бы нас, заставляя нас заблуждаться. Декарт указывает на то, что одно из главных свойств Бога — это его абсолютная правдивость, «так что полностью немыслимо, чтобы он вводил нас в заблуждение» (1,225). Значит, Бог не морочит нам голову, посылая непроизвольные восприятия в наше сознание. Из трех возможных источников наших восприятий мы отвергли два. Мы не можем выдумывать их по своему произволу, они не внушаются нам Богом, значит, восприятия порождаются самой материальной действительностью, независимой от нашего мышления. Иными словами, восприятия порождаются находящимися вне нашего сознания вещами. По существу мысль Декарта совершает обратный ход — от тотального отрицания всех наших представлений к реабилитации нашего знания на новых, прочных, «ясно и отчетливо» усматриваемых основаниях. Вне зависимости от того, насколько правдоподобным нам сейчас кажется каждый из пунктов аргументации Декарта, философское значение его учения заключается в том, что он впервые выдвигает задачу полного_обоснования знания, и решает ее теми средствами, которые казались ему пригодными. Никому из современных ученых не требуется поддерживать тезис о правдивости Бога, но для каждого ученого является обязательным требование обосновывать свои предположения, связывать свои представления в логическую систему, которую собственно и называют ТЕОРИЕЙ. Научное знание не может существовать иначе, чем в форме связанных и взаимообуславливающих положений, и одним из главных методологических средств для обеспечения такой связи — это логическая дедукция, выведение законов меньшей степени общности из более общих законов.
Принципы познания природы.
По существу, Декарт надеялся, что философия способна дать принципы, которые в дальнейшем будет использовать наука. Философия, таким образом, будет обеспечивать обосновывающий фундамент для всего научного знания. Декарт открыто выдвигает свое учение о первых основаниях вместо учения Аристотеля, на что недвусмысленно указывает само обозначение «prima philosophia». Также как и Аристотель, Декарт предполагал, что «первая философия» будет играть роль необходимого введения к собственно научному исследованию природы, а физика будет реализовывать принципы, заложенные в метафизике. Новая наука, или новая физика, требует новой метафизики, и положения, развиваемые Декартом, играют роль не столько чисто формального обоснования, сколько роль научной программы, в которой формулируются основные цели научного исследования вообще. Что вообще следует изучать, как должны быть поставлены научные проблемы, на которые можно найти осмысленные ответы — без определенности в этих вопросах нельзя надеяться получить научный результат. Строго говоря, нужно сформулировать, что представляет собой объект научного исследования хотя бы в самой общей форме, чтобы понять, что исследовать и какие методы могут оказаться пригодными в процессе научной работы.
Аристотелевская научная программа основывалась на изучении качеств, простых свойств, или «форм», пользуясь специальным термином. Согласно учению Аристотеля любая вещь образуется соединением этих простых свойств, или «форм» с носителем этих свойств — материей. Эта концепция согласуется со здравым смыслом, поскольку вещь выступает как соединение свойств. Однако свойства сами по себе нуждаются в носителе, и Аристотель предполагает, что существует особый субстрат, который способен принимать на себя разные формы, но сам по себе не имеющий никакой качественной определенности. Этот субстрат Аристотель называет «материя». Сама по себе материя не может быть предметом научного исследования. Во-первых, она бескачественна, а во-вторых, она—несет ответственность за искажения и индивидуальные отклонения идеальных «форм», которые реализуются в этом несовершенном материале. Предметом научного знания могут быть только «формы» — общие для разных вещей свойства, которые переходят от вещи к вещи. Предмет может терять тепло, или плотность, но плотность сама по себе как свойство остается незыблемой «формой» существования всех плотных вещей вообще. Такой «качественный» подход к строению мира определял специфический характер физики, которая опиралась на метафизику Аристотеля. С этих позиций вполне научно осмысленной оказывалась идея превращения свинца в золото, или проект трансмутации. Следовало найти способ, который позволит придать свинцу все «формы» золота — цвет, ковкость и «благородство» (неокисляемость). Поскольку материя сама по себе пассивна и способна только принимать свойства, то материя свинца вполне может принять нужные алхимику свойства, остается только найти действенный способ перемещения качеств.
Наиболее заметное отличие метафизики Декарта заключается в изменении понятия материи. Для Аристотеля материя сама по себе лишена свойств, и в этом смысле она вообще не является объектом исследования. Декарт реабилитирует материю как объект научного исследования, обнаруживая собственные характеристики, имманентно, по самой своей природе, принадлежащие материи. Главное свойство, которое принадлежит материи, и которое постигается нами «ясно и отчетливо» как составляющее неотъемлемую природу материи — это свойство протяженности «в длину, ширину и глубину». Нужно обратить особое внимание на то, почему Декарт выделяет именно одно главное свойство у всех материальных вещей. Пожалуй, обычному человеческому рассудку покажется даже парадоксальным само стремление выделить из всех известных свойств вещей какое-то одно как главное, оставляя в стороне другие свойства, такие как твердость, тепло или цвет. Декарт рассматривает протяженность как сущность тела, как такое неотъемлемое свойство, которое остается тождественным во всех изменениях, какие бы ни происходили с телом. Он приводит пример с воском, перечисляя его свойства — «его цвет, очертания и размеры очевидны, он тверд, холоден, легко подается нажиму». Однако вот воск растапливает огонь — и он теряет все свойства, «ведь все, что воздействовало на вкус, обоняние, зрение, осязание или слух теперь уже изменилось: остался только воск». Декарт задается вопросом — так что же можно мыслить о воске «ясно и отчетливо», и наверняка отвергает все то, что можно воспринять при помощи чувств. Все чувственные свойства, такие как цвет или запах, тепло или даже плотность — все эти свойства не принадлежат куску воска самому по себе, поскольку принадлежат нашему способу восприятия, и зависят от устройства наших органов чувств. Достаточно одного примера цвета, который выглядит таким, как мы привыкли только в нашем зрении, поскольку в физической реальности имеют место только световые волны той или иной длинны, но не цвет сам по себе. Декарт следует рационалистической традиции, отказывая чувственным свойствам в познавательной ценности. Единственный надежный проводник к пониманию действительной сущности материи является мышление: «Но вот когда я отличаю воск от его внешних форм и начинаю рассматривать его как бы оголенным, лишенным покровов, я уже поистине не могу его рассматривать без помощи человеческого ума, пусть даже и теперь в мое суждение может вкрасться ошибка» (2,27). Итак, мы отбросили все то, что не имеет отношения к воску, и не осталось ничего кроме некоторой протяженности. Растопленный воск изменил цвет, перестал быть твердым, стал обжигающе горячим, но он не может перестать быть протяженным, так как именно это составляет сущность, или главное свойство самой телесной природы.
Фактически можно говорить об «открытии» Декартом материи. Особенно важно понять, что протяженность считается главным свойством материи Декартом не только потому, что она сохраняется во всех изменениях, которые происходят с телом. Например, плотность также сохраняется, хотя степень плотности постоянно меняется. Декарт останавливает свой выбор на протяженности в связи с тем, что протяженность составляет «ясную и отчетливую» идею самого ума, тогда как плотность обнаруживается нами через чувства, а чувства всегда неотчетливы, поскольку примешивают к действительной природе тела нашу собственную природу. Но, с другой стороны, идея протяженности тоже берется нами из чувств, так или иначе мы знакомимся с протяженными объектами в ходе нашего восприятия. В этом кроется секрет метафизики Декарта — имеющая важнейшее методологическое значение особенность его учения — ориентация на математику. Декарт выбирает протяженность тел как свойство, которое может постигаться «ясно и отчетливо» только потому, что оно может быть объектом «чистой математики»: «чувственное восприятие у многих людей весьма туманно и смутно; однако в них, по крайней мере, содержится все то, что я постигаю ясно и отчетливо, или, иначе говоря, все, взятое в общем и целом, что постигается в предмете чистой математики» (2,64). В истории философии до Декарта математика не считалась наукой, которая может быть применена к познанию вещей, поскольку чистая математика имеет дело с идеальными объектами, тогда как чувственный мир считался прямым антагонистом всего идеального. Науке нового времени особенно в лице Галилея требовалось отстаивать пригодность математики для познания природы. Декарт видит весь мир телесного и протяженного, то есть предмет физики, в юрисдикции математики. Ясно и отчетливо в природе теперь может познаваться только протяженность как математическая характеристика, и материя в метафизике Декарта приобретает такие свойства, которые были немыслимы в русле античных представлений о природе — свойства быть идеально мыслимой, то есть научно конструируемой.
Декарт обосновывает физику с помощью математики, и предметом исследования может теперь стать все, что связанно с протяженностью и исчислимостью. Материя, с этой математической точки зрения, чисто количественна, и в природе надлежит исследовать то, что имеет четкие количественные параметры. Если аристотелианская метафизика ориентировала ученых на исследование качеств, и в этом смысле предмет науки мыслился как качественный, то система Декарта отбрасывала качества в область субъекта, сферы его чувственных представлений, оставляя в природе только количество. Как производные от протяженности Декарт рассматривает все остальные свойства материи, которые допускают количественную редукцию: «Так, например, фигуру можно мыслить лишь в протяженной вещи, равным образом и движение — лишь в протяженном пространстве» (1,335). Такая метафизика обеспечивала потребности физической науки нового времени — науки о движении, механики. Декарт представляет весь мир как сложно устроенный механизм, который может быть исследован, поскольку в арсенале нашего интеллекта находится математика.
Мышление и протяжение. Дуализм субстанций.
Декарт установил общую природу всех тел на основании одного-единственного признака, который равным образом принадлежит всем без исключения материальным вещам. Точно так же Декарт должен определить общую природу сознания, которое противостоит миру материальных вещей. В самом исходном пункте своей дедукции Декарт рассматривает собственное бытие как наиболее очевидный объект, но нужно определить, что это за объект, на которое указывает личное местоимение «я». Самым бесполезным ответом на этот вопрос, как считает Декарт, будет указание, что «я — это человек», потому что потребуется определение, что такое человек. В духе привычной для схоластики практики определять понятия через указание более общего понятия, можно ответить, что человек — это разумное животное, Декарт совершенно в духе Бэкона высмеивает пустую ученость схоласта, в которой подобные определения понятий через виды и роды заменяют действительное познание природы вещей: «И даже если для объяснения,_что_такое «животное», он скажет, что это нечто живое и чувствующее, а живое — это одушевленное тело, тело же — телесная субстанция; в конце концов становится ясным, что надо прекратить эти дивные вопросы, вырождающиеся в пустую болтовню, не способную ничего прояснить и оставляющую нас в состоянии дремучего невежества» (1,166).
