Куда пропали две тысячи македонских кораблей » BigPicture.ru
К 30 годам Александр, сын македонского царя Филиппа, стал повелителем огромной империи от Греции до Индии. Еще при жизни современники называли его Великим, а египетские жрецы признали в нем воплощение бога Аммона. Александр не зря носил свое прозвище. Царь мечтал о большем и стремился завоевать западное Средиземноморье, что сделало бы его повелителем всей тогдашней Ойкумены.
Македонская армада
Главным противником македонцев на Западе должен был стать Карфаген, для войны с которым Александр построил две тысячи кораблей. Однако планам царя не суждено было сбыться. 13 июня 323 года до н. э. в возрасте 32-х лет Александр умер. Спустя сотни лет историки все еще спорят о том, куда пропал огромный флот, который по приказу царя отправился из вавилонской гавани в поход, но так никуда и не пришел.
Портрет Александра Македонского с фрески, созданной около 330 года до н. э.
Древнегреческий историк Арриан писал, что своему флоту царь поставил задачу: обогнуть Аравию, Нумидию, через Геркулесовы столбы (Гибралтарский пролив) войти в Средиземное море и ударить по Карфагену с Востока, в то время как он атакует с Запада.
Победа над таким сильным противником сделала бы Александра истинным царем всего известного тогда мира.
Современная реконструкция триеры времен Александра Македонского
Флот состоял из 80-ти военных тридцативесельных триер и 1900 грузовых судов обеспечения, на которых перевозили еду, воду, снаряжение, лошадей и воинов. На каждой триере располагалось 170 гребцов и 30 вооруженных воинов — гоплитов. Командующим флотом Александр назначил адмирала Неарха, который был близким соратником царя и его другом детства. Он славился редким мужеством, хладнокровием и мастерством мореплавателя.
Македонская фаланга в бою
Предполагается, что кроме матросов и солдат, на борту кораблей флотилии могли находиться ремесленники, молодые девушки и юноши для организации колоний, а также ученые, фиксирующие открытия македонцев в пути.
Навигационная ловушка или воля богов
Исследователь Андрей Дыбовский пришел к выводу, что Неарх и его флот, плывя вдоль побережья Африки, попал в одну или несколько навигационных ловушек — сочетание природных факторов, которые с очень большой вероятностью приводят к незаметному отклонению от курса.
Например, идя вдоль берега в незнакомом море, македонцы не учитывали местных течений, которые постепенно уводили их от намеченного маршрута.
Тогдашние представления о мире и план нападения на Карфаген
Помешать обогнуть Африку могла астрономическая погрешность, оптический обман, встречное течение, выброс большой массы воды из рек, которые незаметно сбивают корабли с первоначального курса следования, и многое другое. По разным причинам македонцы отдалились от берега и вышли в открытый океан, где-либо утонули, либо дошли до берега Южной Америки.
Возможный путь флота Неарха в случае навигационной ошибки
Самое быстрое в Атлантике течение над тектоническим разломом Ровшан могло донести суда до острова Фернандо-ди-Наронья, от которого до побережья Южной Америки всего 200 миль. Способствовать движению в этом направлении могли и местные западные ветра, дующие в сторону неизведанного континента. Македонцы были набожными людьми и, сбившись с курса, могли воспринимать западный ветер, дующий в их паруса, волей богов, которой они обязаны довериться.
Македонцы в Южной Америке
Когда македонский флот дошел до Южной Америки, перед тем как ступить на новые берега, моряки и солдаты надели на головы шлемы, копии которых позднее носили племена мочика. Исследователи индейских культур отмечали, что у аборигенов были прочные плетеные головные уборы с загнутыми гребнями, которые очень похожи на металлические шлемы времен Александра Великого.
Воины племени мочика
Косвенными доказательствами контакта индейцев с носителями эллинистической культуры ученые называют схожие игры, распространенные как в древнем Средиземноморье, так и в Америке.
Южноамериканская бамбуковая флейта
Еще одним доказательством стала свирель — любимый музыкальный инструмент древних эллинов. На территории современной Колумбии, Панамы и Соломоновых островах были найдены свирели, не отличающиеся от греческих.
Греческая флейта
Археологи обнаружили в Мексике ткацкий станок, устройство которого полностью повторяло древнегреческий аналог.
Сторонники этой версии зафиксировали сотню свидетельств пересечения эллинской и индейской культур.
Долгий путь
Самое смелое предположение о том, куда пропал флот и несколько десятков тысяч человек, сделали два американских археолога Гарольд Глэдвин и Констанс Ирвин. Ученые полагали, что корабли Неарха из-за июньских муссонов в Аравийском море повернули не на запад, курсом к Африке, а на восток, в Индию, где мореходы пополнили запасы провизии и подобрали оставшихся там после похода Александра солдат.
От Индии корабли отправились к Бирме и двигались на юг, вдоль полуострова Маллака. Оттуда флот повернул на восток и, не теряя из вида северного берега Суматры, вышел к островам Индонезии. Путь флотилии лежал к Новой Гвинее и островам Полинезии. В конце концов, флот пересек Тихий океан и достиг побережья Южной Америки. Весь путь длился 25 лет, и за это время многие моряки и солдаты погибли, но их место занимали примкнувшие к мореплавателям жители встречающихся на пути племен.
Полинезийская Македония
Ранее в истории преобладали «изоляционисты», считающие, что цивилизации на разных континентах не соприкасались и развивались независимо друг от друга, однако открытия и эксперименты последних десятилетий поменяли привычную картину. Путешествия норвежца Тура Хейердала на древних судах показали, что люди прошлого благодаря океанским течениям могли проходить по морским просторам огромные расстояния.
Карта маршрутов Тура Хейердала
Первых европейцев, оказавшихся на полинезийских островах, удивило наличие у аборигенов большого количества блондинов. Так, на Тонго светловолосых было 10%, а соседний остров Муреа местные народы вообще называли «островом сказочных людей с золотыми волосами». Блондины преобладали и на новозеландском острове Турехо. Изучая этот феномен, известный норвежский исследователь Тур Хейердал считал, что в прошлом у островитян случился контакт с европейским народом, который передал им светлые волосы.
Остров Муреа
Интересно и особое место астрологии в культуре греков и полинезийцев.
Островитяне использовали очень похожие средства определения положения звезд и их значения для людей. Как и греки, полинезийцы владели искусством навигации по звездам, что позволяло им проплывать в океане по несколько тысяч миль и без особых проблем ориентироваться, находя среди огромных водных пространств свои крошечные островки.
Македонские гавайцы
Известный американский исследователь Джозеф Кэмпбелл сравнил полинезийские устные предания с гомеровскими «Илиадой» и «Одиссеей» и пришел к выводу, что они весьма схожи. Самый большой сюрприз приготовили гавайцы. Когда капитан Кук впервые вступил на Гавайи, его удивили головные уборы местных воинов, поразительно похожие на шлемы греческих и македонских гоплитов.
Воины гавайского племени коа
Шлем с гребнем из перьев птиц назывался махиоле и считался символом высшего правящего класса, а носить такой головной убор разрешалось только вместе с плащом-туникой. Удивительно, но воины гавайского племени коа, как и эллины, сражались тесной фалангой и вооружившись длинными копьями.
На фоне таких совпадений возникла теория, согласно которой флот Неарха или его часть все-таки доплыли до Полинезии и покорили местное население.
Гавайская фаланга
Малочисленные пришельцы стали высшей прослойкой общества и брали в жены местных женщин. Прошли годы, и греки, македонцы, финикийцы, египтяне растворились в многочисленной среде островитян, а их правнуки забыли прошлое предков, но сохранили высокий статус, символом которого стал боевой шлем гоплита. Металлические каски «съело время», и потомки пришельцев стали делать из дерева их копии, а в гребень вместо конских волос вплетали перья птиц.
Американский археолог Стоддард Лотроп и доктор исторических наук Валерий Гуляев, всю жизнь изучающий древние цивилизации, считают теорию Глэдвина необоснованной. Ссылаясь на Птолемея, они уверены, что Неарх никуда не исчезал, а стал сатрапом провинций Ликия и Памфилия (южное побережье современной Турции) и на стороне полководца Антигона Одноглазого принимал участие в войне за наследство Александра.
Каждая из историй имеет свои сильные и слабые стороны, а доказать или опровергнуть их может только совместная работа археологов, этнографов, лингвистов и профессиональных моряков, способных не в теории, а на практике оценить возможности древних кораблей. История хранит множество тайн, открытие которых еще впереди. Например, по последним данным, египетский Сфинкс был построен задолго до пирамид, которые он охраняет.
Смотрите также — Мировая война Бронзового века: кто победил в первом сражении европейской истории
А вы знали, что у нас есть Telegram и Instagram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
КУДА ИСЧЕЗ ФЛОТ АЛЕКСАНДРА
Американские археологи выдвигают свою весьма смелую версию, которая противоречит устоявшимся взглядам на историю географических открытий.