Декарт видит единственный способ установить подлинную природу того объекта, которое мы называем «Я». Нужно просто обратить внимание на этот особенный объект, который мы воспринимаем абсолютно непосредственно: «Подобно тому, как было бы пустым делом определять, что такое белизна, дабы сделать это понятие доступным слепому, и достаточно лишь открыть глаза, для того чтобы увидеть и узнать белое, точно так же и для познания, что такое сомнение и мышление, надо только усомниться или помыслить» (1,175). Совершенно точно этот объект — не человеческое тело, поскольку нельзя сомневаться в существовании «я», тогда как сомневаться в существовании тела можно — это означает, что тело не является необходимым элементом искомого определения. Когда говорится «я мыслю, следовательно, существую», то мышление и составляет сущность этого «я», и без этого простого свойства мы не можем существовать, так же как тело не может не быть протяженным. Декарт обнаруживает этот специфический феномен, человеческое сознание, или, душу, существующей самым непосредственным и очевидным образом, и устанавливает ее принципиальное отличие от тела.
Итак, Декарту удается обнаружить два типа объектов — души, или сознания, и тела. Декарт обозначает каждый из этих типов термином «субстанция». Этот философский термин означает «вещь, коя существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в другой вещи» (1,334). Строго говоря, и души и тела созданы Богом, поэтому в собственном смысле слова только Бог может быть совершенно независимым в своем существовании. Но Декарт называет субстанциями сотворенные сознание и материю, имея в виду, что они независимы друг от друга. Независимость субстанций друг от друга обеспечивается противоположностью их природ, поскольку они объекты разного рода. Протяженные вещи могут взаимодействовать только с протяженными же вещами, но не могут взаимодействовать с мыслями о вещах. Например, нельзя забить гвоздь мыслью о молотке, то есть по реальному гвоздю нельзя ударить идеей молотка. Мыслью нельзя управлять вещами. Эти объекты не просто разной, но противоположной природы. Декарт обозначает природу, или главное свойство каждой из субстанций схоластическим термином атрибут. Для духовной субстанции таким атрибутом является мышление, поскольку, как мы установили, душа не существует без мышления, а для телесной субстанции атрибутом выступает протяженность, потому что тело немыслимо без пространственной протяженности. Субстанция, таким образом — это носитель главного свойства, атрибута, поэтому душу в системе Декарта обозначают как «субстанция мышления», то есть носитель мышления, тогда как материю называют «субстанцией протяжения».
Законы, которые управляют телами — это законы механики, законы, которые открываются физикой. Субстанция протяжения, согласно Декарту, это непрерывный континуум пространства, заполненного мельчайшими частицами-корпускулами. Декарт не признает даже потенциальной возможности пустоты, или вакуума. Для него пространство и протяженность телесной субстанции абсолютно тождественны. Каждое тело ограничено другим телом, но никак не пустотой, поскольку существование незаполненного пространства — это такой же абсурд, как существование непротяженного тела. Движение, количество которого сохранятся в материи постоянным, только передается от одного тела к другому. Декарт, как мы видим, не разделяет концепцию абсолютного пространства, независимого от тел. Также Декарт не поддерживал атомистическую теорию, так как его корпускулы не являются неделимыми частицами, поскольку, обладая пространственной протяженностью, допускают еще большее дробление.
В противоположность механическим законам, властвующим в протяженной субстанции, субстанция мышления, то есть сознание, управляется совсем другими законами. Самое главное различие, бросающееся в глаза, это то, что все вещи протяженны в пространстве, тогда как про мысли, то есть про идеи — нельзя сказать в прямом смысле, что они находятся в пространстве. Существенная черта любого протяженного тела — это его делимость на части, поскольку пространство предполагает величину. Про идеи трудно сказать, что они делимы. Например, идея белого цвета, или сладость, даже идея треугольника не имеют, строго говоря, величины, что означает, что они в принципе неделимы. Делимость просто неприложима к мыслям. Декарт часто даже называет субстанцию мышления «неделимой субстанцией», имея в виду ее непространственный характер.
Из этих примеров ясно, что речь идет не просто о разных, а именно о противоположных субстанциях, поэтому, хотя Декарт старательно избегает этого вывода, эти субстанции не могут взаимодействовать друг с другом. Как бескомпромиссно формулирует этот тезис Спиноза, самый последовательный продолжатель метафизики Декарта, «вещи, не имеющие ничего общего, не могут быть причиной одна другой». Но этот тезис очевидно находится в противоречии с обычным здравым смыслом. Для Декарта, как уже было показано в его доказательстве бытия тел, совершенно очевидно, что идеи в нашем сознании происходят от вещей. Но как происходит момент взаимодействия непротяженного мышления и протяженных тел, для Декарта оставалось полной загадкой. Его предположение о возможном взаимодействии в определенном участке мозга, шишковидной железе, следует признать совершенно неудовлетворительными. Декарт понимал, что мысли, или даже образы, порождаемые внешними вещами, возникают не непосредственно, а через посредничество нервной системы. Передача стимулов по нервам мыслится Декартом по законам механики, поскольку наше тело подчиняется законам протяженной субстанции. Нервы доносят движение от органов чувств к мозгу, и мозг таинственным образом переводит механическое и пространственное в непространственные идеи и образы. Еще более таинственным образом происходит обратное превращение — мы представляем себе образ молотка, бьющего по гвоздю, и вот идея, целиком непространственная по своей природе, и не подчиняющаяся механическим законам, вдруг превращается в механическое движение в нервах и руке, позволяя осуществить задуманное. То есть, если опустить опосредующие звенья, то, в конечном счете, механическое движение инициируется немеханической идеей, и мы бьем реальный гвоздь воображаемым молотком.
Метафизическая теория Декарта, признающая существование двух самостоятельных субстанций, называется дуализмом. Дуализм тела и души был известен и в античности, но только Декарт придал ему такой резкий и принципиальный характер. Нельзя сказать, что Декарт совершает открытие мышления, хотя резкая интеллектуализация безусловно отличает его понимание души. Ответственным за крайний дуализм Декарта оказывается именно его трактовка материи. Для платонизма или для аристотелианства материя не была некоторым самостоятельным началом, с которым следовало бы соотносить душу. Духовность всего мироздания, созданного Богом, подразумевала что во вселенной есть некоторая высшая цель, задуманная творцом, и в
рамках осуществления сценария любая вещь оказывалась осмысленной только в рамках конечных причин. Декарт однозначно отвергает концепцию «целевых причин», обнаруживая в материи только механические законы, которые требуют объяснять вещи из ближайших, механических причин. Рождение новой естественнонаучной картины мира, которая строилась на законах механики, ставит серьезную и, главное, новую философскую проблему. Какое место в этой картине мира займет представление о человеческой душе, да и вообще, существует ли она? Понятие сознания — одна из наиболее дискутируемых тем в философии в настоящий момент. Нужно сказать, что Декарт сформулировал проблему, которая оказалась настолько серьезной и настолько интригующе головоломной, что любой философ вынужден был занять одну из возможных позиций по этому вопросу.
Ф. Бекон и Р. Декарт о методах познания
Ф. Бекон и Р. Декарт о методах познанияДоступные файлы (1):
n1.docx
Министерство образования и науки РФ.Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Вологодский государственный технический университет».
Кафедра философии.
Контрольная работа №1 по философии.
Тема: «Ф. Бекон и Р. Декарт о методах познания».
Выполнил: Князев А. А.
Группа: ЗЭС-31.
Шифр: 09073003103.
Дом. адрес: 161350, Вологодская обл., с. им. Бабушкина, ул. Садовая, д. 54а.
Вологда 2011г.
ОГЛАВЛЕНИЕ.
Введение: Основные понятия темы. Краткая характеристика философии Нового времени. 3
1. Метод познания Френсиса Бекона: 9
1.1). Жизнь и творчество Френсиса Бекона. 9
1.2). Теория познания в философии Френсиса Бекона. 11
1.3). Учение об «идолах» или призраках познания. 13
2. Метод познания Рене Декарта 18
2.1).Жизнь и творчество Рене Декарта 18
2.2). Познание: цели и метод достижения истины 20
2.3). Очевидность как критерий истины и методическое сомнение. 24
Заключение. 27
Введение.
Основные понятия темы.
Прежде чем осветить данную тему необходимо определить само понятие «метод познания».
Определение 1. Метод — (от греч . methodos — путь исследования, теория, учение), способ достижения какой-либо цели, решения конкретной задачи; совокупность приемов или операций практического или теоретического освоения (познания) действительности. В философии метод — способ построения и обоснования системы философского знания
Метод конкретизируется в методике. Методика — это конкретные приемы, средства получения и обработки фактического материала.
Выбор и применение методов и различных методик исследовательской работы предопределяются и вытекают и из природы изучаемого явления, и из задач, которые ставит перед собой исследователь. В науке метод часто определяет судьбу исследования. При различных подходах из одного и того же фактического материала могут быть сделаны противоположные выводы. Характеризуя роль правильного метода в научном познании, Ф. Бэкон сравнивал его со светильником, освещающим путнику дорогу в темноте. Он образно сказал: даже хромой, идущий по дороге, опережает того, кто бежит без дороги. Нельзя рассчитывать на успех в изучении какого-либо вопроса, идя ложным путем: не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должны быть истинными.
Метод сам по себе не предопределяет полностью успеха в исследовании действительности: важен не только хороший метод, но и мастерство его применения. В процессе научного познания используются разнообразные методы. В соответствии со степенью их общности они применяются либо в более узкой, либо в более широкой области. Каждая наука, имея свой предмет изучения, применяет особые методы, вытекающие из того или иного понимания сущности ее объекта. Так, методы исследования общественных явлений определяются спецификой социальной формы движения материи, ее закономерностями, сущностью.
Решение разнообразных конкретных задач предполагает в качестве необходимого условия некоторые общие философские методы, отличительная особенность которых — универсальность. Эти методы действуют всюду, указывая общий путь к истине. К таким методам относятся законы и категории диалектики, наблюдение и эксперимент, сравнение, анализ и синтез, индукция и дедукция и т.д. Под диалектикой имеют в виду прежде всего учение о наиболее общих закономерностях развитя бытия и познания, одновременно она выступает и общим методом освоения действительности. Если специальные методы выступают как частные приемы раскрытия закономерностей исследуемых объектов, то философские методы, являются приемами исследования тех же объектов с точки зрения раскрытия в них всеобщих законов движения, развития, разумеется, по-особому проявляющихся в зависимости от специфики объекта. Философские методы не определяют однозначно линию творческих поисков истины. И в этом вопросе последнее и решающее слово в конечном счете принадлежит практике, жизни. Каждый метод дает возможность познавать лишь какие-то отдельные стороны объекта. Отсюда возникает необходимость во «взаимной дополнительности» отдельных методов, что обусловлено кроме всего прочего тем, что каждый из них имеет определенные пределы своих познавательных возможностей.
Определение 2. Познание — это деятельность по получению, хранению, переработке и систематизации информации о различных объектах.
Существуют два основных уровня познания:
а). эмпирическое (чувственное) познание;
б). теоретическое познание.
Процесс познания протекает в различных чувственных и рациональных формах. К чувственным формам относятся ощущения, восприятия и представления. Рациональными формами являются понятия, суждения, умозаключения, проблемы, гипотезы, теории и др.
Общие проблемы познания: его природа, отношения знания и реальности, условия его истинности являются предметом исследования одного из относительно самостоятельных разделов философии — теории познания или гносеологии (греч. gnosis — знание и logos — учение).
Познаваем ли мир? Способен ли человек в своих представлениях и понятиях составить верную картину действительности?
Большинство философов отвечает на этот вопрос положительно, утверждая, что человек располагает достаточными средствами, позволяющими познавать окружающий его мир. Такая позиция называется гносеологическим оптимизмом. Вместе с тем существуют философы, отрицающие возможность достоверного познания. Такая позиция называется агностицизмом (греч. agnostos — недоступный познанию, непознаваемый). Агностицизм следует определить как учение, отрицающее возможность достоверного познания сущности материальных систем, закономерностей природы и общества.
Элементы агностицизма содержатся в релятивизме. Релятивизм утверждает, что все в мире относительно. Релятивизм послужил источником скептицизма. Скептицизм — это философское направление, выдвигающее сомнение (особенно сомнение в надежности истины) в качестве принципа мышления.
Познание мира, построение образа этого мира необходимо для полноценной ориентации в нём, для достижения каких-либо целей. Таким образом:
Определение 3. Метод познания — система принципов, приемов, правил, требований, которыми необходимо руководствоваться в процессе познания.
Здесь прежде всего имеется в виду метод научного познания. Процесс научного познания носит по самой своей сущности творческий характер. Законы, управляющие процессами природы, общества и человеческого бытия, не просто вписаны в наши непосредственные впечатления, они составляют бесконечно разнообразный мир, подлежащий исследованию, открытию и осмыслению. Этот познавательный процесс включает в себя и интуицию, и догадку, и вымысел, и здравый смысл.
Вот некоторые виды методов научного познания, которые чаще всего используются в различных исследованиях:
Анализ — расчленение целостного предмета на составляющие части (стороны, признаки, свойства или отношения) с целью их всестороннего изучения.
Аналогия — прием познания при котором на основе сходства объектов по одним признакам делается заключение об их сходстве по другим.
Дедукция — вид умозаключения от общего к частному, когда из массы частных случаев делается обобщенный вывод о всей совокупности таких случаев.
Индукция — метод исследования и способ рассуждения, в котором общий вывод строится на основе частных посылок.
Индукция может быть полной и неполной. Полная индукция представляет вывод общего положения о классе в целом. Такой вывод имеет достоверный характер, но сфера его применения ограничена изученным классом явлений, число которых легко обозримо. Неполная индукция позволяет делать вывод на основе изучения не всего класса явлений, а только его части. Основанием для выбора служит раскрытие у исследуемых элементов класса существенных признаков. Исследователь предполагает, что они присущи всему классу явлений. Такой вывод имеет не достоверный, а вероятностный (предположительный) характер. Неполная индукция, основанная на экспериментальных исследованиях и включающая в себя теоретическое мышление (в частности, дедукцию), способна давать достоверное (или практически приближающееся к достоверному) заключение. Она носит название научной индукции.
Классификация — разделение всех изучаемых предметов на отдельные группы в соответствии с каким-либо важным для исследователя признаком (особое значение имеет в описательных науках: геологии, географии, некоторых разделах биологии).
Моделирование — изучение объекта (оригинала) путем создания и исследования его копии (модели), замещающей оригинал с определенных сторон, интересующих познание. Модель всегда соответствует объекту-оригиналу в тех свойствах, которые подлежат изучению, но в то же время отличаются от него по ряду других признаков, что делает модель удобной для исследования изучаемого объекта.
Наблюдение — целенаправленное восприятие явлений объективной действительности, в ходе которого получают знания о внешних сторонах, свойствах и отношениях изучаемых объектов.
Обобщение — прием мышления, в результате которого устанавливаются общий свойства и признаки объектов.
Описание — фиксация средствами естественного или искусственного языка сведений об объектах.
Прогнозирование — специальное научное исследование конкретных перспектив развития какого-либо явления.
Синтез — соединение ранее выделенных частей (сторон, признаков, свойств или отношений) предмета в единое целое.
Эксперимент — апробирование, испытание изучаемых явлений в контролируемых и управляемых условиях. В эксперименте стремятся выделить изучаемое явление в чистом виде, с тем чтобы было как можно меньше препятствий в получении искомой информации.
Краткая характеристика философии Нового времени.
Философия Нового времени охватывает период XVI – XVIII вв. Это время становления и оформления естественных наук, отпочковавшихся от философии. Физика, химия, астрономия, математика, механика превращаются в самостоятельные науки. Развитие науки Нового времени, как и социальные преобразования, связанные с разложением феодальных общественных порядков и ослаблением влияния церкви, вызвали к жизни новую ориентацию философии. Если в средние века она выступала в союзе с богословием, а в эпоху Возрождения — с искусством и гуманитарным знанием, то теперь она опирается главным образом на науку. Однако остается проблемой выработка общенаучных методов познания, возникает необходимость обобщения и систематизации данных естественных наук. Отсюда возникают новые задачи и приоритеты в философии Нового времени.
Поэтому для понимания проблем, которые стояли перед философией XVII века, надо учитывать, во-первых, специфику нового типа науки – экспериментально-математического естествознания, основы которого закладываются именно в этот период, и, во-вторых, поскольку наука занимает ведущее место в мировоззрении этой эпохи, то и в философии на первый план выходят проблемы теории познания. Именно поэтому в центре внимания новой философии — теория познания, обработка методов истинного знания для всех наук. Если специальные «частные» науки открывают законы природы, то философия призвана обнаружить законы мышления, действующие во всех областях знания. Этим занимаются такие известные мыслители, как Френсис Бэкон, Томас Гоббс, Рене Декарт, Джон Локк, Бенедикт Спиноза, Готфрид Вильгельм Лейбниц. Они ищут законы разума, возможности которого представляются безграничными.
Уже в эпоху Возрождения средневековая схоластическая образованность была одним из предметов постоянной критики. Эта критика еще более остро ведется в XVII веке. Однако при этом, хотя и в новой форме, продолжается старая, идущая еще от средних веков полемика между двумя направлениями в философии: номиналистическим, опирающимся на опыт, и рационалистическим, выдвигающим в качестве наиболее достоверного познание с помощью разума. Эти два направления в XVII веке предстают как эмпиризм и рационализм.
Определение 4. Эмпиризм, эмпирицизм (от др.-греч. έ?????ί? — опыт) — направление в теории познания, признающее чувственный опыт единственным источником достоверного знания.
Определение 5. Рационализм (лат. rationalis — разумный, ratio — разум) — направление в теории познания, признающее приоритет разума человека как в познании, так и в деятельности по отношению к чувственным формам познания (ощущениям, восприятиям, представлениям).
Английский философ Фрэнсис Бэкон (1561 — 1626) считается основателем эмпиризма. Он был первым философом, поставившим перед собой задачу создать научный метод. В его философии впервые сформулированы главные принципы, характеризующие философию Нового времени. Представителем рационалистического направления является французский ученый и философ Рене Декарт (1596 — 1650).
1. Метод познания Френсиса Бекона.
1.1). Жизнь и творчество Френсиса Бекона. Фрэнсис Бэкон родился 22 января 1561 г. в Лондоне, в семье одного из высших сановников королевского двора — сэра Николаса Бэкона. Его отец служил лордом-хранителем печати при королеве Елизавете, и потому Фрэнсис еще мальчиком был представлен ко двору.
В 1573 г. Фрэнсиса посылают учиться в Кембриджский колледж, где обучалась в основном молодежь, собиравшаяся занимать государственные должности. Ф. Бэкон с большим интересом знакомится с работами Аристотеля, Платона, Софокла, Эврипида и других мыслителей, однако воспринимает их критически. Так, философия Аристотеля вызвала у него чувства неудовлетворенности и неприязни, ибо она, по его мнению, пригодна лишь для изощренных диспутов, но бесплодна в отношении получения новых знаний.
После окончания университета Бэкон вместе со своим братом отправился в Париж, где стал работать в Английском посольстве. В этот, так называемый парижский период (1577 -1579), он получил превосходный урок политического и дипломатического образования, приобрел опыт придворной и религиозной жизни. Бэкон посетил многие страны европейского континента — Германию, Испанию, Польшу, Данию, Швецию и Италию. Результатом посещения названных стран явились составленные им заметки «О состоянии Европы».