На прощальном пире, устроенном в честь флотоводца Неарха и его спутников, царь Александр заразился какой-то таинственной смертельной болезнью и умер.
Через несколько дней его огромный флот исчез. О нем не дошло до нас никаких сведений. Зато гипотез у ученых немало…
К 324 году до нашей эры
Македонская Греция стала властительницей огромных территорий. Войска Александра прошли от Греции до Индии. За одиннадцать лет был завоеван весь известный тогда мир.
Подробности походов Александра Македонского тщательно исследовались и сравнительно хорошо известны. Нас же интересует другая сторона завоеваний греческого царя. В свое время еще А.Гумбольдт отмечал, что, начиная с 330 года до н.э., Александр намеренно поставил свои походы на службу географическим открытиям и для этой цели держал при себе большой штат ученых. Действительно, древние авторы оставили нам некоторые сведения о том, что в походах принимали участие естествоиспытатели и географы, историки-хронисты, философы и художники. Безусловно, в то время они не могли развеять мрак неизвестности, окутавший границы Ойкумены, и не в состоянии были собрать воедино и подытожить все сделанное ими самими и до них.
Значит, это еще не край света? Но где же он тогда? Если правильны выводы моих географов, что океан омывает весь населенный нами мир, то, наверное, можно достигнуть края света на кораблях, переплыв океан? Вероятно, так мог размышлять Александр.
У стен Вавилона он построил огромный флот. Вот что представляли собой, если верить Арриану, основные военно-морские силы царя: «По словам Птолемея, сына Лага, у которого я главным образом черпаю свои сведения, весь флот состоял приблизительно из двух тысяч судов, в том числе было 80 тридцативесельников и много других, включая суда для перевозки лошадей, открытые грузовые ладьи, а также все остальные лодки.
Разведывательные экспедиции адмирала обследовали побережье Персидского залива. Капитан Бахтас открыл Бахрейнские острова и назвал их Тилос. Андросфен доплыл до Абу-Даби (современная столица ОАЭ) и сообщил о торговле жемчугом на аравийском побережье. Гиерон обошел по морю Аравию, но вынужден был преждевременно вернуться, поскольку моряки пришли в ужас от бескрайних пустынь. Еще одна экспедиция плавала в район современного Южного Йемена и также вернулась раньше срока из-за того, что людям не хватило продовольствия и главное — воды: песчаные берега были мертвы.
Конечно же, в основе всех последних предприятий Александра лежала не жажда исследований, а практические так сказать, хозяйственно-политические мотивы: морское сообщение между новой столицей Вавилоном и Египтом имело ценность во многих отношениях; к тому же многие морские пути пролегали через районы, богатые пряностями и другими ценными товарами.
Л етом 323 года до н.э. Не-
арх собирался продолжить разведывательные плавания в океане. Но судьба решила иначе. 10 июня Александр неожиданно умер. Согласно сообщениям, дошедшим до нас, на прощальном пире, устроенном в честь Неарха и его спутников, царь заразился какой-то таинственной смертельной болезнью. А через несколько дней огромный флот исчез. Куда повел его греческий адмирал Неарх? По Арриану, незадолго до смерти Александр хотел, «отправившись из Персии, объехать большую часть Аравии, страну эфиопов, а также Ливию и Нумидию по ту сторону Атласа до Гадеса, выйти в наше море и, подчинив себе Ливию и Карфаген, получить право называться царем всей земли». Значит, географические познания греков в те времена были не такими уж скудными, раз они знали о том, что Африку можно объехать по морю? Может быть, они знали куда больше, чем мы предполагаем… Мечтал Александр и о захвате земель к западу от Греции. Думал и о дальнейшем продвижении на восток по морю. Может быть, выполняя последнюю, не известную нам волю царя, Неарх повел флот именно в восточном направлении? Здесь заканчивается область точных исторических свидетельств и начинаются предположения.
Б ыл июнь. Дул муссон. На
западе — против ветра — лежала сухая и жаркая Аравия. На востоке — земли, которые предстояло колонизировать.
И флот взял курс на восток. Так начинают свои логические построения американские археологи Гарольд Глэдвин и Констанс Ирвин. Что ж, им не откажешь в научной смелости… Итак, флот пошел на восток, держась берегов Южной Азии. В Индии греки сделали две остановки: сначала у южной оконечности полуострова, потом на восточном побережье и взяли на борт людей. От Индии корабли прошли к Бирме и, повернув на юг, поплыли вдоль Малакки. У ее южной оконечности суда снова повернули на восток, направляясь вдоль северных берегов Суматры и через пролив вышли к островам Индонезии.