В 1579 г. он возвращается в Лондон из-за смерти отца. Несмотря на кипучую деятельность, в период правления Елизаветы продвинуться в политической карьере не удалось. В 1584 г. он избран в палату общин, где оставался в течение почти двадцати лет. На период между 1592 и 1601 гг. приходится дружба с Робером Девере, вторым графом Эссекса, покровителем Бэкона. Дружбу ждал трагический финал: граф Эссекс был обвинен в измене, и Бэкон, в качестве юрисконсульта королевского двора, поддержал обвинение. Граф, бывший фаворит королевы, приговорен к смерти и казнен.
Тем временем в 1603 г. на трон взошел Яков I — филантроп и интеллектуал. При Якове I Бэкон стал быстро подниматься по политической лестнице: генеральный адвокат в 1607 г., главный прокурор Королевского двора в 1613 г., лорд-хранитель печати в 1617 г., лорд-канцлер в 1618 г. В том же году Бэкон получает от короля титул барона Веруламского, а три года спустя — виконта Сент-Албанского.
В 1621 г. парламент Англии предъявил Бэкону серьезное обвинение: участие в интригах, коррупции и взяточничестве. Виновный был осужден, посажен в тюрьму и подвергнут штрафу в размере 40 тыс. фунтов стерлингов. Однако вскоре приговор был отменен, а процесс аннулирован. Бэкон, выйдя на свободу, навсегда сходит с политической сцены Англии и целиком посвящает себя науке и философии до последних дней жизни (1626 г.).
Все научные работы Бэкона можно объединить в две группы. Одна группа работ посвящена проблемам развития науки и анализа научного познания. Сюда входят трактаты, связанные с его проектом «Великого Восстановления Наук», который в силу неизвестных нам причин не был закончен. Завершенной оказалась лишь вторая часть проекта, посвященная разработке индуктивного метода, опубликованная в 1620 г. под названием «Новый Органон». В 1623 г. выходит в свет обширное произведение «О достоинстве и приумножении наук» — первая часть «Великого восстановления наук». Бэкон пробует перо и в жанре модной в XVII в. философской утопии — он пишет «Новую Атлантиду».В другую группу вошли такие работы, как «Моральные, экономические и политические эссе», «Мысли и наблюдения», «О мудрости древних», «О небе», «История ветров», «История жизни и смерти», «История Генриха VII», «О принципах и началах» (незаконченное исследование) и другие.
1.2). Теория познания в философии Френсиса Бекона. Основной задачей философии Бэкон считал конструирование нового метода познания, а целью науки — принесение пользы человечеству. Науку следует развивать, по мнению Бэкона, «ни ради своего духа, ни ради неких ученых споров, ни ради того, чтобы пренебрегать остальными, ни ради корысти и славы, ни для того, чтобы достичь власти, ни для неких иных низких умыслов, но ради того, чтобы имела от нее пользу и успех сама жизнь». Практическая направленность знаний была выражена Бэконом в известном афоризме: «Знание — сила».
Главным сочинением Бэкона по методологии научного познания был «Новый Органон».В нем дается изложение «новой логики» как главного пути к получению новых знаний и построению новой науки. В качестве основного метода Бэкон предлагает индукцию, которая опирается на опыт и эксперимент, а также определенную методику анализа и обобщения чувственных данных.
Серьезной критике Бэкон подвергает прежнюю, «старую» логику Аристотеля, которая основывается на дедуктивном методе мышления. С помощью дедуктивного метода мысль движется от очевидных положений (аксиом) к частным выводам. Такой метод, считает Бэкон, не является результативным, он мало подходит для познания природы. Он создает лишь неразбериху, мешает «расшифровать» тайный язык природы, в результате чего последняя уходит из-под рук исследователя.
Всякое познание и всякое изобретение должны опираться на опыт, который должен быть соответственно организован и подчинен определенной цели. Он должен осуществляться по определенному плану, последовательно, и вести от экспериментов к новым экспериментам, либо к теоретическим положениям, которые в свою очередь подталкивают к новым экспериментам. В логическом отношении это означает, что наша мысль движется от знаний единичных фактов к знаниям целого класса предметов или процессов. Такой метод носит название индуктивного. Индукция, по мнению Бэкона, является гарантией от недостатков и промахов как в самой логике мышления, так и в познании вообще. Вот что он по этому поводу писал: «Силлогизмы состоят из предложений, предложения из слов, а слова суть знаки понятий. Поэтому если сами понятия, составляя основу всего, спутаны и необдуманно отвлечены от вещей, то нет ничего прочного в том, что построено на них. Поэтому единственная надежда — в истинной индукции.»1
Только индукция (от частного к общему) может дать человеку новые знания. Но для индуктивного обобщение нужна эффективная методика собирания фактологического материала. Для достижения этого Френсис Бекон советует научному исследователю собирать данные и размещать их по четырем видам таблиц. В первую — таблицу положительных инстанций, записывать все случаи наличия исследуемого признака, к примеру определенного уровня теполоты. Во второй — таблице отрицательных инстанций, отмечать случаи отсутствия искомых признаков. В третью — таблицу степеней или сравнений, записывать меру проявляения изучаемых характеристик явления или предмета. Собранный и рассортированный таким образом материал, наконец, отбирается и записывается в четвертую — таблицу прерогативных инстанций, по которой, собственно, и изучается объект научного исследования. Следует сказать, что рекомендация философа в отношении таблиц нашла и до сих пор находит широкое применения в научных экспериментах.
Известно, что индукцию как метод мышления в свое время описал Аристотель, но он не придавал ей универсального значения, как это сделал Бэкон. Простейшим случаем индуктивного метода является так называемая полная индукция, когда перечисляются все предметы данного класса и обнаруживается присущее им свойство. Однако в науке роль полной индукции не очень велика. Гораздо чаще приходится прибегать к неполной индукции, когда на основе наблюдения конечного числа фактов делается общий вывод относительно всего класса данных явлений, поэтому индуктивный вывод в этом случае является не достоверным, а лишь
Врожденные идеи. Рене Декарт. Удивительная философия
Врожденные идеи. Рене Декарт
Еще одним основоположником новой философии является французский философ Рене Декарт, который, как и Фрэнсис Бэкон, основной задачей философии считал увеличение человеческого могущества путем познания окружающего мира. И так же как Бэкон, Декарт полагал необходимым пересмотреть всю прежнюю философию и построить иную. Однако главное расхождение его воззрений с учением английского философа заключалось в совершенно другом понимании основного метода философского мышления.
Рене Декарт (1596–650)
Для того чтобы создать новую систему взглядов, утверждал Декарт, следует усомниться во всем предыдущем знании, которое выработало человечество. Более того, надо подвергнуть сомнению и существование окружающего: вдруг внешний мир – всего лишь иллюзия, а на самом деле его нет. Можно сомневаться даже в собственном существовании: нет никакой гарантии, что я действительно существую, не исключено, что жизнь моя – тоже иллюзия и мне только кажется, что я есть. Возможно ли что-нибудь устойчивое в этом всеобщем сомнении, то, в чем никак нельзя сомневаться? Оказывается, возможно. Это сам факт нашего сомнения: когда мы во всем абсолютно сомневаемся, то в этом случае не можем сомневаться в своем собственном сомнении. Оно-то уж точно несомненно. Но если мы сомневаемся, значит, мы мыслим, ибо сомнение – это акт мышления. А может ли мыслить то, чего в принципе нет, что не существует. Не может. Значит, если я мыслю, то существую.
Это знаменитое положение Декарта является ключевым моментом его философии. Причем данный тезис не следует понимать в том смысле, что наше мышление порождает наше существование. Речь идет только о том, что факт собственного мышления для нас более несомненен и достоверен, чем факт собственного существования. Мы скорее знаем о том, что мыслим, а не о том, что существуем. Да и о самом своем существовании мы знаем только благодаря тому, что у нас есть мышление. Кошка, например, тоже существует, но знает ли она об этом? Скорее всего, нет. Человек – единственное существо в мире, которое благодаря наличию разума может сказать себе: «Я есть». Животные, не обладающие мышлением, знают ли о жизни и о смерти, понимают ли, что существуют? Таким образом, мышление – реальность более ощутимая и безусловная, чем любая другая, и является первичной.
Вообще ведь для нас реально и действительно существует только то, что мы знаем, о чем имеем понятие или представление, то, что мыслим. Если даже что-то и существует само по себе, но мы не знаем о его наличии, тогда нам совершенно неважно, что оно есть, – ведь для нас его вовсе нет. Так, например, если мы знаем о существовании в океане некоего острова, то его наличие не вызывает сомнений – он действительно есть. Но если он, допустим, существует, а мы не знаем об этом, но, напротив, думаем, что его нет, тогда существует ли он для нас? Конечно же, нет. И точно так же, как из факта мышления мы заключаем о собственном существовании, можно из наших представлений и понятий о вещах, из мыслей о предметах делать выводы о существовании самих вещей и предметов. То есть из мышления выводится не только наше существование, но и наличие внешнего мира. Так же Декарт доказывает существование Бога (вспомним психологический аргумент): если в нашем уме есть понятие о Боге, значит, он существует.
Итак, мышление – первая, несомненная и достоверная реальность, с которой мы имеем дело. Оно независимо, самодостаточно и потому имеет собственную жизнь. Может ли оно тогда быть ничем или являться пустым? Не может. Оно наполнено врожденными идеями, то есть знанием, которое изначально (с самого момента рождения) присутствует в нашем уме и не зависит, следовательно, ни от внешнего мира, ни от жизненного опыта. Вспомним, что первым в истории философии говорил о врожденном знании Платон. Теория Декарта отчасти похожа на учение Платона, однако у последнего изначальные представления в человеческом уме обусловлены высшим, но забытым знанием идеальной души, которая до рождения тела пребывала в совершенном мире истинного Бытия. Врожденные идеи в системе Декарта – это основная характеристика нашего мышления. Откуда они в нем? Заложены Богом. Они являются наиболее общими (широкими) и предельно простыми положениями, которые настолько ясно и отчетливо представляются нашему уму, что мы не можем в них усомниться. Например, знаменитые аксиомы Евклидовой геометрии – это, по Декарту, врожденные идеи ума. Их не надо доказывать, потому что они самоочевидны, то есть настолько просты, ясны и несомненны, что в них и доказывать нечего. Например, есть такая аксиома: «Если три точки лежат на одной прямой, то одна из них лежит между двумя другими». Это положение предельно общее (так как относится к любым трем точкам, лежащим на одной прямой) и в такой же степени простое и ясное, несомненное и очевидное, в силу чего и является аксиомой. Но почему оно столь ясно и отчетливо представляется нашему уму, почему оно самодостоверно и несомненно? Потому что представляет собой врожденную идею, заложенную в наш ум самим Богом, который, говорит Декарт, не может нас обманывать. И как в геометрии из нескольких простых аксиом с достоверностью строится все грандиозное здание этой дисциплины, так и в других отраслях человеческого знания необходимо отталкиваться от аксиоматичных врожденных идей и возводить на их основе здание любой науки.