Миновав их, флот достиг Новой Гвинеи. Дальше на пути его следования лежали острова Полинезии. Когда корабли пришли туда, минуло уже четверть века с той поры, когда флот вышел из Персидского залива: путь был долгим и трудным. Люди и корабли постарели, многие суда разбились, часть команды погибла в стычках с местными жителями. В экипажах прибавилось уроженцев Южной и Юго-Восточной Азии. Среди греческих судов появились большие каноэ — такие лодки известны и сейчас в Малабаре, Бирме и других предполагаемых пунктах следования греческого флота.
Флот все же дошел до Нового Света, и команды высадились на тихоокеанском побережье Центральной или Южной Америки. Такова гипотеза. «Нереально, — скажет ученый, — где доказательства?» А вот как раз доказательств у Глэдвина около сотни. Так, вместе с антропологом Э.Хутоном он обнаружил среди коренного населения Новой Гвинеи некую примесь арменоидов. Но можно ли допустить, что несколько десятков, пусть сотен, представителей европейской расы, побывавших в Новой Гвинее в четвертом веке до нашей эры, могли так сильно повлиять на антропологический тип местного населения, что до сих пор проявляются их черты? Если даже греки и их спутники были там, то эта небольшая группка пришельцев просто растворилась бы в массе жителей острова, как это случилось в Новом Свете с предшественниками Колумба — викингами, кельтами, африканцами.
Люди, ступившие на берег Нового Света, надели в предвидении боя шлемы. На рисунках пирамид индейцев мочика изображены точно такие же. У индейцев это были прочные плетеные головные уборы с загнутым гребнем — копии касок времен Александра. Отметим также, что такие же каски поразили в свое время капитана Кука, увидевшего их у жителей Гавайских островов…
Еще один аргумент Глэдвина и Ирвин — свирели. По преданию, этот примитивный духовой инструмент придумал греческий «козий» бог Пан. Точно такие же свирели были найдены в Панаме, Колумбии, Перу и на Соломоновых островах. Совпадение, независимое изобретение? Или заимствование? Глэдвин считает, что все свирели имеют одну и ту же тональность. Кроме того, ученые обнаружили несколько видов игр, одинаково распространенных как в древнем Средиземноморье, так и в Полинезии и Америке; найден древний мексиканский ткацкий станок, в котором столько же рабочих частей, что и в «старосветском»…
Проанализировав данные ученого, трезвый исследователь придет к выводу, что доказательства весьма шаткие. Большинство из перечисленных вещей могло быть создано в разное время или одновременно в различных частях света; на разных концах планеты люди могли прийти к пониманию того или иного явления самостоятельно. Эту точку зрения разделяют так называемые «изоляционисты». Противоположной придерживаются «диффузионисты» и Глэдвин — их представитель. К счастью для последних, археология преподносит приятные сюрпризы именно им. Когда Глэдвин выдвигал гипотезу плавания греческого флота в Америку, еще не были известны результаты археологических исследований в Австралии.
«Нет никакого сомнения, — пишет директор Музея естественной истории Маунт-Йорка Р.Гилрой, — что древние египтяне плавали в Австралию по Тихому океану. При этом они использовали океанские течения, которые относили их суда из Красного моря в Индию, Юго-Восточную Азию и Яву (вспомните маршрут, прочерченный Глэдвином). У некоторых племен северо-западного Кимберли отмечены лингвистические и антропологические признаки, которые роднят их с представителями древнего средиземноморского мира». В статье, опубликованной в местной прессе, Гилрой сообщает об открытии в центральных районах штата Квинсленд серии иероглифов архаического средиземноморского стиля, предшествовавшего, видимо, временам классической греческой культуры. «Конечно же, меня раскритиковали местные ученые, ибо мои исследования не укладываются в рамки традиционной науки», — добавляет Гилрой. Кстати, на древних китайских картах, найденных в последние годы, видны очертания северных берегов Австралии. Китайские картографы знали о ней за 2500 лет до нашей эры!
В музее, где работает Гилрой, хранится плотницкий топор с древнеегипетского судна. Он найден в дикой пустынной местности неподалеку от Сиднея. В Центральной Австралии, отмечает Гилрой, некоторые племена используют в речи слова древнеегипетского языка, не понимая их значения. Люди эти хранят легенду о том, что однажды из-за моря пришли люди и захотели жить вместе с ними. Они принесли свои религию и обычаи. Примечателен тот факт, что в Северной Австралии и на островах Торресова пролива жители, как и египтяне, используют для похоронных обрядов лодку, сохраняя при этом до мелочей все элементы древнеегипетской обрядности.
Related video
Так ли фантастично выглядит теперь гипотеза Глэдвина и Ирвин о плавании греческого флота под началом адмирала Неарха через два океана?
Неарх — Ливий
Неарх (ок. 360-ок. 300): адмирал Александра Македонского, известный своими исследованиями Индийского океана и Персидского залива.
Начало карьеры
Амфиполь Неарх родился на Крите, но его отец Андротимус переехал в Амфиполь в Македонии; здесь вырос Неарх. Андротим, должно быть, был важным человеком, потому что его сын получил образование вместе с наследным принцем Александром, сыном царя Филиппа Македонского (356-336). В какой-то момент около 337 г., вероятно, в результате дела Пиксодара, Неарх был изгнан Филиппом. Он разделил свое изгнание с Птолемеем, Гарпалом, Эригием и Лаомедоном. Вполне вероятно, что они оставались в изгнании до восшествия на престол Александра в 336 г.
Когда Александр вторгся в Азию в мае 334 года, Неарх был с ним, и в начале следующего года он был назначен сатрапом Ликии и Памфилии. Это означало, что Неарх отвечал за порты на юге Турции; пока он их удерживал, персидский флот был вынужден плыть с Кипра в Эгейское море через открытые воды, что было очень рискованно. Он хорошо справился со своей задачей: в течение 333 года персидские полководцы Мемнон Родосский и Фарнабаз действовали в водах Эгейского моря, но не получили подкреплений. Восставший город Телмесс в Ликии был взят без особого насилия.
Согдийская
Тем временем морская война закончилась, когда Александр завоевал Финикию, персидскую военно-морскую базу. Он отправился в Египет и Вавилонию, взял персидские столицы Сузы, Персеполь, Пасаргады и Экбатану, преследовал побежденного персидского царя Дария III Кодоманна и отправился в северо-восточные провинции бывшей империи Ахеменидов, Бактрию и Согдию.
Именно на этом этапе войны, в первые месяцы 329 г., Александр отозвал Неарха, который должен был прийти на восток с подкреплением из греческих наемников. Бывший сатрап Ликии и Памфилии разделил это командование с Асандром, бывшим сатрапом Лидии. Вероятно, Неарх удивился, увидев, как изменился его друг юности: теперь он называл себя «сыном Зевса» и «царем Азии», носил диадему и персидскую царскую тунику.
Индия
Мы не знаем, что делал Неарх во время согдийского похода; однако во время вторжения в Индию (327/326 г.) он был одним из двух командиров Щитоносцев, отряда тяжелой пехоты. Его почти сразу сменил Селевк, командовавший этими людьми во время битвы на Гидаспе (Май).
Несмотря на победу, македонские и греческие воины отказались идти дальше, и Александр решил вернуться в Вавилонию. Он приказал построить большой флот, которым должен был командовать Неарх. Плавание по Инду длилось с ноября 326 по июль 325 года. Это был нелегкий поход: несколько раз македонцам приходилось пробиваться с боями мимо сопротивляющихся туземных городов. Наконец, они достигли Паталы (древнеиндийское «лагерь для кораблей»), современного Бахманабада, в 75 км к северо-востоку от Хайдарабада.
Не все воины продолжили путь к Океану. Армия была слишком велика, чтобы оставаться единой. В июне генерал Кратер уже оставил основные силы и отправился в Карманию с третью солдат. В августе Александр и три четверти того, что осталось от армии, выступили в долгий и трудный поход через Гедросийскую пустыню. Неарх должен был отправить оставшуюся четверть солдат, 17 000–20 000 человек, в Карманию и Вавилонию. Он был не первым жителем Запада, совершившим экспедицию: некий Скилакс из Карьянды совершил такое же путешествие в конце шестого века до нашей эры.
Индийский океан
Позже Неарх написал книгу о морской экспедиции, которая также должна была стать путешествием открытий. Indike теперь утерян, но его содержание хорошо известно из нескольких источников, особенно Indike Арриана из Никомедии и «Географии» Страбона из Амасии. Похоже, что он состоял из двух частей: первая половина содержала описание границ Индии, размеров, рек, населения, каст, животных, особенно слонов, армий и обычаев; вторая половина описывала путешествие Неарха домой.