Врожденные идеи являются неотъемлемыми сущностями сознания, его необходимыми качествами. Из них и следует вывести все возможное знание об окружающем мире. Таким образом, информацию не следует собирать по крупицам в процессе жизненной практики, надо всего лишь раскрыть, проявить или реализовать уже имеющиеся доопытные представления. Они являются теми общими положениями, из которых возможно делать выводы в каждом конкретном случае. Поэтому неудивительно, что основным методом познания, по Декарту, должна быть дедукция, когда из неких общих утверждений делаются разные частные выводы. В основе такой дедукции и должны лежать врожденные идеи, не могущие быть ложными, – ведь они являются сущностью нашего мышления, несомненность и достоверность которого для нас очевидна. Важно только правильно применить дедуктивный метод, суметь добыть из изначального знания всевозможные и разнообразные конкретные положения, максимально раскрыть или развернуть его. Таким образом, по мнению Декарта, верный путь познания заключается в том, чтобы вывести истины не из внешнего мира, а из мышления, и поэтому его философский метод получил название рационализм(от лат. ratio– «ум, рассудок») и явился противоположностью бэконовскому эмпиризму.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесФилософия науки: бэконовские и картезианские подходы
ОбзорРенессанс и научная революция охватили трансформацию искусства, науки, медицины и философии, а также социальной, экономической и политической жизни Европы. Древним концепциям бросили вызов новые идеи и факты, порожденные исследованием мира, небес и человеческого тела. Натурфилософы, врачи и хирурги столкнулись с растениями, животными и болезнями, неизвестными древним авторитетам.Хотя Фрэнсис Бэкон (1561–1639) и Рене Декарт (1596–1650) разработали разные методологии, эти два философа семнадцатого века помогли направлять и систематизировать новые науки и определять современный научный метод.
Общие сведенияХотя он не внес прямого вклада в научные знания, Фрэнсиса Бэкона помнят как главного британского философа науки семнадцатого века. Бэкон, пристально наблюдавший за великими событиями своего времени, сказал, что из всех продуктов человеческой изобретательности тремя наиболее значительными были компас, порох и печать.Бэкон утверждал, что благодаря их комбинированному воздействию эти изобретения «изменили внешний вид и состояние всего мира». Сам Бэкон стал руководящим духом новой экспериментальной науки и научных обществ, которые ее взращивали. Его влияние на науку произошло благодаря тому, что он акцентировал внимание на определении методологии науки, предложении средств обеспечения ее применения и обеспечении поддержки и руководства для новых научных предприятий, которые он предсказал. Бэкон планировал выпустить энциклопедию ремесел и экспериментальных фактов, обзор всех отраслей человеческого знания и новые научные учреждения, которые улучшат человеческое благополучие, комфорт и процветание.В конечном итоге, согласно Бэкону, наука расширит человеческие знания, силу и контроль над природой. Бэкон отверг университетскую схоластику и начал открытые атаки на Аристотеля и Платона. Он настаивал на том, что сбор фактов и эксперимент должны заменить бесплодное бремя дедуктивной логики, чтобы натуралисты могли производить новое научное знание.
Книга Бэкона «Развитие обучения » (1605 г.) предложила новую науку наблюдения и эксперимента, которая заменит традиционную аристотелевскую науку.Метод Бэкона, также известный как индуктивный метод, включает исчерпывающий набор конкретных примеров или фактов и устранение факторов, которые не сопровождают исследуемое явление. В целом подозрительно относясь к математике, дедуктивной логике и интуитивному мышлению, Бэкон считал, что правильные гипотезы должны быть выведены из сборки и анализа «Таблиц и расстановок примеров». Вместо того, чтобы пассивно собирать факты, ученый должен активно задавать вопросы природе.Ученые будут анализировать опыт «как будто с помощью машины», чтобы прийти к истинным выводам, переходя от менее общих суждений к более общим. Результатом применения этого научного метода, как заверил Бэкон своих читателей, станет новый великий синтез всего человеческого знания, истинный и законный брак между эмпирическими и рациональными способностями. Тем не менее, Бэкон, по-видимому, оценил значение того, что сейчас известно как принцип фальсифицируемости, который обычно ассоциируется с философом двадцатого века Карлом Поппером (1902–1994).Несмотря на его энтузиазм по поводу сбора фактов, Бэкон понял, что невозможно обеспечить абсолютное доказательство индуктивных обобщений, основанных на конечном числе наблюдений. Поскольку несколько «отрицательных примеров» могут опровергнуть индукцию, экспериментальные результаты, противоречащие общей теории, могут раскрыть больше о природе, чем другие данные, которые, кажется, подтверждают теорию.
Как и Бэкон, французский философ Рене Декарт верил, что новая наука приведет к знаниям и изобретениям, которые будут способствовать благосостоянию людей.В отличие от Бэкона, Декарт был одаренным математиком, заслуженным изобретателем аналитической геометрии и сторонником дедуктивного математического подхода к наукам. Декарт считал, что его подход к науке позволит людям овладеть изобилием природы и создать новую медицинскую науку, способную устранять болезни и увеличивать продолжительность жизни человека. В отличие от Бэкона, работы которого он изучал и критиковал, Декарт поставил априорных принципов на первое место и подчинил им свои наблюдения и экспериментальные данные.Тем не менее, у него тоже был грандиозный план и задача для натурфилософии. An Изучение метода было основной частью его плана по использованию математического метода для разработки общей механической модели работы природы. Хотя эксперименты играли роль в системе Декарта, они были второстепенными. Он считал, что эксперименты должны служить иллюстрацией идей, выведенных из первичных принципов, или помогать выбирать между альтернативными возможностями, когда последствия интуитивной дедукции неоднозначны.
Следуя примеру Бэкона, Декарт также выступал против схоластического аристотелизма и призывал к новым подходам к науке и философским исследованиям. Декарт утверждал, что применение его методов к науке, философии или любому другому рациональному исследованию не только разрешит проблемы, но и приведет к открытию полезных философских знаний. Декарт начал с методичного сомнения в знании, основанном на авторитете, чувствах и разуме. В конце концов, он обрел уверенность в интуитивном знании, о котором думал, и, следовательно, он должен существовать.Он выразил это понимание в своем знаменитом заявлении: «Я думаю, следовательно, я существую». Декарт разработал дуалистическую систему, которая отделяла разум, сущность которого есть мышление, от материи, сущность которой — расширение в трех измерениях.
Метафизическая система Декарта интуиционистская, выведенная разумом из врожденных идей, но его физика и физиология, основанные на чувственном знании, механистичны и эмпиричны. Механистическая философия утверждает, что все жизненные явления можно полностью объяснить в терминах физико-химических законов, управляющих неодушевленным миром.Философия витализма утверждает, что реальная сущность жизни — это душа или жизненная сила, и что тело существует для души и через нее, что непостижимо в строго научных терминах. Труды Декарта предоставили наиболее влиятельную философскую основу для механистического подхода к физиологии. Собственные физиологические эксперименты и тексты Декарта предоставили его последователям законченную и удовлетворительную механистическую систему, встроенную в общую систему философии. Фундаментальная платформа механической философии Декарта заключалась в том, что все явления природы можно объяснить исключительно материей и движением.В своем «Трактате о человеке » Декарт расширил свою концепцию вселенной как машины до объяснения людей как машин, работающих в соответствии с физическими законами.
УдарВ картезианской доктрине животные, по сути, трактовались как машины, деятельность которых объяснялась чисто механическими терминами как движения материальных корпускул и тепло, выделяемое сердцем. Декарт систематизировал механическую философию и дал обоснование для описания человеческого тела как машины.Даже людей можно было исследовать как земные машины, которые отличались от животных только тем, что обладали разумной душой, которая управляла их действиями. Выступая в качестве агента мысли, воли, сознательного восприятия, памяти, воображения и разума, разумная душа была единственной сущностью, освобожденной от чисто механического объяснения. За исключением мыслительных процессов, все физиологические функции человеческого тела были такими же механическими, как работа часов.
Декарт призвал ученых рассматривать физические и психические аспекты человека так же, как и все другие научные проблемы.Согласно Декарту, человек — это союз разума и тела, двух разнородных субстанций, взаимодействующих только в шишковидной железе. Он рассуждал, что шишковидная железа должна быть точкой соединения, потому что это единственный недвойственный орган в мозгу, и двойные отчеты, как от двух глаз, должны иметь одно место для слияния. Он утверждал, что каждое действие на органы чувств человека заставляет тонкую материю перемещаться по трубчатым нервам к шишковидной железе, заставляя ее отчетливо вибрировать. Эти вибрации вызывают эмоции и страсти и заставляют тело действовать.Таким образом, телесные действия являются результатом рефлекторной дуги, которая начинается с внешних раздражителей и включает сначала внутреннюю реакцию, как, например, когда солдат видит врага, чувствует страх и убегает. Разум не может напрямую изменять реакции тела — например, он не может заставить тело бороться, — но он может изменить вибрации шишковидной железы с тех, которые вызывают страх и бегство, на те, которые вызывают храбрость и борьбу.