15 сентября Неарх выступил из Паталы, дождавшись, пока стихнет юго-западный муссон. Реконструировать плавание в деталях нелегко, потому что древние не могли измерять расстояния в море; поэтому все указания Неарха на расстояние являются просто догадками, и на них вряд ли можно положиться, чтобы реконструировать его экспедицию. Тем не менее, информации в Indikê достаточно, чтобы иметь общее представление о маршруте и возникших проблемах. примечание [Все места, упомянутые ниже, можно найти в The Times Atlas of the World .]
Почти сразу после выхода из Паталы стало ясно, что македонский флот выступил слишком рано. (Возможно, местное население вынудило Неарха уйти раньше, чем он хотел.) Корабли столкнулись с неблагоприятными ветрами, и им потребовалась почти неделя, чтобы добраться до Океана. Затем они направились на север, через лагуну между устьями рек Инд и Хаб. Это было проще, но когда они повернули на восток, возобновившийся юго-западный муссон оказался слишком сильным, чтобы продолжаться. Македонцам пришлось ждать и укрепить свой лагерь каменной стеной, опасаясь вражеских атак. Вскоре они обнаружили, что их запасы заканчиваются. Их заставляли охотиться на мидий, устриц и рыб-бритв и пить соленую воду.
Они оставались там в течение двадцати четырех дней, но в конце концов смогли продолжить путь и через несколько дней достигли места под названием Моронтобара или Женская гавань (современный Карачи) и достигли устья Дома. Они продолжили путь вдоль побережья через залив Сонмиани. Однажды ночью они разбили лагерь на поле битвы, где Леоннат, один из генералов Александра, победил коренное население, орейтанов («горцев»). Он оставил большой запас еды для людей Неарха — на десять дней.
Благодаря ветру и достаточному количеству припасов они смогли ускорить свое путешествие и достигли реки Хингол. На данный момент Indike описывает, как местная деревня была разрушена, а ее жители убиты (текст). Примечательно, что автор (Арриан/Неарх) не пытается оправдать нападение. Продолжая свое путешествие, Неарх и его люди прибыли в страну рыбоедов. (У греков было принято описывать людей не по их имени, а по одному из самых замечательных их обычаев.) Это были очень бедные люди, жившие на песчаной полосе земли между Океаном и Гедросийской пустыней, а У македонцев были большие трудности с поиском припасов. К счастью, они нашли отличную гавань, названную Багисара (современная Ормара).
Следующий этап плавания хорошо понятен: заходили в Колту, Калиму (Калат) и на остров, называемый Карнином (Астола), где, по словам Неарха, даже баранина имела рыбный вкус. Они продолжили путь и прошли Цису (около Пасни) и Мосарну (около Рас-Шахида). Здесь к ним присоединился лоцман из Гедроса, который за два дня привел их в современный Гвадар, где они были в восторге, увидев финиковые пальмы и сады. Три дня спустя люди Неарха застали врасплох Циису, город недалеко от современного Чах-Бахара, и забрали его припасы. Затем они бросили якорь возле мыса, посвященного Солнцу, называемого 9.0029 Багея («жилище богов») туземцами; это, вероятно, идентично лаборатории Ra’s Kûh.
Отныне македонцы были очень голодны и, должно быть, были счастливы видеть, что могут преодолевать большие расстояния. Места, которые Неарх упоминает в своем отчете о путешествии (Тальмена, Канасис, Канате, Таа, Дагасейра), не могут быть идентифицированы, хотя вполне вероятно, что последним упомянутым городом является современный Яск. Теперь Неарх достиг Кармании и приближался к Ормузскому проливу. В Indike , он отмечает, что в стране выращивали кукурузу, виноград и много культурных деревьев, за исключением оливкового дерева, которое так любили греки. Моряки увидели полуостров Оман, и Неарх описывает, как кормчий флагманского корабля Онисикрит сказал, что им следует идти туда, и что Неарх ответил, что не хочет подвергать флот новым опасностям (текст).
Неарх описывает Онисикрита как дурака, а также упоминает, что Онесикрит (позже) ложно утверждал, что он был командующим флотом. Большинство ученых принимают слова Неарха, но в них может быть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Александр начал отдавать важные команды одновременно двум людям, которые должны были действовать как коллеги (например, Неарх разделил командование греческими наемниками Александра с Асандром и отвечал за щитоносцев с неким Антиохом). Возможно, что Онисикрит был не просто рулевым флагманского корабля, но равным Неарху, а также возможно, что Александр приказал своему флоту завоевать полуостров Оман, который был персидской сатрапией Мака. Возможно, нам не следует верить собственным словам Неарха.
Персидский залив
Монета Александра с крылатой Никой (победа), как говорят, в ознаменование морских успехов Неарха Два дня спустя македонский флот достиг Хармозии (современный Минаб), одного из крупнейших портов в Персидском заливе. Здесь они встретились с Александром, шедшим через Гедросийскую пустыню (текст). Неарх считал, что Александр погиб, а Александр считал, что потерял свой флот, так что это была счастливая встреча.
В январе 324 года македонский флот продолжал свое плавание вдоль берегов Кармании и Персиды. Но теперь они путешествовали по знакомым берегам и добились прогресса. Среди узнаваемых мест, которые они посетили, были остров Кешм, мыс Рас-э-Бостане, остров Кейс, Банд-э-Накхылу, остров Лазех (где они наблюдали за ныряльщиками за жемчугом), мыс Бандар-э-Шиу, Най-Банд, Канган, река Манд, Бушер, река Дашт-е-Паланг, Джазире-йе-Шиф и река Марун, которая является границей Персиды и Сузианы. Здесь корабли уже не могли продолжать движение вдоль берега из-за бурунов. Однако в конце концов они благополучно добрались до устья Тигра.
Последний год Александра
Когда Неарх услышал, что Александр приближается с востока, он решил дождаться своего царя в Сузах, столице Сузианы. Здесь Александр отпраздновал возвращение своей армии и флота. Неарх, Онисикрит и некоторые другие получили в награду за свои деяния золотую диадему. Александр хотел, чтобы его друзья, а затем и другие македонцы женились на местных женщинах; поэтому Неарх женился на дочери персидской любовницы Александра Барсины. Неизвестно, были ли у них дети, но примечательно, что во время конфликтов после смерти Александра Неарх поддержал Геракла, сына Александра и Барсины, и остался с его женой. Возможно, он не бросил свою жену, по крайней мере, не сразу, как, по-видимому, сделали большинство других македонцев.
В последние месяцы жизни Александра с ним обычно был Неарх, что может быть связано с тем, что Александр строил планы морской экспедиции против арабов современного Йемена. Однако Александр умер 11 июня 323 г. в Вавилоне. Это было началом эры преемников Александра, диадохов. В споре о престолонаследии Неарх поддержал сводного брата своей жены, Геракла, но мальчик и Барсина, вероятно, были убиты Полиперхонтом, одним из полководцев, сражавшихся за долю наследства Александра (309 г.).). Неарх провел некоторое время с другим полководцем, Антигоном Монофтальмом, и воспитал своего сына Деметрия. Когда Деметрий получил свое первое самостоятельное командование в войне против Птолемея, Неарх помог ему. Эти двое потерпели поражение под Газой (312 г.).
Год смерти Неарха неизвестен.
Эта страница была создана в 2009 году; последнее изменение: 24 сентября 2020 г.
Распад персидского военно-морского господства 334-331 гг. до н.э. – Bryn Mawr Classical Review
БМКР 2015.05.13
Андреас П. Парпас, Александр Македонский: роспуск персидского военно-морского господства 334-331 гг. до н.э. .
Дубай:
Андреас П. Парпас,
2013.
266. ISBN 9781490414058
25,20 долларов США.
Отзыв от
Кристиан Роллингер, Университет Трира. [email protected]
В последние десятилетия не было недостатка в книгах об Александре Македонском, адресованных как научной аудитории, так и широкому читателю, но Парпас, беззастенчивый поклонник Александра (стр. 19), пытается использовать подход, отличный от подхода большинства общих историй знаменитого македонца. Вместо того, чтобы снова перечислять достижения и военные подвиги Александра от начала до конца, Парпас вместо этого сосредотачивается на первых годах персидских кампаний и особенно на аспекте, которому до сих пор несколько пренебрегали, то есть на морских кампаниях против персидского флота. При этом он уделяет особое внимание роли стратегически расположенного острова Кипр и его различных королевств.
Таким образом, первая глава посвящена краткому рассказу об истории Кипра, его стратегическом и экономическом значении в восточном Средиземноморье и его гаванях, таких как Саламин и Китий. Очень краткий обзор описывает политику кипрских царств в отношении их взаимоотношений с греческими полисами , с одной стороны, и с Персидской империей, с другой.