Хотя нервная система выполняет команды разумной души, Декарт дал механическое объяснение нервной системе.Прямое взаимодействие между разумной душой и земной машиной происходило в шишковидной железе, непарном органе, который, как ошибочно полагали, присутствует только у людей. Через каналы в мозгу духи животных могли проникать в нервы, которые представляли собой полые трубки, в которых были встроены гипотетические клапаны, управляющие потоком нервной жидкости. Тонкие нити вдоль внутренней части нервов соединяли мозг с органами чувств. Малейшее движение по нити тянуло к тому месту в мозгу, откуда нить зародилось, и открывало поры, которые позволяли духам животных проникать в мышцы.Телесное действие было, следовательно, результат рефлекторной дуги, которая началась с внешних раздражителей и включала внутреннюю реакцию. Движение тонкой жидкости по нервам в ответ на раздражение органов чувств заставляло шишковидную железу вибрировать, что приводило к изменению эмоций и страстей. Хотя разум не мог напрямую изменять реакции тела на внешние раздражители, он мог влиять на характерные вибрации шишковидной железы. Таким образом, внешние раздражители могут вызвать страх, но разум может определить, будет ли реакция бегством или борьбой.
Работы Декарта широко читали, копировали и уважали. Он призвал ученых рассматривать физические и психические аспекты человека так же, как и все другие научные проблемы. Его ученики видели в нем первого философа, который осмелился объяснить все функции человека, даже мозга, чисто механическим способом. Руководствуясь Декартом, многие физиологи семнадцатого века пытались привести все жизненные явления в соответствие с механическими аналогиями. Таких физиологов называли ятромеханиками, потому что они считали, что все функции живого тела можно объяснить с помощью физических и математических принципов.Напротив, ятрохимики пытались объяснить жизненные явления как химические явления. Механическая философия позволила натуралистам исследовать природу, не полагаясь на виталистическую «душу» и «духи», которые характеризовали древнюю науку и науку эпохи Возрождения. Осталась только разумная душа людей.
Влияние Декарта на философию, литературу и французскую культуру было одновременно глубоким и тонким. Однако со временем именно «метод Бэкона» стал фактически синонимом «научного метода».Тем не менее, ни Декарт, ни Бэкон сами по себе не могли служить полным руководством для развития экспериментальной и теоретической науки. Даже некоторые из их современников признавали недостатки чистой системы Бэкона и чистой картезианской системы. Великий математик и физик Христиан Гюйгенс (1629–1687) признал это, когда заметил, что Декарт игнорировал роль экспериментов, в то время как Бэкон не понимал роли математики в научном методе.Требовался синтез двух подходов или признание того, что не существует единого научного метода, достаточного для постановки и решения всех возможных проблем. Механическое установление фактов, мечты и вспышки интуиции сыграли свою роль в науке, независимо от того, какой формальной доктрине или методике придерживаются ученые.
LOIS N. MAGNER
Дополнительная литератураBlasius W., Boylan, J. W ,. и К. Крамер, ред. Основоположники экспериментальной физиологии. Мюнхен: Lehmanns, 1971.
Картер, Ричард Б. Медицинская философия Декарта: Органическое решение проблемы разума и тела. Балтимор, Мэриленд: Johns Hopkins University Press, 1983.
Декарт, Рене. Трактат о человеке (1622 г.). Перевод Т. С. Холла. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 1972 г.
Фаррингтон, Бенджамин. Фрэнсис Бэкон, философ индустриальной науки. Нью-Йорк: Шуман, 1949.
Холл, Томас Стил. История общей физиологии 600 B . С . на номер A . Д . 1900. 2 тт. Чикаго, Иллинойс: University of Chicago Press, 1975.
Rothschuh, Karl E. History of Physiology. Нью-Йорк: Роберт Э. Кригер, 1973.
Ши, Уильям Р. Магия чисел и движения: научная карьера Рене Декарта. Кантон, Массачусетс: Публикации истории науки. 1991 г.
Уитни, Чарльз. Фрэнсис Бэкон и современность. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.
Загорин, Перес. Фрэнсис Бэкон. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1998.
Наука и ее времена: понимание социального значения научных открытий
Бэкон и Декарт | Новый органон Википедия
Бэкон часто изучается путем сравнения с его современником Рене Декартом. Оба мыслителя были в некотором смысле одними из первых, кто поставил под сомнение философский авторитет древних греков.И Бэкон, и Декарт считали, что критика существовавшей ранее натурфилософии была необходима, но их соответствующие критические замечания предлагали радикально разные подходы к натурфилософии. Разработаны два перекрывающих движения; «один был рациональным и теоретическим в подходе и возглавлялся Рене Декартом; другой был практическим и эмпирическим и возглавлялся Фрэнсисом Бэконом». [3] Они оба были глубоко озабочены тем, насколько люди могут прийти к знаниям, и все же их методы достижения этого предполагали расходящиеся пути.
С одной стороны, Декарт начинает с сомнения в чем-либо, что нельзя познать с абсолютной уверенностью, и включает в эту область сомнения впечатления чувственного восприятия и, таким образом, «все науки о телесных вещах, такие как физика и астрономия». [3] Таким образом, он пытается предоставить метафизический принцип (это становится Cogito), в котором нельзя сомневаться, из которого должны быть выведены дальнейшие истины. В этом методе дедукции философ начинает с изучения наиболее общих аксиом (таких как Cogito ), а затем переходит к определению истины о частностях из понимания этих общих аксиом.
Напротив, Бэкон одобрил противоположный метод индукции, при котором сначала исследуются частные вещи, а только потом происходит постепенный подъем к наиболее общим аксиомам. В то время как Декарт сомневается в способности органов чувств предоставлять нам точную информацию, Бэкон сомневается в способности разума самостоятельно выводить истины, поскольку он подвергается такому множеству интеллектуальных обфускаций, «идолов» Бэкона. В своем первом афоризме New organum Бэкон утверждает:
«Человек, слуга и толкователь природы, делает и понимает только то, что он наблюдал, посредством фактов или умственной деятельности, относительно порядка природы; кроме этого, у него нет ни знания, ни силы.»
Итак, в основном смысле центральное различие между философскими методами Декарта и Бэкона может быть сведено к спору между дедуктивным и индуктивным рассуждением и вопросом о том, следует ли доверять или сомневаться в чувствах. Однако есть еще одно глубокое различие между позициями двух мыслителей относительно доступности Истины. Декарт утверждал, что стремится к абсолютной Истине. Сомнительно, верил ли Бэкон, что такая Истина может быть достигнута. В своем вступительном слове он предлагает «установить прогрессивные этапы уверенности.«Для Бэкона мерой истины была его сила, позволяющая предсказывать природные явления (хотя формы Бэкона близки к тому, что мы могли бы назвать« Истиной », потому что они являются универсальными, неизменными законами природы).
Этот контент взят из Википедии. GradeSaver — это предоставляя этот контент в качестве любезности, пока мы не сможем предложить профессионально написанное учебное пособие от одного из наших штатных редакторов. Мы делаем не считайте этот контент профессиональным или цитируемым. Пожалуйста, используйте свой осмотрительность, полагаясь на нее.
Научные методы Рене Декарта и Фрэнсиса Бэкона
Рене Декарт (1596-1650) Было сказано что современная философия и современная математика начались с работы Рене Декарта.Его аналитический метод мышления сосредоточил внимание на проблема того, как мы знаем (эпистемология), которая занимала философы с тех пор. Декарт получил образование у знаменитого иезуита. школе Ла-Флеш, где его преподавали философию, науку и математика. Он получил юридическое образование, а затем пошел волонтером в военных, чтобы расширить свой опыт. Когда его обязанности позволяли, он продолжил обучение математике и естествознанию. В конце концов он стал недовольны бессистемными методами, использованными предыдущими авторитетами в науке, поскольку он пришел к выводу, что они не «производили все, что не оспаривалось и, следовательно, сомнительно »(1, с.6). Единственным исключением из этого правила была математика, которую он считалось построенным на «прочном фундаменте» (1, с.5). Средневековая наука с другой стороны, во многом основывался на авторитетах прошлого а не наблюдения в настоящем, поэтому Декарт решил составить личный план расследования. Но для Декарта даже его личное наблюдение за «книгой природы» (1, с. 7) не было вне всяких сомнений из-за его озабоченности по поводу «обмана чувств.»После рассмотрения всех предыдущих методов Исследование Декарт решил, что должен быть лучший способ; и в его «Дискурсе » о Методе он написал: «В конце концов я принял решение изучить свои самого себя и выбрать правильный путь »(1, с. 7). Декарт стремился перестроить новую систему истины, основанную на бесспорный первый принцип, который, как и точка опоры Архимеда, позволит ему «сдвинуть Землю с ее орбиты и поместить ее в новую орбита »(2, с.23). Первым принципом, который он наконец почувствовал, был принцип «я». Очевидное было резюмировано в заявлении: «Я думаю, следовательно, я есть» (1). Декарт считал, что тогда он сможет использовать свой новый метод рассуждений. основываться на таком первом принципе, что в конечном итоге привело к объединение всех знаний. Метод, разработанный Декартом, был на основании следующих правил (1, с. 12):
Короче, его метод требовалось (1) принимать за «истину» только ясные, отчетливые идеи, которые могут не подлежит сомнению, (2) разбиение задачи на части, (3) вывод один вывод из другого, и (4) проведение систематического синтеза всего.Весь свой философский подход Декарт основывал на наука об этом дедуктивном методе рассуждений. Декарт с большим оптимизмом смотрел на свой план реконструкции нового и полностью надежная совокупность знаний. Он даже подумал, что среди всего прочего познаваемый мужчинами «не могло быть надлежащего применения его метода так что «не может быть никаких предложений настолько заумных, что мы не могли бы доказать их, или настолько непонятно, что мы не можем их обнаружить »(1, с. 13). Очевидно, глобальный размах предположений Декарта может привести к некоторым сделать вывод, что его эпистемология требует отказа от всех авторитет, включая Библию.На самом деле он считал себя хороший католик и по отношению к «истинам откровения» он четко сказано: «Я бы не осмелился … представить их в слабость моих рассуждений »(1, с.5). В конечном итоге это была его религия это удерживало его от жизни в коконе личного самоанализа. Однако Декарт посеял семена для более позднего несогласия с теистический взгляд на мир с учетом гуманистической зависимости от только человеческий разум. Это было оставлено гуманистам, которые последовали за утверждением всеобъемлющий рационализм, который рассматривает человеческий разум как единственная мера того, что составляет «истину».«
Фрэнсис Бекон (1561-1626) Фрэнсис Бэкон имеет был назван главным пророком научной революции. В возрасте из двенадцати Бэкон пошел учиться в Тринити-колледж в Кембридже, позже получил юридическое образование и в конце концов был принят в адвокатуру. Затем он начал политическую карьеру в надежде, что это позволит ему, чтобы продвигать свои новые идеи для развития науки.В в свое время он получил место в Палате общин, был посвящен в рыцари, положение лорда-канцлера и барона Верулама и виконта Св. Албаны. Он получил известность как спикер в парламенте и как юрист в некоторые известные судебные процессы, в которых он считался экспертом по английскому языку конституционное право. Выдающийся мыслитель, Бэкон стремился писать в таких далеко идущих областях, как наука и гражданское правительство, в борьба со старым порядком схоластики с его рабскими зависимость от признанных авторитетов.Он отстаивал точку зрения, что все «ум захватывает и задерживается с особым удовольствием, должно быть под подозрением »(3, с. 477). Его страсть к продвижению естественная философия уходила корнями в его веру в то, что наука зависит от на и ключ к техническому прогрессу. Большая часть его величайших философские усилия были применены к Novum Organum , в котором он описал индуктивный метод рассуждения для интерпретации природы. Бэкон очень критически относился к приверженцам схоластической традиции, которые прыгали. от нескольких частных наблюдений до отдаленных аксиом, а затем вывел промежуточные аксиомы через силлогистическую демонстрацию.Он также взял смутное представление о тех эмпириках, которые сбились с пути глубокие эксперименты без привязки к родственным явлениям, поскольку они были необоснованными по широте своих обобщений. Согласно Бэкону, существует четыре категории ложного знания, или «идолы», захватившие умы людей его времени. Они есть перефразируя следующим образом (3, с. 470, 471):
В отличие от Бэкон сказал, что настоящая наука прогрессирует «в справедливой шкале восхождения, и последовательными шагами, не прерываясь и не прерываясь, мы поднимаемся детали к меньшим аксиомам; а затем к средним аксиомам, одна над Другие; и в последнюю очередь к самому общему »(3, с.519). Короче, его требуемый метод (1) накопление определенного эмпирического наблюдения, (2) из этих индуктивных выводов меньших аксиом, (3) из этих индуктивных выводов средних аксиом, (3) и затем предлагая самые общие понятия, каждое поэтапно. Если мы прочитаем современное значение в языке, используемом Бэконом, мы могли бы увидеть предвосхищение идеи гипотезы в «малой аксиоме» и теория в «средней аксиоме». Это сделало бы его метод согласованным с зрелая концепция науки, используемая сегодня; однако контекст указывает на то, что его идеи еще не были полностью развиты.Бэкон также утверждал, что этот индуктивный метод «должен использоваться не только для обнаружения аксиомы, но также и понятия, «которые могут быть приняты как соответствующие концепция парадигмы, но, опять же, это может быть прочитано в тексте. В в любом случае ясно, что взгляд Бэкона на научный метод прогрессивный и накопительный. Радикальная приверженность эмпиризму, отстаиваемая Бэконом, может означать некоторые, что он не принимал никаких знаний, которые не были получены личное наблюдение.Это ошибочно узкое толкование Взгляд Бэкона на натурфилософию, который, как он считал, был дан как «вернейшая служанка» религии (3, с. 509). Бэкон действительно видел его новый способ познания как исполнение библейского пророчество о последних днях: «Многие будут ходить туда и сюда, и умножится »(Дан. 12: 4). Далее он увидел технический прогресс науки как восстановление «господства приказ «(Быт. 1:28), и так он написал,» человек падением пал на в то же время от его состояния невинности и от его власти над создание.Обе эти потери, однако, могут быть даже в этой жизни в некоторых запчасти отремонтированы; первое — религией и верой, второе — искусства и науки »(4, с. 267). Однако были основания полагать, что что взгляды Бэкона сыграют на руку гуманистическим интересам, поскольку он также считал, что его индуктивный метод «расширит больше широко пределы силы и величия человека «, и однажды «все обнимать» (3, с. 527, 536). Для тех, кто позже выступал за «научное мировоззрение», как утверждали, сбылось это предсказание.
Сравнение и контраст методов Декарта и Бэкона Отличия методов Декарта и Бэкон многочисленны и глубоки, но у них также много вещей в общем. Каждый из этих пионеров выступал за полное свержение все методы и большинство результатов пришедших властей до них.Оба эти человека требовали нового стандарта точности. поскольку было так много примеров небрежных рассуждений и наблюдений которые замусорили путь науки прошлого. Также был общая приверженность сомнению в целом и озабоченность по поводу «обман чувств» (3, с. 474). Кроме того, они верили в сведение проблем к их мельчайшим составным частям как основной принцип. И Декарт, и Бэкон видели себя прежде всего в роль защитника науки, и поэтому они внесли очень большой вклад мало для какой-либо конкретной области эмпирической науки (5).Наконец, оба из этих мужчин были уникально одарены продвигать определенные аспекты науки, которые в конечном итоге сыграли решающую роль в ее развитии. Самая очевидная разница в методологии Декарта и Бэкона был связан с их процедурами рассуждения. Декарт начал с интуитивно выведенные принципы, которые были взяты в качестве предпосылок в стандартный дедуктивный метод рассуждений, но Бэкон начал с эмпирических наблюдения, которые использовались для индуктивного вывода высших аксиом.Метод Декарта был подходом «сверху вниз», тогда как метод Бэкона был «вверх дном.» Этот конкретный контраст настолько силен, что кажется раз, когда Бэкон писал конкретно о методе Декарта как о пример того, что было не так в науке. Решающее различие в предыстория двух мужчин видна в математическом мастерстве Декарт по сравнению с математическим пренебрежением Бэкона. Декарт известен своими большими достижениями в области алгебры и геометрии, в то время как Бэкона мало говорил о математике, так как его область экспертиза была законом.Предыстория может объяснить сходство в метод Декарта, аналогичный методу математических доказательств. Для Бэкон, эмпирические наблюдения, которые он подчеркивал для науки, могут быть параллельны вид свидетельских показаний, которые ему требовались при построении дела в суд. С учетом предпосылок Декарта кажется очевидным, что его образец можно найти среди математиков, которые, по его словам, «одни смогли найти некоторые доказательства, некоторые несомненные и очевидные причины.«Поэтому он решил« начать с того, что сделали »(1, с. 13). Несмотря на выдающееся прошлое Бэкона, он на самом деле был очень прагматичный в своем стремлении к образцу, который он нашел среди «механика». Это было «механическое искусство, основанное на природе. и свет опыта »(3, с. 493). он был очень впечатлен открытием книгопечатания, пороха и магнит. По его мнению, «ни империя, ни секта, ни звезда, похоже, не имеют проявили большую власть и влияние в человеческих делах, чем эти механические открытия »(3, с.538, 539). Важно отметить, что столь же различны, как и методы Декарта и Бэкона, когда их образцы синтезируются в один, мы предвкушаем современный математик-экспериментатор. Теперь мы видим, что когда вместе, Рене Декарт и Фрэнсис Бэкон стали зародышами современного научный метод. Сноски: 1. Рене Декарт, Discourse on Method, Trans. Л. Дж. Лафлер.
(Боббс-Меррилл, 1950). Тим Нордгрен, 5-17-98 Дом |
Бэкон, Декарт и научный метод — Урок истории [видео 2021]
Раннее развитие научного метода
Научный метод, каким мы его знаем, не просто появился в одночасье — он превратился в существование.Древние греки страстно изучали науку, и многие греческие философы помогли разработать способы получения научных знаний. Аристотель , древнегреческий философ, в частности, помог разработать формальные способы исследования Вселенной. В средние века христианские ученые, называемые схоластами, объединили христианские учения с греческой логикой и разработали усовершенствованные способы подтверждения знаний.
Роджер и Фрэнсис Бэкон
Настоящий прорыв в развитии научного метода, однако, сделал человек по имени Роджер Бэкон .Роджер Бэкон (1214–1294) был английским философом. Вклад Бэкона в развитие научного метода проистекает из его упора на экспериментирование. Бэкон предположил, что научная истина может быть обнаружена посредством цикла наблюдений, гипотез, экспериментов и независимой проверки.
Конечно, есть еще бекон (а не вкусный завтрак). Фрэнсис Бэкон (1561–1626) был еще одним английским философом. Иногда его называют «отцом эмпиризма».Вы спросите, что такое эмпиризм? По сути, это вера в то, что знание приходит из чувственного опыта. Фрэнсис Бэкон подчеркивал индуктивное мышление, которое включает в себя рассуждение по конкретным случаям, чтобы прийти к более широким выводам.
Рене Декарт
Другой важной фигурой в развитии научного метода был Рене Декарт. Декарт (1596–1650) был французским философом, которого часто называли «отцом современной философии». Декарт был рационалистом, а это означает, что он считал главным источником знания человеческий разум, а не чувственный опыт.Декарт известен своей аксиомой: «Я мыслю, следовательно, я существую». Он опубликовал много важных работ, в частности «Правила управления сознанием» и «Рассуждения о методе».
Краткое содержание урока
Помните, научный метод развивался за сотни, даже тысячи лет. Это не всплыло в одночасье. Упомянутые нами люди, а именно Аристотель, греческие схоласты, Роджер Бэкон, Фрэнсис Бэкон и Рене Декарт, помогли сформулировать и усовершенствовать научный метод.Научный метод помогал науке стремительно расти на протяжении всей научной революции. Сегодня научный метод продолжает служить основой для создания научных знаний.
Теперь давайте рассмотрим ключевые термины этого урока. Научный метод — это метод, используемый для установления или изменения существующих знаний. Аристотель был древнегреческим философом, который помог разработать формальные способы исследования Вселенной. Прорыв произошел с Роджером Бэконом , английским философом.Роджер Бэкон делал упор на экспериментирование. Несколько сотен лет спустя появился Фрэнсис Бэкон , «Отец эмпиризма» . Наконец, Рене Декарт был французским философом, которого часто называли «отцом современной философии». Декарт был рационалистом, считавшим, что разум является источником знания.