Вторая глава полностью посвящена описанию соответствующих греческих, персидских и финикийских флотов, тема, которая часто повторяется в первых частях третьей главы. Парпас восхищается нарисованными от руки схемами командных структур и иерархий, флотов и отдельных военно-морских эскадрилий (например, стр. 65, 67, 69)., 75), которые полезны, но кажутся несколько излишними. Внимание также уделяется отдельным командирам и суб-командирам, таким как Мемнон (стр. 73-79). В то время как Парпас довольно подробно исследует (стр. 79-88) «национальные» компоненты, в частности, персидского флота (состоящего из кипрских и финикийских кораблей и отрядов из Малой Азии). Остальная часть третьей главы посвящена описанию отдельных морских кампаний в последующие годы. Здесь нет ничего нового — вывод, который, надо сказать, должен быть применен ко всей книге, состоящей по большей части из пересказов или прямых цитат из древних источников.
Глава четвертая посвящена тому, что Парпас называет «Битвой в Юго-Восточном Средиземноморье» ( sic ), уделяя особое внимание переходу кипро-финикийского флота в лагерь Александра после его победы при Иссе, осаде Тира и последующее тотальное военно-морское господство. В заключение Парпас констатирует несколько очевидное, а именно то, что их отступничество принесло киприотам «благосклонное отношение со стороны новых хозяев региона» (стр. 159). Кратко рассматриваются попытки персов переломить ситуацию путем вступления в сговор со Спартой и создания военно-морской базы на Крите, как и важная функция македонского флота в снабжении армии Александра во время осады Газы и последующего вторжения в Египет (стр. 165-168).
Глава пятая служит эпилогом, в котором Парпас снова подчеркивает, как уже можно было ожидать, важность Кипра, который, по словам автора, пользовался относительной автономией после непосредственных военных действий, в которых он участвовал. Однако почетное место в этом эпилоге отведено крупной цитате из известной поэмы («В 200 году до н. э.») Константина Кавафиса (стр. служило своего рода введением, стр. 11): «И из этого дивного общеэллинского похода, триумфального, блестящего во всех отношениях, прославленного со всех сторон, прославленного, как никто другой никогда не прославлялся, несравненного, вышли мы: великий новый эллинский мир». Далее следует ряд приложений «Историки Александра Македонского» и «История и военное искусство на море в античном мире», а также примечания, библиография и общий указатель.
Что делать с этой книгой, написанной энтузиастом-самоучкой (Парпас — инженер-электрик и бизнесмен) без формального образования? Общий подход интересен тем, что морские походы Александра редко изучались подробно. Есть что сказать в пользу такого предприятия в контексте общего развития военно-морского флота в позднеклассическом и раннем эллинистическом мире. 1 Но, откровенно говоря, Парпас не тот человек, который может проводить такое исследование. С источниками обращаются некритически и принимают за чистую монету, и хотя он использует научную литературу в основном профессионально, он также довольно избирательен. Что касается важности морской войны во время походов Александра, то читатель предоставлен сам себе. Собственные взгляды автора на то, что можно было бы назвать греческой «национальной» историей, хотя они ощутимы почти на каждой странице, не признаются. Многие из аргументов Парпаса носят явно извиняющий характер, например, в попытке снять с Александра ответственность за разрушение Фив, возложив вину за это прямо на Коринфскую лигу (стр. 38f.), оправдывая казнь Александра. конкурирующих претендентов как необходимость (стр. 37), или в утверждении, что до победы Филиппа при Херонее «вся Греция [. ..] отчаянно искала правителя» (стр. 29).). Имеются постоянные ссылки на «величие» Александра и его «непреходящее и вечное» наследие (с. 175), которые служат индикаторами собственных склонностей автора.
Итак, в заключение: полезна ли стипендия от еще одной книги об Александре? В данном случае, к сожалению, нет. Для специалиста здесь нет ничего нового, и обычному читателю остается подробное знание состава флота и морских кампаний, но мало понимания реального стратегического значения флота Александра (или более поздних эллинистических флотов). Следует также сказать, что сосредоточение внимания на первых годах кампании Александра в ретроспективе является неудачным. Тщательное научное исследование использования Александром морской мощи, использования им флота и кораблей снабжения должно по необходимости также включать его более поздние кампании. Ограничившись первыми двумя годами, Парпас лишил себя возможности для более широкого анализа, хотя это позволяет ему сосредоточиться исключительно на Александре и на острове Кипр, двух его очевидных главных интересах.