Результаты обучения
По завершении этого урока вы должны уметь:
- Обрисовать в общих чертах научный метод
- Опишите эволюцию научного метода в истории
- Вспомните некоторых философов, внесших большой вклад в научный метод
Настоящий отец современной философии — Бэкон против Декарта — Стивен Хикс, доктор философии.Д.
[ В начале нового учебного года — повторное посещение истоков современной философии. ]
Я голосую за Фрэнсиса Бэкона.
.
.
Стандартный ответ дает честь Рене Декарту.
Претензия Декарта на титул основывается прежде всего на его эпистемологии, а именно на его методе сомнения. Метод сомнения — это одновременно вызов предыдущим, более авторитарным эпистемологиям и возрождение скептицизма, которым занимаются философы по сей день.
Репутация Бэкона также основана на эпистемологии — его повторном введении и расширении индуктивных методов. Его эмпиризм также является вызовом авторитарной эпистемологии и обосновывает большую часть научных методов, используемых исследователями по сей день.
Как мы решаем такие вопросы, как, например, кого следует считать основателем или отцом современной философии? Позвольте предложить четыре критерия.
1. Влияние на академическую философию. Скептические вызовы Декарта породили огромное количество литературы по академической философии.Тем не менее, было создано огромное количество литературы, развивающей эмпирические методы в философии науки в соответствии с направлениями, установленными Бэконом. Мой звонок: связь между Декартом и Бэконом, при отсутствии количественной оценки литературы.
2. Влияние на философию, используемое всеми мыслителями. Эпистемология Бэкона была усвоена большинством современных интеллектуалов (особенно в естественных и социальных науках) и является частью их нормальной профессиональной практики, а более сложные индуктивные методы явно используются в качестве руководящих принципов.Жесткие картезианские скептические вызовы редко используются вне академических философских дискуссий. Мой звонок: Бэкон.
3. Положительное и отрицательное. Наследие Декарта по сути своей негативно. Он закапывает философию в скептическую яму, из которой не выбрались многие. Наследие Бэкона по сути положительно. Он предоставляет инструменты, которые многие использовали для получения новых знаний. Ясно, что в тезисе Ч. П. Сноу о «двух культурах» все еще есть много правды, в котором большая часть гуманитарных наук настроена скептически и пессимистично, в то время как большая часть наук прогрессивна и оптимистична. Мой звонок: Отсутствие количественной оценки литературы, связь между Декартом и Бэконом.
4. Хронология. Ключевые работы Бэкона были опубликованы в первой четверти 17 века: Мастерство и прогресс в обучении (1605), Мудрость древних, (1619), Novum Organum (1620) и The New Атлантида (1626 г.). Ключевые работы Декарта были написаны во второй четверти 17 века, а некоторые из них не были опубликованы до третьей четверти: Rules for the direction of the mind (1628; опубликовано посмертно в 1684 году), Discourse on Method (1637) , Размышления о первой философии (написано в 1641 году, опубликовано в 1647 году) и Принципы философии (1644). Мой звонок: Бэкон.
Итак, с помощью простой философской математики Бэкон выигрывает с преимуществом вдвое.
Прежде чем мы пересмотрим учебники, позвольте мне спросить: есть ли другие критерии, которые мы должны учитывать?
Исаак Ньютон, Бэкон и Декарт
|
Свобода и свобода: Фрэнсис Бэкон и рост секуляризма
Скептик, который отрицает, что мы когда-либо можем достичь уверенности, подобен человеку, который, увидев ограниченную силу обнаженной руки, заявляет, что человек никогда не сможет построить собор.Скептик, попавший в ловушку софистической паутины, созданной им самим, постоянно ноет о препятствиях на пути к знанию. Бэкон, с другой стороны, утверждал, что время философа было бы лучше потратить на разработку методов — по сути, инструментов познания — которые позволили бы нам преодолеть те же самые препятствия.
Таким образом, если акцент Бэкона на врожденной склонности разума к ошибкам не привел его к скептицизму, то это потому, что он отверг непогрешимость как критерий достоверности. Уверенность — это то, чего мы достигаем с помощью постоянных умственных усилий, трудоемкого и систематического процесса проб и ошибок, а не то, что открывается нам во вспышке безошибочного озарения.Уверенность достигается по частям посредством исследования конкретных утверждений о знаниях, а не путем массового дедуктивного рассуждения, основанного на ясных и отчетливых идеях. Наши идеи, если они хотят генерировать полезные знания, должны быть сформулированы в соответствии с нашим природным опытом; и этот опыт, чтобы быть надежным, должен быть подвергнут объективным методам проверки.
Сказанное выше необходимо иметь в виду, если мы хотим оценить знаменитое обсуждение Бэконом различных идолов , или «заблуждений человеческого разума», которые препятствуют нашему поиску знаний.Бэкон был первым великим патологом человеческого разума, и его метод анализа — смесь психологии, социологии и эпистемологии — использовался более поздними философами для объяснения того, почему разумные люди с добрыми намерениями могут и часто придерживаются несовместимых убеждений. Во многом благодаря Бэкону религиозное инакомыслие, которое ранее осуждалось как преднамеренное (и, следовательно, греховное) отрицание божественной истины, стало рассматриваться вместо этого как невинный побочный продукт человеческой склонности к ошибкам. И этой доктрине естественного разнообразия мнений (особенно разработанной Джоном Локком) суждено было сыграть ключевую роль в борьбе за религиозную терпимость.
Основная мысль Бэкона довольно проста и, с точки зрения картезианского рационалиста, весьма тревожна: не существует естественной гармонии или соответствия между миром идей и миром природы. Если, как утверждает рационалист, наши органы чувств по своей природе ненадежны и склонны сбивать нас с пути, то же самое верно и в отношении самого разума. Человеческий интеллект имеет свои отличительные особенности, природу, отличную от той, которую он стремится познать. Понимание — это не пассивный процесс, в котором интеллект просто отражает внешний мир природы.Скорее, интеллект активно участвует в когнитивном процессе, оставляя неизгладимые следы на его конечном продукте. Таким образом, «человеческий разум напоминает те неровные зеркала, которые придают свои свойства различным объектам, от которых исходят лучи, искажающие и обезображивающие их». Эти естественные искажения — то, что Бэкон называет идолами, или ложными представлениями человеческого разума.
Бэкон разделил своих идолов на четыре основные категории: (1) Идолы племени «присущи человеческой природе и самому племени или расе людей.(2) Идолы Пещеры относятся к индивидууму, поскольку «каждый (помимо ошибок, общих для расы людей) имеет свое собственное логово или пещеру, которая перехватывает и искажает свет природы…». (3) Идолы Рынка «образуются в результате торговли и общения людей друг с другом…». (4) Театральные идолы «проникли в умы людей из различных догм своеобразных философских систем … как и многие пьесы, поставленные и исполненные, создавая вымышленные и театральные миры.
Согласно Бэкону, человеческое понимание не действует изолированно, помимо воли и привязанностей. Наши желания и чувства влияют на то, как мы думаем. Мы более склонны верить в то, что нам хотелось бы, чтобы было правдой, удобным и знакомым, а не во что-то трудное, тревожное или необычное. Мы также склонны развивать личный интерес к своим убеждениям, защищая любимую теорию потому, что мы ее создали, много работали над ней или просто потому, что она нам известна.
Бэкон утверждал, что люди, которые думают иначе, часто проявляют разные предубеждения.Например, люди с сильной наблюдательностью могут придавать слишком большое значение незначительным различиям между вещами, в то время как другие люди могут переоценивать свои сходства. В любом случае объективно исследовать наши собственные убеждения чрезвычайно сложно, учитывая множество субъективных факторов, влияющих на наше понимание. Но Бэкон действительно дал ценный совет, а именно: мы должны с особой подозрительностью относиться к тем теориям, которые приносят нам наибольшее удовлетворение, подвергая их строгому анализу и критике.
Возможно, наиболее радикальным аспектом подхода Бэкона было его недвусмысленное отрицание окончательной причинности как законного способа объяснения в физических науках. Обращение к конечной причине означает объяснение явления с точки зрения его предполагаемой цели; и хотя критика этого метода Бэконом была в первую очередь направлена против аристотелистов его времени, известных как «схоластики» (т.е. «школьники») из-за их доминирующего присутствия в европейских университетах, — он имел гораздо более широкие последствия для христианского мировоззрения.Изгнать окончательную причинность из области объяснения — значит изгнать все ссылки на божественную цель во вселенной. Бог в руках Бэкона стал отсутствующим архитектором творения — первопричиной, которая, создав вселенную, впоследствии оставила ее в покое, чтобы она действовала согласно вторичным причинам естественного закона. Поэтому понятно, почему более поздние деисты повсеместно хвалили Бэкона.
Действительно, в зависимости от того, как мы читаем Бэкона, он, возможно, даже полностью отверг идею первопричины.Согласно Бэкону, мы не можем разумно требовать объяснения существования, потому что что-то должно сначала существовать, прежде чем оно сможет действовать как причина чего-то еще. Так почему же так много людей стремятся выйти за рамки грубого факта существования и считают Бога первопричиной? Потому что, сказал Бэкон, человеческий ум активен и беспокойен; он занят постоянным поиском понятности, окончательных объяснений, которые удовлетворили бы его желание понять. Но когда разум неспособен удовлетворить это метафизическое побуждение, как это часто бывает, воображение вмешивается с собственными причудливыми объяснениями.
Это то, что происходит, когда разум поднимается по лестнице причин и следствий и постулирует Бога как конечную причину всего остального. Это фантазия воображения, а не суждение разума. Разум говорит нам, что «величайшие обобщения в природе», такие как факт существования, должны приниматься «так же, как они обнаруживаются», и что такие факты «не имеют причинной связи». Другими словами, существование — это первичная причинная связь, высшая основа, от которой зависят все объяснения, несводимый факт, за пределы которого ум не может выйти.Но это не то, что разум хочет слышать; он не может найти удовлетворения в том, что ему говорят, что его метафизическое путешествие должно закончиться внезапно и бесцеремонно у неприступной стены существования. Таким образом воображение удовлетворяет это метафизическое желание за счет разума, и таким образом другой Идол берет свое.
.